Отправлено: 12.04.23 18:41. Заголовок: Через полчаса вышла ..
Через полчаса вышла на Дворцовую площадь и, миновав будочника, остановилась в трепетном ужасе осматривая полукруг здания Главного Штаба. Которое крыло западное? В какую из дверей зайти и как это сделать? Помолилась и пошла наудачу к входу, где стоял караульный. – Мне нужно поговорить с начальником… который занимается секретными делами, – сказала я, не зная, как правильно назвать сего начальника. Солдат удивленно уставился на меня. – Сударыня, здесь Главный штаб, – произнёс он. – Разумеется, я понимаю, что здесь Главный штаб, потому и пришла. У меня дело государственной важности, и, будь добр, голубчик, вызвать дежурного офицера или кого ещё, кому я смогу объяснить. Надеюсь, в моем голосе прозвучали низкие ноты меццо. На всякий случай оглянулась – нет ли за спиной Бочарова или Прохора. Караульный замер, видимо, размышляя, кто перед ним – сумасшедшая девица или действительно важная особа. – Я не шучу, – добавила на всякий случай. – У меня очень важное дело! – Позову дежурного офицера, – кивнул наконец солдат. Он скрылся в дверях, я нервно пританцовывала на месте, пока он не появился вновь в сопровождении офицера. – Штабс-капитан Витковский, – представился тот. – Чем могу помочь, мадам? Вы уверены, что обратились в нужное место? – Елизавета Корина, вдова. Уверена, но не знаю в точности, к кому обратиться. Позвольте объяснить вам… без свидетелей. Он отошел в сторону, сделав пригласительный жест. Я принялась объяснять про государственную важность некого поручения, которое я выполнила, но не смогла довести до конца из-за сложившихся обстоятельств. Благо, что в Павловском институте девицам преподавали риторику. Пришлось пережить пару тревожных минут, когда штабс-капитан смотрел мой паспорт. – Мне необходимо поговорить с начальником, ведающим секретными вопросами, – повторяла я, пока офицер размышлял. – Следуйте за мною, мадам, – наконец сказал он, и, пропустив меня в дверях, направился к лестнице, что вела наверх из пустого вестибюля с серыми стенами. Поднялись на второй этаж и долго шли по гулкому, кругом поворачивающемуся коридору. Течение серых стен время от времени прерывалось массивными дверями, ведущими в кабинеты. Внутри меня все дрожало в такт шагов штабс-капитана, который сдерживался, подстраиваясь под мой ход. Наконец он остановился перед одной из дверей, осторожно открыл и после короткого «разрешите» скрылся за нею. Прошло минут пять, в течение которых я несколько раз собиралась сбежать, и уже сделала шаг, чтобы уйти прочь, но дверь распахнулась. – Пройдите, мадам, генерал-майор ожидает вас. Я вошла в небольшой полупустой кабинет, где за столом под портретом Императора сидел седоватый круглолицый военный чин. Если бы не мундир и регалии, его можно было бы принять за добродушного дядюшку, главу большого семейства. Возможно, он таковым и являлся. Во всяком случае, я вдруг успокоилась. Он поднялся с места и кивнул, приглашая меня подойти и присесть. Я прошла, села на стул, подальше от него. – Корина Елизавета Ивановна, – представилась, почти привыкнув к новому имени. – Чириков Егор Иванович, офицер по особым поручениям, – сказал генерал-майор, сел и пожевал пышный ус. – Что у вас за дело особой важности, соблаговолите пояснить. Я вздохнула, зачем-то подумала о так и не выпитом у Пфайфера шоколаде и начала с визита в костюмерную театра господина без имени. Он слушал меня внимательно, никак не выражая своё отношение к моей истории, не перебивал, а лишь поддерживал ход повествования вопросами, когда я застревала, сомневаясь, сообщать ли всё или утаить опасные подробности. Кой-какие детали я всё же упустила, сосредоточившись на письме. – Совершенно замечательная история, – сказал генерал-майор, когда я закончила. – И где же находится сие замечательное письмо? Оно при вас, мадам? – Нет, оно в одном надёжном месте. – Это хорошо, что в надёжном. – Вы верите моему рассказу? – уточнила я, не совсем понимая его отношения. – Да, верю, – ответил генерал-майор, не колеблясь. – И тому, что я не виновна ни в гибели господина Камышина, ни в своём побеге? – Верю. Зачем вам было