Отправлено: 03.05.14 18:18. Заголовок: О спящей принцессе замолвите слово
Полтора года назад я решила переделать свою сказку "В поисках принца", но так увлеклась, что... от прежней осталась только первая фраза.
Получилось нечто соврешенно новое и... почти в пять раз длинее.
Потому мне бы очень хотелось представить новую сказку на суд форумчан - узнать ваше мнение о сем опусе, выслушать критические замечания и, может быть, советы и возражения.
Траум, похоже, опять пытается бороться со своими чувствами, но куда ему деться с подводной лодки? И так заботливо плащом укутывает... Помощь нашим путникам подоспела вовремя, а рана у Шаула, надеюсь, не серьезная. Судьба оказалась неблагосклонной к бастарду, которому всегда не везло, не повезло и сейчас. Тоже его стало как-то жаль. Примечательно, как каждый проецирует на себя и по-разному воспринимает одни и те же слова. С заклинанием я, мягко говоря, не совсем разобралась, но, надеюсь, по дороге смысл его прояснится. Юлия пишет:
цитата:
Не очень коряво?
Скорее, не очень понятно, но см.выше. Единственное - слово увраж показалось слишком затейливым, не проще ли обозвать книгу - книгой? Впрочем, на усмотрение автора. Кстати, там надо бы убрать пробел между последним словом и точкой.
Возвращаясь к преследованию путников разбойниками - вот как-то не выстроилась у меня картинка, признаться. Перечитала, заметила некоторые несостыковки. Ну, например:
цитата:
трудно было что-либо различить, и он увидел их только когда двое всадников, отделившись от остальной группы
Шаул выглянул и посмотрел - куда? Где были всадники - сзади, сбоку, впереди - непонятно. Ну и заметил "их" - только пару всадников или группу тоже? Почему крикнул "Погоня" только тогда, когда всадники уже приблизились к карете? Далее кучер - "Йенс настегивал лошадей" - напрашивается скорее настоящее время - Йенс (после крика) стегнул лошадей. "Что-то прогремело по крыше и тяжело упало позади кареты" - это был убитый кучер, что следует из контекста. И вот никак не могу понять, каким образом кучер так выпал с козел, что упал не на землю, а перелетел на крышу и съехал затем с нее позади. Даже если козлы были на порядок выше крыши - хотя обычно они ниже (ну кроме кэба), разве тело могло так подскочить и упасть не набок? Еще попытки выпрыгнуть из кареты, как и выкидывание книги - как можно было это сделать, если карета уже была окружена всадниками? И, кстати, показалось, что она слишком долго ехала в окружении, хотя остановить ее разбойникам было довольно просто. И факелы - их зажгли по команде после того, как карета остановилась? Словом, много вопросов как-то возникло, когда стала разбирать сцену. Ну и еще чуток тапков по последним фрагментам:
цитата:
Я должен был увидеть вас. Селина!
Запятая вместо точки?
цитата:
ее упрямое стремление противостоять, невзирая на цену, жестоким доводам рассудка
А если поменять чуть порядок слов, чтобы конец фразы не тонул? Например: стремление, невзирая на цену, противостоять ...
цитата:
И она, она (сама) была тому причиной.
В этом абзаце не совсем понятно, от чьего имени идет повествование. М.б. подставить - она сама - для уточнения?
цитата:
голос Сламбера прервался(,) и он исчез.
Пропущена запятая.
цитата:
скоро исчезнет и луг(,) и рассвет.
Пропущена запятая.
цитата:
ему открылась тайное знание
Ему открылось.
цитата:
– Вот вам документ(,) – он протянул свиток.
Пропущена запятая.
цитата:
желание узнать содержание свитка было гораздо сильнее его свирепости.
Свирепости списка или разбойника? М.б. перефразировать?
цитата:
посмышленней,
Одно "н".
цитата:
Может обмануть злую судьбу и разбудить Элизу сам!
Ритм фразы несколько сбивается, как показалось. А если перефразировать - например: обмануть судьбу и самому разбудить - ?
цитата:
Или просто я ни чем не отличаюсь от Амбросиуса Лютого?
