Отправлено: 27.03.10 13:49. Заголовок: История Англии. Тюдоровский период.
Здесь мы собираем интересные сведения об этой неоднозначной и весьма любопытной эпохе в истории Англии. Правление одной из самых одиозных (но неизменно привлекающей внимание писателей и кинематографистов) фигур английской монархии - Генриха VIII - ознаменовалось расцветом английского Возрождения, Реформацией, развитием науки и искусства, казнью великого гуманиста Томаса Мора, возвышением и гибелью идеолога английской Реформации Томаса Кромвеля, непрестанной борьбой католиков и гугенотов (за власть, за влияние на короля, и за жизнь ). Все о династии, о религии, о культуре и о быте того времени. В одной теме.
Я перевела небольшой кусочек о леди Джейн Грей по ссылке предоставленной выше Хелгой тут
Джейн Грей или (с 1553) леди Джейн Дадли — королева Англии с 10 июля 1553 года по 19 июля 1553 года. Известна так же, как «королева на девять дней».
Леди Джейн Грей родилась в октябре 1537 года в семье Генри Грея и Френсис Брендон, дочери младшей сестры Генриха VIII, Марии Тюдор. Она была хорошо образована, воспитана в протестантской вере.
В 9 лет Джейн была отправлена ко двору королевы Катарины Парр (шестая жена короля Англии Генриха VIII.). После смерти Генриха VIII, Джейн осталась с Катариной, и, когда та вышла замуж за Томаса Сеймура, также жила вместе с ними.
После смерти Катарины Парр, опекуном Джейн стал Томас Сеймур. Он пытался устроить брак между Джейн Грей и принцем Эдуардом. Однако здоровье Эдуарда не позволяло надеяться, что он сможет дожить до женитьбы. В 1549 Томас Сеймур был казнен по обвинению в измене, и опекуном Джейн стал герцог Джон Дадли, регент Тайного совета.
В 1552 году, стало очевидно, что король Эдвард VI скоро умрёт. Джон Дадли знал, что потеряет своё могущество, если на престоле после смерти короля окажутся дочери Генриха VIII — принцесса Мария и ее сводная сестра принцесса Елизавета. Поэтому, ослабевшего подростка заставили подписать «Закон о наследии». По нему королевой становилась Джейн Грей, старшая дочь герцога Саффолка, а принцессы Мария и Елизавета из претендентов на престол исключались, наследником объявлялась Джейн Грей. Дадли объявил о женитьбе своего сына Гилфорда на бывшей невесте умирающего короля — на леди Джейн. Венчание состоялось 21 мая 1553 года. 6-ого июля 1553 Эдвард VI умер.
Дадли попытался опровергнуть новость о том, что король умер, он хотел арестовать Марию, чтобы она не собрала войско в свою поддержку. Однако его план потерпел неудачу и, хотя Джейн была официально объявлена королевой 10-ого июля 1553, люди были уверены, что истинная претендентка на престол — Мария.
Хотя Дадли попытался противостоять Марии, но её войска в десять раз превосходили его собственные силы. 19-ого июля Мария была объявлена королевой. Джейн и ее муж были заключены в Лондонский Тауэр. Джон Дадли 21-лго августа 1553 года был казнен.
В январе 1554 Томас Уайет поднял восстание против брака Марии и Филипа II Испанского. Дворяне присоединились к восстанию и призвали, чтобы Джейн снова стала королевой. Восстание послужило причиной для подписания Марией приговора суда о казни Джейн Грей и Гилдфорда Дадли, чтобы предотвратить дальнейшие восстания.
12-ого февраля 1554 Джейн Грей и её муж были казнены.
Bella Спасибо! Да, очень короткое получилось "царствование".
Леди, личная просьба ко всем собравшимся и читающим тему. Может быть, кто найдет в англоязычных источниках информацию вот об этой вехе в истории тюдоровской Англии:
цитата:
Если изначальный разрыв с Римом произошел из-за проблем с наследником трона, то последовавшее за этим разграбление монастырей явно диктовалось острой нехваткой денег у Генриха VIII. Крупные суммы требовались на укрепление береговой защиты в предвидении нападения со стороны папы и Карла V. А ведь богатства были под рукой. Это имущество церкви - не только реликвии, драгоценности и церковная утварь, но и огромные земельные владения, которые составляли, по предварительным оценкам, от одной пятой до четверти всех обрабатываемых земель в Англии. И это в то время, когда королевская казна пуста! Легко себе представить, насколько соблазнительной выглядела такая возможность для Генриха VIII, главы всей англиканской церкви. В 1535 году он отправил своих представителей обследовать малые аббатства для выявления "имеющихся грехов, порочного и мерзкого образа жизни" тамошних клириков. Имея четкую и ясную цель, "комиссары" с энтузиазмом приступили к делу и, естественно, тут же обнаружили массу доказательств. Их доклады послужили основанием для закрытия монастырей, которое проводилось в два этапа.
В первую очередь "обработали" небольшие монастыри, чьи ежегодные доходы не превышали двухсот фунтов. Произошло это в 1536 году, и в том же году на севере страны случилось восстание под названием "Грейское паломничество". Его участники, конечно же, протестовали против разрушения монастырей, но едва ли не большее недовольство у них вызывали проблемы сельского хозяйства и поведение представителей власти. Как бы то ни было, восстание быстро подавили, и в течение следующих трех лет в руки Генриха перешло имущество более крупных церковных обителей. В 1539 году парламент принял "Второй акт о закрытии монастырей", согласно которому монастыри должны были "по собственной доброй воле... без принуждения или физического давления" самоликвидироваться. Вся их собственность переходила в руки королевской власти. Вот так в короткий срок, за какие-нибудь три года, Генрих VIII покончил со средневековым могуществом монастырей.
