Кажется, я значительно отступила от характера героини.
Мне лично так не показалось. А в чем именно? По моему минуты слабости бывают у каждого, независимо каким характером он обладает. Может я не до конца понимаю вашу Мирру...
Кажется, я значительно отступила от характера героини.
Автору, конечно, виднее, но со стороны так не показалось, Мирра - живая женщина со своей силой и слабостями, разумный конформист со своим закрытым, пусть и сведенным к минимуму обстоятельствами, личным пространством. Так кажется.
Гость, Хелга спасибо за мнение! Но лично меня что-то в этих сценах напрягает, так что буду переделывать. Все же Мирра должна сначала реагировать более сдержанно...
Отправлено: 25.04.12 08:04. Заголовок: Для сравнения новая ..
Для сравнения новая версия.
За объявленным драконом в столовую гуськом вошли инспектор Сольбранд и господин Бранд. Так сказать, первое, второе и десерт: Исмир - ледяной и освежающий, словно окрошка; инспектор - облаченный в шубу цвета хорошо прожаренного бифштекса; ну а свекор цветом лица напоминал малиновый мусс. Господин Бранд был еще мрачнее обычного, зато держался тихо – мышкой шмыгнул на свое место и углубился в изучение солянки. Ингольв встретил гостей весьма любезно, скорее даже подчеркнуто сердечно. - Пообедаете с нами? – самым дружеским тоном предложил он, когда закончились взаимные приветствия. - Боюсь, это невозможно. У нас не найдется эстрагона, - негромко вмешалась я, кладя ладонь на руку мужа. Злость из-за недавней выходки заставляла меня держаться с Исмиром весьма нелюбезно. Разумеется, цветы превосходны (домоправительница торжественно водрузила их в центре стола, что явно не ускользнуло от внимания дарителя). Но стоило Ингольву заподозрить, кто в действительности был их отправителем, мне не поздоровилось бы! - Зачем нам этот... эстрагон? – на породистом лице Ингольва было написано искреннее недоумение. - Легенда гласит, что драконы питаются этим растением, которое также носит название «драконьи язычки» или тархун! – менторским тоном пояснила я. Признаюсь, мне было немного стыдно за свою выходку, но следовало обозначить неприязнь к дракону (и тем самым пресечь любые подозрения), а сходу изобрести более вежливый способ я не сумела. Господин Сольбранд с неприкрытым любопытством наблюдал за мной, склонив голову набок. Исмир хмыкнул и безмятежно сообщил: - Я согласен довольствоваться бифштексом. Разумеется, если вы не возражаете против моего общества... Муж метнул на меня гневный взгляд. Пришлось идти на попятный. - Что вы, я буду несказанно рада! – надеюсь, ирония прозвучала не слишком откровенно. Дракон усмехнулся, но отказываться не стал. Не доверяя мне развлекать гостей, Ингольв тут же занял их сугубо мужским разговором. Только свекор больше отмалчивался, хотя выглядел уже значительно лучше. Я сидела, как на иголках, и уныло ковыряла вилкой в тарелке, про себя молясь всем богам, чтобы гости поскорее ушли. Петтер попытался было завязать со мной вежливую беседу, однако односложные ответы быстро отбили у него охоту говорить о погоде. Разговор перешел с охоты на перспективы чемпионата по катанию на санках (это хельхеймский национальный вид спорта). Жаль, меня нисколько не интересовал спор о преимуществах разных видов полозьев и приемах управления. Я усмехнулась про себя, вспоминая, как взрослые мужчины наперегонки мчатся с горки – весьма занимательное зрелище! Они ведь до самой старости остаются сущими детьми. - ... Самайн! – вывел меня из размышлений голос Ингольва. - Что? – встрепенулась я. Кажется, вышло чересчур громко: мужчины дружно обернулись, обдав меня горько-пряной смесью недовольства, удивления и насмешки. - Завтра Самайн! – объяснил Петтер. Ингольв метнул на него такой взгляд, будто намеревался тут же разжаловать его в рядовые, а я судорожно сжала нож. Мысли метались, как лошади в охваченной огнем конюшне. Боги, милосердные мои боги, как я могла забыть?! Ведь всего два года прошло... Разумеется, за приключениями последних дней мне было не до календаря, но все же такая забывчивость непростительна! - Мы приглашены