Кстати: клуб "Литературные забавы"

Ма-а-аленькая глава - пока не утопла окончательно

Прошу кидать тапки, не смущаясь

Глава 27
Вскоре Джон и барон Хейли подошли к Кэролайн, предложив продолжить осмотр в соседнем зале, и девушка позволила себя увести, отчаянно желая, но так и не осмелившись оглянуться на Коултера. Джон казался сдержаннее обычного, и время от времени она ловила на себе его осуждающий взгляд.
"Ну конечно! Он тоже видел – и тоже воспринял все превратно!" – догадалась Кэролайн, но тут же покраснела от смущения.
Она прекрасно отдавала себе отчет в том, как их беседа с Коултером выглядела со стороны, но ничего, заслуживающего внимания леди Инес в ней не было. Но, даже будучи почти уверенной, что не совершила ничего предосудительного, Кэрри чувствовала, что наказание за это последует незамедлительно, если эта бестактная женщина донесет на нее леди Инес. Недвусмысленные намеки этой дамы – только так бабушка может прознать об этой встрече. Мысли, что брат выдаст ее, Кэролайн не допускала, но поручиться за суетливую даму не могла. И смутное беспокойство не покидало ее.
К тому же ей никак не удавалось отогнать от себя воспоминание о его взгляде, мягком, проникнутом какой-то – нежностью? Возможно ли – после всего того, что он ей говорил? Кэролайн была почти готова поверить, чувствуя себя при этом фантазеркой – потерять голову от такой мелочи, придавая значение тому, что, быть может, и вовсе ничего не значит для него.
"Если теперь эта дама станет болтать об этом во всех гостиных, где ее принимают, тогда все погибло. Злость вспыхнет в нем с новой силой, и заставит пожалеть об этом порыве", - с содроганием подумала Кэролайн. Это напугало ее даже больше, чем то, что она снова – хоть и ненамеренно – нарушила бабушкин приказ. "Но ведь это был единичный случай, все еще можно исправить, и если больше не видеться с ним…" – думала она про себя, переходя от картины к картине. Но на каждом холсте ей виделись темно-серые глаза, глядящие нежно и ласково, и задача, состоявшая всего лишь в том, чтобы отказаться от него раз и навсегда – как она и планировала все эти дни до сегодняшней встречи – начинала казаться ей непосильной. Пробыв с ним рядом никак не больше десяти минут, она с досадой и отчаянием вновь ощутила себя целиком во власти его обаяния без всякой надежды когда-нибудь от него освободиться...
Когда все полотна были осмотрены и обсуждены ее спутниками с достаточной долей презрения к мнению другого, настало время возвращаться домой. Кэролайн под руку с Джоном шла к выходу из галереи, рассеянно слушая Томаса, который, несмотря на нешуточную угрозу заслужить очередную порцию насмешек со стороны будущего шурина, пространно описывал свои впечатления от выставки.
- А вы видели портрет неизвестной леди, мисс Кэролайн? Прекрасная техника, да и модель настоящая красавица… - поделился Хейли. Кэрри честно ответила, что не разглядела в ней ничего особенного, не став уточнять, что вообще не разглядела ни одной картины, кроме того злосчастного чаепития, у которого ее нагнал Коултер.
- А между тем вы удивительно похожи на нее, - не унимался Хейли, и Кэрри невольно вспомнила, что примерно то же самое сказал и Стетхем, ответила с улыбкой, как и виконту:
- Вы смеетесь надо мной, милорд?
- Отнюдь, и, если бы вы повнимательней присмотрелись к ней, вы бы увидели, что сходство очевидно. Впрочем, должно быть, ваша природная скромность не позволяет вам…
Дальнейших изысканий Хейли, Кэролайн уже не слышала, погрузившись в какое-то сладостное оцепенение. Ей одновременно очень хотелось вернуться к картине и взглянуть, так ли это - правда ли то, что сказал Стетхем и затем повторил барон, и страшно было обнаружить перед своими спутниками то странное волнение, в какое привела ее неожиданная мысль.
