Сообщение: 1977
Настроение: Тону в море информации
Отправлено: 03.02.09 17:27. Заголовок: apropos пишет: С од..
apropos пишет:
цитата:
С одной стороны, конечно, жаль, что сохранилось так мало писем, с другой - Кассандра правильно сделала, их уничтожив. Все же личная жизнь человека должна принадлежать ему.
Да, это, конечно, больной вопрос для всех биографов и исследователей творчества того или иного писателя. Очень сложный этический вопрос, на который, наверное, нет однозначного ответа. В какой степени личная переписка, дневники и прочие интимные заметки, не предназначавшиеся для чужих глаз и ушей, после смерти писателя или любой известной личности могут стать достоянием общественности?.. Как бы отнесся тот же Пушкин к опубликованию собственных писем жене, например?.. Понятно, что с одной стороны это бесценный биографический материал, а с другой... человек имеет право на конфиденциальность своего личного пространства и после смерти, как мне кажется. Словом, я лично ни в коей мере не осуждаю Кассандру и понимаю ее мотивы — хотя с точки зрения Вечности, конечно, она, скорее всего, сослужила сестре не слишком хорошую службу. Защищая ее репутацию в сиюминутном срезе, она своей цензурой значительно "отредактировала" и обеднила ее жизнь и образ в глазах потомков. Впрочем, Кассандра, несмотря на свое имя, имела полное право не задумываться о будущем.
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1978
Настроение: Тону в море информации
Пожалуй, выложу-ка я сегодня еще один кусочек продолжения, хотя он и обрывается в самом интересном месте, но больше я пока сделать не успела. Впрочем, как я уже говорила, должна же я тоже пытаться поддерживать хоть какую-то интригу...
В одном из писем Джейн упоминается предположение одной их общей кентской знакомой о том, что Кассандра уже шьет себе подвенечный наряд, и это предположение наверняка соответствовало действительности. Но сразу после этого последовательность писем резко обрывается, и этот разрыв в хронологии знаменует собой конец всех надежд Кассандры на счастье. Весной 1797 года из Вест-Индии пришла трагическая весть. Жених Кассандры Том Фаул должен был вернуться домой из Сан-Доминго в мае 1797 года, «но увы, вместо приезда молодого человека было получено известие о его смерти». Он умер от лихорадки еще в феврале; это строки из письма Элайзы де Февилид, которая узнала эту новость от Джейн. Вся семья горевала вместе с Кассандрой, ведь Том Фаул был не только ее суженым, но и близким другом Джеймса. Джеймс писал о своей скорби годы спустя, представляя, как тело Тома покоится там,
… где неугомонный Океан Волной шумливой льнет к вест-индским берегам; О друг души моей, брат сердца моего! <…>
Крепило дружбу нашу нежности звено, И я уверен был — мне вскоре суждено Соединить с твоей рукой, презрев разлуку, Сестры возлюбленной трепещущую руку.
. . . where Ocean ceaseless pours His restless waves 'gainst Western India's shores; Friend of my Soul, & Brother of my heart! . . .
Our friendship soon had known a dearer tie Than friendship's self could ever yet supply, And I had lived with confidence to join A much loved Sister's trembling hand to thine.
В стихах Джеймса слышится неподдельное чувство, и они трогают за душу. Джеймс никогда не забывал о своем друге, а для Кассандры эта потеря оказалась и вовсе абсолютной и невосполнимой. Но ее горе не выражалось ни в громких рыданиях, ни в отказе от пищи: Кассандра искала утешение в религии, здравом смысле и постоянной занятости. «Джейн говорит, что ее сестра держится с такой твердостью духа и с таким соблюдением всех внешних приличий, на какие способен в столь тяжелой ситуации лишь поистине незаурядный характер», — писала Элайза Филе Уолтер. Наследство Тома в тысячу фунтов сделалось достоянием его несостоявшейся вдовы, которая с тех пор, похоже, так ни разу и не взглянула на другого мужчину, хотя ей было на тот момент всего двадцать с лишним, и она была очень красива. Позднее Джейн иногда пыталась обращать внимание сестры на потенциальных воздыхателей, проявлявших к ней интерес, но Кассандра неизменно отказывалась принимать ухаживания противоположного пола, и шутки ее больше не давали повода младшей сестре называть ее «лучшим комическим автором современности».