Взято Отсюда. Там еще много вкусного. ; ) Очень интересует Грейское паломничество - территории, которое охватило восстание, имена участников, названия монастырей, где проходили самые "напряженные" битвы за веру Пожалуйста, отзовитесь любители эпохи, англочитающие софорумчанки.
Отправлено: 03.04.10 15:47. Заголовок: Цапля пишет: Очень ..
Bella Спасибо!
Цапля пишет:
цитата:
Очень интересует Грейское паломничество - территории, которое охватило восстание, имена участников, названия монастырей, где проходили самые "напряженные" битвы за веру
Отправлено: 03.04.10 19:09. Заголовок: Английский мужской к..
Английский мужской костюм XV-XVI века
В конце XV века в Англии еще сохраняется типично средневековый костюм. В этот период острых социальных конфликтов итальянские влияния почти не ощущаются.
Сверх рубашки англичане носили "дублет" - узкую короткую (до пояса) куртку с узкими длинными рукавами, подобную французскому жипону. Молодые люди часто ограничивались дублетом или носили сверху широкую накидку, отделанную мехом, а также цветной тканью. Узкие, обтягивающие ноги штаны, подобные трико, имели пристегивающийся крупный клапан - "куд-пийс", известный во Франции как брагетт. В отличие от французов, англичане носили сверху короткие чулки "бут-хоуз", которые затем было принято украшать вышивкой. Пожилые люди продолжали носить длинную верхнюю одежду. английский мужской костюм эпохи Возрождения
Неизменно длинными оставались одежды английских ученых, судей, адвокатов, государственных служащих. Так, на одном из набросков Гольбейна Младшего, изображавшем английского горожанина, мы видим, что у мужчины сверх джеркина до колен надета широкая мантия с широчайшими рукавами, откинутыми на плечи. Такая верхняя одежда не являлась обычной даже для богатого горожанина. Ее покрой, форма позволяют нам предположить, что данное лицо одето в платье, присвоенное какой-либо городской выборной должности. В костюме этого жителя Лондона есть еще две интересные детали: шляпа типично средневековой формы и обувь необычного фасона с застежкой на редко поставленные пуговицы. Костюм горожанина не имеет какой-либо отделки, кроме гладких, иногда крупных круглых пуговиц, — такая скромность была характерна для определенных кругов буржуазии в период, известный в истории как период накопления.
Однако в пропорциях и этого английского мужского костюма уже видно влияние Италии. В то время моралисты упрекали своих современников в пристрастии ко всем иностранным новинкам. Особенно доставалось тем, кто как обезьяны, подражал в костюме то немцам, то французам, то итальянцам. Действительно, в период 1615—1620 годов в английском костюме появились многие характерные немецкие детали: широкие пышные рукава, громадные отложные воротники, всю одежду стали украшать большим количеством разрезов. Немецкое влияние, связанное, возможно, с притоком эмигрантов в период крестьянской войны, было непродолжительным и отмечалось лишь среди дворянской и буржуазной верхушки. В 30-40-х годах объектами для подражания становятся итальянские одежды и французские костюмы. Но, подобно другим народам Европы, англичане видоизменяют их по-своему, что придает внешнему облику британцев национальный колорит. Рубашки из полотна белого, кремового или шафранного цветов теперь делают двух видов - со стоячим прямым воротником, покрытым вышивкой (под дублет и джеркин с удлиненным вырезом), и без воротника, при этом широкий вырез горловины украшают узким рюшем. Такую рубашку носили с дублетом, у которого также было каре, и с джеркином, широко открывавшим перед дублета. Дублет украшали вышивкой, разрезами, скрепленными маленькими ювелирными розетками с цветными камнями. К проймам дублета с помощью петелек и шнурка присоединяли рукава, обычно из той же ткани, что и джеркин. Сверх дублета надевали джеркин, покрой которого имел несколько вариантов. Парадный джеркин придворных теперь имел довольно узкий лиф, но если учесть, что дублет всегда делали на плотной или стеганой подкладке, то станет ясно, что фигура в таком джеркипе казалась достаточно солидной. английский мужской костюм эпохи Возрождения
От талии шла широкая баска, иногда подобная юбке в складку - она называлась "безис" или распашная, более короткая, расширенная книзу. Как и у французов, у англичан узкие шианы (шоссы) в XVI веке были заменены двумя частями - верхняя, соответствующая французским о-дешосс, называлась "аппа-стокс", и нижняя (у французов ба-де-шосс)— "незер-стокс". Апла-стокс были узкие, выше колен или широкие, собранные внизу на шнур (ил. 425). Их длину можно было регулировать в зависимости от вкуса, желания владельца и обычая, царившего в данный момент в данной среде. Несмотря на ширину, аппа-стокс имели куд-пийс. английский мужской костюм эпохи Возрождения
Верхней парадной английской одеждой, в которой Ганс Гольбейн Младший изобразил Генриха VIII, был короткий гаун. Гаун имел разные варианты: совсем без рукавов, но с большими проймами, с короткими или длинными, но откидными рукавами. Гаун делали из самой дорогой ткани, часто на меховой подкладке, с большим меховым или изготовленным из другой, контрастной по цвету или фактуре ткани воротником. Английским родоначальником короткого гауна можно считать накидку конца XV века .
В первой четверти XVI века средневековые шляпы были вытеснены беретами. В 40-х годах они имели небольшие поля, слегка спущенные с правой стороны, а с левой - пышное страусовое перо, прикрепленное пряжкой ювелирной работы. В первой половине XVI века незер-стокс делали из ткани - их кроили преимущественно из сукна по так называемой "косой нитке". Обувь продолжала быть мягкой, по имела, как и в других европейских странах, широкие квадратные носки ("утиный нос")..
