Элайза Большое спасибо! Возможно, на вкус профессионала, детально знакомого со всеми тонкостями и млочами жизни Джейн и ее окружения, здесь и имеются некоторые перекосы, но для непосвященного читателя этот труд представляется сочетанием двух замечательных моментов: захватывающий сюжет и связь с жизнью Джейн Остен.
Что же за напасть преследовала их семью - несколько детей с задержкой в развитии? Возможно, они были носителями какой-то генной аномалии? Элайза - поразитекльный человек, ломающий все стереотипы. И ветриница, любящая наряды и развлечения, и преданная, нежная и самоотверженная мать больного ребенка! Элайза! Еще раз спасибо! А также пожелание здоровья и благополучного реала!
Сообщение: 1472
Настроение: Тону в море информации
Отправлено: 21.09.08 23:20. Заголовок: bobby http://jpe.ru/..
bobby Прошу прощения, вчера так торопилась выложить очередную порцию перевода, что забыла ответить на Ваш вопрос.
bobby пишет:
цитата:
Помимо всех странностей в семье Остен меня удивило, как можно было при живых родителях и довольно благополучной семье усыновить Эдварда другим людям. Это вообще практиковалось в Англии того времени или единичный случай? Для меня это не просто странно, а, мягко говоря, шокирует. Миссис Остен ( ведь это с ее подачи, насколько я понимаю, принимались важнейшие решения, касающиеся детей) была женщина весьма ( не подберу другого слова) странная...
Мне думается, усыновления практиковались всегда и везде, и этот случай был далеко не единичным. Тут ведь вопросы наследования тоже играли не последнюю роль. Богатым бездетным парам, наверное, хотелось самим воспитать наследника, которому можно было бы передать свои владения и состояние, нежели думать, что после их смерти все это отойдет какому-нибудь дальнему родственнику, седьмой воде на киселе, которого они ни разу, допустим, и в глаза не видели, или, того хуже, находились в натянутых отношениях. Ну, и с другой стороны - небогатые многодетные семьи зачастую с охотой отдавали кого-то из своих отпрысков на воспитание в дом богатых родственников (вспомнить тех же Фанни и Сьюзен Прайс) - а уж если это означало не только возможность дать им хорошее образование, но еще и какие-то ощутимые материальные блага, гарантируемые официальным усыновлением - то почему бы и нет?.. Наоборот, прямой резон. К тому же, не надо забывать, что в английских семьях мальчики в любом случае покидали родительский кров по достижении 11-12 лет и отправлялись на учебу в школы и университеты, а домой приезжали только на каникулы. Так что миссис Остен, отдавая Эдварда на воспитание в этом возрасте, по сути ровным счетом ничего не потеряла - она точно так же отправляла из дому и всех других своих сыновей, как, впрочем, и практически любая другая мать ее круга. Мальчик точно так же приезжал их навещать, как и другие сыновья - он не потерял своих прежних родителей, а просто приобрел еще одних родителей, причем богатых, которые обеспечили его безбедное существование до конца жизни. И, кстати, как раз благодаря этому сыну миссис Остен под конец жизни будет где приклонить голову - это ведь именно Эдвард предоставит ей и сестрам тот самый коттедж в Чаутоне, где они смогли наконец осесть после смерти отца и своих долгих скитаний по съемным квартирам. Так что миссис Остен просчитала все на удивление верно и ее расчеты полностью оправдались: ей удалось и сохранить привязанность сына, и прекрасно устроить его - а на старости лет и свою - судьбу.
apropos пишет:
цитата:
Должна признать, мне "осушитель болот" даже нравится - своей увлеченностью (не буду говорить - одержимостью).
