Недавний теплый прием копипастинга "Приключения Кэтрин в Стране чудес" навел меня на воспоминания, как я впервые – еще во времена пишущих машинок - заинтересовалась этим видом литературной игры, работая с "Королевскими делами" Джоанны Клейдон. Хотя книга на самом деле - сложная смесь так называемых "несерьезных" жанров, но и аллюзии с цитированием играют там заметную роль. Впрочем, читателям нужны не объяснения, а текст, дальше они уж сами...
Joanna Claydon. THIS KING BUSINESS (The Great Detective Tim Coleman series)
Apropos предложила для размещения этот топик; да и не знаю я, куда еще приткнуть такое расплывчатое создание. Пусть читатели (if any) определятся по содержанию и предисловию, подходит ли оно к этому топику, форуму и сайту.
Джоанна Клейдон. КОРОЛЕВСКИЕ ДЕЛА (Из похождений великого сыщика Тима Коулмена)
СОДЕРЖАНИЕ Предисловие автора ГЛАВА 1. Читатель приглашается к знакомству ГЛАВА 2. ...на обед ГЛАВА 3. ...к картам ГЛАВА 4. ...за шахматы ГЛАВА 5. ...в столицу ГЛАВА 6. ...в оперу ГЛАВА 7. ...на церемонию ГЛАВА 8. ...к розыску ГЛАВА 9. ...за парту ГЛАВА 10. ...на приём ГЛАВА 11. ...на маскарад ГЛАВА 12. ...с маскарада ГЛАВА 13. ...в драку ГЛАВА 14. ...в погоню ГЛАВА 15. ...под стол ГЛАВА 16. ...на помолвку ГЛАВА 17. ...в тюрьму ГЛАВА 18. ...на свадьбу Послесловие переводчика
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 5
Отправлено: 22.08.08 17:41. Заголовок: ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА ..
ПРЕДИСЛОВИЕ АВТОРА
"Я повторяю прежнее опять, В одежде старой появляюсь снова..." У. Шекспир. Сонет LXXVI. (пер. С. Маршака)
Предисловие кто-то (собственно, Эрих Кестнер) сравнил с палисадником перед домом. Хотя, как он тут же меланхолически замечает, есть и дома без палисадников, и книги без предисловий - цветочные рабатки и кусты сирени скрашивают жизнь, а предисловие украшает книгу. А я со своей стороны скажу, что предисловие будто ступеньки крылечка, пусть невысокого, но необходимого для входа в дом. Если идти внутрь, минуя крыльцо, может статься, что вас там не ждут или, чего доброго, вы не туда забрели. А что же вы не вытерли ноги и не прочли табличку у входа в авторский замысел - с преднамеренной целью критики из-за угла?
Я хочу объясниться сразу и насовсем, чтобы читатели, попавшие не по адресу, мирно удалились по своим делам, оставив меня и подобных мне оригиналов заниматься чудачествами.
До свиданья, доверчивые души, привлечённые магическим словом "сыщик" в подзаголовке: эта книга не детектив, разве что считать розыск драгоценностей, разоблачение заговорщиков, ну там погони, драки. Счастливо и вам, чувствительные сердца: не суждено мне было написать любовный роман, хотя непременную свадьбу в конце я честно исполнила. Действие отнесено порядком тому назад, чуть ли не к пределам нашего столетия, но знатоки настоящей истории, уж верно, споткнутся об анахронизмы; а приверженцы неукротимой "Анжелики" и компании сочтут, что не больно забористо - ступайте и вы. Любители иронии, почуявшие милый сердцу стиль почтительного поддразнивания, - я с вами душой, но не пером: увы, не достанет у меня остроумия на пародию, я это сознаю и с невыразимым сожалением прощаюсь и с вами.
Что скрывать - это боевик. Но не первый попавшийся. Точное, хотя не совсем каноническое, название жанра: "мозаика". Идеальный для меня читатель первым делом бормочет над страницей: "Это я уже где-то видел", - а того лучше, даже вспоминает, где; эрудированный, начитанный человек. Он поймёт намёк, найдёт аллюзию, различит отсылку на известный эпизод, хотя бы он был транспонирован, и он же, сняв книгу с полки, сверит слово за словом незакавыченную цитату. Все жанры имеют право на существование, скучные отмирают сами по себе, чем вам не веселье игра в интеллектуальные прятки? А ревнителям прямой пользы не грех держать в уме, что игра дидактическая - в точном педагогическом смысле слова. Каждый писатель, каждый, даже самый глубокий и серьёзный, вырастает из всей литературы; как Ньютон, стоит на плечах гигантов. Характеры, сюжетные ходы и словесные пассажи рассыпаны по дорогам литературы. Всего лишь честен тот, кто смело ссылается на источник и называет, не лукавя, своих предшественников и учителей. Только безнадёжно наивен тот, кто рассчитывает каждый раз получить открытым текстом разъяснение, из чьей шинели писатель вышел, и кто он её владельцу - продолжатель, подражатель, эпигон? Высочайшая математика! Сколько книг, называемых "оригинальными" (в отличие, как водится, от переводов), на деле сшиты из ношеных, но добротных лоскутов.