Изменения в английском мужском костюме происходят в конце 40-х - начале 50-х годов XVI века. Причиной этому послужило не столько распространение испанских мод во всей Европе, сколько выход замуж королевы Марии Тюдор за испанского короля Филиппа II. Чопорные надменные испанцы, приехавшие вместе с Филиппом II, вызвали противоречивую реакцию среди придворной английской знати. Сначала чужие обычаи и костюм казались странными, нелепыми, над ними смеялись, как это свойственно людям, затем у некоторых возникло желание подражать иностранцам. Кроме того, в приведенных с континента новостях утверждалось, что испанский костюм в настоящее время является образцом для всех светских людей. И, несмотря на вражду между приближенными Филиппа II и придворными королевы, "обезьянничанье" англичан, страх "отстать от моды" заставили их подражать ненавистным католикам - испанцам.
Филипп II недолго был мужем Марии Тюдор, ее царствование длилось всего лишь пять лет, но испанский костюм, видоизменяемый англичанами по своему вкусу, бытовал до начала XVII века.
Сначала влияние испанцев сказалось в появлении жесткой прокладки в джеркине и рюша по краю стоячего воротника, затем стали носить небольшие фрезы, называвшиеся в Англии "раф". В 60-х годах одна предприимчивая женщина из Фландрии, вынужденная покинуть родину, поселилась в Лондоне и, зная способ делать рафы жесткими, за хорошую плату стала обучать английских леди искусству крахмалить воротники. Успех этого предприятия превзошел ожидания фламандки. Она изобретает цветные крахмалы - и в Англии начинают носить голубые, желтые, шафранные рафы. После того, как англичане узнали свойства крахмала, величина рафов начинает неуклонно расти и достигает к концу столетия 30 см. Вместе с тем уменьшаются объемы и изменяются пропорции главных частей костюма и их покрой..
Дублет превращается в верхнюю одежду, его делают с рукавами и небольшой баской, и он заменяет джеркин. Джеркин же становится парадной верхней одеждой. Он существует в двух главных вариантах: полудлинный с откидными рукавами и короткий с рукавами в виде окорока. Однотипные аппа-стокс первой половины XVI века заменяются различными вариантами штанов, фасоны которых заимствованы у разных народов. Прежде всего нужно отметить, что появление вязаных чулок повлекло за собою удлинение аппа-стокс. Однако переход к штанам до колен, называвшимся в Англии "бричз", произошел не сразу. Привычка к установившемуся силуэту мужского костюма с грузным верхом и широкими бедрами была еще достаточно велика, поэтому на протяжении 70-90-х годов существовали аппа-стокс из двух частей. Верхняя короткая часть, туго набитая волосом, называлась "транк-хоус", ее покрой имел несколько вариантов. Знатные англичане, особенно молодые, увлекались "венецианскими" бричзами. что вызывало возмущение у моралистов, ибо эти штаны придавали мужской фигуре явное сходство с женской.
Сверх дублета теперь чаше всего носили небольшой плащ, заимствованный у испанцев, который англичане называли "мендилайен". Военные же предпочитали плащ с капюшоном. английский мужской костюм эпохи Возрождения
Известно, что Англия в XVI веке стала мировым центром производства шерстяных тканей, особенно сукон высокого качества. Их окрашивали в красный цвет различных оттенков, а также красновато-коричневый, черный, зеленый, синий и другие цвета. Эти материи не только вывозились на континент в различные страны, вплоть до Руси, но из них делали одежду и сами англичане. Однако дороже сукна в Англии ценились привозные шелковые ткани из Венеции, Генуи, Франции. Часто одежду делали из тканей разных цветов и рисунков, но стремились как-то объединить их. Так, например, транк-хоус и мендилайен делали из одной ткани, но дублет (если он имел свисающий сильно выпуклый перед, то назывался "пескоут-белли") и аппа-стокс - из разных. В 70-х годах дублеты и венецианские бричзы украшали мелкими разрезами различных рисунков, между разрезами иногда нашивали узкий галун. К 90-м годам эта мода почти исчезла.
Сначала влияние испанской одежды сказалось в появлении жесткой прокладки в джеркине и рюша по краю стоячего воротника, затем стали носить небольшие фрезы, называвшиеся в Англии "раф". В 60-х годах одна предприимчивая женщина из Фландрии, вынужденная покинуть родину, поселилась в Лондоне и, зная способ делать рафы жесткими, за хорошую плату стала обучать английских леди искусству крахмалить воротники. Успех этого предприятия превзошел ожидания фламандки. Она изобретает цветные крахмалы - и в Англии начинают носить голубые, желтые, шафранные рафы. После того, как англичане узнали свойства крахмала, величина рафов начинает неуклонно расти и достигает к концу столетия 30 см. Вместе с тем уменьшаются объемы и изменяются пропорции главных частей костюма и их покрой..
Длинные гаун, довольно широко распространенные еще в первой половине XVI века, теперь остаются лишь как специальная одежда: официальные платья должностных или выборных лиц, орденские костюмы, парламентское платье лордов, траурная одежда и одежда духовенства.
Купечество также сохраняло длинную одежду, но в 80-е годы XVI века она заметно изменилась, стала больше походить на польский жупан, чем на английский купеческий гаун начала века.
Изменение силуэта костюма повлекло и изменение головных уборов. Вместе с испанскими модами в Англии появились испанские шляпы, которые англичане делают еще более высокими или же создают свои собственные варианты, но береты начала XVI века сохраняются, как часть официального костюма. английский мужской костюм эпохи Возрождения
Роскошь и нищета, царившие в Англии XVI века, способствовали появлению крайних контрастов в костюме. Но, к сожалению, изображение нищеты английского народа не привлекало внимание художников. Только лишь по отдельным рисункам и гравюрам мы можем судить о костюме крестьян Англии.
