Кстати: клуб "Литературные забавы"

***

На следующее утро я отправился в большой дом, и Миддлтон с Брэндоном проводили меня до конюшен. Бенедикт, казалось, был рад моему состоянию и подошел от двери своего стойла ко мне. Я протянул руку и погладил его по морде, а он издал тихое радостное ржание, будто говоря, что скучал. Мне была ненавистна мысль о разлуке с ним, ведь он был моей последней связью с любимым дядей… О, Энн… Как я буду скучать…
Брэндон спросил:
– Что же ты будешь делать без лошади?
– Я не задержусь здесь надолго, лишь до тех пор, когда прибудут корабли. Просто хочу убедиться, что о Бенедикте позаботятся, и что он снова дома.
Миддлтон уставился на меня, будто пытаясь выяснить, что это я задумал, но, так и не разгадав, подозвал грума.
– Питер, подойди-ка сюда.
Юноша лет восемнадцати быстро подбежал и снял шляпу.
– Да, сэр.
– Питер, моему другу Фицуильяму нужно, чтобы ты доставил эту лошадь в Дербишир. Как тебе работенка?
Питер радостно ответил:
– Да, конечно, сэр!
Миддлтон пояснил:
– Питер родом из Дербишира, как и вы, Фицуильям, и смею сказать, он будет рад возможности повидаться с семьей.
– О да, конечно, сэр. Я буду хорошенько присматривать за лошадью. Можете довериться мне в этом, сэр!
Миддлтон продолжил:
– Что ж, оставлю вас вдвоем, чтобы обсудить и подготовиться в дорогу. А мне нужно обменяться парой слов с управляющим.
Брэндон на миг задержался, внимательно наблюдая за мной, а затем присоединился к Миддлтону. Как только приятели удалились, и затихли их голоса, я подошел к груму.
– Не хочешь заработать двадцать фунтов, Питер?
Услышав сумму, которую не зарабатывал и за год, он вытаращил глаза и открыл рот от изумления. Я посвятил его в свой план.

***

Флетчер чуть ли не каждый день бывал в коттедже Бартона под предлогом навестить меня, но, как я и подозревал, приходил только лишь затем, чтобы увидеться с мисс Дэшвуд. Порой, когда мне становилось невмоготу выносить всегда сияющего лейтенанта, я поднимался и говорил, что иду прогуляться в долину Бартона или в Парк, повидаться с Брэндоном. Флетчер впадал в панику и предлагал сопровождать меня, будто боясь остаться наедине с юной леди.
Иногда мы с Флетчером просто сидели в гостиной коттеджа и беседовали с Дэшвудами, а мисс Маргарет расспрашивала нас о путешествиях. Я старался отвечать так, чтобы вызвать лейтенанта на разговор.
Как-то мисс Дэшвуд спросила:
– Кардифф красивое место? Я там никогда не бывала.
– Я пробыл там недолго. Лейтенант, вы были там гораздо дольше меня. Расскажите мисс Маргарет, что вы думаете об этом месте.
– Я… я… полагаю… а что вы думаете, сэр?
О боже!
Миссис Дэшвуд, сочувствуя моим неловким стараниям, улыбнулась и попыталась унять мое волнение чаем и булочками. Энн обожает булочки…

