- Я не знаю, что за ситуация, тем более, не знаю выхода из нее, - сказал Тинкертон. - Ничего не знаю, кроме того, что вдруг вместо Лондона оказался на каком-то корабле, а затем - на этом острове, в этом замке, - он кивнул на темные высокие стены здания, возле которого они стояли, - и что сейчас умываюсь чертовски холодной водой, добытой из весьма старого и замшелого сооружения, напоминающего колодец. Он достал платок и промокнул им лицо, провел ладонью по отросшей за последние сутки щетиной. - К счастью, на корабле я обнаружил свой бритвенный прибор и одежду, что уже можно расценивать как несомненную удачу... Тинкертон аккуратно сложил платок, сунул его себе в карман и направился к замку. - Во времени путешествовать мне не приходилось, - онусмехнулся. - Только в молодости по Европе. А запись в судовом журнале можно воспринимать как чью-то шутку, например. Ошибку. Как дату, не имеющую никакого отношения к нам... Или, - он остановился и в упор посмотрел на Торнтона, - или как факт. Факт, свидетельствующий о том, что 12 июля 1808 года капитан этого корабля готовился на следующий день принять пассажиров, среди которых оказались и мы с вами... А вы сами имеете опыт путешествия во времени? - поинтересовался он. - И, кстати, если вы не смотрели судовой журнал, откуда знаете, что там упомянут восьмой год?
У Джона о Тинкертоне, не раз показавшим себя опытным и рассудительным человеком, сложилось впечатление, что он всегда рассчитывает ситуацию на несколько ходов вперед и его почти невозможно застать врасплох, или же он это умело скрывает. И когда тот сказал, что не знает ничего о сложившейся ситуации, то Торнтон при всей логичности ответа, заподозрил, что сыщик чего-то не договаривает. Тинкертон, уклонившись от ответа, не упустил возможность выведать у Торнтона, что знает он: - А вы сами имеете опыт путешествия во времени? И, кстати, если вы не смотрели судовой журнал, откуда знаете, что там упомянут восьмой год? Теперь настала очередь Джона продумать, что именно из уже известного ему можно сказать собеседнику. Подумав, он решил, что историю с газетной статьей нужно привести в доказательство своих предположений. - В замке я нашел обрывок газеты, - начал он, намеренно не упоминая обстоятельств и места обнаружения находки. - В ней говорилось о короновании брата Наполеона. Статья была на французском, и газета не выглядела старой. Жозеф Бонапарт взошел на престол в 1808, если мне не изменяет память. Еще рано было делиться подозрениями насчет мистера Эша.
- Обрывок газеты? - Тинкертон удивленно поднял бровь. - Таким образом, замок не настолько необитаем, как могло показаться на первый взгляд... Видимо, поэтому одна из комнат, которые вчера мы осматривали с мистером Эшем, показалась не столь заброшенной и пыльной - по сравнению с другими... Он задумался, потом сказал: - Тропинка, протоптанная от бухты к замку, костер на берегу, комната, в которой, возможно, недавно ночевали, газета - на французском языке... Хм. Говорите, обрывок не выглядел старым, то есть не сильно пожелтевшая бумага, не ломкая?...
Тинкертон поведал, что накануне они с мистером Эшем обнаружили следы пребывания в замке людей. Торнтон мысленно хмыкнул: "Еще бы не обнаружились, если один из нас здесь и проживает". Тинкертон, как заправская ищейка засыпал Джона вопросами о найденной газете. Торнтон вместо объяснения вынул из кармана жилета сложенный вчетверо клочок бумаги и протянул сыщику: - Убедитесь сами. Давненько такое в газетах после свержения Бонапарта не печатали, - произнес он с иронией.
- После свержения Бонни? - Тинкертон с любопытством посмотрел на Торнтона, а затем на газету. - Коронование... Хм... - он перевернул клочок на другую сторону. - Хм... Слухи о возможном присоединении Финляндии к России... Он покрутил обрывок в руке и сказал: - Бумага свежая, определенно недавно выпущена... Судя по особенностям шрифта - газета "Моnitеur"... В июне 1808 года манифестом русского царя Финляндия была присоединена к России, и в этом же году и месяце - брат Бонни Жозеф получил испанскую корону. Учитывая запись в судовом журнале - также недавнюю - похоже, - он даже не стал задумываться, говорить ли это Торнтону, поскольку это было необходимо сказать, - похоже мы попали в 1808 год. Точнее, в июль этого года...