ПС - вдогонку своему разбору сцены погони. Мы в Гвозде с ней (погоней) тоже столкнулись - как сейчас помню. Было довольно таки трудно свести все концы с концами, постоянно что-то выбивалось - летело, скакало или падало "не туда" или "не тогда". Тяжелая это работа, из болота тянуть описывать подобные динамичные сцены с множеством участников.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30528
Отправлено: 12.11.14 10:32. Заголовок: Юлия пишет: Не очен..
Юлия пишет:
цитата:
Не очень коряво?
Так заклинание же. И должно быть затейливым и непонятным на первый взгляд.
apropos пишет:
цитата:
Мы в Гвозде с ней (погоней) тоже столкнулись - как сейчас помню. Было довольно таки трудно свести все концы с концами, постоянно что-то выбивалось - летело, скакало или падало "не туда" или "не тогда". Тяжелая это работа, из болота тянуть описывать подобные динамичные сцены с множеством участников.
Она и до сих пор, эта сцена, оставляет желать лучшего.
Над погоней буду работать... Спасибо большое за такой внимательный разбор полета погони. apropos пишет:
цитата:
Тяжелая это работа
Не то слово apropos пишет:
цитата:
слово увраж показалось слишком затейливым, не проще ли обозвать книгу - книгой
Проще, но за простотой в заклинаниях не гонятся (я так полагаю ) Хелга пишет:
цитата:
Так заклинание же. И должно быть затейливым и непонятным на первый взгляд.
Это да, но не уродливым Последние две строчки в заклинании - это цифры, указывающие на место в тексте того самого увража, но они должны все-таки звучать не как бессмысленный набор слов. Вот я насчет этого сомневаюсь...
Траум, похоже, опять пытается бороться со своими чувствами, но куда ему деться с подводной лодки?
Посмотрим...
***
Холодные селадоновые волны тяжело накатывались на каменистый берег, разбиваясь о черные валуны грязноватой пеной. Море ворчало и щетинилось рябью в предчувствии зарождающейся на горизонте бури. Резкие порывы ветра приносили островатый запах выброшенных на берег водорослей. Траум не мог оторвать взгляда от клубившегося вдали свинцового столба смерча. Отчаяние черной холодной змеей вползало в сердце, жаля ядовитым жалом. Безнадежная скорбь разрывала сознание. Маленькая фея умирала, и он был тому виной.
Если бы не его самоуверенность и надменная беспечность властителя! Любящее сердце Селины, стремившаяся к нему, не ведая опасности, пробилась сквозь все заслоны, установленные старательным Ревом. А он не успел, не смог, не захотел остановить ее. Он наблюдал, как она приближается, и не противился – слабость, томительное желание слиться с нею в едином вздохе парализовало его волю. Она стояла прямо перед ним, и вся теплота и безграничная нежность ее любви затопили его сердце. Ее сияющие глаза цвета солнечного хризолита смотрели в самую глубину его существа, ее нежные прикосновения всколыхнули ушедшие на дно чувства. Она прильнула к его груди, и он поддался к ней. Он чуть было не обнял ее, чуть было не назвал по имени. Что стоило ему остановиться! Но было поздно – вздох, вырвавшийся из его груди, вздох истосковавшегося сердца, опалил душу Селины. И он не знал насколько…
Он смог разорвать, соединившие их нити, истекая кровью, он возвратил ее домой, надеясь, что спас этим маленькую фею. Он страдал, но, с трудом сдерживая бушующую внутри него бурю из любви и боли, утешался ее спасением. Как он ошибался!
Влюбленность племянника Рева в маленькую фею, как и его безумная затея доказать дяде их взаимную склонность, владыке была известна, но он не стал ее пресекать. В конце концов они оба были вправе знать. А он измучился, истосковался по Селине – разрывающая насадная боль не давала ему покоя. Один взгляд на нее, один глоток ее нежности умерили бы сжигающий его жар. Именно поэтому, когда влюбленный мальчишка, решил вопреки всем законам перетащить Селину через границу миров, Траум не только разрешил, но и помог ему осуществить это. Владыка снял все запреты – запальчивый юнец, не имеющий ни знаний, ни сил справиться с такой задачей, если бы не убил, то наверняка покалечил бы маленькую фею. Паршивец притащил ее, как была, в одной шелковой камизе. Траум залюбовался: мягкое полотно охватывало нежные формы ее тонкой фигурки, ветер трепал распущенные волосы теплого цвета пламени свечи. Она обернулась, и сердце его пронзила боль: душа Селины была обожжена и обуглена, раскаленные пунцовые всполохи продолжали тлеть, словно огонь продолжал жечь фею. Что произошло? Он не заметил, не разорвал одну из связующих их нитей?! Что-то осталось, и эта оставшаяся связь убивала Селину.
