Сапог был грязен, но добротен на вид, с крепкой подошвой и шпорой. – Надо же, поляки сапоги по кустам бросают, – пробормотала она, наклонилась и отвела ветки. Охнула, прижав ладонь ко рту, и отшатнулась, чуть не упав наземь. Сапог не был выброшен. Он покоился на ноге своего владельца. В кустах лежал человек в офицерском мундире, лицом вниз, вытянув одну ногу и неловко подогнув другую. Причиной неподвижности лежащего был нож, торчащий из спины. Евпраксия кинулась прочь, пытаясь закричать, но крик колом застрял в горле. Она чуть не сбила с ног Феклушу, которая испуганно таращилась на убитого. – Идем, идем домой, скорее! – крикнула она горничной и ринулась прочь с пустыря.
Плакса выскочила из коляски, которую чудом удалось поймать на Конной улице, и побежала в дом. По пути она, заливаясь слезами, не могла думать ни о чем, как только добраться до квартиры, и лишь, подъезжая, сообразила, что нужно было обратиться к квартальному. «Барон Вестхоф, вот кто поможет! Только бы он был дома!» – лихорадочно думала она, подбегая к квартире барона. – Господин Вестхоф! – закричала Плакса, со всей силы ударив кулаком по двери, так, что стало больно руке. – Николай Иванович! Откройте! Это срочно! Случилось страшное! Сauchemar! Из квартиры напротив показалось удивленное лицо тамошнего постояльца, а за дверью, в которую ломилась Плакса, послышались шаги, и она распахнулась. Если бы Плакса могла взглянуть со стороны, то она увидела бы картину, достойную карандаша карикатуриста: разрумянившаяся дама в шляпке, сбившейся набок, в перепачканных грязью башмаках, с грязным подолом, и невозмутимого вида, с иголочки одетый господин, холодно уставившийся на нее. – Чем могу служить, мадам? Вы чуть не вынесли мою дверь. – Там… покойник! – выдохнула Плакса, и слезы потоком хлынули из ее глаз. Барон поморщился и ступил в сторону, пропуская Щербинину и хвостом следующую за ней горничную. – Прекратите рыдать, мадам. Что вы имеете в виду? Плакса сжала в кулаке промокший платочек, всхлипнула. – Я… я нашла покойника. В кустах. – Mein Gott! Мадам, вчера вы чуть не убили меня бутылкой, а сегодня уже нашли покойника? Что же произойдет завтра? Пойдете войной на Бонапарте? – в голосе барона звучал нескрываемый сарказм. – Вы мне не верите? Там, в кустах, офицер с ножом в спине! По самую рукоятку! – Присядьте, мадам, – Вестхоф кивнул в сторону оттоманки. – Присядьте, и расскажите все по порядку. Леопольд! Плакса опустилась на оттоманку и глотнула воды из стакана, поданного слугой. – Итак, – произнес барон, садясь на стул напротив нее. – Вы утверждаете, что нашли офицера в кустах, с ножом в спине? Вам не померещилось? – Нимало. Я пошла на прогулку, взяв Феклушу… это моя горничная… – Плакса, всхлипывая и сморкаясь, начала рассказывать историю своих утренних похождений. – Он там лежит, на животе, лицом вниз, подвернув ногу, и нож точит из спины, – закончила она и уставилась на барона, подумав ненароком, что нос у нее распух и красен, а локон выбился из-под шляпки и намок от слез. – Почему же вы не сообщили квартальному, а явились ко мне? – поинтересовался барон, поднимаясь со стула. – Но я никого не знаю здесь, в городе, к кому можно обратиться. А Шураша, мой сын, на службе. У него серьезные дела! – А я, стало быть, праздный господин, – усмехнулся барон. – Леопольд, подай шинель и шляпу, подгони экипаж, да позови квартального. Мадам, вам придется поехать со мной, показать то место. «А вдруг мне все померещилось, и никакого покойника там не окажется? Что он тогда обо мне подумает?» – с ужасом и облегчением подумала Плакса, когда барон крепкой рукой помогал ей сесть в экипаж.
Плакса сжала в кулаке промокший платочек, всхлипнула. – Я… я нашла покойника. В кустах. – Mein Gott! Мадам, вчера вы чуть не убили меня бутылкой, а сегодня уже нашли покойника? Что же произойдет завтра? Пойдете войной на Бонапарте? – в голосе барона звучал нескрываемый сарказм.
Прелестно, такая непосредственная и "удачливая" Мама-Плакса, и спокойный, саркастичный барон Вестхоф. Просто чудесный диалог. Что-же дальше? Что обнаружат они на месте? Очень хочется узнать. Юлия пишет:
Дамы, спасибо! Продолжение скоро - надеюсь - будет. В принципе, оно уже давно есть, только подредактировать чуток надо.
Tanya
Сообщение: 288
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Отправлено: 20.08.15 18:07. Заголовок: Дорогие Авторы! С но..
Дорогие Авторы! С новым вас романом , прочла сразу все опубликованное - задумано нечто интригующее, заманчивое и увлекательное, сразу чувствуется. Попутно, просто по привычке, ловила "тапки". Нет сил оформлять все цитаты как положено, да и iPad сопротивляется вовсю. Поэтому в таком вот виде, извините: Пролог и первая глава.