Итак, Кассандра устремилась в средний возраст, исполненная решимости остаться старой девой, и с тех пор привязанность к сестре стала занимать в ее сердце еще больше места, чем раньше: Джейн была для нее одновременно и ребенком, которого следовало защищать, и подругой, которую она всегда готова была подбодрить и выслушать, и сестрой, которой она дарила свою безусловную любовь.
1797 год, оказавшийся трагическим для Кассандры, разрешил наконец и несколько комичное соперничество двух ее братьев из-за кузины Элайзы. Ни один из участников этого треугольника не разделял точки зрения Кассандры на верность до гроба и на то, что любить можно только единожды; Элайза вообще любила повторять, что у нее к любви иммунитет. Как-то в течение 1796 года она вновь появилась в Стивентоне, и Джеймс, набравшись храбрости, вновь принялся за осаду. В конце концов это был бы донельзя уместный и естественный союз: молодой вдовец с маленькой дочерью и его вдовая кузина со своим бедным мальчиком; вся семья горячо одобрила бы этот брак и они прекрасно зажили бы все вместе, объединив его доход и ее состояние. И Джеймс зачастил в пасторат, приезжая верхом из Дина и осыпая милую кузину стихами, комплиментами и всем, чего бы ей только ни пожелалось. Элайзе явно нравилось быть объектом столь пылкого внимания, и она даже какое-то время всерьез прикидывала, не принять ли ей его предложение; но затем вернулась в Лондон, взяв время на раздумье, а там в конце концов пришла к выводу, что у Джеймса все же недостаточно преимуществ, чтобы прельстить ее, и что ей милее «драгоценная свобода и еще более драгоценный флирт». Заточить себя на круглый год в сельском пасторском домике – в такой перспективе для Элайзы и впрямь не могло быть ровным счетом ничего привлекательного: чтение проповедей, охота, сбор десятины и ужины в ограниченной компании нескольких окрестных сквайров для него; дети да чай в обществе жен окрестных сквайров для нее. Нет, Элайза привыкла вести куда более оживленный, разнообразный и светский образ жизни. Она любила ездить в Брайтон и на другие курорты: морские купания для малютки Гастингса и легкий флирт с офицерами для его матери составляли весьма привлекательную программу отдыха. Какие бы трагедии не обрушивала на Элайзу жизнь, она так и не перестала относиться к ней как к игре, в которую следует играть, извлекая из нее как можно больше удовольствий в пределах разумного; в тридцать пять лет она все еще наряжалась и вела себя, как записная красавица, носила при себе мопсика и, бывая в Лондоне, любила прогуливаться в Парке бок о бок с принцессой Уэльской. Трудно представить, как Джеймс со своим сельским пасторатом мог бы вписаться в эту картину.
Джеймс не мог себе позволить долго переживать по поводу отказа кузины. Остены были реалистами; он понимал, что должен найти себе жену, которая вела бы его домашнее хозяйство, и если одна женщина сказала нет, значит, нужно просто найти другую. И он остановил свой выбор на кандидатуре столь очевидной, что нельзя не заподозрить в устройстве этого брака миссис Остен, которая очень кстати пригласила в Стивентон погостить 26-летнюю Мэри Ллойд из Ибторпа. Мало того, что Ллойды были старинными друзьями семьи – Мэри к тому же раньше уже жила в Динском пасторате со своей вдовой матерью; выйдя замуж за Джеймса, она фактически вернулась в свой старый семейный дом, где ей все было хорошо знакомо. При известии об их помолвке миссис Остен выразила Мэри свою радость в письме, уверяя, что не могла бы пожелать сыну лучшей жены: «Если бы выбор принадлежал мне, ты, моя дорогая Мэри – именно та, которую я избрала бы в качестве жены для Джеймса, матери для Анны и дочери для меня; и я уверена настолько, насколько можно быть уверенной хоть в чем-либо в нашем неустойчивом мире, что ты в наибольшей степени упрочишь счастье каждого из нас троих.»