Да, мне он тоже чем-то симпатичен... и жаль его, конечно. Болота эти, небось, аки гримпенская трясина - место гиблое, нездоровое - вон они только и делали все, что болели там, а матушка так и вообще преставилась от этой "болотной лихорадки".
apropos пишет:
цитата:
не придирайся к себе. (Читателям нравятся)
Спасибо читателям за великодушие, но я-то знаю цену своим переводам, увы, и совершенно не обольщаюсь на этот счет. В данном случае меня утешает лишь то, что мистер Джеймс Остен был в стихоплетстве таким же дилетантом-любителем, как и ваша покорная слуга.
Юлия пишет:
цитата:
Что же за напасть преследовала их семью - несколько детей с задержкой в развитии? Возможно, они были носителями какой-то генной аномалии?
Сложно сказать. Тем более, что мы не знаем точно, какого рода были эти заболевания и относились ли они к схожему типу или нет. К тому же, брат миссис Остен, Томас Ли, и сын Элайзы не были связаны между собой никаким кровным родством - это разные ветви, имеющие отношение к Джейн Остен с отцовской и с материнской стороны...
Окончание 5-й главы:
В феврале в пасторат должны были вернуться ученики мистера Остена, а это означало, что Элайзе приходилось покинуть Стивентон. Она вернулась в Лондон, на Орчард Стрит, оставив Остенов в процессе постановки еще одной комедии, на сей раз «Трагической истории Мальчика-с-пальчик» Генри Филдинга — бурлескной пародии на высокую трагедию. Возможно, именно к этому периоду относится написанная Джейн драматическая сценка в трех картинах, под названием «Тайна», которую она посвятила отцу и которая поражает нас сейчас своей абсурдистской ноткой в духе литературы XX века:
Действие первое Картина 1. Сад
(Входит Коридон) Коридон: Но тсс! Сюда идут. (Уходит.) (Входят Плут-старший и его сын, беседуя.) Плут-старший: Вот по этой причине я и желаю, чтобы ты следовал моему совету. Ты согласен, что совет разумный? Плут-младший: Целиком и полностью, сэр, и стану действовать только так, как вы указали. Плут-старший: Тогда вернемся в дом. (Уходят.) (перевод deicu )
Элайзе, вернувшейся в Лондон, теперь предстояло беспокоиться не только о сыне, но и о крестном. Против Уоррена Гастингса, вернувшегося из Индии, было возбуждено судебное дело. Его обвиняли в целом ряде преступлений против тех людей, над которыми он был поставлен править, причем в деле участвовали парламентские прокуроры, славившиеся своими ораторскими талантами — Берк, Шеридан и Фокс. Судебный процесс, ужасный и страшно унизительный для него, был открытым и служил чем-то вроде модного развлечения сезона. Толпы желающих присутствовать в зале заседаний собирались на рассвете и занимали очередь на шоу следующего дня в Вестминстерский зал, где красноречие Шеридана повергало мужчин в слезы, а женщин доводило до обморока. И Гастингс, бледный и равнодушно-презрительный, хоть и держался прекрасно и достойно, вызывая сочувствие у многих, все же не в силах был на равных противостоять своим знаменитым обвинителям. Вместе с тем Уоррен Гастингс пока еще оставался очень богатым человеком. В тот период, когда проходило судебное разбирательство, он жил со своей женой на Сент-Джеймс Сквер и держал еще один особняк в Виндзоре. Гастингсы развлекали Элайзу — и, можно предположить, что и миссис Хэнкок, — предоставляя им свою ложу в опере и принимая их у себя с присущей им роскошью, несмотря на процесс, который отнимал у них много времени, нервов и сил. Элайза также ходила на слушания в Вестминстерский зал, и однажды просидела там с десяти утра до четырех часов, выслушивая атаки и нападки на своего крестного отца. Остены, разумеется, были в числе рьяных защитников Гастингса. Надо сказать, что дело против него в конце концов развалилось, правда, не ранее 1795 года, когда было уже слишком поздно для восстановления его прежнего богатства и влияния. Таким образом мир, в котором существовала Элайза, дал еще одну ощутимую трещину. Ее плану взять Генри с собой во Францию не суждено было осуществиться, так как Генри пришлось, хоть и неохотно, вернуться в Оксфорд, и он присоединился к Джеймсу в колледже Сент-Джон. В июле Элайза с матерью принимали у себя на Орчард-Стрит мистера и миссис Остен, которые вместе с Кассандрой и Джейн возвращались из Кента, где гостили у тамошних родственников. Вскоре после этого Элайза решила навестить Джеймса и Генри в Оксфорде. Ее рассказ о том, как развлекали ее кузены, просто очарователен:
