Отправлено: 03.05.14 18:18. Заголовок: О спящей принцессе замолвите слово - 2
Полтора года назад я решила переделать свою сказку "В поисках принца", но так увлеклась, что... от прежней осталась только первая фраза.
Получилось нечто соврешенно новое и... почти в пять раз длинее.
Потому мне бы очень хотелось представить новую сказку на суд форумчан - узнать ваше мнение о сем опусе, выслушать критические замечания и, может быть, советы и возражения.
Элиза не нашла Кулемброк ни в свите королевы, ни среди других придворных. Она проходила по западной галерее, когда в окно увидела покидающую дворец графиню. Что могло понадобиться той сегодня за его пределами? Элиза не намерена была отступать. Проследив глазами за фрейлиной, она поспешила следом. Графиня не прошла к главным воротам, а, свернув к дворцовому саду, пропала за хозяйственными постройками. Легко сбежав со ступенек, Элиза быстро пересекла сад, выбравшись в узкий проулок за конюшней, но графини там не увидела.
- Здесь появлялась графиня Куленброк? – спросила она выскочившего ей навстречу мальчишку-конюха. – Она брала карету или, может быть, велела оседлать лошадь? - Не-а, - покачал он головой. - Она пешком пошла, - махнул он в сторону боковой калитки конюшенного двора.
Элиза вышла за калитку и оказалась на узкой, зажатой высокими каменными стенами улочке. Графини здесь не оказалось, но в одну сторону улица поднималась обратно к дворцовому саду, значит, Кулемброк должна была отправиться в противоположную. Спустившись по улочке к кузнице, принцесса столкнулась там с внучкой садовника, и девочка направила ее к мостику у мельницы. Горбатый каменный мостик, перекинутый через ручей, вывел Элизу прямиком к площади. С его высоты она попыталась отыскать среди праздничного многолюдья, заполнившего площадь, Куленброк. Вот и богатое платье графини – фрейлина нырнула в увитую вьющимся розовым кустом калитку в небольшом переулке. И принцесса устремилась за ней.
Но едва она спустилась на площадь, ее закружила многоголосная толпа. Увлеченная шумным праздничным весельем, Элиза потеряла направление. Ей казалось, что она сделала не один круг по площади пока наконец не выскочила в тенистый переулок, где увидела уже знакомую калитку с вьющимися розами. Элиза толкнула ее и оказалась в тихом садике у крепостной стены.
Хелга пишет:
цитата:
у Шаула это очень эмоциональное общение с Элизой, и, кажется, что в начала отрывка это стоит как-то сильнее подчеркнуть.
Я там еще по тексту всего отрывка кое-где добавила реакцию Шаула, чтобы не получалось, что он только в конце очнулся. Если я тебя правильно поняла…
Ну и отрывок про рыцарство. Описание игроков и разговор с Бенито выкинула совсем. Попыталась собрать воедино все мнения, и вот что за солянка вышла:
Шаул спускался в зал, чтобы расплатиться с Бенито, когда услышал громкие крики за игровым столом. Соскочив с последних ступеней, он увидел, как один из игроков выхватил кинжал и бросился через стол. Едва успев, он выбил из рук не ожидающего нападения игрока кинжал и прижал того к стене – его длинный рейтшверт уткнулся в шею нападавшему.
– Дьявол! – прохрипел тот, боясь пошевелиться – одно движение и без всяких усилий сталь сама войдет в мягкие ткани под нижней скулой.
"О, Шаул!" – выдохнула Элиза, обмерев от внезапности и опасности стычки.
– Прошу прощения, господа, – обратился Шаул к оторопевшим и притихшим игрокам. – Мне казалось, что ваша игра не подразумевает оружия. – Ваш малец – шулер, – прохрипел нападавший. – Вранье, – упрямо возразил Сони и, в мгновенье ока оказавшись рядом, вытащил из-за манжеты боявшегося шелохнуться обидчика два костяных кубика с закругленными углами.
– Он подменил кости, – Сони протянул раскрытую ладонь остальным игрокам.
И тут один из них, огненно рыжий, чуть заметным движением двинулся в сторону, быстро подхватил упавший кинжал и подскочи к Сони. - Если ты навредишь, мальчику, - начал Шаул, и Элиза почувствовала, как набатом в висках пульсирует кровь, – я разделаюсь сначала с твоим дружком, а потом возьмусь за тебя. Как думаешь, у кого из нас больше шансов?
Глаза рыжего беспокойно забегали, но руку с кинжалом от шеи Сони он не убрал.
– Брось! – прозвучал приказ, и боковым взглядом Элиза увидела, как острие короткого одноручного меча коснулось спины рыжего, и тот послушно отпустил руку, бросив клинок.
Сидевший за соседним столом и некоторое время безучастно наблюдавший за развитием событий господин пришел на выручку вовремя. Если бы негодяй схватил Сони, Шаул бы оказался в весьма затруднительном положении. Незнакомец коротким кивком приветствовал Шаула.