Крестьянская одежда настолько медленно изменялась, что в XVIII веке Гейнсборо изобразил старика-крестьянина в средневековых разъемных штанах (Гейнсборо. Старик крестьянин. 1760-е годы).
В среде горожан, имевших некоторый достаток, возникало стремление подражать богачам. Эта разорительная прихоть осуждалась старшим поколением, а в первую половину века и правительством. Время от времени оно издавало указы о запрещении носить одежду, не соответствующую имущественному состоянию и социальному положению. Но в царствование королевы Елизаветы (1558-1603 годы) эти указы не повторялись и в 1581 году Гаспар Рутц изобразил молодого горожанина в костюме, явно сложившемся под влиянием испанских мод.
В конце царствования Елизаветы и некоторое время после ее смерти английский мужской костюм все еще сохраняет старые каркасные формы, но уже в 10-х годах XVII века в нем появляются черты нового пластического решения, которые лягут в основу костюма 20-40-х годов.
Взято отсюда. Там же много иллюстраций, объясняющих нам, что есть джеркин и гаун.
Отправлено: 04.04.10 21:46. Заголовок: В продолжение костюм..
В продолжение костюмной темы. Английский женский костюм XV-XVI века
Влияние Фландрии и Франции было заметно в английском женском костюме конца XV века. Однако англичанки сумели придать ему черты своеобразия, сыгравшие определенную роль в становлении их внешнего облика в 20-40-х годах XVI века.
Прежде всего лиф котт и платья теперь держится на жестком корсете из кожи, который надевают сверх рубашки. Рубашку для торжественного наряда шьют с открытым ворогом, потому что скромный воротник платья теперь чаше всего заменяют вырезом каре.
Рукава платья гауна фактически состоят из двух частей: собственно рукава (до локтя) и громадные воронкообразные манжеты, подбитые парчой или золотой сеткой. Их соединяли с рукавом шнуровкой, чтобы иметь возможность менять. Нижнюю часть таких манжет, подложенную под вышивкой проклеенным полотном, отгибали наверх, и она была самой нарядной деталью женского костюма. Гаун английских леди существовал в двух вариантах: с круглой юбкой и с распашной. Полы распашной юбки были скошены и образовывали спереди вырез в форме вытянутого треугольника, что позволяло видеть юбку котт. Таким образом, сохранялась сложившаяся в эпоху позднего средневековья система женского костюма, обязательно состоявшего из трех или четырех одежд, надеваемых одновременно. Но в эпоху Возрождения все значительно упрощается. английский женский костюм эпохи Возрождения
Если лиф котт не виден через шнуровку или разрез платья, то его делали из грубого полотна, рукава в той части, где они были видны - из дорогой ткани; при круглой юбке котт только внизу обшивали полосой подобной материи, а при распашной - уже полностью делали из той же ткани, что и рукава котт. Такие комбинации возникли по двум причинам: из соображений экономии (каждый кусочек привозной ткани стоил дорого) и из желания сделать фигуру более стройной, а следовательно, и более красивой. Гаун и котт всегда делали из разных тканей. Если гаун был из одноцветной материи, то котт - из ткани с рисунком. При этом чаще всего стремились создать тональную объединенность гауна и котт, разумеется существовали и контрастные сочетания.
От пояса из металлических и чеканных резных пластинок с цветными камнями спереди спускался один конец, законченный крупной подвеской ювелирной работы. Как и в других европейских странах, в Англии этот конец имитировал четки, которые женщины в эпоху средневековья носили на поясе. Ожерелья, колье и другие драгоценности украшали шею и корсаж платья.
В покрое юбки гауна 20-40-х годов сохраняется если не треугольная вставка конца XV века, то группа складок, создававшая характерную линию, присущую в это время только женскому английскому костюму.
Головной убор становится более сложным. Между тем, каким он был в конце XV века и каким стал в 20-40-х годах, существовали еще промежуточные формы. Основой женского головного убора этого периода был каркас. Композиционная завершенность, четкость и красота пропорций, сдержанное применение декора, великолепие красочных и фактурных сочетаний - все делает английский женский костюм того времени явлением большого искусства. В этом костюме уже ясно ощутимы национальные основы эстетических требований к внешнему облику женщин, получившие в XVII и XVIII веках дальнейшее развитие.
В период царствования Марии Тюдор (1553-1558), страстно приверженной старине, костюм изменяется сравнительно мало, но все же в него был внесен ряд нововведений. К жесткому каркасу прибавляют испанский каркас для юбки, правда, более легкий и менее широкий. Лиф гауна остается почти без изменений, но его делают совсем закрытым с небольшим стояче-отложным воротником, или же по французско-испанскому образцу, его широкое декольте закрывают богато декорированной вставкой. английский женский костюм эпохи Возрождения
В 50-х годах появляется головной убор в виде маленькой серповидной наколки "френч-хууд" и к нему прикрепляют традиционную черную вуаль. Хотя френч-хууд в XVI веке носили многие англичанки, так же как и француженки, у которых он был заимствован, но в XIX веке, благодаря успехам романов Вальтера Скотта он стал ассоциироваться с обликом Марии Стюарт и вошел в литературу под ее именем..