"Мне кажется, очаровавшая Коултера незнакомка подозрительно похожа на вас", - как ни старалась, она уже не могла выбросить из головы слова виконта, закономерно всплывшие в ее памяти. Невозможно, немыслимо, невероятно – но, может, тот тяжелый цепкий взгляд, которым он окинул ее, когда Стетхем оторвал его от созерцания этой вещи, означал…
- Просто красивый портрет, ничего это не означает! – разозлившись на себя за глупость, воскликнула Кэролайн и тут же осеклась, встретив недоуменные взгляды Хейли и Джона. Видимо, разговор успел далеко уйти от обсуждения достоинств неизвестной красавицы, и Кэролайн со смешанным чувством разочарования и удовлетворения отказалась от мысли попросить джентльменов еще раз пройти мимо портрета, и минуту спустя все трое уже сидели в экипаже, направлявшемся на Пемброук-стрит.
Однако, по мере приближения к дому, Кэролайн все больше жалела о том, что не задержала отъезд. Она чувствовала, как сокращается расстояние между нею и леди Инес, и перед ее мысленным взглядом вставали ужасные картины. Она всерьез начала опасаться застать бабушку в ярости после визита дамочки, не утерпевшей и отложившей чаепитие у сестры ради того, чтобы поделиться с подругой своими наблюдениями. Впрочем, ее опасения не оправдались: в доме царило привычное спокойствие, напомнившее Кэролайн об обманчивости таких затиший, за которыми, как известно, всегда следует буря.
Однако дама не появилась на пороге дома леди Инес ни в этот, ни в один последующих двух дней, и Кэрри почти успокоилась и даже осмелилась надеяться, что пресловутого наказания все-таки удастся избежать.

Жизнь, казалось, вернулась в свое обычное русло – как будто и не было этой встречи, и Кэролайн вынуждена была признать, что приписала Коултеру чувства, на которые он вряд ли был способен: и этот его взгляд, и звучание его голоса, и этот несчастный портрет – все плод ее воспаленного воображения, не более того. Но это умозаключение пришлось очень кстати, поскольку только так она могла осадить себя, заставляя выполнять свой долг перед семьей с должным рвением.
Но вот в субботу, вернувшись с очередного вернисажа, куда повадился, обрадовавшись хоть какой-то компании, приглашать ее барон Хейли, и куда Джон перестал ездить, Кэролайн застала последнего в библиотеке в середине жаркого спора с леди Инес.
- Бабушка, я клянусь вам, все было совсем не так!
- Ну, разумеется! Ты ведь и сам не веришь в то, что говоришь!
Кэрри осторожно заглянула внутрь сквозь приоткрытую дверь. Джон выглядел расстроенным и беспомощным, а леди Инес такой рассерженной, что Кэролайн невольно попятилась, задев юбкой напольную вазу.
- Проходи, Кэролайн, - повернувшись на шум, сказала бабушка из глубины большого красного кресла. Кэрри толкнула дверь и остановилась на пороге, виновато опустив голову. Постояв немного, она вопросительно глянула на брата. Тот покачал головой и кивнул ей на дальнее от бабушки кресло, словно говоря: "Просто веди себя тихо, я попробую все уладить".
Кэрри опустилась в указанное кресло. Бабушка не сводила с нее глаз.
- Говори, - произнесла она, обращаясь к внучке, и та инстинктивно сжалась, как будто боялась, что леди Инес может внезапно вскочить и ударить ее.
- Прошу вас, это несерьезно! – воскликнул Джон. – Ведь она даже не знает, о чем идет речь!
- Она прекрасно знает, - сверкнула глазами леди Инес, и Кэрри, приготовившаяся возражать и спорить, не смогла выдавить "нет", поняв, что действительно "знает".
- Я долго терпела твои выходки, и вот чем обернулось мое попустительство! Я должна была пресечь это как можно раньше…
- Что - "это"? – вызывающе уточнила Кэролайн, не сдержавшись при мысли о ее воображаемых отношениях с Коултером, на которые, очевидно, намекала теперь бабушка. Джон метнул на нее предостерегающий взгляд, но в этом не было никакой необходимости, ибо Кэрри и без его подсказки догадалась, что она не в том положении, чтобы дерзить. Леди Инес окинула ее ледяным взглядом.
