Отправлено: 25.03.08 20:22. Заголовок: Продолжение (уже не ..
Продолжение (уже не помню чего ) На следующий день к Докки заехала Алекса. Невестка плакалась, жаловалась на жизнь, на мужа, который спускал все деньги, что попадали в его руки, и оставил собственную дочь без приданого, а жену – без средств. После нее заявился сам Мишель, пытавшийся то угрозами, то просьбами смягчить сестру и заставить ее пересмотреть принятое ею решение. - Только подумай, как общество отнесется к известию, что ты и пальцем не хочешь пошевелить, чтобы помочь родному брату и его семье, - говорил он. - Всего-то делов: погасить срочные векселя и заплатить по счетам… - Все эти годы я помогала вам, - напомнила она. – Но даже дойные коровы рано или поздно перестают давать молоко. - Причем здесь коровы?! – возмутился Мишель. - Притом, что я более не в состоянии вас содержать, - ответила Докки. – Твои непомерные расходы разоряют меня. - Вот глупости! – воскликнул брат. – У тебя весьма доходное поместье, да и ценных бумаг предостаточно. Ты можешь часть их продать… - Не собираюсь этого делать. Дай тебе волю, ты оставишь меня нищей - С твоим-то поместьем и этим особняком, - он с нескрываемой завистью обвел глазами гостиную Докки. – Если ты их заложишь, то у тебя будет куча денег. И ты еще смеешь попрекать мать, которая так удачно выдала тебя замуж! Докки промолчала и вскоре с трудом выпроводила Мишеля из дома, после чего предупредила дворецкого, что ее нет дома ни для кого из родственников в ближайшие и последующие дни. Она лихорадочно готовилась к путешествию за границу, но проволочки с денежными переводами и паспортами откладывали ее отъезд. - Мы поедем пока в Швецию, - говорила она Афанасьичу. – Я бы предпочла жить в Англии, но туда слишком далеко и опасно добираться. Поселимся где-нибудь поблизости от Стокгольма - в достаточно уединенном месте, чтобы не встретить знакомых, но при необходимости можно было быстро связаться с поверенными или найти хорошего врача. Афанасьич был согласен и на Англию, и на Швецию, и на любую другую страну, с беспокойством наблюдая, как его барыня тает на глазах. - Опять ничего не покушали, - ворчал он и подсовывал ей настойки из трав – для сна и аппетита, которые только и помогали Докки хоть как-то себя поддерживать. Ее снедали мысли о нарочито брошенном матерью - «Дотти», и она не находила покоя, пытаясь понять, каким образом это имя стало известно ее родственникам. Она не могла поверить, что Палевский заключал на нее пари и обсуждал ночь, проведенную с ней, со своими приятелями. «Этого не может быть, - думала Докки. – Все, что я слышала о нем, говорило о его благородстве. Даже когда он расставался со своими любовницами, то не делал эти истории достоянием света. Мужчины, которые бесчестно поступали с женщинами, - во всяком случае, своего круга, - известны, и их имена у всех на слуху. Но среди них никогда не упоминался Палевский. Катрин Кедрина и княгиня Думская с большим уважением отзывались о нем, и я склонна доверять их мнению. Но откуда мать знает, что он называл меня Дотти?!» Бывая в обществе, Докки пыталась понять, что знают знакомые о ее связи с Палевским, но, как внимательно она за ними ни наблюдала, не замечала ни насмешливых или осуждающих взглядов, не слышала перешептываний или пересудов. Создавалось впечатление, что об этой «Дотти» знает только ее мать и… кто еще? Ни Ольга, ни ее бабушка не упоминали об этих слухах, а кто-кто, но княгиня Думская всегда была в курсе всех сплетен, гулявших в свете. Катрин Кедрина, чей муж дружил с Палевским и уж наверняка должен был знать обо всех этих разговорах, также ни разу не намекнула, что проведенная Докки ночь с Палевским стала достоянием гласности. Хотя как-то при очередной встрече, когда они оказались наедине, Катрин лукаво улыбнулась и тихо ей сообщила: - Говорят, вы встретились с Палевским у Двины, и он сопровождал вас до переправы. Докки встрепенулась, а Катрин, посмеиваясь, продолжала: - Вы ехали с ним на глазах всего корпуса – да, да, не отрицайте, - мне все известно! Дивизию моего мужа перевели в подчинение Палевскому, чему я очень рада, поскольку граф один из немногих разумных командиров в нашей армии. Среди офицеров там бродят легенды о появлении во время марша к Дриссе некоей баронессы, которой сам Че-Пе