Кстати: клуб "Литературные забавы"

Lizzy пишет:

цитата:

не смогу появиться вечером

Выскажешься постфактум.

Ну, конечно, много я не успела. Но вот переработанное начало 39 главы и ее продолжение с Кэролайн. Естественно, глава еще не закончена.

Глава 39

Энн шла за Фицуильямом как во сне, ощущая лишь тепло его ладони, которой он продолжал сжимать ее руку. Она до сих пор не могла прийти в себя после слов судьи, что полковник подтвердил ее алиби в тот день, когда леди в зеленом с кем-то встречалась в парке. «Вот почему тогда сэр Фэйр оставил меня в покое, - потому, что Фицуильям солгал ради меня, - она с восхищением посмотрела на твердый профиль полковника и подумала, что никакой Ромуальд, никакие подвиги этого героя романа не сравнятся с ее кузеном и его по-настоящему рыцарским поступком. Теперь она понимала, как заблуждалась по его поводу, как глупо подозревала его в похищении миссис Дженкинсон и желании убить ее саму. Но едва она хотела высказать ему слова благодарности, как в дверях Мраморного зала, который они проходили, появилась леди Кэтрин.
- Мисс Энн, я вас ищу уже полчаса, - заявила она и посмотрела на племянника:
- Почему вы здесь? Вы должны отдыхать после поисков этой девицы Беннет, из-за которой нам всем пришлось провести всю ночь на ногах, не сомкнув глаз.
Энн удивленно посмотрела на свою мать, которая-то как раз, в отличие от Фицуильяма, провела ночь в собственной постели, но промолчала. Полковник, правда, попытался возразить леди Кэтрин, уверяя ее, что он не чувствует себя усталым, но она настойчиво предложила ему брать пример с кузена Дарси, который давно поднялся в свою комнату и не спорил по этому поводу с родной теткой.
- Если у вас бессонница, то я приглашу мистера Бейтса, - сказала леди Кэтрин, после чего Фицуильям моментально сдался и, незаметно пожав руку Энн, пошел к лестнице, ведущей на второй этаж.
- Я искала ваше рукоделие, - обратилась ее сиятельство к дочери. – Мне хотелось показать миссис Херст цветок, который вы нарисовали по моей рекомендации и теперь вышиваете этим чудесным оранжевым и лиловым шелком, который я заказала в Лондоне. Вашей корзинки нет в гостиной, и я подумала…
- Она в моей комнате, - сказала Энн. – Я хотела с утра пойти погулять, но вместо этого решила заняться рукоделием. А потом меня пригласили в библиотеку…
- Что опять от вас хочет этот несносный сэр Фэйр? – возмутилась леди Кэтрин. – Я немедленно пойду и скажу ему, что в моем доме он не имеет права тягать мою дочь на допросы, когда ему только вздумается.
Энн не стала уточнять, что ее допрашивал мистер Тинкертон. Она лишь заверила свою мать, что ей задали несколько незначащих вопросов о миссис Дженкинсон, после чего леди Кэтрин немного успокоилась, проворчав, что в ее собственном доме нет покоя от разного рода сыщиков, что она не может дождаться, когда же это все закончится, и что она не ожидала от компаньонки ее дочери столь неосторожного поступка, как бесследное исчезновение. Энн молча выслушивала излияния матери, более всего опасаясь, что та помчится в библиотеку устраивать разнос судье, который может в отместку рассказать ей о таинственной встрече некоей леди с незнакомцем или еще что-нибудь в таком роде, что даст повод леди Кэтрин до конца дня читать нотации своей дочери.
Но ее сиятельство решила пока обойтись без стычки с судьей, заявив, что скоро закончится ее терпение, которого у нее, как у любой благовоспитанной леди, очень много, но сэр Юстас прямо таки его испытывает своими солдафонскими замашками.
- Брал бы пример с генерала Бридла – настоящий солдат, прекрасные манеры, светская обходительность, - с восхищением в голосе сказала леди Кэтрин и предложила дочери принести корзинку для рукоделия в гостиную, чтобы показать вышивку миссис Херст.
– А после ленча вы можете пойти погулять – миссис Херст заверила меня, что раз с утра не было дождя, то теперь, когда Нептун переместился в созвездие Павлина, дождя не будет целую неделю.
С этими словами леди Кэтрин направилась в гостиную, а Энн пошла к лестнице, размышляя о том, откуда Тинкертон узнал про ее встречу с мистером Коллинзом, и почему вдруг всплыло имя Уикхема. «Допустим, о том, что я выходила вчера до завтрака, ему мог сказать Дуглас, - решила она. – Но Уикхем?..» Тем временем она поднялась на второй этаж, посмотрела на закрытую дверь спальни Фицуильяма, вздохнула, подумав, как была несправедлива со своим замечательным кузеном, и вошла в свою комнату. Корзинка с рукоделием стояла на столике подле окна. Энн взяла ее и посмотрела на улицу, где небо заволокло темными тучами. «Миссис Херст явно что-то перепутала с этими созвездиями», - подумала она и решила - пока нет дождя, еще раз выйти на улицу и тщательно осмотреть газон, а также близрастущие кустарники. Одна мысль, что кто-то может найти ее пропавший дневник и прочитать его, приводила ее в ужас. Она повернулась и вдруг на что-то наступила. Взглянув себе под ноги, она увидела, наступила на краешек знакомой голубой тетрадки, уголок которой выглядывал из-под шторы, спускавшейся до самого пола. Энн ахнула и, приподняв штору, обнаружила на полу свой личный дневник. Он не выпал из окна, не пропал бесследно, а целый и невредимый лежал, скрытый шторой, дожидаясь своей хозяйки. «В суматохе я не заметила, что он упал, а штора так удачно скрыла его от посторонних глаз», - ахнула обрадованная донельзя Энн. Она подняла дневник и перепрятала его в укромное место, после чего с корзинкой для рукоделия отправилась в гостиную к леди Кэтрин и миссис Херст.

