Деревья, окаймляющие тропу, расступились, открывая поляну, заросшую кустарником и перечеркнутую каменной стеной в рост человека. Тропа подвела к калитке под каменной увитой плющом аркой, над которой, слева и справа устроились фигуры каких-то странных горгулеобразных существ. Джек ловко открыл калитку и пропустил меня, чуть отступив, так мало, что я, проходя не могла не задеть его плечом, почувствовав влажный жар его тела. – Простите, – торопливо пробормотала я. – Ни в коем случае, – ответил он. – Теперь вы сами доберетесь, а я распрощаюсь, дела, знаете ли… Пойдете прямо по тропе, выйдете к дому, прямо к черному ходу. Увидимся… Джек Смит испарился, словно растаял в раскаленном воздухе. А тропа действительно продолжилась, следуя среди кустов боярышника, мимо огорода с аккуратно разбитыми грядами, где пестрели ухоженные ряды салата, весело зеленела густая овощная ботва. Вскоре она плавно перешла в выложенную бурым гравием дорожку, которая вывела к дому, похожему на крепостную стену с башенками по углам. Я пересекла выложенный камнем двор, направляясь к небольшой полуоткрытой двери, из-за которой слышались голоса. – … и скатерти принеси, – говорила кому-то худощавая долговязая женщина в синем платье. Я чуть не толкнула её, так как она стояла у самой двери. – Что угодно? Кто вы? Откуда? – вопросила она, сурово уставившись на меня. – Здравствуйте, – промямлила я. – Мне сказали... меня направили... вам требуется прислуга... – Вот как! Полька? Чешка? Что умеешь делать? Есть рекомендации? – Русская, а рекомендаций у меня никаких нет, но я могу выполнять любую работу. Умею ухаживать за больными, я училась на курсах сестер милосердия. – Вот как! Сестры милосердия нам не требуются. Она окинула меня оценивающим взглядом с головы до ног. Напрасно я упомянула про курсы, ни к чему. – Что-то ты совсем худая, работница... Покажи-ка свои руки. Тонкие какие, ты и ведра не поднимешь. Как же я могу взять тебя в дом, ничего о тебе не зная? – Но мне сказали, что здесь нужна прислуга, – почти прошептала я, глотая сдавившее горло рыдание. – Это кто же вам такое сказал? Я начала сбивчиво объяснять, когда, где и откуда узнала, что в поместье Хорсли требуется прислуга, и рассказывать и своих возможностях, которым вовсе не мешает моя природная субтильность. Правда, субтильность моя была усилена недоеданием и усталостью, но об этом я, разумеется, говорить не стала. К счастью, мне удалось справиться с горлом и рыданием. Женщина выслушала, не перебивая, буравя меня пронзительным взглядом тёмных, почти чёрных глаз. Помолчала, когда я закончила, размышляя. – Ладно, – сказала она наконец. – Прислуга нам в самом деле нужна. Возьму тебя, посмотрим, что из этого получится. Не нужно меня благодарить, – остановила она мой порыв, – ничего пока неизвестно. Пойдешь на кухню, мыть посуду и помогать. За каждую разбитую тарелку – вычет. И не вздумай красть – сразу пойдёшь в тюрьму. Идём, русская. Я двинулась следом за ней в дом. За дверью оказалась лестница, которая вела на верхний этаж. – Меня зовут мисс Баултер, я домоправительница. Тебе повезло, что сразу встретилась со мной. Как твоё имя? – Анна Кузнецова. – Анна Кузнесова, – повторила мисс Баултер с какой-то странной интонацией. Возможно, ей не нравились русские фамилии. – Что значит Кузнесова? – Смит, – ответила я, тотчас вспомнив своего недавнего провожатого – Джека Смита. – Вот как? Пусть и будет Смит, так проще, – заявила мисс Баутер. – Вряд ли ты у нас задержишься. Я покорно промолчала, решив, что вновь уверять в своей готовности работать и делать, что прикажут, будет лишним. Пронзительные черные