"Мы посетили несколько колледжей, музей и т.д., и нас весьма элегантно развлекли наши галантные родственники в колледже Сент-Джон. На меня произвел огромное впечатление тамошний сад и мне так захотелось тоже стать Fellow [членом колледжа] — тогда я могла бы гулять там каждый день, и к тому же я с удовольствием носила бы черную мантию, да и квадратная шляпа, подумалось, была бы мне очень к лицу. Держу пари, вы не узнали бы Генри с его напудренными волосами, да еще и одетого в эдаком стиле. К тому же сейчас он ростом стал явно выше своего отца. Мы провели день, осматривая достопримечательности Блэнема. Я была в восторге от парка — это такое очаровательное место — и внешний вид особняка мне тоже очень понравился, но когда мы зашли внутрь, я была разочарована, поскольку мебель там такая потрепанная и давно уже вышла из моды…»
Ну вот и все впечатления от Блэнема. И не остается никаких сомнений в том, которому из кузенов Элайза отдавала предпочтение. Что до ее супруга, то он впервые увидел своего сына Гастингса, когда мальчику исполнилось два с половиной года. Это случилось зимой 1788 года, когда его жена и теща наконец снова появились в Париже. Каковы были его впечатления от наследника Марэ, не сообщается. Вряд ли он разделял упорный оптимизм своей жены — отцы обычно смотрят более трезвым взглядом на детей, которые не оправдывают их ожиданий. В любом случае, помимо этого ему наверняка приходилось волноваться и из-за финансовых трудностей, и из-за общей нестабильной политической атмосферы во Франции. Должно быть, ему приходилось делать над собой усилие, чтобы разделять радость и восторги Элайзы, когда Гастингс пытался лепетать что-то на смеси английского и французского, или умиляться вместе с ней, когда он щедро предлагал «полупрожеванные яблоки и печенье всей честной компании».
«Наши дела оставляют желать лучшего. Граф де Февилид болен перемежающейся лихорадкой, которую привез из провинции», — пишет миссис Хэнкок. Элайза этой зимой также выглядела «худее чем когда-либо» и страдала от головных болей. Только «наш дорогой малыш» чувствовал себя прекрасно.
В июне 1789 года миссис Хэнкок и Элайза вернулись в Лондон, чтобы уладить кое-какие финансовые дела. Они привезли с собой служанку и остановились в доме мистера Вудмена, где мать с дочерью спали в одной кровати, чтобы не создавать хозяевам лишних неудобств. После этого в письмах следует большой временной перерыв. И дата последнего письма вполне ясно объясняет, почему.
14 июля народ Парижа атаковал и взял приступом Бастилию, символ деспотической власти французской короны. Революция изменила Францию, да и всю Европу. А в меньшем масштабе нашего повествования она изменила все и для Капо де Февилида с его мелиораторскими проектами, и для его жены, и для ее английского семейства.
а в меньшем масштабе нашего повествования она изменила все для Капо де Февилида с его мелиораторскими проектами, и для его жены, и для ее английского семейства.
Сообщение: 1477
Настроение: Тону в море информации
Отправлено: 22.09.08 19:46. Заголовок: apropos пишет: Уже ..
apropos пишет:
цитата:
Уже начинает читаться как детектив.
Эх, к сожалению, отличие биографической прозы от художественной состоит еще и в том, что интригу-то тут и не подержишь, при всем желании... Этот роман уже давно дописан самой жизнью и финал заранее предрешен.
