Отправлено: 15.07.09 21:35. Заголовок: Королева снега и льда (фэнтези) lerra
Рабочее название: "Королева снега и льда" Жанр: фэнтези Автор: Валерия
Примечание: Идея этой книги появилась очень давно, но образам не всегда легко перекидываться в слова. Буду рада любым отзывам, и, надеюсь, они подтолкнут моего ленивого Муза в верном направлении.
Одиночество и холод. Это было все, что осталось Селин от прошлого. Хотя ее память еще хранила картины прежней жизни, воспоминания постепенно теряли яркость и силу. Теперь это были лишь застывшие образы, словно узоры на дне озера, промерзшего насквозь....
Да, все, что ей осталось – это одиночество, холод и вечный сумеречный свет в мире, где не было ни настоящего солнца, ни истинной ночи.
Над ее дворцом царил темный фиолет неба, вокруг расстилалась бледная голубизна снегов. И саму Селин время сделало истинной королевой этого нового мира; отбелило кожу, сравняв со свежевыпавшим снегом, подарило глазам прозрачность речного льда и проморозило душу нестерпимым холодом.
Давным-давно в смертном теле Селин билось горячее сердце, разгоняя кровь, на щеках цвел румянец, а губы были подобны лепесткам роз.
Теперь в ней не осталось ни капли тепла.
Единственным, что имело для Селин значение, было одно слово – вечность. Она читала его в рисунках медленно меняющихся созвездий, в пляске снежных бурь, слышала в завываниях ветра, полярным волком рыскающего по ее дворцу.
Красивый пролог! Жду продолжения и чтоб Муз не ленился!
Хелга, спасибо . Выкладываю первую главу, очень хотелось бы услышать, какие будут впечатления.
Глава 1.
По лесу быстро шла, иногда сбиваясь на бег, девочка лет семи, в добротной теплой одежде, вот только шапочка потерялась где-то по дороге, да и шарф одним концом уже волочился по земле. Румяное от природы личико пылало ярче цветков мака, ладони судорожно сжимались в кулачки.
Несколько раз малышка запиналась и однажды проехалась носом по влажной осенней листве, однако все так же спешила вперед. Иногда девочка оглядывалась, и, хотя за спиной было тихо, лишь ускоряла шаг….
… Цель была так близка, так маняща. В детском разуме не хватало слов, чтобы ее описать, ребенок просто знал, что нужно идти, знал, куда….
Упав в очередной раз, Ари, как звали девочку, встала не сразу. Несколько мгновений удивленно смотрела на размазанный по коленке и ладошке фиолетовый гриб, на котором она так неудачно поскользнулась. Кожу на руке сразу закололо – лерийский гриб, большая редкость в этих широтах, был еще и ядовит. И смертелен – если съесть его в сыром виде. Но и в наружном применении – ничего приятного.
Девочка тщательно вытерла покрасневшую ладонь о листву. Потом села, морщась от боли в сильно ушибленной коленке, подумала, не зареветь ли. Но утешители не торопились на помощь, так что и слезы не появились. Зато неожиданно захотелось есть, да так сильно, что даже желание бежать вперед отодвинулось.
Ребенок шмыгнул носом. Останавливаться сейчас казалось обидно. С другой стороны, в животе протестующе урчало. Раздумывая, девочка подняла голову вверх, и в глаза блеснул золотой шпиль, отразившийся в лучах заходящего солнца…. Так близко….
Со стороны могло показаться смешным вернувшееся на лицо ребенка упрямое выражение. Но сама девочка была настроена очень серьезно….
Лес был тих и светел, воздух так прозрачен, как бывает только осенью, пахло недавним дождем, прелой листвой и, совсем немного, мирной и кимаиром, дорогими сладкими ароматами, завозимыми в страну с востока. Названные вслух, чужеземные слова ничего не сказали бы ей, но запах казался дразнящим и очень знакомым, манящим.
Постепенно темнело. Хотя ночь в эти северные края приходила неторопливо, растягивая собственное появление на часы, но сумрак уже густел, становился сиреневым.
Совсем по-взрослому вздохнув, девочка прислонилась к ближайшему стволу. Ей нужно было идти дальше, но ноги подкашивались, да и к полнодневному посту она не привыкла.
Соседние кусты зашевелились, и вперед просунулась длинная собачья морда. Девочка присмотрелась повнимательней и радостно рассмеялась:
- Волчок! – позвала она, - иди ко мне, Волчок!
Этот пес появился в их деревне около года назад, прибрел откуда-то, да так и остался. Прибился к пастуху, с удовольствием участвовал в управлении стадом, а также, с самой первой встречи, выказал необыкновенную привязанность к маленькой девочке, непременно желавшей погладить его жесткую шерсть и несколько раз дернуть совсем волчьи уши. Нрав у пса оказался на удивление добродушным для такого огромного зверя.
Волчок вышел вперед, ткнулся носом девочке в бок и пару раз махнул хвостом. Ари радостно обхватила руками его мощную шею, почти повиснув на звере.
- Хороший Волчок, хороший! – ее личико полностью спряталось в густой шерсти, так что голос звучал приглушенно.
- Ты пришел за мной, Волчок? – спросила она, отстраняясь и глядя псу в умные глаза, - хочешь отвести меня домой?
Пес встряхнулся и решительно направился в лес. В сторону, противоположную деревне.
Девочка растеряно моргнула, потом спохватилась и побежала следом:
- Волчок, ты куда? Подожди, пойдем вместе!
Усталость и голод забылись, Ари торопилась по темнеющему лесу следом за своим лохматым другом, хрустя ветками и спотыкаясь там, где пес скользил бесшумно. И, сама не заметив как, оказалась на краю поляны.
Замерла, с некоторым испугом оглядываясь по сторонам. Деревья вокруг высились черными великанами, лишенными листвы, тянули к темнеющему небу костлявые руки-ветви. Наверху, в кронах, развлекался ветер, сгибая искореженные стволы, заставляя их жалобно стонать.
Западную половину неба уже затянула непроглядная ночь…, хотя нет, это шла сплошной полосой туча. Вот небо прорезала первая, крохотная на расстоянии, молния. С перерывом громыхнул почти неслышимый гром….
Мокрый нос ткнулся ей в щеку, потом зубы осторожно сжались на рукаве и потащили за собой. Ари, растерянно оглядываясь по сторонам, шагнула следом. Зов совсем прекратился, и девочка уже не понимала, зачем забрела так далеко от дома.
Поляна казалась пуста, но стоило им сделать первые шаги по желтеющей траве – и словно полоса тумана прошла перед глазами. Рассеялась – и все стало иначе. И Ари, запрокинув голову, неотрывно смотрела на золотой шпиль из своих снов, венчающий каменную башню, пока пес вновь не подтолкнул ее вперед.
- Где мы, Волчок? – спросила она слегка дрожащим голосом. Пес не ответил, только еще раз мягко ткнулся мордой ей в бок.
Девочка пошла вперед, но медленно. Камень башни в тех местах, где его не покрывал вьюн, казался невероятно старым, внизу цвел зеленым мох. Сама башня была очень высокая и круглая, как в детских сказках про похищенных принцесс, ждущих своих принцев. Только вот окон, из которых несчастные красавицы высматривают спасителей, не было.
- Что теперь, Волчок? – спросила Ари шепотом.
Пес отошел от нее и начал по окружности обходить башню, пока не остановился перед небольшой выбоиной в самом низу стены. Кто-то изрядно раскрошил здесь каменную кладку, проделав небольшой ход. Но выглядел последний, изрядно припорошенный прелой листвой и иным лесным сором, отнюдь не гостеприимно.
- Я туда не полезу! – забывшись, громко возмутилась Ари, и тут же испуганно зажала себе рот ладонями. Говорить в этом месте вслух казалось кощунством. Пес обернулся, одарил ее почти по-человечески насмешливым взглядом и начал забираться внутрь.
- Волчок, постой! – окликнула его девочка жалобно, но тот в ответ лишь махнул хвостом. Тем временем уже начал покрапывать редкий дождь – чернильная туча подходила все ближе. Ари поежилась: попасть под осенний дождь – то еще удовольствие. Это не теплый летний ливень. Осенью он несет в себе холод приближающейся зимы и проникает до самых костей. А в башне, наверное, тепло….
lerra Начало заинтриговало, Ари - очень милая девочка, мои симпатии на её стороне, но и страшновато за неё, хотя с ней Волчок, но к нему у меня пока неоднозначное отношение (это лишь первые мои впечатления Скрытый текст
День не задался с самого утра. Во-первых, муж, солидный, как и положено деревенскому старосте, оголодав за ночь и сунувшись в горницу, разбил спросонья глиняный горшок, и был в сердцах обозван неуклюжим боровом. Можно было добавить и чего похлеще, но горшок, слава Пресветлой, оказался еще из старых запасов, дешевой кривоватой поделкой.
Во-вторых, ненаглядная кровинушка, старший сынок Мирек, не сказать, что глупый, но тугодум и притом редкостный упрямец, после седьмичных усиленных размышлений именно этим утром наотрез отказался идти в подмастерья к лучшему в округе пивовару. А то, что все давно сговорено и даже деньги плачены, ему как будто и невдомек! Не хочу, мол, всю жизнь пиво варить да с бочками возиться, а подамся, как дед, в бортники….
В сердцах выгнав мужа из горницы – все равно еще каша не напрела; и отходив сынка, ростом вытянувшегося уже отцу вровень, поперек широкой спины полотенцем, Гана призадумалась: какая еще неприятность ждет ее сегодня. Удачи и неудачи одинаково любили ходить тройками, хоть служители Триединой Богини и клеймили это суевериями.
В горницу ткнулась Итка, старшая, и наябедничала:
- А Арька опять гусей не покормила!
- Ну, так найди ее, пусть покормит! – велела Гана, в душе радуясь, что третья неудача оказалась столь пустяковой. Но Итка не ушла выполнять наказ, как-то неловко пожала плечами:
- Да я уж искала – нет ее нигде.
- Как нет? А куда ж она делась? – строго спросила мать, стараясь не поддаваться дурному предчувствию, тут же запустившему в душу острые когти. Деревня у них была спокойная, люд здесь жил мирный, до главного тракта – три дюжины верст по узким болотистым тропкам…
- Так я подумала, матушка, что вы ее куда послали? – глаза Итки округлились, став, словно две синие плошки.
- Может, к бабушке пошла? – предположила Гана, хватаясь за соломинку: никогда прежде младшенькая не убегала без спроса. Да и к бабушке она бы сказалась.
- У отца спроси, и у Мирека: может, знают, - велела мать, - если нет – сама к бабушке сбегай, проверь.
- Ага, я быстро, - уже исчезая в дверях, пообещала Итка.
Вернулась она и впрямь быстро, запыхавшаяся, с тревогой в глазах:
- Как в воду канула! И одежки ее теплой нет – значит, сама ушла.
Гана тяжело осела на скамейку, зачем-то продолжая сжимать в руке ухватник:
- Может, у подружки какой… - проговорила, сама себе не веря, а в голове вертелись байки про оборотней, которыми дед любил потчевать все семейство. Особенно одна, про то, как они своим Зовом любят выманивать по ночам глупых детишек из дома, а там уж и не сыщешь. Оборотню лес – дом родной: трава сама по следу распрямится, птица криком не выдаст, собаки струсят, запах не возьмут; и леший – лесной хозяин – оборотням всегда поможет, а преследователей кругами водить начнет, а то и, вместо верного пути – в чащобу заведет, либо злого медведя навстречу пустит.
Ари не нашлось ни у подружек, ни у деда-бортника, жившего на другом конце деревни, - к нему девочка иногда прибегала выпросить ломтик медовых сот, - ни в церквушке, от крепко спящего предстоятеля которой не сразу смогли добиться толку. Никто в деревне ничего не знал, подозрительного не видел и не слышал. Не было, уж две недели как, и мимохожих чужаков.
К вечеру о случившемся гудела вся деревня. Несколько мужиков, бывалых охотников, привели собак – взять след, но те лишь жалобно скулили, словно чуять чуяли, но боялись. Своими силами люди осмотрели ближайший лес; вот только окружал он деревню с четырех сторон, и неизвестно было, где искать. Про оборотней говорили уже все, вслух, со страхом и злобой.
* * * * *
Осенью работы не так много, как летом, потому и управляются с ней раньше, бывает, еще засветло. Летом у старосты в работниках жило пятеро, теперь остался один Реська, да и то больше оттого, что сирота, и идти ему было некуда.
Староста оказался хорошим хозяином: без дела не гонял, платил точно, как оговорено, а то добавлял пару медяков сверху, и кормил за своим столом. Ничего общего с прежним хозяином Реськи.
Деревня была зажиточная, люди – добрые, и молодой работник подумывал остаться здесь еще на пару годков, а то жениться и осесть насовсем; вот только сегодняшнее происшествие всколыхнуло в пареньке темный клубок воспоминаний, который не стоило бы вообще никогда трогать, а каждое упоминание оборотней заставляло судорожно вздрагивать.
- Сестренку жалко, - присаживаясь на скамью рядом, мрачно проговорил Мирек, старший хозяйский сын и Реськин одногодка.
- Сам в это веришь? – жестко спросил тот, и Реська отвел глаза в сторону. Арьку ему тоже было жалко – смешливая девчушка, ласковая, не из ябед.
- Десять лет ничего не случалось, - зло продолжил Мирек, - я совсем малой был, когда они у нас в последний раз чудили. Но тогда только скот пропадал, да еще дедушкиного коня со двора свели; людей не трогали… Жрец говорит, они такие же, как мы – понимают ведь, что грех делают, и что с рук им это не сойдет. Зачем?
- Может, не оборотни это, - слабо возразил Реська.
- А кто? Вся лесная нечисть в норы зарылась, а то уже и спит, а лешему человеческие дети ни к чему. И знают ведь, что нельзя человеческую природу ломать, боги за это больше, чем за убийство наказывают! – Мирек говорил с силой, словно спорил с невидимкой, сжимая кулаки, иногда разрезая воздух резким движением; а Реська смотрел на него и отчего-то думал, что из сына старосты получился бы хороший жрец, куда лучше, чем местный настоятель. Да, отличный жрец: вдохновленный, с пламенем в глазах и яростной верой в свою и божественную правоту….
- Мирек! – открылась дверь, и в сени, где они сидели, выглянула Итка, - иди в горницу, отец зовет.
Парень прервался на полуслове, вскочил и без слов пошел за ней. Реська проводил друга долгим взглядом, потом разжал руки, все это время соединенные в замок, посмотрел на свои согнутые, словно в судороге, пальцы. Над коротко стриженными розовыми ногтям словно бы протек горячий воздух – и они почернели, заострились в длинные когти, а сами пальцы на глазах начали покрываться черной шерстью. Мгновение, еще одно – и все исчезло, словно морок, и, ссутулившись, устало опустив голову на руки, на скамье сидел обычный худой и долговязый подросток.
Хотела спросить у всех тех, кто читал и "Историю предателя" - какая из книг интереснее? И чем?