"на небо Парижа, с утра пронзительно чистое, а ныне затянутое густой пеленой облаков, словно невидимая рука закинула занавес после закончившегося представления. " - "ныне" воспринимается скорее как "сегодня", а не "сейчас", тогда как "с утра" - оно тоже ведь сегодня. Но не принципиально, просто споткнулась.
"Не бывать тому! – ожесточенным движением руки государь прервал министра и быстрым шагом подошел к широкому столу, " - шагом подошел
"Я дал команду нескольким отрядам быть готовым к походу на Мемель" - готовыми
"Он определенно не собирался вступать в распри с поляком, который, словно только того ждал и нарочно его провоцировал." - лишняя запятая после который
"Носовые платки, собственноручно вышитые гладью, крестом и мережкой, стали одним из основных аксессуаров ее гардероба, хотя, кропотливое рукоделие не очень давалось непоседливой Плаксе." - лишняя запятая после хотя
"Табель О Рангах" - женского рода
"во-вторых, – что подчиняться приходилось застегнутому на все пуговицы бледнолицему немцу с холодными взглядом." - холодным
"Он взял эту встречу на заметку, и, разумеется, посчитал возможные иные связи пана руководителя оскорбительными для себя лично." - лишняя запятая после заметку
Глава 2.
"Солнечные лучи уже били в окно, сквозь тонкие занавески, засыпав комнату веселыми пятнами." - я бы не ставила запятую после окно
"Расстроенная холодностию соседа, Плакса повздыхала, сокрушаясь об упрямстве и гордыне мужчин, и отправилась на прогулку, пешком, в сопровождении Феклуши, поручив Корнею снять экипаж и подъехать к Замковой горе часа через два. " - не уверена по поводу запятой после соседа
Чудесная привычка! И тапки отличные! Спасибо, утащила.
Продолжение: Вне зависимости от того, на самом ли деле на пустыре валяется труп или то плод буйной фантазии мадам Щербининой, Вестхоф был донельзя раздражен самим стечением всех этих обстоятельств. Проведя утро на службе, он собирался спокойно пообедать, а затем заняться делами, но вместо этого был вынужден куда-то ехать, да еще в обществе неуравновешенной дамы, и – не ровен час! – оказаться замешанным в полицейскую историю. Барон с неодобрением покосился на сидевшую рядом с ним в коляске женщину. Всплескивая руками и периодически всхлипывая, она с жаром описывала приютившимся напротив квартальному надзирателю и его помощнику ужасную находку на пустыре во время прогулки. Шляпка мадам Щербининой – невразумительное сооружение лилового цвета с ярко-желтыми бантами – сбилась на ухо, прядь темных волос прилипла к сдобренной слезами щеке; голубое платье, отделанное розовыми кружевами и розетками, представляло собой странное одеяние, напоминающее балахон. Словом, и ее внешний вид, и манеры оставляли желать лучшего даже не для такого эстета, к коим причислял себя Вестхоф, славящийся в обществе тонким вкусом и любовью к красоте и изяществу. – Мадам, вам надобно успокоиться, – едва успев уклониться от взмаха ее руки, барон попытался урезонить соседку. – Зрелище убитого человека может потрясти любого, особенно такую чувствительную натуру, как ваша, но… – Я совершенно спокойна! – вдруг возразила она и чуть не с обидой уставилась на него блестящими от слез глазами. Их цвет неожиданно напомнил Вестхофу о спелых вишнях. – Вернее, – тут же поправилась Щербинина, промокая платком мокрые щеки, – поначалу я, конечно, испугалась и растерялась, но теперь совершенно пришла в себя. – Очень за вас рад, – сухо ответствовал барон. Как всякий умный мужчина, он не собирался возражать женщине, тем более такой взбалмошной. – В таком разе позвольте восхититься вашим самообладанием и мужеством, – продолжил он, не давая возможности даме вновь открыть рот. – Мы с господином… Вестхоф вопросительно посмотрел на квартального. – Летюхиным, ваше благородие, Летюхин я, – сказал квартальный и кашлянул. В его взгляде мелькнуло выражение облегчения и немой благодарности. – Мы с господином Летюхиным весьма вам признательны, и когда прибудем на место… – Да вот уж приехали! – квартальный живо обернулся вперед, на дорогу. Коляска проехала последний дом, что стоял на улице перед пустырем, и остановилась. – Вам нет надобности идти туда, мадам, – сказал барон, выходя из экипажа. – Покажите нам отсюда то место, где вы видели убитого, мы его найдем. Впрочем, предлагая даме остаться в коляске, Вестхоф не рассчитывал столь легко от нее отделаться. Как он и предвидел, мадам Щербинина не намеревалась оставаться в стороне. Она выразила желание самолично сопроводить полицейских и барона к месту преступления и с удивительной для своего возраста живостью так заспешила вперед, что мужчины едва за ней поспевали. Проплутав по кустам с четверть часа, с торжествующим видом она наконец остановилась и указала на кустарник, из-под которого действительно выглядывала нога в сапоге. – Теперь нам не следует мешать работе полиции, – кинув взгляд на убитого офицера, барон подхватил свою прыткую соседку под локоть и отвел в сторону. Он приготовился выдержать еще одну женскую истерику, но, всего несколько раз всхлипнув, Щербинина затихла, во все глаза наблюдая, как полицейские осматривают тело. – Странная история, – признался квартальный барону, отправив помощника за частным приставом. – У нас убийств сроду не было, а тут офицер убитый, штабс-капитан… Скандал выйдет. – Вероятно, мы вам больше не нужны, – сказал Вестхоф. – В случае чего, вы знаете, где искать мадам Щербинину. Квартальный признал слова господина разумными, но попросил подождать прибытия начальства, потому как не знал заранее, что