Отлично звучат И не только звучат. Они весьма нагружены: одним возгласом они передают остроту момента и реакцию героини, что формирует сюжет, без натуги поддерживают легкий ироничный тон. Так ко всему прочему еще и очерчивают образ героини. Отличный прием! И ты им виртуозно пользуешься!
– Ничего не поняла, – лаконично отреагировала тетя Зина, когда я вернулась в дом и поведала об исчезновении отца и представителя власти. – Да все ясно, – компетентно заявил Павел. – Что вам ясно? – спросили мы женским дуэтом. – Понятно, что не отец… – И не полицейский? – тем же дуэтом. – Этого я не могу утверждать. – Кто же эти люди? – Вы видели их машину? – спросил Павел. – Нет, не видела. Вы имеете в виду, что это те, от которых мы убегали? – уточнила я очевидное. – Убегали, но не убежали, – усмехнулся он. – Но… Хотела сказать, что не заметила синей машины, когда мы ехали в Мартыново, но промолчала – я же отвлекалась на мальчишек и даже задремала на несколько минут. – Могли пропустить или они поменяли машину, – задумчиво произнес Павел. – Такое чувство, что вы уже сталкивались с подобными случаями, – пробормотала я. – С такими нет, – отвечал он. – Так, молодые люди, – Зинаида резко прервала наш диалог, – звоню в мили… то есть, в полицию. Надеюсь, что смогу поговорить с настоящим представителем власти, а не с каким-то Сучковым! Пусть они ищут родителей и злодеев. – Не хочу в полицию, не пойду… – затянул Вася. – Придется идти, мальчик, – сурово возразила тетя Зина. Петя захныкал. Представила своих девчонок в полиции, стало как-то нехорошо. – Малыш, иди ко мне, пусть дядя отдохнет, – тетя попыталась забрать Петю. В ответ он вцепился в Павла еще крепче и заорал, громко и старательно. Пришли девчонки и уселись на диван, Дашка – само любопытство, Машка – с безухим зайцем. – Мачик пачет, – констатировала Мария. – Он хочет к маме, – уточнила Дарья. – Простите, Павел, – сказала я, чувствуя себя по уши виноватой, но покаяние затерялось в высоких нотах Петькиной арии. Павел пробормотал что-то явно нецензурное, встряхнул крикуна и тот вдруг затих, завздыхал и захлюпал носом. – Где папа? Почему в полицию? – спрашивал Вася со слезами в голосе. – Папа сел в машину и уехал, видать, срочное дело, – безжалостно ответил Павел, пока я подбирала слова, а тетя возмущенно пыхтела в унисон Петьке. – Срочное дело, срочное дело… – пробормотал мальчик, картавя, и, подойдя к Павлу, уткнулся в ногу брата. В глазу коварно засвербело. Не найдя в кармане носового платка, прихватила кухонное полотенце, поскольку неуправляемо потекли слезы. – Вы, молодой человек, удивительно благотворно действуете на психологическое состояние детей, – объявила Зинаида. – Кто вы по профессии? Вы работаете с детьми? Павел хмыкнул и опустился на стул, заскрипевший под двойным весом. – Какое там с детьми! У меня и детей нет, а если и есть, я о том не знаю! С движками и прочей механикой норм, а с детьми нет. Петька восторженно хлюпнул Павлу в плечо, опровергая его слова. – Из вас получится хороший отец, даже, если вы не знаете, имеются ли у вас дети, – с обычной категоричностью подвела итог тетя Зина. Павел промолчал, а я уточнила, наверно, из вредности: – Он сторожит дом в Мотылево. – Вот как? – Зинаида изогнула бровь, словно герой любовного романа. – Ладно, разговоры разговорами, а детьми должны заняться компетентные органы. 02 или сейчас как-то иначе? – 112… – пробормотала я. – Подождите, я сама позвоню, нужно же правильно объяснить ситуацию. Тетя Зина шумно хмыкнула, в очередной раз выразив сомнение в моих логических способностях. – Возьмите ребят, а я поеду, справитесь без меня, – сказал Павел. Я принялась уговаривать мальчишек освободить дядю, который им так пришелся по душам. Вася, вздохнув, сел на диван к девчонкам, повторяя, что не хочет в полицию, а хочет к маме. Петя отпускать Павла отказался, а отрывать его силой не могла – ребенок был и так напуган. – Подождите, – сказала я. - Ведь у нас есть примерный адрес, а Вася покажет нам дом. И мы отвезем мальчишек прямо к родителям, а они пусть сами обращаются в полицию. – Это неразумно! И кто же их отвезет? Вы уверены, что мальчик найдет свой дом? – возмутилась тетя. Я воззрилась на «отца» Павла