К сожалению, пока не дочитала ИП, просто времени не хватает, хочу с толком и расстановкой, но если судить по прочитанному, вторая мне интересней, видимо, связано с тем, что здесь больше реального мира. А пишите Вы здорово: образно, ощутимо!
Ари проснулась внезапно, за одно мгновение перейдя из состояния глубокого, как смерть, сна, в явь. Тело чуть ныло приятной усталостью, остатком вчерашней прогулки, но и только. Девочка не чувствовала ни одной из посаженых за прошедший день ссадин, не болели ушибленное колено и содранный локоть. Несколько мгновений Ари просто лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь теплом и непривычным покоем – дома в это время уже вовсю кипела работа, никто бы не позволил ей отлынивать от дел. А здесь… здесь было так хорошо.
Медленно, через неохоту, девочка открыла глаза. Осенний утренний полусумрак – но осенью день приходит поздно. Бледный свет тек по стене, по потолку, высвечивая трещины между камнями, обрисовывая узоры, обнажая поблекшую позолоту. Не отрывая взгляда от одного из украшений – переплетающиеся в любовном экстазе змеи, целующиеся тонкими раздвоенными языками – Ари провела ладонью по шелку простыней, наслаждаясь их гладкостью. Улыбнулась.
- Юная госпожа изволила проснуться? – голос возник словно ниоткуда, приятный, будто бархатистый на ощупь.
Из сумрака дальнего угла комнаты выступил человек. Женщина. Молодая. Блестящие черные волосы уложены в изящную прическу, красивое лицо с правильными чертами, без единого лучика морщин – идеальное, совершенное лицо. Только глаза на этом лице казались лишними – слишком умные для предполагаемого юного возраста, слишком глубокий взгляд.
- Как теперь зовут мою юную госпожу? – склонившись в низком поклоне, спросила женщина.
Девочка огляделась, но, кроме них двоих, в комнате никого не было. Вопрос звучал странно, но она все же ответила:
- Ари.
- Ари, - повторила незнакомка и вновь поклонилась.
- А вы – кто? – девочка, зачарованно рассматривавшая женщину, моргнула растерянно, заметив у той на шее хвост рисунка, основой своей уходившего под широкую одежду. Никогда раньше Ари не видела, чтобы люди рисовали на своем теле.
- Обращайтесь ко мне на «ты», госпожа, - еще один поклон, - я буду вашей тенью.
- А у меня уже есть, - обрадовала ее девочка и, вытянув ладошку вперед, помахала ею в воздухе, на пути слабых еще солнечных лучей. На полу послушно появилась тень.
Впервые за разговор совершенное лицо незнакомки смягчила улыбка:
- Я буду другой тенью, госпожа, невидимой и неслышимой никому, кроме вас. Для этого меня и создали.
- Создали? – переспросила девочка; склонила головку набок, вспоминая что-то похожее, однажды услышанное в церкви; глаза зажглись любопытством:
- Первых людей создала Триединая Богиня, - ладошка в привычном молитвенном жесте скользнула вверх, коснулась лба, губ и замерла напротив сердца, - значит, и вас… - женщина укоризненно покачала головой, и Ари поспешила исправиться, - и тебя тоже – она?
- Нет, - ответ прозвучал твердо и коротко.
- Тогда – Темный Хранитель? – детские глаза расширились в испуганном изумлении, с примесью запретного восторга: ведь даже взрослые упоминали создания Темного с опаской, оглядываясь и прося Пресветлую о защите.
- Нет, - не менее категорично отказалась женщина.
- Тогда…, - девочка задумалась, но, не найдя других кандидатов, пожала плечами, - тогда кто?
- Вам еще рано знать это, юная госпожа, - голос незнакомки прозвучал мягко, но Ари все равно нахмурилась: похоже, все взрослые обожали эту игру под названием «детям знать рано».
- А как тебя зовут? – вздохнув, девочка поменяла тему.
- Тень, госпожа, - вновь поклон, и прежде, чем Ари успела придумать следующий вопрос, в руках женщины словно из ниоткуда возник сверток. Мгновение спустя перед Ари уже лежало самое красивое платье, которое девочке только доводилось видеть.
- Как у принцессы! - восхищенно выдохнула девочка.
- Позвольте помочь вам, госпожа, - прожурчал рядом голос Тени, - и в этом одеянии вы будете прекрасней всех принцесс подлунного мира.
Хотела спросить у всех тех, кто читал и "Историю предателя" - какая из книг интереснее? И чем?
Мне нравится и История, и Королева. Каждая написана в своем стиле, хотя и то и другое - фэнтези. Скорее всего «Королева» найдет больше поклонников на форуме. Одну причину указала Хелга. А во-вторых, здесь книга начинается с рассказа о маленькой, очень славной девочке, за которую переживаешь с первых строк. Хелга пишет:
Отправлено: 19.07.09 09:02. Заголовок: Глава 4. Прошло не..
Глава 4.
Прошло несколько дней, заполненных тщетными поисками, растущим отчаяньем матери и слезами Итки. Мирек с отцом целыми днями пропадали в лесу, и, все больше мрачнеющие, возвращались к полуночи. Никаких следов, никаких признаков, что где-то там могла быть маленькая звонкоголосая девочка.
Вся мужская забота о хозяйстве легла на Реську; и это было, пожалуй, облегчением. Можно было уйти в работу с головой и не мучиться чувством вины, и не гадать, действительно ли оборотни забрали Ари. Для мыслей вполне хватало тех ночных часов, когда он ворочался на лавке, не в силах уснуть, против воли вспоминая….
Нет, Реська не хотел думать о прошлом; оно не вернется, оно исчезло вместе с теми, кто исковеркал его жизнь и лишил родителей.
- У чалого подкова сбилась, - в последние дни из голоса Ганы пропали привычные командные нотки, теперь он звучал глухо и мертво, - надо к кузнецу отвести.
- Хорошо, матушка, - Реська, заканчивая прибивать жерди на недавней дыре в заборе, выпрямился и повернулся к хозяйке, - до обеда управлюсь.
Гана кивнула, и, даже не глянув на результат его работы, пошла в птичник, кормить вечно голодных курей. Плечи всегда гордой и сильной женщины сутулились, каждый шаг, казалось, стоил ей усилий. Реська сглотнул и отвел глаза, вновь ощущая непрошенное чувство вины. Еще и за то, что беда случилась не с ним, никому, кроме себя, ненужным, а с ее любимой младшей дочкой.
У Ганы родилось пятеро детей, и всех она выходила-вырастила; ни одно дитятко не умерло во младенчестве, все моры и заразы обходили семью старосты стороной. Редко кому в деревне везло так…. Но если Пресветлая дала человеку свое благословение, в его сторону однажды посмотрит и Темный Хранитель.
Чалый почти не артачился, вежливо принял подношение в виде сочной морковки и позволил вывести себя из конюшни. Подкова сбилась сильно, так что Реська вел коня на поводу.
Кузница располагалась на отшибе, сразу за небольшой березовой рощей. Монотонность движения вновь вызвала к жизни невеселые воспоминания:
Шаг…
Случайная гостья с янтарными глазами на их хуторе, странное внимание с ее стороны, и потом, день за днем, пристальный взгляд из глубины леса, следующий за мальчиком, куда бы он ни шел.
Шаг…
Следы многочисленных волчьих лап вокруг дома. Постоянный страх домашней скотины.
Шаг….
Вой каждую лунную ночь.
Шаг….
Не то дар, не то предупреждение – мертвый лось с перегрызенным горлом, оказавшийся однажды утром у их порога.
Конь громко всхрапнул и сделал попытку вырвать из рук парня уздечку. Реська вздрогнул, грубо выдернутый из тенет памяти:
- А ну не балуй! – но чалый продолжал тянуться куда-то в сторону леса, потом призывно заржал и поднялся на дыбы. Реська в сердцах помянул Темного. Какая бы блажь ни нашла на коня, тот никак не желал успокаиваться.
- Да что там такое, в конце концов? – Реська нахмурился, вглядываясь туда, куда тянул чалый. Впереди были лишь многие ряды белых стволов с черными прожилками коры в бересте. Рябь черного и белого – и мелькнувшее в глубине красное пятно. Красное? Ни один из зверей не носил красной шубы, люди же красные кафтаны одевали лишь по большим праздникам, до ближайшего из которых – еще больше месяца.
Реська встряхнул головой и решительно зашагал в сторону фигуры в красном. Помимо воли ногти на руках удлинились.
Между деревьями петляла тропинка, создание тех торопыг, кто всегда предпочитает сокращать путь. Вот и знакомая поляна, клубничное место, летом первым теряющее сладкие бусины ягод по причине близости к деревне.
Теперь поляна была покрыта ковром из палой листвы, на котором сидела и что-то вертела в руках девочка лет семи. Реська остановился, зажмурился, снова посмотрел, потом протер глаза – картина не изменилась.
- Арька, - собственный голос показался каким-то чужим, - ты… ты что здесь делаешь?
- Ресь! – девочка вскинула голову, радостно глядя на него, - смотри, что я нашла! Правда, красивая?
- Ари, твоя мама там… - парень хотел сказать «с ума сходит», но подавился словами, увидев, с чем играла Арька.
- Брось ее! - велел он разом осипшим голосом.
- Почему это? – в голосе девочки зазвенело возмущение. - Я ее сама поймала! Она красивая!
- Брось, - повторил Реська, больше всего желая подскочить к девочке, вырвать из ее рук смертоносную игрушку, но понимая: змея укусит, стоит ей почуять угрозу. Пока что радужная гадюка по понятной только ей причине терпела «игру» ребенка, но кто мог сказать, когда ядовитой твари это надоест?
- Пожалуйста, Ари, - повторил он умоляюще. Девочка недовольно хмыкнула, после чего парень удостоился царственного в своем высокомерии взгляда, непривычность которого заставила его растерянно заморгать. Никогда прежде Ари на него так не смотрела. Она ни на кого так не смотрела: не по возрасту ей это было, да и не по характеру.
- Ладно, - как правительница, снисходящая к надоедливым подданным, девочка позволила гадюке сползти со своей руки и исчезнуть в траве, потом поднялась, отряхнула юбку от налипшей листвы. И тут же засмеялась, с ноткой привычной проказливости в голосе:
- Смотри, какое красивое у меня платье! Правда же, как у настоящей принцессы?
lerra Мне тоже понравилось как Вы пишете: интересно и образно. Что же касается первой книги, могу сказать то же, что и другие: мне ее читать было трудно, и я остановилась на первых главах. Возможно, вам стоит выложить ее на форуме более подходящей тематики, там Вы, как мне кажется, обязательно найдете читателя, так как и язык и сюжетная линия многообещающи. А "Королеву" я читаю с удовольствием, хотя я не очень сильна в подобных реалиях и боюсь запутаться, но меня очень подбадривает семья старосты, такие живые они у вас выходят.
И (" как художник художнику: вы рисовать умеете?" ) несколько пинеток для размышлений автору. lerra пишет:
цитата:
Только глаза на этом лице казались лишними – слишком умные...
Мне кажется, слово "лишние" не очень удачно в данном случае. Глаза на лице не могут быт лишними. Я понимаю, что вы хотели отметить, но по-моему лучше как-то иначе сказать о том, что выражение глаз не соответствовало чертам лица. lerra пишет:
цитата:
Гана кивнула, и, даже не глянув на результат его работы, пошла в птичник, кормить вечно голодных курей. Плечи всегда гордой и сильной женщины сутулились, каждый шаг, казалось, стоил ей усилий. Реська сглотнул и отвел глаза, вновь ощущая непрошенное чувство вины...
Мне показалось, что здесь получилась смесь авторского взгляда и мыслей Реськи. предложение "Плечи всегда гордой и сильной женщины сутулились, каждый шаг, казалось, стоил ей усилий" - по-моему (!) не очень подходит деревенскому мальчику. Свои пинетки не прячу под кат, чтобы пригласить к разговору и других читателей - это только мое личное субъективное мнение, возможно, другие так не посчитают
Отправлено: 21.07.09 17:56. Заголовок: Axel пишет: Первая ..
Axel пишет:
цитата:
Первая книга, если честно, мне не пошла, хотя я читаю фэнтези и стиль подобных произведений мне привычен. А это легко читается.
Axel, спасибо за ответ! Конечно, жаль, что первая книга не понравилась, но, как я уже успела понять, она очень на любителя. Вторая, "Королева...", в некоторых отношениях получилась ее противоположностью.
Отправлено: 21.07.09 18:12. Заголовок: Юлия пишет: Мне тож..
Юлия пишет:
цитата:
Мне тоже понравилось как Вы пишете: интересно и образно.
Спасибо! Юлия пишет:
цитата:
Что же касается первой книги, могу сказать то же, что и другие: мне ее читать было трудно, и я остановилась на первых главах. Возможно, вам стоит выложить ее на форуме более подходящей тематики, там Вы, как мне кажется, обязательно найдете читателя, так как и язык и сюжетная линия многообещающи.
Скорее всего, вы правы. Как только перестану здесь получать на "Историю..." отзывы, прекращу ее выкладывать. Обе книги - своего рода эксперименты - со стилем, героями, окружающим миром, так что реакция читателей очень важна! Юлия пишет:
цитата:
Мне кажется, слово "лишние" не очень удачно в данном случае. Глаза на лице не могут быт лишними. Я понимаю, что вы хотели отметить, но по-моему лучше как-то иначе сказать о том, что выражение глаз не соответствовало чертам лица.
Пожалуй, фраза действительно звучит слегка коряво, я подумаю, как передать это иначе. Юлия пишет:
цитата:
Мне показалось, что здесь получилась смесь авторского взгляда и мыслей Реськи. предложение "Плечи всегда гордой и сильной женщины сутулились, каждый шаг, казалось, стоил ей усилий" - по-моему (!) не очень подходит деревенскому мальчику. Свои пинетки не прячу под кат, чтобы пригласить к разговору и других читателей - это только мое личное субъективное мнение, возможно, другие так не посчитают
Мне тоже было бы интересно знать мнение других читателей! Тут ведь как получалось: герой испытывает ощущения, эмоции, а автор пытается передать это "красивыми" словами В прямой речи такую фразу Реська бы точно не выдал, но вспомнить\представить Гану в недавнем прошлом и сравнить с настоящим он точно мог.
lerra Очень интересно получается, спасибо вам! Что касается различий между двумя книгами: мне понравились обе, но если История - это довольно классическое европейское фэнтези, то Королева мне напомнила произведения Марии Семеновой. Даже не смогу сформулировать, чем именно, но есть нечто общее - может быть, в атмосфере
Отправлено: 21.07.09 18:22. Заголовок: Глава 5. День нача..
Глава 5.
День начался спокойно и тек безмятежно, чтение Заветом перемежалось полудремой, когда старенький предстоятель ронял голову на грудь и тихо посапывал. Постепенно книга, раскрытая на главе пророчеств, сползала с колен и с глухим стуком падала на пол. Предстоятель вздрагивал, торопливо ее поднимал и вновь погружался в восхитительные в своей непонятности строки Писания – чтобы через час позволить истории повториться.
