Ох, бегу-бегу, девочки; простите Бога ради, сегодня что-то очень суматошный день выдался, только что до дому добралась. Рассчитывала сегодня закончить главу, но не сложилось пока. Ну, с другой стороны, еще не вечер, может, и успею, тем более, что там всего страничка с небольшим осталась. Но давайте, чтобы народ на грабли не наступал, я пока выложу то, что перевела в выходные — а попозже сегодня, если получится, тогда добавлю и окончание. Ну или в крайнем случае завтра вечером; словом, обещаю до следующей недели окончание не откладывать, чтобы в понедельник уже нАчать 18-ю главу.
Похоронив сына, Элайза на две недели уехала в Годмершем, одна; они с Генри часто проводили время по отдельности. Он оставил службу и сделался теперь наполовину банкиром, наполовину армейским поставщиком; у него были конторы в Кливленд Корт, в Сент-Джеймсе; он также открыл отделение своего банка в Элтоне, графство Хэмпшир. Через несколько месяцев после смерти своего пасынка Генри пишет Уоррену Гастингсу, обращаясь за финансовой помощью, и получает вежливый отказ. «Я испытываю чувство, похожее на ужас, от одной мысли, что мог показаться Вам способным на какую-либо подлость или жадность», — пытается объясниться Генри в следующем письме, но этот источник финансирования отныне закрылся для него окончательно. Еще один путь раздобыть средства появился с заключением Амьенского мира, когда снова появилась возможность поездок на Континент. Согласно семейному преданию Остенов, Генри и Элайза вместе отправились во Францию, чтобы попытаться вернуть наследство ее покойного первого мужа — или по крайней мере то, что было ее собственностью и собственностью ее матери; там они практически попали в ловушку, когда перемирие закончилось, и им удалось безопасно вернуться в Англию только благодаря почти безупречному французскому, на котором говорила Элайза. Французская же версия этого путешествия гласит, что английский «месье Остан» встретил в Гаскони неласковый прием. Брат и сестра Жана Капо де Февилида уже предъявили собственные права на пустошь Марэ и вступили во владение ею; но ни у кого из них не было достаточных средств, чтобы возобновить дренажные работы, и земля оставалась бесплодной — таким образом, все деньги, когда-то вложенные в нее, пропали впустую.
Еще одна смерть, которая поразила Джейн Остен еще серьезнее, случилась на ее двадцать девятый день рождения, когда ее старинная подруга миссис Лефрой погибла в результате несчастного случая. Она ехала в Овертон за покупками, верхом, в сопровождении слуги. По дороге, в деревне, ей случилось встретить Джеймса Остена, и она еще пожаловалась ему на глупость и лень своей лошади; но на обратном пути та же лошадь внезапно понесла. Слуге не удалось остановить животное и, пытаясь спрыгнуть с него на скаку, миссис Лефрой упала прямо на дорогу. Последствия падения были таковы, что мистер Лифорд, местный врач, оказался бессилен, и через несколько часов она скончалась. Джейн едва успела прийти в себя от этой новости, как заболел ее отец. У него «сдавило голову, началась лихорадка, тяжелейший озноб и ужасная слабость». Все произошло очень быстро, и «будучи в бессознательном состоянии, которое избавило его от всей муки расставания, он отошел почти во сне». Так Джейн описала смерть отца в своем письме брату Фрэнсису в январе 1805 года. Она очень тепло пишет об отце, о его «достойной и счастливой жизни», и что-то вроде беспристрастной тщательности сквозит в ее описании «неподвижного спокойствия его тела, которое выглядело таким умиротворенным! На лице его замерла та милая, благожелательная улыбка, которая всегда его отличала». «О потере такого Родителя надлежит скорбеть, иначе мы были бы просто бесчеловечны». И в самом деле; хотя это звучит, пожалуй, еще более отстраненно и беспристрастно. Если Джейн и воскрешала в памяти детские воспоминания об отце, те времена, когда играла в церковной ризнице, и он позволял ей писать на приходском реестре имена воображаемых мужей, она держала эти воспоминания, как и свою скорбь, глубоко в себе. Она была, как всегда, практична и рассудительна, и делала то, что считала нужным делать в такой ситуации — к примеру, отыскала карманный компас и ножницы, принадлежавшие их отцу, и отправила их Фрэнку; и можно быть уверенными, что в этот период она была более чем внимательна к своей матери, какими бы прохладными и суховатыми ни были их отношения.
