Кухня в лондонской гостинице, где остановились сэр Ральф Перси и его верный оруженосец, не блистала ни качеством блюд, ни их разнообразием – куропатки сильно пережарены, морковь в салате подвяла, а хлеб имел твердую, явно вчерашнюю корку. Это не добавило настроения Ральфу, и без того озабоченному делами. Солдаты, отданные королем под его начало, приняли нового командира как неизбежность, но сэр Ральф уповал на то, что сумел не уронить репутацию в глазах внезапно обретенных подчиненных. Управившись с делами службы, он вернулся в гостиницу, чтобы пообедать и затем заняться делами насущными – проведать приятеля Финча, узнать об деле сэра Уильяма, да попытаться успеть, если не сегодня, то завтра на службу в церковь Св. Маргариты – мысль, которая настигла его в трактире в Питерборо, не давала покоя, хотя, возможно, это были лишь домыслы, возбужденные желанием увидеть сероглазую леди. Домыслы эти получили неожиданное и веское подкрепление, когда Ральф, облачившись в наскоро почищенный слугой джеркин, пристраивал отцовский меч в ножны. Бертуччо вихрем ворвался в комнату, казалось, вокруг его черноволосой головы вьется вихрь молний. – Разрази меня гром, Берт, ты уже успел испробовать прелести той девицы, что расхваливал под горелую куропатку, и за тобой гонится ее жених-рогоносец? – рявкнул Ральф, уставившись на оруженосца. – Не гневайтесь, мессер, – воскликнул Бертуччо, подкрепив свое обращение к лучшим чувствам хозяина неаполитанской поговоркой, суть которой коротко можно передать, как «прежде спроси, затем вешай, а если повесил, прежде чем спросил, не вини веревку, что она попалась под руку». – Наглец, – ответствовал Ральф. – Мы очень спешим, у нас полно дел, отложи своих милашек на потом. – Милашка хороша, обещала дождаться меня ночью, – объявил Бертуччо. – Если мессер опять не отправится по неотложным делам. – Королевским делам, бездельник! Ты готов? – Я всегда готов, мессер. Я трудился – перебрал наши трофеи, что остались от тех парней, что напали на вашу маленькую леди. – И что там нашел? Какого дьявола мне знать об этом? – бросил Ральф, щедро простив оруженосцу «вашу маленькую леди». – Принес вам вот это, какие-то записи, взгляните, мессер, – с этими словами Бертуччо протянул ему истрепанный рулон бумаги, обернутый куском засаленной кожи и перевязанный шнурком. Пожав плечами, Ральф взял бумаги, развязал шнурок и развернул сверток. Если бумаги принадлежали рыжебородому громиле, то он был грамотен, знал арифметику, довольно аккуратно вел свои разбойничьи дела и был человеком, не лишенным эпистолярного дара. Потрепанные страницы были исписаны колонками дат, цифр, перечнем имен, награбленных вещей и ценностей, и кратких замечаний, отражающих отношение автора к упомянутым людям и вещам. Ральф перебрал, перечитал страницы, а последняя запись особо привлекла его внимание.
Окт. Тракт. джеркин, барахло – 2 – по 5 шил. Окт. 12, город старухе Джо – 2 шил, розрази ее гром. Окт, 14, Конаерс, нигодяй-закон с Пог.роуд – 20 сов. за милашку леди с севера + повозка, лошади, пр. Окт, 16 Питербро – парни по 2 сов. за леди + что им пречит.