Увлечение испанскими модами начинается в 60-70-х годах. Отход от установившегося и долго существовавшего классического костюма первой половины XVI века принес неожиданные результаты. Сдержанность и чувство меры, характерные для классического костюма, сменяются таким преувеличением всех форм и деталей, что в результате возникает пародия на испанские образцы. Правда, такая экстравагантность существовала лишь в придворной среде и современник елизаветинской эпохи Каспар Рут изобразил знатную даму в костюме, весьма близком к испанскому, но более мягком и с длинными декоративными рукавами. Как и мужчины, женщины в это время увлекаются рафами громадных размеров. Умение крахмалить и плоить рафы принесло свои плоды. Англичанки соперничали между собою в изобретении различных рисунков плойки - то мелкой, то крупной, то в один ряд, то в два или три, увлекались разноцветными рафами нежных оттенков.
Отправлено: 05.04.10 20:02. Заголовок: Очень вольный перево..
Очень вольный перевод с сокращениями...
The Pilgrimage of Grace - Грейское паломничество (1536 – 1537) Madelene Hope Dodds and Ruth Dodds 1916
Глава II
Козни и знаки
Перед принятием Парламентом в марте 1536 года Акта об уничтожении монастырей оппозиция королевской власти была ослаблена классовыми различиями – вряд ли старая дворянская гвардия могла вдохновить на противостояние народное движение. Генрих сокрушал своих врагов по отдельности, но объединенная атака вполне могла бы стряхнуть его с трона.
Изначально ему противостояло старое дворянство. Речь не идет о Норфолке и его сторонниках, но о прочих, оставшихся в живых после войн Алой и Белой розы дворянских семействах Йоркшира. В частности, о семействе Поулов. Маргарет, графиня Сэлзбери, единственная дочь герцога Кларенского, (жена сэра Ричарда Поула – прим.пер.) возглавила старую аристократию – этот заговор иногда называют партией Белой Розы. Екатерина Арагонская была другом их семьи. Мягкосердечная королева верила, что брат Маргарет был принесен в жертву, чтобы осуществить ее союз с принцем Артуром. Старший сын графини, Генри, лорд Монтэгю, женился на Джейн Невилль, дочери лорда Эбергавенни, в то время как ее дочь, Урсула, стала женой лорда Стаффорда, сына герцога Бэкингема. Ходили слухи, что Поулов ожидают высокие почести. Графиня стала наставницей принцессы Мэри – королева Екатерина была бы рада брачному союзу ее дочери и сына Маргарет – Реджинальда Поула, которому исполнилось 16, когда в 1516 году родилась Мэри. Семья Поулов была связана кровными и дружественными узами с Эдуардом Кортни, Маргусом Экзетером и его женой Гертрудой. Маркус был сыном Екатерины, младшей дочери Эдуарда IV и т.о. являлся наследником трона после Тюдоров – весьма опасное положение. Генрих хорошо усвоил уроки своего отца, что подобным явлениям нельзя давать ходу. Последнюю сотню лет дворянство в лице Нортумберлендов, Уорвиков, Бэкингемов управляло страной, создавая и свергая королей в свое удовольствие. Настало время изменить порядок вещей.
Бэкингем был казнен в 1521 году, а его сын полностью разорен. Монтэгю и Эбергавенни брошены в тюрьму и подвергнуты огромным штрафам. Причина была проста: они слишком могущественны, чтобы не быть опасными, а Генрих слишком могуществен, чтобы не низвергнуть их. После развода с Екатериной Арагонской у короля возникли новые проблемы. Семейство Поулов было предано королеве и выступало против развода. Графиня воспитывала сыновей в суровых традициях преданности церкви.
В 1532 году Реджинальд Поул уехал за границу, чтобы избежать необходимости давать согласие на развод короля с Екатериной Арагонской. По характеру он был спокойным, уравновешенным человеком, получил образование, которое оплачивал король, любил его и мирно прожил бы в Италии среди книг и друзей, если бы Генрих сам не встряхнул Поула. В 1535 году друг Поула, королевский капеллан, отправил ему приказ короля высказать в письменном виде его мнение по поводу королевского титула Верховного Главы Английской Церкви. Цель короля состояла в том, чтобы определить, кто для него кардинал Поул – друг или враг. Поул взялся было за дело, но затем начал сомневаться, стоит ли высказывать Генриху свои мысли. Он написал книгу «De Unitate Ecclesuiastia», но не отправил ее в Англию до тех пор, пока в конце мая 1536г. не получил известие о казни Анны Болейн. Книга была написана в защиту единственной и неделимой католической церкви под единоначалием папы. Поул считал, что средством изменения политики Генриха может стать вторжение иностранных сил при поддержке Карла V (императора Священной Римской империи – прим.пер.) Написанная из патриотических побуждений, для Парламента книга прозвучала как предательство. Она подталкивала двух иностранных принцев вторгнуться в страну, а английский народ подняться против короля. Книга предназначалась для узкого круга трех-четырех друзей, и Поул был спокоен за свою судьбу, но его труд попал в руки короля, и тот в бешенстве призвал Поула вернуться в Англию. Последний был достаточно благоразумен, чтобы не принять это приглашение.
По плану партии Белой Розы Карл V должен был вторгнуться в Англию, выдать Мэри замуж за Реджинальда Поула, заставить Генриха признать Екатерину и установить регентство, оставив ему лишь титул короля. Одним из тех, кто оказался втянут в деятельность партии, был лорд Томас Дарси, сын сэра Уильяма Дарси, от его жены Юфимии, дочери графа Джона Лэнгтона. После смерти отца в 1488 году он унаследовал земли в Линкольншире, которые принадлежали семейству Дарси еще со времен Книги Страшного Суда. Дарси был женат на Дозабелле и имел от нее четырех сыновей – Джорджа, Ричарда, Уильяма и Артура. В 1505 Дарси стал пэром, и в этом же году он сделал управляющим своих земель молодого графа Уэстморланда, который был связан с партией Белой Розы через свою жену Екатерину, дочь несчастного герцога Бэкингема. Дарси был государственным деятелем и воином, очень влиятельным человеком на севере Англии. В 1500 г. он участвовал в бесцельном походе в Испанию, в 1513 воевал в Шотландии. Во времена правления кардинала Уолси он поддерживал с последним ровные отношения, но случай сыграл поворотную роль в его жизни. Как честному человеку и доброму христианину, ему было горько видеть, что королева и ее дочь лишаются своих прав и чести, что разрушается церковь, и страна попадает под абсолютный деспотизм, не пытаясь сопротивляться. Он считал, что следует свергнуть Кромвеля, чтобы Генрих свернул с этого опасного пути. В июле 1529 года Дарси выступил в парламенте с критикой развода короля с Екатериной Арагонской и был изгнан из правительства. Ему не позволили уехать на север, в его владения и держали в Лондоне вплоть до июля 1535 года.
