Отправлено: 25.08.13 21:02. Заголовок: В паутине Люси Мод М..
В паутине Люси Мод Монтгомери Montgomery, L. M. (Lucy Maud), 1874-1942
1931
Моим добрым друзьям мистеру и миссис Фред В. Райтам в память об одной веселой неделе
Прием у тети Бекки
I
О старом кувшине Дарков рассказывают дюжину историй. Эта что ни на есть подлинная. Из-за него в семействах Дарков и Пенхаллоу произошло несколько событий. А несколько других не произошло. Как сказал дядя Пиппин, этот кувшин мог попасть в руки как Провидения, так и дьявола. Во всяком случае, не будь того кувшина, Питер Пенхаллоу, возможно, сейчас фотографировал бы львов в африканских джунглях, а Большой Сэм Дарк, по всей вероятности, никогда бы не научился ценить красоту обнаженных женских форм. А Дэнди Дарк и Пенни Дарк не поздравляли бы себя с тем, что выбрались из своей истории без потерь.
Этот кувшин по праву принадлежал тете Бекки Дарк, урожденной Ребекке Пенхаллоу. Фактически, большинство Дарков были урожденными Пенхаллоу, а большинство Пенхаллоу – урожденными Дарками, за исключением изрядного меньшинства Дарков, что были урожденными Дарками или Пенхаллоу, урожденных Пенхаллоу. В трех поколениях шестьдесят Дарков заключили брак с шестьюдесятью Пенхаллоу. Полученное в результате генеалогическое переплетение озадачивало всех, кроме дяди Пиппина. Ни один Дарк не мог вступить в брак с кем-то иным, кроме Пенхаллоу, и ни один Пенхаллоу – ни с кем иным, кроме Дарка. Говорили, что когда-то они не выбирали иных. А ныне никто не выбирал их. По крайней мере, так утверждал дядя Пиппин. Но слова дяди Пиппина нужно принимать с изрядной натяжкой. Ни Дарки, ни Пенхаллоу отнюдь не пришли в упадок. Они все еще оставались гордыми, крепкими, жизнеспособными семьями, которые спорили и сражались внутри клана, но вставали нерушимой стеной против любого пришельца или вражьей силы. В каком-то смысле тетя Бекки являлась главой клана. С точки зрения возраста Кросби Пенхаллоу, которому исполнилось восемьдесят семь, при том, что ей было восемьдесят пять, мог оспорить ее старшинство, если бы его это заботило. Но восьмидесятисемилетнего Кросби Пенхаллоу интересовало лишь одно. До тех пор, пока он мог каждый вечер встречаться со своим закадычным другом Эразмусом Дарком, чтобы поиграть дуэтом на флейте и скрипке, тетя Бекки могла держать скипетр клана так долго, как ей хотелось. Нужно честно признать, что тетя Бекки не была особо обожаема семейством. Она слишком любила повторять, что всегда говорит чистую правду. А, как утверждал дядя Пиппин, пока правда оставалась на своем месте, не имело смысла вываливать ее всю там, где она была нежеланна. Но такт, дипломатичность и благоразумие, не говоря уже об уважении к чужим чувствам, тете Бекки были неведомы. Когда она хотела что-то сказать, она говорила это. Поэтому общество тети Бекки никогда и нигде не бывало скучным. Одни переживают тычки и удары, другие находят удовольствие наблюдать за людьми, суетящимися под ударами и тычками. Поскольку тетя Бекки от А до Я знала все печальные, странные или ужасные маленькие истории всего клана, ни у кого не имелось доспехов, которые бы ее копье не могло пронзить. Маленький дядя Пиппин утверждал, что не променял бы ни одного из «приемов» тети Бекки даже на хорошую драку. «Она – личность», – свысока заметил доктор Гарри Пенхаллоу в один из своих визитов домой по случаю чьих-то похорон. «Она – чудачка», – ворчал Утопленник Джон Пенхаллоу, который, будучи сам неисправимым чудаком, был снисходителен к соперникам. «Это одно и то же, – усмехался дядя Пиппин. – Вы все боитесь ее, потому что она слишком много знает о вас. Говорю вам, парни, только тетя Бекки и такие, как она, не дают нам зачахнуть».
Тетя Бекки была для всех «тетей Бекки» уже двадцать лет. Однажды, когда на почту в Индиан Спринг пришло письмо, адресованное «Миссис Теодор Дарк», новый почтальон вернул его с пометкой «Личность не установлена». Но это было законное имя тети Бекки. Когда-то у нее был муж и двое детей. Они все умерли – так давно, что даже она сама почти забыла их. Она много лет жила в двух арендованных комнатах в Сосновом, иначе говоря, в доме своей старой подруги, Камиллы Джексон, в Индиан Спринг. Двери многих Дарков и Пенхаллоу были открыты для нее, потому что клан никогда не забывал о своих обязательствах, но тетя Бекки не бывала там. У нее имелись свой крошечный доход и Камилла, которой было легко управлять, так как она не была ни Дарк, ни Пенхаллоу.
«Я собираюсь устроить прием», – сказала тетя Бекки дяде Пиппину, когда тот как-то днем зашел проведать ее. Он слышал, что она нездорова. Но обнаружил ее сидящей на кровати, среди подушек. На ее широком, с крупными чертами лице, как обычно, отражались ум и язвительность. Он отметил, что, вероятно, с ней ничего серьезного. Тетя Бекки слегла в постель много раньше, когда придумала, что ее игнорирует семейство. С тех пор как она переехала в Сосновый, тетя Бекки время от времени устраивала сборища, которые именовала «приемами». Она заимела традицию объявлять в местной газете, что миссис Ребекка Дарк принимает гостей в такой-то день. Приходили все, кто не мог придумать весомой причины для отсутствия. Они проводили два часа, обсуждая семейные сплетни, перемежаемые насмешками и злобными улыбками тети Бекки, чашкой чаю, сэндвичами и несколькими ломтиками торта. Затем расходились по домам зализывать раны. «Это хорошо, – сказал дядя Пиппин, – а то клан что-то заскучал. В последнее время не происходит ничего увлекательного». «Будет достаточно увлекательно, – ответила тетя Бекки. – Я собираюсь сообщить им кое-что, но не все, о том, кто получит старый кувшин после моего ухода». «Ого!» Дядя Пиппин был тотчас заинтригован. Но все же не забыл о манерах. «Зачем же так беспокоиться? Ты переживешь этот век». «Нет, не переживу, – ответила тетя Бекки. – Утром Роджер сказал Камилле, что я не переживу этого года. Он не сообщил мне, самому заинтересованному человеку, но я вытянула все из Камиллы». Для дяди Пиппина это оказалось шоком, и какое-то время он молчал. Уже три дня в его ушах стоял похоронный звон, но он не связывал его с тетей Бекки. На самом деле вообще никто не думал, что тетя Бекки умирает. Смерть, как и жизнь, казалось, забыла о ней. Он не знал, что сказать. «Врачи часто ошибаются», – промямлил он. «Но не Роджер, – мрачно заметила тетя Бекки. – Полагаю, я должна умереть. Кстати, я, возможно, уже мертва. Никто обо мне не беспокоится». «Почему ты так говоришь, Бекки? – спросила Камилла предательски задрожавшим голосом. – Разве я не беспокоюсь? «Нет, на самом деле, нет. Ты слишком стара. Мы обе слишком стары, чтобы искренне беспокоиться о ком-то или о чем-то. Ты прекрасно знаешь, что про себя думаешь: “Когда она умрет, я смогу пить крепкий чай”. Нет смысла подмигивать правде или прикрывать ее сантиментами. Я пережила всех своих друзей». «Ну, ну, а как насчет меня? – запротестовал дядя Пиппин. Тетя Бекки повернула к нему свою седую старушечью голову. «Ты! – почти высокомерно объявила она. – А ты-то при чем? Тебе же только шестьдесят пять. Я была замужем еще до твоего рождения. Ты лишь знакомый, если на то пошло. И едва ли родственник. Ты ведь лишь усыновленный Пенхаллоу, насколько я помню. Твоя мать всегда клялась, что ты сын Неда Пенхаллоу, но признаюсь, кое-кто в этом сомневается. Во время приливов случаются забавные вещи, Пиппин». «Не слишком вежливо», – отметил дядя Пиппин. И решил, что нет необходимости опротестовывать степень своей дружбы с тетей Бекки. «Камилла, – протрещала тетя Бекки. – Умоляю, прекрати плакать. Мне больно видеть это. Мне пришлось избавиться от Амброзин, потому что я не могла выносить ее хныканье. Амброзин плакала над всем – и над смертью, и над испорченным пудингом. Но одно извиняло ее. Это было единственным развлечением в ее жизни. Я готова умереть. Я испытала почти все, что можно, испила свою чашу до дна. Но я хочу умереть благочинно и правильно. Я собираюсь устроить большое собрание. Дата будет объявлена в газете. Но если вы хотите поесть, то придется принести все с собой. Я не намерена утруждать себя такими мелочами на своем смертном одре». Дядя Пиппин был искренне разочарован. Поскольку он жил один, пособие вдовца, случайные закуски и ланчи в домах друзей много значили для него. А теперь тетя Бекки собирается пригласить к себе гостей и не предложить им ничего перекусить. Это выглядело как-то негостеприимно. Все будут возмущены, но все придут. Дядя Пиппин знал своих Дарков и своих Пенхаллоу. Все до последнего жаждали знать, кому достанется старый кувшин. Каждый считал, что он или она должны получить его. Дарки всегда возмущались тем, что он принадлежит тете Бекки. Она была лишь Пенхаллоу. Кувшин же должен быть собственностью урожденного Дарка. Но старый Теодор Дарк нарочно оставил его по завещанию горячо любимой жене, и ничего тут не попишешь. Кувшин принадлежал ей, и она могла делать с ним все, что угодно. А за восемьдесят пять лет никто не сумел предсказать, что тетя Бекки сделает в том или ином случае. Дядя Пиппин вскарабкался на то, что он называл «двуколкой», и поехал прочь, погоняя смирную белую лошадку по узкой, неспешной, красного цвета проселочной дороге, что вела от Индиан Спринг к Бей Силвер. На его маленьком морщинистом, странно похожем на высохшее яблоко лице играла довольная усмешка, а удивительно молодые живые голубые глаза сверкали. Будет забавно понаблюдать за ужимками клана вокруг кувшина. Полноценное непредвзятое удовольствие для того, кто не был жизненно заинтересован в нем. Дядя Пиппин знал, что у него нет шансов получить кувшин. Он был, в лучшем случае, лишь четвертым кузеном, даже допуская то сомнительное происхождение, над которым насмехалась тетя Бекки. «У меня есть предчувствие, что старая леди собирается что-то устроить», – сказал дядя Пиппин своей белой кляче.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29592
Отправлено: 25.08.13 21:03. Заголовок: Небольшой кусочек на..
Небольшой кусочек начала для затравки. И, конечно, есть несколько вопросов, по которым хотелось бы посоветоваться с заинтересованными лицами.
Tanya
Сообщение: 140
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Неожиданно - и замечательно! Просто подарок для меня. Вкусно, остроумно, ярко - так пишет Монтгомери - и так ты ее переводишь. Очаровательные "затравочки" для завязок интриги, характерные персонажи, ирония через край. Словом, прочитала-проглотила. Тетя Беки тот еще фрукт, как говорится. [взломанный сайт] Но хочу спросить - а почему бы не Бекки (с двумя К) - после Тома Сойера как-то привычнее, нет? Хелга пишет:
цитата:
проездные билеты вдовца
- это матчасть, видимо, надо рыть. Может означать что угодно - от действительно каких-то скидок на транспорт (в чем я сомневаюсь, правда) - до идиоматического выражения (что скорее), обозначающее в те времена нечто - только современникам и местным уроженцам понятное.
Очаровательные "затравочки" для завязок интриги, характерные персонажи, ирония через край.
Ой, не говори, сразу такие яркие персонажи. Их очень много в этой вещи. Видимо, придется в шапке список составлять, чтобы не запутаться в первое время. Потом они укладываются.
apropos пишет:
цитата:
Но хочу спросить - а почему бы не Бекки (с двумя К) - после Тома Сойера как-то привычнее, нет?
Ага, это как раз один из вопросов. Я ее перевела на англицкий манер, она пишется Becky, что читается с одним "к", но, видимо, это все-таки режет русский глаз и слух.
apropos пишет:
цитата:
это матчасть, видимо, надо рыть. Может означать что угодно - от действительно каких-то скидок на транспорт (в чем я сомневаюсь, правда) - до идиоматического выражения (что скорее), обозначающее в те времена нечто - только современникам и местным уроженцам понятное.
Порыла, но пока ничего не нашла, выделила, как сомнительный вариант.
ну да - после Марк Твена (известного нам пеервода) - эта Бекки с детства в нас сидит. Действительно, привычнее. Так что, может, тебе пойти по следам уже известного правописания этого имени на русском языке. Хелга пишет:
цитата:
Порыла, но пока ничего не нашла
Ну, если так и не найдется ничего, то, может, имеет смысл преподать это не буквально, а по смыслу - ну, не знаю, (угадать бы какой смысл подразумевается, гы) допустим, жил один, будучи вдовцом, и вынужденно переносил все тяготы холостяцкой жизни. Или напротив - пользовался преимуществами вдовца и был приглашаем на ланчи и закуски, что много значило... Ну, надеюсь, кто-нибудь это сделает лучше меня. [взломанный сайт]
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29595
Отправлено: 26.08.13 22:15. Заголовок: apropos пишет: эта ..
apropos пишет:
цитата:
эта Бекки с детства в нас сидит. Действительно, привычнее. Так что, может, тебе пойти по следам уже известного правописания этого имени на русском языке.
Пойду...
apropos пишет:
цитата:
Или напротив - пользовался преимуществами вдовца и был приглашаем на ланчи и закуски, что много значило...
Колоритные персонажи и завязывающаяся интрига в ироничном ключе...
А дальше сколько колоритных персонажей!
Tanya пишет:
цитата:
Попробую уточнить.
Я что-то ничего толкового никак не найду.
Юлия пишет:
цитата:
Как ты наш балуешь и радуешь!
Главное, что есть кого радовать!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29604
Отправлено: 01.09.13 21:04. Заголовок: II Невзирая на тот ..
II
Невзирая на тот факт, что никаких закусок подано не было, все Дарки и все Пенхаллоу, по рождению, браку или усыновлению, кто сумел добраться до «приема» тети Бекки, были здесь. Даже старая ревматическая Кристин Дарк, которая годами никуда не выходила, заставила своего зятя привезти ее на повозке для молока через лес, что находился за Соснами. Межкомнатные двери у тети Бекки были раскрыты настежь, в гостиной расставлены стулья, а сама она, с горящими, как у кошки, глазами, принимала гостей, восседая на большой орехового дерева старой кровати под балдахином, завешанным пожелтевшим кружевом. Тетя Бекки спала на этой кровати со времен своего замужества и собиралась умереть на ней. Несколько женщин из племени уже положили глаз на эту кровать, и каждая из них надеялась получить ее, но сейчас все думали только о кувшине.
Тетя Бекки отказалась наряжаться ради гостей. Она сказала Камилле, что не намерена утруждать себя, все равно ее не оценят. Поэтому она приняла их в выцветшем старом красном свитере, ворот которого плотно обтягивал ее сморщенную шею, седые волосы были закручены в тугой узел, венчающий голову. Но она надела свой бриллиантовый перстень и заставила страдалицу Амброзин нанести немного румян на щеки. «Это более чем неприлично в вашем возрасте», – протестовала та. «Приличия – это чушь собачья, – ответила тетя Бекки. – Я давным-давно распрощалась с ними. Поступай, как тебе нравится, Амброзин Уинворт, и будешь вознаграждена. Не желаю, чтобы дядя Пиппин заявил: “У старушки когда-то был неплохой цвет лица”. Нанеси аккуратно и густо, Амброзин. Никто из них не посмеет смеяться надо мной, как бы им хотелось, увидь они меня иссохшей и изможденной. Ей-богу, Амброзин, не могу дождаться этого дня. Он станет последней радостью, которой я смогу насладиться на этой стороне вечности, и я намерена упиться ею сполна, Амброзин. Все эти гарпии явятся сюда посмотреть, смогут ли они что-то заполучить. И я заставлю их покорчиться».
Дарки и Пенхаллоу знали это очень хорошо, и каждый вновь прибывший приближался к ореховой кровати с тайной горестной уверенностью, что тетя Бекки задаст какой-нибудь особо ужасный вопрос, пришедший ей в голову. Дядя Пиппин приехал рано, имея в запасе несколько пачек любимой жевательной резинки, и выбрал место у дверей – выгодное положение, откуда он мог всех видеть и слышать все, что скажет тетя Бекки. Это был его куш. «Ага, вот явился муж, что сжег свою жену», – заявила тетя Бекки Стэнтону Гранди, длинному худощавому мужчине с саркастической улыбкой, он был изгоем – давным- давно женился на Робине Дарк, которую кремировал после смерти. Клан никогда не простил его, но Стэнтону Гранди было все равно, он лишь улыбнулся, посчитав это неудачной остротой. «Вся эта суматоха вокруг кувшина не стоит и пары долларов», – насмешливо заметил он, усаживаясь рядом с дядей Пиппином. Дядя Пиппин перекинул жвачку за другую щеку и тотчас легко соврал в пользу клана. «Четыре года назад коллекционер предложил тете Бекки сотню долларов за нее», – с чувством сказал он. Стэнтон Гранди был впечатлен и, чтобы скрыть это, сказал, что не дал бы и десяти. «Тогда зачем ты здесь?» – потребовал дядя Пиппин. «Чтобы развлечься, – холодно ответил мистер Гранди. – Из-за этого кувшина все будут на ножах». Дядя Пиппин от возмущения чуть не проглотил жвачку. Какое право имел изгой, которого еще и подозревали в том, что он был сведенборгианистом*, что бы это ни значило, насмехаться на причудами Дарков или странностями Пенхаллоу? Для него, Пиппина Пенхелоу, крещенного Александром, это было в порядке вещей. Он состоял в племени, пусть и наперекосяк. Но то, что Гранди, вышедший невесть откуда, явился с такой же целью, разозлило дядю Пиппина. Однако он не успел выразить свое возмущение, потому что другая гостья временно отвлекла его от возмутительного Гранди. «Не завела ли еще детей на королевской трассе?» – спрашивала тетя Бекки бедняжку миссис Пол Дарк, которая родила сына, выпустив его в сей суровый мир прямо в кабине Форда по пути в больницу. Дядя Пиппин озвучил единое чувство клана по этому поводу, сказав мрачно: «Повсюду царит бесхозяйственность». Смешок прошелестел по комнате, пока миссис Пол добиралась до стула, пылая лицом. Но интерес тотчас же переметнулся на Мюррея Дарка, красивого мужчину среднего возраста, что пожимал руку тети Бекки. «Так, так, пришел взглянуть на Тору, а? Она вон там, за Пиппином и этим Гранди».
Мюррей Дарк пробрался к стулу, сетуя, что принадлежность к подобному клану превращает жизнь в собачью. Разумеется, он пришел, чтобы увидеть Тору. Все знали об этом, включая и саму Тору. Мюррею было начихать на кувшин Дарков, но он никак не могу упустить шанс увидеть ее. Не слишком много таких шансов у него имелось. Он был влюблен в Тору с того воскресенья, когда впервые увидел ее в церкви, невестой Кристофера Дарка, пьяницы и неудачника Криса Дарка, обладающего вероломным очарованием, против которого не могла устоять ни одна девица. Все семейство было в курсе, но ни разу не случалось никакого скандала. Мюррей просто ждал, когда Крис окочурится. Тогда он женится на Торе. Он был умным, состоятельным фермером и имел бездну терпения. Со временем он укротил свое сердечное желание, хотя иногда слегка недобро размышлял, как долго этот чертов Крис намерен упорствовать. Дарки обладали слишком крепким здоровьем. Ведя образ жизни, который убил бы всякого обычного человека лет за пять, они могла процветать все двадцать. Крис умирал медленной смертью уже десять лет и бог весть как еще долго собирался это делать.
«Тебе следует пользоваться лосьоном для волос», – сказала тетя Бекки Уильяму И. Пенхаллоу, который, еще будучи ребенком, выглядел слишком серьезным – никто никогда не звал его Билли. Он возненавидел тетю Бекки с тех пор, как она первой сообщила ему, что он лысеет. «Моя дорогая, – в сторону миссис Перси Дарк, – какая жалость, что ты так мало заботишься о цвете лица. У тебя была прекрасная кожа, когда ты приехала в Индиан Спринг. И ты здесь?» – вопрос к миссис Джим Трент, урожденной Хелен Дарк. «Разумеется, я здесь, – ответила миссис Джим. – Неужели я настолько прозрачна, что в этом есть сомнения?» «Ты давно забыла о моем существовании, – сухо сказала тетя Бекки. – Но кувшин дает намного больше, чем кошка». «О, мне вовсе не нужен ваш кувшин, – соврала миссис Джим. Все знали, что она лжет. Только полный дурак мог лгать тете Бекки, которую еще ни разу не удавалось провести. Но миссис Джим Трент жила в Трех Холмах, а все живущие там, как считалось, имели мало здравого смысла.
«Еще не закончил свою историю, Миллер?» – спросила тетя Бекки. Старый Миллер Дарк выглядел глупо. Много лет он твердил о том, что пишет историю клана, но так и не начал ее. Такие дела не делаются в спешке. Чем дольше он ждет, тем длиннее будет история. Эти женщины вечно адски спешат. Он благодарно уступил место Палмеру Дарку, который был известен, как человек, гордящийся своей женой. «Выглядит так же молодо, а?» – весело спросил он у тети Бекки. «Да, если хорошо выглядеть молодо, когда на самом деле ты не молода, – признала тетя Бекки, добавив, впрочем, любезность: – Подозреваю, вдовий горб-то уже наметился. Давно не видела тебя, Палмер. Но ты все такой же, только чуть пополнел. Так, так, здесь и миссис Дензил Пенхаллоу. Выглядит прекрасно и изящно. Слыхала, что фруктовая диета полезна. Мне сказали, ты съела все фрукты, что присылали для Дензила, когда он болел прошлой зимой». «Ну и что в этом такого? Он не мог их есть. Выкидывать было, что ли?» – ответила миссис Дензил. Кувшин кувшином, но она не намерена терпеть унижения от тети Бекки.
Две вдовы пришли вместе – миссис Тойнби Дарк, у которой после смерти третьего и последнего мужа уже имелась наготове скорбь, и Вирджиния Пауэлл, чей муж умер восемь лет назад, а она до сих пор была молода и вполне хороша собой, но все еще носила черное, и все знали, что она поклялась никогда более не выходить замуж. Правда, как заметил дядя Пиппин, таковые претенденты не были пока никому известны. Тетя Бекки приветствовала миссис Тойнби весьма официально. Миссис Тойнби была знаменита своими истериками, которые устраивала, если к ней относились пренебрежительно или оскорбительно, а тетя Бекки не собиралась позволять кому бы то ни было узурпировать внимание публики на своем последнем приеме. Но она уколола бедняжку Вирджинию: «Твое сердце еще не откопали?» Однажды Вирджиния сентиментально заявила: «Мое сердце погребено на кладбище Роуз Ривер», и тетя Бекки никогда не упускала случая напомнить ей об этом. «Тот джем еще не съели?» – лукаво спросила тетя Бекки у миссис Титус Дарк, которая однажды сварила варенье из голубики, собранной на кладбище. Адвокат Том Пенхаллоу, обвиненный в присвоении денег своих клиентов, был менее опозорен в глазах клана. Миссис Титус всегда считала, что такое отношение несправедливо. В тот год урожай фруктов выдался скудным, а она наняла пять работников, которые не ели масло. Крупная сочная голубика пропадала в дальнем углу кладбища Бей Сильвер. Там было совсем мало могил, в этой заброшенной части кладбища. «Как поживает твое прозвище?» – спросила тетя Бекки у Эмили Фрост. Кеннеди Пенхаллоу, шестьдесят пять лет назад обманутый своей кузиной Эмили, назвал в ее честь старую изувеченную кобылу, дабы унизить кузину. Кеннеди, счастливо женатый долгие годы на Джулии Дарк, уже и не помнил об этом, но Эмили Фрост, урожденная Пенхаллоу, не забыла и не простила.
«Здравствуй, Маргарет, не напишешь ли стишок обо все этом?» “Утомленный, изнуренный и печальный мимо поезд прогремел”. Тетя Бекки закудахтала смехом, а Маргарет Пенхаллоу, тонкое чувствительное лицо которой вспыхнуло, а большие, мягкие серо-голубые глаза наполнились слезами, вслепую пробралась на свободное место. Когда-то она написала довольно ужасные стихи для газеты Саммерсайд, но, после того как бессовестный печатник удалил все ее пунктуационные знаки, создав эту жуткую строфу, что навсегда осталась в истории клана, как привидение, от которого невозможно избавиться, она более не делала этого. Эта строфа, цитируемая со смешками или хохотом, вечно преследовала Маргарет. Даже здесь, у скорбного ложа тети Бекки, на ее последнем приеме, она была извлечена на свет. Возможно, Маргарет до сих пор писала стихи. Маленькая шкатулка в ее сундуке, вероятно, что-то знала об этом. Но не публичная пресса – во многом благодаря клану.
«Что с тобой случилось, Пенни? Ты выглядишь хуже, чем обычно». «Пчела ужалила в глаз», – мрачно сообщил Пенникуик Дарк. Он был толст и коротконог, с кудрявой седой бородой и не слишком густыми кудрявыми волосами. Он, как всегда, выглядел ухоженным, словно кот. Он все еще считал себя веселым молодым забавником, и лишь этот кувшин мог стать причиной его публичного появления в подобной ситуации. Словно эта чертова старуха желала привлечь внимание всего мира к его глазу. Но он был ее старшим племянником и имел право на кувшин, которое он намерен был отстоять, глаз там или не глаз. Он всегда считал, что его семейная ветвь несправедливо обойдена два поколения назад. Раздраженный и возбужденный, он уселся рядом с миссис Уильям И, которую живейше опасался, после того как она спросила его что делать с ребенком, у которого завелись черви. Как будто он, Пенникуик Дарк, убежденный холостяк, мог что-то знать о детях или червях.
«Иди и сядь в тот дальний угол возле дверей, потому что я не могу выносить этот чертов запах. Даже такое старое ничтожество, как я, имеет право на чистый воздух», – сказала тетя Бекки бедной миссис Артемас Дарк – аромат ее духов всегда раздражал тетю Бекки. Миссис Артемас использовала их слишком обильно, но все же, как отметило семейство, тетя Бекки довольно грубо обошлась с нею, тем более, лежа на своем смертном одре. Конечно, Дарки и Пенхаллоу гордились тем, что шли в ногу со временем, но не настолько, чтобы потакать грубости по отношению к женщине. На этом все еще стояло табу. Шутка же заключалась в том, что тетя Бекки сама не одобряла сквернословие и, как полагали, особо неприязненно относилась к двум членам семейства, которые имели привычку ругаться – к Титусу Дарку, потому что он не мог удержаться от этого и к Утопленнику Джону Пенхаллоу, который мог удержаться, но не хотел.
Прибытие миссис Альфеус Пенхаллоу с дочерью стало сенсацией. Миссис Альфеус жила в Сент-Джоне и случилось так, что, когда было объявлено о приеме тети Бекки, она приехала в свой старый дом в Роуз Ривер. Она была непомерно толста, имела прискорбное пристрастие к ярким расцветкам и дорогим материям, хотя в молодости была стройна, красива и не слишком любима тетей Бекки. Миссис Альфеус ожидала, что тетя Бекки встретит ее не слишком приветливо и готовилась принять это с улыбкой, поскольку страстно желала заполучить кувшин и ореховую кровать в придачу, если фортуна окажется благосклонной. Но тетя Бекки, хоть и отметила про себя, что платье Аннабель Пенхаллоу стоит больше, чем то, на что оно надето, встретила ее весьма снисходительно: «Хм, гладкая, как кошачье ухо, как всегда», – и обратила все внимание на Нэн Пенхаллоу, которая стала главной мишенью сплетен клана, с тех пор как появилась в Роуз Ривер. Шептались, что она носит пижамы и курит сигареты. Более того, было известно, что она выщипывает брови и носит бриджи, когда водит машину или ходит на прогулки. Но даже Роуз Ривер смирился с этим. Тетя Бекки узрела змеевидное безбедрое существо подстриженное в стиле боб, с длинными варварскими серьгами. Изысканное шелковое создание в шикарном черном атласном платье, которое тотчас превратило всех присутствующих женщин в старомодных викторианок. Но тетя Бекки сымпровизировала, не упустив своего. «А вот и Ханна», – заметила она, инстинктивно уколов Нэн в чувствительную точку. Нэн предпочла бы пощечину имени Ханна. «Так-так-так», – “таки” тети Бекки звучали крещендо презрения, смешанного с жалостью. «Я понимаю, что ты считаешь себя современной. И в мое время были девушки, что бегали за парнями. Изменились лишь имена. Твой рот выглядит так, словно ты напилась крови на завтрак, дорогуша. Но взгляни, что время делает с нами. Когда тебе будет сорок, ты будешь точно такой», – жест в сторону тучности миссис Альфеус. Нэн не могла позволить, чтобы эта старомодная карга одержала над нею верх. Кроме того, она страстно желала кувшин. «О, нет, что вы, тетя Бекки, милая. Я пошла в отца. В его родне все стройные, вы же знаете». Тетя Бекки не пожелала быть “милой”. «Иди наверх и смой всю эту дрянь с губ и щек, – сказала она.– Мне здесь не нужны раскрашенные пустышки». «А разве вы сами не в румянах?», – воскликнула Нэн, несмотря на то, что мать жалобно толкнула ее локтем. «А кто ты такая, чтобы указывать мне? – возмутилась тетя Бекки. – А теперь, нечего стоять тут, вертя передо мной хвостом. Иди и делай, что тебе сказано или отправляйся домой». Нэн подумала о последнем. Но миссис Альфеус страстно прошептала ей в шею: «Иди, дорогая, иди, и сделай все, что она сказала, или… или…» «Или у тебя не будет шансов получить кувшин, – хихикнула тетя Бекки, которая в свои восемьдесят пять сохранила такой слух, что могла услышать, как растет трава. Нэн пошла, с обиженно-надменным видом, готовая свести с кем-нибудь счеты за свое унижение этой сварливой старой деспотшей. Возможно, как раз в этот момент в комнату вошла Гей Пенхаллоу, в желтом платье, цвет которого, казалось, переплетался с солнечным светом, и Нэн решила заполучить Ноэля Гибсона. Слишком несправедливо, что именно Гей стала свидетелем ее конфуза. «Зеленоглазые девушки вносят смуту», – заметил дядя Пиппин. «Думаю, что она – пожиратель мужчин», – согласился Стэнтон Гранди.
Гей Пенхаллоу, изящная цветущая девушка, которую лишь семейная библия знала, как Габриэль Александрину, пожала руку тете Бекки, но не наклонилась, чтобы поцеловать ее, как та ожидала. «Эй, эй, что случилось? – потребовала тетя Бекки. – Тебя поцеловал какой-то мальчик? И ты не хочешь испортить его аромат, а?» Гей ускользнула в уголок и села. Это было правдой. Но как тетя Бекки узнала? Ноэль поцеловал ее вчера вечером – первый поцелуй за все ее восемнадцать лет – Нэн осмеяла бы ее за это! Прелестный мимолетный поцелуй под золотой июньской луной. Гей чувствовала, что не может после этого никого целовать, особенно ужасную старую тетю Бекки. Это было бы кощунством. Неважно, отдаст ли ей кувшин тетя Бекки или нет. Какое значение имел весь этот огромный прекрасный мир в сравнении с тем, что Ноэль любит ее, а она любит его? С появлением Гей что-то вошло в людную комнату – что-то подобное внезапному быстрому ветерку в душный день, что-то неописуемо прелестное и неуловимое, как аромат лесного цветка, что-то от юности, любви и надежды. Все вдруг необъяснимо почувствовали себя счастливее, щедрее, отважнее. Вытянутое лицо Стэнтона Гранди, казалось, стало менее угрюмым, а дядя Пиппин вдруг ощутил, что Гранди, несмотря на все, когда-то несомненно женился на одной из Дарков и поэтому имеет право находиться здесь. Миллер Дарк решил, что все-таки начнет писать свою историю на следующей неделе, Маргарет вдохновилась на новый стих, Пенни Дарк отметил, что ему только пятьдесят два, а Уильям И. забыл, что у него есть лысина. Пенни Кертис Дарк, имевший репутацию неизлечимо дурного мужа, подумал, что новая шляпка очень идет его жене, и по пути домой стоит сказать ей об этом. Даже тетя Бекки стала чуть менее бесчеловечной и – хотя у нее имелось еще несколько зарядов в патронташе, и ее угнетала мысль, что она упускает удовольствие выстрелить ими – позволила остальным гостям сесть на свои места, не будучи униженными или уколотыми, разве что спросила старого кузена Скилли Пенхаллоу, как поживает его брат Ангус. Все собрание рассмеялось, а кузен Скилли улыбнулся. Тетя Бекки не смогла уколоть его. Он знал, что весь клан цитирует его перевертыши, и этот, что касался его брата Ангуса, уже тридцать лет как покойного, всегда вызывал смех. В то ветренное утро много лет назад, после того как мельничная плотина Ангуса Пенхаллоу была снесена мартовским наводнением, к Скилли пришел священник, и тот взволнованно встретил его.
"We're all upset here to-day, Mr MacPherson--ye'll kindly excuse us--my dam brother Angus burst in the night." «Мы все расстроены, мистер МакФерсон, простите нас, мой чертов братец Ангус взорвался ночью».
«Итак, думаю, наконец-то все собрались, – сказала тетя Бекки, – все, кого я ждала, по крайней мере, и те, кого не ждала. Не вижу Питера Пенхаллоу и Лунного Человека, но полагаю, мало кто может ожидать от них разумных поступков». «Питер сейчас здесь, – запротестовала его сестра Нэнси Дарк. – Он на веранде. Вы же знаете, Питер ненавидит сидеть в битком набитых комнатах. Он привык к… к…» «Огромным пространствам мира Божьего», – пробормотала тетя Бекки. «Да, это так… это то, что я имела в виду… что я хотела сказать. Питер так же беспокоится о вас, как все из нас, дорогая тетя» «Осмелюсь сказать, что это многое значит. Или кувшин». «Нет, Питер совсем не заботится о кувшине, – сказала Нэнси Дарк, радуясь, что наконец-то нашла твердую почву под ногами. «Лунный Человек тоже здесь, – сказал Уильям И. – Я вижу его, сидящего на ступенях веранды. Его не было несколько недель, но сегодня он вернулся. Удивительно, как ему всегда удается пронюхать, что где происходит». «Он вернулся вчера вечером. Я слышал, как он выл на луну ночью из своей лачуги, – пророкотал Утопленник Джон. – Его следует запереть. Позор для всей семьи, как он живет, болтаясь босиком и в лохмотьях по всему острову, словно у него нет никого, кто бы мог позаботиться о нем. Мне все равно, что он недостаточно сумасшедший для бедлама. Но следует принять какие-то меры».
Тетя Бекки вернула снаряд.
«Как и к большинству из вас. Оставь Освальда Дарка в покое. Он совершенно счастлив в лунные ночи, а признайтесь-ка, кто из нас может сказать это о себе. Если мы бываем пару часов счастливы под луной, это большее, что боги могут сделать для нас. Освальду повезло. Амброзин, вот ключ от моего медного сундука. Поднимись на мансарду и принеси кувшин Гарриет Дарк».
Совершенно запуталась в этих Дарках и Пенхаллоу - количество персонажей зашкалило и, кажется, обставило знаменитый прием у Анны Шерер. Конечно, никто не запоминается - потом разберемся, но общее впечатление от клубка "единомышленников" - чего, видимо, и добивался автор - очень яркое. Ирония, с какой представляются члены семьи (клана), бесподобна, шуточки тети Бекки, когда каждой сестре по серьгам - превыше всех похвал, характеристики - убийственные. Напомнило - атмосферно - еще одну (не такую большую, правда, и без столь строгого "внутреннего распорядка" - небезызвестных Форсайтов, во всяком случае - начало той саги, когда семья была еще тесно сплочена.
Главные герои, похоже, вырисовываются среди этого хаоса, - солнечная Гей, некто по прозвищу Лунный человек с острова - и, конечно, кувшин, ради которого собрание претерпевает такие муки. Словом, бью копытом с нетерпением ожидания продолжения столь дивной истории. Кому же достанется кувшин? [взломанный сайт]
Скрипач не нужен
Сообщение: 686
Отправлено: 01.09.13 22:29. Заголовок: Хелга, ух ты, новый ..
Хелга, ух ты, новый перевод!
Какая шикарная тётя Бекки! Я её уже люблю Тут все прекрасны. Народу много, но, думаю, скоро они все рассортируются и по полкам разлягутся.
цитата:
«Выглядит так же молодо, а?» – весело спросил он у тети Бекки. «Да, если хорошо выглядеть молодо, когда на самом деле ты не молода, – признала тетя Бекки, добавив, впрочем, любезность: – Вижу, у тебя начинает расти горб. Got the beginnings of a dowager's cushion, I see. Давно не видела тебя, Палмер. Но ты все такой же, только чуть пополнел.
Думаю, тут тётя Бекки говорит не о горбе Палмера, а всё-таки о вдовьем горбе его жены. Что-то вроде: "Подозреваю, вдовий горб-то уже наметился". Поскольку о самом Палмере она следом говорит, мол, ты-то всё такой же, только вширь раздался))
Тапочек масенький:
цитата:
Даже старая ревматическая Кристин Дарк
Как-то привычнее в связке в "ревматическая" звучит боль, стопа и прочие проявления ревматизма, но не сам владелец. Владелец скорее ревматик (ревматичка) Мне так кажется.
Спасибо за перевод! Очень рада была по возвращении обнаружить такое замечательное новое чтение!
Хелга Спасибо, дорогая! Какая сочная картинка. Клубок родственных отношений сложен и спутан, но как же интересно все это будет распутываться и развиваться.
Юлия
Сообщение: 1366
Отправлено: 02.09.13 09:28. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Тапочек масенький:
цитата: Даже старая ревматическая Кристин Дарк
Как-то привычнее в связке в "ревматическая" звучит боль, стопа и прочие проявления ревматизма, но не сам владелец. Владелец скорее ревматик (ревматичка) Мне так кажется.
Но это же ироническая характеристика. Мне как раз понравилась ревматическая Кристин - как одна из прочих проявлений ревматизма
Tanya
Сообщение: 142
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
У меня тапок накопилось пока только по первой главе. По просьбе Хелга выкладываю здесь.
цитата:
Из-за него в семействах Дарков и Пенхелоу произошло несколько событий.
цитата:
Ни один Дарк не мог вступить в брак ни с кем то иным, как Пенхелоу, и ни один Пенхелоу – ни с кем иным, как с Дарком.
Варианты: Ни один Дарк не мог вступить в брак ни с кем иным, кроме как с Пенхаллоу, и ни один Пенхаллоу – ни с кем иным, кроме как с Дарком.
Ни один Дарк не мог вступить в брак с кем-то иным, кроме Пенхаллоу, и ни один Пенхаллоу – ни с кем иным, кроме Дарка.
цитата:
До тех пор, (запятая) пока он мог каждый вечер встречаться со своим закадычным другом Эразмусом Дарком, чтобы поиграть дуэтом на флейте и скрипке, тетя Беки могла держать скипетр клана, (лишняя запятая) так долго, как ей хотелось.
цитата:
«Это одно и тоже то же, – усмехался дядя Пиппин.
цитата:
Скажу Говорю вам, парни, только тетя Беки и такие, (запятая) как она, не дают нам зачахнуть».
цитата:
Он слышал, что она не здорова нездорова. Но обнаружил ее (?) сидящей на кровати, среди подушек.
цитата:
Приходили все, кто не мог придумать неопровержимого алиби для отсутствия.
Алиби, кажется, все же немного из другой сферы и означает другое . По-русски я бы сказала достаточно весомой (обоснованной) отговорки (причины).
цитата:
«Ты! – почти высокомерно объявила она. – Ты что? Тебе же только шестьдесят пять.
Варианты: При чем здесь ты? А ты-то при чем?
цитата:
Амброзин плакала над всем – и над смертью, и над испорченным пудингом.
цитата:
Поскольку он жил один, проездные билеты вдовца, случайные закуски и ланчи в домах друзей много значили для него.
Все же речь здесь, скорее всего, о пособии одиноким - вдовам и вдовцам, - существовавшем во время великой депрессии. Но еще покопаю .
цитата:
Дарки всегда возмущались тем, что она он принадлежит тете Беки.
цитата:
Он был лишь четвертым кузеном, в лучшем случае, учитывая сомнительное происхождение, о котором ему напомнила тетя Беки.
Вариант: Он был, в лучшем случае, лишь четвертым кузеном, даже допуская то сомнительное происхождение, над которым насмехалась (которым его дразнила) тетя Беки.
цитата:
…и поехал прочь, погоняя смирную белую лошадку по узкой, пустой leisurely неторопливой (неспешной) красного цвета side-road проселочной дороге, что вела от Индиан Спринг к Бей Силвер.
Совершенно запуталась в этих Дарках и Пенхаллоу - количество персонажей зашкалило и, кажется, обставило знаменитый прием у Анны Шерер
Да, народу много. Думаю, может, список выложить в шапку?
apropos пишет:
цитата:
Главные герои, похоже, вырисовываются среди этого хаоса, - солнечная Гей, некто по прозвищу Лунный человек с острова - и, конечно, кувшин, ради которого собрание претерпевает такие муки.
Кувшин-то точно главный герой.
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Какая шикарная тётя Бекки! Я её уже люблю
И я уже давно обожаю.
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Думаю, тут тётя Бекки говорит не о горбе Палмера, а всё-таки о вдовьем горбе его жены. Что-то вроде: "Подозреваю, вдовий горб-то уже наметился". Поскольку о самом Палмере она следом говорит, мол, ты-то всё такой же, только вширь раздался))
Да, ты права. Искала пока этот dowager's cusion, все силы на это ушли, вот и приписала его не тому. Только хочется его как-то иначе обозвать. Его жена все же не вдова. Или идиоматически?
Юлия пишет:
цитата:
Но это же ироническая характеристика.
Вот я из этого исходила. Ну можно подумать.
Tanya пишет:
цитата:
У меня тапок накопилось пока только по первой главе.
Тапки радостно забираю! С пособием, наверное, все так и есть.
Только хочется его как-то иначе обозвать. Его жена все же не вдова. Или идиоматически?
Нет, тут акцент совсем не на "вдовьем". Это просто народное название искривления позвоночника, которое частенько стремительно развивается в климактерический и постклимактерический период. И именно этот последний момент в данном случае и ключевой - тётя Бекки мастерски троллит Палмера с его "вечно молодой" женой Ну да, мол, молодая у тебя жена, как же
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29607
Отправлено: 03.09.13 14:46. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Это просто народное название искривления позвоночника, которое частенько стремительно развивается в климактерический и постклимактерический период. И именно этот последний момент в данном случае и ключевой - тётя Бекки мастерски троллит Палмера с его "вечно молодой" женой Ну да, мол, молодая у тебя жена, как же
Все понял, отлично. Не знала, что именно такое название этой бяке существует. Да уж, тетя Бекки - тролль на все сто!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29609
Отправлено: 04.09.13 10:47. Заголовок: III Пока Амброзин..
III
Пока Амброзин Уинкворт ходит за кувшином, а семейное собрание молчит, возбужденно погрузившись в ожидание, давайте посмотрим на них внимательней, отчасти глазами тети Бекки, а отчасти своими собственными, и получше познакомимся с ними, особенно с теми, на чьи жизни кувшин, так или иначе, оказал влияние и изменил их. Здесь собрались очень разные люди, каждый со своей семейной и личной тайной, с публичной жизнью, о которой известно почти все, с внутренней, о которой неизвестно ничего, даже тощей поджарой Мерси Пенхаллоу, чьи худоба и поджарость приписывались ее хроническому любопытству касательно всех и каждого – оно не давало ей покоя ни днем, ни ночью. Большинство из них казалось скучными уравновешенными людьми, и такими они и были, но у некоторых из них случались в жизни шокирующие приключения. Некоторые были очень красивы, другие – забавны, некоторые – умны, другие – посредственны, одни из них были счастливы, другие – нет, одних любили все, других – никто. Одни достигли всего, чего хотели, и им нечего было более ждать от жизни, другие все еще искали приключений и хотели осуществления давних, взлелеянных, неудовлетворенных тайных желаний. Например, Маргарет Пенхаллоу, мечтательная, поэтичная Маргарет Пенхаллоу, которая была семейной портнихой и жила со своим братом, Дензилом Пенхаллоу, в Бей Силвер. Ее всегда загружали работой, относились с пренебрежением и управляли ею. Она провела свою жизнь в шитье красивой одежды для других, сама никогда не имея таковой. Но она гордилась своими творениями, как художник, и, когда симпатичная девушка вплывала в церковь в платье ее работы, ее изнуренная душа расцветала, преображаясь. Ведь именно она, отчасти, творила эту красоту. Частица этой красоты принадлежала ей, «старой Маргарет Пенхаллоу». Маргарет преклонялась перед красотой, которой было слишком мало в ее жизни. Сама она не была красива, если не считать огромных, удивительно сияющих глаз и изящных рук – прекрасных рук со старинного портрета. В ней была некая привлекательность, независимая от возраста и не покинувшая ее с годами. Стэнтон Гранди, глядя на нее, подумал, что она самая изысканная женщина своего возраста из всех присутствующих и что, если бы он искал себе вторую жену – каковую он, к счастью, не искал – он бы выбрал Маргарет. Маргарет была бы немного взволнована, знай она, что его мысли заходят так далеко. Правда состояла в том, что Маргарет скорее бы умерла любой ужасной смертью, какую можно было придумать, чем созналась бы, что хочет выйти замуж. Если вы замужем, вы что-то значите. Если нет – вы никто. Во всяком случае, в клане Дарков и Пенхаллоу. Она мечтала о милом своем домике и хотела усыновить ребенка. Она ясно представляла, какого ребенка – с золотистыми волосами и большими голубыми глазами, ямочками, складочками и чудесными пухлыми коленками. И сладкими поцелуями на ночь. Маргарет вся таяла от мыслей о нем. Ее не занимала орава юных демонов, каковых Дензил именовал семьей. Это были наглые и неприятные юнцы, издевавшиеся над нею. Вся ее любовь сконцентрировалась на воображаемом ребенке и маленьком домике – последний, по правде говоря, был не так уж воображаем. У нее не было надежды иметь свой собственный дом, но, если бы она вышла замуж, то, наверное, могла бы усыновить дитя. А еще Маргарет мечтала получить кувшин Дарков. Она хотела этого ради далекой незнакомой Гарриет Дарк, к которой всегда питала странное чувство – зависть, смешанную с жалостью. Гарриет Дарк была любима, чему кувшин являлся зримым и осязаемым доказательством, пережив эту любовь на сотню лет. А что если бы и ее возлюбленный утонул! По крайней мере, у нее был бы возлюбленный. Кроме того, кувшин придал бы ей самой некую значимость. Она никогда ничего не значила. Она была просто «старой Маргарет Пенхаллоу», позади которой пятьдесят лет скуки и унижений и ничего, кроме скуки и унижений, впереди. И почему бы ей не получить этот кувшин? Она – настоящая племянница. Пенхаллоу, но ее мать была Дарк. Конечно, тетя Бекки не любила ее, но кого она вообще любила? Маргарет чувствовала, что обязана иметь этот кувшин, должна его иметь. Она вдруг возненавидела всех присутствующих в комнате претендентов. Она была уверена, что если получит кувшин, то сможет убедить миссис Дензил выделить ей комнату в обмен на разрешение поставить кувшин на каминную полку в гостиной. Своя комната! Это звучало заоблачно. У нее никогда не будет своего собственного домика мечты, но она могла бы иметь свою комнату – комнату, куда не смогут входить Глэдис Пенхаллоу и ее визгливые подружки – девицы, считающие, что основное удовольствие от наличия ухажера, это рассказывать о нем всему свету - о том, что он сделал или сказал; девицы, из-за кого она чувствовала себя старой, глупой и одинокой. Маргарет вздохнула и взглянула на букет лиловых и желтых ирисов, что принесла миссис Уильям И. для тети Бекки, никогда не любившей цветы. Если их тонкая экзотичная красота ничего не значила для тети Бекки, она не была потеряна для Маргарет. Пока она смотрела на них, она была счастлива. В саду «ее» дома лиловые ирисы цвели свободно и повсюду.
Чудная какая Маргарет! И как грустно... Может быть, все-таки судьба повернется к ней своей светлой стороной.
Очень она нравится, славная. И исходя из того, что Монтгомери вполне оптимистично заканчивает свои вещи...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29611
Отправлено: 05.09.13 10:59. Заголовок: IV Гей Пенхаллоу си..
IV
Гей Пенхаллоу сидела возле Маргарет и не думала о кувшине совсем. Ей не нужен был этот кувшин, хотя ее мать с ума по нему сходила. Весна пела в ее крови, она заблудилась в чудесном воспоминании о поцелуе Ноэля и столь же чудесном предвкушении чтения его письма, которое получила на почте по пути сюда. Слыша, как оно шуршит, спрятанное в потайном месте, она чувствовала радостное возбуждение – тот же трепет охватил ее, когда старая миссис Конрой отдала ей это чудесное письмо, кощунственно засунутое между каталогом заказов и модным рекламным проспектом. Она и не мечтала получить от него письмо, ведь они виделись только вчера вечером, и он поцеловал ее. Сейчас оно было спрятано под платьем, касаясь ее белой атласной кожи, и она хотела лишь одного: чтобы этот дурацкий старческий прием закончился, и можно было остаться в одиночестве и прочитать письмо. Который час? Гей взглянула на помпезные старые часы тети Бекки, которые уже оттикали дни и часы четырем поколениям, а теперь столь же безжалостно тикали пятому. Три! В половине четвертого она должна подумать о Ноэле. Какой милый, восхитительный и глупый договор, словно она не думала о нем постоянно. А теперь у нее еще и поцелуй, о котором можно думать – поцелуй, который, казалось, видели на ее губах все. Она вспоминала о нем всю ночь, первую ночь в своей жизни, когда ей не спалось от радости. Ах, как счастлива она была! Так счастлива, что любила всех, даже тех, кто ей прежде не нравился. Помпезного старого Уильяма И., чье мнение о себе превосходило все пределы, тощую любопытную сплетницу Мерси Пенхаллоу, трагичную Вирджинию Пауэлл с ее утомленными позами, Утопленника Джона, который забранил двух жен до смерти, Стэнтона Гранди, что кремировал бедную кузину Робину и поглядывал вокруг так, словно его что-то тайно забавляло. Разве может нравиться человек, который над всеми посмеивается? Аккуратиста Пенни Дарка, считающего, что весьма остроумно называть яйца гусиными ягодами, дядю Пиппина, вечно что-то жующего своими древними челюстями, а больше всех – саму жалкую тетю Бекки. Тетя Бекки скоро умрет, и никому ее совсем не жаль. Гей очень огорчилась, что не огорчается из-за этого, и слезы подступили к ее глазам. Ведь тетю Бекки когда-то любили, ухаживали и целовали, хотя сейчас это казалось нелепым и невероятным. Гей смотрела на одинокую старую каргу, удивляясь, что когда-то та была молодой, красивой и матерью маленьких детей. Разве это морщинистое лицо могло быть похожим на цветок? И разве она, Гей, когда-нибудь станет такой? Нет, разумеется, нет. Та, кого любит Ноэль, никогда не будет старой и нелюбимой. Она видела себя в овальном зеркале, что висело на стене над головой Стэнтона Гранди, и была вполне удовлетворена своим отражением. Кожа оттенка чайной розы, золотисто-каштановые волосы и глаза в тон – глаза, словно коричневые лепестки календулы с золотистыми крапинками. Длинные черные ресницы и брови, будто нарисованные сажей – так четко они темнели на ее лице. Аппетитные родинки – то тут, то там, золотистые капельки, следы выживших веснушек, что в детстве измучили ее. Гей очень хорошо знала, что считается самой красивой в клане – “самая симпатичная девушка, из всех, проходящих по ряду церкви Роуз Ривер” – галантно провозглашал дядя Пиппин. К тому же она всегда казалась робкой и слегка испуганной, что побуждало мужчин стремиться заверить ее, что бояться нечего, поэтому поклонников у нее было более чем достаточно. Но ни один из них не значил для Гей ничего, кроме Ноэля. Каждая тропинка в ее мыслях тянулась к Ноэлю. Четверть четвертого. Еще пятнадцать минут и она будет уверена, что он думает о ней. Счастье Гей было слегка подпорчено одним или двумя темными пятнами. Во-первых, она знала, что Пенхаллоу не одобряют Ноэля Гибсона. Дарки были более терпимы, более того, мать Ноэля была Дарк, хоть и довольно дальняя. Гибсоны считались стоящими на одну-две ступени ниже, чем Пенхаллоу. Гей хорошо знала, что клан хочет выдать ее замуж за доктора Роджера Пенхаллоу. Она любезно взглянула на него, сидящего здесь, в комнате. Добрый старина Роджер со своей непослушной рыжей шевелюрой, мягким искрящимся взглядом из-под прямых густых бровей, забавной ухмылкой в левом уголке длинного изогнутого рта. Ему было почти тридцать. Ей очень нравился Роджер. В нем был какой-то особый привкус. Она никогда не забудет, что он сделал для нее на ее первом бале. Она была так застенчива, неуклюжа и некрасива – или убедила себя в этом. Никто не приглашал ее, пока не подошел Роджер и не вывел торжественно на танец, а потом одарил столь милыми комплиментами, что она расцвела красотой и уверенностью, и все парни очнулись, а прекрасный Ноэль Гибсон из города обратил на нее внимание. О, она обожала Роджера, и гордилась им. Четвертый кузен, который на войне был известным асом, Гей смутно помнила, что он подбил пятьдесят вражеских самолетов. Но мысль о том, что он мог стать ее мужем, вызывала у нее только смех. И более того, откуда они знали, что он хочет жениться на ней? Он никогда даже не упоминал об этом. Это всего лишь одна из причудливых идей, что время от времени посещают клан, странным образом превращаясь в отвратительное убеждение. Гей надеялась, что такого не случится. Ей совсем не хотелось обижать Роджера. Она была так счастлива, что мысль о том, чтобы причинить кому-то боль, казалась ей невыносимой. Вторым маленьким пятном была Нэн Пенхаллоу. Гей никогда не была в восторге от нее, хотя они были подругами с детства, когда Нэн приезжала с родителями на остров на летние каникулы. Гей навсегда запомнила день, когда они с Нэн познакомились. Им обеим было по десять лет, и Нэн, которая уже тогда считала себя красоткой, подтащила Гей к зеркалу и бессердечно указала на контраст. Гей никогда прежде не задумывалась о своей внешности, но в тот момент увидела, что фатально некрасива. Тощая, загорелая и тусклая – уйма веснушек – волосы, выцветшие на солнце Роуз Ривер – смешные черные яркие брови, словно горящие на лице – как Нэн издевалась над этими бровями! Гей годами была несчастлива, уверовав в невыразительность своей внешности. Потребовалось немало комплиментов, чтобы убедить ее, что она выросла красавицей. Прошедшие с тех пор годы не заставили ее больше полюбить Нэн. Нэн, с ее тонким загадочным лицом, пепельными волосами, странными влажными зелеными глазами, тонкими алыми губами, и вполовину не была так хороша, как Гей, но обладала причудливым экзотическим очарованием, неведомым в Роуз Ривер. А ныне она покровительствовала Гей – “Ты по детски чудачлива”, “Ты слишком викторианка”. Гей не желала быть ни чудачкой, ни викторианкой. Она хотела быть элегантной, современной и изысканной, как Нэн. Хотя и не в точности, как Нэн. Она не хотела курить. Это напоминало ей ужасную старую миссис Фидель Блекуайр, что жила в гавани, и усатую Хайленд Дженет из Трех Холмов, которые всегда курили большие черные трубки, как мужчины. Более того, Гей не нравились курящие девушки. Она их вовсе не одобряла. Тем не менее, Гей, в глубине души, была рада, что летний визит обеих Альфеус Пенхаллоу в Роуз Ривер будет коротким. Миссис Альфеус собиралась отправиться в более фешенебельное место.
Хелга Мне нравятся Гей и Роджер (хотя его самого мы еще не слышали, но он мне уже нравится). И что же там за Ноэль? Хелга пишет:
цитата:
Стэнтона Гранди, что кремировал бедную кузину Робину и поглядывал вокруг так, словно его что-то тайно забавляло. Разве может нравиться человек, который над всеми посмеивается?
Может, может Тем более, что ему нравится Маргарет. Такое увлекательное описание - а, казалось бы, ничего не происходит! Спасибо тебе, дорогая!
Одна маленькая очепятка Хелга пишет:
цитата:
Она и не мечтала получить от него письмо, ведь они виделись только вчера вечером, и она поцеловал ее.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29612
Отправлено: 05.09.13 12:58. Заголовок: Юлия пишет: Такое у..
Юлия пишет:
цитата:
Такое увлекательное описание - а, казалось бы, ничего не происходит!
Такие яркие и сочные описания Маргарет и Гей - потихоньку начинаем знакомиться более подробно и обстоятельно с отдельными представителями семьи. Маргарет напомнила мне немного Бов - нелюбимая, зависимая состарившаяся дева, без надежды на возможность счастья. Даже мечты ее вызывают жалость и печаль, а жизнь проходит. У Гей пока все впереди, и очень надеюсь, что ей больше повезет. Юлия пишет:
цитата:
И что же там за Ноэль?
Ноэль - Ноэлем, но есть Лунный с острова. [взломанный сайт] Хотя, признаться, веселый Роджер мне тоже понравился. Нэн получается какой-то заклятой подругой, при которой и враги не нужны.
Маргарет напомнила мне немного Бов - нелюбимая, зависимая состарившаяся дева, без надежды на возможность счастья. Даже мечты ее вызывают жалость и печаль, а жизнь проходит.
Да, похожие судьбы, только Бов все же моложе, и Шанс есть, а у Маргарет они уже стремятся к нулю.
Бов все же моложе, и Шанс есть, а у Маргарет они уже стремятся к нулю.
Ну да, с возрастом шансы уменьшаются, надежды изживают себя, а существующее превращается в данность, которую даже не мечтаешь изменить. Мечты себя изживают. Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! (с) И опять "вылезает" Шекспир с нашим любимым - быть или не быть. Бороться или смиряться под ударами. Гений на все времена. Дык вот, борьба зачастую бывает тщетной или даже невозможной (в зависимости от множества условий), а смирение может быть вынужденным, потому как порой что-то делать - это как об стену головой биться. Чет меня потянуло на размышления.
только Бов все же моложе, и Шанс есть, а у Маргарет они уже стремятся к нулю.
apropos пишет:
цитата:
У Гей пока все впереди, и очень надеюсь, что ей больше повезет
Гей молода и красива, ею восхищаются, и некто Ноэль, возможно, влюблен. Здесь все ясно и понятно и не так заинтриговывает, как стареющая, но изысканная Маргарет со своими несбывшимися мечтами и робкой и увядающей надеждой хоть на какие-то изменения в личной жизни (бедная, так ужасно, что даже своей комнаты, где можно было бы уединиться и побыть самой собой у неё нет). Хелга пишет:
цитата:
исходя из того, что Монтгомери вполне оптимистично заканчивает свои вещи...
Люси Монтгомери всем дает шансы - и молодым, и людям в возрасте (если вспомнить мисс Лаванду из "Энн...") Да и других персонажей, с которыми случается много забавных, курьёзных и романтических историй независимо от их возраста. Поэтому я вся в ожидании приятных перемен для Маргарет...
Ну да, с возрастом шансы уменьшаются, надежды изживают себя, а существующее превращается в данность, которую даже не мечтаешь изменить. Мечты себя изживают. Боги, боги мои! Как грустна вечерняя земля! (с) И опять "вылезает" Шекспир с нашим любимым - быть или не быть. Бороться или смиряться под ударами. Гений на все времена. Дык вот, борьба зачастую бывает тщетной или даже невозможной (в зависимости от множества условий), а смирение может быть вынужденным, потому как порой что-то делать - это как об стену головой биться.
Закопировала всю цитату, поскольку трудно не согласиться. Шансы уменьшаются, надежды изживают, накапливается усталость и сарказм, горький опыт и... Ну в общем, дабы не впадать в пессимизм и не сеять его зерна, поскольку плодов и так достаточно, подхвачу о Вильяме нашем, Шекспире, который вечно зрил в корень. И как ему это удавалось? По сути ведь получается, что он под "не быть" подразумевал не смерть, а смирение, то есть практически уравнивал их. Непростой выбор был у Гамлета - нужно было принимать решение, касательно самых близких людей, потому его сомнения очень понятны. Чет мене тоже занесло не туда. [взломанный сайт]
bobby пишет:
цитата:
Гей молода и красива, ею восхищаются, и некто Ноэль, возможно, влюблен. Здесь все ясно и понятно и не так заинтриговывает, как стареющая, но изысканная Маргарет со своими несбывшимися мечтами и робкой и увядающей надеждой хоть на какие-то изменения в личной жизни (бедная, так ужасно, что даже своей комнаты, где можно было бы уединиться и побыть самой собой у неё нет).
Да, наверное, так и есть, ведь выбор ее стремится к нулю. А с комнатой да, это ужасно. Вспомнилось эссе Вирджинии Вульф "Своя комната", конечно, не совсем о том, но все же о том.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29624
Отправлено: 11.09.13 16:38. Заголовок: V Хью Дарк и Джосе..
V
Хью Дарк и Джоселин Дарк (урожденная Пенхаллоу) сидели в противоположных концах комнаты, не глядя друг на друга, но не думая ни о ком ином и не видя никого другого. Каждый из присутствующих, взглянув на Джоселин, задавался вопросом, который уже десять лет волновал всех: какой ужасный секрет хранит она за своими сжатыми губами. Роман Хью и Джоселин стал тайной и трагедией всего семейства – тайной, которую никто не сумел узнать, хотя попыток было предостаточно. Десять лет назад Хью Дарк обвенчался с Джоселин Пенхаллоу после знаменательно приличных и немного долгих ухаживаний. Завоевать Джоселин было непросто. Этот союз радовал всех, кроме Полин Дарк – она с ума сходила по Хью, и миссис Конрад Дарк, его мать – ее не устраивала ветвь Пенхаллоу, откуда происходила Джоселин. Их вечернее венчание было веселым и старомодным, в лучших традициях Пенхаллоу. Присутствовали родственники до четвертого колена, и все сходились во мнении, что никогда не видели более красивой невесты и столь подходящего и восхитительного жениха. Когда свадебный ужин и торжества закончились, Хью увез невесту в Лесной шум, ферму в Трех Холмах, приобретенную им. Что произошло за те три часа между моментом, когда Джоселин, все еще в фате и атласе, – ибо у Хью была романтическая мысль провести блистающую убором невесты жену через порог своего нового дома – покинула в мягкой прохладе и мерцании сентябрьской ночи вдовье жилище своей матери в Бей Сильвер и минутой, когда она вернулась туда пешком, все еще в свадебном, но уже потрепанном наряде, никто не знал и не имел ни малейшего понятия, несмотря на все расспросы и догадки. Даже своим растерянным родственникам, Джоселин сообщила лишь то, что не может жить с Хью Дарком. Что касается Хью, он вообще ничего не сказал, и мало кто осмелился говорить что-то ему. В безнадежных попытках открыть правду множились догадки и сплетни. Были даны любые возможные объяснения и предположения – по большей части довольно глупые. Например, что Хью, едва введя невесту в дом, заявил, что хозяином будет он, и предъявил ей свод правил, которым она должна следовать. Ни одна женщина не имеет права управлять им. Версия разрослась до измышления, что Хью, чтобы приняться за дело должным образом, заставил или пытался заставить Джоселин ползать по комнате на четвереньках, дабы преподать ей урок, кто в доме хозяин. Ни одна женщина, а тем более дочь Клиффорда Пенхаллоу, не смирилась бы с подобным обращением. Джоселин швырнула ему обручальное кольцо и убежала прочь из дома. Другие говорили, что Джоселин бросила Хью, потому что он отказался избавиться от кошки, которую она ненавидела. «А ныне, – скорбно заметил дядя Пиппин – кошка сдохла». Некоторые предполагали, что они поссорились, потому что Джоселин не одобрила его грамматику. Иные – что она обнаружила, что он атеист. «Знаете ли, его дед читает эти ужасные книги Ингерсолла*. А у Хью они стояли на полке в спальне». Была версия, что она все время спорила с ним. «Его отец был таким, знаете ли. Не мог вынести ни малейшего возражения. Когда он говорил: “Завтра будет дождь”, его приводило в ярость, если вы отвечали, что, возможно, будет ясно». Следовательно, Хью упрекнул Джоселин, что она слишком горда, и он больше не собирается мириться с этим. Он ходил кругами целых три года, но, черт побери, танец должен измениться. Разумеется, Джоселин была гордячкой. Клан признавал это. Да и какая женщина стала бы без гордости носить такую корону золотисто-рыжих волос? Но разве это извиняло жениха, распахнувшего дверь своего дома и холодно предложившего своей невесте забирать свое чертово превосходство туда, где ему место? Дарки не признавали этих бредовых небылиц. Хью вовсе не был виноват. Джоселин призналась ему, что страдает клептоманией. Такое встречалось в ее семействе. Четвертая кузина ее матери была ужасной клептоманкой. Хью подумал о благополучии будущих поколений. А что еще ему оставалось делать? Встречались и более мрачные догадки. Но, несмотря на то, что небылицы распространялись и становились поводом для насмешек, мало кто верил, что в них есть хоть толика правды. Большинство из клана подозревали, что нежные розовые губки Джоселин сомкнулись из-за более страшной тайны, чем глупая ссора из-за кошки или грамматики. Несомненно, она что-то обнаружила. Но что? Она нашла любовное письмо, которое ему написала другая женщина, и обезумела от ревности. Между прочим, прабабка Джоселин была испанкой из Вест-Индии. Испанская кровь, это вам не кот начихал. Все выходки данной ветви Пенхаллоу приписывались влиянию крови испанской прабабки. Ее взял в жены капитан Алек Пенхаллоу. Она умерла, родив, к счастью, только одного сына. Но у этого сына было восемь детей. И все до единого безнадежны. Слишком страстно относились к жизни. Что бы они ни делали, получалось в десять раз сильнее, чем у любого другого. Нет, было что-то худшее, чем просто письмо. Джоселин узнала, что у Хью есть другая жена. Те годы на западе – Хью никогда не рассказывал о них. Но в конце концов сдался и признался. Ничего подобного. Хотя, тот ребенок из гавани… Определенно, его отцом является какой-то Дарк. Возможно, Хью… Естественно, что происшедшее вызвало скандал и стало сенсацией. Старый клан, члены которого всегда утверждали, что в Бей Сильвер ничего не может произойти, был глубоко подавлен. В Роуз Ривер случился пожар. В Трех Холмах – любовный побег. Даже в Индиан Спринг несколько лет назад произошло настоящее убийство. Но ничего такого не бывало в Бей Сильвер. И вот стряслось, словно в отместку. Чтобы Джоселин вела себя таким образом! Ладно, если бы то была ее пустоголовая сестрица Милли! От нее можно было ожидать чего-то подобного, и ей это бы простилось. Но никто и не подумал бы, что Джоселин способна на такой из ряда вон выходящий поступок, так потрясти всех – и поэтому ее не могли простить. По правде говоря, казалось, что самой Джоселин совсем неважно, простят ее или нет. Никакие мольбы ни на дюйм не сдвинули ее. «Ее отец был таким же, помните, – рыдала миссис Клиффорд Пенхаллоу. – Он никогда не менял своих решений». «Но Джоселин же изменила свое, в тот вечер в Лесном шуме, – отвечали ей. – Что произошло, Синтия? Ты, ее мать, должна это точно знать». «Как я могу знать, если она не говорит мне? – возражала миссис Клиффорд. – Никто из вас и не представляет, как она упряма. Она просто сказала, что не вернется к Хью и больше ничего. И даже не будет носить обручальное кольцо». Миссис Клиффорд считала, что это самое худшее. «Никогда не встречала никого столь упрямого». «И как нам теперь ее называть? – рыдал клан. – Она ведь стала миссис Дарк. Это невозможно изменить».
