Кстати: клуб "Литературные забавы"

Продолжение и....

На экране мелькали финальные титры. Поезд, мерно лязгая колесами, прошел уже половину пути, а Саша все медлил, потягивая вторую чашку кофе, обмениваясь с барменом впечатлениями о триумфальном участии российской сборной в европейском футбольном чемпионате, мыслями возвращаясь к попутчице. Странное это было ощущение – ему хотелось вернуться на место, завести пустой, ничего не значащий разговор, просто сидеть и слушать немножко хрипловатый, иронический тембр ее голоса, ловить на себе странно притягивающий серый взгляд, что-то говорить, вызвать к себе ответный интерес… «Зачем это тебе? - отвечал он своему желанию, – ты без пяти минут жених потрясающей девушки Ляли, которая устраивает тебя по всем параметрам, и незачем бросаться в сторону ничем не примечательных, да еще и явно недовольных тобой девиц...» Однако организм, пострадавший после бурных вчерашних возлияний, голоса рассудка не слышал, и Саша, поблагодарив бармена, кивнул и вышел из бара, непроизвольно вытянув шею и пытаясь поймать взгляд сидящей лицом к двери девушки.

Оказывается, она спала, смешно уткнувшись лбом в его кресло, уронив руки на колени – он специально остановил взгляд на тонких пальцах, отметив отсутствие обручального кольца – как, впрочем, и отсутствие вообще каких-либо колец. «Это ровно ничего не значит, между прочим», - едко возмутился внутренний голос. На ее запястье висел искусно сделанный серебряный браслет, неплотно охватывая руку, между нижним краем черного топа и ремнем джинсов виднелась узкая полоска незагорелой кожи, и ворчавшее внутри иррациональное ожило, забеспокоилось, подергивая затылок мятным холодком. Александр чертыхнулся про себя, негромко кашлянул, и она немедленно, будто и не спала, открыла глаза и с любопытством посмотрела на него.

- Разрешите?.. Я пройду? – подчеркнуто-вежливо произнес он, рассматривая ее в упор , и с явным удовольствием отмечая ее тщательно скрываемое смущение. Он занял свое место, устроился поудобнее, испытывая удивительный эмоциональный подъем и кожей чувствуя ее взгляд украдкой. Помедлив, он посмотрел на нее, поймал - она легко улыбнулась в ответ на его улыбку, и так же иронично спросила:
- Вам лучше?
- Гораздо. – Он с удовольствием подхватил брошенный ему мячик. – Мы с другом вчера немного…
- Я поняла. В баре подлечились, - она снова улыбнулась.
- Ну да, - ответил он, обезоруживающе ухмыльнувшись, - поговорили с барменом о футболе, о жизни – полегчало. Кстати… Меня зовут Александр.
- Даша. Ой, о футболе и я могла бы, - весело сказала девушка, привычным жестом забрасывая непослушную русую прядку за ухо – он снова почувствовал легкий укол в позвоночник. – Я болела… Наши – молодцы, так неожиданно…

Она говорила увлеченно, задорно, не жеманясь и не пытаясь ему понравиться – он это чувствовал всегда, его это веселило – смешные женские попытки произвести впечатление своими особыми знаниями мужских игрушек. Он отвечал, спрашивал, слегка подшучивал – она цеплялась за его слова, подхватывала нить разговора, и это было так здорово – Саша поймал себя на мысли, что разговор ему становится интересен сам по себе, вне зависимости от той степени особой, женской привлекательности, не показной и вычурной, а удивительно нежной и гармонично строгой, которой, безусловно, обладала Даша. Они давно уже прошли футбольную тему, продолжили разговор обсуждением новинок кино, смеясь, обнаружили совпадение вкусов, дружно раскритиковали новую книгу Людмилы Улицкой за тотальную безысходность, и Саша понял не сразу, что поезд отправляется уже с последней перед конечной станции, и осталось им всего лишь полчаса пути вместе. Это осознание реальности неприятно ударило легким молоточком в висок. Он вдруг – ясно и оглушающе - понял, что ему не хочется расставаться с этой девушкой. Просто – не хочется, без объяснений случившегося. Поняв это, он мгновенно помрачнел, и, ответив невпопад, встретился с ней взглядом, помрачнел еще больше, спросил:
- Даша, вы куда едете?
- Домой, - ответила она настороженно. – Я из командировки возвращаюсь. А … вы?
- Я?.. – он покрутил головой, - в ... гости.
« Ах, даже так!?» - пропел противный внутренний голос. Он досадливо от голоса отмахнулся, но, решившись, с нажимом произнес:
- Вообще… я к невесте ехал.
- Да?.. – протянула она без выражения. – когда свадьба?
- Я ехал предложение делать, - честно ответил он. – Но… я не знаю… Даша… может, я с ума сошел… разрешите, я оставлю вам свой номер телефона…Или… оставьте свой. Может быть, еще не поздно что-то изменить. Просто я не хочу… не могу вот так, сейчас, с вами попрощаться… Мне кажется…
- Не стоит, - так же, без выражения произнесла она. – вы здесь ни при чем. Просто… я увлеклась немного.
Последние десять минут они ехали молча, в тягучей, как кисель, тишине, разбавляемой перестуком колес. Он порывался что-то сказать еще, наткнулся на изменившийся ее взгляд – и стал молча собирать вещи, стараясь не коснуться ее случайно локтем – казалось, что если они прикоснутся друг к другу, наэлектризованная и вязкая атмосфера, сгустившая над ними – заискрит, ударит током. Поезд остановился. Он вышел на перрон первым – она замешкалась, дергая молнию аквамариновой курточки, упрямо глядя в пол и избегая его глаз.