Дарси был дружен с лордом Хасси, который происходил из «новой» семьи, из числа тех, что поднялись при Тюдорах. Сэр Уильям Хасси, отец Джона Хасси, был Верховным судьей королевской скамьи при Эдуарде IV. Родители его не были известны. Джон Хасси помогал подавить восстание Лавелла в 1486 году и получил доступ ко двору. Ему даровали обширные земли в Линкольншире, имение его называлось Слифорд. Он был нелюбим соседями за надменность и хвастовство.
В середине мая 1534 года Дарси обедал с лордом Хасси и старым другом сэром Робертом Констеблем в своем лондонском доме. Они вели беседу о богослужении священника сэра Фрэнсиса Бигода, молодого землевладельца на севере, который склонялся к новому учению. Его отец был одним из друзей Дарси. Капеллан «сравнил нашу Леди с пудингом без мяса». Не будучи слишком шокированными этими словами, собеседники тем не менее сошлись на том, что лучше умереть христианами, чем жить еретиками. На этом дело, казалось бы, и закрылось, но в сентябре лорд Хасси вступил в переговоры с послом императора (Священной Римской империи – прим. пер.) До сих пор являясь одним из решительных сторонников короля, Хасси начал склоняться к антикоролевской политике. Дворянство активно переписывалось с епископом Чаприсом, послом императора, умоляя о вторжении Карла V в Англию, где все его ждали. Эта переписка свидетельствует о том, что дворянство не поддерживало королевскую политику. Сэр Джеффри Поул, младший брат лорда Монтегю и Реджинальда Поула мечтал о том, чтобы покинуть Англию и предложить свои услуги императору в Испании. Он оставил свой план лишь когда Чаприс указал ему на опасность, которой подвергнутся его друзья, и так находящиеся под подозрением.
Дарси пытался покинуть Лондон, но ему не позволили сделать это. В июле 1534 года суд пэров снял с него обвинение в предательстве. В сентябре он уже вплотную занимался вопросами возможного вторжения Карла V в Англию. Это было его ошибкой. Попытка изменить политику правительства даже с помощью силы, если другие средства невозможны, может быть оправдана, но не путем приглашения иностранных сил, и жаль, что Дарси поддерживал идеи партии Белой Розы. Без сомнения, он мог оправдывать свои действия трудным положением Екатерины и Мэри. Они были беспомощны в руках короля, неудобны ему, а люди, неудобные Генриху, редко жили долго. Восстание в стране могло бы усугубить их положение, ведь если бы Карл поддержал восставших, принцессы оказались бы заложницами Генриха и единственное, что могло вырвать их его рук – молниеносный рейд по их спасению. Для этой цели Дарси просил Карла выслать небольшой отряд в устье Темзы – Мэри тогда находилась в Гринвиче. Екатерина жила в Кимболтоне, дальше от двора, и ее спасение можно было возложить на восставших. Дарси просил Карла V вступить в переговоры с шотландским королем, поддержать север деньгами и прислать хоть немного стрелков с аркебузами, но Карл был настолько занят своими делами, что не сделал даже этой малости. Он дал послу указания поддерживать надежды партии Белой Розы, и не сделал ровным счетом ничего. Дарси преподносил Чапрису дары, время шло, а дело не продвигалось. Тем временем наступило урожайное на казни кровавое лето 1835 года, жертвами которого пали Томас Мор и Джон Фишер за отказ признать Акт о супрематии. Дарси был готов отправиться к Карлу лично, но Чаприс остановил его, предостерегая об опасности этого предприятия.
В июле 1835 Дарси все-таки был отпущен домой и, вернувшись на север, начал заниматься подготовкой восстания. Надо сказать, что «старый Том» был очень достойным человеком, гордым и честным, в те времена, когда слово честь было забыто, молчаливым, с мрачноватым юмором. Жестокая судьба поставила его в ситуацию, когда стало невозможно жить по принципу «Один Бог, один Король, одна Вера».
Генрих был встревожен деятельностью дворянства. В январе 1836 года умирает Екатерина Арагонская, в том же месяце Генрих выносит в Парламент «Акт об уничтожении монастырей». Лорд Хасси после казни Анны Болейн, надеется на изменение политики Генриха. Его жену обвиняют в измене. Во время поездки в Лондон к своей подруге она несколько раз назвала Мэри принцессой, в то время как ее было положено называть леди Мэри. Леди Хасси была арестована и помещена в Тауэр. Обвинение состояло в том, что слово «принцесса» означало Принцесса Уэльская, каковой Мэри никогда не была, ее так иногда называли до 1529 года ( Вдовствующей принцессой Уэльской считалась Екатерина Арагонская, которая до Генриха, была замужем за его братом, Артуром – прим. пер.). В Англии дочерей короля не называли принцессами. На самом же деле король подозревал леди Хасси в поддержке отказа Мэри подписать Акт о супрематии, что вызвало шок в Парламенте. Король был взбешен и поклялся, что Мэри жестоко заплатит за этот поступок. Экзетер и Фицуильям были изгнаны из Парламента за поддержку Мэри. Досталось даже Кромвелю, так как король начал подозревать, что до падения Анны Болейн он молился за Мэри в надежде возвращения ей милостей Генриха. Чаприс предупредил Мэри об опасности, она уступила и, не читая, подписала привезенные ей бумаги. 3 августа из Тауэра выпустили леди Хасси.