Несмотря на то, что Мэри, чье лицо пострадало от оспы, очень ревниво относилась к прежней страсти Джеймса к Элайзе, а Джейн со временем пришла к выводу, что она слишком жестко управляет его жизнью, их брак был, судя по всему, вполне счастливым. Джеймс согласился с тем, чтобы никогда не приглашать Элайзу к ним домой; не сохранилось также ни единого воспоминания Джеймса о его визите во Францию, где он гостил в поместьях де Февилида — ни в его стихах, ни в прозе; что удивительно, учитывая как его привычку подробно описывать все основные события и впечатления своей жизни, так и тщательность, с которой миссис Остен сохраняла всю корреспонденцию. Согласно семейному преданию, Мэри Остен до конца своих дней продолжала крайне негативно отзываться об Элайзе, которую пережила на много лет, — видимо, зависть и ревность к сопернице засели в ней глубоко. Элайза же, пребывая в неведении об этой неприязни — или же изображая неведение — всегда отзывалась об избраннице Джеймса по-доброму, если и не без легкого снисхождения, считая, что та, «хоть не богата и не красива, но зато весьма благоразумна и добросердечна».
Бракосочетание состоялось снежным январским днем в местечке Хартсборн Тэррант, под Ибторпом, где жила миссис Ллойд с дочерьми Мартой и Мэри. После свадьбы отца маленькая Анна вернулась из Стивентона обратно в Дин; миссис Шют навестила новобрачную и нашла ее «простой, непринужденной и очень приятной». Мэри прекрасно вписалась в круг местных джентри и произвела хорошее впечатление на дедушку Анны, генерала Мэтью, который продолжал поддерживать отношения с семьей внучки и после смерти дочери. Правда, сама Анна была не так довольна, и у нее с мачехой периодически возникали проблемы; и Джейн, которая была очень привязана к Анне, с течением лет так и не оттаяла к Мэри — ее отношение к этой невестке всегда оставалось прохладным.
Свадьба Джеймса и Мэри состоялась в начале 1797 года, а известие о смерти Тома пришло в мае. В июне Элайза де Февилид по совету адвоката обратилась с просьбой освободить средства, положенные для нее Уорреном Гастингсом в доверительный фонд, от опеки попечителей – одним из которых был ее дядя мистер Остен – с тем, чтобы эти деньги стали доступны ей напрямую. Эта просьба была надлежащим образом удовлетворена, а шесть месяцев спустя, в последний день 1797 года, она вышла замуж за Генри.
Очень сложный этический вопрос, на который, наверное, нет однозначного ответа.
Наверное, сложный - для биографов, но лично для меня - куда важнее само творчество писателей (в нашем случае), чем копание в его белье, подчас очень нездоровое и крайне неприятное. Должна признаться, меня крайне раздражают - особенно в последнее время вошедшие в моду - беллитристические "жизнеописания" известных людей, где упор делается не столько на самой жизни человека, его становления, как художника, его устремлений и желаний, а на очень интимные подчас описания домыслов по поводу личной жизни - когда, с кем, как и проч. Любопытство - любопытством, но должна быть какая-то мера, грань в изучении биографии известных людей, на мой взгляд. Элайза пишет:
цитата:
Как бы отнесся тот же Пушкин к опубликованию собственных писем жене, например
Думаю, это ему совсем бы не понравилось. А разве его поклонники и ценители - не должны уважать его право на личную жизнь? Думаю, им-то в первую очередь надо бы стать грудью на защиту. Увы, очень многие "исследователи" всю свою деятельность сводят к обсуждениям: нужно было Пушкину жениться на Н.Н. или нет, не уважая выбор самого поэта. Как кто-то хорошо заметил (Щеголев, кажется - хотя могу путать) - что Пушкину нужно было жениться на пушкиноведах.