***

Несколько дней спустя, когда мне все же удалось вовлечь Флетчера в разговор с мисс Маргарет, он слушал ее рассказы, жадно внимая каждому слову.
Она говорила:
– Когда я была моложе, я планировала совершить поездку в Китай. Думаю, Эдвард, мой зять, до смерти устал от этой идеи. Я даже предлагала ему сопровождать меня в качестве слуги.
Флетчер мечтательно ответил:
– Я готов ехать куда угодно с…
Кажется, осознав, что говорит, он выпрямился и прокашлялся.
– Китай? Я слышал, там много… китайцев.
Господи боже!
Я понимал, что раз Флетчер теряет самообладание, не за горами скорое предложение руки и сердца.
Пока молодые продолжали беседу, я поглядывал в окно, всматриваясь в долину, мысленно блуждая по бескрайним просторам… которые обычно сливались в одно направление, и оно вело лишь к… Энн. Конечно она очень счастливо устроилась в жизни, и не с кем-то, кто шатается по всей стране. Она заслуживает этого… этого… Патрика де Бера, пусть он никогда и не раскрывает рта. Хотя какое мне дело, что у него четыре или пять тысяч годового дохода, что он на два или три дюйма выше меня и что у него волнистые волосы цвета черного янтаря. У нее есть он! И теперь, думая об этом, я никогда так не желал…
– Мистер Фицуильям, мистер Фицуильям…
– Хм-м-м, извините… Вы что-то спросили у меня?
– Мисс Дэшвуд интересовалась вашей семьей, сэр.
– Простите, я задумался на минуту. Что именно вы хотели узнать мисс Дэшвуд?
– Я спросила, есть ли у вас братья или сестры.
– Да, у меня есть брат по имени Эндрю, а сестер нет.
– Нет сестер, чтобы дразнить или подшучивать над вами? Какая жалость! Я не могу представить, каково это – расти без сестер. Мы с братом совсем не близки.
– У меня есть невестка, Памела. Она замечательная.
– А кузины?
Я поменял позу и поправил воротник.
– Да, Джорджиана. Она ваша ровесница.
– Она образованная молодая леди?
– Да, конечно. Она прекрасно играет на фортепьяно.
– В вашей семье есть еще молодые леди?
Я снова поправил воротник, мне было неловко лгать.
– Да, конечно… мой кузен… жена моего кузена Дарси, Элизабет, тоже образованная.
Конечно, это была не совсем ложь, недомолвки можно засчитать за правду. Я продолжил разговор:
– Какое красивое у вас фортепьяно! Когда мы будем иметь удовольствие услышать вашу игру, мисс Дэшвуд?
– Да… пожалуйста! Я присоединяюсь к просьбе полковника! – добавил Флетчер.
– О, нет! Я обделена талантами. Я – никчемный музыкант. Марианна, вот у кого из нашей семьи есть музыкальное дарование, а у Элинор – художественное.
– Позволю предположить, что вы, вероятно, наделены актерским талантом.
– Да, я очень люблю театр. Не могу дождаться увидеть вас в роли Клавдио, мистер Фицуильям.
Флетчер казался взволнованным, и я решил успокоить его.
– Как вы помните, мисс Дэшвуд, «Много шума из ничего» не та пьеса, в которой я желал бы принять участие. Мне по нраву «Гамлет». Я слишком стар, и я – закоренелый холостяк. Куда лучше, если Флетчер будет читать роль графа Клавдио, у него это получится.
Флетчер радостно улыбнулся.
– Вы правда так считаете, сэр? Тогда вам стоит прочитать роль Бенедикта, мистер Фицуильям. По тем характеристикам, что вы дали себе, этот герой вашего типа. Но почему вам не нравится пьеса?
Я задумался, сомневаясь, понятны ли будут мои причины молодым.
– Не то чтобы мне она не нравилась… Понимаете, это была любимая пьеса моего дяди. Я просто не могу заставить себя читать ее… ведь она вернет меня в прошлое…
Эта пьеса всегда заставляла меня еще больше скучать по дяде Льюису. С того момента, как дядя завещал мне книги, я не мог заставить себя открыть их. Это напомнило мне книжную полку в комнате Метлока, к которой ни разу не прикасались. Дядя был так добр ко мне, всегда заботился о моем благополучии, дарил подарки…