– Игра закончена, господа, – проговорил тот, ответив на приветствие. – Выигрыши аннулируются.
Оставшихся за столом игроки – похожий на купца постоялец и двое местных крестьян – стали быстро разбирать проигранные монеты, стоявшие стопочками около каждого из шулеров.
– Никто не в обиде, господа? – спросил Шаул. – Не в обиде, – прохрипел за обоих рыжий.
Шаул и незнакомец вложили мечи в ножны.
– Благодарю вас, – протянул руку Шаул незнакомцу. – Я рад быть вам полезным, – проговорил тот, отвечая рукопожатием и, вглядываясь в лицо Шаула, спросил: – Вы не узнаете меня, господин барон? – Боюсь, вы обознались, – удивленно протянул Шаул. – Перед вами граф Клаверден, – влез Сони. – Прошу простить великодушно, обознался. Сентре, негоциант, к вашим услугам, господин граф, – поклонился он и, покачав головой, продолжил: – Я был уверен, что вы это он – тот же рост, фигура, цвет волос, а голос! Но сейчас я вижу: черты лица другие, – он кивнул, – и вы моложе. И все же – очень, очень похожи! Может быть, вы родственники? Барон Маллой? – Не имею чести быть знакомым с бароном, и, уверен, мы не состоим в родстве, – пожал плечами Шаул. – Признаюсь, если бы ни спутал вас, вряд ли ввязался, – в голосе Сентре почувствовалось напряжение, – стараюсь избегать неприятностей по мере возможности. Но господин барон спас мне жизнь и состояние. Я в большом долгу у него.
– Интересно, что это за барон Маллой такой? – полюбопытствовал Сони, когда они поднимались к себе в комнаты. – Да мало ли, – пожал плечом Шаул. – Я хочу рассказать тебе кое-что, - сообщил Сони.
Не дожидаясь приглашения, мальчик вошел к Шаулу и плюхнулся на кровать рядом с Бруно.
– Жаль, что ты не видел сейчас Шаула, - посетовал он, почесывая кота за ухом. - Будь я принцессой, я б влюбился в него с первого взгляда. – Помолчи, – отчитал его Шаул. – Знал же ведь, что эти два прохвоста опасны. Зачем связывался с ними? – Я не связывался, – огрызнулся мальчишка. – Меня такими трюками не проведешь. Но старичье жалко. Особенно купца. Они же его выпотрошат – нечего делать. Он тут застрял из-за непогоды, а там у него жена, дети, он мне рассказывал… А ты рыцарь, как раз работа по тебе, – пожал плечами Сони. – Прекрати! Если бы не Сентре, неизвестно, чем все кончилось. – Сони, в чем-то прав, Шаул, – вступил в разговор молчавший до селе Бруно. – Рыцарство тебя обязывает. И если уж говорить о женских сердцах, то здесь мальчик тоже прав. Но я сейчас не о том. Тебе следует привыкать. Рыцарство – вещь весьма неудобная в дороге, но тебе никуда не деться от него. Ты не привык действовать силой, учись – если у тебя есть меч, ты должен пользоваться им. Привыкай мыслить, как человек, в руке которого стальной клинок.
Шаул не хуже кота понимал, что должен из обычного школяра в одночасье превратиться в рыцаря. Еще вчера ему бы и в голову не пришло поднять на человека настоящий, а не деревянный меч, угрожая расправиться силой, а сегодня этот настоящий меч был у него в руках. Что случилось бы сегодня, не вмешайся Сентре? Ему бы пришлось ранить, а, возможно, и убить человека. Шаул был не готов к этому.
– Что ты хотел мне сказать? – не отвечая Бруно, спросил он Сони.
Ну и постылая политика. Я ее сократила, но не убрала. Если уж речь идет о принцах и войнах, совсем игнорировать ее просто невозможно, вопросы, которые возникают волей не волей, повисают в воздухе, и рушится контекст.
– Ты прав, – наконец резюмировал он. – Иначе из Аустеррии не выбраться. Так, может быть, стоит все-таки заглянуть к принцу, мало ли что?
Сони никто не ответил. В комнате воцарилось унылое молчание. Элиза тоже упала духом.