убивать своего же связного? Полагаю, что вам до сих пор грозит опасность от человека, который устроил ваш побег. – Я тоже так думаю и… боюсь. Генерал-майор пожевал ус. – Как зовут того господина, что оказал вам помощь? – Но он ни в чем не виноват! Он просто протянул руку помощи! Без него меня, возможно, уже не было бы в живых! – воскликнула я. – Я вовсе ни в чем не обвиняю его, дорогуша, а совсем наоборот… и сочту за честь восхититься вашей храбростию и упорством, как и красотою. Разумеется, как не отпустить комплимент дамочке, рассказавшей невероятную историю. И как быстро он поверил! Но разве я сказала хоть одно слово неправды? Генерал-майор Чириков смотрел, ожидая ответа, и мне снова пришлось назвать имя любимого инженера, которому я не доверяла. – Понятно… Стало быть, письмо ваше в надежном месте, и нам нужно будет забрать его. Сейчас время к вечеру. Далеко ли надежное место? – В Гатчино. – Хм, ну что ж. Так понимаю, что там у вас есть, где переночевать. Витковский проводит вас, с ним и передадите письмо. – В Гатчино? – Да. Время не терпит, – в голосе добродушного дядюшки зазвучали стальные ноты. – Мы ещё побеседуем с вами, Елена Даниловна Тихменева. Я вздрогнула, краска ударила в лицо. – Как? Вы знаете? – Разумеется, дорогуша. – И знали, что я приду? – Нет, этого я не знал, признаюсь, ваше появление было неожиданностью. – По вам этого не скажешь, господин генерал, – пробормотала я, получив в ответ взгляд сощуренных глаз и пожёвывание уса. Явился вызванный штабс-капитан, и мы с ним покинули кабинет Егора Ивановича Чирикова, офицера по особым поручениям. У меня слегка кружилась голова – возможно, от голода. Мы снова пошли по серому пустому коридору мимо массивных дверей. Вдруг, в нескольких аршинах впереди, распахнулась дверь, вышел человек в мундире с папкой бумаг в руках. Он повернулся на звук наших шагов, и у меня внутри похолодело – он был мне знаком!
Рисковая девушка, однако. С другой стороны, если она знает, что в письме и для чего оно, зачем ей посредники, связисты и пароли? Не проще ли было сразу передать по назначению? Хотя есть у меня большие сомнения, что начальник "секретного отдела"был бы так доступен случайным посетителям. Что-то за всем этим скрывается, автор нарочно нам морочит головы. Чтобы вздрагивали всякий раз. Хелга пишет:
Вроде, я нигде не писала, что она знает. Откуда это прочитывается?
Вроде неоткуда... Но как у автора святое дело - морочить читателя, так у читателя святое дело - стараться разгадать коварный замысел раньше авторской развязки. Читатели увлекаются...
apropos пишет:
цитата:
Хотя есть у меня большие сомнения, что начальник "секретного отдела"был бы так доступен случайным посетителям.
Так речь же не о случайном посетителе, как я понимаю, личность мадемуазель была уже на радаре...
apropos пишет:
цитата:
автор нарочно нам морочит головы. Чтобы вздрагивали всякий раз.
О! Автор в этом деле ох как хороша!..
Хелга пишет:
цитата:
Надеюсь, побег логично обставлен? Бочаров расслабился и все такое...
Как-то не ко времени ему расслабляться... Скрытый текст
А не лучше ли им отправиться туда, куда Бочарову путь закрыт?.. Например в дамскую комнату (избито, но безотказно) - а там... Там может быть все что угодно (для незаметного побега)... И роль Софи не совсем понятна - она ведь должна прикрывать отступление?.. Но непонятно, как она это делает... Прости, увлеклась... очень увлекательный сюжет, автор
Но как у автора святое дело - морочить читателя, так у читателя святое дело - стараться разгадать коварный замысел раньше авторской развязки. Читатели увлекаются...
ДюймОлечка пишет:
цитата:
Напряжение и впрямь существенное, но тем более интересно.
Это радует и стимулирует.
Юлия пишет:
цитата:
А не лучше ли им отправиться туда, куда Бочарову путь закрыт?.. Например в дамскую комнату (избито, но безотказно) - а там...
Этот вариант, конечно, рассматривала, но проблема в том, что до 1861 года женщин не допускали в рестораны и кафе, потому никакой дамской комнаты не могло быть. И кондитерская, куда они зашли, тоже с натяжкой - предположила в своих целях, что туда все же дамы допускались шоколаду выпить.
