незнакомка Стесняешься?
Глава 11 - очень корявая, ну просто ооооочень... Так что - тапки в студию!!!
Глава 11
Суббота наступила с неумолимой быстротой. Кэрри проснулась в скверном настроении и, чтобы хоть как-то отвлечься, приступила к выполнению своего обещания – одного из тех, которыми она так щедро бросалась в эти дни. Она взялась за письмо к Джули.
Увидеться с виконтом до субботы так и не удалось, и этому обстоятельству Кэролайн приписывала небывалую долговечность воспоминания о Коултере и свое плохое настроение. Убежденная, что больше никогда не увидит лицо, ставшее символом ее унижения, она прилагала все усилия, чтобы выбросить его из головы, но это давалось с трудом, и Кэрри злилась на себя за такую глупость.
Письмо получилось коротким. Подробный отчет свелся к сухому наблюдению, что мистер Дуглас много времени проводит с кузинами.
"Как я хочу, чтобы ты была рядом! Ты мне так нужна!"
Перо вывело эти строки прежде, чем Кэрри успела остановить свою руку. Фразы, приписанные после "Навсегда твоя, Кэролайн В.", напугают Джули до смерти. Ей представилось бледное взволнованное лицо мисс Уолтерз, и без ее жалоб измученной тревогой за больного дядюшку.
Кэролайн медленно сложила письмо – переписывать не было сил. Позже она жестоко пожалеет об этом - она станет казнить себя за эгоистичное желание владеть сердцем Джули безраздельно, за муки, которым подвергает подругу, за то, что отнимает у старого дядюшки последнюю отраду – безмятежную улыбку единственного родного человека. Позже она решит, что недостойна иметь подруг – никаких, не говоря уже о Джули, терпящей ее, несмотря на отсутствие важнейших добродетелей.
Но сейчас ей хотелось, чтобы Джули знала, как ей плохо без нее.
Отдав это гадкое письмо лакею, она присоединилась к домашним, расположившимся в гостиной.
Здесь было тихо, все были заняты своим делом. Элен играла что-то на рояле, пепельно-русые локоны почти касались клавиш – сестра играла немного лучше, чем сама Кэрри, но до легкости, с которой порхали по клавишам пальчики мисс Бейбсбридж, Элен было далеко. Бабушка и Джон сидели в разных углах дивана, загородившись книгами в одинаковых красных переплетах. Кэрри опустилась на софу напротив них.
Ее появление не вызвало перемен в лицах или занятиях присутствующих: бабушка, также как и Кэролайн, пребывала в дурном расположении духа, правда, совсем по другой причине. Леди Инес болезненно переживала тот факт, что ей придется принимать миссис Холл в своем доме, и ее раздражение Дамокловым мечом висело над головами собравшихся, заставляя Кэрри очень остро ощущать свою вину.
Вскоре приехал барон Хейли с матерью – полной женщиной с узкими щелочками вместо глаз, с некоторых пор полюбившей общество леди Инес, которая, следуя велениям светского этикета, немедленно спрятала недовольство под маской любезности и радушия, к огромному облегчению Кэролайн.
Поднявшись навстречу гостям, Кэрри как будто неумышленно пересела на диван, устроившись рядом с братом, чтобы освободить для Элен и Томаса софу, чем они не замедлили воспользоваться. Томас Хейли оставлял самое приятное впечатление, хотя, по мнению Кэролайн, не был особенно привлекателен. Обычно такая грубоватая наружность отталкивала ее. И все-таки любовь смягчала его жесткие черты, что оправдывало в глазах романтичной семнадцатилетней девушки все его несовершенства. А, видя привязанность сестры к этому молодому человеку, Кэролайн не могла не радоваться за них обоих. Элен так повезло: чего еще может желать женщина, как не надежной опоры сильного плеча любящего ее мужчины? А Томас? Какое благородное, любящее сердце ему покорилось, каким счастливым сделает его Элен!
Вид счастливой пары разлил в ее сердце бесконечное спокойствие. Казалось, их любовь друг к другу заполнила комнату, и даже воздух был напоен ее сладостью. Кэрри вдруг стало так легко дышать: что такое ее мимолетные горести по сравнению с великим чудом Любви? Она улыбнулась этой мысли, и Хейли, впервые оторвавший взгляд от лица невесты, улыбнулся в ответ, в его смелых глазах плясали веселые огоньки.
Леди Инес позвонила, чтобы подали чай. Она довольно тепло относилась к леди Маргарет, и, хоть их не связывала давняя дружба, у этих дам было достаточно тем для разговора – искусство, музыка, живопись и, конечно, свадьба детей. Делая вид, что увлечена общей беседой, Кэролайн продолжала исподтишка наблюдать за сестрой и ее женихом: они радовали ее все больше!
- Не понимаю, - вдруг тихо сказал Джон. Кэролайн посмотрела на брата, ожидая увидеть его уткнувшимся носом в книгу (о, он вполне мог такое выкинуть!), но с недоумением обнаружила, что и его взгляд устремлен на софу. Что могло заинтересовать Джона в этой идиллической картинке?
- Что? – переспросила Кэрри чуть хриплым от многочасового молчания голосом. Джон покосился на нее, и замялся:
- Нет, ничего, я просто… - он снова взглянул на Хейли, что-то шепотом говорившего Элен.
