Кстати: клуб "Литературные забавы"

Хвост старой главы - Фиц-Энн

По окончании службы полковник намеревался проводить Энн де Бер в Розингс и заодно, пользуясь случаем, пригласить ее на прогулку в фаэтоне. Но кузину подозвала к себе леди Кэтрин, так что полковник задержался на церковном дворе. Наконец, из церкви вышла леди Кэтрин в сопровождении генерала и Энн, которых провожал расшаркивающийся мистер Коллинз.
– Проникновенно, – говорила леди Кэтрин раскрасневшемуся от удовольствия священнику, поглядывая на Бридла, – весьма проникновенно. Я вполне довольна вашей сегодняшней проповедью, мистер Коллинз. Рада, что болезнь не повредила вашему уму и красноречию.
– Всегда! – с чувством восклицал пастор. – Всегда готов услужить вам, ваше сиятельство! И моя скромная проповедь была вдохновлена вашими поступками, вашим служением делу общества, как пример, достойный подражания…
Леди Кэтрин милостиво кивнула и двинулась по направлению к Розингсу, опираясь на руку генерала. Энн шла за ними и полковник поспешил догнать тетку и кузину.
Энн небрежно оперлась на предложенную им руку, но определенно не испытывала желания поддерживать разговор, который пытался вести полковник Фицуильям, отделываясь лишь краткими ответами.
Последние дни она все время ощущала на себе взгляды кузена, чем была крайне встревожена, потому как не могла понять, чем они вызваны. Еще недавно он держался с ней предельно официально и сухо, но после отъезда Дарси резко переменился, явно демонстрируя свой интерес к ней. Это смущало Энн и давало повод надеяться на исполнение неких тайных желаний, которые преследовали ее уже порядочное время. Пока она терялась в догадках, чем вызвано подобное изменение в его отношении, Фицуильям заговорил о весне в Кенте:
– Эти дни прямо-таки радуют необычайно теплой и ясной погодой, – вещал полковник, рукой показывая на цветущие рододендроны, мимо которых они как раз проходили.
– Весьма теплая и ясная погода, – любезно подтвердила Энн и посмотрела на пасмурное небо.
– Э… – полковник кашлянул и сменил тему, – леди Кэтрин недавно упоминала о каких-то развалинах римских построек неподалеку от Розингса. Доводилось ли вам бывать там?
– Не приходилось, – ответила Энн, которая никогда не забиралась так далеко от дома.
– Они очень живописны, – пояснил полковник. – Позволите ли вы, или я прошу слишком многого, пригласить вас завтра на прогулку в фаэтоне? Мы могли бы съездить к развалинам и полюбоваться видами…
Энн замялась. Ей хотелось прогуляться с ним, но, учитывая переменчивое настроение кузена в последнее время, она боялась, что он опять впадет в дурное состояние духа и испортит ей удовольствие, которое она могла получить от такой поездки.
– Не уверена, – начала она, но договорить не успела.
Леди Кэтрин, которая, казалось, всецело была занята разговором со своим спутником, оглянулась на дочь и властно заявила:
– Глупости! Если не будет дождя, то лучше такой поездки и придумать нельзя! Фицуильям, Энн с удовольствием поедет с вами, так что не забудьте отдать распоряжения насчет фаэтона.
Леди Кэтрин была весьма довольна своим племянником, догадавшемся пригласить ее дочь на прогулку. Пока Дарси находится в Лондоне, для Энн будет полезно проводить время в обществе своего кузена, потому как в Розингсе толпилось слишком много молодых офицеров, способных вскружить голову любой юной девице. И хотя среди них были и вполне достойные джентльмены, вроде этого капитана Шелли, – леди Кэтрин не представляла для себя лучшего зятя, чем Дарси, и не хотела, чтобы Энн увлеклась кем-нибудь другим.
Фицуильям посмотрел на кузину, которая лишь пожала плечами. Энн вполне устроило, что леди Кэтрин повелела ей отправиться на прогулку, тем самым избавив ее от необходимости самой решать, принять или не принять приглашение.
– В таком случае, завтра утром я буду иметь честь сопровождать вас к римским развалинам, – довольно воскликнул полковник, уже предвкушая наслаждение, которое принесет ему эта поездка.