Элайза пишет:
цитата:
я лично ни в коей мере не осуждаю Кассандру
И Бог с ней, с Вечностью - пусть довольствуется романами Остин - разве этого мало?
Элайза Пока отвечаала на предыдущий пост - появилось продолжение! Ужасно жалко Кассандру - и Тома. А Элайза, как всегда, поступила неожиданно - и стала женой Генри. Но как повезло жене Джеймса - выйти замуж в 26 лет, да еще с пострадавшим от оспы лицом - немудрено, что она ревновала мужа. Хм. Вот так - с одними судьба обходится жестоко и несправедливо, другим - улыбается и преподносит подарки.
Потенциальные поклонники и достаточно молодой возраст позволяли надеяться на семейное счастье
А приданого же у них не было - ни у Джейн, ни у Кассандры. Думаю, если бы была вероятность-возможность обретения семейного счастья - вряд ли бы они от этого отказались. Но, как мы знаем, этого не случилось. Ну какая женщина вдруг не захочет выйти замуж за любимого человека? Не поверю никогда - если это не какие-нибудь религиозные (революционные или прочие) фанатки, а ни Джейн, ни Кассандра не доходили до таких крайностей.
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1979
Настроение: Тону в море информации
Любопытство - любопытством, но должна быть какая-то мера, грань в изучении биографии известных людей, на мой взгляд.
Совершенно согласна. Но это уже, собственно, целиком и полностью на совести "исследователей". На что хватает "ума, чести и совести", то и "исследуют", и в данном смысле любая мало-мальски публичная фигура очень уязвима. И в этом отношении, как мне представляется, отсутствие достоверной информации не помеха, если интерес к персоне есть, а фактов мало — их всегда можно выдумать. Как пример — недавний фильм про "любовь-морковь" нашей Джейн и Тома Лефроя, при том, что все сохранившиеся факты вам теперь уже известны из этой биографии, так что вы можете сами сделать выводы о степени "биографичности" этого фильма. Получается, есть материалы о личной жизни — плохо, ибо они станут достоянием сплетен исследователей, охочих до "клубнички"; а нет материалов о личной жизни — тоже плохо, ибо тогда появляется простор для бесконечных домыслов и фантазий, тоже далеко не всегда уважительных по отношению к персоналии. Так что, как мне кажется, здесь проблема не столько в наличии или отсутствии фактов и подлинных документов о жизни человека, сколько, скажем так, "в консерватории".
apropos пишет:
цитата:
И Бог с ней, с Вечностью - пусть довольствуется романами Остин - разве этого мало?
С удовольствием подписуюсь.
Цапля пишет:
цитата:
положительно, мне нравится Элайза с ее жаждой жизни
Мне тоже. Один из самых ярких и обаятельных персонажей в ближайшем окружении Джейн, на мой взгляд.
apropos пишет:
цитата:
Безысходностью, скорее.
Сложно сказать... Может, безысходностью, а может, и характером самой Кассандры. Возможно, в первые годы после смерти Тома ей действительно казалась немыслимым кощунством мысль о другом мужчине — она ведь считала себя его "вдовой", носила траур, как по покойному мужу и т.д. Ну, а потом, с годами, даже если ее боль и утихла, может, она уже привыкла к своему одинокому статусу, а может, и женихов особых не было, чтобы ей захотелось изменить свой образ жизни. Ведь она, хоть и была, по отзывам, красивее Джейн, богаче была совсем ненамного — на ту 1000 фунтов, которую оставил ей Том.
Цапля
avis rara
Сообщение: 15858
Отправлено: 03.02.09 18:03. Заголовок: apropos пишет: А пр..
apropos пишет:
цитата:
А приданого же у них не было - ни у Джейн, ни у Кассандры.
