«Сильвия – красивое имя», – отважился дядя Говард, чью первую любовь звали Сильвией. «Нельзя так называть ее, – шокированно произнесла тетя Милисент. – Неужели вы не помните, что Сильвия, жена двоюродного деда Маршалла сошла с ума? Она умерла, издавая вопли. Я считаю, имя Берта было бы более подходящим». «Между прочим, в семье Джона Си Лесли-с той-стороны-залива есть Берта», – заметила Младшая бабушка. Джон Си был дальним родственником, который не ладил с кланом. Так что Берту отклонили раз и навсегда. «Разве не славно было бы назвать ее Аделой? – сказала тетя Энн. – Помните, Адела – единственная выдающаяся особа, состоящая с нами в родстве . Знаменитая писательница…» «Мне бы хотелось прояснить тайну смерти ее мужа, прежде чем кто-либо из моих внуков будет назван в ее честь», – сурово заявила Младшая бабушка. «Глупости, мама! Ты же не подозреваешь Аделу». «В каше был мышьяк», – мрачно ответила Младшая бабушка. «Я скажу вам, как следует назвать это дитя, – объявила тетя Сибилла, дождавшаяся подходящего мистического момента. – Теодора! Оно явилось ко мне этой ночью, видением. Меня разбудило ощущение ледянящего холода на лице. Я вся покрылась мурашками. И услышала голос, произнесший имя – Теодора. Я записала его в своем дневнике, едва проснулась». Джон Эдди Лесли-с-той-стороны-залива рассмеялся. Сибилла возненавидела его за это на несколько недель. «Я желаю, – сказала добрая старая двоюродная тетя Матильда, – чтобы ее назвали в честь моей маленькой умершей девочки». Голос тети Матильды задрожал. Ее маленькая девочка умерла пятьдесят лет назад, но все еще не была забыта. Лорейн любила тетю Матильду. Ей хотелось порадовать ее. Но она не могла… не могла… назвать своего любимого ребенка Эммалинзой. «Не к добру называть дитя в честь умершей», – отрезала тетя Энн. «Почему бы не назвать малышку Джейн, – весело предложил дядя Питер. – Это имя моей матери… хорошее, простое, разумное имя. Прозвища уместны в любом возрасте. Дженни – Джени – Дженет – Жаннет – Жан... и Джейн после семидесяти». «О, дождитесь, пока я умру… пожалуйста, – простонала Старшая бабушка. – Оно всегда будет напоминать мне о Джейн Путкаммер». Никто не знал, кто такая Джейн Путкаммер, и почему Старшая бабушка не хочет вспоминать о ней. И так как никто не поинтересовался причиной – все только что приступили к десерту – Старшая бабушка рассказала. «Когда мой муж умер, она прислала мне письмо с соболезнованиями, написанное красными чернилами. Джейн, подумать только!» Итак, дитя избежало участи называться Джейн. Лорейн была благодарна Старшей бабушке. Она боялась, что Джейн может одержать победу. Как полезна бывает такая вещь, как красные чернила. «Забавно насчет прозвищ, – сказал дядя Клон. – Интересно, были ли таковые в библейские времена. Сокращали ли Джонатана до Джо? Звали ли когда-нибудь царя Давида Дейвом? А мать Мельхиседека все время так и называла его?» «У Мельхиседека не было матери», – важно заявила миссис Дэвид и... простила дядю Клона. Но не Младшую бабушку. Пудинг остался несъеденным. «Двадцать лет назад Джонатан Лесли подарил мне книгу «На том свете», – ностальгически произнесла Старшая бабушка. – Он уже восемнадцать лет там, а я все еще здесь». «Подумать только, вы собираетесь жить вечно», – сказал дядя Джарвис, впервые открывший рот. Он сидел молча, мрачно надеясь, что ребенок Линдера – избранный. Какое значение имеет имя в сравнении с этим? «Собираюсь», – хихикнула Старшая бабушка. Лично для Джарвиса, величественного старого осла. «Мы так ничего и не решим насчет имени», – в отчаянии сказал дядя Пол. «Почему бы не позволить Лорейн самой назвать свою малышку? – вдруг спросил дядя Клон. – У тебя есть на уме имя, каким ты хотела бы ее назвать, милая?» И снова Лорейн задержала дыхание. Есть ли у нее! Она хотела назвать свою дочку Мэриголд. В детстве у нее была любимая подруга по имени Мэриголд. Единственная подруга в ее жизни. Милая, замечательная, очаровательная, симпатичная девочка. Она наполнила скудное детство Лорейн красотой, тайной и привязанностью. Но она умерла. Если бы только она могла назвать свою малышку Мэриголд! Но она