Кстати, я ошиблась - в следующей серии, то бишь главе, мы пока не прочтем о дальшейшей судьбе Элайзы и ее супруга, ибо следующая глава будет практически полностью посвящена раннему творчеству Джейн. А вот через главу уже будут кое-какие новости с революционного фронта. Постараюсь сильно перевод не задерживать, если реал позволит.
Кстати, подумалось - может, тут имеет смысл выкладывать портреты хотя бы некоторых участников повествования? Вот, к примеру, Уоррен Гастингс и его предполагаемая дочь Элайза (правда, портретик очень маленький, миниатюра на медальоне - что-то я большего ее размера в сети пока не нашла, к сожалению). Могу еще выложить портреты братьев Джейн, если нужно.
Элайза присоединяюсь с той же просьбой о портретах и вопросом о продолжении кстати, на маленьком медальоне - Элайза - совершенная француженка времен Великой французской революции
Сообщение: 1492
Настроение: Тону в море информации
Отправлено: 26.09.08 20:04. Заголовок: Ох... что-то я не ус..
Ох... что-то я не успеваю ничего, девочки. Хотела к сегодняшнему дню сделать хотя бы половину главы, но пока что готов только маленький кусочек, буквально пара страниц. Сырые еще к тому же, совсем не вычитывала. Так что не обессудьте, чем богата... (*ушла за портретами*)
Глава 6. Скверное поведение.*
Летом 1788 года Остены провели каникулы в Кенте. Они отужинали в Севеноуксе у дяди Фрэнсиса, который в свои 90 все еще присматривал патриархальным оком за состояниями членов клана. На этом ужине присутствовала и Фила Уолтер, впоследствии поделившаяся своими впечатлениями в письме к Элайзе. По ее словам, семья Остенов была оживленной и веселой; все находились «в прекрасном расположении духа и были готовы составить друг о друге наиболее благоприятное впечатление». Впрочем, в том же письме Фила довольно негативно отзывается о Джейн. Для нас такой отзыв важен потому, что это первое дошедшее до нас описание Джейн, где она упоминается отдельно от остальных членов своей семьи, и мы сразу можем получить представление о неординарности ее натуры. По словам Филы, Джейн вела себя «напыщенно и манерно», выглядела «совсем даже не хорошенькой» и не женственной — вероятно, оттого, что внешне была «очень похожа на своего брата Генри». Она была «весьма чинной и натянутой» и в целом не отвечала представлениям Филы о том, какой должна быть 12-летняя девочка. Кассандра же, напротив, оказалась очень хорошенькой, благоразумной и приятной в общении. Отзывы Филы о людях далеко не всегда были благожелательными, и она сама признавала, что данное суждение было торопливым и поверхностным, однако это свидетельство позволяет предположить, что Джейн не очень-то укладывалась в рамки общепринятых представлений о девочках. Ребенок, наделенный исключительными способностями, далеко не всегда приятен в общении. Возможно, Джейн отпускала какие-нибудь шутки и колкости, которые покоробили Филу, смеялась в самый неподобающий момент, когда Фила и Кэсс вели свою «благоразумную и приятную» беседу, а возможно, взгляд ее внимательных карих глаз, останавливаясь на Филе, заставлял последнюю чувствовать себя не в своей тарелке.
Возвращаясь домой, Остены остановились отужинать с Элайзой и ее матерью на Орчард-стрит, застав их за приготовлениями к отъезду во Францию. Элайза в ответном письме Филе упоминает об этом посещении и не оспаривает ее недобрых замечаний относительно Джейн, если не считать тактичной ремарки: «Я так понимаю, что это твое первое знакомство с Кассандрой и Джейн». В то же время она не скупится на похвалы своему дяде: «Он показался мне еще более очаровательным, чем когда-либо. Какой же он замечательный и приятный человек! Я люблю его всей душой — так же, как и всю их семью». Его волосы совсем поседели, а миссис Остен потеряла несколько передних зубов, но они оставались такими же неутомимыми и энергичными, с неизменным трудолюбием справляясь с тройным грузом забот по приходу, надомной школе и ферме. У них больше не было прежних финансовых затруднений, хотя они понимали, что им придется работать до старости. Дочери еще не доросли до замужества; пока они помогали матери по дому и в саду, обшивали себя, а также шили рубашки для отца и братьев. Помимо этого, девочки занимались и традиционными занятиями, подобающими молодым образованным леди. Кассандра брала уроки рисования, а Джейн училась игре на фортепьяно у Джорджа Чарда, помощника органиста в Винчестерком соборе. Другие способности Джейн, уже отмеченные ее семьей, такие как сочинение историй и пьес, не могли быть классифицированы как подобающие занятия для молодой образованной леди, зато они развлекали в домашнем кругу.