Леди с севера? Ральф опустился на стул, Бертуччо, встревоженный его озадаченным видом, присел рядом. – Что вы там прочитали, мессер? Что-то важное? – Это было в мешке того рыжего детины, что пал от моего меча? – спросил Перси. – Да, кажется, то был его мешок, неплохой мешок, кожа добротная, можно продать за хорошие деньги. А что за бумаги, мессер? – Его записи расходов и доходов. Diavolo, если бы ты удосужился научиться читать, не пришлось бы сейчас объяснять, какие слова меня так озадачили. – Но вы же знаете, я не способен к учениям, – отозвался неаполитанец. – Знаю я, куда уходят все твои способности, Берт, – проворчал Ральф и принялся пересказывать строки, встревожившие его. – Милашка с севера! Так, значит, они все же напали на маленькую леди не случайно! – воскликнул Бертуччо, выслушав объяснения хозяина. – Все сходится, Святой Януарий! И тот боров в Питерсборо твердил о рыжеволосом, что искал леди на дороге. – Не смей называть ее bambola! – рявкнул Ральф, переходя на родной язык. – Но ты прав, Берт, такое не может сойтись случайно дважды. Кто-то, по имени Конаерс, заплатил лихому человеку 20 соверенов и награбленное в придачу за нападение леди Вуд. Ральф мысленно вернулся к той ночи на дороге в Кембридж, вспомнив поляну, освещенную луной, и детину, бегущего с добычей в руках. Куда и зачем он тащил Мод? Зачем бросился вдогонку за ней? Если хотел позабавиться, то, для практичного и опытного главаря, каким он представлялся, судя по размаху и качеству его темных дел, выбрал не самое удачное время – бросил соратников в пылу схватки ради того, чем мог успешно заняться, когда все было бы завершено. Ральф вспомнил, как разбойник замахнулся мечом на Мод в тот момент, когда следовало бы защищать себя. Напрашивался горький вывод: ему была нужна она, живой или мертвой, и именно за похищение или убийство он получил свои тридцать сребреников. «Но кому это потребовалось? Мужу, к которому она так спешила? Какие враги могут быть у нее? Или она везла с собой что-то очень ценное? Либо они перепутали ее с другой «милашкой»?» Так или иначе, но желание увидеть сероглазую леди, коснуться ее нежной кожи, заглянуть в глаза получило практическую основу – необходимость предупредить ее о грозящей опасности. Дальнейшие размышления, ход которых был не столь уж извилист, а вполне прямолинеен, привели Ральфа к выводу, что загадочный злодей Конаерс мог быть, скорее всего, так называемым адвокатом темных дел, исключенным из гильдии, а возможно и нет, но не чурающимся быть посредником в грязных делишках. Ему случалось сталкиваться с подобными типами, так отчего таковому не оказаться на этой Пог. Роуд. Впрочем, это были лишь домыслы, которые требовали подтверждения. – Пора идти, – Ральф поднялся, засунул записки разбойника в сумку на поясе. – Подай-ка мне огниво да кремень, Берт, – добавил он, не обнаружив этих необходимых предметов в сумке. Бертуччо водрузил туго набитый дорожный мешок на лавку, развязал стягивающий его шнур и, помянув представителя нечистых сил, извлек из мешка смятый ком беленой ткани. – Что это, мессер? – удивленно спросил он, приподнимая расправляющуюся простыню, в центре которой темнело пятно. – Diavolo! – взревел Ральф, выхватывая полотно из рук оруженосца. Каким надо быть олухом, чтобы притащить с собой простыню, свидетельство того, что леди, которая стала его усладой на две октябрьские ночи, была невинна до того, как встретила его, сэра Ральфа Перси! На какую беду встретила? Он вспомнил, как бросил монеты на стол лесничего, расплатившись за испачканную постель, и спрятал простыню в мешок, не понимая, зачем сделал это. Хотел скрыть содеянное? Спасти честь девы? «Проклятье, – повторил он, – проклятье, она свела меня с ума, просто свела с ума!» Язвительная реплика Бертуччо «мессер, кажется, леди прибрала вас к рукам» подействовала на него, как холодный октябрьский ливень. Он скомкал простыню и сунул ее в камин. Потухающее было пламя лизнуло полотно своими горячими языками, на миг посинело, словно от жадности, и внезапно набрав силу, принялось пожирать добычу, пока белизна ткани не пала черным прахом. В комнате запахло паленой тканью. Честь девушки — все ее богатство, оно дороже всякого наследства...*
Хелга Ах, как ты пишешь... Персик - чудо! Мальчик влюбился! (с) Сжег - избавился от улики, уличающей его в совращении невинной девы. Ай-яй-яй! А сколько теперь поводов у Бертика поязвить своему господину.
Прейскурант разбойника получился отличным - в числе повседневных расходов и доходов - вот уже поистине 30 сребреников. Идет охота на девушек с севера?!
Хелга Спасибо! Значит и в церкви на Мод напали всё-таки не случайно. Интересно, а кто знал. что она едет в Лондон, ведь домашним она ничего не говорила?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 26775
Отправлено: 21.02.12 10:39. Заголовок: Axel пишет: Интерес..