– Сони прав, – наконец заговорил Бруно. – Если дорога привела тебя к принцу, используй шанс. – Ни один принц не отправится с поля боя спасать принцессу, - недовольно возразил Шаул. – А если он еще не воюет? Тогда богатый союзник, способный восстановить потерянную флотилию принца будет весьма кстати, – резонно возразил Бруно. – Только как ему заполучить этого союзника? – не согласился Шаул. – Содружеству нет смысла ввязываться в войну с султаном, даже если речь идет только о финансовой помощи. А если так, принцу придется шантажировать Содружество поддержкой амбиций проснувшегося короля. Но он для этого слишком слабый игрок. Чем он может угрожать им? Флотом, которого у него нет? Армией, которую надо провести через территории нескольких королевств? – Согласен, позиция несильна, - согласился кот, прищурив глаза. - Но хороший дипломат сможет соблазнить твоих купцов подзаработать на выгодных контрактах, став союзниками воюющего принца. – Ты предлагаешь мне заявиться во дворец и озвучить все эти сомнительные предположения? – недовольно скривился Шаул. – Отнюдь. Во дворце без тебя хватает способных делать сомнительные предположения. Твоя задача сообщить принцу о принцессе. И предоставь его высочеству решать самому. Все наши рассуждения – не более чем рекомендации тебе для поддержания разговора. Поверь, если принцу суждено разбудить принцессу, он найдет резоны сам, – заявил Бруно и принялся сосредоточенно вылизывать лапу.
Ужасно рада за Селину! Теперь бы еще с Траумом определиться, ну, чтобы все у них сложилось нам на радость. А господин Рев как-то к Агате проникся, не? Малюсенькая пинеточка:
цитата:
Снежинки, унеслись за ним
Лишняя зпт.
Изменения в тексте, на мой взгляд, пошли ему на пользу - сценки стали четче и динамичнее. Юлия пишет:
цитата:
вопросы, которые возникают волей не волей, повисают в воздухе, и рушится контекст.
Ну, если вот так, как стало, - с более выраженными сомнениями - очень даже неплохо. Вообще твои разъяснения (ответы на тапки) сами по себе очень хороши - и, кстати, почему бы их иногда не вставлять в мысли Шаула - ? А если чуть подправить:
цитата:
Соскочив с последних ступеней, он увидел, как один из игроков выхватил кинжал и бросился через стол (на Сони - ?). Едва успев, он (Шаул - ?) выбил из рук не ожидающего нападения игрока кинжал и прижал того (его) к стене
К кому он только не проникся? Такой любвеобильный и чувствительный господин.
apropos пишет:
цитата:
Изменения в тексте, на мой взгляд, пошли ему на пользу
Уф *смахивая со лба пот*
apropos пишет:
цитата:
Вообще твои разъяснения (ответы на тапки) сами по себе очень хороши - и, кстати, почему бы их иногда не вставлять в мысли Шаула
С вашей помощью, дорогие мои. Вот потому-то так и ценны ваши тапки, они позволяют не просто исправить ошибки, но и выловить из авторского бульона самую суть, придать ей форму и отточить, где надо. Обсуждение со всеми возражениями, спорами, разными точками и углами зрения – это же на вес золота! Спасибо вам, дорогие мои!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30683
Отправлено: 14.03.15 12:44. Заголовок: Юлия пишет: Я там е..
Юлия пишет:
цитата:
Я там еще по тексту всего отрывка кое-где добавила реакцию Шаула, чтобы не получалось, что он только в конце очнулся. Если я тебя правильно поняла…
Да, это и имела в виду.
И мне кажется, исправленные варианты лучше, и погоня за графиней, и рыцарство, и политика. Более четко и емко.
*** Аустеррия поразила Шаула мягким климатом, лишь изредка омрачаемым проливными дождями. Как только дожди, напитав мягкую черную землю, прекращались, улыбчивое южное солнце расцвечивало яркими красками дивный пейзаж, где зелень склонов холмов, соперничала с разноцветьем не облетевшей листвы и белизной деревенских строений. Аккуратно побеленные домики с темной соломенной крышей, словно грибы, лепились друг к другу на пологих холмах. Крепости и замки из серого камня радовали глаз черепичными терракотовыми крышами.
Таковы же были и жители Аустеррии: радушные, веселые, одетые в яркие наряды. Они были счастливы и беспечны. Из таверн и дворов лились песни. На площадях, улочках и в тавернах под незатейливую игру музыкантов танцевали люди. Тут и там встречались влюбленные парочки, без стеснения демонстрирующие свою нежность.
А между тем приметы войны были повсюду. Гвардейцы короля, королевская пехота, аркебузиры, пикинеры, отряды вастадоров, лучники заполонили столицу. В гавани строились дополнительные укрепления на случай нападения. В порту стояли на приколе немногочисленные уцелевшие, но сильно поврежденные корабли военного королевского флота. То и дело слышались рассказы о нападениях кораблей султана на торговые суда и пленение в рабство.
Великолепный дворец властителя Аустеррии из розового мрамора стоял на берегу бухты залива, который образовывала свернувшаяся улиткой суша южной оконечности полуострова, отражаясь в голубых водах. Соседствующий с дворцом собор соперничал с ним великолепием каменной резьбы и лепнины. Но внимание Шаула привлекло другое, куда менее пышное здание. "Публичная Библиотека" – гласила надпись на нем. Чуть ниже были помещены слова ее основателя, одного из правителей Аустеррии Убальдо Второго: "Я воздвиг это здание и собрал мудрость древних для просвещения моего народа". Возможно ли более достойная цель? Шаул не мог остаться равнодушным и тотчас устремился внутрь.