На острове Принца Эдуарда, где за шестьдесят лет случился лишь один развод, ничто не могло изменить этого. Никому и в голову не приходило, что Хью и Джоселин могут развестись. Дарки и Пенхаллоу, все до одного, умерли бы от такого позора. Через десять лет история сама по себе сошла на нет, хотя некоторые еще продолжали гадать, не вернется ли жена с западной оконечности острова. Положение дел было принято, как постоянное и непреложное. Люди даже забывали думать об этом, кроме тех редких случаев, когда видели Хью и Джоселин в одном помещении. Тогда бесплодные гадания возобновлялись.
Хью был красив, и стал намного интересней теперь, в свои тридцать пять, чем двадцатипятилетним, когда был довольно тощим и долговязым. Один взгляд на него наполнял уверенностью, что этот, полный крепкой и спокойной силы, мужчина может все. Он продолжал жить в Лесном шуме со своей старой тетей, которая вела для него дом, а в фермерских кругах его рассматривали, как перспективного человека. Поговаривали, что консервативная партия намерена выдвинуть его кандидатом на следующих выборах в местный парламент. Но его наполненные горечью глаза говорили о том, что он потерпел крах в жизни. С той таинственной брачной ночи никто не слышал его смеха. Он бросил короткий жадный ревностный взгляд на Джоселин, на миг остановившись в дверях. Он не видел ее долгое время. Ее красота не потускнела за прошедшие трагические годы. Густая грива ее волос, уложенных вокруг головы пламенным протестом против модных стрижек, казалась еще прекрасней, чем прежде. Джоселин оставила позади свой расцвет – ее щеки побледнели. Но шея, которую однажды он целовал так нежно и страстно, была столь же изящна и того же цвета слоновой кости, а чудесные глаза, что могли быть голубыми, зелеными или серыми, в зависимости от настроения, столь же сияющими и влекущими, дерзкими и живыми, как в тот миг, когда она смотрела на него в холле Лесного шума, в тот вечер десять лет назад. Хью сжал кулаки и губы. Этот хитрый лис Стэнтон Гранди уставился на него – вечно все смотрели в его сторону. Жених, отвергнутый в брачную ночь. Жених, от которого сбежала невеста, в предполагаемом ужасе или из протеста, проделав три мили по темной пустой дороге. Ладно, пусть смотрят и гадают. Только он и Джоселин знали правду – трагическую абсурдную правду, что разъединила их.
Джоселин увидела Хью, когда он вошел в комнату. Он выглядел старше, но непослушная прядь его темных волос, как обычно, торчала на макушке. Джоселин поймала себя на мысли, что ей хочется пригладить ее. Кейт Мью села рядом с ним, кокетничая. Джоселин всегда ненавидела и презирала Кейт Мью, урожденную Кейт Дарк – раньше она была уродливой смуглой низкорослой девицей, а теперь стала уродливой смуглой низкорослой вдовой с большими деньгами, которых оказалось больше, чем ей нужно. Выйдя замуж ради денег – отметила презрительно Джоселин – она имела на это право. Но непростительно вот так сидеть рядом с Хью и глазеть на него, как на чудо. Она знала, что Кейт однажды сказала: «Я всегда говорила Хью, что из нее не выйдет хорошей жены». Джоселин слегка вздрогнула и стиснула на коленях изящные руки, без обручального кольца. Она не жалела, ни раньше, ни теперь, о том, что сделала десять лет назад. Она не могла поступить иначе, только не она, Джоселин Пенхаллоу, в жилах которой текла доля испанской крови. Но она постоянно чувствовала какую-то отстраненность, и с годами это чувство усугубилось. Ей казалось, что она не принимает участия в жизни, что течет вокруг. Она научилась улыбаться, как королева, лишь губами, но не глазами. Она увидела свое лицо, отраженное в зеркале позади Гей Пенхаллоу, и внезапно подумала, что постарела. Гей, несущая свою юность, как золотую розу, была так счастлива, так лучезарна, словно внутри нее полыхало пламя. Джоселин ощутила странный укол зависти. Все эти десять лет она не завидовала никому, живя восторгом некой удивительной духовной, священной страсти и самоотречения. Но сейчас она почувствовала странную пустоту, словно ей подрезали крылья. Холод изумления и страха охватил ее. Напрасно она пришла на этот глупый прием. Ее не интересовал старый кувшин Дарков, хотя мать и тетя Рейчел обе хотели его. Она бы не пошла, если бы знала, что Хью явится сюда. А кто ожидал, что он придет? Разумеется, ему не нужен кувшин. Узнай она, что это не так, она бы презирала его. Без сомнения, ему просто пришлось сопровождать своих мать и сестру, миссис Джим Трент. Они обе сердились на нее. Золовки, миссис Пенни Дарк и миссис Палмер Дарк, сделали вид, что не заметили ее. Она знала, что они ненавидят ее. Ладно, все это неважно. В конце концов, разве можно обвинять их, учитывая тот урон, который она нанесла семейству Дарков? «Неважно, – рассеянно подумала Джоселин, – а что же важно?» Она взглянула на Лоусона Дарка с его крестом Виктории, приколотым к груди, – он получил его под Амьеном – сидящего в инвалидном кресле позади Стэнтона Гранди. Он был парализован уже десять лет – последствие взрыва снаряда. Взглянула на сидящую рядом с ним Наоми Дарк – с ее терпеливым измученным лицом и темными запавшими глазами, в которых все еще горел огонь надежды, что поддерживал ее жизненные силы. Джоселин изумилась, вдруг поняв, что странным образом завидует Наоми Дарк. Зачем завидовать той, чей муж, вернувшись с войны, не узнал ее и до сих пор не узнает? Относительно всего прочего его мозг работал нормально, но он начисто забыл свою невесту, которую встретил и на которой женился за несколько недель до отправки на фронт. Джоселин знала: Наоми живет верой, что однажды Лоусон вспомнит ее. А пока она заботилась о нем и боготворила его. Лоусон был в восторге от нее, как от сиделки, но воспоминания о внезапной любви и коротком медовом месяце покинули его. И все же Джоселин завидовала ей. У нее это было. Жизнь не стала для нее пустой чашей, какое бы горькое варево в ней не замешивалось. Даже миссис Фостер Дарк имела то, ради чего стоило жить. Хэппи Дарк сбежал из дома много лет назад, оставив записку: “Мама, я когда-нибудь вернусь”. Миссис Фостер никогда не запирала двери на ночь, на случай, если придет Хэппи, и все знали, что она оставляла на столе ужин для него. Никто не верил, что Хэппи вернется – юный мерзавец несомненно был давно мертв, и слава богу! Но надежда поддерживала миссис Фостер, и Джоселин завидовала ей! Она увидела Мюррея Дарка, пожирающего глазами Тору Дарк, довольствующегося единственным ее взглядом в ответ. Он предпочитает, знала Джоселин, один из этих долгих, глубоких далеких взглядов Торы любому поцелую с другой женщиной. Не удивительно, что он любит Тору. Она – одна из тех женщин, в которых мужчины не могут не влюбиться, кроме разве что Криса Дарка, что разлюбил ее через шесть недель после свадьбы. Но не было и женщины, которой бы не нравилась Тора. Куда бы она ни входила, все присутствующие чувствовали себя счастливее. Она светилась жизнью, словно заботливая горящая свеча. Ее лицо сияло очарованием, не будучи красивым. Поразительное угловатое лицо, широко расставленные миндалевидные глаза, изящный изгиб губ. Она очень мило одевалась. Волосы необычного темно-каштанового цвета она укладывала с ровным пробором, собирая в узел на макушке. В ушах – молочно-жемчужные капельки серег. Какой бы женой она могла стать Мюррею, если бы этот презренный Крис соблаговолил умереть. Прошлой зимой он подхватил двухстороннюю пневмонию, и все были уверены, что он умрет. Но он выжил, благодаря, без сомнения, верному уходу Торы. А Мэтью Пенхаллоу из Трех Холмов, которого все любили, и в ком нуждалась его семья, умер от своей пневмонии. Еще одно доказательство противоречивости жизни.
Полин Дарк отсутствовала. Любит ли она Хью до сих пор? Она так и не вышла замуж. Сколько же в жизни путаницы и перекрёстков! Вот они сидят здесь, рядами, ожидая Амброзин Уинкворт с кувшином, ради которого готовы порвать друг друга на части. Поистине безумный мир. Джоселин была обделена чувством юмора, но именно оно превращало этот прием в забаву для Темпеста Дарка, что сидел позади нее. Темпест принял решение по рассматриваемому им вопросу – не застрелиться ли сегодня вечером. Он едва не застрелился вчера, но подумал, что лучше подождать до окончания приема. Он хотел, из простого любопытства, узнать, кто же получит старый кувшин Дарков. Уинфрид всегда нравился этот кувшин. Он знал, что у него самого нет шансов. Тетя Бекки не принимала во внимание банкротов. Он обанкротился, а его жена, которую он обожал, умерла за несколько недель до этого. Он не видел никакого смысла жить дальше. Но сейчас он развлекался.
*– Роберт Грин Ингерсолл, 1833 – 1899г.г. — американский военный, юрист, публицист и оратор. Известен выступлениями в защиту агностицизма. Участвовал в Гражданской войне на стороне Севера, достиг чина полковника. В 1867—1869 гг. генеральный прокурор Иллинойса; республиканец. Похоронен на Арлингтонском национальном кладбище.
Nadejda
Сообщение: 2
Отправлено: 11.09.13 20:24. Заголовок: Хелга, большое вам с..
Чудо! Все по очереди раскрываются - и действительно, у каждого своя история, "путаница и перекрестки". И как шикарно описывает это все автор - без шаблонов и повторений, каждый персонаж - личность, живая, страдающая, надеющаяся на что-то... На чудо? История Хью и Джоселин - загадочна, и читателям - наряду с семейством Дарков и П. - тоже жуть как любопытно, что там такое могло между ними произойти. Хотя, вероятно, невеста взбрыкнула по глупости, и только теперь, похоже, начинает осознавать, как поломана ее жизнь, и жизнь ее мужа. Вообще, как там у классиков: каждая несчастливая семья несчастна по-своему. *вздох* А все кувшин... Интересная, оригинальная авторская зацепка для романа. Хелга пишет:
цитата:
По сути ведь получается, что он под "не быть" подразумевал не смерть, а смирение, то есть практически уравнивал их.
Ну да - смирившиеся не живут - существуют. Своего рода тоже смерть, только при жизни.
Интересная, оригинальная авторская зацепка для романа.
Причем, про каждого можно отдельный роман написать, а Монтгомери всех чудесно переплела.
apropos пишет:
цитата:
Ну да - смирившиеся не живут - существуют. Своего рода тоже смерть, только при жизни.
Но к сожалению, смирение - это процентов 70 жизни, увы. Терпение, смирение, толерантность и по кругу...
Nadejda Спасибо, что отозвались.
apropos
Главвред
Сообщение: 37547
Отправлено: 11.09.13 21:32. Заголовок: Хелга пишет: про каж..
Хелга пишет:
цитата:
про каждого можно отдельный роман написать, а Монтгомери всех чудесно переплела
Да, там прямо готовые сюжеты - читаю и облизываюсь. Хелга пишет:
цитата:
смирение - это процентов 70 жизни, увы. Терпение, смирение, толерантность и по кругу...
Устои, традиции, общественное мнение, законы в конце концов. Хотя есть личный выбор и личная свобода в какой-то степени. Не имею в виду свободу в переходе улицы в неположенном месте, но где-то не смолчать, где-то не согнуться, где-то не купиться. И тоже все не так просто, как может показаться.
Хотя есть личный выбор и личная свобода в какой-то степени. Не имею в виду свободу в переходе улицы в неположенном месте, но где-то не смолчать, где-то не согнуться, где-то не купиться. И тоже все не так просто, как может показаться.
О-о-о, личный выбор и личная свобода, да, есть, главное правильно лично выбрать, чтобы потом не лишиться личной свободы.
Tanya
Сообщение: 146
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Отставай на здоровье! Все должно быть в удовольствие.
И у меня назрел вопрос, требующий помощи. Названия. Поскольку прозвища в книге все говорящие, то хочется и названия, и не только поэтому, перевести, а не оставлять в оригинальном виде. Three Hills, Pinery, Treewoode худо бедно перевела, но есть еще Indian Spring и Bay Silver. Второе, как Серебряная бухта или залив, думаю, пойдет, а вот что делать с Индейской весной? Девичье лето? Или оставить названия в оригинале транслитом?
Tanya
Сообщение: 148
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Отправлено: 12.09.13 18:59. Заголовок: Хелга Думаю, здесь ..
Хелга Думаю, здесь Spring - это источник, ключ, родник - выбирай. В Канаде навалом индейских названий географических объектов. Если рядом с городом, деревней, поселком есть озеро, речка, ручей какой-нибудь, то это может отразиться в названии населенного пункта. Как, впрочем, и в других странах, включая Россию (Волжск, Обнинск, Усинск). Относиельно времени года в сочетании с Indian употребляется Summer - индейское лето, сентябрьские-октябрьские теплые деньки с ласковым солнышком, разноцветными кленовыми лесами, неправдоподобно-синим небом и косяками птиц, улетающих на юг.
Вообще-то, переводить названия, как мне кажется, не стоит. Возьми обратную ситуацию, когда надо переводить с русского на другой язык. Трудностей, думаю, будет еще больше, если начать переводить Нижний Тагил, Соликамск, Оренбург и т.д.
Возьми обратную ситуацию, когда надо переводить с русского на другой язык. Трудностей, думаю, будет еще больше, если начать переводить Нижний Тагил, Соликамск, Оренбург и т.д.
Да, но исхожу из соображений, что корни Орен, Тагил и тыды и на русском тайна, если не знать истории. А в Паутине все переводимо. Вот Pinery, например, Пайнери или Сосновый? Как лучше. Три Хиллз или Три холма? Раздирают сомнения.
Tanya пишет:
цитата:
Относиельно времени года в сочетании с Indian употребляется Summer - индейское лето, сентябрьские-октябрьские теплые деньки с ласковым солнышком, разноцветными кленовыми лесами, неправдоподобно-синим небом и косяками птиц, улетающих на юг.
Елки! Hope Spring! Источник надежды. А какое там индейское лето, и Колин Ферт на его фоне, пусть и сюжет дурацкий. Индейский источник, чем не название.
Tanya
Сообщение: 149
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Отправлено: 12.09.13 21:37. Заголовок: Хелга пишет: Три хо..
Хелга пишет:
цитата:
Три холма, Индейский источник
Мне кажется, что если давать перевод названию из двух (и более) слов, то все их надо с заглавной - Три Холма, Индейский Ключ (Родник, Источник) и т.д., как Набережные Челны, например, или Большие Васюки .
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29635
Отправлено: 13.09.13 08:49. Заголовок: Tanya пишет: Мне ка..
Tanya пишет:
цитата:
Мне кажется, что если давать перевод названию из двух (и более) слов, то все их надо с заглавной - Три Холма, Индейский Ключ (Родник, Источник) и т.д., как Набережные Челны, например, или Большие Васюки .
Да, да, только так. А как тебе нравится или не нравится Treewoode - Лесной Шум? Индейский Ключ - самое то!
Tanya
Сообщение: 150
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
В моей копии A Tangled Web ферма называется Treewoofe. Название странное, не нашла ничего толкового, даже если разъединить на два слова. Tree - понятно, а woofe - поиски не дали ничего .
Есть woof - гав, лай, а также, когда используется в обозначении ткани - синонимы tissue, cloth, textile, fabric, web (!), woof.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29637
Отправлено: 13.09.13 18:18. Заголовок: Tanya пишет: В моей..
Tanya пишет:
цитата:
В моей копии A Tangled Web ферма называется Treewoofe. Название странное, не нашла ничего толкового, даже если разъединить на два слова. Tree - понятно, а woofe - поиски не дали ничего .
Так и в моей также. Очепяталась.
Tanya пишет:
цитата:
Есть woof - гав, лай, а также, когда используется в обозначении ткани - синонимы tissue, cloth, textile, fabric, web (!), woof.
Вот woof и взяла за основу. Думаешь, web знаково? А это мысль! Лесная паутина?
Или оставить его транслитом? Тривуф?
apropos
Главвред
Сообщение: 37548
Отправлено: 13.09.13 21:23. Заголовок: Если позволите вмеша..
Если позволите вмешаться... [взломанный сайт] На мой взгляд, все характерные названия, которые несут на себе определенную смысловую нагрузку, - переводить надо однозначно. Транслит русскоязычному читателю ни о чем не говорит, а характерные названия прекрасно впишутся в атмосферу произведения. Хелга пишет:
цитата:
Думаешь, web знаково? А это мысль! Лесная паутина?
Очень возможна игра слов, кстати говоря. Вероятно, автор не случайно дала намек именно на паутину (употребив синоним)? Тогда это ну очень говорящее название.
Хелга Как все запутано! И такие сочные живые образы и отношения - просто слюнки текут в предвкушении... apropos пишет:
цитата:
Если позволите вмешаться...
Вот и я туда же... Мне очень нравятся (удачно) переведенные названия, по крайней мере в твоем переводе они звучат не просто значимо, но и трогательно. Их романтические и в то же время незамысловатые названия, создают атмосферу и делают ближе и понятнее самих людей, некогда давших названия этим местам и живших там... Ферма Лесная паутина в Трех холмах – именно то место, где могла запутаться и заплутать любовь Джоселин и Хью…
Транслит русскоязычному читателю ни о чем не говорит, а характерные названия прекрасно впишутся в атмосферу произведения.
Юлия пишет:
цитата:
Их романтические и в то же время незамысловатые названия, создают атмосферу и делают ближе и понятнее самих людей, некогда давших названия этим местам и живших там...
В общем, попробую варьировать, где возможно, переводить, а где это трудно, оставлять транслит.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29646
Отправлено: 14.09.13 20:56. Заголовок: VI Донна Дарк и Ви..
VI
Донна Дарк и Вирджиния Пауэлл, как обычно, сидели рядом. Они были прямыми кузинами, родились в один день, да и замуж вышли одновременно, Донна – за своего второго кузена, Барри Дарка, а Вирджиния – за Эдмонда Пауэлла. Две недели спустя после свадьбы оба отправились в Валкартиер*. Эдмонд Пауэлл умер от пневмонии в лагере подготовки, а Барри Дарк встретил последний час своей славной жизни где-то во Франции. Вирджиния и Донна стали «вдовами войны» и заключили торжественный договор навсегда остаться таковыми. Идея принадлежала Вирджинии, но Донна была совсем не против поддержать ее. Она знала, что никогда не сможет полюбить другого мужчину. Она не утверждала, что ее сердце погребено в каком-то особом месте, хотя слухи иногда приписывали ей эту знаменитую фразу Вирджинии, но чувствовала то же самое. Он продолжали носить траур, хотя Вирджиния выглядела намного траурней, чем Донна. Многие из семейства считали, что из двух подруг красивее Вирджиния с ее одухотворенностью, светло-золотистыми локонами и огромными незабудковыми глазами. Донна была темна, как ее фамилия – хрупкая бледная особа с черными как смоль волосами, которые всегда гладко зачесывала назад – такую прическу может позволить себе женщина либо уверенная в своей красоте, либо та, которой все равно, красива она или нет. Донне было все равно – или она так считала – но ей повезло родиться с судьбой вдовы, и это спасало ее. Лучшим в ее внешности были глаза, словно сапфировые звезды, и ротик с ямочками у уголков. Она подстригла волосы, хотя ее отец устроил ужасный домашний тарарам по этому поводу, а Вирджиния была потрясена. «Думаешь, Барри одобрил бы это, дорогая?» «Почему нет? – протестующе спросила Донна. – Барри не понравилась бы отсталая жена. Он всегда был современным». Вирджиния вздохнула и покачала головой. Она никогда бы не подстригла волосы. Ведь их касался Эдмонд, ими он восхищался. После гибели Барри Донна жила со своим отцом, Утопленником Джоном Пенхаллоу – так его называли в отличие от другого Джона Пенхаллоу, который не утонул – и своей старшей сводной сестрой, Теклой. Она хотела уехать, чтобы учиться на медсестру, но Утопленник Джон наступил своей отнюдь не маленькой ногой на горло этому желанию. Донна сдалась, поскольку проще было сразу сдаться ему, чем сопротивляться. Он просто укладывал людей на лопатки своим криком. Его гнев был печально известен клану. Когда его упрекали этим, он отвечал: «Если бы я иногда не гневался, мои жены повесились бы от скуки».
Утопленник Джон был дважды вдовцом. С первой женой, Дженни Пенхаллоу, он начал спорить сразу после венчания. Когда они узнали, что ждут ребенка, то спорили о колледже, куда послать его учиться. Ребенок оказался Теклой, и вопрос отпал сам по себе, по крайней мере, для Утопленника Джона. Но ссоры продолжались и закончились таким скандалом, что клан начал подозревать, что они в конце концов разъедутся, хотя, конечно, не разойдутся. Подобная мысль никогда не посещала умы клана. Но Утопленник Джон не видел в этом смысла. В противном случае ему пришлось бы нанимать экономку. «Лучше я буду спорить с Дженни, чем с любой другой женщиной», – говорил он. Когда Дженни умерла – «явно от изнеможения», как утверждал клан – Утопленник Джон женился на Эмили Дарк, предназначенной стать матерью Донны. Семейство считало, что она слегка безумна, согласившись выйти за него после всех предупреждений о той жизни, какая ей предстоит. Но Утопленник Джон никогда не ссорился с Эмили. Эмили просто не спорила с ним – и Утопленник Джон втайне подумывал, что жизнь с нею слишком скучна. И хотя у него в запасе имелось лишь два набора манер, и второй, лучший из них, он использовал дома, Текла и Донна любили его. Когда он делал то, что хотел, он был вполне сносен. Ненавидьте то, что он ненавидит – любите то, что он любит, позволяйте ему иногда поболтать, и вам не найти более приятного человека. О молодости Утопленника Джона рассказывали множество причудливых небылиц, апофеозом которых была история о его ссоре с отцом, когда Утопленник Джон, имевший потрясающий голос, орал так громко, что его было слышно за две мили в Трех Холмах. После этой ссоры он сбежал на корабле в Новую Зеландию. Во время плавания он свалился за борт, и семейству сообщили, что он утонул. Клан отслужил панихиду по нему, а его отец заказал выбить его имя на большом семейном памятнике на кладбище. Два года спустя молодой Джон вернулся домой не слишком изменившимся, кроме, разве что, татуировки огромной змеи на правой руке, благоприобретенного и весьма обильного бранного словарного запаса да устойчивого отвращения к морским путешествиям. Некоторые считали, что судно, подобравшее его в море, вмешалось не в свое дело. Но Джон поселился на ферме, сообщил Дженни Пенхаллоу, что собирается жениться на ней и не позволил убрать свое имя с семейного памятника. Это было неплохой шуткой. Каждое воскресенье Утопленник Джон ходил на кладбище и хохотал над ней. Он сидел позади Уильяма И. и размышлял, неужели тот настолько самонадеян, что рассчитывает получить кувшин. Конечно же, без всяких сомнений, только он, Джон Пенхаллоу, должен обладать им. Было бы чертовски возмутительно со стороны тети Бекки отдать его кому-то другому, и он сообщит ей о том всеми приемлемыми и неприемлемыми словами. Его длинное лицо стало пунцовым от ярости от одной лишь этой мысли – краска залила уродливую лысину, перетекая со лба на макушку. Седые усы встали дыбом. Глаза навыкате смотрели в упор. Любыми словами и более чем доходчивыми – если кто-то другой получит кувшин, ему придется иметь дело с ним. «Интересно, о чем это Утопленник Джон так злобно бранится про себя?» – подумал дядя Пиппин.
Донна тоже хотела кувшин. Она с ума сходила по нему. Она чувствовала, что обязана его получить. Давным-давно, когда Барри был еще маленьким мальчиком, тетя Бекки сказала, что оставит ему кувшин, когда умрет. Так что, именно она, вдова Барри, должна стать его хозяйкой. Это была славная старая вещь, со своей романтической историей. Донна всегда страстно желала его. Она не бранилась про себя, как ее отец, но сердито думала, что вряд ли где еще можно встретить такую толпу старых гарпий.
Хелга Какие они все живые! И каждый по-своему интересен и непохож на другого. Замечательные герои, замечательный автор и драгоценный наш переводчик! Спасибо тебе, дорогая!
До чего яркие все персонажи! Я уже разрываюсь, не зная, кому отдать предпочтение - все хороши по-своему, как и их истории. Утопленник такой фактурный, вдовы вызывают искреннее сочувствие - и так хочется, чтобы у них все наладилось, и каждая нашла кого-то себе по сердцу, а не жила только воспоминаниями.
И как всегда очень много интересных, умных мыслей, ироничных, с долей сарказма фраз, которые хочется цитировать - их обсуждать или ими наслаждаться. Но тогда придется цитировать почти весь текст. Но все же приведу маленький фрагмент, несколько фраз:
цитата:
Буря (Дарк) принял решение по рассматриваемому им вопросу – не застрелиться ли сегодня вечером. Он едва не застрелился вчера, но подумал, что лучше подождать до окончания приема. Он хотел, из простого любопытства, узнать, кто же получит старый кувшин Дарков. Уинфриду нравился этот кувшин. Он знал, что у него самого нет шансов. Тетя Бекки не принимала во внимание банкротов. Он обанкротился, а его жена, которую он обожал, умерла за несколько недель до этого. Он не видел никакого смысла жить дальше. Но сейчас он развлекался.
Короткое, будто вскользь, упоминание об одном из присутствующих - и сколько в нем горькой иронии и той самой жизненности (той самой "пресловутой" жизненности в литературе), когда осмысливается человеческое бытие, в котором есть место всему - и жизни, и смерти, и любви, и печали, и сожалениям, и надеждам. Очень затронул меня этот момент - и не отпускает.
Tanya
Сообщение: 151
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Отправлено: 16.09.13 17:18. Заголовок: Хелга, в первой глав..
Хелга, в первой главе в самом начале (3-е предложение) в "Из-за" все еще не хватает первого "з".
А теперь по второй главе. Глава длинная и тапок получилось немало, поэтому, из экономии времени и места, даю прямо в тексте цитат. И, как обычно, варианты зеленым и на усмотрение авторa перевода. Там, где пропущен авторский курсив, помечу синим.
цитата:
Межкомнатные двери у Складные (раздвижные) двери меж двумя комнатами тети Бекки были раскрыты настежь, в гостиной расставлены стулья, а сама она, с горящими, как у кошки, глазами, принимала гостей, восседая на большой орехового дерева старой кровати под балдахином, завешанным пожелтевшим кружевом.
цитата:
Она сказала Камилле, что не намерена утруждать себя, все равно ее не оценят - они были недостойны того. Поэтому она с царственным видом приняла их в выцветшем старом красном свитере, ворот которого плотно обтягивал ее сморщенную шею, седые волосы были закручены в тугой узел, венчающий голову.
цитата:
Поступай, как тебе нравится Делай как приказано,(выполняй что приказано), Амброзин Уинворт, и будешь вознаграждена.
цитата:
У старушки когда-то был неплохой цвет лица
цитата:
Клан никогда не простил его, но Стэнтону Гранди было все равно, он лишь натянуто (криво, фальшиво) улыбнулся, посчитав это неудачной остротой.
цитата:
«Вся эта суматоха вокруг кувшина не стоит и пары долларов», – насмешливо презрительно заметил он, усаживаясь рядом с дядей Пиппином.
цитата:
«Четыре года назад коллекционер предложил тете Бекки сотню долларов за нее него», – с чувством сказал он. Стэнтон Гранди был впечатлен и, чтобы скрыть это, сказал, что он не дал бы и десяти.
цитата:
Для него, Пиппина Пенхелоу Пенхаллоу, крещенного Александром, это было в порядке вещей.
цитата:
Смешок прошелестел по комнате, пока миссис Пол с пылающим лицом добиралась до стула, пылая лицом.
цитата:
Он был влюблен в Тору с того воскресенья, когда впервые увидел ее в церкви, невестой Кристофера Дарка, пьяницы и неудачника Криса Дарка, обладающего вероломным коварным (?) очарованием, против которого не могла устоять ни одна девица.
цитата:
Со временем он укротил свое сердечное желание утолит свою сердечную страсть, хотя иногда слегка недобро с легким (некоторым ) беспокойством размышлял, как долго этот чертов Крис намерен упорствовать.
цитата:
Ведя образ жизни, который убил бы всякого обычного человека лет за пять, они могла могли процветать все двадцать.
цитата:
Он благодарно уступил место Палмеру Дарку, который был известен, лишняя запятая? как человек, гордящийся своей женой.
цитата:
Да, если хорошо есть какая-то польза - выглядеть молодо, когда на самом деле ты не молода, – признала тетя Бекки, добавив, впрочем, любезность: быстро (поспешно, мимоходом, как бы про себя) – Подозреваю, вдовий горб-то уже наметился.
цитата:
Ну и что в этом такого? Он не мог их есть.
цитата:
Когда-то она написала довольно ужасные стихи для газеты Саммерсайд, но, (лишняя запятая) после того, (запятая) как бессовестный печатник удалил все ее пунктуационные знаки препинания, создав эту жуткую строфу, что навсегда осталась в истории клана, как привидение, от которого невозможно избавиться, она более не делала этого.
цитата:
Он все еще считал себя веселым молодым забавником остряком, и чувствовал, что лишь этот кувшин мог стать причиной его публичного появления в подобной ситуации. Словно Как и то, что эта чертова старуха желала привлечь внимание всего мира к его глазу.
цитата:
Раздраженный и возбужденный, он уселся на первый попавшийся на глаза свободный стул. И только тогда в смятении обнаружил, что сидит рядом с миссис Уильям И, которую живейше опасался, после того как она спросила его, (запятая) что делать с ребенком, у которого завелись черви глисты. Как будто он, Пенникуик Дарк, убежденный холостяк, мог что-то знать о детях или червях глистах.
цитата:
На этом все еще стояло табу. Шутка же заключалась в том, что тетя Бекки сама не одобряла сквернословие и, как полагали, особо неприязненно относилась к двум членам семейства, которые имели привычку ругаться – к Титусу Дарку, потому что он не мог удержаться от этого, (запятая) и к Утопленнику Джону Пенхаллоу, который мог удержаться, но не хотел.
цитата:
Миссис Альфеус жила в Сент-Джоне, (запятая) и случилось так, что, когда было объявлено о приеме тети Бекки, она приехала в свой старый дом в Роуз Ривер.
цитата:
Она была непомерно толста, имела прискорбное пристрастие к ярким расцветкам и дорогим материям, хотя в молодости была стройна, красива и не слишком любима тетей Бекки. Миссис Альфеус ожидала, что тетя Бекки встретит ее не слишком не очень-то приветливо и готовилась принять это с улыбкой, поскольку страстно желала заполучить кувшин и ореховую кровать в придачу, если фортуна окажется благосклонной.
цитата:
Шептались Затаив дыхание, перешептывались, что она носит пижамы и курит сигареты.
цитата:
Тетя Бекки узрела змеевидное безбедрое существо, (запятая) подстриженное в стиле боб, с длинными варварскими серьгами.
цитата:
Возможно, как раз в этот момент в комнату вошла Гей Пенхаллоу, в желтом платье, цвет которого, казалось, переплетался с солнечным светом, и Нэн решила сотканном, казалось, из солнечного света, отчего у Нэн возникла мысль заполучить Ноэля Гибсона.
цитата:
Неважно, отдаст ли ей кувшин тетя Бекки или нет. Какая разница, в самом деле, что произойдет с ее старым кувшином?
цитата:
Пенни Кертис Дарк, имевший репутацию неизлечимо дурного мужа, подумал, что новая шляпка очень идет его жене, и по пути домой стоит сказать ей об этом.
цитата:
Питер так же беспокоится о вас, как все любой из нас, дорогая тетя»
Глава длинная и тапок получилось немало, поэтому, из экономии времени и места, даю прямо в тексте цитат.
Tanya
Спасибо огромное! Напропускала я блох... Ой, кстати, посмотрела несколько серий прелестной экранизации по Монтгомери"Дорога в Эвонли", там имеются Пенхаллоу, прозвучало четко, так что есть звуковой фонетический пример.
Юлия пишет:
цитата:
Какие они все живые! И каждый по-своему интересен и непохож на другого.
Причем, ведь не положительные, не отрицательные - просто люди.
apropos пишет:
цитата:
Очень затронул меня этот момент - и не отпускает.
Зацепило, да. Трагедия и комедия идут рука об руку.
Tanya
Сообщение: 152
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
посмотрела несколько серий прелестной экранизации по Монтгомери"Дорога в Эвонли", там имеются Пенхаллоу
Да, недавно тоже смотрела весь сериал, замечательный. Правда, Пехаллоу не запомнила .
Вот еще совсем немного по 3-й главе.
цитата:
Ведь именно она, отчасти, творила эту красоту. Частица этой красоты принадлежала ей, «старой Маргарет Пенхаллоу».
цитата:
Вся ее любовь сконцентрировалась на воображаемом ребенке и маленьком домике – последний, по правде говоря, был не так уж воображаем, как ребенок.
цитата:
А что, (запятая?) если бы и ее возлюбленный утонул!
цитата:
Да, она, конечно, Пенхаллоу, но ее мать была Дарк.
цитата:
У нее никогда не будет своего собственного домика мечты и голубоглазого золотистого дитя, но она могла бы иметь свою комнату – комнату, куда не смогут входить Глэдис Пенхаллоу и ее визгливые подружки – ...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29654
Отправлено: 16.09.13 21:08. Заголовок: Tanya пишет: Да, не..
Tanya пишет:
цитата:
Да, недавно тоже смотрела весь сериал, замечательный. Правда, Пехаллоу не запомнила .
Их упоминают только, кажется, в той серии, где Марилла рассказала о своем неудавшемся женихе. Или про карантин.
Спасиб за еще порцию!
Tanya
Сообщение: 154
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Отправлено: 16.09.13 21:12. Заголовок: Хелга Эт я валяюсь ..
Хелга Эт я валяюсь дома с температурой и пытаюсь отвлечься, а заодно и пользу какую-никакую принести.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29656
Отправлено: 16.09.13 21:13. Заголовок: Tanya пишет: Эт я в..
Tanya пишет:
цитата:
Эт я валяюсь дома с температурой и пытаюсь отвлечься, а заодно и пользу какую-никакую принести.
Ох, выздоравливай! Здоровья тебе!
Tanya
Сообщение: 155
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Спасибо! Что можно добавить к вышеприведенным отзывам?.. Только присоединиться и еще раз восхититься мастерством автора и, конечно, переводчика, благодаря которому мы можем наслаждаться очередным произведением Люси Монтгомери. Хелга пишет:
цитата:
Их упоминают только, кажется, в той серии, где Марилла рассказала о своем неудавшемся женихе. Или про карантин.
Если не ошибаюсь, там еще выступит на сцену Пенхаллоу, чуть позже, весьма колоритный герой, будут зажигать с тетей Хэтти... Серия и смешная, и грустная одновременно, впрочем, что же здесь удивительного?..
Tanya
Сообщение: 157
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Кидаю здесь "тапки" исключительно по просьбе уважаемого переводчика.
Глава 4-я.
цитата:
Гей очень хорошо знала, что считается самой красивой в клане – “самая симпатичная девушка, (лишняя запятая) из всех, проходящих по ряду церкви Роуз Ривер”
цитата:
К тому же, (запятая?) она всегда казалась робкой и слегка испуганной,...
цитата:
“Ты по детски по-детски чудачлива”
Глава 5-я.
цитата:
Хью Дарк и Джоселин Дарк (урожденная Пенхаллоу) сидели в противоположных концах комнаты, не глядя друг на друга, но не думая ни о ком ином и не видя никого другого при этом не думая ни о ком ином и не видя никого, кроме друг друга.
цитата:
Десять лет назад Хью Дарк обвенчался с Джоселин Пенхаллоу после знаменательно приличных и немного долгих несколько затянувшихся ухаживаний.
цитата:
Этот союз радовал всех, кроме Полин Дарк – она с ума сходила по Хью, и миссис Конрад Дарк, его мать матери – ее не устраивала ветвь Пенхаллоу, откуда происходила Джоселин.
цитата:
Их вечернее венчание Их свадебный вечер был веселым и старомодным, в лучших традициях Пенхаллоу.
цитата:
Когда свадебный ужин и торжества закончились, Хью увез невесту в Лесной шум (?), ферму в Трех Холмах, приобретенную им.
цитата:
Даже своим растерянным родственникам, (лишняя запятая) Джоселин сообщила лишь то, что не может никогда не сможет жить с Хью Дарком.
цитата:
Ни одна женщина не имеет права управлять им.
цитата:
Но разве это извиняло жениха, распахнувшего дверь своего дома и холодно предложившего своей невесте забирать свое чертово превосходство высокомерие туда, где ему место?
цитата:
От нее можно было ожидать чего-то подобного, и ей бы это бы простилось. Но никто бы и не подумал бы, что Джоселин способна на такой из ряда вон выходящий поступок, так потрясти всех – и поэтому ее не могли простить.
цитата:
«Но Джоселин же изменила свое, в тот вечер в Лесном шуме (?), – отвечали ей. – Что произошло, Синтия?
цитата:
Она просто сказала, что не вернется к Хью, (запятая) и больше ничего.
цитата:
«И как нам теперь ее называть? – рыдал причитал (там немного раньше рыдала миссис Клиффорд) клан.
цитата:
Он продолжал жить в Лесном шуме (?) со своей старой тетей, которая вела для него дом, а в фермерских кругах его рассматривали, (лишняя запятая?) как перспективного человека.
цитата:
Он бросил короткий жадный ревностный взгляд на Джоселин, на миг остановившись в дверях.
цитата:
...как в тот миг, когда она смотрела на него в холле Лесного шума (?), в тот вечер десять лет назад.
цитата:
Она не жалела, (лишняя запятая?) ни раньше, ни теперь, о том, что сделала десять лет назад.
цитата:
Они обе сердились сердито уставились на нее.
цитата:
Не удивительно Неудивительно (?), что он любит Тору.
Хелга, показалось странным, что имя Tempest дано в переводе . Но - хозяин-барин, все на твое усмотрение.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29661
Отправлено: 17.09.13 21:37. Заголовок: bobby пишет: Если н..
bobby пишет:
цитата:
Если не ошибаюсь, там еще выступит на сцену Пенхаллоу, чуть позже, весьма колоритный герой, будут зажигать с тетей Хэтти...
Аха, я стало быть, еще не добралась до этой серии. Пока дошла до «Старой мисс Ллойд».
Tanya пишет:
цитата:
показалось странным, что имя Tempest дано в переводе
Да, здесь я ляпанула. Решила, что это прозвище, а, видимо, все-таки имя.
За тапки спасиб!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29683
Отправлено: 25.09.13 10:31. Заголовок: VII Снаружи, на пер..
VII
Снаружи, на перилах веранды, лениво покачивая длинной ногой, сидел Питер Пенхаллоу. На его длинном, загорелом хмуром лице застыло презрительное выражение . Лицо Питера всегда было хмурым и скучным – по крайней мере, в цивилизованном мире. Он не собирался заходить в комнаты. Не дождетесь, чтобы Питер зашел в клетку, забитую охотниками за наследством. Впрочем, для Питера любое помещение, будь оно даже пустым, всегда оставалось лишь местом, которое следует немедленно покинуть. Он утверждал, что задыхается в четырех стенах. Явившись, конечно же против своей воли, на этот адский прием – проклятие прихотям тети Бекки! – он мог хотя бы оставаться снаружи, на веранде, откуда открывался далекий вид сверкающей огнями гавани, а прямо с залива дул славный ветерок, не знающий оков. Питер любил ветер! Да и на большую цветущую яблоню, смотреть было куда приятнее, чем на любое женское лицо, попадавшееся Питеру на глаза. Клан записал Питера в женоненавистники, но он вовсе не был таковым. Единственной женщиной, которую он ненавидел, являлась Донна Дарк. Он просто-напросто не интересовался женщинами и даже не пытался, поскольку был уверен, что на свете не существует той, что могла бы разделить его образ жизни. А изменить этот образ и принять оседлое существование никогда не приходило Питеру в голову. Женщины сожалели об этом, поскольку Питер был весьма привлекателен. Не красивый, «но очень заметный, знаете ли». У него имелись серые, похожие на орлиные, глаза, что чернели в минуты волнения или глубокого чувства. Женщинам не нравились эти глаза, им было не по себе от его взгляда, но они считали, что у него красивый рот, он привлекал их своей силой, чувственностью и иронией. Как сказал дядя Пиппин, все семейство, вероятно, было бы в восторге от Питера, если бы у них выпал хоть какой-то шанс поближе познакомиться с ним. До сей поры он оставался лишь беглецом от родни, будоражащим воображение, чьи приключения добавляли остроты в их жизнь и кем они очень гордились, ибо его исследования и открытия принесли ему известность, – «дурную славу», как говорил Утопленник Джон – но кого они даже и не пытались понять и чьих саркастических усмешек побаивались. Питер ненавидел притворство любого вида, а клану, подобному Пенхаллоу и Даркам, оно всегда свойственно. Иначе они не смогли бы существовать как клан. Но Питер никогда не уступал. «Взгляните на Донну Дарк, – вечно усмехался он. – Притворяется, что предана памяти Барри, а сама, подвернись ей шанс, тотчас же выскочила бы замуж во второй раз». Не то чтобы сам Питер когда-либо взглядывал на Донну. Он не видел ее с того последнего воскресенья перед своим побегом на судне для перевозки скота, когда она, тогда девочка восьми лет, сидела в церкви через ряд от него. Но очевидцы сообщили, что он сказал Донне, и Донна навсегда запомнила эти слова. Она не слишком надеялась на такую удачу, как шанс получить расплату. Но среди ее грез была одна, согласно которой Питер Пенхаллоу, по какой-то таинственной безумной причине, влюбится в нее и попросит ее руки – лишь для того, чтобы быть с позором отвергнутым. О, как бы она отказала ему! Как бы показала, что она «вдова, между прочим». А пока ей приходилось успокаивать себя ненавистью к нему, такой же горькой, какой мог ненавидеть сам Утопленник Джон.
Питер, будучи по специальности инженером-строителем, а по жизни – исследователем, родился в снежную бурю и почти уморил троих человек, пока она бушевала – начиная со своей матери и заканчивая отцом и врачом – они оказались отрезанными от мира и чуть было не замерзли до смерти в ту бурную ночь. Когда их через какое-то время откопали и отогрели, там оказался и Питер. Как утверждала тетушка Но, на свете еще не рождалось такое дитя. Когда она принесла его на кухню, чтобы запеленать, он сам поднял голову и осмотрелся вокруг яркими внимательными глазами. Тетушка Но никогда не видела ничего подобного. Она так испугалась, что вздрогнула и уронила Питера. К счастью, он не ушибся, потому что упал на мягкую подушку, но это происшествие стало первым из череды его чудесных спасений. Тетушка Но всегда с благоговением рассказывала, что Питер не плакал, явившись в этот мир, как должны поступать все нормальные дети. «Как будто ему нравятся перемены, – говорила тетушка Но. – Он прекрасный здоровый малыш, но…» – здесь тётушка Но многозначительно качала головой. Семейство Джеффа Пенхаллоу не раздражали ее «но». Из-за них она получила свое прозвище. Но они считали, что ее дурное предчувствие в этом случае справедливо.
Питер продолжал любить перемены. Он родился с душой Бальбоа или Колумба. Главным соблазном для него стало ступить туда, куда еще не ступала нога человека. В нем кипела неутолимая жажда жизни. «Жизнь, – бывало говорил он, – это огромное чудесное приключение, которое мы делим с богами». Когда ему было четырнадцать, он заработал на свое первое кругосветное путешествие, начав с десяти центов и трудясь на судне, перевозящем скот в Австралию. Вернулся домой со шкурой тигра-людоеда, которого убил сам, для украшения пола в гостиной его матери и коллекцией великолепных голубых африканских бабочек, ставшей предметом хвастовства клана. Он вернулся в школу, усердно учился и со временем получил специальность инженера-строителя. Эта профессия позволила ему путешествовать по свету. Заработав достаточно денег, чтобы не работать какое-то время, он бросал дела и занимался исследованиями. Он всегда стремился к неизвестному, не нанесенному на карту, не обнаруженному. Семья смирилась с этим. Как сказал дядя Пиппин, Питер был «не домашним», и они знали, что он никогда таким не станет. С ним произошло множество экстремальных приключений, о которых клан знал, и тысячи, о которых они даже не слышали. Они всегда ожидали, что он вот-вот погибнет.
«Когда-нибудь его сварят», – сказал как-то Утопленник Джон. Сказал не Питеру, поскольку никогда с ним не разговаривал. Между этими двумя семействами Пенхаллоу существовала давняя вражда, начавшаяся с того дня, когда Джефф Пенхаллоу убил собаку Утопленника Джона и повесил ее на его воротах, потому что эта собака напала на его овец, а Утопленник Джон отказался это признать и убрать ее. С того дня никто из семьи Утопленника Джона не имел никаких дел, разговоров и прочего с членами семьи Джеффа Пенхаллоу. Утопленник Джон ударил и всячески оскорбил на площади Шарлоттауна человека, который заявил, что слово Джеффа Пенхаллоу все равно что его ручательство – ни то, ни другое ничего не стоят. А Питер Пенхаллоу, встретив знакомого с острова, ударил его по лицу за то, что тот смеялся над Теклой Дарк за то, что она приправила имбирный хлеб горчицей. Но в этих поступках заключалась верность клану, а не личные отношения, которые с каждым годом становились все жестче и горше. Когда Барри Дарк, кузен и лучший друг Питера, объявил, что собирается жениться на Донне Дарк, Питер не пытался удержать или привязать его. Он просто отказался считаться с действительностью и так резко поссорился с Барри, что даже Джефф Пенхаллоу посчитал, что Питер зашел слишком далеко. Когда наступил день свадьбы, Питер уже охотился на оленей в Новой Зеландии, весьма огорченный отчасти тем, что Барри женился на одной из проклятой расы, а отчасти, что он, Питер, будучи печально известным и неизлечимым левшой, не смог поступить в ряды иностранного легиона. Барри был очень раздражен поступком Питера, и с тех пор в их отношениях появился лед, которому не суждено было растаять, потому что Барри не вернулся с фронта. Это оставило горечь в душе Питера и еще более усилило ненависть к Донне Дарк.
У Питера не было намерения идти на прием к тете Бекки. В этот день он собирался отправиться в исследовательскую экспедицию в верховья Амазонки. Он уложил, завязал и закрыл свой багаж, насвистывая с легким мальчишеским удовольствием от того, что скоро будет далеко отсюда. Он провел дома целый месяц, слишком долго. Но, слава богу, ни минутой больше. Через несколько недель он будет за тысячу миль от всех этих мелких сплетен, ничтожных пристрастий и неодобрений Дарков и Пенхаллоу; от мира, где женщины стригут волосы, отчего невозможно определить со спины, кто из них старуха, а кто девушка-подросток; будет там, где никто не станет стонать: «Что люди подумают о тебе, Питер, если ты сделал то-то или чего-то не сделал?» «Клянусь девятью богами Клузиума*, эти места не увидят меня в ближайшие десять лет», – объявил Питер Пенхаллоу, сбегая по ступенькам к машине своего брата, который ждал его, чтобы отвезти на станцию. И тотчас Судьба, шаловливо хихикнув, похлопала его по плечу. Его сводная сестра Нэнси вся в слезах вышла во двор. Она не сможет попасть на прием, если он не отвезет ее. Машина ее мужа сломалась. А она должна быть там. У нее не будет ни единого шанса получить этот милый старый кувшин, если она не доберется туда. «Молодой Джефф сможет отвезти тебя. Я дождусь вечернего поезда», – любезно предложил Питер. Молодой Джефф не согласился. Ему нужно копать репу. Он может потратить полчаса, чтобы подбросить Питера на станцию, но он не намерен весь день торчать в Индейском Ключе. «Отвези ее сам, – сказал он. – Если тебя устраивает вечерний поезд, все равно тебе сегодня нечего делать». Питер неохотно согласился. Впервые в его жизни он сделал то, что очень не хотел делать. Но Нэнси была такой милой малышкой – его любимицей в семье. Она легко уломала его своими «О, Питер!» Если она отдала сердце этому чертовому кувшину, он не станет лишать ее шанса. Если бы Питер мог предвидеть, что Фортуна уготовила для него, повез бы он Нэнси на прием или отказался? Сделал бы он это ныне, зная все, что произошло? Спросите его сами.
Итак, Питер появился на приеме, но был мрачен и не зашел в дом. Он не объяснил настоящей причины – при всей своей ненависти к притворству. Возможно, он не признавался в этом даже сам себе. Питер, который не страшился ни единого существа на свете, от змей до тигров, в глубине сердца побаивался тети Бекки. Да и сам дьявол, как считал Питер, испугался бы этого язвительного старого языка. Не так уж страшно, если бы она наносила ему такие же, как другим, прямые удары. Но для Питера у тети Бекки имелась иная технология. Она с улыбкой произносила перед ним короткие речи, лаконичные, тонкие и опасные, словно порез бумагой, и Питер оказывался беззащитным перед ними. Так что он устроился на перилах веранды. Лунный человек расположился в другом ее конце, а Большой Сэм Дарк и Маленький Сэм Дарк расселись в кресла-качалки. Питер ничего не имел против этой компании, но содрогнулся, когда на веранду явилась и уселась на единственный оставшийся стул миссис Тойнби Дарк, начав, как обычно, жаловаться на здоровье и закончив псевдоблагодарностью за то, что она такая, какая есть. «Современные девушки слишком крепки здоровьем, – вздыхала миссис Тойнби. – Это несколько вульгарно, как ты считаешь, Питер? Когда я была девушкой, то была очень хрупкой. Однажды я упала в обморок шесть раз за день. Не уверена, что обязана заходить в эту душную комнату». Питер ответил ей довольно грубо, но его можно простить за это, поскольку вряд ли он был так напуган когда-либо в своей жизни, если не считать того случая, когда перепутал аллигатора с бревном. «Если вы останетесь здесь в обществе четверых холостых мужчин, дорогая Алисия, тетя Бекки решит, что у вас имеются матримониальные планы, и тогда у вас не останется шанса получить этот кувшин». Миссис Тойнби позеленела от сдерживаемого гнева, бросила на него взгляд, в котором содержались слова, которые нельзя произносить вслух, и ушла вместе с Вирджинией Пауэлл. Питер тотчас принял меры предосторожности, забросив лишний стул через перила в кусты спиреи. «Прошу прощения за мои рыдания, – сказал Маленький Сэм, подмигивая Питеру, вытирая огромные воображаемые слезинки. «Мстительна, она очень мстительна, – заметил Большой Сэм в сторону ретировавшейся миссис Тойнби. – И хитра, как сатана. Тебе не следовало ссориться с ней, Питер. Она вернет тебе все, если сможет». Питер рассмеялся. Что значила мстительность миссис Тойнби для него, кого ждали соблазнительные тайны неизведанных джунглей Амазонки? Он погрузился в мечты о них, пока оба Сэма дымили своими трубками и размышляли, каждый о своем. * Клузиум или Клузий
Наконец и я прочла всё потихоньку. Хороши же невозможно. Все красавцы, как наподбор! Кому же достанется кувшинчик?
Немножко зацепился глаз за
цитата:
Современные девушки так здоровы
Может быть, как-то иначе сформулировать? Крепки здоровьем или что-то в этом роде. Мне почему-то первым подумалось, что речь не о здоровье, а о здоровости. Здоровенные такие, мол Но это, конечно, мои тараканы.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29691
Отправлено: 26.09.13 11:53. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
bobby пишет:
цитата:
А какие хитросплетения межродственных связей и отношений... Интересно, что же дальше?
А дальше все паутинистей и паутинистей.
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Может быть, как-то иначе сформулировать? Крепки здоровьем или что-то в этом роде. Мне почему-то первым подумалось, что речь не о здоровье, а о здоровости. Здоровенные такие, мол
Гы... Верно, верно. Ага, крепки здоровьем или пышут здоровьем.
Tanya
Сообщение: 159
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Он Они продолжали носить траур, хотя Вирджиния выглядела намного траурней, чем Донна.
цитата:
Но ссоры продолжались и закончились таким скандалом, что клан начал подозревать, что они в конце концов разъедутся, хотя, конечно, не разойдутся разведутся.
цитата:
О молодости Утопленника Джона рассказывали множество причудливых небылиц, апофеозом которых была история о его ссоре с отцом, когда Утопленник Джон, имевший потрясающий громоподобный (невероятной , огромной силы) голос, орал так громко, что его было слышно за две мили в Трех Холмах.
- мне кажется, здесь речь о силе голоса, его мощи (tremendous), а "потрясающий" скорее о качестве, красоте.
До чего хороши и интересны герои, что я уже не знаю, кому отдать пальму первенства, да и не нужно это, наверное, тем более, что знакомство со многими, пока не охваченными, у нас еще впереди. И как замечательно написано, как объемно раскрываются образы, каждый со своей изюминкой, своей историей и своей жизнью, где всего намешано и столько переплетено. Потрясающее произведение потрясающего автора. И отличный перевод - читается на одном дыхании.
До чего хороши и интересны герои, что я уже не знаю, кому отдать пальму первенства, да и не нужно это, наверное, тем более, что знакомство со многими, пока не охваченными, у нас еще впереди.
Дык я же предупреждала, что там нет ГГ, там все хороши и все главные. [взломанный сайт]
Хелга Спасибо Вам!!! Снова Люси Мод Монтгомери, снова чудесная Канада - больше не terra incognita...
apropos пишет:
цитата:
Неожиданно - и замечательно! Просто подарок для меня. Вкусно, остроумно, ярко - так пишет Монтгомери - и так ты ее переводишь.
Я говорила о книгах, подобных живой воде? Не могу не подумать об этом снова. Отрадно вернуться в живой, яркий, многомерный мир, думая, что где-то в другом его секторе живут Валенси и Барни . Героев "A Tangled Web" можно назвать их соседями по реальности. О да, они замечательные, под стать родному миру! Хелга пишет:
цитата:
Это всего лишь одна из причудливых идей, что время от времени посещают клан, странным образом превращаясь в отвратительное убеждение.
Хочется узнать всё о жизни и пр иключениях этого клана Сейчас мне нравятся Маргарет (у неё свой Голубой замок с цветущими ирисами), умножающая красоту (в виде платьев), и прекрасная Габриэль Александрина. Также интересны Вирджиния, Донна, Нэн (надеюсь, она не станет врагом Гей) и дядя Пиппин. Левша Питер, любимец Фортуны, "бурерождённый" - вызвал как любопытство, так и некоторую неприязнь. Не понравились Скрытый текст
Стэнтон Гранди и Ут.Джон, но тётя Becky показалась ужаснее их вместе взятых Надо же так... со всеми... Насчёт сердца, насчёт ребёнка в машине etc, etc!
При чтении сознание и память откликнулись фейерверком ассициаций. Да, "Сага о Форсайтах" - и ещё "Блистательные Азераки" (клан!), "Приходи на меня посмотреть" ("... ну, мне осталось несколько месяцев...", правда, характер "угасающей" героини совершенно другой); "Властелин колец" - благодаря имени "Пиппин" и устремлению персонажей к желанному таинственному артефакту.
Несколько моментов по тексту:
1) Хелга пишет:
цитата:
Она заимела традицию объявлять в местной газете
- "завела/ввела/учредила традицию"?
2) Хелга пишет:
цитата:
Явившись, конечно же против своей воли, на этот адский прием – проклятие прихотям тети Бекки! – он мог хотя бы оставаться снаружи
У нее никогда не будет своего собственного домика мечты, но она могла бы иметь свою комнату – комнату, куда не смогут входить Глэдис Пенхаллоу и ее визгливые подружки – девицы, считающие, что основное удовольствие от наличия ухажера, это рассказывать о нем всему свету - о том, что он сделал или сказал; девицы, из-за кого она чувствовала себя старой, глупой и одинокой.
- может быть, представить так: "... куда не смогут входить Глэдис Пенхаллоу и ее визгливые подружки, считающие, что основное удовольствие от наличия ухажера - это рассказывать о нем всему свету: о том, что он сделал или сказал; девицы, из-за кого она чувствовала себя старой, глупой и одинокой."
Очень рада, что читаете. Спасибо за тапки - замечания по тексту, все очень ценно.
Поспорю только, может, с «заимела», мне кажется, это слово здесь лучше звучит, ироничней.
Немного притормозила с переводом, не хватает часов в сутках.
Armillaria пишет:
цитата:
При чтении сознание и память откликнулись фейерверком ассициаций. Да, "Сага о Форсайтах" - и ещё "Блистательные Азераки" (клан!), "Приходи на меня посмотреть" ("... ну, мне осталось несколько месяцев...", правда, характер "угасающей" героини совершенно другой)
Да-да, ассоциаций масса. По поводу героини из "Приходи...", на мой взгляд тетя Бекки намного позитивней и приятней.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29767
Отправлено: 16.10.13 20:34. Заголовок: Глава давно лежала и..
Глава давно лежала из-за сомнений, но выложу, чтобы слишком не затягивать. Сомнения есть по поводу названий, бухт и прочих.
VIII
«Маленький» Сэм Дарк, ростом шесть футов и два дюйма, (190см) и «Большой» Сэм Дарк, ростом пять футов один дюйм, (155см) были кузенами. «Большой» Сэм был старше на шесть лет, и прилагательное, которое в детстве звучало вполне логично, приложилось к нему на всю жизнь, как часто случалось в Роуз Ривер и в бухте Малой Пятницы. Оба Сэма, бывшие моряки-грузчики-рыбаки, жили вдвоем в небольшом доме Маленького Сэма, что, словно птичье гнездо, ютился на красному мысу бухты Малой Пятницы. Большой Сэм был прирожденным холостяком. Маленький Сэм – вдовцом. Его женитьба осталась так далеко, где-то в смутном прошлом, что Большой Сэм уже почти простил его за это, хотя и напоминал иногда, в частных ссорах, которыми они оживляли свою довольно монотонную жизнь приставших к берегу моряков. Ни сейчас, ни прежде оба не отличались красотой, но их мало волновал сей факт. Лицо Большого Сэма было скорее широким, чем длинным, а борода – пламенно-рыжей, что являлось редкостью среди Дарков, внешность которых обычно соответствовала фамилии. Он никогда не умел, да так и не научился готовить, зато стал хорошей прачкой и рукодельником. А еще он умел вязать носки и писать стихи, и они ему нравились. Он сочинял эпические поэмы, которые с удовольствием декламировал неожиданно мощным для столь тщедушного тела голосом. Даже Утопленник Джон едва ли смог бы громче взреветь. В дурном настроении он ощущал, что упустил свое призвание, и никто не понимает его. И что почти все будут прокляты в этом мире. «Мне следовало стать поэтом», – скорбно вещал он своему оранжевому коту по имени Горчица. Кот всегда соглашался с ним, но Маленький Сэм иногда презрительно фыркал. Если у него и имелось тщеславие, то все оно было тщательно вытатуировано в виде якорей на его руках. Якоря, на его вкус, были симпатичнее и больше соответствовали морскому делу, чем змей Утопленника Джона. Большой Сэм всегда был либералом в политике, а на стене над его кроватью висел портрет Сэра Уилфрида Лорье. Сэра Уилфрида не было в живых, он ушел в прошлое, но, по мнению Большого Сэма, ни один современный лидер не стоил и праха с его ботинок. Премьеры и кандидаты вырождались, как и все прочее. Он считал, что бухта Малой Пятницы самое желанное место на свете и презирал любые возражения по этому поводу. «Мне нравится, когда у моего порога плещется безлюдное море», – гулко сообщил он на вопрос «писаки», который жил в арендованном летнем коттедже в бухте, не кажется ли им бухта Малой Пятницы слишком уединенным местом, . «Эта часть его поэтической натуры», – пояснил Маленький Сэм для того, чтобы писака не подумал, что Большой Сэм не в своем уме. Маленький Сэм жил в тайном страхе, а Большой — с тайной надеждой, что писака «вставит их в свою книгу».
На фоне тощего Большого Сэма, Маленький Сэм выглядел огромным. Лоб занимал буквально половину его веснушчатого лица, а сеть больших фиолетово-красных вен на носу и щеках наводили на мысль о чудовищном пауке. Он носил большие свисающие усы, похожие на подкову – они казались лишними на его лице. Но он был добродушен, с удовольствием и хорошо готовил, особенно свои знаменитые гороховые супы и похлебки из устриц. Его политическим идолом стал Джон Макдональд, чей портрет висел над его полкой с часами, а еще слышали, как он говорил — не в присутствии Большого Сэма — что абстрактно восхищается бабенками. У него имелось безвредное хобби — собирать черепа на старом индейском кладбище, что находилось недалеко от бухты Большой Пятницы, и украшать ими изгородь своего картофельного поля. Каждый раз, когда он приносил домой очередной череп, меж ним и Большим Сэмом вспыхивала ссора. Большой Сэм утверждал, что это неприлично, неестественно и не по-христиански. Но черепа оставались на своих шестах. Тем не менее, Маленький Сэм не всегда не считался с чувствами Большого. Когда-то он носил в ушах огромные круглые золотые серьги, но отказался от этого, потому что Большой Сэм был фундаменталистом и не считал их пресвитерианскими украшениями.
Оба Сэма имели к старому кувшину Дарков лишь академический интерес. Их двоюродное родство вряд ли давало им какие-то преимущества. Но они никогда не пропускали ни одного собрания клана. Большой Сэм, вероятно, получал здесь материал для своих стихов, а Маленький замечал пару-тройку симпатичных девушек. Сейчас он отметил, что очередной красоткой стала Гей Пенхаллоу, и что Тора Дарк располнела. Что-то появилось в Донне Дарк — что-то поразительно соблазнительное. Сара Уильяма И. несомненно оставалась красива, но была квалифицированной медсестрой, и Маленький Сэм всегда подозревал, что она слишком много знает о своих и чужих внутренностях, чтобы быть по настоящему привлекательной. Что касается дочери миссис Альфеус Пенхаллоу Нэн, о которой так много говорили, Маленький Сэм мрачно решил, что она «слишком броская». И, конечно же, Джоселин Дарк. Она всегда была заметной. Что за чертова кошка пробежала меж ней и Хью? Маленький Сэм считал, что выражение «чертова кошка» мягче и звучит менее богохульно, чем «дьявол». Для старого морского волка Маленький Сэм слишком беспокоился о своем языке.
Освальд Дарк стоял в дальнем конце веранды, устремив огромные, выразительные агатово-серые глаза в небо и на золотой край земли, простор Серебряного залива. Как обычно босиком, в длинном, почти до земли, черном полотняном пальто. Его длинные темные, без единого проблеска седины, кудрявые, как у женщины, волосы, расчесаны на прямой пробор. Несмотря на впалые щеки его лицо было странно гладким, без морщин. Дарки и Пенхаллоу ныне стыдились его так же, как прежде гордились им. В молодости Освальд Дарк был блестящим студентом с перспективой попасть в правительство. Никто не знал, почему он бросил все. Некоторые искали ответ в несчастной любви, другие считали, что он просто перетрудился. Некоторые покачивали головами по поводу того факта, что бабушка Освальда была чужачкой — из Болотного края с востока. Кто знает, какую дурную струю она, возможно, влила в чистую кровь Дарков и Пенхаллоу? Какова бы ни была причина, Освальд Дарк ныне считался безвредным сумасшедшим. Он бродил по всем красивым красным дорогам острова, а в лунные ночи еще и весело распевал, время от времени преклоняя колени перед небесным светилом. В безлунные ночи он был горько несчастен и рыдал в лесах и чащах. Когда ему хотелось есть, он заходил в первый попавшийся дом, громко стуча в дверь, словно у нее не было права быть закрытой, и царственно требовал еду. Поскольку все его знали, он получал требуемое, и не было дома, который не открыл бы перед ним двери в холодные зимние ночи. Иногда он исчезал из виду на неделю или около того. Но, как сказал Уильям И., у него имелось необъяснимое чутье на все семейные сборища, и он неизменно посещал их, хотя редко удавалось убедить его пройти в дом, где они проходили. Как правило, он не обращал внимания на людей, которых встречал во время своих скитаний, кроме разве что мрачного взгляда на шутливый вопрос «Как поживает луна?», но никогда не проходил мимо Джоселин Дарк, не улыбнувшись ей странной жутковатой улыбкой, а однажды заговорил с нею. «Вы тоже ищите луну, я знаю. И вы несчастны, потому что не можете достать ее. Но лучше хотеть луну, даже если невозможно ее достать, прекрасную серебряную далекую Леди Луну, столь же недосягаемую, как любая совершенная вещь, чем хотеть и получить что-то другое. Никто не знает, только вы и я. Это чудесный секрет, правда? Остальное не стоит внимания».
Хелга Спасибо тебе за еще один глоточек этого восхитительного напитка! Хелга пишет:
цитата:
Сомнения есть по поводу названий, бухт и прочих.
Я, конечно, не советчик в переводе, но что касается русского уха, по-моему, звучит все гладко. Немного загадочна Малая пятница (есть Великая пятница - пятница Страстной недели, а это - малая пятница. Что-то же произошло в эту Малую пятницу – пусть не великое на весь мир, но важное для этих мест?), но в этом есть глубина, перспектива, какая-то дальняя точка на горизонте, мы не знаем, что это, но она есть и позволяет нам оценить глубину картины... Но, может быть, я несу чушь…
Спасибо за продолжение! Герои - даже не скажешь: один ярче другого - насколько все хороши, характерны, со своими особенностями, колоритом. Потрясающие типажи - и потрясающая ирония вперемешку с трагизмом, с какими все они описаны. Юлия пишет:
цитата:
глоточек этого восхитительного напитка
Воистину восхитительный напиток, который мы - благодаря Хелге - можем смаковать в свое удовольствие.
Tanya
Сообщение: 171
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Потрясающие типажи - и потрясающая ирония вперемешку с трагизмом, с какими все они описаны.
Комедия и трагедия вперемешку, да-да!
Юлия пишет:
цитата:
Что-то же произошло в эту Малую пятницу – пусть не великое на весь мир, но важное для этих мест?), но в этом есть глубина, перспектива, какая-то дальняя точка на горизонте,
Tanya пишет:
цитата:
По поводу Маленькой Пятницы нашла, что это, оказывается, вообще-то прозвище четверга!
Как-то так и размышляла про Малую пятницу. Про четверг нашла, но подумалось, что вряд ли в названии бухты зашифрован четверг, хотя, кто знает. В общем, вопрос.
Дамы, спасибо!
Tanya
Сообщение: 172
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Хелга А я снова со своими тапками, исключительно по просьбе переводчика . Глава VIII
цитата:
Оба Сэма, бывшие моряки-грузчики-рыбаки, уже тридцать лет жили вдвоем в небольшом доме Маленького Сэма, что, словно птичье гнездо, ютился на морская ракушка, прилепился (прицепился) к красному мысу бухты Малой Пятницы.
