Кстати: клуб "Литературные забавы"

Стремоуховы и Ко, или Неожиданные выводы из предсказуемо скучной темы разговора.

– Вы теперь обо мне дурно думаете, – заныла та, – но господин Муравский неоднократно оказывал мне знаки внимания, и я была уверена…
Знаки внимания, оказывается, заключались в том, что Муравский несколько раз на нее посмотрел и однажды сделал комплимент по поводу ее шляпки, на который, ежели судить по ее же собственным словам, она сама и напросилась. Последним, что окончательно убедило девицу Стремоухову в его к ней чувствах, оказался укус его лошадью ее кобылы.
– Он специально заставил своего коня это сделать, чтобы мы смогли отстать от прочих, но нам помешали – все бросились ловить мою кобылу и не дали возможности уединиться, – говорила она, в полной убежденности, что все обстояло именно таким образом.
Сан только дивилась нескончаемой глупости сей девицы, что сейчас вываливала на нее кучу домыслов и несуразностей, совершенно перемешавшихся у ней в голове. Стремоухова припомнила еще, как Муравский якобы прижал ее к себе, когда они шли к водопаду, а затем помог спуститься.
– И папенька тогда сказал, что он явно увлечен мною и готов объясниться, просто надобно создать для того условия. И я предложила ему выйти в сад, дескать, подышать свежим воздухом. Но когда мы оказались наедине, он повел себя весьма странно. Ничего не говорил и не делал, словно я ему безразлична. И тогда я сама его обняла и подставила губы для поцелуя… Точнее, попыталась сама поцеловать его, коли он такой нерешительный...
Сан непроизвольно напряглась. Все один в один напоминало ей тот эпизод в зимнем саду, когда она так же, не дождавшись от Муравского первого шага, обняла его и первая поцеловала…
– И вот, посмотрите!
Натали Стремоухова отвернула край рукава – на ней, несмотря на жаркий день, было платье с длинными рукавами – и Сан увидела синяки на ее запястье.
– Вот, что он сделал вместо того, чтобы проявить хотя бы любезность… деликатность по отношению ко мне, – всхлипнула она. – Сжал так, что чуть не сломал руку, и отшвырнул меня от себя…
«А со мною проявил деликатность? – задалась вопросом Сан. – Не только не отшвырнул, но сам обнял меня и так поцеловал, что я никак не могу забыть о том…».
Теперь только она поняла, как легко могла оказаться в таком же положении, что эта глупая Стремоухова, понадеявшись на собственные чары и принимая за знаки внимания то, что ими, возможно, и не являлось. К тому Муравский никак и не показывал, что увлечен ею, это она не давала ему прохода, будучи уверена, что он, как и все остальные мужчины в ее окружении, не остался к ней равнодушен.
«Ужели я была столь же глупа?» – ужаснулась Сан, и ее утешало лишь сознание того, что она таки – в отличие от сей несчастной девицы – нравилась многим... Или она была слишком самонадеянна, и их привлекала вовсе не она сама, а ее приданое и связи отца?!
Ей захотелось немедля встать и подойти к зеркалу, дабы удостовериться, что хороша собою и способна вызывать интерес мужчин и без приданого, тут же, впрочем, впервые задумавшись, какое количество кавалеров посваталось бы к ней, будь она дочерью мелкопоместного поручика в отставке и имея за душою лишь три тысячи рублей. Выводы показались совсем неутешительными.
– И мне он даже не нравится! – тем временем призналась Стремоухова. – Молчит все, слова от него не добьешься. Не улыбнется, не скажет чего приятного. Медведь! К тому без руки. Вот удовольствие иметь такого мужа! Меня аж передергивает, когда случаем заденешь его деревяшку. А ведь пришлось бы с ним в одной постели спать… Как о том подумаю – бррр!
Она с отвращением скривилась и передернула плечами. Сан таки сдержалась, чтобы не сказать ей какую колкость, и вместо того спросила, впрочем, догадываясь о возможном ответе.
– Тогда зачем вздумали замуж за него пойти?
– Да потому, что другого нету. Из холостых здесь только он и господин Шишелов. Но Шишелов всем барышням авансы делает, а жениться – не женится. Вот и нынче гости приехали в Негожее. Капитан Томилин от мадам Сухотиной не отходит, а князь Рогачевский…
Она вздохнула и с откровенной завистью сказала:
– Его сиятельство с вас глаз не сводит, и сие понятно, с вашей внешностью и состоянием. Что мы для него? А надо мною все уж смеются, старой девой обзывают.
И опять всхлипнула.
«Попросить отца, чтобы в уезд на постой прислали какой полк?» – подумала Сан, невольно проникаясь жалостью к этой дурехе, что продолжила свои причитания:
– И как мне теперь по гостям? Все, небось, злорадствовать будут…
– Никто ничего не знает, – сказала она. – Ничего не произошло, как мы договорились, так что не беспокойтесь.
– А господин Муравский? Каково мне теперь с ним встречаться?
– Как и прежде. Он, верно, сожалеет, что столь жестоко обошелся с вами, – предположила Сан, будучи уверена, что он уж точно не сожалеет – не с чего.
– Но поймите и его положение: коли он не предполагал на вас жениться, сколь удивительны ему были ваши объятия, а затем объявление вашего батюшки о сговоре и помолвке. И господин Муравский не ухаживал за вами, как вам показалось, – жестко продолжила Сан. – Ухаживают совсем по-другому. Вот ежели б он приезжал каждый день, дарил вам букеты и всякие приятные мелочи, оказывал услуги и говорил комплименты, всячески показывая, что только вы царите в его сердце, тогда…
«И за мною Муравский тоже определенно не ухаживал и не ухаживает… Или делает это весьма своеобразно», – как-то загрустила она, но вспомнила о вчерашнем разговоре на террасе, его поцелуй и немного приободрилась.
– Конечно, вам виднее, – сказала Стремоухова. – И в романах совсем по-другому описаны отношения… Но я так надеялась… Ах!..
– Вам непременно улыбнется удача, – Сан встала, показывая, что разговор закончен.
Девица чуть повеселела, кинулась ее горячо благодарить, и Сан с трудом отделалась от нее и ее братца, что, едва они вернулись в первую гостиную, тут же принялся ее обхаживать комплиментами и всяческими намеками на похищенное ею сердце бравого гусара.
Наконец они уехали, и Сан бросилась к Тяше.
– Я ничего не стою без своего приданого! – сообщила она подруге, которая полулежала на кушетке с книгою в руках и ела засахаренные орешки, коими чуть не подавилась при внезапном явлении Сан.
– Ты ценна сама по себе, – сказала Тяша, откашлявшись. – И что за вздор ты городишь?