Мистер Коллинз, прищурившись, вышел во двор замка. После достаточно темных помещений замка, солнце, казалось, светило особенно ярко. - В такую погоду хорошо бы посидеть на солнышке, сочиняя новую проповедь, а не таскать тяжеленные (ох, чует мое сердце, нелегко будет) тюки с корабля, - пробормотал пастор и тяжело вздохнул. - Не самое достойное занятие для священнослужителя...
Мужчина отошел в сторону какого-то дерева и решил оставшийся до трудового подвига час потратить на себя, любимого. Оглянувшись по сторонам и не заметив никого (особенно Торнтона), кто мог бы испортить минуты отдыха от трудов перед трудами праведными, мистер Коллинз уселся прямо на траву и, прислонившись спиной к стволу, приготовился было немного подремать (после такой нервотрепки - самое милое дело!), но не тут-то было!
Из замка, ужасом, летящим на крыльях ночи, сбивая все на своем пути, выскочила (о Боже, за что?) та дама, к общению с которой пастор был меньше всего расположен. - Миссис Беннет, как я рад вас видеть! - простонал мужчина и, с трудом удерживая на лице любезную улыбку, поднялся с травы.
- Мистер Коллинз, - бросилась к пастору женщина. Миссис Беннет пребывала в сильнейшем волнении и ее нисколько не заботило, что, вполне возможно то, что родственник еще ничего не знал. Ведь что главное? Главное - это обрушить на человека упреки, а там уж он пусть сам оправдывается, что не верблюд. - Как вы можете здесь так спокойно сидеть, когда в замке творятся такие ужасы? Вы, - священнослужитель? - миссис Беннет разъяренной фурией (наконец-то я нашла, на ком отыграюсь за все!) буквально врезалась в мужчину и, не делая ни малейшей паузы, визгливо продолжила. - Учтите, мистер Коллиз, - голос взлетел на октаву выше, - я на эту кухню теперь ни ногой! И словно демонстрируя, что она имеет в виду, дама изо всех сил топнула этой самой ногой (какая жалость, что здесь трава и получилось... негромко, уж на дорожке я бы показала!).
Почувствовав, что у него заложило уши (я оглохну, я точно оглохну), пастор успокаивающим тоном обратился к разбушевавшейся женщине: - Кгхм... Дражайшая миссис Беннет, что вас так испугало? "Хм... вроде бы ее не было на кухне, откуда же столько паники?" - мистер Коллинз попытался вспомнить, была ли достойная дама среди верещавших леди и, поняв, что даже в момент самого громкого визга, на кухне было намного тише, чем сейчас, окончательно убедился, что кого-кого, а миссис Беннет там точно не было. Почувствовав, что от мысленных усилий у него на лбу выступила испарина, мужчина порылся сначала в одном кармане, потом в другом, но так и не обнаружил носового платка. С трудом подавив в себе желание вытереть пот рукавом, мистер Коллинз, подхватив женщину под локоток, предложил: - Миссис Беннет, может быть вам посидеть здесь, в тенечке? - а сам с тоской огляделся в поисках возможной жертвы, которой можно передать патронаж над истеричной дамой.
- Посидеть? Мне? Сейчас? - миссис Беннет прищурилась (не перегрелся ли родственничек на солнце?). - Интересно, а почему вы так спокойны, когда кругом такое творится, а, мистер Коллинз? Разве вам, служителю церкви, не странно все происходящее? - тут дама с некоторым восторгом (сейчас я его напугаю) подумала. - Или вы еще не знаете, что на кухне обнаружили целую лужу, нет, целых две лужи крови, а под потолком летали привидения? Много привидений?
Услышав про две (!) лужи крови и про резвящиеся под потолком... потусторонние силы, пастор закашлялся. С одной стороны, уличить леди во лжи как-то недостойно джентльмена, с другой стороны, может быть, тот, кто поведал миссис Беннет о случившемся, рассказал именно такую историю, чем (вольно или невольно) ввел достойную даму в заблуждение?
- Видите ли, миссис Беннет, - по привычке осторожно начал мужчина, - лужа была только одна (зато какая!)... Что же касается всего прочего, то, кроме разноцветных искр, ничего больше не было... - мистер Коллинз чуть покривил душой и решив, что терять уже нечего, одной ложью больше, одной меньше - ни я не замечу, ни Аллах с таким видом отмахнулся от случившегося, будто он в своей жизни только и делал, что встречал различные кровавые лужи, которые затем исчезали на глазах у изумленной публики. - В общем, дражайшая миссис Беннет, - продолжил пастор свою речь, - ничего страшного там нет... (и вы вполне можете идти готовить нам обед). - И через секунду, чтобы усилить эффект от своих слов, нарочито равнодушно добавил. - Вполне возможно, что это были просто экзотические специи... А привидения (вот уж кого не было, того не было)... Мне, как духовному лицу, даже неприлично говорить на эту тему!
"Н-да... Опять я впадаю в грех лжи, - стараясь выглядеть невозмутимо, уныло подумал пастор, - но так я же не для себя, я для всех, - сам почти веря в свои благие намерения, успокаивал он себя, - иначе кто нам будет готовить? И кто, как не священнослужитель, должен заботиться об окружающих?".
Окончательно убедив себя в том, что все это не корысти ради, а токмо волею пославшей мя жены для блага остальных островитян, новоявленный добрый самаритянин окончательно пришел к согласию с миром и с собой.
Миссис Беннет с жалостью посмотрела на родственника: "Мужчины... Будто они что-то понимают в специях", - хмыкнула она про себя и уже было хотела рассказать мистеру Коллинзу, что нет таких специй, от которых могут пойти разноцветные искры, но вовремя вспомнила, что настоящая леди этого тоже знать не должна. Впрочем, ровный голос пастора (а, случись что, уж он точно бы бегал кругами вокруг замка) несколько привел даму в чувство.
"Вполне возможно, что мисс Вудхаус все несколько преувеличила - вон у нее какой синяк", - как обычно, приписав другим свои собственные измышления, окончательно успокоилась женщина. Уже более благожелательно посмотрев на мистера Коллинза (ничто нас так не располагает к другим людям, как понимание того, что есть вещи, в которых мы разбираемся намного лучше), миссис Беннет важно кивнула мужчине и отправилась в сторону сада (а что, я тоже имею право прогуляться!). Ушла в тему Держи друзей близко, а врагов еще ближе...
Пастор с нехристианским облегчением посмотрел вслед миссис Беннет, и уже через минуту сидел под облюбованное дерево. - Жизнь налаживается, - стараясь не думать о том, что скоро священнослужитель переквалифицируется в грузчика, улыбнулся он и со знанием дела потянулся.
Тинкертон неспешно спустился вниз - в холле никого не было. "Если пастор от меня куда-то удрал - пусть пеняет на себя", - хмуро подумал он, выходя во двор, и тут же увидел мистера Коллинза. Тот сидел под деревом и как раз в эту минуту сладко потягивался.