***

– Монти, ты уже читал в школе пьесу «Много шума из ничего»? Это моя любимая!
– Мы начали читать ее в прошлом семестре, сэр. Хотя я прочитал только половину первого акта.
– И кто тебе больше всего понравился? Я буду слишком самонадеянным, если скажу, что это Клавдио?
– Что вы сэр. Я предпочитаю Бенедикта. У Клавдио слишком много бессмысленных речей о любви! Он жеманный идиот!
– Хотел бы я знать об этом раньше… Надеюсь, в таком случае…
– В чем дело, дядя?
– Видишь ту серую лошадь на поляне?
– Да, сэр.
– Она твоя, сынок. С днем рождения!
– Моя? Спасибо! Спасибо! Неужели правда моя?
– Да, конечно! К несчастью, я уже дал ей кличку Клавдио.
– Не беспокойтесь, дядя. Когда Клавдио принесет жеребенка, я назову его Бенедиктом! Еще раз благодарю вас! Могу я сейчас же прокатиться на ней?
– Думаю сначала мы напишем твоему отцу и посмотрим, что он скажет на этот счет. Мы оба превосходно знаем, он думает, что ты слишком юн, чтобы иметь гунтера.
– Наверное, вы правы. Я бы не хотел идти против воли отца.
– Ты хороший мальчик, Монти… Всегда такой правильный. Теперь, посмотри сюда, видишь эту белую пони, я только что купил ее. Я подумал, она прекрасно подойдет для твоей кузины Энн.
– Но дядя… Думаю, она боится лошадей.
– Почему ты так говоришь, Монти?
– Потому что… Эндрю как-то посадил ее на лошадь, и Энн завизжала.
– А что ты сделал?
– Я снял ее с лошади… и… я п-пнул Эндрю… и сказал, чтобы он больше так не пугал Энн!
– Ха-ха-ха. Молодец, сынок, молодец!
– Я знаю, что это не очень хорошо, дядя. Но я не мог смотреть, как Эндрю мучает ее. Ей же всего четыре.
– Мне нравится, что ты печешься о своей юной кузине. Монти, обещай … обещай, что когда меня не станет, ты будешь приглядывать за ней?
– Конечно, дядя, а куда вы уедете?
– Не знаю… возможно, я буду на южном пастбище или что-то вроде этого. Я ведь не всегда… буду рядом, сынок. Но ты именно тот человек, которого я бы… Ну, хватит пустой болтовни. Что будем делать с пони теперь, когда я знаю, что Энн она не понравится?
– Возможно, вы могли бы подарить ее Джорджиане, когда она подрастет!
– Хм-м-м? Но она совсем еще ребенок.
– А как вы назвали пони, дядя?
– Я подумывал, не назвать ли ее Беатриче… Однако, теперь…
– Какая смешная кличка для пони! Почему бы вы хотели так ее назвать, дядя?
– Просто так… просто так.

***

Задумавшись, я смотрел на долину. Мисс Дэшвуд и лейтенант Флетчер, должно быть, почувствовали, что я несчастлив, потому что сменили тему, к моему большому облегчению.

***

Неделей позже я узнал, что Питер приехал в Бартон Парк и после завтрака отыскал его в конюшне Миддлтона.
– Как все прошло, Питер?
– Сэр, все было в точности, как вы говорили. Тот высокий, ваш брат, просто набросился на меня, и ваш отец действовал, как вы и предугадали. Они бы не отпустили меня, пока я не рассказал им, куда вы направились, сэр.
– И ты рассказал им…
– Я сказал им именно то, что вы поручили мне, сэр. Сначала я сообщил им, что встретил вас в Лондоне, но тот высокий, ваш брат, не поверил мне. Затем он дал мне пять фунтов, желая услышать правду. Поэтому я сказал, что встретил вас в Плимуте, перед тем как вы уплыли.
– А они не спросили, куда я отправился?
– О да, сэр, они спросили об этом раз десять! Все прошло так, как вы и думали. Старый джентльмен, ваш отец, дал мне еще пять фунтов, и я сказал, что не знаю, куда вы отправились, видел только, что вы садились на корабль. Ваш брат запряг лошадь и поскакал в… Пем… Пемберли. Да, именно туда! Он поскакал в Пемберли!
Я потянулся к карману за десятью фунтами.
– Перед тем как заплатите мне, сэр, думаю, мне стоит сообщить вам еще одну вещь. И вам она не понравится.
– Какую, Питер?
– Ваша мать, сэр…
– Да, что с ней?
– Когда я собирался ехать обратно, ваша мать послала слугу за мной.
– Ну и?
– Она привела меня на кухню и накормила ужином. Затем спросила, где вы находитесь на самом деле и хорошо ли выглядите. Я не смог соврать такой милой леди, сэр! Она была так добра ко мне.
Я тихо рассмеялся. Я никогда ничего не мог скрыть от своей дорогой матушки.
Питер опустил глаза.
– Я… с-сказал ей, что вы в Девоншире со своими друзьями.
– Это все?
– Она попросила передать, что любит вас и скучает. Она понимает причины, по которым вы покинули их. И еще она сказала, чтобы я передал вам, что она не расскажет ничего отцу и брату о том, куда вы уехали, если обещаете поскорее написать. Я правильно поступил, сэр?
– Да, ты все сделал правильно, Питер. Вот твои честно заработанные десять фунтов.