Просторный вытянутый зал библиотеки был прекрасно освящен благодаря двум рядам высоких окон. До самого потолка высились стеллажи и шкафы со свитками. Между стеллажами под окнами стояли массивные деревянные пульты, на которых лежали драгоценные древние рукописные фолианты, прикрепленные к ним крепкими цепями. В центре зала стоял огромный глобус. В зале было несколько человек, и его торжественную тишину нарушал лишь шелест переворачиваемых страниц.
Пока Сони рассматривал глобус, Шаул подошел к одному из таких пультов. "Полития", – прочел Шаул. Ему никогда не приходилось держать в руках древний трактат об идеальном государственном устройстве, но отрывки из него широко цитируемые другими авторами, были известны каждому студенту.
– Уму непостижимо, – заворожено проговорил Шаул, благоговейно перелистывая рукописные страницы древней мудрости. – "Государство создается не для того, чтобы жить вообще, а чтобы жить счастливо", – прочел Шаул изречение древнего мудреца, и улыбнулся: похоже, жители Аустеррии буквально восприняли эту мудрость.
– Правители часто забывают об этом, – услышал он у себя за спиной тихий голос.
Шаул обернулся. Немолодой господин в маленькой квадратной шапочке и черной сутане, препоясанной малиновым широким поясом, внимательно смотрел на него, чуть склонив голову к правому плечу.
– Ваше святейшество? – Шаул почтительно поклонился. – Хранитель библиотеки монсеньер Аббатини, – не меняя птичьего наклона головы кивнул тот. – Для меня большая честь, – снова поклонился Шаул и представился: – Шаул Ворт из Бонка к вашим услугам. – Не знал, что в ваших краях до сих пор в почете рыцарство, – удивленно проговорил монсеньор Аббатини, поглаживая небольшую с сединой бороду. – Это долгая история, – улыбнулся Шаул. – Без сомнения, – качнул головой библиотекарь. – Интересуетесь политикой? – он кивнул в сторону древнего фолианта. – Скорее отдаю должное редкостному экземпляру рукописи великого мудреца. – В таком случае вас может заинтересовать другой его трактат. "Божественная сущность" – не только самый древний из известных списков, но и, на мой взгляд, самый интересный. – У вас прекрасная библиотека. А есть ли у вас трактат "О душе"? Я читал его только в пересказе монаха из Лидье. Человек – вот что вызывает мой живейший интерес. – О, да, – скептически улыбнувшись, кивнул Аббатини. – Познание твари без познания Творца. Не умоляет ли это объект вашего исследования? – Но как познать Творца, пренебрегая познанием его образа и подобия?
Аббатини покачал головой, словно соглашался с какими-то своими мыслями и после, глянув на Шаула, спросил:
– Вас ведь никогда не удовлетворит тайна? – Тайна – это приглашение к познанию, а не запрет. – Тайна – это покров на том, что человек еще не в состоянии вместить и за что не готов взять ответственность. – Запретив познание, вы откроете ему черный ход. И тогда, действительно, не обойтись без водружения твари на пьедестал Творца.
Монсеньор Аббатини, вновь склонив к правому плечу голову, смотрел на Шаула. В его бороде где-то пряталась улыбка, которую выдавали веселые лучики морщин у близоруких глаз. Он вытащил из глубокого кармана сутаны очки и, водрузив их на нос, проговорил:
– Моя должность никак не позволяет мне выступать в той роли, которую вы мне отвели. Более того, я вполне разделяю вашу убежденность, что стремление к познанию – это сущностное свойство человеческой души. И запрет его так же бесполезен, как и опасен. Скажите, мой ученый друг Шаул Ворт из Бонка… – Перед вами граф Клаверден, ваше святейшество, – почтительно склонившись, перебил его, внезапно вынырнувший из-за спины Шаула мальчишка. – Помолчи, Сони, – сердито одернул его Шаул. – Ах, вот как? – приподняв бровь, протянул монсеньор библиотекарь, рассматривая ничуть не смутившегося мальчика. – Премного благодарен, сын мой. А ты кто же будешь? – Для него, – он кивнул в сторону Шаула, – друг и помощник. Для вас, монсеньор, смиренный послушник Сони. – Сони? – Совершенно верно, монсеньор, Сони, – с достоинством склонил он голову.
Казалось, вздорного мальчишку невозможно было ничем смутить.
– Сони, подожди меня, – попросил Шаул.
Сони, гордо вскинув подбородок, недовольно скривил бровь, но отошел, снова вернувшись к большому глобусу в центре зала.
