Кстати: клуб "Литературные забавы"

Все утро следующего дня я вспоминала Кристинино «прочитай роман», потому что вчера в дальнейшей суете я так и не спросила его название. Романическое состояние не сразу оставило меня и на работе, когда я, усевшись в свое директорское кресло, начала рассеянно шелкать по кнопкам клавиатуры компьютера, делая по две орфографические ошибки в каждом набранном слове. «Это последствия вчерашних возлияний по поводу встречи с подругой, с далекими навсегда ушедшими детством и юностью и результат переживаний из-за данного Федору согласия на брак», – сурово одернула я себя и вызвала Аню, попросив ее сделать мне кофе.
– Покрепче, пожалуйста, Аня, – добавила я вслед уходящей секретарше.
– Сделаю, Дарья Васильевна, – ответила Аня, как-то удивленно взглянув на меня.
Чему она удивляется? Моему запаренному виду? Я глубоко вздохнула, собралась и исправила неверное впечатление о своей персоне, гаркнув:
– И поживей, Аня! У меня масса дел, и у тебя тоже, кстати!
Кажется, Аня удовлетворенно кивнула и исчезла за дверью, а я, встряхнувшись, погрузилась в трудовую деятельность, которая безошибочно отвлекла меня от ненужных мыслей.

Согласие на брак с Федором неминуемо повлекло за собой посещение загса с подачей заявления, необходимость забить желаемую дату бракосочетания в престижном брачном дворце города и организацию помолвки, на которой настоял Федор, ссылаясь на необходимость этого ритуала в целях взаимного знакомства друзей и родственников. Хотя, аргументы Федора по поводу помолвки были не слишком убедительными, я согласилась, не имея желания спорить с ним. Признаться, я особо и не думала о нашей предстоящей свадьбе, словно это было ординарное малозначительное событие в моей жизни. Федор развернул бурную организационную деятельность, а я не защищалась и не уступала, мечтала быть понятой и молчала, соглашаясь. Я вспоминала слова Кристины о замужестве и браке, но убеждала себя, что это лишь словесная эквилибристика, а брак по расчету есть далеко не худший, если не лучший, вариант, потому что любовь – опасная стезя, глупая игра для юных душ, но не для взрослых женщин, которые заняты своим делом и у которых нет ни времени, ни сил вступать на эту сомнительную тропу и позволять толпе неистовых желаний похищать благие помышленья души или, проще говоря, напрягать себя глупыми помыслами встретить мужика для души.

Помолвку назначили на следующую субботу, Федор сам выбрал ресторан, я поручила Доре разослать приглашения, украшенные изображениями каких-то птиц, несущих в клювах букеты роз, перевитых розовыми лентами.
«Отчего у предсвадебной суеты такой приторно-розовый утомительный привкус?» – вяло думала я, когда в один из этих суетных дней, закончив дела, садилась в свою малютку, собираясь в экспедицию, посвященную поискам подходящего по случаю наряда. Подбирать платье казалось мне сущим наказанием. Кем-кем, но шопоголиком я не была, скорее, шопофобиком. Я предпочла бы накидать абрис жилого многоквартирного дома, чем заниматься поисками и примерками нарядов. Сегодня утром я попросила Кристину сопроводить меня в качестве эксперта, она согласилась, но полчаса назад позвонила и, извинившись, сообщила, что не сможет принять участие в походе, поскольку, по причине болезни основного редакционного репортера, ее отправили со срочной миссией взять эксклюзивное интервью у некой важной персоны. «Журналист – и зеркало и свечка, и балдахин для господина», – выдала Кристина в свое оправдание.

