Кстати: клуб "Литературные забавы"

Кусты оказались колючими и хлесткими, мне показалось, что я продиралась через них целую вечность. За ними обнаружился заросший подстриженной травой газон, а дальше ограда, за которой гремел загруженный транспортом проспект. Но все это я заметила немного позже, а в тот момент, вылетев, словно Маргарита из окна, на газон, я видела лишь двух мужчин, что дрались, прыгая по газону. Точнее, один из них, мой обидчик, пытался удрать, а второй, в котором я с диким изумлением узнала брюнета, левого соседа по полету, пытался отобрать у него мою сумку.
«Ну что ты стоишь, словно тебя вкопали?! – зашипела на ухо авторша. – Сделай что-нибудь, идиотка!»
«Сама попробуй! – бросила я. – Что, что я могу сделать?!»
«Ну не знаю, сумка-то твоя, а там документы, деньги и все такое…», – вздохнула авторша.
Взревев, как раненая зайчиха – хотя, зайчихи, кажется, не ревут, но это неважно – я ринулась в гущу событий. Зажмурившись от страха, я вцепилась в майку грабителя и сделала попытку тряхнуть его, что, конечно же, не увенчалось успехом. Хоть бы авторша, зараза, помогла, что ли! Но в следующие секунды произошло что-то, ослабившее противника, брюнет лихо закрутил его руку за спину, отчего громила разразился смачным матом и выпустил сумку, которая полетела на газон, рассыпая свое содержимое в радиусе нескольких метров.
Я схватила сумку и начала лихорадочно скидывать в нее выпавшие вещи, думая только об одном – собрать все и бежать отсюда, как можно быстрее и как можно дальше. Внешние звуки – шум города, голоса дерущихся мужчин – вдруг стали для меня странным потусторонним фоном. Собрав все, что попало под руку, я выпрямилась, осматривая газон в поисках своих вещей, и вдруг поняла, что из фона выпало сражение, стало странно тихо, даже послышалось щебетание птиц наверху, в кронах деревьев.
«Лирик», – опять съязвила авторша, глядя на меня из-за прутьев ограды.
Я раздраженно махнула рукой, подняла с земли шариковую ручку и, выпрямившись, вздрогнула. Нападавший куда-то исчез, а передо мной стоял, тяжело дыша и отряхивая джемпер, брюнет из самолета. Навалял бандюге? Или вся сцена была разыграна? Но зачем? Я нервно застегнула молнию сумки и вопросительно уставилась на брюнета.
– Он убежал?
– Да.
На всякий случай я огляделась по сторонам – а вдруг это ловушка – но спрятаться можно было лишь в пресловутых кустах, в направлении которых ворюга, кажется, не двигался.
– Хотите сказать, что вы спасли мою сумку? – спросила я.
– Ну, что-то в этом роде, – скромно откликнулся борец за справедливость (или все-таки негодяй и сообщник?) и добавил, отряхивая джинсы: – Здоровый, блин… Но я не понял, какого черта…
И тут меня начало трясти, да так, что, кажется, застучали зубы. Несмотря на жару мне вдруг стало холодно, даже мурашки выступили на коже, задрожали колени, а к горлу подступила противная тошнота.
«Последствия выброса адреналина», – с умным видом вякнула авторша и тотчас же исчезла, видимо, испугавшись моего истошного взгляда.
– Простите, мне нужно… присесть, – пробормотала я, почему-то перестав бояться стоящего передо мной брюнета.
– Да? Понял… – быстро сказал он и, подхватив меня под руку, повел куда-то по тропинке, тянущейся между газоном и кустами.
Я послушно пошла за ним, даже не попытавшись высвободить руку, но другой рукой намертво вцепившись в ремешки сумки. Между кустами наметился проход, мы вышли на аллею и, пройдя несколько шагов, остановились возле скамейки, на которую брюнет и усадил меня.
– Может, принести вам воды? – участливо спросил он, садясь рядом со мной.