знала, в каком негодовании будет клан при упоминании столь глупого, замысловатого, чужеземного имени. Старшая бабушка, Младшая бабушка… нет, они никогда не согласятся. Она знала это. Все ее мужество упорхнуло со вздохом капитуляции. «Н-е-ет», – тихо и безнадежно молвила она. О, если бы она не была такой жалкой трусихой. Но эта ужасная Старшая бабушка знала все. «Она врет, – подумала она. – У нее есть имя, но она слишком боится назвать его. Клементина, та бы стояла на собственных ногах и показала бы им, что есть что». Старшая бабушка взглянула на Клементину, вечно созерцающую свою лилию, забыв о том, что эта способность стоять на своих собственных ногах и говорить людям – даже ей, Старшей бабушке – что есть что, не особенно прельщала ее когда-то. Но Старшей бабушке нравились люди с собственным мнением.. когда их уже не было в живых. Она заскучала из-за всей этой кутерьмы. Что за суета с именем. Как будто и правда имеет значение, как эта крошка с золотистым беспорядком на головке, лежащая в колыбели, будет названа. Старшая бабушка с любопытством взглянула на крошечное лицо спящей. Волосы – Лорейн, но подбородок, брови и нос – Линдера. Ребенок без отца, а мать – эта глупенькая девица Уинтроп. «Я должна прожить достаточно долго, чтобы она запомнила меня, – подумала Старшая бабушка. – Весь вопрос именно в этом. У Мэриен нет воображения, а у Лорейн его слишком много. Кто-то должен дать ребенку несколько советов для жизни, иначе ей придется стать либо распутницей, либо мадонной». «Был бы мальчик, подобрать ему имя было бы нетрудно», – сказал дядя Пол. Затем минут десять они пререкались, как бы назвали ребенка, будь он мальчиком. Они успели разгорячиться по этому поводу, когда тетя Мира почувствовала пульсацию в затылке. «Боюсь, подступает одна из моих мигреней », – пробормотала она. «Что бы делали женщины, не будь изобретены головные боли? – поинтересовалась Старшая бабушка. – Самая удобная болезнь на свете. Подступает так внезапно, а уходит так своевременно. И никто не может доказать, есть ли она на самом деле». «Уверена, никто никогда не страдал так как я»,– вздохнула тетя Мира. «Мы все так и думаем, – сказала Старшая бабушка, узрев возможность выпустить следующую ядовитую стрелу. – Я объясню, что с тобой не так. Утомление глаз. Тебе бы следовало носить очки в твоем возрасте, Мира». «Почему эти головные боли не лечатся? – спросил дядя Пол. – Почему бы тебе не поменять врача?» «И на кого менять сейчас, когда бедняжка Линдер в могиле? – простонала Мира. – Не представляю, что мы, Лесли, будем без него делать. Мы все просто поумираем. Доктор Мурхаус – пьяница, а Стакли — дарвинист. Ты ведь не заставишь меня посещать эту женщину-врача, нет?» Нет, разумеется, нет. Никто из Лесли никогда не пойдет к врачу-женщине. Доктор М. Уодраф Ричардс практиковала в Хармони два года, но никто из Лесли не обратился бы к ней, даже будучи при смерти. Это сродни самоубийству. Кроме того, женщина-врач – вопиюще дурной знак, с этим невозможно ни смириться, ни признать. Как негодующе заметил двоюродный дедушка Роберт: «Женщины становятся слишком умными». Клондайк Лесли был особенно саркастичен по ее поводу. «Бесполое существо», – называл он ее. Лишенные женственности подражательницы мужчинам не существовали для Клондайка. «Ни рыба, ни мясо, ни копченая селедка», – как говаривала Младшая бабушка. Но они принялись обсуждать докторшу, попивая кофе, и больше не возвращались к теме имени. Все были немного уязвлены. Им показалось, что и Старшая, и Младшая бабушки, и Лорейн нарочно не удосужились вернуться к этому вопросу. В результате гости отправились по домам, оставив неразрешенной самую важную проблему. «Все, как я и ожидала. Одно кудахтанье, ничего, кроме кудахтанья, как обычно», — сказала Старшая бабушка. «Мы могли предполагать, что так будет, еще в пятницу», — отметила Саломея, моя посуду. «Итак, великое собрание закончилось, — сообщил Люцифер Аэндорской Прорицательнице на задней веранде, где они обсуждали тарелку куриных косточек и гузок, — а у малышки так и нет имени. Но такие сборища — праздники для нас. Послушай, как я мурлыкаю».