В дверь совсем неблагостно затарабанили. Жрец вздрогнул, вырванный из размышлений о тайной сущности тени как единения дня и ночи, пригладил растрепавшуюся бороду и постарался придать лицу мудрое выражение. Прежний опыт общения с деревенскими подсказывал: если уж крестьяне позволили себе нарушить его покой в неурочный час, стоило быть готовым срываться с места и нестись на другой конец деревни, а то и на выселки. В прошлый раз такое случилось летом, когда водяница забралась в бочку для поливки на огороде мельничихи и брызгала едучей гадостью в каждого, кто осмеливался приблизиться…
В этот раз…
В это раз дверь отворилась, и на пороге возникла жена старосты. Предстоятель, уже шагнувший навстречу, невольно отступил назад. Эта женщина, с самой их первой встречи, внушила ему благоговейный страх: ее всегда было слишком много. Речь не шла о телесной крепости: для матери пятерых детей Гана выглядела если и не стройной, то статной, с приятными округлостями в нужных местах. Предстоятеля пугала скорее неутомимое кипение энергии этой женщины, ее сила духа. Глубоко в душе жрец порой кощунственно думал, что выбери его Богиня родиться простой крестьянкой, она стала бы такой, как эта супруга старосты.
Недавняя трагедия с младшим ребенком притушила огонь души женщины, посыпала пеплом – казалось, если не навсегда, то надолго. Но теперь перед жрецом каким-то чудом оказалась прежняя Гана. А мгновение спустя обнаружилась и причина чудесного исцеления: женщина вытолкнула вперед пропавшую дочь.
Девочка, одетая в дорогое платье красного шелка, расшитое причудливыми золотыми узорами, неловко поклонилась жрецу и замерла, только полный любопытства взгляд метнулся по комнате, впитывая все вокруг, запоминая каждую деталь.
- Вот, нашлась наша гулена! – сообщила жрецу Гана, и тут же обратилась к дочери, - рассказывай батюшке, что с тобой было.
- Я пошла к башне, - послушно принялась перечислять девочка, - вместе с Волчком. Потом дождь начался, и мы забрались внутрь….
- Подождите, подождите, - жрец протестующе вытянул вперед руки, осознавая, что переход от тихой мудрости Заветов к загадкам реального мира оказался для него слишком резок, - пойдемте лучше в горницу.
Тут взгляд предстоятеля остановился на растерянном веснушчатом лице третьего гостя, скромно прятавшегося за Ганой, и старик вздохнул, - все пройдемте. Там спокойно сядем, и все по порядку мне расскажите.
- …и Тень сказала, что это мое платье, и что теперь я буду, как настоящая принцесса, даже лучше! - голос девочки звенел от гордости. Предстоятель кинул предупреждающий взгляд на недовольную Гану, уже открывшую рот для резкой отповеди, и спросил:
- И что случилось потом? Когда ты одела обнову?
Ари моргнула, вырванная из приятных воспоминаний, шевельнула губами, но задумалась, так ничего и не сказав. Постепенно на личике ребенка возникло недоумевающее выражение:
- Н-не помню, - девочка потерянно оглядела горницу, обернулась к матери, но Гана молчала. Ари посмотрела на паренька.
- А потом Реська пришел, - проговорила она неуверенно, - когда я со змейкой играла…. Правда, Ресь?
- Тебя не было дома седмицу, - внушительно сказал предстоятель, - и все, что ты помнишь – это день, когда ты шла к башне, и утро следующего?
- Д-да, - в глазах Ари появился испуг, - меня… меня заколдовали? Но Тень была хорошая. Правда, очень хорошая! – девочка жалобно посмотрела на жреца. Похоже, никто из домашних не принял на веру ее уверения о доброте женщины с нечеловеческим именем Тень, и жрец был для ребенка последней надеждой.
- Ты считаешь ее хорошей только потому, что она дала тебе такое красивое платье? – спросил предстоятель мягко, - или по некой другой причине?
Гана, недовольно поджимавшая губы, уже успела рассказать, как, вдоволь наплакавшись над вернувшимся чадом, пыталась заставить девочку снять чужую одежду. И как та устроила страшную истерику со слезами, криком, а когда снять попытались силой, словно превратилась в дикого звереныша: царапалась, кусалась и издавала такие вопли, что было слышно на всю деревню.
- Тень добрая, - между тем уверенно заявила Ари, - честное слово! Она бы не стала меня заколдовывать!
Жрец покачал головой, но спорить не стал. Тем более что воздействия чародейства на ребенке действительно не ощущалось. И это, пожалуй, было страннее всего.
*****
Реська шел следом за хозяйкой, с не прошедшим еще удивлением вспоминая, как старый жрец сумел мягким убеждением добиться того, чего дома Гане не удалось ни уговорами, ни угрозами. Ари согласилась расстаться со своей прекрасной обновой, когда жрец с очень серьезным видом пообещал платье не выбрасывать, не сжигать и вообще не делать с ним ничего из того списка, которым прежде грозила мать. Теперь подарок Тени будет храниться в его доме, и, если Ари будет хорошо себя вести, ей даже позволят надеть его к следующему празднику летнего Солнцеворота.
При последнем обещании Гана попыталась скрыть улыбку за рукой, делая вид, что зевает, и Реська понял, о чем она подумала: через год Арька, тянувшаяся вверх, как молодая березка, вряд ли захочет надеть платье с подолом, едва достающим до колен, и рукавами, короткими на две пяди.
Колдовства на девочке предстоятель никакого не обнаружил, и провал в памяти объяснить тоже не смог. Привычно сослался на мудрость Богини да призвал ее благословение на непутевое чадо.
Впрочем, Гана была довольна: ребенок нашелся, живой и здоровый, да и от колдовского подарка (хоть жрец и говорил, что метки Темного на платье нет) удалось благополучно избавиться.
Жена старосты быстро вспомнила, что запущенное за седмицу хозяйство требовало внимания. И Реська почти с облегчением получил выговор за так и не отведенного к кузнецу чалого. Юному работнику напомнили, что к жрецу его никто не звал, так что: одна нога здесь – другая там.
На обратной дороге Реська не удержался и вновь заглянул на поляну, где ранее этим днем нашел Ари. Воспоминание о радужной змее, игриво скользившей в детских руках, не давало покоя.
Полянка была пуста: нетронутый ковер недавно опавшей листвы, да воздух, наполненный ее сладковатым запахом. Парень на всякий случай пошевелил ногой то место, где сидела Ари, и в листве что-то блеснуло. Змеиная кожа. Целиком – от головы до хвоста. Наклонившись, Реська поднял яркую одежку радужной гадюки и повертел в пальцах. Мог он ошибиться и принять это за живую змею? Память подсказывала, что нет. Разум заявлял, что да, что это самое правильное объяснение. Ведь могло же ему, выбитому из колеи встречей с пропавшим ребенком, показаться? Верно?
Пожалуй, фраза действительно звучит слегка коряво, я подумаю, как передать это иначе.
Может быть, "глаза казались чужеродными" или что-то в этом роде? [off]К сожалению, у меня сейчас голова настолько занята экзаменами, что трудно представить, как это звучит со стороны. Интересно же, чем там дело закончится...
Отправлено: 21.07.09 18:55. Заголовок: Nota пишет: Что кас..
Nota пишет:
цитата:
Что касается различий между двумя книгами: мне понравились обе, но если История - это довольно классическое европейское фэнтези, то Королева мне напомнила произведения Марии Семеновой. Даже не смогу сформулировать, чем именно, но есть нечто общее - может быть, в атмосфере
Nota, спасибо! А что "Королева" чем-то похожа на произведения Семеновой, то это замечательно . Семенова - одна из моих наилюбимейших писательниц. Главное, чтоб прямых заимствований не было .
Отправлено: 22.07.09 15:03. Заголовок: Глава 6. Ночи при..
Глава 6.
Ночи приходили все раньше, поутру оставляя на пожухлой траве иней. Потом выпал первый снег, за ним, без долгого ожидания – второй, и осень, привычно и незаметно, ушла, уступив место зиме.
В доме старосты, после почти забывшегося случая с исчезновением младшей дочки – почти, поскольку поминали об этом не реже пару раз в день, – царили мир и довольство. С отказом Мирека идти в пивовары Гана смирилась, да и отец неожиданно пошел против жены, став на сторону старшего.
Отпраздновали, как подобает, зимний Солнцеворот, а потом стали готовиться к скорой ярмарке. Обычно староста брал с собой в город Мирека, но в этот раз тот, незадолго до отъезда ходивший с дедом на охоту, сильно застудился. Теперь, сидя на печи, парень кутался в отцов старый полушубок, стучал от озноба зубами, и пил травяные отвары с липовым медом. Волей-неволей, ехать нужно было Реське.
Впрочем, тот был так рад, что в душе даже виноватился за это перед болеющим Миреком. В настоящем городе Реська за свои пятнадцать годов еще не был, и представлял его только по чужим рассказам. Воображение рисовало высоченные, как если бы несколько заборов поставили друг на друга, крепостные стены, узкие кривые улочки между сплошь каменными, во избежание пожаров, домами, и ярмарочную площадь, где можно найти все, что душа пожелает – были бы деньги.
Хотя денег у Реськи было скоплено, по городским меркам, с гулькин нос, парень боялся, что, взяв, не выдержит искушения и растратит. В конце концов, он с поклоном вручил свои медяки удивленной Гане, попросив поберечь до их возвращения.
Через седмицу после Солнцеворота, в полумраке позднего зимнего рассвета, они выехали за ворота. Кроме их возка от деревни на ярмарку направлялось еще пять упряжей – целый обоз. Легче, если что, отбиться от волков или иного бродячего зверя. Староста на всякий случай взял и обереги от нечисти, хотя та, подобно суркам и медведям, предпочитала зимнее время проводить в спячке.
До города, по лесной мало хоженой дороге, ехать было два дня, так что деревенских ждала ночевка под открытым небом. Но погода баловала: верные приметы не обещали ни сильного холода, ни метелей.
Со своего возка к ним пересел дед-бортник – собственно, отец Ганы, - и принялся развлекать зятя с работником жутковатыми побасенками, которые его родные сыновья знали уже наизусть. Впрочем, надо отдать ему должное, рассказывал дед живо, образно, так что по спине бежали мурашки, глаза начинали против воли тревожно следить за тенями зимнего леса, а рука то и дело сама поднималась в охранном знамении. По крайней мере, до тех пор, пока темой очередного рассказа не стали оборотни.
Реська опустил голову, чувствуя, словно ледяные пальцы стягивают на лицу кожу. Нестерпимо хотелось крикнуть старику замолчать или, хотя бы, самому заткнуть уши. Не выдержав, парень соскочил с возка, буркнув что-то, что могло бы сойти за «устал сидеть, пройдусь».
Снег весело поскрипывал под ногами, сминались пушистые хлопья, и с тем постепенно возвращалось душевное равновесие. Вскоре настроение у Реськи поднялось, он зашагал легко и принялся вновь смотреть по сторонам. Вокруг ничего особо интересного не находилось, лес стоял тих и недвижим, только за самым дальним рядом деревьев промелькнула неясная тень.
Реська встряхнулся, напрягая глаза. Впрямь была – или показалось? Если да, то что это: зверь, либо, что куда хуже, лихой человек, дозорчий от разбойной ватаги?
А тень, знай себе, скользила между стволами, не задевая нижних веток, и так стелилась по снегу, словно не было у нее твердого костяка. Реська оглянулся на хозяина, думая, не позвать ли того взглянуть на диво, но, когда вновь посмотрел в глубину леса, ничего уже не увидел. Голые ветки не мешали неяркому зимнему солнцу проникать к самой земле, отражаясь от снега, и в его свете все тени чинно следовали за отбросившими их стволами.
Ночь началась спокойно, разве что где-то на закате выл на ущербный месяц одинокий волк.
Реська долго лежал, глядя в бездонное звездное небо, но усталость переборола подспудную тревогу, и сон все же пришел.
Босоногий мальчонка, в длинной, чуть не до пят, рубашке, почти летел над низкой, недавно скошенной травой. Его глаза блестели радостью быстрого бега, и иногда она выплескивалась звонким смехом. А по пятам мощными прыжками несся огромный пес с гладкой серой шерстью. Вот зверь настиг добычу – и оба повалились в траву, покатились, цепляя на бока летний сор травинок и букашек. Пес норовил лизнуть мальчика в нос – тот, смеясь, отпихивал черную морду…
Вокруг резко потемнело – словно солнце зашло за облако. Мальчик отвлекся от игры, посмотрел наверх – в небесах со всех сторон сходились тучи. Никогда ребенок не видел подобного – словно ветер сошел с ума и задул сразу отовсюду; как пастух овец, сгоняя свое стадо в одно место, прямо над головой мальчика. И происходило это с невероятной быстротой, какой вовсе не бывает.
Несколько мгновений ребенок ошеломленно следил за действом, потом, словно невидимка шепнул подсказку ему на ухо, понял.
- Бежим! – выдохнул, хватая пса за холку, - это Змей, бежим!
И они вновь помчались, полетели, едва касаясь травы, а за их спинами поднималось, распахивая крылья, исполинское чудовище, заполненное водой и молниями. Потом Змей открыл пасть, и земля вздрогнула от громового раската…
В дверь совсем неблагостно затарабанили. Жрец вздрогнул, вырванный из размышлений о тайной сущности тени как единения дня и ночи, пригладил растрепавшуюся бороду и постарался придать лицу мудрое выражение.
Реська опустил голову, чувствуя, словно ледяные пальцы стягивают на лице кожу. Нестерпимо хотелось крикнуть старику замолчать или, хотя бы, самому заткнуть уши.
Как вариант: Нестерпимо хотелось крикнуть старику, чтобы он замолчал или, хотя бы, самому заткнуть уши.
Отправлено: 23.07.09 17:47. Заголовок: Глава 7. Зима… А..
Глава 7.
Зима…
Ари любила зиму, любила щиплющий лицо холод и белое покрывало снега, еще нетронутое ничьими ногами. Любила убегать в лес – но недалеко, а так, чтобы, если присмотреться, было видно деревню; любила бродить между спящими деревьями, притворяясь, будто она одна-одинешенька на целом свете… Любила, но после осеннего путешествия ее выпускали со двора только под строгим надзором брата или сестры, не доверяя даже добежать одной до деда на другой конец деревни. Иногда, идя куда-нибудь по делам, ее брал с собой Реська, или, намного реже, - отец.
Но теперь они уехали, Нитке, сидящей за вышивкой собственного приданного, было не до нее, а навязываться в компаньоны Миреку оказалось бесполезно. Дни тянулись – похожие один на другой, как белые снежинки.
Ари совсем не ждала перемен, хотя и придумывала иногда про себя волшебные сказки, где все было совсем иначе. После встречи с Тенью сказки стали получаться намного лучше - более яркими и красочными.
Девочка забиралась в укромный уголок, где было меньше возможности попасть на глаза матушке и получить очередное задание по уходу за домашней живностью. Садилась, закрывала глаза и отправлялась в путешествие. Память услужливо подсовывала услышанные когда-то от взрослых названия дальних стран и больших городов, а воображение расцвечивало их образы яркими летними красками, в пику окружающей зиме.