– Воды? Нет, спасибо, я не хочу пить.
По-правде говоря, предпочла бы выпить, но сообщать об этом своем желании я не собиралась. Мало-помалу я пришла в себя, дрожь прошла, но меня бросило в жар. Саднили поцарапанные колени, правая рука была ободрана при падении на гравий. Я порылась в сумке, нашла среди кое-как забросанных туда вещей флакон с туалетной водой, пачку тампонов и пластырь, обработала ссадины, морщась от боли, заклеила рану на колене. Брюнет достал сигареты и протянул мне:
– Ловко вы обработали свои раны! Хотите закурить?
– Спасибо, не надо, – простонала я, тотчас вспомнив мужика и пламя зажигалки, от которой прикуривала с четверть часа назад. – Хотя, нет, давайте.
Я вытащила из пачки сигарету, брюнет щелкнул зажигалкой, и я, снова содрогнувшись, прикурила. Простые действия принесли некоторое успокоение и, более того, подключили затормозившийся было мыслительный процесс.
– Как вы здесь оказались? Почему? Почему вы погнались за этим… ? Вы его знаете? Что вы здесь делаете? – вопросы выскакивали один за другим, и я не могла остановиться.
– На который из вопросов мне отвечать? – логично спросил брюнет, щурясь в дымке своей сигареты.
– Вы шутите, а мне не до шуток, потому что я ничего не понимаю… Но ответьте хоть на какой-нибудь. А вообще мне надо обратиться в милицию, ведь на меня напали и чуть не ограбили. Если бы не вы…
– В полицию, – поправил он
– Что?
«В Казахстане милиция переименована в полицию», – сказала авторша, устраиваясь рядом с брюнетом на скамейке.
«Обойдусь без твоих дурацких подсказок», – ответила ей я.
«Ну что ты злишься?» – виновато спросила авторша.
«Ты меня подставила!»
«Я?» – на ее лице читалось искреннее удивление.
«Ты заманила меня в этот парк», – злобно сказала я.
«Что ты несешь? Ты сама помчалась сюда, забыв о Медео и Чимбулаке!»
Аргументы против резко закончились, и я обиженно замолчала.
– В Казахстане милиция переименована в полицию, – сказал брюнет. – Может быть, вам и следовало бы обратиться, но не уверен, что его будут искать.
– В принципе, вы правы, ведь сумка здесь и, кажется, ничего не пропало. Но как вы здесь оказались? – занудно продолжила я.
«Он следил за тобой, пораженный твоей блондинистостью», – мерзко хихикнула авторша.
«Дура!» – ответила я.
– Понимаете, я искал вас, – сказал брюнет.
– Искали меня?
– Да… Дело в том, что после беседы с каэнбэшниками…
– С кем? – перебила я его.
– Ну, ребята, что с нами болтали по поводу смерти того мужика, они из комитета безопасности. Да вы не волнуйтесь, это обычное дело, думаю.
Ничего себе не волнуйтесь…
– Так вот, – продолжил он, – где-то на паспортном контроле мы с вами перепутали паспорта. Во всяком случае, ваш находится у меня, а мой, надеюсь, у – вас.
– Что?! – уставилась на него я.
– Я обнаружил это часа три назад, – сказал он, доставая из кармана джинсов и протягивая мне потрепанную книжечку загранпаспорта.
Я взяла и, раскрыв ее вновь задрожавшими руками, увидела свою цветную фотографию и двуязычно впечатанное имя, Лапина Евгения Васильевна. Я кинулась открывать сумку, чуть не уронив паспорт. Минут пять я безуспешно рылась в ее емких недрах, и с холодком внутри уже подумывала, что вообще потеряла доставшийся мне паспорт, но в конце концов обнаружила его в углу под косметичкой. Я открыла обложку, с фотографии глянул черноглазый брюнет с несколько приглушенными азиатскими чертами лица. «Лапин Данияр Алексеевич», – прочитала я, слегка обалдев, и, закрыв потрепанную книжечку, протянула ее брюнету, то есть Данияру Алексеевичу.