и тут же отвела глаза. Действительно, что за мысль? С какой стати ему ехать на Еловую или Сосновую, к черту на кулички, к снеговику на север? – Поедем к маме? – спросил Вася, взглянув на меня, и добавил с надеждой: – Поедем, дядя? Я найду, я помню! – Вы думаете, что эти отстанут? – ухмыльнулся Павел. – Вызывайте ментов, пусть заберут детей. – Но почему вы рванули от них в Мотылево? – спросила я. – Не люблю таких типов… – Каких таких? Он не ответил и подал мне Петьку, малыш не стал сопротивляться, перешел ко мне на руки, словно понял, что дядя уходит. Манипулятор! – Я поехал. Если навредил, не поминайте лихом. – Спасибо вам за все, – сказала я. – Но, может, вы подождете, и мы вместе объясним, что случилось. – Вы справитесь. Не могу встречаться с ментами. Распрощался и вышел. У него какие-то противоречия с полицией, с законом? Все может быть. Недаром же молодой мужик забрался в такую глушь как Мотылево и работает сторожем, притом что разбирается в машинах. Хотя, все относительно. Да и какая мне разница? Кваренги твою Росси! У меня же экскурсия в 15 ноль-ноль! Усадила Петьку на диван с детьми, взялась за телефон и набрала 112. После пары переключений соединили с неким лейтенантом. Начала объяснять, от волнения путаясь в показаниях. Лейтенант предложил позвонить в службу защиты детей, я попыталась сообщить, что дети, вероятно, были похищены злоумышленниками, но не успела, потому что меня прервали, резко и страшно… Распахнулась дверь, и в комнату ворвались двое в масках. – Молчать! – без всякой необходимости заорал один из них, наводя на нашу, и без того потерявшую дар речи, толпу черный пистолет. Дети, Татлин твой с Корбюзье, дети! – Брось телефон! – рявкнул второй, без оружия, но не менее страшный. Я сжала мобильник в руке, двигаясь к дивану, чтобы прикрыть детей. – Что вам нужно? Грабить пришли? – вопросила тетя, тоже выдвигаясь к дивану. – Не троньте детей! – Тихо, бабка! – посоветовал ей второй. – Как вы смеете! Негодяи! Варвары! – заверещала Зинаида. – Тихо! Пацанов сюда, остальных не тронем! – заявил вооруженный. Пацаны дружно зарыдали, их поддержали девчата. Что мы могли сделать против вооруженных бандитов? Отдать мальчишек? Больше ничего не оставалось… И адрес не успела сообщить лейтенанту. – Послушайте… – начала я, не зная, что сказать. – Послушайте… дети не хотят идти с вами… – Спрашивать не будем, – оборвал меня вооруженный и шагнул ко мне. – Давай сюда телефон! – рявкнул он. Протянул руку, и я, как сомнамбула, отдала ему телефон. Он швырнул его на пол и со всей дури наступил ногой. А я глядела в черное дуло пистолета и не могла оторвать глаз. Вдруг дуло резко качнулось в сторону и исчезло, отлетев, налетчик начал падать прямо на меня, а я – на диван, пытаясь прикрыть собой визжавших детей. – Тише, тише… – бормотала я, надеясь, что никого не раздавила. За похолодевшей от ожидания выстрела спиной что-то загремело, зазвенело разбитое стекло – похоже, уронили буфет, – кто-то смачно выругался, завопила тетя Зина, и… все стихло, замолчали копошащиеся подо мной дети, я осторожно поднялась и обернулась. – Вот блин… наворотил… – произнес стоящий посреди комнаты Павел. Вооруженный пытался подняться с пола, второй кряхтел, уткнувшись в буфет. Раритет в стиле модерн устоял от удара, пожертвовав лишь стеклами на распахнувшихся дверцах. Тетя Зина сидела на стуле, прижав ладони к лицу. – Дети, Зина, бегом на улицу! – скомандовала я, решив, что лишь там спасение. Дети не заставили себя ждать, старшие рванули вперед, младших подхватила я. Зинаида запыхтела следом. Так мы добежали до калитки и, распахнув ее, обнаружили напротив дома внушительных размеров черную машину. Сидящий за рулем человек посмотрел на нас через стекло, затем распахнул дверь. – Налево, к машине! – раздался за спиной знакомый бас. Ничего не оставалось, как подчиниться. – Дети, Зина, налево! – механически повторила я команду. Позади хлопнула дверца машины, раздалось очередное ругательство. Павел, догнав меня, подхватил на руки Петьку. Через несколько секунд мы каким-то чудом загрузились в его «кадиллак», сопротивляющаяся Зинаида – на переднее сиденье, я с детьми – на заднее, и машина рванула, со старта набрав скорость.