- Ничто не истощает и не разрушает так человека, как продолжительное физическое бездействие, не так ли, сэр? - усмехнувшись, спросил Тинкертон, направляясь к выходу со двора и кивком предлагая Коллинзу последовать за ним. Сыщик продолжал обдумывать только состоявшуюся беседу с Карпентером - покладистость мошенника его настораживала куда больше, нежели противостояние. Тинкертон подозревал, что тот будет продолжать свои делишки, связав его словом, и, верно, радуется, что сумел его обхитрить. "Ну, это мы еще посмотрим - кто кого", - хмыкнул он и оглянулся, чтобы проверить, идет за ним пастор или все еще пребывает в тени раскидистого деревца.
По правде говоря, мистер Коллинз в глубине души надеялся, что Тинкертон передумает (мало ли что может произойти... человек, столько экстравагантно одевающийся, имеет право на перемену решения), но, увы, хмурый и чем-то недовольный джентльмен появился именно в тот момент, когда пастор только стал примиряться с действительностью. "Чему быть, тому не миновать", - с некоторой долей фатализма подумал священник и отправился вслед за Тинкертоном. Впрочем, поход в полном молчании начал угнетать пастора и не прошло и пяти минут, как он, обогнав своего молчаливого "собеседника", обратился к нему с вопросом: - Хм... мистер Тинкертон, - священник никак не мог придумать тему для разговора, - знаете, я сейчас услышал от миссис Беннет очень интересную трактовку того, что произошло на кухне, - радостно закончил мужчина - подходящая тема была найдена.
- Да? И что же вы услышали? - буркнул Тинкертон, нисколько не сомневаясь, что миссис Беннет не могла сказать ничег умного - он был весьма невысокого мнения об этой вечно стонущей леди, правда, отдавая дань ее умению готовить. Ему совсем не хотелось разговаривать и с пастором, который, увы, напротив, с видом мученика семенил рядом и, судя по всему, любил поговорить - впрочем, это было свойственно почти всем представителям его профессии. Тинкртон обреченно вздохнул и приготовился слушать своего болтливого спутника.
Мистеру Коллинзу не требовалось лишнего приглашения. Он, для приличия, помялся и тут же живоописал все то, что до этого ему рассказала почтенная дама. - И вы представляете, мистер Тинкертон, - закончил он свою речь, - еще бы немного, и мы бы остались без единственного человека, который худо-бедно (хотя, надо признать, не так уж и дурно) умеет готовить! - тут пастор вспомнил о лепешках, которые испек (если верить окружающим) сам мистер Тинкертон и тут же поправился, - ну еще и вы, конечно, сэр...
При воспоминании о тех пышных, с пылу с жару, лепешках, мистер Коллинз почувствовал, что он вновь проголодался. Он, стараясь это сделать незаметно, облизнулся и, как будто между прочим, задал вопрос: - Как вы думаете, сэр, на корабле есть еще какие-нибудь припасы? - и на всякий случай (чтобы мистер Тинкертон не подумал, что это нужно только самому мистеру Коллинзу) добавил, - неплохо бы разнообразить рацион наших дам, не так ли?
Как и следовало ожидать, миссис Беннет не упустила случая устроить очередную истерику и попытаться переложить приготовление еды на кого-нибудь другого - благо для этого у нее теперь был благовидный предлог.
- Моим способностям в приготовлении пищи далеко до умений миссис Беннет, - заметил Тинкертон, которому совсем не понравился намек пастора. "Если они думают, что смогут меня поставить к плите, то очень сильно заблуждаются", - подумал он.
- Мы унесли с корабля все припасы - надо признать, их там было не так много, - сказал он, поднимаясь по тропинке на холм. Солнце припекало, поэтому Тинкертон, недолго раздумывая, скинул сюртук, оставшись в одной сорочке, и посмотрел на блестящее вдали море. Мысль о том, что неплохо было бы окунуться в воду, заставила его ускорить шаг.
- Но здесь водится дичь, - успокоил он пастора, явно переживающего за количество продуктов в замке, - и сегодня на обед будет рыба - мы с мистером Торнтоном выудили из моря неплохой улов. Но, чтобы мистер Коллинз заранее не радовался, поспешил его огорошить: - Надеюсь, вы поможете ее чистить?
Да... Такого поворота беседы мистер Коллинз совсем не ожидал. Он подозревал, что чистка рыбы не войдет в список самых любимых (да что таить греха, и самых нелюбимых из любимых) его дел. К тому же, то, как именно чистят эту самую рыбу, мужчина имел самое смутное представление.
- Видите ли, мистер Тинкертон, - замялся священник, от быстрого шага своего собеседника он уже начал немного задыхаться и постарался замаскировать одышку мимикой и жестами, - дело в том, что я подумал, что то, как сегодня спали наши дамы, да, что греха таить, и джентльмены, не есть хорошо.
Пастор споткнулся о какой-то некстати попавшийся под ноги камушек, и продолжил: - Признаться, я хотел, после того, как мы с вами принесем вещи, помочь нашим дамам с постелями, - священник покраснел от двусмысленности своей фразы, но мужественно продолжил, - я имею в виду - постелить постели... Я уже предложил миссис Беннет свои услуги, - вдохновенно начал фантазировать он (уж кто-кто, а миссис Беннет с радостью подтвердит это мое намерение), - поэтому... сами понимаете... - мистер Коллинз развел руками, всем своим видом показывая, что уж кто-кто, а он бы с радостью... но, увы, обстоятельства...
Довольный собственной сообразительностью, пастор радостно заулыбался и пояснил: - Сегодня мы просто обязаны обеспечить нашим дамам достойное их ложе, не так ли, мистер Тинкертон?
Мистер Коллинз залопотал что-то о постелях для дам - явно ухватившись за первый попавшийся предлог, чтобы избежать чистки рыбы. Тинкертон только ухмыльнулся и пошел медленнее, видя, что его спутник с трудом за ним поспевает и начинает задыхаться от непосильной нагрузки в виде быстрой ходьбы. Сыщик бросил бросил быстрый взгляд на отчаянно жестикулирующего пастора и вспомнил, как Карпентер отзывался о Коллинзе.
- Мистер Бонд, - если я ничего не путаю, - вроде бы собирался заняться починкой кроватей для леди, - сказал он. Хотя Карпентер ему не говорил ничего подобного, Тинкертон хотел понаблюдать за реакцией Коллинза на это имя.
Вспомнив о разговоре с мистером... Бондом, пастор немного поежился (вот уж как-то не улыбается мне быть в одной комнате с этим джентльменом... может, лучше чистить рыбу?), но вовремя вспомнил об одном факте и, стараясь выглядит беззаботно, отреагировал: - Простите, мистер Тинкертон, но мистер Бонд мне говорил, что он уже починил мебель - это была только одна кровать. Или сломалось что-то еще?
- Уже починил? Верно, мои сведения устарели, а новых у меня нет, - Тинкертон заметил, как Коллинз поежился, будто упоминание о Бонде вызывало у него какие-то тревожные воспоминания или ассоциации. - Леди будут счастливы увидеть в своих спальнях крепкие кровати.