тому может понадобиться и когда. Впрочем, барон, никак не желавший оставаться здесь более, чем требовалось, быстро уладил дела с полицейским, сунув ему несколько серебряных рублей и указав на то, что ни сам он, ни мадам не являются свидетелями убийства. Они лишь исполнили свой долг, сообщив полиции об имевшем место происшествии. – А если я им понадоблюсь? – вдруг уперлась Щербинина. – Вас найдут, – ответствовал Вестхоф и чуть не силой потащил ее к экипажу. – Бедный, бедный офицер! За что его убили, как вы думаете? – Пьяная драка или ограбление, – барон пожал плечами. – Может, он просто гулял? Как я? А его взяли и убили… – всхлипнула соседка. – Вряд ли это случилось среди бела дня. Но вам, милостивая сударыня, урок на будущее: не гуляйте в одиночестве, тем паче по пустырям. – Я была не одна, а с горничной, – напомнила она. – Это, разумеется, совсем другое дело, – саркастически заметил барон и помог даме войти в экипаж, до которого они наконец добрались. – Но Шураша… то есть Александр, мой сын… Он занят службой и не может сопровождать меня везде, – вспыхнула Щербинина. – Берите с собой лакея, – посоветовал Вестхоф. «Надеюсь, она не рассчитывает на то, что я составлю ей компанию и на прогулках?» – мрачно подумал он – Лакея? Что вы, сударь, с моим Корнеем хлопот не оберешься, он мне и шагу не даст ступить, чтобы совета не дать, либо наставления. А я ведь намеревалась сегодня отправиться на Замковую гору, я ее видела, когда въезжала в город, но заплутала, да и на рынок попала... впрочем, вам неинтересно о рынке, вы господин серьезный, по всему видно, в должности. И вам недосуг, конечно, с дамами... но ныне мне страшновато будет гулять. Щербинина поправила шляпку и вздохнула. – Недосуг, – довольно таки холодно подтвердил барон, догадываясь, что даме сей нельзя подавать и кончика пальца – отхватит всю руку и не заметит. – Что ж вас муж одну отпустил в такую даль? Спросил - не потому, что ему было интересно, а для поддержания разговора, который, впрочем, ему тоже был неинтересен, как и сама мадам Щербинина. – Трогай! – бросил он кучеру и сел напротив своей спутницы. – Муж? Ах, сударь, мой супруг, Захар Ильич, погиб на войне... Где-то в этих местах, во время восстания… Шураша тогда только родился, отца своего и не знает. С тех пор вдовствую… Одна у меня радость в жизни и осталась, что сын, Александр Захарович. Вот и приехала за сотни верст, чтобы приглядеть за ним, ведь он так молод... Она всхлипнула, заерзала, толкнув барона коленом, достала из громадного ридикюля очередной вышитый платочек и начала промокать слезы, хлынувшие из глаз. – Простите меня, простите, я плачу потому... что плачу. – Примите мои соболезнования, - пробормотал Вестхоф. Со времени польского восстания прошло уж восемнадцать лет, а она все скорбит по мужу? Или то очередной повод всплакнуть, коли дама начинает рыдать даже по самым незначительным пустякам? «Несдержанная истеричка», – сделал вывод Вестхоф и решил отныне держаться от нее как можно дальше, и видеться с ней – как можно реже. Хотя, если учесть, что соседка заимела привычку вламываться в его квартиру, осуществить это будет не так просто. «Вот послал мне бог наказание», – криво усмехнулся он про себя и едва сдержал желание теперь же остановить коляску и выйти, оставив даму в экипаже одну. Но сбежать – значит, спасовать перед трудностями, а подобного малодушия Вестхоф позволить себе не мог. Оставалось стоически перенести ниспосланное ему испытание и с честью из него выйти. Поэтому, выдержав некоторую паузу, пока мадам Щербинина осушит очередной поток слез очередным платком, основательный запас коих хранился в ридикюле, – и внутренне приготовившись к новому, он сказал: – Ваш сын выглядит вполне взрослым и производит впечатление благоразумного офицера. Хотя сам лишь мельком, несколько раз встречал компанию молодых людей, снимавших верхнюю квартиру, и понятия не имел, что из себя представляет ее сын, и как он выглядит. – О! – воскликнула Щербинина, враз перестав лить слезы и лучезарно улыбнулась, продемонстрировав ровные белые зубы. – Я была уверена, что вы – достойный и внимательный человек, коли заметили моего Шурашу. Он настоящий офицер, весь в отца! Захар Ильич, покойный, наказывал вырастить сына достойным дворянином и определить в армию… Вот и пришлось мне его в тринадцать лет отдать в Кадетский корпус, а в прошлом году поступил он колонновожатым в свиту его императорского величества... по квартирмейстерской части.И чин прапорщика получил. Сюда прибыл адъютантом его сиятельства, князя Волконского, Петра Михайловича. Умница мой... Улыбка сменилась вздохом и употреблением носового платка по назначению. – Вот вы говорите, он выглядит взрослым и благоразумным, а я очень переживаю... Столько соблазнов для молодого офицера в его положении! А еще ведь говорят, война будет, с Бонапарте... вы определенно знаете об этом, сударь. А если война, то сыночку моему в бой идти... хоть и при штабе он, а все ж опасно... Вестхоф изобразил на лице светскую улыбку и заинтересованность, слушая вполуха материнские излияния и прикидывая, через сколько минут они подъедут к дому и ему удастся избавиться от мадам Щербининой хотя бы на время. – При штабе совсем не опасно, - заверил он соседку, которая так удачно пристроила сыночка на теплое место. – Да и о войне разговоры ходят не первый год, а ее все нет и нет, и, скорее всего, и не будет. Тут барон покривил душой, будучи уверен в противоположном, но не обсуждать же с этой дамой политические обстоятельства, которых она