"Погоня! Какой детективный сюжет обходится без нее. Один бежит, другой — догоняет… таков непреложный закон жанра. Детектив без погони, это — как жизнь без любви".
А Павел-то каков! Жан твой Поль Бельмондо!
Хелга пишет:
цитата:
У него какие-то противоречия с полицией, с законом?
Противоречия - хорошее слово Не скажу о законе, хоть и он не идеален, но у первой с репутацией и вовсе не все гладко... Я за Павла!
Хелга Действительно, страшная. Бандиты в масках с пистолетами, попытка похищения детей... Ужас какой-то! Павел, да, герой прям, Бельмондо или этот,, как его... Бонд. Только как-то опасно так на бандитов нападать, пистолет мог выстрелить по случайности. Юлия пишет:
цитата:
Я за Павла!
Само собой! Юлия пишет:
цитата:
Ле твой Корбюзье да башня его Эйфеля! Колоритно, изящно да как смешно! Восторг!
Отправлено: 19.10.21 20:18. Заголовок: Через несколько мину..
Через несколько минут болтанки по нашим мартыновским улицам вылетели на шоссе. Все молчали. Дети сгрудились в живую кучку. – Угрожать пистолетом! Что все это значит? Куда мы едем? – наконец вскричала тетя Зина, видимо, вдохновлённая отсутствием тряски. Вопросы ушли в космос – я не знала ответов на них, а Павел помалкивал. – Мы опять едем… – констатировал Вася. – Мама, куда мы едем? – вопросила Дашка. Младшие тоже вступили в беседу, по всей вероятности, с теми же вопросами. – Павел, будьте добры объяснить, что происходит? Марта! Куда мы везем детей? Мы бросили дом на разоренье вооруженным бандитам! Боже, все сбережения! – продолжила Зинаида. – Вы храните их под матрацем или в банке? – хмыкнув, поинтересовался Павел. – Так я вам и рассказала! – возмутилась тетя. – Марта, а ты не думаешь, что мы в руках злоумышленника? – Не знаю, что и думать, – призналась я. – То ли я спасатель, то ли злоумышленник, – пробормотал Павел. – Одно другому не мешает! – рыкнула Зинаида. – Славно… Раз я злоумышленник, то везу вас в укромное место, чтобы ограбить. Но, вот беда, Зинаида Аркадьевна оставила все бабки в доме. – Не смешно! – рыкнула я. – Молодой человек, действительно, не до смеха, – подтвердила тетя Зина. – Вы подвергаете опасности детей! Боже мой, что могло случиться, если бы этот бандит выстрелил! Но вы же собирались уезжать, не желая иметь дел с правоохранительными органами. Почему вы не уехали? Как вы оказались в доме? Почему вернулись? Тетя Зина сняла вопрос у меня с языка. Действительно, почему? – Сам не знаю. Но что бы сейчас было со всеми нами, если бы Павел не вернулся? Нет ли за нами погони? Последняя мысль, потерянная на время, вернулась со всей ужасающей вероятностью. Я судорожно дернулась, оборачиваясь. Шоссе за стеклом было почти пустым, позади катилось желтое такси, мимо пронеслась, обгоняя, красная легковушка. Черной машины не было видно, но где гарантия, что они не сидят у нас на хвосте – в прошлый раз я погони не заметила, а что в результате вышло… Ле твой Корбюзье, что же делать? Теперь в опасности не только чужие, но и мои собственные дети. И моя собственная тетя… Удивительно, что она не хватается за сердце, как часто делает в менее экстремальных ситуациях. И что сейчас творится в доме в Мартыново? Как могла я вляпаться в эту жуткую историю и втянуть в нее свою семью?! Тетя меж тем усердно озвучивала эти же мысли, добавляя к ним свои сомнения и переживания, совершенно обоснованные. Машка прижалась ко мне и тихо посапывала, Петька задремывал, Дашка с Васей беседовали о чем-то своем. Я вертела головой, стараясь заметить возможную погоню. Нужно отвезти детей и тетю в нашу городскую квартиру. Затем лично отправиться в полицию и сообщить обо всем, что произошло. Эйфель твою в башню! У меня же нет не только телефона, но и ключей от квартиры. Ни денег, ни помады! К счастью, вторые ключи должны быть у бывшего мужа. Герман сейчас, по всей вероятности, в театре. Он же спешил на репетицию. – Мы едем в театр! – провозгласила я. – Куда, в какой театр? К Герману? – вопросила Зинаида. – Да, у меня же нет ключей от квартиры. Заберу ключи, отвезем детей, ты там тоже останешься, а мы с Павлом поедем в полицию. Ну, то есть, Павел подбросит к ближайшему отделению, а я сама схожу, – добавила я, памятуя о его нежелании иметь дело с ментами. – В театр, так в театр, – покорно заявил водитель и