– Занятный у вас друг, граф, – проговорил библиотекарь, смотря вслед мальчику, веселые лучики снова появились у его глаз.
Шаул смущенно кашлянул, но промолчал – он никак не мог привыкнуть к титулу.
– Так если не секрет, с чем вы пожаловали в наши края? Да еще в такое тревожное время? Неужели тяга к знаниям завела вас так далеко от дома?
Впервые Шаул услышал от жителя Аустеррии серьезное опасение о будущем.
– Не совсем. Хотя и ее можно считать одной из причин моего путешествия.
Шаул тянул с ответом, прикидывая в уме, насколько он может быть откровенным с монсеньором Аббатини. К расположению, которое он испытывал к библиотекарю, следовало прибавить его высокое духовное звание и службу в прямом соседстве с правителем Аустеррии.
– У меня послание к принцу Дамону, – решился Шаул. – К принцу Дамону? – брови библиотекаря удивленно поползли вверх. – И какого же рода сие послание, позвольте полюбопытствовать? – Отчасти политического, отчасти – нет. – А говорили, что не интересуетесь политикой, – разочарованно протянул монсеньор Аббатини. – Не интересуюсь, – кивнул Шаул. – Но странным образом, стоит только озаботиться судьбой более чем десятка человек, как ты тотчас сталкиваешься с политикой.
Библиотекарь снова с интересом смотрел на Шаула.
– Только вот принц Дамон довольно молод для политики, – снимая очки, проговорил монсеньор. – Да может ли наследник престола быть слишком молод для политики? И, насколько мне известно, его высочество на днях отметил свое семнадцатилетие, – пожал плечами Шаул. – Я не имел в виду возраст, – тихо возразил монсеньор Аббатини. – Вы хотите сказать, что разум принца не... – Шаул в нерешительности замялся, и еще тише закончил: – не соответствует его возрасту? – О, нет, – поспешно возразил библиотекарь. – Разумом его высочество не обделен ни в коей мере, как раз наоборот. Я говорил о другой зрелости – зрелости чувств, быть может. А так он весьма умен и образован. Кстати, тоже любит философствовать о призвании человека. Вы найдете в нем интересного собеседника, – и прибавил: – К тому же он очень хорош собой.
Шаула вполне удовлетворила эта характеристика.
– Вас уже представили ко двору? – Нет, мы только вчера прибыли в город. Не будет ли с моей стороны дерзостью просить вас поспособствовать этому? – Отчего же? При дворе королевы Изабеллы вам будут рады. Вы не слагаете сентиментальных баллад? Или, может быть, вы проявили себя в каком-нибудь ином виде искусств? – Никоим образом, – усмехнулся Шаул, не смея свои юношеские стихи выдавать за достойный похвалы образчик поэзии. – Ну что ж, философия тоже подойдет.
Благодаря протекции монсеньора Аббатини Шаул попал ко двору ее величества Изабеллы в тот же вечер. Как и говорил библиотекарь, при дворе собиралась не только придворная аристократия, но и люди искусства, которым покровительствовала королева – молодые музыканты и художники находили теплый прием при дворе ее величества. Королева Изабелла напомнила Шаулу Аделину задорным благодушием, утонченностью восприятия и острым языком. Королева могла заинтересованно слушать рассуждение скульптора о текстуре мрамора и несколькими точными замечаниями отметить достоинство произведений, которые ей представляли. Кроме того, ее величество Изабелла была необыкновенно хороша. Не холодной северной красотой, а яркой неправильной красотой южного края. Высокая, полная, она в свои годы сохраняла матовую белизну плеч и гладкость кожи. Зеленые глаза сияли юношеским огнем, небольшой нос с горбинкой и сильно вырезанными ноздрями мог бы придавать королеве несколько хищный вид, если бы не нежные полные губы и мягкий овал пополневшего лица. Золотистые с легкой рыжиной вьющиеся волосы, блестели светлой медью через крупную сетку бальцо, в узлах которой блестели изумрудные бусины.
– Я рада вас приветствовать, граф, – улыбнулась Шаулу королева. – Мой сын, его величество принц Дамон тоже весьма увлечен философией. Последнее, чем он поразил нас, – "Дифирамбы невежеству", ответ вашему северному мудрецу! – похвасталась королева сыном. – Мама, вы так добры ко мне, – склонился к ее руке, молодой человек. – На самом деле это безделица, написанием которой я скоротал пару дождливых дней.
Наконец Шаулу представился случай разглядеть принца Дамона. Принц был очень похож на мать: те же волнистые густые волосы, только светлее, без рыжины, те же широко расставленные зленные глаза, тот же нос с горбинкой, только губы у него были тонкими и постоянно кривились в насмешливой улыбке. Он был высок и строен. Его бледно-голубой кафтан, надетый на жемчужно-серый камзол, в тон цвета панталон являл собой превосходный образчик изысканной простоты. Тонкое кружево манжет и воротника было превосходным и в то же время без излишней пышности. Белоснежные шелковые чулки обхватывали стройные сильные икры, на мягких светло серых туфлях играли бликами серебряные пряжки весьма тонкой работы. Сдержанное изящество сквозило в каждой складке его платья. Рядом с ним темный простой наряд Шаула, который накануне вычищал Сони, прилаживая чистый воротник и манжеты, казался грубым монашеским одеянием.