к мэру. – В голосе мужа звучал вызов, а пахло от него маслом чайного дерева – пряности и бензин – уверенностью. «Дама должна держаться с достоинством и не обнаруживать своих чувств на людях!» - твердила мне бабушка, и я всегда старалась следовать ее урокам. - Извини, дорогой, - памятуя о гостях, я попыталась улыбнуться и принялась сочинять на ходу: - Завтра мне нужно заменить сырье в некоторых инфузах и... - Ты пойдешь, и хватит об этом! Голубые глаза Ингольва сверкали, он с силой сжимал в кулаке столовый нож. Неприлично выяснять отношения под прицелом любопытных глаз посторонних, однако в тот момент мне уже стало наплевать, что семейная сцена происходит в присутствии посторонних. Хотелось вцепиться ногтями в лицо мужа, закричать, устроить безобразную сцену... - Нет! – резко произнесла я, откладывая приборы, и встала. – Об это не может быть и речи! От ярости на скулах мужа заиграли желваки. - Это не обсуждается! – не выпуская нож, Ингольв стукнул кулаком по столу, отчего посуда противно задребезжала. - И хватит выделываться! Сколько можно это мусолить? - Выделываться... – повторила я медленно, и, должно быть, сильно побледнела. Неужели ему действительно на все наплевать?! Неужели после стольких прожитых вместе лет ему совершенно безразличны мои чувства? Ингольв, стиснув тонкие губы, гневно смотрел на меня, источая острый аромат жгучего перца чили. Очевидно, что умолять его было бессмысленно. Пытаясь немного успокоиться, я обвела взглядом комнату. Сознание выхватывало отдельные детали: хмурая морщинка между бровей и добела стиснутые пальцы Петтера; голубые льдинки глаз Ингольва; лицо свекра, у которого будто болели зубы; жадное любопытство подглядывающей в щелку Сольвейг; по-птичьи склоненная к плечу голова инспектора Сольбранда... - Я не пойду! – удалось выдавить сквозь стиснутые зубы. И гостям, силясь соблюсти хоть какие-то приличия: – Извините, мне нехорошо... Развернуться и, словно сомнамбула, ничего не видя от подступающих слез, направиться к выходу. Пальцы мужа вцепились в мое запястье, рванули назад. - Пойдешь. Даже если мне придется волочь тебя за волосы! – в глазах Ингольва плескалась злость, лицо налилось нездоровой краснотой. И резкий лимонный запах цитронеллы, от которого к горлу подступал комок. - Посмотрим! – гордо поднять подбородок, сощурить глаза... Судя по всему, Ингольву отчаянно хотелось меня ударить (это право мужа, так что даже свидетели его не остановят), а я не собиралась уступать. Поединок взглядов прервал обманчиво мягкий голос Исмира: - Простите, полковник, у меня к вам просьба. - Что? – непонимающе спросил тот, с трудом выныривая из омута гнева. - Вы не могли бы отпустить сегодня госпожу Мирру со мной? Нам требуется помощь в одном деликатном расследовании... Ингольв скривился, побагровел еще сильнее, разрываясь между желанием отказать и пониманием последствий. Хельхейм принадлежит ледяным драконам и хель, а людям позволили здесь жить из милости. Договор между тремя расами дает нам автономию во многих вопросах, но все же предполагает подчиненное положение людей. Особенно осмотрительными приходится быть должностным лицам, для которых подозрение в нелояльности к исконным обитателям этой земли может обернуться крахом карьеры. Разумеется, это случается редко, но все же предпочтительно не спорить с драконами по пустякам. Разумеется, Исмир не преминул воспользоваться своим преимуществом. Его поддержал инспектор Сольбранд: - Видите ли, при обыске в доме госпожи Бергрид обнаружили вот это... Он извлек из кармана пузырек темного стекла с надписью «дигиталис» и засушенный букетик, перевязанный сплетенными белой и черной лентами. Поневоле заинтересовавшись, я подошла, кончиком пальца коснулась хрупких стеблей, вдохнула аромат, напоминающий розу. - Красная рута! – задумчиво проговорила я. Похоже, госпожа Бергрид сильно сомневалась в бескорыстной любви мужа... - Что? – инспектор бросил на меня острый взгляд. - Красная рута! – нетерпеливо повторила я. – Ее используют для приворотов. - Это противозаконно? – посуровев, поинтересовался