Тинкертон был уверен, что Коллинз провел в праздности утренние часы - не был он похож на человека, который ищет себе физические занятия. И если он накануне успешно отлынивал от всех дел, то вряд ли сегодня стремился найти для себя какую-то работу. - И вы помогали ему в этом, видимо? - насмешливо поинтересовался он. - Вы нашли с ним общий язык?
"Странная какая-то манера разговора у мистера Тинкертона... Только вопросы. Будто бы он допрос ведет", - удивлялся про себя пастор. Не то, чтобы он когда-нибудь присутствовал при допросах, но общее представление об этой процедуре имел.
- Помогал... - будто вспоминая, протянул мистер Коллинз, - нет, я не успел... Мы с мисс Морланд собирали яблоки... точнее, - мужчина закашлялся, - мы пытались это сделать... Понимаете ли, они еще не дозрели... Яблоки эти...
Священник чувствовал себя очень неуютно. Пожалуй, в обществе мистера Бонда ему было почему-то страшнее, но спокойнее. Этот джентльмен не сильно интересовался тем, насколько мистер Коллинз приложил руку к хозяйственным делам. Ну, а некоторая нервозность мистер Бонда тоже была вполне понятна. Мистер Тинкертон же говорил с насмешкой, которую даже не пытался скрыть, и священника это очень нервировало. "И все-таки что-то нечисто в отношениях Бонда и Тинкертона", - пастору вспомнилась ссора за ужином. Поколебавшись пару мгновений, он не выдержал и произнес: - Простите, сэр, что задаю вам этот вопрос... Но раз уж мы здесь все оказались (вот уж спасибо не знаю кому!), то будет лучше, если между нами не было никаких недоговоренностей... Поэтому, не сочтите за дерзость, - и с ощущением, что он переходит определенные границы, мистер Коллинз спросил. - Похоже, что вы знали ранее мистера Бонда?
Как и следовало ожидать, мистер Коллинз всего лишь пытался собирать яблоки, которые почему-то недозрели - по его словам, хотя были достачно румяны и выглядели спелыми. Впрочем, яблоки интересовали Тинкертона куда меньше - как и работы Коллинза по хозяйству. Известие о том, что пастор был в саду с мисс Морланд, казалось куда более занятным. "Судя по всему, пока я таскаю вещи с корабля и ловлю рыбу, в замке происходит множество событий и, похоже, прелюбопытных, - подумал Тинкертон. - Пребывающие в празднестве леди и некоторые джентльмены наверняка весьма активно общаются и сплетничают. После того, как милая всезнайка мисс Морланд пошепталась за завтраком с Эшем, был найден тайник... Интересно, что она могла сообщить пастору? Наверняка что-то рассказала, потому как эта мисс весьма говорлива. Хм."
Тем временем пастор призвал Тинкертона к откровенности, и сыщик мог только пожалеть, что это произошло не перед его перемирием с Карпентером, а после. Впрочем, у него была возможность кое-что поведать своему собеседнику, не нарушая слово, данное Карпу.
- Да, мы... встречались в Лондоне, - кивнул сыщик. - Видите ли, по роду своей деятельности я знаком со многими людьми... С этими словами Тинкертон стянул с плеча сюртук и из внутреннего кармана достал жезл с позолоченной коронкой наверху - известный на всю страну знак сыщика с Боу-стрит. Он не сомневался, что Коллинз узнает этот символ полицейского управления.
"Ну так я и знал! - увидев жезл, подумал гордый своей проницательностью пастор, - не зря же меня настрожила манера разговора мистера Тинкертона", но вслух произнес только: - А-а-а, так вы сыщик... И мистер Бонд, значит, тоже (может быть именно поэтому он скрывает свое имя)? - мистер Коллинз испытал некоторое облегчение от того, что все так замечательно разрешилось - гораздо приятнее осознавать, что противостояние Бонда и Тинкертона носит только профессиональный характер. А слова, которыми они обменялись... Да мало ли что скажешь в запальчивости...
- Боюсь вас разочаровать, - Тинкертон хмыкнул, скрывая усмешку - предположение, что Карпентер является сыщиком его развеселило, - но мистер Бонд, увы, не принадлежит к.. хм... славной плеяде охранников порядка... скорее, наоборот... Он многозначительно поднял бровь и приложил палец к губам, показывая, что не может сказать более, чем уже себе позволил. - Уверен, сэр, что вы являетесь благонадежным подданым его величества, на которого могут положиться - даже довериться - представители правительственных органов?..
Мистер Коллинз приосанился. Гордый от осознания собственной значимости, он не придал значение тому, что Тинкертон сказал про Бонда (может тот из другого ведомства?), но зато комплимент в свой адрес услышал сразу же. - Конечно, мистер Тинкертон, - пастор поправил воротничок и важно добавил, - каждый священнослужитель должен быть лояльным к власти... И даже больше того, - но тут под ноги мистеру Коллинзу попалась какая-то коряга и он, смазывая впечателние от собственной речи, чтобы не упасть, крепко схватился за рукав мистера Тинкертона.
"Надеюсь, этот треск не означает, что я порвал жуткий сюртук мистера Тинкертона", - грустно подумал пастор.
Пастор немедленно согласился со словами Тинкертона и так при этом воодушевился, что споткнулся и не упал только благодаря тому, что успел ухватиться за рукав сыщика, чуть не оторвав при этом манжет его любимой сорочки. Тинкертон покачал головой, высвобождая свою руку - часть кружева была выдрана с корнем. "Хорошо еще, что он не оторвал мне рукав", - подумал сыщик и во избежание новый покушений на свою одежду отошел от священника на несколько шагов.
- Итак, мистер Коллинз, - продолжил он, - будучи лояльным подданным Великобритании, не сомневаюсь, вы окажете помощь властям в моем лице. Нам следует продумать план наблюдения за некоторыми обитателями замка, поступки или слова которых выглядят подозрительно или могут быть таковыми. Вероятно, вы можете ручаться за своих родственников, но остальные... Мы их не знаем в достаточной степени, чтобы быть уверенными в их благонадежности или в том, что они не замышляют недоброго...
Тинкертон сделал очередную многозначительную паузу, после чего сказал. - Итак, начнем с мистера Бонда. Мы с ним встречались и прежде, и я знаю о нем кое-что, что вызывает во мне некоторое беспокойство... Что вы о нем думаете? Меня крайне интересует ваше мнение об этом джентльмене.
Они как раз добрались до вершины холма. Тропинка извивалась между камней и низкого кустарника, и хотя солнце по-прежнему слепило, легкий ветерок с моря приятно освежал разгоряченное от подъема тело. Тинкертон надеялся, что, отдышавшись, пастор сможет о многом ему рассказать.
Мистер Коллинз почувствовал себя секретным агентом. Это было весьма... волнительно. Но один вопрос все-таки не давал ему покоя. "Что-то я не очень понял по поводу мистера Бонда... Никогда бы не подумал, что в полиции так сильно развито соперничество", - изумлялся он, но чувствуя некоторую вину за испорченную одежду мистера Тинкертона, все-таки промолчал.
Вообще-то роль соглядатая не сильно прельщала мистера Коллинза, но его собеседник привел столь весомые доводы, что священник некоторым образом проникся.