цитата:
Большой Сэм уже почти простил его за это, хотя и напоминал иногда, в частных частых ссорах, которыми
цитата:
Лицо Большого Сэма было скорее широким, чем длинным, а борода – пламенно-рыжей, что являлось редкостью среди Дарков, внешность которых обычно соответствовала фамилии.
- здесь можно дать сноску с пояснением про dark.
цитата:
Даже Утопленник Джон едва ли смог бы взреветь громче взреветь.
цитата:
«Мне следовало стать поэтом», – скорбно вещал он своему оранжевому коту по имени Горчица. Кот всегда соглашался с ним, но Маленький Сэм иногда презрительно фыркал.
- вроде Горчица была кошкой, у нее ведь и котята потом появились
цитата:
«Мне нравится, когда у моего порога плещется безлюдное море», – гулко сообщил он на вопрос снимавшего в бухте летний коттедж «писаки», не кажется ли им Малая Пятница слишком уединенным местом. «писаки», который жил в арендованном летнем коттедже в бухте, не кажется ли им бухта Малой Пятницы слишком уединенным местом, .
цитата:
«Эта Насмешка - это часть его поэтической натуры», – пояснил Маленький Сэм для того, чтобы писака не подумал, что Большой Сэм не в своем уме.
цитата:
На фоне тощего Большого Сэма, (лишняя запятая) Маленький Сэм выглядел огромным.
цитата:
Его политическим идолом стал Сэр Джон Макдональд, чей портрет висел над его полкой с часами, а еще слышали, как он говорил — не в присутствии Большого Сэма — что абстрактно (чисто теоретически?) восхищается бабенками.
цитата:
Что за чертова кошка пробежала меж ней и Хью? Маленький Сэм считал, что выражение «чертова кошка» мягче и звучит менее богохульно, чем «дьявол».
- может, что-то поласковей, например чертёнок?
цитата:
Освальд Дарк стоял в дальнем конце веранды, устремив огромные, выразительные безучастные (expressionless) агатово-серые глаза в небо и на золотой край земли, простор Серебряного залива.
цитата:
Его длинные темные, без единого проблеска седины, кудрявые волнистые, как у женщины, волосы, расчесаны на прямой пробор.
цитата:
Никто не знал, почему он бросил все "съехал" (?).
цитата:
Но, как сказал Уильям И., у него имелось необъяснимое чутье на все семейные сборища, и он неизменно посещал их, хотя редко удавалось убедить его пройти зайти в дом, где они проходили.
Ну, здесь трудно не согласиться, аргументы слишком веские
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29788
Отправлено: 25.10.13 21:47. Заголовок: В следующей главе те..
В следующей главе тетя Бекки зажигает. Перевела стихи, но коряво, надо подумать еще. С удвольствием принимаются любые варианты.
IX
Собравшиеся в гостиной слегка заволновались. Какой бес или бесовка – он или она, кто их знает – задерживает Амброзин Уинкворт с кувшином? Тетя Бекки лежала неподвижно и безмятежно глазела на гипсовый орнамент потолка, который, как отметил Стэнтон Гранди, чем-то напоминал ожоги. Утопленник Джон чихнул одним из своих знаменитых чихов, да так, что едва не сорвало крышу дома, а половина присутствующих женщин нервно подпрыгнули на стульях. Дядя Пиппин начал рассеянно напевать «Ближе, Господь, к тебе», но взгляд Уильяма И. заставил его замолчать. Освальд Дарк вдруг подошел к открытому окну и заглянул в комнату, посмотрев на всех этих глупых встревоженных людей. «Сатана только что прошел мимо дверей», – весьма драматично провозгласил он. «Какое счастье, что не вошел!» – невозмутимо заметил дядя Пиппин. Но Рейчел Пенхаллоу встревожилась. Ей показалось, что все было именно так, как сказал Лунный человек. Лучше бы дядя Пиппин не шутил столь легкомысленно. Все вновь задумались, отчего не появляется Амброзин с кувшином. С нею случился приступ слабости? Она не может найти кувшин? Уронила его на пол чердака и разбила? Затем вошла Амброзин, словно жрица, несущая священную чашу. Она поставила кувшин на маленький круглый столик, что стоял меж комнатами. Вздох облегчения пронесся среди собравшихся, за ним последовало почти болезненное молчание. Амброзин села по правую руку тети Бекки. Мисс Джексон – по левую. «Боже правый, – прошептал Стэнтон Гранди дяде Пиппину, – ты когда-нибудь видел трех настолько уродливых женщин, живущих вместе?» В эту ночь дядя Пиппин проснулся в три часа и придумал восхитительную реплику, которую мог бы бросить Стэнтону Гранди. Но сейчас ему абсолютно ничего не приходило в голову. Поэтому он повернулся в Стэнтону спиной и уставился на кувшин, как и прочие присутствующие – одни ревностно, другие безразлично, но все с естественным интересом к этому экспонату семейного наследства, о котором знали всю жизнь, но не имели возможности часто видеть .
Никто не посчитал бы кувшин красивым. Вкусы значительно изменились за сотню лет, если кто-то когда-либо думал, что он красив. Но все же, без сомнения, это была восхитительная вещь со своей историей и легендой, и даже Темпест Дарк наклонился, чтобы получше разглядеть его. Такой предмет, отметил он, заслуживает почитания, потому что стал символом вечной земной любви, и это придавало ему особую святость. Огромный пузатый кувшин из тех, что были очень популярны в превикторианские дни. Старый кувшин Дарков явился на свет, когда на троне сидел Георг Четвертый. Носик кувшина был наполовину отломан, а посредине проходила опасная трещина. Украшен розовато-золотистыми завитками, коричнево-зелеными листьями, и красными и голубыми розами. На одной стороне на фоне английского и британского флагов изображены двое моряков, явно дружащих с чашей, что веселила и опьяняла их. Свои сокровенные чувства участники дружеской пирушки выражали, распевая стихи, что были начертаны над их головами:
Над невзгодами моря и брега смеясь, Мы весь мир обойдем, добрый друг, Кружка грога и песня, чтоб жить, не боясь, А другую поднимем за милых подруг.
На другом боку создатель кувшина, чьи предпочтения не поддавались прочтению, поместил на свободное место патетическую строфу Байрона:
Человек, обреченный сражаться с волной, Курс держать в шуме ветра порывов, Там, где валы Атлантики бурной чредой Могут стать его вечной могилой, Стоит только склониться пред моря грозой, Вспомнив милый покинутый дом со слезой.*
Рейчел Пенхаллоу, читая надпись, склонила свое длинное лицо, пряча слезы, навернувшиеся на глаза. Так печально, так пророчески, скорбно подумала она. В центре кувшина, под сломанным носиком, имелись имя и дата: Гарриет Дарк, Олдборо, 1826, окруженная розово-зеленым венком, завязанным двойным узлом верной любви.** В кувшине хранились сухие травы, и комната тотчас наполнилась их слабым ароматом — тонким пряным запахом сладости стародевичества, смутных воспоминаний о девственности, но все же с мимолетной нотой теплой страсти и горячих эмоций. Все в комнате внезапно ощутили это дуновение. Джоселин и Хью вдруг взглянули друг на друга, Маргарет Пенхаллоу снова стала молодой, Вирджиния невольно сжала руку Донны, Тора Дарк беспокойно заерзала, а по лицу Лоусона Дарка пробежало странное выражение. Дядя Пиппин поймал его прежде, чем оно исчезло, заметив, как лишь на секунду наморщился лоб Лоусона. Дядя Пиппин подумал, что тот что-то вспоминает. Даже Утопленник Джон поймал себя на воспоминании, как мила и цветуща была Дженни, когда он женился на ней. Чертовски жаль, что невозможно всегда быть молодым. Все присутствующие знали историю старого кувшина Дарков. Гарриет Дарк, которая уже сотню лет почивала на древнем английском кладбище, была когда-то, в 1826 году, прелестным стройным созданием с бледно-розовыми щечками, большими серыми глазами и возлюбленным — блестящим морским капитаном. Этот возлюбленный отправился в Амстердам, в плавание, которое стало его последним, и там, как гласит легенда, заказал кувшин с завитушками, стихами и узлом верной любви, чтобы подарить его своей Гарриет на день рождения — в те времена было модно дарить дамам сердца такие грубые и объемные вещи. Увы для настоящей любви и верных возлюбленных! По пути обратно капитан утонул. Кувшин доставили несчастной Гарриет, сердце которой было навсегда разбито. Оказывается, сто лет назад сердца тоже разбивались. Год спустя Гарриет, чья весна так внезапно превратилась в осень, была похоронена на кладбище в Олдборо, а кувшин передан ее сестре, Саре Дарк, которая вышла замуж за своего кузена Роберта Пенхаллоу. Сара, будучи, как полагали, практичной и не романтичной особой использовала кувшин для хранения своего знаменитого смородинового джема. Шесть лет спустя, когда Роберт Пенхаллоу решил иммигрировать в Канаду, его жена взяла с собой кувшин, наполненный смородиновым джемом. Путешествие оказалось долгим и опасным, варенье было съедено, а кувшин по несчастной случайности разбит на три больших куска. Но Сара Пенхаллоу была находчивой женщиной. Когда она наконец разместилась в своем новом доме, она старательно склеила кувшин с помощью свинцовых белил. Тщательно и прочно, но не слишком художественно. Сара щедро обмазала части кувшина свинцовыми белилами и прижала их своими умелыми пальцами. При свете этого дня на грубоватых полосках свинцовых белил были видны отпечатки пальца Сары Пенхаллоу.
В последующие годы Сара Пенхаллоу хранила кувшин в своей маслодельне и держала в нем сливки, снятые с ее широких, золотисто-коричневых глиняных горшков с молоком. На смертном одре она передала кувшин своей дочери Рейчел, которая вышла замуж за Томаса Дарка. Рейчел Дарк оставила его своему сыну Теодору. К этому времени кувшин превратился в семейное наследие и более не использовался для примитивных нужд. Тетя Бекки хранила его в своем буфете, им любовались, а его история рассказывалась на семейных собраниях. Говорили, что некий коллекционер предлагал за него тете Бекки баснословную сумму. Но ни Дарки, ни Пенхаллоу никогда не думали о продаже домашнего божества. Без сомнения вещь должна была оставаться в семье. Кому же тетя Бекки завещает ее? Этот вопрос молча задавали себе все присутствующие, но лишь тетя Бекки знала ответ и, очевидно, не спешила открывать его. Сегодня был ее последний прием, ей так много надо было сделать, а еще больше – сказать, прежде чем она подойдет к вопросу о кувшине. Она намеревалась воспользоваться этим моментом для своего удовольствия. Она хорошо знала – то, что она намерена сделать, поссорит всех, но сожалела лишь о том, что не доживет, чтобы увидеть последствия. Только взгляните на всех этих коров, что уставились на кувшин! Тетя Бекки расхохоталась и смеялась до тех пор, пока ее кровать не начала качаться. «Думаю, – наконец сказала она, вытирая выступившие от смеха слезы, – что столь торжественное собрание следует начать молитвой». Это заявление стало подобно взрыву снаряда. О таком мог подумать кто угодно, но только не тетя Бекки! Все присутствующие посмотрели друг на друга, а затем взоры устремились к Дэвиду Дарку, единственному человеку в клане, который был знаменит своим даром произносить молитвы. Обычно Дэвид Дарк был готов начать молитву, но только не сегодня. «Дэвид, – непреклонно заявила тетя Бекки. – Мне жаль, что этот клан не прославился преклонением колен в молитвах. Мне придется попросить тебя сделать это как подобает». Жена Дэвида умоляюще взглянула на него. Она гордилась, что муж умел произносить такие прекрасные молитвы. Она все прощала ему за это, даже то, что он заставлял всю семью рано ложиться спать, чтобы сэкономить керосин, и имел ужасную привычку облизывать пальцы после фруктового пирога. Молитвы Дэвида стали для нее единственным притязанием на известность, и она боялась, что он намерен отказаться. Бедолага Дэвид не имел намерения отказаться, как бы ни смущало его это предложение. Отказаться значило обидеть тетю Бекки и потерять любой шанс получить кувшин. Он прочистил горло и поднялся на ноги. Вся склонили головы. Снаружи оба Сэма, поняв, что происходит, когда звучный голос Дэвида достиг их ушей, вынули трубки изо ртов. Молитва Дэвида была не из его лучших, как призналась самой себе его жена, но вполне красноречива и уместна, и он почувствовал себя обиженным, когда после его «Аминь» тетя Бекки сказала: «Сообщить Богу о том, что происходит, не есть молитва, Дэвид. Лучше было бы оставить что-то для Его воображения. Но полагаю, ты сделал все, что мог. Спасибо. Кстати, помнишь ли ты, как сорок лет назад завел старого барана Аарона Дарка в церковный подвал?» Дэвид выглядел глупо, а миссис Дэвид была возмущена. У тети Бекки определенно имелась отвратительная привычка сообщать публично о тех случаях, которые люди более всего хотели бы забыть. Но такой она была. И не следовало возмущаться, если хочешь получить кувшин. Дэвид и его жена выдавили слабые улыбки. «А Ноэль, – думала Гей, – сейчас выходит из банка». «Любопытно, – задумчиво сказала тетя Бекки, – кто был первым человеком, произнесшим молитву. И о чем он молился. И как много молитв было сказано после него». «И на многие ли из них получен ответ, – добавила Наоми Дарк, впервые с такой горечью и так неожиданно. «Может быть, Уильям И. мог бы пролить какой-то свет, – недобро хихикнул дядя Пиппин. – Как я понимаю, он систематически записывает все свои молитвы, и те, на которые было отвечено, и те, на которые не было. Ну и как оно, Уильям И.? «В среднем, пятьдесят на пятьдесят, – важно сказал Уильям И., совсем не понимая, отчего некоторые хихикают. – Но должен заметить, – добавил он, – что некоторые из ответов были особыми». Что касается Амброзин Уинкворт, то Дэвид сделался ее врагом на всю жизнь, потому что он описал ее в молитве, как «Вашу пожилую престарелую служанку». Амброзин бросила на него злобный взгляд. «Престарелая, престарелая, – мятежно пробормотала она. – С чего бы это? Мне только семьдесят два, и я помоложе некоторых здесь, помоложе». «Тихо, Амброзин, – властно сказала тетя Бекки. – Ты была молодой давным-давно. Подложи-ка мне под голову еще одну подушку. Спасибо. Я намерена развлечься, читая свое завещание. Я уже повеселилась, написав собственный некролог. Его напечатают, как только я напишу. Камилла поклялась проследить за этим. Боже правый, что за некрологи я, бывало, читала! Теперь послушайте мой! Тетя Бекки достала из-под подушки свернутый лист бумаги.
«Скорбь не охватила жителей Индейского Ключа, Трех Холмов, Розовой Реки или Серебряной Бухты при известии о том, что миссис Теодор Дарк, которую обычно называли тетей Бекки – более по привычке, чем из привязанности – умерла – такого-то, такого-то числа — в возрасте восьмидесяти пяти лет».
«Заметьте, – сказала тетя Бекки, прерывая саму себя, – что я сказала умерла. Я не скончаюсь, не завершу свой путь, не заплачу свой долг природе или покину эту жизнь или отправлюсь в лучший мир или буду призвана в могилу. Я намерена просто и одиноко умереть».
«Все сошлись во мнении, что пожилая леди умерла как раз вовремя. Она достойно и даже блестяще прожила долгую жизнь, испытала все, что может испытать порядочная женщина, пережила своего мужа, детей и всех, кто когда-либо питал к ней какие-либо чувства. Нет ни смысла, ни причины, ни нужды притворяться скорбящими или опечаленными. Похороны состоялись — такого-то числа — у дома мисс Камиллы Джексон в Индейском Ключе. Согласно настойчиво выраженному желанию тети Бекки, это были веселые похороны, организованные мистером Генри Трентом, гробовщиком из Розовой Реки».
«Генри никогда не простит мне, что я не назвала его владельцем похоронного бюро, — сказала тетя Бекки. — Владелец! Хм! Но Генри — гений по устройству похорон, и я выбрала его, чтобы он устроил мои».
«Церемония возложения цветов была пропущена по требованию — никаких кошмарных похоронных венков, не забудьте. Никаких арендованных арф, подушек и крестов. Но если кто-то захочет принести букет из своего сада, я не возражаю — отпевание прошло под руководством преподобного мистера Трэкли из Розовой Реки. Гроб несли Хью Дарк, Роберт Дарк, — надеюсь, ты не споткнешься, Дэнди, как на похоронах Селины Дарк. Что за встряску ты устроил старушке, — Палмер Дарк, Гомер Дарк, — поставьте их по разные стороны гроба, чтобы они не подрались — Мюррей Дарк, Роджер Пенхаллоу, Дэвид Дарк и Джон Пенхаллоу, — Утопленник Джон, прошу, никаких разыгрываний дурака в Серебряной Бухте — который умудрился ни разу не выругаться в течение всего представления, в отличие от похорон его отца».
«Я не ругался, — злобно заорал Утопленник Джон, вскакивая на ноги. — Вы не осмелитесь обнародовать эту кляузу обо мне в своем чертовом некрологе. Вы... вы...» «Сядь, Джон, сядь. Этих слов, в общем-то, в некрологе нет. Я придумала сейчас, чтобы встряхнуть тебя. Садись. Может быть, это произошло на похоронах твоей матери. Пожалуйста, больше не прерывай меня. Вежливость ничего не стоит, как говорят шотландцы». «Тетя Бекки была рождена пресвитерианкой, жила пресвитерианкой и умерла пресвитерианкой. Ее мужа, Теодора Дарка, было нелегко ублажить, но она стала для него настолько хорошей женой, насколько он того заслуживал. Она была хорошей соседкой, такой, какой положено, и не ссорилась чаще, чем все прочие в семье. Она умела лишать людей самоуверенности, что мало способствовало ее популярности. Она редко страдала молча. Она имела вполне умеренный нрав, ни хуже, ни лучше прочих, и не стала мягче с годами. Она всегда соблюдала приличия, хотя часто было бы проще пренебречь ими. Она всегда говорила правду, неважно к добру или к беде, но могла соврать безо всяких угрызений совести, если люди спрашивали о том, что их не касалось. Иногда под влиянием волнения она употребляла бранные слова и могла выслушать пикантную историю, не побледнев от подробностей, но бесстыдство никогда не занимало ее. Она платила долги, регулярно посещала церковь, считала сплетни занимательными, любила первой узнавать новости и всегда особо интересовалась делами, которые ее не касались. Она могла смотреть на младенца без желания съесть его, но была хорошей матерью для своих детей. Как большинство женщин, она мечтала о свободе, но всегда понимала, что на свете невозможно быть по-настоящему свободной, и счастливы те, кто может выбирать себе хозяина, поэтому никогда не делала ошибочных и бесполезных попыток изменить свой путь. Иногда она бывала подлой, нечестной и жадной. Иногда благородной, честной и щедрой. Короче говоря, она была обычным человеком, прожившим так долго, как следует».
«Вот так, — сказала тетя Бекки, пряча некролог под подушку, вполне довольная тем, что создала сенсацию. — Вы убедитесь, что я не назову себя ни «последней миссис Дарк», ни «усопшей леди» ни «реликтом». На этом все». «Боже правый, ты слышал что-либо подобное?» — тихо прошептал дядя Пиппин. Остальные молчали, охваченные гневным ужасом. Разумеется, без сомнения, этот отвратительный некролог никогда не будет опубликован. Он не должен быть опубликован если можно помешать этому, не прибегая к убийству Камиллы Джексон. С какой стати чужие будут полагать, что он был написан неким выжившим членом клана. Но тетя Бекки достала другой документ, и все Дарки и Пенхаллоу временно закупорили свое негодование и откупорили уши. Кто же получит кувшин? Пока не прояснится с этим, некролог может подождать. Тетя Бекки развернула свое завещание и водрузила совиноподобные очки в круглой оправе на крючковатый нос. «Я оставила все свои небольшие деньги Камилле до конца ее дней, — сказала она. — После ее смерти они должны достаться больнице в Шарлоттауне». Тетя Бекки внимательно осмотрела собравшихся. Но не заметила особого разочарования. К чести Дарков и Пенхаллоу они не были жадны до денег. Никто не выказал недовольства по поводу прав Камиллы Джексон. Деньги — это то, что каждый должен заработать сам, но семейная реликвия, покрытая сантиментами умерших, ушедших надежд и страхов поколений, совсем другое дело. Что если тетя Бекки оставит кувшин какому-нибудь знатному чужаку? Или отдаст в музей? Она вполне способна совершить такое. Уильям И. Пенхаллоу мысленно поклялся, что в этом случае обратится к своему адвокату. «Все долги должны быть выплачены, — продолжала тетя Бекки, — а моя могила должна быть высокой, а не плоской. Я настаиваю. Запиши это, Артемас».
Продолжение главы следует...
* — слегка перефразированная строфа из поэмы Байрона «Слеза» “The Tear” ** — узел верной любви или верной дружбы. Один из морских узлов.
Ну даже не знаю, что сказать - в который раз. Это - бесподобно! Тетя Бекки со своими шуточками настолько хороша, что лучше уже, кажется, быть не может, но ее - самой себе - некролог - это что-то! Затмил все. Бог мой: такая серьезная и страшная тема смерти - и вдруг оказалось, с какой иронией, легкостью - и одновременно печалью - можно о ней говорить и писать. И читать. Счастлив человек, который умеет (и может) шутить на смертном одре - и получать от того удовольствие. Цитировать хочется все - каждую строчку. И ее шуточки, и реакции отдельных членов семейства, и сам некролог. Но вот это, пожалуй, наиболее впечатлило:
цитата:
(...) никогда не делала ошибочных и бесполезных попыток изменить свой путь. Иногда она бывала подлой, нечестной и жадной. Иногда благородной, честной и щедрой. Короче говоря, она была обычным человеком ...
Как славно сказано. И честно. И, кстати, словно ответ на наш опросник - "никогда не делала ошибочных и бесполезных попыток изменить свой путь".
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29792
Отправлено: 25.10.13 22:22. Заголовок: apropos пишет: Бог ..
apropos пишет:
цитата:
Бог мой: такая серьезная и страшная тема смерти - и вдруг оказалось, с какой иронией, легкостью - и одновременно печалью - можно о ней говорить и писать. И читать. Счастлив человек, который умеет (и может) шутить на смертном одре - и получать от того удовольствие.
Это потрясает. И примиряет с жизнью, а? Вот это и есть волшебная сила слова, умело и верно сказанного.
apropos
Главвред
Сообщение: 37591
Отправлено: 25.10.13 22:33. Заголовок: Хелга пишет: Это пот..
Хелга пишет:
цитата:
Это потрясает. И примиряет с жизнью, а?
Потрясает - и в какой-то степени примиряет, да. В какой-то степени, потому что, наверное, собственную смерть легче пережить (как это так сказалось занятно), чем потерю близких. Время лечит, конечно, примиряет со многим, но все равно болит. Как сказала одна известная актриса (не помню, к сожалению, кто именно), что каждая потеря - это потеря кусочка собственного сердца.
А тетя Бекки оказалась мудрой женщиной - и большой шутницей. Родственников своих не щадит, но и себя - тоже.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29793
Отправлено: 25.10.13 22:42. Заголовок: apropos пишет: В ка..
apropos пишет:
цитата:
В какой-то степени, потому что, наверное, собственную смерть легче пережить (как это так сказалось занятно), чем потерю близких.
Это точно.
apropos пишет:
цитата:
А тетя Бекки оказалась мудрой женщиной - и большой шутницей. Родственников своих не щадит, но и себя - тоже.
Хелга Спасибо тебе, дорогая! Какое удовольствие! Тетя Бекки великолепна. В который раз поражаюсь, как Люси Монтгомери удается как бы невзначай, с иронией заставить читателя задуматься о вещах сложнейших, не скользить по поверхности повествования, а войти в глубину, различить различные пласты смысла и не только самого произведения, но и своей собственной жизни.
Хелга Спасибо Вам! Прекрасный перевод прекрасного произведения. Долгожданная история кувшина!
Но как же мне не нравится эта тётя Бекки как персонаж!
цитата:
Она намеревалась воспользоваться этим моментом для своего удовольствия. Она хорошо знала – то, что она намерена сделать, поссорит всех, но сожалела лишь о том, что не доживет, чтобы увидеть последствия. Только взгляните на всех этих коров, что уставились на кувшин! Тетя Бекки расхохоталась и смеялась до тех пор, пока ее кровать не начала качаться.
С самого начала вырисовывался образ страшного человека, хозяина паутины (web), в переплетении которой оказались две семьи.
С самого начала вырисовывался образ страшного человека, хозяина паутины (web), в переплетении которой оказались две семьи.
Тетя Бекки хороша как персонаж, на деле же не вызывает лично у меня ни малейшей симпатии, крайне неприятная дама. Пользуется тем, что семейная ценность находится в её руках, и манипулирует и издевается над своей многочисленной роднёй, злобно хихикая даже не за спиной, а во всеуслышание и на виду.
Юлия
Сообщение: 1404
Отправлено: 29.10.13 10:21. Заголовок: bobby пишет: Тетя Б..
bobby пишет:
цитата:
Тетя Бекки хороша как персонаж
Я тоже прежде всего именно это имела в виду. Но все-таки мне не кажется тетя Бекки таким уж злодейским существом. Во всяком случае пока. Она высмеивает человеческие слабости и обнажает их, снимая покров лжи, в которой все мы привыкли жить, как в коконе. Этот кокон защищает нас от боли, но он же сковывает, ограничивает нашу жизнь, наше развитие, не дает двигаться вперед. Общепринятые рамки приличия, видимо, и раньше-то не особенно ограничивали тетю Бекки. Ну а сейчас ей вообще на них наплевать. Не знаю, как будут разворачиваться события дальше (уверена, что это будет увлекательнейшее действо, как в переоценке героями своей жизни, так и в поступках, как следствие того), но сдается мне, что операция (хоть и временами болезненная), затеянная тетей Бекки, принесет добрые плоды.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29816
Отправлено: 29.10.13 20:54. Заголовок: Встала бы на защиту ..
Встала бы на защиту тети Бекки, но боюсь проговориться о том, что будет дальше. Но мне она симпатична, даже тем, что сохранила такой острый взгляд и ясность ума в ее возрасте. Не говоря о жесточайшей самоиронии, которая с лихвой компенсирует резкость ее отношения к другим.
Встала бы на защиту тети Бекки, но боюсь проговориться о том, что будет дальше.
Высказанное мною выше мнение о старушке сложилось на данный момент. Хелга пишет:
цитата:
Не говоря о жесточайшей самоиронии, которая с лихвой компенсирует резкость ее отношения к другим.
На мой взгляд, не так уж и компенсирует. Она упивается пусть и маленькой, но все-таки властью, а остальные из-за кувшина рот боятся открыть. И она не просто резка, ей именно нравится унижать в присутствии многолюдного собрания двух кланов. Поэтому пока тётя Бекки мне далеко не симпатична. [взломанный сайт]
Armillaria
Сообщение: 301
Настроение: ностальгическое
Отправлено: 30.10.13 09:31. Заголовок: Хелга, Юлия, bobby ..
Хелга,Юлия,bobby
bobby пишет:
цитата:
На мой взгляд, не так уж и компенсирует. Она упивается пусть и маленькой, но все-таки властью, а остальные из-за кувшина рот боятся открыть. И она не просто резка, ей именно нравится унижать в присутствии многолюдного собрания двух кланов. Поэтому пока тётя Бекки мне далеко не симпатична.
Вот-вот, и опутывает, сковывает всех систематическим унижением. Вокруг неё не личности (с её точки зрения), но игрушки (и, возможно, она компенсирует с в о и потери и разочарования, отыгрываясь на клане). Тётя Бекки как будто ничего не замечает в окружающих, за исключением тех слабых мест, в которые можно (и нужно, по её мнению) вцепиться - и наносить удары снова и снова, целясь в больное место; что для одного развлечение - для других боль (конечно, в разной степени). Кувшин видится мне символом силы и хрупкости клана Дарков-Пенхаллоу: память о любви и печали, красивая хрупкая реликвия, использовалась как обычная посуда и даже была разбита. Горькая ирония (да и не очень хорошая примета - "пострадавшая" посуда в доме)...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29818
Отправлено: 30.10.13 21:47. Заголовок: bobby пишет: Она уп..
bobby пишет:
цитата:
Она упивается пусть и маленькой, но все-таки властью, а остальные из-за кувшина рот боятся открыть. И она не просто резка, ей именно нравится унижать в присутствии многолюдного собрания двух кланов.
Кувшин - это ведь просто кувшин и совсем не обязательно терпеть из-за него унижения. Но они почему-то терпят.
Armillaria пишет:
цитата:
Вот-вот, и опутывает, сковывает всех систематическим унижением. Вокруг неё не личности (с её точки зрения), но игрушки (и, возможно, она компенсирует с в о и потери и разочарования, отыгрываясь на клане). Тётя Бекки как будто ничего не замечает в окружающих, за исключением тех слабых мест, в которые можно (и нужно, по её мнению) вцепиться - и наносить удары снова и снова, целясь в больное место; что для одного развлечение - для других боль (конечно, в разной степени).
Ох, она же просто пожилая женщина, как она может опутать, если ее родственники этого не захотят? Они от нее никоим образом не зависят. Конечно, она жестока и резка, но кто знает, может, иногда это и на пользу идет.
Фогг
Сообщение: 8
Отправлено: 30.10.13 23:26. Заголовок: Эта старая карга кат..
Эта старая карга катализатор, она там всех раскрутит по первое число. Встряхнуться полезно для такой застойной семейки.:)
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29819
Отправлено: 30.10.13 23:50. Заголовок: Фогг пишет: Эта ста..
Фогг пишет:
цитата:
Эта старая карга катализатор, она там всех раскрутит по первое число. Встряхнуться полезно для такой застойной семейки.:)
Как вы славно тетушку Бекки назвали. Заслуживает, согласна.
Подумалось насчет тети Бекки то, что Монгомери сделала гениальный ход, убивающий несколько зайцев. Сначала сбивающий читателя с толку: тетя Бекки - паучиха, плетущая нити "заговора" против собственного семейства и держащая всех в паутине. Но М. ведь все переставляет с ног на голову. Тетя Бекки не владеет состоянием, которого жаждут наседники, а всего лишь кувшином, пусть и семейной реликвией, но это наследство довольно эфемерное, на уровне гордыни. Да и наследники денег не хотят, они считают, что деньги можно заработать самим, но к тете Бекки все же тянутся. И в результате получается натуральное издевательство над историями о наследствах, и, главное, сказ о том, что ценно, а что нет, поведанный легким шутливым тоном.
apropos
Главвред
Сообщение: 37608
Отправлено: 07.11.13 13:00. Заголовок: Хелга пишет: сказ о ..
Хелга пишет:
цитата:
сказ о том, что ценно, а что нет, поведанный легким шутливым тоном
На мой взгляд, тон не столько шутливый, сколько саркастичный, обнажающий явные и тайные грешки и устремления собравшихся людей, соотв. достоинства и недостатки. Кувшин (по большому счету) никому не нужен, но ведь будет так обидно, если он достанется кому-то другому. Мудрая тетя Бекки (старая карга, гы) это прекрасно понимает и на том играет, а "наследники" позволяют ей это делать, хотя каждый волен уйти или вовсе не приходить - ведь речь не идет об их жизни или смерти. Тем менее все здесь и все терпят, несмотря на то, что "паутина", в общем-то, легко распутывается, легко рвется.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29845
Отправлено: 23.11.13 19:53. Заголовок: «Все долги должны бы..
«Все долги должны быть выплачены, — продолжала тетя Бекки, — а моя могила должна быть высокой, а не плоской. Я настаиваю. Запиши это, Артемас».
Артемас Дарк недовольно кивнул. Он был гробовщиком кладбища в Розовой Реке и знал, что получит из-за этого недовольство кладбищенского комитета. Кроме того, такую могилу будет чрезвычайно сложно выкашивать. Тетя Бекки, вероятно, прочитав его мысли, сказала: «Не хочу над собой выкошенной лужайки. Ты сможешь прекрасно подстригать мою могилу ножницами. Я оставила также указания по поводу могильной плиты. Я хочу такую же большую, как у всех. И я хочу, чтобы в гробу меня завернули в мою кружевную шаль. Это единственная вещь, которую я желаю взять с собой. Теодор подарил мне ее, когда родился Рональд. Были времена, когда Теодор умел, как все прочие, совершать любезные поступки. Она совсем как новенькая. Я храню ее завернутой в серебряную бумагу (фольгу?) на дне третьего ящика комода. Не забудь, Камилла». Камилла кивнула. На лице миссис Клиффорд Пенхаллоу промелькнула первая тень разочарования. Она все сердцем желала получить кружевную шаль, поскольку боялась, что кувшин ей вряд ли достанется. Утверждали, что Теодор Дарк заплатил за нее двести долларов. Подумать только: закопать две сотни долларов! Миссис Тойнби Дарк, которая весь день ждала повода, чтобы пустить слезу, решила, что он нашелся, когда тетя Бекки упомянула младенца, умершего шестьдесят лет назад, и достала свой носовой платок. Но тетя Бекки опередила ее. «Еще не настала минута плакать, Алисия. Кстати, я как раз подумала: не скажешь ли мне одну вещь? Всегда хотелось знать, и у меня осталась последняя возможность. Какого из трех мужей ты любила больше — Мортона Дарка, Эдгара Пенхаллоу или Тойнби Дарка? Давай, признайся-ка по-честному». Миссис Тойнби убрала носовой платочек обратно в сумку и с показным треском закрыла ее. «Я была глубоко привязана ко всем своим мужьям», — сказала она. Тетя Бекки покачала головой. «Отчего ты не сказала: к «ушедшим» мужьям? Ты подумала об этом, сама знаешь. Именно так ты и мыслишь. Алисия, скажи мне честно, не считаешь ли ты, что следовало бы быть более экономной с мужьями? Трое! А бедняжки Мерси и Маргарет не получили даже и по одному». Мерси с горечью отметила, что если бы она применяла методы, которыми пользовалась Алисия Дарк, то, возможно, тоже бы заполучила мужей, в волю и про запас. Маргарет слегка покраснела и загрустила. Зачем, ах, зачем эта старая жестокая тетя Бекки так унижает ее публично?» «Я поделила свои пожитки между вами, — сказала тетя Бекки. — Мне невыносима мысль, что я умру и оставлю все эти прекрасные вещи. Но поскольку это все равно произойдет, я не хочу, чтобы все перессорились из-за них, прежде чем я буду лежать в холодной могиле. Здесь все написано, черным-по-белому. Я раздала их, как взбрело в голову. Зачитаю список. И позвольте добавить, что тот факт, что вы что-то получили, вовсе не означает, что у вас нет шанса на кувшин. Я доберусь до этого позже». Тетя Бекки сняла очки, протерла их, снова надела и глотнула воды. Утопленник Джон чуть не застонал от нетерпения. Бог знает, как долго она будет добираться до кувшина. Его не интересовали эти пустяковые безделушки. «Миссис Дензил Пенхаллоу получит мои розовые китайские подсвечники, — провозгласила тетя Бекки. — Я знаю, ты будешь рада, Марта, дорогая. Ты столько раз намекала о них». Миссис Дензил хотела красивые георгианские серебряные подсвечники тети Бекки. А ей вручили пару неописуемых китайских уродцев, малинового-розового цвета, обвитых чем-то, похожим на черных змей. Но она попыталась выглядеть довольной, потому что иначе она бы испортила свои шансы получить кувшин. Дензил насупился, не заботясь, будет кувшин или нет, а тетя Бекки заметила это. Надменный старина Дензил! Она справится даже с ним. «Я помню, когда Дензилу было лет пять, он как-то пришел ко мне со свой матерью, и наш старый индюк погнался за ним. Я полагаю, бедная птица подумала, что никто, кроме нее, не имеет права ходить по двору со столь напыщенным видом. Помнишь, Дензил? Боже, как ты бегал и рыдал! Ты, конечно, подумал, что сам сатана преследует тебя. Знаешь, Дензил, я никогда не видела тебя шествующим по проходу церкви, но представляла себе это». Ладно, это еще можно было пережить. Дензил откашлялся и пережил.
«У меня мало драгоценностей, — тем временем продолжала тетя Бекки. — Пара колец. Одно с опалом. Я отдаю его Вирджинии Пауэлл. Говорят, оно приносит неудачу, но ты, Вирджиния, достаточно современна, чтобы верить в эти старые предрассудки. Хотя, признаться, с тех пор как я заимела его, мне никогда не везло». Вирджиния попыталась изобразить радость, хотя ей хотелось китайскую ширму. Удача или неудача, какая в том разница? Все равно жизнь для нее закончена. Никто не позавидовал ее опалу, но многие навострили уши, когда тетя Бекки упомянула о кольцах. Кому достанется кольцо с бриллиантом? Оно было прекрасно и стоило несколько сотен долларов. «Мой бриллиантовый перстень достанется Амброзин Уинкворт», — сказала тетя Бекки. Половина присутствующих не смогли подавить вздох неодобрения, и таким образом было выражено общее мнение. Это, — подумали вздохнувшие, — абсурд. Амброзин Уинкворт не имела права на кольцо. И зачем оно ей, старой, вышедшей из строя служанке? У тети Бекки явно размягчились мозги. «Вот оно, — сказала тетя Бекки, снимая кольцо с костлявого пальца и подавая дрожащей Амброзин. — Отдам его тебе прямо сейчас, чтобы потом не случилось ошибки. Надень его». Амброзин подчинилась. Ее морщинистое лицо светилось радостью, потому что вдруг и неожиданно свершилась ее давняя мечта. Амброзин Уинкворт, хоть и прожила тусклую жизнь на чужих кухнях, всегда жаждала иметь бриллиантовое кольцо. Она не надеялась получить его, а теперь оно было на ее пальце, прекрасная блистательная вещица, сияющая в июньском свете, что лился через окно. Для Амброзин в этот момент свершилось все. Она более ничего не ждала от судьбы. Возможно, тетя Бекки догадалась о тайном желании старушки. Или, может быть, отдала Амброзин кольцо, чтобы подразнить клан. В последнем она безусловно преуспела. Нэн Пенхаллоу разозлилась больше всех. Это она должна была получить бриллиантовое кольцо. Текла Пенхаллоу подумала о том же самом. Джоселин, у которой когда-то было бриллиантовое кольцо, Донна, у которой оно имелось до сих пор, и Гей, которая ждала, что скоро такое будет и у нее, равнодушно изумились. Хихикнув про себя, тетя Бекки вернулась к завещанию, отдавая миссис Клиффорд Пенхаллоу китайскую ширму. «Как будто мне нужна ее старая китайская ширма», — чуть не плача, подумала миссис Клиффорд. Единственной, кому никто не завидовал, была Маргарет Пенхаллоу. Она стала обладательницей «Странствий Пилигрима», старой потрепанной книги. С подшитыми обложками и страницами, пожелтевшими от старости. До книги было страшно дотрагиваться из опасения, что она рассыплется на части. Этот изношенный старый том, по неясным причинам, очень ценил Теодор Дарк. После его смерти тетя Бекки хранила книгу в старой коробке на чердаке, где она запылилась и покрылась плесенью. Но Маргарет не была разочарована. Она ведь не ждала ничего.
«Мой зеленый мариновочный лист достанется Рейчел Пенхаллоу», — сказала тетя Бекки. (?) Длинное лицо Рейчел вытянулось еще больше. Она хотела апостольские ложки.* Но их получила Гей Пенхаллоу, к своему удивлению и удовольствию. Ложки были оригинальны, милы и прекрасно гармонировали с неким маленьким домиком мечты, что смутно вырисовывался в ее воображении. Тетя Бекки взглянула на сияющее лицо Гей с чуть меньшей, чем обычно, суровостью и продолжила, отдав столовый сервиз миссис Говард Пенхаллоу, которая хотела чиппендейловский шкаф. «Это был мой свадебный сервиз, — сказала тетя Бекки. — Разбился только один предмет. Теодор как-то стукнул кулаком по крышке одной из супниц, разволновавшись в споре за обедом. Но я выиграла спор — по крайней мере, настояла на своем мнении, неважно, супница или не супница. Эмили, а тебе достанется кровать». Миссис Эмили Фрост, урожденная Дарк, что тоже томилась по апостольским ложкам, притворилась, что рада кровати, которая была слишком большой для ее крохотных комнат. А миссис Альфеус Пенхаллоу, хотевшей кровать, пришлось довольствоваться чиппендейловским шкафом. Донна Дарк получила старое блюдо для яиц в виде веселой разноцветной китайской курицы, сидящей на желтом китайском гнезде, и была рада, потому что ей с детства нравилась эта старинная вещь. Джоселин Дарк достался столик красного дерева с когтеобразными ножками, на который нацелилась миссис Палмер Дарк, а Роджер Дарк — георгианские подсвечники и вечную ненависть миссис Дензил. Красивый старинный книжный шкаф времен королевы Анны отправился к Мюррею Дарку, никогда не читавшему книг, а Хью Дарк получил старинные, восемнадцатого века, песочные часы и с горечью подумал, какой в них прок человеку, время для которого остановилось десять лет назад. Он знал, как долог бывает всего один час и какие разрушительные последствия может принести.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29846
Отправлено: 23.11.13 19:59. Заголовок: «Кросби, ты возьмешь..
«Кросби, ты возьмешь мой старый хрустальный графин для виски, — сказала тетя Бекки. — К сожалению, в нем давным-давно не бывало виски. Ты можешь наливать туда воду, что всегда пьешь ночью. Я слышала, как ты однажды восхищался им». Старый Кросби Пенхаллоу, кивая, проснулся с довольным видом. Он и не ожидал ничего такого. Как любезно было со стороны тети Бекки вспомнить о нем. У них была общая молодость. Тетя Бекки смотрела на него — на его гладкую сияющую лысину, запавшие голубые глаза, беззубый рот. Старина Кросби никогда не вставлял зубы. Но все же, несмотря на лысину, выцветшие глаза и дряблый рот, Кросби Дарк не казался больным стариком, а совсем наоборот. «Я хотела сказать тебе кое-что, Кросби, — сказала тетя Бекки. — Ты не знал этого — и никто не знал — но ты был единственным мужчиной, которого я любила». Объявление стало сенсационным. Столь нелепой казалась эта изношенная страсть, что многие бы рассмеялись, если бы посмели. Кросби болезненно покраснел всем своим морщинистым лицом. Черт побери, зачем эта старуха Бекки смеется над ним? Правда это или нет, но как она осмелилась вот так выставить его перед кланом? «Я сходила с ума по тебе, — задумчиво продолжила тетя Бекки. — Почему? Не знаю. Шестьдесят лет назад ты был так красив, как не должен быть мужчина, но мозгов у тебя не было. Но все равно ты был мужчиной для меня. И никогда и не смотрел в мою сторону. Ты женился на Аннет Дарк, а я вышла замуж за Теодора. Никто не знает, как я ненавидела его, когда выходила замуж. Но через некоторое время я поладила с ним. Такова жизнь, ты же знаешь, хотя здесь сидят три молодые романтичные гусыни, Гей, Донна и Вирджиния, и думают, что я несу чушь. Прошло время, и я справилась с чувством к тебе, хотя, даже спустя годы, мое сердце начинало бешено стучать, когда я видела, как ты идешь по проходу церкви со своей безропотной маленькой Аннет, семенящей вслед. У меня было много приятных волнений, благодаря тебе, Кросби, и, без всякого сомнения, намного больше, чем в случае, если бы я вышла за тебя. Теодор стал для меня лучшим мужем, чем был бы ты — у него имелось чувство юмора. Но теперь неважно, каким он там был — теперь я даже не хочу, чтобы ты любил меня тогда, хотя желала этого много лет. Боже, я не спала ночами, думая о тебе — а Теодор храпел рядом. Но все это осталось там. Так или иначе, но я всегда хотела, чтобы ты знал об этом, и наконец-то осмелилась признаться тебе». Старый Кросби промокнул носовым платком пот с бровей. Эразм никогда бы не позволил ему услышать такое — никогда. А если это попадет в газеты! Представь он раньше, что здесь произойдет что-то подобное, то никогда бы не пришел на прием. Он мрачно взглянул на кувшин. Это его вина, чтоб его. «Интересно, многие ли узнают такое, пока живы», — сказал Стэнтон Гранди дяде Пиппину. А тетя Бекки обратилась к Пенни Дарку и отдала ему бутылку с водой из Иордана. «Скажите на милость, на что мне эта вода, — подумал Пенни. Возможно, выражение его лица было слишком явным, потому что тетя Бекки вдруг опасно захихикала. «Помнишь, Пенни, как ты выразил благодарность Робу Дафферину по поводу смерти его жены?» Раздался хор смешков разного тембра, среди которых смех Утопленника Джона зазвучал, как землетрясение. Мысли Пенни были столь же нечестивы, как мысли прочих. Почему об этой небольшой ошибке между благодарностью и соболезнованием, случившейся из-за волнения на публичной речи, ему должны вечно напоминать таким образом. Да еще и тетя Бекки, старая скандальная кляча, которая только что призналась, что почти всю жизнь любила человека, не бывшего ее мужем. Мерси Пенхаллоу вздохнула. Она так хотела воду из Иордана. Святая вода имелась у Рейчел Пенхаллоу, и Мерси всегда ей завидовала. Любой дом благословен, если в нем есть бутылка воды из Иордана. Тетя Бекки услышала вздох и взглянула на Мерси. «Мерси, — сказала она, ни с того ни с сего, — а ты помнишь тот забытый пирог, что ты унесла, когда все закончили ужинать на серебряной свадьбе Стэнли Пенхаллоу?» Но Мерси не боялась тетю Бекки. У нее имелись свои душевные силы. «Да, помню. А ты помнишь, тетя Бекки, как в начале своего замужества зарезала курицу, зажарила ее и подала на стол прямо с внутренностями?» Никто не осмелился засмеяться, но все были довольны, что Мерси показала свою смелость. Тетя Бекки спокойно кивнула. «Да, я помню, как она воняла! Мы же были в одной компании. Не думаю, что Теодор простил меня за это. А я-то думала, это забыто давным-давно. Разве что-либо когда-либо забывается? Могут ли люди загладить свою вину? Мое почтение тебе, Мерси, но я должна навести порядок еще кое с кем. Юниус Пенхаллоу, а ты помнишь, — раз уж Мерси начала копать прошлое — как пьян ты был на собственной свадьбе?» Юниус Пенхаллоу побагровел, но не мог отрицать правду. Какой смысл оправдываться, сидя рядом с миссис Юниус, что он был так напуган в утро венчания, что ни за что бы не сумел пройти через это, не напившись? С тех пор он больше не пил, и теперь, будучи старшиной прихода, проповедующим принцип трезвости, ему было тяжко вспоминать о том случае. «Я не единственный, кто пил в этом клане», — осмелился пробормотать он, невзирая на кувшин. «Разумеется, нет. Вон там сидит Артемас. Ты помнишь, Артемас, тот вечер, когда ты явился в церковь в ночной рубашке?» Артемас, высокий, костлявый, рыжеволосый мужчина, слишком много выпил тогда, чтобы помнить, но всегда хохотал, когда ему напоминали об этом. Он считал это лучшей в мире шуткой. «Следовало бы сказать спасибо, что на мне было хоть что-то надето», — с усмешкой парировал он. Миссис Артемас предпочла бы умереть. То, что было шуткой для Артемаса, для нее стало трагедией. Она никогда не забывала — не могла забыть — унижения того неописуемого вечера. Она простила Артемасу некоторые нарушения брачного обета, о которых все знали. Но не простила и никогда не простит эпизод с ночной рубашкой. Если бы то была пижама, было бы не так ужасно. Но в те времена о пижамах и не слыхали. Тетя Бекки нацелилась на миссис Конрад Дарк. «Я отдаю тебе свои серебряные солонки. Мать Алека Дарка подарила их мне на свадьбу. Ты помнишь то время, когда ты и миссис Клиффорд ссорились из-за Алека Дарка, и она ударила тебя по лицу? Но ни одна из вас так и не получила Алека. Ладно, ладно, не станем будить призраков. Все умерло и исчезло, как мой роман с Кросби». («Как будто был какой-то роман», — с жалостью подумал Кросби) «Пиппин получит часы моего деда. Миссис Дигби Дарк думает, что они должны перейти ей, потому что их мне подарил ее отец. Но нет. Ты помнишь, Фанни, как однажды положила брошюру в книгу, что дала мне? Знаешь, что я с ней сделала? Я пользовалась ею, как закладкой. Никогда не прощу тебе такого унижения. Брошюра... подумать только. Зачем мне брошюры?» «Ты... не была членом церкви», — чуть не плача сказала миссис Дигби. «Не была, и до сих пор не являюсь. Мы с Теодором так и не решили, в какую церковь ходить. Я хотела в Розовую Реку, а он в Серебряную Бухту. А после его смерти было бы неуважительно к его памяти пойти в церковь в Розовой Реке. Кроме того, я была так стара, что это казалось уже смешным. Замужество и выбор церкви должны быть совершены в молодости. Но я была столь же хорошей христианкой, как и все. Найоми Дарк». Найоми, которая обмахивала веером Лоусона, подняла глаза в тот момент, когда тетя Бекки назвала ее имя. «Тебе достанется веджвудский** чайник. Премилая вещица. Рисунок с завитушками, как там они называются, украшенный золотым блеском. Единственная вещь, которую мне жаль отдавать. Мне подарила его Летти — она купила его на распродаже в городе на свое первое квартальное жалованье. Вы помните Летти? Сорок лет прошло с тех пор, как она умерла. Ей бы было сейчас шестьдесят, будь она жива — так же как тебе, Фанни. О, знаю, что ты не признаешь, что тебе больше пятидесяти, но вы с Летти родились с промежутком в три недели. Забавно представить, что Летти — шестьдесят — она всегда была такой юной — самой юной из всех, кого я знала. Всегда удивлялась, как нам с Теодором удалось произвести такую. Она не могла стать шестидесятилетней, вот почему ей пришлось умереть. Сейчас я думаю, что так лучше. Мне больно, что она умерла, но думаю, было бы больнее видеть ее шестидесятилетней — морщинистой, увядшей, седой — мою милую Летти, похожую на розу, лепестками которой играет легкий ветерок. Помните ли вы ее золотистые волосы — такие живые волосы? Береги ее чайник, Найоми. Итак, мои ценности закончились — кроме кувшина. Я немного устала, мне нужно отдохнуть, прежде чем возьмусь за это дело. Хочу попросить вас посидеть минут десять в абсолютной тишине и подумать над вопросом, который я намерена задать сейчас всем, кто старше сорока. Многие ли из вас хотели бы прожить свои жизни вновь, если бы могли?»
* — полный набор состоял из тринадцати ложек-двенадцать с фигурками апостолов и одна с фигуркой Христа. ** — Керамика британской фабрики Wedgwood почти два с половиной столетия считается эталоном качества. Ее лучшие образцы — фарфор и фаянс элегантной формы с тончайшими стенками и строгим рисунком — признаны подлинными произведениями искусства. История веджвудского фарфора началась в 1759 году, когда потомственный английский керамист Джозайя Веджвуд открыл собственную фабрику.
Вот и долгожданное продолжение! Тетя Бекки в своем репертуаре - одним сделала чудо своими руками, других разочаровала, похоже, нарочно заменяя вожделенные для них вещи другими. И продолжает рубить правду-матку с плеча, шокируя признаниями или раздражая напоминаниями о том, о чем некоторые предпочли бы не вспоминать. Но:
цитата:
Разве что-либо когда-либо забывается? Могут ли люди загладить свою вину?
Или понять, насколько они погрязли в мелочной суете, зависти, жадности, подмене понятий, что на самом деле важно, а что - нет. Удастся ли тете Бекки этой шокирующей их откровенностью что-то разбудить в их душах и сердцах? В некоторых уже что-то зашевелилось, как мне кажется. Ну и главный вопрос (над которым нам недавно уже пришлось подумать):
цитата:
Многие ли из вас хотели бы прожить свои жизни вновь, если бы могли?
Тетя Бекки, браво!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29847
Отправлено: 23.11.13 22:37. Заголовок: apropos пишет: Или ..
apropos пишет:
цитата:
Или понять, насколько они погрязли в мелочной суете, зависти, жадности, подмене понятий, что на самом деле важно, а что - нет.
Наверное, каждый пойдет своим путем, но какой-то толчок есть. Тетя Бекки жестока и иногда слишком жестока, но она и к себе столь же сурова, да еще и свой шкаф со скелетами распахнула перед всеми.
apropos пишет:
цитата:
Ну и главный вопрос (над которым нам недавно уже пришлось подумать):
Так навеяло же, понимаешь? [взломанный сайт] Волшебная сила искусства, гы...
Тетя Бекки жестока и иногда слишком жестока, но она и к себе столь же сурова, да еще и свой шкаф со скелетами распахнула перед всеми.
Ну, это полезно - иногда увидеть себя со стороны. И получить толчок, как некий шанс. А кто сможет это понять и этим шансом воспользоваться - или нет - тут уже как у кого получится. Хелга пишет:
цитата:
Волшебная сила искусства
Волшебная сила - это точно.
Фогг
Сообщение: 9
Отправлено: 24.11.13 14:51. Заголовок: ежики плакали и коло..
ежики плакали и кололись,но продолжали грызть кактус. На что не пойдешь ради кувшина. Скелеты на старте.:)
Стать бы тёте Бекки дипломатом или разведчиком - или психологом... Эпизод напомнил день рождения Бильбо: тоже разграничение подарков, одним родственникам строго "в масть", другим - наперекор или с намёком. Может быть, она стремится к тому, чтобы родственники начали больше общаться, а поводом к общению послужил бы обмен вещами с целью обрести желаемое/нужное?
Хелга Чудно как все разворачивается! Armillaria пишет:
цитата:
Эпизод напомнил день рождения Бильбо: тоже разграничение подарков, одним родственникам строго "в масть", другим - наперекор или с намёком.
Действительно. Никакая тети Бекки не паучиха. Нет в ней жесткости, стремящейся подчинить, поработить собравшихся домачадцев. Она не упивается властью, она просто будит их. А паутина - это скорее страхи, ложные оправдания собственных грехов и слабостей, в которых все запутались и не могут выбраться на свободу, к свету и радости.
паутина - это скорее страхи, ложные оправдания собственных грехов и слабостей, в которых все запутались и не могут выбраться на свободу, к свету и радости.
Вот примерно это я и имела в виду, не в силах столь ясно выразить своим мысли, как это чудесно получилось у тебя.
Armillaria
Сообщение: 303
Настроение: ностальгическое
Отправлено: 26.11.13 09:52. Заголовок: Для меня ещё примеча..
Для меня ещё примечательны штрихи времени в творчестве Монтгомери: детально прописанный быт, настоящая картина эпохи - как через отношения, так и через предметы. Очень интересно читать, открывая для себя старину. К примеру, апостольские ложки (так вот что это!)
насчёт тёти Бекки, и всё же присоединяю её к своему списку в теме "Пренеприятный литературный герой". А с Бильбо сравниваю исклчительно в пользу Бильбо. Читать о таких, как тётя Бекки, чрезвычайно интересно, - но не дай Бог никому тесно общаться с такими в реальности. Да, да, они заставляют иллюзии таять, - и попутно задевают (и даже топчут) чужую боль. Эпизоды с нею великолепны - в них, как в каплях воды, отражаются десятилетия семейной "ирониекратии"... И, может быть,Даркам и Пенхаллоу многое было бы легче пережить без постоянных язвительных напоминаний.
Эпизод напомнил день рождения Бильбо: тоже разграничение подарков, одним родственникам строго "в масть", другим - наперекор или с намёком.
Да, да, точно. Но отличный прием, пальба сразу по нескольким зайцам - и героиня раскрывается и все прочие понемногу, да?
Юлия пишет:
цитата:
А паутина - это скорее страхи, ложные оправдания собственных грехов и слабостей, в которых все запутались и не могут выбраться на свободу, к свету и радости.
Подпишусь, лучше не скажешь.
Armillaria пишет:
цитата:
Для меня ещё примечательны штрихи времени в творчестве Монтгомери: детально прописанный быт, настоящая картина эпохи - как через отношения, так и через предметы. Очень интересно читать, открывая для себя старину. К примеру, апостольские ложки
Да, да, масса таких вкусных неизвестных деталей быта и живая картинка.
Armillaria пишет:
цитата:
насчёт тёти Бекки, и всё же присоединяю её к своему списку в теме "Пренеприятный литературный герой". А с Бильбо сравниваю исклчительно в пользу Бильбо. Читать о таких, как тётя Бекки, чрезвычайно интересно, - но не дай Бог никому тесно общаться с такими в реальности.
Да, согласна, что столкнуться с такой тетей Бекки, тем паче иметь такую в родне, совсем не сахар, но к "Пренеприятным героям" все равно не могу ее отнести, она мне упрямо симпатична.
Tanya
Сообщение: 197
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
По-моему, здесь речь о фарфоровых подсвечниках. Раньше все изделия из фарфора, включая посуду и другую утварь, называли china; видимо, по источнику происхождения материала. Да и теперь, кстати, тоже.
По-моему, здесь речь о фарфоровых подсвечниках. Раньше все изделия из фарфора, включая посуду и другую утварь, называли china; видимо, по источнику происхождения материала. Да и теперь, кстати, тоже.
А-а-а-а! Ступила по полной. Спасибо, Тань!
Tanya
Сообщение: 198
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Правда, не слишком ужасные и без змей . Но в сравнении со старинными, серебряными...
А очень даже миленькие, но конечно, не серебро.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29973
Отправлено: 03.01.14 13:45. Заголовок: X Очередная причуда..
X
Очередная причуда тети Бекки! Они покорились ей со всею благосклонностью, на какую еще были способны. Иногда десятиминутное молчание может показаться столетним. Тетя Бекки как будто безмятежно задремала. Амброзин восторженно пялилась на бриллиантовое кольцо. Хью думал о вечере своей свадьбы. Маргарет пыталась сочинить строфу нового стихотворения. Утопленник Джон начинал подозревать, что новые ботинки слишком узки и неудобны, и с тревогой вспомнил о новом помете поросят. Ему следует быть дома, чтобы присмотреть за ними. Дядя Пиппин раздраженно гадал, что с таким интересом рассматривает сей приятель Гранди. Дядя Пиппин был бы еще более раздражен, узнай он, что Гранди представляет себя Богом, наводящим порядок во всех этих перекрученных жизнях, несказанно упиваясь процессом. Мюррей Дарк пожирал Тору глазами, а Тора продолжала невозмутимо светиться своим личным светом. Гей начала подбирать подружек невесты. Маленькая Джилл Пенхаллоу и малышка Крисси Дарк. Они такие милые. И должны быть одеты в розовый и желтый флёр и нести корзинки с розовыми и желтыми цветами – розами или хризантемами, в зависимости от времени года. Палмер Дарк наслаждался, представляя, как пинает Гомера Пенхаллоу. Старик Кросби задремал, а старый Миллер клевал носом. Мерси Пенхаллоу сидел неподвижно, как стена, и критиковал вселенную. Многие были уязвлены и разочарованы; нервы натянуты, словно струны, и когда Юниус Пенхаллоу кашлянул, это прозвучало, как кощунство.
«Еще пара минут, и я закину голову и завою», – подумала Донна Дарк. Она вдруг ощутила тошноту и усталость от всего вокруг – от своего клана, от своего смиренного существования. Зачем она живет, зачем? Зачем она сидит здесь, словно пустое, невыцветшее пятно на стене, где прежде висела картина. Бессмысленная жизнь – глупый круг сплетен, ехидства и злых насмешек. Комната, заполненная людьми, готовыми задушить друг друга из-за старого разбитого кувшина и ничтожного хлама. Она позабыла, что была, как и другие, увлечена мыслью о кувшине, когда пришла сюда. Она раздраженно вопрошала, может ли с нею вновь случиться что-либо приятное, интересное или захватывающее. В ней внезапно всплыла охота к перемене мест от юного Утопленника Джона. Она желала получить крылья – широкие размашистые крылья, чтобы улететь в пену заката над волнами – побороться с ветром – подняться к звездам – короче, сделать все, чего никогда не делал ее самодовольный, процветающий, благоразумный привязанный к дому клан. Она восстала против всей своей жизни. Возможно, причина беспокойства Донны заключалась в простом недостатке кислорода в помещении. Но это был момент, когда все сошлось тютелька в тютельку. Оставшиеся на веранде обратили внимание, а затем и заинтересовались причиной внезапной и продолжительной остановки бормотания, шуршания и прочих звуков в комнате. Питер, который привык удовлетворять свое любопытство тотчас, как только хотелось, покинул перила, подошел к открытому окну и заглянул внутрь. Первое, что он увидел, было недовольное лицо Донны Дарк, сидящей возле противоположного окна в тени огромной сосны, что росла рядом с домом. Этот изумрудный тон бросил темные тени на ее блестящие волосы, углубил блеск ее удлиненных голубых глаз. Она повернулась к окну, у которого стоял Питер, положив руки на подоконник и наклонившись вперед. И настал момент из тех, что остаются с нами до конца дней. Их глаза встретились – Донны, окаймленные густыми темными ресницами, неспокойные и мятежные, под бровями, взлетающими словно маленькие крылья, и Питера – серые, изумленные, озадаченно хмурые. А затем случилось это. Ни Питер, ни Донна не поняли сразу, что же произошло. Они лишь знали, что-то случилось. Питер продолжал смотреть на Донну, как загипнотизированный. Кто это создание со столь удивительной темной красотой? Должно быть, из клана, иначе ее бы здесь не было, но он никак не мог определить ей место. Постойте, погодите – какие-то старые воспоминания замерцали перед ним, все ближе и ближе – все дальше и дальше? Он должен уловить их – старая церковь в Розовой Реке – он, Питер, мальчик двенадцати лет, сидящий на семейной скамье – напротив маленькая восьмилетняя девочка – голубоглазая, черноволосая, с летящими бровями – маленькая девочка, сидящая на скамье Утопленника Джона! Он знал, что должен ненавидеть ее, потому что она сидела на скамье Утопленника Джона. Поэтому состроил ей бесстыдную гримасу. А маленькая девочка засмеялась – засмеялась. Она смеялась над ним. Питер, прежде ненавидя ее абстрактно, теперь возненавидел лично. Он хранил эту ненависть, хотя с тех пор больше не встречался с нею – ни разу до сегодняшнего дня. Сейчас же он смотрел на нее через гостиную тети Бекки. В этот момент Питер понял, что с ним произошло. Он не был больше свободным человеком – он навсегда попал под власть этой бледнолицей девушки. Он по уши влюбился в дочь Утопленника Джона и ненавистную вдову Барри Дарка. Поскольку он никогда ничего не делал вполовину, то и влюбиться вполовину не мог. У Питера слегка закружилась голова. Трудно не покачнуться, если вдруг осознал, взглянув на некую вдову, что видишь женщину, которую подспудно ждал всю свою жизнь. Потрясающе, когда ненависть внезапно превращается в любовь, словно твои собственные кости вдруг тают, как лед в тепле. Это сшибает с ног. Теперь Питер боялся возвращаться на перила веранды – из страха, что подведут ноги. Он знал, не переставая спорить с самим собой, что сегодня вечером не сядет на поезд в Трех Холмах, а прелести джунглей Амазонки куда-то исчезли – по крайнем мере, на время. Таинство и магия завернули Питера в свои покровы. Все, чего он желал сейчас – перепрыгнуть через подоконник, растолкать всех этих людей, что сидели между ними, схватить Донну Дарк, сорвать с нее дурацкие вдовьи одежды, которые она носила ради другого мужчины, и унести прочь отсюда. Вполне вероятно, что он так бы и сделал – Питер привык делать то, что хочет, – но в этот момент десятиминутное молчание было прервано – тетя Бекки открыла глаза. Раздался всеобщий облегченный вздох, а Питер, обнаружив, что все взоры обращены к нему, потащился обратно на перила и уселся, пытаясь собрать рассыпавшийся разум, видя перед собой лишь это нежное лицо с огромными глазами, с кожей тонкой, словно крылья белой ночной бабочки, обрамленное гладкими черными волосами. Итак, он влюбился в Донну Дарк. Он подумал, что сюда его послали силы, которые управляли этой любовью. Было предписано высшей волей, что ему следует заглянуть именно в это окно, именно в этот момент. Боже, он понапрасну провел годы, ненавидя ее! Безнадежный идиот! Слепой болван! Сейчас он должен сделать только одно – жениться на ней и чем скорее, тем лучше. Остальное может подождать, но только не это. Даже то, что сама Донна думает о нем, может подождать. Едва ли можно было сказать о Донне, что она вообще о чем-то думала. Она не столь быстро, как Питер, поняла, что с нею произошло. Она узнала его сразу, как только увидела, отчасти из тех же старых воспоминаний о мальчишке-грубияне со скамьи напротив, отчасти по его фотографиям в газетах. Хотя они вполовину не были столь хороши. Питер ненавидел фотографироваться и всегда смотрел в камеру, как на врага. А Донна все еще знала его, как своего врага и как кого-то еще. Она задрожала от необычного волнения, охватившего ее, когда их взгляды встретились – а несколько секунд назад она так скучала – так утомилась – ей все так претило, что она мечтала расхрабриться настолько, что решиться принять яд. Она была уверена, что Вирджиния все заметила. О, если бы он ушел, не стоял бы там у окна, глазея на нее. Она знала, что этим вечером он уезжает в Южную Америку – слышала, как Нэнси Пенхаллоу говорила об этом миссис Гомер. Донна прижала ладонь к горлу, словно задыхаясь. Что с нею случилось? Кого волнует, поедет ли Питер Пенхаллоу на Амазонку или Конго? Только не ее, не Донну Дарк, безутешную вдову Барри. Конечно, нет. Какое-то чужое, дикое, примитивное существо безо всякого предупреждения завладело ее телом, желая ринуться к тому окну и попасть в объятия Питера. Трудно сказать точно, но, возможно, Донна поддалась бы этому абсолютно безумному порыву, если бы тетя Бекки не открыла глаза, а Питер не исчез бы за окном. Донна издала вздох, который после общего вздоха остался незамеченным никем, кроме Вирджинии – та сочувственно сжала руку Донны. «Дорогая, я все видела. Это, должно быть, ужасно трудно для тебя. Ты прекрасно перенесла это». «Что, что перенесла?» – тупо прошептала Донна. «Но ведь этот жуткий Питер Пенхаллоу так смотрел на тебя, с такой пронзительной ненавистью в глазах». «Ненавистью… ненавистью… О, ты думаешь, он и правда ненавидит меня?» – выдохнула Донна. «Разумеется. И всегда ненавидел, с тех пор как ты вышла замуж за Барри. Но ты избежишь риска снова встретиться с ним, дорогая. Он уезжает сегодня вечером в одну из своих ужасных экспедиций, так что не волнуйся ни о чем». Донна вовсе не волновалась. Она просто чувствовала, что умрет, если Питер Пенхаллоу уедет – вот так – не сказав ни слова, не взглянув вновь. Это было бы непереносимо. Она бы решилась уплыть с ним в неизведанные моря, изучать африканские горшки, она бы… ах, о каких ужасных вещах она думает? И о чем там говорит тетя Бекки? «Все, кому за сорок и кто хотел бы прожить свою жизнь вновь, точно также как прожил, поднимите руки». Темпест Дарк был единственным, кто поднял руку. «Храбрец! Или счастливый человек, на выбор?» – иронически спросила тетя Бекки. «Счастливый», – коротко ответил Темпест. Он был счастлив. Он прожил пятнадцать прекрасных лет с Уинфрид Пенхаллоу. И готов повторить все сначала. «А ты бы хотела прожить свою жизнь снова, Донна?» – сентиментально спросила Вирджиния. «Нет, нет!» Вновь прожить те годы, когда Питер Пенхаллоу ненавидел ее, было бы невыносимо для Донны. Вирджиния удивилась и помрачнела. Она не ждала такого ответа. Она почувствовала, что-то прошло между нею и Донной, что-то затуманившее то милое абсолютное взаимопонимание, которое всегда у них было. Она хотела бы сказать, что слова им не нужны, что они могут читать мысли друг друга. Но сейчас Вирджиния не могла прочитать мысли Донны – что, возможно, совсем не плохо. Она беспокойно подумала, а не начало ли уже действовать проклятье опала тети Бекки? «Итак, давайте вернемся к делу», – тем временем говорила тетя Бекки. «Спасибо свиньям», – страстно подумал Утопленник Джон. Тетя Бекки с торжеством осмотрелась вокруг. Она растягивала процесс, как могла. Она получила их такими, какими хотела – возбужденными и рассерженными – всех, кроме нескольких, на кого не действовала сила ее ехидства, и кого она, по этой причине, не презирала. Но взгляните на остальных, сидящих здесь – ерзая на своих задницах, выпучив глаза, желая кувшин, готовых разорвать на куски того, кто его получит. Через несколько минут счастливчик будет известен, думают они. А будет ли? Тетя Бекки хихикнула. У нее имелась в запасе бомба.