Вот так бы читала и читала я описание сего сборища - какие типажи, какие перлы, не знаешь даже, чему отдать предпочтение - одно лучше другого. Автор, чудно проехавшись по писательницам, теперь "пригвоздила" и прочих представительниц слабого пола, кои не желают сидеть на кухне с детьми и скромно посещать только церковь. От женщины-врача почти ничего не осталось, даже чудный дядя Клон и тот вставил свои веские пять центов. Klo пишет:
цитата:
Как я понимаю, чудо №1 для малышки - это то, что она вообще получит свое имя )))
Судя по развитию событий - это да. ей крупно повезет, коли назовут хоть какой-нибудь Темперансой или Аннейблиндой. Люцифер и Прорицательница под стать клану. [взломанный сайт] Хелга пишет:
цитата:
Кто-то должен дать ребенку несколько советов для жизни, иначе ей придется стать либо распутницей, либо мадонной».
Третьего явно не дано - ну если без советов Старшей, конечно.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31209
Отправлено: 21.02.16 22:33. Заголовок: Klo пишет: Как я по..
Klo пишет:
цитата:
Как я понимаю, чудо №1 для малышки - это то, что она вообще получит свое имя )))
Ну да, в таком семействе!
apropos пишет:
цитата:
какие типажи, какие перлы, не знаешь даже, чему отдать предпочтение - одно лучше другого.
Но они принялись обсуждать докторшу, попивая кофе, и больше не возвращались к теме имени.
Ну и семейство! Главное - почесать языки. Тема в данном случае не важна. Вернее, тем всегда найдется множество, с какой бы ни начали.
Это не тапок! Что-то я туплю в склонении имен.
цитата:
Но она не могла… не могла… назвать своего любимого ребенка Эммалинзей.
Имя умершего ребенка "Эммалинзей" или "Эммалинзя"?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31212
Отправлено: 26.02.16 23:09. Заголовок: Скрипач не нужен пиш..
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Ну и семейство! Главное - почесать языки. Тема в данном случае не важна. Вернее, тем всегда найдется множество, с какой бы ни начали.
И все увлекательно!
Скрипач не нужен пишет:
цитата:
Имя умершего ребенка "Эммалинзей" или "Эммалинзя"?
Гыыы... Emmalinza. Эммалинза, значит, Эммалинзой. Или Эммалинза, в именительном здесь можно употребить.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31419
Отправлено: 03.01.17 22:09. Заголовок: С Новым годом! http..
С Новым годом!
Если кто-то что-то помнит из этой истории.