***
Он понравился Даше сразу – как только она вошла в вагон, и уткнулась в его спину – он стоял, копошась в спортивной сумке, не обращая внимания на подошедшую сзади Дашу. Вот так, просто – спина понравилась, крепкий затылок, красиво постриженные темно-русые волосы. Когда он обернулся, она почувствовала едва уловимый запах вчерашней вечеринки , увидела красиво очерченный рот, загорелое лицо, глаза – светлые, необычного серо-зеленого оттенка, но потухшие и больные - и, невольно смутившись, приняла недовольно-неприступный вид. Вероятно, это его расстроило – он демонстративно уселся в кресло и засопел, игнорируя Дашино присутствие. Затем зашевелился, и Даша, руководствуясь обычной женской жалостью, участливо спросила его – может, хотите выйти?
Он недовольно – она, казалось, услышала его мысленное ворчание – пробурчал что-то про бар, вышел, зацепив ее ногой, извинился, и исчез за дверью.

Не было его долго – злясь на себя и восклицая в душе – ты чего это вдруг, матушка?! – Даша пыталась смотреть фильм, а когда, наконец, попытки прекратила – обнаружила себя спящей в кресле , а попутчик стоял , рассматривая ее в упор – в его блестящем взгляде было иное, отличное от утреннего потухшего боления. Она улыбнулась, силясь отогнать напряженную скованность и что-то еще… вызываемые его откровенным разглядыванием, заговорила – он ответил, с удовольствием, словно ждал именно этого разговора ни о чем, дорожной трепотни, и она невольно увлеклась, зацепилась, расслабилась.

Но перед прибытием Даша почувствовала, что что-то изменилось – он напряженно смотрел на нее, словно решаясь , и , очнувшись, поняла, что это что-то мягкой и цепкой лапой охватывает ее, затягивает – и , сопротивляясь этому опасному и непознанному она замкнулась, замолчала, привычно ощущая наваливающуюся на плечи обыденность. Все. Приехали.
Выходя из вагона, Даша попыталась найти Антона – он, вероятно, пошел к другому концу поезда – а Александр, стоя внизу – протянул ей руку, и она, машинально опершись о нее, сползла со ступенек, и очутилась рядом с ним – совсем рядом, чувствуя запах коньяка, аромат горьковатого парфюма и разглядывая пульсирующую на виске жилку. Он помолчал, не отпуская ее руку, и произнес тихо и быстро:
- Даша, запомните мой номер – четыре девятки, восемь-два-семь. Пожалуйста. Позвоните! Может быть, мы встретимся снова…
Она потрясла головой, выкарабкиваясь из наваждения, выдернула руку и быстро пошла вдоль перрона, выискивая в толпе встречающих Антона. Он стоял напротив вокзала – увидев его, она вдохнула глубже, помахала – он заметил , подбежал, ухватив сумку одной рукой, и прижимая к себе другой:
- Здравствуй, Дашутка. Соскучился – жуть.
- Привет, - Даша внимательно рассматривала его привычное, круглое, домашнее лицо, словно пытаясь обрести уверенность, фундамент, пошатнувшийся в одночасье. – Я тоже соскучилась.
- Как доехала?
- Нормально.
- Чудесно, - Антон рассмеялся, не выпуская ее из объятий, и направился в сторону автостоянки, - ты, кстати, кольцо обручальное забыла на полочке в ванной.
- Я потом вспомнила , - рассеянно ответила Даша, мучительно чувствуя на левом запястье обжигающий след от прикосновения руки Александра. Она даже покосилась украдкой на эту руку, словно опасаясь увидеть там метку какую-то особую – но там ничего, естественно , не было. И тем не менее, она была уверена, что след остался – настолько ощутимым было это покалывание, уверена, что Он смотрит сейчас на нее, она чувствовала это спиной, затылком, ощущая легкий мятный холодок и ползание мурашек между лопатками.
_... а твой образцовый муж пропылесосил квартиру, приготовил мясо по-французски, и даже сбегал в «Строймир», присмотрел обои для новой кухни, - улыбаясь, вещал Антон…

***

Ее встретил невысокий полноватый блондин - Саша наблюдал, как он шумно чмокнул ее в щеку, перехватил сумку, и , обняв по-хозяйски, повел по дорожке , ведущей на автостоянку.
Тут же налетела Лялечка, с визгом бросилась Саше на шею, зазвенела музыкально о том, что «кошмарно скучала», и почему он вчера не позвонил, почему от него коньяком пахнет – мама не одобрит… Он вполуха слушал ее сопрано, мельком уловив неуверенные нотки – а вдруг передумал? и мучительно морщась от вернувшейся головной боли, упорно смотрел на стройную Дашину спину. Лялечка потянула его к машине, не переставая петь о том, что они готовились встречать его со вчерашнего вечера, и мама накрыла великолепный стол, и обед уже ждет, а он, словно не желая просыпаться, упорно гипнотизировал затылок с русыми локонами, словно заклинание, повторяя про себя: «Если она обернется… если она обернется…»
Дальше мысль вязла и додумываться не хотела. Но он вдруг поверил, что будет все так, как он задумал, вот только если она…
Она не обернулась.

F i n