Кстати: клуб "Литературные забавы"

Вот начало главы (первая ее половина). Бридл поет "За дружбу старую..." - может, подыскать что-то о любви? или оставить так?

Глава семьдесят вторая, в которой ....
Розингс, 28 апреля, среда, 11:15 утра

Кэролайн очнулась и обнаружила себя полулежащей на диване. Рядом – на его противоположном конце лежал сэр Юстас, тоскливо поводя единственным глазом. Второго не было видно из-за массивного кровоподтека. Мисс Бингли нервно сбросила со своего лба кусок мокрой тряпки, выпрямилась в кресле, и с отчаянием уставилась на судью. «Ну почему мне так не везет?! Дарси на меня и не смотрит, дурнушке Энн достается полковник, а мой единственный верный ухажер едва не погиб, выглядит жутко и… неужели останется без глаза?! Судьба явно несправедлива, отдавая все лучшее тем, кто этого не заслуживает!»
Судья, очнувшись от вскрика мисс Бингли и увидев, как она упала в обморок, был неимоверно растроган столь явным проявлением чувств. Превозмогая головную боль и подступающую тошноту, сэр Юстас пытался собраться с мыслями.
«Сейчас, или никогда, - думал он. - Мисс Бингли определенно ко мне неравнодушна… Самая умная и красивая леди, появившаяся на моем тернистом жизненном пути… Все скоротечно, и мы не замечаем, как проходят наши лучшие годы… сейчас, я сделаю то, что должен сделать!»
Обстоятельства складывались как нельзя удачно: Тинкертон только что выставил всех из библиотеки, и вышел сам – встречать аптекаря. Судья остался наедине с мисс Бингли и решил незамедлительно воспользоваться этим обстоятельством. Он приподнялся на локте, чтобы предложение руки и сердца было более весомым, и прошептал:
- Мисс Бингли!..
- Да, сэр Юстас, - сладким голоском пропела удрученная своими думами Кэролайн, надеясь, что глаз мирового судья все-таки не слишком сильно пострадал.
- Мисс Бингли! – повторил судья и с ужасом осознал, что необходимые в данном случае слова вылетели у него из головы, и единственная фраза, вертевшаяся на языке: «Именем Британской империи», была явно не к месту. Сэр Юстас лихорадочно закопался в дебрях своей памяти, и неожиданно припомнил фразы из некоего письмовника, призванного помочь объясниться с дамами, весьма популярного среди офицеров *** полка, в котором когда-то судья прослужил два года,
- Вы что-то хотели сказать, сэр Юстас, - нетерпеливо напомнила Кэролайн, надежды которой на благополучный исход дела не исчезли окончательно.
- Ах, да! – судья заерзал на диване и с необычайным жаром в голосе воскликнул:
- Мисс Бингли! Сударыня! Наш жизненный путь…усыпан… не розами, нет! Уставший путник…старый солдат, привыкший к барабанному…бою…ох…сможет ли он прижать к своему сердцу нежный цветок?!!
- Барабанному бою?! Что с вами, сэр Юстас?! – тонким скрипучим голосом взвизгнула перепуганная Кэролайн.
- Ваш нежный голос - как музыка, звучит в сердце, привыкшем…ой…к грохоту.. орудий…- продолжал гнуть свое судья, не сводя с мисс Бингли пылающего страстью глаза.
- О, Господи! - Кэролайн подпрыгнула и закричала:
- На помощь!!!
В библиотеку влетел Тинкертон, за ним семенил мистер Бейтс с чемоданчиком.
- Что случилось? – сыщик с интересом посмотрел сначала на судью, бормочущего какие-то странные фразы, а потом на взволнованную мисс Бингли.
- Он…Он бредит!.. Он… сошел с ума!!! - Кэролайн всплеснула руками, вскочила с дивана и опрометью выскочила из библиотеки.
- Спокойствие духа и покой телесный - путь к гармонии, - невозмутимо заметил аптекарь и направился к пострадавшему.
Судья не понял, почему, вместо ожидаемого нежного женского личика, над ним склонилось мужское, украшенное круглой бородавкой над левой бровью. «Нежная фиалка, барабанный бой, на службе его величества… - причитал сэр Юстас. - Очередное преступление… Люстра… Прижать к груди… Расследовать по свежим следам… Опросить… допросить свидетелей…» Он чувствовал, что с ним что-то делают, потом куда-то несут, и в голове его раздавался барабанный бой, а мисс Бингли почему-то повторяла басом: «Медленно и верно, и победа будет за вами…»