Даже жалко, что известно, какая там бомба. Ну, не могла я удержаться!
Хелга пишет:
цитата:
конечно, слово это грубовато, вот бы какой эквивалент.
По мне - так в самый раз для тети Бекки. Но если хочешь - можно заменить на "корму", а вместо "желая" я бы употребила что-то более сильное (у Монтгомери - coveting), например, жаждущих, алчущих.
Ну, как-нибудь так: "Но взгляните на остальных, сидящих здесь – елозят здесь своей "кормой", выпучив глаза, жаждущие кувшин и готовые разорвать на куски того, кто его получит."
Ах, чудо просто! Вот и первые "ласточки", выпущенные Бекки, - двое поняли, что влюблены друг друга. И как прекрасно описан и этот взгляд, что перевернул души и сердца ныне влюбленных, и их мысли о том, что важно, а что - суета сует. Чудесный фрагмент!
цитата:
...чужое, дикое, примитивное существо безо всякого предупреждения завладело ее телом, желая ринуться к тому окну и попасть в объятия Питера
Убийство! Ну и многобещающая фраза:
цитата:
Тетя Бекки хихикнула. У нее имелась в запасе бомба.
Итак, ждем новых "разоблачений" - а чувствую, посыпятся оне из пропахших нафталином шкафов ака горох.
Всё-таки шикарная вещь! Такой паноптикум Тапочек по предыдущей части, мона? Скрытый текст
Хелга пишет:
цитата:
И позвольте добавить, что тот факт, что вы что-то получили, вовсе не означает, что у вас нет шанса на кувшин
"Что" густовато на одно предложение. Понятно, что в оригинале их россыпи. С ними, да с местоимениями, всю голову сломаешь
Насчет ляжек, задниц и прочих окороков
цитата:
But look at the rest of them--squatting there on their ham-bones, pop-eyed, coveting the jug, ready to tear in pieces the one who got it.
Как вариант:
Но взгляните на остальных - вытаращивших глаза, ёрзающих задом на своих сиденьях, вожделеющих кувшин до того, что готовы порвать на куски любого, кому он достанется.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29975
Отправлено: 05.01.14 15:21. Заголовок: Tanya пишет: Даже ж..
Tanya пишет:
цитата:
Даже жалко, что известно, какая там бомба. Ну, не могла я удержаться!
Так как же удержаться!
apropos пишет:
цитата:
И как прекрасно описан и этот взгляд, что перевернул души и сердца ныне влюбленных, и их мысли о том, что важно, а что - суета сует.
И вроде бы такой пафосный момент - любовь с первого взгляда и все-такое, а и чувственно и смешно.
Tanya пишет:
цитата:
"Но взгляните на остальных, сидящих здесь – елозят здесь своей "кормой", выпучив глаза, жаждущие кувшин и готовые разорвать на куски того, кто его получит."
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Но взгляните на остальных - вытаращивших глаза, ёрзающих задом на своих сиденьях, вожделеющих кувшин до того, что готовы порвать на куски любого, кому он достанется.
Спасибо! Заметалась, не знаю, который выбрать, оба вкусненькие!
За тапки всегда спасибо. Ох, эти «что» и местоимения с именами - замучили, ага.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29976
Отправлено: 05.01.14 15:22. Заголовок: XI «Вы все до смерт..
XI
«Вы все до смерти желаете знать, кто же получит кувшин, – сказала она, – но пока вы этого не узнаете. Я собиралась сообщить сегодня, кто, по моему мнению, должен получить его, но придумала план получше. Я решила оставить кувшин на хранение доверенному лицу, на год после тридцать первого октября. И тогда, не раньше и не позже, вы узнаете, кому он достанется». Наступило изумленное молчание, прерванное смехом Стэнтона Гранди. «Продано!» – коротко заключил он. «И кто же будет доверенным лицом?» – осипшим голосом спросил Уильям И. Он-то знал, кто должен стать доверенным лицом. «Дэнди Дарк. Я выбрала его, поскольку из всех, кого я знаю, он единственный, кто умеет хранить секреты». Все повернулись к Роберту Дарку, который, оказавшись в центре внимания, смущенно заерзал. Какое разочарование. Дэнди Дарк был никем – его прозвище говорило об этом. Наследие тех дней, когда он был дэнди – трудно было сейчас увидеть такового в этом толстом, неряшливом старике с двойным подбородком, растрепанными волосами и обвисшими дряблыми щеками. Лишь маленькие, глубоко посаженные, пронзительные черные глаза, казалось, подтверждали мнение тети Бекки о его способности хранить тайны. «Дэнди должен стать единственным исполнителем моей воли и хранителем кувшина в течение года с последнего дня октября, – повторила тетя Бекки. – Это все, что вам следует знать. Я не намерена рассказывать сейчас, как все будет решаться дальше. Предположим, я оставлю Дэнди скрепленное печатью письмо, в котором укажу имя наследника. В этом случае Дэнди может знать имя, а может и не знать. Или, возможно, в таком же запечатанном письме будут инструкции, что обладатель устанавливается жребием. Или я доверю Дэнди самому выбрать, кто получит кувшин, принимая во внимание мое мнение и мои предрассудки в отношении тех или иных людей и вещей. Ну и на тот случай, если я взяла и выбрала последнее, с этой минуты вам надлежит быть осторожней в своих поступках. Кувшин не может быть отдан тому, кто старше определенного возраста; холостяку или незамужней, кому, по моему мнению, следует жениться или выйти замуж, или тому, кто слишком часто вступал в брак. Он не должен достаться тому, у кого имеются привычки, которые мне не нравятся. Его не получит тот, кто тратит свое время попусту, ссорясь или бездельничая. Он не достанется тому, кто бранится и пьянствует. Он не может быть отдан лживому, нечестному или сумасбродному человеку. Я всегда ненавидела, когда кто-то попусту тратит деньги, пусть они и не мои. Он не достанется тому, у кого нет дурных привычек, и кто никогда не делал ничего бесчестного, – взгляд в сторону безупречного Уильяма И – тому, кто начинает и не заканчивает дела, или кто пишет плохие стихи. С другой стороны, все это может ничуть не повлиять на мое или Дэнди решение. Разумеется, если все определится жребием, не имеет значения, что вы делаете, а что нет. И наконец он может достаться тому, кто вообще не живет на острове. Теперь вы знаете об этом все, что вам надлежит знать. Тетя Бекки откинулась на свои подушки, наслаждаясь выражениями лиц присутствующих. Никто не осмелился вымолвить и слова, но сколько было сказано мысленно! Все смотрели друг на друга, словно говоря: «Ну, у вас-то не слишком много шансов. Вы слышали, что она сказала» Старые холостяки и старые девы размышляли, что они практически вне игры. Титус Дарк и Утопленник Джон оказались в том же списке, поскольку сквернословили. Крис Пенхаллоу, чудаковатый вдовец, который жил один и играл на скрипке, вместо того чтобы плотничать, задумался, сможет ли он прожить, полтора года не притрагиваясь к инструменту. Том Дарк, мальчиком укравший горшок с вареньем из кладовой своей тетки, задавал себе вопрос, имела ли тетя Бекки в виду его, когда говорила о нечестных людях. Как трудно пережить какие-то поступки, черт побери. Абель Дарк, который четыре года назад построил леса, чтобы выкрасить свой дом, но покрасил лишь маленький участок, да так и оставил леса, решил, что должен взяться за эту работу прямо сейчас. Сим Дарк тревожно вспоминал, взглянула или нет на него тетя Бекки, когда говорила о лживых людях. Вечно способная добавить каплю яда во все, что говорит. Что касается Пенни Дарка, то ему тотчас пришла в голову мысль, что настало время жениться. Гомер Пенхаллоу и Палмер Дарк размышляли, не стоит ли им нарушить свою клятву вечной вражды. Они никогда не были друзьями, с тех пор как банда мальчишек с Гомера Пенхаллоу во главе стащили штаны с маленького Палмера Дарка и заставили его идти домой в одной рубашке целую милю. Хотя обида не угасла с годами, меж ними не было открытой вражды, пока не произошла эта история с котятами. Кошка Гомера Пенхаллоу зашла в амбар Палмера Дарка и родила там троих котят, что не было обнаружено, пока они достаточно не выросли, чтобы выйти наружу. Палмер Дарк, у которого не было кошек, объявил, что они принадлежат ему. Рождены в его амбаре и вскормлены на его территории. Гомер хотел забрать котят, но Палмер, уверенный в своей правоте, презрительно щелкнул пальцами. Затем кошка Гомера совершила неблагодарный поступок. Она отправилась домой и увела с собой котят. Гомер открыто торжествовал. Что за шутка с Палмером! Палмер дожидался своего часа со зловещим спокойствием. Однажды в воскресенье, когда Гомер с семьей были в церкви, Палмер проник в амбар Гомера, поймал котят и отнес их домой в мешке. Кошка Гомера явилась на другой день и вернула домой одного. Двух других Палмер надежно запер, пока она не забыла о них. Итак, Палмер считал, что одержал победу. У него оказалось два полосатых кота, в то время как у Гомера одна уродливая маленькая пятнистая кошка, страдающая кашлем. Палмер рассказал историю всему клану, и после этого они с Гомером стали врагами. Вражда тянулась годами, хотя упомянутые кошки уже ушли туда, куда уходят все добрые кошки.
«Теперь вы узнали все, что хотели узнать, так что можете идти, – сказала тетя Бекки. – Убедитесь, что у вас хорошие мысли. Я всем вам оставляю свое прощение. У меня был занимательный день. Небеса, без сомнения, смилостивятся после этого. Кстати, о небесах, может быть, кто-то хотел бы дать мне поручения, которые я могла бы там исполнить для вас?» Что за вопрос! Никто не ответил, хотя Утопленник Джон хотел бы передать пару слов Тойнби Дарку, который так и не вернул ему три доллара, что занял у него еще до своей смерти. Но поскольку тетя Бекки никогда не разговаривала с Тойнби на земле, вряд ли она поговорит с ним на небесах, так что просить ее – напрасное дело. Да и вообще слишком поздно. Тем временем тетя Бекки сказала: «Амброзин, закрой двери». Амброзин закрыла скользящие двери, скрыв стол с кувшином и с тетей Бекки. Языки были развязаны, хотя все до сих пор говорили вполголоса. Они высказали все или почти все, что думали. Какая досада! Дарки чувствовали себя оскорбленными, Пенхаллоу думали, что Дарки получили все. Что за мысль отдать бриллиантовое кольцо Амброзин Уинкворт!
Это даже и не бонба. Это организация народных волнений и множественных переворотов
Хелга пишет:
цитата:
Заметалась, не знаю, который выбрать,
Никакой! Свой напишешь лучше, чем наши "с коленки". Фраза и по-английски сложная, а по-русски её составить так, чтобы язык и глаза не сломать - надо прежде покрутить. Я свой вариант написала только для того, чтобы показать, как вижу структуру - без "сидящих здесь" в первой половине и с кувшинчиком в качестве подлежащего в последней - "кому он достанется". Мне кажется, так будет лучше.
Обожаю тетю Бекки! Бомба, такая бомба! Вообще это такое удовольствие - читать Монтгомери (в отличном переводе [взломанный сайт] ) - наслаждаешься и смакуешь каждую фразу. Совершенно бесподобные характеристики персонажей - будь то широкие мазки или чуть уловимые следы, оставленные кончиком кисти. Все такие живые, яркие, самобытные, непохожие друг на друга - счастливы по-разному и по-разному несчастливы - и в то же время что-то соединяет и объединяет их (помимо семейных уз и вожделенного кувшина). Ведь все эти намешанные в каждом из них слабости, пороки, достоинства и проч., присущи всем представителям рода человеческого, без исключений. И как знакомы и узнаваемы все их мысли, страхи, беспокойства, чувство вины или неловкости, ощущение себя виноватым - с виной или без вины.
цитата:
Как трудно пережить какие-то поступки, черт побери.
И ведь подобное случалось с каждым из нас - и кто сможет бросить камень? Бесподобно!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29978
Отправлено: 05.01.14 21:39. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Это даже и не бонба. Это организация народных волнений и множественных переворотов
apropos пишет:
цитата:
Бомба, такая бомба!
Это такой божий одуванчик, который свои пушинки рассыпал повсюду, аки шрапнель. Вообще, шикарная позиция, когда имеешь репутацию такой старой стервозы и возраст, когда уже не несешь ответственности за последствия своих поступков - именно такой человек может расшевелить осиное или какое другое гнездо.
apropos пишет:
цитата:
Вообще это такое удовольствие - читать Монтгомери
Обожаю ее и подписуюсь под твоими словами о людях и их свойствах. Прощение грехов и недостатков, без которых, мы были бы неживыми, да и жизнь бы замерла на полуслове. Ощущение, что из книги жизнь бьет ключом. Конечно, трудно передать именно так, как автор пишет, перевод, увы...
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Фраза и по-английски сложная, а по-русски её составить так, чтобы язык и глаза не сломать - надо прежде покрутить.
Да, многое крутить приходится, конечно, нужно еще крутить и крутить, но это удовольствие, мозги ломать.
шикарная позиция, когда имеешь репутацию такой старой стервозы и возраст, когда уже не несешь ответственности за последствия своих поступков
Ну да, когда можешь себе позволить многое, на что может решиться далеко не каждый - причем и в положении тети Бекки тоже. Это она просто уже решила оторваться напоследок, да и характер имеет соответствующий. Но замутила она шикарно, растрясла, разворошила болото так, что в нем тихо уже не отсидишься, зарывшись в тину. Хелга пишет:
цитата:
Прощение грехов и недостатков
Ну, не все можно простить, наверное, или забыть, но если даже будет сделана попытка как-то изменить ситуацию и измениться самому, сделать шаг навстречу и протянуть руку - это уже великое дело. Ведь как часто - и у Монтгомери, кстати, это прекрасно описано, - портим жизнь себе и другим из-за каких-то незначащих пустяков, когда в чем-то не уступили, где-то пусть и случайно (а то и нарочно), но наступили на любимый мозоль, где-то ошиблись или что-то не поняли. Случай с кошкой и котятами, кстати, чудная иллюстрация вот этой абсурдности (если можно так сказать) во взаимоотношениях людей, когда верх одерживает старая обида или глупый принцип. А как умилительно выглядит подобный штришок:
цитата:
Том Дарк, мальчиком укравший горшок с вареньем из кладовой своей тетки, задавал себе вопрос, имела ли тетя Бекки в виду его, когда говорила о нечестных людях
На воре шапка горит, словом. Но ведь самое замечательное, что тетя Бекки пробуждает в них все эти воспоминания и осознание собственных - то в виде смешных, почти невинных шалостей, то более серьезное переосмысливание своих поступков, помыслов или желаний, смысла своей жизни в конце концов - как это произошло с той же Донной и Питером. А вместе с персонажами это же происходит и с читателями.
Ну, не все можно простить, наверное, или забыть, но если даже будет сделана попытка как-то изменить ситуацию и измениться самому, сделать шаг навстречу и протянуть руку - это уже великое дело.
Имела в виду не прощение любого проступка, а взгляд на человека, как на живого со всем, ему присущим, принятие человека таким, какой он есть, понимание того, что все мы не без греха. Ну да, и про камень - бросьте первым, безупречные.
apropos пишет:
цитата:
Ведь как часто - и у Монтгомери, кстати, это прекрасно описано, - портим жизнь себе и другим из-за каких-то незначащих пустяков, когда в чем-то не уступили, где-то путь и случайно наступили на любимый мозоль, где-то ошиблись или что-то не поняли. Случай с кошкой и котятами, кстати, чудная иллюстрация вот этой абсурдности (если можно так сказать) во взаимоотношениях людей, когда верх одерживает старая обида или глупый принцип.
О, да! Когда читала, сразу вспомнились подобные случаи в собственной практике - сколько дури, глупостей и нервотрепки из-за пустяков, не стоящих и выеденного яйца. Как будто собираемся жить вечно, и все можно исправить и наверстать в какой-то другой жизни, словно начерно живем, а потом, потом, будем набело. А ни фига. Надо сразу набело, и не портить жизнь себе и другим из-за всякой фигни. Ой, понесло, как Берлиоза по маслу...
взгляд на человека, как на живого со всем, ему присущим, принятие человека таким, какой он есть, понимание того, что все мы не без греха
Да, да, да! Трижды - да! И во всех нас что-то сидит, порой вылезает, в чем стыдно бывает признаться даже самим себе, о чем потом (или сразу) жалеешь и со стыдом вспоминаешь - если, конечно, вообще понимаешь, что такое хорошо и что такое плохо. И очень полезно, когда судьба преподносит вот такие фортели - в данном случае от имени Судьбы выступает тетя Бекки - когда появляется шанс разобраться в себе и в других, на что-то решиться, в чем-то измениться, вылезти из вроде бы удобной и теплой, но на самом деле довольно таки неприглядной среды обитания на свет божий. Да просто встряхнуться и оглянуться - тоже неплохо. Хелга пишет:
цитата:
Надо сразу набело, и не портить жизнь себе и другим из-за всякой фигни.
Это в идеале, но все мы люди - и можем по глупости, неосторожности, да просто по всплеску эмоциональности оступиться порой даже на ровном месте. Главное - вовремя спохватиться и понять, куда тебя несет или уже занесло. И постараться исправить ошибку (если то еще возможно), ну хотя бы сделать попытку, чтобы потом не было мучительно больно (с).
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29980
Отправлено: 05.01.14 22:33. Заголовок: apropos пишет: Это ..
apropos пишет:
цитата:
Это в идеале, но все мы люди - и можем по глупости, неосторожности, да просто по всплеску эмоциональности оступиться порой даже на ровном месте. Главное - вовремя спохватиться и понять, куда тебя несет или уже занесло. И постараться исправить ошибку (если то еще возможно), ну хотя бы сделать попытку, чтобы потом не было мучительно больно (с).
Ошибки были, есть и будут, потому что мы живые, и вряд ли когда-нибудь нравственно прозреем или достигнем совершенства, да и стоит ли. Стремиться к совершенству в деле, которому служишь - это да, это важно, а человек пусть остается грешным, главное, чтобы он видел вокруг себя людей, а не только себя в зеркале.
человек пусть остается грешным, главное, чтобы он видел вокруг себя людей, а не только себя в зеркале
Дык в том и дело, чтобы оторваться от зеркала - или хотя бы увидеть в нем себя не идеального, а во всей, что называется, "красе". Но для того должен быть какой-то стимул или встряска - в лице такой тети Бекки или кого еще, иначе так и застынешь у зеркала в позе героя, хотя позе этой соответствуешь лишь в собственных мыслях. Чет вспомнилось - ну знаешь, это знаменитое гриновское - делайте чудеса своими руками. Новая душа будет у него и новая у тебя (с). Замечательная идея - и почему только ее относят к романтическим? - ведь совсем не трудно хоть разок придержать свою лошадь ради той, которой не везет. [взломанный сайт] Та же история со старой враждой и котятами могла обернуться совсем другой стороной, если бы один проявил великодушие, а второй ответил тем же.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 29981
Отправлено: 05.01.14 23:01. Заголовок: apropos пишет: Чет ..
apropos пишет:
цитата:
Чет вспомнилось - ну знаешь, это знаменитое гриновское - делайте чудеса своими руками. Новая душа будет у него и новая у тебя (с). Замечательная идея - и почему только ее относят к романтическим? - ведь совсем не трудно хоть разок придержать свою лошадь ради той, которой не везет.
Видимо, потому что нелегко это делать. А раз нелегко - значит, романтично. А романтично - значит, не жизненно. А если не жизненно, зачем ее поддерживать, эту лошадку, зачем делать чудеса? Проще понаблюдать со стороны, молча пройти, пусть себе тащит, а мы полюбуемся и пойдем дальше. А потом вернемся и посмотрим, жива ли она еще, эта лошадь. Из любопытства. Потому, лучше быть глупым романтиком...
Проще понаблюдать со стороны, молча пройти, пусть себе тащит, а мы полюбуемся и пойдем дальше
Ну да, моя хата с краю и все такое прочее. Тетя Бекки получается в таком случае романтиком, которому не все равно. "Чудо" ее упаковано в своеобразную упаковку, конечно. Она развлекается, позволяя себе то, чего не могла сделать прежде по ряду причин, в том числе потому, видимо, что это действительно нелегко, но теперь ее ничто не удерживает. Издеваясь вроде бы над своими родственниками, ударяя по их больным местам, она таки делает для них доброе дело и чудо - своими руками. Пусть оне того не понимают и не хотят, но круги по воде уже пошли.
Тетя Бекки получается в таком случае романтиком, которому не все равно. "Чудо" ее упаковано в своеобразную упаковку, конечно. Она развлекается, позволяя себе то, чего не могла сделать прежде по ряду причин, в том числе потому, видимо, что это действительно нелегко, но теперь ее ничто не удерживает.
Да, как ни странно, а ведь действительно, романтик. Такой активный романтизм в обертке ядовитого сарказма. Она может сказать правду в глаза, кого-то это обидит и разозлит и только, а кого-то толкнет на изменение своей жизни. Потому ура тете Бекки!
Хелга Благодарю Вас, очень рада продолжению перевода!
Ключевые моменты повествования выстроены и представлены блестяще. Уже предвижу, как пойдёт сюжет, - и понимаю, что неоднократно поспорю с автором, что буду - как сейчас - вскакивать и в возмущении шептать "Почему?!" или "Не может быть...". Внутренний читатель и внутренний филолог не скоро придут к согласию Скрытый текст
*громким шепотом* Очень прошу прощения за то, что сейчас пишу под прячущим тегом: Солирующий манипулятор в фокусе порядком поднадоел. Прошу прощения, но, кажется, она считает себя мойрой/норной или скандинавским асом. Или вождём/гуру. Т.Б. всё ещё видится мне аллегорией гордыни... Если и есть у неё благие намерения (что сомнительно), то как бы не стали они плитками на дороге в Хель. А Питер пока не представляется способным любить по-настоящему; надеюсь, он убедительно раскроется далее.
Хелга пишет:
цитата:
Тетя Бекки с торжеством осмотрелась вокруг. Она растягивала процесс, как могла. Она получила их такими, какими хотела – возбужденными и рассерженными – всех, кроме нескольких, на кого не действовала сила ее ехидства, и кого она, по этой причине, не презирала.
Странно, что она их по этой причине не возненавидела... Мне видится в образе тёти Бекки мощная гордость (даже гордыня), и эта черта действительно делает образ романтическим.
А Питер пока не представляется способным любить по-настоящему; надеюсь, он убедительно раскроется далее.
Раскроется и очень убедительно, мне так кажется. Это еще только разбег, впереди много всего.
Armillaria пишет:
цитата:
Уже предвижу, как пойдёт сюжет, - и понимаю, что неоднократно поспорю с автором, что буду - как сейчас - вскакивать и в возмущении шептать "Почему?!" или "Не может быть..."
Это же самое то, что нужно, да? Книга цепляет и завораживает.
Хелга Спасибо тебе! Какая прелесть! Тетя Бекки верна себе - кувшинчик отложен, выстрел не грянул, а растянулся во времени, увеличивая зону поражения apropos пишет:
Да, да, она не только выпустила их, но и шарахнула из всех стволов!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30022
Отправлено: 14.01.14 23:14. Заголовок: XII Утопленник Джон..
XII
Утопленник Джон поднялся и вышел. Ему оставалось сделать только одно. И он старательно исполнил это. Он хлопнул дверью. «Давайте оставим все это дело женщинам», – сказал он. Однако мужчинам нашлось что сказать, едва они покинули гостиную. «Вы бы поверили в такое?» – потребовал ответа Уильям И., оглядываясь вокруг, словно взывая ко всему свету. «Никто так ничего и не добился от тети Бекки, а?» – усмехнулся Мюррей Дарк. Дэнди Дарк раздувался от гордости. Никогда ничего из себя не представляя, разве что будучи хозяином единственного в округе бульдога, вдруг, во мгновение ока, он стал самой важной персоной в клане. «Теперь все бабенки захотят, чтобы я был холостым», – хохотнул он. Но выражение его лица оставалось намеренно непроницаемым. Нечего бояться, что он выдаст тайну. «Слишком жалок, чтобы выдать хоть что-нибудь, даже тайну», – пробормотал Артемас Дарк. «Язычники уже беснуются, – сказал Стэнтон Гранди дяде Пиппину. – Если за месяц этот кувшин не перессорит всех, драться мне с ирландцами до конца дней. Будь начеку, Пиппин. «Лучше заткни-ка свою пасть», – раздраженно ответил дядя Пиппин. «Итак, наши милые семейные скелеты неплохо проветрены», – объявил Палмер Дарк. «Со времен собачьей драки в церкви так не веселился», – заметил Артемас Дарк. «Вы же знаете, что тетя Бекки никогда не любила никого из нас, – сказал Хью. – Она и без нас доберется до своих высот». «Она не похожа на других женщин», – проворчал Утопленник Джон. «Они все не похожи», – сказал Гранди. «Много ты знаешь про женщин, Джон», – заметил Сим Дарк. Какой мужчина может стерпеть, когда ему говорят, что он ничего не знает про женщин, – особенно если он уморил двух жен. Утопленника Джона охватила леденящая ярость. «Но я знаю кое-что о тебе, Сим Дарк, и если ты не прекратишь распространять обо мне всякую ложь, как ты делаешь уже много лет, тебе придется за это поплатиться». «Уверен, ты тоже не хочешь, чтобы я рассказал правду о тебе», – со вкусом парировал Сим. Утопленник Джон не ответил словами – не смог – поскольку не осмелился браниться вблизи от тети Бекки. Он просто сплюнул. «Что за возмутительная выдумка вот так оставлять кувшин», – проворчал Уильям И. «Скажите спасибо, что она не поставила условие – всем сделать сальто в церковном ряду, – сказал Артемас. – А могла бы, если бы ей пришло в голову». «Тебе бы понравилось, не сомневаюсь, – заметил Уильям И. – Улыбаешься, как чеширский кот, от самой мысли об этом». Освальд Дарк повернулся и окинул раздраженного Уильяма И. изучающим взглядом. «Посмотрите на луну, – тихо сказал он, махнув рукой в сторону бледного серебристого пузыря, плывущего над приморской долиной. – Посмотрите на луну, – настойчиво повторил он, кладя длинную тонкую руку на руку Уильяма И. «Черт возьми, я видывал луны и прежде – сотни лун», – сварливо фыркнул Уильям И. «Но разве можно слишком часто видеть столь совершенную красоту? – спросил Освальд, вопросительно вперив взгляд огромных агатовых глаз в Уильяма И., а тот вырвал руку и отвернулся, и от Освальда и от его луны. «Кувшин не может находиться в доме, в котором нет ответственной женщины, – кисло заметил Дэнзил Пенхаллоу. Все знали, что миссис Дэнди была время от времени взбалмошна, как куропатка в ноябре. «Если у кого-то имеется что-то против моей жены, – угрожающе ответил Дэнди, – пусть лучше выскажет это так, чтобы я не слышал. Иначе я размажу его физиономию». «В любое время в любом месте», – услужливо заметил Дэнзил. «Прекратите, перестаньте, давайте соблюдать приличия», – взмолился дядя Пиппин. «Пиппин, иди домой и на три дня замочи свою голову в скипидаре», – прогремел Утопленник Джон. Дядя Пиппин затих. Все происходит потому, отметил он, что тетя Бекки держит нас на голодном пайке. «Черт бы побрал этот кувшин», – пробормотал он. «Сомневаюсь, что черт оказал бы такую любезность», – заметил неугомонный Гранди. Из дома вышли женщины, и мужчины направились к автомобилям или лошадям – согласно кошельку и возрасту. Темпест Дарк пошел пешком и, неторопливо удаляясь от ворот дома, подумал, что не прочь посмотреть, чем завершится эта комедия. Придется еще пожить, чтобы увидеть, кто получит кувшин. Жена Титуса Дарка всю дорогу домой со слезами умоляла его перестать браниться. «Тьфу ты, пропасть, я не могу, – стонал Титус. – Я же не единственный такой в племени. Возьми хотя бы Утопленника Джона». «Утопленник Джон знает, где и когда не стоит браниться, а ты нет, – хныкала миссис Титус. – Это же только на год с четвертью, Титус. Ты должен. Дэнди никогда не отдаст нам кувшин, если ты не прекратишь». «А я и не верю, что Дэнди получит такое право. Тетя Бекки никому не позволит решать, – сказал Титус. – Проживу несколько месяцев в страданиях и все равно не получу эту чер… эту благословенную вещь. И подумай, Мэри, как жить со мной, если я перестану сквернословить? Минут десять брани, и ребенок ест из моих рук. Разве это не лучше, чем копить все внутри, задумываясь об убийстве? Возьми этого жеребца. Сейчас я выругаюсь на него, а иначе он не сдвинется с места. Если я скажу ему что-то другое, он просто-напросто не поймет меня». Тем не менее, Титус пообещал попытаться. Это будет, сказал он, чертовски трудно. Эти женщины чертовски неразумны. Но он должен пройти через это, черт побери. Гонки за кувшином начались, и дьявол пусть постоит в стороне. Гей выскользнула из дома одна. Она знала одно потаенное, заросшее папоротником место возле дороги, где можно остановиться и прочитать письмо Ноэля. Она так светилась счастьем, что Лунный Человек, глядя на нее, покачал головой. «Будь осторожна, – участливо прошептал он. – Опасно быть такой счастливой – тем, кто сидят там, наверху, это не понравится. Посмотри, как часто они прячут от меня мою Леди». Но Гей лишь рассмеялась и побежала по тропинке под цветущими яблонями, через боковую калитку. Гей любила яблоневый цвет. Ей всегда было жаль, что они так мимолетны, эти молочно-белого оттенка чудесные цветы, словно маленькие символы влюбленных сердец. Конечно же, и розы тоже символы. Жаль, что невозможно заполучить и яблоневый цвет и розы в одно время. Гей жадно ощущала красоту. Она хотела ее сейчас, когда сама жизнь, казалось, готова взорваться великолепным цветением, спеша родить предстоящие дни. Такова молодость. Она желает всего и сразу, не понимая, что нужно сохранить хоть что-то для осенних дней. Сохранить? Ерунда! Расплескать разлить вино, приближаясь к богу. Гей не думала об этом, но просто чувствовала, спеша по тропе, такой же прекрасной и чистой, как яблоневый цвет. «Маленькая милашка, знаешь ли», – хихикнул Стэнтон Гранди, пихая дядю Пиппина в бок. «Не хочу знать, – раздраженно ответил дядя Пиппин. У него имелось чувство меры. Если очень хочется, подтрунивай над старыми девами или замужними толстухами, но оставь в покое молодых, таких как Гей. Грубый смешок Гранди, казалось, опошлил все вокруг. Если ли у этого человека уважение хоть к чему-нибудь? И почему он не читает рекламу средств от дурного запаха изо рта? Во всех журналах ее до черта. Гей прочла письмо в своем укромном уголке, поцеловала и снова спрятала на груди. В нем содержалась одна ужасная вещь. Ноэль писал, что не сможет прийти до субботы. Будет очень занят в банке. Проживет ли она целых три дня, не видя его? Сможет ли? Серебристые маргаритки, растущие кустом возле покрытого лишайником камня, закивали ей. Она сорвала цветок – маргаритка-ведьма знает, любит милый или нет. Слишком умные цветочки. Гей отрывала маленькие, цвета слоновой кости, лепестки один за другим – любит – не любит – любит. Она снова достала письмо, поцеловала и вложила в него крошечные оборванные лепестки. Она так молода, хороша собой и влюблена. И он любит ее. Так сказали маргаритки. Ах, что за мир! Бедняга старый Лунный Человек! Разве можно быть чересчур счастливой? Разве богу не нравится, что ты счастлива! Ведь человек создан для счастья. И разве не самая чудесная на свете вещь, что они с Ноэлем встретились и полюбили друг друга! На свете так много других девушек, которые могли понравиться Ноэлю. Гей словно оказалась в самом центре утонченной магия, которая изменила все в ее жизни.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30024
Отправлено: 14.01.14 23:59. Заголовок: XIII Донна вышла в..
XIII
Донна вышла вместе с Вирджинией. Она пыталась собраться с мыслями, не вполне понимая, что же произошло. Она знала, что Питер сидит на перилах, и намеревалась пройти мимо него надменно, в темном достоинстве вдовства, с опущенными веками. Но проходя мимо, подняла глаза. И вновь они обменялись мгновенными незабываемыми взглядами. На этот раз Вирджиния заметила это и почувствовала смутное недовольство. Это не было похоже на взгляды ненависти. Она сжала руку Донны, когда они спускались по ступенькам лестницы. «Донна, кажется, этот мерзавец Питер влюбился в тебя». «О, ты так думаешь – ты, правда, так думаешь?» – спросила Донна. Вирджиния не могла понять ее тона. Но эта мысль должна была коробить. «Боюсь, что так. Разве это не ужасно для тебя? Какое счастье, что он сегодня уезжает в Южную Америку. Только подумай, что было бы, если бы он попытался ухаживать за тобой». Донна думала именно об этом. Странная дрожь, в которой смешались страх и восторг, пробрала ее с ног до головы. Она мысленно возблагодарила Утопленника Джона, когда тот заорал, чтобы она немедленно поторопилась. Она скрылась в машине, оставив на ступеньках озадаченную и отчего-то встревоженную Вирджинию. Что произошло с Донной? Миссис Фостер Дарк пришла домой и поужинала под скрипкой Хэппи, висящей на стене. Мюррей Дарк пришел домой и думал о Торе. Артемас Дарк мрачно размышлял, что вряд ли сможет бросить пить на целый год, а то и больше. Кросби Пенхаллоу и Эразмус провели вечер со своими флейтами – в состоянии полнейшего счастья, хотя Кросби пришлось получить от Эразмуса несколько лукавых насмешек по поводу любви к нему старухи Бекки. Питер Пенхаллоу пришел домой и распаковал свой багаж. Он искал главную тайну жизни по всему свету, а сейчас нашел ее, взглянув в глаза Донны. Он сдурел? Тогда добро пожаловать в компанию дураков. Большой и Маленький Сэмы шли домой через ветреные приморские поля, и по пути Маленький Сэм купил у малыша Моси Готье билет лотереи отца Салливана, которую тот проводил в часовне на мысе ради фонда для Дома бывших моряков. Большой Сэм не стал покупать билет. Он не собирался связываться с католиками и их делами, считая, что Маленький Сэм мог бы потратить свой четвертак лучшим образом. У них имеется язычник, чтобы подумать об этом. «Ничего хорошего тут не выйдет», – кисло заметил он. Маленький Сэм пришел домой и, выбросив из головы старый кувшин Дарков, уселся читать любимый том ФоксаЖития Великомучеников, под шум соленого ветера, который так любила его изношенная и неромантичная душа. Большой Сэм отправился на скалы искать утешение в декламации чайке первой песни своей эпической поэмы.
Tanya
Сообщение: 221
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Если очень хочется, подтрунивай над старыми девами или замужними толстухами, но оставь в покое молодых, таких как Гей.
- запятая перед как? Хелга пишет:
цитата:
Расплескать разлить вино, приближаясь к богу.
- запятая перед разлить? Хелга пишет:
цитата:
Если Есть ли у этого человека уважение хоть к чему-нибудь?
Хелга пишет:
цитата:
«О, ты так думаешь – ты, правда, так думаешь?»
- надо ли выделять запятыми правда? Хелга пишет:
цитата:
Гей словно оказалась в самом центре утонченной магия магии, которая изменила все в ее жизни.
Хелга пишет:
цитата:
Маленький Сэм пришел домой и, выбросив из головы старый кувшин Дарков, уселся читать любимый том Фокса Жития Великомучеников, под шум соленого ветера, который так любила его изношенная и неромантичная душа.
Хелга Снова восхищаюсь речевыми портретами, тончайшими выверенными характеристиками и нюансами.
Хелга пишет:
цитата:
Какой мужчина может стерпеть, когда ему говорят, что он ничего не знает про женщин, – особенно если он уморил двух жен. Утопленника Джона охватила леденящая ярость.
Оффтоп: *закатывая глаза* "-Охужэтимужуки..." [взломанный сайт] Автор права, как и во многом-многом другом.
Хелга пишет:
цитата:
«Черт бы побрал этот кувшин», – пробормотал он. «Сомневаюсь, что черт оказал бы такую любезность», – заметил неугомонный Гранди.
Здесь видится квинтэссенция происходящего на данном этапе развития действия - "на перепутье"...
подозреваю, что Ноэль совсем не таков, каким представляется прекрасной Гей. Ох, бабахнет это ружьё со стены... Хотя, возможно, зря подозреваю милого персонажа.
Да, шарахнуло замечательно: никто не избежал прицельного огня, и каждого задело - в той или иной степени. Злясь, возмущаясь, раздумывая над услышанным и произошедшим - все они ожили и зашевелились, а Темпест Дарк и вовсе
цитата:
(...) подумал, что не прочь посмотреть, чем завершится эта комедия. Придется еще пожить, чтобы увидеть, кто получит кувшин.
Еще один плюс тете Бекки. И вот уже пошли разборки, а Донна и Питер - это просто чудо, что с ними произошло благодаря сему собранию. Armillaria пишет:
цитата:
подозреваю, что Ноэль совсем не таков, каким представляется прекрасной Гей. Ох, бабахнет это ружьё со стены
Вот и мне так кажется отчего-то. Слишком уж хорошо, отчего так и ждешь какой-нибудь пакости. Возрастной скептицизм? Все представители семейства так колоритно описаны, что хочется цитировать и цитировать. Хотя, пожалуй, выделю особо все же вот эту фразу:
цитата:
Маленький Сэм пришел домой и, выбросив из головы старый кувшин Дарков, уселся читать любимый том Фокса Жития Великомучеников, под шум соленого ветера, который так любила его изношенная и неромантичная душа.
Романтика неромантичной души.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30031
Отправлено: 16.01.14 22:26. Заголовок: Tanya пишет: Он все..
Tanya пишет:
цитата:
Он все же сначала Джон, а потом утопленник.
Да, видимо, надо переставить. Хотя, есть и обратный порядок - сначала прозвище, а потом - имя.
apropos пишет:
цитата:
Еще один плюс тете Бекки.
Да, насчет Темпеста особо!
apropos пишет:
цитата:
Возрастной скептицизм?
Он, мерзавец, наверное. [взломанный сайт]
Скрипач не нужен
Сообщение: 758
Отправлено: 18.01.14 21:48. Заголовок: Как же они все мне н..
Как же они все мне нравятся! И то, как пишет Монтгомери, и отличный перевод. Читаю и наслаждаюсь. Ощущение, что смотришь фильм, так всё живо представляется. Хелга, спасибо!
Утопленник Джон - это звучит совсем не по-русски. И порядок, и фонетически для прозвища сложно. У нас бы был Джон/Иван Мокрый (или вообще Утоплый) Но надо ли в данном случае, чтобы было по-русски?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30041
Отправлено: 20.01.14 21:13. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Утопленник Джон - это звучит совсем не по-русски. И порядок, и фонетически для прозвища сложно. У нас бы был Джон/Иван Мокрый (или вообще Утоплый) Но надо ли в данном случае, чтобы было по-русски?
И тоже верно. В общем, вопрос пока оставлю открытым, как пойдет.
Спасибо !
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30048
Отправлено: 25.01.14 23:24. Заголовок: XIV Дензил Пенхалл..
XIV
Дензил Пенхаллоу сказал Маргарет, что ей придется идти домой пешком – он с женою собирался заехать на чай к Уильяму И. Маргарет была втайне довольна этим. Идти всего одну милю, а на дворе – июнь. Кроме того, она могла сделать остановку, чтобы посмотреть на Шепчущиеся Ветра. Шепчущиеся Ветра – маленький секрет, который скрашивал убогую жизнь Маргарет. Он раскрашивал часы ее скучной жизни, словно радуга – небеса. Секретом был маленький дом неподалеку от дороги в Серебряную Бухту – в нем прежде жила тетя Луиза Дарк. Два года назад после ее смерти он перешел во владение ее сына Ричарда, что проживал в Галифаксе. Дом был выставлен на продажу, но никто не желал его покупать – никто, кроме Маргарет, у которой не было денег, чтобы вообще хоть что-то купить, ее бы освистали, узнав, что она хочет купить дом. Разве ей плохо и неудобно жить в доме брата? С какой стати ей желать какой-то дом? Маргарет очень, страстно хотела его. Ей всегда нравился этот маленький дом тети Луизы. Именно она назвала его Шепчущимися Ветрами и перемечтала о нем всеми возможными глупыми, сладкими мечтами. Она свернула с дороги на Серебряную Бухту и вскоре вышла на ведущую к дому древнюю, изрытую колдобинами, заросшую травой тропу, вдоль которой тянулась серая, почти добела выцветшая ограда. Тут и там кучковались березы, густо разрослись молодые сосенки, а прямо между ними, в конце тропы возник маленький домик, когда-то белый, а теперь сероватый, как изгородь. Там он стоял, купаясь в лучах послеполуденного солнца, улыбаясь мерцающими окнами. За домом круто поднимался холм, где, качаясь на ветру, белели молодые клены, а справа сияла пурпуром поляна. В углу двора яблоня осыпала старый колодец своим цветом. Поляна манила прохладой, приглашая под тенистые покровы соснового леса. Запах клевера пронизывал Шепчущиеся Ветра. Воздух был словно золотистое вино с тонким ароматом, а тишина – благословение. Маргарет задержала дыхание от удовольствия. Шепчущиеся Ветра – один из тех домов, в которые влюбляешься сразу, едва увидев, не имея ни малейшего понятия почему – может быть, из-за линии крыши, что так красиво выделялась на фоне зеленого холма. Маргарет очень нравилось это. Она прошлась по старому саду, начинающему приобретать черты заброшенности. Как ей хотелось прибрать его, вырвать сорняки, украсить. Вот здесь пестрая трава с лужайки вторглась на тропинку, а там нещадно разрослись незабудки. Сад и дом взывали к кому-то, кто позаботился бы о них. Они принадлежали друг другу – их невозможно было разделить. Казалось, что дом вырастает из сада. Кустарники и вьюны льнули к нему, чтобы поддержать и помочь. Если бы только она могла приобрести этот дом – с малышом в придачу – ей больше ничего не было бы нужно. Даже кувшин тети Бекки. Маргарет с жалостью осознала, что на какое-то время придется отказаться от стихов, иначе нечего и думать о кувшине. А она все еще хотела его. Поскольку ей никогда не иметь Шепчущиеся Ветра, она хотела кувшин. Дэнди Дарк всегда был расположен к ней. Если на него ляжет ответственность распоряжения кувшином, у нее будет больше шансов, чем от тети Бекки. Жестокая старая тетя Бекки глумилась над нею, ее стихами и ее стародевичеством перед всем кланом. Маргарет понимала, что, возможно, была неумна и невзрачна, незрела, незначительна и нежеланна, но это не умаляла боли от издевательств. Она никому не нанесла вреда. Почему они не могут оставить ее в покое? Дэнзил и миссис Дэнзил вечно насмехались над ее «одиноким блаженством», а племянницы и племянники смеялись открыто. Но здесь, в этом уединенном тенистом маленьком саду, она забыла обо всем. Она перестала жалеть себя. Если бы остаться здесь, где в вечернем кленовом лесу перекликаются снегири. Послушайте их. Но пора идти домой. Миссис Дэнзил будет ждать ее, чтобы приготовить ужин для семейства и помочь подоить коров. Она с сожалением распрощалась с Шепчущимися Ветрами и направилась к дому, где жило семейство Дэнзила Пенхаллоу, квадратному, голому, с двором без единого дерева, Она поднялась в свою уродливую комнатушку с окнами на курятник, которую ей приходилось делить с Глэдис Пенхаллоу. Глэдис была там со своими подругами, как обычно размышляющими на высоких нотах. Здесь всегда было шумно. Ни единой спокойной минуты. У Маргарет разболелась голова. Лучше бы она не ходила на прием тети Бекки. Он не принес ничего хорошего. Что касается старых «Путешествий Пилигрима», книге придется полежать на чердаке поместья Сосны, где она хранила свои вещи. Как мило выглядела сегодня Гей Пенхаллоу! Такой юной. Что это значит – быть восемнадцатилетней? Маргарет позабыла, да и вряд ли когда-либо знала. Что произошло между Хью и Джоселин? И как осмеливается Тора Дарк, у которой имеется муж, выглядеть так привлекательно для других мужчин? И что это значит – поймать на себе мужской взгляд, подобный тому, каким сегодня Мюррей смотрел на Тору – хотя это не его дело, так смотреть на чужую жену. Бедняжка Лоусон! Ужасно видеть голод в глазах Найоми. И до чего щекотлива ситуация с Амброзин и кольцом! Маргарет не завидовала ей. Возможно, Амброзин в этом случае чувствовала то же самое, что и сама Маргарет по поводу Шепчущихся Ветров. Хотя, конечно, руки бедняжки Амброзин слишком тонки и узловаты, чтобы носить кольца. Маргарет с немалым удовлетворением взглянула на свои длинные, красивые пальцы. Никто не сможет сказать, что у нее некрасивые руки. Роджер Дарк такой приятный парень. Почему он до сих пор не нашел хорошую девушку себе в жены? Говорят, он сходит с ума по Гей Пенхаллоу, которая и не смотрит на него. Повсюду одно и то же. Любовь делает никчемным все прочее вокруг, заставляя, хоть и недолго, страдать. Внезапно Маргарет подумала, что Бог несправедлив. Она вздрогнула и отбросила эту кощунственную мысль. Похожую на то, что говорил этот ужасный Гранди. Бедная кузина Робина! Питер Пенхаллоу, по слухам, уехал в одну из своих экспедиций. Он всегда умудрялся жить со вкусом. Но Маргарет не завидовала ему. Она никогда не мечтала уехать. Все, что она хотела – найти место, где можно было бы пустить корни и спокойно стареть. Маргарет подумала, что совсем не против этого, если было бы можно состариться в покое. Трудно прилично стареть, если над тобой вечно смеются из-за того, что ты не молода. Но для женщин в клане имелся только один вид карьеры. Конечно, можно было стать няней, учительницей или портнихой, или еще кем-то, чтобы заполнить время перед замужеством, но Дарки и Пенхаллоу не приняли бы этого всерьез.
Какое поэтичное описание Шепчущихся Ветров! Может, стихи Маргарет и далеки от совершенства, но у неё точно тонкая и романтическая натура! Мне Маргарет очень нравится и как бы хотелось, чтобы счастье улыбнулось и ей.
Armillaria
Сообщение: 309
Настроение: ностальгическое
Отправлено: 27.01.14 10:28. Заголовок: Хелга, bobby :sm24..
Хелга, bobby Сказочный пейзаж... Мне тоже очень нравится Маргарет, и я во многом понимаю эту героиню.
Tanya
Сообщение: 224
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Бедняжка Маргарет - сердце разрывается, заглядывая в души вот таких обездоленных, одиноких, несчастных людей, которым не повезло, у которых не сложилось в жизни, и почему-то редко кто понимает, что им может быть больно, что они что-то чувствуют и страдают, мечтают о несбыточном. И никто не готов для них - (опять Грин!) - сделать чудо своими руками, даже мысли нет... А они и не просят многого, вообще ничего не просят, хотя все равно надеются на чудо - так уж устроен человек. Очень сильный фрагмент с Маргарет - и опять поражает, как автор понимает и чувствует людей, и как может это все описать - так ясно, просто и... глубоко.
Кстати, эти мечты о доме... Ассоциативно вспомнился Волошин и его стихи: Я иду дорогой скорбной В мой безрадостный Коктебейль... У него был свой дом (о чем мечтает Маргарет), дом чудесный и уютный, в необыкновенном по красоте месте, но был для него и безрадостным... Потому что всегда чего-то не хватает - даже после исполнения желаний. И опять - по ассоциации - Все, что сбыться могло... Только этого мало... (с) Куда-то мене увело. Но какой трагизм:
цитата:
Все, что она хотела – найти место, где можно было бы пустить корни и спокойно стареть. Маргарет подумала, что совсем не против этого, если было бы можно состариться в покое
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30049
Отправлено: 28.01.14 22:17. Заголовок: XV «Амброзин, скажи..
XV
«Амброзин, скажи Джоселин, что я хочу видеть ее, прежде чем она уйдет домой», – приказала тетя Бекки. Джоселин прошла путь до Серебряной Гавани пешком и собиралась вернуться домой таким же образом. Палмер Дарк отвез ее мать и тетю Рейчел на машине. Джоселин чувствовала, что на сегодня ей по горло хватило тети Бекки, но с готовностью вернулась в спальню. В конце концов, бедной старой душе не так уж долго оставалось пробыть на этом свете. Тетя Бекки возлежала на своих подушках. Она с серьезным видом взирала на маленькую старую ферротипию, висящую на стене возле ее кровати. Фотография была не слишком красива. По крайней мере, так считала Джоселин. Но ведь она не смотрела на нее глазами тети Бекки. Она видела пузатого напыщенного старика с бахромой усов на пол лица и худенькую, щуплую маленькую женщину в нелепом платье. В то время как тетя Бекки – крупного здорового румяного мужчину, чья жизненная энергия привносила терпкий вкус жизни в каждую минуту существования, и девушку с живыми глазами, чьи острый ум и лукавая веселость добавляли перчинки повсюду, где она присутствовала, а ее любовные интрижки всегда были возбуждающе-пикантными. Тетя Бекки вздохнула, повернувшись к Джоселин. Огонь покинул ее глаза, а язвительность – голос. Она стала тем, кем сейчас и была – очень старой, очень больной, очень уставшей женщиной. «Присядь, Джоселин. Знаешь, лежала я здесь и размышляла, как много людей обрадуется, когда я умру? И никто не пожалеет. Мне кажется, Джоселин, что стоило прожить свою жизнь немного иначе. Я всегда развлекалась, глядя на них – не щадила их, они боятся меня. Я для них просто людоедка. Мне было весело смотреть, как они извиваются. Но сейчас… не знаю. Ко мне подкрадывается ужасное чувство – сожаления, что я не была ни добра, ни приятна, не была милым существом, таким как… как, например, Аннет Дарк. Все жалели, когда она умерла, хотя она в жизни не сказала ни единого умного слова. Но ей хватило ума умереть, прежде чем слишком состариться. Женщинам следует поступать именно так, Джоселин. Я засиделась очень долго. Никто не заскучает обо мне». Джоселин спокойно взглянула на тетю Бекки. Она знала, что тетя Бекки права в своих размышлениях. И ощутила тайную горечь в душе старухи, скрытую за сарказмом и бравадой. Ей захотелось успокоить ее, но не обманывать. Джоселин не умела ни врать, ни жить во лжи – из-за этого ей было нелегко существовать в своем семействе. «Думаю, тетя Бекки, мы все будем скучать по вас намного больше, чем вы предполагаете, даже больше, чем можем себе представить. Вы… вы, как горчица. Иногда кусаетесь и трудно переносимы в больших дозах…» «Как, например, сегодня», – прервала ее тетя Бекки со слабой усмешкой. «Но вы придаете жизни вкус. Без вас она была бы пресной. И вы словно… не знаю, как лучше сказать… крепкие духи Дарков и Пенхаллоу. Мы и вполовину не будем тем кланом, что были, когда вы покинете нас. Каким-то образом вам удавалось создавать историю для нас. Сегодняшний день остался бы обычным… если бы мы пришли сюда, и вы были бы милой…» «И покормила бы вас…» «Мы бы ушли и забыли этот день. Нечего было бы вспоминать. Но он никогда не забудется, о нем будут говорить всегда. Когда девушки станут старушками, они расскажут о нем своим внукам – вы проживете еще пятьдесят лет после того, как вас опустят в могилу, тетя Бекки». «Я часто задумывалась, как скучен стал бы мир, будь все совершенно милыми и добрыми, – согласилась тетя Бекки. – Думаю, я пожелала стать такой, как Аннет, только потому, что устала. Она была такой милой, хорошей, и скучной, именно такой, как они хотят. Она никогда не сказала ни слова против. А я была намного красивее ее, поверь мне. Но Кросби любил ее. Странная штука, Джоселин. Ты же слышала, что я сегодня сказала. Было время, когда я продала бы душу, чтобы Кросби полюбил меня… отдала и сделала бы все, кроме одного: стать такой как Аннет. Даже ради Кросби я бы не пожелала этого, даже несмотря на то, что сейчас впадаю в детство и желаю, чтобы так было. Я предпочту уколоть, чем утомить скукой. Но…» Тетя Бекки замолчала и серьезно взглянула на Джоселин. Всегда ухаживает за собой. Всегда прекрасна. Вечерний свет, падающий из окна за ее спиной, сиял дрожащим бледно-желтым нимбом вокруг красивой головки. Но глаза – тетя Бекки хотела раскрыть призрачную тайну глаз Джоселин. «Я задержала тебя здесь не для того, чтобы посудачить о моих чувствах. Я скоро умру. И не боюсь смерти. Разве не странно? Когда-то я так боялась ее. Но прежде, чем умереть, я хочу спросить у тебя кое-что. Никогда об этом не спрашивала – оцени правильно. Что произошло между тобой и Хью?» Джоселин, вспыхнув и побледнев, начала подниматься со стула. «Нет, садись. Я не собираюсь заставлять тебя рассказывать, если не хочешь. Это не любопытство, Джоселин. Я покончила с ним. Просто хотела бы узнать правду, прежде чем умру. Я помню твою свадьбу. Хью казался самым счастливым женихом из всех, что я видела в своей жизни. И ты выглядела такой довольной, по крайней мере, в самом начале. Помню, я подумала, что вы созданы друг для друга… именно та пара, которая должна пожениться, выстроить свой дом и иметь детей. И я бы хотела знать, почему все рухнуло». Несколько минут Джоселин сидела молча. Удивительно, но она чувствовала странное желание рассказать тете Бекки все. Тетя Бекки поймет, она была уверена, что поймет. Десять лет она жила в атмосфере непонимания, неодобрения и подозрений. Ей казалось, что все это не задевает – защищало внутреннее пламя, озарявшее ее жизнь. Но сегодня Джоселин вдруг ощутила, что задевает, и больше, чем предполагала. Боль, которую она почувствовала, была застаревшей, не новой. Она расскажет все тете Бекки. И больше никто не узнает. Все равно, что довериться могиле. И возможно, это поможет, излечит ее. Она наклонилась и начала говорить тихим напряженным голосом. Тетя Бекки лежала неподвижно, слушая, пока Джоселин не закончила свой рассказ. «Значит, вот так все было, – сказала тетя Бекки, когда затих страстный голос. – О таком никто из нас и не подумал. Даже мыслей подобных не приходило. Считала, что это, может быть, что-то незначительное. Очень много трагедий в жизни происходит из-за мелких нелепых глупостей. Никто не знает, почему сорок лет назад повесился Роджер Пенхаллоу, никто, кроме меня. Он сделал это, потому что ему было восемнадцать лет, а его отец отшлепал его. Ах, сколько всего я знаю об этом клане! Все, о чем я говорила сегодня, известно каждому. Но я не сказала ни слова о тех вещах, которых не знает никто, кроме меня, и никто подозревает, что я знаю. Но не была ли ты слишком жестока, Джоселин?» «А что еще я могла сделать? – сказала Джоселин. – Я не могла поступить по-другому». «И все из-за этой испанской крови, полагаю. По крайней мере, мы можем обвинить испанскую кровь. Все неправильное в твоей ветви Пенхаллоу, исходит от испанской крови. Питер Пенхаллоу и его поспешное рождение, например. И должно быть, именно испанская кровь заставила тебя влюбиться с такой ужасной внезапностью. Большинство потомков капитана Мартина влюблялись с первого взгляда или вообще не влюблялись. Я надеялась, ты избежала этого проклятья – Хью так долго ухаживал за тобой. Ты когда-нибудь жалела о том, что сделала, Джоселин?» «Нет… нет… нет!» – воскликнула Джоселин. «Слишком много “нет”», – заметила тетя Бекки. «Хочу сказать совершенно честно, – медленно произнесла Джоселин. – Это правда – я никогда не жалела, что поступила так. Невозможно жалеть о поступке, который вы должны были совершить. Но я жалела, не слишком часто, но всегда, что мне пришлось так поступить. Я не хотела этого. Я не хотела причинить боль Хью, вот так, – и я очень хотела жить в Лесной Паутине. Я до сих пор хочу этого, вы не представляете, как сильно я хочу Лесную Паутину и всю ту счастливую жизнь, которую планировала прожить там. Ужасно, что пришлось отказаться от всего этого. Но я не могла поступить иначе, тетя Бекки, – не могла». «Хорошо, Господь благословит тебя, дитя. Чем меньше мы будем говорить об этом, тем лучше. Ты, вероятно, уже сегодня возненавидишь меня за то, что все рассказала. Поймешь, что я подловила тебя своей старостью и жалобностью». «Нет, вы не подловили меня. Я хотела рассказать вам. Не знаю почему, но хотела. И я рада, что вы не вините меня слишком сильно, тетя Бекки». «Я тебя совсем не виню. И возможно, посчитала бы, что ты права, будь я достаточно молодой, чтобы так думать. Господь спасет всех нас, вот что главное! Иногда с людьми случаются разные вещи – без толку и причины! Фрэнк ведь так и не женился, да? Думаешь, с ним произошло то же самое?» Лицо Джоселин вспыхнуло. «Не знаю. Он уехал в то же утро. Иногда я думаю, возможно, да… когда я смотрела на него…о, тетя Бекки, вы помните ту глупость, что сказала Вирджиния Пенхаллоу, когда впервые встретила Неда Рауэлла? Весь клан тогда смеялся. “В тот миг, когда я взглянула в его глаза, я поняла, что он предназначен мне”. Конечно, это прозвучало нелепо. Но, тетя Бекки, я чувствовала то же самое». «Разумеется, – понимающе кивнула тетя Бекки. – Мы все испытываем подобные чувства. Они не нелепы, когда мы их ощущаем. Они становятся такими, когда мы облекаем их в слова. Они теряют смысл. Вот я, когда не смогла заполучить мужчину, которого хотела, просто решила захотеть мужчину, которого могла получить. И также взглянул на это дело Крейг Пенхаллоу. Ты когда-нибудь слышала историю о Крейге Пенхаллоу и деревьях на аллее Лесной Паутины, Джоселин?» «Нет». «Хорошо, но ты же замечала нечто странное в том, как растут там сосны? Между некоторыми слишком большое пространство». Джоселин кивнула. Она побольше тети Бекки знала о том, как выглядят деревья на аллее Лесной Паутины. «Тридцать лет назад старый Корнелиус Треверн приобрел Лесную Паутину. Крейг ухаживал за его дочерью Кларой. И однажды вечером Клара отвергла его. Жестоко. Крейг был в бешенстве. Он выскочил из дома и ринулся по аллее. Бедняга старый Корнелиус провел весь день, обсаживая аллею сосенками. Трудный был у него день, не поспоришь. И что, ты думаешь, сделал Крейг, дабы остудить свои чувства? Шагая по аллее, он вырывал пучок сосенок Корнелиуса то справа, то, через несколько шагов, слева. И так на протяжении всей аллеи. Можешь представить, как она выглядела, когда он добрался до ее конца. И можешь представить, что почувствовал старый Корнелиус, когда увидел это на следующее утро. Но у него не нашлось времени, чтобы пересадить растения. Корнелиус имел привычку не зацикливаться на одном деле. Он был хорошим человеком – слишком хорошим. Счастье, что у него не было сыновей, иначе они бы продолжили дурную семейную традицию разорения. Не был он дельцом. Итак, деревья остались расти там, где они остались. Что касается Крейга, он, разделавшись с аллеей, почувствовал себя намного лучше. В море всегда остается больше рыбы, чем вы поймали – Мэгги Пенхаллоу была не менее хороша, чем Клара Треверн. Или ухаживала за своими глазами и руками так, что они сошли за красивые. Понимаешь, Крейг таков же, как я. Он решил быть разумным. Возможно, твой путь мудрее, Джоселин, а возможно, мы все дураки под луной, с которой над нами смеются боги Лунного человека. Не знаю, следует ли говорить это, но считаю, что следует, потому что не думаю, что ты знаешь, а то, что мы не знаем, может жестоко ранить нас, несмотря на старую пословицу. Вся семья Хью настаивает на том, чтобы он поехал в Америку и получил развод. Такое уже делали несколько раз. Люди хвалятся, что на острове Принца Эдуарда не было ни одного развода со времен Конфедерации. Сущий вздор! Их случилось уже с дюжину. «Но… но… они незаконны здесь, так ведь?» – пролепетала Джоселин. «Достаточно законны. Все лукавят, так или иначе. Поверь, я не утверждаю, что Хью собирается так сделать. Но семейство рядом, они – рядом. Времена за десять лет слегка изменились. Для всех нас развод непростая штука, но в случае Хью они могут посмотреть на это сквозь пальцы. Миссис Джим Трент – движущая сила всей затеи, как я понимаю. Она долго жила в Штатах и знает их правила. И они с Полин Дарк с некоторых пор дружны, как две кошки, лакающие из одного блюдца. Полин до сих пор влюблена в Хью, как прежде, ты же знаешь». «Мне совершенно все равно, – холодно сказала Джоселин, поднимаясь, чтобы уйти. Она коротко попрощалась с тетей Бекки. Тетя Бекки саркастически улыбнулась ей вслед. «Я заставила Джоселин Дарк соврать один раз в жизни, если она не соврет еще раз, – подумала она. – Бедная маленькая восхитительная романтичная дурочка. Не знаю, завидую ли я ей или презираю. Но ведь я принимала все почти так же серьезно. Боже, что творится с девками? Сын старого Сая Дарка!»
Мне Маргарет очень нравится и как бы хотелось, чтобы счастье улыбнулось и ей.
Armillaria пишет:
цитата:
Мне тоже очень нравится Маргарет, и я во многом понимаю эту героиню.
apropos пишет:
цитата:
Очень сильный фрагмент с Маргарет - и опять поражает, как автор понимает и чувствует людей, и как может это все описать - так ясно, просто и... глубоко.
Подпишусь под каждым словом, потому что все так и есть на самом деле. И мечта и надежда на чудо, и желание свободного покоя, и то, что всегда чего-то не хватает для гармонии.
Хелга Дык что же там такое ужасное случилось с Джоселин и Хью? Опять тайна - и голову как ни ломай, ничего не придумывается - пока сам автор не даст ответ - надеюсь, что в конце концов даст. И как славно сказано:
цитата:
вы придаете жизни вкус. Без вас она была бы пресной (...) Мы бы ушли и забыли этот день. Нечего было бы вспоминать. Но он никогда не забудется, о нем будут говорить всегда
Хочется цитировать много и долго, но, в общем, и так все понятно, что тетя Бекки оказалась частью той силы, что - перефразируя - нет, не хочет зла, но своей откровенностью, не будучи милой и доброй - совершает благо для окружающих ее людей. И неслучайно выпущена эта парфянская стрела по поводу возможного развода Хью. Джоселин определенно это так не оставит.
цитата:
«Мне совершенно все равно, – холодно сказала Джоселин
Ага, и я докажу, что мне все равно. Ну и известное - три дня скакала, чтобы сообщить вам о том. Молодец, тетя Бекки!
Красиво Монтгомери описывает дома, где хотелось бы пожить Что здесь, что в Голубом замке.
цитата:
Очень много трагедий в жизни происходит из-за мелких нелепых глупостей.
Что верно, то верно.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30052
Отправлено: 30.01.14 21:56. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Красиво Монтгомери описывает дома, где хотелось бы пожить Что здесь, что в Голубом замке.
Да, так и хочется обладать одним из таких домиков.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30055
Отправлено: 30.01.14 22:03. Заголовок: XVI Джоселин медл..
XVI
Когда Джоселин не торопясь отправилась домой, уже наступил вечер, полный июньского очарования и ароматов. Она шла медленно, потому что не хотела спешить туда, где ее мать и тетя Рейчел будут возмущенно обсуждать прошедший день, ожидая того же от нее. Медленно, потому что нежеланная тень надвигающихся перемен, казалось, шла рядом с нею, шаг в шаг. Медленно, потому что она вновь переживала те события, о которых рассказала тете Бекки. Она была уверена, что любит Хью, когда наконец пообещала выйти за него замуж. Она была счастлива во время их короткой помолвки. Все были счастливы, все были рады этому, кроме матери Хью, миссис Конрад Дарк, и его троюродной сестры Полин Дарк. Джоселин не волновало, рада или нет Полин, но она переживала из-за несогласия миссис Конрад. Она не нравилась миссис Конрад, никогда не нравилась. Джоселин не представляла почему до сегодняшнего дня, когда тетя Бекки пролила свет на тайну, упомянув Алека. Джоселин поняла, что будущая свекровь ненавидит ее, в первую же их встречу, когда миссис Конрад сказала своей будущей невестке, что ее нижняя юбка видна из-под платья. В дни нижних юбок существовало три способа сообщить об этом девушке. Вы могли сделать это, как добрая подруга, которая считает своим долгом как можно скорее помочь в устранении беспорядка в одежде, прежде чем это заметит кто-либо другой, но сочувствует ей, как жертве случайности, каковая может произойти с каждой. Вы могли преподнести это, как безразличный наблюдатель, который не очень вникает в дело, но хочет поступить так, как следует. Или сообщить со скрытым ядом и триумфом, как будто вы очень довольны, подловив ее в столь неприятном положении, и желаете известить, что видите сию непростительную небрежность в одежде и имеете свое собственное мнение о девушке, которая может быть столь неаккуратной. Миссис Конрад Дарк выбрала последний способ, а Джоселин приобрела врага. Но это ни в коей мере не омрачило счастья помолвки. Джоселин, как и Питер Пенхаллоу, имела счастливое свойство не попадать под влияние чьего-либо мнения. Хью любит ее, и неважно, что там думает миссис Конрад, а Джоселин знала, что Хью любит.