Юлия пишет:
цитата:
И роль Софи не совсем понятна - она ведь должна прикрывать отступление?.. Но непонятно, как она это делает...
Девицы якобы болтают несколько минут, Лёля за это время удаляется, насколько может, а потом все на волю судеб... Да, момент смутный, буду еще думать, но пока так.
ДюймОлечка пишет:
цитата:
Неужели Сергея увидела?
Всё может быть...
Юлия
Сообщение: 2539
Отправлено: 16.04.23 10:55. Заголовок: Хелга пишет: до 18..
Хелга пишет:
цитата:
до 1861 года женщин не допускали в рестораны и кафе, потому никакой дамской комнаты не могло быть.
Нет слов... И что прикажете делать автору?! Скрытый текст
Может, поставить на актерскую специфику - актрисы могут разыграть какую нибудь сценку, в результате которой будет просто необходимо удалиться хотя бы одной в хозяйственную часть кондитерской... Прости, что лезу с дурацкими советами. Динамика сюжета захватывает и увлекает. Не остановиться...
Может, поставить на актерскую специфику - актрисы могут разыграть какую нибудь сценку,
Замечательная мысль! Беру, не глядя, спасибо!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 34381
Отправлено: 19.04.23 10:23. Заголовок: Это не продолжение, ..
Это не продолжение, а отредактированная предыдущая часть. Ничего особо нового, кое-какие поправки, добавлен разговор между девами, кое-что удалила.
В Питер поехали поездом. Пахло осенью и дымом, стук колес и покачивание вагона успокаивали, за окном было сумрачно, но без дождя – природа слегка благоволила моему возвращению. – Вы на службу, Сергей Николаевич, а я – к приятельнице и в магазины, – сказала я, устроившись на вагонном диване. – Я в отпуске от службы, буду сопровождать вас, – отрезал он. – Но я не заблужусь в городе, да и с товаркой надо поболтать. Вам будет скучно. – Полноте вам шутить, Елена Николаевна, – Сергей явно разозлился, хоть и казался спокойным. – Вы забыли о Камышине и швейцаре? – Помню, – ответила я, похолодев, и упрямо добавила: – Но за мною сейчас никто не следует. Я буду очень осторожна и куплю себе модную шляпку. А моё имя – Елизавета… – Корина, я помню, – ответил он. – В магазины и другие места сопровожу вас наилучшим образом. Я замолчала, он более не спорил. Размышляла, как сбежать от Бочарова, а он держал меня за руку, словно боялся, что я выпрыгну из вагона. Около полудня паровоз прибыл в Питер, к платформе, где я встретилась с Сергеем. Как бы всё сложилось, реши я тогда отправиться в другое место? Выпили чаю с пирогами в буфете. На площади у вокзала взяли пролётку. – Где проживает ваша приятельница? – спросил Сергей, когда колёса застучали по брусчатке Измайловского проспекта. – В Коломне, ежели не поменяла квартиру. Несмотря на смятение мыслей и чувств, и неопределенность ближайшего, да и дальнейшего будущего, я наслаждалась поездкой по городу, оживлением и шумом улиц. Как я соскучилась по Питеру, как я любила его, несмотря на горести и трудности, которые он принёс. Пролётка застучала колесами по Садовой, выехала к Екатерининскому каналу. Напротив Никольского рынка разгружали баржи, толпился люд. Этим же путем, только в обратную сторону меня везли в тюремной карете неделю назад. – Доставили меня, теперь мне ничего не грозит, вы можете ехать по своим делам, – сказала я, когда извозчик остановил экипаж возле парадной дома на канале. – У меня нет никаких иных дел, – упрямо отрезал Бочаров. – Никаких иных дел у инженера, как сопровождать легкомысленную дамочку к товарке? – В данный момент именно так. И я вовсе не против такой перспективы. – Но нам нужно поболтать о том, о сём, о девичьем… – Я не стану вслушиваться в ваши разговоры… … заберу письмо и передам мессиру, – мысленно закончила его фразу. Что после этого будет со мною? Он желает меня, в том нет сомнений, но на кону, вероятно, и карьера, и деньги. А я… я влюблена в него… но не хочу жертвовать собой ради чьих-то коварных планов. Честно говоря, я не была уверена, что застану приятельницу в такой час, да и жила она не совсем в этом доме. Текущий план заскочить в парадную и сбежать терпел крах. Делать нечего, я вышла из пролётки, опершись на руку галантного инженера и, войдя в