*в сторону* разговор остиноведов-любителей? Приданое, пусть небольшое, у Кассандры было - безвременно ушедший жених оставил ей какие-никакие деньги. И воздыхатели - судя по этому отрывку - тоже имелись бы, будь они поощряемы. Честно сказать, самое печальное для меня во всем этом - "жутчайший" практицизм в брачных вопросах. Это было в жизни Джейн - история с Томом Лефроем - яркий пример, это явно и не вскользь упоминается в ее лучшем романе - чего стоит разговор тетушки Гардинер и Лиззи по поводу Уикхема. Понятно, что с течением времени многое осталось прежним, но ... изменились женщины.
Получается, есть материалы о личной жизни — плохо, ибо они станут достоянием сплетен исследователей, охочих до "клубнички"; а нет материалов о личной жизни — тоже плохо, ибо тогда появляется простор для бесконечных домыслов и фантазий, тоже далеко не всегда уважительных по отношению к персоналии.
И все же лучше сделать, как Кассандра - скрыть личную жизнь совсем. Понятно, что домыслы будут ("на каждый роток не накинешь платок" ), но им и цена как домыслам, можно их оспаривать. Хуже, когда для сплетен есть какой-то материал.
Элайза пишет:
цитата:
apropos пишет: И Бог с ней, с Вечностью - пусть довольствуется романами Остин - разве этого мало? С удовольствием подписуюсь.
Тоже ставлю автограф. Она и так оставила читателям в наследство свою душу, чего ради еще следить за путями ее бренной оболочки?
Ну, не все были такими практичными - думаю, были случаи, когда любовь все побеждала. А вопрос - как содержать семью - был очень насущным, конечно. И не простым. deicu пишет:
цитата:
Она и так оставила читателям в наследство свою душу, чего ради еще следить за путями ее бренной оболочки?
Как правило, те, кого интересуют "смачные" подробности - не интересуются душой, не до нее.
Tatiana
человек настроения
Сообщение: 2582
Настроение: Не кантовать. При пожаре выносить первой.
Фото:
Элайза Элайза точно бы не потерялась в современной жизни. У нее были весьма своеобразные для своего времени вгляды. А Кассандра... Мне кажется, что у нее были предложения (или были бы, если бы она поощряла поклонников), но она принадлежит как раз к тому типу женщин, которые не то чтобы однолюбки, скорее, слишком порядочны (опять-таки, в их понимании), чтобы изменить памяти мужа (жениха).
Элайза пишет:
цитата:
Может, безысходностью, а может, и характером самой Кассандры. Возможно, в первые годы после смерти Тома ей действительно казалась немыслимым кощунством мысль о другом мужчине — она ведь считала себя его "вдовой", носила траур, как по покойному мужу и т.д. Ну, а потом, с годами, даже если ее боль и утихла, может, она уже привыкла к своему одинокому статусу, а может, и женихов особых не было, чтобы ей захотелось изменить свой образ жизни.
Helmi Saari
Сообщение: 329
Отправлено: 05.02.09 12:28. Заголовок: и вела себя, как зап..
и вела себя, как записная красавица,
Кажется, мне попадалось у Лотмана мнение, что "записная" т.е. "всем известная" было в XIX веке синонимом женщины легкого поведения. За что купила, за то продаю.
Отправлено: 05.02.09 12:51. Заголовок: Helmi Saari пишет: ..
Helmi Saari пишет:
цитата:
"записная" т.е. "всем известная" было в XIX веке синонимом женщины легкого поведения
О как! Век живи...
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1987
Настроение: Тону в море информации
Отправлено: 06.02.09 22:08. Заголовок: Helmi Saari пишет: ..
Helmi Saari пишет:
цитата:
Кажется, мне попадалось у Лотмана мнение, что "записная" т.е. "всем известная" было в XIX веке синонимом женщины легкого поведения. За что купила, за то продаю.
Каюсь, были у меня определенные сомнения по поводу "записной", хотя замечания Лотмана я и не помнила, просто почему-то не понравилось, как звучит, но ничего лучшего навскидку не придумалось, а поскольку переводила я эту главу в экстремально-больничных условиях, и в ноуте у меня Лингвы нет, то и в словаре проверить, как лучше перевести conquering beauty, не получилось. Вот сейчас полезла смотреть: моя 12-я Лингва дает conquering hero — герой-победитель, а "красавицы" не дает. Мультитран тоже молчит, зараза. Хочется какое-то старинное определение подобрать, по возможности, но желательно без подтекста. Что-то не соображу никак. Может, кто поможет, люди добрые?..