Axel пишет:
цитата:
Интересно, а кто знал. что она едет в Лондон, ведь домашним она ничего не говорила?
Англия - маленькая страна, слухами полнится.
apropos
Главвред
Сообщение: 35579
Отправлено: 21.02.12 21:29. Заголовок: Axel пишет: в церкви..
Axel пишет:
цитата:
в церкви на Мод напали всё-таки не случайно
Дело темное - по всему выходит. Надеюсь, Персик с этим разберется. Кто - если не он? Хотя у Мод еще Марми -защитник
Продолжаем-с Исполняя волю отца, на следующее же утро Мод отправила Томаса с трудным, если не безнадежным поручением: отыскать среди десятков, а то и сотен постояльцев множества гостиниц, разбросанных по городу, сэра Ральфа Перси, которого с одинаковым успехом можно было ожидать в Лондоне как в эти дни, так и через несколько лет. - И поспрашивай заодно о мистере Кардоне, - вдруг вырвалось у нее, когда она вручала Томасу мешочек с мелкими монетами, которые скорее развяжут языки гостиничной обслуге. – Но… если случайно сам встретишь его, не говори, что я послала тебя. Просто мне надо знать… на всякий случай, - поспешно добавила она, не представляя, что будет делать, если узнает, находится ли Кардоне в городе и где живет. Вряд ли она решится просить его о чем-либо, или… Или все же бросится к нему за помощью, если не будет другого выхода? И вновь в ней ожил образ мужчины, которого она напрасно пыталась забыть: вот он сражается с разбойниками на залитой бледной луной дороге, опрокидывает стол в таверне, гарцует на рыжем коне, смотрит на нее дерзкими глазами, в которых полыхает зеленый огонь... Рыцарь-бродяга… Такой способен выдержать любую ношу, одолеть любого, кто встанет на его пути. Пусть злится, ворчит, кричит на нее - она вытерпит все, все вынесет, заплатит любую цену, только бы он помог ей. То, что Кардоне сможет справиться даже с десятком скроупов, не моргнув и глазом, Мод не сомневалась.
Томас заверил ее, что все сделает, как надо, уселся на лошадь и отбыл, а Мод с Потингтоном поехала к барристеру. Хотя Потингтон рассказывал, как продвигаются хлопоты по делу сэра Уильяма, ей хотелось самой переговорить с мистером Ламлеем, с которым не виделась со дня своего ранения. - Рад, рад, весьма рад видеть вас, леди Перси, и в добром здравии, - барристер с поклонами усадил знатную посетительницу в кресло и сообщил, что один из верховных судей на днях ознакомился с бумагами по делу сэра Уильяма, и что происшедшее теперь представляется законникам в несколько ином свете, нежели после доклада шерифа графства. - Из-за мятежа поспешили связать гибель комиссара и восстание в Луте, но у нас есть доказательства, что эти два события никак не связаны между собой, - говорил мистер Ламлей, - поэтому есть надежда... Он кашлянул, посмотрел на Мод из-под кустистых бровей и предложил: - Если миледи пожелает увидеться с сэром Уильямом, это можно устроить. - Благодарю вас, сэр, - сказала Мод. - Я вчера встречалась с отцом. И, чуть помешкав, спросила: - Трудно ли получить разрешение на свидание в Тауэре? - Как вам сказать… Многое зависит от положения арестованного, степени его вины, ведения следствия… «Пытки», - лицо Мод исказилось от ужаса и страха. - Сэр Уильям не отрицал свою вину в гибели мистера Филдинга, - быстро добавил мистер Ламлей, заметив, какое впечатление оказали его слова на леди, - так что дознание не проводилось… гм… Для свидания было бы достаточным подать прошение коменданту, вознаградить, так сказать, его помощника, чтобы тот, не затягивая, выдал разрешение на посещение. Но вы уже обошлись без моей помощи… Побледневшая Мод кивнула, выслушала еще множество деталей по ведению дела, которыми барристер считал нужным с ней поделиться, и вскоре покинула его контору в настроении, весьма далеком от радужного. На обратной дороге она приказала кучеру отвезти их в церковь Святой Маргариты Паттенс. Потингтон попытался отговорить ее, считая опасным посещение места, где с миледи произошло несчастье, но Мод настояла на своем. - Я хочу помолиться и уверена, что мне ничего не угрожает, - сказала она, надеясь – и не надеясь, что встретит там Кардоне. С момента их расставания прошло более двух недель, и ничто не давало повода думать, что он