Я сидела в машине, не заводя мотор, размышляя, ехать ли домой или все-таки предпринять попытку купить себе платье. Второй насущной проблемой был вишневый Ниссан, почти приклеившийся к моей крошке Пежо, и я прикидывала, смогу ли выехать со стоянки, не процарапав его лощеный бок. В конце концов я склонилась к слабовольному, но весьма желанному решению отложить шопинг до завтра и уже повернула ключ зажигания, как увидела Риту, которая нарисовалась на выходе из здания, где расположился наш офис, и остановилась, как-то растерянно оглядываясь по сторонам. «Отлично! Попрошу Риту, пусть поможет, а заодно узнаю, как у нее дела, что-то я давно не разговаривала с ней по душам. И, кстати, приглашу на нашу помолвку…», – подумала я, нажала на сигнал, опустила стекло, и помахала ей рукой. Рита сбежала по ступенькам и подошла к машине, стройная, длинноногая, юная, но печальная.
– Здравствуйте, Дарья Вас… Дарья… – сказала она как-то потерянно.
– Рита, ты свободна сейчас или у тебя есть какие-то дела?
Она замялась.
– Ну… я… да, свободна.
– Нет, если ты занята, то так и скажи, я не стану настаивать, – осторожно ответила я.
– Настаивать на чем? – испуганно спросила Рита.
«Неужели я произвожу такое удручающее впечатление на подчиненных?» – в очередной раз подумала я и, открыв дверцу со стороны пассажирского места, продолжила разговор, попытавшись смягчить тон и манеру изложения мыслей.
– Рита, я не так выразилась, точнее, не объяснила. Если ты свободна и в настроении, я хотела бы попросить тебя сесть в машину и поехать со мной. Ты ведь знаешь, я выхожу замуж, а в субботу мы устраиваем помолвку, и мне нужно подобрать платье, срочно, потому что остается два дня. Мне требуется твоя помощь.
Кажется, прозвучало все-таки категорично, но эффективно. Рита согласно закивала, со словами «конечно, конечно, Дарья Вас…», забралась на переднее сиденье и тусклым тоном сказала:
– Да, знаю, поздравляю вас! Конечно, у меня есть время, и я с удовольствием вам… тебе помогу…
– У тебя что-то случилось? – спросила я, вырулив со стоянки с почти ювелирной точностью, не задев липучее авто.
– Нет, все нормально, – ответила Рита и уставилась перед собой, словно впервые увидела разворачивающуюся впереди перспективу проспекта, оживленного потоком летящих по нему автомобилей.
Некоторое время мы ехали молча.
– Хочу заехать в Бушевель на Владимирском, – сказала я. – Возможно, там есть что-то приличное.
– А в каком стиле ты бы хотела? – мрачно спросила Рита.
Нет, определенно, у нее что-то произошло, что-то неприятное. Может, я напрасно потащила девчонку с собой по магазинам? Я озвучила эту мысль и вопросительно воззрилась на свою многоюродную сестру.
– Нет, это наоборот хорошо, просто чудно, что ты попросила меня, а то я не знала, куда податься.
– Значит, все-таки, что-то не так?
– Не так, – вздохнув, согласилась Рита.
Логическим потоком на поверхность вынесло мысль, что печаль Риты связана с пресловутым Романом Петровичем, и я спросила напрямик, отбросив дипломатические инсинуации:
– Ты расстроена из-за Лудовина? Или я ошибаюсь?
Рита вздохнула и коротко бросила:
– Да.
– И что случилось? – спросила я, отчего-то разволновавшись.
– Ну… в общем… в общем, мы больше не встречаемся… – пробурчала Рита, отвернувшись к окну.
– Почему же? – я выруливала на обочину, прикидывая, куда лучше поставить машину.
– Но вы же хотели этого… – заявила Рита.
Я пристроила машину, заглушила мотор, достала ключи.
– Ничего подобного я не хотела, не передергивай, Рита, – странно, но мне вдруг стало весело, словно она сообщила приятную, долгожданную новость. Неужели я способна так радоваться за безопасность своей дальней родственницы? – Я просто хотела предупредить тебя. Ну… и меня очень удивил твой выбор, кажется, в этом нет ничего странного, не так ли?
Рита ничего не ответила, а меня просто распирало от невесть откуда упавшего бабского желания узнать подробности их разлада, но я сдержалась, благо, что мы зашли в магазин и занялись другим бабским делом.
Экспедиция, как ни удивительно, завершилась успешно, и я даже получила удовольствие от выбора платья и примерок. Рита оказалась терпеливой и достаточно принципиальной помощницей, а у меня резко подлетело настроение, так что в третьем или четвертом по счету магазине я с подачи сестры приобрела чудное безбашенное длинное платье золотистого цвета с бретелью через шею и открытой спиной, а затем и золотистые же туфли на шпильке. Весьма довольная своими покупками в порыве благодарности я предложила Рите обмыть приобретения в ближайшей харчевне, на что она без колебаний согласилась.

– И что же дальше? – спросила я, допив вино и поставив бокал на стол. Бокал был уже не первым по счету, голова слегка кружилась, переливы ненавязчивой мелодии и шум голосов в небольшом зале, доносились как бы издалека, а я слушала Риту, которая рассказывала мне о том, как они расстались с Лудовиным.
– Он сказал, что занят, что у него какие-то неотложные дела, и он не может прийти. Мы договорились с ним встретиться… – Рита раскраснелась и разволновалась, она потянулась за бокалом, отпила вина, затем продолжила: – Договорились… а он, он пришел и сказал, что, нам не надо встречаться, что он… не тот человек, что мне нужен, но он… он такой… нежный и умный…
– Гм… нежный и умный! Даже так? – возмутилась я. – И он совершенно прав, тебе нужно держаться от него подальше. Возможно, это ловкий ход, чтобы заставить тебя страдать и бегать за ним. Ведь кто играет, тот всегда возьмет свое и с тех и с этих – не камни женские сердца. Забудь про него, выбрось из головы…
– Я не могу… – ныла Рита. – Я люблю его…Я не хочу его терять!
– Не выдумывай! В такой потере горя мало, теряют больше иногда! Как ты можешь его любить, ведь ты его совершенно не знаешь! Рита, нельзя же быть такой легкомысленной. Отвлекись от этих мыслей! Я займу тебя работой, чтобы тебе было некогда думать об этом твоем Романе! Ты не считай, что я сержусь, я просто беспокоюсь за тебя…
– Ты слишком обо мне заботишься, – ответила Рита. – Давай, лучше поговорим о твоей свадьбе!
– Не слишком… мне надо было пресечь ваши отношения в самом начале! – сказала я, замяв на корню тему моего бракосочетания.
Рита смутилась и замолчала, занявшись десертом, а я, сама не зная почему, вдруг спросила ее:
– Кстати, ты не помнишь, в каком классическом американском романе герой говорит, что замуж надо идти для удовольствия?
Рита удивленно уставилась на меня.
– А при чем тут…?
– Ладно, забудь, неважно, – сказала я.