глаза словно видели меня насквозь. Работа в доме поместья Хорсли началась не слишком успешно. В первый же день я разбила тарелку, выскользнувшую из мыльных рук на каменный пол полутёмной моечной. Гленна, круглолицая веснушчатая рыжая девушка, что трудилась рядом, полоская посуду в чистой воде, охнула, хихикнула и бросилась помогать собирать осколки. – Главное, чтобы Баутер не увидела, она из-за каждой тарелки рычит, будто они её собственные… – зачастила она. – Ох, это от сервиза с лисами, плохо дело… Ладно, не расстраивайся, сейчас припрячем… Гленна сразу понравилась мне, лишь немного раздражая своей болтливостью. Меня поселили к ней в комнатку под крышей на чердаке, куда вела чёрная лестница. Едва спросив моё имя и сообщив своё, она принялась рассказывать про покинутую ею деревню в Шотландии и некого сельского парня, который вчера не явился на свидание, коварно поломав её надежды. Укрыть содеянное мы не успели, мисс Баутер появилась, как чёрт из табакерки, словно подслушивала за дверью. – Лисий сервиз! – вскричала она, глядя на осколки в руках Гленны. Чёрные глаза, казалось, давали дополнительный свет в моечную. – Это я разбила, – быстро сказала я, испугавшись, что обвинения посыплются на Гленну. – Смит…. Быстро же ты осваиваешься! Не успела приступить, как уже бьёшь посуду из любимого сервиза мадам! Недолго же ты здесь останешься! Вычитываю из жалованья. Которое я ещё не заработала. Я молчала, не зная, что сказать в своё оправдание, и мысленно составляла план, что делать дальше, когда меня, нерадивую, уволят, едва приняв на работу, которая была так нужна и вполне устраивала меня. Особенно завтрак и обед в обширной кухне с каменным полом и огромной плитой, за громоздким кухонным столом, где собирались все, кто работал в доме. Не сказать, что меня приняли благожелательно, скорее, с равнодушными насмешками. Но главным было то, что я впервые за последние месяцы наелась досыта, так, что даже заболел живот. Продержаться бы хоть несколько дней, чтобы наесться. Жаль, что невозможно сделать это впрок. Домоправительница ещё что-то твердила в мой адрес, тыкая пальцем, который, казалось, ещё немного и проткнёт мне грудь, а я молчала, стараясь виновато кивать и держать виноватое выражение лица. Не знаю, насколько хорошо это получалось. Наконец она ушла, вызванная басовитым мужчиной, заглянувшим в моечную, напоследок дав мне три дня испытательного срока, за которые, по всей видимости, я должна буду отработать стоимость разбитой тарелки из любимого сервиза хозяйки.
Ну, что сказать?.. Неожиданно... Но чертовски рада, что ты вернулась к этому роману. Пришлось перечитать начало, чтобы вспомнить. Нортумберленд, да. (Кстати, буквально на днях вдруг потянуло - перечитала Гвоздь. С упоением, как чужой, кем-то другим написанный роман. Странные совпадения бывают. ).
Девочку очень жалко, как не раз уже отмечалось. Каково ей придется на чужбине, в прислугах, с явно недружелюбно настроенной к ней работодательницей. Ну, хоть взяли на испытательный срок, уже хлеб. Вся надежда теперь на мистера как-его-там Смита. Однофамильца. Надеюсь, ты не остановишься на этом фрагменте, и не отложишь продолжение еще на **дцать лет.
Хелга Очень славно. Надо сказать, я временами вспоминала это твое "зачало" и сожалела, что ты его не стала развивать. И очень рада, что теперь ты решилась! Начало атмосферное и весьма многобщеающее... Я прям таки прилипла к скамейке в ожидании продолжения.
apropos пишет:
цитата:
Надеюсь, ты не остановишься на этом фрагменте, и не отложишь продолжение еще на **дцать лет
Отправлено: 29.01.24 18:03. Заголовок: Прошло три дня, за к..