– Так вы граф, тоже не чужды философским занятиям? – подняв бровь, обратился к нему принц. – Боюсь, не с таким блеском, как вы, ваше высочество, – чуть поклонился Шаул принцу, – но я хотел бы посвятить этому занятию свою жизнь. – Как я вам завидую, граф! – воскликнул принц. – Мне никогда не выпадет столь счастливая участь. Дела государственные, – картинно воздел он руки к небу. – Мудрый правитель, милый, – мать нежно коснулась рукава сына, – философ не меньший, чем кабинетный ученный. Я права, граф? – обратилась она с улыбкой к Шаулу. – И даже более того, ваше величество, – галантно поклонился тот королеве. – Если философ испытывает своей мудростью бумагу, то монархи имеют дело с гораздо более ценным и чувствиельным материалом. Книги монарха – это жизнь его народа. – О, как вы прекрасно сформулировали, – милостиво улыбнулась королева Изабелла. – Философия – это гармония мыслей. Я же предпочитаю гармонию чувств. Искусство ближе мне. Но вы должны рассказать мне о своей философии. – Мадам, я не посмею тревожить ваш слух столь мало поэтичной материей. Тем более что, как я слышал, вас сейчас гораздо более интересует военное искусство, нежели искусство мыслей, - решился Шаул повернуть разговор в иное русло. – О, – выдохнула королева. – Мой супруг, его величество Дерелье, занимается всей этой грубой силой. Но скажите, разве искусство, вдохновляющее людей на смелые и возвышенные чувства, на подвиг, на самопожертвование, менее важно, чем создание фортификационных сооружений или формирование армии из жестоких, но равнодушных к нашей земле наемников?! – Не смею спорить, ваше величество. Да и возможно ли возразить столь пламенной защите человеческого духа.
Сердце Шаула колотилось, как барабан, бухая в грудную клетку.
– Согласились ли бы вы выслушать историю о прекрасной принцессе, которая в это самое время ожидает спасения от прекрасного принца?
Напряженные взгляды королевы и принца, буквально впились в него, но ни насмешки, ни возмущения в них не было.
– Что это значит, Клаверден? – прервал принц затянувшуюся паузу. – Именно то, что я сказал, ваше высочество. – Вы полагаете, что благородство может быть вознаграждено? – поднял бровь принц. – Благородство так или иначе всегда вознаграждается, – ответил Шаул. – Завтра утром, граф, – обратилась к нему королева, подавая руку, – мы ждем вас.
Нравится Аустеррия, только бы воевать не принялась. Следующий принц утончен и ироничен. Что-то имел в виду библиотекарь, удивляясь, когда Шаул заговорил о принце? Матушка-королева, вроде, обнадеживает, хотя от этих женщин в политике чего угодно можно ожидать.
Юлия пишет:
цитата:
– Завтра утром, граф, – обратилась к нему королева, подавая руку, – мы ждем вас.
Маман такая активная, сынок у ней, похоже, под пятой. Опять же странные намеки библиотекаря... Ну не знаю, как-то ненадежно это все выглядит. Впрочем, мы же и не предполагаем, что очередной принц нам подойдет? Выращиваем своего в собственных рядах, так сказать.
мы же и не предполагаем, что очередной принц нам подойдет?
А кто ж спасать-то принцессу будет?! apropos пишет:
цитата:
Выращиваем своего в собственных рядах
Самосад? Так дичок-с выйдет без всякой примеси королевской крови.
Юлия
Сообщение: 1704
Отправлено: 27.03.15 15:07. Заголовок: *** Молодой месяц,..
***
Молодой месяц, сияя от любопытства, заглядывал в окно, наполняя комнату серебристым светом.
– Как во сне, – прошептала Селина, проведя рукой по шелковистой поверхности одеяла.
Которую ночь ей снился один и тот же сон: залитая лунным светом гористая пустыня. Сияющий волшебный свет, звенящий дивным колокольным звоном. Как таяла, сливаясь с этим светом, как ширилась, воспаряя в высь с перезвоном ее душа!
Память Селины не запечатлела ни единого события с тех пор как она погрузилась смертельный сон до ее чудесного пробуждения. У нее не осталось ничего от мгновений проведенных с любимым в неведомых простраствах бытия – только краткий дивный сон, возвращающийся к ней каждую ночь. Селина была уверена, что это не сон, не совсем сон, а обрывки воспоминаний о их с Траумом любви.