- Похоже мы попали в 1808 год. Точнее, в июль этого года, - подвел итог Тинкертон своим размышлениям о записи в судовом журнале и статьям в обрывке газеты. - Как это могло произойти? - сокрушенно произнес Джон. - Путешествовать во времени - этого просто не может быть. Этому должно быть разумное объяснение. Возможно на корабле остался старый судовой журнал или эта газета хорошо сохранилась... - возбужденно заговорил он, но осекся, встретившись глазами с Тинкертоном. Он осознал, что Тинкертон был человеком из прошлого, но для этого острова он тоже, как и Торнтон, был гостем из будущего. И с этим обстоятельством не поспоришь, и этого не объяснишь. Джон закрыл лицо руками, глубоко вздохнул, и поднял глаза к небу. Утреннее солнце еще не припекало, но по всем приметам день должен был быть жарким. - Нам надо вернуться на корабль. Возможно там найдется то, что поможет нам понять, что произошло и как... - он запнулся, - как нам это исправить. Вы говорили о завтраке, - он постарался сменить тему, хотя сейчас его мысли были далеки от тарелок. - Я только возьму сюртук и свои вещи из сарая, чтобы переодеться. С дровами я, кажется, припозднился, - самоиронично заметил он. - Лорд Горинг уже все перетаскал на кухню.
Торнтон занервничал, закрыл было лицо руками, не в силах принять те выводы, которые давно напрашивались. Тинкертон пожал плечами: ему также было нелегко прийти к осознанию нереальности происходящего, но и корабль, и остров, и люди, окружающие его - были отнюдь не плодом воображения. - Объяснение этому наверняка есть, - сказал он. - Разве что с нашей точки зрения оно не может быть разумным. Но что мы знаем - и как можем судить - о разуме и возможностях этого или... того мира? Увы, мы вынуждены принять как данность то, что случилось, поскольку оно уже случилось. И попытаться понять: почему мы здесь, почему именно мы, и что мы должны или можем сделать, чтобы вернуться в свое время, в свою жизнь. Вероятно, ответ - если он есть - находится на корабле или на этом острове, в замке, колодце, у которого мы умывались, или в сарае, где лежат ваши вещи... Как определить, что именно нам поможет - другой вопрос и, боюсь, самый сложный... Кстати, я родился в 1781 году...
Торнтон рассмеялся, но смех получился каким-то нервным и усталым. - Вы годитесь мне в дедушки, сэр! - продолжая смеяться, воскликнул он. - А о возрасте некоторых здешних леди мне лучше не думать. Значит, тысяча восемьсот одиннадцатый, - он резко стал серьезным, - Вы почти счастливчик, не так далеко прыгнули. Торнтону хотелось обсудить свои подозрения насчет мистера Эша с сыщиком, но он решил, что торопиться озвучивать свои мысли не стоит, следует еще приглядеться к этому джентльмену. А пока, раздумывая над тем, какую роль играет мистер Эш в сложившихся обстоятельствах, Джон свернул к конюшни, во дворе которой колол дрова, и сорвал с ветки забытый сюртук. Заглянув в сарай, отыскал мешок со своими вещами, и выходя к дожидавшемуся его у двери Тинкертону, подбросил тому еще одну мысль: - Французская газета на английском острове, если мы, действительно, в Англии, в это неспокойное время... - он не стал договаривать, но выразительно посмотрел на собеседника, потому что был уверен, что Тинкертон поймет ход его мыслей.