все равно не поймет, и что только затянет этот ненужный ему разговор. – Но как же, все сходится к войне, сударь! – с пылким убеждением зачастила Щербинина. – Знаете же, под самый декабрь месяц, власатая комета появлялась на небе, сама видела. Мой Корней говорит, ее Метлой Божией кличут. Как есть, на метлу похожа! И с основания Москвы прошло не больше не меньше, а 665 лет, вот как есть еще чуть и 666 будет, число зверино. От волнения она расслабила ленты шляпки и спустила ее на затылок, открыв темные, растрепавшиеся локоны, уронила, не заметив платок, который комкала в руке, и продолжила с тем же пылом: – Но я думаю, Бонапарте пойдет войной, потому что ему деться некуда, как той курице, которой не хватило места в корзине, и она яйца прямо на пол откладывает. Бонапарте Англию блокадой окружил, государь наш его в этом поддержать не желает, а у самого, во Франции – суматоха да дороговизна. Яйца некуда отложить... Кстати говоря, у нас в Древково замечательные куры! Я еще девочкой была, с большим пиететом относилась к птице домашней. Ох, pardonnez-moi, что толкую о наседках и Бонапарте, – вдруг одернула себя она. – Глупости какие – подумаете вы, милостивый государь! Ах, где же мой платок? «Ну конечно – комета и число знаменательное, посему быть войне», – усмехнулся про себя барон, хотя убежденность мадам и ее остроумное сравнение Бонапарте с курицей, которой стали малы размеры корзины, произвели на него некоторое впечатление, что он с невольным любопытством взглянул на сидевшую перед ним женщину. Он увидел, впрочем, то, что ожидал увидеть: не в меру болтливую и любопытную провинциалку, наседку, кудахчущую над выросшим уже сыном, но на какой-то миг ему показалось, что-то мелькнуло в ее вишневых глазах. Ум? Житейская смекалка? Или она лишь повторяла то, что слышала от кого-то, не вдумываясь в смысл сказанного? Впрочем, не все ли ему равно? И на что ему знать что-то о курах? – Боюсь, французский император был бы весьма расстроен столь нелестным сравнением с наседкой, – сказал он и приподнял уголок рта, показывая, что шутит. – Вы полагаете? – Щербинина вновь лучезарно улыбнулась. – Так и пусть бы его, антихриста! Вы уж не сердитесь на меня, сударь, что я вас заговорила, да слезы лила. Меня ведь домашние так и зовут – Плаксой. Но надеюсь на ваше снисхождение, столько волнений и событий за каких-то два дня. Вчера я чуть не убила вас, а сегодня, словно в наказание за этот грех, наткнулась на убитого. Да и как тут не волноваться! Вот вы усмехаетесь, говорите, войны, скорей всего не будет, тогда отчего же здесь, у границы, сам государь, генералы его, и целая армия собрана? Неужто лишь для смотров да маневров? Мой муж, подпоручик, говаривал: «За водой без ведер не ходят»... так вот как я разумею, коли с ведрами, то значит по воду, милостивый государь. И как же мне за сына не волноваться? Он ведь такой горячий да усердный мальчик, не напрасно же его князь Волконский к себе взял... Она говорила вполне разумные вещи, словно дошла до них собственными умозаключениями, а не перепевами с чужих голосов. Вестхоф еще раз, внимательнее, посмотрел на нее, подмечая живость мысли в ее темных глазах. Пусть Щербинина и не представляла для него никакого интереса, но барон всегда гордился своей проницательностью, как правило, быстро и верно оценивая людей, с которыми ему приходилось сталкиваться. Самолюбие его было задето тем сильнее, что оплошностью сию он допустил с женщиной, а представительницы слабого пола для него являлись изначально прочитанной книгой. Вестхоф мгновенно собрался. Провинциальный вид и манеры мадам Плаксы (какое точное прозвище! – не мог он не отметить), ее болтливость и прочую наружную шелуху барон отбросил в сторону, припомнил все мелочи, которые могли ее характеризовать, и увидел перед собой толковую и энергичную женщину, с влиятельными связями, коли смогла пристроить юного сына на столь заманчивую для многих, даже для отпрысков аристократических семейств, службу у Волконского – почетное и безопасное место, где, без всякого риска для жизни, легко заполучить себе звания и почести. Щербинин... Эта фамилия ничего ему не говорила, а Вестхоф, хотя и не был со всеми знаком, но обладал прекрасной памятью и помнил все фамилии, когда-либо при нем упоминавшиеся. Следовательно, или ее муж имел высокопоставленных родственников или друзей, или их имела она сама. – Как же вам удалось пристроить сына к князю? – спросил он, словно для поддержания разговора, никак не проявляя своего вдруг вспыхнувшего интереса. – Пристроить? – переспросила Щербинина, в голосе послышалась обиженная нота. – Его отец был доблестным офицером и погиб в бою, хоть из простых дворян, и родня моя не слишком одобряла наш с ним союз. Его заслуги, да моя семья, ужели умный, способный мальчик не достоин такой должности? Я... Ах, смотрите, барон, храм Всех Святых! Ну что за высокая колокольня! Все внимание собеседницы заняли виды из окна, разговор оборвался. Впрочем, через пару минут поездка закончилась – экипаж остановился у парадной дома пана Стаховского на Рудницкой улице. Вестхоф благополучно и на удивление быстро смог распрощаться со своей говорливой соседкой, после чего выкинул из головы и ее, и убитого офицера. Наконец отобедав, он расположился в кабинете и приступил к шифровке собранный сведений, которые следовало в ближайшие дни переправить за границу. Часа через два, когда барон корпел над длинной сводкой состава и расположения в Литве Первого корпуса Витгенштейна, в квартиру громко и настойчиво застучали.