Кэролайн Бингли все утро за завтраком пыталась привлечь к себе внимание мистера Дарси, но он ограничивался лишь короткими репликами, а иногда просто отвечал невпопад. От Кэролайн не укрылось, что он то и дело посматривал в сторону мисс Беннет, и когда мисс Бингли попыталась напомнить Дарси о том, что сестрица объекта его внимания, сбежав неизвестно куда и неизвестно с кем, опозорила всю свою семью, он ответил столь кратко и вежливо, что у нее сразу же пропало желание продолжать этот разговор. Раздраженная безнадежными попытками побеседовать с Дарси, Кэролайн после завтрака зашла к зятю, чтобы справиться о его здоровье. Он пребывал в плохом настроении, и едва увидев мисс Бингли, начал жаловался ей на то, что ее сестра с одобрения леди Кэтрин морит его голодом. Оказывается, за эти дни он ничего не ел, кроме овсянки и бульона, и потерял из-за этого по меньшей мере десять фунтов. Кэролайн заверила его, что все делается для его же пользы, но мистер Херст заявил, что все хотят его смерти, и если еще раз ему дадут преотвратнейшую микстуру этого преотвратного аптекаря, то он за себя не ручается. Заодно он попросил мисс Бингли по старой родственной дружбе принести ему тайком от миссис Херст графинчик с бренди. Кэролайн, пробормотав, что вряд ли у нее это получится, поскольку леди Кэтрин стала следить за потреблением бренди в ее доме, быстро ретировалась из комнаты больного, сопровождаемая ворчанием мистера Херста по поводу невыносимой жизни в этом Розингсе и его невыносимой хозяйки.
Немного придя в себя после беседы с больным, Кэролайн отправилась в гостиную, где посплетничала с находившимися там леди Кэтрин и Луизой, обсудив вопиющее поведение «этих Беннетов». Но когда туда зашла мисс де Бер и дамы начали разглядывать рукоделие, она откровенно заскучала и решила пойти в портретную галерею, чтобы посмотреть на новый портрет графа ***, дяди Дарси, недавно присланный им в Розингс. По дороге в галерею она увидела, что через Мраморный зал по направлению к выходу из дома идет сэр Юстас в сопровождении лейтенанта Йорика.
- Дайте мне карту лабиринта, - говорил судья молодому офицеру. – Я один прекрасно разберусь в этих дорожках. А вы можете пока разобрать протоколы допросов по числам. Я попытался разобраться в бумагах, но в них ужасный беспорядок…
- Слушаюсь, сэр, - лейтенант вытащил из планшета какой-то сложенный лист и подал его судье, после чего направился обратно в библиотеку. Сэр Фэйр сунул лист в карман сюртука и вышел из дома. Кэролайн тут же забыла про портрет графа и поспешила в свою комнату за шляпкой, рассчитывая присоединиться в лабиринте к судье и выведать у него новые сведения о злоумышленнике, а также при случае подбросить ему новые идеи по разоблачению Беннетов и самой подозрительной представительницы этого семейства – мисс Элизабет.