- Твое общение с этим человеком зашло слишком далеко. Я не привыкла, чтобы мои знакомые сообщали мне о предосудительном поведении моих подопечных…
"Так значит, эта особа все-таки приехала!"
- Бабушка, я повторяю, миссис Рид все неверно истолковала, - примиряющим тоном начал Джон, но леди Инес жестом приказала ему замолчать.
- Я довольно слушала тебя. Теперь - оставь нас.
- Бабушка…
- Оставь нас, - с нажимом повторила бабушка. Джон бросил на Кэролайн сочувственный взгляд и, поколебавшись мгновение, вышел, притворив за собой дверь. Кэрри проводила его глазами и посмотрела на леди Инес. Та встала с кресла и сложила руки на груди, и Кэролайн даже со своего конца комнаты почувствовала, как эта невысокая черная фигура довлеет над нею – над всем ее миром.
- Твой брат защищает тебя, словно я тебе враг, - негромко произнесла бабушка. – Однако у тебя нет врага опасней, чем твоя беспечность.
Кэролайн потупила взор, перебирая складки платья, обиженное выражение помимо ее воли проступило на ее лице. Бабушка, тем временем, медленно двинулась вдоль стеллажей с книгами, и ее голос звучал спокойно, но твердо, когда она продолжила:
- Я так и знала, что ты еще мала, чтобы выезжать. Но мне казалось, ты слишком умна, чтобы позволить балам и кавалерам вскружить тебе голову. Однако я, по всей видимости, заблуждалась на этот счет, и в семнадцать лет никто не может противиться желанию иметь лучший наряд, чем у подруги, или лучшего ухажера.
Кэролайн вскинула голову. Бабушка стояла совсем рядом, глядя на нее без злости, но с какой-то затаенной грустью.
- Вот только кто сказал тебе, дорогая, что он – лучший? – мягко проговорила леди Инес, глядя на внучку с участием. Кэрри вздрогнула.
"Кто сказал, что он – лучший?" – мысленно повторила она. Бабушка выжидающе смотрела на нее, и девушка постаралась извлечь из глубин сознания ответ на этот вопрос.
- Я просто знаю, что…
- Причины, обусловившие твой выбор, мне понятны, - прервала ее невнятное бормотание леди Инес. – Он красив, загадочен и, возможно, неглуп, но этого мало.
Кэролайн похолодела. Она не готова была обсуждать Коултера с такой прямотой, какую предполагал тон, взятый леди Инес. То, что говорить они будут именно о нем, не вызывало у Кэролайн сомнения.
- Если хочешь знать мое мнение, виконт Стетхем – лучший ухажер, которого может пожелать девушка. У него есть все – благородство манер, независимость, он не лишен внешней привлекательности, в конце концов (раз уж это имеет для тебя такое значение!).
Кэрри, возмущенная последними словами бабушки, вскочила с места и отступила на несколько шагов, отчаянно сожалея, что не может просто заткнуть уши или уйти.
- Но если он так уж неприятен тебе, так выбери достойного…
- Чем же так плох мистер Коултер? – неожиданно перебила ее Кэролайн, и леди Инес удивленно воззрилась на внучку, внезапно залившуюся краской и глядевшую на нее с негодованием и гневом.
– Он не угодил вам тем, что он не герцог и не граф? – язвительно предположила Кэролайн. Лицо леди Инес дернулось и покрылось болезненным румянцем, голос ее взвился:
- Он – врач! Отец отказался от него, у него нет ни средств, ни связей! Что он может дать тебе?
- Так вас беспокоит, что он не богат, что лишен опеки родителей? Похвальная забота…
- Довольно! – отрезала леди Инес. – Он тебе не пара, пойми это.
- А если… если я люблю его? Это ничего не значит? – воскликнула Кэролайн, почувствовав, что вот-вот расплачется.