добавил многозначительно. – Следите за дорогой. Я следила как могла, пока тетя Зина объясняла Павлу, где находится оперный театр, а он кивал и хмыкал. Все прекрасно знает, но слушает и даже не возмущается? Интересно, очень интересно. Кто же он, все-таки, такой? Лет тридцать с небольшим… Темные коротко стриженные волосы чуть седые на висках. Во взгляде всегда усмешка – что она означает? Ум или цинизм? Умный цинизм или циничный ум? Профиль почти греческий, но грубоватый. У Германа тоже неплохой профиль, но не такой жесткий и подбородок помягче. О чем я только думаю? Неуместные мысли прервались естественным образом. – Мама, я писать хочу! – объявила Даша. Действительно, нужно сделать остановку, благо, что мы еще в лесной полосе. Через сотню метров Павел съехал с шоссе на проселочную дорогу и остановил машину. Пассажиры отправились по своим надобностям, кто самостоятельно, кто под присмотром. Когда выезжали обратно, черный внедорожник пролетел по шоссе. Павел притормозил машину и выехал из леса лишь через четверть часа, а затем свернул на какую-то объездную дорогу, коротко объяснив разволновавшейся тете, что так будет лучше. Добрались в город окольными путями, пропетляли по городским улицам и наконец к полудню прибыли на площадь к театру. Зайдя через служебный вход, принялась объяснять незнакомому вахтеру, что мне нужно увидеть Германа Колесникова. Страж порядка упрямо твердил, что проход только по пропускам, а такового у меня, само собой, не имелось. – Хотя бы скажите, он в театре или нет? – Не могу знать, – заявил вахтер, окрыленный синдромом гардеробщика. – Я не слежу за каждым! – А чем вы здесь, простите, занимаетесь? – спросила я, давя в себе желание прибить вахтера чем-нибудь тяжелым. «Что вы здесь делаете, Марта?» – раздался за спиной женский голос. Я нервно обернулась. Конечно же, Альбина, сопрано, жена моего мужа, во всей красе! Блестящие локоны, безупречный макияж, воздушный шарфик. – Пришли к Герману? – уточнила она, театрально улыбаясь. – Альбина, мне нужно срочно его увидеть, очень срочно… – зачастила я. Она помолчала, разглядывая меня и усмехаясь. Было чему. Стрижка под мальчика, ноль макияжа, джинсы, вчерашняя майка и помятая кофта. И, вероятно, измученный взгляд. – Окей. Пропустите даму, она со мной. Альбина сунула в лицо вахтеру пропуск и толкнула штангу турникета. Всякий раз, когда я попадаю в кулуары театра, меня охватывает ощущение пусть и очень косвенной, но причастности к его загадочной, тайной жизни. Вид сцены из-за кулис, суета и словесные перепалки, обрывки арий, звучащие из гримерок, музыкальные аккорды, какофония настраиваемых инструментов и волшебные миры костюмерных – погружение в иное измерение. Хотя, и в этом измерении происходило то же самое, что и в любом другом. Герман обнаружился в буфете, со стаканом воды и нотами. Уставился на меня в приятном изумлении. – Марта, что ты здесь делаешь? Альбиночка, ты приехала! Присаживайтесь… дамы. – Герман, прости, что отвлекаю, но у меня к тебе дело, очень важное… – сказала я. Дело жизни и смерти, чуть не добавила, но смирила свой пафос. – Что за дело, дорогая? Мы, вроде, виделись утром, и ты была с отцом двух мальчишек… – Это не его дети, и я не с ним. То есть, с ним, но не в том смысле… – Не знаю, не знаю, но все это выглядит, по меньшей мере, многозначно. – Ты, как всегда, афористичен, – не смогла я удержаться от язвительной реплики. – Но мне не до словесных дуэлей, Герман. – Я, наверно, пойду, – сообщила Альбина. – Вы тут без меня разберетесь. Марта, ему нельзя волноваться по пустякам, у него важная партия. Она ушла, не слишком торопясь и, кажется, не слишком желая уходить. – Герман, мне нужны ключи от нашей квартиры. – Ты что, потеряла ключи? – Нет, они остались в сумке, в Мартынове. Я потом тебе все объясню. – Марта, я ничего не понимаю! – взвыл он. – И у меня нет ключей от твоей квартиры! С собой нет. Лежат где-то дома. – Не мешало бы отдать их мне насовсем, – пробормотала я. – А ты не можешь съездить за ключами? – Съездить за ключами? Сейчас? Ты с ума сошла? У меня Риголетто, понимаешь, Риголетто! К* заболел, и я пою послезавтра. Только что узнал! Сегодня генеральный прогон! Cortigiani, vil razza, dannata … – Поздравляю, Гера! – Не поздравляй, ты же знаешь! Страшно-страшно