Прошло три дня, за которые я неплохо отъелась и не разбила ни одной тарелки, но по вечерам от усталости падала на узкую скрипучую кровать в комнатке под крышей и тотчас засыпала. После полуночи возвращалась Гленна с очередного свидания, будила меня и рассказывала, как оно прошло, к счастью, без интимных подробностей. Я слушала вполуха, время от времени засыпая. Я готова была терпеть ее пылкие рассказы – какая мелочь по сравнению с теплой постелью и предстоящим утром завтраком. За столом на кухне собиралось человек десять-двенадцать, у каждого из которых было своё место, согласно занимаемой должности – об этом я узнала не сразу и на первой же трапезе попала впросак, усевшись на чужой стул. Мисс Баутер хозяйственно восседала во главе стола, слева помещался пожилой долговязый дворецкий, два камердинера, один – благообразный, седой, лет шестидесяти, другой – молодой, и две горничные, с такой же примерно разницей в возрасте. Справа садилась кухарка, а за нею её помощники – две говорливые девицы, бесконечно рассказывающие истории о привидениях и чудовищах, живущих в окрестностях – и молодой прыщеватый парень, объект бесконечных шуток. Остальные, такие же чернорабочие как я, сидели в конце стола. Мне пришлось рассказать о себе, но особого интереса слушатели, к счастью, не проявили – видимо, такие как я, менялись слишком часто и не стоили усилий, чтобы запоминать их имена и истории. Жизнь хозяев поместья являлась столь же популярной темой разговоров за столом, как и истории о привидениях и чудовищах. Хозяев, постоянно проживающих в доме, было трое: старый мистер Энтони Андертон, его жена, мадам Люси, и сын хозяина Себастьян. Все это я узнала, конечно, не сразу – сначала мне было совсем не до того, чтобы выяснять, кто есть кто в этом огромном доме – а дом, действительно был очень велик: три этажа, несколько башен, испещренных лестницами и переходами, построенный так, что хозяева и прислуга никогда бы не встретились, если бы в этом не возникло необходимости. Впрочем, одного из хозяев мне удалось увидеть, к несчастью, в довольно пикантной ситуации. Как-то вечером я спустилась в прачечную, чтобы постирать своё белье, открыла дверь и споткнулась на пороге, увидев возле мойки крупного седого мужчину, стоящего спиной ко мне. Он тискал босоногую женщину, прижав её к краю мойки, резко обернулся на звук, из-за его плеча появился ворох рыжих волос и круглое лицо Гленны… Я ринулась прочь, не закрыв дверь. «Это был старый хозяин, – ответила Гленна на мой немой вопрос, когда мы улеглись спать. – А что делать? Я хочу устроиться, не век же мне мыть посуду и таскать помои». На четвёртый день, ожидаемый со страхом и желанием, чтобы мисс Баутер совсем забыла про меня и испытательный срок, мы столкнулись на лестнице. Я выносила грязные вёдра, а она несла стопку столового белья. Остановилась, глянула на меня, пронзив черным взглядом, произнесла: «А, это ты Смит. Работай» и пошла дальше. Пришлось принять эти слова, как подтверждение, что испытательный срок пройден. Я мыла посуду, полы, работала в прачечной, таскала ведра с водой из кухни в моечную, а пару раз – на второй этаж для чьей-то горячей ванны, вспоминая по пути маленькую несчастную Козетту из мятежных «Отверженных» К концу второй недели мозоли на ладонях уплотнились в камень, ноги и руки обрели мускулатуру, а усталость стала моей сущностью. Я почти не выходила из недр дома, и когда мисс Баутер однажды зашла в моечную и сказала, что назавтра дает мне свободный день, я растерялась, не сразу поверив в такую милость. Гленна объяснила мне, как пройти в деревню, где имелся магазин и лавка