- Вот как? – бабушка отвернулась от нее, как будто один вид внучки внушал ей отвращение. Она помолчала, а затем, оглянувшись на стоявшую прямо, с гордо поднятой головой Кэролайн, сказала:
- Я немедленно напишу твоей тетке в Стаффордшир. После свадьбы ты уезжаешь.
- Что? – выдохнула Кэролайн. Бабушка ничего не ответила, и девушка получила возможность осмыслить сказанное.
Так вот, оказывается, что за идею вынашивала леди Инес все это время! Вот в чем заключалось наказание! Реальность превзошла все самые страшные предположения, какие она - со своим бурным воображением - смогла себе представить. Свадьба Элен – событие, которого она ждала с радостью и нетерпением, - теперь обернулось черной тучей и надвигалось на нее с неумолимостью, с какой ночь сменяет день. Уехать?! Расстаться с сестрой, с друзьями… Надолго ли бабушка хочет отослать ее?
- Я не могу уехать! – зачем-то сказала она вслух. "Ведь он забудет меня, как только я уеду!.. А Розанна – ей это только на руку!" Но, конечно, приписать решение леди Инес коварству мисс Кемптон она не могла при всем желании.
- Ты сама вынуждаешь меня так поступить, - отозвалась бабушка. - Ты как будто задалась целью разрушить свое будущее, и, надо сказать, преуспеваешь в этом нехитром деле…
Леди Инес вздохнула и направилась к двери.
- Я не могу допустить, чтобы ты окончательно погубила свою репутацию – а, оставшись здесь, ты непременно именно так и поступишь. Я допустила ошибку, позволив тебе выезжать, и я не вижу другого выхода. Твое упрямство не позволяет тебе признать сейчас, что вся эта игра в любовь – просто каприз, но, поразмыслив, побыв вдали от постоянного источника соблазна, ты образумишься и поймешь меня…
С этими словами леди Инес вышла из библиотеки, оставив Кэролайн в полной растерянности. "Игра в любовь? Каприз?" – недавно она сама готова была признать, что это так, что чувство ее не серьезно и не имеет ничего общего с истинной любовью, но теперь… Теперь, когда ей предстояло неизбежно расстаться с ним на неопределенно долгий срок, а, может быть, и навсегда, ею овладело бесконечное отчаяние.
Насколько проще было отказаться от претензий на Коултера, оставаясь в Лондоне, зная, что случай может столкнуть их в любую минуту, и в том не будет ее вины! И как тяжело было сознавать, что придется научиться жить без малейшей надежды хотя бы мельком - издалека увидеть его…
Ей хотелось бежать за бабушкой, умолять не отсылать ее, но она понимала, что сейчас это бессмысленно. Внезапно почувствовав себя ужасно беспомощной, Кэрри без сил опустилась на подлокотник кресла. Она совершенно не представляла своих дальнейших действий. Нельзя было не отдать должного изобретательности леди Инес, сумевшей, как обычно, найти самый простой и действенный способ заставить ее подчиниться.
"И ведь нет никакой надежды отговорить бабушку от этого ее решения! Остается только смириться… Впрочем, это не так уж сложно, учитывая, что Джеймсу будет глубоко безразлично…" – закончить эту мысль ей не удалось, поскольку сердце ее решительно взбунтовалось против такого приговора. Каким бы самонадеянным и глупым это не казалось ей самой, она никак не могла забыть о сцене в галерее, прерванной миссис – как назвал ее Джон? – кажется, миссис Рид. Кто знает, что могло случиться, не подойди к ним эта отвратительная сплетница? Взгляд Коултера, такой проникновенный, и теперь еще волновал и преследовал ее. Что бы он сказал, если б их не прервала эта леди?
Кэролайн закрыла глаза, на секунду представив его красивое бледное лицо, отраженное в старинном стекле, и закусила губу: "О, если бы знать наверняка! Если б я могла быть уверена, что ему небезразлично, существую я на этом свете или нет, я бы – о, тогда бабушке пришлось бы силой заталкивать меня в карету! Я бы нашла способ – если б только знать наверняка!"