"Если не говорить о людях плохого, то почему бы и нет?" - успокоил себя мужчина и тут же подумал, что вот о ком, а о мистере Торнтоне он бы с радостью поговорил в нехристианских выражениях. Но понимая, что мистер Тинкертон вряд ли будет с ним согласен (явно, что эти два джентльмена выступают вместе) вернулся к нашим баранам мистеру Бонду.
- Хм... Перед тем, как перейти к мистеру Бонду, мне бы хотелось заметить, что я полностью уверен в мисс Хейл, - несмотря на доносящийся с моря ветерок, пастор почувствовал, что его до красноты бросило жар. Закашлявшись (не многовато ли я кашляю), чтобы скрыть свое смущение, мужчина продолжил, - что же касается мистера Бонда... Кгхм (как бы сказать помягче, все-таки они коллеги)... Он показался мне весьма решительным джентльменом - один случай с собакой чего стоит... И то, что он пользуется псевдонимом... - тут священник осекся и с ужасом посмотрел на собеседника.
Хм. Тинкертон не сомневался, что Коллинз уверен в мисс Хейл, как и Торнтон и, видимо, все остальные джентльмены, которые легко попались в широко разбросанные сети сладкоречивой юной леди. На эти слова пастора он лишь небрежно кивнул, следующие же заставили его насторожиться: псевдоним?
- Откуда вы знаете? - быстро спросил он. - Это Бонд вам так сказал? Раскрыл ли он причину, по которой взял... хм... псевдоним?
К счастью, теперь сыщик мог расспрашивать пастора, пользуясь привилегиями своего положения. Еще вчера, когда Торнтон интересовался: почему сыщик не может прямо объявить, кто такой Карпентер, Тинкертон не имел на то полномочий, поскольку не в силах был представить доказательства своей принадлежности к сыскной службе. Но сегодня утром он надел другой сюртук, в кармане которого обнаружил свой жезл, с помощью которого теперь можно будет развязать языки некоторых обитателей замка и - по возможности - получить в руки нужную информацию...
Пастор растерялся. Уже второй раз за сегодняшний день (мисс Морланд не считаем - это был обмен сведениями) он оказывался в положении допрашиваемого и все из-за своей несдержанности. После минутной (или чуть более) паузы мистер Коллинз нашел выход из положения и, с трудом подавив вздох облегчения, произнес: - Хм... Сэр, а разве вы не сами это говорили? - и, скрестив за спиной пальцы, посмотрел на мистера Тинкертона кристально честными глазами.
- Я сам? - Тинкертон ухмыльнулся. - Боже упаси - я лишь оговорился. Но вы-то откуда-то знаете, что Бонд - не настоящая фамилия этого джентльмена. Вы что-то скрываете от меня, сэр, а значит и от английской короны. Сыщик остановился и устремил на пастора свой знаменитый пронизывающий будто насквозь взгляд, о котором в преступных кругах ходили легенды. Его называли "распознаватель лжи и правды", и редко кто мог перед ним устоять и не признаться в содеянном, не выдать сообщников, места хранения краденого вместе с уликами против себя самих.
Мистер Коллинз почувствовал себя очень неуютно. Пожалуй, что-то подобное он испытал тогда, когда сегодня в саду разговаривал с мистером Бондом. Но природное упрямство (ослиное, как называл его покойный отец пастора), опять закрыло ему рот вернее самого надежного замка (да и что я могу сказать? вряд ли "английская корона" поверит моему рассказу про этот несчастный список!).
- Что вы, сэр, как можно! - священник всплеснул руками (пожалуй, мне уже не замолить то количество лжи, которую я наговорил за последние два дня). - Наверное, я просто вас неправильно понял! Стараясь избавиться от пристального взгляда собеседника, пастор пошел гораздо быстрее, чем раньше, и с некоторым облегчением увидел, что цель их "путешествия" уже близка. - Похоже, что мы пришли, мистер Тинкертон, - торопливо пробормотал священник и еще прибавил шагу.
Коллинз лгал - и Тинкертон это понял. Пастор знал, что Бонд на самом деле Карпентер и мог узнать это только от него самого - учитывая плохие взаимоотношения Коллинза с Торнтоном, вряд ли последний пересказывал ему то, что знал о Карпе. Весь вид священнослужителя, то, как он отвел глаза и суетливо поспешил вниз - к бухте - все говорило о том, что Коллинз знал куда больше, чем счел нужным сообщить ему.
- Очень жаль, мистер Коллинз, очень, - Тинкертон сказал это зловещим тоном, подчеркнув слово "очень". - Я рассчитывал на вашу помощь, но вы, оказывается, мало что знаете... можно сказать, ничего... Придется мне на эту тему побеседовать с мистером Бондом... Думаю, он будет со мной откровенен... Кстати, вы ходили куда-нибудь с этим джентльменом, беседовали? Вероятно, он вам что-то показывал, обсуждал сложившуюся ситуацию и пути выхода из нее?...
"Хм... мне тоже очень жаль", - подумал пастор, которому при одной мысли, что ему вдруг придется рассказать кому-нибудь о злополучном списке, становилось тоскливо. За всю свою жизнь мистер Коллинз неоднократно попадал в щекотливые ситуации. Была ли виной тому его неуклюжесть, или неожиданно просыпающееся косноязычие (проповеди священнику всегда давались легче, чем обычное общение), или что-нибудь еще, но факт оставался фактом, - пастор частенько попадал в нелепое положение.
Несмотря на все свое самодовольство, мужчина и сам понимал, что иногда его воспринимали не так, как ему бы того хотелось. Именно поэтому сейчас, прекрасно осознавая, в какую глупую ситуацию он сам себя поставит, если поведает хотя бы тому же мистеру Тинкертону об этом списке (духовное лицо, а поверил в мистику), мистер Коллинз твердо решил молчать. Тем более, что у него еще была и договоренность об этом с мисс Хейл, а пастору очень не хотелось терять расположение девушки.
Отмахнувшись от какого-то назойливого насекомого (не укусило бы), мужчина произнес: - Мы действительно разговаривали с мистером Бондом - я ему показывал костер, который мы с мистером Эшем увидели с башни... - пастор немного помолчал и с некоторой обидой добавил, - кстати, он единственный джентльмен, который заинтересовался этим фактом (а я ведь искал поддержку у многих)... И еще сегодня утром в саду... У нас была занимательная, но ничего не значащая беседа, - торопливо произнес священник и невольно поежился, вспомнив как именно эта беседа протекала. - Мистер Бонд тоже призывал меня к откровенности, - задумчиво протянул мистер Коллинз и, пожав плечами, буркнул, - видимо, у вас, у полицейских, так принято.
- Ну, почему же единственный? - Тинкертон покачал головой. - Меня это тоже весьма заинтересовало, особенно в свете убитой собаки, которая никак не могла появиться на острове сама по себе. Очевидно, что ее привезли люди и привезли недавно. Скорее всего, среди тех, кто разжигал костер, был и владелец этой собаки, который должен был отправиться ее искать... Странно, что он не появился у замка... Кстати, - сыщик посмотрел на пастора испытующим взглядом, - с чего вы взяли, что Бонд - полицейский? Он вам так сказал? Увы, к этому ведомству он не имеет никакого отношения, как, впрочем, и к другим. И неудивительно, что он так заинтересовался этим костром...