когда-либо появится в этой церкви, но Мод не могла не заехать туда, чтобы еще раз в этом не убедиться. И вновь в ней ожили сомнения: не он ли напал на нее в церковном дворе – и почему? Она пробыла в церкви всю обедню в молитвах и напрасных ожиданиях, вернувшись же в Картер Хаус поспешила укрыться в своей комнате, чтобы избежать встречи как с сэром Мармадьюком, так и кузеном. Под предлогом усталости и на самом деле разболевшейся от тряски в экипаже ране, Мод решила не спускаться и к вечерней трапезе, рассудив, что ей будет куда приятнее обойтись куском пирога в одиночестве, нежели выносить общество неприятных ей людей. Сама она никому не рассказывала о притязаниях Скроупа и подозревала, что Джоанна и миссис Пикок не знают о происходящем, поскольку ни кузина, ни особенно Агнесс ни о чем ее не выспрашивали. Сама Мод чем больше думала о ситуации, в которой неожиданно оказалась, тем более безысходной она ей казалась. Ей предстояло противостоять не только сэру Мармадьюку, но и кузену, в чьем доме она жила и под чьей опекой, пусть временной и условной, находилась. Вызволить ее из столь трудного положения сейчас мог только муж, при мысли о котором у нее до боли – от отчаяния и страха - начинало сводить желудок. То, что он понравился отцу, говорило в его пользу, но те качества, о которых мужчина говорит с восхищением, для женщины могут обернуться иной стороной, и храбрость окажется спесивостью, решительность - тиранством, упорство – упрямством и жестокостью. Сэр Ральф обещал ее отцу позаботиться о ней, но что это будет за забота? Будет ли он добр с ней - или суров? Что он сделает, если догадается об ее измене? Простит или жестоко накажет? И за меньшую провинность некоторые мужья избивали своих жен до полусмерти, а ведь по закону он может отдать ее и под суд, откуда ее прямиком отправят на костер… Безмятежная жизнь в Боскоме, казавшаяся Мод порой унылой и безотрадной, теперь вспоминалась как чудесный сон. Настоящее, тем более будущее представлялось ей чередой боли и страданий.
Чтобы как-то отвлечься от гнетущих мыслей и занять себя, она решила посмотреть, что лежит в шкатулке, которую искал ее муж. Перед отъездом из Боскома, в спешке опустошая тайник, Мод сунула ее в один из дорожных сундуков. И теперь, немного отдохнув, она достала шкатулку – узкую и длинную, с затейливой резьбой на потемневшем от времени дереве. Пощелкав задвижками, Мод открыла ее и увидела внутри какие-то бумаги, среди которых оказался экземпляр брачного контракта между сэром Ральфом Перси и Мод Бальмер и завещания старого графа Нортумберленда, а также документ, подтверждающий право собственности ее мужа на Корбридж. Мод развернула завещание: старший сын Генри получал титул и майоратную собственность, остальное имущество - тысяча четыреста тридцать монет, меч, золотая цепь весом в семьдесят фунтов, два меховых плаща и поместье Корбридж - переходило к младшему сыну после его женитьбы. Мод видела эту цепь в тайнике Боскома. Она оказалась невероятно тяжелой, и ее уложили с другими вещами в сундуки, которые слуги должны были отвезти в Саттон, если им придется покинуть земли Бальмеров. Брачный контракт ею также был изучен. Оказалось, сэр Ральф получил за ней большое приданое, включающее в себя помимо мебели и домашней утвари, десять испанских кобыл, жеребца той же породы и внушительную сумму денег. В случае смерти мужа его имущество делилось между Мод и их будущими детьми, при отсутствии детей она получала все... Едва Мод свернула бумаги и положила их обратно в шкатулку, в дверь постучали. Мод подумала, что это Джоанна принесла ей поднос с едой, но к ее удивлению и негодованию на пороге появился сэр Мармадьюк. - Разрешите, моя дорогая леди, - он поклонился и шагнул в комнату, закрывая за собой дверь. - Вам нельзя сюда! – ахнула Мод и поднялась с кровати. - Отчего ж нельзя жениху навестить свою невесту? – поинтересовался Скроуп с обычной улыбкой на лице и, не дожидаясь ответа, сказал: - Мне сообщили, что вы заболели. Я зашел проведать вас и убедиться, что… Он окинул девушку цепким взглядом, задержавшись на шкатулке, которую Мод держала в руках. - Любовались своими украшениями? Если