Глава II
Печать племени
1
В последующие несколько недель в клане Лесли царило возбуждение. Как сказал дядя Чарли, все задрали хвосты. Сообщалось, что кузина Сибилла по этому поводу объявила голодовку, которую назвала постом. Стасия и Тереса, две любящие сестры, поссорились и не разговаривали друг с другом. Дядя Томас и тетя Кэтрин разорвали супружеские отношения из-за того, что тетя собиралась проконсультироваться об имени на спиритическом сеансе. Авдий Лесли, который за тридцать лет не сказал ни единого резкого слова своей жене, так грубо оскорбил ее за то, что она хотела назвать дитя Консуэлой, что она ушла к своей матери на целых три дня. Соглашение теряло равновесие. Пульсации в затылке Миры повторялись чаще, чем обычно. Дядя Уильям-с-той-стороны-залива поклялся, что не станет играть в шашки, пока ребенку не дадут имя. Все знали, что тетя Жозефина молилась об этом каждый день в определенный час. Нина рыдала почти беспрерывно и забросила торговать стихами, на что дядя Пол заметил, что нет худа без добра. Младшая бабушка хранила оскорбленное молчание. Старшая бабушка смеялась про себя до сотрясения кровати. Саломея и кошки хранили мир, хотя Люцифер держал хвост приспущенным. Все были больше или меньше холодны с Лорейн за то, что она не приняла предложение того или другого. Казалось, что ребенок Линдера так и останется без имени.
Затем… сгустились тучи. Однажды маленькая леди из Соснового Облака закапризничала и забеспокоилась. На следующий день еще больше. На третий день вызвали доктора Мурхауса — впервые за все годы Лесли пришлось вызвать стороннего врача. Для трех поколений в Сосновом Облаке имелся свой доктор Лесли. Теперь, когда Линдер ушел, все растерялись. Доктор Мурхаус был бодр и весел. Ха-ха! Нет причины для беспокойства, ни малейшей. Ребенок оправится через день или два.
Этого не случилось. В конце недели клан Лесли забил тревогу. Доктор Мурхаус забросил свои «ха-ха». Он обеспокоенно приходил по два раза в день. День за днем тучи сгущались. Ребенок таял на глазах. Все отводили глаза, боясь встретиться взглядом со страдающей Лорейн, склонившейся над колыбелью. Предлагали разные средства, но никто не обижался, если их советами не пользовались. Не до обид, все слишком серьезно. Лишь тетю Нину почти бойкотировали за то, что она спросила у Лорейн, не так ли и начинается детский паралич, а тетю Марсию — за рассказ о собаке, воющей в ночи. А когда Флора сообщила, что нашла ромбовидную складку на чистой скатерти — явный знак смерти в этом году — Клондайк оскорбил ее. Но его простили, потому что сам он был почти в том же состоянии, что и ребенок.
Доктор Мурхаус вызвал доктора Стакли, который, возможно, и был дарвинистом, но имел репутацию хорошего детского врача. После долгого осмотра они изменили лечение, но улучшений у маленькой пациентки не наступило. Клондайк привез специалиста из Шарлоттауна, который принял глубокомысленный вид, потирал руки и объявил, что доктор Мурхаус сделал все, что могло быть сделано, и что пока есть жизнь, есть надежда, особенно в случае с детьми. «Чья жизненная сила иногда бывает удивительной», — сказал он мрачно, словно провозгласил некое собственное глубокое открытие.
В данных обстоятельствах прадед дядя Уолтер, который тридцать лет не посещал церковь, заключил сделку с богом, что пойдет туда, если ребенок уцелеет, а прадед дядя Уильям-с-той-стороны-залива снова начал играть в шашки. Лучше нарушить клятву до смерти, чем после нее. Тереса и Стасия помирились, как только дитя заболело, но лишь сейчас холодность между Томасом и Кэтрин полностью исчезла. Томас согласился, чтобы жена обратилась хоть к спиритизму, хоть к любой другой чертовщине, лишь бы это могло помочь. Даже старый кузен Джеймс Ти, паршивая овца в клане, кого даже самые терпимые никогда не называли дядей, явился к Саломее как-то вечером.
«Ты веришь в молитву?» — грубо спросил он.
«Конечно», — возмущенно отвечала Саломея.
«Тогда молись. Я не буду, от моей молитвы мало толку. Но твоя чертовски полезна».