волнуюсь! Помнишь, пел его в областном, да и то в урезанном варианте. Но я чувствую себя в форме. Тьфу-тьфу… – Ты справишься! Все будет хорошо! Поплевала через левое плечо, радуясь за бывшего мужа. Осторожно спросила: – Что, если закажу такси? Ты быстренько съездишь? – Зачем тебе так срочно ключи? Почему ты оставила сумку? Хорошо, хоть взяла детей, подумалось мне. – Ты же все знаешь про мальчиков, я же рассказывала утром. Их похитили и преследуют… – Да-да, спрятали в развалинах. Марта, приди в себя! – Гера, мне нужно отвезти детей домой, они сидят в машине… четверо. – Что-о? – И тетя Зина в придачу… – Почему? Зачем? Марта, ты безнадежна! На нас посмотрели почти все присутствующие, а я испугалась, что испорчу ему Риголетто. Но отступать было некуда. Позади руины… – Может, дети пока побудут здесь, в театре? – озвучила я следующую идею. – А я съезжу к вам за ключами… Или Альбина… – Альбина не поедет! – отрезал Герман. – Ты к нам? Четверо детей и твоя тетка в театре? – Двое из них – твои дети. – Зачем ты притащила сюда детей? – Прости, Гера, но так сложились обстоятельства. Я же не могу оставить их на улице. Герман закатил глаза и, уверена, с трудом сдержал нецензурные слова. И он был прав, Корбюзье его задери! Я действительно безнадежна. Не стала продолжать уговоры, молчала, глядя на него, надеюсь, покаянно и жалобно. Герман вздохнул, бросил на меня зверский взгляд. – Ладно, устрою в костюмерную, посидят там, а ключи… сама съездишь за ними. Идем… Он поднялся, ни дать ни взять, герцог, а не Риголетто – «Сердце красавицы склонно к измене…», – и зашагал к выходу. Я засеменила следом, виноватая до макушки, сама Джильда, разве что, безголосая. Народ уже выбрался из машины, девчонки-мальчишки прыгали по брусчатке тротуара, тетя Зина мрачно наблюдала за ними, вслух переживая, что с реки несет прохладой, а дети одеты как попало. Павел курил в стороне, на мосту, надвинув на лоб бейсболку. За речкой сверкало стеклами новое здание театра, воцарившееся на месте дважды снесенного дворца культуры. Девчонки радостно приветствовали отца, мальчишки взглянули настороженно. – Идемте скорее, за мной, – заторопилась я, оглядывая площадь в поисках притаившейся черной, синей или иного цвета враждебной машины. Уговаривать идти в театр детей не пришлось, отправились дружной кучкой, старшие повели младших. Дашка принялась рассказывать, как там классно. Тетя Зина смерила меня суровым взглядом. – Теперь будем жить в театре? – Вряд ли нам разрешат, – парировала я. Вахтер запротестовал было по поводу столь большой компании, но в итоге пропустил, сообщив, что вся ответственность за происходящее ложится на плечи товарища Колесникова, который в свою очередь взглядом переложил ответственность на меня. Мы прошли по узким коридорам, по винтовой лестнице и, постучав, вошли в костюмерную – место чудес и смешения времен. – И кто же это к нам такой гурьбой? – приветствовала нас, несколько удивленно, заведующая костюмерной. – Ирина Витальевна, это мои дети, – сказал Герман. – Можно, они побудут здесь, они тихо посидят. – У вас четверо детей? – изумилась Ирина Витальевна. – У нас двое, – объяснила я. – Мальчики не наши, это дети… знакомых. – Они склонны обрастать детьми, – констатировала Зинаида Аркадьевна. – А как же… – начала было костюмерша, но, взглянув на насупившегося Германа, махнула рукой и замолчала. На самом деле, о чем тут говорить. Дамы познакомились и, кажется, сразу нашли общий язык. Дети завороженно замерли, разглядывая многоцветье вешалок с костюмами. Тетя объявила, что детям нужно поесть, Ирина Витальевна вызвалась проводить компанию в буфет и обеспечить нормальное питание. Зинаида отвела меня в сторону сообщить, что купить еду не на что. Все сбережения остались в Мартыново… Пришлось попросить денег у Германа. Он молча достал бумажник. Получив у бывшего мужа ключи от их с Альбиной гнездышка и подробные инструкции как заходить, ничего не трогать и где искать, я пошла к выходу из театра. По пути пронзила мысль, что у меня нет денег, а если Павел уехал, придется взять такси. Вышла на залитую солнцем площадь, огляделась. Ни Павла, ни его машины. Ни, надеюсь, черного внедорожника. «Шутят, смеются, нам изменяют, но изменяю первым им я…», – пропела про себя.