– Любимый, – прошептала Селина, и глаза ее наполнились слезами. – Мой Траум, где ты?
Селина была уверена, что он не погиб.
– Если я жива, значит, жив и он, – заявила она накануне Агате и гостившей у них Гизельде. – Селина, – нахмурилась сестра, – тебе придется смириться с его смертью. Если ты жива, значит, его уже нет. Душа за душу – древнее установление. – Если бы речь шла только о моей душе – я бы с тобой согласилась. Но Провидение не только душу воскресило, Оно вернуло меня. – Оставь, Селина, не мучь ни себя, ни нас! – в сердцах воскликнула Агата. – Будь благодарна Трауму и, если тебе угодно, храни свою любовь. Но не выдумывай того, чего не может быть. – Девочка, – рукой остановив старшую сестру, мягко начла Гизельда, но Селина уже знала, что и старая фея не согласна с ней. – Чудо твоего воскресения – это тайна. Тайна, которая, возможно, со временем откроется тебе хотя бы частично. Но чтобы это случилось, в твоем сердце должна быть абсолютная тишина, не потревоженная ни шумом твоих страстных желаний, ни звоном несбыточных надежд – только готовность принять волю Провидения. Тогда ты сможешь услышать Его голос. И только так ты сможешь обрести мир и покой. – Но я уверена, что наша любовь с Траумом и есть воля Провидения! – не могла смириться Селина. – Не решай за Провидение, а слушай Его, – наставительно проговорила Гизельда. – Ну почему, почему мы были столько времени вместе, а я ничего не помню?! – в отчаянии схватилась Селина за голову. – Вот и подумай почему, – мягко посоветовала Гизельда, вновь подав знак Агате попридержать язык. – Не для того ли, чтобы ты не цеплялась за прошлое? Не упрямься, девочка, оборотись к настоящему.
Селина молчала. Что толку ломать копья? А в сердце такая неизбывная боль, с которой не сравниться и боль ожога, полученного от прикосновения Траума. Тогда боль была знаком их единения, сейчас – разлуки.
– В царстве снов теперь новый владыка Шлаф, – сообщила Агата. – Магистр Рев заходил утром. Селина, – окликнула она погрузившуюся в невеселые думы сестру. – Я слышу, – угрюмо ответила та. – Новый владыка может отнестись к нашей идеей с Элизой не столь благосклонно, как Траум. Элиза в опасности. – Ах, так теперь ты уверена, в том, что Траум был благосклонен к нашей идее? Что он помогал нам? Что он не был коварным злодеем? – не смогла сдержать раздражения Селина. – Да, теперь я уверена. Потому что он спас тебя, пожертвовав собой. Но я надеюсь, ты не думаешь, что следующий владыка снов подобно Трауму будет сейчас же сражен твоими прелестями? – Может быть, он пленится твоими? – Прекратите! – Гизельда стукнула ладонью по ручке кресла.
Перебранка умолкла, но напряжение все также звенело в воздухе.
– Удивительно! Вы обе готовы были пожертвовать друг за друга жизнью, а сейчас ссоритесь, как две глупые девчонки, – пристыдила сестер Гизельда. – Вы обе едва не потеряли друг друга. Будьте благоразумны. Научитесь радоваться тому, что имеете. Помните: то, что вас соединяет, не соразмерно больше того, что разделяет.
Старая фея помолчала и продолжила.
– Никто не знал каков он, великий владыка Траум. И нам всем посчастливилось узнать, что он был действительно великим. Я думаю, что твое воскресение, Селина, – это признание самим Провидением величия сердца владыки снов. И нет смысла говорить о том, как мы ему благодарны, и как высоко ценим его. Наша любовь и память о нем, не должна омрачаться нашими ссорами о том, кто знал его лучше. Действительно, владыка снов, как оказалось, был добр к вам и помогал в вашей затее. Так не дайте вашим глупым раздорам обратить свидетельства его сердечности в прах. Спасение Элизы – это тоже память о великом сердце Траума. Займитесь этим. А это – вам ли не знать! – непростая задача. Действуйте, как прежде, вместе и сообща, доверяя и помогая друг другу. Тогда у вас все получится.
Селина понимала, Гизельда права – ей надо заняться делами. Она оправилась и чувствовала себя вполне здоровой. А слабость, которая порой накрывала ее тяжелым покрывалом, была не от болезни, а от тоски. Разлука была невыносима. Отчаяние подкрадывалось, опутывая волю темной паутиной, и присасывалось к сердцу, словно вампир, по капли цедящий кровь.
– Как мне жить без тебя? – прошептала Селина.
Только чудные сны приносили ей покой.
– Я не помню событий, произошедших с нами, но я помню счастье нашей любви, Траум.
В посветлевшем небе, видимое через незашторенное окно, медленно гасли звезды, таял тонкий серебряный серп молодого месяца.