Чаще всего Ари представляла себя прекрасной птицей-Уруш, любимицей самой Триединой.
Легенды говорили, что когда-то Уруш была верной служительницей Триединой, но во время Войны Разлома звери Темного Хранителя убили ее, разорвав тело на части. И тогда Богиня оживила свою любимицу и дала ей оперение, алое как кровь, в память о мученической смерти.
В своих сказках девочка парила в небесах, с нечеловеческой зоркостью разглядывая поселения людей, а иногда следовала по несколько часов за караванами дхалани – вечных странников, в наказание за давний грех лишенных дома.
И время в ее сказках тоже текло иначе, чем в реальности: за несколько минут здесь там проходили часы, а то и целые дни. Но Ари-птица не ощущала ни голода, ни жажды, ни усталости. Несколько раз злые мальчишки дхалани пытались подстрелить ее, но их стрелы безопасно уходили в сторону, не задев даже кончика ее крыла. Они были не только злыми, эти мальчишки, но и глупыми, они не понимали, что находятся в собственной сказке Ари и поэтому никак не смогут навредить ей.
На третий день после того, как отец с Реськой уехали, начался снегопад. Ровные ряды снежинок с каждым часом становились все гуще, потом, к ночи, засвистел ветер.
Вытянувшись во весь рост на лавке, Ари вслушивалась в мелодии, выпеваемые ветром, и, невидимая, сладко улыбалась в темноте. Старшие не знали, что ветер был особенный, что он прилетел из ее волшебной сказки, петь для нее.
Все также улыбаясь, девочка погрузилась в мечту, не отличая ее от того, что пришло позже.
Когда длинная зимняя ночь отсчитала половину выделенного ей времени, снегопад прекратился. Небо стало пронзительно черным и ясным, украшенное звездным бисером и круглым диском луны. За окраиной деревни печально завыли волки, и Ари проснулась.
Старшие крепко спали, когда она встала и прошлепала босыми пятками по вязаным половикам, не слышали, как вышла в сени и тихо притворила за собой дверь. Ари была в одной полотняной рубашке, но ей было не холодно, словно вернулось лето – для нее одной.
С некоторым трудом девочка подняла тяжелую щеколду и толкнула наружу дверь, сдвигая вместе с ее толстым деревянным полотном и немалый сугроб снега. Тотчас в проем сунулся черный влажный нос, а потом – и целиком голова пса.
- Волчок! – радостным шепотом воскликнула Ари, обнимая прежнего любимца. После ее осеннего путешествия пес ни разу не появлялся в деревне.
- Не топчи пол мокрыми лапами, - добавила она сурово, не позволяя псу войти внутрь, - все равно сейчас мы пойдем гулять!
- Вы полностью правы, юная госпожа, - раздался мелодичный голос, хозяйка которого распахнула дверь, а потом поклонилась Аре.
- Тень! Ветер сказал, что ты скоро придешь! – воскликнула Ари, но тут же испуганно зажала себе рот ладонью и обернулась – проверить, не пробудилась ли матушка и не зовет ли ее. Но в доме было тихо.
- Ветер сказал, - повторила девочка шепотом и беззвучно засмеялась, - старшие не понимают, что он рассказывает, а он ведь знает все на свете! И то, что башня стоит пустая и темная, и что серые братья собрались на Ягодной поляне и ждут меня! Я наяву их и не видела еще ни разу, а они ждут – правда, забавно?
Тень ответила не сразу, словно что-то в словах девочки пришлось ей не по нраву, но потом улыбнулась, коснулась тонкими розовыми пальцами румяной щечки ребенка:
- Конечно, юная госпожа. А теперь нам пора.
Ари выскочила во двор и закружилась, танцуя в пушистом снегу, не чувствуя холода – ведь это была ее волшебная сказка. Потом подбежала к Волчку, наблюдавшему за девочкой с усмешкой в умных глазах.
- Покатай меня, ладно? – попросила она, обнимая зверя за шею, - быстро-быстро! Обещаю: я буду крепко держаться и не упаду!
Не поняла, почему снежинки летят или укладываются (?) ровными рядами? Это особенность этого мира.
Да нет, при снегопаде так обычно и бывает, если совсем нет ветра. Снег летит ровно, не кружится, и ложится тоже ровно, словно по команде. Это видно, если в полностью безветренную ночь выйти на улицу и понаблюдать.
Юлия пишет:
цитата:
Мне кажется, что шлепать пятками не очень удобно. Может быть, лучше "босыми ступнями"?
Отправлено: 08.08.09 14:55. Заголовок: Глава 8. В лесу бы..
Глава 8.
В лесу было так темно и мрачно, что Ари, всю дорогу весело прощебетавшая, задумчиво притихла и лишь иногда поглядывала в сторону Тени, шагавшей рядом. Сама девочка сидела верхом на Волчке, болтала ногами и иногда слегка постукивала голыми пятками по его пушистым бокам. Если зверь и испытывал неудобство от манер своей всадницы, то никак этого не показывал.
- Вот мы и на месте, юная госпожа, - проговорила Тень, останавливаясь на небольшой поляне.
- Здесь? – девочка соскочила со спины Волчка и закружилась по снегу, приминая пушистые хлопья босыми ногами. Замерла, прислушиваясь, повернула к Тени улыбающееся лицо:
- Идут! Тень, а почему мы не пошли на поляну серых братьев? На ту, где они нас ждали?
Красоту женского лица испортила гримаса недовольства, но только на мгновение. Потом к женщине вернулась безмятежность, и Тень отозвалась с прежней ласковостью:
- Эта место намного лучше, юная госпожа, только и всего.
Ари слегка нахмурилась, потом пожала плечами. Возможно, это была одна из тех взрослых заморочек, которые ей никак не удавалось понять. Взрослые вообще часто вели себя по-глупому, а потом даже не умели толком объяснить причины своих поступков.
Из черного леса выступили волки. Крупные и сытые, несмотря на зимнее время, с горящими желтыми глазами, они словно бы скользили над снегом, почти не проваливаясь в рыхлые сугробы.
Девочка заулыбалась. В своих полетах она часто видела серых братьев, а иногда даже спускалась вниз, к ним, превращаясь в волчицу, и они играли вместе, носились в догонялки и прятки, охотились на маленьких зайцев, забавно пищавших, очень сочных и вкусных...
Это было весело.
Один из волков подошел к ней вплотную, ткнулся мокрым носом в живот. Девочка хихикнула от неожиданной щекотки и слегка отпихнула нахала, но тут же обхватила его большую морду ладошками, заглядывая в умные желтые глаза.
Образы, оформленные почти человеческими эмоциями, хлынули в ее разум:
Лес. Бескрайний лес, территория стаи, место, куда не придут чужие, где безопасно, где растут и познают мир волчата. Дом.
Радость бега, радость простора и силы, радость свежего ветра, дождя и солнца. Свобода.
Восторг охоты, азарт, наслаждение собственной силой. Свежая кровь из разодранного горла загнанной жертвы. Парное мясо, которое разрывают крепкие челюсти…
- Ты хочешь, чтобы я пошла с вами? Ты поэтому показываешь мне это? – Ари перевела взгляд на других волков, - вы все именно для этого пришли? Забрать меня?
Волки молча смотрели на нее, не выказывая желания говорить, лишь тот, что стоял рядом, совсем по-человечески кивнул.
- Да, юная госпожа, - ласково отозвалась Тень, - время пришло. Теперь ты готова пойти с нами. Нам будет хорошо всем вместе, весело и радостно.
Отправлено: 08.08.09 21:34. Заголовок: lerra Спасибо за п..
lerra Спасибо за продолжение Ари так и поехала в одной полотняной рубашке, босиком. Несмотря на настроение девочки, продолжение совсем невесёлое. Я бы сказала - нагнетающее.
Отправлено: 04.10.09 16:18. Заголовок: Совсем немного продо..
Совсем немного продолжения:
*****
Ари отпустила морду зверя и развернулась к женщине. Нахмурилась, почти сведя вместе светлые бровки:
- Но я не хочу уходить с вами!
- Юная госпожа, - Тень подошла ближе и опустилась на колени, так что глаза женщины и девочки оказались на одном уровне, - вспомни все свои полеты, все, что ты видела там, что испытала. Вспомни все это и посмотри на меня.
Морщинка между бровями стала глубже:
- Я и так все помню. И что?
Тень продолжала пристально вглядываться девочке в глаза, словно ожидая другого ответа. Ари передернула плечами: от слишком навязчивого внимания женщины по спине ее начинали бежать мурашки, а в мыслях возникало непривычное ощущение пустоты.
- Перестань! – воскликнула она недовольно, отворачиваясь от Тени, - мне нравится жить дома, и я не хочу никуда уходить! Я просто хочу поиграть с серыми братьями, - Ари перевела взгляд на волков и засмеялась от пришедшей ей в голову мысли, - мы будем бегать наперегонки! Я самая быстрая, меня никто не догонит! – последние слова девочка выкрикнула, уже взлетая в прыжке над ровным снежным покровом. Тот волк, что подходил к ней, понесся следом, но каким-то таинственным образом человеческому ребенку легко удавалось обгонять хищника и бежать легко и свободно, едва касаясь снега, в то время как лапы волка проваливались в рыхлые сугробы.
Тень медленно поднялась с колен, наблюдая за носящейся кругами парой, прекрасное лицо женщины лишилось всякого выражения, окаменело. Один из волков, с белой полосой вдоль хребта, приблизился к ней, и Тень проговорила, не отводя при этом взгляда от девочки:
- Ты был прав, я поторопилась. Она все еще слишком человек.
Глава 9.
Город Реське не понравился. То есть вслух он ничего не сказал, но мельтешение народа на улицах, толкотня и непрестанная смесь говоров, давящая на уши, внушили ему стойкое отвращение к городской жизни. Да еще эта необходимость правильно обращаться к людям: уважаемый тар, светлый тар, светлейший тарэс… И да сохранит Пресветлая не узнать земца из Тисса и не восславить при его приближении их императора, которого эти странные люди почитают наравне с Богиней…
Нет уж, город только из деревенского далёка казался притягательным, в реальности подросток уже через несколько часов, проведенных за городскими стенами, начал скучать по открытым просторам полей, по белому снегу, истоптанному в городе в серо-бурую массу, по лесным тропкам и вольному воздуху.
И по своей обычной работе, не требовавшей уметь различать нашивки различных религиозных орденов:
- Слушай, парень, если ты еще раз назовешь арианца почтенным предстоятелем и лишишь меня покупателя… - староста оставил фразу незавершенной и грозно нахмурился.
- Простите, - Реська опустил голову, чувствуя, как пылают щеки, - я же не знал.
- Если не знаешь, лучше молчи, - велел, успокаиваясь, хозяин, - пусть те говорят, кто знает… И вообще, сходи-ка ты прогуляйся, не мозоль мне глаза, - добавил он великодушно, делая широкий жест рукой, - только рот держи на замке.
Отправлено: 07.11.09 22:53. Заголовок: lerra у нас очень пе..
lerra у нас очень перспективный писатель, жаль, что только пропала и так долго не появляется, но мы ждем-с ее с нетерпением, так же как и продолжение ее творений
Отправлено: 04.12.09 20:00. Заголовок: Написала небольшое п..
Написала небольшое продолжение. Очень прошу читать критически и сказать о тех недостатках, которые увидите!
*****
Для любой большой ярмарки весьма привычен вид деревенских юнцов, восторженно глазеющих по сторонам. Но Реське быстро надоело разглядывать выставленные на продажу диковины, и ноги понесли его дальше, за ее пределы. Наверняка в Геруссах было нечто более интересное, чем бесконечные прилавки на площади, чем узкие улочки с домами, нависающими над головой, оставляющими лишь крохотный просвет неба.
Реська шел вперед, сворачивая во все новые и новые переулки, где домам уже надоело тесниться, и они начали отодвигаться друг от друга, горделиво выставляя вперед балконы, увитые голыми стеблями плюща. Наверное, летом здесь было даже красиво. И, наверное, люд, живший здесь, был побогаче обитавшего рядом с торговой площадью.
Подросток замедлил шаг, с любопытством оглядывая все расширяющуюся улицу, а затем и вовсе остановился, осознав, что вышел на открытое пространство, прямо ко входу в храм.
Здание перед ним не могло быть ни чем иным, кроме как божественным святилищем: только их стены разрешалось украшать драгоценным кадишем, камнем, гладким, как ледяная гладь озера, застывшего за одну-единственную зимнюю ночь, но всегда греющим изнутри, всегда светящимся в темноте.
Вот только… только прежде Реське не доводилось слышать о храмах, столь ослепительных в своей белизне. Святилище, перед которым он замер, сияло ярче свежего снега.
Подросток нахмурился: разве Триединая не любила больше всего радугу жизни, все ее цвета, и разве обычай не требовал жертвовать ее дому цветные лоскутки в празднование рождений? Почему же здесь на стенах, на резных завитушках двери, на изгибах крыши не было ни единого цветного пятна?
Любопытство подтолкнуло юношу сделать еще один шаг к храму, и, словно услышав его приближение, высокие створки двери отворились.
Жрец на пороге ничем не походил на почтенного седого настоятеля из деревни, которую Реська уже начал считать родной. Прежде всего он оказался возмутительно молод, едва ли лет на пятнадцать старше подростка. Черные волосы, без единого седого, на висках заплетенные в две косы, окаймляли безбородое лицо и ярким контрастом выделялись на фоне белоснежной одежды – еще одного противоречия с привычным образом. Служители Триединой обычно носили зеленые и синие одеяния.
Жрец приветственно кивнул юноше и сделал приглашающий жест. Реська было дернулся вперед, но потом растерянно замер на месте, обернулся, проверяя, не было ли кого за его спиной, кому бы могло предназначаться приветствие. Но улица казалась пуста. Жрец улыбнулся, не разжимая губ, и повторил движение, проговорив:
- Добро пожаловать, волчонок.
Глава 10.
Панику, подобную нынешней, Реська не испытывал уже много лет. Ноги словно бы вросли в землю, став неподъемными каменными глыбами, а сама земля – присыпанная свежим снегом дорожка – закачалась волнами.
- Не бойся. Никого, кроме нас, здесь нет, твой секрет останется секретом, - словно бы из дальнего далека донеслось до юноши. Жрец все также стоял на пороге храма, чуть отступив в сторону, приглашая Реську войти.
- Я… нет, нет! Это ошибка! Я вовсе не… - подросток замолчал, не в силах закончить фразы под внимательным взглядом чужака.
- Я знаю, кто ты есть, и ты тоже это знаешь, - проговорил жрец терпеливо, - не мое дело осуждать или благословлять то, над чем смертный не имеет власти. Входи же.
Реська беспомощно оглянулся, но не увидел вокруг ни единой живой души. Никого, кто мог бы обвинить его в нечеловеческой природе, выкрикнуть проклятие, попытаться убить… или не позволить войти в храм.