Когда он смог открыть глаз, то увидел, что лежит в своей комнате. Прямо перед ним раскачивались складки балдахона кровати, между которыми широкой улыбкой сияло лицо генерала Бридла.
- Где она?.. Я хотел сказать... – судья задумался, и было видно, что это дается ему с трудом. – Генерал… Нужно, допросить… Срочно… - он застонал и затих.
- Сэр Юстас, ну-ка, ну-ка, взбодритесь. Нам, старым солдатам, не пристало… гррр-м…
- Наши обязанности… преступник… допросить… Дарси… умоляю… - прошептал Фэйр. -
- Вы хотите, чтобы я занялся допросами? – удивился Бридл. Гррр-м… долг офицера, конечно, обязывает…
Генерал выпрямился, устремив вдаль до странности мечтательный взор.
- Пожалуй, гостиная подойдет, - наконец произнес он. – Гррр-м…
Он аккуратно задернул полог кровати, в которой забылся судья, и направился в гостиную.
- Йорик, где он? Срочно ко мне лейтенанта Йорика с бумагой и письменными принадлежностями! – приказал он дворецкому.
В гостиной он застал лишь мистера Херста, сидевшего в обнимку с графином бренди.
- О наш бравый генерал! – Херст в знак приветствия приподнял рюмку с темной жидкостью и опрокинул ее себе в рот. Бридл, чувствуя некоторую слабость после насыщенного событиями утра – все же на него упала балка, не говоря уже о решительном объяснении с фиалкой, - также решил подкрепиться глотком-другим бренди, после чего развалился в кресле, мурлыкая под нос «Забыть ли старую любовь…»
Мистер Херст, пробормотав, что не выносит музыку, скрылся вместе с графином в неизвестном направлении, а вместо него появился бодрый лейтенант, у которого лишь царапина на щеке напоминала о недавнем катаклизме.
- Пригласите-ка сюда, мистера Дарси, Йорик, - пророкотал Бридл.
- Мистера Дарси?! – удивился Йорик.
- Да, да, именно его, - генерал потянулся за бренди, но не обнаружил его и удовольствовался хересом, графин с которым неосторожно забыл мистер Херст.
- Сэр, но мистера Дарси нет в Розингсе, - доложил Йорик. – Мистер Дарси уехал в Лондон... еще вчера…
- Это меняет дело, - кивнул Бридл. - Как-то я запамятовал, гррр-м… «Забыть ли старую любовь…»
- Простите, сэр?
- Йорик, сынок, вы так молоды, - генерал затуманившимся взором окинул лейтенанта. – Вот мы все о делах, да о делах… А почему бы нам не поговорить…. гррр-м… например, о женитьбе… Хорошее дело, скажу я вам… И никогда не поздно, но лучше все же рано, чем поздно… в расцвете, так сказать…. гррр-м… Если скинуть годков… - прищурившись, он всмотрелся в Йорика, которых почему-то стало двое… Вот вы, молодые люди, гррр-м… не подумывали ли вы о женитьбе? Прижать к груди… гррр-м… источник наслаждения, а то и нежную фиалку… «И не грустить о ней…» - пропел он.
- Признаться, сэр, последнее время я подумываю об этом, - выпалил изумленный Йорик.
- Гррр-м… И у вас есть на примете тот оазис, к которому стремится измученная душа? – поинтересовался генерал.
- Да, сэр, хрупкий цветок… - покраснел лейтенант и переступил с ноги на ногу.
- Так что же вы медлите, лейтенанты?! – вопросил Бридл.
- Я, я, сэр… мы… Мне нужно поговорить с отцом… с матушкой… - забормотал Йорик.
- Сегодня же! Сейчас! – заявил генерал.
- Благодарю вас, сэр, но допросы, протоколы… Как же… - растерявшийся Йорик пошел было к дверям, но вернулся и вытянулся перед своим командиром.
- К черту допросы! – махнул рукой генерал. – К черту протоколы! «Забыть ли старую любовь»… До допросов ли, когда фиалка вдохнула новую жизнь в израненную душу старого солдата… Мальчики мои! Быстро седлайте коней и вперед - в родительский дом, за благословением. Чтоб через минуту я вас здесь не видел! Даю вам три дня отпуска!
Совершенно ошалевший лейтенант отдал честь и пулей вылетел из гостиной, а генерал, развалившись в кресле и покручивая ус, пророкотал: "За дружбу старую до дна..."