– Разве этого мало?– пристыдила саму себя Селина. – Траум, я люблю тебя, где бы ты сейчас ни находиться…
Эх, готова даже смириться с "уходом" Траума. Воспарением или не знаю, как лучше назвать. Готова, но не хочется. Да еще и его преемник личность смутная, и неизвестно, как он отнесется к Элизе. Да, нити судьбы и событий...
Юлия пишет:
цитата:
Так дичок-с выйдет без всякой примеси королевской крови.
Свежая кровь необходима королевской династии.
Чуть тапочков:
цитата:
Память Селины не запечатлела ни единого события с тех пор как она погрузилась смертельный сон до ее чудесного пробуждения.
Зпт перед "с тех пор как"? И, может, "до своего чудесного пробуждения"?
Юлия пишет:
цитата:
– В царстве снов теперь новый владыка Шлаф, – сообщила Агата. – Магистр Рев заходил утром. Селина, – окликнула она погрузившуюся в невеселые думы сестру.
Может, как-то так?
– Магистр Рев заходил утром и сказал, что в царстве снов теперь новый владыка, Шлаф, – сообщила Агата. - Селина! – окликнула она погрузившуюся в невеселые думы сестру.
Юлия пишет:
цитата:
и присасывалось к сердцу, словно вампир, по капли цедящий кровь.
Вот совсем не готова! Он должен появиться - без него никак, и он еще не сыграл свою основную роль в этой пиесе (с).
Тапков чуток поднабралось.
цитата:
как ширилась, воспаряя в высь с перезвоном(,) ее душа!
Ввысь - вместе, ну и запятая там по интонации и контексту - или после выси, или после перезвона.
цитата:
как она погрузилась (в) смертельный сон
Предлог пропущен.
цитата:
ничего от мгновений(,) проведенных с любимым в неведомых простра(н)ствах бытия
Запятая, и буква пропущена.
цитата:
обрывки воспоминаний о(б) их с Траумом любви.
Перед гласной добавляется "б" - об их.
цитата:
мягко нач(а)ла Гизельда
Буква пропущена.
цитата:
Но(,) чтобы это случилось,
Запятая.
цитата:
– Вот и подумай(,) почему,
Запятая нужна, кмк.
цитата:
к нашей идеей с Элизой
К нашей идее.
цитата:
что следующий владыка снов(,) подобно Трауму(,) будет сейчас же сражен
Кажется, запятые все же нужны.
цитата:
напряжение все также звенело в воздухе.
Здесь раздельно, нет?
цитата:
то, что вас соединяет, не соразмерно больше того, что разделяет.
Слитно - ?
цитата:
– Никто не знал(,) каков он, великий владыка Траум.
Запятая.
цитата:
Наша любовь и память о нем, не должна омрачаться
Лишняя запятая.
цитата:
В посветлевшем небе, видимое через незашторенное окно,
Небе, видимом (...)
цитата:
где бы ты сейчас ни находиться…
ни находился (...)
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 30706
Отправлено: 29.03.15 23:36. Заголовок: apropos пишет: Он д..
apropos пишет:
цитата:
Он должен появиться - без него никак, и он еще не сыграл свою основную роль в этой пиесе (с).
А, может, сыграл? Благодаря ему возникла такая параллельная история, повторяющая отношения главных героев, но с драматичным финалом. Да еще и преемник у него в результате оказался. Автор, прости, если получились у меня инсинуации.
А, может, сыграл? Благодаря ему возникла такая параллельная история, повторяющая отношения главных героев, но с драматичным финалом.
Вот поспорю (тоже прошу прощения у автора за инсинуации, но не могу молчать! ) Это не просто параллельная история любви каких-то второстепенных персонажей. Селина и Траум - в том числе - непосредственные участники и в определенной степени вершители судьбы главных героев. И, на мой взгляд, то, как сложится их жизнь, это повлияет - и уже влияет - и на развитие событий основной интриги. Их история не может быть простой случайностью, как и не может вдруг закончиться, едва начавшись.
Спасибо, дорогие, и за тапки, и за чудную дискуссию.
apropos пишет:
цитата:
прошу прощения у автора за инсинуации
Инсинуации невозможны - текст уже написан.
А ваши мнения как всегда мне очень дороги. Но не знаю уж, угодит ли история Селины и Траума моим драгоценным читателям. Можно вернуться к обсуждению позже, когда Селина наконец перестанет мутить воду, и конец истории обозначится более четко.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 188
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Как же не почитать, что получилось! 
А кто ж спасать-то принцессу будет?! 
Так дичок-с выйдет без всякой примеси королевской крови. 
Он должен появиться - без него никак, и он еще не сыграл свою основную роль в этой пиесе (с). 
Можно вернуться к обсуждению позже, когда Селина наконец перестанет мутить воду, и конец истории обозначится более четко.
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