Хвост новой главы

По окончании службы полковник решился не только проводить Энн де Бер до дома, но и, пользуясь случаем, пригласить ее на прогулку в фаэтоне. Он с нетерпением ждал ее на дворе, когда из распахнутых дверей церкви выплыла леди Кэтрин в сопровождении генерала, Энн и расшаркивающегося мистера Коллинза.
– Превосходно, – говорила патронесса раскрасневшемуся от удовольствия священнику, поглядывая на Бридла, – превосходно и весьма волнующе…
- Я довольна – да, да! – довольна вашей сегодняшней проповедью, мистер Коллинз. Рада, что болезнь не повредила ни вашему уму, ни красноречию.
– Всегда! – с чувством восклицал пастор. – Всегда готов услужить вам, ваше сиятельство! И моя скромная речь была вдохновлена вашими поступками, вашим служением делу общества, как пример… - он тревожно оглянулся, - достойный подражания…
- И вот этот момент – когда призывалось услышать мои мудрые советы, ибо голос мой сладок, а лицо приятно… - я бы особо отметила, как наиболее удавшуюся часть проповеди… - добавила леди Кэтрин.
- Гррр-м, - промурлыкал генерал, - чистая фиалка – красотой, статью, цветом, ароматом… гррр-м…
Леди Кэтрин порозовела, милостиво кивнула замершему в поклоне пастору и двинулась по направлению к Розингсу, опираясь на руку генерала. Энн пошла за ними, а полковник поспешил догнать тетку и кузину.
Девушка покорно оперлась на предложенную кузеном руку, и некоторое время они прошли в молчании. Фицуильям, у которого в голове крепко засела фраза из только услышанной проповеди «если лежат двое, то тепло им…», с трудом смог сосредоточиться на настоящем моменте, напрягся, подыскивая достойную тему для разговора, кашлянул и… заговорил о переменчивой погоде в Кенте.
– Эти дни прямо-таки удивляют необычайно пасмурной и дождливой погодой, - заявил он, рукой показывая на голубое небо.
– Весьма удивляют, – вежливо подтвердила Энн и также посмотрела наверх.
– Э… – полковник подумал и сменил тему. – Царь Соломон был удивительно мудр и красноречив…
- Вы правы, - любезно ответила девушка и кашлянула.
Фицуильям почувствовал себя идиотом. «Если я немедленно не возьму себя в руки, то кузина не только не примет мое приглашение на прогулку в фаэтоне, но сбежит от меня с криками в ближайшие минуты…» - подумал он и сказал:
- Дорогая кузина… наш путь полон терний и шипов… хм… но однажды в жизни каждого солдата… божественный свет начинает завлекать его утомленные душу и тело под таинственный покров, где тепло… вдвоем…
Брови Энн удивленно поползли верх, а на щеках заиграл румянец.
Полковник мысленно выругался, крякнул и решительным голосом спросил:
- Доводилось ли вам бывать на развалинах римских построек, которые, как я слышал, находятся неподалеку от Розингса?
– Не приходилось, – с некоторым недоумением ответила Энн. Она никогда не забиралась так далеко от дома.
– Они очень живописны, – пояснил Фицуильям, который даже не представлял, как они выглядят. – Позволите ли вы, или я прошу слишком многого, пригласить вас завтра на прогулку в фаэтоне? Мы могли бы съездить к развалинам и полюбоваться видами…
Энн замялась. Ей и ужасно хотелось прогуляться с ним, но, с другой стороны, учитывая его переменчивое настроение, она боялась, что он опять впадет в дурное состояние духа и испортит ей удовольствие, которое она могла получить от такой поездки.
– Не уверена… – начала она, но договорить не успела.
Леди Кэтрин, которая, казалось, всецело была занята разговором со своим спутником, оглянулась на дочь и громко заявила:
– Глупости! Если не будет дождя, то лучше такой поездки и придумать нельзя! Фицуильям, Энн с удовольствием поедет с вами, так что не забудьте отдать распоряжения насчет фаэтона.
Леди Кэтрин одобрительно посмотрела на племянника, догадавшегося пригласить ее дочь на прогулку. Пока Дарси находится в Лондоне, для Энн будет полезно проводить время в обществе своего кузена, потому как в Розингсе толпилось слишком много молодых офицеров, способных вскружить голову любой юной девице. И хотя среди них были и вполне достойные джентльмены, вроде этого капитана Шелли, – леди Кэтрин не могла позволить, чтобы Энн увлеклась кем-нибудь другим, в то время как Дарси хлопочет о специальном разрешении на венчании – хотя она сама была категорически против спешки в столь деликатном деле.
«Не позволю им пожениться раньше, чем через месяц», - вывела мысленный вердикт леди Кэтрин и вдруг с ужасом представила, как Дарси ранним утром – пока все спят -выводит ее дочь из дома и везет в ближайшую (кроме Хансфорда, конечно) церковь.
«Придется за ними последить», - решила она, неожиданно подумав, как это может быть романтично – на заре мчаться в церковь с возлюбленным… Она вздохнула и распрямила плечи, напомнив себе о своем высоком положении в обществе и обратилась к генералу:
- Итак, вы говорили…
- Гррр-м… - Бридл подкрутил усы. – Сижу я в засаде с ружьем…