Он мог поклясться, что прошлый раз только легкая седина пепла покрыла ее душу. Но сейчас – сомнений не было – душа ее тлела. Траум потерянно смотрел на маленькую фею, отказываясь верить своим глазам: Селина умирала. Появление мальчишки встряхнуло его и он не нашел ничего лучшего, кроме как укутать ее в шелковый плащ – он так шел к ее нежному лицу и волосам... Плащ защитит ее и от влюбленного взгляда мальчишки и от его собственного, любящего, жаждущего, страдающего.
Но он переборщил – слишком нежным, слишком ласкающим было его прикосновение. Селина догадалась. Она звала его. Как давно он не слышал ее голоса, дивного волнующего звука, заставляющего трепетать самую глубинную струну его существа. Она звала его по имени, обретая все большую власть над его сердцем. Она плакала, и ее слезы размывали его волю. Она верила и не собиралась отступать, и ее верность сминала его решимость, как клочок бумаги.
Удивительно, как все его владения не рассыпалось в тартарары, пока он сражался со своей любовью. Вся его сила, призванная поддерживать целый мир, вынуждена была удержать его самого. Он устоял. Не овладел. Не обнял. Не ответил. Он не мог приближать ее конец. Он отказывался в него верить. Должен быть выход. Должно быть спасение для нее.
Возвращаясь к преследованию путников разбойниками - вот как-то не выстроилась у меня картинка, признаться.
Может быть, как-то так?
"Вдруг Бруно поднял голову и, навострив уши, настороженно замер. Шаул выглянул в окно кареты. Что мог уловить чуткий кошачий слух? В сгустившихся сумерках трудно было что-либо различить. Приоткрыв на ходу дверь, он заметил позади лишь неверное мелькание далеких огней среди деревьев. И, повинуясь охватившей его тревоге, крикнул:
– Погоня!
Отцы ошарашено уставились на него, а Йенс щелкнул кнутом, подгоняя лошадей. В голове Шаула метались мысли и обрывки плана спасения, но из окна несущейся в темноте опустившегося вечера кареты невозможно было оценить обстановку.
– Бежать! – прохрипел отец Брамте, прижав заветный сверток к груди.
Шаул и сам рассматривал подобный план – вещами придется пожертвовать, но все самое ценное у него было при себе. За Бруно он не беспокоился, но для старика До такой план не подходил.
– Не думайте обо мне, – спокойно проговорил старый монах, он держался обеими руками за скамью кареты, чтобы не упасть с нее. – Вы же знаете, я не избегаю никого, кто встретился мне на пути. Поспешите.
Действительно, следовало поторопиться с решением, топот коней преследователей был слышен уже не только Бруно. Судя по огням их было не меньше дюжины. Шаул приоткрыл дверцу, и отец Брамте высунулся, чтобы спрыгнуть, но раздавшийся выстрел заставил его спрятаться в карете.
– Они убьют нас, – обреченно простонал отец Брамте, и вдруг выкинул свой драгоценный сверток в темноту приоткрытой двери. – Прыгайте за ним! – крикнул Шаул монаху, решив, что, оставшись на свободе, сможет лучше помочь старику.
Но тяжелая карета не могла тягаться с легкими всадниками. Двое из них вырвались вперед и уже приближались к карете. Зажав ее в тиски с двух сторон, они отрезали им путь из обеих дверей. Раздались выстрелы. И коротко вскрикнув, возница скатился с козел.
– Они убили Йенса! – ахнул отец Брамте.
Карета сбавила скорость и, судя по ухабам, съехала с дороги вглубь рощи. Теперь преследователи окружили их тесным кольцом. Один из них свесился с седла и, распахнув дверцу, заглянул внутрь. Карета остановилась, и пламя факела осветило их лица.