Будущее мальчиков уже определилось; их карьеры обещали быть довольно успешными. К Рождеству Фрэнсис окончил военно-морскую школу, получив отличные рекомендации, и, ненадолго заехав домой, чтобы попрощаться, отправился в Ист-Индию на борту фрегата «Персевиренс» («Настойчивый»). Ему еще не исполнилось и пятнадцати, и только через год он достигнет звания мичмана. Фрэнсис увез с собой прекрасно составленное письмо-наставление отца относительно того, как надлежит себя вести. Ему рекомендовалось помнить о важности религии и молитвы, писать письма тем, кто способен оказать ему добрую услугу, аккуратно вести счета. Мистер Остен заверяет сына, что он может рассчитывать на регулярные весточки из дома, и напоминает:
«Твое поведение как члена общества и обращение с теми, кто тебя окружает, могут оказаться необычайно важными для благополучия в будущем и непременно пойдут на пользу твоему счастию и душевному комфорту в настоящем. Ты можешь либо вызвать отвращение и неприязнь, держась презрительно, эгоистично и недобро, либо стать объектом всеобщего уважения и привязанности благодаря своей учтивости, доброжелательности и покладистости. Мне не стоит говорить, следование какому из этих противуположных путей в наилучшей степени послужит твоим интересам».
Это достойный образчик этики, которой придерживался мистер Остен, видевший в доброжелательности и покладистости как практическую, так и моральную выгоду и поощрявший своего сына культивировать в себе командные качества, столь необходимые в условиях ограниченного общества корабля. Его младшая дочь позднее признает, что бывают обстоятельства, когда учтивость, доброжелательность и покладистость должны отойти на второй план во имя высших добродетелей, коими являются честность и чистая совесть. Но на тот момент ее куда больше увлекали описания всевозможных буйств, насилия и пороков.
Фрэнсису суждено будет вновь увидеться со своей семьей только через пять лет. Во флотской службе столь долгая разлука с домашними, даже в таком юном возрасте, была делом обычным и считалась само собой разумеющейся. В данном случае связь с семьей продолжала быть регулярной и прочной. Джейн писала свои рассказики и с гордостью надписывала их «Фрэнсису Уильяму Остену, эсквайру, мичману корабля королевского флота „Настойчивый“». Все ее ранние опусы имеют посвящения друзьям и членам семьи, присутствующим или отсутствующим, и «Джека и Алису» она посвятила Фрэнсису через год после того, как тот ушел в море. Должно быть, он от души хохотал над этой историей, действие которой происходит в тихой деревушке, а героинями являются три сестры, довольно гадкие девицы, одна из которых честолюбивая, другая — жеманная, а третья — «завистливая, язвительная и зловредная», да к тому же еще и «низенькая, толстая и уродливая». Одна девица ломает ногу, которая попадает в стальной капкан; затем соперница отравляет ее ядом, после чего последнюю вешают. Честолюбивая девица подцепляет себе старого герцога, а жеманная уезжает из страны и становится фавориткой Великого Могола. Другая деревенская семья настолько «пристрастилась к бутылке и игре в кости», что сын умирает с перепоя, а дочь затевает драку с местной вдовой, благочестивой леди Уильямс, которую, впрочем, саму после маскарада приносят домой «мертвецки пьяную». Особенно интересует юную писательницу тот эффект, который оказывает на женщин выпивка. Джейн глубокомысленно замечает, что их головы «недостаточно сильны, чтобы справиться с интоксикацией». Эта фраза подозрительно похожа на сентенцию, изреченную кем-то из старших братьев, поэтому неудивительно, что Джейн ее вычеркнула. Возможно, они с Фрэнсисом начали придумывать эту историю вместе — еще до того, как он отправился в море. Похоже, что «Джека и Алису» изначально придумали двое детей, которые с любопытством приглядывались к миру взрослых и поднимали на смех пьянство, жестокость и даже смерть. Джейн уже доводилось сталкиваться со смертью, когда она болела в школе, да и Фрэнсис, находясь вдали от дома, наверняка неоднократно видел ее. «Лучше умирать, смеясь, нежели вызывая у окружающих жалость», — словно бы говорит эта весточка от сильной духом и несентиментальной сестры к столь же сильному духом и несентиментальному брату.