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 10454
Отправлено: 06.02.09 22:36. Заголовок: deicu пишет: И все ..
deicu пишет:
цитата:
И все же лучше сделать, как Кассандра - скрыть личную жизнь совсем. Понятно, что домыслы будут ("на каждый роток не накинешь платок" ), но им и цена как домыслам, можно их оспаривать. Хуже, когда для сплетен есть какой-то материал.
Наверное, действительно, так лучше. Искать образ автора в его произведениях, а не пытаться узнать где, с кем и почему, - разумнее наверное.
Элайза пишет:
цитата:
conquering beauty
Чаровница?
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1993
Настроение: Тону в море информации
Хм-м-м... Возможно, спасибо, подумаю. Посоветуюсь еще со своим редактором, может, она что подскажет. А пока еще небольшой кусочек 12-й главы, про Элайзу, а в понедельник тогда постараюсь кинуть и окончание — мне там, на самом деле, буквально пара абзацев осталась, но сегодня башка уже что-то не варит совершенно, надо сделать перерыв.
Если эта новость и застала Остенов врасплох, то мистер Остен, по крайней мере, был настолько рад союзу любимого сына и племянницы, что послал им на свадебные торжества довольно значительную сумму в 40 фунтов. Шампанское в 1797 году, в разгар военных действий с Францией, в Англии практически не пили, но этих денег было достаточно для того, чтобы отметить счастливое событие в полку со всей подобающей пышностью.
Генри было 26, а Элайзе — на 10 лет больше; он получал офицерское жалованье, которое незадолго до этого увеличилось до 300 фунтов в год благодаря тому, что его сделали казначеем полка и произвели в капитаны; а в распоряжении Элайзы имелись остатки ее состояния плюс вероятность получения весьма значительного земельного и имущественного наследства ее покойного мужа во Франции в случае, если бы там был восстановлен прежний режим. Оба были достаточно искушенными и практичными людьми, чтобы осознавать все взаимовыгодные преимущества этой сделки, как в сексуальном, так и в финансовом отношении; но все же в данном случае между вступающими в брак, похоже, горел и огонек настоящего, искреннего чувства: огонек, который то мерцал, то разгорался, то угасал, то вновь вспыхивал неоднократно на протяжении многих лет. Возможно, Элайзу уязвила и задела его помолвка с Мэри Пирсон; кроме того, судя по ее письмам, она испытывала растущие сложности в управлении собственными делами: то арендная плата в Лондоне повысилась, то вводились какие-то новые налоги, то слуги требовали увеличения жалованья и т.д. Она встретилась с Генри в Лондоне в мае 1797 года, убедилась, что он оставил все помыслы о церковной карьере и, видимо, сочла, что у него достаточно хорошие перспективы. Они договорились встретиться осенью того же года в Восточной Англии, где располагался его полк, и куда она собиралась привезти маленького Гастингса на морские купания. В теории она планировала к декабрю отправиться на север, в гости к друзьям, и это путешествие было отложено только из-за плохого самочувствия ее сына; так что их венчание выглядит почти экспромтом, во всяком случае, со стороны. За три дня до своей свадьбы она пишет письмо Уоррену Гастингсу, объясняя ему, что Генри
«уже некоторое время располагает довольно приличным доходом, и превосходные качества его Сердца, Нрава и Ума, вкупе с его неизменной привязанностью ко мне, а также Нежностью к моему маленькому Мальчику и незаинтересованной готовностью распоряжаться моей Собственностью в интересах последнего, в конце концов склонили меня уступить чувству, которое мне удавалось сдерживать более двух лет.»