Такая чудесная сценка преображения мадам Щербининой в глазах барона. Сумел отбросить шелуху и выделить главное apropos пишет:
цитата:
убежденность мадам и ее остроумное сравнение Бонапарте с курицей, которой стали малы размеры корзины, произвели на него некоторое впечатление
apropos пишет:
цитата:
увидел перед собой толковую и энергичную женщину
Мама Плакса нравится все больше и больше. Замуж видно вышла по любви, мужа до сих пор помнит и почитает. Родные ее были против, простой дворянин. Интересно каких она то кровей будет?
Далее, маленький вопросик и маленький же тапочек. apropos пишет:
цитата:
что-то мелькнуло в ее вишневых глазах
Немного смущают глаза вишнёвого цвета. Как-то не очень могу себе это представить. Вишневый цвет, это где-то между малиновым и бордовым, т.е. смесь красного с синим. Синий цвет для глаз человеческих, еще можно представить, но красный даже с добавлением синего, или синий с добавлением красного - не получается. Может у меня не хватает воображения, что вполне допускаю, или все таки такого не бывает.
apropos пишет:
цитата:
Самолюбие его было задето тем сильнее, что оплошностью сию он допустил с женщиной
'ю' кажется здесь лишнее.
Юлия пишет:
цитата:
apropos пишет: цитата: в квартиру громко и настойчиво застучали.
А мы тихо, скромно, но настойчиво, ждем продолжения.
apropos здорово! вот только вопрос- а мама-Плакса не слишком ли усердствует с обилием цветов в одежде? Если она из провинции, то скорее всего верна традициям и не столь ярким многочисленным краскам в одежде, а если из столицы, то неужели мода на неё так повлияла или наоборот никак не повлияла?
с удивительной для своего возраста живостью так заспешила вперед, что мужчины едва за ней поспевали.
Я заинтригована происхождением нашей мамочки MarieN пишет:
цитата:
Немного смущают глаза вишнёвого цвета. Как-то не очень могу себе это представить. Вишневый цвет, это где-то между малиновым и бордовым, т.е. смесь красного с синим.
Вот картинки, но я бы назвала это черешней
А вот вишня.
MarieN
Сообщение: 42
Отправлено: 24.08.15 23:34. Заголовок: Klo пишет: Вот карт..
Klo пишет:
цитата:
Вот картинки
Klo спасибо за визуализацию. Представить как выглядит вишня или черешня, мне кажется я пока еще могу, но вот глаза такого цвета, как-то не получается, но это как вижу только мои странности. А за картинки спасибо, красивые.
Вишневый цвет, это где-то между малиновым и бордовым, т.е. смесь красного с синим.
Немного поправлюсь. Вишневый цвет это смесь красного, синего и зеленого. Если рассматривать этот цвет как 24-х битный в RGB формате, т.е. по байту на каждый цвет. То вишневый цвет это: R (красный) = 145, G (зеленый) = 30, B (синий) = 66.
Но не в этом суть. Просто меня смущает красный оттенок цвета глаз, а вишневый цвет как его не рассматривай имеет оттенок красного, только и всего. Но если это никого кроме меня не смущает, то все нормально. Пусть будут вишневые глаза. ДюймОлечка пишет:
цитата:
Ну это карие глаза с темно-бордовым оттенком, что-то типа этого
ДюймОлечка спасибо за фото Может быть такие и бывают, но я никогда не встречала.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30907
Отправлено: 25.08.15 19:26. Заголовок: Спасибо за дискуссию..
Спасибо за дискуссию про вишню и черешню! И Глаза у Плаксы - карие, а вишня - это не цвет, а скорее эмоция. Ну, как у Вознесенского -"безнадежные карие вишни". И гардероб нашей Плаксы - особая статья.
За тапки огромное спасибо!
MarieN
Сообщение: 44
Отправлено: 25.08.15 20:03. Заголовок: Хелга пишет: Глаза ..
Хелга пишет:
цитата:
Глаза у Плаксы - карие, а вишня - это не цвет, а скорее эмоция.
Хелга сравнение с вишней, соглашусь это скорее эмоциональная характеристика, и это ранее было в этом отрывке. apropos пишет:
цитата:
– Я совершенно спокойна! – вдруг возразила она и чуть не с обидой уставилась на него блестящими от слез глазами. Их цвет неожиданно напомнил Вестхофу о спелых вишнях.
