Под тапки и копыта... ужасть, что получилось...
Через полчаса он выгрузился из кэба напротив Вудшед Лоджа и решительно застучал дверным молотком. Лакей, открывший дверь, чуть удивленно взглянул на слишком раннего посетителя, но быстро отреагировал:
– Лорд Вудшед в кабинете, я сообщу ему о вашем визите…
– Гм-м-м, исключительно-замечательно, а дома ли леди Фрэнсис?
– Леди Фрэнсис?
– Да… – отрезал Тинкертон, – и еще, не откажите в любезности доставить мне… в гостиную… чашку чаю, – бросил на руки лакея цилиндр и пальто густо бордового оттенка и решительно прошел в гостиную.
Он удобно устроился в кресле, напротив окна, глотая горячий чай, закусывая его миндальным пирожным со сливками и задумчиво наблюдая, как по стеклу стекают капли дождя, зарядившего с раннего утра.
– Мистер Тинкертон? Вы так рано? – услышал он и обернувшись на голос, привстал в кресле, хозяйским жестом приветствуя вошедшую в гостиную Фанни.
– Дела, дела, леди Фрэнсис, день расписан по минутам, знаете ли…
– Поэтому вы изволите завтракать у нас? Вы собирались прийти в полдень… – Фанни присела на диванчик напротив Тинкертона и нервно дернула кружево носового платка, который держала в руках. Сыщик пил чай, не отрывая взгляда от девушки, отметив, что количество нанесенной на лицо леди Фрэнсис пудры явно свидетельствовало о попытках скрыть следы то ли от бессонной ночи, то ли слез.
– Некогда ждать, а кроме того, у вас подают прекрасный чай… не мог отказать в удовольствии…
– Спасибо, но я тоже очень спешу, мистер Тинкертон, я уже собиралась идти на прогулку… меня ждет…
– Что вы, что вы, не задержу вас ни на одну лишнюю минуту, тем более у вас еще кажется есть время, поскольку не пойдете же вы гулять в пусть и очаровательном, но домашнем платье? И кроме того, на улице идет дождь…
Щеки Фанни вспыхнули румянцем.
– Итак, леди Фрэнсис, не будем терять понапрасну время, поскольку, как я понимаю, вы оказались в опасном положении и только я, один, поверьте, смогу помочь вам. Доверьтесь мне…
Голос его зазвучал вкрадчиво и проникновенно.
Фанни судорожно вздохнула и разорвала тонкий батистовый платок пополам, по щекам ее потекли слезы.
– Вы так волнуетесь, леди, что не жалеете столь изящные изделия, – Тинкертон осторожно вытащил из рук девушки обрывки платка, достал из кармана огромный платок с затейливо вышитой монограммой в виде двух Т и подал его Фанни.
– Воспользуйтесь моим, заверяю вас в его исключительной чистоте.
Леди Фрэнсис шмыгнула носом, и прижала платок сыщика к глазам.
– Может быть, выпьете чаю и закусите этим чудесным миндальным пирожным, а затем расскажите мне о книгах, и о человеке, с которым встречались в книжном магазине?
Тинкертон наполнил чашку и подал ее девушке, которая всхлипывая и вздыхая глотнула чай и поставила чашку на столик.
– Может быть, выпьете чаю и закусите этим чудесным миндальным пирожным и расскажите мне о книгах, и о человеке, с которым встречались в книжном магазине?
Тинкертон наполнил чашку и подал ее девушке, которая всхлипывая и вздыхая глотнула чай и поставила чашку на столик.
– Это мужчина средних лет, довольно неприятной наружности? – спросил сыщик.
– Да, то есть нет, нет, он не молод, но наружность у него…
– Приятная? – подсказал Тимоти.
– Нет, я не могу сказать, что она приятная, но вполне удовлетворительная…
– Вот как? И зачем вы встречались с этим человеком вполне удовлетворительной наружности? Он чего-то требовал от вас?
Леди Фрэнсис глубоко вздохнула, словно собралась нырнуть, Тинкертон мягко сжал ее локоть.
– Я не могу… – прошептала девушка, – это так ужасно…
– Что ужасней – хранить тайну, которая уже известна не только вам или открыть ее, чтобы обезоружить того, кому она известна?
– Что вы хотите этим сказать, мистер Тинкертон? – почти прошептала Фанни.
– Ничего особенно, просто я уверен, что человек вполне удовлетворительной наружности серыми глазами и шрамом на подбородке, слегка прихрамывающий на левую ногу, знает вашу тайну и шантажирует вас?
Фанни уставилась на сыщика с почти благоговейным ужасом.
– Откуда вы знаете его? Он… он хромал на правую ногу…
– Немного ошибся… Исключительно-замечательно… Я не знаю его. Что же он хотел от вас и чем так взволновал, что вы схватили с полки запылившиеся Стратегемы? Вы отдали ему колье, не так ли, леди Фрэнсис?
– Он… да… да… я отдала ему колье… – выдавила из себя Фанни и разразилась рыданиями.
Тинкертон подождал, пока затихнут рыдания, вынул из рук девушки свой носовой платок, который она пыталась порвать, как и предыдущий и промокнул слезы на ее лице.
– Успокойтесь, леди Фрэнсис, слезами горю не поможешь, давайте-ка, высморкайтесь, глотните чаю и расскажите мне все, как есть… Клянусь унести вашу тайну в собственную могилу.
Он почти силой заставил Фанни выпить чаю, после чего она немного успокоилась и смогла говорить.
– Письмо… у меня был… я писала письмо **
– Любовное письмо?
– Да, и оно пропало, потом этот человек подошел ко мне (где?) и сказал, что письмо может попасть к моему жениху…а если он прочитает его, будет ужасный скандал, отец не переживет этого, а я… мое имя навсегда будет покрыто позором и …
– Я понял, леди. Во вторую встречу вы передали ему колье?
– Да…
– Он хромал на правую ногу… что-нибудь еще, вы не заметили каких-либо особенностей?
– Каких?
– Ну, скажем, в речи…
– Кажется нет…
– Что здесь происходит? – с этими словами в гостиную вошел лорд Вудшед. – Фанни, слезы? В чем дело? Сэр, вы расстроили мою дочь? Как продвигается дело?
– Исключительно-замечательно, лорд Вудшед!
– Упасть на мизер… – вдруг сказала Фанни.
– Что? Фанни? Причем здесь преферанс?
– Исключительно-замечательно, – снова произнес сыщик, бросив на девушку многозначительный взгляд и покинул гостиную.
Это называется - умываю руки. Ладно. До завтра думаем, завтра , надеюсь, мысли у тебя появятся 
За Фрэнка костьми... чтоб не волоска с главы его... 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