Вскоре после их помолвки ферма Лесная Паутина в Трех Холмах была выставлена на продажу. Свое название она получила от местечка в Корнуолле, откуда происходили Треверны. Дом был построен на холме, с видом на Серебряную Бухту, и Хью купил ферму из-за этого великолепного вида. Многие из клана считали, что идея купить ферму из-за ее красоты весьма забавна, и подозревали, что здесь не обошлось без влияния Джоселин. Хотя они находили и положительные стороны покупки: почва там была хороша, хоть и расположена на склоне, а дом – вполне новый. Хью совершил не такую уж плохую покупку, если только зимние ветра не заставят его пожалеть о более укромно расположенном доме. Что касается вида, разумеется, он неплох. Никто из Дарков или Пенхаллоу не был настолько нечувствителен к красоте, чтобы не признать сего факта. Не возникало сомнений, что старик Корнелиус надбавил сотню к цене именно из-за вида. Но все же это было уединенное и отдаленное место, и многие посчитали, что Хью совершил ошибку. У Хью и Джоселин не было никаких сомнений по этому поводу. Им обоим нравилась Лесная Паутина. Великолепие закатов, в которых тонул холм, и тени серых облаков, проплывающих над ним. Однажды вечером, после того как Хью приобрел ферму, они отправились пешком, чтобы посмотреть на нее – не по дороге, а по извилистой, заросшей папоротником тропинке, через буковый лес, окружающий Лесную Паутину, полный чудес, каких не встретишь на прямой дороге. Они, словно дети, подбежали к дому через сад и остановились в дверях, глядя вниз, вниз, вниз, на холм, на фермы и рощи там, в долине, на дом Джоселин, который отсюда казался кукольным, на зеркало вод Серебряной бухты, на причалы, и дальше, дальше, дальше… на большой залив, серую гладь моря, и на весь этот вечер, мерцающий серебром. Джоселин задохнулась от восторга. Жить, каждый день созерцая все это! И знать, что славный ветер, каждый день пролетая над бухтой, над фермами, укромно спрятанными от него, стремится вверх, вверх, вверх… к вершине холма, ждущей его в своем великолепии. А каковы будут восходы над приморскими лугами, раскинувшимися там внизу? «У нас есть три хороших соседа, – сказала Джоселин. – Ветер, дождь и звезды. Здесь они совсем близко от нас. Я всегда мечтала жить на холме. Я задыхаюсь в долине». Обернувшись, она увидела в конце холла, проходящего через дом насквозь, прекрасный старомодный сад, а за ним – фруктовый в цвету. Их дом населен лишь призраками будущего – не прошлого. Еще не рожденные глаза смотрели в его окна, еще не рожденные голоса звучали в комнатах, не рожденные ноги бежали во фруктовый сад. Прекрасное далеко, неизведанные чудесные годы ожидали их здесь. К ним будут приходить друзья, их кулаки будут стучать в эту дверь, шелковые платья шуршать по комнатам, здесь будут жить дружба и поцелуи, которые так любит их клан. Что за дом они сотворят из Лесной Паутины! Все богатство и плоды мира будет принадлежать им. Джоселин увидела свое и Хью лица в длинном зеркале, висящем над камином в углу. Зеркало с забавным черным котом наверху, привезенное из Корнуолла и проданное вместе с домом. Молодые, счастливые, веселые лица на фоне голубого неба и кристально чистого воздуха. Хью обнял ее за плечи и прижался щекой к ее щеке. «Это старое зеркало, милая. В нем отражалось множество женских лиц. Но ни одно из них не было столь прекрасно, как лицо моей королевы».
Свадьба состоялась в сентябре. Милли, безалаберная младшая сестрица Джоселин, стала подружкой невесты. Фрэнк Дарк – шафером. Джоселин никогда прежде не видела Фрэнка Дарка. Он жил в Саскачеване, куда его отец, Сайрус Дарк, перевез семью, когда она еще была невелика, и где Фрэнк и Хью стали закадычными друзьями за годы, что Хью провел на западе. Фрэнк прибыл на свадьбу прямо в день венчания. Джоселин впервые увидела его, когда дядя Джефф ввел ее в церковь и оставил рядом с ожидающим невесту женихом. Джоселин подняла глаза, чтобы посмотреть на Хью, но оказалось, что вместо этого смотрит мимо, прямо в глаза Фрэнка Дарка, который с любопытством взирал на невесту своего друга Хью. Фрэнк Дарк – «темен как по имени, так и по природе», говорили в клане. У него были черные блестящие волосы, тонкое смуглое лицо и темные влажные глаза. Очень красивый парень, этот Фрэнк Дарк. Рядом с ним Хью выглядел долговязым, угловатым и грубым. И в этот миг Джоселин Пенхаллоу поняла, что никогда не любила Хью Дарка, а лишь питала к нему дружеские чувства. Она влюбилась во Фрэнка Дарка, которого никогда прежде не видела. Церемония уже началась, когда она осознала это. Джоселин до сих пор считала, что пойми она это чуть раньше, то могла бы каким-то образом остановить венчание, как-нибудь, неважно как, но главное – остановить. Но когда она пришла в себя, Хью уже говорил «Да», и тень Фрэнка была перед нею на полу, когда она сказала свое «Да», не совсем понимая, что говорит. Мгновенье… и она стала женой Хью Дарка – женою Хью Дарка, корчащейся в муках страстной любви к другому мужчине. А Хью в этот момент давал сердечную клятву, что никакие страдания, печали или боли не затронут ее, если он сможет помешать этому. Джоселин сама не знала, как пережила этот вечер. Он навсегда остался самым кошмарным воспоминанием в жизни. Хью поцеловал ее в губы, нежно, собственнически. Этот поцелуй уже мужа вызвал у Джоселин порыв внезапного протеста. Милли одарила ее следующим, мокрым от слез поцелуем, а затем Фрэнк Дарк, спокойный, любезный Фрэнк Дарк, наклонился к ней с улыбкой и поздравлениями на губах, и легко поцеловал в щеку. Это был первый и последний раз, когда он коснулся ее, но и сегодня, десять лет спустя, этот поцелуй горел на щеке Джоселин, когда она думала о нем. Затем началась оргия поцелуев. На свадьбах Дарков и Пенхаллоу каждый целовал невесту и всех, кого могли или желали поцеловать. Джоселин, смущенная и ошарашенная, держала в голове одну единственную ясную мысль – никто, никто не должен поцеловать щеку, которой коснулись губы Фрэнка. Она слепо отдавала свои губы и левую щеку, но хранила правую для него. Снова и снова к ней подходили с пожеланиями, слезами или смехом. Джоселин ощутила слезы матери; ее кости затрещали в объятии Утопленника Джона; она услышала, как старый дядя Эразмус прошептал одну из своих непристойных шуток, что вечно выдавал на свадьбах; она видела холодное злое лицо миссис Конрад, которая так и не поцеловала ее; бледные дрожащие губы Полин Дарк – ее поцелуй был холоден, как могила; слышала веселый шепот тетушки Шарлотты: “Скажи ему, чтобы хорошо вел себя хотя бы раз в неделю”. Все было словно сон, и она должна вскоре проснуться. Испытание добрыми пожеланиями закончилось, и началось испытание свадебным ужином. Над Джоселин смеялись, потому что она не могла есть. Дядя Эразмус сделал непристойный жест и был наказан толчком локтя своей жены. После ужина Хью повез жену домой. Вся молодежь, и среди них Фрэнк Дарк, остались в Серебряной Бухте танцевать. Джоселин ушла, лишь набросив накидку на платье невесты. Хью попросил, чтобы она отправилась с ним домой именно так.
Дорога до Лесной Паутины прошла в молчании. Хью решил, что Джоселин почему-то не хочет разговаривать. Он был так счастлив, что и сам не хотел. Слова могли все испортить. В Лесной Паутине он помог ей выйти из повозки и повел за руку – как холодна была ее рука… она так напугана, его маленькая любовь… по траве к дому и через порог. Он повернулся к ней, чтобы приветствовать маленьким стишком, сочиненным по случаю. Хью умел обращаться с рифмами – эта сноровка передавалась то одному, то другому в клане, совершенно непредсказуемо попадая в те или иные черепные коробки. Он представлял себе эту сцену сотню раз: как вводит в дом невесту в шелках и белой вуали… но не с такими бледными губами и наполненными ужасом глазами. Только сейчас Хью понял, что происходит что-то очень плохое. Это не было милой дрожью и смущением счастливой невесты. Они стояли в холле Лесной Паутины и смотрели друг на друга. Огонь мерцал в камине – Хью сам разжег его перед тем, как уйти на венчание, и поручил поддерживать мальчику-слуге – холл купался в розовых отсветах пламени, они падали на его прекрасную золотую невесту – которая больше ему не принадлежала.
«Джоселин, любовь моя, что не так?»
Она нашла в себе силы ответить.
«Я не могу жить с тобой, Хью».
«Почему?»
Она сказала ему. Она любит Фрэнка Дарка и, любя его, не может быть женой другого мужчины. Сейчас ее глаза не были больше ни голубыми, ни зелеными или серыми, они сверкали пламенем.
Это был ужасный миг. Хью открыл дверь и посмотрел на нее, белизна гнева покрыла его лицо, словно иней. Он произнес лишь одно слово:
«Иди».
Джоселин ушла, призраком в мерцании атласа и кружев, в холодный сентябрьский лунный свет, сияющий над холмом Лесной Паутины. В каком-то диком восторге она почти бежала домой в Серебряную Бухту. Когда она проходила мимо кладбища, погребенные там предки, казалось, преследовали ее, таща обратно. Но не ее отец. Он спокойно лежал в своей могиле, спокойней, чем когда-либо лежал, будучи живым. В нем когда-то текла испанская кровь. Миссис Клиффорд Пенхаллоу могла бы все рассказать об этом. Семья, да и она сама, знали, как нелегко было жить рядом с причудами Клиффорда. Хотя, овдовев, поняла, что трудностей, от которых муж ее ограждал, намного больше. Джоселин не питала иллюзий. Она стала законной женой Хью и не могла выйти замуж за другого. Мысль о разводе никогда не приходила ей в голову. Но она была свободна, чтобы сохранить верность своей любви – этой чудесной страсти, что так внезапно заполнила ее душу и подарила крылья, – она почти летела, а не шла по дороге. Очарование любви поднимало ее над страхом и стыдом, ничто не могло затронуть ее, даже то, что ей предстояло. В таком восторженном состоянии она подошла к дверям дома матери, распугав танцоров, которые тотчас разошлись по домам, словно меж ними прошло привидение. Джоселин, неся на своей помятой фате холодную влагу осенней ночи, поднималась по лестнице, гадая, видел ли ее Фрэнк и что подумал. Но Фрэнка там не было. Через десять минут после того как Хью увез свою жену, пришла телеграмма для Фрэнка Дарка. Сайрус Дарк умирал в Саскачеване. Фрэнк тотчас ушел, чтобы запаковать свой едва распакованный саквояж и сесть на ранний паром, и, таким образом, возможно, избежал хлыста, которым ему молча угрожал безумец из Лесной Паутины, и которого, нужно признать, он вовсе не заслуживал. Фрэнк Дарк вернулся на запад, так и не узнав, что невеста его друга влюбилась в него. У него не было ни малейшего желания, чтобы такое произошло, хотя он думал о ней, как о чертовски симпатичной девушке. Да еще и с деньгами. Хью всегда был счастливчиком.
А я-то голову ломала, что там такое могло случиться, и казалось, что Джоселин любит Хью, а тут вон оно как все. Просто и при том совершенно неожиданно, негаданно, как ушат холодной воды.
Словом, я пока в что-то вроде шока нахожусь. Надо будет осмыслить. Но это просто потрясающе!
Именно - и это просто сшибает с ног. Оба несчастны и ничего не могут с этим поделать. До мурашек просто и боли в груди. Интересно, почему, когда болит душа, мы начинаем испытывать физическую боль? Впрочем, риторический вопрос.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30057
Отправлено: 02.02.14 19:51. Заголовок: XVII Джоселин пом..
XVII
Джоселин помедлила у ворот своего дома, глядя на него с каким-то отвращением. Дом старого Клиффорда Пенхаллоу был чопорен, старомоден и лишен украшений, но среди туристов, что приезжали на остров летом, считался привлекательным и даже удостоился чести попасть на почтовую открытку. Он был построен на косе, уходящей в Серебряную Бухту. Скат крыши с одной стороны спускался почти до земли. Окна высоки и узки. Окружён небольшой, засеянной одной лишь травой лужайкой, которую Райчел Пенхаллоу выметала каждый день. Справа имелось несколько деревьев – тополь, клен и три яблони, в аккуратной каменной ограде. Слева – аккуратная калитка, ведущая в аккуратный выгон, – о, все здесь было аккуратным и чистым – где росло несколько плакучих ив. Миссис Клиффорд держала здесь свою корову. Позади виднелась ровная линия гавани, розовые штрихи песчаных дюн, а над ними – подернутый дымкой закат. В течение десяти лет этот дом для Джоселин был просто местом, где она существовала, живя свой странной внутренней жизнью-мечтой. Больше ей ничего не было нужно. Но сейчас она вдруг почувствовала непонятное отвращение к этому дому. Она никогда особо не любила его. Дом расположен в низине, а ей хотелось ветров и вида с холма. Она не хотела заходить. В окне гостиной Джоселин видела свою мать и тетю Рейчел. Они, как обычно, спорили. Скорее всего, бранились. Единственное, чем они могли заниматься искренне и с воодушевлением. Ни в той, ни в другой не было испанской крови. Джоселин знала, что будет, если она войдет – они обсудят весь прошедший день и каким-то образом заставят ее почувствовать ответственной за то, что не получили, что хотели. Она не смогла бы вытерпеть такое сейчас, поэтому повернула к выгону, как будто отправилась на берег, а оказавшись за пределами видимости, пробралась через заросли шиповника, вошла в кухню и поднялась в свою комнату. Со вздохом облегчения и усталости Джоселин опустилась на стул возле открытого окна. Она внезапно почувствовала усталость, какой прежде никогда не ощущала. Неужели таким навсегда и будет ее существование? Она годами не думала о будущем – не было будущего, чтобы думать о нем, существовало лишь настоящее с тайной, пылающей, словно огонь алтаря, который она должна была поддерживать, как преданная жрица. Но сейчас она думала о будущем. О будущем, в котором оставались лишь две пожилые вечно ссорящиеся женщины – тетя, горестная и скупая, и мать, всегда жалующаяся на свое «рабское», никем не ценимое положение. Милли, веселая, безответственная Милли, была далеко, с тех пор как вышла замуж и уехала. Тогда ее отъезд стал для Джоселин облегчением, потому что сестра всегда считала ее дурочкой, но сейчас Джоселин скучала по ее смеху. Как все здесь было мертво и спокойно. А там, наверху, в Лесной Паутине, гуляли ветра. Там всегда ветер. Отсюда были видны склоны и лощины холма Лесной Паутины в зареве красно-дымчатого заката. Милая ферма, которую она до сих пор считала своей, когда зимними вечерами смотрела на луну, утопающую в заснеженной вершине, или на осенние звезды над туманными урожайными полями. Над холмом проплывало облако, похожее на женщину с длинными, вьющимися на ветру влажными волосами. Она подумала о Полин Дарк, Полин, до сих пор любящую Хью. Правда ли, что семья Хью хочет, чтобы он получил развод в Штатах? Неужели Полин когда-нибудь станет хозяйкой Лесной Паутины? Полин с ее тонкой злой улыбкой? Притворно-застенчивая, как кошка. При этой мысли Джоселин ощутила приступ тоски по дому. Лесная Паутина принадлежит ей, и только ей, хоть она никогда и не сможет унаследовать ферму. Хью никогда не приведет, не сможет привести другую женщину в дом, принадлежащий ей. Это было бы кощунственно. Джоселин снова задрожала. Она с горечью поняла, что ее весна подходит к концу. Она уже немолода, а все, что она получила от жизни, – один прохладный безразличный поцелуй на щеке, которой с тех пор не касались ни чьи губы. Но за этот поцелуй она отдала душу. Не утруждая себя формальностями вроде стука в дверь, вошла тетя Рейчел. Заплаканная с покрасневшим кончиком длинного носа. Но не безутешная. Мерси Пенхаллоу не досталась бутыль тети Бекки с водой из Иордана, слава небесам. Она, Рейчел Пенхаллоу, теперь единственная женщина в клане, у которой имеется такая бутыль. Пенни Дарк не в счет. Мужчины не понимают истинной святости подобных вещей. «Что ты думаешь о сегодняшнем дне, Джоселин?»
«Думаю… день… был забавным», – сказала Джоселин.
Тетя Рейчел уставилась на нее. Она считала, что день был ужасен и скандален, но ни за что бы не подумала назвать его забавным.
«У нас не было шансов получить кувшин. Я сказала об этом твоей матери еще перед приемом. А сейчас их еще меньше. Дэнди Дарк и миссис Конрад – кузены. Если бы ты не была такой безумной, Джоселин…» Джоселин вздрогнула. Она всегда вздрагивала, когда тетя Рейчел указывала на ее поступок. Она ненавидела тетю Рейчел. Всегда ненавидела. И всегда с удовольствием думала, что, если бы захотела, могла бы растереть ее в порошок. Тетю Рейчел с ее убогой гордостью обладания этой бутылью с водой из Иордана, одной из нескольких, что распродал в свою выгоду странствующий миссионер. Тогда их купили только она и Теодор Дарк. Бутыль стояла в центре каминной полки. Тетя Рейчел каждый день благоговейно стирала с нее пыль. Однажды маленькая Джоселин оказалась одна в гостиной. Она отважно забралась на стул и взяла в руки бутыль. Красивую с граненой пробкой и атласной голубой лентой, которой тётя Рейчел любовно обвязала горлышко. Бутыль выпала из рук Джоселин. К счастью, она упала на мягкие, бархатные набивные розы одного из знаменитых ковриков миссис Клиффорд и поэтому не разбилась. Но пробка выпала, и, прежде чем Джоселин успела схватить бутыль, вся бесценная иорданская вода вылилась. В первый миг Джоселин похолодела от ужаса. Но даже в возрасте десяти лет она не верила, что в этой воде есть что-то особенное или священное. Слишком хорошо она понимала саркастические речи отца по этому поводу. Но представляла, что станется с тетей Рейчел. И тут Джоселин в голову пришла забавная мысль. К счастью, она была дома одна. Она пошла на кухню и осторожно наполнила бутыль водой из кухонного ведра. Вода выглядела точно так же как иорданская. Тетя Рейчел так и не заметила разницы. Джоселин не созналась ни единой душе, скорее ради тети Рейчел, чем ради самой себя. Эта бутыль с мнимой водой из Иордана была единственной вещью, которая придавала хоть какое-то значение жизни тети Рейчел. Единственной вещью, которую она любила – ее божеством… впрочем, она бы ужаснулась, если бы ей сказали что-либо подобное. Что касается Джоселин, она никогда не могла терпеть тетю Рейчел и ее страдания, вне зависимости, насколько надежно этот секрет позволял ей держать тетку в своей власти. «Куда ты положила ту бутылку с маслом Святого Иакова, когда убирала кладовую? – спросила тетя Рейчел. – Я хочу натереть суставы. Будет дождь. Мне не следовало снимать теплое белье. Тело должно быть прикрыто фланелью до конца июня».
Как все печально - и безысходность Джоселин, и убогая, унылая жизнь ее тетки Рейчел, которая тоже по-своему несчастна - и кто знает, что творится в ее душе, если туда заглянуть? Примечательна история с бутылкой - и, кстати, весьма жизненна.
Что-то все время поминается эта пресловутая "жизненность". Впрочем, тем - в том числе - и отличается настоящая литература от бытоописательных поделок.
Тетя Бекки разбудила относительно мирно спящую собаку.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30058
Отправлено: 02.02.14 20:15. Заголовок: apropos пишет: Как ..
apropos пишет:
цитата:
Как все печально - и безысходность Джоселин, и убогая, унылая жизнь ее тетки Рейчел, которая тоже по-своему несчастна - и кто знает, что творится в ее душе, если туда заглянуть?
Чем еще хороша книга, это тем, что всем сочувствуешь, потому, видимо, что автор, несмотря на сарказм и иронию, сочувствует и понимает всех.
apropos пишет:
цитата:
Что-то все время поминается эта пресловутая "жизненность". Впрочем, тем - в том числе - и отличается настоящая литература от бытоописательных поделок.
Вот, именно от бытоописательных. "Жизненная" литература заставляет задуматься о жизни, вне зависимости, кто ее герои - соседка по площадке или пришелец из космоса. [взломанный сайт]
apropos пишет:
цитата:
Тетя Бекки разбудила относительно мирно спящую собаку.
Ох, эту собаку давно надо было разбудить.
apropos
Главвред
Сообщение: 37725
Отправлено: 02.02.14 20:30. Заголовок: Хелга пишет: эту соб..
Хелга пишет:
цитата:
эту собаку давно надо было разбудить
А тут уже очередная палка о двух концах. С одной стороны - ей пора давно проснуться и начать жить, с другой - что за мир она увидит вокруг себя и сможет ли хоть что-то изменить? Хелга пишет:
цитата:
автор, несмотря на сарказм и иронию, сочувствует и понимает всех
Именно, и оттого это еще сильнее воздействует на читателей, видимо.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30060
Отправлено: 02.02.14 20:38. Заголовок: apropos пишет: А ту..
apropos пишет:
цитата:
А тут уже очередная палка о двух концах. С одной стороны - ей пора давно проснуться и начать жить, с другой - что за мир она увидит вокруг себя и сможет ли хоть что-то изменить?
Ну смотри, она, Джоселин, еще молода, кроме того, наделена умом как романтическим с одной стороны, так и практическим с другой - вспомнить пресловутую иорданскую воду из кухонного ведра. То есть, очнувшись о романтических грез, спящая красавица (которой, кстати, в отличие от героини сказки, надо не получить поцелуй принца, а избавиться от него ) вполне может посмотреть реалистически на мир. Ну и мысль "И я могла быть хозяйкой всего этого" далеко не последняя. Поезд пошел и пора бежать, если не хочешь остаться на тупиковой станции. Джоселин напоминает как Энн из Крыш Монтгомери, так и нашу пресловутую Элизабет Беннет, которая, правда, грезами не очень страдала, но за нелюбимого бы никогда не пошла.
Поезд пошел и пора бежать, если не хочешь остаться на тупиковой станции.
Это да - для таких, как Джоселин, тетя Бекки действует во благо. Но что станется с той же Рейчел, если она вдруг очнется? Хотя, боюсь, там уже ничего не поможет. Помимо толчка нужен еще ум, природная его гибкость, способность посмотреть на себя и других со стороны, видимо.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30062
Отправлено: 02.02.14 20:52. Заголовок: apropos пишет: Но ч..
apropos пишет:
цитата:
Но что станется с той же Рейчел, если она вдруг очнется? Хотя, боюсь, там уже ничего не поможет. Помимо толчка нужен еще ум, природная его гибкость, способность посмотреть на себя и других со стороны, видимо.
Ни, Рейчел не очнется, у нее иные качества характера. Она живет себе не в радость. Вот тетя Бекки прожила себе в радость. И любила столь же безнадежно, как Джоселин, только ей не хватило мужества и хватило ума. Она не могла получить мужчину, которого любила, поэтому полюбила мужчину, котрого смогла получить. (с)
apropos
Главвред
Сообщение: 37729
Отправлено: 02.02.14 21:00. Заголовок: Хелга пишет: Она не ..
Хелга пишет:
цитата:
Она не могла получить мужчину, которого любила, поэтому полюбила мужчину, которого смогла получить. (с)
Кстати, да, интересная и заслуживающая внимания мысль. Вот теперь и Джоселин пора задуматься, как ей жить дальше, и что сделать для того, чтобы изменить - или попытаться изменить - настоящее, у которого нет будущего. Хелга пишет:
цитата:
Рейчел не очнется, у нее иные качества характера
Это да. Не каждому дано, как говорится. И тем большую жалость она вызывает. Хотя что хуже: понимать свое несчастье или нет? Опять же риторический вопрос.
Хотя что хуже: понимать свое несчастье или нет? Опять же риторический вопрос.
Ой, подумалось, что лучше и не понимать, тогда будешь счастлив тем, что есть.
apropos
Главвред
Сообщение: 37731
Отправлено: 02.02.14 21:10. Заголовок: Хелга пишет: лучше и..
Хелга пишет:
цитата:
лучше и не понимать, тогда будешь счастлив тем, что есть
Дык вот о чем и спич. [взломанный сайт] Т.е. кого-то действительно надо - должно! - разбудить, а кого-то лучше не трогать. Впрочем, действия тети Бекки смогут оценить и ими воспользоваться немногие, кто действительно может понять и задуматься.
Как она (ЛММ) все же умеет намешать всего, "поразвесить ружей", постепенно приучая подозревать в любой детали - намек, это самое ружье, и гадать, где и как оно выстрелит. Чем больше ее читаю, тем более поражаюсь ее способности из самых, казалось бы, обыденных и повседневных событий извлечь "приключение". Я уже где-то упоминала, что для меня ее повести сродни детективам по напряженности действий, по загадкам, сплошь и рядом начиняющим повествование. И, как в детективах, все время тянет заглянуть в конец [взломанный сайт] .
Она уже не молода немолода (?), а все, что она получила от жизни, – один прохладный безразличный поцелуй на щеке, которой с тех пор не касались ни чьи ничьи губы.
Хелга пишет:
цитата:
Вода выглядела точно также как так же, как иорданская.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30075
Отправлено: 04.02.14 11:29. Заголовок: Tanya пишет: Чем бо..
Tanya пишет:
цитата:
Чем больше ее читаю, тем более поражаюсь ее способности из самых, казалось бы, обыденных и повседневных событий извлечь "приключение". Я уже где-то упоминала, что для меня ее повести сродни детективам по напряженности действий, по загадкам, сплошь и рядом начиняющим повествование. И, как в детективах, все время тянет заглянуть в конец
Да-да! И не нужно никаких убийств, мистики, свехестества и прочего, чтобы держать в напряжении. Просто жизнь.
Tanya пишет:
цитата:
Пара тапочков.
Спасибо! Любимые ошибки.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30076
Отправлено: 04.02.14 11:34. Заголовок: И последние две глав..
И последние две главки первой части "Прием у тети Бекки", которая растянулась почти на половину книги. Всего в книге шесть частей. Следующая, вторая, называется Wheels within Wheels - Колесо в колесе (Хитросплетения).
XVIII
Прежде чем войти в дом, Хью Дарк остановился, облокотившись о калитку Лесной Паутины, глядя на дом, что мертво чернел на холме на фоне мутно-красного неба – дом, хозяйкой которого, как он когда-то думал, должна была стать Джоселин Пенхаллоу. Как одиноко выглядел дом – словно больше ничего не ждал от жизни. Это не был дом, чья жизнь прожита, и он одиноко уходит на покой. Он выглядел нежилым, обманчиво дерзким, словно у него украли право первородства. В дни перед свадьбой Хью любил стоять вот так и смотреть, когда возвращался домой, мечтая грезами молодого мужчины. Он представлял, как приходит домой к Джоселин, медлит перед порогом, глядя на окна, из которых льется теплый золотой свет, мерцающий над зимними снегами или летним цветением или бледными чистыми осенними сумерками. Он думал о значении каждого окна – вот это столовая, где его ждет стол, накрытый к ужину, там – кухня, где ждет его Джоселин, а вон тускло освещенное окно наверху, где, возможно, спят их маленькие творения. «Она – свет моего дома», – говорил он себе. Нет, не так! Ему не хватало слов для Джоселин, все они казались слишком простыми и безвкусными. Она прекрасна красотой теплой жемчужины, или звезды, или золотого цветка. И она принадлежала ему. Он будет сидеть рядом с нею перед розово-красным огнем камина, когда за окном бушует зимняя буря или льет холодный осенний дождь, в уюте тайны их счастливых часов, пока ветра свободно гуляют над Лесной Паутиной. Он будет гулять с нею по саду в сумерках летних вечеров и целовать ее волосы в их мягких голубых тенях. Годами он не смотрел на дом, входя в него. Он ненавидел его. Но сегодня почувствовал себя растревоженным и несчастным. Увидев Джоселин, он осознал, как пуста его жизнь. Пуста, как его дом. Ему всегда с трудом верилось, что случившееся в день свадьбы было правдой. Нам нелегко поверить, что ужасные вещи случаются на самом деле. Мы можем годами не верить в то, что уже произошло. То же случилось и с Хью. Такого просто не могло быть. Джоселин должна жить в этом доме, ждать, когда он придет к ней. И стоя здесь у ворот, он уже явственно видел ее у двери, смотрящую на него, видел ореол золота ее волос, короной сияющих в свете за ее спиной. Разведется ли он с нею, как вечно намекают мать и сестра? Нет, ни за что. Он с силой ударил сжатым кулаком по столбу калитки. Тогда вернется Фрэнк и женится на Джоселин. Никогда Фрэнк не получит ее. В доме не было света. Старая экономка, должно быть, ушла. Хью мрачно вошел внутрь, не через парадную дверь, хотя она и была ближе. Он знал, что она заперта. Он сам запер ее за Джоселин в их свадебный вечер и с тех пор больше не отпирал. Он прошел через кухонную дверь и зажег лампу. Ему было тревожно. Он обошел весь дом – пыльный, плохо убранный дом. Одинокий и пустой. Его стулья хотели, чтобы кто-нибудь сел на них. Зеркала ждали, когда чьи-то лица отразятся в них. Комнаты желали детей, поющих, пробегая по ним. Стены мечтали, чтобы смех эхом отдавался от них. С того вечера здесь никто искренне не смеялся, ни разу. Дом, забывший смех – жалок. Хью прошел в квадратный холл, где с того вечера в камине так и хранился пепел того огня. Экономке было приказано никогда ничего не трогать в этой комнате. Повсюду толстым слоем лежала пыль. Зеркало повернуто к стене. Он ненавидел его, потому что с тех пор в нем не отражалось ее лицо. Часы на каминной полке остановились. Они встали в тот вечер и больше их не заводили. Время остановилось для Хью Дарка, когда он, взглянув на Джоселин, понял, что она больше ему не принадлежит. На каминной полке, за часами, лежало обручальное кольцо и маленький перстень с бриллиантом. Они хранились здесь с тех пор, как Джоселин сняла их с пальцев. Лунный свет заглядывал через стекло двери, словно белое лицо отчаяния. Хью вспомнил, как кто-то сказал, или он где-то прочитал: «Бог одурачил его». Да, Бог одурачил его. Он вышел и ринулся в ночь, как часто делал, чтобы сбежать от преследующих его мыслей. В этом доме он мог думать только о Джоселин. Лишь вне его он мог думать о своих планах, о том, как извлечь выгоду из фермы и возможностях, что появились для него в сфере местной политики. Но сначала нужно накормить кошку. Бедная голодная зверюга примостилась на пороге кухни, с укором глядя на него. Это была не та кошка, из-за которой, как считали, они поссорились с Джоселин. «По крайней мере, – с горечью подумал Хью, – кошка всегда знает, что у нее на уме».
XIX
Итак, прием тети Бекки со всеми его комедиями и трагедиями, фарсом и юмором, завистью и триумфом закончился, и можно было заключить, что мало кто покинул его столь же счастливым, каким пришел. Возможно, оба Сэма, которых не волновали ни любовь, ни амбиции, ни подозрения о темных тучах, сгущающихся над их жизнями; Гей Пенхаллоу да Питер, что потрошил содержимое своего багажа. По пути домой он признался Нэнси: «Нэнси, Нэнси, я влюбился… влюбился, влюбился, и это прекрасно. Почему со мной не бывало такого прежде?»
Нэнси задержала дыхание, когда Питер на двух колесах поворачивал за угол.
«Что ты имеешь в виду? В кого?»
«В Донну Дарк».
«В Донну Дарк!» Нэнси вновь вздохнула, когда Питер промчался мимо компании старого Спенсера Хау почти в доле дюйма.
«Но, Питер, я думала, что ты ненавидишь ее». «Да, это так. Но, прекраснейшая из Нэнси, разве ты не слышала пословицу «От любви до ненависти один шаг»?
Tanya
Сообщение: 226
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Какое красивое признание в любви. Хью тоже запутан в паутине, и время для него остановилось, и так жаль их обоих, а разрешения ситуации не видно. Если только Джоселин не поступит так, как когда-то поступила тетя Бекки.
цитата:
мало кто покинул его столь же счастливым, каким пришел
Ну конечно - кувшин же не достался. Теперь ружья все развешаны, завязки - завязаны, что там будет дальше? Думаю, Монтгомери нас еще не раз удивит и поразит. Наслаждение от чтения...
Хелга ! Какое чудо! Я прочла последние кусочки разом (так долго не была!) и не могу прийти в себя. Так что кроме огромной благодарности тебе и восхищения автором ничего не приходит в голову. Спасибо, дорогая! Это изумительно!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30089
Отправлено: 07.02.14 21:26. Заголовок: Юлия пишет: Это изу..
Юлия пишет:
цитата:
Это изумительно!
Очень рада, что тебе нравится!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30092
Отправлено: 08.02.14 19:47. Заголовок: Wheels within Wheels..
Wheels within Wheels
Колесо в колесе – Хитросплетения
I
Многие из тех, кто побывал на приеме в Соснах, пошли домой с мыслью, как нелепы утверждения о скорой смерти тети Бекки. Она настолько полна энергии и чертовщины, что проживет ещё много лет. Роджер, должно быть, ошибся.
Но Роджер, как обычно, не ошибся. Тетя Бекки умерла, не прожив и недели после знаменитого приема. Умерла очень тихо, без помпезности. Настояла на том, чтобы умереть аккуратно. Она заставила Амброзин постелить чистое отглаженное покрывало, тщательно подогнуть все углы и подложить под него свежую простыню без единой морщинки. «Я жила в чистоте, в чистоте и умру, — сказала тетя Бекки, складывая руки на простыню. — И я рада, что не во сне. Роджер говорил, что такое возможно. Когда буду умирать, хочу, чтобы все мои мысли были со мной». Она распрощалась с жизнью. Заглядывая в прошлое в этот свой последний час, она видела, что немногое в жизни на самом деле имело значение. Ее ненависть теперь казалась пустяком, да и любовь тоже. То, что когда-то она считала важным, виделось мелким, а некоторые пустяки вдруг обрели размер. Скорбь и радость словно перестали волновать ее. Но она была довольна своим признанием Кросби Дарку, что любила его. Да, в этом было какое-то удовлетворение. Она закрыла свои запавшие старые глаза и больше не открывала их.
Разумеется, состоялись семейные похороны, на которые явились все, за одним исключением. Говорили, что даже миссис Алан Дарк, умирающая от какой-то хронической болезни, решительно настроилась дожить до того часа, когда станет известно, кому достался кувшин Дарков. Исключением стал Том Дарк, лежащий в постели со сломанным плечом. Прошлым вечером он, сидя на постели и размышляя, каким бы путем выманить секрет у Дэнди Дарка, в рассеянности засунул обе ноги в одну штанину пижамы. Затем встал и упал на пол, а его жена, перепугавшись, решила, что с ним случился припадок. Мало кто из клана сочувствовал несчастью Тома. Все посчитали это расплатой за ношение новомодных нарядов. Надень он подобающую ночную рубашку, такого бы не произошло. Текла Пенхаллоу, которая, кажется, вечно страдала насморком, появилась на похоронах в глубоком трауре. Некоторые из женщин обеспокоились, не следовало бы и им поступить также. Было известно, что тетя Бекки ненавидела траур, она называла его «реликвией варварства». Но кто знает, что об этом думает Дэнди? Все прошло подобающе и по правилам, от начала до конца. Тетя Бекки, при жизни равнодушная к цветам, получила их великое множество. Но клан все же уважил ее желание касательно «выращенных» цветов. Были возложены лишь букеты, собранные в старых домашних садах, благоухающие ароматами, знакомыми и, возможно, любимыми тетей Бекки. Лежа в гробу, который вряд ли мог считаться дорогим, завернутая в кружевную шаль, с холодными бледными губами, что закрылись навеки, храня свои секреты, тетя Бекки выглядела строго красивой – настолько красивой, что поразила всех, кто долгие годы знал ее, как неприятную костлявую женщину с копной волос и морщинистым лицом. Кросби Дарк, на приеме умиравший от стыда, когда она сообщила, что любила его, сейчас почувствовал себя польщенным. Любовь этой величавой старой королевы стала комплиментом. Что касается остальных, то многие смотрели на нее с уважением, интересом и скорбью – большими, чем сами от себя ожидали. И с большим благоговением. Казалось, что сейчас она откроет глаза, посмотрит своим инквизиторским взглядом и выдаст какой-нибудь пугающий вопрос. С нее бы сталось. Слез было очень мало. Миссис Клиффорд плакала, но она всегда проливала галлоны слез на любых похоронах. И Грейс Пенхаллоу плакала, что было столь необычно, что ее муж прошептал ей: «О чем ты плачешь? Ты всегда ненавидела ее». «Поэтому и плачу», – мрачно ответила Грейс. Она не могла объяснить, какой бессмысленной казалась ей теперь эта старая ненависть. И эта бессмысленность, как и скоротечность всего, огорчали ее. Его преподобие мистер Трекли очень тонко и подобающе, как посчитали многие, провел службу. Хотя дядя Пиппин подумал: «Ты слишком сгустил краски» по поводу некоторых фраз, использованных мистером Трекли в панегирике усопшей. Тетя Бекки едва ли была настолько свята. А Утопленник Джон, когда мистер Трекли сказал, что Бог забрал ее, бессовестно подумал: «Он давно ее ждал». Уильям И. был далеко не уверен в том, о чем столь убежденно говорил священник. Ведь тетя Бекки никогда не была членом церкви. Но она была Пенхаллоу. А Пенхаллоу могут посещать лишь правильные места. Уильям чувствовал, что все в порядке. Похоронная процессия, отправившаяся от Сосен на кладбище в Розовой Реке, стала – как с гордостью заметила Камилла в разговоре с Амброзин тем же вечером – самой длинной из всех предыдущих в клане. День был пасмурным, солнечные лучи лишь иногда проблескивали среди туч, мелкий дождь время от времени поливал сосновые пустоши у гавани – к удовлетворению любителей предрассудков. Тетя Бекки была погребена на участке Теодора Дарка, рядом со своим мужем и детьми, под кустом цветущей спиреи. Старое кладбище дышало пафосом забытых могил. Мужчины и женщины клана лежали здесь – мужчины и женщины, которые победили, мужчины и женщины, которые проиграли. Их безрассудства и авантюры, счастья и несчастья похоронены и забыты вместе с ними. А сегодня сюда пришла тетя Бекки, чтобы занять меж ними свое место. Люди не спешили уходить, когда закончилась церемония. Похороны для клана всегда были более значимым публичным событием, чем просто похороны. Все разбились на группки, беседуя в более легком настроении, чем то, которое они принесли сюда. Камилла сообщила, что ужасный некролог был розыгрышем тети Бекки. Она просто хотела хорошенько попугать их напоследок.
«Слава тебе, Господи», – сказал Уильям И., потерявший покой и сон после оглашения тетей Бекки некролога. Теперь все смотрели на Дэнди Дарка с новым показным уважением. К нему подходили и заговаривали те, кто прежде обратили бы на него внимание, лишь споткнувшись об него. Он чувствовал свою значимость, как обладатель последнего желания, но не слишком полагался на это. Все были уверены, что он знает, кто получит кувшин. Даже если тетя Бекки и не сообщила ему, то, само собой, он вскрыл письмо над паром в тот же вечер после приема. Пока шла церемония, Артемас Дарк размышлял, нельзя ли подпоить Дэнди и таким образом выманить у него тайну. И с грустью пришел к заключению, что это невозможно. Дэнди в жизни не брал в рот спиртного. Слишком он унылый и трусливый, подумал Артемас. Титус Дарк размышлял, что неплохо было бы испробовать спиритическую доску Сэмов. Говорят, она творит чудеса. Но… тогда придется вступать в контакт с темными силами? Он знал, что именно так считает мистер Трекли.
Палмер Дарк и Гомер Пенхаллоу незаметно кивнули друг другу. Юный Джимми Дарк громко мяукнул, заметив это, но Палмер и Гомер притворились, что не слышали. «Хорошо, что все прикрыто, – сказал дядя Пиппин. – Никогда не мог понять, в чем смысл поддерживать эти старые трухлявые раздоры». «Что касается смысла – все, что мы делаем, по большей части бессмысленно, – заметил Стэнтон Гранди. – Жизнь была бы скучна без пары-другой вендетт». Все замерли в ожидании. Абель Дарк уже приступил к завершению окраски своего дома, а Миллер Дарк действительно начал писать историю клана и уже старательно составил генеалогическую таблицу. Крис Пенхаллоу больше не прикасался к скрипке. Утопленник Джон и Титус Дарк не бранились целую неделю – во всяком случае, никто не слышал их брани. Титус выглядел напряженным, но Утопленник Джон и бровью не вел, когда шел по кладбищу, топча могилы, чтобы посмотреть на погребения Дженни и Эмми и прочитать свою эпитафию. Амброзин Уинкворт надела бриллиантовое кольцо, совершенно, как посчитали, не подходящее для нее. Миссис Тойнби Дарк честно обошла могилы всех своих мужей. Присутствующие не преминули отметить, что Нэн Пенхаллоу могла бы не красить губы, идя на похоронную церемонию. «Легкомысленная штучка», – сказала Рейчел Пенхаллоу. «Пытается флиртовать с каждым мужчиной, даже с папой пыталась», – добавила миссис Уильям И. «Маленький Сэм видел, как она однажды вечером собирала моллюсков на море в одном купальнике», – сказала Мерси Пенхаллоу. «Да, и я ручаюсь, что скоро она начнет собирать их вообще без купальника, – с горечью добавила миссис Клиффорд. – Какой пример для наших девочек! И что Маленький Сэм думает об этом?» «Ну ты же знаешь, каковы мужчины, – ответила Мерси. – Он сказал, что, разумеется, купальник едва ли был приличен, но она выглядела бы в нем неплохо, будь у нее побольше мяса на ляжках». «Да что ты! – только и произнесла миссис Клиффорд, сказав этим все. Миссис Уильям И. смотрела на Нэн строго, точнее, на ее платье, которое, по мнению миссис Уильям И. являло собой пример дерзновенного нахальства. «Хотелось бы мне спросить эту девушку, – с горечью произнесла она, – как она со столь открытыми коленями собирается встретиться со своим Господом». «Нагой и пристыженной», – невнятно процитировала миссис Клиффорд. «Думаю, вы преувеличиваете, – заметил, проходя мимо, Стэнтон Гранди. – Нагой и без стыда. «В любом случае, у нее хорошие колени, – величаво заметила миссис Уильям И. Она не собиралась позволять Стэнтону Гранди безнаказанно глумиться над кем-то из Пенхаллоу.
Маленький непослушный локон волос упал на лоб Хью, когда он снял шляпу перед молитвой, и Джоселин вновь охватило то же неблагоразумное желание подойти и пригладить его. Позже она видела, как с Хью беседовала Полин, глядя в сторону Лесной Паутины. Это разгневало Джоселин еще больше, чем прежде. Затем к ней подошел Сим Пенхаллоу и завел разговор о том, что Хью собирается продать Лесную Паутину. При этом Сим смотрел на Джоселин, явно ожидая увидеть, как она воспримет сие известие. Джоселин сумела скрыть болезненное смятение, что охватило ее душу. Она приняла новость внешне равнодушно, а Сим гадко отомстил. «Ты принесла туда столько горя, моя девочка». Джоселин отвернулась от него, не сказав ни слова. Сим отошел, провозглашая, что Хью поступит верно, избавившись от всего этого, а Джоселин осталась стоять, глядя на Лесную Паутину, темную, суровую и прекрасную, там, на далеком холме. Нет, нет, конечно, Хью не станет ее продавать. Но разве не сказала как-то Полин, что ни за что не стала бы жить на таком, открытом всем ветрам холме?
Преувеличенные слухи о ценности кувшина и мифических коллекционерах, что предлагали тете Бекки баснословные суммы за него, распространились повсюду. Другим слухом было то, что он достанется самому честному члену клана. Группа мужчин, стоя возле могилы, обсуждала последнее. «Сможем ли мы прожить целый год, ни разу не соврав? – с печалью в голосе, но с озорной искрой в молодых голубых глазах спрашивал дядя Пиппин,. «В этом случае в деле останутся немногие из нас», – заметил Стэнтон Гранди. «Из нас!» – возмущенно проворчал про себя дядя Пиппин. Пенни Дарк как всегда отправился посмотреть на памятник, который считался самым красивым на кладбище. Он был поставлен Стивеном Дарком в память о ненавистной ему жене. Памятник стал одной из достопримечательностей Розовой Реки. Высокий пьедестал из белого мрамора поддерживал фигуру ангела с распростертыми крыльями. Это стоило Стивену Дарку, никогда не дававшему жене и цента, если мог не дать, тысячу долларов. Но памятником в основном восхищались те, кто не видел его в дождливые дни, когда вода стекала по носу ангела и струйкой лилась вниз.
Пенни прошествовал мимо Маргарет Пенхаллоу, даже не заметив ее. Она подумала, что его кривые ноги кривее, чем обычно, и с отвращением взглянула на его изогнутые брови. Адам Пенхаллоу был мрачен и неразговорчив. Его жена вчера родила двойню. Не то чтобы Адам имел что-то против бедных близнецов, но «это прикончило все их надежды на кувшин». Тетя Бекки ненавидела близнецов, горестно думал он. Мюррей Дарк ухитрился посетить несколько могил вместе с Торой и отправился домой весьма довольным. Лунный человек тоже был здесь, бродил по кладбищу и в своей жуткой манере разговаривал с погребенными людьми. «Ты помнишь, Лиза, как я в первый раз поцеловал тебя?» – обратился он к женщине, что умерла пятнадцать лет назад. Компания молодых захихикала, подслушивая его. Для них Лунный человек всегда был стар и помешан. Они не могли представить его молодым и разумным, со страстным взглядом и ищущими губами. «Как ты полагаешь, о чем они думают там, внизу?» – спросил он Уильяма И, который никогда не задавал себе подобного вопроса и задрожал от одной лишь мысли об этом. Освальд слишком дружелюбен с мертвыми. Они стояли возле могилы, на которой были начертаны пользующиеся дурной славой слова «Она умерла от разбитого сердца». Девушка, чье разбитое сердце было спрятано в этом заброшенном углу, не носила имени Дарк или Пенхаллоу, чему были весьма рады и те и другие. Но Лунный человек нежно смотрел на старый замшелый камень. «По правде говоря, эти слова могут быть выбиты на многих других плитах», – сказал он. – Твоя мать… скажем, твоя мать, Уильям И…. разве они не подойдут для ее камня?»
Уильям И. молча отошел в сторону, а на его место встала Гей Пенхаллоу, упрямо прелестная, в маленькой шляпке из черного бархата над счастливыми глазами, украшенной крошечными перышками – словно на миг присевшими черными бабочками. Слишком милая шляпка для похорон, отметили матроны. Но старый Лунный человек улыбнулся ей. «Не оставайся сегодня на танцах допоздна, – шепнул он. – Однажды танцы слишком долго затянулись и… явился Сатана». Его тон заставил Гей вздрогнуть. И откуда он узнал, что она собирается на танцы? Она хранила это в тайне, зная, что многие из клана не одобрят, что она пошла танцевать вечером после семейных похорон. Этот странный Лунный человек знает все. Лунный человек повернулся к Амазе Тайлер, что стояла рядом, и сказал: «Вы когда-нибудь задумывались о стиле вашего гроба? Он вам скоро понадобится». Амаза, будучи молодой, здоровой и цветущей, презрительно рассмеялась. Но когда месяц спустя она погибла в аварии, многие вспоминали слова Лунного человека и качали головами. Откуда он узнал? Хочешь-не-хочешь, а в этом его ясновидении что-то есть.
Никто, как обычно, не замечал маленького Брайана Дарка. Он попросил своего дядю взять его на похороны. Сначала Дункан Дарк отказал ему. Но мистер Конвей вступился за мальчика. «Эй, возьми малыша, – сказал мистер Конвей, – у него и так мало развлечений». И Дункан Дарк, будучи в одном из своих редких хороших настроений, взял его. Брайан ничего не знал и никак не относился к тете Бекки. Но у него появилась возможность положить букетик полевых цветов на могилу матери – он всегда делал это, когда мог, потому что у нее не было памятника, и никто не приходил на ее могилу. Он знал, что у него не было отца, что сам он был позором, и никто не любил его. Никто не разговаривал с ним на похоронах – не то, чтобы все недобро относились к нему – просто не думали о нем. Но подумав, поговорили бы, потому что никто не помнил о позоре бедной Лоры Дарк, да и несмотря на все свои недостатки и предрассудки, люди не были столь жестоки, чтобы распространять это бесчестие на ее ребенка. Кроме того, сам Дункан Дарк был малоприятным человеком, и клан редко имел дело с ним или его домашними. Но Брайан считал, что виноват во всем он сам. Он хотел было подойти к компании мальчишек, но увидел среди них Маршалла Трейси, который как-то отобрал его скудный школьный завтрак и растоптал его. Поэтому Брайан отошел в сторону. Они бы все равно не приняли его, он знал это. Он был застенчивым, скромным, мечтательным существом, и поэтому мальчики в школе издевались над ним. У него не имелось приятелей, почти всегда он был один. Иногда он с тоской мечтал хотя бы об одном друге. Слезы наполнили его глаза, когда он увидел, как красивая женщина подошла к Теду Пенхаллоу и поцеловала его. Теду не понравилось это, но Брайан, которого ни разу в жизни не целовали – во всяком случае, он этого не помнил – позавидовал ему. Он жалел, что нет никого, кто бы любил его так, что захотел бы поцеловать. Казалось, что в мире так много любви, а ему не досталось от нее ни капли. «У всех, кроме меня есть друзья», – думал он, и сердце его гулко стучало под потрепанным пиджаком. Неся свой маленький букет на могилу матери, он встретил Маргарет Пенхаллоу. Она бы заговорила с ним, но Брайан проскользнул мимо, прежде чем она успела открыть рот. Ему нравились ее взгляды – ее добрые красивые глаза, но он был слишком застенчив и скромен, чтобы задержаться. Маргарет, которая когда-то знала и любила бедняжку Лору Дарк, с жалостью подумала, как мрачен и неприветлив ее ребенок. И как болезненно выглядит. Должно быть, Алетия Дункан морит его голодом.
Тихий и достойный уход тети Бекки - как подведение итогов (и смысла) не только ее жизни, но и оставшихся представителей клана Пенхаллоу и Дарков.
цитата:
что когда-то она считала важным, виделось мелким, а некоторые пустяки вдруг обрели размер
И это начинают осознавать - Палмер и Гомер кивают друг другу, отставив (временно - или навсегда? - надеюсь на последнее) вечную распрю, да и остальные тоже подтягиваются:
цитата:
Все замерли в ожидании. Абель Дарк уже приступил к завершению окраски своего дома, а Миллер Дарк действительно начал писать историю клана и уже старательно составил генеалогическую таблицу. Крис Пенхаллоу больше не прикасался к скрипке
Ну и так далее. Мавр сделал свое дело (с). Ну и как всегда у Монтгомери - с печалью - смягчая и оттеняя ее - соседствует ирония, и многое представляется суетой и суетой сует, что так разнообразит и скрашивает жизнь, и с нею примиряет. Когда в дождь с носа ангела - красивого памятника ненавистной жене - капает вода, юная дева после похорон втайне собирается на танцы, а мужчины обсуждают условия "честной" жизни:
цитата:
Сможем ли мы прожить целый год, ни разу не соврав? – с печалью в голосе, но с озорной искрой в молодых голубых глазах спрашивал дядя Пиппин. «В этом случае в деле останутся немногие из нас»
Очень трогательна история маленького Брайана -
цитата:
Он жалел, что нет никого, кто бы любил его так, что захотел бы поцеловать. Казалось, что в мире так много любви, а ему не досталось от нее ни капли.
А Маргарет - такая же одинокая и несчастная - решила, что он "мрачен и неприветлив". Вот так порой (и довольно, увы, часто) люди плохо понимают друг друга, на что нам этой мимолетной, но такой яркой иллюстрацией показывает автор.
Словом, я в восторге от чтения Паутины - и с нетерпением жду продолжения!
Ну и как всегда у Монтгомери - с печалью - смягчая и оттеняя ее - соседствует ирония, и многое представляется суетой и суетой сует, что так разнообразит и скрашивает жизнь, и с нею примиряет. Когда в дождь с носа ангела - красивого памятника ненавистной жене - капает вода, юная дева после похорон втайне собирается на танцы, а мужчины обсуждают условия "честной" жизни:
Жизнь и смерть, идущие под руку. Вот пытаюсь вспомнить книгу, по насыщенности жизнью равную. Сейчас не могу. Монтгомери застит глаза.
apropos
Главвред
Сообщение: 37753
Отправлено: 09.02.14 21:59. Заголовок: Да, хороша, все в не..
Да, хороша, все в ней. И слог, и стиль, ирония, напряженный, полный подводных камней, неожиданных поворотов сюжет, потрясающие образы и характеры, захватывающие истории - и поиск ответов на вечные, издревле волнующие людей вопросы... Покорена.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30100
Отправлено: 11.02.14 12:21. Заголовок: II Питер Пенхаллоу..
II
Питер Пенхаллоу впервые присутствовал на семейных похоронах и уже успел попасться в руки возмущенной миссис Лойер Дарк из Саммерсайда, которая поинтересовалась, почему во вторник он не пришел к ней на ужин. «Ваш ужин… ваш ужин? – рассеянно повторил Питер. – Зачем? Я же не был голоден». Он совершенно забыл об этом проклятом ужине. Он провел весь вечер вторника, размышляя, как заполучить Донну Дарк. Если бы он был уверен в ней, то просто пошел бы к Утопленнику Джону и потребовал отдать ее. Но прежде он должен убедиться. Поэтому он отважно отправился на похороны. Разумеется, Донна была вместе с Вирджинией. Они были вместе и в предыдущий вечер, потому что шел дождь. Вирджиния и Донна давно возвели в ритуал проводить вдвоем все дождливые вечера. Они сидели в комнате, которую Вирджиния с нежностью называла своей «берлогой», в аромате курящегося фимиама – «легкая нота экзотической романтики», как говорила Вирджиния. Когда Донна однажды попыталась зажечь благовония дома, Утопленник Джон вышвырнул курильницу в окно, заявив, что не потерпит в своем доме подобной вони.
Донна все еще пыталась сохранять верность памяти Барри. С помощью сентиментальности Вирджинии ей удалось продержаться целый час, забыв Питера и вспомнив Барри. Словно ветер пролетел над почти погасшим огнем, раздувая угли на старой золе в порывистое неловкое пламя. Вернувшись домой, она достала письма Барри и в тысячный раз перечитала их. И они вдруг показались ей безжизненными, словно шкатулка, лишенная драгоценностей, опустевший флакон духов, лампа с потухшим огнем. Импульсивная, живая личность Питера Пенхаллоу уничтожила бледный фантом, в который превратился Барри.
Вирджиния что-то подозревала. Как осмелился Питер заговорить с Донной? И протянуть ей руку? А Донна приняла ее.
«Я думала, что ты на пути в Южную Америку», – сказала Донна. «Я отложил свою поездку, – сказал Питер, глядя на нее. – Подумал, что съезжу в медовый месяц». «О! – только и молвила Донна, глядя на него. Как много могут сказать глаза за одно мгновение, особенно, если они, словно два глубоких омута с утонувшими в них звездами – так думал Питер о глазах Донны. А какие у нее аппетитные губы. Теперь он знал, что все, что искал в жизни – это возможность целовать ее пухлый ротик. Справедливости ради стоило заметить, что ее нос подкачал – слишком великоват, как и нос Утопленника Джона. В конечном счете, Питер видывал сотни более симпатичных женщин. Но в Донне было очарование – особое очарование. А ее голос – сладкий, горловой, легкий, тягучий. Голос для любви! Питера охватила дрожь – его, никогда не знавшего страха. Будь он уверен в ней, обнял бы и увел с кладбища. Но он не был уверен, а прежде чем успел сообразить, Вирджиния утащила Донну в семейный угол Ричарда Дарка, где должен быть похоронен Барри. Он не лежал там, но в его честь возвели памятник. В следующем ряду покоился Нед Пауэлл. Вирджиния преклонила колени в безмолвной десятиминутной молитве, длинная черная вуаль живописно накрыла ее. «Вчера ночью я проснулась, услышав, как он произносит мое имя», – прошептала она со слезами в голосе. Вирджиния умела вызывать слезу в голосе по желанию. Донну охватило ранее неведомое чувство отвращения и нетерпения. Чем Вирджиния лучше старой кузины Матильды Дарк, что вечно хнычет о своем дорогом покинувшем ее муже? Когда скорбь перестала быть прекрасной и превратилась в нелепость? Донна знала. Скорбь стала вторичной – просто призраком скорби. Да, она искренне любила Барри. Когда пришло сообщение о его смерти, агония горя разрывала ее на части. Посвятить всю свою жизнь его памяти тогда казалось вполне естественным. Что там повторяет Вирджиния, скорбно уставившись на памятник Барри? Ах, да, старые стихи миссис Браунинг*…
Если песню ты услышишь, Лучшую, чем с ним вы пели, Если с тем, кто мир покинул, Не ушли и все другие Для тебя, и ты забыла, Как умел он быть достойным, Также как и бесшабашным, Если не смогла покинуть мир, Когда мечта угасла, Знай, его ты не любила.
«Это о нас, да, Донна, дорогая?» – всхлипнула Вирджиния. Донну охватило еще большее нетерпение. Прежде она считала, что это стихотворение красиво и трогательно. Да, оно осталось таким же. Но не для нее. Все вдруг таинственным образом изменилось. Наконец-то закрылась последняя страница того тома ее молодой жизни, где царили лишь меланхолия и экстаз. «Удивительная сила новой привязанности»** – если бы Донна когда-либо слышала эту фразу, то, возможно, так бы и определила то, что вдруг заставило посмотреть другим, ясным взглядом на себя и Вирджинию. Восторженные возлюбленные скорби и ничего более. «Кстати, ты забыла, – холодно сказала она. – Ни одна из нас не мертва». «Да-а-а, – с неохотой согласилась Вирджиния. – Но, когда пришло известие о смерти Неда, я была готова утопиться. Никогда не говорила тебе этого».
Донна отметила, что это, должно быть, единственное, о чем Вирджиния ей не говорила. Она вдруг подумала, что в последние десять лет не слышала ни о чем, кроме как о чувствах Вирджинии по поводу гибели Неда. Очень старая и скучная история. Донна забеспокоилась, не становится ли бессердечной. Но как утомительна бедняжка Вирджиния! Донна с радостью отметила, что не слишком много говорила о своих чувствах к Барри. Не осталось глупых излияний, из-за которых пришлось бы краснеть, и, к своему счастью, она не знала, много ли глупых поступков Вирджинии приписывалось ей самой. Она резко развернулась и ушла. В конце концов, здесь не было могилы Барри. Глупо стоять скорбной фигурой возле ряда, где похоронены лишь его дед и бабушка. Она не верила, что Вирджиния когда-либо имела хоть малейшее намерение утопиться. Просто наслаждалась своим трауром и романтическим положением молодой вдовы войны – Донна чувствовала, как с каждой минутой в ней нарастали ненависть и скептическое отношение ко всему этому. Мимо проплелась тетя Но – маленькая странная фигурка в выцветшем черном платье и причудливой старой шляпке с грозно торчащим искусственным ястребиным пером. Тете Но было семьдесят пять, но она оставалась, как сама говорила, живой, словно сверчок, и всегда занятой – помогала управляться с младенцами клана. Тетя Но взглянула на памятник бабушки Барри и вздохнула.
«Она была его второй женой… но очень хорошей женщиной, – сказала она. – До чего же милые похороны, да, дорогие мои? Но… вам не кажется, что они немного… слишком веселые?» «Тетя Бекки хотела, чтобы они были такими», – напомнила Донна. Тетушка Но покачала головой. Но то, что она собиралась сказать, так и осталось тайной. Потому что в этот момент разразился скандал, и все ринулись к воротам, где галдела толпа мужчин. За воротами кладбища – о, да, чудесным образом за воротами! дрались двое – Перси Дарк и Дэвид Дарк – прежде мирные приятели. Бросаясь друг на друга, без шляп и пиджаков, краснолицые и разъяренные. Никто не знал, почему началась драка, кроме того, что один из них что-то сказал про кувшин. Словесная перепалка перешла на кулачную. Слышали, как Перси закричал: «Я выбью из тебя это чванство!» и ударил первым. Уильям И. попытался разнять их, получил в награду по носу, истек кровью и на неделю лишился своего самодовольного вида. Миссис Дэвид Дарк потеряла сознание, а миссис Перси после похорон не выходила из дома до конца лета, сгорая от стыда. Хотя в тот момент она повела себя весьма достойно. Не рухнула в обморок и не устроила истерику. Не побоявшись судьбины Уильяма И., она встала меж двумя разъяренными существами и предложила Дэвиду ударить себя. Прежде чем Дэвид смог принять или отвергнуть вызов, его и Перси скрутили сзади и развели по машинам. Драка закончилась, но скандал продолжился. Еще не наступил вечер, как повсюду стало известно, что на похоронах своей тетки Дарки подрались из-за ее собственности, а женам пришлось растаскивать их. Прошли годы, прежде чем все забылось. «Слава небесам, когда они начали, священника там уже не было», – вздыхала миссис Клиффорд.
Дядя Пиппин притворился возмущенным, но про себя подумал, что с дракой похороны стали намного интересней, и пожалел, что тетя Бекки не смогла увидеть, как набожный Дэвид и самодовольный Перси мутузят друг друга таким позорным образом. Темпест Дарк засмеялся, впервые после смерти своей жены.
* – вольный перевод строфы из стихотворения “A Woman’s Shortcoming” – «Несовершенство женщины» Элизабет Баррет Браунинг (1806 – 1861) известной английской поэтессы Викторианской эпохи. ** – Название проповеди Томаса Чалмерса – шотландского математика, экономиста-политика и лидера Свободной Церкви Шотландии. Он был по достоинству оценен как прирожденный богослов.
Tanya
Сообщение: 228
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Некоторые из женщин обеспокоились, не следовало бы и им поступить также так же.
Хелга пишет:
цитата:
Титус Дарк размышлял, что не плохо неплохо было бы испробовать спиритическую доску Сэмов.
Хелга пишет:
цитата:
Но разве не сказала как-то Полин, что ни за что не стала бы жить на таком, открытом всем ветрам холме?
- мне кажется, запятая после таком не нужна. Хелга пишет:
цитата:
Адам Пенхаллоу был мрачен и не разговорчив неразговорчив.
Хелга пишет:
цитата:
...Гей Пенхаллоу, упрямо прелестная, в маленькой шляпке из черного бархата над счастливыми глазами, украшенной крошечными перышками – словно на миг присевшими черными бабочками.
- немного странно звучит согласование. Можно что-то вроде:
...Гей Пенхаллоу, упрямо прелестная, в маленькой элегантной, низко надвинутой на счастливые глаза шляпке из черного бархата с крошечными перышками по бокам – словно на миг присевшими черными бабочками.
Хелга пишет:
цитата:
Но когда месяц спустя она погибла в аварии, многие вспоминали слова Лунного человека, и качали головами.
Вот я бы сказала, что Донна - умница, но мне ужасно жаль ею потерянных десяти лет. И если бы она вдруг не влюбилась в Питера - прозрела бы или нет? Хотя лучше поздно, чем никогда. Хорошо сказано:
цитата:
Когда скорбь перестала быть прекрасной и превратилась в нелепость?
Вирджинии, конечно, трудно отпустить подругу по скорби - она уже подозревает и настороже, и, боюсь, всеми силами попытается удержать Донну возле себя. Кажется, мы как-то уже обсуждали - не помню по какому поводу - подобные культы любви. В этом определено есть что-то нездоровое и неестественное. Мертвое прошлое хоронит своих мертвецов (с), а люди должны жить и любить - ну, разумеется, в меру своих способностей и возможностей. Кстати, тетя Бекки - тому отличный пример.
Драка вышла отлично по всем параметрам.
цитата:
Дядя Пиппин притворился возмущенным, но про себя подумал, что с дракой похороны стали намного интересней, и пожалел, что тетя Бекки не смогла увидеть, как набожный Дэвид и самодовольный Перси мутузят друг друга таким позорным образом.
Прелесть! Ну и очень порадовало, что
цитата:
Темпест Дарк засмеялся, впервые после смерти своей жены.
Tanya
Сообщение: 229
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Спасибо за тапочки! Кажется, у меня с "не" и "так же" все хуже и хуже.
Все взяла на вооружение.
apropos пишет:
цитата:
Вот я бы сказала, что Донна - умница, но мне ужасно жаль ею потерянных десяти лет. И если бы она вдруг не влюбилась в Питера - прозрела бы или нет? Хотя лучше поздно, чем никогда.
В молодости кажется, что десять лет не так уж много, это потом жалеешь, что потратил их черте на что. Но увы, что ушло, то ушло и ничем не вернуть. Живите здесь и сейчас, дамы и господа!
bobby пишет:
цитата:
Чудный роман!
Чудный, согласна!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30103
Отправлено: 13.02.14 20:17. Заголовок: III Донна и Вирджи..
III
Донна и Вирджиния шли домой вместе. Вирджиния не преминула рассказать Донне несколько странных историй о Питере – особенно выделив байку о том, как в Ост-Индии он «разгуливал в чем мать родила», и что у него было там несколько дюжин темнокожих жен. Донна не поверила ни слову, но все же не осмелилась защищать Питера. Она не была в нем уверена – особенно в его отношении к ней. Существует ли она для него? Она не доверится ему, пока не убедится. А Вирджиния пусть себе болтает.
«Интересно, будет ли сегодня дождь», – сказала Вирджиния, остановившись у ворот Утопленника Джона. «Нет, нет, уверена, что нет… вечер будет славным. Луна видна и никаких туч», – весело ответила Донна. Она была по горло сыта Вирджинией. Кроме того, она очень хотела есть, а Вирджиния, которая никогда не вспоминала о еде, всегда ухитрялась заставить Донну, любительницу поесть, почувствовать себя прожорливой хрюшкой. «Жаль, что сегодня будет луна. Ненавижу лунный свет, он всегда напоминает мне о том, что я хотела бы забыть», – скорбно и непоследовательно сказала Вирджиния. Вряд ли она хотела забыть то, о чем говорила. Но Вирджиния никогда не старалась быть последовательной, когда желала озвучить трогательную фразу. Она удалилась, скорбно неся свой вдовий траур. С Донной явно что-то произошло. Но причиной не мог быть Питер. Абсурдно предполагать, что это Питер.