женщина, несмотря на неважное самочувствие, перебирает свои безделушки, то все обстоит не так плохо, как она хочет показать. Мод смотрела на сэра Мармадьюка, на его самодовольный вид, эту вечную ухмылку на лице, на холодные глаза, в которых отражалась жестокость, и не понимала, как он мог ей нравиться, и как раньше она не разглядела то, что скрывалось под маской обходительного джентльмена. - Прошу вас покинуть мою комнату, - тихо, но твердо сказала она, изо всех сил стараясь не показать, что ужасно испугана. - Не бунтуйте, дорогая Мод, - усмехнулся Скроуп, - вы знаете, что случается с бунтовщиками? Они все равно проигрывают и… сдаются на милость победителя. Он медленно приближался к ней, она отступала от него, дрожащими руками прижимая шкатулку к груди, как щит. - Если вы не уйдете, я закричу, - прошептала она. - Зачем же кричать, Мод? – вкрадчивым голосом поинтересовался он. – Лучше подарите мне поцелуй – это будет приятнее и… благоразумнее. Мод показалось – или почудилось от страха? - что в голосе сэра Мармадьюка вновь проскользнули металлические нотки, а в глазах застыли кусочки льда. Спиной она наткнулась на стену. - Вы не посмеете, - голос ее задрожал. - Отчего ж? – он был совсем близко. Лицо его уже склонялось к ней, руки сильно сжали ее запястья, потянули в стороны, шкатулка с грохотом упала на пол, одновременно резко хлопнула дверь. - Миледи? – послышался голос Агнесс и ее быстрые шаги.
Пусть злится, ворчит, кричит на нее - она вытерпит все, все вынесет, заплатит любую цену, только бы он помог ей. То, что Кардоне сможет справиться даже с десятком скроупов, не моргнув и глазом, Мод не сомневалась.
apropos пишет:
цитата:
И вновь в ней ожили сомнения: не он ли напал на нее в церковном дворе – и почему?
Смущает такая противоположность мыслей, вернее, она у Мод есть, но может как-то в первом отрывке, где она восхищается Кардоне, добавить мысль о возможном покушении, а там, где она думает опять о покушении, добавить чуть восхищения? Непонятно я, наверное, выразилась.
apropos пишет:
цитата:
сэра Ральфа Перси, которого с одинаковым успехом можно было ожидать в Лондоне как в эти дни, так и через несколько лет. - И поспрашивай заодно о мистере Кардоне, - вдруг вырвалось у нее, когда она вручала Томасу мешочек с мелкими монетами, которые
apropos пишет:
цитата:
Сама Мод чем больше думала о ситуации,
Все время хочется заменить слово «ситуация». Возможно, это мое предубеждение. О невзгодах, с которыми она столкнулась? О ловушке, в которую она попала?
В той части, где Мод читает бумаги, может, упомянуть, что отец ей рассказывал о содержании завещания, но она никогда не слушала его внимательно или что-то такое?
apropos пишет:
цитата:
Мод смотрела на сэра Мармадьюка, на его самодовольный вид, эту вечную ухмылку на лице, на холодные глаза, в которых отражалась жестокость,
Может, просто "на холодные жестокие глаза"?
apropos пишет:
цитата:
Мод показалось – или почудилось от страха? - что в голосе сэра Мармадьюка вновь проскользнули металлические нотки, а в глазах застыли кусочки льда.
Вот здесь подумалось, что можно больше отдать впечатлений Мод - то есть не то, что Марми такой уж ужасный, но она его теперь таким видит? То есть что-то среднее выбрать между реальностью и впечатлением.
Хелга Ага, спасибо за тапки - хорошо, но мало. Хотелось бы еще Все принимаю, понимаю, обдумаю и дополню. Вот что меня очень смущает по сути, так сказать, - положение с папой. Известно, что пытки тогда применялись достаточно широко. Почему у нас сэр Уильям избежал их - понятно, что по воле авторов. Но, как мне показалось, это надо хоть как-то обосновать. Получилось довольно неуклюже, на мой взгляд. Т.е. или этот вопрос вообще не поднимать в тексте (хотя вопросы все равно возникают), или более четко обосновать?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 26844
Отправлено: 04.03.12 21:52. Заголовок: apropos пишет: Но, ..
apropos пишет:
цитата:
Но, как мне показалось, это надо хоть как-то обосновать. Получилось довольно неуклюже, на мой взгляд. Т.е. или этот вопрос вообще не поднимать в тексте (хотя вопросы все равно возникают), или более четко обосновать?