- Ну разве они не идеальная пара? – с лукавой улыбкой спросила Кэролайн. Привычная реакция брата на проявление нежных чувств позабавила ее, окончательно уверив в том, что в этом ускользающем мире все же есть что-то незыблемое.
Джон немного обиженно посмотрел на Кэрри и повторил:
- Я не понимаю…
Она чуть было не рассмеялась, но он неожиданно продолжил:
- Почему он ухаживал за ней – ведь она не так уж хороша? Почему он попросил ее руки, когда он даже не… - Джон осекся, увидев выражение ужаса на лице Кэролайн.
"Барон любит Элен! Он любит ее – что тут непонятного?!" – ей хотелось крикнуть это ему в лицо, но вместо этого она резко встала и отошла к окну, не сказав ни слова.
"Вечно этот Джон со своим желанием все отрицать и все подвергать сомнению портит всем настроение!" – но на этот раз она чувствовала, что Джон и впрямь думает то, что говорит. Нет, она не желает с ним больше разговаривать!
Ровно за сорок минут до обеда бабушка снова собрала их в гостиной. Кэрри уселась на ту же софу, которую утром уступила влюбленным, забилась в угол и оттуда бросала уничтожающие взгляды через комнату на сидевшего напротив Джона. Вскоре вернулись с прогулки барон и Элен, вошли в гостиную, едва успев разомкнуть руки до того, как жест был замечен леди Инес.
Кэролайн холодно посмотрела на брата, зная, что он поймет, что она хотела этим сказать. Джон побледнел и отвел сумрачный взгляд.
Дворецкий Харрис доложил о миссис Эванс и мистере Эвансе. Следом появилась миссис Рокуолд с мужем, которую, узнав о ее довольно близком знакомстве с Холлами, леди Инес пригласила с большим облегчением.
Гостиная наполнилась голосами, рассуждавшими о поэзии и живописи. Кэролайн не принимала участия во всеобщем оживлении и сидела молча с видом оскорбленного достоинства, предназначенным, главным образом, для Джона, который должен был непременно осознать, как глубоко он заблуждался, и принести свои извинения! И напрасно мистер Эванс, нерешительно присевший на краешек софы подле нее, подталкиваемый суровым взглядом тетки, пытался увлечь ее разговором о выставке в Саут-Кенсингтонском музее. Она была слишком поглощена нанесенной ей обидой.
Харрис доложил о приезде Холлов, и через мгновение в гостиной появились Джудит под руку с мужем и мисс Бэнкс. При виде Энн Кэрри вспомнила, почему перестала ждать субботы с нетерпением с того самого дня, когда обедала на Веллингтон-род. Прежде она с упоением думала о том, как приятно ей будет принимать мисс Бэнкс у себя, как много дверей это откроет Энн в будущем и как прекрасно будет видеться с ней на каждом приеме, куда ее, Энн, станут приглашать с большой охотой. Она с той же теплотой относилась к мисс Бэнкс и теперь, но видеть ее сейчас было мукой. Может быть, она не могла вынести воспоминания о пережитом унижении, которое, так или иначе, было связано с этой девушкой? Может, ей не нравилось, что Энн держалась тогда гораздо более сдержанно и не заслужила упрека от мистера Коултера? А может, ее терзала мысль о том, что она уподобилась миссис Холл, которую сама так презирала? Скорее всего, и первое, и второе, и третье…
Несмотря на то, что рядом с Кэролайн еще было свободное место, мисс Бэнкс, то ли прочитав ее мысли, то ли просто не желая мешать им с мистером Эвансом, предпочла сесть рядом с Джоном. Оставшееся до начала обеда время Кэрри хмуро поглядывала на Джона, что-то увлеченно втолковывавшего мисс Бэнкс, которая слушала его, затаив дыхание.
Обед шел своим чередом, без происшествий. Кэролайн, отличавшаяся завидным аппетитом, почти не притронулась к еде. Она оставила бесплодные попытки внушить брату раскаяние и вовсе перестала смотреть на него. Каким-то образом мистер Эванс снова сидел с Кэролайн и старался завязать разговор. И снова Кэрри оставалась безучастна. Дошло до того, что леди Инес пришлось поддержать тему, поднятую Эвансом, чтобы не казалось, что бедняга говорит сам с собой. Джон, между тем, сидел с мисс Бэнкс, и их беседа, по всей видимости, не нуждалась в участии извне – похоже, она так и не прекращалась с того момента, как Энн была ему представлена.
После обеда миссис Холл задержалась дольше всех и многословно благодарила хозяев. Кэролайн было очень стыдно перед мисс Бэнкс. За весь вечер они и двух слов друг другу не сказали. Мисс Бэнкс не выглядела ни огорченной, ни обиженной, но, прощаясь в гостиной, она удержала Энн за руку и на секунду сжала ее, словно извиняясь и обещая, что очень скоро все обязательно будет как прежде; девушка коротко кивнула в ответ, ее кроткие глаза улыбались. Мисс Бэнкс вышла вслед за сестрой и зятем. Кэролайн отвернулась от двери и встретила тяжелый взгляд Джона, возвратив его с такой же твердостью. Он поспешно отвел глаза, но на лице его мелькнуло виноватое выражение. Кэролайн торжествующе улыбнулась: ему все-таки совестно, что он посмел сказать такое про Элен и Хейли, вот и смотрит теперь, как побитая собака!
"Я победила!"
Заранее благодарна 
Говорю же - корявая глава, корявая! 
Значит, это только мой ко всему придирается? 
незнакомка пишет: 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
