Хелга
|
| |
Сообщение: 24722
Фото:
|
|
Отправлено: 05.12.10 18:19. Заголовок: «Живи пока… Куда же ..
«Живи пока… Куда же ты пропала, Женечка?» – рефреном звучало в ушах, когда я ворочалась на широкой кровати в маленькой уютной комнате, где меня разместили Фишеры. Хмель, который сняло общение с Лже-Данилой, вернулся в форме противного головокружения, тошноты и тихого отчаяния. Я слушала тиканье часов, старых, как все в этом доме, и под этот монотонный звук составляла список бесполезных дел, проколов и ошибок, совершенных в последние дни, за которые я прожила целую жизнь и, кажется, даже не одну. И до сих пор живу, но пропала и весьма основательно. Авторша молчала, очевидно, где-то заснув. Намаялась, бедная. Список угнетал и удивлял, и первым пунктом в нем упрямо становился Данила, хоть я и пыталась загнать его под номер четыре, а то и подальше. Поистине, в минуты опасности для жизни мы думаем совсем не о том, о чем следует. Хотя, с другой стороны, кто устанавливал эти правила? Первый пункт смотрел на меня из темноты черными азиатскими глазами с неизменной едва уловимой усмешкой и вопрошал: «Кто я? Лжец и авантюрист с корыстными намерениями? Случайный прохожий, попавший, как и ты, в нелепую опасную историю? Тайный агент 00Зеро?» И где он сейчас, Данила? Вероятно, уехал из города на своей, то есть чужой Ямахе и уже рулит по улицам Алматы, с неведомыми мне мыслями и чувствами. И с книгой, которая, вероятно, стоит целого состояния. Неплохой выигрыш, не правда ли? Хотя мысль о том, что я сдала Данилу бандитам, сдала ради того, чтобы спасти свою шкуру, сверлила меня словно ржавый шуруп – не помогали никакие попытки обелить себя и очернить его. Пункт второй в обличье мрачного Лже-Первого поигрывал огромным кинжалом и тоже усмехался, только усмешка его была зловеще-фатальной. «Живи пока…» Как долго мне еще жить? Если выживу, никогда-никогда не сяду в самолет, никогда не буду открывать сумку вблизи неизвестных личностей в темных очках и без оных, никогда… Ужас, отчаяние и обида дружно сжали мой несчастный живот тремя холодными кулаками, вызывая тройную тошноту. Я натянула одеяло на голову, пытаясь, как в детстве, спрятаться от всех невзгод. Но спрятаться от жизни под одеялом получается только в детстве. Впрочем, я все-таки уснула, правда, зловещий список преследовал меня и во сне, а параграфы пунктов обозначились старинными буквами, теми самыми, что теснились на страницах злосчастной книги, виновницы моих и чужих невзгод. «Мистические тенденции?» – спросила авторша, возникая в моем сне. Она сидела на коленях у Данияра, а, возможно, Лже-Данилы – я не могла рассмотреть, как ни пыталась. Утро встретило меня теплым светом, пробивающимся сквозь льняные занавески, алым салютом цветущей герани на подоконнике и мирными кухонными звуками. В первую минуту после пробуждения мне показалось, что все, что случилось со мной, было сном, тяжелым страшным, но сном. Я выбралась из постели и отправилась в сторону вкусных запахов поздороваться с тетей Милой. Эмиль Генрихович уже ушел на работу, и не удивительно, потому что, когда я появилась на кухне, часы в комнате пробили полдень. Неплохо поспала. Тетя Мила встретила меня радостным всплеском ладоней. – Женечка! Проснулась? Выспалась? Не замерзла? Тебе не было жарко? И так далее, в том же духе. Отреагировав на треть тетушкиных вопросов, я занялась утренними процедурами, наведением порядка на лице и в мыслях, хотя последнее было практически неосуществимо. Позавтракав и проболтав с Милой Ивановной до двух часов, я решила, что стоит рискнуть и выйти из дома. Не могла же я сидеть под домашним арестом? Да и убивать меня, вроде бы сейчас было не за что. Книги у меня все равно нет, а преследователи пустились за Данилой. Не по ложному следу, между прочим. Так или иначе, но мне нужно было купить обувь, одежду и белье, то есть пройтись по магазинам. Расспросив у тети Милы, куда можно направиться с этой целью и заверив ее, что вполне справлюсь сама, я облачилась в побитые тапочки, джинсы и майку «Ich bin ein Wanderer in dieser Welt», прицепила на плечи рюкзачок, который смело можно было назвать «Все свое ношу с собой», и вышла из дома. Если вы думаете, что в восточном городе можно найти восточный базар, вы глубоко ошибаетесь, – такой вывод сделала я, изучив балхашский рынок вдоль и поперек. Скорее, то был базар в общем смысле этого слова – горы вишни, абрикосов, слив и прочего фруктово-ягодного изобилия, традиционные палатки, завешанные одеждой, и стеклянные павильоны, разбитые на маленькие закутки-а-ля-бутики. Приятно поразили цены – по приблизительным валютным пересчетам обиходный ширпотреб можно было приобрести в два-три раза дешевле, чем на наших российских рынках. Худо-бедно, но брожение по рынку, примерка и прочие атрибуты шопинга немного отвлекли меня от мыслей об угрозах, но, с другой стороны, вызвали горькое до слез сожаление об утерянных хороших, дорогих вещах, что уплыли вместе с чемоданом. «Не реви, – сурово одернула меня авторша. – Это просто тряпки, они не стоят слез. Подумай о вечном». «Именно это мне и остается, – огрызнулась я. – На этот раз ты попала не в бровь, а куда точнее». «Я старалась», – ответила она, рассматривая прилавок, мимо которого мы проходили, и недовольно морщась. Закупившись бельем, приобретя босоножки на каблуке, откопав в дебрях одного из магазинчиков трикотажное платье в сине-белую полоску и длинную цветастую юбку а-ля «Табор уходит в небо», я покинула рынок и выплыла в пекло площади, в центре которой красовался монументальных размеров и содержания памятник – гордо выпрямившийся бронзовый всадник на вздыбленном коне с пикой в руке. Вот бы такого в защитники! Я вдруг почувствовала себя неуютно, шопинговый адреналин иссяк, на его место пришел страх, холодной струйкой, несмотря на жару, поползший по спине. Откуда он взялся, этот страх? Я обернулась, но не увидела за спиной ничего опасного. Или опасное успело скрыться? В каком-то трансе я пересекла площадь и подошла к памятнику богатырю, словно он на самом деле мог защитить меня. «Акжолтай батыр», – прочитала я на бронзовом круге, впечатанном в мраморную облицовку постамента.
|