парадную, постучалась в первую попавшуюся квартиру, благо, что здесь, на задворках города, не бывало швейцаров. Какое-то время стояла тишина, затем раздались шаркающие шаги, дверь медленно отворилась, и на пороге возникла усатая старуха в пышном чепце и цветастом халате. – Что изволите, господа хорошие? – спросила она густым хриплым басом. – Здравствуйте, – пропела я. – Здесь ли проживает мадемуазель Корзухина? – Здесь проживает только мадемуазель Сурина, – ответила старуха. – Ах, да, я перепутала имена! Я её приятельница. Дома ли она? Можно ли войти? – застрекотала я в надежде на чёрный ход. – Хм… мне было бы лестно иметь столь юную приятельницу, но увы, я вас не знаю, – пробасила старуха. – Кажется, мы пришли не по адресу, – заметил из-за моей спины Бочаров. – Кажется, да… Распрощавшись с мадемуазель Суриной, вышли на улицу. – Ты на самом деле перепутала дома или сделала это намеренно, Лель? – спросил Сергей. – Она, верно, переехала, – пробормотала я. – Несомненно, душа моя, – усмехнулся Бочаров. – И твой загадочный ридикюль с письмом тоже… Впрочем, ладно, после будем разбираться в твоих делах. Сначала в магазин модного платья! Ты же хотела купить шляпку… – Сергей Николаевич, да вы, оказывается, bon vivant! – Ты первая, кто назвал меня так. Он улыбнулся, на мгновение уничтожив своей улыбкой все мои сомнения. Но лишь на мгновение, увы. Я его любовница, содержанка и… жертва. Что ж, особого выбора у меня нет, тем более что мне очень нравится быть его любовницей. И, признаться, новое платье, белье и шляпка мне просто необходимы! Не только удовольствия, но и плана ради. – Шляпка – именно то, что мне сейчас нужно! – воскликнула я тоном куртизанки-камелии. Ах, до чего приятно было войти в магазин – я начала со шляпного салона в Гостином! Продавщица поначалу с некоторым удивлением воззрилась на мою шаль, но твёрдое «Выбирайте, что вам нравится, мадам» Бочарова, вернуло её взгляду нужный оттенок. – Какую шляпку вы бы хотели, мадам? Шляпки совсем не прибавились в объеме, а напротив – стали еще меньше. Какую желаете? Имеются осенние… К вашему пальто… Перемерив с десяток шляпок, выбрала серую с вуалью, с косой из черного бархата под маленькими полями и бантами из лент по обеим сторонам тульи. В нутро тульи была вшита машинка point d’arret, которая удерживала шляпку на голове в случае сильного ветра, весьма удобное изобретение. В салоне готового дамского платья на Невском приобрела платье из попелина, убранное бархатом и рюшами из атласных лент, нагрудник с воротничком, отделанный кружевами, и новое белье. У башмачного мастера на Малой Конюшенной – ботинки из черного прюнеля . Ах, какой красивой и уверенной почувствовала я себя в новом наряде, словно скинула с плеч часть невзгод последних дней. После башмачника предложила зайти в кондитерскую Пфайфера, что напротив Александринки. – Но туда, верно, ходят актёры, и ты можешь натолкнуться на знакомого, – предостерёг Сергей. Именно эту цель я и преследовала, и, кроме того, к Пфайферу впускали дам. – Ну и что? Мы выпьем шоколаду, купим пирожных и уйдём. Уверена, никто не станет нас преследовать. А я так хочу пирожное… Он не стал спорить, и вскоре мы выходили из экипажа у кондитерской. В небольшом зале я тотчас увидела Софи Кокорину, что было невероятной удачей. Рванула к столику, где она пила шоколад в обществе молодого офицера. После церемонии знакомства он галантно удалился. – Куда ты пропала, Элен? Говорят, то ли уехала в Париж, то ли попала в тюрьму! – Как видишь, я здесь, в Питере и на свободе… – А это кто? Каков красавчик! – прошептала Софи, кивая в сторону Бочарова. – Инженер путей сообщения, – ответно прошептала я. – О! Заманчив! Прелестная шляпка, между прочим. Из Парижа? – Из Гостиного… – Что ты говоришь, Элен! Бочаров уже делал заказ, и нужно было спешить – Софи, у меня к тебе просьба – мне нужно сейчас сбежать от своего инженера… в одно место. Поможешь задержать его? И чтобы немного приревновал… Она лукаво взглянула на меня, расспрашивать не стала, за что я и ценила Софи. Бочаров подошёл к нам, вернулся офицер, снова церемония знакомства. – Как дела в театре? – спросила