инспектор. - Нет! – покачала головой я. Хотела добавить, что это всего лишь народное поверье, не имеющее реальной силы, но промолчала. - Так вы позволите госпоже Мирре ехать? – снова повторил свой вопрос Исмир. - Ладно, - буркнул Ингольв, и только стиснутые кулаки и аромат цитронеллы выдавали его ярость. Он походил на пса, у которого подло отобрали превосходную мозговую косточку. – Только при условии, что с вами отправится мой ординарец. - Несомненно, мы будем рады помощи сержанта! – с легкой иронией заверил Исмир, склонив светловолосую голову. Ингольв стиснул зубы, потом через силу улыбнулся. Замужним дамам позволительно гулять, общаться с мужчинами и даже выходить в свет в одиночестве, поэтому требование Ингольва казалось проявлением болезненной ревности. Надо думать, муж приставил ко мне Петтера не в роли дуэньи, а в качестве соглядатая, но со стороны это наверняка смотрелось иначе. - Вы поедете сейчас? – голос Ингольва звучал, как воронье карканье. - Если вы не возражаете, то да. – Кивнул Исмир. Меня мутило, отчаянно хотелось глотнуть свежего воздуха, выбраться на волю из душного плена злости и обиды. - Пойдемте скорее! – борясь с собой, тихо попросила я. Не дожидаясь ответа, шагнула к двери и и обнаружила, что перед глазами все плывет. Исмир молча взял меня под руку, а за второй локоть меня поддержал Петтер, а следом семенил инспектор. - Мы с тобой еще поговорим, Мирра! – с угрозой бросил в спину Ингольв. Как же он любит, чтобы последнее слово оставалось за ним! Я промолчала, только на мгновение зажмурилась...
Отправлено: 26.04.12 06:10. Заголовок: С героиней, как мне ..
С героиней, как мне кажется, хорошо, но вот чем дальше, тем меньше мне нравится ее супруг. Петтер довольно выразителен, немного жаль, что она реагирует на него как-то чересчур обостренно. Впрочем, возможно подобное отношение больше ценят с возрастом, а она еще молода. Дракон – да, правящая раса.
цитата:
Печеные яблоки с корицей, рассыпчатые слойки с солоноватыми нитями сыра, невзрачные кружочки овсяного печенья и воздушные облака безе с орехами - разве все это изобилие может кого-нибудь оставить равнодушным?! А пропитанные вишневым коньяком бисквиты, прослоенные кисло-сладким густым вареньем? А покрытые шоколадным кремом пирожные, украшенные взбитыми сливками?
За что? Я не сладкоежка, но тут же захотелось чего-то этакого....
Отредактированная версия второго кусочка. Извините за путаницу.
На улице накрапывал дождь, иллюстрируя справедливость поговорок об изменчивости столичной погоды. Пахнущие свежим огурцом капли падали на мое поднятое к небу лицо, милосердно скрывая злые слезы. Почему, даже превосходно зная характер Ингольва, я все равно не всегда могу спокойно относиться к его выходкам? Наверное, просто муж так же прекрасно знает, куда больнее ударить... Я чувствовала себя безвольной куклой. Меня усадили в автомобиль, инспектор утешающе похлопал по плечу, а Петтер силком вложил в мою руку небольшую фляжку - Выпейте! – велел он. Я бездумно глотнула и закашлялась, обнаружив, что пью коньяк (впрочем, дальше пошло лучше). Петтер тронул машину с места, и мы поехали в полном молчании. Постепенно успокаиваясь, я смотрела в окно. Дождь прибивал к земле боль и обиду, будто пыль. Смотреть, как капли наперегонки бегут по стеклам, рисуют затейливые мокрые дорожки, и чувствовать, как мной постепенно овладевает оцепенение. Меланхолия, словно бездонная яма, жадно поглощала остатки душевных сил. Немедленно встряхнуться! Нет лучшего лекарства от тоски, чем здоровая злость. - Господин Исмир, я не поблагодарила вас за цветы... - Заговорила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. - Не стоит благодарности! – довольно улыбнувшись, мурлыкнул он, источая запах малины – сочных ягод на колючих ветках. - Разумеется, не стоит! – сухо подтвердила я. – Вы поставили меня в крайне неловкое положение. Улыбка исчезла с его лица так быстро, словно морозные узоры со стекла, на которое плеснули кипятком. Теперь от Исмира тянуло холодком мяты. Жаль, лица не разглядеть – он устроился на переднем сиденье, рядом с