В ответ на вопрошающий взгляд пастора, сыщик добавил: - Это могли быть рыбаки, пережидающие бурю, или контрабандисты. Последнее - вероятнее всего. Уединенный безлюдный остров - как раз весьма удобное место для переправки и хранения контрабандных товаров. Мистер Бонд надеялся с помощью этих джентльменов переправиться в Англию...
- Если костер вас и заинтересовал, - пастор надулся, - то вы это очень хорошо скрыли. Мне казалось, что от моих слов просто отмахнулись... И только мистер Бонд... - тут мужчина резко остановился, - позвольте, а разве не вы мне сказали, что встречались с ним по роду своей деятельсности? Я так понял, что вы коллеги. И я не думаю, что мистер Бонд поступит не по-джентльменски, уехав в одиночку с этого острова. Тут мистер Коллинз заулыбался: - Или вы имеете в виду, что мистер Бонд может с ними договориться обо всех нас?
Впрочем, при следующей мысли улыбка сползла с лица священника. Во-первых, он слабо верил, что с джентльменами удачи можно договориться (правда, и мистер Эш тоже был в этом уверен), а во-вторых в "когда" они попадут?
- Не знаю, кто отмахнулся от ваших слов, - хмыкнул Тинкертон: пастор начал разговариваться, - я не имел удовольствия беседовать с вами на эту тему. Что касается мистера Бонда... я действительно встречался с ним по роду своей деятельности - как раз именно потому, что мы не являемся коллегами...
"Интересно, Коллинз на самом деле не понимает или лишь прикидывается этаким простачком? - подумал сыщик, посмотрел на своего собеседника и вздохнул: похоже, до пастора все доходит - если доходит - крайне медленно. - Благотворительность начинается у себя дома*, - добавил он. - И мистер Бонд, думаю, не исключение. К тому же, если мы поверим записи в судовом журнале, то... хм... рискуем попасть не в ту Англию, из которой прибыли. * Английская поговорка, аналогичная русской - Своя рубашка ближе к телу.
- Вы хотите сказать, - поперхнулся мистер Коллинз, - что мистер Бонд... преступник? - пастор в ужасе перекрестился. - Простите, но я не могу этого представить (правда, это многое бы объяснило... но все равно... нет, этого не может быть, тут какое-то недоразумение!).
Мысль же о том, что время, в котором они все оказались, и то время, в котором они жили ранее, не совпадают, совсем повергло мужчину в уныние. "В 1808 году у меня еще не было Хансфорда", - чувствуя себя глубоко несчастным, подумал священник.
Это было невыносимо: пастор или не понимал ничего, или настолько буквально, что за него становилось неловко. Впрочем, понятия "неловко" для Тинкертона не существовало, поэтому он не был слишком обескуражен словами Коллинза - лишь возвел глаза к небу. - Сэр, я этого не говорил, - с упреком сказал он. - Могу лишь заметить, что многое представить порой весьма трудно, а то и невозможно, хотя в нашей жизни ничему уже не приходится удивляться, и вам, как священнослужителю, это должно быть хорошо известно. Впрочем, надеясь, что наш разговор останется между нами, позвольте продолжить его и обменяться впечатлениями о мистере Эше. Вам не показалось странным, что он появился лишь в замке, а не на корабле - как прочие смертные?
Они спустились с холма и направились к шлюпке, в которой лежали мешки.
Никогда еще столько народа (да еще за такой короткий промежуток времени) не интересовалось мнением пастора о том или ином человеке. Чувствуя, что у него голова идет кругом, мистер Коллинз недоуменно сказал: - Вообще-то, сэр, мне и наше появление на корабле показалось странным... Поэтому, не думаю, что в случае мистера Эша есть что-то более необычное. Ему просто повезло (если сравнивать с остальными), только и всего, - священник вспомнил кораблекрушение и, машинально потерев голову (до сих пор еще шишка) и заметил, - признаться, меня бы перемещение сразу в замок тоже больше устроило...
При мыслях о корабле, мистеру Коллинзу снова вспомнился тот список (и зачем я только его взял?), а, вместе с ним и то, что мистер Эш не просто мистер.
"Не создан я для этих тайн, - тихонько хмыкнул мужчина, - было бы гораздо лучше, если бы эту бумажку нашел мистер Тинкертон, ну или мистер Торнтон (нет, только не он), или мистер Бонд, к примеру!".
- Но мы все почему-то оказались на корабле, а не в замке, - напомнил ему Тинкертон. - Кроме Эша. Впрочем, он уже не ждал от беседы с пастором каких-либо результатов. Похоже, Коллинз настолько увлечен мисс Хейл, что не обращает внимания на другие события, способные заинтересовать более наблюдательного человека.
Поэтому Тинкертон показал пастору на мешки и сказал: - За пару ходок мы сможем перенести все вещи, хотя, как мне кажется, их стало несколько меньше... - сыщик пробежал глазами сложенные мешки и квинул. - Если не ошибаюсь, двух не хватает, - сказал он и повернулся к Коллинзу. - Вы можете взять несколько мешков и отправляться в замок. Я быстро искупаюсь и вас догоню.
С этими словами он направился к группе высоких валунов, зайдя за которые сбросил с себя одежду и мгновение спустя окунулся в прохладную морскую воду.
Пастор растерянно смотрел вслед мистеру Тинкертону. Наконец, бросив короткий взгляд в сторону сложенных мешков, он махнул рукой и устремился вслед за сыщиком. - Подождите, сэр, - крикнул он, глядя, как Тинкертон (худоват, однако) нырнул в воду, - подождите, пожалуйста, - произнес священник уже чуть тише, понимая, что джентльмен или не слышит его, или делает вид, что не слышит. И через минуту уже совсем тихим голосом добавил: - Что же вы, сэр, ведь вещи пропали... - Коллинзу было непонятно, как в такой ситуации можно вот так спокойно принимать морские ванны...
Впрочем, солнце припекало, а небольшое омовение в ручье не принесло облегчения телу, поэтому и сам пастор, спрятавшись за камнями, разделся и подошел к кромке воды. Не самые приятные воспоминания минувшего дня снова всколыхнулись в душе священника, но желание вымыться, пусть даже соленой водой, было гораздо сильнее. - Какая жалость, что я не умею плавать, - пробормотал мужчина, с завистью глядя на худощавого мистера Тинкертона. Пастор аккуратно потрогал ногой воду (прохладная, однако) и, собравшись с духом, погрузился в нее по пояс.