уделял немалое внимание. Так он простил вам исчезновение из Вильны? И, не дожидаясь ответа смущенной Докки, сказала: - Он спрашивал тогда о вас – когда вы так неожиданно уехали. Но мне нечего было ему сказать, кроме того, что вы умчались в какое-то свое поместье, хотя подозревала, что вас вынудили к отъезду родственницы вместе с мадам Жадовой. Катрин вскользь упомянула об их общих знакомых в Вильне, ни разу не назвала Сербиных, - самой Докки было неловко спрашивать о них, - и заговорила о войне и сражениях, в которых принимал участие ее муж. - Ужасно волнуюсь, как он там, - призналась она. – Все ожидали, что под Смоленском будет большое сражение, но русские армии вновь отступили, а Бонапарте в отместку разнес город артиллерией. Григорий пишет, что силы по-прежнему неравны, хотя и объединены с войском Багратиона. Муж идет в арьергарде с Палевским и бои они ведут изнуряющие. Он описал мне одно сражение, когда их корпус, насчитывающий менее десяти тысяч, с небывалым упорством и ожесточением дрался с превосходящим раз в шесть противником и на месте сдерживал целый день самого Бонапарте. Это, конечно, заслуга Палевского – лишь он умеет так организовать бой и железной волей вести солдат, которые только счастливы сражаться под началом такого командира. Теперь Кутузов с армией отходит к Москве, и все надеются, что сражение армий, наконец, произойдет…
И сражение произошло - в конце августа. Сначала пришли известия о боях под Можайском, где сошлись две армии – русская и французская. Потом стало известно, что бой длился несколько дней, и количество погибших и раненых с той и другой стороны исчислялось десятками тысяч. Эти волнительные дни Докки проводила с Ольгой и Катрин Кедриной, которые, не скрываясь, ужасно волновались: одна за своего мужа, другая – за барона Швайгена, который к тому времени уехал из Петербурга и по всем прикидкам должен был поспеть в армию как раз этому генеральному сражению. - Места себе не нахожу, - говорила Ольга, сидя в гостиной у Докки. – Один раз я уже получала извещение о гибели мужа… Мне кажется, теперь если и с бароном что-то случится, я этого просто не переживу... Когда распространились слухи о битве у Бородино, то Ольга неожиданно призналась подруге, что сильно увлечена Швайгеном. Она вовсе не была уверена, что он испытывает к ней ответную склонность, но перед его отъездом они часто встречались и проводили вместе много времени. - Знаю, что в Вильне он ухаживал за вами, - сказала тогда Ольга. – Я никогда не посмела даже посмотреть на него, если б не была уверена, что вы равнодушны к нему. Он намекал мне, что вы не ответили на его чувства… - Вы можете быть спокойны в этом отношении, - заверила ее Докки. – Я всегда относилась к Александру Карловичу с симпатией, но исключительно дружеской. Да и он, уверена, не питал ко мне более возвышенные чувства, нежели обычное расположение. Просто нам всегда было приятно находиться в обществе друг друга. - За годы моего вдовства он – первый мужчина, который затронул мое сердце, - прошептала Ольга. - И если сейчас с ним что-то произойдет… Докки лишь ласково похлопала ее по руке, понимая, что слова сочувствия сейчас мало значат. Погибших было очень много, и с каждым днем число их увеличивалось. Она сама была истерзана переживаниями за Палевского. Все прежние страхи и волнения – по поводу его отношения к ней, - отошли далеко на задний план. Теперь она могла думать только о том, что с ним, и надеяться, что он жив и здоров. Докки немного даже завидовала Ольге, нашедшей в себе силы открыто признаться в своей любви к Швайгену, - сама она не рискнула рассказать о собственном кратковременном романе с Палевским и своих чувствах к нему. Тогда ее отъезд за границу и впоследствии появление у нее воспитанника будет слишком легко увязать с графом, а она никак не могла такому позволить случиться. - Госпожа Кедрина, - доложил дворецкий, и в гостиную стремительно вошла бледная Катрин. - Григорий ранен, - сообщила она встревоженным приятельницам и изнеможенно опустилась в кресло. – Мне передали из Главного штаба. - Как он ранен? – спросила Докки, пораженная страшной новостью. - Не знаю, - простонала Катрин. – Ничего не знаю. Несколько генералов убито, около десяти – ранены. В их числе - мой муж и Палевский. У Докки потемнело в глазах.