"В дедушки?" - Тинкертон мысленно прикинул, когда бы мог родиться его внук и подрасти до тридцатилетнего или чуть больше возраста, если бы он женился, например, в этом году и заимел детей, и присвистнул. Он подождал, пока Торнтон возьмет свои вещи, и затем направился вместе с ним к замку. Торнтон заговорил о французской газете, и Тинкертон кивнул ему с пониманием. - Время, действительно, неспокойное. Заброшенный остров вблизи Англии - а многое говорит об этом - может служить перевалочным пунктом не только для контрабандистов, - сказал он. - Нужно будет тщательно осмотреть замок и остров и разобраться в ситуации. И оружие, оружие нам необходимо. Его следует как можно быстрее забрать с корабля - если Карпентер не взял все ружья и не запрятал их. Пока у него не будет уверенности, что сможет выбраться с острова, он не так опасен, как другие - те, кто избрал это место для свомх темных делишек. Эти люди переступили закон и им нечего терять... И они не заперты на острове - как мы. Они в своем времени - надеюсь на это, иначе...
Тут они подошли к дверям и вошли в холл. - Завтрак, судя по всему, уже готов, - Тинкертон направлся к столовой, подумав, что на сытый желудок эта ситуация, возможно, будет выглядеть не столь мрачно. - Из каждого лабиринта есть выход, - сказал он своему спутнику.
Тинкертон разделял опасения Торнтона, и не без основания полагал, что остров посещают контрабандисты. Он напомнил Джону, что для всеобщего спокойствия нужно вернуться на корабль за оружием. Мужчины вошли в холл, и разделились: Тинкертон пошел в столовую, а Торнтон хотел подняться в комнату переодеться. Удаляясь, собеседник бросил Джону: - Из каждого лабиринта есть выход. "И обычно, он бывает там, где и вход", - уже мысленно ответил ему Торнтон. Прежде чем свернуть на лестницу, ведущую в башню, где он ночевал, он свернул к кухне, очень надеясь, что оставленный там судовой журнал покоится на прежнем месте. И ожидания его оправдались: кухня была пуста, и журнал лежал все на той же полке. Он мысленно упрекнул себя за такую непозволительную забывчивость, схватил книгу и, перескакивая через ступеньку поднялся в комнату джентльменов. Наскоро переодевшись, он спустился в столовую, где уже все собрались, и занял свободное место за столом.
Торнтон появился в столовой, когда многие уже дожевывали свой завтрак. Место Торнтона за столом оказалось как раз напротив мистера Эша, беседовавшего о чем-то с молодой мисс, которой он помогал разжечь камин. Он напомнил себе, что надо спросить у Тинкертона как зовут эту леди, чье имя никак не мог запомнить. В данной паре его внимание, конечно же, привлек мистер Эш, с виду человек не глупый, тот внимательно слушал рассуждения девушки и не пытался заговорить с кем-то из джентльменов. Он вслушивался в их шепот, пытаясь определить акцент мужчины. Выговор мистера Эша напоминал ему американский - Торнтону доводилось общатсья с торговцами из Штатов. Но это нисколько не проясняло ситуацию с английским островом и французской газетой. Продолжить наблюдения ему помешала не менее разговорчивая пара, сидевшая не другом конце стола. Мистер Колллинз и мисс Хейл хоть и делали вид, что с аппетитом поглощают кашу, периодически обмениваясь коротким фразами, при этом посматривая на остальных - замечают ли те их манипуляции. Слышать их разговор Джон никак не мог, что доставляло ему немалое беспокойство. Он уже пожалел, что накануне был весьма несдержан с пастором и наговорил лишнее. И, что самое ужасное, поставил в неудобное положение Маргаерт. "Только бы Коллинз не проговорился о ее, якобы, помолвке, - нервничая, думал он. - Как он будет выглядеть в ее глаза?" Хотя он прекрасно знал, что она о нем думала, вернее помнил ту ее отповедь после предложения руки. Доверие, которое она оказывала этому пастору при столь коротком знакомстве с ним, очень задевало Джона и он не находил себе покоя. Он видел, как вышла мисс Хейл, сославшись на необходимость помыть посуду, как чуть ли не тут же за ней вышел Коллинз. Торнтон уже было встал, чтобы последовать за ними, но его остановил обратившийся к нему Тинкертон, желавший обсудить предстоящую прогулку на корабль.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 36
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