Но это был Питер. Донна уже знала это, входя в чопорный удобный дом Утопленника Джона. Она влюбилась в Питера Пенхаллоу. И он, если верить его глазам, влюбился в нее. Но что же теперь делать? Утопленник Джон закатит скандал. Они с Теклой едины в нежелании, чтобы Донна снова вышла замуж – ни за кого. Страшно представить, какие сцены они устроят, если она попытается выйти замуж за Питера Пенхаллоу. Впрочем, он ведь не предлагал ей выйти за него. И, возможно, никогда не предложит. Кто там, о боже, смеется наверху? Конечно, дура Текла. С ее вечными причудами по поводу здоровья. На этот раз – десять минут здорового смеха каждый день. Это действовало Донне на нервы, и она вышла к ужину совсем не в духе. Утопленник Джон тоже был не в настроении. Он пришел домой после похорон, обнаружил, что заболела его любимая свинья и не смог выругаться по этому поводу. Текла попыталась успокоить его, и это, как обычно, сработало. Ему нравилось, когда его женщинам приходилось успокаивать его. Но что такое с Донной? Она сидела в рассеянном молчании, словно ей все равно, какое у него настроение. Утопленник Джон вылил свое раздражение, пройдясь по всем, кто был на похоронах – особенно по Питеру Пенхаллоу. Он высказал о нем все, что мог. «Что бы вы сказали, стань он вашим зятем?» – спросила Донна. Утопленник Джон подумал, что Донна пытается пошутить. Он разразился хохотом. «Скорее согласился бы на дьявола», – сказал он, хлопнув по столу. – Текла, этот нож когда-нибудь точили? Две женщины ведут здесь хозяйство, и мужчина не может получить прилично подточенный нож!» После ужина Донна вышла из дома. Сегодня она не могла оставаться здесь. Она была растревожена, несчастна и одинока. Что имел в виду Питер, говоря о медовом месяце в Южной Америке. Кто станет его невестой? О, как она устала от всего. Весь мир устал. Даже луна выглядела покинутой – вдовой небес. Донна шла извилистой тропой вдоль Розовой Реки, пока не достигла укромного места, куда и вела тропа. Старый фруктовый сад и полуразрушенный дом посреди него. Дом ухаживаний, так называл его дядя Пиппин, потому что влюбленные парочки имели привычку сидеть на его ступенях, но сегодня здесь никого не было. Она пришла как раз вовремя, чтобы встретить Питера Пенхаллоу, который привязал свою лодку к стволу дерева и поднимался по старой поросшей мхом тропинке. Они уставились друг на друга, понимая, что это Судьба. Питер вернулся домой после похорон в состоянии глубокого уныния. Каким же ослом он был! Донна намеренно повернулась к нему спиной и отправилась рыдать на могилу Барри – или, по крайней мере, над его памятником. Ее сердце до сих пор похоронено там. Питер смеялся, когда впервые услышал, что Донна сказала это. Но больше он не смеялся. Теперь это стало трагедией. В отчаянии он взял лодку молодого Джеффа и отправился вниз по реке с романтическим намерением доплыть туда, откуда виден свет в окне Донны. Питер был настолько болен любовью, что мог совершить любой ребяческий поступок. Сумерки сгущались. Сначала река была бледно-золотой, затем – темно-серебристой, а потом – словно женщина, ожидающая в темноте. Вдоль ее бархатистых берегов светились окна домов. У него, у Питера, не было дома. Кроме того, где живет Донна. Дома, в котором она живет для него. А затем он увидел ее саму, идущую по извилистой тропе. Когда они пришли в себя, то обнаружили, что сидят рядом на ступеньках Дома ухаживаний, между двух кустов цветущей спиреи. Питер сказал: « Добрый вечер», хотя хотел сказать: «Славься, богиня!» Донна вообще не помнила, что сказала. Вокруг сгущался вечер, слабо светили звезды, ветер приносил ароматы ночи. Где-то через две фермы о своем существовании нахально сообщала какая-то собака. Теперь Донна знала, что Питер любит ее. Она разделит с ним страсти и чудеса его жизни – она узнает, как соблазнительно изведать пути, где не ступала нога белой женщины, они вместе увидят девственные горные вершины, взбираясь к закатным небесам, они будут стоять на пиках в Дариене, они проведут ночи в джунглях, жаркие, благоухающие, пряные ночи. Или под звездами пустыни – ведь она никогда не слышала, как звучат колокольчики верблюдов. «Думаю, я пьян с тех пор, как увидел тебя на приеме тети Бекки, неделю назад… год назад… жизнь назад, – сказал Питер. – Пьян твоею дьявольской магией. А всю жизнь считал, что ненавижу тебя! Тебя!» Донна восторженно вздохнула. Она должна навсегда сохранить в памяти этот миг. Приключение, тайна, любовь – эти три слова отныне принадлежали и ей. Она перешагнула порог, чтобы стать совершенной, молодой, бесстрашной и счастливой, словно никогда не получала горького урока, что радость может умереть. Она не гадала о том, что сказать – слова были не нужны. Она знала, что очень красива, она надела свою красоту, как наряд. И ночь была хороша и старые провалившиеся ступеньки, и собака. А Питер… это был просто Питер.
«Разве он не чудесен? – спросил Питер о ветре, что обдувал их с реки. – Ненавижу вечера, когда нет ветра. Они кажутся мертвыми. Мне в десять раз лучше, если дует ветер». «И мне», – сказала Донна. Они замерли в молчаливом восторге, ощущая как прекрасно, что оба любят ветер.
Из-за тучи показалась луна. По черноте старого сада побежали серебряные тени. Питер так долго молчал, что Донне пришлось спросить, о чем он думает. Просто для того, чтобы услышать любимый голос. «Смотри, как это темное облако освобождает луну, – ответил Питер, который не собирался ухаживать по-простому. – Словно из затмения». «А каким серебром оно блистает со стороны луны, – мечтательно произнесла Донна. – Должно быть, это чудесно». «Когда я куплю аэроплан, мы полетим туда, где есть такое же облако, чтобы посмотреть на него с лунной стороны, – сказал Питер, который прежде никогда не думал о приобретении аэроплана, но сейчас понял, что должен купить его и помчаться на нем через облака вместе с Донной. «И я подарю тебе Южный Крест, как брошь. Или ты предпочитаешь пояс из Ориона?» «О!» – сказала Донна. Она встала и протянула руки к луне. Возможно, она знала, что у нее очень красивые руки, мерцающие мрамором сквозь рукава тонкого черного платья. «Жаль, что я не могу полететь прямо сейчас». «Со мной?» Питер поднялся и сгреб в объятиях темное цветение ее красоты. Он целовал ее снова и снова. Донна отвечала на поцелуи, бесстыдно, как сказала бы Вирджиния. Но она не думала ни о Вирджинии, ни о Барри, ни о старых распрях. Она и Питер были одни в этой прелестной лунной ночи, в ее тенях и блеске. «Со мной?» – снова спросил Питер. «С тобой», – ответила Донна меж поцелуями. Питер триумфально рассмеялся, глядя на нее. «Я единственный мужчина на свете, которого ты могла бы полюбить», – высокомерно и искренне объявил он. – Как скоро мы можем пожениться?»
«Хи-хи, как романтично», – хихикнула миссис Тойнби, которая вот уже минут десять стояла за углом дома, наблюдая за ними своими злыми черными глазками.
«Хо-хо, моя проныра, вы тут как тут, – сказал Питер. – Порадуйтесь со мной, вдова Тойнби, Донна пообещала выйти за меня». «Значит, ее сердце воскресло, – сказала миссис Тойнби. – Интересная мысль. Но что скажет насчет этого Утопленник Джон?»
Ах, как хорошо!.. Дивное свидание дивной ночью - и кто сказал, что не бывает любви с первого взгляда - вот же она. Ужасно рада за Донну и Питера!
цитата:
о что скажет насчет этого Утопленник Джон?
Чет мне представляется, что нашим ребятам нет дела до одобрения или неодобрения кого бы то ни было - они люди взрослые, самостоятельные, уж Питер-то точно не мальчик, но муж.
Да и ради кувшина Утопленник на многое пойдет - перестал же он ругаться. Хотя почему-то кажется, что и от него можно ждать сюрпризов.
Описания ночи - как вообще любые описания у Монгтомери - чудные. И такое славное упоминание:
цитата:
о своем существовании нахально сообщала какая-то собака.
Дивное свидание дивной ночью - и кто сказал, что не бывает любви с первого взгляда - вот же она.
При том, что Монтгомери ведь, вроде описывает штампами - луна, поцелуи под луной, ночные тени и тыды, а читается все так естественно, ничто не задевает и не раздражает. Видимо, еще и потому что к пафосу она тотчас швыряет горсть иронии.
apropos пишет:
цитата:
Чет мне представляется, что нашим ребятам нет дела до одобрения или неодобрения кого бы то ни было - они люди взрослые, самостоятельные, уж Питер-то точно не мальчик, но муж.
Ну как сказать... традиции, предрассудки и все такое...
apropos
Главвред
Сообщение: 37759
Отправлено: 13.02.14 22:39. Заголовок: Хелга пишет: вроде о..
Хелга пишет:
цитата:
вроде описывает штампами - луна, поцелуи под луной, ночные тени и тыды, а читается все так естественно, ничто не задевает и не раздражает. Видимо, еще и потому что к пафосу она тотчас швыряет горсть иронии.
Ирония - само собой, но штампы эти стали штампами, когда их с размахом стали штамповать и тиражировать - и гораздо позже. К тому же штампы на поверхности в убогих и бездарных текстах, у Монтгомери - изысканный слог и одухотворенная, насыщенная эмоциями сцена. Настоящая литература, словом. Хелга пишет:
цитата:
традиции, предрассудки и все такое...
Хочется надеяться, что оне это преодолеют.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30106
Отправлено: 14.02.14 20:44. Заголовок: apropos пишет: но ш..
apropos пишет:
цитата:
но штампы эти стали штампами, когда их с размахом стали штамповать и тиражировать - и гораздо позже. К тому же штампы на поверхности в убогих и бездарных текстах, у Монтгомери - изысканный слог и одухотворенная, насыщенная эмоциями сцена. Настоящая литература, словом.
Да и вообще, язык состоит из штампов, что поделать. Главное, совершенно согласна, эти "штампы" употреблять в нужном месте, в нужное время и в верном стиле.
Tanya
Сообщение: 230
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
«Я жила в чистоте, в чистоте и умру, — сказала тетя Бекки, складывая руки на простыню. — И я рада, что не во сне. Роджер говорил, что такое возможно. Когда буду умирать, хочу, чтобы все мои мысли были со мной».
Вот тут я с хитромудрой тётушкой согласна весьма, как говорится, ППКС А она была и осталась храброй.
цитата:
Она распрощалась с жизнью. Заглядывая в прошлое в этот свой последний час, она видела, что немногое в жизни на самом деле имело значение. Ее ненависть теперь казалась пустяком, да и любовь тоже. То, что когда-то она считала важным, виделось мелким, а некоторые пустяки вдруг обрели размер. Скорбь и радость словно перестали волновать ее. Но она была довольна своим признанием Кросби Дарку, что любила его. Да, в этом было какое-то удовлетворение. Она закрыла свои запавшие старые глаза и больше не открывала их. <...> Лежа в гробу, который вряд ли мог считаться дорогим, завернутая в кружевную шаль, с холодными бледными губами, что закрылись навеки, храня свои секреты, тетя Бекки выглядела строго красивой – настолько красивой, что поразила всех, кто долгие годы знал ее, как неприятную костлявую женщину с копной волос и морщинистым лицом.
Примечательный эпизод (как в молитве: кончина непостыдная, мирная; и ассоциируется с описанием Настасьи Филипповны в финале "Идиота" - тело как мрамор). Да, автору тётя Бекки нравилась... мне - всё-таки нет, но я понимаю автора - и более опытных читателей. Хелга пишет:
цитата:
Кросби Дарк, на приеме умиравший от стыда, когда она сообщила, что любила его, сейчас почувствовал себя польщенным. Любовь этой величавой старой королевы стала комплиментом.
*шёпотом: угу, всё-таки понял и почувствовал...* Хелга пишет:
цитата:
И Грейс Пенхаллоу плакала, что было столь необычно, что ее муж прошептал ей: «О чем ты плачешь? Ты всегда ненавидела ее». «Поэтому и плачу», – мрачно ответила Грейс. Она не могла объяснить, какой бессмысленной казалась ей теперь эта старая ненависть. И эта бессмысленность, как и скоротечность всего, огорчали ее.
Снова безошибочный, без промаха, психологизм Л.М.М. Со мной было точно так же на похоронах одного человека, именно это переживание (и его отголоски остались до сих пор). Переживания Питера и Донны - настолько яркие, живые, настолько настоящие Символичным становится увлечение Вирджинии, которое Донна не желает больше разделять, как и образ жизни, и ход мыслей (долой дурман!). Не могу не думать о Скрытый текст
Джоселин, и думается мне, что она будет счастлива именно здесь, с Хью. И, может быть, Маргарет заберёт на воспитание малыша Брайана.
Лунный Освальд Дарк - такой же замечательный, как Вержиль в "Блистательных Азераках". Внимательнее бы всем его слушать!
Снова безошибочный, без промаха, психологизм Л.М.М.
Да, да! Она каждый раз попадает точно в цель. И снова и снова скажу - все ее герои потрясающе живые, и никто из них не плох и не хорош - люди во всей их красе.
Хелга Спасибо тебе, дорогая! Действтельно: живые герои и удивительно тонкий и мудрый автор. Буквально в каждой главе, даже в небольших отрывках, в каждом повороте сюжета рассыпанны глубокие и важные наблюдения жизни, природы человеческой... Глубоко и очень красиво. Потрясающая природа (как ее чувствует автор и ее герои), на фоне которой происходят действия, становится сама одним из действующих лиц в этой замечательной пьесе жизни.
Потрясающая природа (как ее чувствует автор и ее герои), на фоне которой происходят действия, становится сама одним из действующих лиц в этой замечательной пьесе жизни.
Описания природы у автора хороши, их очень трудно верно передать. Особенно ее любовь к ветрам всякого рода.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30123
Отправлено: 19.02.14 21:39. Заголовок: IV Питер и Донна о..
IV
Питер и Донна оказались не единственной парой, чья верность этим вечером была связана обещанием. Автором сей фразы стала Гей – она подумала, что так будет звучать красивей, чем просто «заключили помолвку». Нэн, которая собралась на танцы в компании с Ноэлем и Гей, после похорон пошла домой вместе с нею, и по пути сообщила, что ее мать решила остаться на острове до тех пор, пока не определится ситуация с кувшином. «Она говорит, что не вернется в Сент-Джон, пока не станет известно, кто получит его. Бедная мама! Она сойдет с ума, если кувшин не достанется ей. Папа почти весь год по делам в Китае, так что не будет скучать по нас. Мы снимем комнаты в Соснах, те, в которых жила тетя Бекки. Только подумать, что жизнь так коротка, а я должна на целый год похоронить себя здесь. Отвратительно». Гей была слегка обескуражена. Она не знала, почему ее задело известие, что Нэн остается на острове, но отчего-то задело. По пути она больше молчала и вздохнула с облегчением, когда они дошли до Майского Леса. Это место было одним из достопримечательностей клана, когда здесь жил Говард Пенхаллоу, но с тех пор пришло в запустение – кровля крыши рассохлась, покрытие веранды прогнулась, стены требовали покраски. Сад зарастал. Но место хранило особую красоту, приютившись под крутым холмом, заросшим темными елями, на берегу под сапфиром небес и вод. Гей очень любила бывать здесь. Ее сердило и ранило, когда Нэн называла его старыми живописными развалинами. Но она забыла о Нэн и ее шпильках, пока одевалась к танцам. Как приятно было наводить красоту для Ноэля. Она надела шелковое платье цвета примулы и новые чудесные туфельки на высоких каблуках. В этом платье она всегда чувствовала себя красивой. Очаровательный золотистый шелк платья, скользнув по ее коротким волосам, растрепал прическу, словно ветер – лепестки нарцисса, а затем – явил чудо. Все было хорошо, пока не вошла Нэн и не встала рядом – возможно, неспроста. Нэн в платье, столь тонком, что могло уместиться в кулаке, блестящем, отважно красном с серебряными виноградинами по всему полю, на гладко причесанных, пепельно-золотых волосах – обруч из серебристо-зеленых листьев, с одним красным глазком. Гей мгновенно потухла. «Рядом с нею я выгляжу деревенщиной, как не грустно это осознавать, – подумала она. – Симпатичной, да, но деревенщиной» Ее брови слишком черны и густы рядом с тонкими линиями над узкими глазами Нэн. Но все же Гей подбодрила себя – бледная розовость ее щек под темными тенями ресниц не были результатом косметических ухищрений, и, кстати, говоря о красоте, этот завиток возле уха Нэн напоминает бакенбард. Гей снова забыла о Нэн, когда выбежала к калитке в конце сада, откуда был виден поворот дороги на Шарлоттаун, где должен проехать автомобиль Ноэля. Она пробежала мимо застекленной веранды, где стояли ее мать и Мерси Пенхаллоу. Гей знала, что они чешут языки о Ноэле – во всяком случае, Мерси. Когда Гей начала встречаться с Ноэлем, все семейство задрало носы и возмутилось. Если бы люди не вмешивались в чужую жизнь! Они считали, что Ноэль недостаточно хорош для нее – эти породистые Дарки и Пенхаллоу! Как можно осмелиться выйти замуж за пределами королевской семьи! Гей презрительно покачала головой, меряя сад стройными золотистыми ножками. Но Мерси Пенхаллоу еще не добралась до Ноэля. Они с миссис Говард детально обсудили похороны. Сейчас водянистые глаза Мерси были устремлены на Нэн, которая курила, стоя напротив веранды, к возмущению жителей Розовой Реки, кому случилось проходить мимо. «Она, должно быть, считает, что у нее красивая спина, так щедро показывая ее, – сказала Мерси. – Но сейчас старомодно быть скромной». Миссис Говард понимающе улыбнулась. Миссис Говард, как считал клан, была слишком терпима. Именно поэтому у Гей и Ноэля Гибсона все зашло так далеко. «Она собирается на танцы вместе с Гей и Ноэлем в сельский клуб Шарлоттауна Я бы предпочла, чтобы Гей не ходила туда в вечер после похорон, но нынешние молодые люди относятся к таким вещам иначе, чем мы когда-то». «Мир сходит с ума по танцам, – проворчала Мерси. – У нынешних молодых нет ни манер, ни морали. А что касается Нэн, то, как говорят, она вся в погоне за мужчиной. Одни парни на уме, все время за ними бегает, как мне сказали». «В наше время девушки предпочитали, чтобы парни бегали за ними, – улыбнулась миссис Говард. – Это было веселее. Думаю, та, что хотела быть пойманной, всегда могла остановиться». Мерси, которую никогда не «ловили», хотела она того или нет, фыркнула. «Полагаю, Гей все еще увлечена Ноэлем? – сказала она. – Почему ты не положишь этому конец, Люсилла?» Миссис Говард сокрушенно взглянула на нее. «Как я могу? Гей знает, что он мне не нравится. Но он вскружил ей голову. А когда я начала говорить ей о родословной, она сказала: «Мама, дорогая, Ноэль не лошадь». «А Роджер просто с ума по ней сходит!» – простонала Мерси. – Прекрасный парень с кучей денег. Он мог бы дать ей все…» «Кроме счастья, – печально сказала миссис Говард. Но произнесла она это лишь мысленно, а Мерси продолжала щебетать. «У Ноэля нет ни пенни, кроме зарплаты, и я сомневаюсь, будет ли когда-нибудь. Кроме того, кто такие эти Гибсоны? Просто выскочки. Интересно, что бы ее бедный отец подумал об этом». Миссис Говард вздохнула. Она не была столь практичной, как некоторые из семьи. Она не хотела, чтобы Гей выходила замуж за Роджера, не любя его, а из-за его денег. Отсутствие денег у Ноэля не было для нее аргументом против него. Более веско звучал его гибсонизм. Миссис Говард знала своих Гибсонов так, как Гей не могла их знать. И у нее имелось, несмотря на замечание Гей о родословной, более основательное старомодное убеждение. Увидев Ноэля впервые, она подумала: «Парню не следовало бы так использовать свои взгляды. И у него рот Гибсонов». Но ей не вынести ссору с Гей. Дочь – это все, что у нее было. Мерси не понимает. Не так-то просто «положить этому конец». У Гей есть собственная воля, несмотря на молодость и мягкость, и миссис Говард не желала, чтобы ее дитя стало несчастным. «Может быть, он просто флиртует с ней, – ответила Мерси на ее вздох. – Гибсоны очень непостоянны». Это еще более не понравилось миссис Говард. Немыслимо, чтобы какой-то Гибсон «просто флиртовал» с любым из Пенхаллоу. Она возмутилась предположению, что Гей может быть отвергнута. «Боюсь, он слишком серьезен. Думаю… уверена, что они уже почти помолвлены». «Почти помолвлены. Люсилла, дорогая, что ты такое говоришь. Люди могут быть или помолвлены, или нет. И будь Гей моей дочерью… Миссис Говард улыбнулась. Трудно удержаться от мысли, что будь Гей дочерью Мерси, ни Ноэль, ни любой другой парень даже не посмотрели бы в ее сторону. Бедняжка Мерси! Она так невзрачна. С этими жуткими складками! С лицом, черты которого, казалось, пугались друг друга. Миссис Говард почувствовала к ней самодовольную жалость женщины, которая когда-то была очень хороша, да и до сих пор неплоха. Миссис Говард по всем статьям занимала место самой популярной женщины в клане. Где бы она ни появлялась, всегда казалось, что она как раз там, где должна быть, безо всякой суматохи. Она обычно выигрывала все споры, потому что никогда не спорила, а лишь улыбалась. Она ничего не знала о множестве вещей, но знала многое о любви и кухне, а женщина в таких делах может добиться огромных успехов. Она не была, как многие, подругой, что гладит против шерсти, давая то тычок, то шлепок; и в ней было нечто, заставляющее людей поверять ей свои тайны – свои красивые тайны. Тетя Бекки всегда льстила себе, что знает все секреты клана, но миссис Говард узнавала многое, прежде чем это доходило до тети Бекки. Даже Стэнтон Гранди, который редко хорошо отзывался о женщинах, потому что имел репутацию обладателя сардонического сорта юмора, как-то сказал о миссис Говард, что Бог однажды понял, что делает, создавая женщину. Некоторые из клана считали, что для вдовы ее возраста миссис Говард одевается слишком ярко, но она лишь смеялась над этим. «Я всегда любила яркие цвета и буду их носить, пока жива, – отвечала она. – Вы можете похоронить меня в черном, если хотите, но пока дышу, я буду носить голубое». «Говоря о Роджере, – продолжила Мерси, – он с недавнего времени плохо выглядит. Худой, как щепка. Беспокоится о Гей? Или слишком много работает?» «Боюсь, того и другого понемногу. Миссис Гейтвэй умерла на прошлой неделе. Никто на свете не мог бы спасти ее, но Роджер очень тяжело воспринял потерю своей пациентки». «Он душевней, чем другие врачи, – сказала Мерси. – Гей будет маленькой слепой гусыней, если обойдет его вниманием ради Ноэля, вот что я скажу». Это было далеко не все, что хотела сказать Мерси, но миссис Говард искусно сменила нежелательную тему на обсуждение кувшина тети Бекки. Слышала ли Мерси? Квартиранты миссис Адам Пенхаллоу в Индейском Ключе, Джеральд Элмсли и Гроссет Томпсон, поссорились меж собой по поводу кувшина и покинули дом. К большому огорчению миссис Адам, которая едва сводит концы с концами. «Но с чего бы Джеральду и Гроссету ссориться из-за кувшина? – спросила Мерси. – Это вообще не их дело». «Ведь Джеральд водит знакомство с Верой Дарк, а Гроссет помолвлен с Сэлли Пенхаллоу» – это все объясняло, но не наполняло кошелек миссис Адам. «По моему мнению, этот кувшин сведет всех с ума», – сказала Мерси.
Гей высматривала Ноэля, стоя у калитки под старой сосной, похожей на мрачного, черного, скорбного священника. Не первый вечер, забыв обо всем, она вот так ждала его. В тишину вечера вторгся далекий величественный смех Утопленника Джона, эхом раскатился вдоль берега и возмутил Гей. Она пришла сюда мечтать о Ноэле, и лишь прекраснейшие сдержанные звуки подобали этому – тонкий шепот деревьев, полу-слышимый, полу-ощущаемый стон прибоя, воздушные вздохи ветра. Самые дорогие полчаса дня – нежные золотые закатные, перед тем, как все утонет во тьме. Она хотела сохранить его для Ноэля, она была молода и влюблена, и не забудьте, что на дворе стояла весна. И, разумеется, именно поэтому должен был на весь свет зареветь Утопленник Джон, а, откуда не возьмись, явиться Роджер и встать рядом, глядя на нее с высоты своего роста. Высокий, мрачный, ужасный Роджер! По крайней мере, Гей считала, что его бледное лицо и грива темно-рыжих волос выглядят мрачно в сравнении с элегантностью и аккуратностью Ноэля. И все же ей очень нравился Роджер и нравился бы еще больше, если бы клан не хотел, чтобы она вышла за него замуж. Роджер смотрел на ее стриженную, светящуюся золотисто-каштановым головку. На ее красивые черные брови. На бархатистые глаза под пышными ресницами. И на эту ямочку, что как раз рядом с милым алым ротиком. На нежно-розовую шею над золотистым платьем. Она как апрель, застенчива, мила и своенравна, эта маленькая Гей. Как не полюбить ее? В ней все говорит: «Приди и полюби меня». Как мягок, нежен ее голос, один из немногих женских голосов, которые он слушал с удовольствием. Он был очень критичен относительно женских голосов, очень чувствителен к ним. Ничто не ранило его более неприятного голоса, даже некрасивость лица. В ее руке хранился дар для него, открой она ладонь и отдай ему. Он потерял надежду, что такое когда-нибудь произойдет. Он знал, что за этими ресницами кроется мечта не о нем. Он прекрасно знал, что она ждет другого, в сравнении с кем, он, Роджер, был просто тенью и куклой. Внезапно он осознал, что ему уже тридцать два против восемнадцати Гей. Почему, черт побери, он должен был полюбить Гей, когда вокруг дюжины девушек, которые с радостью кинулись бы к нему – он точно знал это. Но случилось то, что случилось. Он любил ее. И хотел, чтобы она была счастлива. Он был рад, что в мире хоть кто-то мог быть счастлив, и этот человек – Гей. Только бы тот парень Гибсон сделал ее счастливой! «Эта старая калитка все еще здесь. Думал, твоя мать хотела убрать ее». «Я ей не позволила, – ответила Гей. – Это моя калитка. Я люблю ее». «Я вообще люблю калитки, – с улыбкой сказал Роджер. – Калитка – это соблазн, обещание. За нею может ожидать что-то чудесное, и путь туда не закрыт. Калитка – это тайна, символ. Что бы мы обнаружили, ты и я, Гей, если бы открыли ее и вышли?» «Маленькую зеленую поляну белых фиалок на закате, – засмеялась Гей. – Но мы не пойдем, Роджер, на траве роса, и я испорчу новые туфли». Она смотрела на него, смеясь, лишь мгновение, но как раз в это мгновение из-за поворота выехала машина Ноэля, и она пропустила ее. Когда Гей вернулась в дом, оставив Роджера у так и не открытой калитки, то обнаружила, что Ноэль сидит на ступеньках рядом с Нэн. Они не встречались прежде, но казалось, что знали друг друга всю жизнь. Нэн смотрела на Ноэля тем взглядом, от какого мгновенно таял любой мужчина, но никоим образом не женщина. Гей ощутила странный холодок, пробежавший по спине. «Я только что спрашивала Ноэля, не завивает ли он волосы щипцами», – сказала Нэн своим лениво- наглым голосом.
Гей позабыла о своих содроганиях и прочих неприятностях, когда оказалась на танцах. Ноэль говорил ей чудесные слова, и все вокруг стало чудесным, а когда в разгар веселья они удалились в тенистый уголок балкона, ее чаша наполнилась до краев. Потому что Ноэль шепотом задал ей вопрос, а она, улыбаясь, краснея, с комом в горле, глядя ему в глаза, прошептала ответ. Теперь они больше не были «почти» помолвлены. Остаток вечера Гей парила – или ей казалось, что парила – в розовом тумане столь редкой и изысканной природы, что его трудно было назвать простым словом счастье. По пути домой они оставили Нэн в Соснах и поехали вместе в Майский Лес. Им было трудно расстаться. Какое счастье, что они вновь скоро встретятся. Они стояли на повороте тропы под большой поздно расцветшей яблоней, среди мягких теней дрожащей в лунном свете листвы. Ночь, полная тайн и чудес – никогда не было, не могло быть такой ночи прежде. Сколько возлюбленных стояли здесь вот так, сколько клятв шептали в лунном свете, думала Гей, отдавая Ноэлю губы, алые, как сама роза любви. Старое дерево вдруг качнуло над ними ветвями, словно благословляя. Как много любящих стояло под ним, как много поцелуев оно видело. Многие из этих целующих губ ныне стали пеплом. Но каждую весну чудо любви вновь и вновь возрождалось. Вернувшись домой, Гей разделась в своей комнате при лунном свете. Она рассыпала лепестки белых июньских роз, что хранились в голубом кувшине на столе. Отец подарил ей этот кувшин, когда она была ребенком, и наказал бросать в него по пригоршне розовых лепестков за каждый счастливый день в ее жизни. Теперь кувшин был почти полон. Осталось место лишь для одной пригоршни. Гей улыбнулась. Она добавит ее в день своей свадьбы и запечатает кувшин навсегда, как символ своего девичества. И, конечно же, она не могла спать. Было бы жаль упустить эти часы, заснув. Лучше лежать, думая о Ноэле. Даже чуть-чуть планируя свою свадьбу. Она будет осенью. Свадебное платье – атласное, бледно-розовое, как ее кожа… «Твоя кожа, как лепестки белых нарциссов», – сказал ей Ноэль… переливающиеся шелковые чулки… кружева, как морская пена… одно из тех тонких платиновых обручальных колец… прелестная миссис Ноэль Гибсон… одна из самых очаровательных невест сезона… маленький дом где-нибудь… возможно, один из тех красивых новых бунгало, с желтыми занавесками, словно солнечный свет в окнах, и желтыми тарелками, как круги солнечного света на столе. И Ноэль напротив. «Моя любимая малышка». Она слышала сейчас, как он сказал это, стоя под яблоней и глядя в бездонные колодца ее глаз, – такими они были в тот миг. Как удивительно и невероятно, что в огромном мире среди всех прекрасных девушек, из которых он мог выбирать, он выбрал именно ее. Она вдруг вспомнила предостережение Лунного человека: «Не будь слишком счастливой». Бедный старый сумасшедший Лунный человек. Разве можно быть слишком счастливым? Разве Бог не любит счастливых людей? Ведь люди созданы для счастья. «Я всегда буду любить эту ночь, – думала Гей. – Восьмое июня навсегда станет самым дорогим днем года в моей жизни. И всегда буду тайно праздновать его». И они всегда будут вместе – всегда. В горе и радости. Рассветы и сумерки станут еще прекраснее оттого, что они вместе. «Если бы я умерла, – думала Гей, – а Ноэль пришел бы и посмотрел на меня, я бы вновь ожила». На следующее утро ей позвонила Нэн. «Думаю, мне нравится твой Ноэль, – сказала она нараспев. – Пожалуй, заберу его у тебя». Гей победоносно рассмеялась. «Не сможешь», – ответила она.
Такая романтичная глава! Чет мне кажется, не случайно Лунный человек предупредил Гей - жду теперь баца со стороны Ноэля и Нэн. И Роджера жалко - он такой славный, и так влюблен... Мама у Гейл очень мудрая женщина.
цитата:
«По моему мнению, этот кувшин сведет всех с ума», – сказала Мерси.
Уже.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30126
Отправлено: 19.02.14 22:05. Заголовок: apropos пишет: И Ро..
apropos пишет:
цитата:
И Роджера жалко - он такой славный, и так влюблен...
И рыжий к тому же.
apropos
Главвред
Сообщение: 37772
Отправлено: 19.02.14 22:07. Заголовок: Хелга пишет: И рыжий..
Хелга пишет:
цитата:
И рыжий к тому же.
А у нас к рыжим особая слабость. Не, ну действительно милый. Хочется, чтобы ему воздалось по делам его.
Очень романтично! И мне тоже очень понравился Роджер - влюблённый и несчастный, и рыжий, да. А со стороны Нэн и Ноэля теперь только ждать неприятностей, если не сказать больше...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30138
Отправлено: 22.02.14 22:10. Заголовок: bobby пишет: И мне ..
bobby пишет:
цитата:
И мне тоже очень понравился Роджер - влюблённый и несчастный, и рыжий, да
Отправлено: 23.02.14 17:56. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Хочу бумажную книжку! И про Голубой замок тоже
Тоже хочу!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30144
Отправлено: 23.02.14 17:57. Заголовок: V Гей была не един..
V
Гей была не единственной из клана, кто не спал в эту ночь. Не спали Донна и Питер. Опозоренные миссис Дэвид Дарк и миссис Палмер Дарк лежали без сна рядом со своими храпящими супругами, безмолвно размышляя, отчего жизнь так сурова к приличным женщинам, которые всегда стараются все сделать правильно. Вирджиния не спала от беспокойства. Миссис Тойнби Дарк бодрствовала, лелея свою злобу. Полин Дарк не сомкнула глаз, раздумывая, разведется ли Хью. Тора Дарк с тревогой ждала возвращения домой пьяного агрессивного мужа. Однако оба Сэма спали, поскольку не знали причин для бодрствования. Крепко спали Хью Дарк и Роджер Пенхаллоу. Даже Уильям И. спал с примочкой на носу. В общем и целом мужчины одолели в этом деле женщин, если не считать тетю Бекки, что спала сном без сновидений в своей могиле на аккуратном кладбище Розовой Реки, уравнивая женский счет.
Джоселин тоже не спала. Она легла, но всю ночь беспокойно ворочалась. В конце концов осторожно встала, оделась и, выскользнув из дома, отправилась на берег. Впадины дюн были залиты лунным светом. Прохладный ветер, гнездившийся в травах на «красных шапочках» холмов, приносил слабый аромат тонких холодных сладких духов ночи. Вдоль берега мерцала рябь прибоя, а над гаванью миражом повис туман. Вдали слышалось биение сердца моря, что стучало тысячи лет. Она чувствовала себя старой, глупой и опустошенной. Возможно, Хью и впрямь любит Полин и хочет стать свободным. Очень хорошо. Почему нет? Разве она не полюбила Фрэнка Дарка? Почему бы не рассуждать философски? «Если Хью получает развод, я тоже стану свободна и, возможно, Фрэнк вернется…» – нет она не могла так думать. От этой мысли высокое пламя любви, которое она поддерживала в своем сердце все эти годы, меркло и обесценивалось. Над дюнами разливался восход, легкая дрожь бежала по травам песчаных холмов, когда она возвращалась в дом. Ей и в голову не пришло, что в столь ранний час кто-то может попасться на пути, но кто, как ни тетушка Но, полусогнутая, укутанная в серую шаль, трусила навстречу по утренней росе безмолвного белого пастбища Эла Гримсона. Ее яркие маленькие глаза пронзили Джоселин любопытством. Она казалась невероятно старой и загадочно молодой в одно и то же время. «Ты рано встала, миссис Дарк». Джоселин ненавидела, когда ее называли миссис Дарк, так же как не любила забирать на почте письма, адресованные «миссис Хью Дарк». Однажды ей пришлось подписать некий юридический документ именем «Джоселин Дарк», и она бросила ручку и поднялась с губами, белыми как снег. Тетушка Но была единственной из клана, которая обращалась к ней «миссис Дарк». Но не было причин обижать тетушку Но. «И вы тоже, тетушка». «Э-э, я совсем не спала. Провела всю ночь в Майерс Форест. Там маленькая девочка… прекрасное дитя, но, боюсь, у нее рот Майерсов».
«А как Элис?»
«Элис в порядке, но ужасно жалеет себя. Но у нее пока не наступали трудные времена. И слов нет о каких-то рыданиях. Одно удовольствие помогать такой женщине с ребенком. Я бы помогла и тебе там, – тетушка Но махнула рукой в сторону Лесной Паутины, привидением парящей над холмом в бледно-сером свете. – Если бы ты не повела себя так. Я уже имела дело с детьми в том доме… была там, когда родилась Клара Тривуф. Какое было время! Старый Корнелиус… хотя тогда он был молодым Корнелиусом… совсем свихнулся. Как будто прежде ни у кого не рождались дети. В конце концов мне пришлось заманить его в подвал и запереть там, иначе ребенок никогда бы не родился. Бедная миссис Корнелиус не могла сосредоточиться из-за его воплей. Клара стала последним ребенком в Лесной Паутине. Пора бы уже и следующему. Но все может быть. Говорят, Хью собирается получить развод у янки. Если это так, Полин не позволит ему во второй раз ускользнуть из ее пальцев. Но у нее никогда не будет таких детей, какие были бы у тебя, Джоселин. Кишка у нее тонка для этого».
От этой мысли высокое пламя любви, которое она поддерживала в своем сердце все эти годы, меркло и обесценивалось.
Ох уж это пламя... Имеет ли оно реальную пищу? Сил нет ждать - так хочется узнать о всех кругах и волнах, которые поднял камень, брошенный благословенной рукой тети Бекки.
Не спится миссис Дарк, но оно и понятно. Очень хочется надеяться, что она наконец поймет, что гоняется за миражами. Точнее не гоняется, а застыла, перестав жить и лелея в себе тлеющий уголек давнего чувства. Думаю, она еще пожалеет об этих потерянных годах своей жизни - уже жалеет, тетя же Бекки, а теперь и Но - выплеснули щедрую порцию воды на эти самые угольки. Оне уже чадят, похоже. Кстати, мы не знаем историю Полин, которая тоже попала в переплет, если любит Хью, - и тоже несчастна. Все так переплетено и запутано...
Спят, голубчики, показательно. Красивый такой и ироничный пассаж.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30151
Отправлено: 27.02.14 12:23. Заголовок: VI Маленькому Брай..
VI
Маленькому Брайану Дарку пришлось после похорон идти домой пешком, потому что его дядя Дункан вознамерился поехать в город. «Перед дойкой не забудь собрать камни с поля», – сказал он ему. У Брайана не бывало ни дня, чтобы поиграть, даже половины дня. Он очень устал, потому что собирал камни весь день с раннего утра и очень хотел есть. Точнее говоря, он всегда хотел есть, но хуже физического был голод сердечный. На могиле его мамы нет памятника. Сможет ли он когда-нибудь, когда вырастет, заработать достаточно денег, что поставить его? Добравшись до уродливого, окруженного чахлыми деревцами, желтого дома Дункана Дарка, он снял свой потрепанный «лучший костюм», надел заношенную рабочую одежду и отправился на поле собирать камни. Он собирал их до времени дойки, до боли в спине и сердце. Затем помогал мистеру Конвею доить коров. Мистер Конвей был единственным наемным работником, из всех известных Брайану, к кому обращались «мистер». Мистер Конвей утверждал, что не стал бы работать на того, кто бы обращался к нему иначе. Но, черт побери, он стоил того, будучи мастером на все руки. Брайан любил мистера Конвея, скорее напоминающего несостоявшегося поэта, чем наемного работника. У него имелись грива кудрявых, каштановых волос, повислые усы, козлиная бородка и прекрасные круглые карие глаза. Он приехал из Новой Шотландии и называл себя синеносым*. Брайан часто гадал почему, поскольку цвет носа мистера Конвея был весьма далек от синего. Точнее говоря, красным. Когда дойка была закончена, тетя Алтея, высокая, светловолосая, известная своей сварливостью и неряшливостью, отправила его в Бухту Малой Пятницы к Сэмам, чтобы спросить, не продаст ли кто-то из них трески. «Будь умницей, – предостерегла она Брайана. – Не болтайся, где попало, иначе Лунный человек словит тебя». Что сделает Лунный человек, если «словит», она никогда не уточняла, видимо, полагая, что неизвестное всегда пугает больше, чем известное. Брайан же предполагал, что тот сварит его в масле и раздерет по косточкам. Он боялся Лунного человека больше, чем дьявола. Однажды его очень напугали. Кто-то поведал ему, что если у мальчика нет отца, то его отец – дьявол, который может прийти ночью и забрать его. После этого он долго не мог спать ночами от ужаса. Но мистер Конвей утверждал, что дьявола не существует, и подтверждал это столькими «черт возьми», что Брайан поверил. Он хотел верить ему. Но в то же время мистер Конвей отправил к черту и небеса, а это было не слишком хорошо, потому что означало, что Брайан никогда вновь не увидит свою маму. Мистер Конвей не заходил настолько далеко, чтобы утверждать, что Бога нет. Он даже признавал, что, по всей вероятности, тот существует. Кто-то же должен управлять делами, хоть и не слишком успешно. «Словно молоденький Бог, который еще не научился своему делу, черт возьми», – говорил мистер Конвей. Брайан был слишком мал, чтобы эти слова возмутили его. Ему даже понравилась мысль о молоденьком Боге. Он всегда думал о Боге, как о суровом бородатом старике. Если бы Брайан так не устал, то порадовался бы прогулке до Бухты Малой Пятницы. Он очень любил смотреть на огни гавани, расцветающие в синеве сумерек. На загадочные корабли, уплывающие от дюн вдаль к неведомым влекущим берегам. Он приметил один, что как раз выходил из гавани, и мысленно последовал за ним. Когда Брайан добрался до Бухты Малой Пятницы, его встретил там Большой Сэм, находящийся в довольно дурном настроении. Ожидались неприятности, на что в последнее время указывали разные знаки и предзнаменования. Большой Сэм не мог дальше закрывать на это глаза. Соленый, его пес, ужасно выл весь прошлый понедельник. Во вторник Маленький Сэм разбил зеркало, перед которым брился много лет. В среду Большой Сэм не смог на удачу поднять замеченную им булавку, в четверг он прошел в мастерских под лестницей Тома Эпплбея, а в пятницу… в пятницу… только подумать… Большой и Маленький Сэмы умудрились за ужином рассыпать соль между друг другом. Большой Сэм был настроен не поддаваться предрассудкам. Что могут значить для доброго пресвитерианца просыпанная соль или разбитое зеркало? Но он верил в сны, основываясь на библейском подтверждении. И ему приснился ужасный сон, как раз после того, как умерла тетя Бекки – он видел полную луну, которая в один миг стала черной, затем ярко-красной, при этом всё приближаясь и приближаясь к земле. С жутким криком, что нарушил покой весенней ночи в Бухте Малой Пятницы в радиусе нескольких десятков метров, он проснулся как раз в тот миг, когда луна, казалось, почти коснулась земли. Большой Сэм на протяжении сорока лет тщательно и многословно записывал свои сны и, просмотрев все свои записи, пришел к выводу, что такого впечатляющего у него еще не бывало. А затем среди ночи чайка закричала тем особым криком. Когда Старая леди Чайка кричит, словно ведьма, кто-то должен испить чашу скорби. «Маленький Сэм скрылся куда-то после ужина, – сказал Большой Сэм Брайану. – Я было подумал сходить и поискать моллюсков. Но не пошел, немного устал. Начинаю ощущать свои годы. Но у меня есть ключ от рыбного сарая, и я принесу тебе треску. Хотя, они все великоваты для тебя, не донесешь. Оставайся, угостись чаудером** из моллюсков. Немного еще осталось. Признаю, этот парень умеет готовить чаудер». Брайану очень бы хотелось отведать чаудера, поскольку его ужин был более чем схематичен, но уже темнело. Он должен был вернуться домой до наступления темноты, потому что боялся. Он стыдился своей трусости, но ничего не мог поделать. Иногда он думал: если бы кто-нибудь любил его, то страхов стало бы меньше. Он выглядел таким худеньким и печальным, что Большой Сэм дал бедному малютке пять центов, чтобы тот купил себе плитку шоколада в магазинчике вдовы Терлицик по пути домой. Но Брайан не зашел в магазин. Ему не нравились вдова Терлицик и шумная компания бездельников, что вечно шатались в магазине и вокруг него летними вечерами. Он поспешил домой, таща тяжелую треску, а там его сразу отправили спать, чтобы утром встать в четыре помочь мистеру Конвею отвезти на рынок телят. Брайану хотелось бы немного посидеть под большой яблоней и поиграть на своей губной арфе. Он любил старую яблоню. И любил играть на маленькой губной арфе. Как-то вечером он играл на ней в доме, где сажал картофель, и двое молодых людей – одной из них была девушка в белом платье – танцевали под его музыку в саду в лунном свете. Это осталось одним из немногих красивых воспоминаний его жизни. Когда он играл на своей арфе, то вновь видел их… танцующих… танцующих… танцующих. Словно листья на ветру, белые, таинственные и прекрасные… в звуках волшебной мелодии. Но тетя Алтея была непоколебима, и Брайан забрался в свою ненавистную одинокую «спальню» на чердаке над кухней. Он боялся крыс, что наводняли чердак. Радовало лишь то, что в окно был виден блеск вод бухты и туманные голубоватые очертания материка, над которым пылали прекрасные закаты. Сегодняшний закат разливался розовым и золотым, а море под ним темнело синевой. В окне дома Доллара на другой стороне улицы горела лампа под розоватым абажуром. Он любил смотреть на нее – большое мерцающее цветное пятно в темноте. И внезапно почувствовал себя ужасно одиноким. Слезы подступили к его глазам. Маленькое одинокое создание в огромном мрачном жестоком мире. Брайан взглянул на небо. Как темна ночь! Как страшно светят звезды! «Дорогой Боже, – прошептал он, – дорогой молодой Боже, пожалуйста, не забывай про меня». Он лег на свой жесткий крошечный матрац, радуясь, что еще не светит луна. Лунные ночи на чердаке пугали его. Из-под стропил крыши выступали, принимая жутковатые формы, странные тени. А за дырой в стене простирался чердак главного дома, без пола, особенно черный и ужасный в лунные ночи. Кто знает, что могло выскочить из этой дыры? Он старался не смотреть на нее в темноте. Он долго не мог заснуть. Но в конце концов задремал, как раз в тот момент, когда Маленький Сэм вернулся домой в Бухту Малой Пятницы.
*– прозвище жителя Новой Шотландии, провинции Канады. **– суп из морепродуктов
Ужасно жалко маленького Брайана. "Добрые" родственники приютили сироту, называется... Очень хочется надеяться, что автор поможет малышу обрести любящих людей и настоящую семью. Чет там мелькнуло упоминание о Лунном человеке. Может, он?.. [взломанный сайт]
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30152
Отправлено: 27.02.14 21:16. Заголовок: apropos пишет: Чет ..
apropos пишет:
цитата:
Чет там мелькнуло упоминание о Лунном человеке. Может, он?..
Варианты есть.
Хелга пишет:
цитата:
В окне банка на другой стороне улицы горела лампа
Цитирую самое себя с вопросом. ? В книге: And he could see the pink-shaded lamp in the window of the Dollar house on the other side of the road.
Бедный деть! Раньше и со своими детьми, зачастую, не очень-то церемонились, а уж с сиротами и подавно. Если хорошо относятся, считай, редкостное счастье свалилось.
Бедняжка Брайан... Очень надеюсь, что ребёнок обретёт любящего человека рядом. Даже догадываюсь, кто им может быть. Только не представляю, каким образом все может повернуться в лучшую сторону.
Tanya
Сообщение: 232
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Только не представляю, каким образом все может повернуться в лучшую сторону.
О, доверимся автору, когда она нас разочаровывала? [взломанный сайт]
Хелга пишет:
цитата:
Что за Dollar house, так и не нашла.
Доллар здесь - фамилия. Там дальше упоминается Ленни Доллар, живущий в этом доме.
Хелга пишет:
цитата:
Ему не нравились вдова Терлицик и толпа бродяг, что вечно шатались в магазине и вокруг него летними вечерами.
Я бы сказала - шумная компания бездельников (noisy crowd of loafers ), но никак не бродяг. Для небольшого городка глухой канадской провинции того времени "толпа бродяг" звучит неправдоподобно .
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30154
Отправлено: 28.02.14 21:18. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
А похлёбки всё-таки надо было навернуть
Угу, тоже пожалела, что парень не поел.
bobby пишет:
цитата:
Даже догадываюсь, кто им может быть. Только не представляю, каким образом все может повернуться в лучшую сторону.
Доверимся автору, как верно Tanya сказала. Автор не подведет.
Tanya пишет:
цитата:
Доллар здесь - фамилия. Там дальше упоминается Ленни Доллар, живущий в этом доме.
Спасибо! Забыла о нем совсем. Смутило еще отсутствие притяжательного падежа.
Tanya пишет:
цитата:
Я бы сказала - шумная компания бездельников (noisy crowd of loafers ), но никак не бродяг. Для небольшого городка глухой канадской провинции того времени "толпа бродяг" звучит неправдоподобно .
Да, да, логично!
Юлия пишет:
цитата:
Ох уж это пламя... Имеет ли оно реальную пищу?
История Джоселин мне кажется немного надуманной, хотя, эта надуманность не портит вышивку. Сама ситуация со вспышкой вот такого внезапного чувства и уход от ожидаемого, запланированного счастья просто характеризует Джоселин как человека - весьма романтичного и слишком честного. Как там, в Иронии судьбы: "разве бывает запланированное, запрограмированное счастье? В нас пропал дух авантюризма..." и далее. Но вопрос, можно ли и правда поддерживать такой огонь в течение десяти! лет? Десять лет прожить в коконе придуманной любви. Хотя, в итоге, любая любовь придумана.
История Джоселин мне кажется немного надуманной, хотя, эта надуманность не портит вышивку.
Она без сомнения совсем не тривиальная и беспредельно романтическая. Но надуманной я бы ее не назвала. Не скажу, что встречалась с похожей историей, но подобный максимализм свойственен некоторым личностям, когда юношеский романтизм сочетается с сильным, бунтарским характером, вполне допускаю и такой вариант. Тем более, когда альтернативы (кроме как найти себя в семье) у женщины нет. Вот она в этом пространстве и являет свое кредо. Не умно, но отчаянно смело в начале. А по прошествии десяти лет полного отсутствия реальных отношений уже и не смело. Наоборот – страшно взглянуть в глаза реальности. Замах-то был ой-ой-ой, а результат - пшик, фантом. Слава тете Бекки!
Отправлено: 04.03.14 21:14. Заголовок: Юлия пишет: но подо..
Юлия пишет:
цитата:
но подобный максимализм свойственен некоторым личностям, когда юношеский романтизм сочетается с сильным, бунтарским характером, вполне допускаю и такой вариант. Тем более, когда альтернативы (кроме как найти себя в семье) у женщины нет. Вот она в этом пространстве и являет свое кредо. Не умно, но отчаянно смело в начале. А по прошествии десяти лет полного отсутствия реальных отношений уже и не смело. Наоборот – страшно взглянуть в глаза реальности. Замах-то был ой-ой-ой, а результат - пшик, фантом.
Да, с учетом характера Джоселин. Трудно просто представить, что есть такие характеры, а они, конечно, же есть. И, да, мужчина еще мог бы найти себя в деле, а женщине некуда податься. Порыв был высок, но падать пришлось долго, почти бесконечно. Хотя, говоря о мужчинах, они часто с такими характерами, быстрее гибнут в жизни, увы.
Юлия пишет:
цитата:
Слава тете Бекки!
Слава! Слава!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30164
Отправлено: 07.03.14 10:25. Заголовок: VII На похоронах Ма..
VII
На похоронах Маленький Сэм услышал, что лотерея, на которую он приобрел билет у Моси Готье, должна состояться этим вечером. Поэтому после ужина он решил сходить в церковь и узнать, насколько ему повезет. Ему повезло. Большой Сэм звучно спал на своем топчане с Горчицей, свернувшимся золотым клубком у него на животе. Маленький Сэм распаковал сверток, который принес, с сомнением взглянул на извлеченную вещь, покачал головой и попытался представить ее стоящей на полке с часами. С одной стороны, зрелище ему нравилось. С другой – вызывало тревогу. «У нее очень славная фигурка, – отметил он, бросив вопросительный взгляд на спящего Большого Сэма. – Но как знать, что он подумает… как знать. А еще и священник в придачу». Но эти мысли не лишили Маленького Сэма сна. Он тотчас заснул, а Аврора, богиня утренней зари, всю ночь стояла на часах на полке, и именно ее увидел Большой Сэм, когда открыл утром глаза. Красивую гибкую фигурку, балансирующую на цыпочках в красно-золотом луче солнца, что поднималось над гаванью. «Что за чертовщина?» – вопросил Большой Сэм, думая, что это продолжение сна. Он поднялся с топчана, потревожив негодующего кота, и пересек комнату. «Это не сон, – недоверчиво произнес он. – Это статуйка… голая статуйка». Соленый, который спал, свернувшись в ногах Маленького Сэма, спрыгнул на пол вслед за Горчицей. Он недурно относился к Горчице, но не собирался терпеть, чтобы тот сидел на полу, с усмешкой глазея на него. Его невежливый прыжок разбудил Маленького Сэма, который сел на кровати и сонно поинтересовался причиной суматохи. «Самюэль Билби Дарк, – зловеще сказал Большой Сэм. – Что это там такое?» «Самюэль Фимистер Дарк, – ответил, улыбаясь, Маленький Сэм. – Это гипсовая статуэтка, из настоящего гипса. Я выиграл ее пятым лотом во вчерашней церковной лотерее. Красивая, а?» «Красивая? – загремел Большой Сэм. – Красивая! Непристойная и мерзкая, вот какая она. Ты сейчас же уберешь ее и выбросишь в море, как можно быстрее». Если бы Большой Сэм не разошелся в своем гневе, Маленький Сэм, вероятно, так бы и поступил, будучи, в общем-то, обеспокоенным видом своего выигрыша, да и тем, что об этом скажет мистер Трэкли. Но он не мог позволить такому коротышке, как какой-то Большой Сэм, запугать себя и дал ему это понять. «Даже и не подумаю, – холодно ответил он. – Она останется стоять там, где стоит. Прекрати орать и накручивать свои кудри». Скудные локоны Большого Сэма не имели намерения накручиваться, но его рыжая борода изрядно вздернулась от негодования. Он в ярости заметался по комнате, кусая то правый, то левый кулаки. Соленый смылся в одну сторону, Горчица – в другую, оставив Сэмов одних на поле брани. «Непрально иметь статуэтки вообще. Тем более, голые. Это против закона Божьего. «Не сотвори себе кумира…» «Черт тебя побери, я и не творил, я ж не собираюсь молиться ей…» «Так и будет… так будет. Католическая безделушка. Мож быть, это Дева Мария». Маленький Сэм сомневался в этом. Его воспитали в доброй пресвитерианской ненависти к католикам и всему тому, что они делали и говорили, но он и подумать не мог, что они зайдут настолько далеко, чтобы представить деву Марию полностью раздетой. «Нет, нет, что ты! Смотри, ее имя вот здесь, на подставке – Аврора. Просто девица и все». «Как ты думаешь, апостол Павел принес бы с собой такое? – потребовал ответа Большой Сэм. – Или… – он решил, что последующий аргумент будет иметь больший вес для Маленького Сэма – …бедная тетя Бекки, что еще не остыла в своей могиле!» «Скорее всего, нет. Святой Павел ненавидел женщин так же, как ты. А что касается тети Бекки, нам ведь не нужен кувшин, так чего же волноваться? Хватит жевать свои кулаки, притворись, что ты взрослый, даже если это не так, Сэмми. Покажи, что умеешь одеваться сам, как мужчина». «Спасибо. Спасибо». От Большого Сэма веяло зловещим спокойствием. «Я абсолютно удовлетворен сравнением с апостолом Павлом. Моя совесть правит моими поступками, слышишь ты, старый похабник!» «Ну и похлебку ты наварил из болтовни, – сказал Маленький Сэм, снимая с гвоздя свои брюки. – Твой желудок вряд ли согласится на это. Прими-ка лучше соды. Твоя совесть, или как ты там ее назвал, тут не при чем – все это твои предрассудки. Посмотри-ка на того писателя. Разве он не наставил с полдюжины таких статуэток в своем летней лачуге у реки?» «Если он дурак и…развратник… ты тоже должен быть таким? Подумай об этом и о своей бессмертной душе, Сэм Дарк». «Сегодня не мой день, чтобы думать, — спокойно ответил Маленький Сэм. — А теперь, когда ты выпустил пар, просто возьми и поставь на огонь горшок с кашей. Тебе полегчает, когда позавтракаешь. Трудно оценить произведение искусства на пустой желудок, Сэмми». Большой Сэм уставился на него. Затем схватил горшок, распахнул дверь и вышвырнул его наружу. Горшок ударился о скалу, загремел и шлепнулся на прибрежный песок. Соленый и Горчица бросились за ним. «Когда-нибудь ты сведешь меня с ума, — мрачно сказал Маленький Сэм. — Ты просто узколобый, бездушный девственник, вот кто ты такой. Не будь у тебя столь извращенного ума, ты бы не швырялся вещами, увидев ноги каменной женщины. Твои собственные, что торчат из-под рубашки, позволь мне сказать, далеки от изящества. Тебе бы следовало носить пижаму, Сэмми». «Я выбросил твой горшок, чтобы показать, что не шучу», — взревел Большой Сэм. — Я сказал, что в этом доме не будет голых потаскушек, Сэм Дарк. Я не ханжа, но не допущу здесь голых баб». «Ори еще громче, не можешь? Это мой дом, — парировал Маленький Сэм. «Вот как? Очень хорошо. Очень хорошо. Скажу тебе прямо здесь и сейчас. Он маловат для меня, тебя и твоего Рева». «Ты не первый, кому в голову пришла эта мысль, – сказал Маленький Сэм. – В последнее время я слишком часто получаю твои щипки». Большой Сэм прекратил расхаживать и принял позу, важную настолько, насколько возможно для мужчины в ночной рубашке, собирающегося изложить ультиматум, который, без сомнения, должен был привести Маленького Сэма в чувство. «Я вытерпел все, что мог. Я годами мирился со всеми твоими черепами, но здесь и сейчас скажу тебе прямо, Сэм Дарк, я не потерплю эту гадость. Если она останется здесь, я уйду…» «Уходи или оставайся, твое дело. Аврора будет стоять здесь, на полке с часами», – ответил Маленький Сэм, выходя из дома, и спускаясь вниз по камням, чтобы подобрать свой несчастный горшок для каши. Завтрак прошел в мрачном молчании. Большой Сэм казался полным решимости, но это не обеспокоило Маленького Сэма. На той неделе у них случилась ссора покрупней, когда он подловил Большого Сэма на краже куска пирога с изюмом, который отложил для себя. Но когда молчаливый завтрак был закончен, и Большой Сэм демонстративно вытащил из-под койки потрепанный разбухший саквояж и начал паковать в него свои невеликие пожитки, Маленький Сэм понял, что шутки закончились. Ну что ж, ладно. Большой Сэм не должен думать, что может давить на него, чтобы он отказался от Авроры. Он выиграл ее и намерен хранить, а Большой Сэм может ступать в царство Аида. Маленький Сэм так и подумал – в царство Аида. Она нашел это название во время своего теологического чтения и подумал, что оно звучит внушительней, чем ад. Маленький Сэм из-под ресниц своих светлых глаз украдкой наблюдал за Большим Сэмом, пока мыл посуду и кормил Горчицу, который принялся царапать оконное стекло. Солнечные лучи оказались обманом, раздраженно отметил он, это утро – одно из тихих, темных и туманных, словно нарочно созданных, чтобы испортить настроение. Вот что случилось из-за лестниц и зеркал. Большой Сэм упаковал портрет Лорье и модель корабля с малиновым корпусом и белыми парусами, что давно украшал угловую полку над его топчаном. Парусник бесспорно принадлежал ему. Но когда дело дошло до их маленькой библиотеки, появились трудности. «Какие из этих книг мне взять?» – холодно потребовал он. «Какие хочешь», – сказал Маленький Сэм, доставая свою доску для выпечки. Из всех имеющихся книг, его интересовали лишь две. Жития Великомучеников Фокса и Ужасное признание и казнь Джона Мердока (одного из эмигрантов, что недавно покинул эту страну), повешенного в Броквилле (Верхняя Канада) 3-го числа прошлого сентября за бесчеловечное убийство своего собственного брата. Увидев, что Большой Сэм укладывает последнюю в саквояж, Маленький Сэм с трудом сдержал горестный стон. «Я оставляю тебе Великомучеников и все эти грошовые романы, – оправдываясь, сказал Большой Сэм. – Как насчет собаки и кота?» «Лучше возьми кота, – ответил Маленький Сэм, отмеряя муку. – Он подойдет к твоим усам». Большого Сэма это устроило. Горчица был его любимцем. «А говорящую доску?»* «Забирай. Я не имею дел с дьяволом». Большой Сэм закрыл и стянул ремнем свой саквояж, посадил сопротивляющегося Горчицу в сумку и, закинув ее на плечо, а воскресную шляпу на голову, вышел из дома и зашагал по дороге, даже не взглянув на Маленького Сэма, который демонстративно готовил пирог с изюмом. Маленький Сэм проводил его все еще скептическим взглядом. Затем взглянул на прекрасную белоснежную причину ссоры, ликующую на полке рядом с часами. «Итак, он не выбросил тебя, моя красавица, и будь я проклят, если ему это удастся. Нет, сэр. Я сказал, и я сделаю. Во всяком случае, мои уши не будут больше болеть, слушая его старый эпос. И я снова смогу носить свои серьги». Маленький Сэм на самом деле считал, что Большой Сэм вернется, когда остынет. Но он недооценил силу принципов и упрямства Большого Сэма. Вскоре он услышал, что Большой Сэм арендовал старую лачугу Тома Уилкинса в Бухте Большой Пятницы и устроился там. Но не с Горчицей. Если Большой Сэм не вернулся, это сделал Горчица. Он поскребся в окно три дня спустя после своего унизительного отбытия в сумке. Маленький Сэм впустил его и накормил. Не его вина, что Большой Сэм не может позаботиться о коте. Он, Маленький Сэм, не собирался молча смотреть на страдания животного. Горчица оставался дома до воскресенья, когда Большой Сэм, зная, что Маленький Сэм находится на безопасном расстоянии, в церкви, и помня тактику Гомера Пенхаллоу, пришел в Бухту Малой Пятницы и забрал кота. Но безуспешно. Горчица снова вернулся… и еще раз. После третьей попытки Большой Сэм с горечью в душе сдался.
«Очень мне нужен этот старый облезлый кот! – заявил он Стэнтону Гранди. – Бог знает, что не нужен. Меня угнетает лишь то, что он знал, что тварь вернется. Потому и отдал его. Что за нутро у этого человека! Я слышал, он тут ходит повсюду и распространяет обо мне слухи, что я скоро заболею от соленой трески и буду рад вернуться ради запаха вкусной еды. Посмотрим… посмотрим. Я никогда не был рабом своего желудка, как он. Ты, наверное, слышал сплетню, что я съел кусок его чертового пирога с изюмом, который он приберег для себя, жадная свинья. И что мне слишком одиноко в Большой Пятнице из-за моей склонности к беседам. Да, сэр, он так и сказал. Мне? Одиноко? Это место подходит для меня лучше всех на земле. Взгляни вокруг. Я люблю природу, сэр. Мое любимое существо – луна. А эти стада коров на пастбище – я могу часами смотреть на них. Они – все общество, что я хочу, настоящая верная компания. Нет, – с чувством добавил Большой Сэм, – пусть у Маленького Сэма имеются плюсы. Сливовые пудинги, которые он умеет готовить! А эти креветочные чаудеры, от них не оторваться, пока не объешься, лучше нет на свете. Но у меня есть душа, о которой надо подумать, не так ли? А мои принципы?»
Какие славные в своей "упертости" эти два Сэма. Очаровательная картинка, фрагмент из жизни старых холостяков - со своими радостями, печалями, обидами и тараканами. И ведь как привязаны друг к другу, но характеры не позволяют в чем-то уступить и пойти на компромисс. Надеюсь, оне все же помирятся и как-то договорятся. Кот, упорно возвращающийся домой, оказался самым разумным.
Первые недели помолвки Гей с Ноэлем отнюдь не были залиты солнечным светом. Впрочем, как у любого в таком клане. Дарки и Пенхаллоу считали помолвки собственностью племени, и были уверены в своем праве комментировать и критиковать, одобрять или осуждать, в зависимости от обстоятельств. В данном случае процветало неодобрение, поскольку никто из клана не любил Гиббсонов, и никто не щадил чувств Гей. Никому из них даже в голову не приходило, что у ребенка восемнадцати лет могут быть какие-то чувства, с которыми нужно считаться, поэтому с нею обходились без экивоков. «Бедная дурочка, будет ли она так же хохотать через пару лет своего замужества?» –вопросил как-то вечером Уильям И., когда услышал прелестный смех Гей, проезжающей мимо в машине Ноэля. К его чести, сказал так, что Гей не услышала, но ей вскоре донесли эти слова. Гей рассмеялась. Она смеялась, когда кузина Ханна из Саммерсайда спросила, правда ли, что она собирается выйти замуж за «какого-то молодого человека». Кузина Ханна даже не сказала «за какого-то Гибсона». Ее манеры предполагали считать, что Гибсонов вообще не существует на свете. Сами они могут думать о себе, что угодно, но во имя добрых принципов и чистоты происхождения можно не замечать их, как порождение Сатаны. Никто же не разговаривает с дьяволом лицом к лицу. Так же и с Гибсонами. Это уязвило Гей, несмотря на то, что она рассмеялась. Но письмо от Ноэля, полное милых радостей, скоро успокоило ее. «Ты на самом деле любишь его?» – мрачно спросила миссис Уильям И. Гей хотела ответить «нет», потому что терпеть не могла миссис Уильям И. Но в то же время она хотела показать ей и всем остальным, что для нее значит Ноэль. «Он для меня единственный на свете, тетушка». «Гм! Непростая задача выбрать из пятисот миллионов мужчин, – скептически заметила миссис Уильям И. – Но со мной однажды было то же самое». Миссис Уильям И. и не подозревала, что ее последние слова потрясли Гей. Неужели миссис Уильям И. могла считать Уильяма И. единственным на свете? Конечно, она вышла за него замуж, но она не могла так думать. Эгоизм юности мешал Гей поверить, что какая-либо из женщин могла когда-либо любить Уильяма И. Невозможно представить, что двадцать пять лет назад Уильям И. был стройным, густоволосым сердцеедом. «Ты могла бы выбрать и получше», – настаивала миссис Уильям И. «О, полагаю, вы имеете в виду Роджера, – нетерпеливо сказала Гей. – Вы все думаете только о Роджере». «О ком же еще?» – просто и искренне ответила миссис Уильям И. Она любила Роджера. Его все любили. Если бы Гей не была такой глупой и романтичной. Ее просто свели с ума эти глаза и волосы Ноэля. «Полагаю, ты думаешь, что быть замужем весело», – сказала миссис Клиффорд. Гей отнюдь не думала так. «Весело» – совсем не то слово, которым она определяла замужество. Но тетя Рода Дарк рассуждала также мрачно. «Ты понимаешь, каким важным событием в жизни является замужество, Гей?» Гей пришлось дать легкомысленный ответ, на что тетя Рода покачала головой, осуждая современную молодежь. Рейчел Пенхаллоу заметила в присутствии Гей, что в семействе Гибсонов проблемы с почками. Миссис Клиффорд посоветовала «не позволять ему быть слишком уверенным в тебе». Миссис Дэнзил выбранила отца Ноэля. «Единственный способ заставить его что-то сделать, это уговорить сделать обратное. Однажды я видела, как он швырнул тарелкой в свою жену. На каминной полке осталась вмятина. Ты можешь ее там увидеть, если не веришь мне, Гей». «Какое это все имеет отношение к нам с Ноэлем?» – взорвалась Гей. «Такие качества передаются по наследству. От них невозможно избавиться». Тетя Кейт Пенхаллоу не думала, что Ноэль столь же упрям, как его отец. Напротив, она считала Ноэля слабохарактерным и легко попадающим под влияние. Ей не нравился его подбородок, а дяде Роберту – его глаза. А кузен Амесса не жаловал его уши – «Они слишком прижаты к голове. Никогда не видел таких ушей у мужчин, добившихся успеха», – заявил кузен Амесса, чьи уши, хоть и были оттопырены, успеха не принесли. «Можно подумать, они единственные обручившиеся на свете», – сказала миссис Тойнби. Пройдя через три помолвки, она, само собой, не находила ничего удивительного в помолвке Гей и Ноэля. «Все Гибсоны очень ненадежны», – объявила миссис Артемас Дарк, которая, прежде чем выйти замуж за Артемаса, была помолвлена с одним из Гибсонов. Он очень обидел ее, но иногда она думала, что предпочла бы его Артемасу. «Лучше бы ты подождала, пока выберешься из колыбели, прежде чем спешить замуж», – ворчал Утопленник Джон, будучи чувствительным к предмету помолвок по причине личных трудностей с ними. Все это забавляло Гей. Но не имело значения. Ее беспокоило лишь полускрытое неодобрение тех, чьим мнением она дорожила. Никто не одобрял ее помолвку. Ее мать горько плакала по этому поводу и сначала отказалась дать свое согласие. «Конечно, я не могу запретить тебе выйти за него, – сказала она с горечью, слишком сильной для своего легкого характера. – Но не скажу, что хочу этого. Я никогда не хвалила его, Гей». «Почему? Почему? – жалобно воскликнула Гей. Она любила свою мать и ненавидела противоречить ей. «Почему, мама? Что ты можешь сказать против него?» «В нем ничего нет», – тихо ответила миссис Говард. Она подумала, что это слишком слабая причина, не понимая, что на самом деле вынесла самый серьезный вердикт. В общем и целом, эти две недели стали непростым временем для Гей. Затем на клан из своего убежища на западе свалилась кузина Маэла – кузина Маэла, похожая на красивого пожилого мужчину, с короткими кучерявыми по-мужски подстриженными седыми волосами и умным волевым лицом. Чуть запавшими глазами. С вечной саркастической усмешкой. Лицом женщины, которая пожила. «Пусть Гей выйдет за него, если хочет, – сказала она расстроенной миссис Говард, – и сама узнает все взлеты и падения жизни, так же, как мы. Ни у кого из нас не было идеального мужчины». «Ах, кузина Маэла, вы единственная во всем клане, у кого есть сердце» – воскликнула Гей. В глазах кузины Маэлы блеснули искорки. «О нет, нет, Гей. У нас у всех есть сердца, более или менее. И все мы хотим защитить тебя от невзгод и ошибок, которые наделали сами. А я не хочу. Ошибки и невзгоды нужно прожить. Лучше пройти свой собственный путь, чем чей-то чужой. Ты будешь прекрасной маленькой невестой, Гей. Такой юной. Я люблю юных невест». «Тетя Мейвис спросила, не считаю ли я замужество весельем. Конечно, я не думаю, что это сплошное веселье…» «Держу пари, нет», – сказала тетя Маэла. «… но я также не думаю, что это сплошная мука…» «И в этом ты права», – согласилась тетя Маэла. «… И каким бы оно ни было, я хочу попробовать это с Ноэлем и ни с кем другим».