Итак, Фрэнк отправился в море, Эдвард, вернувшись из большого турне, осел в Кенте, но Чарльз пока оставался дома, и Джеймс с Генри часто присоединялись к семейному кругу, поскольку семестры в Оксфорде были короткими, а Стивентон манил к себе развлечениями, например, такими, как охота и отстрел дичи. У обоих молодых людей имелись охотничьи лицензии, и дичь, которую они приносили к обеду, вероятно, была там далеко не лишней. К Рождеству 1788 года молодежь поставила два любительских спектакля — популярные фарсы «Султан» и «Светское общество под лестницей». В первом из них английская девушка, попав в гарем, разрушает всю его систему благодаря своей дерзости и отваге, а во втором слуги обезьянничают, подражая манерам и стилю общения своих хозяев. Элайза была в Париже, но в письмах ей сообщили об этих постановках, где главные женские роли в ее отсутствие достались Джейн Купер, которая в свои 17 лет уже стала настоящей красавицей, а главные мужские — Генри. Элайза поделилась этим известием с кузиной Филой, не преминув добавить: «Я слышала, что Генри стал еще выше ростом, чем раньше».
Это был последний всплеск театральной активности в пасторате, ибо внимание Джеймса теперь привлекали более амбициозные проекты. К тому времени стало ясно, что именно он в этой семье считался писателем. На его счету была серьезная поэзия, а также стихотворные прологи к пьесам. Теперь же он обратился к прозе и издательскому делу. В январе 1789 года Джеймс издает первый выпуск собственного еженедельника. В нем уже не было ничего любительского: это полноценное печатное издание, продаваемое по три пенса. Джеймс назвал его «Бездельник» (The Loiterer), и он создавался по образцу знаменитых журналов доктора Джонсона «Праздношатающийся» (The Rambler) и «Лентяй» (The Idler). Каждый выпуск состоял из одного анонимного рассказа или эссе. Авторы некоторых эссе нам известны — это Генри и Бенджамин Портал, их однокашник по Оксфорду. Большинство же очерков принадлежали перу самого Джеймса. «Бездельник» продавался не только в Оксфорде, но и в Лондоне, Бирмингеме, Бате и Рединге. Он продержался 14 месяцев и даже удостоился хвалебного отзыва — должно быть, Джеймс им очень гордился, — когда один из его очерков перепечатал «Ежегодник» (Annual Register) за 1791 год. ______________ * Отредактированный вариант 6-й главы выложен 29.11.08. Редактура Romi.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 351
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Этот роман уже давно дописан самой жизнью и финал заранее предрешен. 
Постараюсь сильно перевод не задерживать, если реал позволит. 
пишет: 
Хотела к сегодняшнему дню сделать хотя бы половину главы, но пока что готов только маленький кусочек, буквально пара страниц. Сырые еще к тому же, совсем не вычитывала. Так что не обессудьте, чем богата... (*ушла за портретами*) 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