– Не рыпайтесь, святые отцы. Приехали. Вылезайте, – скомандовал он и спешился сам.
При свете факелов было видно – не меньше двадцати вооруженных человек окружили карету. Ничего не оставалось, как подчиниться приказу разбойника. И думать о том, чтобы броситься наутек, не имело смысла".
Что-то странное происходит с душой Селины - ведь от любви не умирают. Сгорает от страсти? Траум очень хорош, что и говорить. Надеюсь, он сможет спасти Селину и найти выход... вместе с ней. Юлия пишет:
цитата:
Может быть, как-то так?
Понимаешь, сама ситуация немного странная. Почему Шаул решил, что те огни вдали - это погоня, и именно за ними? Может, это тоже путники... или то мелькают огни какого-нибудь селения? Как мне представляется - здесь нужно что-то более основательное для волнений и криков "Погоня". Явное преследование с агрессивно выраженными намерениями - угрожающими криками, например (классическое - Стой, стрелять буду! ), или стрельбой, чтобы у наших путешественников появились веские основания для беспокойства, более веские, чем чувство тревоги, охватившее Шаула. Как вариант (схематично): Шаул выглядывает из окна, видит огни, которые быстро приближаются к карете, различает силуэты скачущих всадников (факелы же их освещают), раздаются выстрелы, крики "стой!". И когда становится ясно, что гонятся именно за ними - тут логично ложится и крик "Погоня", и попытка уйти от преследования: кучер стегает лошадей, отце Брамте с перепугу выкидывает сверток, пытается тоже выпрыгнуть, но поздно - кучер убит, карета замедляет ход и останавливается, они окружены. Т.е. как-то более четко и динамично описать сцену, убрать лишние раздумья и действия - на них у наших путников просто нет времени.
более четко и динамично описать сцену, убрать лишние раздумья и действия - на них у наших путников просто нет времени.
Хелга пишет:
цитата:
Да, в сцене погони, наверное, могут быть лишь обрывочные мысли, а остальное - действие и действие.
Воспользуюсь мудрыми советами. Надо же добить эту проклятую погоню.
apropos пишет:
цитата:
Что-то странное происходит с душой Селины - ведь от любви не умирают. Сгорает от страсти?
Хелга пишет:
цитата:
Грустная картина - любовь, сжигающая душу. Одна из ипостасей любви?
Одна из ипостасей в нашем мире. Своей любовью Селина замахнулась на законы равновесия мира. Есть иерархия, разграничения и ограничения. Любовь любовью, но есть свободная воля. Прешь не туда – остановись или получи. Это то, о чем сетовала Агата. От любви не умирают, но умирают от нарушения законов. Сунул пальцы в розетку - готов. Если ты Монтекки полюбил Капулетти, то должен понимать, что добром это не кончится. Разумнее отступить. Тогда не умрешь. Траум несоразмерно велик по сравнению с Селиной. Он слишком силен, он не может прикоснуться к ней, чтобы не причинить ей зла. Как великан и букашка - стоит ему дотронуться до нее, и он ее раздавит (Но так как он дух и может дотронуться только до ее души, он калечит ее душу). Агата это понимает. Селина не хочет понимать.
Траум несоразмерно велик по сравнению с Селиной. Он слишком силен, он не может прикоснуться к ней, чтобы не причинить ей зла.
Ох, как-то это совсем грустно. Но это же сказка - и он должен что-то придумать, верю в него (и в автора)!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30533
Отправлено: 16.11.14 22:56. Заголовок: Юлия пишет: От любв..
Юлия пишет:
цитата:
От любви не умирают, но умирают от нарушения законов.
Да, грустно, но правда. Но в сказке ведь должен найтись выход...
Юлия
Сообщение: 1620
Отправлено: 16.11.14 23:57. Заголовок: Хелга пишет: Но в с..
Хелга пишет:
цитата:
Но в сказке ведь должен найтись выход...
Но это же еще не конец.