Помним, помним!! Спасибо за продолжение, прямо подарок на Новый год. Вот и повод грустный - болезнь ребенка. Казалось бы, не до сарказма, но сколько его в интонации и описаниях суматохи, происшедшей в семействе Лесли. Все реагируют по-разному, со своими заморочками и в меру собственных представлений о мироустройстве. И грустно, и смешно...(с) Бесподобно, словом!
Да, как Монтгомери удается смеяться в любой ситуации, но при этом оставаться драматичной, удивительно.
2
И наступил ужасный день, когда доктор Мурхаус мягко сказал Лорейн, что больше он ничего сделать не может. После его ухода Младшая бабушка посмотрела на Старшую бабушку. «Полагаю, — сказала она тихо, — лучше перенести кроватку в гостевую комнату». Лорейн издала горестный стон. Это было равносильно смертному приговору. В Сосновом Облаке, также как и у Мюрреев из Блэр Уотер*, существовала традиция, что умирающие должны быть переселены в комнату для гостей. «Сделаешь еще одно, прежде чем перенесешь ее туда , — резко ответила Старшая бабушка. — Мурхаус и Стакли отказались от нее. У них одни мозги на двоих. Пошли за доктором-женщиной». Младшая бабушка ошеломленно уставилась на нее. Она повернулась к дяде Клону, который сидел возле колыбели, закрыв руками измученное лицо. «Ты думаешь… я слышала, что она очень умная… говорят, ей предлагали прекрасное место в детской больнице в Монреале, но она предпочла общую практику…» «О, веди ее, веди ее, — сказал Клондайк — свирепо из-за мучительной надежды на чудо. — Любой порт в шторм. Она уже не сможет навредить». «Ты съездишь за ней, Гораций», — довольно кротко попросила Младшая бабушка. Клондайк Лесли с трудом поднялся и ушел. До сих пор он видел доктора Ричардс лишь издалека или проезжающую мимо в своей шикарном малолитражке. Она была у себя в приемной и вышла, чтобы очень любезно встретить его. У нее было маленькое, похожее на мальчишеское, квадратное лицо с широкими губами и прямыми бровями. Некрасивое, но запоминающееся. Волнистые каштановые волосы с одной упрямой маленькой прядью, которая все время падала на лоб, придавая юный вид, несмотря на ее тридцать пять. Какое милое лицо! Эти широкие скулы, эти темно-серые глаза. И приятный, улыбающийся, благородный рот. Давние строки из дней воскресной школы пролетели в одурманенной голове Клондайка Лесли:
«Она воздает ему добром, а не злом во все дни жизни своей».**
Лишь на секунду их взгляды встретились и задержались. Лишь на секунду. Но дело было сделано. Неодолимая женщина встретила непоколебимого мужчину, и неминуемое произошло. Возможно, у нее были толстые лодыжки… хотя, нет… возможно, ее мать мяукала в церкви. Ничто не имело значения для Клондайка Лесли. Она заставила его вспомнить о таких приятных вещах, как сочувствие, доброта, благородство и женщинах, которые не боятся стареть. Он вдруг почувствовал, что хотел бы положить голову ей на грудь и заплакать, как маленький мальчик, который поранился, и она гладит его по головке, приговаривая: «Ничего… будь смелым… скоро все пройдет, милый».
“Вы придете посмотреть мою маленькую племянницу?» — он услышал свой умоляющий голос. — Доктор Мурхаус отказался от неё. Мы все так ее любим. Ее мать умрет, если она не выживет. Придете ли вы?»
«Конечно, приду», — ответила доктор Ричардс.
Она пришла. Мало говорила, но дала несколько кардинальных рекомендаций по кормлению и сну. Старшая и Младшая бабушки завздыхали, когда она приказала вынести кроватку на веранду. В течение двух недель ее легкие уверенные шаги звучали на ступеньках Соснового Облака. Лорейн, Саломея и Младшая бабушка, затаив дыхание, слушали ее короткие советы. Старшая бабушка видела ее лишь один раз. Она попросила Саломею привести к ней «доктора-женщину» и несколько минут они в молчании смотрели друг на друга. Уверенные красивые серые глаза смело встретили взгляд пронзительно-черных.