Мистер Остен умер в доме на Грин Парк Билдингс Ист, в который они переехали за несколько недель до этого, поскольку истек срок их аренды на Сидни Плейс; и вот теперь им снова приходилось переезжать. Они сняли скромное жилье на Гей Стрит, 25, пока братья Остен решали, как им лучше всего поддержать «дорогое трио» своих женщин, оказавшихся теперь в крайне стесненных обстоятельствах. Церковь никак материально не поддерживала вдов и детей священников, о чем было прекрасно известно сестрам Уотсон. Бенефиций мистера Остена переходил к следующему священнику его прихода — в данном случае к его сыну Джеймсу — а его небольшая ежегодная рента закончилась. Щедрый Фрэнк тут же написал матери и сестрам, предлагая им сто фунтов в год, хотя сам он только недавно обручился с девушкой из Рамсгейта, у которой не было никакого приданого; но он был счастлив, что его хорошенькая девятнадцатилетняя Мэри Гибсон была обещана ему, и богат, поскольку его только что назначили капитанам флагманского судна «Канопус», отличного французского корабля с 80-тью орудиями на борту, захваченного в битве на Ниле. Кораблю предстояло преследовать французские суда через Атлантику.
Миссис Остен согласилась принять от Фрэнка только половину этой суммы. Джеймс и Генри предложили изначально более скромную сумму, по 50 фунтов каждый. Генри пишет, что его доходы в настоящее время «очень ненадежны», и упоминает Фрэнка, который рассчитывал получить за командование «Канопусом» 500 фунтов в год. Генри и Джеймс приехали в Бат, чтобы навестить и поддержать мать, и Джеймс преположил, что она должно быть, будет счастлива проводить летние месяцы «в деревне, со своими родственниками», а зимние — «в комфортабельном жилище в Бате». При этом он ни словом не упомянул о своих сестрах; ему, видимо, и в голову не пришло, что им, возможно, хотелось бы, да и пошло бы на пользу иметь постоянное жилье. Чарльз в это время находился далеко, патрулируя воды Атлантики, где американские суда пытались наладить торговлю с Францией; он ничего не мог сейчас сделать для семьи. Ожидалось, что Эдвард выделит от своих щедрот еще 100 фунтов в год. У миссис Остен и у Кассандры были собственные небольшие капиталы, достаточные, чтобы в сумме давать еще примерно 200 фунтов в год. У Джейн не было ничего.
Читаю и опять радуюсь, что живу несколько позже. Все-таки для нас смерть является гораздо реже столь неожиданной, сколь она была для человека начала девятнадцатого века. Вот уже действительно в любой час можно было ожидать кончины кого угодно. Повествование становится все более и более грустным. Все эти денежные затруднения ... унизительно, конечно И совершенно ничего нельзя было поправить.
Элайза Спасибо, дорогая! Ох, как-то все безнадежно. Все-таки насколько нам проще - мы сами способны заработать себе на хлеб с маслом (и прочее, прочее, прочее) и не зависим от мужчин... Пусть даже самых лучших из них.
Элайза Спасибо за продолжение. Увы, не скажу ничего иного - печальная участь умной женщины, не имеющей ничего своего, в сложные для умных женщин времена.
Отправлено: 10.11.09 23:21. Заголовок: Да, жизнь вообще ужа..
Да, жизнь вообще ужасно несправедливая штука. Очень обидно за Джейн, согласна. Впрочем, у нее хотя бы были братья, которые могли о ней худо-бедно позаботиться, а то пришлось бы ей, как Джейн Фэйрфакс, податься в гувернантки... Эх, и хотелось бы вас чем-нибудь порадовать, но пока не получается что-то, минор все равно пока преобладает. Но светлая полоса еще будет, обещаю.
Окончание 17-й главы.
Ненадежность финансовой ситуации Генри, на которую он сетует, заставляет задаться вопросом, что же случилось с капиталом его жены. Во всяком случае, от него оставалось еще достаточно, чтобы обеспечивать их дорогую жизнь в Лондоне, где у них был собственный дом на Аппер Беркли Стрит, за Портман Сквер; кроме того, они держали экипаж и французского повара со звучным именем мсье Алаван. К тому же Генри нужны были конторы, расположенные в центре – сначала он открыл их в Сент-Джеймсе, позже — в Олбани. Генри мог себе позволить частые визиты в Годмершем. Он как раз был там, когда пришло известие о смерти мистера Остена; и он снова вернулся туда на три недели в мае и июне, потом еще раз ненадолго наведался в августе, а конце года приехал на целый месяц, что, видимо, подразумевает не слишком сильную занятость в банковских конторах. Без сомнения, он полагал, что успешность его деятельности зависит в большей степени от личных связей с богатыми людьми, готовыми платить высокие процентные ставки по заемам, нежели от тщательной ежедневной бухгалтерии. До известной степени он был прав; но в то же время банковское дело было сопряжено с высокой степенью риска.
Няня Гастингса, мадам Бижон, была слишком привязана к семье, чтобы оставить свою службу у них после смерти ребенка. Ее собственная дочь, Мари Маргерит, 7 июня 1805 года вышла замуж; венчание состоялось в католической церкви на Кинг Стрит, Портман Сквер, недалеко от дома Генри и Элайзы. Генри находился в это время в Годмершеме, но Элайза, должно быть, дала свое благословение. Жених был французом по имени Пьер Фрэйт, или Фрэйте, ди Перигор, что предполагает, что он служил солдатом в области Перигор на юго-западе Франции; в то время у солдат французской армии было распространено использовать в качестве фамилии не родовое имя, а название местности, из которой они были родом. Ему было тридцать пять, а невесте — тридцать; то есть, она была ровесницей Джейн Остен. После венчания все упоминания о женихе исчезают, а мадам Перигор, как она всегда себя называла, осталась вместе с матерью. Детей у нее не было, и она продолжала служить в доме у Генри и Элайзы.