Стоило только сделать первый шаг, и второй дался куда легче, и вот он уже оказался на высоком крыльце перед жрецом. Рука привычно взметнулась вверх – коснуться лба в безмолвной молитве Триединой, - но жрец схватил его за запястье:
- Нет!
Пальцы жреца – тонкие, белые пальцы книжника – оказались достаточно сильными, чтобы вызвать у подростка шипение боли. И достаточно холодными, чтобы – мысленно – сравнить их со льдом.
- Нашего Господина почитают иначе, - уже мягче сказал жрец и, не отпуская руки Реськи, толкнул вперед.
Внутри храм казался больше, чем снаружи; возможно оттого, что свет по-особому преломлялся, проходя сквозь высокие створы окон, забранные хрусталем, и отражался от стен, таких же белых, как и снаружи.
- В вашей стране Его называют Темным Хранителем, - любезно пояснил жрец, разжав, наконец, пальцы, - это хорошее имя, Ему подходит.
- Я не понимаю… - проговорил Реська, изо всех сил мечтая проснуться. Небогатый опыт его жизни подсказывал только одно: держаться как можно дальше от всего, связанного с Темным.
Лучше всего было бы сейчас сбежать, вот только жрец загораживал выход.
- Это нормально, - между тем кивнул тот, - тебе еще рано понимать, волчонок. Вот когда станешь волком… - и жрец усмехнулся, обнажив оба ряда белоснежных зубов. Подросток моргнул и сделал торопливый шаг назад: клыки жреца казались в два раза длиннее человеческих.
- Не бойся, - лицо жреца стало вновь серьезным, - ты не жертва, ты хищник. Вернее, будешь им, как только примешь свою природу. Ты – редкая диковина даже по меркам наших земель, - он хмыкнул, - ты не просто волчонок, ты – воплощенный зверь.
- Нет, я человек! – Реська отчаянно замотал головой, - я человек, я не хочу быть оборотнем!
- А что ты хочешь? Просуществовать отведенные человеку полвека в жалкой деревеньке на обочине мира? И всегда, со всеми, скрывать свою природу? Зажимать уши по ночам, чтобы не слышать призывного воя? И ждать, что если тайна откроется, твоя же семья и соседи вздернут тебя на вилы, а потом сожгут для надежности?
- Замолчите! – не выдержав, крикнул подросток, потом повторил тише, - замолчите.
Жрец остановился, но это не помогло: образы, вызванные его словами, все еще стояли перед внутренним взором Реськи, словно его собственные ярчайшие воспоминания. Вечное душевное одиночество, вечный страх, вечная тоска, и жизнь, прожитая только наполовину, потому что вторая его часть убита – им самим.
- Это неправда. Все будет не так, совсем не так! Я все сделаю иначе!
Жрец покачал головой:
- Ты обманываешь самого себя. Все может быть иначе, только если ты уедешь на Иль-Тенгри, на континент, где таких как ты – почитают, где вы – не мерзкие оборотни, а разумные с двумя жизнями, избранники самого Хранителя. Я помогу тебе.
Реська потерянно огляделся, не зная, что сказать, что сделать. Он не хотел никуда ехать, и он не хотел оставаться здесь и слушать этого странного жреца с волчьими клыками и ледяной кожей. Но отчего-то ему никак не удавалось сосредоточиться на мысли о выходе. Она появлялась на мгновение, когда его взгляд падал на закрытую дверь за спиной жреца, но тут же исчезала.
Подросток крепко зажмурился, прижал стиснутые кулаки к глазам, потом отвел. Жрец молча смотрел на него.
- Вы как будто ждали меня, знали заранее, кто я, когда приду.
- Да, - легко согласился жрец, - я знал, кто ты, Реслан, единственный сын Радана и Зорицы. И ты не просто так оказался в храме Хранителя, твоя кровь привела тебя сюда.
lerra, Начала читать вашу книгу совсем недавно, но мне очень понравилось! Проглотила сразу все главы! Легкая и захватывающая история! И написано красиво. Спасибо! Жду продолжения...
Реська молча замотал головой. Он знал о своей двойной природе, знал уже много лет. Но всю жизнь предпочитал не видеть этого в себе, не думать об этом. Пока никто не подозревал, что он был другим, он мог оставаться просто человеком. Это было легче и привычнее, это было совсем не страшно.
Признать себя оборотнем… признать над собой власть Темного Хранителя… отвернуться от Триединой… Это было больше, чем просто невозможно. Это значило предать все, что юноша знал, чему верил всю сознательную жизнь.
- Нет, - проговорил он, заставляя свой голос звучать твердо, - нет, я никуда не поеду.
- Нет, - задумчиво повторил жрец, потом криво улыбнулся и слегка дернул себя за одну из кос, - что ж, пусть будет так… сейчас. Но когда ты передумаешь, волчонок, помни, что любой дом Господина примет тебя. – И отступил в сторону, освобождая проход к двери.
Глава 11.
На обратной дороге дома слились в единую каменную стену, бесконечные переулки, повороты – но Реська сворачивал, ни на мгновение не сомневаясь в направлении, и ничуть не удивляясь собственному умению. Уж если заблудиться в самом густом лесу для него было немыслимо, то что можно сказать о человеческом городе, где каждый выпавший камень мощеной дороги, каждая кривая стежка в кирпичной кладке – памятная веха на пути.
Обозники на площади уже складывали товар, и старейшина не преминул отвесить Реське подзатыльник за слишком долгую прогулку. Впрочем, торговый день оказался удачен, и мужчины предпочитали обсуждать покупателей, а не интересоваться тем, где подросток бродил так долго.
На обратном пути Реська дождался, пока тесть старейшины закончит рассказывать очередную побасенку, и спросил:
- Дедушка, вы ведь много знаете…
- Ну да, - приосанился тот, - где я в свое время только не побывал.
- А не приходилось ли вам видеть храм, целиком выложенный из белых плит кадишского камня?
Старик видимо вздрогнул, а старейшина, сидевший на возке впереди, резко натянул поводья и развернулся к подростку:
- О каком таком храме ты говоришь? Ты сам его видел?!
Реська сглотнул: последнее, чего ему хотелось, так это привлечь к себе излишнее внимание. Вот если бы он догадался придумать заранее правдоподобную отговорку! Но фантазия не работала, и он вынужденно сказал правду:
- Я его видел, когда гулял…
- Ты заходил туда, внутрь? – поспешно спросил староста.
- Нет! – Реська поспешно замотал головой, - я только со стороны посмотрел. Там никого из людей не было, и я… я побоялся подойти близко.
- Твое счастье, - с видимым облегчение проговорил староста, вновь пуская лошадей ходкой рысью, - от того, что только посмотрел, беда вряд ли приключиться. Но когда вернемся, сходи все же к настоятелю, пусть он над тобой пару молитв прочтет.
- Но что это было? – торопливо покивав на веление старосты, спросил подросток, - я о таких святилищах раньше и не слышал. Там… зло?
Староста заметно помрачнел:
- Зло, да такое, что на ночь глядя о нем лучше не упоминать, - он посмотрел по сторонам, на корявые ветви голого леса по обе стороны узкой дороги, на красную одежду закатного солнца, но все же продолжил, - запомни, парень: только у Темного Хранителя храмы белые как снег. Никогда не входи в них, никогда!
- Но как в городе оказался его храм? – не удержался от еще одного вопроса Реська.
- Есть старый договор, - неохотно ответил староста, - в каждом нашем городе стоит святилище Темного, и в каждом их, на Иль-Тенгри, – святилище Триединой. И не наше дело спрашивать, отчего так заведено. А теперь лучше помолчи.
Ночевка мало чем отличалась от предыдущей, по крайней мере, пока Реська не проснулся. Была середина ночи, и звезды раскинулись на небе волшебным шатром.
Несколько минут подросток разглядывал знакомые созвездия, потом медленно сел, оглядываясь. Высоко горел костер, рядом с ним, нахохлившись, сидел дозорный, время от времени подкидывая в его жадную утробу сухие палки хвороста. Вокруг костра полукругом стояли повозки, еще двое мужиков время от времени обходили их, приминая скрипучий снег. А еще в шагах двадцати дальше, частью между ветками кустарника, частью на открытой опушке, сидели волки.
Было их не меньше десятка, и Реська уже почти вскочил на ноги, чтобы позвать людей, показать им на опасность, когда понял: никто из бодрствующих людей волков просто не замечал. Вот один из дозорных, видать, услышав что-то, уставился прямо на зверей, но никакой тревоги не появилось на его лице, ни единого следа узнавания.
lerra Спасибо за продолжение! Какая-то невеселая пошла атмосфера. Так и ждешь, когда же что-нибудь ужасное случится , хотя поначалу такого ощущения не возникало.
Понравилось с 7 главы заметно, что язык передачи изменился и легче читать стало. Не знаю почему, еще неопытный. Хотя чем фэнтази отличается от придуманной сказки?
Отправлено: 17.12.09 18:14. Заголовок: Axel пишет: Какая-т..
Axel пишет:
цитата:
Какая-то невеселая пошла атмосфера. Так и ждешь, когда же что-нибудь ужасное случится , хотя поначалу такого ощущения не возникало.
А мне казалось, что атмосфера во всех главах выдержана примерно одинаковая А сильно ужасного случиться не должно, я вообще сторонница хэппи-эндов... Честно!
Остаток зимы прошел без происшествий, вот только серые охотники ближе обычного подходили к деревне, потеряв страх перед людьми, да выли почти каждую ночь, на десятки голосов, словно репетиция императорского хора.
Жизнь текла как обычно. Кто-то в срок, отведенный Триединой, умер, кто-то родился, кто-то болел, кто-то выздоравливал. А в семье старосты и вовсе ничего не менялось, разве что Нитка чаще обычного вздыхала, думая о женихе из другой деревни, с осени уехавшем на заработки, все еще покашливал Мирек, да иногда таинственно улыбалась Ари, словно бы знала нечто, неведомое взрослым. Впрочем, много улыбаться ей было некогда: в большом хозяйстве даже для малолетки всегда находилась работа.
Реська… Реська тоже пытался жить, как обычно, но в эти зимние дни, а особенно ночи, память стала его худшим врагом, вновь и вновь подсовывая образы прошлого, заставляющие думать, порождающие вопросы. Вопросы, на которые сам он не знал ответа, и которые не смел задать никому другому.
А через два месяца после зимнего Солнцеворота сонное спокойствие было нарушено.
Началось все с того, что охотники, промышлявшие лис, вернулись домой, груженные не только мертвыми тушками. На самодельном волоке лежал раненный чужак.
Хотя чужих да перехожих в их деревне особо не привечали, но знали при этом: лес помнит. Если в его древесном царстве отдашь человека беде – своего ли человека, чужого ли – то следующим годом уже в твой двор явится горе.
Да и Триединая велит помогать людям.
Последнее соображение и подсказало добросердечным охотникам принести чужака старому настоятелю. Оно, а также понятная опаска: кто знает, что на самом деле может скрываться под личиной человека? Оборотень лесной, а то и вовсе – нечисть, пробудившаяся слишком рано? Вот пусть настоятель первым и посмотрит, и проверит, да и дальше приглядит за подозрительным чужаком. А если это и вправду обычный человек, то призовет на него благословение Богини, что чужаку точно не повредит.
Рана у чужака была не смертельная, но нехорошая, уже загноившаяся – словно бы через всю грудь ему прошелся когтями медведь, вырвал куски мяса, сломал несколько ребер и повредил внутренности.
Настоятель на предусмотрительность деревенских только взмахнул руками, но протестовать против обузы не стал. Человеком чужака признал без сомнений, отвел болезному небольшую горницу в своем доме да велел закупке присматривать за больным.
Чужак бредил, мешая понятные и непонятные слова, порой хватал оказывающихся рядом людей за руки, всматривался им в лица безумным взглядом, не узнавая – и с видимым отчаянием отпускал, отворачивался, закрывал глаза. Иногда по обветренному лицу текли слезы, терялись в густой темной бороде с ранними волосками седины.
Реська видел раненного через два дня после того, как его принесли, напросившись тогда вместе с Ганой придти к настоятелю. С первого взгляда в этом человеке подростку почудилось нечто странно знакомое и чуждое одновременно. А когда раненый открыл глаза и уставился на него диким взглядом, Реська мало что не выбежал из горницы.
- Не бойся, он на всех так смотрит, - успокаивающе сказала ему пожилая закупка. Юноша согласно кивнул, промолчав, что однажды уже видел точно такой взгляд на лице с таким же выражением.
однажды уже видел точно такой взгляд на лице с таким же выражением.
В этой фразе что-то не так. Возможно, просто не хватает знака препинания либо после слова "взгляд", либо после "на лице". Смотря на чем Вы хотите акцентировать внимание.
цитата: однажды уже видел точно такой взгляд на лице с таким же выражением.
В этой фразе что-то не так. Возможно, просто не хватает знака препинания либо после слова "взгляд", либо после "на лице". Смотря на чем Вы хотите акцентировать внимание.
Да, мне это предложение тоже не нравится. Но я еще не решила, как его изменить. Наверное, действительно нужно поставить тире.
Отправлено: 20.12.09 21:24. Заголовок: Хелга, спасибо за та..
Хелга, спасибо за тапочки. И с тем, и с другим согласна. А как я намучилась с этим волчьим пением! Предложение раза три переделывала! Думаю, ему просто отлежаться надо, потом я пойму, как иначе сказать, красивее.
Отправлено: 20.12.09 21:32. Заголовок: Зима постепенно отп..
Зима постепенно отпускала мир из белого плена: местами на полянах уже виднелись проплешины стаявшего снега, кое-где проклевывались первые ростки травы, а воздух наполнился особенным весенним ароматом.
Ари, только что удачно сбежавшая из-под усиленного материнского присмотра, осторожно кралась вдоль покосившегося забора, отделявшего общинное поле от выпаса, кралась в сторону леса. Плохо, если матушка обнаружит ее самовольную отлучку, но сегодняшний день был особенный, очень особенный.
В лесу оказалось тихо, так тихо, словно бы все его обитатели затеяли поиграть в молчанку. Ари сделала круг по небольшой полянке, еще один, потом, не удержавшись, сердито топнула ножкой. Ее друзья уже должны были быть здесь, уже должны были ждать… Ведь не могла же она ошибиться в словах ветра!
Но друзья все не торопились объявиться, и даже неизменный легкий бриз, чувствуя, должно быть, вину за старшего брата ветра, совсем стих.
Ари вздохнула, потом громко шмыгнула носом и села на поваленный ствол старой березы, раздумывая на словами, которые выскажет своим друзьям за их неторопливость.
Солнце тем временем забежало за серое облачко, и мир вокруг как-то сразу лишился ярких красок, побледнел. Ари обхватила себя голыми ладошками. Ей не было холодно – со дня того памятного путешествия к башне она не разу не мерзла – но на хрупкие плечи девочки вдруг тяжкой ношей легло одиночество. Лес внезапно показался враждебен, полон тайных соглядатаев и невидимых злых глаз.