Хелга Спасибо!! оч. интересно. Вот и вскрываются детали подготовки Грейского паломничества, которое, как оказывается, вовсе не было спонтанным действом. А фамилия Дарси мелькает не случайно... ох, не случайно...
Жутко интересная ссылка! Чтобы не томить, буду выкладывать по кусочкам:
Грейское паломничество (1536/7)
Ноябрь 1536 – Грейское паломничество стало одним из крупнейших восстаний в период правления Генриха VIII Recounted by Edward Hall
" … Королю достоверно доложили о новом мятеже северян, собравшихся в огромную сильную 40-тысячную армию, имеющую в своем распоряжении военачальников, лошадей, оружие и артиллерию и разместившуюся в Йоркшире. Все эти люди связали себя клятвой верности друг другу и повиновения их начальникам (капитанам).
В торжественном заявлении они провозгласили, что восстание не будет иметь других целей кроме поддержания и защиты веры Христовой и насаждения святой церкви, терпящей тяжкий упадок и гонения, а также содействия частным и общественным интересам в стране в том, что касается благосостояния бедных подданных короля. Этот свой мятежный и предательский поход они назвали святым благословенным паломничеством и шли под стягами, изображавшими распятого Христа с одной стороны и чашу с куличом на другой, и прочими столь же лицемерными и притворными. Солдаты также носили эмблему, прикрепленную или вышитую на рукаве, символизирующую пять ран Христа, с надписью в середине имени Господа нашего. Так мятежное войско сатаны выдвинулось и украсилось фальшивыми и притворными знаками святости, дабы лишь ввести в заблуждение и обмануть простой и невежественный народ.
Король, будучи извещен о новом вспыхнувшем восстании, без промедления в столь важном деле тут же послал герцогов Норфолкского и Саффолкского, маркиза Экзетера, графа Шресбери и других, в сопровождении могущественной королевской армии, на подавление мятежников. Но когда эти знатные военачальники и государственные мужи прибыли к месту мятежа и увидели число восставших и их решимость биться, они с великим благоразумием постарались умиротворить их и не допустить кровопролития. . Однако жестоковыйные северяне не захотели отступиться и стояли на своем, упорствуя в злом деле. Таким образом, увидев и поняв, что нет способа умиротворить несчастных мятежников, вышепоименованные благородные мужи решили дать бой ; ... но в ночь перед назначенным днем битвы прошел небольшой дождик - ничего особенного, но будто бы чудом божьим вода на переправе, которую всего за день до того можно было бы перейти вброд, не промочив обуви, поднялась внезапно до невиданных доселе ширины и глубины, и когда день и час сражения наступили, противники не имели возможности встретиться.
После этого сражение, назначенное между двумя армиями и отмененное, как думается, самим Богом, простершим свое милосердие и сострадание на огромное число невинных, которые были бы наверняка убиты в великой схватке, не могло состояться. Тогда ... состоялся совет и прощение Его Величества короля было даровано всем военачальникам и главным зачинщикам мятежа, а те обещали, что все, что их так удручало, будет благочинно передано в петиции королю, так что его высшая власть и мудрое решение послужили бы установлению порядка и доброму завершению дела. На том все спокойно разошлись и те, кто прежде был полон воинственного огня, после явления чуда господнего вернулись с миром домой хладные, как вода... "
Но что же все-таки вызвало возмущения? Это был результат целой серии событий, которые все вместе создали достаточное напряжение и безрассудство в отношении возможных последствий и которые казались лишь наполовину правдивыми, наполовину слухами до тех пор, пока все не выплеснулось на поверхность в неуправляемом виде и без реального руководства и затем пошипело и затухло, как отсыревшая шутиха. Единственная беда в том, что от этих искр возгорелось настоящее пламя – в частности, в виде последовавших после казней.
Церкви в основных городах Линкольншира были чрезвычайно богаты и владели многими очень ценными сокровищами, которые, как опасались, могли быть конфискованы. Это, как и уменьшение числа праздничных дней и других традиционных выходных, повышение налогов, заграничные войны, назначение непопулярных министров, разрыв с Римом и развод короля с Екатериной Арагонской, было причиной общего неспокойствия, вызвавшего поход из Хорнкасла, Лута, Кэйстора и других линкольнширских городов с целью навести порядок в Линкольншире. Это также привлекло значительное внимание к вопросу о статусе принцессы Марии: в северных областях на нее все еще смотрели как на законную дочь короля, происходившую по материнской линии из наизнатнейшей семьи в христианском мире и законнорожденность которой никогда не оспаривалась Римской церковью.
В 1536 году в канун дня Св.Михаила в Линкольншире работали три государственные комиссии. Одна из них, занимавшаяся роспуском небольших монастырей, находилась в графстве с июня. Вторая оценивала и собирала государственные ассигнования, третья была назначена для проверки квалификации и образования духовенства. Работа проходила в атмосфере слухов и тревожных ожиданий. Говорили, что драгоценности и утварь приходских церквей будут конфискованы, что все золото будет отправлено к монетному двору на пробу, что будут введены налоги на весь рогатый скот и на крещения, венчания и похороны. Ходили и более дикие слухи: "что на пять миль в округе не останется ни одной церкви, а остальные принижены ", что народу запретят есть белый хлеб, гусей или каплунов без уплаты дани королю, что каждый человек должен будет отчитываться о своем имуществе и доходе и за неверные сведения лишен всего. Есть свидетельства, что осенью 1536 г. такие слухи распространялись во многих восточных и центральных областях. Но в Линкольншире они были наиболее сильны. И восстание там, исходившее из трех городов - Хорнкасла, Лута, Кэйстора – было взрывом негодования людей, которые, как говорил Райотсли Кромвелю, "думали, что их собираются уничтожить навечно".