Здесь это вполне нормально воспринимается. Глаза блестящие от слез, как спелые вишни светятся на солнце. И здесь понимаешь, что глаза у мамы Плаксы, скорее всего карие, ведь о голубых и других так не скажешь. Но вишневые глаза, у меня ассоциируются почему-то с именно с цветом, а не эмоциями. Но опять же повторюсь, это только моё восприятие, я его не кому не навязываю, пусть будут вишневыми.
Вишневые - конечно, имеются в виду карие глаза с отливом и определенным образом. MarieN пишет:
цитата:
вишневые глаза, у меня ассоциируются почему-то с именно с цветом, а не эмоциями
Ну, темно-вишневый - не совсем красный. Но повод авторам лишний раз задуматься, обсудить, прикинуть варианты. Что всегда полезно. Что до гардероба Плаксы, ея происхождения и проч. - постепенно все разъяснится, надеюсь. Одежда в какой-то степени отражение характера...
Продолжаем? Опять эта неуемная дама? Полиция? Барон чертыхнулся, невольно прислушиваясь к голосам в прихожей. Тихий голос Леопольда перебивался высоким и громким, определенно принадлежащим молодому человеку, который настойчиво уверял слугу, что де непременно должен увидеться с бароном по неотложному делу. Вестхоф убрал бумаги и вышел в коридор. В дверях квартиры, закрывая собой проход, насмерть стоял Леопольд. – Ваше благородие, – говорил он, – сожалею, но велено не беспокоить. Я передам, что вы заходили… – Послушайте, мне чрезвычайно важно нынче же, никак не иначе, – горячо доказывал посетитель в военном мундире. – Сообщите господину барону, что прапорщик Щербинин просит… не задержу, на пару минут… Но непременно… – Шураша, – за плечом офицера раздался знакомый женский голос и мелькнул край желтого чепца, – Шураша, ежели господин барон занят, может, попозже зайдем? – Позже никак не получится, мама-Плакса, – принялся уверять ее молодой человек. – Мой долг… я обязан увидеться с ним и… – Пропусти, Леопольд, – сказал Вестхоф, входя в прихожую. Уже испытав на себе напористый характер мадам Щербининой, который явно передался по наследству и ее сыну, он понимал, что ежели им втемяшилось в голову нанести ему визит, то проще сразу дать им эту возможность, иначе они не оставят его в покое. Леопольд с достоинством поклонился и распахнул дверь, молодой Щербинин с матерью незамедлительно ввалились через порог и бросились к Вестхофу. Представившись барону по всей форме, Щербинин, звенящим от волнения ломающимся голосом объявил: – Мама-Плакса, то есть маменька, рассказала мне, как вы помогли ей на пустыре, и я считаю своим долгом выразить вам благодарность и заверить, что отныне вы всегда можете рассчитывать на мою преданность и помощь в любом деле! С этими словами он выпятил грудь, громко щелкнул каблуками и столь усердно дернул головой, что Вестхоф забеспокоился, как бы юный офицер не свернул себе шею в его доме. Сын был очень похож на мать: того же оттенка густые волосы, разрез и цвет глаз, прямой нос. По виду казался совсем юным, что подчеркивалось еще по-детски припухлыми ртом и щеками, залитыми румянцем. – Шураша непременно хотел вас повидать, – извиняющимся тоном добавила мадам Щербинина, выглядывая из-за сына, которому доставала едва до плеча. – Так уж ему не терпелось с вами познакомиться и поблагодарить за участие во мне… И, пользуясь случаем, я прихватила для вас кое-какую домашнюю снедь… Наша кухарка наготовила, а в этих трактирах разве можно сыскать приличную пищу? Она суетливо протиснулась вперед, с трудом держа в руках огромную корзину, оглянулась и, не найдя подходящего места в прихожей, направилась в уже знакомую ей гостиную, на ходу приговаривая: – Медок с нашей пасеки, варенья – крыжовенное, вишневое и смородиновое – сама варила… – Маман, я вам помогу, – Шураша подхватил из-за двери еще одну не менее объемную корзину и поспешил следом. Барон переглянулся с Леопольдом, тот завел глаза и развел руками, всем видом показывая: сами пустили, теперь сами и расхлебывайте. Вестхоф вздохнул и пошел за гостями, что по-хозяйски орудовали в гостиной. Шураша держал корзину, из которой мадам Щербинина доставала бесконечные горшочки и расставляла на столиках. – Курник – еще теплый, – она вытащила завернутый в белое полотно большой пирог, расточающий вокруг себя невероятный запах свежей выпечки, – кулебяка с капустой и яйцами… На свет появился очередной пирог, не менее ароматный, который был торжественно водружен на ломберный столик в углу, потому как на чайном столе для него уже не оказалось места. – А здесь, – Щербинина показала на самый большой горшок, – щи, разваристые, со свининой… пальчики оближешь! Как раз вам к обеду будет. – У нас отличная кухарка, Пелагея, – пояснил Шураша. – Готовит так, что закачаешься. Вам непременно понравится. – А завтра я вам пришлю расстегай – настоящий, домашний, по рецепту моей бабушки, – с гордостью добавила Щербинина. – И горшочек ухи. В трактирах вы такой ухи днем с огнем не найдете! Несколько ошарашенный происходящим, барон молча поклонился. Что и говорить, ему были не чужды наслаждения желудка, он даже считал себя гурманом и всегда отдавал предпочтения хорошей кухне. Но его определенно не устраивало тесное сближение с соседями, тем более столь назойливыми и наверняка любопытными. – Благодарствуйте, мадам, мсье, – наконец сказал он. – Вы крайне любезны, но, право, не считайте себя обязанными утруждаться заботами обо мне. – Ну что вы, какие беспокойства! – замахала руками