Еще одна попытка:
Вдруг Бруно поднял голову и, навострив уши, настороженно замер. Шаул выглянул в окно кареты. Что мог уловить чуткий кошачий слух? В сгустившихся сумерках трудно было что-либо различить. Приоткрыв на ходу дверь, он заметил позади неверное мелькание далеких огней среди деревьев. Ветер принес настигающие их свист, крики и выстрелы. – Погоня! – крикнул Шаул. Отцы ошарашено уставились на него, а Йенс щелкнул кнутом, подгоняя лошадей. В голове Шаула метались мысли и обрывки плана спасения в такт конского топота. – Бежать! – прохрипел отец Брамте, прижав заветный сверток к груди. Шаул глянул на старика До – такой план ему не годился. – Не думайте обо мне. Бегите! – проговорил старый монах, он держался обеими руками за скамью кареты, чтобы не упасть с нее. Топот коней приближался. Залихвацкий свист, крики и выстрелы оглашали темноту ночи. Шаул распахнул дверцу и подтолкнул отца Брамте к выходу. - Решайтесь же! Но стоило тому высунуться, как грянул выстрел. – Они убьют нас, – обреченно простонал отец Брамте, отшатнувшись вглубь кареты, и вдруг выкинул свой драгоценный сверток в темноту приоткрытой двери. – Прыгайте за ним! – крикнул Шаул монаху, и сам ринулся к другой двери. Просвистевшая над ухом пуля, пробил дверцу, взорвав стекло фонтаном осколков. - Стоять! – услышал он зычный крик, заглушенный грохотом выстрела. Коротко вскрикнув, возница скатился с козел. – Они убили Йенса! – ахнул отец Брамте. Двое всадников, вырвавшись вперед, зажали ее в тиски с двух сторон, отрезав им путь из обеих дверей. Карета сбавила скорость и, судя по ухабам, съехала с дороги вглубь рощи. Теперь преследователи окружили их тесным кольцом. Один из них свесился с седла и заглянул внутрь. Карета остановилась, и пламя факела осветило их лица. – Не рыпайтесь, святые отцы. Приехали. Вылезайте, – скомандовал он и спешился сам.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30540
Отправлено: 17.11.14 00:11. Заголовок: Юлия пишет: Еще одн..
Юлия пишет:
цитата:
Еще одна попытка:
Мне кажется, динамично и логично.
apropos
Главвред
Сообщение: 37973
Отправлено: 17.11.14 00:12. Заголовок: Юлия пишет: Еще одна..
Юлия пишет:
цитата:
Еще одна попытка:
Вот уже больше экспрессии! Перечитаю еще на свежую голову, но навскидку - очень хорошо, я аж заволновалась. Юлия пишет:
*** Янтарь переливался на солнце, искрясь маленьким пузырьками и трещинами. Все вокруг казалось затопленным золотым светом теплого камня. Легкое дуновение ветра принесло шелест листвы, щебет птиц, звук сломанных веток и голоса. О чем говорили не разобрать: какая-то маленькая пичужка затараторила у самого окна, да в дальнем углу жужжала и билась о стекло муха. Но на солнце набежала туча, и все потухло. Шаул открыл глаза. Его еще не оставило явственное ощущение привидевшегося ему летнего дня. Это был отрывок сна или воспоминания Элизы. Она постоянно являлась ему, то маленькой, то взрослой, создавая представление необычайной близости их душ и судеб. Он не смог сдержать своего обещания и упивался любовной истомой. Бруно утверждал, что любовь к принцессе не является преградой для исполнения его миссии. Но если наяву Шаул мог контролировать свои желания и помнить о чести, долге, и прочих прекрасных вещах, то во сне он, снедаемый желанием, слетал с высот высокопарных фраз и жаждал самого проникновенного и самого естественного соединения с любимой. Мысль, что не он, а какой-то принц будет держать ее в объятиях, сводила его с ума, и сейчас эта боль, свернувшись в горячий клубок, пульсировала в левом плече, разрывая сон. – Ну наконец-то, – на грудь ему навалился Бруно, сладко потянувшись и зевнув во всю пасть. – Ты проспал почти сутки. Шаул поморщился от боли. – Ничего не поделаешь, мой милый, ты ранен, – мягко перебирая лапами, Бруно спустился с его груди на живот. – В тебя стрелял сумасшедший братец принца. – Где мы находимся? – спросил Шаул, припоминая недавние события и оглядывая просторную, но неопрятную темную комнату. – Все там же, где