Хелга Приключения продолжаются и неисповедимы их пути. Теперь вот в театр закинуло, а на горизонте квартира бывшего мужа. И Германа там нет. А черных внедорожников много у нас на дорогах, нет? Как они "свой" смогут отличить? Хелга пишет:
цитата:
Умный цинизм или циничный ум?
Запутала. Грань (если она есть) тонкая, трудно различить. Хелга пишет:
цитата:
Но отступать было некуда. Позади руины…
Это пять! Вообще, ситуация определенно не рядовая. Страшно подумать, что же будет дальше.
Отправлено: 28.10.21 18:01. Заголовок: Солнце, недавно бодр..
Солнце, что недавно слепяще отражалось в стеклянных стенах театра, утомленно спряталось за тучи, налетевшие, словно стая голубей на площадь. Кажется, дождь начинается… Павел, видимо, уехал и правильно сделал – сколько ему еще нарезать километров и тратить литров недешевого бензина из-за глупой курицы с детьми. Конечно, это минус в текущем положении, но плюс в том, что погоня, видимо, отстала, и можно спокойно сделать все, что следует сделать. Порылась в карманах джинсов и обнаружила в заднем кармане скрученную сотенку – забытая заначка. Мелочь, а приятно и, главное, очень вовремя. Поеду на метро. Заскочила в удачно подошедший автобус. Когда закрывались двери, показалось, что кто-то выкрикнул мое имя. Попытка высмотреть кричавшего через окно автобуса не дала результатов. Решила, что послышалось на почве волнений и усталости. Так или иначе, но через десять минут поезд метро уносил меня в нужном направлении, и вскоре я поворачивала ключ в замке Германова гнездышка. Уютно обставленная квартира в старом доме. Альбина отличается вкусом и аккуратностью, ревностно отметила я. Пришлось немного нарушить порядок, открыв ящик стола, где и обнаружились ключи от моей коммуналки. Еще раз бросив взгляд на антикварный комод, удивительно ловко вписавшийся в современный интерьер, на абстракцию в раме на стене, не нарушающую гармонию, я вздохнула и поспешила прочь. Решила, что нужно зайти посмотреть, что творится дома, убрать пыль, проветрить комнату. Ведь толком не бывала там месяца три, разве что заскакивала на минутку захватить необходимое. Это займет не много времени, благо, что мой дом находится в двадцати минутах ходьбы, а бегом – в пятнадцати. Если еще не отключили наш стационарный телефон, позвоню оттуда тете Зине и на работу, а потом поеду в театр и привезу детей и Зинаиду на такси. Я расслабилась после утреннего напряжения, убедила себя в том, что теперь все уладится, и вошла в наш двор-колодец не без приятного чувства возвращения домой после долгих скитаний в опасных краях. Поэтому не обратила внимания на мужчин, что появились внезапно из неоткуда. Прошла мимо, не взглянув на них, заспешила к входной двери и остановилась, услышав за спиной: – Подождите, Марта Алексеевна! Оглянулась, сердце зачастило, словно готовилось выпрыгнуть наружу. Двое подошли ко мне. Ну конечно, сбежавший отец Сергей Иванович и лейтенант Сучков, на этот раз в гражданском. Расслабилась, решила, что все в порядке, нет никакой опасности… Но как они узнали, где я живу? Ле твой Корбюзье! Догадка нагрянула в то же мгновение, словно молоток, упавший с полки на глупую голову. Моя сумка, оставшаяся в доме! Паспорт, документы, весь дом в полном распоряжении злодеев! Они явились по адресу регистрации и попали прямо в яблочко. Браво, господа, браво! – Заходите, заходите в подъезд, и нас в гости пригласите, – заявил Сергей Иванович. – Не… не ждала гостей, – ляпнула я. – А мы будем нежданными гостями. Идемте же, открывайте двери. Что мне оставалось делать? Бежать некуда, из нашего двора нет второго выхода, да и вряд ли бы удалось вырваться от них. Орать на весь двор «Помогите, убивают»? Бесполезно. Я прижала таблетку к окошку домофона, толкнула открывшуюся дверь и зашла в сопровождении двух злодеев, словно нырнула в Ледовитый океан с борта атомного ледокола. Где же, где Павел? Он больше не придет спасать, как пришел в Мартыново. Уехал, покинул меня на съеденье волкам. С другой стороны, засада, устроенная здесь, означала, что они не преследовали нас до театра