Порядочно отплыв от берега, Тинкертон немного понежился на волнах, откинувшись на спину, после чего повернул обратно. Посмотрев на лодки, он не увидел там пастора, и перевел взгляд на холм. Но и на тропинке, ведущей к замку, Коллинза не было. "Куда, черт побери, он подевался?" - нахмурился сыщик, понимая, что за это время пастор не мог преодолеть и половину подъема. Тут он скользнул взглядом по морю и увидел у скал голову Коллинза, который барахтался на волнах у самого берега. "Лишь бы не перетрудился", - ухмыльнулся Тинкертон и поплыл к берегу. Одевшись и подхватив сюртук, он отправился к лодкам и встал, опершись на борт шлюпки с мешками. "Интересно, он собирается там сидеть до вечера?" - недолго думая, Тинкертон свистнул, надеясь, что громкий звук привлечет внимание его преподобия.
"Купание в море по собственной воле и купание в море, когда твой корабль идет ко дну, - это, как говорят в Одессе, две большие разницы", - усмехнулся пастор, чувствуя бодрящее покалывание от прохладной воды. Но удовольствие - удовольствием, а пропажа тюков (интересно, чьи там были вещи) - не шуточное дело, тем более, в, и без этого сложном, положении островитян.
Обеспокоенный тем, что кто-то может остаться без необходимого, мистер Коллинз уже было собрался выходить, когда его внимание привлек громкий свист.
"Надеюсь, что это мистер Тинкертон", - чувствуя, что у него от ужаса заледенели руки, подумал пастор. Моментально выскочив из воды, священник бросился к оставленной за камнями одежде (какой может быть конфуз) и, несмотря на то, что одеваться на мокрое тело, - не самое быстрое занятие, за считанные минуты был в «боевой» готовности.
Озираясь по сторонам, мистер Коллинз выглянул из-за камней и, к своему облегчению, увидел уже полностью готового к переноске вещей мистера Тинкертона. Приняв по возможности бравый вид, пастор вышел из своего укрытия и тоном, будто они и не заканчивали разговаривать, произнес: - Знаете, мистер Тинкертон, меня все-таки беспокоит пропажа этих двух тюков. Сначала возникла ситуация с драгоценностями, теперь вот это (три магнитофона импортных...), - мужчина покачал головой и глубокомысленно заметил, - нехорошо все это.
Коллинз появился быстро, и хотя пытался хорохориться, вид у него был довольно испуганный, будто он ожидал увидеть не Тинкертона, а разбойника или привидение. Впрочем, он тут же напустил на себя глубокомысленный вид и принялся рассуждать о пропавших драгоценностях и мешках, утверждая, что от этого ничего хорошего ждать не приходится.
Тинкертон, недолго думая, вытащил из лодки два увесистых мешка и поставил их у ног пастора, следующие два взвалил себе на плечи и направился к тропинке, кивком головы приглашая Коллинза последовать его примеру.
- Рискну предположить, что вещи забрал с собой мистер Эш, - бросил он на ходу. - Если это не он, то нам нужно провести расследование, чтобы выявить похитителя. Как вы думаете, вы справитесь с этим делом?
- Я?! - только и смог ответить пастор, поочередно с ужасом глядя то на, даже на вид тяжелые, тюки, то на Тинкертона. Впрочем, вопрос священника был адресован уже спине своего собеседника, который, немного согнувшись под тяжестью мешков (ой-ой, что же будет с моею спиной!), уже направился к тропинке.
С трудом взвалив себе на плечи первый тюк, мистер Коллинз почувствовал, что внутри его что-то хрустнуло, - не больно, но страшно. Второй тюк оказался еще тяжелее первого, но тут уже взыграло природное упрямство пастора. - Если может Тинкертон, то смогу и я, - бормоча эти слова, как молитву, мужчина "поспешил" вслед за сыщиком.
При переносе тяжестей, да еще непривычному к этому, человеку обычно бывает не до разговоров, поэтому некоторое время, приноравливаясь, Коллинз шел молча, но именно то, насколько были тяжелые эти тюки, заставило мужчину задать вопрос: - Простите, сэр... мистер Тинкертон, - от сбившегося дыхания, каждое слово давалось пастору с трудом, но он все-таки мужественно закончил фразу, - не может быть, чтобы мистер Эш (он вроде бы не производил впечатления самоубийцы)... добровольно понес эту тяжесть... Пусть даже и в качестве помощи... Нет, я думаю, что эти тюки взял кто-нибудь другой... А почему вы подумали о мистере Эше? - запоздало поинтересовался мужчина.
- Потому что мистер Эш уплыл на лодке - в поисках того самого костра, - лаконично пояснил Тинкертон, мерным шагом взбираясь на холм. Он слышал, как сзади шумно пыхтит пастор под тяжестью мешков. "Ничего, ничего, - безжалостно подумал сыщик. - Если ему хватает сил и здоровья обхаживать леди, то и на мешки хватит". - Если их взял кто-то другой, - продолжил он, - то давайте порассуждаем логически. После того, как мы с Торнтоном и Эшем перевезли их на берег, я и Торнтон отправились в замок и не выходили из него эти часы. Вы тоже были в замке и могли заметить, кто надолго из него отлучался. итак, вы можете перечислить мне передвижения всех, включая леди, после завтрака?
- Ну... Если мистер Эш был на лодке, - протянул мистер Коллинз, - тогда все возможно... - та идея, что мешки можно везти, а не тащить, нашла у пастора самое горячее понимание, а мысль о том, что все равно из лодки тюки нужно как-то доставить в замок, священнику просто не пришла в голову. Впрочем, когда несешь такую тяжесть, разве можно думать о чем-либо кроме этого?
Правда, помимо всего, у пастора была еще одна причина, чтобы согласиться с тем, что вещи взял именно мистер Эш... Он никак не мог рассказать о том, кто и что делал после завтрака, так как это время (часть его, во всяком случае) он провел с мисс Хейл в жуткой яме. Но понимая, что полный уход от ответа только раззадорит сыщика (кстати, а почему я вообще должен что-либо говорить?), аккуратно, с постоянными паузами (тяжело все-таки), произнес:
- К сожалению, я не смогу ответить на ваш вопрос, точнее, почти не могу. Ведь после завтрака я... молился в одиночестве (эх, не перекреститься и даже пальцы не скрестить), а потом мы с мисс Морланд собирали яблоки... Да, к нам еще подходил мистер Бонд... Он хотел, чтобы я... В общем, он по делу подходил... А потом я пошел в столовую помочь дамам... Там были обе мисс Беннет, а на кухне их замечательная матушка и мисс Хейл... Пожалуй, все... А, нет, - радостно добавил священник, - в башне еще болел лорд Горнинг... Теперь, пожалуй, все... - и после паузы спросил. - Вам это как-нибудь поможет, мистер Тинкертон?
Молился! Тинкертон с сомнением посмотрел на пастора, подозревая, что он скорее молился на какую-нибудь леди (которой наверняка была мисс Хейл), а не Господу Богу, но решил оставить это на совести священнослужителя. Также его сумбурный рассказ о проведенных часах в замке вносил более подозрения, чем ясность. - Ага, мистер Бонд, который появился лишь после полудня, - кивнул Тинкертон, прекрасно помня, что лодки, на которой уплыл Карп, не было в бухте - она появилась лишь когда они покидали корабль. - И все это время вы с мисс Морланд собирали яблоки, которых, впрочем, не было во время второго завтрака... И чего же хотел от вас мистер Бонд?