держали вас с монахами. Только теперь вы наверху, а оставшиеся разбойники внизу. – Это кто, Сони? – Шаул заметил притулившегося на кресле мальчишку. – Сони, Сони, – кивнул Бруно и принялся вылизывать ногу. – Да объясни ты толком, – раздраженно проворчал Шаул. – Где ты был, откуда здесь мальчик и кто расправился с разбойниками? – Ну, с одним из них, напавшем на вас в подвале, – твой покорный слуга, – Бруно сел и с достоинством склонил голову, прищурив агатовые глаза. Вот что за вопящая шапка накинулась на голову кровожадного Боры. – Спасибо тебе, ты действительно появился как нельзя кстати, – сквозь боль улыбнулся Шаул и потрепал кота за ухом. – А теперь все по порядку. И Бруно рассказал, как сбежав из курьерской кареты наткнулся на отряд, посланный епископом для защиты курьера. Оказывается вечером того дня, когда они расстались с Сони на постоялом дворе, мальчик, по обыкновению проводивший вечера за игрой в задних комнатах одного трактира, узнал о готовившемся нападении на курьерскую карету. Пьяный монах, расчувствовавшись от обилия выпитого, раскаялся, выбрав умеющего слушать мальчика своим наперсником. И Сони поспешил в консисторию. – Солдаты были посланы по нашим следам, а Сони упросил их взять его с собой. Мальчик очень переживал, что стал причиной наших злоключений, – пояснил Бруно самоотверженные действия Сони. – Наткнувшись на отряд, я с высот горячей благодарности Проведению тотчас слетел к жестокому отчаянию. Как привлечь их внимание, как сообщить о том, что мне известно? – продолжил с живостью бывалого рассказчика Бруно. – И вдруг на мой молящий вопль, отозвался Сони. Мальчик ехал вместе с одним из солдат, и я никак не мог заметить малыша за широкой солдатской спиной. Мы стали свидетелями и участниками чуда, – изрек кот. – Это высшая честь. – По Сеньке и шапка, – усмехнулся Шаул. – Чудо – это не балаганные фокусы, – принялся назидательно объяснять Бруно, вероятно посчитав легкомысленное замечание Шаула неуместным. – А явление в критические моменты жизни индивида спасительной высшей воли. – И что же дальше? – проигнорировал высокомерное заявление Шаул. Бруно чуть прикрыл глаза, выказав недовольство, и продолжил проще: – По моим указаниям мы нашли и подобрали раненого Йенса. – Так он остался жив? – порадовался Шаул. – Он в соседней комнате, – кивнул Бруно. – Епископский курьер не отходит от него. Просто живая икона: "Я обложу тебя пластырем и исцелю тебя от ран твоих". – Брось иронизировать. Он хороший человек, – вступился за монаха Шаул. – Не буду спорить, – повел ухом Бруно и продолжил: – Итак, обнаружив разбойничье логово с моей помощью, отряд окружил здание и взял его штурмом в предрассветный час. Предводитель разбойников, оказавшийся сводным братом принца Кристиана, был убит. Вы спасены, а книга найдена и возвращена хозяевам. – Амбросиус мертв?! – Шаул приподнялся с подушек. – А что ты так всполошился? – удивился кот. – Как он умер? – Его застрелили. Это имеет значение? Да хоть от приступа обострившейся совести. – Его точно застрелили? Я должен знать, как умер Амбросиус, – нахмурился Шаул. – Его застрелили, его изрешетили, как решето, я видел его. Да в чем дело? В дверь постучали, и кот вынужден был замолчать. В комнату вошел отец Брамте. Он был гладко выбрит, а его скалипур сиял белизной. – Доброе утро, сын мой, – ласково приветствовал он приподнявшегося с подушек Шаула. – Нет, нет, не вставайте. Отец До – умелый лекарь, он омыл вашу рану и перевязал ее. Рана не опасная, скоро вы сможете продолжить свой путь. Но пару дней вам придется побыть в постели. Я пришел поблагодарить вас, мой друг. Вы спасли не только наши жизни. Вы спасли святыню от поругания, пустив разбойников по ложному следу. В благодарность я хотел бы предоставить вам честь увидеть эту святыню. Как человеку ученому вам будет не безынтересно открыть книгу, в спасении которой вы приняли непосредственное участие. Монах торжественно протянул Шаулу уже знакомый ему сверток. – Вы очень великодушны, отец