Восстание в Линкольншире
Прохладным субботним вечером 30 сентября в деревне Лут в Линкольншире вспыхнула та искра, которой суждено было найти завершение в трагическом Грейском паломничестве. Местный народ, гордящийся величественным церковным шпилем, достроенным всего за 20 лет до этого, и опасающийся прибытия известной комиссии, собрал ключи от церкви и передал их сапожнику Николасу Мелтону на сохранение. Отныне тот стал "Каританом-Сапожником", предводителем движения против короля. В сумерках народ собрался на поле и, неся большой серебряный приходской крест во главе процессии, прошел по улицам в знак протеста против прибытия Джона Инеджа, одного из инспекторов Кромвеля, для «посещения» местной церкви. Они назначили смотрителя за церковным имуществом, и когда на следующее утро Инедж явился в деревню, люди выскочили на улицы, голосами и оружием выражая возмущение несправедливостью этого визита. При попытке Инеджа зачитать приказ Кромвеля на рыночной площади поднялся "жуткий ропот". Народ напал на незадачливого инспектора, вырвал бумагу из его рук и угрожал, приставив шпагу к его груди; спутники Инеджа были заперты в складах.
Наибольшее влияние в этой части Англии имел герцог Ричмонский, незаконный сын Генриха VIII. У герцога также было множество связей, включая его мать Элизабет Блонт - вдову лорда Толбойса, к этому времени ставшую женой Эдварда, лорда Клинтона.
К понедельнику 2 октября люди из Хорнкасла и Ист Рэйзена прибыли в Лут. Огромной толпой они все вместе прошествовали в Кэйстор, где в этот момент королевской комиссией производилась опись церковного имущества. Здесь к протестующим присоединились сэр Роберт Даймок с сыновьями и его друзья, которые "просто гостили у него в это самое время". Из Голто, дома жены деда герцога Ричмонда, леди Толбойс, явился капеллан в сопровождении большой группы вооруженных людей. Более 500 вооруженных защитников из Саут Кайма под предводительством сэра Томаса Перси, родственника Толбойсов, (которые "просто случайно оказались в тех местах для охоты"), и примерно такое же число во главе с Эдвардом Даймоком, влились в ряды мятежников.
В тот же понедельник 2 октября лорд Клинтон выехал верхом из своего дома в сопровождении всего одного слуги. Сперва он отправился в Слифорд к лорду Хасси. Хасси являлся казначеем принцессы Марии, а жена его была посажена в тюрьму за то, что продолжала величать ту «принцессой Марией» , а не «леди Марией». Хасси был заверен в поддержке императора (кузена Марии) и казался естественным лидером восстания против короля. Но он не был таким лидером. Клинтон поскакал далее в Ноттингэм и затем к лорду Хантингтону в Эшби. К пятнице он прибыл в Хардвик Холл в Дербишире к лорду Шресбери. Он привез письма от Кромвеля. Тем временем к мятежникам присоединились другие вооруженные группы, предупрежденные сторожевыми и сигнальщиками, и восстание распространилось на земли Йоркшира. Член парламента от Линкольна Томас Мойн встретился с Робертом Эском, который возглавлял движение в Йоркшире. Сэр Джон Рассел и сэр Уильям Парр, оба находившиеся до того в подчинении герцога Ричмонда, перекрыли Большую Северную дорогу в Стэмфорде. Имея при себе крупный отряд вооруженных сподвижников, они создали преграду на пути из Лондона. Единственным значительным землевладельцем Линкольншира, на которого король мог опереться, был его друг и деверь, герцог Саффолкский. Саффолк прибыл в Стэмфорд с большой, хорошо оснащенной армией. Не имевшее решительного руководства и ясной цели восстание, таким образом, было развеяно.
Ответ Генриха VIII на представленные ему жалобы [мятежников] был зачитан Мойном в капитуле Линкольнского собора. Король-де до того не слыхивал о том, что советники принцев и епископы должны назначаться невежественными обывателями и, тем более, "грубыми простолюдинами одного из самых скотских и зверских графств королевства ". Мятеж был подавлен с помощью карательных поборов и многих казней.
Восстание потерпело поражение, потому что не имело единого руководства и единой цели. Будь герцог Ричмонд еще жив, он мог бы заполнить этот пробел, находясь в своем дворце в Колливестоне, близ Стэмфорда, с армией не меньшей, чем 5-тысячное войско, которое привел герцог Стаффолк. Как сын короля и наследник трона, он представил бы собой альтернативу своему крайне непопулярному к этому времени отцу. Но Ричмонд умер 23 июля 1536 г.
Странная реакция короля на смерть сына могла быть вызвана сведениями о том, что тот мог возглавить мятеж против него. Прямых свидетельств тому нет, но ведь любые такие свидетельства должны были быть уничтожены сразу после кончины Ричмонда. Его смерть могла явиться как удачным совпадением, так и результатом заговора. Если король знал о готовящемся восстании с целью посадить вместо него на трон его сына, это может объяснить реакцию Генриха и даже объяснить саму эту весьма своевременную смерть.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 161
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Может быть, кто найдет в англоязычных источниках информацию вот об этой вехе в истории тюдоровской Англии: 
Но в ближайшие дни выложу про паломничество.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