я товарку. – Ах, Элен, как обычно, в суете, – зачастила Софи, – Самойлова, как всегда, скандалит и лютует… Да, и представь такую новость: Мэри получила роль служанки в «Любовной почте»! – Что ты говоришь, Софи? Мэри? – Да, Машка Шустова! Мы все так и ахнули… – Она же картавит… – Мартынов считает, что это пикантно… – Так Мартынов и Мэри…? – Увы, Элен… признаться, она справилась повсюду... – Неужели лучше меня во всех отношениях? Инженер с офицером помалкивали, слушая наши сплетни. Я чувствовала на себе взгляд Сергея, нехороший взгляд… – Скверно, – залепетала я, – ах как скверно! Негодяй, какой же он негодяй! Представила, что режу лук – это всегда безотказно срабатывало: глаза намокли, первая слеза скатилась, а за нею и вторая. – Елена Николаевна, что с вами? – заволновался Бочаров. – Леночка, ах, я не хотела тебя расстраивать, – заворковала Софи. – Всё будет хорошо, всё пройдет… – Хорошо… – почти рыдала я. – Что ж хорошего? Я столько сделала для него… Кажется, я сжигала мосты и топила корабли, но назад пути не было. – Прошу прощения, нам нужно выйти, на воздух, – сказала Софи. – Не беспокойтесь, мы справимся… подождите нас здесь, – в сторону Бочарова, который поднялся было со стула. Актрисы или статистки по имени Мария Шустова в нашем театре никогда не бывало, а Мартынов, бывший актер, добрейшей души человек, служил суфлёром. Вышли с Софи на улицу, и я рванула прочь, с тяжёлым сердцем, но быстрыми ногами, перебегая с улицы на улицу, чтобы запутать преследователя. Va banque так ва-банк! Через полчаса вышла на Дворцовую площадь и, миновав будочника, остановилась в трепетном ужасе осматривая полукруг здания Главного Штаба. Которое крыло западное? В какую из дверей зайти и как это сделать? Помолилась и пошла наудачу к входу, где стоял караульный. – Мне нужно поговорить с начальником… который занимается секретными делами, – сказала я, не зная, как правильно назвать сего начальника. Солдат удивленно уставился на меня. – Сударыня, здесь Главный штаб, – произнёс он. – Разумеется, я понимаю, что здесь Главный штаб. У меня дело государственной важности, и, будь добр, голубчик, вызвать дежурного офицера или кого ещё, кому я смогу объяснить. Надеюсь, в моем голосе прозвучали низкие ноты меццо. На всякий случай оглянулась – нет ли за спиной Бочарова или Прохора. Караульный замер, видимо, размышляя, кто перед ним – сумасшедшая девица или действительно важная особа. – Я не шучу, и я не сумасшедшая, – добавила на всякий случай. – У меня очень важное дело! – Позову дежурного офицера, – кивнул наконец солдат. Он скрылся в дверях, я нервно пританцовывала на месте, пока он не появился вновь в сопровождении офицера. – Штабс-капитан Витковский, – представился тот. – Чем могу помочь, мадам? Вы уверены, что обратились в нужное место? – Елизавета Корина, вдова. Уверена, но не знаю в точности, к кому обратиться. Позвольте объяснить вам… без свидетелей. Он отошел в сторону, сделав пригласительный жест. Я принялась объяснять про государственную важность некого поручения, которое я выполнила, но не смогла довести до конца из-за сложившихся обстоятельств. Благо, что в Павловском институте девицам преподавали риторику. Пришлось пережить пару тревожных минут, когда штабс-капитан смотрел мой паспорт. – Мне необходимо поговорить с начальником, ведающим секретными вопросами, – повторяла я, пока офицер размышлял. – Следуйте за мною, мадам, – наконец сказал он, и, пропустив меня в дверях, направился к лестнице, что вела наверх из пустого вестибюля с серыми стенами. Поднялись на второй этаж и долго шли по гулкому, кругом поворачивающемуся коридору. Течение серых стен время от времени прерывалось массивными дверями, ведущими в кабинеты. Внутри меня все дрожало в такт шагов штабс-капитана, который сдерживался, подстраиваясь под мой ход. Наконец он остановился перед одной из дверей, осторожно открыл и после короткого «разрешите» скрылся за нею. Прошло минут пять, в течение которых я несколько раз собиралась сбежать, и уже сделала шаг, чтобы уйти прочь, но дверь распахнулась. – Пройдите, мадам, генерал-майор ожидает вас. Я вошла в небольшой