Петтером. - Чем же? – в тон мне поинтересовался Исмир. Каюсь, мне не следовало затевать этот спор, тем более в присутствии свидетелей. Впрочем, те делали вид, будто их происходящее нисколько не касается: Петтер молча вел машину, а сидящий рядом со мной инспектор Сольбранд демонстративно смотрел в окно, что-то насвистывая себе под нос. - Вы полагаете, Ингольву нравится, когда мне присылают букеты посторонние мужчины? Инспектор хмыкнул, но спохватился и вновь вернулся к увлекательному виду мокрого города. - Он так ревнив или так не любит драконов? – неожиданно миролюбиво поинтересовался Исмир. - И то, и другое! – не подумав, быстро ответила я и осеклась. Не стоило сообщать о неприязни Ингольва к правящим расам. Как бы то ни было, следует проявлять лояльность к мужу. - Так вот оно что... – проговорил Исмир медленно. – Он из-за этого... - Да! – ответила я, хотя вопрос так и не прозвучал. Автомобиль неожиданно резко дернулся, заставив меня прикусить язык и схватиться за поручень на дверце. Кому, как не мне, знать мстительный характер мужа? Несомненно, устроенная за обедом моральная порка – расплата за букет, полученный якобы от хель. Впрочем, тут еще сыграли роль и мое вмешательство в дела полиции, и дружба с северными народами... Так что не стоит во всем обвинять дракона. Его необдуманный поступок послужил поводом, а не причиной взрыва Ингольва. Я с силой зажмурилась, заставляя себя успокоиться, и остро жалея, что оставила дома саквояж с маслами. Определенно, в последнее время я слишком остро на все реагирую! А ведь в нашем доме можно выжить, только обладая железными нервами. С завтрашнего дня начну принимать что-нибудь успокоительное. Пожалуй, ромашка, нард и мирра – именно то, что требуется для избавления от уныния. - Простите меня, господин Исмир! – не открывая глаз, произнесла тихо. – Вы не виноваты. - Это вы простите меня! – голос дракона был мягок, как свежевыпавший снег. – Я не знал, что ваш супруг столь ревнив... и злопамятен. Ох, я ведь совсем забыла! В кармане жакета должен быть пузырек со сбором, который я приберегаю для чрезмерно впечатлительных клиентов. Сейчас он будет весьма кстати. Искомое нашлось быстро, только ведь лекарство нужно чем-то запить... - Петтер, пожалуйста, дайте мне фляжку! Он без возражений (золото, а не юноша!) протянул мне требуемое. - И еще, не могли бы вы заехать в кондитерскую? - немного поколебавшись, попросила я. Петтер кивнул и тут же развернул машину. Теперь отвинтить крышечку, щедро плеснуть лекарства (настойка пустырника, валериана, зверобой и мята) и разбавить коньяком. Задержать дыхание – уж слишком специфическое амбре получилось у этой смеси – и выпить залпом. Надо думать, меня сочли начинающей алкоголичкой, зато уже через несколько минут сжатая пружина внутри стала разжиматься. Минуты текли спокойно и тихо, даря желанную передышку. Наконец автомобиль остановился, и Петтер, обернувшись, осторожно коснулся моего плеча. - Госпожа Мирра, просыпайтесь! Я улыбнулась, не открывая глаз. От мальчишки исходило теплое благоухание ванили и крепкая горечь кофе – такие желанные в этом царстве льда, безразличных людей и химических ароматов. Всего лишь небольшая слабость - на несколько мгновений позволить себе наслаждаться чистыми, по-юношески сильными чувствами. Словно пьешь горячее вино со специями и медом – маленькими глотками, упиваясь каждой пряно-сладкой каплей. - Спасибо, Петтер! – и с трудом подняла непослушные тяжелые веки. Сама не знаю, благодарила ли я за мелкую услугу или за тихую нежность... Подняла руку, поправляя выбившуюся из-под шляпки непослушную рыжую прядь... и увидела, как застыл устремленный на меня взгляд Петтера. Рукав платья соскользнул, открывая уже обозначившиеся на нежной коже синяки. Я впопыхах забыла надеть перчатки, и теперь уродливые пятна были видны во всей красе. - Господин полковник не должен так поступать! – тихо, но яростно вырвалось у мальчишки. Ветивер зазвучал глухим басом – землистый и чуточку дымный. Очень мужской аромат - воплощение спокойной уверенности и готовности защищать... - Он в своем