Таким образом, атакованная с тыла, миссис Говард сдалась. Но поставила одно условие. Гей и Ноэль должны подождать год до свадьбы. Восемнадцать лет – слишком ранний возраст для замужества. Она не могла так быстро сдаться Гей. И у миссис Говард имелась другая причина. Дэнди Дарк ненавидел Гибсонов. А если у Дэнди Дарка есть право отдать кувшин, а Гей выйдет замуж за одного из Гибсонов, миссис Говард предполагала, что в этом случае потеряет свой последний шанс на кувшин. Эта тайная мысль укрепила ее в противостоянии мольбам Гей и уговорам Ноэля, которым, в ином случае, она вполне могла бы уступить. Ноэль мрачно подписался на условие. Гей – легко. Она была рада заплатить за материнскую уступку небольшим ожиданием. Так трудно делать что-то против воли матери. Да и быть помолвленной очень приятно. Заполнять сундук с приданым. Конечно, она понимала надежды клана, что за год ее решение может измениться. Как будто что-то могло помешать ей любить Ноэля. В ту ночь она поцеловала его кольцо, прежде чем заснуть. Дорогая кузина Маэла! Если бы она жила поближе. Гей хотелось, чтобы она была рядом, когда наступит время свадьбы. Она знала, что все остальные, хоть и молча согласились признать помолвку и сделать все как можно лучше, разотрут в порошок все цветение ее прекрасной любви своей ужасной практичностью и бесконечными внутренними сожалениями, что на месте Ноэля не Роджер. Роджер был очень мил. Он желал ей всего доброго своим милым заботливым голосом – у Роджера такой приятный голос – и сказал, что хочет, чтобы она была счастлива. «Попадись мне косточка желаний, я бы отдал ее тебе, Гей, – затейливо заявил он. – Говорят, что пока она у тебя есть, можно получить все, что хочешь». «Но сейчас у меня есть все, что я хочу, – воскликнула Гей. – Теперь, когда мама так мило согласилась, у меня больше нет желаний, кроме… кроме того, чтобы ты… – Гей покраснела, – чтобы все были счастливы так, как я». «Боюсь, что косточкой желаний в этом случае не обойтись, – сказал Роджер. Но относилось ли его «это» к «нему» или ко «всем», Гей не знала, а спросить не осмелилась. Она побежала в дом, улыбнувшись ему через плечо, словно бросив розу. А затем забыла о нем. По пути домой Роджер встретил Лунного человека и предложил подвезти. Тот отказался. Он никогда не садился в машину. Но он пронзительно взглянул на Роджера. «Почему бы тебе не полюбить мою Леди Луну? – сказал он. – Я не буду ревновать. Все мужчины могут любить ее, но она – никого. Ты не страдаешь, если любишь, не имея надежды, что она полюбит тебя». «Я никогда не надеялся, что меня полюбят, но я чертовски страдаю», – ответил Роджер.
Какое единогласное неодобрение помолвки Гей - клан прямо плечом к плечу. Мудрая мать отложила помолвку на год - ну понятно, что ружье выстрелит. Должно, во всяком случае.
цитата:
... улыбнувшись ему через плечо, словно бросив розу. А затем забыла о нем.
Повеяло Александром Грином, не? Пленительное сравнение - обдало ароматом. И все - и забыла. Как же хорошо пишет автор - и переводит переводчик.
цитата:
Ты не страдаешь, если любишь, не имея надежды, что она полюбит тебя». «Я никогда не надеялся, что меня полюбят, но я чертовски страдаю», – ответил Роджер.
До мурашек пробирает. Сильный, надежный мужчина. Гей, глупышка, этого не видит, не понимает, не любит его...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30176
Отправлено: 11.03.14 21:35. Заголовок: II Клан был потряс..
II
Клан был потрясен сначала на приеме тети Бекки, затем – сенсационной дракой на кладбище, но роман Питера и Донны пронесся по нему, как циклон. Утопленник Джон оказался почти при смерти. Питер и Донна хотели бы сохранить свою чудесную тайну до окончательного претворения в жизнь своих планов, но, увидев миссис Тойнби, поняли, что надежда на это потеряна. Донна пошла домой в приподнятом настроении, которое держалось до трех утра. Затем ее охватили страхи и сомнения, обычно подступающие в этот час. Что... что скажет Утопленник Джон? Конечно, сделать он ничего не сможет. Ей нужно просто выйти из дома и уйти вместе с Питером. Но Донне была ненавистна мысль о побеге. Такого никогда не бывало среди Дарков или Пенхаллоу. Более того, сбежав, она потеряет всякий шанс получить кувшин. Конечно, кувшин несравним с Питером. Но если бы заполучить и Питера и кувшин! Донна подумала, что если последнее зависит от Дэнди, то не все потеряно. Она всегда была его любимицей. Но она как-то слышала слова Дэнди о сбежавших парочках. Кроме того, Вирджиния. Она никогда не простит Донну. Не то чтобы Вирджиния что-то значила рядом с Питером. Но Донна любила Вирджинию. Она была ее единственной подругой. И она побаивалась слов упрека, которые могла высказать Вирджиния. Утром Донна думала иначе. Но в три часа утра мы всегда полны тревоги. Но все оказалось ужасно, именно так, как опасалась Донна. На следующий день миссис Тойнби встретила Утопленника Джона на почте, и он пришел домой в состоянии истинного Утопленника Джона, усугубленном твердым намерением не браниться. Но зато он мог орать. Донна была полна отваги. Она бесстрашно призналась, что целовалась с Питером у Дома ухаживаний, как и сказала миссис Тойнби. «Понимаешь, папа, я выхожу за него замуж». «Ты сошла с ума!» —¬ сказал Утопленник Джон. «Думаю, да, – вздохнула Донна. – Но, папа, это такое приятное безумие». Утопленник Джон в очередной раз пожалел, что позволил Донне, когда она была подростком, провести год в Женском колледже в Кингспорте. Именно там она научилась этому непочтительному нахальству, что всегда било ему под дых. Он не осмелился браниться, но стукнул по столу и сообщил Донне, что она никогда больше не заговорит с Питером Пенхаллоу. И если она... «Но мне придется разговаривать с ним снова и снова, папа. Никто не сможет жить в абсолютном молчании с собственным мужем, ты же знаешь». И опять то же самое. Но Донна, несмотря на внешнюю наглость и бесстрашие, внутренне содрогнулась. Она знала своего Утопленника Джона. Когда в этот же день пришел Питер, Утопленник Джон встретил его в дверях и спросил, что за дело привело его сюда. «Я пришел к Донне, ¬– весело ответил ему Питер. – Я женюсь на ней, знаете ли». «Мой милый мальчик, — о, Утопленник Джон постарался наполнить фразу пренебрежением — ты слишком много возомнил о себе». Он захлопнул дверь перед носом Питера. Питер решил было залезть через окно. Но подумал, что Утопленник Джон способен арестовать его за вторжение со взломом. Но где, черт побери, Донна? Могла бы, по крайней мере, выглянуть в окно. Тем временем Донна, с головной болью, рыдала, лежа на кровати и не зная о приходе Питера. Как жестока Текла. Она сказала, что для женщины должно быть достаточно одного мужа, как и одной религии. Но Текла всегда ненавидела замужество Донны. У нее нет подруг... она так одинока в этом жестоком, бесчувственном мире клана. Но она все равно выйдет замуж за Питера.
Все оказалось не просто. Питер, который, не колеблясь, увез бы невесту из Конго или Юкатана, если бы захотел, обнаружил, что увести невесту из клана Дарков или Пенхаллоу предприятие совсем иного рода. Он даже не мог увидеть Донну. Утопленник Джон не впускал его в дом и не выпускал оттуда дочь. Конечно, это не могло продолжаться бесконечно. Утопленник Джон не мог вечно держать ее взаперти, и в конце концов Питер и Донна нашли бы путь друг к другу. Но звездные пути, как думала Донна, сложились против них. Однажды вечером она чихнула, на следующий день у нее воспалились глаза. Затем вызвали Роджера, и он сказал, что Донна подхватила корь. Конечно, было бы куда более романтично, заболей она чахоткой или менингитом, или грудной жабой. Но честный хроникер может писать лишь правду. Донна Дарк заболела корью и чуть не умерла от нее.
Однажды до обезумевшего Питера дошел слух, что она умерла. А он даже не мог увидеть ее. Когда он рвался в дом на Розовой Реке, никто не ответил на его стук, двери были заперты, а нижние окна закрыты ставнями. Питер хотел было встать на крыльце и орать, пока кто-нибудь не придет, но побоялся, что такое волнение повредит Донне. Роджер, проходя мимо, подошел к нему и попытался успокоить. «Донна жива. Просто она еще очень больна и ей требуется заботливый уход, но я думаю, она вне опасности. Не будь ослом, Питер. Иди домой и спокойно занимайся делами, пока Донна не выздоровеет. Утопленник Джон не может помешать тебе жениться на ней, хотя, без сомнения, сделает все возможное, чтобы подпортить тебе жизнь». «Роджер, ты когда-нибудь любил? – простонал Питер. – Не, конечно, нет. Ты не был бы такой хладнокровной рыбой, если бы любил. Кроме того, ты не любил Донну. Не могу понять, почему все не влюблены в Донну. Ты можешь?» «Легко», – холодно ответил Роджер. «О, да, полагаю, тебе нравятся пышечки, – усмехнулся Питер, – как Салли Уильяма И…. или малютки вроде Гей Пенхаллоу. Роджер, ты не знаешь, что это значит – любить. Это ад… это рай… это ужас и восторг. О, Роджер, почему ты не влюблен?» Роджеру никогда не грозила опасность влюбиться в Донну Дарк. Более того, ему не слишком нравилась ни она, ни ее притворство, хоть он не подозревал, что последнее было лишь жалким способом заполнить пустоту жизни. И ему не слишком нравился Питер. Но он сочувствовал ему. «Я передам письмо для Донны…» «Письмо…» «Нет, она не сможет прочитать. У нее же болят глаза…». «Послушай, Роджер. Я должен увидеть Донну, должен, клянусь плащеносным павианом. Имей сердце, Роджер, проведи меня в дом. Они должны открыть тебе дверь, а как только я окажусь внутри, никакой дьявол не помешает мне увидеть Донну… эта Текла, она способна убить ее… вся эта банда, что терзает ее…. Эта змея Вирджиния… она день и ночь с нею, травит ее ядом против меня». «Хватит тараторить, Питер. Подумай, как скандал в доме отразится на Донне. Он повредит ей, если не убьёт. Текла – прекрасная сиделка, какой бы она ни была, а мысли Донны так полны тобой, что вряд ли кто-то сможет отравить их… весь ее бред вращается вокруг тебя… видел бы ты при этом лицо Утопленника Джона». «Она бредит, моя бедняжка? О, Роджер Пенхаллоу, ты что-то скрываешь от меня? Я тут встретил Лунного человека. Он так странно взглянул на меня. Говорят, старый олух ясновидец – знает, когда кто умрет. Пневмония всегда была фатальной в этой семье, мать Донны умерла от нее. Ради Бога, скажи мне правду…» «Питер Пенхаллоу, если ты не выбросишь все это из головы, я ударю тебя дважды – один раз от себя, а второй – от Утопленника Джона. Донна выздоравливает. Ты ведешь себя, словно ты единственный на свете, кто когда-либо любил». «Именно так, – сказал Питер. – Ты ничего не знаешь о любви, Роджер. Говорят, ты влюблен в Гей Пенхаллоу. Ладно, я не любитель младенцев, но будь я на твоем месте, этот манекенщик, Ноэль Гибсон, не увел бы ее от меня. Ты трусливый щенок, Роджер, у тебя в жилах вода, а не кровь». «У меня есть здравый смысл», – сухо ответил Роджер. «Что доказывает, что ты ничего не знаешь о любви, – с победным видом заявил Питер. – Никто не может рассуждать здраво, будучи влюбленным. Это божественное безумие, Роджер. О, Роджер, ты мне никогда особо не нравился, но сейчас я чувствую, что не могу расстаться с тобой. Только подумать, через несколько минут ты увидишь Донну… о, скажи ей… скажи ей…» «Боже, дай мне терпения! – простонал Роджер. – Питер, иди, сядь в мою машину и медленно сосчитай до пятисот. Я скажу Донне все, что ты хочешь, и принесу тебе ее послание, а потом отвезу тебя домой. Тебе опасно оставаться одному… ты совсем сдурел», – заключил Роджер, вздыхая. «Роджер… ты хоть понимаешь, что человек…» «Ай-ай, Питер, сейчас ты не человек, ты – просто комок нервов».
Выздоровление Донны стало долгим, скучным и не слишком радостным. Как только Утопленник Джон начал подозревать, что Роджер передает сообщения от Донны Питеру и обратно, он выставил его за дверь и послал за другим врачом. Вирджиния витала над ее подушкой днями и ночами, а ближайшие родственники – клан внутри клана – приходили и «уговаривали» ее. Донна слушала, потому что была слишком слаба, чтобы спорить. Но никакие уговоры в мире не могли бы ничего изменить. «Ты никогда не любила Барри, – всхлипывала Вирджиния. – Ты любила только его военную форму». «Я очень любила Барри. А теперь я люблю Питера», – говорила Донна. «У разума тысяча глаз…* – начала Вирджиния и… закончила цитату. Беда была в том, что она читала эти строки так часто, что они потеряли для Донны вкус. «Свет жизни не погас… для меня. Все началось вновь». «Я не понимаю, – беспомощно сказала Вирджиния, – как ты можешь быть такой ветренной, Донна. Для меня это полная тайна. Но мои чувства всегда были глубоки. Удивляюсь, что ты до сих пор хранишь фотографию бедного Барри на своем трюмо. Разве он не смотрит на тебя с упреком?» «Нет. Барри кажется мне старым добрым другом. Он словно говорит: «Я рад, что ты нашла человека, который даст тебе счастье, которое я не смог дать». Вирджиния, мы были глупыми и сумасшедшими…» «Я не желаю, чтобы ты использовала такие слова, – всхлипнула Вирджиния. – Я не сошла с ума, я просто верна. А ты нарушила наши заветы. О, Донна, как ты могла покинуть меня? Мы вместе прошли через столько печального, пре… красного… и ужасного. Как ты можешь разорвать эту нить? «Вирджиния, дорогая, я ничего не разрываю. Мы можем всегда быть подругами, дорогими подругами…» «Питер заберет тебя у меня, – стонала Вирджиния. – Он потащит тебя вокруг света… у тебя никогда не будет своего дома, Донна… и места в обществе». «Да, в том, чтобы выйти замуж за Питера, есть какой-то риск», – довольным тоном признала Донна. «И он не позволит тебе иметь свои интересы, только его. Он будет указывать тебе, что ты должна думать. Тебе придется полностью принадлежать ему». «Мне не нужны какие-то другие интересы», – сказала Донна. «И это говоришь ты… ты, которая была женой Барри – его женой. Неужели это ты? Мне кажется, женой Барри была не ты, а совсем другая». «Да, честно говоря, Вирджиния, именно это я и чувствую. Я не та девушка, что вышла замуж за Барри – а совсем другая. Возможно, я напилась из какого-то заколдованного колодца перемен, Вирджиния. Не могу ничего с этим поделать и не хочу. Все, что я хочу сейчас – чтобы Питер пришел и поцеловал меня». В голове Донны закрутилась следующая фраза, усугубляющая высказанное. Она озвучила ее, чтобы рассердить Вирджинию, которая раздражала ее. «Ты даже не представляешь, Вирджиния, как великолепно умеет Питер целоваться». «Не сомневаюсь, что у него имеется обширная практика, – с горечью ответила Вирджиния. – Что касается меня, я помню все поцелуи Неда». Донна позволила себе слегка улыбнуться. У Неда Пауэлла были маленькие пухлые губы, а над ними маленькие каштановые усики. Одна мысль о поцелуе таких губ всегда приводила Донну в дрожь. Она не могла понять, как Вирджиния могла такое терпеть. «Ты можешь смеяться, – холодно добавила Вирджиния. – Я полагаю, ты смеешься над всем, что было свято для нас. Но я случайно узнала – Питер сказал, что ты милая штучка, и он может заполучить тебя, если попросит». «Я не верю, что он так сказал, – ответила Донна, – а если и сказал, почему нет? Это ведь так и есть». Вирджиния ушла, рыдая. Она сообщила Утопленнику Джону, что ей нет смысла приходить — она больше не имеет влияния на Донну. «Я знала, что опал приносит несчастье». Утопленник Джон стукнул по столу и свирепо уставился на нее. Эти дни проходили у него под знаком ударов по столу. Утопленник Джон зло смеялся над всем и вся, и намеревался заставить всех почувствовать это. Разве у отца больше нет прав? Неужели все напрасно – все эти годы жертв и заботы? Они глумятся над родителем, просто глумятся. Они думают, что могут выходить замуж за любого дурака, который им понравился. Женщины такие бесовки. Он укротил двух собственных, но молодое поколение уходило из-под его власти. «Она никогда не выйдет за него… никогда!» «Она собирается», – сказала Вирджиния. «Она не собирается… она только так думает, – заорал Утопленник Джон. Он всегда считал, что если возражать достаточно громко, люди обязательно согласятся.
В клане начали заключать пари. Одни, как Стэнтон Гранди, считали, что это не продлится долго. «Чем сильнее огонь, тем скорее все сгорает», – сказал Стэнтон Гранди. Некоторые думали, что Утопленник Джон никогда не уступит, другие – что, вероятно, в конце концов рухнет. А иные уверяли, что не имеет значения, сдастся он или нет. Питер Пенхаллоу возьмет свое, где бы оно ни хранилось. Они приходили к бедной Донне, которая то лежала, скучая, в постели, то сидела, откинувшись на удобном стуле, пытаясь пережить очередной тоскливый день без Питера, и приносили советы, намеки и сплетни. Тетя Но рассказала, что на ее вопрос «как же он наконец попался?» Питер ответил: «О, я устал бегать». Питер мальчиком стрелял горохом в старших в церкви. Питер выплеснул стакан воды в лицо своего учителя. Питер принес осиное гнездо на проповедь. Питер выпустил пойманную крысу на собрании швейного кружка в доме его матери. Они вытащили все, что знали и помнили о том, что сделал Питер. А сколько же он сделал того, о чем они не знали. «Если ты выйдешь замуж за такого бродягу, как Питер, что ты будешь делать со своей семьей?» – желал знать Уильям И. «О, у нас будет только двое детей. Сначала мальчик, а потом девочка, для равного счета, – ответила Донна. – Мы сможем возить их с собой». Миссис Уильям И. была в ужасе. Но миссис Артемас, что пришла вместе с нею, спокойно заметила: «В этом случае я бы даже не смогла их правильно родить». «Будь я вдовой, ни за что бы не сделала такой глупости, чтобы еще раз выйти замуж», – горько сказала миссис Сим Дарк. «Эти Пенхаллоу вечно выкидывают что-то неожиданное, а Питер худший из них», – стонала миссис Уилбер Дарк. «Но если ваш муж делает что-то неожиданное, он, по крайней мере, не наскучит вам, – ответила Донна. – Я могу вынести все, кроме скуки». Миссис Уилбер не знала, что Донна имела в виду, говоря о ее наскучившем муже. Конечно, мужчины иногда утомительны. Она рассказала своим близким подругам, что видимо, корь повлияла на мозг Донны. Такое иногда бывает, знаете ли.
Дэнди Дарк пришел и зловеще спросил, что подумала бы тетя Бекки, узнай она, что Донна берет добавку после всех своих возвышенных протестов. «Тетя Бекки любила постоянство, вот что», – сказал Дэнди Дарк, имея пристрастие к пафосным словам. Став хранителем кувшина, он начал все чаще использовать их. Это прозвучало угрозой. Донна надулась. «Дэнди, – умоляла она, – скажи мне, кто получит кувшин… если знаешь. Я не скажу ни единой душе». Дэнди усмехнулся. «Я потерял счет, сколько раз за последний месяц меня просили об этом. Бесполезно, Донна. Никто не узнает больше, чем сказала тетя Бекки, пока не придет время. «Воля умирающей… – Дэнди был очень важен и торжественен, – это священно. Но подумай дважды, прежде чем выходить за Питера, Донна… подумай дважды». «Ах, тетя Кон, иногда я ненавижу жизнь, – сказала Донна родственнице, которую немного любила. – А иногда я так люблю ее». «Так живем мы все», – безмятежно ответила пухлая тетя Кон. Донна уставилась на нее. Тетя Кон не могла любить или ненавидеть жизнь. «Ах, тетушка Кон, я очень несчастна. Мне кажется, я так медленно выздоравливаю. И мы с Питером не можем перемолвиться и словом. Папа так несправедлив, он вспыхивает, как сера, когда упоминают имя Питера. Текла едва разговаривает со мной, хотя и была ангелом, пока я болела… а Вирджиния дуется на меня. Мне… мне так грустно, я так расстроена…» «Ты еще не здорова, – мягко сказала тетушка Кон. – Не беспокойся, Донна. Как только ты наберешься сил, Питер Пенхаллоу найдет способ. Не волнуйся об этом». Донна взглянула через правое плечо в окно, открытое июльскому вечеру. Маленький влажный месяц повис над изгибом Розовой Реки. Со двора слышались звуки, словно там глушили мотор машины. Никто не говорил Донне, что Питер каждый вечер приезжает к воротам Утопленника Джона – тем самым, на которых его отец повесил собаку – и издает клаксоном все возможные звуки, но Донна внезапно почувствовала, что он рядом. Она улыбнулась. Да, Питер найдет способ.
* - Вирджиния цитирует строки стихотворения Фрэнсиса Уильяма Бурдильона (1852 – 1921), британского поэта и переводчика, «У ночи есть тысяча глаз» "The Night Has a Thousand Eyes".
The Night Has A Thousand Eyes
The night has a thousand eyes, And the day but one; Yet the light of the bright world dies With the dying of the sun.
The mind has a thousand eyes, And the heart but one; Yet the light of a whole life dies When love is done.
У ночи есть тысяча глаз, Но только один – у дня, Свет яркого мира погас Под пеплом заката огня.
У разума - тысяча глаз, У сердца же только один, Свет жизни горел и погас, Когда умер, кто был любим.
Ну до чего ж все хороши - каждый по-своему! И бушующий Утопленник, и занудная (и завистливая) Вирджиния, и красавы Роджер с Питером, и все прочие действующие лица сего "циклона".
цитата:
подумай дважды, прежде чем выходить за Питера, Донна… подумай дважды»
Зловещие слова Данди приобретают новый смысл (ну, допустим, это моя конспирологическая идея) - уже хорошо представляя себе тетю Бекки, можно догадываться, что она-то как раз должны образом оценила бы упорство Донны и вознаградила бы ее за смелость, за способность пойти наперекор желаниям клана. [взломанный сайт] Вирджиния неимоверно хороша (как образ) в своем желании не только себя похоронить с мужем, но и заставить это сделать свою подругу. Вдвоем не так одиноко. Словом, с такими подругами и враги не нужны.
цитата:
Питер сказал, что ты милая штучка, и он может заполучить тебя, если попросит».
Не, ну не прелесть? Донна молодец, держится. Ну а Питер и Роджер - вообще особая статья. Убийственные - с точки зрения клана - характеристики Питера более чем привлекательны и весьма удачно дополняют и насыщают образ истинно мужеского представителя сильной половины.
цитата:
Питер Пенхаллоу возьмет свое, где бы оно ни хранилось.
Роджер, хоть и описан более скупо, хорош не менее, пусть и влюблен в малышку Гей, которая пока не способна оценить ни его самого, ни его чувства. Кстати, не удивлюсь, если этот разговор Питера и Роджера, послужит катализатором для последнего:
цитата:
Ладно, я не любитель младенцев, но будь я на твоем месте, этот манекенщик, Ноэль Гибсон, не увел бы ее от меня. Ты трусливый щенок, Роджер, у тебя в жилах вода, а не кровь». «У меня есть здравый смысл», – сухо ответил Роджер. «Что доказывает, что ты ничего не знаешь о любви, – с победным видом заявил Питер. – Никто не может рассуждать здраво, будучи влюбленным. Это божественное безумие, Роджер.
Хотя там нарисовалась и Нэн - еще та штучка. По мне как - пусть забирает этого манекенщика себе.
И как всегда, чтение навевает всякие раздумья, ассоциации и параллели... В частности, мысли о ГГ (мужчинах в данном случае). У Монтгомери оне необычайно хороши - что в Паутине, что в Замке, и автор явно ими гордится, не позволяя ни себе, ни, соответственно, читательницам вымещать на героях женские стереотипные обиды. Просто вспомнилось, как некая, кстати очень хорошая писательница, создав роскошный мужской образ, не удержалась, чтобы не унизить своего героя, а затем, совершенно сломленного и разбитого, передать его в великодушные руки героини, заодно дав возможность всем, кому не лень, вытереть об него ноги - за все и вся.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30179
Отправлено: 12.03.14 22:11. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Ну что же они все такие упёртые-то! Питер к Роджеру так настроен агрессивно? Лишь бы уколоть, а ведь Роджер ему помощь предлагает.
Оба не подарки, да и упорство - фамильная черта, ярко выраженная у многих членов этого клана. Что у мужчин, что у женщин.
apropos пишет:
цитата:
И бушующий Утопленник, и занудная (и завистливая) Вирджиния, и красавы Роджер с Питером, и все прочие действующие лица сего "циклона".
Ага! И точно, "циклон". Шекспировские страсти на канадской земле. Всех люблю, и мужиков упертых и женщин упрямых и не очень!
apropos пишет:
цитата:
У Монтгомери оне необычайно хороши - что в Паутине, что в Замке, и автор явно ими гордится, не позволяя ни себе, ни, соответственно, читательницам вымещать на героях женские стереотипные обиды. Просто вспомнилось, как некая, кстати очень хорошая писательница, создав роскошный мужской образ, не удержалась, чтобы не унизить своего героя, а затем, совершенно сломленного и разбитого, передать его в великодушные руки героини, заодно дав возможность всем, кому не лень, вытереть об него ноги - за все и вся.
Причем, она никого из мужчин не унижает, вне зависимости от их характеров. Ну там пару раз швырнула на грядку или утопила, не дотопив. А той писательнице и респект и укор в одной упаковке. Понятное дело, она хотела поднять женщину из ее унизительного, зависимого положения, но не за счет же уничтожения практически великолепно созданного мужчины. То есть, можно сказать, наверное, что писательница эта оказалась во власти противоречий, борьбы естества женской натуры, жаждущей быть рядом с Мужчиной и своего человеческого протеста против его Доминанта. Ох, понесло. А у Монтгомери такая борьба присутствует не в меньшей мере, но на равных, без выкалывания глаз и ломания костей.
Это точно! Причем, именно что у всех - начиная с тети Бекки и заканчивая Вирджинией и двумя Сэмами. Хелга пишет:
цитата:
Всех люблю
Один Утопленник чего стоит! Хелга пишет:
цитата:
писательница эта оказалась во власти противоречий, борьбы естества женской натуры, жаждущей быть рядом с Мужчиной и своего человеческого протеста против его Доминанта
Ну вот в своем протесте и отомстила, увы. Причем, что примечательно, подобные раздирающие начала сохраняются до сих пор, несмотря на эмансипацию. Женщины по-прежнему мечтают о сильных мужчинах, но эти их желания идут наравне с не менее сильными желаниями над ними доминировать при помощи столь действенного средства, как любовь. И женские романы (ЛР) это наглядно демонстрируют. Редкий автор удерживается от унижения мужчины - ну хоть на бумаге оторваться, коли в жизни не получается. Кстати, вспомнилось, как Митчелл очень наглядно - и жизненно! - показала, что по настоящему сильного мужчину невозможно унизить, скорее убьешь его любовь. Потому все эти продолжения с воссоединением Скарлетт и Ретта выглядят насильственным натягиванием совы на глобус.
Причем, что примечательно, подобные раздирающие начала сохраняются до сих пор, несмотря на эмансипацию. Женщины по-прежнему мечтают о сильных мужчинах, но эти их желания идут наравне с не менее сильными желаниями над ними доминировать при помощи столь действенного средства, как любовь. И женские романы (ЛР) это наглядно демонстрируют. Редкий автор удерживается от унижения мужчины - ну хоть на бумаге оторваться, коли в жизни не получается.
На тему вспомнила об экранизации романа английской писательницы первой половины 20-го века, современницы Монтгомери, Уинифред Холтби "Южный Райдинг". Роман у нас не переводился, но экранизация ВВС, как всегда на высоте. В этом романе главная героиня такая свободная женщина, бросающая вызов обществу, а с человеком, которого она полюбила, автор обошлась сверхжестоко, причем, не логично, да и зачем? Видимо, из тех же побуждений - не просто унизить мужчину за века унижений, но и уничтожить.
apropos пишет:
цитата:
Кстати, вспомнилось, как Митчелл очень наглядно - и жизненно! - показала, что по настоящему сильного мужчину невозможно унизить, скорее убьешь его любовь. Потому все эти продолжения с воссоединением Скарлетт и Ретта выглядят насильственным натягиванием совы на глобус.
Подпишусь. Ретта вернуть невозможно. Он любил, как мог, но он просто напросто разлюбил и ушел. Какое воссоединение? Митчелл это знала и понимала. И УВ роман не о любви, он о том, как разрушительно ее отсутствие. И еще о том, что любовь к клочку земли может превысить все. Хотя, это уже уход в бок от темы.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30184
Отправлено: 14.03.14 19:33. Заголовок: III Гей Пенхаллоу н..
III
Гей Пенхаллоу не могла бы вспомнить тот момент, когда первая легкая тень легла на ее счастье. Она подкралась незаметно. Если смотреть прямо перед собой, ее совсем не было видно. Но стоило повернуться и оглядеться, и вот она, здесь… все ближе и ближе, в ожидании мига атаки. Сначала все было чудесно. Недели, сотворенные не из дней. Воскресенье стало пламенем, понедельник – радугой, вторник – благоуханием, среда – птичьей песней, четверг – танцем ветра, пятница – смехом, а суббота… Ноэль обязательно приходил в субботу вечером, даже если пропускал другие дни – суббота вселяла душу в остальные шесть дней. Но теперь… дни снова превратились в дни. Нэн и Ноэль стали такими друзьями. Но почему бы им не быть? Разве они не будущие кузены? Но все же… бывали минуты, когда Гей чувствовала себя лишней – они беседовали друг с другом на языке, который она не понимала. Гей не слишком разбиралась в современном сленге. А они, казалось, знали множество загадочных модных словечек и понятий… или, возможно, Нэн просто старалась создать такое впечатление. Нэн была экспертом в этом деле… экспертом в том, чтобы привлечь и удержать внимание любого создания мужского пола, неважно, к какой бы компании он ни принадлежал. Для Нэн не существовало преград. Она просто игнорировала их. Ноэль и Гей не могли не брать ее с собой, по крайней мере, не могла Гей, а Ноэль, казалось, был не против. Нэн постоянно намекала, что ей не с кем погулять, что она здесь для всех чужая. Для Гей отказать Нэн было все равно, что бросить ее на морозе. Но довольно часто и со дня на день все чаще Гей ощущала, словно на морозе оставалась она сама. И было еще что-то, неуловимое и мелкое. Столь крошечное, что трудно облечь в слова или даже в мысли. Гей не ждала, что Ноэль будет обращать внимание только на нее. Но она с тоской думала о тех прежних безмятежных днях, когда в Индейском Ключе не было Нэн. А затем наступил тот ужасный день, когда Гей услышала, как Нэн и Ноэль обмениваются шутками по телефону. Она не собиралась подслушивать. Подняла трубку лишь затем, чтобы проверить, свободна ли линия, и услышала голос Ноэля. С кем он разговаривает? С Нэн! Гей стояла и слушала – Гей, которую воспитали в убеждении, что подслушивать по телефону – самая худшая форма подслушивания. Она не осознавала, что слушает, понимая лишь то, что Нэн и Ноэль ведут веселый, полу-доверительный разговор. Ну и что такого? В конце концов, что в этом плохого? Они не сказали ничего, что нельзя было бы сообщить всему свету. Но в разговоре присутствовала нотка интимности… чего-то такого, куда не допускаются другие. Почему Ноэль разговаривает с Нэн, когда должен разговаривать только с нею , с Гей? Повесив трубку, после того как Нэн послала наглый поцелуй по телефону, Гей почувствовала себя потерянной, ее бросило в дрожь. Впервые в жизни она ощутила укол горькой ревности. И впервые поняла, что не сможет всю жизнь быть счастливой. Но когда Ноэль пришел в тот же вечер и был так же мил и нежен, как всегда, Гей пошла спать, смеясь над собой. Она просто дурочка, переживающая из-за пустяков. Нэн может делать что угодно. Даже отправлять поцелуй! Вполне вероятно, что ей хотелось бы устроить размолвку между Гей и Ноэлем. Ну и пусть себе старается. Ей не удастся.
Но другим вечером, две недели спустя, Гей уже не была столь уверена в этом. Ноэль должен был прийти. Гей начала ждать его, едва проснувшись утром. Ее голова покоилась на подушке в луже солнечного света. Она лежала, потягиваясь, как ленивый золотистый котенок, вдыхая аромат валерианы, идущий из сада. Вечером Ноэль будет свободен. Он написал об этом во вчерашнем письме. Может быть, они пойдут гулять по лесной тропе. Или, возможно, спустятся на берег? Или устроятся возле калитки под соснами и будут обсуждать свои планы. И никакой Нэн, – она уехала навестить друзей в Саммерсайд – Ноэль будет принадлежать только ей. В последнее время Гей так редко бывала с ним наедине. Нэн приходила в Майский лес, или Ноэль предлагал взять ее с собой, если они куда-то ехали – ведь бедняжка так одинока. В Индейском Ключе слишком скучно девушке, привыкшей к городской жизни. Гей прожила этот день в ожидания счастья. Несколько недель назад каждый день был таким, и она еще не вполне осознала, насколько все изменилось за последнее время. Ближе к вечеру она начала одеваться, специально для Ноэля. Она хотела надеть для него свое новое платье. Очень красивое платье. Из бледно-голубой вуали поверх скользящего шелка цвета слоновой кости. Она размышляла, понравится ли платье Ноэлю и заметит ли он, как голубое подчеркивает топазовые искорки в ее волосах и глазах, и кремовый оттенок ее изящной шеи. Как приятно было наряжаться для Ноэля. Словно священнодействовать. Расчесать волосы, пока они не заблестели… уронить каплю духов на впадинку на горле… превратить ногти в розовые жемчужины… застегнуть на шее маленькую нить из крошечных золотых бусин – последний подарок Ноэля.
«Каждая бусина – это поцелуй, – прошептал он ей, даря. – Это четки нашей любви, дорогая». Затем взглянуть на себя и знать, что он увидит ее такой красивой и милой. Знать, что она увидит, как блеснут его глаза, когда он посмотрит на нее. О, как Гей жалела некрасивых девушек. Чем они могут порадовать возлюбленных? И жалела Донну Дарк, которой не позволяли видеться со своим любимым, – хотя как можно любить столь странного дикого скитальца, как Питер Пенхаллоу? Ей было жаль Джоселин, которую так возмутительно унизил собственный жених… и Сэлли Уильяма И., которая была помолвлена с таким некрасивым, незначительным, маленьким человеком, и Мерси Пенхаллоу, что никогда не имела ухажера, и бедную Полин Дарк, безнадежно влюбленную в Хью Дарка, который был хуже, чем вдовец, и даже бедную Вирджинию Пауэлл, столь правильную и занудную. Короче говоря, Гей жалела почти всех знакомых ей существ женского пола. Но позже, этим же вечером, она жалела только себя. Ноэль не приехал. До десяти вечера она ждала его в уголке сада у боковой калитки, где меж темных деревьев светила Венера, а он не пришел. Она позвонила на телефонную станцию, чтобы ее соединили с городским номером его мачехи. Но Ноэля там не было, а мачеха не знала, где он… или, если прислушаться, знала, но не захотела говорить. Гей вернулась на свой пост у калитки. Что произошло? Забарахлила машина? Но он мог бы позвонить. Возможно, случилась авария, ужасная авария, и Ноэль ранен… погиб? Или, может быть, он передумал? Разве не был он слегка рассеян, когда три дня назад поцеловал ее на прощание? И даже его письмо, где он написал, что приедет сегодня, начиналось с «дорогая», а не с «ненаглядная» или «милая». Вдруг она увидела, что он идет через сад. Учащенное сердцебиение и мгновенный восторг заставили ее посмотреть правде в глаза – она ужасно боялась, что он не приедет. Затем она увидела, что это был всего лишь Роджер. Роджер не должен видеть ее. Она готова была расплакаться, и Роджеру не следовало видеть это. Она ринулась вслепую в гущу сосен за калиткой… бежала, всхлипывая, ветки цеплялись и рвали ее платье… все равно… все было неважно, кроме того, что Ноэль не приехал. Она добралась до своей комнаты, заперла дверь и рухнула на кровать. О, какая долгая ночь ожидала ее. Она вспомнила утешительную фразу Роджера, он всегда говорил: «Не беспокойся, всегда есть завтрашний день». «Я не хочу завтра, – рыдала Гей. – Я боюсь его». Это была первая ночь в ее жизни, когда она уснула, задыхаясь от рыданий.
Утром позвонил Ноэль с извинениями. Был очень занят. Вчера ближе к вечеру ему телефонировала из Саммерсайда Нэн и попросила, чтобы он отвез ее домой. Он решил, что успеет. Но когда он добрался до Саммерсайда, оказалось, что друзья Нэн устроили импровизированную вечеринку, и ей захотелось побыть там. Он пытался дозвониться Гей, но не смог. Было уже поздно, когда он привез Нэн домой… слишком поздно, чтобы ехать в Майский лес. Ему ужасно жаль, он приедет в первый же свободный вечер. Сейчас в банке чрезвычайно много работы. Ему приходится работать до полуночи и так далее… Гей пришлось поверить ему. А когда мать сказала ей, что народ начинает судачить о Нэн и Ноэле, отнеслась к этому презрительно и безразлично. «Им же нужно о чем-то говорить, мамуля. Полагаю, они устали сплетничать о бедняжке Донне и Питере и перекинулись на меня и Ноэля. Не обращай внимания». «Я-то не обращаю. Но Гибсоны… они всегда носили звание ненадежных…» «Не стану слушать ни слова против Ноэля, – вспыхнула Гей. – Я, что, должна засунуть его в карман? Он не должен разговаривать ни с одной девушкой, кроме меня? Что за жизнь! Я знаю Ноэля. Но ты всегда его ненавидела… ты рада поверить всему против него…» «О, Гей, дитя мое, нет, нет. Я не ненавижу его… я думаю только о твоем счастье…» «Тогда не беспокой меня всякими злыми сплетнями!» – вскричала Гей так резко, что миссис Говард не осмелилась развивать далее эту тему и переключилась на более безопасную. «Ты написала те письма счастья, Гей?» «Нет. И не собираюсь. Мамуль, это полная чушь». «Но, Гей… подумай… я не суеверна, но знаешь , говорят, что если разорвать цепочку – будет тебе беда… это же ничего не стоит, всего каких-то шесть центов…» «Это предрассудки, мама. И я не собираюсь быть такой дурой. Пиши письма сама, если тебе хочется… если это тебя волнует». «Это будет неправильно. Письмо было предназначено тебе. Это же не долго…» «Я не буду этого делать, и все, – упрямо отрезала Гей. – Ты же слышала, что по этому поводу сказал Роджер, мама». «О, Роджер, он хороший врач, но он всего не знает. Существуют необъяснимые вещи…. Твой отец всегда смеялся, так же как и ты, но оказался одним из тринадцати за столом, как раз перед своей смертью. Можешь говорить, что угодно, но я знала женщину, которая не написала письма счастья и сломала коленную чашечку две недели спустя после того, как сожгла полученное письмо». «Миссис Сим Дарк сломала руку на прошлой неделе, но я не слышала, чтобы она сжигала какие-либо письма счастья». Гей пыталась засмеяться, но обнаружила, что это нелегко – для нее, всегда готовой расхохотаться. В ее сердце поселилась незнакомая прежде противная боль, которую приходилось прятать от всех. Она не ревновала, не злилась и не подозревала. Конечно, Нэн пыталась запутать Ноэля в своей коварной паутине. Но Гей верила Ноэлю, да, она должна была верить ему.
Ноэль появился через четыре дня. А также и Нэн. Они уселись втроем на ступеньки веранды, смеялись и болтали. Во всяком случае, Нэн и Ноэль. Гей больше молчала. Никто этого не замечал. В конце концов она поднялась и пошла к боковой калитке мимо веселых рядов мальв, мимо старых фруктовых деревьев в сумеречный сад, залитый загадочно-радостным лунным светом, лучшее место для встреч влюбленных. Она ждала, что Ноэль последует за ней. Он всегда так делал, до сих пор. Она прислушивалась к его шагам за спиной. Добравшись до боковой калитки, она повернулась, вглядываясь через сосновые ветви. Ноэль все еще сидел на ступеньках рядом с Нэн. Она не видела их, но слышала голоса. Она прекрасно знала, что Нэн смотрит на Ноэля своими раскосыми зелеными глазами – глазами, которые творили с мужчинами то, что никогда не умели смеющиеся, с золотыми искорками глаза Гей. И можно не сомневаться – губы Гей изогнулись в презрительной усмешке – Нэн уверяет его, что он самый замечательный парень на свете. Гей слышала это не раз. Да, это именно так! Но у Нэн нет права так думать о нем, и нет права заставлять его думать, что так думает она. Гей сжала кулаки. Она ждала и, кажется, очень долго. Закатное небо заливалось бледной зеленью, а праздный веселый смех рассыпался в кристально чистом воздухе над полями. Легкий таинственный аромат чего-то сокрытого, невидимого, сладкого витал вокруг. Гей вспомнила немало почти забытых случаев. Мелких детских проделок Нэн, когда та приезжала на остров на каникулы каждое лето. Однажды на воскресном школьном пикнике Гей ужасно расстроилась, потому что у нее не было одного цента, чтобы заплатить за кинетоскоп, который показывал Хикси Дарк. А затем она вдруг нашла цент на дороге и собралась посмотреть в кинетоскоп, но Нэн забрала у нее денежку и отдала ее Хикси, чтобы позабавиться самой. Гей вспомнила, как плакала, и как Нэн смеялась. День, когда Нэн явилась с большой чудесной плиткой шоколада, которой ее угостил дядя Пиппин. Тогда плитки шоколада были в новинку. «О, пожалуйста, дай мне откусить, всего разочек!», – умоляла Гей. Она обожала шоколад. Нэн рассмеялась и сказала: «Может быть, дам тебе последний кусочек». Она уселась перед Гей и начала есть шоколадку, медленно, не спеша, кусочек за кусочком. Наконец осталась последняя, сочная аппетитная доля, красиво укутывающая большой бразильский орех. А Нэн рассмеялась, сунула ее в рот и снова расхохоталась над слезами, что наполнили глаза Гей. «Ты так легко плачешь, Гей, что нет никакого удовольствия заставлять тебя плакать», – сказала она. День, когда Нэн сорвала новый бант Гей, потому что он был больше и жестче, чем ее собственный, и изрезала его ножницами. Миссис Альфеус наказала ее, но это не вернуло бант, и Гей пришлось носить старый, потрепанный. Однажды Гей должна была петь на миссионерском концерте в церкви, а Нэн сорвала пение и чуть не довела Гей до истерики, внезапно показав пальцем на ее туфли и завопив «Мышь!» О, подобных воспоминаний набралась ни одна дюжина! Нэн всегда была такой – вкрадчивой, потакающей лишь себе и жестокой, словно маленькая тигрица. Исполняла любую свою причуду, не заботясь, страдает ли кто от этого. Но Гей никогда не верила, что она может увести Ноэля. В ее жилах не напрасно текла кровь Дарков и Пенхаллоу. Она не вернулась на веранду. Она прошла в дом через террасу и поднялась в свою комнату, хотя, ей казалось, что каждым шагом наступает на собственное сердце. В комнате она встала у зеркала. Ей почудилось, что ее юное лицо состарилось за этот час. Щеки пылали, но глаза были ей незнакомы. Никогда прежде из зеркала на нее не смотрели такие глаза. Она задрожала от холода, злости, болезненной тоски, от боли неверия. Затем быстро затушила лампу и упала вниз лицом на подушку. Тень наконец настигла ее. В ту прежнюю горестную ночь она уснула от рыданий, но уснула. Это же была первая ее ночь, когда она не могла спать от боли.
Недолго музыка играла. Впрочем, ничего другого и не ожидалось. Славно, что у девочки начали раскрываться глаза что на своего жениха-"манекенщика", что на Нэн. Гей скорее повзрослеет и начнет разбираться в людях, во всяком случае, перестанет слепо всем доверять. Ну и Роджер на подходе, что внушает оптимизм. Чудный кусочек.
И правдивый, как всегда. О-хо-хонюшки. Дева в грустях.
Да-да, просто, красиво и правдиво. И грустно.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30189
Отправлено: 15.03.14 11:23. Заголовок: И еще маленькая глав..
И еще маленькая глава. А Горчица - кошка, что-то с этим котом-кошком у меня не заладилось.
IV
Ссора и разъезд Сэмов вызвали в клане немалое волнение и на время отодвинули на второй план кувшин тети Бекки, помолвку Гей Пенхаллоу и сражение Утопленника Джона с Питером и Донной в качестве тем для разговоров на семейных посиделках. Мало кто думал, что конфликт продлится долго. Но за лето примирения так и не случилось, и его перестали ждать. Семейство Дарков всегда было бандой упрямцев. Ни один из Сэмов не пытался достойно скрыть взаимные обиды. Случайно встретившись, они взглядывали друг на друга и проходили молча. Но каждый постоянно останавливал соседей и родственников, чтобы преподнести свою версию истории.
«Я слышал, он рассказывает, что я пнул собаку в область живота, – пыхтел Маленький Сэм. – Что это за штука, область живота?» «Брюхо», – без обиняков объяснил Стэнтон Гранди. «Ты только посмотри. Он врет. Я никогда не пинал пса в брюхо. Однажды дотронулся до его бока башмаком и все – по доброй и существенной причине. Говорит, что я заманил его кошку. На кой мне его старая кучерявая кошка? Вечно таскает дохлых крыс и оставляет их повсюду. Да еще имеет наглость спать на моей области живота по ночам. Если бы он как следует кормил ее, она бы никогда не ушла от него. Но я не собираюсь гнать от своей двери несчастную, больную тварь. Я слышал его бред о лунах и верных коровах – как это на него похоже. Но я рад, что он счастлив. Да и я тоже. Могу петь, когда захочу, не слушая его ядовитые замечания, вроде, «Неплохой голос для жующего репу», или «Послушайте могил прискорбный звук!»* и прочие подобные пакости. Мне годами пришлось это терпеть. Но разве я устраивал из-за этого переполох? Или из-за его полуночных декламаций эпических стихов с воплями, кудахтаньем, хихиканьем, гоготом, бульканьем, тявканьем и подвываниями. Вы не слышали те безбожные вопли, что умеет издавать это несчастное создание. Он называет это «декламацией». Словно прокручивал тебя через мясорубку. И разве я был против, чтобы он возражал мне? Это придавало жизни вкус. Разве я был против того, что он был фундаменталистом? Нет, я уважал его принципы. Разве я возражал, когда он в воскресенья вставал в неурочный час, чтобы помолиться? Нет. Некоторые могли бы сказать, что его метод молиться непочтителен – он разговаривает с Богом, так же как со мной или с тобой. Я не против непочтительности, но что мне не нравилось, так это его привычка прерывать молитву на середине, чтобы погрозить дьяволу. Но все же, разве я спорил с этим? Нет, я не обращал на это внимания, но стоит мне принести домой такую красивую статуэтку, как Аврора, и нате вам, Большой Сэм вскакивает и отбрасывает все прочь. (Здесь терзают сомнения насчет правильности перевода. I brings home a beautiful statooette like Aurorer there Big Sam up and throws three different kinds.) Я предпочел Аврору, так ему и скажи. Во-первых, на нее приятнее смотреть, во вторых, она не пробирается в кладовку без моего ведома и не лопает мои собственные закуски. Не стану больше говорить об этом, пусть болтает Большой Сэм, но когда-нибудь, если будет время, я расскажу об этом чертовски много, Гранди».
«Мне сказали, этот бедный дурак, Маленький Сэм, проводит дни, представляя, как рассыпает цветы на моей могиле, – говорил Большой Сэм мистеру Трэкли. – И насмехается над моими молитвами. Поверите, что он имел наглость заявить, что я должен сократить свои молитвы, потому что они мешают его утрешнему сну? И думаете, я сократил? Да ни на йоту. Твердил их дважды. Чего я только не вытерпел! Его пес почти сжевал мою облигацию победы**, но разве я жаловался? Бог свидетель, что нет. Но когда моя кошка окотилась на его простыне, он рвал и метал. Кстати, о кошке, я слыхал, у нее опять котята. Думаете, Маленький Сэм прислал мне хоть одного? Я слыхал, их трое. А у меня нет никого, кроме тех двух уток, что куплены у Питера Готье. Они – хорошая компания, но зная, что их придется однажды съесть, я расстраиваюсь. Смотрите сюда, мистер Трэкли. Почему Иаков вопил и рыдал, когда поцеловал Рахиль?»*** Мистер Трэкли не знал или не захотел говорить. Некоторые обитатели Розовой Реки считали, что мистер Трэкли был бы рад, что Сэмы убрались прочь. «Потому что он обнаружил, что все не так, как должно быть», – усмехнулся Большой Сэм. Он остался весьма доволен этим днем, потому что перехитрил священника. Но его настроение для шуток о поцелуях, древних или современных, вскоре сошло на нет. Большого Сэма едва не хватил апоплексический удар, когда он узнал, что к Маленькому Сэму явились курортники, что снимали жилье выше по реке, и из-за ошибочного мнения, что тот является поэтом, попросили его продекламировать свой эпос. Самое ужасное, что Маленький Сэм сделал это. Прочитал от начала и до конца и так и не признался, что автор не он. «Путь от поклонения идолам до воровства стихов – этого можно было ожидать. Заметьте, как опускается этот человек», – страстно заявил Большой Сэм.
*– Большой Сэм цитирует строку из духовного гимна поэта Исаака Уотса и композитора Уильяма Тэнсьюра, начала 18-го века. Этот гимн исполнялся на похоронной церемонии американского президента Джорджа Вашинггтона.
Hark! from the tombs a doleful sound; My ears, attend the cry; “Ye living men, come view the ground Where you must shortly lie.
Princes, this clay must be your bed, In spite of all your towers; The tall, the wise, the reverend head Must lie as low as ours!
Great God! is this our certain doom? And are we still secure? Still walking downward to our tomb, And yet prepare no more?
Grant us the powers of quickening grace, To fit our souls to fly, Then, when we drop this dying flesh, We’ll rise above the sky.
**- облигации победы были выпущены канадским правительством для продажи гражданам, частным корпорациям и организациям в период 1915 – 1920 гг, с целью привлечения финансовых средств на военные нужды. click here
***- Книга Бытия 29:11 «И поцеловал Иаков Рахиль и возвысил голос свой и заплакал».
Обожаю двух Сэмов - такие они колоритные. Каждый хорош по-своему, и оба жуть упрямые, хотя определенно каждому не хватает общества другого. Недаром только друг о друге и говорят, и ворчат... Надеюсь на восстановление статус-кво. Кот Горчица наконец стал соответствовать своей кличке. [взломанный сайт]
Ужасно нравятся вот эти главы, повествующие об отдельных членах клана, хотя не менее нравились и первые, живописующие общий сбор семейства. Упоительный роман.
Обожаю двух Сэмов - такие они колоритные. Каждый хорош по-своему, и оба жуть упрямые, хотя определенно каждому не хватает общества другого. Недаром только друг о друге и говорят, и ворчат...
Чудесные Сэмы, и упрямство у них такое, семейное, клановое.
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Да, всё-таки Горчице сподручнее быть кошкой))
Так сбило с толку, что где-то Монтгомери называет ее he, а где-то she, вот я и металась.
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Может, разбил и расшвырял? Или что-то типа "давай швырять во все стороны"? Странная фраза. Носителя бы послушать
Да, хорошо бы. И аналогов никаких не могу найти. Что-то авторское, может?.
Хелга Как все славно! Завертелось! Закипела, забулькала заваренная старушенцией каша. Вкуснотища! Хочется и проглотить все до последней капли, и посмаковать каждый отдельный характер и сцену. Спасибо тебе, дорогая!
Отправлено: 20.03.14 21:33. Заголовок: V Питер Пенхаллоу т..
V
Питер Пенхаллоу так исхудал и осунулся, что Нэнси начала опасаться за его здоровье. Она попыталась уговорить его принимать пилюли углекислого железа, но ее забота лишь натолкнулась на грубый отпор. Серьезный симптом, поскольку Питер никогда не увлекался сквернословием. Нэнси простила его, приняв во внимание, что он не может договориться ни с Утопленником Джоном, ни с Провидением. В тот самый день, когда Донне Дарк было позволено спуститься из своей комнаты, она заболела ангиной. Это означало еще три недели изоляции. Каждый вечер Питер сигналил своим клаксоном возле заколдованных врат или, попросту говоря, у восточной калитки Утопленника Джона, но это было все, что он мог сделать. По слухам, Утопленник Джон поклялся пристрелить Питера, едва тот появится ему на глаза, и клан жил в жутком ожидании, не подозревая, что Текла спрятала ружье Утопленника Джона под кроватью в комнате для гостей. Не находя ружья, Утопленник Джон игнорировал Питера и его вопли, но переносил все на бедную больную Донну, которая к этому времени уже была готова умереть из-за невзгод. Лежать в постели неделю за неделей, уставившись на эти кошмарные, ненавистные ей обои, выбранные Утопленником Джоном. Жуткие сине-зеленые обои с блестящими звездочками – верх элегантности, по мнению Утопленника Джона. Она лишилась всей своей красоты, – так она считала. Она плакала и утверждала, что не хочет выздоравливать. Питер больше не сможет любить ее, мертвенно-бледную, изможденную, превратившуюся в скелет – именно это она увидела в зеркале, когда наконец встала с постели после ангины. Врач посоветовал вырезать гланды, как только она наберется сил для операции. Об этом донесли Питеру, что увело его еще дальше по тому пути, который, как считали теперь все его друзья, прямиком ведет к безумию. Он не верил в операции. Он не позволит, чтобы у его несравненной Донны что-то отрезали. Они пытаются убить ее, вот что они делают, это проклятое племя. Ежедневно, не меньше дюжины раз, он проклинал миссис Тойнби Дарк. Если бы ни она, Утопленник Джон не узнал бы о помолвке Донны, и та не попала бы под столь строгое наблюдение, и Питер смог бы увезти ее, прочь от всех этих корей и ангин, и кукиш всем вашим микробам. Но теперь… «Что мне делать? – жаловался Питер Нэнси. – Скажи мне, что делать человеку? Я медленно умираю. Они собираются резать Донну». Нэнси лишь мягко ответила, что гланды удаляют у многих, и остается лишь набраться терпения. Утопленник Джон не сможет вечно держать ее взаперти. «Ты его не знаешь, – мрачно сказал Питер. – Это заговор. Уверен, что эта Вирджиния Пауэлл занесла микроб в гланды Донны. Эта женщина сделает все, чтобы разлучить нас с Донной. В следующий раз будет ревматическая атака. Они ни перед чем не остановятся». «Не будь дураком, Питер». «Дураком? Ничего удивительного в том, что я дурак. Странно, что еще не полный идиот». «Некоторые так и думают», – откровенно сказала Нэнси. «Нэнси, прошло восемь недель с тех пор, как я видел Донну, восемь проклятых недель». «Ну, ты прожил немало лет, вообще не видя ее». «Нет, я просто существовал». «Взбодрись… “Все когда-нибудь кончается”, – легкомысленно процитировала Нэнси. – Я слышала, в воскресенье Донна собирается пойти в церковь в Розовой Реке». «В церковь! Что я смогу сделать в церкви? Утопленник Джон будет рядом с Донной с одной стороны, а Текла – с другой. Вирджиния Пауэлл прикроет тыл, а миссис Тойнби станет наблюдать вокруг. Единственный способ – войти, врезать Утопленнику Джону в челюсть, схватить Донну и бежать прочь». «О, Питер, не устраивай сцену в церкви, только не в церкви», – умоляла его Нэнси, жалея, что сообщила ему новость. Всю неделю она жила в тревоге. Питер все же устроил сцену, но не столь ужасную, как она опасалась. Он сидел на скамье под галереей, когда вошла процессия Утопленника Джона: впереди он, за ним – Донна, дальше – Текла, – «я знал, что так и будет», простонал Питер – затем старый Джонас Свон, наемный работник, который, будучи дальним родственником, имел семейные привилегии, затем – два гостящих кузины. Питер всю службу пожирал Донну глазами. Они почти уморили ее, его бедняжку. Но она стала еще прекраснее, еще привлекательней, чем прежде, с этими огромными лиловыми тенями под глазами и воспаленными веками, все еще тяжелыми от болезненной усталости. Питеру казалось, что служба тянется вечно. Неужели Трэкли каждое воскресенье читает столь длинные проповеди, и, если это так, почему его до сих пор не линчевали? Неужели эта идиотка, завывающая соло в хоре, считает, что умеет петь? Таких людей нужно топить в детстве, как котят. Неужели ничего нельзя сделать с ними, несмотря на мольбы народа? В последнем гимне целых шесть куплетов! Питер покинул скамью, прежде чем молящиеся подняли головы. Утопленник Джон встал и отошел, чтобы поговорить с Элдером МакФи, сидящим напротив. Текла беспечно беседовала с миссис Говард Пенхаллоу, что сидела в переднем ряду. Никто не наблюдал за Донной, не подозревая, что Питер может находиться в церкви Розовой Реки. Никто из его клики не переступал ее порога с той памятной овечьей схватки. Все они посещали церковь Серебряной Бухты. Донна обернулась и скользнула вокруг равнодушным взглядом больших скорбных глаз. Затем она увидела Питера. Он пробивался к ней, подхватив маленькую миссис Дэнби за полную талию и слегка приподняв ее, чтобы расчистить себе путь. Миссис Дэнби не на шутку перепугалась за свою жизнь. С замирающим дыханием она рассказывала об этом и годы спустя. У Питера и Донны было лишь мгновение, но его хватило. Он точно спланировал, что делать и говорить. Сначала он поцеловал Донну… поцеловал перед людной церковью, прямо под носом у священника. Затем прошептал: «Будь у западной калитки, завтра вечером в одиннадцать. Я приеду на машине. Сможешь?» Донне претила мысль о побеге, но она знала, что иного выхода нет. Если она откажется, Питер, возможно, просто исчезнет из ее жизни. Кто знает, что он уже подумал, не получая от нее ни слова, ни строчки. Он же не мог знать, как за ней следили. Теперь или никогда. Поэтому она кивнула, как раз перед тем, как Утопленник Джон повернулся, чтобы посмотреть, куда уставился МакФи. Он увидел, как Питер целует Донну – во второй раз – перескакивает через перегородку между скамьями и исчезает в боковом, за кафедрой, выходе. Утопленник Джон начал было произносить «черт…» но вовремя спохватился. Скамья Дэнди Дарка находилась рядом, а Дэнди стал регулярно посещать церковь, едва закрутилось дело с кувшином. Все знали – он ходит, чтобы следить за ними. У Дэнди имелись скамьи, как в церкви Розовой Реки, так и Серебряной Бухты, и он бесстыдно заявил, что держит обе для того, чтобы бывать в той и другой попеременно. После приема тети Бекки посещение обеих церквей весьма возросло. Мистер Трэкли считал, что его проповеди наконец-то дошли до сердец паствы и вызвали новый подъем духа.
Дэнди, проходя мимо, слегка ткнул Донну в бок и прошептал: «Не наделай глупостей, Донна». Из чего Донна поняла, что ее шансы получить кувшин сравняются с нулем, если она сбежит с Питером. Даже дядя Пиппин неодобрительно покачал головой. А выйдя из церкви, заявил, что их любовные дела выглядят слишком публичными. Донна выслушала кое-что от отца, когда они добрались домой. Удивительно, что им удалось добраться, потому что Утопленник Джон гнал напропалую, чуть не сбив несколько нерасторопных пешеходов и дважды чудом избежав аварии. У Теклы тоже нашлось, что сказать. Кузины-гостьи хихикали, а старый Джонас удалился кормить свиней. Донна выслушала все, будучи почти в трансе. Утопленник Джон сомневался, что она его слышала. А она отправилась в свою комнату, чтобы все обдумать. Завтра она совершит побег. Не слишком хороший поступок для девушки, воспитанной в традициях Дарков, настоящих, самых дарковских из дарковских. Она думала о том, что будут говорить в клане, обо всех этих многозначительных кивках и подмигиваниях. Когда сбежали Фрэнк Пенхаллоу и Лили Дарк, тетя Бекки сказала после их возвращения: «Вы слишком спешили». Донне претила мысль о том, что такое же скажут о ней. Но они с Питером не вернутся. Вот в чем вся прелесть. Одно усилие, и гордиев узел сложностей будет навсегда разрублен. А дальше – свобода, любовь, бегство от рутины и скуки, подозрительности Теклы и постоянных оскорблений Утопленника Джона, от Вирджинии. Донна почувствовала укол совести и упрекнула себя, что с таким облегчением подумала о бегстве от бедной Вирджинии. Но все решено. Она не может предаваться таким чувствам. Завтра вечером она встретит Питера у западной калитки, а все сплетники пусть вешаются вместе с этим кувшином. К счастью, Текла перебралась в свою комнату. Утопленник Джон спал внизу. Ускользнуть будет нетрудно. Подумал ли Питер о том, что она очень подурнела? Вирджиния сказала, что ангина состарила ее на десять лет. Как ужасно, что Питер поцеловал ее на глазах у всей конгрегации, ужасно, но чудесно! А какое лицо было у бедной Вирджинии!
Ай, Питер, молодец, прорвался-таки сквозь ограждения! Донна еще о каком-то кувшине думает - что там кувшин по сравнению с любящим мужчиной.
цитата:
а все сплетники пусть вешаются вместе с этим кувшином
И правильно!
цитата:
Он не позволит, чтобы у его несравненной Донны что-то отрезали.
Не, ну чудо же! Дэнди ловко так устроился со скамьями в двух церквях, а клан ака овечки присмиревшие - не ругаются и чинно посещают службы. Вообще ужасно смешно обо всем этом читать.
цитата:
Мистер Трэкли считал, что его проповеди наконец-то дошли до сердец паствы и вызвали новый подъем духа.
И не просто так, чует мое сердце, Дэнди который раз предупреждает Донну... [взломанный сайт]
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30198
Отправлено: 22.03.14 09:00. Заголовок: Klo, bobby http://j..
Klo, bobby
Спасибо, очень рада, что нравится!
apropos пишет:
цитата:
Вообще ужасно смешно обо всем этом читать.
Ага, так настроение поднимает! То ли еще будет... [взломанный сайт]
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30203
Отправлено: 22.03.14 20:11. Заголовок: Так или иначе, но пр..