и, следовательно, не знают, где находятся дети. Эта мысль, если не согрела, то чуть-чуть подбодрила. Плюс слабая надежда, что, возможно, соседи Кузнецовы вернулись из своей заграничной командировки. Что было маловероятно, но возможно. Руки дрожали, никак не могла вставить ключ в замочную скважину, и в конце концов лейтенант Сучков отобрал у меня ключи и открыл дверь. В квартире было тихо и пустынно. Заскрипел под ногами старый рассохшийся паркет коридора. Никаких признаков жизни. Открыли комнату и прошли в нее. Отец Сергей Иванович, оглядевшись, уселся на диван, а Сучков на стул у двери. – Присаживайтесь, Марта Алексеевна, – нагло пригласил меня Сергей Иванович. – Благодарю, – ответила я и опустилась на другой стул. Зачем-то отметила, что на полу остались следы, отпечатавшиеся на пыльной поверхности – крупные от мужских ботинок и маленькие узорные от моих кроссовок. Какой беспорядок! – Мне нужно позвонить на работу, – сказала я, – сообщить, что не успеваю прийти вовремя. – Мы вас подвезем, если что, – предложил Сергей Иванович. – Нет уж, спасибо. Просто нужно позвонить. Мне на работу к трем. Все дружно и невольно взглянули на настенные часы, стрелки которых когда-то замерли на половине шестого – давно иссякла батарейка. – Ближе к делу, – отрезал Сергей Иванович. – Это подождет, но мы здесь собрались по другому поводу. Решилась посмотреть на него в упор. Взгляд очень светлых глаз жесткий с прищуром, рыжеватые волосы, уже обозначившаяся лысина, твердый упрямый подбородок. У Васи, кстати, тоже светлые глаза. Отвернулась и хотела было возразить, что оказаться на этом собрании вовсе не планировала, но промолчала. Молчал и Сучков, вертел в руках пачку сигарет. Видимо, в надежде закурить. Пусть не надеется, злобно подумала я. – Вы, Марта Алексеевна, похитили моих детей, – заявил Сергей Иванович. Я подпрыгнула на стуле от возмущения, краска ударила в лицо. – Что вы такое говорите? Помнится, вы благодарили меня за их спасение! – Благодарил, надеясь на быстрое понимание. – Почему же в таком случае вы так быстро уехали, скрылись? Не получилось понимания? Потому что мальчик не захотел идти с этим… лейтенантом? Кивнула в сторону Сучкова, получив в ответ недобрый взгляд. Сергей Иванович встал, тяжело прошелся по комнате, вернулся на диван. – Надеялся, что он пойдет с мен… полицейским. – Все это очень странно, – сказала я. – Я ведь спасла, а не похитила ваших или не ваших детей… – Но это вы увезли их и весьма умело ушли от преследования! – он резко дернулся, словно хотел накинуться на меня. – Где дети? Кто ваш заказчик? На кого вы работаете, Марта Алексеевна? Последний вопрос вызвал у меня приступ истерического, иначе не назовешь, хихиканья. Все это уже не напоминало, а наяву становилось плохо написанным шпионским детективом. «На кого работаете, Марта Алексеевна?» «Славянский шкаф у вас продается?» – Я сказал что-то смешное? – Нет, простите, но эта фраза… она какая-то… киношная. – Не думаю… она вполне жизненная, – ответил он без намека на улыбку. – Как и ваш налет с пистолетами и масками? Он раздраженно щелкнул пальцами и бросил взгляд на Сучкова. Тот заерзал на стуле и развел руками. Видимо, уже получил выговор за ковбойство. – Это было несанкционированно, и участники уже свое отгребли, – подтвердил он мою догадку, даже не думая отрицать свою причастность. – Кстати, верните волыну. – Что вернуть? – Пистолет, мать вашу! – рыкнул он. – Но… у меня нет пистолета… – промямлила я, подумав, что эту самую волыну, вероятно, прихватил Павел. – Нет, говорите… Значит, он у вашего подельника… Мы словно читали мысли друг друга. Для филолога его речь представляла бы интерес – смесь хорошего словарного запаса с жаргонизмами. – Нет у меня никакого подельника! Никакого заказчика! И ни на кого я не работаю! Все получилось совершенно случайно, Эйфель меня раздери! Послушайте, еще раз расскажу вам, как я нашла детей. Сергей Иванович помолчал, потирая гладко выбритый подбородок, смотрел на меня со своим прищуром, словно буравил насквозь лазером светлых глаз. Потом кивнул. – Рассказывайте. Но