Потихоньку начну с самого начала, а то с 19 февраля прошло почти два месяца, а при всеобщем склерозе и....
----------------------------
В Лондоне шел дождь, когда у дома номер 4, что пристроился среди подобных ему на узкой улице Милфорд Лейн, остановился кабриолет, из которого вышел высокий грузный мужчина сумрачного вида. Джентльмен поправил цилиндр, повел плечами, бросил суровый взгляд на лакея, раскрывшего над ним зонт, и, преодолев в несколько шагов тротуар, по которому ручьем стекала вода, постучал в дверь. Ему не пришлось ждать долго, дверь отворилась, и джентльмен вошел в дом.
Лакей провел его в просторную гостиную.
– Мистер Тинкертон? – визитер вопросительно взглянул на человека,
сидящего на подоконнике и читающего какую-то бумагу.
– К вашим услугам…мистер… Эшворд, – человек обернулся, легко соскочил с подоконника и небрежно кивнул посетителю на стул.
Мистер Эшворд с недоверием осмотрел его сюртук необычно яркого, красного цвета, затем тяжело вздохнул и опустился на предложенное место.
– У меня семейное конфиденциальное дело, – сказал он.
– Итак? – хозяин гостиной устроился в кресле напротив.
– Я являюсь поверенным графа Вудшеда, – начал посетитель. – Мне порекомендовали обратиться к вам, поскольку дело щекотливое, а семья не желает огласки, которая может привести к весьма неприятным последствиям... надеюсь, вы понимаете, сэр, сколь...
– Понимаю, сэр, – бесцеремонно перебил джентльмена Тинкертон. – Если вы перейдете непосредственно к делу, мы сможем сократить время беседы и потратить его на более полезные дела.
Мистер Эшворд запнулся от удивления, но, будучи наслышан об эксцентричности Тимоти Тинкертона, обреченно вздохнул и продолжил:
– Через две недели в семье состоится венчание старшей дочери графа, леди Фрэнсис Лоудейл, с сыном герцога Лонгрута. Учитывая известность имени жениха, мы не можем позволить, чтобы хоть малая толика информации просочилась за стены...
– Я уже понял это, сэр, – с нажимом произнес сыщик и ухмыльнулся.
– Собственно, это все, что я должен был вам передать. Подробности вы сможете узнать на месте. Граф ждет вас у себя сегодня, в Вудшед Лодже около двух часов пополудни, – произнес мистер Эшворд, вставая.
В указанное время Тимоти Тинкертон вышел из кэба на Кэтрин Стрит и постучал в высокие двери особняка. Дверь открыл дворецкий, который своим видом мог легко соперничать с церемониймейстером регента. Он воззрился на сыщика, окинув недоуменным взглядом его бледно-розовый шейный платок, серое пальто с лиловыми бортами и трость с вычурным набалдашником в виде головы лисицы.
– Сэр? – в голосе дворецкого смешались сарказм, недоумение и уверенность в том, что сей странный визитер явно ошибся адресом.
– Тимоти Тинкертон, – доложите, милейший. Граф ожидает меня к двум часам.
Дверь тяжело захлопнулась, но через минуту распахнулась вновь, и дворецкий, сменивший презрительно-недоуменную мину на почти подобострастную, поклонился и посторонился, пропуская сыщика в ярко освещенный холл.
– Прошу, сэр, – дворецкий моргнул подоспевшему лакею, и тот принял пальто из рук странного визитера.
Тинкертон поправил в петлице ядовито-сиреневого сюртука бутоньерку, с усмешкой покосился на онемевшего церемониймейстера и проследовал за ним в кабинет, где в это время хозяин дома, граф Лайонел Вудшед, беседовал с супругой.
– Что нам делать, сударь? – обмахиваясь веером, вопрошала графиня. Весь ее облик, нервное постукивание ручкой веера о каминную полку, небрежно заколотая брошь – все свидетельствовало о крайнем возбуждении и даже панике. Дейзи, мальтийская болонка хозяйки, жалобно поскуливая, ковыляла вслед за ней по комнате, волоча полуразвязавшийся розовый бант по полу.
– Что же нам делать? – графиня воздела руки к небу, картинно закатывая глаза.– Венчание через….!