В том же июне Джейн покинула Бат и отправилась в Годмершем вместе с матерью и сестрой. По дороге они заехали в Стивентон, чтобы захватить с собой Анну. Мэри только что родила своего второго ребенка, Кэролайн, и, естественно, была очень занята; это поколение детей уже не отдавали нянькам, и Кэролайн не отнимали от груди до 9 месяцев. Анна, дочь Джеймса от первого брака, была очень дружна со своей кузиной Фанни, дочерью Эдварда, и в Кенте они прекрасно проводили время вместе; читали любовные романы, сидя на подобающей «готической» скамеечке в годмершемском парке, запасшись корзинками с хлебом и сыром. Из дневника Фанни мы также узнаем, что бабушка и тетки играли с ними в школу и принимали участие в театральных представлениях. Во время этого визита в Годмершем Джейн подружилась с гувернанткой детей Эдварда, Энн Шарп, которая и сама, судя по всему, была неплохой актрисой.
Среда, 26 июня. Тети и бабушка играли с нами в школу. Тетя К. была гувернанткой миссис Тичум, тетя Джейн — учительницей мисс Пофам, тетя Гарриет — служанкой Салли, мисс Шарп — учителем танцев, аптекарем и сержантом, бабушка — кухаркой Бетти Джонс, а мама — банщицей. Они все оделись соответственно и мы провели день просто замечательно. А после десерта мы разыгрывали пьесу под названием «Вознагражденная добродетель». Анна была герцогиней Сент-Олбанской, я была прекрасной Сереной, а Фанни Кейдж — пастушкой Флорой. Вечером мы пили горячее молоко с ромом.
В августе в Годмершеме поставили пьесу «Избалованное дитя», один из хитов тогдашней лондонской сцены; спектакль, где миссис Джордан год за годом блистала в роли «малютки Пикля», того самого избалованного мальчишки из названия. Возможно, эта роль также досталась мисс Шарп, учитывая ее склонность выбирать себе мужские роли. Постановка сопровождалась танцами и весельем. В один из вечеров Джейн и Элизабет посетили бал в Кентербери, где Генри договорился с ними встретиться. Фанни в своем дневнике ничего не пишет о передвижениях военных частей в Кенте, вызванных очередной угрозой вторжения, но ее отец и его друзья-землевладельцы беспокоились по этому поводу, опасаясь, что солдаты потревожат дичь в их владениях; случай, когда приходилось выбирать из двух зол — либо безопасность перед угрозой возможного вторжения французов, либо недостача фазанов. К счастью, выбирать им не пришлось. Это была последняя военная угроза для англичан, поскольку в конце августа Наполеон свернул свой лагерь в Булони и сосредоточил внимание на другом направлении.
Эдвард взял Фанни с собой в Лондон, где они остановились у Генри и Элайзы; Фанни посетила там театральный вечер и на ужине в Олбани встретила самого лорда Чарльза Спенсера. Затем она вернулась в Кент, и все семейство, включая миссис Остен, Джейн и Кассандру, вывезли в Уортинг. Словом, жизнь в Годмершеме кипела бурная, жизнерадостная и роскошная.
«Семь лет, я полагаю, достаточный срок, чтобы сменились и все поры на коже, и все чувства в душе», — пишет Джейн Кассандре в этом году, оглядываясь на те бури и драмы, которые им довелось пережить за этот срок. Ей не нужно было пояснять, что за эти семь лет она потеряла и дом, и отца. Ей также не нужно было упоминать, что теперь у нее практически не оставалось шансов когда-либо выйти замуж, и что она почти потеряла надежду когда-либо опубликоваться. Не нужно было говорить и о том, что у нее не было ни гроша, что она полностью зависела от своих братьев и вынуждена была довольствоваться любым жильем, которое они могли ей предоставить. О таких вещах не пишут; о них по возможности не позволяют себе даже задумываться.
Отправлено: 10.11.09 23:44. Заголовок: Элайза, спасибо! а ..
Элайза, спасибо!
а кто-нибудь в курсе, кто владеет авторскими правами на публикацию и экранизацию произведений Джейн Остин? остались какие-то родственники? они, наверное, кучу денег загребают. А ведь подумать, как их прабабушка Джейн бедствовала! Вот если б она сейчас жила, она бы была богаче Джоан Роулинг, 100%!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 12
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
простите Бога ради, сегодня что-то очень суматошный день выдался, только что до дому добралась. Рассчитывала сегодня закончить главу, но не сложилось пока. Ну, с другой стороны, еще не вечер, 
словом, обещаю до следующей недели окончание не откладывать, чтобы в понедельник уже нАчать 18-ю главу. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