В отдалении под чьей-то неосторожной ногой хрустнула ветка. Ари вскочила на ноги, оглядываясь, надеясь увидеть друзей, но вместе с тем растерянно ощущая, как растет чувство тревоги. Мир вокруг больше не был ее собственной сказкой, где никто и ничто не могло причинить ей вреда. Мир стал чужим и равнодушным, мир больше не заботился о ней.
А потом из леса выступил человек, обычный человек, заросший черной бородой почти до самых глаз, тоже черных. Незнакомый ей человек.
Ари отступила на шаг назад и только потом поняла, что человек шел со стороны деревни.
Чужак смотрел на нее, словно бы знал ее очень давно и очень хорошо, даже лучше, чем она знала себя. Потом чужак попытался улыбнуться, и тогда Ари закричала.
Она не боялась блеска клыков в веселых оскалах ее серых друзей, не боялась ночной тьмы, - но она испугалась сейчас, еще не понимая, чего именно, но зная, что бояться – нужно, что это – самое правильное.
Улыбка, так и не успевшая оформиться, пропала с лица чужака, сменилась гримасой ярости. И тогда Ари развернулась и побежала.
У ее ног словно выросли крылья, позволяя девочке перелетать через поваленные стволы и корявые пни; она с легкостью проскальзывала сквозь молодую поросль, где взрослый человек неминуемо должен был застрять, вот только чужак не отставал. Он не кричал ей вслед, не ругался, он бежал молча – и настигал. Настигал, хотя прежде Ари могла легко обогнать не только волка, но и любого иного зверя в своем лесу.
Отправлено: 02.01.10 18:36. Заголовок: Небольшое продолжени..
Небольшое продолжение. Просьба: посмотрите, пожалуйста, насколько естественным выглядит переход от человеческой к звериной ипостаси?
Глава 14.
Это был обычный день с быстрым ветром, то даривший людям яркое весеннее солнце, то возвращавший их в сумеречное царство зимы. А еще с запада шли тяжелые тучи, беременные снегом и холодом, пока невидимые, но Реська чувствовал: очень скоро недолгая оттепель закончится – не навсегда, всего лишь на несколько вьюжных дней. Последнее время, после памятной поездки в город, он все лучше и лучше мог предвидеть погоду – не стараясь догадаться, просто ощущая изменения в мире вокруг себя.
День оставался обычным до своей середины, но когда солнце скатилось с полуденного пика, когда тени начали удлиняться, обыденность сменилась неясной пока тревогой. Реська, подправлявший ограду на дальнем поле, остановился, вслушиваясь в звонкую тишину. Ничего. Но на душе сделалось так неуютно, словно бы сама Мора дохнула ему в лицо.
Юноша запрокинул голову – там, в сероватой дымке, все также сиял желтый солнечный диск, дымке настолько плотной, что смотреть на светило было ничуть не больно. Не ясный день, конечно, но и ничего, предвещающего гибель. А гнетущее чувство, вместо того, чтобы послушаться голоса разума и исчезнуть, стало сильнее.
Реська бросил на землю не прибитую жердь и покрепче сжал в руке топор, оглядываясь. И неожиданно понял, что опасность грозит не ему, а кому-то другому, что он неведомым способом услышал беззвучный зов о помощи, идущий со стороны леса.
Сперва Реська просто пошел, потом побежал, помчался, не щадя себя. Снег, перемешанный с грязью, летел из-под ног, а в зове уже слышалось отчаяние и смертный ужас.
Что-то неявно изменилось, цвета поблекли, но запахи и звуки приобрели небывалую остроту, и юноша понял, кто звал его. Маленькая глупая Ари попала в беду. На долю мгновения явилось удивление: как же получилось, что она звала его мыслями, а он слышал? А еще через долю – пропало, сметенное необходимостью спасти.
Лес стоял черен и гол, лишь изредка попадались зеленые островки елей. Здесь не было оттаявших прогалин, только снег, пропечатывающий следы легкого бега, очень быстрого бега. А впереди была маленькая девочка, за которой охотилась смерть.
Стволы мелькали, исчезали за спиной. А потом впереди явил себя проем глубокого оврага, где Реська увидел малявку.
Ари дышала тяжело, со всхлипами, пятилась от чужака, диким, не своим, взглядом, озиралась по сторонам, ища выход. Чужак, страшный, всклокоченный, похожий на медведя, вставшего на дыбы, преграждал ей дорогу, в руке его блестела полоса стали.
На миг Реська задумался, как суметь ему, далеко не воину, справиться со взрослым мужчиной, не слабаком. Но, как и прежде, мысль потерялась, едва успев оформиться: его тело прекрасно знало, что можно сделать.
Бесшумный прыжок, еще один – и он приземлился на спину чужака, толкая того на землю. Человек попытался извернуться и сбросить его, клинок скользнул по боку Реськи. Но не ранил – по крайней мере, боли Реська не ощутил. Подумалось, что чужака нужно обезоружить, но тело опять знало лучше – заставив острыми клыками впиться человеку в горло, выдирая кадык. В рот Реське хлынула кровь – горячая, терпкая, горько-соленая…
Он рванул еще раз, для верности, хотя тело под ним уже безвольно обмякло, и отскочил в сторону, приземлившись уже не на четыре, а на две ноги. А затем его вывернуло наизнанку – чужой кровью и чужой смертью…
lerra Бр-р, не люблю я таких описаний, но, по-видимому сюжет требует. Насчет ипостати - как бы и понятно, что он превратился в волка, но мысли явно человеческие. Возможно, автор этого и добивался.
Отправлено: 12.01.10 10:39. Заголовок: Глава 15. - Ой, Ре..
Глава 15.
- Ой, Ресь, а я и не знала, что ты умеешь оборачиваться! – радостно воскликнул над головой знакомый голосок, - здорово, правда? А вот я не умею, зато я ветер слушаю, он такие интересные вещи рассказывает! Правда, сегодня обманул… - голос, потеряв прежний задор, умолк, но не надолго:
- Мне так страшно было, когда я бежала! Я звала на помощь, звала, а никто не слышал! И никто из Серых Братьев не пришел. А потом ты появился! Ты очень храбрый, Ресь, самый храбрый! Только… зачем ты сейчас на снегу лежишь? Ты, наверное, устал, да? Тогда я с тобой рядом посижу, а потом мы вместе домой пойдем. – пауза, словно бы обладатель голоса наконец выдохся, но нет, показалось:
- А сейчас снег пойдет и все следы засыплет, и чужака тоже – он, мертвый, и не страшный вовсе, но я лучше ближе к тебе сяду. Ресь, можно, я тебя за руку возьму? Ладно? – теплая ладошка крепко уцепилась за его пальцы. – Ты еще немного отдохни, и мы сразу пойдем…
Отдохни… Никогда в жизни Реська не чувствовал себя так плохо. Словно бы по нему протоптался табун лошадей, а потом то, что осталось, вывернули наизнанку да и бросили здесь – подыхать. Болело все – и тело, и душа. А стоило подумать, что он только что, в облике зверя, убил человека, как вновь начинало мутить, хотя вместе с кровью чужака он лишился, кажется, не только завтрака, но и вчерашнего ужина.
- Ресь, ты отдохнул? – его слегка потрясли за плечо. Он не отреагировал, продолжил лежать все в той же позе, уткнувшись лицом в снег, - Ресь, уже метель началась. Пойдем, а то дома хватятся, искать начнут! Ну Ресь, ну пожалуйста!
Он шевельнулся, попробовал перевернуться на спину. В воздухе кружился снег, порывами налетал ветер – словно бы и не было оттепели, словно бы зима никогда не кончалась.
Рядом сидела Арька – с той стороны, которая была дальше от убитого чужака. Сидела на снегу, подогнув под себя коленки и крепко ухватившись за его ладонь. Увидела, что юноша смотрит на нее, заулыбалась.
- Ари, - он с трудом сел, повернулся к ней, - не рассказывай никому, что случилось. Ни про чужака, ни про мое превращение. Просто забудь, будто этого и не было.
Взгляд девочки стал серьезным:
- Я понимаю, Ресь. Про Серых Братьев я тоже никому не рассказывала. Тень мне объяснила, что люди боятся того, чего не понимают. Я не хочу, чтобы меня боялись. И чтобы тебя боялись – тоже не хочу.
Серые Братья, Тень… Он мог бы сейчас расспросить ее обо всем, но сил на это не было. Вообще не было сил ни говорить, ни двигаться, но он все же заставил себя подняться на ноги. Двойное превращение не превратило его одежду в лохмотья, как у оборотней в сказках старого пасечника, все осталось целым, только несколько капель чужой крови запеклось на рукаве старой дубленки. Реська набрал горсть снега и принялся отчищать, Арька взялась помогать.
Отправлено: 04.02.10 19:04. Заголовок: Глава 16. Небо был..
Глава 16.
Небо было белесым. Нет, не так: ночное, затянутое снежными тучами, оно отливало сиреневым серебром, не допуская до земли никакого другого сияния. Где-то там, за плотным облачным слоем, пряталась полная луна, прятались звезды.
- Ресь, а как ты научился перекидываться? Расскажи.
Двое сидели на поваленном стволе березы, утонувшем в недавнем снегу. Совсем скоро сугробы растекутся веселыми весенними ручьями, но пока они казались вечными. И не верилось этой белой ночью, что совсем скоро прийдет тепло.
- Я не учился, само пришло.
Слова вылетали облачками пара, оседая на бровях и ресницах, но холодно не было. Оборотни не мерзнут. Как и сидящие с ними рядом маленькие девочки с двумя светлыми косичками и любопытным взглядом карих глаз.
- А ко мне тоже само придет? – Ари вытянула вперед босую ступню и пошевелила пушистый снег – мягкий, хрустящий, самую малость прохладный.
- С чего ты взяла? – глаза юноши, обычно серые, ночью казались почти черными, и не скажешь, какой зрачок – круглый человеческий или вытянутый в черту. Впрочем, волки не кошки…
- Да ни с чего, просто хочется. А то я во сне превращалась, а наяву еще ни разу, - сожалеющий вздохнула девочка, - обидно.
- Да зачем тебе это? Человеком быть куда лучше, - юноша задумчиво проследил за пробежавшим мимо крохотным снежным вихрем – ему едва по колено.
- Странный ты, - сделала свой вывод Ари, - совсем не похож на Серых Братьев.
- Эти оборотни, которых ты повстречала, - юноша запнулся на мгновение, но заставил себя продолжить, - какие они?
- Ну, - Ари провела пушистой щеточкой одной из кос по своей щеке, - они как волки, только очень большие. И говорить умеют, но чаще не словами, а картинками. А еще я никогда не видела, чтобы они становились людьми, и не слышала, чтобы они думали об этом. Хотя, когда ты превратился, то стал точно, как один из них – такой же красивый.
- Красивый? – хмыкнул Реська.
- Ты и как человек ничего, - поспешила утешить его девочка, - только волк получился просто заглядение! А как ты того страшилу убил – раз, и все!
- Ну да, конечно, раз – и все, - пробормотал юноша, - ты хоть понимаешь, что я человека жизни лишил?
- И что? – искренне удивилась Ари, - он же плохой был, такого не жалко.
- Грех это, - серьезно сказал Реська, - все равно убийство - большой грех. А я даже к настоятелю сходить не могу за отпущением – как я ему объясню-то?
- Ты хороший, - сделала она уверенный вывод, - странный, но хороший. Вот увидишь, Серым Братьям ты тоже понравишься.
- Ари, - Реська развернулся к ней всем корпусом, взял ее за плечи, - не говори им обо мне. Ни им, ни этой своей Тени. Ни в коем случае не говори!
- Но Ресь, - попыталась запротестовать девочка, но он легонько встряхнул ее за плечи, - но Ресь, - повторила она упрямо, - они не сделают тебе ничего плохого.
- Не в этом дело, - он мотнул головой, - я не хочу, чтобы они знали. Чтобы хоть кто-то знал. Пообещай!
- Но…
- Без но. Я тебе жизнь спас! Поклянись, что никому не скажешь.
Ари растерянно заморгала, пытаясь понять, но не понимая.
- Ладно, - прошептала наконец, - Триединой клянусь, никому не скажу, раз не хочешь. Ты только передумай поскорей, Ресь!
lerra Спасибо за продолжение! Какие впечатления? Пока мне только непонятно, зачем этот чужак напал на Ари? Я правильно поняла, что это тот самый, которого спасли где-то в начале повествования (давно уже читала - забыла)? Но героев это совсем не удивляет как-то... Насчет возраста - воздержусь.
Отправлено: 05.02.10 08:19. Заголовок: Axel пишет: Я прави..
Axel пишет:
цитата:
Я правильно поняла, что это тот самый, которого спасли где-то в начале повествования (давно уже читала - забыла)? Но героев это совсем не удивляет как-то...
Нет, не тот чужак, другой . Про это в следующей главе будет.
lerra, жду продолжения и здесь и в Другой жизни Вы спрашивали о поведении Ари. Мне оно показалось детским и непосредственным, но это понятно, она же ребенок, который еще не осознает всего, что могут ей принести происходящие перемены, да и ценности человеческой жизни я думаю Ари еще не осознает. Тем более, уже чувствовала вкус добычи, пусть только в своих "сказках".
Отправлено: 06.02.10 20:30. Заголовок: Марти пишет: Вы спр..
Марти пишет:
цитата:
Вы спрашивали о поведении Ари. Мне оно показалось детским и непосредственным, но это понятно, она же ребенок, который еще не осознает всего, что могут ей принести происходящие перемены, да и ценности человеческой жизни я думаю Ари еще не осознает. Тем более, уже чувствовала вкус добычи, пусть только в своих "сказках".
Марти, спасибо за отзыв! Значит, передать, что хотела, получилось
lerra Около 25 (плюс, минус). Вы писали когда-то, что придумали Сферу миров, когда вам не было еще 10, и это было очень давно. И кажется, где-то мелькало в разговоре с Элайзой , что у вас филологическое образование. Так что уже больше 22. Или я не так запомнила?
Отправлено: 06.02.10 20:46. Заголовок: Marusia пишет: Вы п..
Marusia пишет:
цитата:
Вы писали когда-то, что придумали Сферу миров, когда вам не было еще 10, и это было очень давно. И кажется, где-то мелькало в разговоре с Элайзой , что у вас филологическое образование. Так что уже больше 22. Или я не так запомнила?
Конечно, все верно запомнили! Но мне было интересно узнать, на какой возраст указывают именно тексты. Вот Ирбис решил, что 15-16
Возможно, потому что главные герои "Королевы" - дети (пока...), в "Другой жизни" - Алексу 14-15 лет, в "Истории предателя" главной героини нет еще 18-ти. Но если взять, к примеру, "Дар демона" - то тут никак не скажешь (ни по сюжету, ни по высказанным мыслям и суждениям), что автор подросток
Возможно, потому что главные герои "Королевы" - дети (пока...), в "Другой жизни" - Алексу 14-15 лет, в "Истории предателя" главной героини нет еще 18-ти. Но если взять, к примеру, "Дар демона" - то тут никак не скажешь (ни по сюжету, ни по высказанным мыслям и суждениям), что автор подросток
Marusia, спасибо! Значит, в первую очередь оценка возраста автора идет все же по возрасту героев. А ГГ из "Дара демона" далеко уже не ребенок... Заметила забавную закономерность: положительно "Дар" чаще оценивают читатели-мужчины
Значит, в первую очередь оценка возраста автора идет все же по возрасту героев.