«Если бы мой сын встретил вас, я бы приказала ему жениться на вас, — наконец сказала Старшая бабушка с усмешкой.
Легкая усмешка доктора Ричардс переросла в улыбку. Она посмотрела вокруг на всех стародавних улыбающихся невест в волнах вуалеток.
«Но я бы не вышла замуж, если бы не захотела», — сказала она.
Старшая бабушка снова усмехнулась. «Уважаю вас за это». Больше она никогда не называла ее: «доктор-женщина». До конца дней она с уважением говорила о «докторе Ричардс». Клондайк привозил доктора Ричардс в Сосновое Облако и отвозил обратно. Ее собственная машина стояла в ремонте. Но в эти дни никто не обращал внимания на Клондайка. В конце второй недели Лорейн показалось, что облако перестало сгущаться над измученным личиком. Еще через несколько дней...не поверите... облегчение, улучшение? Через три недели доктор Ричардс сообщила, что ребенок вне опасности. Лорейн потеряла сознание, Младшая бабушка задрожала, а Клондайк рухнул на стул и, как школьник, постыдно разрыдался.
* - насколько понимаю, это герои другой книги автора. ** - Притчи, стих 31:12
Клондайк, похоже, влюбился, ну или на пути к этому. Очень славная история с этой эмансипированной женщиной, которую клан вынужден теперь не только признавать, но и уважать. Рада, что дитя выздоровело. Может, теперь наконец для нее найдут имя? Кстати, девочка же еще не крещеная.
Немножко продолжения, но уж такая короткая часть в книге. Дальше следующая глава.
3
Несколько дней спустя клан собрался на очередной конклав, более тесный и домашний. Все присутствующие на нем тети и дяди были настоящие. И состоялся этот сбор, как удовлетворенно отметила Саломея, не в пятницу. «Ребенку необходимо сейчас же дать имя, — авторитетно объявила Младшая бабушка. — Вы понимаете, что она могла умереть безымянной?»
Ужас осознания этого погрузил всех Лесли в молчание. Более того, они боялись, что снова, так скоро после всех этих ужасных недель, начнется спор. Кто знает, но возможно то, что произошло, было наказанием за их ссору?
«Но как мы ее назовем?» — тихо спросила тетя Энн.
“Есть только одно имя, которые вы можете дать ей, — сказала Старшая бабушка, — и было бы чернейшей неблагодарностью, если бы вы этого не сделали. Назовите ее в честь женщины, которая спасла ей жизнь».
Лесли посмотрели друг на друга. Простое, изящное, естественное решение проблемы... если только… «Но Вудраф!» — вздохнула тетя Марсия.
«У нее есть второе имя, не так ли? — рявкнула Старшая бабушка. — Спросите Горация, что означает М? Он сможет сказать, или я сильно ошибаюсь». Все посмотрели на Клондайка. В тревогах последних недель никто не замечал его передвижений, кроме, разве что, Старшей бабушки.
Клондайк расправил плечи и откинул назад свою гриву. Настал самый подходящий момент, чтобы сообщить то, что вскоре должно быть сказано.
«Ее полное имя Мэриголд Вудраф Ричардс, но через несколько недель оно станет Мэриголд Вудраф Лесли».
“Вот так-то", — сказал Аэндорской Прорицательнице Люцифер с выражением кота, принимающего решение о неизбежном, когда они сидели под скамьей на закате. «Что ты о ней думаешь?» — слегка надменно спросила Прорицательница.
«О, в ней что-то есть, — заключил Люцифер. — Достаточно мила»
Аэндорская Прорицательница, будучи достаточно мудрой, облизала черные лапки и ничего не сказала, но осталась при своем мнении.
О, как я угадала о влюбленности Клондайка. Хотя он уже не только влюбился, но и жениться собрался. Какой прыткий. Коты шикарны- что один, что вторая. Мудры, что те сфинксы.