– Спасибо, – сказал он, мельком заглянув в паспорт. – Можно считать, что дипломатический обмен состоялся?
– Можно считать, – подтвердила я, позволив себе улыбнуться. – Но как вы все-таки оказались здесь и именно в эту минуту?
– Совершенно случайно, – ответил он. – Обнаружив у себя ваш паспорт, я рванул в аэропорт и нашел там таксиста, с которым вы уехали…
– Откуда вы узнали таксиста? – спросила я, наполняясь неясными подозрениями.
– Ну… видел, как вы садились в такси, – чуть помедлив, ответил он.
– Следили за мной?
– Наблюдал… за симпатичной женщиной.
– Вы просто, Джеймс Бонд какой-то… – ляпнула я, краснея.
– Да нет, – махнул он рукой. – Все просто, хотя пришлось потрясти ребят. Узнал, где вы остановились и подъехал как раз, когда вы помчались по Гоголя…
– Я помчалась?
– Пошли… – исправился он. – Проводил вас до парка, чуть не упустил, когда вы выскочили из автобуса.
– Вы ехали на том же автобусе?
– Да, – ответил он.
Какая же я ненаблюдательная и невнимательная! Авторша совершенно права.
– Я уже хотел подойти к вам, а тут этот отморозок, все произошло так быстро, что я не сразу понял, что происходит. Ну а потом вы знаете…
Герой, просто герой… сыщик, защитник и аналитик в одном флаконе…
«Опиши его, опиши, самое время! – зашипела из-за плеча Данияра Алексеевича авторша.
«Ты совсем тронулась со своими описаниями! Я же не Лев Толстой все же!»
«И даже не львица, так, кошка драная! – принялась за свое авторша. – Но ты посмотри, какой он…»
«Брутальный?»
«Идиотка!»
«Сексуальный?»
«Включи мозги!»
«Я воображение включила!»
«Которое?»
«Сексапильный?»
« Н-да, девушка…»
«Не будь ханжой…»
«Это я-то ханжа?»
«Нет, ты – свободная личность без предрассудков».
«Можешь повторить эту фразу, исключив саркастичность тона!»
«Нет. Ты – свободная личность без предрассудков», – я очень постаралась и прозвучала почти убедительно.
«Ладно, черт с тобой, можешь ни слова не говорить о его внешности».
«Нет уж, я скажу!» – взвилась я и бросила внимательный взгляд на Данияра Алексеевича, который раскуривал следующую сигарету.
Я уже упоминала, что он худощав и не слишком опрятен, растянутый джемпер мешковато висел на его плечах, но это не портило его, скорее придавало какую-то мужественность, если можно так выразиться.
«Можно», – дала добро авторша.
У него очень темные, почти черные волосы, густые и требующие стрижки, темно-карие глаза с чуть восточным разрезом, смуглая кожа, но он явно не был настоящим, то есть чистокровным казахом, скорее, европейцем с примесью Азии.
«Симпатичный, да?» – томно спросила авторша.
«Растеклась, как вишня в сиропе», – цыкнула на нее я, гордая своим описанием.
– Может быть, если вы не намерены обращаться в полицию, мы с вами посетим какое-нибудь место, где можно поесть, выпить и обсудить наше… совместное приключение? А вам еще и успокоиться, Женя… – предложил вдруг Данияр Алексеевич, с легкостью сократив мое имя до фамильярного. – Более того, мы с вами однофамильцы…»
Я взглянула на него, но не стала протестовать. В конце концов, я у него в долгу, какие бы ни были у него мотивы. И мы – однофамильцы, надо же.
– Согласна, Данияр, – сказала я.
– Друзья и родители называют меня Данилой, – ответил он, поднимаясь со скамьи и протягивая мне руку.