не врать! – Зачем мне врать. Я нашла ваших детей ночью в развалинах старого дома, в Мотылево. – Эту байку я уже слышал, – резко перебил он меня. – Это не байка, это правда. Вы можете выслушать, не перебивая? Он мрачно кивнул, снова потирая подбородок. Я рассказала ему почти все, начиная с перепутанной электрички и заканчивая прибытием в город. Не сказала только, где сейчас дети. – А теперь ваша очередь, – заявила я, закончив рассказ. – Моя очередь? – удивился он. – Да, ваша. Вы не сказали пока ни слова правды об этих детях. Как они оказались в Мотылево? Кто похитил их с детской площадки и привез туда? Вася рассказал, что его родителей зовут Сережа и Наташа, и живут они все в Новом городе… И мне почему-то кажется, что вы и тот Сережа не одно и то же лицо… Или я ошибаюсь? Замолчала, не желая подсказывать ему ответы, те, что вертелись у меня на языке. Если он не дурак, то должен поверить моему рассказу и по-человечески объяснить, что случилось и что происходит. Хотя, вероятно, сознание этого типа настолько зашорено, что простые человеческие порывы и поступки находятся вне зоны его понимания. Последнее соображение подтвердилось в следующий миг. – Кто ты есть, девочка, чтоб я перед тобой изъяснялся? – спросил он тоном пахана из малины, мгновенно отбросив предыдущий словесный лоск, словно что-то сломалось в разговоре. – Никто, – сказала я. – Случайный прохожий. «Довыпендриваешься, девочка, сейчас как начнут тебя пытать, чтобы выведать, где дети, и ты сдашь всех. Не выйдет из тебя партизана на допросе, ох, не выйдет». Меня затрясло и, чтобы дрожь была не так заметна, я вцепилась пальцами в сиденье стула. Сучков хмыкнул, убрал в карман сигареты. Павел, где ты, Павел? – Где дети? Куда ты их спрятала? – спросил Сергей Иванович тоном, обещающим только плохое. – Я… я не знаю, где они, – ответила я, стараясь, чтобы голос предательски не дрожал, а он все равно дрожал, подлый предатель. Все мое существо было против того, чтобы этот отец нашел детей. Он выругался, уже не строя из себя менеджера. – Ты очень пожалеешь из-за своего упрямства… – Мой босс… – сказала я, осененная бредовой идеей, – не простит мне предательства. – Кто он? – Я не могу сказать… он забрал и увез куда-то детей. Ждите от него вестей. Кажется, я тронулась умом на почве перенапряжения, умственного и физического. Внезапный звук открывшейся в коридоре двери и знакомые голоса соседей сначала показались слуховой галлюцинацией. Но, нет, это не была галлюцинация. По коридору простучали шаги, потом раздался звук поворота ключа и возглас «Наконец-то дома!». Я вскочила со стула и, каким-то чудом увернувшись от бросившегося ко мне Сучкова, подскочила к двери, распахнула ее и вылетела в коридор. – Кузнецовы! Вы приехали! Никогда в жизни я так не радовалась возвращению соседей, с которыми у меня были хорошие, но вполне равнодушные отношения. Соня и Семен, застряв в дверях, дружно воскликнули: – Привет, Марта! – Неужели соскучилась? – удивленно спросила Соня. – Ну… просто радуюсь вашему возвращению. Можно зайти на минутку? Соседи уставились на меня в некотором изумлении. – Зайди, – неуверенно пригласил Семен. – Может, попозже? Мы ведь только что вошли в квартиру, – сказала Соня. – На минуточку, – пропела я, чувствуя за спиной дыхание бездны в лице Сергея Ивановича и Сучкова. Проскользнула в комнату Кузнецовых через образовавшуюся меж ними брешь. И снова моя обитель осталась на милость противника. – Что-то случилось? – тревожно спросила Соня, когда я плюхнулась на диван и непроизвольно сжала кулаки. – Мне нужен телефон. Можно позвонить? Семен спрашивать не стал, молча протянул мне телефон. В дверь постучали. Я набирала номер, пальцы не попадали по цифрам. – Вызывайте полицию, меня грабят! – заорала я. Кузнецовы ошеломленно замерли. Дверь отворилась, в комнату заглянул Сучков. – Мы вас ждем внизу, Марта Алексеевна… Без шуточек…
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 35
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
пишет: 
Само собой! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