Щербинина. – Напротив, нам только в радость поделиться, чем можем, с таким достойным господином, как вы. Она было присела, но вновь вскочила, переставляя горшки на столе. Ее задорный желтый чепец съехал на затылок, свободное домашнее платье, фисташковое, украшенное желтыми же ленточками кружевами под цвет чепчика, весело шуршало при порывистых движениях. «Неугомонная женщина», – барон машинально наблюдал за ее действиями, одновременно изобретая предлог, под каким, не нарушая приличий, можно было бы избавить себя от компании сего семейства. – Я переезжаю к приятелю, дабы освободить для маменьки квартиру, – меж тем говорил Шураша, столь же словоохотливый, как его мать. – Забежал за вещами и узнал о событиях… Вы не представляете, как сложно вырваться со службы, особливо теперь, когда в Вильну прибыл мой начальник – князь Волконский. Надавал нам множество заданий, кои не знаем, как успеем выполнить. Кстати, мама-Плакса, – повернулся он к матери, – мне пришлось купить новую лошадь. – А что с твоей прежней? – Щербинина оставила горшки и встревоженно повернулась к сыну. – Она тебя сбросила? Ты упал и поранился? – Маменька, ну, право, что вы такое говорите, – он досадливо покраснел. – Вот уж мне с лошади падать, чего удумали. Не падал я, просто Феофан захромал, а мне позарез надобна лошадь. Так что я купил… недорого… всего за восемьсот рублей… Вестхоф незаметно хмыкнул: строевые лошади для офицеров стоили сто, от силы двести рублей. Отдать за лошадь восемь сотен мог себе позволить лишь очень богатый… или очень неразумный человек. Он ожидал, что мадам Щербинина, если и не упадет в обморок по причине физической крепости, то непременно возмутится непомерными тратами сыночка. Однако она совершенно спокойно восприняла сию новость. – Делай, как считаешь нужным, – Щербинина подошла к сыну, потянулась, чмокнула его в висок, тот пробормотал что-то насчет «телячьих нежностей» и попросил у матери пятьсот рублей, потому как «издержался». – Мы о том дома поговорим, – шепнула она, смущенно покосилась на барона и наконец села на диван. Мужчины, которым приходилось стоять, пока мадам Щербинина не угомонилась, тоже присели. – Мне лошадь страсть как нужна! – вернулся Шураша к описанию своих занятий. – Осмотреть и описать все окрестности вокруг… Приходится мотаться по округе с раннего утра, потом составлять рапорты… Ей-богу, каторжники столько не работают, сколько мы! – Ох, сыночек… – Щербинина всхлипнула и вытащила платочек из рукава. «Начинается», – раздраженно подумал барон, но последующие слова Шураши заставили его отвлечься от этих мыслей и заинтересованно вслушаться в рассказ офицера. – Проверить, можно ли между почтовым трактом и четвертой дорогой продолжить еще одну, – воодушевленно перечислял тот. – Осмотреть местечко Антокол – удобно ли там будет арьергарду задержать на время неприятеля, и правый берег Вилии изучить… Нанести все на карты, подготовить карты Пруссии и Варшавского герцогства… Мы прямо с ног сбились, – пожаловался он, хотя было видно, что его одновременно вдохновляет собственная причастность в подготовке к военным действиям. – Заграничные карты – понятно, но зачем арьергарду здесь сражаться? Где этот Антокол? – встревожилась Щербинина и снова всхлипнула. – К северо-востоку от города, – пояснил Шураша, не обращая внимания на матушкины слезы. – Это что, это здесь сражение хотят устраивать?! – воскликнула она. – Мама-Плакса, – снисходительным тоном отозвался сын, – понятное дело, мы разобьем французов, как только они сунутся, но война, – с чувством превосходства продолжал он, – дело такое, что нужно все предусмотреть, понимаешь? – Понимаю, понимаю, но ты будь осторожен, сынок… – Я осторожен, – отмахнулся он и многозначительным взглядом посмотрел на барона: мол, женщины, чего с них взять. – Главное, чтобы шпионы ни о чем не догадались. – Шпионы?! – мадам Щербинина высморкалась и уставилась на сына. – Помилуй бог, какое тебе дело до шпионов? Ими должна заниматься полиция или кто там еще… – Мы все должны быть начеку! – горячо заговорил Шураша и даже встал, заходил по гостиной, взбудораженный осенившей его идеей. – И твоего покойника, этого офицера, небось шпионы и убили! – Зачем им бы его убивать? – удивилась Щербина. – Он что-то знал, мог кого-то выдать или что-то заметил… Я уже знаю приметы одного! – Есть даже приметы? – спросил молчавший до того Вестхоф. – Можете себе представить! Ну, конечно, я не могу быть уверен, что именно убийцы того офицера, но точно шпиона! Шураша подошел к барону и горячо зашептал: – Я сам видел бумагу… У меня приятель в канцелярии военного министра… Так там описывались приметы, и я их запомнил: росту двух аршин с тремя вершками, рябое лицо, глаза серые, нос прямой, крупный, волосы рыжеватые… Теперь я везде присматриваюсь… Интересно, – Шураша вновь зашагал по комнате, – ежели я поймаю шпиона, мне орден дадут? – Домашний арест тебе дадут, на месяц – не меньше, – вдруг рассердилась мадам Щербинина. – Еще не хватало тебе за шпионами гоняться! На то обученные есть, а твое дело князя все приказы выполнять и своим делом заниматься. Шураша принялся было спорить, но тут вспомнил, что ему надобно еще успеть заехать на службу, отчего поспешил откланяться и увел с собой свою мамашу. После ухода Щербининых Вестхоф приказал Леопольду на все попытки соседей навести ему визит отвечать, что барина нет дома, и когда будет – неизвестно.