полупустой кабинет, где за столом под портретом Императора сидел седоватый круглолицый военный чин. Если бы не мундир и регалии, его можно было бы принять за добродушного дядюшку, главу большого семейства. Возможно, он таковым и являлся. Во всяком случае, я вдруг успокоилась. Он поднялся с места и кивнул, приглашая меня подойти и присесть. Я прошла, села на стул, подальше от него. – Корина Елизавета… Ивановна, – представилась, почти привыкнув к новому имени. – Чириков Егор Иванович, офицер по особым поручениям, – сказал генерал-майор, сел и пожевал пышный ус. – Что у вас за дело особой важности, соблаговолите пояснить. Я вздохнула, зачем-то подумала о так и не выпитом у Пфайфера шоколаде и начала рассказ с визита в костюмерную театра господина без имени. Он слушал меня внимательно, никак не выражая своё отношение к моей истории, не перебивал, а лишь поддерживал ход повествования вопросами, когда я застревала, сомневаясь, сообщать ли всё или утаить некоторые подробности. Кое-какие детали я всё же упустила, сосредоточившись на том, что посчитала главным. – Совершенно замечательная история, – сказал генерал-майор, когда я закончила. – И где же находится сие замечательное письмо? Оно при вас, мадам? – Нет, оно в одном надёжном месте. – Это хорошо, что в надёжном. – Вы верите моему рассказу? – уточнила я, не совсем понимая его отношения. – Да, верю, – ответил генерал-майор, не колеблясь. – И тому, что я не виновна в гибели господина Камышина? – Верю. Зачем вам было убивать его? – И в побеге я тоже не виновата, его устроили без моего ведома. Генерал-майор пожевал ус. – Некто очень желал видеть вас на свободе. Не ваш ли тайный воздыхатель? – Разумеется, нет! Как вы могли такое подумать? – удивилась я. – Этот человек хотел заполучить письмо! Кажется, он не воспринимал меня всерьез. Будь я мужчиной или, на худой конец, пожилой дамой, не сомневаюсь, что отношение было бы иным. – Ладно-ладно, не сердитесь, – тоном доброго дядюшки сказал генерал-майор и вдруг спросил: – Как зовут того господина, что помогал вам? – Но он ни в чем не виноват! Он просто протянул руку помощи! Без него меня, возможно, уже не было бы в живых! – воскликнула я. – Я вовсе ни в чем не обвиняю его, дорогуша, а совсем наоборот… и сочту за честь восхититься вашей храбростию и упорством, как и красотою. Разумеется, как не отпустить комплимент дамочке, рассказавшей невероятную историю. Но разве я сказала хоть одно слово неправды? Генерал-майор Чириков смотрел на меня, ожидая ответа, и мне снова пришлось назвать имя любимого инженера, которому я не доверяла. – Понятно… Стало быть, письмо ваше в надежном месте, и забрать его – задача первостепенной важности. Сейчас время к вечеру. Далеко ли надежное место? – В Гатчино. – Хм, ну что ж. Так понимаю, что там у вас есть, где переночевать. Витковский проводит вас, с ним и передадите письмо. – В Гатчино? – Да. Время не терпит, – в голосе добродушного дядюшки зазвучали стальные ноты. – Мы ещё побеседуем с вами, Елена Даниловна, нам есть, что обсудить. Я вздрогнула, краска ударила в лицо. – Как? Вы знаете? – Разумеется, дорогуша. – И знали, что я приду? – Признаюсь, ваше появление было неожиданностью. Приятной неожиданностью, не побоюсь сказать. – По вам этого не скажешь, господин генерал, – пробормотала я, получив в ответ взгляд прищуренных глаз и пожёвывание уса. Явился вызванный штабс-капитан, и мы с ним покинули кабинет Егора Ивановича Чирикова, офицера по особым поручениям. Мы снова пошли по серому коридору мимо массивных дверей. На этот раз здесь было оживленнее. Идущий навстречу симпатичный черноволосый офицер окинул меня удивленным взглядом, задав немой вопрос Витковскому; из одного из кабинетов вышел высокий лысоватый офицер с кипой бумаг в руках; третий обогнал нас с восторженным возгласом: «Неужели столь очаровательная дама почтила нас своим присутствием!» Спустились по лестнице на первый этаж, штабс-капитан галантно принёс откуда-то стул и усадил меня. Полчаса спустя прибыла закрытая карета, запряженная парой лошадей, он помог мне войти, сам устроился рядом, кучер тронул лошадь, и мы отправились в путь.