– Успокойтесь, дорогая Сесилия! – устало бросил граф, вероятно, повторив эти слова уже не в первый раз, отпил из бокала портвейна и вздохнул.
– Мистер Тимоти Тинкертон! – в дверном проеме показался дворецкий Энтсуил и странно скосил правый глаз в сторону вошедшего следом молодого человека, словно подавая хозяевам какой-то знак.
Руки графини при виде мистера Тимоти Тинкертона на какой то момент замерли на полпути от высшей, – трагической, – точки к низшей, выражавшей полное отчаяние. Она замерла, широко открыв глаза и лишь какое-то время спустя, осознав, что безнадежно теряет лицо, собралась и обратилась к скулящей болонке:
– Дейзи, сейчас же прекрати жаловаться… что о тебе подумает... джентльмен?
Последнее слово далось графине с трудом. Она вздохнула и, словно потеряв последние силы, взяла на руки болонку и опустилась на диванчик, стоящий напротив камина.
– Прошу вас, мистер Тинкертон, – граф сурово посмотрел на жену. – Присаживайтесь.
Тинкертон кивнул, окинув быстрым взглядом декорированный в тонах темного дуба кабинет, выбрал кресло, стоящее спинкой к окну и решительно двинулся к нему. Устроившись со всем возможным комфортом, он повернулся к графу.
– Я весь внимание, сэр. Прошу изложить суть вашего дела.
– Но милорд... – вступила графиня, растерянно глядя то на мужа, то на сыщика.
– Мадам, что вы еще хотите сказать? – раздраженно повернулся к ней Вудшед.
Графиня передернула плечами и опустила на пол болонку, которая тут же бросилась к Тинкертону, поднялась перед ним на задние лапы и просительно уставилась на него своими черными глазками-бусинками.
– Исключительно-замечательно, – пробормотал Тимоти.
– Хм… – граф укоризненно посмотрел на собаку, затем на супругу.
– Дейзи! – воскликнула графиня, – Ко мне, девочка! Ко мне! Как нехорошо! Дейзи!
Болонка заскулила и замельтешила хвостом.
– Что ж, – Тинкертон нагнулся, поднял собачку с ковра и усадил себе на колени, – я весь внимание, сэр!
Граф изумленно покосился на Дейзи, которая сидела, не шелохнувшись, уставившись на рубиновую булавку, украшающую лацкан сюртука сыщика, допил остатки портвейна, откашлялся и начал:
– Видите ли, мистер Тинкертон, мой поверенный обратился на Боу-стрит с просьбой порекомендовать нам опытного сыщика, который мог бы помочь в расследовании семейного дела, и при этом сохранил полную конфиденциальность. Нам посоветовали обратиться к вам. От лорда *** мы слышали о блестяще завершенном вами прошлой весной деле о пропавшем воспитаннике графа ***.
– Вы в самом деле нашли его в том игорном доме в Сохо, сударь? Говорят, он был абсолютно…! – воскликнула графиня.
– Мадам!.. – повысил голос Вудшед.
Дейзи тявкнула.
– Это частное дело, мадам, – Тинкертон изобразил короткий поклон в сторону графини, не делая попытки подняться с кресла, и повернулся к графу: – Итак?
– Да-да, сэр, я продолжу. Итак, дело семейное и очень важное. Через две недели должна состояться свадьба нашей старшей дочери Фрэнсис и лорда Стоунбриджа, сына герцога Лонгрута. У моей дочери есть драгоценности, доставшиеся ей от прабабушки со стороны графини. Среди них – сапфировое колье, которое принадлежит семье еще со времен Елизаветы. Недавно я упомянул об этом колье в разговоре с лордом Стоунбриджем. Это редкая, уникальная вещь… Мы с супругой решили… что будет весьма кстати, если жених увидит это колье на невесте в день венчания …но вчера…– граф беспомощно покосился на супругу.
– Это колье исчезло! – воскликнула графиня и принялась сморкаться в кружевной платочек.
– Исключительно-замечательно, – пробормотал сыщик, вставая. Дейзи мягко шлепнулась на ковер и, подумав, поковыляла к хозяйке.