aproposapropos *подпрыгивает, танцует менуэт вокруг компьютерного стульчика* Наконец-то! Как же мы заждались продолжения! apropos пишет:
цитата:
Для меня тоже было бы предпочтительнее все писать сразу набело, и потом к тексту уже не возвращаться. Но, увы, не получается
не слушай, не слушай, что я говорю!!! пиши как тебе проще, но - почаще, пожалуйста! а то ведь отсутствие Водоворота для нас почти непереносимое расстройство! Какое волнительное продолжение! началось то как спокойно - Мишеля - к черту, и нЕчего!.. А потом... Я не успела оценить даже разговор Ольги и Докки о Швайгене, не успела понадеяться, что хорошая и разумная подруга нашей девочки, может быть, тоже обретет счастье, что всегда приятно осознавать, если персонаж вызывает искреннюю симпатию, пусть даже второстепенный, как... apropos пишет:
цитата:
Не знаю, - простонала Катрин. – Ничего не знаю. Несколько генералов убито, около десяти – ранены. В их числе - мой муж и Палевский. У Докки потемнело в глазах.
ой, у меня тоже потемнело! И дышать сложно, и голова закружилась, и тахикардия... apropos , золотко ты наше, спасибо! но! не тяни с продолжением! Нам нужно знать...
Цапля Вот, стоило написать продолжение хотя бы ради такого эмоционального и признательного отклика! Цапля пишет:
цитата:
хорошая и разумная подруга нашей девочки, может быть, тоже обретет счастье
Ну да, мне хотелось бы этого, честно говоря. Конечно, Швайген выглядит несколько странно - то чуть не делал предложение Докки (хотя мы так и не знаем, что за предложение он несколько раз пытался ей сделать), а потом вдруг переключился на Ольгу. Но я подумала, что пока Швайген обретался в Петербурге (до приезда Докки), то мог найти общий язык с Ольгой. Потом по инерции подъехал к нашей героине, но не случилось. И он - чем волочиться за дамой, которая явно не отвечает ему взаимностью, - переключился на Ольгу, явно им увлеченную. Потом он уехал, а она теперь за него переживает. Цапля пишет:
цитата:
дышать сложно, и голова закружилась, и тахикардия...
Ну вот: вместо удовольствия - сплошные переживания и осложнения со здоровьем... (в следующий раз буду писать иронический ЛР , чтобы читатели так не переживали)
Конечно, Швайген выглядит несколько странно - то чуть не делал предложение Докки (хотя мы так и не знаем, что за предложение он несколько раз пытался ей сделать), а потом вдруг переключился на Ольгу.
Может, Швайген просто рационалист, и не склонен вздыхать по объекту, давшему ему отставку. Опять же, явный интерес женщины может пробудить ответный интерес в мужчине - этому есть литературные примеры К тому же Ольга еще молода, и в лучшую сторону, определенно, отличается от пустоголовых девиц - претенденток на внимание полковника. И, кстати, да! - мы то полковника жалеем, сочувствуем, а что за предложение он собирался делать... вполне возможно, что наиболее вероятное, вовсе не матримониальное *молчу, не буду порочить честь мужчины, он мне симпатичен, вообще-то* apropos пишет:
цитата:
Ну вот: вместо удовольствия - сплошные переживания и осложнения со здоровьем...
Дорогой автор, не лукавь - именно этого ты и добивалась! чтобы дрогнули трепетные девичьи сердца, читательницы ахнули и начали молить о продолжении, иначе...фсе... Это ладно я одна пока, подтянется штабель, будет сплошной хор из ахов и охов. Наслаждайся нашим восхищением.
Кстати, более рационально - Докки немножко задумалась о странной осведомленности маман, как я втайне надеялась Времени мало... Ох, как же ей уезжать?!