Тинкртон встряхнул мешок, подобнее размещая его на спине и ускорил шаг, желая поскорее оказаться в замке и наконец поймать мисс Морланд, к которой у него накопилось много вопросов.
- Яблок не было, потому что они были незрелые, - пояснил немного раздраженно мистер Коллинз, тяжелая ноша как-то не располагала к благодушию. - А мистер Бонд хотел, чтобы я помог ему починить кровать. Правда, - на всякий случай добавил священник, - я не успел к нему пойти, к тому времени, как я освободился (ой, какой скользкий момент), мистер Бонд уже все закончил.
Последующий разговор с Карпентером пастор, понятное дело, пересказывать не стал.
Коллинз как мог увиливал от ответа и явно путался в своем рассказе, из чего Тинкертон сделал вывод, что пастор долго беседовал с мисс Морланд (интересно, о чем?), благодаря чему благополучно избежал участия в хозяйственных делах. А Карп чинил кровати... Учитывая количество леди в замке, кто-то наверняка составил ему компанию. Или починка кроватей была лишь благовидным предлогом для каких-то его дел в замке?
- Понятно, - протянул Тинкертон, - все утро вы искали спелые яблоки, но так их и не нашли. Кстати, мисс Морланд не показывала вам свою находку? Бляшку с изображением единорога, которая по размерам, как мне показалось, может подойти к углублениям в той стене на кухне.
Если бы руки (и спина, увы, тоже) пастора не были бы заняты, он бы перекрестился, ведь мистер Коллинз уже сбился со счета, сколько раз за сегодняшний день он солгал. Но даже такое, хоть немного успокаивающее, действие было недоступно священнику, поэтому он, мысленно вознеся короткую молитву, произнес: - Признаться, не припомню... - уже договаривая свою фразу, священник с ужасом вспомнил о том, что мисс Кэтрин, пусть шепотом, но все-таки при всех, напомнила ему про единорога. "Вроде бы мистер Тинкертона тогда еще не было, - попытался вспомнить пастор, но тут же заметил, - хотя неизвестно, сколько он стоял в дверях".
- Простите, сэр, - постарался увести разговор в сторону пастор, - вот вы меня расспрашивали про мистера Бонда, про мистера Эша... Но почему вас совсем не интересует тот же лорд Горинг? Или... - Коллинз сделал многозначительную паузу, - мистер Торнтон? Вы настолько уверены в этих джентльменах?
Коллинз ничего не знал, ничего не помнил, а его прежняя словоохотливость сменилась на весьма уклончивые фразы и постоянные попытки увести разговор как можно дальше от Бонда, Эша и мисс Морланд (не говоря уже о мисс Хейл), отчего Тиинкертон сделал вывод, что пастор связан с ними куда более тесными отношениями, чем хочет это показать. Чтобы унять его волнение, сыщик сказал:
- Меня интересуют все. Разве что за одними я имею возможность наблюдать, а другие зачастую оказываются вне поля моего зрения. Я рассчитывал, признаться, на вашу помощь, но вы, видимо, так поглощены духовным миром, что не обращаете внимания на земной. Могу только восхититься вашей отрешенностью от мирских проблем, сэр, хотя в нашем положении пренебрежение насущными делами чревато дополнительными трудностями. Особенно в свете последних событий, - многозначительным тоном заметил он, спускаясь по тропинке, ведущей к воротам замкового двора.
- Ну почему поглощен? - нелогично возмутился мистер Коллинз и охнул, - под ему ноги попался какой-то камушек, и пастор чуть ли не упал вместе со своею ношей. - Понимаете, мистер Тинкертон, до случая с драгоценностями мне как-то не приходило в голову следить за нашими товарищами по несчастью. Понимаете ли, сэр, - немного тише продолжил мужчина, - на каждого человека его профессия накладывает свой отпечаток. Вы - полицейский, поэтому наблюдение за людьми для вас - норма. Я же - священник, и для меня более привычны беседы с Богом.
- Право, мне жаль, сэр, если я вас разочаровал... Я - человек, выбравший для себя служение Господу... И, боюсь, для меня все это очень сложно... - мистер Коллинз сделал паузу и добавил, - я не так уж много знаю об окружающих нас людях. Рассказать я могу только о семействе Беннет, но именно о них вы у меня не спрашиваете.
- Моя профессия, уважаемый мистер Коллинз, заключается в том, чтобы спасать кошельки и жизни достопочтенных обывателей, оберегая их и предупреждая правонарушения, - сказал Тинкертон. - А ваша - в спасении души этих же людей, дабы они были чисты в помыслах и не сбились на путь грешный. Так что наши профессии, посвященные служению обществу, в чем-то схожи, вы не находите?
В это время они подошли к замку и вскорре, свалив мешки на пол в холле, отправились обратно. - Так вы желаете, чтобы я расспросил вас о семействе Беннет? - продолжил Тинкертон. - Будьте тогда так любезны, расскажите мне о них.
Для него это семейство не представляло никакого интереса, но, видя, что пастор хочет как-то компенсировать свои уклончивые ответы о других обитателях замка, Тинкертон решил дать ему возможность себя хоть как-то реабилитировать.
"Вот здесь мне ничего не грозит", - с облегчением подумал Коллинз (или это облегчение от скинутых, наконец, мешков?). К нему тут же вернулась вся его велеречивость. - Понимаете ли, мистер Тинкертон, - вдохновенно начал пастор свой рассказ, - дело в том, что я являюсь родственником и единственным наследником мистера Беннет, мужа нашей миссис Беннет... Со всеми подробностями священник рассказал о замечательном родственнике, дал характеристику всем его пяти дочерям, с толком останавливаясь на каждой из них...
Привычный к обстановке в Розингс-парке, а именно говорить и думать одновременно, мистер Коллинз, даже особо не следил за речью. Основной его целью было растянуть рассказ как можно дольше. "Не рассказать ли мне поподробней о Мэри?" - спросил сам себя мистер Коллинз и набрал в легкие воздуха (как же хорошо идти налегке, мне кажется, что я даже похудел), что бы с особым чувством поведать о самой умной своей кузине. Священник старательно не смотрел в сторону мистера Тинкертона. Что-то ему подсказывало, что это будет не самое лучшее его решение.
"Как много, однако, дочерей у родствеников мистера Коллинза, - Тинкертон быстрым шагом преодолел подъем и начал спускаться под гору. - Понятно, почему миссис Беннет такая нервная, особенно если остальные ее дочери похожи на мисс Лидию." Он надеялся, что подробнейший рассказ пастора о поместье, которое тот унаследует, и о выводке родственников когда-нибудь закончится, хотя эта его надежда быстро угасла: создавалось впечатление, что Коллинз теперь намеревался развлекать его таким образом всю дорогу. Поэтому, когда священник на минуту умолк, чтобы перевести дыхание, Тинкертон поспешно спросил:
- А мисс Бингли - она тоже ваша родственница? Весьма занятная леди, надо сказать.