Здесь есть доля правды и доля лукавства, так как в 1796 году Генри какое-то время был помолвлен с Мэри Пирсон, о чем было известно всем Остенам – Джейн даже встречалась с Мэри лично – и Элайзе в том числе; она утешала Генри, когда он сообщил ей, что Мэри бросила его и помолвка расстроилась. К тому же, Генри был должен Элайзе определенную сумму, а его доход, хоть и достаточный для одного человека, едва ли позволил бы ему содержать семью на уровне, отвечающем стандартам Уоррена Гастингса или самой Элайзы. А вот слова о малютке Гастингсе уже ближе к истине. В декабре ребенок сильно болел, у него были конвульсии и лихорадка. Похоже, к этому возрасту он уже умел ходить, но по-прежнему сильно отставал в развитии и отличался хрупким здоровьем. К счастью, Элайзе удалось нанять новую «надежную горничную», очаровательную Франсуазу Бижон из Кале, которая бежала от Террора со своей 18-летней дочерью Мари Маргерит и теперь взяла на себя основные заботы по уходу за Гастингсом. Сама Элайза также продолжала расточать сыну свою любовь и нежность, и Генри, видимо, сумел проявить достаточно привязанности и расположения к ребенку, чтобы успокоить на этот счет сердце матери. Вскоре после бракосочетания они все вместе отправились в Ипсвич: Элайза, в письме Филе игриво выражающая свои сомнения в мастерстве Генри-возницы; Генри, который, соответственно, правил экипажем, а также малютка Гастингс с мадам Бижон, «на чью заботу, как ты знаешь, я могу полностью положиться». Они сняли домик с садом, и ребенок имел возможность основную часть дня проводить на воздухе, что, как полагала Элайза, даже в прохладном феврале шло ему на пользу больше, чем любые лекарства.
В полку Элайзу тепло приветствовали сослуживцы Генри: полковник, лорд Чарльз Спенсер, «такой мягкий, такой воспитанный, такой добрый… если бы даже я была замужем третий раз, а не второй, я все равно была бы от него без ума», и близкий друг Генри капитан Тилсон («очень хорош собой»). Она была счастлива, что все признают то превосходство, которое давал ей статус графини, и с готовностью окунулась в череду визитов, вечеров, танцев в обществе офицеров и их жен, одна из которых одевалась столь модно, что даже Элайза была шокирована ее манерой не носить корсета, а также глубоким декольте и ультрамодным маленьким черным париком: «Такая манера одеваться, вернее, раздеваться, была бы замечена даже в Лондоне, так что сама можешь судить, какой гул поднялся здесь, в провинциальном городке». Тем временем на фоне всех этих развлечений и впечатлений Генри продолжал демонстрировать, что обладает «замечательным сердцем, умом и характером»; что еще важнее, он понимал, что ей необходимо предоставить полную свободу поступать так, как она считает нужным, зная, «что я не слишком привыкла к контролю и скорее всего буду ощущать себя достаточно неуютно и неловко, если меня будут постоянно контролировать»; более того, Генри даже не думал обижаться на отвращение, которая Элайза питала к слову «муж».
В том же бодром письме она пишет о своем плане поехать в Хэмпшир и об угрозе скорого французского вторжения. Ожидалось, что французы вот-вот предпримут попытку атаковать через пролив на паромах с колесами. Элайза выражает уверенность, что французы непременно попытают счастья, и сообщает Филе, что полк увеличивает свою численность и приведен в полную боевую готовность. И конечно, она не была бы Элайзой, если бы не добавила в конце: «Я тоже готовлюсь к строевой муштре и собираюсь без промедления заказать себе мундир».
Элайза Однако, как интересно с Элайзой. Она пишет:
цитата:
склонили меня уступить чувству, которое мне удавалось сдерживать более двух лет
Все же она была им увлечена, если не больше, т.к. всякие "отмазки" (типа хорошего дохода) приводит более в оправдание своего поступка. А из - судя по этому рассказу - получился хороший муж. Пока, во всяком случае.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 93
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
), но им и цена как домыслам, можно их оспаривать. Хуже, когда для сплетен есть какой-то материал. 
Хочется какое-то старинное определение подобрать, по возможности, но желательно без подтекста. 
Может, кто поможет, люди добрые?..
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