праве, - так же негромко ответила я, машинально потирая запястье. Острый стыд крапивой ужалил душу, взбаламутив ровную гладь чувств. Муж так безобразно обращался со мной, тем более при посторонних... А я вынуждена терпеть и подыскивать оправдания его поведению. Но жалость в глазах знакомых и их злословие куда хуже самих побоев. Общество склонно винить во всем женщину - спровоцировала, не сумела утихомирить, заслужила... Собственно, а что я могу поделать? Разве что по-детски подсыпать слабительного в суп, но это мелко и недостойно. От чувства собственного бессилия во рту сделалось горько, от обманного лекарственного спокойствия не осталось и следа. Я сама распахнула дверцу и выбралась наружу... Визит в кондитерскую, как обычно, оказал на меня самое благотворное действие. Печеные яблоки с корицей, рассыпчатые слойки с солоноватыми нитями сыра, невзрачные кружочки овсяного печенья и воздушные облака безе с орехами - разве все это изобилие может кого-нибудь оставить равнодушным?! А пропитанные вишневым коньяком бисквиты, прослоенные кисло-сладким густым вареньем? А покрытые шоколадным кремом пирожные, украшенные взбитыми сливками? В автомобиль я вернулась, сияя улыбкой и осторожно прижимая к груди объемистый сверток. Как бы ни была сурова жизнь, всегда можно отыскать мелкие приятности – как изюм в сдобной булке...
В тексте было пояснение. Разводы допустимы только в случае, если у пары нет детей. В случае Мирры речь может идти только о раздельном проживании супругов (без официального развода), но это скандал, и к тому же имущество и ребенок останутся мужу.
Разводы допустимы только в случае, если у пары нет детей. В случае Мирры речь может идти только о раздельном проживании супругов (без официального развода), но это скандал, и к тому же имущество и ребенок останутся мужу.
Эх... Как это все правильно. Было бы у всех так... Но последнее, на мой взгляд, несправедливо. Муж изменил, развелись, и жена осталась у разбитого корыта?.. Она-то тут причем?..
Отправлено: 01.05.12 08:20. Заголовок: Гость Права на имуще..
Гость Права на имущество и детей в любом случае принадлежали мужу. В Англии, если мне не изменяет память, такая ситуация была вплоть до 60-х годов 19 века, да и потом не слишком изменилась. Максимум, чего сумеет добиться Мирра, если разрыв случится по вине мужа (причем просто о тайных изменах или синяках речь не идет!) - это небольшое содержание и право видеться с сыном (один-два раза в год). Притом не факт, что последним она сумеет воспользоваться...
Отправлено: 01.05.12 10:35. Заголовок: Luide пишет: В Англ..
Luide пишет:
цитата:
В Англии, если мне не изменяет память, такая ситуация была вплоть до 60-х годов 19 века, да и потом не слишком изменилась.
В той самой далекой романтичной Англии, о которой вздыхают сентиментальные дамы. Если не ошибаюсь, до 50-х годов прошлого века там у замужних женщин и с работой были проблемы - если муж против работать нельзя. И с избирательным правом также. Браво суфражисткам.
Отправлено: 02.05.12 06:27. Заголовок: Хелга пишет: если м..
Хелга пишет:
цитата:
если муж против работать нельзя
Точно! Спасибо. И муж мог потребовать, чтобы зарплату жены отдавали ему. Моя Мирра - исключение (в смысле, работает против воли мужа), но там исключительные обстоятельства. Позже в тексте будет.
Liana спасибо большое! К сожалению, у меня серьезные проблемы со здоровьем. Не уверена, что смогу продолжать литературную деятельность (по крайней мере, в ближайшее время). Прошу прощения у всех читателей.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 113
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Петтер довольно выразителен, немного жаль, что она реагирует на него как-то чересчур обостренно. Впрочем, возможно подобное отношение больше ценят с возрастом, а она еще молода. Дракон – да, правящая раса.
Если не ошибаюсь, до 50-х годов прошлого века там у замужних женщин и с работой были проблемы - если муж против работать нельзя. И с избирательным правом также. Браво суфражисткам. 
!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