аптекаря, хотя эти заведения не слишком интересовали меня, располагающую ничтожным количеством монет. Вместо этого я, надев блузку с вышивкой ришелье, сшитую на заказ в другой жизни, и серую полотняную юбку, водрузив на голову несколько помятую шляпку, решила просто прогуляться по окрестностям, выйти на воздух, а в деревню сходить, если туда выведет путь. Позавтракав и выслушав советы, куда сходить в свободный день – и откуда они только все узнают? – я вышла в залитый солнцем двор. Жара, ничуть не спавшая за эти недели, ударила в лицо горячей рукой. Я прошла через двор к тропе, что недавно привела меня сюда. Вышла через калитку под увитой плющом аркой, подмигнув стражникам-горгульям. Дальше тропа, как я помнила, вела к взорванному буку и стене Адриана, где я встретила голубоглазого Джека Смита, о котором, признаться, частенько думала и даже как-то раз спросила Гленну, не знает ли она такого молодого человека. «Джек Смит?» – переспросила она, закатила глаза к потолку, видимо, перебирая в памяти всех знакомых парней, а затем отрицательно покачала головой. «Нет, что-то не припомню такого, Смит». Возле бука тропа раздваивалась, и я свернула направо в сторону леса, что манил шелестящей прохладой. Тропа, расчерченная живыми тенями, весело вилась меж переплетения кустарников: розовых цветов вейгелы, оранжевых колокольчиков жимолости и прочего незнакомого разноцветья. Никаких привидений и чудовищ. Словно в парке Мордвиновки, где мы снимали дачу каждое лето. Словно, но не так… Шла я довольно долго, ни о чем не думая, отдавшись теням и шорохам леса. Раскидистые кроны все плотнее смыкались в вышине, темнело, тропа медленно, но верно вела в чащу, в её таинственную глубину, и привела к заросшему со всех сторон оврагу, на дне которого струился ручеек. Через овраг был перекинут старый мост из четырех бревен, связанных меж собой толстыми верёвками-канатами. Я ступила на мост, который через несколько шагов закачался подо мной. Остановилась, размышляя идти дальше или вернуться, и вдруг услышала хриплый возглас, прозвучавший откуда-то снизу: «Эй, на мосту, помогите мне!»
Тебя читаю, как Мэри Стюарт. Тяжела жизнь прислуги, что и говорить. Помимо обычных трудностей работы, все еще усугубляется, когда среди хозяев встречаются развратники, охочие до прислуги. Вообще, очень мерзко принуждать зависимых женщин. Что ж там на мосту - точнее, под ним. Масса вариантов, признаться.
Это не подражание. У тебя свой стиль, своя манера письма, просто есть схожесть - в умении создать атмосферу, в описании природы, в объемной дышащей картинке. Очень поэтично. Знаешь, как шепот, робкое дыхание... (с). Очень все чувствуется и слышится, переживается.
Хелга Спасибо! Рада, что ты вернулась к этой работе. Очень интересно, впрочем, как и все, что выходит из-под твоего пера клавиатуры. Анне не позавидуешь, конечно, но она молодец, держится. Ну и жду дальнейшего развития сюжета. Что-то мне подсказывает, что Джек Смит совсем не Смит и даже не Джек
Хелга Красота какая, чую я что жарко не только на улице, но и в перепетиях жития дома. Вот вроде бы и тяжело Анне, но отчаяние не чувствуется, думаю, у нее вполне твердый характер. Все же выдержать все то что было в прошлом не так просто. Но настоящее может преподносить сюрпризы, так что ждем того, кто там на дне оврага
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 30
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
А и вот она!
Очень надеюсь, что продолжение не заставит долго ждать. 
Ужасно рада, что не теряете интерес к моим опусам. 
). 
пишет: 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