Брамте. – Отец До предостерегал меня от этого шага, – тихо произнес епископский курьер. – Но так как вся ответственность за доставку святыни в монастырь лежит на мне, я решил, что такое отступление от правил допустимо. И зная вас, как человека чести, я уверен, что вы, однажды встав на защиту святыни, не допустите ее осквернение злом и сейчас. Я заберу книгу к вечеру. С рассветом мы отправимся в дорогу, чтобы успеть в монастырь ко дню святого Эммерама. – Неужели Йенс уже настолько оправился? – О нет, он поедет с отцом До в карете, а управлять лошадьми буду я, – просто ответил монах. – Мы оставляем вас, но от принца Кристиана завтра прибудет экипаж, который доставит вас к его двору. – Спасибо вам, отец, – поблагодарил Шаул, и отец Брамте покинул комнату. – Что все это значит? – Бруно уперся лапами в грудь Шаула, требуя ясного ответа. – У меня в сапоге должен быть свиток, почитай, – отделался Шаул от кота и развернул сверток. Ничего особенного в книге не было. Книга как книга – обтянутая кожей деревянная обложка, никаких украшений, на темном пергаменте от руки четким почерком написан текст. Самые незамысловатые буквицы и никаких рисунков. "Трактат о свойствах человеческой души или как стяжать неветшающее богатство", – прочел Шаул название, выписанное на титуле, там же стоял и год написания – пятьсот лет назад брат Бартоломеус отправился в тернистый путь познания тайн мироздания. "Душа – начало жизни, не имеющей конца", – писал монах. Он щедро одаривал душою весь окружающий его мир. Душу он чувствовал и в людях, и животных, и растениях, и даже камнях. "Как в предрассветной тьме таиться свет, так в камне кроется жизнь, пронзающая все мироздание". Монах был не только визионером, но и поэтом. Шаул погрузился в увлекательное, как оказалось, чтение, и к вечеру одолел небольшой трактат, заканчивающийся на двухсот восемьдесят третьей странице, на которой и было-то всего четыре строки. "Душа моя, переселись в обители иные, куда стремишься ты, не ведая оков телесных, войди в храмину…" – были последними словами брата Бартоломеуса, перед тем, как его душа, оставив те самые телесные оковы, отправилась к неведомым горизонтам. Бруно не мешал Шаулу читать, но из комнаты почти не выходил. Сони заботливо ухаживал за раненым – приносил еду, поправлял подушки, привел в порядок запущенное помещение, превратив ее в довольно уютную комнату. Приходил кроткий отец До сделать перевязку. Увидев книгу на кровати Шаула, вздохнул, но ничего не сказал. – Вы позволите мне сделать это? – Шаул с вызовом спросил покидающего комнату монаха. – Я всегда считал, что от искушений надо бежать, а не испытывать себя на прочность, – покачал головой монах. – Но у каждого из нас свой путь… Поверьте старику, в существовании каждого из нас есть ключ к нашей душе. Отказавшийся от своего пути, потеряет и ключ. Монах задумался и, отпустив ручку двери, которую держал, вернулся к кровати Шаула. – Люди интуитивно чувствуют спасительность любви. И в этом они правы, но они ошибочно полагают, что спасительность заключается в самом предмете их любви, в любимой или любимом. Но это не так. Любовь спасает нас тем, в кого она нас превращает, открывая в нас то, что без нее невозможно было бы извлечь из нашего сердца. Любовь – это познание себя, своего любимого и всего мироздания. Любовь – это познание и служение… – А где же счастье в вашей формуле? – едко поинтересовался Шаул. – Счастье – не самоцель, а плод познания, – кротко парировал отец До. – Познания! Именно что – познания, – яростно прохрипел он, внезапно потеряв голос. – Может быть, вы забыли, что люди – не бесплотные духи? И познание для них нечто большее, чем фигура речи или умозрительное размышление. Монах вздохнул. – Я надеюсь, что труд брата Бартоломеуса принесет вам пользу и утешение. Ведь именно для этого он писал его. И не забывайте, что сделав выбор однажды, вы уже никогда не сможете вернуться на исходную точку. Да сохранит вас Провидение под своим благим покровом.