Мисс Бингли также принадлежала к тем людям, о которых пастор мог долго говорить. После минутного размышления, не начать ли разговор с брата мисс Бингли, а потом плавно перейте к сестре Кэролайн - миссис Хёрст (и не забывая достойного супруга этой дамы), Коллинз все-таки решил не искушать судьбу.
- Нет, эта дама нам не родственница... Она была соседкой семейства Беннетов в Харфордшире. Ее брат там снимал дом, - не удержался все-таки от упоминания о мистере Бингли пастор. - Мисс Бингли - очень элегентная девица. На мой взгляд, - разоткровенничался священник, - несколько высокомерна, но у нее для этого есть все основания... Признаться, мы с ней не очень-то общались, но я знаю, что мисс Бингли считается весьма здравомыслящей особой.
После этих слов пастор замолчал - перед его глазами вновь предстала унылая картина сложенных в кучу тюков. Священник грустно вздохнул и попытался среди этой кучи найти взглядом мешки поменьше.
Тинкертон посмотрел на сложенные в лодке мешки. - Не знаю, куда делись два мешка, но зато эти пять мы сможем донести за эту ходку, - сказал Тинкертон. Он вытащил мешки на берег, с помощью пастора перевернул шлюпку - на случай дождя, после чего взвалил на себя три мешка, предложив Коллинзу забрать оставшиеся.
- Так вы говорите, мисс Бингли ранее не была знакома с мистером Бондом и считается весьма здравомыслящей особой? - уточнил он, когда они отправились в обратный путь.
В глубине, и даже совсем не очень глубоко, пастор был благодарен мистеру Тинкертону, что тот взял себе три мешка, и поэтому, немного потеряв бдительность, ответил чуть более откровенно, чем хотел: - Я больше чем уверен, что они незнакомы (иначе бы милейшая мисс Бингли знала настоящее имя этого джентльмена). А разве у вас создалось другое впечатление, сэр? - уточнил мужчина. - Если верить мистеру Бонду, он - торговец, а мисс Кэролайн никогда бы не стала водить близкого знакомства с людьми, которые ниже ее по положению, - и пастор повел головой, стараясь хоть немного размять затекшую шею.
- Я видел, как они довольно оживленно общались сначала на корабле, а затем в замке, - сообщил пастору Тинкертон, - поэтому и подумал... Мистер Бонд пользуется популярностью среди наших леди, и похоже, они готовы простить ему низкое происхождение...
Этот бесконечный разговор с Коллинзом не дал Тинкертону почти никакой новой и полезной информации, поэтому он был только рад, что их вынужденное общение подходит к концу. Сыщик ускорил шаг, взбираясь на холм, немного замедлил наверху, поджидая отстающего священника, и уже спускаясь вниз, небрежно заметил: - Мисс Хейл, кажется, тоже попала под обаяние мистера Бонда. Он говорил наугад, надеясь, что Коллинза заденут эти слова и он на них отреагирует более живо, чем на все предыдущие вопросы.
- Мисс Хейл? - непроизвольно вырвалось у пастора. Он вспомнил слегка насмешливую улыбку Бонда, когда тот рассказывал ему о том, как много у мисс Хейл на острове поклонников. - Не может быть, - потрясенно покачал головой Коллинз, - мистер Бонд мне говорил... - мужчина расстроено замолчал, но через минуту снова добавил, - не может быть.
- И что же говорил вам мистер Бонд? - тут же спросил Тинкертон. Он заметил растерянность, даже потрясение пастора после упоминания мисс Хейл и Карпа, и решил развить эту тему. - Он рассказал вам о своих чувствах к прелестной мисс Хейл? Боюсь, - задумчиво продолжил он, - эта юная леди не осталась равнодушной к его... хм... пылкости...
Непонятно, что больше придавило пастора к земле - тяжелые мешки или собственные мысли. Перед глазами у Коллинза проносились разные видения: вот мисс Хейл, краснея, упоминает о Бонде, вот сам Бонд, с насмешливой улыбкой говорит, что идет чинить кровать для Маргарет... - Не может этого быть, - как заведенный, повторил священник и, весь в своих мыслях, машинально ответил на вопрос. - Нет, мистер Бонд говорил только про мистера Торнтона и мистера Эша... В эту минуту пастор сообразил, что имени Тинкертона Бонд не упомянал, и поэтому счел возможным поинтересоваться: - А вы думаете, что мисс Хейл... - у Коллинза перехватило горло и, в первый раз за последние дни закашлявшись без притворства, он произнес, - вы думаете, мисс Хейл ответила мистеру... Бонду на чувства?
Тинкертон мог только изумиться непосредственности пастора: Коллинз хотел услышать подтверждение своих слов или возражение на них, хотя ответ был высказан сыщиком буквально пару минут назад.
- Еще и мистер Торнтон с мистером Эшем претендуют на расположение этой леди? - Тинкертон сделал вид, что не замечает переживаний Коллинза. - Что ж, у мисс Хейл хороший выбор, не так ли? Столько джентльменов, и все у ее ног. Но если мистер Бонд сказал о них, не упомянув себя... Хм... Похоже, он уверен в себе, как и в предпочтениях этой достойной особы. Он посмотрел на Коллинза и добавил: - Как кстати среди пассажиров оказался священник, не правда ли? Будто кто-то предвидел, что на корабле или в замке могут образоваться пары любящих сердец...
На лбу у священника выступила испарина. Правда, было непонятно, являлось ли это реакцей незнакомого с тяжелой работой организма или причина была несколько более глубокой. Внезапно мужчина почувствовал гнев. Ни на кого-то конкретного, а вообще... Но от этого его злость не стала менее сильной.
- Мистер Тинкертон, у нас тут вообще разношерстная компания, - съязвил пастор. - Только если этот кто-то перенес сюда священника, то почему он не подумал о хотя бы одной служанке? И кухарка бы нам не помешала... Да и к стирке наши дамы вряд ли приспособлены. Коллинз сделал паузу, он уже очень устал и мечтал только о том, как скинет с себя эти мешки, но, решив закрыть этот вопрос, произнес: - Поэтому, уж простите, сэр, я не думаю, что мне отведена здесь роль соединителя сердец, - и уже более миролюбиво добавил, - это только время покажет, мистер Тинкертон... время покажет...
- Исполнять обязанности кухарки или служанки может любой - по необходимости, - ответил на то Тинкертон, внутренее усмехаясь, - соединить же любящие сердца способен лишь возведенный в сан священнослужитель. Учитывая количество холостых джентльменов и незамужних леди на этом острове, то, здесь оказался пастор, выглядит далеко не случайным.
Они уже подходили к замку, и Тинкертон счел нужным сказать: - Позвольте поблагодарить вас за посильную помощь в нашем общем деле, сэр. Надеюсь, мы можем рассчитывать, что и прочие хозяйственные дела не будут обделены вашим в них участием.
С облегчением свалив мешки в кучу к принесенным ранее, мистер Коллинз, делая вид, что он не услышал первую фразу, произнес: - Конечно, сэр, вы можете на меня рассчитывать, - и про себя добавил, - как-нибудь потом.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 79
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
