Ради эксперимента попробую выложить кусочек продолжения - надо же выяснить, остались ли еще читатели у сего многострадального опуса.
Краткое содержание предыдущих серий пересказывать не буду, но в начало текста внесены некоторые изменения, а также подкинуты еще некоторые ружья для впоследствии возможных выстрелов.
Изменения все больше по мелочам - основная канва сюжета сохранена, как и происходящие в начале события. Разве что Натали и Софи так еще и не познакомились с княгиней Лахтиной, между делом упоминается некая мадам Нахрапова - приятельница княгини, а фамилия графини Левской - приятельницы Мими - теперь Райкова (если не ошибаюсь - вечно путаюсь в этих фамилиях).
Конец предыдущего отрывка:
цитата: |
– Он морочит тебе голову! Известный вертопрах! Да и волочится он за тобой назло мне. – Назло?! |
|
– Лахтин не может мне простить, что Мими вышла замуж за меня, а не за него. Хотя лучше бы он сам на ней женился!
Он опять заходил по гостиной, отшвырнув в сторону кресло, попавшееся по дороге.
– Они были увлечены друг другом, но поссорились, и Мими, из желания ему досадить, приняла мое предложение. И почти сразу после свадьбы стала его любовницей. О том знает весь свет. Как и о том, что едва ли хоть одного ее ребенка я могу назвать своим.
Торкунов вновь пнул ни в чем не повинное кресло.
– Представь, каково выглядеть обманутым мужем в глазах общества? Я не смог терпеть ее измены, мы разъехались по обоюдному согласию. Мими не захотела разводиться, верно потому, что Лахтин и не думал жениться на ней. Он смеялся надо мной! И никогда не упускал случая насолить мне, находя в том извращенное удовольствие. Потому и стал волочиться за тобой, каким-то образом догадавшись, что ты нужна мне. А ты нужна мне!
Он остановился и посмотрел на Бов. Она подавленно молчала. Князь не походил на циничного злодея, каким описал его Торкунов. Но что она знала о Лахтине кроме того, что он умен, ироничен, любит сладкое и не является заядлым театралом? С самого начала знакомства с князем она не могла объяснить его к ней внимание, теперь причина этого интереса раскрылась, пусть не самым для нее приятным и лестным образом.
– Зачем вы мне все это рассказываете? – спросила Бов. – И зачем я вам?
– Неужели ты не понимаешь?!
– Зачем я вам? – повторила она. – Я уж не молода, не так хороша, какой была, возможно, раньше. Почему бы вам не обратить свои взоры на молоденьких актрис или кого такие господа выбирают себе в любовницы?
– О, эти актрисы… – Торкунов махнул рукой. – Им нужны только деньги.
– А мне они не нужны?
– Ты не такая…
«Не такая… Да уж, куда удобнее бескорыстная любовь, когда тебя просто любят, ничего не требуя взамен, разве только надеясь на взаимность чувства… да мечтая о прекрасном будущем с любимым…»
Торкунов вдруг опустился перед ней на колени, схватил за руки, прижался лицом к ее ладоням.
– Ты – самое светлое воспоминание моей жизни… Никто более так не любил меня, как ты, никому я не был так нужен и дорог – сам по себе, – бормотал он. – Когда увидел тебя в Москве… Я понял, как прекрасно было то время, время нашей с тобой любви… Хочу вернуть его, хочу вновь быть с тобой! Знаешь, я никогда не забывал тебя, всегда помнил…
Бов в отчаянии закрыла глаза. Нестерпимо хотелось прижаться к нему, забыться в его объятиях, некогда столь желанных. Да и сейчас они не оставляли ее равнодушной. Это было невыносимо…
«Знала же, знала, что мне нельзя встречаться с ним!» - пытаясь сохранить остатки самообладания, не поддаться слабости собственного тела и чувства, вновь зарождающегося в сердце, Бов порывисто вскочила, отпрянула в сторону.
– Вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?
Торкунов не заметил горечи в ее словах.
– А ты разве этого не хочешь? Ты ведь не забыла меня! Бов, мы сможем тайно встречаться. Помнишь, как тем летом…
Она помнила, слишком хорошо помнила все, что было тем летом. И что было потом.
– Нет, – Бов повернулась и направилась к двери.
Он догнал ее, удержал за локоть.
– Погоди!
И попытался вновь обнять, но она оттолкнула его.
– Нет! И не ищите больше встреч со мной – между нами ничего не может быть!
Дернула ручку двери, схватила салоп, стала натягивать его на себя, не попадая с первого раза в рукава. Ей нужно было быстрее уйти отсюда, и не потому, что она боялась каких-либо действий со стороны Торкунова – куда больше она страшилась, что может поддаться собственной мгновенной слабости.
Он стоял в дверях гостиной не двигаясь и не делая попыток помочь ей одеться.
– Бов, – сказал он, – не спеши отвергать меня. Подумай еще, вспомни о нашей любви… И не надейся, что я отступлюсь от тебя… Я знаю, чувствую, что нужен тебе…
Бов молча покачала головой, кое-как натянула на голову шляпку и вышла вон.
Когда она вернулась домой, Барсуковы еще не появились. Это освобождало ее от объяснений, где она была и что делала (слугам она сказала, что гуляла и немного заблудилась, оттого припозднилась), и давало ей возможность в одиночестве хоть как-то привести в порядок растрепанные нервы и мысли. Еще по дороге домой и потом – весь вечер и почти всю ночь – она никак не могла отделаться от растревоженных, вытащенных из глубин памяти воспоминаний о прошлом, думала о нынешней непростой ситуации, в которой сначала невольно оказалась, а затем сама все еще больше запутала по собственной слабости и глупости.
Бов никак не могла согласиться на предложение Торкунова, хотя ей так приятно было оказаться в его объятиях. Объятиях, по которым она тосковала многие годы. Ноющая боль наполнила не только ее душу и сердце, но и тело, вдруг ожившее и возжелавшее той близости с мужчиной, что настойчиво требовала природа, и в чем ему было отказано по положению и образу жизни его хозяйки. Червячок сомнения – правильно ли она поступила, не стоило ли позволить себе получить немножко счастья, нет-нет, да точил ее. Но тайные встречи с любовником казались унизительными, последствия их и вовсе могли обернуться для нее катастрофой. От Торкунова же нельзя было ожидать помощи или поддержки в трудной для нее момент, как и полагаться на его порядочность, поскольку он не был надежным и порядочным человеком – в ее глазах.
Восемь лет назад, он воспользовался ее любовью, наивностью и доверчивостью, а потом исчез, безжалостно бросив Бов на произвол судьбы.
Тем летом Торкунов гостил у соседей, с которыми Барсуковы не общались из-за какой-то давней ссоры. Бов случайно встретила его на прогулке, они познакомились и стали украдкой, тайно ото всех встречаться – он казался ею сильно увлеченным, она же влюбилась в него со всей страстью молодой женщины, до того никогда не любившей, и потеряла не только сердце, но и голову. Он соблазнил ее, и она не противилась, и верила, когда он говорил, что любит и женится на ней, невзирая на ее бедственное положение и отсутствие приданого. Но в один день он не пришел на место их свидания, не появился и на второй, на третий и последующие. Встревоженная Бов окольными путями выведала, что гость соседей внезапно уехал. Решив, что его срочно вызвали на службу, поэтому он не успел предупредить ее об отъезде, она ждала его возвращения, тяжело страдая от разлуки. Но Торкунов так и не вернулся, а Бов вскоре поняла, что носит его ребенка.