Так или иначе, но прошло воскресенье, наступило утро понедельника, а затем и день. Никогда еще для Донны время не тянулось так медленно. Она была рада, что попала в немилость к отцу и Текле, и они не разговаривали с нею. Но к ужину их упорство начало подтаивать. Текла смотрела на нее с подозрением. Донна не могла скрыть возбуждение, которое аурой окружало ее, да и розами горели щеки под лиловыми тенями. Радость прорывалась в блеске сапфира глаз. Донна гадала, что бы сказали Текла и Утопленник Джон, узнай они, что сегодня она собирается уехать с Питером Пенхаллоу. И, разумеется, она не могла есть, а кто бы смог в таких обстоятельствах? «Донна, – вдруг сказала Текла, – не наложила ли ты румяна?» Утопленник Джон фыркнул. Он всегда негодовал, бросая взгляд на туалетный столик Донны. Слишком много безделушек, чтобы наводить красоту. Приличные женщины не пытаются быть красивыми. Но если бы он обнаружил или заподозрил наличие там румян, то, вероятно, вышвырнул бы в окно столик со всем его содержимым. «Конечно, нет», – сказала Донна. «Но у тебя красные щеки, – сказала Текла. – Если ты не румянилась, значит у тебя температура. Это осложнение. Я знала, что тебе еще рано выходить. Завтра полежишь в постели». Донна ухватилась за такую возможность. Она волновалась, смогут ли они с Питером покинуть остров, прежде чем Утопленник Джон настигнет их. Остров – неподходящее место для убийства или побега. Велика вероятность быть пойманным прежде, чем сбежишь. Но завтра к ужину они уже будут в безопасности, и кукиш Утопленнику Джону. «Я… я думаю, что так и сделаю. Полежу до полудня, пожалуй. Можете позвать меня к ужину. Думаю, это не осложнение, просто устала». Поистине, Провидение, кажется, наконец-то было на ее стороне. В доме Утопленника Джона ложились спать рано. В девять часов свет отключался, и двери закрывались. Это не беспокоило Донну. Она хорошо знала, где спрятаны ключи – очень хитроумно, по мнению Теклы. Она была готова к половине одиннадцатого, упаковав небольшой саквояж. Донна открыла дверь комнаты и выглянула наружу. Все спокойно. Дверь Теклы плотно закрыта. Внизу, в холле, храпел старый Джонас. Удивительно, что кто-то храпит в столь чудесную ночь. Заскрипят ли ступеньки? Они, конечно же, заскрипели, но, кажется, никто не услышал. А что, если она сейчас чихнет? Утопленник Джон спал в каморке за столовой, а ключи хранились в голубой вазе на полке с часами. Утопленник Джон тоже храпел. Донна вздрогнула. Интересно, храпит ли Питер? Она отперла дверь, вышла и закрыла ее за собой. Побег оказался удивительно простым. Донна бежала через сад к западной калитке. У нее оставалось еще полчаса. На фоне звездного неба чернели силуэты улетающих ввысь елей. На севере, над темной бухтой танцевали огоньки. Белые стволы берез у западной калитки, казалось, светились серебром. Ночь была полна чудес и радости, Даже в таком возбуждении Донна замечала эту тонкую, неуловимую красоту, унаследовав любовь к ней и понимание от своей маленькой молчаливой матери. Это иногда забавляло, а иногда выводило из себя Утопленника Джона, который поддержал бы недоумение Вирджинии, узнай он, как счастлива бывает Донна, глядя на покрытую солнечными пятнами реку, серебряное свечение гавани, свет звезд над вершинами елей, голубой восход над темными холмами, маргаритки, покрывшие прибрежные луга серебряной пеной. Какое-то время Донна ждала, наслаждаясь ночью. Если бы Питер приехал, пока она была в таком настроении, все бы сложилось хорошо. Затем ее пробила дрожь от холодного резкого сентябрьского ветра. Деревья жутковато зашептали вокруг. По саду заскользили тени, и послышались шорохи. Собака Уильяма И. начала обмениваться мнениями с собакой Адама Дарка, живущего за рекой. Откуда-то раздался рев машины, прогудел мимо, и удалился. Донна отшатнулась в тень ели. Заметили ли ее? Ах, почему не едет Питер? Согреется ли она когда-нибудь? Она умрет от холода. Нужно было надеть пальто потеплее. Когда она заболела, было еще лето. Она и не подумала, что оно закончилось, и наступила осень. Ее отвага и возбуждение падали вместе с температурой воздуха. Конечно, уже, должно быть, одиннадцать. Он сказал, в одиннадцать. Неужели он настолько не заботится о ней, что не может прибыть вовремя… не заставлять ее ждать полночи на холоде. Ждать… ждать. Донна знала, каким долгим кажется время, когда чего-то ждешь. Но даже с учетом этого, она была уверена, что уже почти двенадцать, но никак не одиннадцать. Если он сейчас же не приедет, она вернется в постель… и пусть Питер Пенхаллоу попробует еще раз предложить ей сбежать! Затем она увидела его огни… и все изменилось. Машина, что привезла Донне ее судьбу, остановилась у западной калитки. Если Текла проснется, то увидит свет из своего окна. Боже, хоть бы не проснулась! Питер ликующе обнял ее. «Мне сегодня чертовски не везло. Спустили два колеса, и что-то случилось с карбюратором. Я боялся, что ты уйдешь, боялся, что совсем не сможешь выйти. Но теперь все в порядке. У нас масса времени. Можно не торопиться. Послушай, мой план таков: мы едем в Борден, там садимся на катер. Добираемся до дома пастора в Кертланде, Чарли Блэкфорд обвенчает нас. У меня есть разрешение. Чарли – славный парень, я его хорошо знаю. Он обвенчает нас на раз-два-три, не сомневаюсь, что еще и шести не будет. Дальше на материк и, оп-ля, едем до Нью-Йорка на своей машине, а оттуда – в Южную Америку. Звездочка моего сердца, любишь ли ты меня как раньше? Боже, я готов съесть тебя. Я умираю от голода. Ты прекрасна, как эта лунная ночь. Донна… Донна… «О, Питер, ты меня задушишь, – прошептала Донна. – Подожди… подожди… давай уедем. Боюсь, что выйдет отец. Кажется, я уже сто лет здесь стою». «Не беспокойся. Теперь, когда я забрал тебя из этого дома, я быстро успокою его. Донна, если бы ты знала, что я пережил…» «Питер, перестань! Давай уедем». Питер отпустил ее, немного помрачнев. Что-то Донна холодновата после такой мучительной разлуки. Неужели ей трудно подарить ему несколько поцелуев. Он и не подумал, что она напугана, замерзла и измучена ожиданием. «Нужно подождать пару минут. Когда я проезжал дом твоей тети Юдоры, во дворе молодая Юдора прощалась с Маком Пенхаллоу. Нам надо дождаться, пока он не уедет. Дорогая, ты дрожишь. Садись в машину. Там ты согреешься от этого чертового ветра». «Отключи свои фары… если Текла увидит их…о, Питер, как ужасно убегать вот так. Мы никогда так не поступали». «Если ты жалеешь, еще не поздно», – сказал Питер изменившимся, недобрым голосом. «Не глупи, Питер». Донна все еще дрожала и боялась, ее нервы были натянуты как струны после всего, что она пережила. Она подумала, что Питер мог бы быть чуть-чуть более деликатным. А он, напротив, был намеренно жесток. «Конечно, я не жалею. Мне лишь жаль, что приходится вот так. Это как-то… трусливо ». «Ладно, – сказал Питер, который тоже немало пережил, особенно из-за этих вражеских шин, да еще и получив неплохую возможность узнать о женщинах, – что же ты предлагаешь?» «Питер, ты ужасен! Конечно, я знаю, что мы должны пройти через это…» «Пройти через это. Значит, вот так ты считаешь?» Донна внезапно ощутила, что Питер ей незнаком. «Не понимаю, что ты хочешь мне сказать. Я так замерзла, что не могу подбирать и выбирать слова. И это еще не все…» «Не думал, что так будет», – сказал Питер. «Ты и сам наговорил немало странного… о, я слышала…» «Очевидно. И, конечно, слушала». «Да, я же не глухая. Ты сказал тете Но… что… что позволил поймать себя, потому что устал догонять». «Боже, женщина, я сказал это, чтобы отвязаться от тети Но. Я что, должен повторить ту старую сплетню, что боготворю тебя?»
Донна не верила своим ушам. В этот миг она почти ненавидела его, сказавшего такие слова ее родне.
«Как будто я гонялся за тобой… правильно говорили мне друзья, что я был дураком».
Донна никогда не узнала, что в этот момент Питер чуть было не дал ей пощечину. Но он сложил руки на груди и мрачно уставился перед собой. Какой смысл в этом разговоре? Когда-нибудь этот идиот Мак прекратит свои расставания и уйдет? Как только они окажутся на пустой дороге со скоростью пятьдесят в час, к Донне вернется разум.
«Они подумают, что я слишком спешила убежать, вот так… я знаю, Дэнди Дарк никогда теперь не отдаст мне кувшин… тетя Бекки всегда считала, что побег вульгарен…» Испанская кровь внезапно напомнила о себе… или темперамент Пенхаллоу. «Если ты получишь этот мерзкий кувшин, – сквозь зубы произнес Питер, – я разобью его на сорок тысяч кусков».
Все было кончено. Не возникни в разговоре кувшин, эта внезапная буря в стакане, возможно, утихла бы без вреда, тем более, что старый фордик Мака Пенхаллоу наконец-то загрохотал по дороге. Донна открыла дверцу машины и выскочила, ее глаза сверкали в бледном звездном свете. «Питер Пенхаллоу… я заслуживаю этого… но…» «Ты заслуживаешь чертовски хорошей взбучки», – сказал Питер. Донна никогда в жизни не бранилась. Но она не напрасно была дочерью Утопленника Джона. «Иди к дьяволу», – сказала она. И тут Питер совершил тот единственный грех, который не может простить женщина. Он поверил ей на слово. «Хорошо», – сказал он и… ушел.
Донна взяла свой саквояж, который так и лежал там, где она его оставила, и зашагала через сад в дом. Она отперла дверь и положила ключ в голубую вазу. Утопленник Джон все так же храпел, как и старый Джонас. Она прошла в свою комнату и легла на свою кровать. Ей больше не было холодно, она пылала от праведного гнева. Что за побег! Только подумать, она чуть было не уехала с человеком, который мог сказать ей такие ужасные слова. Разве можно было ожидать наличия манер у Пенхаллоу из Серебряной Бухты. Она расплатилась за то, что забыла, как ненавидела его. Вирджиния была права, бедная отвергнутая Вирджиния. Но впредь она, Донна, навсегда останется вдовой. О, как она ненавидела Питера! Словно ненавидела всех и вся. Ненависть, отметила Донна, чтобы успокоить себя, – добрая долгая страсть. Она придумала много жалящих слов, которые могла бы сказать Питеру. И теперь она лишена этой возможности. Какая жалость!
Питер всю ночь мчался через остров, а затем сел на катер. Итак, у нее характер Утопленника Джона, да еще и его нос! Он избавился от этого , каким же павианом он был! Ему не нужны бранящиеся женщины – ему еще повезло, что Донна просто выругалась, а не впала в истерику. Он расплатился за то, что связался с этим семейством. Ладно, безумие прошло, и да здравствует здравомыслие! Слава небесам, он снова стал самим собой – свободным, чтобы скитаться по свету, без помехи в виде женщины, висящей на шее. Больше никакой любви, теперь он знает, что это такое.
Да что ж это такое?! Ну и побег... На пустом месте разругались. Черт, я просто убита. Это ж надо так не понимать друг друга - впрочем, глупостей и вздора они наговорили предостаточно. Оба хороши. Готова каждого просто придушить. И что теперь?!
Он не позволит, чтобы у его несравненной Донны что-то отрезали.
цитата:
Что-то Донна холодновата после такой мучительной разлуки.
цитата:
в этот момент Питер чуть было не дал ей пощечину
Что-то мне этот путешественник перестает нравиться... Какой-то прямо Абдулла павиан вырисовывается.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30206
Отправлено: 23.03.14 19:46. Заголовок: bobby пишет: Что, с..
bobby пишет:
цитата:
Что, серьёзно?
Серьезно...
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
в этот момент Питер чуть было не дал ей пощечину
Ох, хотела ведь этот момент поставить под сомнение, но увлеклась, из головы вон. Сомневаюсь, что верно перевела. Фразочка там мудреная.
If Donna had but known it, she was nearer having her ears boxed at that moment than ever in her life before.
apropos
Главвред
Сообщение: 37800
Отправлено: 23.03.14 21:21. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Что-то мне этот путешественник перестает нравиться...
Вообще, трудно ссорить влюбленных на почти ровном месте. Автор балансирует, подставляя обоих, ну а симпатии читателей вполне ожидаемо склоняются в сторону одного или другого героя. В данном случае на обвинения прямо-таки напрашивается Питер, который выглядит этаким толстокожим эгоистом. Но здесь вот какой момент: это читатели знают о терзаниях Донны, о ее состоянии и мыслях, а Питер-то о них не догадывается. Не будь они влюбленными - им было бы куда легче прояснить все недоразумения, но тут же бушуют страсти, значение каждой реплики. каждого слова воспринимается куда острее и больнее, в итоге - взрыв и прорыв плотины - если так можно выразиться - стихией чувств. [взломанный сайт] Вспомнилось, как тяжело мне было написать подобную "балансирующую" ссору Докки и Палевского, и как читатели в большинстве своем обрушились на последнего, обвиняя его в мужеском эгоизме и проч., а по сути в том, что он не прочел мысли Докки.
С пощечиной, кстати, да, не совсем понятно. Донна вроде бы такой крайности не заслужила. По логике его более всего "взорвало" упоминание - и так некстати - о кувшине, но о кувшине Донна говорит уже после его желания дать ей пощечину.
Вообще, трудно ссорить влюбленных на почти ровном месте. Автор балансирует, подставляя обоих, ну а симпатии читателей вполне ожидаемо склоняются в сторону одного или другого героя. В данном случае на обвинения прямо-таки напрашивается Питер, который выглядит этаким толстокожим эгоистом. Но здесь вот какой момент: это читатели знают о терзаниях Донны, о ее состоянии и мыслях, а Питер-то о них не догадывается.
В общем-то влюбленные обычно на ровном месте и ссорятся, именно, что острота и напряженность чувства заставляет. Здесь, конечно, рассказа со стороны Донны, но автор Питера все же пытается оправдать, подчеркивает, что он не догадывается о состоянии Донны.
Скрипач не нужен
Сообщение: 794
Отправлено: 26.03.14 22:21. Заголовок: Хелга пишет: If Don..
Хелга пишет:
цитата:
If Donna had but known it, she was nearer having her ears boxed at that moment than ever in her life before.
Ндяя... Пощёчина и есть apropos пишет:
цитата:
В данном случае на обвинения прямо-таки напрашивается Питер, который выглядит этаким толстокожим эгоистом. Но здесь вот какой момент: это читатели знают о терзаниях Донны, о ее состоянии и мыслях, а Питер-то о них не догадывается.
Верно! Однако, по поступкам судя, вырисовывается что-то быковатое, как нынче принято говорить. Гланды вырезать нельзя. Ну ага. Час прождав, изволь обниматься без памяти прямо рядом с калиткой - а чё такого? И не моги ничего такого вякать, что в его картину мира не укладывается - того и гляди в ухо схлопочешь. Прелесть, что за мачо!
Tanya
Сообщение: 236
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Я что, должен повторить ту старую сплетню, что боготворю тебя?» Донна не верила своим ушам. В этот миг она почти ненавидела его, сказавшего такие слова ее родне.
- Я что, должен был сказать этой старой сплетнице, что боготворю тебя? На самом деле Донна никогда не верила, что он это вообще говорил. Сейчас же она почувствовала, что почти ненавидит его за такие высказывания о своем клане.
Дальше трудно про уши , попробую однако поискать. Не думаю, что там пощечина, идиома какя-то древняя.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30208
Отправлено: 27.03.14 23:10. Заголовок: Tanya пишет: - Я чт..
Tanya пишет:
цитата:
- Я что, должен был сказать этой старой сплетнице, что боготворю тебя? На самом деле Донна никогда не верила, что он это вообще говорил. Сейчас же она почувствовала, что почти ненавидит его за такие высказывания о своем клане.
Да-да, отлично, спасибо! Только все же "в своем клане"?
Покопалась с ушами. Пошла от начала фразы If Donna had but known it, что-то в ней не давало покоя, и нашла такую замечательную историю:
цитата:
Мэри Робертс Райнхарт часто называют американской Агатой Кристи, хотя ее первый детективный роман был опубликован за 14 лет до Кристи. Ей также приписывается авторство знаменитой фразы «Это дворецкий!», хотя на самом деле это не так. Кроме того, она считается изобретателем литературного приема «Had-I-But-Known» («Если бы я только знал»), когда у рассказчика были какие-то смутные предчувствия или предзнаменования, отдав должное которым главный герой не попал бы «в переплет». Американский создатель комиксов Боб Кейн назвал Райнхарт одним из вдохновителей серии его работ о супергерое Бэтмене – Человеке-Летучей-Мыши.
То есть, здесь у Монтгомери, скорее всего, аллюзия на Райнхарт, и в результате фраза зазвучит как-то так, наверное:
Если бы Донна только знала, что именно в этот момент она оказалась ближе, чем когда-либо, к....
Вот к чему, пока не придумывается. Дальше-то: But Peter... То есть, все равно все связано с его действиями, или, скорее, порывами.
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Однако, по поступкам судя, вырисовывается что-то быковатое, как нынче принято говорить. Гланды вырезать нельзя. Ну ага. Час прождав, изволь обниматься без памяти прямо рядом с калиткой - а чё такого? И не моги ничего такого вякать, что в его картину мира не укладывается - того и гляди в ухо схлопочешь. Прелесть, что за мачо!
А мне кажется, просто он ОЧЕНь мужчина, который вполне реально не замечает смятения любимой, потому что дорвался после долгой разлуки. И плюет на опасность, которой она боится. Она рядом, а там хоть трава не расти. В конце концов, он даже заметил, что она замерзла.
Tanya
Сообщение: 237
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Да, конечно, очепатка. И клан вместо семьи - т.к. семья все же более мелкая "ячейка общества", здесь же подразумевается вся родня.
Хелга пишет:
цитата:
Дальше-то: But Peter... То есть, все равно все связано с его действиями, или, скорее, порывами.
Фраза про Донну связана с предыдущим, с тем, как Питер договорился до того, что он, оказывается, за ней не бегал .
Можно попробовать так:
Если бы только Донна знала об этом, то теперь она не была бы ошарашена (оглушена) более (больше), чем за всю прежнюю жизнь.
А под "этим", по-моему, и имеется в виду высказывание Питера о "гоняться за ней" и что его дружки сказали бы о нем. Ничего более вразумительного не нашла.
Хелга Продолжаю читать книгу, уже ставшую любимой Да, Горчица - славный зверь! Оффтоп: Теперь особенно жалею, что у меня нет домашних питомцев О_О А Аврора стоит битвы! Эпизоды с Гей и Донной яркие и эффектные - каждый по-своему. Сказать честно, я не ожидала этого от Нэн - во всяком случае, не в таком масштабе и не в такой длительности (третировать Гей с детства) Оффтоп: шепотом: вот зло, настоящее зло... А Ноэль - во всей красе. "Бурерождённый" Питер, увы, тоже. Скрытый текст
Предвижу, менее чем за год Ноэль такого наворотит... А Нэн он, скорее всего, как таковой не нужен, так что останется на бобах.
Восхищаюсь стилем автора и искусством переводчика!!!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30209
Отправлено: 28.03.14 21:19. Заголовок: Tanya пишет: И клан..
Tanya пишет:
цитата:
И клан вместо семьи - т.к. семья все же более мелкая "ячейка общества", здесь же подразумевается вся родня.
Да, у Монтгомери постоянно это "клан", понятно, что речь идет о разветвленном сложном родственном организме, но меня все время смущает это слово "клан". Неправильно, конечно, смущает, это мои заморочки.
Tanya пишет:
цитата:
Можно попробовать так:
Если бы только Донна знала об этом, то теперь она не была бы ошарашена (оглушена) более (больше), чем за всю прежнюю жизнь.
А под "этим", по-моему, и имеется в виду высказывание Питера о "гоняться за ней" и что его дружки сказали бы о нем.
Аха, видимо, так и есть. Оглушена - как раз то, что нужно, то есть, по ушам хлопнули. Пойду связывать фразы в пучок.
Armillaria пишет:
цитата:
Продолжаю читать книгу, уже ставшую любимой
Очень рада, что Паутина так нравится!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30210
Отправлено: 29.03.14 11:05. Заголовок: VI Донна была не е..
VI
Донна была не единственной женщиной в семействе, которая не спала в эту ночь. Среди папоротников в березовой роще за Майским Лесом, лежала Гей Пенхаллоу, выплакивая в ночи страдания своего сердца. В этот вечер в Серебряной Бухте устраивали танцы – закрытие летнего танцевального сезона, перед тем, как последние из гостей покинут большой отель на берегу бухты. Ноэль обещал заехать за Гей. В последнее время в сердце Гей затеплилась надежда, что все между ними снова будет хорошо. Они слегка повздорили после того вечера, когда Гей оставила Ноэля, сидящим на ступеньках рядом с Нэн. Оказалось, что во всем виновата Гей. Ноэль очень рассердился, что она так вела себя. Она поставила его в щекотливое положение, и Гей, чей маленький порыв гордости рассыпался от переживаний, смиренно просила прощения и была, с неохотой, прощена. Она даже снова почувствовала себя немного счастливой. Но лишь немного. Ушли и не возвращались ее милые чистые мечты. Глубоко в сердце навсегда затаился холодок страха. Казалось, что Ноэль день за днем все больше удаляется от нее. Он писал чаще, чем приезжал… а его письма становились все короче. И когда она скучала по его объятиям и звукам его голоса, со страстью и тоской, поглощающими душу, приходило одно из этих коротких писем с извинениями – от Ноэля, который лишь несколько недель назад клялся, что не может жить в десяти милях вдали от нее. Но она не могла поверить, что он лжет ей – ей, Гей Пенхаллоу, из семейства гордых Пенхаллоу. Гей знала, что девушек обманывают, даже девушек Пенхаллоу. Но не столь же скоро, не так внезапно. Не через несколько недель, после предложения руки и сердца. Все-таки процесс охлаждения должен бы быть подольше. Этим вечером, собравшись на танцы, она кое-что сделала, тайно. Достала из стола то старое письмо счастья и аккуратно переписала его три раза. Разложила письма в конверты, подписала и наклеила марки. Накинула пальто и вышла в прохладный ветреный сентябрьский вечер, чтобы отправить их. В конце концов, возможно, в этом что-то есть. Когда она вернулась, раздался междугородный звонок. Ноэль не сможет приехать. Сегодня он должен работать в банке. Гей вышла на улицу и села на ступеньки, печально глядя перед собой, закутавшись в свое серое пальто. Мягкий меховой воротник обрамлял ее личико, белеющее в полутьме. Роджер нашел ее там, когда проезжал мимо, возвращаясь с вызова к больному. «Я думал, сегодня ты в Серебряных Туфельках», – сказал Роджер – он знал больше, чем Гей, и то, что он знал, злило его, как и собственная беспомощность. Он смотрел на нее с высоты своего роста – это прелестное, ранимое существо – она, должно быть, страдает, как страдают вот такие, ранимые – сжав кулаки. Но он избегал ее взгляда. Ему было бы невыносимо посмотреть ей в глаза и не увидеть там смеха. «Ноэль не приехал», – беспечно сказала Гей. Роджер не должен знать... подозревать. «Ему нужно сегодня работать. Довольно обидно, да? А я тут разоделась, а идти некуда. Роджер, – она внезапно подалась вперед, – ты не отвезешь меня в Серебряные Туфельки? Всего миля, у тебя не уйдет много времени, я могу вернуться домой с Сэлли Уильям И.». Роджер замялся. «Ты, правда, хочешь поехать, Гей?» «Конечно, – Гей скорчила очаровательную гримаску. – Танцы есть танцы, даже если лучший ухажер не может там быть, а? Разве не обидно, что пропадают такие чудесные туфельки, как ты думаешь, Роджер?» Она выставила вперед стройную золотистую ножку в паутине чулка. Гей знала, что у нее самые изящные щиколотки в клане. Но сейчас она страстно, отчаянно думала, что должна убедиться, быть уверена, что Ноэль не обманывает ее. И Роджер сдался. Он не знал, с чем столкнется Гей в Серебряных Туфельках, но что бы то ни было, лучше ей знать, пусть это и нелегко. В конце концов, возможно, вовсе не машину Ноэля встретил он по пути, там, где дорога сворачивала к дюнам. Гей поблагодарила Роджера в дверях танцевального зала, не позволив ему ни войти, ни подождать ее. Она прошла через веранду, со смехом приветствуя знакомых, быстро бросая взгляд на обнимающиеся в темных уголках парочки. Затем – через зал, мимо грубых стульев и красных фонариков. Зал был полон извивающихся пар, и у Гей закружилась голова. Она остановилась у двери и осмотрелась. Головокружение прошло, губы перестали дрожать. Нигде не видно ни Ноэля, ни Нэн. Возможно, их здесь и не было, но есть еще небольшой зал для танцев, она должна заглянуть туда. Она пробралась через зал и вошла. Смех, что звучал там перед ее появлением, внезапно стих. В зале собралось несколько пар, но Гей видела только Ноэля и Нэн. Примостившись на краю стола, где стояла чаша для пунша, они ели сэндвичи. Точнее говоря, один сэндвич, откусывая от него по очереди. Нэн в новом платье дерзкого покроя – с почти полностью открытой спиной – из вуали цвета розы и лаванды, хохотала, держа сэндвич у рта Ноэля, когда наступившая вдруг тишина, вызванная появлением Гей, заставила ее оглянуться. Злой, триумфальный блеск мелькнул к ее глазах. «Сейчас, еще один последний кусочек, Гей, дорогая», – небрежно бросила она в сторону Гей, но та уже выбежала прочь, в боли и холоде отчаяния, пронзившего все ее существо. Через зал, через веранду, вниз по ступенькам. В ночь, где она могла остаться одна. Если бы мгновенно попасть туда, где темно и холодно, где нет ни огней, ни смеха, о, да, никакого смеха! Она думала, что все смеются над нею – над нею, Гей Пенхаллоу, над обманутой Гей Пенхаллоу. На бегу она бездумно сорвала тонкое ожерелье из золотых бусинок – подарок Ноэля – и бросила его. Золотые бусинки рассыпались в пыли дороги, словно крошечные звездочки в бледном осеннем лунном свете, но Гей и не подумала остановиться и собрать их. Задержись она хоть на мгновение, и ей было бы не сдержать и не остановить крика боли. Фары припозднившихся авто освещали обезумевшую бегущую по дороге фигурку, а одна машина чуть не сбила ее. Гей пожалела, что этого не случилось. Когда же она доберется туда, где никого нет? Дорога казалась бесконечной... бесконечной, словно придется вечно бежать по ней, а если остановиться – разобьётся сердце. В конце концов она добралась до Майского Леса. В гостиной горел свет. Мама не спала. Гей не могла видеть ее. Она не могла никого видеть. Она задыхалась от рыданий. Ее красивое медовое платье висело клочьями, мокрое от росы, изодранное кустами вдоль дороги. Но это было неважно. Какое ей теперь дело до платьев. Теперь все неважно. Гей слепо добрела в уголок березовой рощи и рухнула в папоротник и горькую сумятицу отчаяния. Вся горечь всех обманутых женщин текла через ее юное сердце. Мир рухнул для нее. Нет больше ничего, ничего. Никто никогда еще так не страдал, никто не будет так страдать вновь. Как ей жить дальше? Разве можно жить в таком отчаянии? А все из-за этого ужасного кувшина. Тетя Бекки, казалось, ядовито смеялась из своей могилы. И весь свет скоро будет смеяться, и особо, Уильям И.
Уже наворотил - и гораздо быстрее. У него ума палата - обмануть Гей, отправиться на танцы, где всякий может его увидеть и рассказать о том Гей... Провоцирует на разрыв помолвки? С Нэн все понятно - ей как раз в удовольствие открыто продемонстрировать свою победу над "любимой" подругой. Клубок змей, словом. Девочку очень жалко, но лучше так, чем стать женой подобного типа и потом всю жизнь за то страдать. Роджер, надеюсь, не подведет.
цитата:
Золотые бусинки рассыпались в пыли дороги, словно крошечные звездочки в бледном осеннем лунном свете
Красиво как! Хелга пишет:
цитата:
меня все время смущает это слово "клан".
Меня вот тоже смущает, режет глаз и ухо. Есть в этом слове какой-то негативный, неприятный оттенок...
- учитывая почти полную невозможность развода в ту эпоху. Но даже если бы и можно было развестись - Гей достойна лучшего, пусть рядом с ней будет джентльмен! А Ноэль, надеюсь, ещё будет наказан за такое, как и Нэн...
Думаю, момент с ожерельем похож на избавление от цепи или кандалов.
Хелга пишет:
цитата:
меня все время смущает это слово "клан"
apropos пишет:
цитата:
Меня вот тоже смущает, режет глаз и ухо. Есть в этом слове какой-то негативный, неприятный оттенок...
А мне нравится, если честно может, просто субъективные хорошие ассоциации с этим словом.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30211
Отправлено: 29.03.14 22:08. Заголовок: apropos пишет: У не..
apropos пишет:
цитата:
У него ума палата - обмануть Гей, отправиться на танцы, где всякий может его увидеть и рассказать о том Гей...
Да, здесь такой момент - о чем он только думал? Или просто не думал? Или только о себе, любимом?
Armillaria пишет:
цитата:
Гей достойна лучшего, пусть рядом с ней будет джентльмен!
Да, да. Такая светлая, чистая душа. Как часто такие попадают в лапы ноэлей.
Да, здесь такой момент - о чем он только думал? Или просто не думал? Или только о себе, любимом?
Да он не один такой, собсьно Не думают оне ни о чём таком. Отвязался и ладно. "И не обязан!" Может, так и лучше. Те, кто долго финтит, мычит и хвост по частям отрезает, по-моему, ещё хуже. А тут волшебный пендель и никаких иллюзий.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30212
Отправлено: 30.03.14 11:56. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
А тут волшебный пендель и никаких иллюзий.
Это точно!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30213
Отправлено: 30.03.14 11:57. Заголовок: VII Пенникьюик Да..
VII
Пенникьюик Дарк решил, что должен жениться. Не без долгих и мучительных раздумий. Много лет Пенни считал, что навсегда останется холостяком. В молодости он был вполне горд собой, будучи немного сердцеедом. Он намеревался когда-нибудь жениться. Но пока он принимал решение, избранная леди, каким-то образом, оказывалась помолвленной с кем-то другим. Так он и додрейфовал до штилевой полосы в матримониальных перспективах, прежде чем осознал это. Молодые девушки стали считать его одним из старичков, а девы подходящего возраста уже превратились в замужних дам. Клан переместил Пенни в разряд убежденных холостяков. Поначалу Пенни возмущало это. Но по прошествии лет он смирился. Что привлекательного для него в женитьбе? У него достаточно денег, чтобы не работать, небольшой удобный дом в Серебряной Бухте, вполне сносная экономка в лице старой тетки Руфь Пенхаллоу, славный маленький автомобиль, чтобы объезжать окрестности, и два великолепных кота – всегда у его ног. Питер Первый и Питер Второй, которые спали в ногах его постели и ели за его столом. Что больше могла дать ему женитьба? Он самодовольно сравнивал свою долю с жизнью большинства знакомых ему женатых мужчин. Он бы мог поклясться, что не хотел бы получить ни одну из их жен в качестве дара. Что касается семьи, то на свете вполне достаточно Дарков и Пенхаллоу и без его вклада. «Пусть лучше иссякнет дурная кровь».* Пенни недовольно ворчал, когда дядя Пиппин подтрунивал над ним по поводу его холостяцкого положения. Ему нравилось сидеть в церкви и жалеть Чарли Пенхаллоу, который располагал скамьей впереди, что тому приходится покупать платья для семи глупых дочерей и смотреть на все это. Данная жалость имела для Пенни особый привкус, потому что миссис Чарли была когда-то единственной девушкой, которую Пенни всерьез рассматривал как кандидатуру будущей жены. Но прежде чем он пришел к выводу, что хочет этого, она вышла замуж за Чарли. Тогда Пенни убедил себя, что ему все равно, но ныне, в зрелые пятьдесят, перебирая свои былые увлечения, как пес вспоминает, сколько закопал костей, он постоянно возвращался мыслями к Эми Дарк. Это означало, что воспоминания о ней все еще жалили его. Эми была милой девушкой, да и сейчас оставалась милой женщиной, несмотря на семь дочерей и двоих сыновей, и иногда, когда Пенни смотрел на нее в церкви, он чувствовал смутное сожаление, что она не дождалась, пока он решал, хочет ли ее или нет. Но в целом, холостяцкое существование очень устраивало Пенни. Ему нравилось утверждать, что «сохранил юношеское сердце», и не подозревал, что молодые считали его старым ловеласом. Он же считал себя вполне денди, которым восхищается семейство. Он мог приходить и уходить, когда пожелает. У него не было никаких обязательств или обязанностей. Так или иначе, в последние годы сомнения в правильности решения остаться холостяком, время от времени, терзали его. Тетя Руфь старела, ее сердце могло сдать в любой момент. Как, черт побери, он найдет подходящую экономку? Ревматизм уже начинал крутить ноги, а его дед, Рональд Пенхаллоу, долгие годы был калекой. Если его, Пенни, дела пойдут таким образом, кто будет ему прислуживать? А если ревматизм доберется до сердца, как это случилось с дядей Алеком, а в доме не будет экономки, он может умереть ночью, и никто долго не узнает об этом. Скорбная мысль о себе, лежащем мертвым неделю за неделей, всеми забытом, была невыносима. Вероятно, лучше жениться, пока не стало слишком поздно. Но все эти мимолетные страхи, возможно, и не подвигли бы его к действию, если бы не тетя Бекки со своим кувшином. Пенни хотел кувшин. Не то, чтобы он расположен к сей вещи, но получить ее – вопрос справедливости. Его отцом был старший брат Теодора Дарка, и его семья имела все права на кувшин. Но Пенни справедливо полагал, что оставаясь неженатым, он упускает этот шанс. Тетя Бекки высказалась вполне определенно. Ситуация склоняла чашу весов в сторону женитьбы, и Пенни, с тяжким вздохом сожаления о своем беззаботном и легком существовании, с каковым придется расстаться, принял решение, что женится, даже если это убьет его.
Для чего ещё жениться, как не для обретения бесплатной прислуги?
И действительно. Вопрос теперь в том - кого он выберет себе в жены. Явно намечается очередная интрига.
цитата:
она не дождалась, пока он решал, хочет ли ее или нет.
Не, ну прелесть, какой типичный образчик мужской психологии и мужеского же эгоизма.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30215
Отправлено: 30.03.14 17:45. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Мне именование всей этой разнопёстрой компании тем не менее во многом схожих людей "кланом" кажется абсолютно органичным.
Так и правильно, все ощущения же субъективны. У меня, видимо ассоциации с мафиозным кланом.
apropos пишет:
цитата:
Не, ну прелесть, какой типичный образчик мужской психологии и мужеского же эгоизма.
Денди такой, гегемонический. Ну и семейные черты налицо. [взломанный сайт]
Скрипач не нужен
Сообщение: 802
Отправлено: 30.03.14 22:52. Заголовок: Хелга пишет: У меня..
Хелга пишет:
цитата:
У меня, видимо ассоциации с мафиозным кланом.
О! Неожиданно. А как же кельты, шотландцы? У меня они в первую очередь всплывают. Потому, наверно, и с Дарками - Пенхаллоу всё складно монтируется.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30219
Отправлено: 30.03.14 23:05. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
А как же кельты, шотландцы?
О, отличная психологическая установка! Спасибо!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30223
Отправлено: 02.04.14 10:09. Заголовок: VIII Оставалось вы..
VIII
Оставалось выбрать леди. Непростое дело. Но должно бы быть попроще, чем тридцать лет назад. Масштаб выбора уже не так широк, в чем Пенни горестно признался самому себе. Он не собирался жениться за пределами клана. В двадцать пять он забавлялся этой отважной мыслью, но разумный мужчина пятидесяти трех не станет так рисковать. Какая же из старых дев или вдов может стать миссис Пенни Дарк? Поскольку, как решил Пенни со следующим вздохом, ею должна стать вдова или старая дева. Несмотря на юношеские замашки, Пенни был отнюдь не глуп и прекрасно осознавал, что ни одна молодая девушка не посмотрит в его сторону. Для этого, как он цинично определил, у него недостаточно денег. Он принялся сопоставлять достоинства старых дев и вдов. Старая дева не очень привлекала его. Ему претила мысль жениться на женщине, которой не соблазнился ни один мужчина. Но тогда – вдова! Слишком опытная в том, как управлять мужчинами. Лучше уж благодарная старая дева – она всегда будет помнить, от чего он ее спас. Итак, он рассмотрит их всех.
Приняв решение, он несколько воскресений подряд посещал как церковь Розовой Реки, так и Серебряной Бухты, перебирая варианты. Весьма интересное занятие. Намного забавней, чем считать бусины на платье миссис Уильям И., чем он занимался несколько предыдущих воскресений, чтобы пережить скуку церемонии. Пенни ощущал себя молодым и бодрым. Он лукаво гадал, что бы подумал мистер Трэкли, если бы узнал. И как бы разволновались все вышеуказанные варианты, узнай они, что брошено на чашу весов. Сохранила ли бы Хестер Пенхаллоу, поющая в хоре, столь же самодовольный и возвышенный вид, если бы догадывалась, что ее шансы стать миссис Пенникьюик Дарк в этот момент обдумываются внизу на скамье? Не то, чтобы у Хестер был шанс. Жениться на таком клюве! Никогда! Даже за сорок кувшинов. «Я же не могу жениться на уродливой женщине», – печально думал Пенни. Остальных старых кошек из хора он отверг, не раздумывая.
Эдна Дарк изысканна, но у нее очень скучное лицо. Шарлотт Пенхаллоу слишком безвкусна, да и рот у нее широковат. Вайолет Дарк все еще красива – яркая женщина с маленькими светло-карими глазами и гнусавым голосом. Красива, но без шарма. Пенни подумал, что может обойтись без красоты и стиля, но шарм быть должен. Кроме того, у него вдруг возникло необъяснимое сомнение в том, что она примет его предложение.
У Берты Дарк совсем неплохое лицо, но где она достала такие толстые ноги? Пенни подумал, что не сможет вытерпеть, если пара таких ног будет каждое воскресенье топать вслед за ним по церковному проходу. У Элвы Пенхаллоу изящные стройные ноги, но Пенни решил, что она «слишком набожна» для него. Религиозность – это, конечно, очень хорошо, и в определенном количестве приличествует женщине, но Элва переходит всякие границы, что мешает ей стать хорошей женой. По рассказам она настолько добросовестна, что каждый вечер записывает в дневник минуты, проведенные в праздности, и молится о прощении. Слишком усердная… чересчур усердная. Пенни гадал, сколько на самом деле лет Лорелле Дарк. Никто, кажется, этого не знал, но все сходились во мнении, что она выглядит на тридцать. Пышная и аппетитная штучка, и он бы тотчас выбрал ее, если бы не побаивался, что она еще недостаточно стара, чтобы старый холостяк стал ее последней надеждой. Пенни не хотел подвергать себя риску отказа. Джесси Дарк, возможно, подошла бы. Но он слышал, как она сказала, что любит, чтобы коты «знали свое место». Она никогда не смирится, чтобы этим местом стала супружеская кровать – не сомневался Пенни. Первый и Второй Питеры не согласятся на такой брак. Бесси Пенхаллоу… нет, исключено. Эта огромная бородавка на подбородке, украшенная тремя волосинками, невыносима. Более того, она не менее религиозна, чем Элва. Бесси – по определению Пенни – сумасшедшая миссионерка. В последний раз, когда он беседовал с нею, она рассказывала ему, что в Китае возник интерес к христианской литературе, и обиделась, что он не выразил восторга по этому поводу. Милдред Дарк, которая работала в городе стенографисткой в адвокатской конторе и приезжала домой на выходные, выглядела стильно и модно. Но какие ужасные пигментные пятна на лице. Легко заявить, что под кожей все женщины – сестры, – Пенни точно не помнил, где это сказано – в Шекспире или Библии – но кожа у них, что ни говори, слишком разная. Что касается ее сестры Гарриет, которая «ушла» в спиритизм и утверждала, что имеет «духовного возлюбленного» на «той стороне», пусть себе продолжает любить духовно. Пенни не собирался становиться ее возлюбленным на этой. Никаких жутких соперников. Бетти Мур могла бы стать его избранницей, будь она Дарк или Пенхаллоу. Но в женитьбе на какой-то Мур содержится слишком много случайностей. У Эмилии Трэск водились деньги, но выглядела она излишне сурово. Нет, нет, только Дарк или Пенхаллоу. Женитьба – вообще рискованное дело, но лучше иметь дело со знакомым дьяволом, чем с незнакомым. Маргарет Пенхаллоу. Симпатичная, и глаза до сих пор хороши. Мистер Трэкли сказал, что у нее прекрасная душа. Вероятно, так оно и есть – но очень уж худа. Миссис Кларенс Дарк… ох, полная охапка женщин! Но она вдова, и говорят, что однажды на молитвенном собрании шлепнула мужа по лицу. И хотя дядя Пиппин заявил, что предпочел бы публичную пощечину публичному поцелую – как случилось с Энди Пенхаллоу – Пенни не видел необходимости ни в том, ни в другом. В конце концов, фигура у Маргарет более изысканна. Все молодые девушки в наши дни отощали. Не то, что лакомые толстушки его молодости. Куда пропали вчерашние девушки? Девушки, которые были девушками, эх! Но Маргарет – изящная и кроткая, она бросит писать свои глупые стишки, когда у нее будет муж. К тому моменту, когда проповедь мистера Трэкли подошла к концу, Пенни решил, что женится на Маргарет. Он вышел из церкви в пьянящий солнечный октябрьский день, чувствуя себя уже связанным и окованным. Когда все сказано и сделано, он бы хотел немножко… ну… романтики. Пенни вздохнул. Жаль, что он не женился много лет назад. Сейчас все бы было уже привычным.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30224
Отправлено: 02.04.14 21:10. Заголовок: IX Большой Сэм не ..
IX
Большой Сэм не был особо счастлив. Лето прошло, заканчивалась осень, зима угрожающе маячила впереди. В хижине Уилкинса гуляли сквозняки, а Бухта Большой Пятницы стала тоскливо безлюдным местом. Он страдал несварением, питаясь едой своего приготовления. Домохозяйки клана время от времени по очереди приглашали его пообедать, но Большой Сэм ни разу не озаботился пойти, считая, что все они на стороне Маленького Сэма. Даже Дарки и Пенхаллоу стали по-современному небрежными, мрачно отмечал он. Мирятся со всем и вся. Но когда Большой Сэм услышал, что Маленький Сэм навещает по воскресным вечерам вдову Терлицик, он на какое-то время потерял дар речи, а затем принялся высказывать тем, кто его слушал, все, что думает по этому поводу
«Как пить дать, хочет довести до смерти еще одну жену. Вообще-то считал, у Маленького Сэма подольше ума. Но разве можно доверять человеку, который уже был один раз женат, даже если думаешь, что хорошо его знаешь. Это он то, самый уродливый в семействе! Не то, чтобы эта женщина Терлицик – красотка, со всеми ее бородавками и трясущимися лодыжками. Я бы сказал, она похожа на боксера. А какая толстая! Если бы ему пришлось покупать ее по цене за фунт, он бы сто раз подумал. Уже дважды была замужем. Некоторые никак не могут остановиться. Мне жаль Маленького Сэма, но он того заслуживает. Слыхал, он шел вместе с нею из церкви домой. А дальше начнет петь ей серенады. Я упоминал, что Маленький Сэм считает, что умеет петь? Я ему так прямо и сказал: «Ты называешь этот нечестивый вой музыкой?» У Терлицик нет слуха. Но у нее еще будет невзгод. Я бы мог назвать несколько, если бы захотел».
Никто в клане не одобрял вышеуказанные ухаживания. По правде говоря, все давным-давно пришли к молчаливому соглашению, что Сэмы представляют из себя нечто особое, и не судили их по обычным семейным стандартам. Но все же, Терлицик – это перебор. Хотя, никто из них не принял предположительные матримониальные планы Маленького Сэма так близко к сердцу, как Большой Сэм. Когда последнего видели стоящим на скале, дико размахивающим в воздухе руками, можно было биться об заклад, что он кричал волнам и звездам не эпохальные строфы, а поносил вдову Терлицик. Она – как он сообщал всему миру – египетская кобра, большая толстая неряха, ненасытная особь женского пола и тигрица. Он исповедовал глубокое сочувствие к Маленькому Сэму. Бедный парень слегка размечтался. Он обязан обрести здравый смысл! Пережить двух мужчин! Ха! Но эти вдовы сбивают людей с толку. А у Терлицик так много опыта. Два умерших мужа. Все эти комплименты, должным образом переданные Маленькому Сэму и миссис Терлицик, возможно, расстроили их, а, возможно, и нет. Маленький Сэм никому не сообщал о своих планах и демонстративно растил троих котят Горчицы. Белая богиня утра все еще стояла на полке с часами, лишь пыль покрыла ее стройные ноги. Когда отец Салливан устроил следующую лотерею в церкви на мысу, Маленький Сэм сказал, что это должно быть прекращено законом, и посетовал, что об этом думают протестанты?
Как разобрало мужиков на женитьбу вдруг. Пенни, конечно, мягко говоря, далеко не подарок, а наблюдать, как он подбирает себе жену, и вовсе малоприятно. Весь "джентльменский" набор на ладони, а нам еще, оказывается, романтики хочется. Это что-то! Но отказа боится, ага. Как же - самолюбие задеть.
цитата:
Пенни решил, что женится на Маргарет. Он вышел из церкви в пьянящий солнечный октябрьский день, чувствуя себя уже связанным и окованным.
Оне решили. Хочется надеяться, что Маргарет преподнесет ему какой-нибудь сюрприз, хотя для нее замужество даже с таким представителем - шанс на то, чтобы поменять свою жизнь. Да даже заиметь свой дом - это уже немало. Если оне используют нас - почему бы нам не использовать их? [взломанный сайт]
Сэмы - особая статья. Милые какие, и забавные. И жаль их, особенно одинокого и несчастного Большого Сэма. Автор, как всегда, отжигает:
цитата:
Она – как он сообщал всему миру – египетская кобра, большая толстая неряха, ненасытная особь женского пола и тигрица.
Матримониальные рассуждения Пенни при выборе невесты - это что-то с чем-то. Такие портреты... - пусть и субъективные, с его точки зрения. Но всё же, несколько штрихов - и целая галерея старых дев и вдов Дарков- Пенхаллоу выстроилась.
Tanya
Сообщение: 238
Настроение: Всё явственней смысл, зашифрованный в днях...
Хелга Вот что мне у Монтгомери нравится больше всего - как она может представить себя на месте любого из своих героев - мужчин, женщин, детей, "проникнуть" в их мысли, когда они не подозревают, что кто-то их может услышать. Палитра ее персонажей так разнообразна, что диву даешься, как ей удается объединить их всех "под одной крышей" того или иного сообщества, клана. От благообразных матрон и степенных отцов семейства до "маленьких и незаметных" старых дев, с их историями, а главное - их чувствами, переживаниями. Ну, оделенные лаской дети ей особенно близки, почти в каждой ее повести такие есть. Но разные типы вроде Утопленника Джона, держащего взрослую дочь взаперти и полагающего, что так и надо, или Пенни Дарка, считающего горошины на платье сидящей перед ним дамы и выбирающего себе невесту . И, конечно, она великая мастерица интриги, увлекает перипетиями, житейскими, в общем-то, ситуациями, без погонь и стрельбы держит читателей в напряжении до самого конца. И ружья, кругом ружья, которые выстрелят в конце концов, будьте уверены.
Обожаю Монтгомери, могу повторять это снова и снова. Мало таких авторов, как мне кажется, - которые бы сочетали иронию, отвагу, бескомпромиссность, умение сочетать простые житейские дела с высокой романтикой.
Ау, великий мужской пол, гениальные писатели и читатели, разумеется, не снизойдете до чтения и оценки. Это в космос, конечно, так просто.
apropos
Главвред
Сообщение: 37806
Отправлено: 03.04.14 20:56. Заголовок: Tanya пишет: Вот что..
Tanya пишет:
цитата:
Вот что мне у Монтгомери нравится больше всего
Подпишусь! Хотя мне, пожалуй, вообще трудно выделить что-то - нравится все. Начиная от собственно литературного стиля, когда так "вкусно" читать, смаковать каждую фразу - до шикарных, держащих в напряжении интриг; от безупречных описаний что погоды\природы - до создания потрясающих, разнообразных и таких живых персонажей, от иронии и романтики - до глубин философии. Хелга пишет:
цитата:
Обожаю Монтгомери, могу повторять это снова и снова.
В одной лодке. Хелга пишет:
цитата:
Ау, великий мужской пол, гениальные писатели и читатели, разумеется, не снизойдете до чтения и оценки.
Оне заняты более серьезными делами. Футбол опять же скоро (или уже?)...
Внезапное прибытие «домой» Фрэнка Дарка с сестрой Эдной шлепнулось на клан, как бомба. Эдна считает, объявил Фрэнк, что имеет такие же права на кувшин, как все остальные, и не дала ему покоя, пока он не согласился поехать. Дэнди приходится ему дядей, так что, кто знает? Так или иначе, но на раздаче они будут присутствовать. А еще он устал от запада. Вероятно, продаст там все и приобретет что-нибудь на острове. Осядет до конца дней среди своих. «И женишься на маленькой островитянке», – сказал дядя Пиппин. «Конечно, – рассмеялся Фрэнк. – Они лучше всех». Но едва он вышел из магазина, любезные улыбки растаяли. «Не выглядит слишком процветающим», – прозвучал приговор. «Опустился. Говорят, много транжирил, – сказал Уильям И. – Тратил все, что заработал, быстрее, чем зарабатывал». «Слишком красив был в молодости, чтобы не стать дурным. Это всегда портит мужчину», – прорычал Сим Дарк, который если и испортился, то точно не по указанной причине. Джоселин узнала о приезде Фрэнка на следующий вечер, собираясь в церковь. Тетя Рейчел мимоходом бросила миссис Клиффорд: «Говорят, Фрэнк Дарк снова вернулся домой» – и у Джоселин закружилась голова, вся вселенная пустилась вращаться вокруг нее. На какой-то миг она даже подумала, что теряет сознание, и вцепилась в стол, чтобы удержать равновесие. Фрэнк дома… Фрэнк! В одно мгновение прокрутились назад десять лет, как бывает, когда находишь в книге засушенный лист, и она увидела себя, в тумане вуали, смотрящей в прекрасные глаза Фрэнка Дарка.
«Ты еще не готова, Джоселин? – раздраженно спросила тетя Рейчел. – Мы опаздываем. И если опоздаем, нам не хватит мест. Сегодня все соберутся слушать Джозефа».
Этим вечером проповедь в церкви Серебряной Бухты должен был читать преподобный Джозеф Дарк из Монреаля, и, разумеется, почти все Дарки и Пенхаллоу собирались пойти. Они гордились Джо. Он был самым высокооплачиваемым священником в Канаде – маленький Джо Дарк, что когда-то бегал босиком по Серебряной Бухте, а по выходным работал на состоятельных родственников. В те времена они не слишком беспокоились о нем, но ныне его нечастые визиты стали событием, а когда он проповедовал в местной церкви, приходилось ставить стулья в проходе.
Джоселин шла в церковь с тетей. В этот октябрьский вечер было тепло, как в июне. Игривый ветер срывал золото с кленов. На западе над сиренево-коричневыми холмами дымчатой хризантемой расцветало небо. Огромная оранжевая луна поднималась над Лесной Паутиной, добавляя в ее красоту свое далекое строгое совершенство. Красные вспаханные поля источали запах влажной глины. Все нынче занимались пахотой. Хью целый день пахал огромное поле в Лесной Паутине. Джоселин знала, как он любит это поле. Она видела его в окно и снова гадала, на самом ли деле он собрался продать ферму. Такие слухи возрождались неделю за неделей. Тетя Рейчел вновь упомянула об этом, и ее слова пронзили Джоселин, словно застарелая зубная боль. Но сейчас все было забыто от нового потрясения. Она шла, словно во сне, не понимая, рада ли она, огорчена, ликует или… или… боится. О, да, она знала. Боится. Внезапно и ужасно напугана. Боится увидеть Фрэнка. Она полагала, что в этот вечер нет опасности увидеть Фрэнка. Он остановился у своего брата Бертона в Индейском Ключе, а тот никогда не ходил слушать проповеди Джозефа Дарка. Джо Дарк женился на девушке, которую выбрал для себя Берт, и с тех пор Берт приписывал успех Джо на религиозном поприще умению последнего обольщать женщин. Кроме того, Берт всегда декларировал, в своем особом стиле, что старая церковь в Серебряной Бухте переполнена занудами. Как сказал дядя Пиппин, Берт Дарк – самый что ни на есть сквернослов. Но Джоселин понимала, что рано или поздно где-нибудь встретит Фрэнка. И она смертельно боялась этого, леденея от ужаса. Они опоздали. Когда прибыли в церковь, его преподобие Джозеф уже читал молитву, и им пришлось ждать на крыльце, заполненном такими же опоздавшими. Внутренние двери были плотно закрыты, и лишь невнятное гулкое бормотание проникало наружу. Джозеф Дарк имел прекрасный голос, и что-то в слабом неясном ритме его речи успокоило Джоселин. Она предпочла остаться здесь, слушая его. Одному нужно слушать, другому – ощущать, а третьему – лишь желать. Сначала она не увидела Хью. Он стоял у нее за спиной, глядя горящими глазами. На крыльце были также Палмер Дарк и Хомер Пенхаллоу. Они дружелюбно кивнули друг другу, упомянули о погоде и замерли, ненавидя друг друга, пока Джозеф читал проповедь. Перемирие по поводу кувшина было заключено, но старая добрая вражда все еще терзала их. Амброзин Уинкворт проплыла мимо и прошла внутрь, высоко держа голову, сияя бриллиантовым кольцом на руке без перчатки. Амброзин не собиралась ждать на крыльце, пока малютка Джо Дарк, которого она когда-то, бывало, шлепала, закончит свою проповедь. Он всегда произносил ее излишне гордо, считала Амброзин. Теперь она никогда не носила перчаток, а этим вечером была счастливейшей из присутствующих женщин. Завистники судачили, что важность, которую напустила Амброзин из-за кольца, выглядит нелепо. «И разве ныне она не прекрасная леди?» – прошептал дядя Пиппин, сидя на третьей ступеньке галереи рядом с Большим Сэмом, который пришел узнать, правда ли, что Маленький Сэм каждый воскресный вечер посещает церковь Серебряной Бухты, чтобы провожать вдову Терлицик на обратном пути домой. «Ну и длинный же хвост у нашей кошки», – прошептал в ответ Большой Сэм. Позади, в темном углу притаился Стэнтон Гранди, молчаливо, скрытно. Прежде ему никогда не удавалось послушать проповеди Джо Дарка. Всегда что-то мешало. Но сейчас появился шанс увидеть человека, которого его Робина тайно любила всю жизнь. Робина, которая стала пригоршней пепла в урне церковного кладбища, и весь этот пепел, вплоть до сердца, принадлежал Джозефу Дарку, а не законному владельцу, Стэнтону Гранди. Донна Дарк с отцом также присутствовали здесь, хотя Утопленник Джон никогда не рвался слушать проповеди Джо. Не то чтобы он имел что-то против него. Но считал, что такой успех среди клана может вскружить тому голову. Однако Донна настояла на том, чтобы пойти, и Утопленник Джон сдался. Он медленно, но верно смирялся с тем, чтобы время от времени уступать Донне. Это несколько улучшало обстановку. За прошедший месяц сплетни о Питере и Донне сошли на нет. Сначала они были у всех на устах – в особенности гадали, почему история так неожиданно закончилась. Утопленник Джон не утруждал себя такими размышлениями. Все просто. Он приказал Донне отвергнуть парня, и она, разумеется, подчинилась. Сама мысль о поведении Питера в то достопамятное воскресенье возмущала Донну. Вирджиния считала, что в этом проявилась ее высокая натура. Хотя, по большому счету, Вирджиния чувствовала себя не слишком уютно. Дорогая Донна ужасно изменилась – без сомнения, из-за того, что с ней произошло. Она смеялась над сентиментальными воспоминаниями Вирджинии. Она сказала, что будь Барри жив, они, вероятно, постоянно ругались бы, как кошка с собакой. Дома поведение Донны иногда смахивало на замашки светской тигрицы. В конце концов Утопленник Джон пришел к выводу, что жизнь стала бы намного спокойней, позволь он Питеру забрать ее. В ней не осталось ничего приятного. Лучше бы Вирджинии не было рядом. Короче говоря, Донна теперь, как признался он своим свиньям, ни рыба, ни мясо.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30228
Отправлено: 06.04.14 17:24. Заголовок: Здесь была и Кейт Му..
Здесь была и Кейт Мур, как обычно, пышущая цветом лица и здоровьем, разодетая, с тремя маленькими черными завитками на лбу, радующими глаз гладкостью и отточенностью. Мюррей Дарк нетерпеливо ждал, когда Джо закончит, и он сможет войти и целый час смотреть на Тору. Перси Дарк и Дэвид Дарк мрачно избегали смотреть друг на друга. Они не «разговаривали» со времен драки на похоронах и никогда, черт побери, не будут. Темпест Дарк пришел, потому что в детстве был закадычным другом Джо и до сих пор любил бродягу, несмотря на его религиозное поприще.
Подводя итог вышесказанному, здесь, на старом церковном крыльце, кипела старая смесь страстей, ненавистей, надежд и страхов, ожидая, пока Джозеф Дарк не закончит свою кажущуюся бесконечной проповедь. Джоселин любила эту церковь – тихое старое серое здание, окруженное могильными плитами и покрытыми мхом памятниками. Она радовалась, что это кладбище не выровняли и не подогнали под образец, как сделали в Розовой Реке. Снаружи над могильными камнями спокойно светила луна, и бродил Лунный человек. Время от времени он останавливался и что-то говорил своей безмолвной лучшей подруге. Время от времени кланялся луне. Или подходил то к крыльцу, то к окну церкви и заглядывал внутрь. Позже, когда паства запоет, он запоет тоже. Но никогда он не ступал за церковную дверь. «Какого дьявола там тянет Джо?» – нетерпеливо думал Утопленник Джон. Он не осмелился браниться вслух, но, к счастью, мысленно был свободен.
Фрэнк Дарк стоял на крыльце, под маленьким висячим фонарем. Джоселин не сразу заметила его. Он стоял там, бессмысленно оглядываясь вокруг и улыбаясь. Она уставилась на него с ужасом, сменившимся изумлением. Этот человек не мог быть Фрэнком Дарком, не мог быть тем стройным, галантным юношей, которому она так внезапно отдала свое сердце в день своей свадьбы. Этот человек не мог быть тем, которого она тайно любила десять лет. Этот! Толстый, наполовину лысый, с красным носом, набрякшими веками и воспаленными глазами, болезненно желтым лицом, потрепанный. Весь с ног до головы под девизом «Неудачник». Она увидела его таким, каким он и был – хуже того, каким был всегда под тем шармом исчезнувшей ныне юности. Ничтожный, грубый, грошовый. Она смотрела на него с тем упрямым недоверием, с каким мы встречаем факт внезапной смерти. Этого не может быть! Неужели ради этого человека она разрушила жизнь Хью и навсегда потеряла Лесную Паутину? Джоселин услышала смех и в первый момент подумала, что смеется сама, но нет, то был кто-то другой. Смеялся Хью, стоящий позади нее. Он увидел то же, что и она. Джоселин казалось, что не бывает большей глубины стыда, чем та, в которую она погрузилась. Смех Хью привлек внимание Фрэнка. Он широко улыбнулся и радостно рванул к ним с протянутой для приветствия рукой. «Хью… и Джоселин! Здравствуйте! Здравствуйте! Как приятно видеть вас снова, друзья! Ты совсем не изменилась, Джоселин, красивее, чем прежде. Не может быть, что прошло десять лет с тех пор, как я танцевал на вашей свадьбе. Как летит время!» Джоселин казалось, что ей снится ночной кошмар, и она должна проснуться. Не может быть, чтобы эта жуткая нелепость происходила наяву. Она видела, как Хью пожимает руку Фрэнка – Фрэнка, которого обещал избить, попадись тот ему на глаза. Теперь Хью смотрел на него свысока. Джоселин видела презрение в его глазах, в горьком изгибе губ. Бить столь жалкое существо, из-за которого его бросила невеста. Мысль казалась абсурдной. «Как дела семейные?» – спросил Фрэнк, лукаво подмигнув. Наступившая вдруг, наэлектризованная тишина дала Фрэнку время подумать. Где-то у двери хихикнул невоспитанный юнец. Фрэнк не знал, что последовало за свадьбой, на которой танцевал. Но почувствовал, что ступил куда-то не туда. Вероятно, у них не было детей, и они переживали из-за этого. Его язык вечно доставлял ему неприятности. Но черт побери, если у них нет детей, они могли бы их иметь. Зачем Хью смотреть так сердито? А Джоселин всегда была весьма привлекательной женщиной. Но ей не стоит смотреть на него, словно она увидела нечто незнакомое и гадкое. Фрэнк не любил, когда люди что-то напускали на себя. Преподобный Джозеф завершил проповедь, и ждущие на крыльце со всеобщим вздохом облегчения вошли в церковь. Джоселин, которой хотелось только одного – бежать, бежать и бежать, пришлось зайти вслед за тетей Рейчел и тихо просидеть до конца церемонии, не понимая ни единого слова. Ей казалось, что ее раздели перед всем миром, который глазел, смеясь над ее стыдом. Бесполезно уверять себя, что лишь Хью знал или подозревал о ее любви к Фрэнку Дарку… или кому-то, кого она считала им. Ощущение постыдной публичной наготы не покидало ее. Как Хью, должно быть, смеется над нею! «Ты пренебрегла мной ради этого! И что ты думаешь о своей сделке?» Хью вовсе и не думал ни о чем таком. Он посчитал, что Фрэнк Дарк довольно жалкий образчик мужчины, – не стоящий всей той ненависти, которую он к нему питал – не подозревая, что Джоселин только что увидела то же самое, что и он. В конечном счете, Фрэнк все еще был мужчиной в расцвете лет, а вкусы женщин весьма причудливы. Хью был вторым, кто не слушал Джозефа Дарка. Вся старая горечь и злость того свадебного вечера вновь вскипели в его душе. В какую сумятицу была превращена его жизнь, без его в том вины! Он мог бы выбирать из дюжины девушек – некоторые из них сейчас были здесь в церкви. Посмотрев на них, он решил, что, все-таки, предпочел бы Джоселин. Такой, какая она есть – с победной копной красно-золотых волос над бледным гордым лицом. Если она не принадлежит ему, то, по крайней мере, не принадлежит и другому. Никогда. Она не сможет развестись с ним. Хью заскрипел зубами в диком триумфе. Фрэнк Дарк никогда не получит ее… никогда!
Большой Сэм, словно ошалевший пес, молился сам себе, наблюдая, как Маленький Сэм, сидящий на скамье через проход, глазел на пышную вдову Терлицик. Он тоже не слышал ни слова из проповеди – к сожалению, потому что это была исключительно хорошая проповедь, яркая, красноречивая, поучительная. Джозеф Дарк заворожил своих слушателей. Он умело играл их эмоциями, возможно, даже излишне умело, и они отвечали ему, как арфы отвечают ветру. Они поднимались от низкой суеты к вершинам мечтаний и величия; жизнь, по крайней мере, на время, становилась прекрасной, и ее стоило прожить красиво; и мало кого не заставила трепетать сила убеждения, с которой оратор, наклонившись над кафедрой, обратился лично к каждому из присутствующих: «И никогда, даже в самые мрачные и ужасные моменты, не забывайте, что мир принадлежит Богу», и закрыл библию так, словно в этот миг ударил гром победы. Среди немногих был Стэнтон Гранди. Он сардонически улыбнулся, выходя из церкви. «Дьявол загнан в угол, а то и в два», – сказал он дяде Пиппину. «Черт возьми, но то была служба», – восхищенно заметил дядя Пиппин. «Он умеет проповедовать, – нехотя согласился Гранди. – Интересно, насколько он сам в это верит». Что было несправедливо, потому что Джозеф Дарк верил в каждое слово, которое произносил, во всяком случае, пока проповедовал, и, конечно, не заслуживал обвинения только из-за того, что Робина Дарк, не спросясь, отдала ему свое сердце, которое должно было принадлежать лишь ее сеньору и господину, Стэнтону Гранди.
«Фрэнк Дарк ужасно растолстел, – заметила тетя Рейчел, когда они с Джоселин шли домой. – Пошел по стопам своего отца. Тот весил триста пятьдесят два фунта перед смертью. Я хорошо его помню». Джоселин поежилась. Тетя Рейчел обладала искусством превращать в нелепицу все, о чем говорила. Романтическая любовь Джоселин к Фрэнку Дарку умерла, умерла безо всякой возможности воскрешения. Она умерла так же внезапно, как и родилась, на крыльце церкви Серебряной Бухты. Но Джоселин пыталась, ради себя, взглянуть на ее труп с почтением, с жалостью, со спасительным желанием, что она могла бы быть другой. Ужасно, когда приходится издеваться над своей умершей любовью, и слышать, как над нею издеваются другие. Ужасно думать о годах, напрасно потраченных на Фрэнка Дарка, годах, что должны бы быть отданы детям Хью, создания дома для него, для них в Лесной Паутине. Ужасно думать, что страсть и преданность, и высокое самоотречение этих прошедших лет потрачены на человека, который стал тем, о ком говорят: «весил триста пятьдесят два фунта перед смертью». Джоселин посмеялась бы над собой, если бы не боялась, что потом не сможет остановиться. Весь мир смеялся бы над нею, если бы знал. Даже высокие, шумящие на ветру тополя возле дома Уильяма И. казалось, издевательски показывали на нее пальцами на фоне освещенных луной облаков. Она ненавидела звезды, что подмигивали ей, холодный дурацкий вечерний ветер, который насмешливо выл, круглые плечи холмов над бухтой, что тряслись от смеха. Что там говорит тетя Рейчел? Что-то о Пенни Дарке, ставшем слишком чванливым с тех пор, как получил от тети Бекки бутыль с водой из Иордана. «Ему не стоит воображать, что он такой один в клане». Джоселин почувствовала, что ей хочется сделать что-то жестокое. Захотелось заставить кого-то хоть отчасти ощутить боль и унижение, что терзали ее. «О, это именно так, тетя Рейчел. Я давным-давно пролила твою воду из Иордана и наполнила бутылку водой из бака. Ты молишься простой воде все эти годы!»
Получаю просто бешеное удовольствие, наблюдая, как постепенно из "паутины" вытягиваются нити, разъединяются или соединяются, сплетаются или переплетаются в новой ипостаси. Вот и Фрэнк обрушился на наши с Джоселин головы, и что может быть ужаснее, что из-за столь "ничтожного, грубого и грошового" (какая уничижительная, но меткая оценка) человека, разрушены жизни Джоселин и Хью? С другой стороны, конечно, ей крупно повезло, что он вернулся, и она смогла освободиться от этого нелепого, долгие годы культивируемого чувства. Хью просто шикарен:
цитата:
Если она не принадлежит ему, то, по крайней мере, не принадлежит и другому. Никогда.
Речь не мальчика, но мужа. И как здорово автор показывает точку зрения Хью на происходящее, его восприятие Фрэнка - не женское, но мужское. Блестяще! Хочется очень многое просто цитировать, потому как бесподобно все описано и передано, и конечно, убийственное признание Джоселин:
цитата:
Я давным-давно пролила твою воду из Иордана и наполнила бутылку водой из бака. Ты молишься простой воде все эти годы!
А Питер таки уехал... Зато Утопленник теперь о том жалеет.
Бесподобно! Потрясающая вещь Монтгомери! Удивляюсь, как, почему она до сих пор не была переведена? Спасибо тебе, что открыла для нас этот замечательный роман! А в церкви чуть ли не половина присутствующих заняты своими мыслями да делами, только не слушанием проповеди преподобного Джо. Джоселин поразила. А я-то всё гадала, что же случилось. Но такого предположить никак не могла. Платоническая любовь к другому в течение десяти лет... Ужас какой!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30229
Отправлено: 07.04.14 10:39. Заголовок: Tanya пишет: И ружь..
Tanya пишет:
цитата:
И ружья, кругом ружья, которые выстрелят в конце концов, будьте уверены.
Ружья начали палить.
apropos пишет:
цитата:
С другой стороны, конечно, ей крупно повезло, что он вернулся, и она смогла освободиться от этого нелепого, долгие годы культивируемого чувства.
И еще с одной стороны - она теперь сможет оценить Хью, если не дурочка. На фоне Фрэнка. И, еще подумалось, такой камешек от Монтгомери в огород дев, которые, начитавшись романов, ждут принцев и идеалов, отвергая нормальных живых мужчин. Возможно, Монтгомери это в виду и не имела, но как-то так получилось.
bobby пишет:
цитата:
А в церкви чуть ли не половина присутствующих заняты своими мыслями да делами, только не слушанием проповеди преподобного Джо.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 367
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
, эх...
Но, может, еще что накопаю. 
Мне так кажется. 
Зацепило, да. Трагедия и комедия идут рука об руку. 
. 
Надо же так... со всеми... Насчёт сердца, насчёт ребёнка в машине etc, etc! 
Фраза и по-английски сложная, а по-русски её составить так, чтобы язык и глаза не сломать - надо прежде покрутить. Я свой вариант написала только для того, чтобы показать, как вижу структуру - без "сидящих здесь" в первой половине и с кувшинчиком в качестве подлежащего в последней - "кому он достанется". Мне кажется, так будет лучше.
может, просто субъективные хорошие ассоциации с этим словом.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