Новый женский образ, раньше никого подобного, как мне помнится, не было...
Да, вроде, не было таких независимых и уверенных в себе. И с профессией.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31430
Отправлено: 03.02.17 14:11. Заголовок: Глава III Апрельско..
Глава III
Апрельское обещание
1
Вечером девяносто восьмого дня рождения Старшей бабушки на темной лестнице Соснового облака раздался смех, что означало, что Мэриголд Лесли, которая прожила шесть лет и считала, что мир — очаровательное место, танцевала, спускаясь по лестнице. Мэриголд всегда можно было услышать раньше, чем увидеть. Она редко просто ходила. Это радостное создание либо бегало, либо танцевало. «Ребенок с поющим серцем», — так называла ее тетя Мэриголд. Казалось, что ее смех всегда бежит впереди нее. И Младшая бабушка, и мама, не говоря о Саломее и Лазаре, считали, что эта золотая трель смеха, эхом рассыпающаяся по величественным чопорным комнатам Соснового Облака, самый лучший звук на свете. Мама часто говорила так. Младшая бабушка — никогда. В этом и состояло различие между Младшей бабушкой и мамой. Мэриголд присела на корточки у входной двери на широкой бугристой ступеньке из песчаника и продолжила размышлять или, как говорила тетя Мэриголд — а она была очень доброй и восхитительной женщиной — «творить волшебство». Мэриголд всегда творила какое-то волшебство. Даже в свои шесть, Мэриголд находила это увлекательное занятие «инресным», как она говорила, используя свое собственное словечко. Она позаимствовала его у тети Мэриголд, и с тех пор и до конца жизни все вокруг было для Мэриголд либо интересным, либо нет. Некоторые люди, вероятно, требуют от жизни, чтобы она была счастливой, беззаботной или успешной. Мэриголд Лесли просила лишь одного: чтобы она была интересной. Уже сейчас она жадными глазами наблюдала за перепетиями жизненной драмы. В тот день праздновали рождение Старшей бабушки, и Мэриголд наслаждалась праздником — особенно той его частью в кладовке, о которой не знал никто, кроме нее и Саломеи. Младшая бабушка умерла бы от ужаса, если бы знала, сколько пирожных со взбитыми сливками съела Мэриголд. Но сейчас она была рада побыть в одиночестве и подумать обо всем. По мнению Младшей бабушки, Мэриголд думала слишком много, для такого маленького существа. Даже мама, которая обычно все понимала, иногда соглашалась с этим. Разве полезно для ребенка, чтобы его разум блуждал по разным закоулкам? Но этим вечером все слишком устали от праздника, чтобы волноваться о Мэриголд и ее мыслях, поэтому она была вольна предаться своим долгожданным восхитительным грезам. Мэриголд, как она торжественно сообщила бы вам, «думала о прошлом». Разумеется, самая подходящая тема для дня рождения, даже если он не твой. Трудно сказать, насколько порадовали бы ее мысли Младшую бабушку или даже маму, узнай они, о чем она размышляла. Но они не знали. Давным-давно, когда ей было лишь пять с половиной, Мэриголд напугала семью, по крайней мере, ее старейшую часть, заявив в вечерней молитве: «Спасибо, дорогой Бог, что ты устроил так, что никто не знает, о чем я думаю». С тех пор Мэриголд стала мудрее и больше не говорила в молитвах вслух таких вещей. Но она продолжала тайком думать, что Бог очень мудр и добр, сделав мысли недоступными для других. Мэриголд ненавидела, когда люди вторгались, как говаривал дядя Клон, «в ее маленькую душу». Но зато, как сказала бы, да и сказала Младшая бабушка, Мэриголд всегда находила лазейки, о которых обычный ребенок Лесли и не подумал бы — «Уинтроп лез из нее», — бормотала Младшая бабушка. Все хорошее в Мэриголд происходило от Лесли или Блейсдел. Все плохое или озадачивающее — от Уинтропов. Например, эта ее привычка смотреть в пространство восторженным взглядом. Что