Я бы не сказала, скорее по тому как автор передает свое мироощущение, смотрит ли он на все вечно юными глазами или уже записался в "старички". Что-то я сегодня не могу слова в кучку собрать, но, надеюсь, мысль понятна
Отправлено: 07.02.10 21:26. Заголовок: Хелга пишет: Все ка..
Хелга пишет:
цитата:
Все кажется логичным и стройным. Вообще, Ваши тексты какие-то спокойно-уравновешенные. Как медленное течение реки.
Эх, прямо точное описание моего характера А это для текста плохо или хорошо?
Хелга пишет:
цитата:
Опечатка: маленькая девочка?
Не совсем. Пыталась привести сравнение во множественном числе: оборотни не мерзнут (что вроде бы нормально) и маленькие девочки (конкретный представитель - Ари) - (что вроде бы не совсем нормально). Не помню, как называется этот художественный прием, но он явно не удался.
Эх, прямо точное описание моего характера А это для текста плохо или хорошо?
Стиль выдает характер. Не могу сказать, хорошо или плохо это вообще, но мне очень нравится, Вам удается даже экшн описать ровно и плавно, без обрывов и резких переходов. Вот как-то так, не очень хорошо получилось выразить мысль. lerra пишет:
цитата:
Пыталась привести сравнение во множественном числе: оборотни не мерзнут (что вроде бы нормально) и маленькие девочки (конкретный представитель - Ари)
Я не обратила внимание на этот момент при прочтении, т.е. глаз не зацепило. Последние несколько кусочков, описывающие взаимоотношение Ари с Реськой вызывают у меня ассоциации "Свой среди чужих, чужой среди своих". Ари чужая Серым братьям и Тени, которых по своей наивности считает своими. Никто из них не пришел к ней на помощь, когда Ари их звала. А, кстати, почему? Реська вынужден скрывать свою сущность от людей, среди которых он живет и которых привык считать своими. В последней сцене они - единственно близкие друг для друга.
Сообщение: 337
Настроение: Счастье есть, оно не может не есть)))
Фото:
Отправлено: 08.02.10 23:33. Заголовок: О том, что увидев об..
О том, что увидев обновление в окошке темы, я, в надежде на продолжение, сломя голову бегу читать, а здесь "грабли" Наверное, привычка оставлять сельхозинструменты в темах заразна, здесь такое бывает часто
Отправлено: 09.02.10 09:24. Заголовок: Глава 17. Дни бежа..
Глава 17.
Дни бежали, словно пушистые облака, гонимые торопливым ветром. Зима, напоследок одарив затяжными снегопадами, ушла, сменившись весенней непролазной слякотью, затем – знойным летом. Работа – каждодневная, привычно-тяжелая, отвлекала от мрачных мыслей, радовала тело. И только иногда ночами, когда все в доме спали, Реська слышал со своего чердака крадующиеся шаги, отворяющуюся дверь, шепот… Все же его слух был слишком хорош для человека…
Ари исчезала на несколько часов, и все то время, пока ее не было, юноша ощущал тяжкую дремотную паутину, окутывающую дом старосты, - вот только на него она действовала наоборот. У зверя внутри дыбом поднималась шерсть, сами – в ответ на угрозу – скалились клыки. Нестерпимо хотелось превратиться, вырваться на волю из колдовской ловушки, - и только человеческий разум удерживал Реську внутри. Он не хотел, не мог позволить, чтобы оборотни узнали о его существовании. Пока он был в человеческом облике – он был лишь человеком, чуждые ноты запаха не могли выдать его. И Реська терпел.
Ари молчала, лишь иногда, когда они оказывались вдвоем, вопрошающе смотрела на него, словно ждала – он скажет, что передумал, что хочет встретить ее серых друзей. Не дождалась.
Порой накатывало отчаянье, Реське хотелось забыться и бросить все. Особенно тяжело бывало в полнолуние. Нет, непроизвольного превращения не наступало – сказки это были, просто замшелые сказки из былых времен, - но зов воли становился почти невыносим.
Прежде, когда он был младше, терпеть было легче, но теперь его человеческое тело начинало входить в полную силу, и зверь все громче требовал свою долю. Со страхом думалось, что придет время, когда он просто не совладает, выдаст себя, - и тогда останется только бежать.
Мысленный зов, однажды донесшийся до него от Ари, больше не повторялся, - или она не звала, или Реська не слышал. Либо же – и это казалось ему самым вероятным – единение мыслей оказалось возможно только в момент смертельной опасности. К счастью, действительно, - не самое это приятное дело: допускать себе в голову другого человека.
Чужак, найденный охотниками в лесу, почти выздоровел, но продолжал жить у настоятеля, помогая по мере сил по хозяйству. Про уход и возвращение домой не заговаривал – то ли не хотел, то не было у него этого дома.
А на второго чужака, убитого Реськой, так никто из деревенских и не наткнулся, - должно быть, постарались лесные жители, оголодавшие за зиму. Оба мужчины – и напавший на Ари, и живущий в деревне – казались похожи, но, в основном, из-за своих черных, как крыло ворона, волос. В деревне, да и во всей округе люди были в основном русые, кто посветлее, как все семейство старосты, кто потемнее, как Реська.
Дневное светило уходило на покой все позже, а ночь - все раньше, приближая праздник летнего Солнцеворота. Ари уже несколько раз напоминала матери про свое платье, подаренное Тенью. Гана хмурилась, но в конце концов взяла дочь к настоятелю. Вернулись они не скоро, и Реська, работавший за оградой, с удивлением проводил взглядом счастливую девочку со свертком в руках и мрачную, как грозовая туча, жену старосты.
- Не нравится мне это, неправильно все, - говорила на следующий день хозяйка мужу, седлавшему коня – ехать на выпас, - в то время как Реська остановился в проходе конюшни за их спинами.
- Если старик сказал, что магии на платье нет, то как могло оно оказаться Арьке в самую пору? Девчонка за зиму на полголовы вытянулась – а оно до сих пор так сидит, словно бы на нее шили.
- Сжечь тряпку от греха подальше, и делов-то, - буркнул староста.
- Настоятель запретил, - Гана нахмурилась, покачала головой, - нельзя, мол, нарушать обещание священника, грех большой и на нем, и на нас будет. Не важно, мол, что обещал не взрослому, а пигалице несмышленой… Правда, сказал, что все очистительные молитвы над платьем этим прочитал.
- И то ладно, - согласился староста, мысли которого были уже на выпасе, где второй день творилось что-то неладное, и тронул лошадь к выходу. Реська отступил в сторону, не желая попадаться хозяевам на глаза.
Гана была права намного больше, чем догадывалась – все, связанное с Ари, казалось неправильно. Но не оборотню же было сообщать хозяйке о странностях ее малолетней дочери.
Отправлено: 19.08.11 13:32. Заголовок: Надеюсь, на форуме м..
Надеюсь, на форуме меня еще не совсем забыли. )) Муз больше года был в спячке, но, кажется, решил проснуться. Выложу сейчас следующую главу, написана совсем недавно, требуется критика.
Отправлено: 19.08.11 13:34. Заголовок: Глава 18 ..
Глава 18
Лес жил своей жизнью, полной зелени, влаги и запахов. Лес был прекрасен, и с каждым днем все сильнее притягивал его. Давал силы, давал вдохнуть воли, позволял ослабить хватку ждущего внутри зверя. Сейчас он бежал: не от врага и не за добычей. Просто бежал. Нежное прикосновение тени, блеск солнца в разрывы ветвей, шелест прошлогодней листвы под ногами. Желай он – мог бы сделать свой бег бесшумным, но так ему нравилось больше. Так он оставался обычным человеком. Из кустов выпрыгнул молодой олень, пронесся перед ним и исчез в зарослях слева. Реська замедлил движение, провожая взглядом грациозное существо, потом развернулся в ту сторону, откуда олень появился. Он знал, кого там увидит, еще до того, как глаза подтвердили догадку. В проеме кустов стоял волк. Точнее, волчица. Крупная, серая, с рыжими подпалинами на боках и желтыми, как луна, глазами. Такая же в своем волчьем обличии, какой была в человеческом. Смотрела на него и улыбалась всей пастью, потом игриво склонила голову на бок. «Что же ты, малыш» - прошелестело у Реськи в голове, - «опять собираешься убежать от меня? Тебе еще не надоело прятаться?» Он сделал шаг назад, потом еще один: - Оставь меня в покое, - проговорил вслух, - я не твой. Я никогда не буду твоим. «Посмотрим» - засмеялся голос в голове, а зверь перед ним взметнулся в мощном прыжке, метя сбить человека с ног…
Когда Реська очнулся, то осознал, что не может дышать. Словно невидимка сдавил ему горло, не давай воздуху проникнуть в легкие. Юноша схватился обеими руками за шею, рывком сбросил себя на пол со скамьи, служившей ему ложем, и наконец вдохнул. Вот уже пять лет он не видел подобных сны, и что же – все вернулось? Она действительно нашла его? Или всего лишь игра воображения?
*****
- Ресь, давай скорее, начинается! – Мирек, уже празднично разодетый, нетерпеливо топтался на пороге, наблюдая, как друг пытается натянуть новые сапоги. Те, неразношенные, не то чтобы жали, они просто отказывались налезать. - Безнадежно, - вздохнул наконец Реська. - Ну и лапы у тебя! – пробормотал хозяйский сын, кому, собственно, и принадлежала обнова. Великодушно одолжить не получилось. – Придется тебе в собственном старье идти, - сожалеюще добавил Мирек. Да уж, нарядный красный кафтан, новые штаны, и старые, латаные-перелатаные низкого кроя сапоги вместе никак не смотрелись. Впрочем, Реська не барченок, ему и так сойдет. Это вот сыну старосты рядиться пристало, а не работнику. На полянах уже вовсю пылали костры и самые юные и нетерпеливые носились между ними, подбадривая себя дикими воплями. Сегодня никого не погонят спать, разве что молодые матери с младенцами и двух-трехлетними карапузами сами уйдут с празднования пораньше. А большинство селян, как в прошлом году, сомлеют и прикорнут прямо здесь, кто под кустом, а кто и просто раскинется на траве, но уже после того, как встретят рассвет. А перед тем будут танцы, будет выставлено хмельное и снедь, будут выбирать воплощение Триединой, а та – благославлять поля и огороды от имени Богини… Много чего будет. Реська пробежал глазами по знакомым лицам, веселым, с сияющими в предвкушении глазами. Все начнется, как только солнце коснется верхней кромкой верхушек леса: ночь летом коротка, а успеть нужно многое. - Чего ждете, пойдем танцевать! – подбежавшая к ним с Миреком хорошенькая девчушка, Ирэна, старшая дочь мельника, схватила обоих за руки и потянула к кострам. Мирек заулыбался, явно довольный как ее вниманием, так и всеобщим весельем, и исчез в людской круговерти, а Реська, едва она отпустила его руку, отступил в сторону, чтобы о него не спотыкались. Веселиться после сегодняшнего сна не хотелось нисколько, ходить с постным лицом и портить людям праздник – тоже. Он отодвинулся еще дальше в тень леса, в сторону, противоположную той, куда только что отправилась хихикающая парочка. После Солнцеворота частенько приходилось играть незапланированные свадьбы, а родителям, рассчивавшим на других зятьев\невесток, кусать локти. Вот только он… посмеет ли он начать ухаживать за девушкой, зная о собственном проклятии, и помня как слова жреца Темного, так и судьбу своих родителей? Чем больше Реська думал об этом, тем больше сомневался, что у него есть право портить жизнь еще одному человеку. - Вот ты где! – звонкий голос прозвучал совсем рядом, и Милена, лучшая подружка Итки, игриво дернула его за прядь волос. – Кого это ты тут поджидаешь? Не меня, случаем? – намек был более, чем ясен, а зеленые глаза девушки лучились весельем и чем-то еще, чему Реська не мог подобрать названия. - Я… просто…, - он запнулся, не зная, что сказать. Последнее время Милена чаще обычного забегала в дом старосты и, если Итка была занята, останавливалась поболтать с ним, отвлекая от работы. И сейчас Реське вдруг впервые пришло в голову, что объяснение ее интереса к нему могло быть чем-то иным, чем простая скука. - Давай посидим тут, - предложила девушка, показывая на поваленый и уже вросший в землю старый дуб. - Там же все веселятся, - неуверенно проговорил Реська. - Мне здесь больше нравиться, - заявила Милена и потянула его к покрытой корой скамье, - да и тебе тоже, правда ведь?
Они сидели рядом, говорили ни о чем, или просто молчали и смотрели друг на друга, и Реське казалось, что он видит Милену впервые. Сейчас она ничем не напоминала девушку, чьих метких насмешек боялась вся деревня. Просто милая девчонка, как хотелось, наверное, нарекшим ее родителям. Милая, любимая. Закатный свет высвечивал россыпь ее конопушек, словно кто-то бросил горсть семен одуванчика ей в лицо, а они приросли. Ладная, нежная, с тонкой талией и широкими бедрами. Низкий вырез лифа притягивал взгляд, и каждый раз Реська невольно краснел. - Почему? – осмелился он спросить после одной из таких пауз, взял в руку ее маленькую, по сравнению со своей, ладошку, - почему я? Она покраснела, отвела взгляд: - Сама не знаю, - потом лукаво улыбнулась, - ты настоящий. - Это как? – Реське на миг показалось, что Милена просто насмехается над ним, но та продолжила уже серьезно, словно пыталась понять сама: - Настоящий как… как этот лес, как поле, как солнце. Не смейся, - добавила возмущенно, - я не сказительница, объясняю как умею! Я так чувствую, понимаешь? - Нет, - он замотал головой, и, не выдержав, действительно засмеялся.
Отправлено: 07.09.11 16:37. Заголовок: Marusia пишет: А &#..
Marusia пишет:
цитата:
А "История" пишется или как?
Пока нет. После пробуждения Муз обратил внимание на "Дар демона" и "Королеву...", остальное пока там же где и было. Думаю, вернусь к "Истории предателя", как только допишу "Дар".
Отправлено: 07.09.11 16:44. Заголовок: Глава 19. Пра..
Глава 19.
Праздник Солнцеворота отметили, как положено от века: в веселье и в хмелю. Длинные дни летней страды, пришедшие следом, тоже мало чем отличались от прошлогодних, позапрошлогодних, и иных, канувших в бесконечность. Но только не для Реськи. Словно на утой лодочке, пойманной морской бурей, он то взлетал вверх, к открывшемуся солнцу, к надежде на простое человеческое счастье, на любовь, семью, свободу от своего проклятия, то падал вниз, в теснину штормовых валов, в пропасть отчаяния.