Любовь спасает нас тем, в кого она нас превращает, открывая в нас то, что без нее невозможно было бы извлечь из нашего сердца. Любовь – это познание себя, своего любимого и всего мироздания. Любовь – это познание и служение…
Да, наверное, так оно и есть. Любовь преобразует мир вокруг и внутреннее состояние. Но любовь может и лишить разума, превратив человека в ее орудие. Или это будет не любовь, а одно из ее экстремальных проявлений?
цитата:
Но если наяву Шаул мог контролировать свои желания и помнить о чести, долге, и прочих прекрасных вещах,
Лишняя зпт после долга.
цитата:
И Бруно рассказал, как сбежав из курьерской кареты наткнулся на отряд, посланный епископом для защиты курьера.
Пропущены зпт:
И Бруно рассказал, как, сбежав из курьерской кареты, наткнулся на отряд, посланный епископом для защиты курьера.
цитата:
Оказывается вечером того дня, когда они расстались с Сони на постоялом дворе,
Оказывается, вроде, отделяется зпт?
цитата:
Наткнувшись на отряд, я с высот горячей благодарности Проведению тотчас слетел к жестокому отчаянию.
Провидению
цитата:
И вдруг на мой молящий вопль, отозвался Сони.
Лишняя зпт
цитата:
Мальчик ехал вместе с одним из солдат, и я никак не мог заметить малыша за широкой солдатской спиной.
Немного мешает слово «никак», кажется лишним.
цитата:
– Чудо – это не балаганные фокусы, – принялся назидательно объяснять Бруно, вероятно посчитав легкомысленное замечание Шаула неуместным. – А явление в критические моменты жизни индивида спасительной высшей воли.
Вероятно выделяется зпт? И, думаю, лучше так:
– Чудо – это не балаганные фокусы, – принялся назидательно объяснять Бруно, вероятно посчитав легкомысленное замечание Шаула неуместным, – а явление спасительной высшей воли в критические моменты жизни индивида.
цитата:
"Как в предрассветной тьме таиться свет, так в камне кроется жизнь, пронзающая все мироздание".
Таится
цитата:
Отказавшийся от своего пути, потеряет и ключ.
Лишняя зпт
цитата:
И не забывайте, что сделав выбор однажды, вы уже никогда не сможете вернуться на исходную точку.
Любовь преобразует мир вокруг и внутреннее состояние. Но любовь может и лишить разума, превратив человека в ее орудие. Или это будет не любовь, а одно из ее экстремальных проявлений
Мне кажется (если я правильно тебя поняла), то, что принято называть как-нибудь типа иступленной любви, безудержной страсти, заставляющей людей идти на преступления, лишать другого свободы, творя насилие и причиняя зло, - это нечто, что только рядится в одежду любви. Используя атрибутику любви, злая воля к власти и обладанию творит свое черное дело.
Как интересно все сложилось со спасением пленников - по цепочке случайностей (случайностей ли?). Бруно великолепен - и в своей роли, а вот отец Брамте демонстрирует чудеса смирения. Очень любопытные рассуждения о любви и счастье. Юлия пишет:
цитата:
сделав выбор однажды, вы уже никогда не сможете вернуться на исходную точку
Звучит как-то зловеще.
Прочитала, забыв про тапки (не вычитала), но Хелга тут уже что-то подкинула. А сама споткнулась вот на этом:
цитата:
– Познания! Именно что – познания, – яростно прохрипел он,
не сразу сообразила, что это Шаул захрипел, а не отец До, т.к. там идут реплики: Шаул - До - он. Может, уточнить: прохрипел юноша, например - ?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 112
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Надеюсь, он сможет спасти Селину и найти выход... вместе с ней. 
Воспользуюсь мудрыми советами. Надо же добить эту проклятую погоню. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