Ужасно рада продолжению, пусть пока оно только в отредактированном виде.
Ну, вот даже не знаю... Такая себе попытка вызвать ревность к бывшему любовнику, явно бросившему и изменившему. А дама еще и слезы льет по изменнику. Какое-то... два в одном. Хелга пишет:
цитата:
Вроде, я нигде не писала, что она знает. Откуда это прочитывается?
Это не прочитывается, лишь предполагается - раз ее понесло в штаб к начальнику всех секретов, то она очевидно подозревает, пусть и весьма туманно, что в письме этом не любовные откровения или что в таком духе. Надеюсь, все рано или поздно разъяснится.
Такая себе попытка вызвать ревность к бывшему любовнику, явно бросившему и изменившему. А дама еще и слезы льет по изменнику.
Ох.. это же экспромт, вполне неудачный, потому что это не попытка вызвать ревность, а повод, чтобы выйти и успеть удрать.
apropos пишет:
цитата:
Это не прочитывается, лишь предполагается - раз ее понесло в штаб к начальнику всех секретов, то она очевидно подозревает, пусть и весьма туманно, что в письме этом не любовные откровения или что в таком духе.
Так в тексте не раз упоминается, что письмо государственной важности и все такое.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 34394
Отправлено: 29.05.23 09:14. Заголовок: Если кто еще помнит ..
Если кто еще помнит про этот опус... продолжение.
Спустились по лестнице на первый этаж, штабс-капитан галантно принёс откуда-то стул и усадил меня. Полчаса спустя прибыла закрытая карета, запряженная парой лошадей, он помог мне войти, сам устроился рядом, кучер тронул лошадь, и мы отправились в путь. Штабс-капитан оказался весьма неразговорчивым, и все мои попытки завести светскую беседу закончились провалом. Возможно, у него есть служебное обязательство не вступать в разговоры? Как там в Питере Бочаров? Что делает и что думает обо мне? Или тоже направился в свой гатчинской домик? Верно ли я поступила? Что-то ещё не давало покоя, но я не могла понять что. Лошади скакали, карета покачивалась, и я не заметила, как уснула, словно провалилась в глубокую яму. Проснулась в тишине и одиночестве, карета стояла. Выбралась наружу – на улице похолодало и стемнело, напротив светились окна какого-то длинного дома. – Кипень, почтовая станция, меняем лошадей, – коротко сообщил подошедший штабс-капитан. Зашла на станцию. Здесь было тепло, гудела круглая печь, пахло снедью. Очень хотелось есть, но у меня не было денег. – Не желаете ли чаю? – спросил вошедший в комнату смотритель. – Нет, благодарю, – отказалась я, проглотила слюну и ушла в холод. – Скоро ли поедем? – спросила у Витковского. – Сей же час, как только запрягут, мадам. Наконец все было готово, и мы продолжили путь. Отдохнувшие лошади бодро тянули экипаж, потряхивающий нас, пассажиров, на рытвинах дороги. Чтобы заглушить беспокойство и думы, снова принялась расспрашивать молчаливого штабс-капитана о жизни и семье. Сначала он отделывался короткими ответами, но затем немного разговорился, и время потекло быстрее. Въехали в Гатчину, когда совсем стемнело. «Нам на Мариинскую», сказала я штабс-капитану, и он, высунувшись из окна, отдал распоряжение кучеру. Правильно ли делаю, что веду его к Дюше, в очередной раз подумала я. Но отступать было некуда, пора избавиться от злосчастного письма, получить свои деньги и бежать, куда глядят глаза. Правда, сейчас они не глядели никуда. В домике на Мариинской приветливо светились окна гостиной. Двери, после вопроса в духе «кого там принесло на ночь глядя», открыла горничная, смутилась, увидев меня, затем, не скрывая удивления, уставилась на штабс-капитана, стоящего у меня за спиной. – Елена Даниловна! Вот не ждали… Кто это с вами? – Штабс-капитан Витковский, офицер по особым поручениям, – галопом сообщила я, чувствуя себя коварной Медеей. – Авдотья Кирилловна дома? – Где ж им быть, конешно, дома. Проходите, Елена Даниловна… и господин офицер, проходите. Из прихожей уже слышалось Дюшино «Кто там пришел, Стеша?» Подруга, само собой, удивилась моему появлению в обществе офицера не меньше, чем