Да, тут вопрос смутный у нас. Получается довольно мягко, по-девичьи сахарно. Но можно принять, что он рассказал все, что знал, ну и опять же пытали не всех. Кстати, можно перед свиданием, дать Марми реплику о том, что возможно, сэр Уильям подвергался пыткам, но потом окажется, что нет. Надо подумать.
Ну, я бы не сказала, что уж слишком сахарно - папа не на курорте, папу жалко до слез почти, и сцена в Тауэре мне представляется довольно трагичной - что с Персиком, что с Мод. Пытали не всех, да. Пытали тех, у кого надо было выбить нужное - правдивое или нет, что было неважно, - признание, выдачу сообщников, в том числе "нужных". И, думаю еще, что пытали тех, кто уж точно шел под топор, без всяких смягчающих. И если пытали - как мы знаем из истории - придворного и брата Анны Болейн, чтобы во что бы ни стало получить "доказательства" ее вины, то Томас Мор, как я понимаю, не был подвергнут пыткам - ? С сэром Уильямом с одной стороны все понятно - убил королевского комиссара. С другой - у него могли быть сообщники, а убийство - как сигнал к восстанию по договоренности. Т.е. такой момент мог быть - и тогда бы пытали, чтобы узнать имена вожаков мятежа в Линкольншире. Но с другой стороны - мятеж в Луте начался стихийно и быстро заглох, а в Йоркшире поднялся уже гораздо позже, после ареста сэра Уильяма, с другими вожаками. Таким образом, по идее, можно как-то мотивировать, почему папу нашего не пытали. Хелга пишет:
цитата:
перед свиданием, дать Марми реплику о том, что возможно, сэр Уильям подвергался пыткам, но потом окажется, что нет.
Не уверена, если честно, что это надо. Еще больше запугать деву разве что - но она и так напугана. А если папу, допустим, пытали - вряд ли к нему бы допустили дочь. Мод тоже не дурочка, сообразила бы, мне кажется. И еще момент - пытают, когда арестованного по сути лишают всех прав, нет? Не исторический факт, но умозаключение. Могу ошибаться, конечно.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 26845
Отправлено: 04.03.12 22:15. Заголовок: apropos пишет: И ес..
apropos пишет:
цитата:
И если пытали - как мы знаем из истории - придворного и брата Анны Болейн, чтобы во что бы ни стало получить "доказательства" ее вины, то Томас Мор, как я понимаю, не был подвергнут пыткам - ?
Мора не пытали, это факт. Но там особое отношение короля.
apropos пишет:
цитата:
Но с другой стороны - мятеж в Луте начался стихийно и быстро заглох, а в Йоркшире поднялся уже гораздо позже, после ареста сэра Уильяма, с другими вожаками.
Это можно взять за основу. Смущает еще его знакомство с Дарси, то есть, вполне могли ведь увидеть здесь связь. С другой стороны Дарси выступал тогда на стороне короля и обвинили его в сдаче Помфрета и мятежности уже потом. То есть сэра Уильяма вполне могли оставить на потом, чтобы завязать на него какие-то факты, но доказательств не оказалось. В конце концов можно принять, что бывают на свете и такие случаи, что правосудие судит право.
Ну, я думаю, многие дворяне - а их было не так уж и много тогда в Англии - так или иначе были друг с другом знакомы, мало того, еще и родственные связи между собой имели, потому как друг на дружке женились. А что Дарси близкий друг - так того могут и не знать. Ну и еще могло сыграть свою роль, что папа наш не придворный, связей, порочащих его, не имел, жил себе в глуши - тихо и неприметно. Т.е. на заговорщика, да еще связанного с сильными мира сего, покушающимися на королевскую власть (как тот же Бэкингем и другие) не тянул. Хелга пишет:
цитата:
сэра Уильяма вполне могли оставить на потом, чтобы завязать на него какие-то факты, но доказательств не оказалось
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 126
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