Когда Милена была рядом, когда он смотрел в ее глаза и видел нежность, доброе лукавство, любовь, когда ее родители сказали, что согласны принять его, бездомного сироту, в семью, когда староста пообещал выделить ничейную землю и помочь поставить дом, - тогда он верил, что все получится, что он сумеет остаться только человеком, стать Милене хорошим мужем, воспитать с ней славных деток.
Но когда приходила ночь, когда с неба злорадно скалилась желтолицая луна, когда зверь в его душе начинал метаться, стремясь на волю, когда он ощущал нити колдовского сна, окутывающего дом, если Арька вновь уходила играть с Серыми Братьями, - тогда сил верить не оставалось. Тогда он лежал с открытыми глазами, зная, что в их глубине горит огонь, чувствовал, как, перебарывая его человеческую волю, вытягиваются и чернеют на руках когти, слышал обострившимся звериным слухом каждый сонный вздох в доме, каждый шелест и шорох и во дворе, и за воротами… Тогда не оставалось ни веры, ни надежды, только гнетущая тоска.
*****
- Я сегодня за вами присматривать буду, а то опять чего негодного натворите, паршивцы, - дед-пасечник строго погрозил собравшейся молодежи пальцем, потом со старческим кряхтением уселся на добротный стул с высокой спинкой, специально ради него принесенный из дома старосты. Грозные слова прозвучали совсем не сурово, а дряхлость была наиграна: Реська частенько видел, как дед с молодеческой гибкостью вскакивал на коня, отправляясь к дальним ульям. Зачем дед притворялся, юноша сказать не мог: возможно, так ему просто казалось забавнее. Старый пасечик Реське нравился, хотя не всегда получалось понять его шутки и хитрые подначки.
На самом деле обычай присмотра выполнялся редко, но седмицу назад сыновья кузнеца подговорили остальных и устроили шкоду, вымазавшись золой и зловеще завывая под окнами предстоятеля. Все бы ничего, жрец на такие забавы, да еще в Чертяшник, не обижался, но вот живший у него чужак шутки не понял, выскочил из дома с топором и едва не порубил удальцов вместе с кустами малины, где те прятались. Удальцы сбежали, кусты – нет, так что на следующий год жрец остался без сладкой ягоды, чужака же успокаивали всей деревней, убеждая, что никаких оборотней и бесов поблизости нет.
- Расскажи чегой-нибудь, деда, - попросила Итка, устроившись с вышивкой поближе к щедро зажженой масляной лампе. Прежде обходились лучинами, но купленные на последней ярмарке лампы расходовали на удивление мало масла, а светили ярко.
- Чего хотите, страшного али смешного? – старик хитровато прищурился.
- Страшного, страшного! – действительно, когда же еще слушать страшные сказки, как не в середине между Чертяшниками, когда за окном давно ночь, а в лесу воют волки.
- Случилось это в то время, когда мой прадед еще был безусым мальчишкой, - начал пасечник, - стояла тогда страшная сушь, а потому бушевали пожары, да такие, что выгорали целые деревни, люди, кто в чем выбежать успел, с тем и оставались. В деревню нашу тогда много таких погрельцев пришло, кто семьями, а кто поодиночке. Знамо дело, рассказывали, кто они и откуда, да только никто их в том не проверял: пришли, так живите, только худа никому не делайте. И случилось так, что старший брат моего прадеда взял в жену одну из пришелиц. Ладная была девица, всем пригожа, когда шла, парни глаз отвести не могли. Многие сватались.
Справили, как положено, свадьбу, отвели молодых в дом их новый. Год прошел, два, дите у них родилось, здоровенькое да славненькое. Ни одна детская хворь к нему не липла, даже колики в животе не мучили. И на вид – не ребенок, а картинка писаная. Отец нарадоваться на дитятко не мог. А потом заметил как-то, что каждый вечер жена его тайком какой-то порошек сама глотает и младенцу подсовывает. Порошек, словно трава сухая измельченная. Любопытно стало мужику, сперва хотел жену выспросить, а потом решил порошок этот забрать да спрятать. Пусть она его потеряет да спрашивать начнет, тогда точно признается, в чем дело.
И вот наступил следующий вечер. Жена и впрямь порошок потеряла, искать кинулась, но что да зачем, мужу не говорит, только помрачнела хуже тучи грозовой. Неуютно стало мужику, побоялся, что если расскажет, что это он спрятал, обозлится на него жена сильно. Промолчал. А ночь-то все чернее. Жена по горнице мечется, место себе найти не может, словно не знает, что делать. И тут писк странный из колыбели раздался. Бросились они к ребенку, и тогда-то увидел мужик, что там вместо славного сынишки лежит волчонок. Понял, что не на девице он женился, а волчицу в дом привел. Схватил он тогда топор и хотел зарубить сперва оборотненка, а потом и жену-обманщицу, да только не успел: та уже в зверя перекинулась и горло ему перегрызла. А потом схватила щенка своего в зубы и в лес убежала. И с тех пор ни ее, ни волчонка ее в деревне никогда не видели.
- Если оборотниха мужа загрызла, как же узнали, что случилось? – недоумевающе сказала Итка, перекрыв охи и ахи, вызванные историей.
- Да не до конца она его загрызла, - махнул дед рукой, - оклемался бедняга, хотя шрам через все горло тянулся. Рассказал он, что случилось, а потом, видать, свихнулся с горя. По деревне бродил, как дух неприкаянный, с деревьями разговаривал, с людьми молчал, а потом и вовсе пропал. Ушел в лес и сгинул, как не бывало. И тело не нашли.
- А что за трава это была? Которую муж спрятал? – Реське было страшно привлечь к себе внимание, казалось, что сейчас любой, посмотрев внимательней, поймет его тайну, но и не спросить он тоже не мог. Неужели есть способ усыпить в себе зверя?
Но пасечник лишь покачал головой:
- Никто не узнал. Когда старший брат моего прадеда исчез, народ решил и дом его от греха подальше сжечь, уничтожить скверну. И говорят, слышали люди, что когда дом запылал, из леса донесся волчий вой, а того, кто первым задумал огненное очищение, через год нашли в лесу мертвым.
Отправлено: 01.10.11 20:36. Заголовок: Axel пишет: Ужасы к..
Axel пишет:
цитата:
Ужасы какие. А разве Реська ночью превращается в волка? Кажется, он только один раз перевоплотился.
Верно, физически перевоплощался только один раз, но волк внутри него никуда не делся и очень хочет на волю, особенно сильно по ночам. Поэтому Реська так и мучается.
Отправлено: 01.10.11 20:37. Заголовок: Глава 20. Незамет..
Глава 20.
Незаметно подкралась осень, а с ней дни полюдья. Хотя и далеко отстояла их деревня от главных дорог, но сюда тоже добирались сборщики податей: сытые, хитроглазые, с непременными золотыми цепями на шеях. А чтобы никто не покусился на драгоценные жизни королевских слуг, их всегда сопровождал отряд охраны и двое магов. Староста как-то объяснял Реське, что маги эти были так себе по умениям, серединка на половинку. Мол, по-настоящему могущественные чародеи не будут наниматься в сопровождение к мытарям. Но все равно, люди, способные словом и жестом остановить на бегу дикого вепря и заставить в засуху пролиться дождь, внушали юноше немалое уважение и опаску. Но в этом году маг в отряде оказался только один, вместо его постоянного напарника прибыл жрец Триединой. Пришелец ничем не походил на их собственного деревенского предстоятеля, что Реське показалось удивительным и неправильным. Отчего-то ему всегда представлялось, что все жрецы Великой Богини должны выглядеть как полноватый седой Натан. Но новый жрец был молод, едва ли разменял третий десяток, черноволос и очень, до болезненности, худ. Лицо казалось изможденным, как после долгой болезни, но голубые глаза смотрели цепко и колюче. Староста всегда заблаговременно готовил деньги для подати: полюдье, оплаченное звонким серебром, обходилось намного дешевле, чем натуральным продуктом. Тяжелый позвякивающий мешочек перешел в руки старшего мытаря, а староста получил бумагу с печатями, заверяющую, что в этом году подать уплачена полностью. Обычно сборщики не задерживались у них в деревне дольше, чем на одну ночь, но в этот раз новый жрец довольно высокомерно объявил, что они остануться на целую седьмицу по «делам церкви». - Хотел бы я знать, кто из них на самом деле кого сопровождает, - мрачно сказал вечером староста жене после того, как весь день потратил на поиски места для расселения чужаков. Найти им приют на одну ночь проблемы обычно не представляло, но семь – это уже через край. - Пятнадцать мечников, маг, жрец, двое сборщиков… Ты представляешь, на сколько такая прорва народу наест за семь-то дней? И что им у нас так долго делать? Белок ловить? Грибы собирать? Время, конечно, самое грибное, - добавил он саркастически. - Не ворчи, - перебила его возмущенный монолог Гана, - стало быть, есть причина, раз жрец так сказал. Будет угодно Богине, узнаем, в чем дело, а нет, так нет. - Легко позавочь рассуждать, - недовольно проговорил староста, - не тебе с деревенскими договариваться пришлось… Все, молчу, молчу, - добавил он примирительно, заметив, как супружница недовольно подбоченилась. Реська, наблюдавший за разговором со стороны, опустил голову, чтобы скрыть улыбку: Гана так же твердо держала узды правления семьей, как сам староста – деревней.
- Эй, Реська, выйди на минутку! – позвал со двора Мирек. Реська посмотрел на старосту, который собирался дать ему какое-то поручение и потому позвал в дом, но тот, похоже, забыл о работнике, перессказывая жене городские новости, услышанные от приезжих. - Что? – спросил он, сбежав с крыльца. - У мельницы один из воинов приемы с мечом показывает! – Мирек приплясывал на месте от нетерпения, - я специально за тобой зашел, пошли поглядим! - А твой отец ругаться не будет? – Реська некстати вспомнил, что отвлекся, как все, на приезжих, и так и не поправил забор на дальних огородах, где росла капуста. Если туда опять заберуться козы, ему точно влетит. - Да брось, когда еще такое увидишь? Этот воин даже паре ребят меч подержать дал и показывал, как правильно рубить надо! Реська вздохнул: искушение оказалось слишком сильным, чтобы какой-то забор мог составить ему конкуренцию.
Отправлено: 01.10.11 20:38. Заголовок: Глава 21. Когда он..
Глава 21.
Когда они подошли к мельнице, построенной с краю деревни, на берегу Орби, мелкой, но быстрой речки, бежавшей с Вальдских гор к далеким северным морям, народу там собралось немало. Упомянутый Миреком воин рубился сейчас на деревяных мечах с одним из своего отряда, одновременно комментируя его и свои движения. Еще двое городских сидели на траве, жуя длинные краюхи хлеба с немалыми ломтями мяса на каждом, и тихо переговаривались. Мирек восторженно следил за движениями сражающихся, судя по блестящим глазам, представляя себя на месте одного из них, желательно победителя. Реське тоже было интересно, он подошел ближе, оказавшись с той же стороны, что и сидящие на земле, и невольно услышал разговор. Обычный человек с расстояния в пятнадцать шагов точно бы ничего не разобрал, так что чужаки, оглянувшись на него, спокойно продолжили, но Реська слышал так же четко, как если бы ему говорили прямо в ухо. - С чего это наш святоша уверен, что оно здесь? – спросил воин, чьи длинные черные волосы были убраны в неряшливый хвост. Говорил он, четко проговаривая каждый звук, а не проглатывая треть, как деревенские; кроме того, речь его в целом звучала непривычно, слишком отрывисто, рубленными кусками. - Карта у него старинная, с отметками, - второй, постарше, блестел чисто выбритой головой, а его узкие глаза, каких еще Реська никогда не видел, разрезом своим слегка поднимались к вискам. Однако, в отличии от первого, речь бритоголового лилась правильно и плавно. - Местные говорят, что в лесах тут водятся оборотни, - заметил первый, - могут помешать поискам. - Это везде говорят, - кивнул старший, - как стая волков поблизости поселится, так и начинают. Знаешь ведь это суеверное дурачье, – отчего-то Реське подумалось, что голосу говорившего недоставало убедительности. Первый хмыкнул, дожевал свою краюху и поднялся на ноги: - Пойду тоже разомнусь. Эй, ты! Реська вздрогнул, поняв, что обращаются к нему. - Да, ты, как там тебя, подойди-ка! – младший из двух воинов, но не меньше чем лет на семь старше Реськи, разглядывал его со снисходительной усмешкой: - На посохах драться умеешь? - Нет, господин, - на всякий случай Реська решил быть вежливым. - Значит, будешь учиться, - младший нехорошо усмехнулся и поднял из травы две свежевыструганные палки, длиной фута в три каждая. - Кадиш, ты полегче там, - предупреждающе сказал старший. - Конечно, конечно, - отозвался поименованный, кинул одну из палок Реське: - Правила просты. Я стараюсь ударить тебя, ты – меня, бить можно по рукам и ногам; голову, шею и пах не трогать. Понял? - Да, - Реська неуверенно покрутил палку в руках, пытаясь понять, во что он только что ввязался. Может, бросить да уйти, пока не поздно? Хотя нет, уже поздно: воин шел к нему, умело вращая палку в руках, превратив в мелькающее подобие стрекозиного крыла. Вот ведь… Ударил он неожиданно, совсем не туда, куда ожидал Реська, так что спасла парня только быстрая реакция, однако и так конец палки скользнул-таки по ребрам. Не дав опомниться, Кадиш ударил снова, и снова, и снова… Все, что успевал Реська, так это парировать, неуклюже и в последнее мгновение, но больше Кадиш его задеть не мог. - Хватит! – раздался рядом властный голос, и Реська торопливо отпрыгнул в сторону, избежав последних ударов Кадиша. - Хватит, я сказал! – и тот самый воин, который комментировал потешную битву на деревянных мечах, выбил палку из рук Кадиша. - Я тебя предупреждал. - А что такого, капитан? – младший попытался скорчить невинную рожу, но получилось плохо, - мы так, тренировались немного, парень не возражал. Верно ведь? – вопрос был обращен к Реське. Тот моргнул. - Что? - Ты ведь был не против размяться? - Н-ну, - пробормотал тот неуверенно, - нет. Командир отряда скептически хмыкнул: - Ты хоть цел, парень? - Вроде да, - ответил Реська. Единственный пропущенный удар должен был оставить синяк, но все же не такой здоровенный, как когда его лягнула лошадь. - В кои-то веки ты выбрал не самого беззащитного младенца для битья, - сказал капитан, - но смотри, Кадиш, не зарывайся, – и пошел прочь, оставив предупреждение висеть в воздухе.
Отправлено: 01.10.11 20:40. Заголовок: Очень беспокоит пос..
Очень беспокоит последняя, 21-ая глава, особенно момент боя на палках. Пожалуйста, посмотрите, насколько выглядит правдоподобно. Может, стоит что-то добавить или сократить, или эту главу вообще убрать?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 164
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Увлекательная история. Жду продолжения. 
Буду очень благодарна, если поделитесь впечатлениями! 
Интересно же, чем там дело закончится... 
. 
, хотя поначалу такого ощущения не возникало. 
Не хотелось бы опять так долго ждать продолжения. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