она видит? И какое право имеет видеть это что-то? А когда вы спрашивали, о чем она думает, Мэриголд смотрела на вас и отвечала: «Ни о чем». Или, хуже того, задавала странный безответный вопрос, вроде: «Где я была до того, когда я стала мною?» Небеса над нею лежали восхитительно-мягким глубоким бархатом. Ветер, что недавно гулял над клеверным лугом, свернул за укутанный девичьим виноградом угол дома, издавая легкие мурлыкающие звуки, которые очень любила Мэриголд. Для нее любые ветра на земле были друзьями, даже те зимние, что свирепо ревели над гаванью. За дорогой громоотводные шары на крыше сарая мистера Донкина казались серебряными сказочными планетами, плывущими в полумраке на фоне темных деревьев. Огни гавани мерцали вдоль погруженного в тени берега. Мэриголд любила смотреть на эти огни. Они подкармливали некий источник восхищения внутри нее. Большие спиреи по обоим сторонам лестницы — Старшая бабушка всегда называла их Невестиными венками, с презрительным фырканием по поводу бессмысленного перечня названий — напоминали в сумерках два сугроба. За яблочным амбаром старая изгородь из терновника, корни которого привезли из Шотландии когда-то в прошлом, незапамятно древнем для Мэриголд, была столь же бела как спиреи, и благоухала ароматом. Сосновое облако славилось сладкими чистыми ароматами. Говорили, что здесь навсегда осталось что-то медоносное. В тени кустов сирени белым золотом светились восхитительные лилии, а вдоль старой дорожки, выложенной кирпичом и выглаженной многими шагами, цвели гордые белые ирисы. А далеко внизу, Мэриголд знала об этом, туманное море нежно плескалось по ветренным пескам дюн. Пастбище мистера Донкина, полное голубоглазых трав, окруженное березами, было весьма удовлетворительным полем. Она всегда завидовала мистеру Донкину из-за этого поля. Казалось, думала Мэриголд, ему ужасно нравится быть полем и ничем иным на свете. Прямо над ним висело милейшее серое облачко, которое медленно поднималось, разворачиваясь, словно смущенная квакерша. И деревья шептались в сумерках, как старые друзья — все, кроме старых неразговорчивых тополей. Саломея энергично распевала в кладовке, моя посуду. Саломея не умела петь, но всегда пела, и Мэриголд нравилось слушать ее, особенно в сумерках. «Мы со-о-о-беремся у реки… у кра-си-и-вой реки», — заливалась Саломея. И Мэриголд видела эту красивую реку, похожую на гавань возле Соснового облака. Лазарь играл на скрипке за рощицей молодых сосенок позади яблочного сарая — на своей старой коричневой скрипке, которую его пра-пра-пра-прадед привез из Гран Пре. Эванджелин наверно танцевала под его музыку. Тетя Мэриголд рассказала Мэриголд историю Эванджелин. Младшая бабушка, мама, тетя Мэриголд и дядя Клон сидели в комнате Старшей бабушки и болтали о всяких семейных делах. Немножко сплетен, как всегда констатировала Старшая бабушка, способствуют пищеварению. Все, кого любила Мэриголд, были рядом. Она обхватила загорелые коленки и подумала, как это здорово.
Какое все же наслаждение читать Монт! И даже не знаю, что лучше она описывает - людей или природу. Все чудесно, живое и ироничное.
цитата:
Она всегда завидовала мистеру Донкину из-за этого поля. Казалось, думала Мэриголд, ему ужасно нравится быть полем и ничем иным на свете.
Ну прелесть просто! Возраст Старшей бабушки впечатляет, и если шесть лет назад мысли ее, слова и поступки были ясны и мудры, то, надеюсь, все это у нее сохранилось. Мэриголд очаровательна во всех отношениях - и мудростью явно пошла в Старшую бабушку Лесли. [взломанный сайт] Очень здорово насчет:
цитата:
Бог очень мудр и добр, сделав мысли недоступными для других
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 370
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