Наступил февраль, и я отправил письмо в портовую контору Плимута, осведомляясь о следующих кораблях, идущих в Австралию или Индию.
Мне ответили, что корабль в Австралию стоит в сухом доке для ремонта. Он пострадал под обстрелом французской бригантины. А корабль, идущий в Индию, захватили пираты. Теперь до лета рейсов туда не будет (война и все такое), но они сразу известят меня, если что-нибудь появится. Не знаю, что это было, но у меня появилось чувство, будто против меня составлен заговор, лишь бы я не покидал берегов Англии.
Миссис Дэшвуд, наблюдавшая за сменой выражения моего лица, пока я читал письмо, спросила, не получил ли я плохих новостей из дома. Я поведал ей о своих трудностях с плаванием, и она предложила, чтобы я оставался у них столько, сколько потребуется. Ее просьба была так искренна, и в ней сквозило столько великодушия и добра, что было очень трудно отказать ее гостеприимству. В итоге Брэндон просто вынудил меня остаться в коттедже вплоть до лета. Я сказал, что останусь, только оплатив ренту.
Шло время, и я замечал, как все сильнее волнуется Флетчер, когда смотрит на мисс Дэшвуд. Полагаю, мисс Дэшвуд, в свою очередь, также отметила это. Она пыталась поощрить его сделать признание, но он оказался слишком робким. Я, как пятое колесо в телеге, уходил прочь, когда чувствовал, что они нуждаются в уединенности, но Флетчер догонял меня уже через пару минут. О, братец!
Ближе к концу февраля миссис Дженнингс и сэр Джон пожаловали в коттедж, чтобы пригласить всех нас на ужин, который устраивался в честь самой миссис Дженнингс и мисс Маргарет – на следующий день они должны были отправиться в Лондон – и в честь миссис Дэшвуд, она переезжала в Делафорд с Брэндонами. Миддлтон сказал, что на ужине будут присутствовать несколько соседей, и это будет обычный вечер с музыкой и чтением.
Хорошо зная сэра Джона, я прекрасно понимал, что состоится не простой вечер. Этот человек обожал принимать гостей. Я попытался вежливо отказаться, ссылаясь, что не составлю им хорошую компанию, но миссис Дженнингс даже слушать не хотела об этом и отругала меня.
– Как не стыдно, полковник Фицуильям! Все соседи горят желанием встретиться с нами. Вы слишком долго сидите взаперти. Вы никого, кроме Дэшвудов и этого вашего лейтенанта Флетчера, не видите. Вы просто обязаны явиться, и я не потерплю отказа!
Миддлтон добавил:
– Она выудит у вас согласие. Она в этом мастер! И вы превосходно знаете, что я также не принимаю отказов, я к ним глух!
Миссис Дженнингс подтвердила:
– Да, он глух к ним!
– Если я не могу вам отказать, то я при…
– Замечательно! Замечательно! – в унисон воскликнули миссис Дженнигс и сэр Джон.
Таким образом, следующий вечер я провел в Бартон Парке.