горничная, но сохранила лицо и гостеприимство. Витковский отказался проходить в дом и чаевничать, объяснив, что должен срочно вернуться к месту службы. Дюша вздыхала и уговаривала его остаться хоть на одну чашку. Стеша, которую отправили ставить самовар, краснея, пялилась на Витковского. – Позже всё объясню, оставь его, штабс-капитану некогда, – шепнула я Дюше. – Мне нужно забрать кое-что. Стеша, я бы чаю выпила с дороги… Горничная встрепенулась, махнула руками и направилась в буфетную, а я поспешила в комнату, в которой прежде ночевала. Корсет лежал там, где был оставлен – на полке в платяном шкапу. Вытащила письмо из секретного кармашка, постояла в тупой задумчивости – но отступать больше некуда. В прихожей было тихо – Витковский разглядывал натюрморт на стене. Вручила ему письмо, он распрощался и вышел, проводила его, остановившись на крыльце. Через пару минут карета отъехала от дома и вскоре скрылась за поворотом, а я вернулась в дом в странном настроении – вместо желаемого облегчения какая-то тоска сдавила грудь, словно сделала что-то не то. В гостиной Дюша со Степанидой накрывали стол для чаепития. Горка румяных пирожков на блюде в центре стола вызвала голодный спазм. Три чашки крепкого чаю, пять пирожков с мясом, вазочка вишневого варенья – и мне стало немного лучше. Пока ела, две пары глаз напряженно следили за мной, ожидая момента, когда можно будет задавать вопросы, на которые я не смогу ответить. – Лёля, душа моя, – не выдержала Дюша, когда я взялась за шестой пирог. – Что это за офицер для особых поручений, такой красавец? У тебя с ним роман? – Нет, что ты, Дюша, исключительно деловые отношения, – пробормотала я. – Деловые? Так я тебе и поверила. Степанида выразительно хмыкнула, за что тотчас была отправлена хозяйкой готовить постели. – Поверь, Дюша. Я только сегодня впервые его увидела, и вряд ли увижу снова. Просто нужно было кое-что ему передать, чтобы он передал это… В общем, я не могу тебе всего рассказать, когда-нибудь потом, со временем. Я поживу у тебя… недолго? Я бы рассказала ей о Сергее, но сейчас и о нём было трудно говорить. Подруга надулась, но упрекать вслух не стала, лишь заметив, что у меня вечно имеются какие-то секреты. Разговор перетёк на знакомые темы: о том, кто чем занимается из товарок по институту и кому повезло удачно выйти замуж, о вечном Дюшином женихе, соседе Семене Прокопьевиче, которому она отказала, и который не оставлял надежды; о размерах модных шляпок и моем новом прекрасном платье. Так мы и проболтали до позднего вечера. Я всё же не удержалась и призналась, что в ближайшее время рассчитываю значительно поправить свои денежные дела. – Это как-то связано с офицером по особым поручениям? – спросила сметливая подруга. Я молча кивнула. – Ты ввязалась в какие-то опасные дела, Лёля, – помолчав, подвела итог Дюша. Да, я ввязалась в опасные дела, в которых ничего не понимала, не могла разобраться, кто есть кто, и какие цели преследует каждый. Засыпая, думала об одном из этих субъектов, который ныне был мне ближе и дороже всех прочих, но столь же непонятен, как все остальные.
И не надейся, милый автор, соскочить с крючка! Мы тут в засаде на скамеечке...
Очень лаконичный и атмосферный отрывок - все рисуется моментально в живую картинку в цветах и красках, с запахами и звуками, по тексту скользишь без единой запинки.
Но один момент смутил меня. Хелга пишет:
цитата:
отступать было некуда, пора избавиться от злосчастного письма, получить свои деньги
А от кого получить деньги-то? Почему она рассчитывает на генерал-майора? Получатель-то того - преставился... Или я что-то пропустила и туплю не в меру?.. Хелга пишет:
цитата:
вместо желаемого облегчения какая-то тоска сдавила грудь, словно сделала что-то не то.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 36
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
вот это напряженность повествования! Ни вздохнуть, ни расслабиться... 
что-то не похоже... 
очень увлекательный сюжет, автор 
) 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