Фицуильям тем временем посмотрел на кузину, которая лишь пожала плечами на слова матери. Энн вполне устраивало повеление леди Кэтрин, отправившее ее на прогулку с кузеном, тем самым избавив от необходимости самой решать, принять или не принять приглашение полковника.
– В таком случае, завтра утром я буду иметь честь сопровождать вас к римским развалинам, – довольно воскликнул он, предвкушая наслаждение, которое принесет ему эта поездка.

«24-25 апреля 18** года», - записала в своем дневнике Энн, удалившись в свою комнату сразу после ленча.
Она задумалась, осторожно пожевала кончик пера, и продолжила:

«Вчера я не смогла даже раскрыть дневник, поскольку с утра произошли все эти неприятности с мистером Бингли, а потом мама, страшно разгневанная тем, что лошадь Фицуильяма потоптала клумбы с любимыми фрезиями покойной бабушки (или дедушки), обрушилась на всех и вся, и нам с Джорджианой пришлось скрываться от нее вместе то в музыкальном салоне, то в зимнем саду, то в розарии…
Кстати, сегодня, отправляясь в церковь, мистер Тинкертон сорвал единственную уцелевшую фрезию на клумбе, чтобы вставить ее в петлицу своего зеленого сюртука. Должна признать, что фиолетовый цветок смотрелся очень красиво на изумрудном фоне – у мистера Тинкертона отменный вкус в одежде. Ах, если бы мама позволяла мне носить яркие платья!..
Но мама, на чьих изумленных глазах была сорвана последняя фрезия, была крайне недовольна нашим сыщиком, смерила его возмущенным взглядом, а мне заявила, что у него совсем нет никаких представлений о хорошем тоне и что по всему видно, что он – не джентльмен. Это самое страшное обвинение в устах мамы, хотя, как мне кажется, она несколько погорячилась.
Хорошо, что тут появился генерал Бридл, отчего мама сразу забыла и о фрезии, и о мистере Тинкертоне и пришла в самое благодушное настроение.