apropos Чудесный сын под стать маме И уже успел проболтаться, а я всегда говорила, что некоторые мужчины (если не все) намного разговорчивее женщин
Tanya
Сообщение: 289
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Отправлено: 26.08.15 21:30. Заголовок: Спасибо авторам за п..
Спасибо авторам за продолжение А у меня по предыдущему отрывку имеются "тапки". Не сочтите за назойливость, эт я "не корысти ради" , по себе знаю, как нужен "третий глаз" Итак, ловите. "Лакея? Что вы, сударь, с моим Корнеем хлопот не оберешься, он мне и шагу не даст ступить, чтобы совета не дать, либо наставления." - лишняя запятая после "дать"
"Но сбежать – значит, спасовать перед трудностями, а подобного малодушия Вестхоф позволить себе... "- лишняя запятая после "значит"
"Поэтому, выдержав некоторую паузу, пока мадам Щербинина осушит очередной поток слез очередным платком, основательный запас коих хранился в ридикюле, – и внутренне приготовившись к новому, он сказал:" - из предложения непонятно, к чему относится "приготовившись к новому" - Можно попробовать так: Пока мадам Щербинина очередным платком, коих основательный запас хранился в редикюле, осушала очередной поток слез, он внутренне готовился к новому, выдержав поэтому некоторую паузу, прежде чем сказал:
"– Да и о войне разговоры ходят не первый год, а ее все нет и нет, и, скорее всего, и не будет." - многовато "и" для одного предложения, можно половину опустить, например так: – Да и о войне разговоры ходят не первый год, а ее все нет и, скорее всего, не будет.
"Тут барон покривил душой, будучи уверен в противоположном, но не обсуждать же с этой дамой политические обстоятельства, которых она все равно не поймет, и что только затянет этот ненужный ему разговор." - последнее придаточное предложение смутно, неясно, к чему относится "что". Вариант: Тут барон покривил душой, будучи уверен в противоположном, но обсуждение с этой дамой политических обстоятельств, которых она все равно не поймет, только затянет этот ненужный ему разговор.
"От волнения она расслабила ленты шляпки и спустила ее на затылок, открыв темные, растрепавшиеся локоны, уронила, не заметив, платок, который комкала в руке, и продолжила с тем же пылом:" - пропущена запятая после "заметив"
"Так и пусть бы его, антихриста! Вы уж не сердитесь на меня, сударь, что я вас заговорила, да слезы лила." - лишняя запятая перед "да"
"Вот вы усмехаетесь, говорите, войны, скорей всего не будет, тогда отчего же здесь, у границы, сам государь, генералы его, и целая армия собрана?" - лишняя запятая после "войны" или, если выделять "скорее всего", тогда нужна еще одна после "всего".
"Мой муж, подпоручик, говаривал: «За водой без ведер не ходят»... так вот как я разумею, коли с ведрами, то значит по воду, милостивый государь." - если после многоточия новое предложение, то надо с заглавной. А после "разумею" просится тире или двоеточие.
"Самолюбие его было задето тем сильнее, что оплошностью сию он допустил с женщиной, а представительницы слабого пола для него являлись изначально прочитанной книгой." - конструкция с "тем..." предполагает после запятой "чем" (и наоборот - чем..., тем...).
"Эта фамилия ничего ему не говорила, а Вестхоф, хотя и не был со всеми знаком, но обладал прекрасной памятью и помнил все фамилии, когда-либо при нем упоминавшиеся." - со всеми слишком всеобъемлюще, хорошо бы уточнить где - здесь, в городе и т.п. Дальше тоже "все" я бы опустила. Вариант: Эта фамилия ничего ему не говорила, хотя Вестхоф обладал прекрасной памятью на фамилии, когда-либо при нем упоминавшиеся.
"Его заслуги, да моя семья, ужели умный, способный мальчик не достоин такой должности?" - если оставить так, как есть, то запятая после "заслуги" лишняя, а после "семья" просится тире. Вообще-то здесь, на мой взгляд, перемешаны понятия - или заслуги плюс семья (видимо чем-то выдающаяся - тогда не просто семья, а, например, положение семьи в обществе и т.п.), либо ум и способности самого мальчика. А если все вместе, то хорошо бы тогда чем-то объединить все плюсы. Вариант: Его заслуги, положение моей семьи, к тому же, надо учесть ум и способности самого мальчика - неужели он не достоин такой должности?
"Наконец отобедав, он расположился в кабинете и приступил к шифровке собранный сведений, которые следовало в ближайшие дни переправить за границу. " - запятая после "наконец"; "собранных"
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 156
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Блеск! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