– Нам необходимо отыскать пропажу и как можно скорее, иначе… Семья герцога очень влиятельна, в общем, всякая огласка нежелательна, – граф еще раз внушительно посмотрел на Тинкертона.
Тот усмехнулся и кивнул. Лайонел Вудшед вздохнул, поняв, что потока заверений в абсолютной конфиденциальности, надежности и прочая, ему, по всей видимости, не дождаться.
– Иди ко мне, Дейзи, девочка, – пропела графиня немного в нос, но очень музыкально, повышая голос на последнем слове и укоризненно глядя на Тинкертона. Тот прошелся по кабинету, взглянул в окно и резко обернувшись к графине, спросил:
– Когда в последний раз вы видели колье?
– Мы отдавали драгоценности в чистку, – ответила она, аккуратно промокнув глаза кружевным платочком. – Когда граф в разговоре с лордом Стоунбриджем упомянул о колье, драгоценности были у ювелира. Вернули их три дня назад. А вчера… вчера я сказала Фанни, что она должна надеть колье в церковь и…и… – графиня всхлипнула. Дейзи завыла, задрав к потолку лохматую морду.
– Кто из посторонних бывал в доме в последние три дня? – спросил Тинкертон.
– Да никто! – воскликнула графиня, подпрыгнув на стуле, отчего Дейзи, так и не успев как следует устроиться на коленях хозяйки, вновь шлепнулась на ковер и заскулила фальцетом.
– Мы не принимали гостей в последние три дня. Я разговаривал с сыновьями и с Сарой – это моя племянница, – пояснил граф. – Она живет в нашей семье с детства… Никто ничего не знает! Слуги надежны, но и горничную дочери, и Энтсуила я тоже допросил с пристрастием!
– С пристрастием? – задумчиво переспросил Тинкертон и бросил быстрый взгляд на графа.
Граф нервно выпрямился и спросил:
– Что вы хотите этим сказать, сударь?
– Абсолютно ничего, – отрезал Тинкертон.
– Итак, вы утверждаете, что в доме не было никаких посторонних людей?
– Никаких! – воскликнула графиня, прижимая руки к груди. Дейзи звонко тявкнула, попав в унисон с высокой нотой, которую взяла хозяйка.
Тинкертон хмыкнул. Граф нервно повел плечами.
– Я отлучался из дома в клуб и по важным государственным делам, но не могу не верить словам моей жены. А гостей, как я уже сказал, мы не принимали. Вероятно, вы хотите переговорить со слугами? – добавил он. – Или в первую очередь осмотреть комнату дочери?
– В первую очередь я бы выпил чаю, – Тинкертон посмотрел на часы: они показывали половину третьего.
– Чаю?! – удивилась графиня. Дейзи тонко тявкнула и подпрыгнула перед сыщиком, всем своим видом требуя, чтобы он взял ее на руки.
– Чай в это время? – граф недоуменно повел плечами, но позвонил и приказал явившемуся дворецкому подать чай с бисквитами.
– И сандвичами, пожалуй, – добавил сыщик. – Еще бы я не отказался от холодного мяса, порции омлета, вишневого пирога... ну и… что еще есть в буфетной....
Граф недоуменно пожал плечами и кивнул Энтсуилу. Вскоре на столе появились сэндвичи с огурцом, холодная телятина, пирог с персиком и чай.
Тинкертон приступил к трапезе, коротко поблагодарив хозяина. Графиня с видом оскорбленного достоинства направилась к выходу из кабинета, таща с собой упирающуюся Дейзи, для которой общество сыщика по неведомой причине стало более желательным, чем общество хозяйки. Граф, подумав, налил себе чаю.
– Итак, – пробормотал Тинкертон, уничтожив все принесенные яства и выпив три чашки чая, – пожалуй, начнем с осмотра комнаты леди Фрэнсис.
– Вас проводит дворецкий, моя дочь у себя, – заверил граф.
– Исключительно замечательно, – бросил Тинкертон, выходя из кабинета.
А что за дом - узнать - проблема? что за м-р Смит ошивается в клубах еженощно - узнать - проблема? 
учитывая, что шеф сегодня бесформенна (то бишь не в форме) отложим до завтра-послезавтра 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