Сэр Юстас, кажется, подозревает всех в отравлении Буцефала, а я чуть не упала в обморок при мысли, что это покушение на Фицуильяма… Если с ним что-нибудь случится – я этого не переживу! А едва вспомню, как он вчера вскочил и обуздал разъяренного коня… Джорджиана уверяет, что кузен похож на Ромуальда, я же считаю, что Ромуальду никогда не сравняться с полковником. Хотя бы потому, что Фицуильям не наделал бы таких глупостей, как этот хваленый рыцарь, который пробыл наедине с Гортензией целых два часа и даже не попытался ее поцеловать… Эти рыцари из романов все же перебарщивают со своими рыцарскими манерами. Впрочем, я могу в чем-то понять Ромуальда, поскольку мало бы кто решился поцеловать эту плаксивую Гортензию, ожидая, что она или свалится в обморок, или устроит истерику, пуская слезы в три ручья…

Впрочем, я отвлеклась. Итак, дома у нас по-прежнему тревожно. Мама считает, что злоумышленник охотится за ней, а также считает, что Дарси сделал мне предложение и отправился в Лондон за специальным разрешением на венчание. Вчера за обедом она усиленно намекала на это мисс Бингли и миссис Херст, отчего первая чуть не изодрала в клочья свою салфетку, а вторая разразилась речью о созвездии какого-то Креста, о Сатурновом поле, углублении и разделении Близнецов. В итоге мистер Херст выпил бренди в два раза больше обычного, мистер Бингли, который зачем-то спустился к обеду – вернее, его внесли лакеи на стуле – мрачнел на глазах и выпил почти полбутылки кальвадоса, припрятанного мистером Херстом за шторой в гостиной.

Мне страшно подумать, что будет, когда Дарси вернется в Розингс без разрешения, а мама выяснит, что наша помолвка – плод ее воображения. Как я не пыталась ее убедить, что Дарси не делал мне предложения, она мне не верит. Почему-то она считает, что я не могу отличить предложение руки и сердца от обычного разговора о погоде.
Кстати, о погоде. Фицуильям последнее время о ней слишком часто упоминает, и меня это начинает тревожить. Еще меня тревожит то, что он много времени проводит с мисс Элизабет Беннет. Джорджиана зато с многозначительным видом рассказала мне историю из какого-то романа, в которой некий мистер Онегсон, дабы привлечь к себе внимание леди Татинны, танцевал с ее сестрой леди Олганы, чем, правда, только вызвал ревность поклонника Олганы мистера Ленскннга, и все это для всех закончилось весьма печально…
Кузина также постоянно намекает, что разбойники, орудующие в окрестностях Розингса, похитив мою несчастную миссис Дженкинсон, на том не остановятся, и она уверена, что они собираются похитить и ее саму. Поэтому Джорджиана стала готовиться к суровым условиям заточения у разбойников: зашивает сухари в подол прогулочного платья – голубого с серыми полосочками (ей не жалко портить это платье, потому как она считает, что оно ей не слишком идет), спит на одной подушке, а сегодня за ленчем тренировала волю, отказавшись от второго куска пирога с паштетом и десерта.

Сегодня мистер Коллинз всех поразил своей проповедью, особенно Джорджиану, которая за ленчем всем доказывала, что леди по прозвищу «Голубица» жила не между скалой и ущельем под кровом утеса, а, напротив, под скалой на утесе. Мама сердилась, а капитан Шелли только улыбался… Он ужасно снисходителен к кузине… Интересно, если я начну пересказывать все прочитанные романы Фицуильяму – он также внимательно будет меня слушать, как это делает капитан Шелли, когда Джорджиана вспоминает случаи из романов на все случаи жизни?.. Завтра на прогулке можно будет проверить терпение Фицуильяма – если я доживу до нее… Мне кажется, я умру от ожидания и нетерпения…»

Скрипнула дверь, Энн вздрогнула и посадила кляксу на раскрытую страницу тетради. С ужасом понимая, что уже не успеет достать второй дневник, она медленно повернулась и… увидела МакФлая, который с независимым видом протрусил к ее кровати, залез под нее с головой и вскоре появился, держа в пасти огромную кость.
- МакФлай! – воскликнула перепуганная девушка. – Во-первых, нужно стучать, а не врываться без спроса…
Пес нахально ухмыльнулся и исчез за дверью. В коридоре послышалось дробное клацанье его когтей по паркету.
- Во-вторых, - облегченно вздохнув, пробормотала Энн, - никто тебе не разрешал зарывать кости под моей кроватью…