рационалист, и не склонен вздыхать по объекту, давшему ему отставку
Кто его немецкую душу разберет - Как говорил Афанасьич -
цитата:
Немцы – все одно – не про нас. Душа у их - для нашего человека – потемки
Думаю, все же Швайген был склонен сделать Докки достойное предложение - в смысле руки и сердца. Но она явно к нему равнодушна, а тут ее подруга - такая милая, умная, интересная, да еще и явно им увлечена. Для самолюбия, да еще задетого отказом одной дамы, - это прямо бальзам. Он вполне мог и увлечься Ольгой. Цапля пишет:
цитата:
Наслаждайся нашим восхищением
Наслаждаюсь. Цапля пишет:
цитата:
Докки немножко задумалась о странной осведомленности маман,
Задумалась-то задумалась, но трудно ей разобраться, да еще тут события всякие нагрянули.
Цапля
avis rara
Сообщение: 6540
Отправлено: 25.03.08 21:18. Заголовок: apropos пишет: но т..
apropos пишет:
цитата:
но трудно ей разобраться, да еще тут события всякие нагрянули.
Вот то-то и оно! Представляешь, как нам сейчас, вместе с Докки?
Ну, не весело. Вон, ранили его... И поплакаться - не поплачешься.
Цапля
avis rara
Сообщение: 6542
Отправлено: 25.03.08 21:25. Заголовок: apropos пишет: И по..
apropos пишет:
цитата:
И поплакаться - не поплачешься.
Ладно, хоть нам это доступно переживаю страшно, и надеюсь, тайно - может, они успеют свидеться? Может, она не сможет сдержаться и поедет к нему... может... а может, и вовсе нет... тысяча предположений.... Ох, apropos ! Талант писательский и талант интриганки - страшная смесь.
подтянется штабель, будет сплошной хор из ахов и охов.
Частично подтянулся. Ах! Ох! Ах! Ох! apropos apropos пишет:
цитата:
стоило написать продолжение хотя бы ради такого эмоционального и признательного отклика!
Ты же понимаешь, что к этому отклику готовы присоединиться по крайней мере ещё несколько таких же эмоциональных и признательных трепетных штабельных сердец! Если у Ольги со Швайгеном получится - будет здорово! Потому что ему абсолютно не стоили зацикливаться на Докки, если он понял, что с этой стороны ему ничего не светит. А тут - замечательная, умная женщина, проявляющая к нему интерес. Короче, флаг им в руки! Мишеля - правильно, куда подальше! Ну и конец кусочка... Тут можно и сочувствовать героине из-за невозможности излить душу, и переживать за Него, родимого, (надеюсь, рана не серьёзная?), и, конечно, строить очередную кучу догадок: как же она теперь за границу поедет, не узнав, где он, что, как, ведь не сможет теперь поехать, а ехать надо...
apropos Спасибо, наконец-то продолжение! Ой, и у меня ёкнуло... сердце, и в жар и в холод бросило, хоть и знаю, что жив он, Птиц, а все равно волнительно... Швайген вполне логично поступает, мужчина же, молодой, не получилось с одной на другую переключился
Цапля
avis rara
Сообщение: 6545
Отправлено: 25.03.08 21:49. Заголовок: Леона , ты меня пони..
Леона , ты меня понимаешь! Видишь, сколько сразу догадок и надежд! И Он, ранетый, бледный, со сверкающим взглядом... лежит где-нибудь, переживает, почему любимая не отвечает на его послание... Она, в своем петербургском особняке, тихо плачет в подушку, не имея возможности даже узнать о Нем, расспросить поподробнее, поплакать подруге, как та плачет о Швайгене... Воображение пустилось вскачь, остается мне его ловить, чтобы не унеслось в заоблачные дали...
А вот сейчас он как появится где-нибудь в близлежащем госпитале, так сможет ли она уехать?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 4257
Настроение: неужели появилось солнце?
Фото:
Отправлено: 25.03.08 22:02. Заголовок: Дамы, ну вы даете! :..
Дамы, ну вы даете! Сейчас от ваших излияний расперживалась еще больше, представила Поля с интересной бледностию на лице и Докки с порезанным бриллиантами сердцем. Ах!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 158
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
) 
apropos 
, чтобы читатели так не переживали)
как здорово! 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