Рискуя вызвать на свою голову громы критик, я не присоединюсь к порицаниям высоколобых педантов. Разве не одинаковыми нотами пишут композиторы; разве не подгоняют узлы космических кораблей под стандартные детали; и разве, рассыпав старую смальту, нельзя собрать новую мозаику, а хоть бы и лучше прежней?
Я ни от каких заимствований не отрекаюсь, даже от тех, в которых неповинна, и беру своё добро там, где его нахожу. Ну вот, вы, конечно, узнали автора афоризма. А-а... Ну-ну. То-то.
Да впрочем, я и не запираюсь, чего там. В меру своего жанра мне помогли сэр Артур Конан Дойль и прославленные дамы: Агата Кристи, и Дороти Сейерс, и Найо Марш. В меру совсем другого жанра - незабвенный и забытый Эдгар Уоллес, бытописатель подземных ходов, замаскированных тайников, экзотических притонов, искусных переодеваний. Вне всякой меры - громадный мир сенсационных сериалов, авантюрных новелл, романов ужасов, вестернов, триллеров - словом, разнообразных видов приключенческой литературы, где царит Дюма, отец всех безоглядных выдумщиков. Руританию придумал Энтони Хоуп, Славонию - тоже хорошие люди, да и в персонажах недостатка не было. Где-то герой блондин, а злодей брюнет; а где и напротив того - герой брюнет, а злодей лысый. Вот понадобился мне идеальный слуга, двигатель действия, этакий домашний бог из машины. На моё счастье, были уже ловкий Скапен у Мольера, изобретательный Фигаро у Бомарше, или - если подобрать пример поближе к нашему времени - непогрешимый Дживс у Вудхауза. Тут перехватила монолог у Дж.Б.Шоу, там сымитировала описание оперы у русского классика Л.Н.Толстого, побывала на этюдах в Пумперникеле В.М.Теккерея... А название и вовсе откровенно позаимствовано у Дэшила Хэмметта. Далее - везде. И ищите сами.
От себя я вложила в книгу что умею, и только. Каковы бы ни были мои претензии на стиль, эрудицию, юмор или пафос - они здесь. Но!.. Лица, которые попытаются найти в этом повествовании оригинальность, будут отданы под суд; лица, которые попытаются найти в нём реализм, будут сосланы; лица, которые попытаются найти в нём цель, будут расстреляны. По приказу автора. Генеральный прокурор штата Иллинойс Иеремия Морлендер.
P.S. Ну, если вы и теперь не догадались, что за книгу я писала, вам остается последний шанс: прочесть её саму. Кто не понял правил игры - я не виновата.
deicu Начало мне уже нравится, даже очень. Страшно заинтригована, признаться. deicu пишет:
цитата:
куда еще приткнуть такое расплывчатое создание
Ну, для нашего литературного форума это литературное произведение подходит куда более как. Другое дело - аллюзии с цитированиями. Пока мне сложно представить, в каком объеме производятся цитирования и каким образом (если я вообще смогу что-либо определить - вся надежда на более подготовленных читателей). Многие писатели прибегали к аллюзиям, и та же Джейн Остин нет-нет да и обращалась к ним в своих романах. У меня уже подозрение, что это не столько фанфик, сколько оригинальное произведение. Впрочем, посмотрим. Перетащить куда-нибудь из фанфиков мы его всегда сумеем.
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1402
Настроение: Тону в море информации
И я, и я тоже! Отгадывать цитаты не берусь (если только не уровня общеизвестных, типа автора афоризма "ну-ну, то-то" ), поскольку в боевиках и приключенческой литературе увы, полный профан есьмь; с детективами дело обстоит, правда, получше, но ненамного; тем не менее, это отнюдь не помешает мне читать сей опус с огромным интересом, тем более что вступление мне уже нравится. С нетерпением жду появления невозмутимого сыщика на биплане и всего, что с ним дальше приключится. А куда потом эту темку перетащить - это уже вопрос десятый. Словом, больше копипастингов, хороших и разных!
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 7
Отправлено: 22.08.08 19:25. Заголовок: Откуда Вы знаете про..
Откуда Вы знаете про сыщика на биплане???
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 10
Отправлено: 23.08.08 08:51. Заголовок: ГЛАВА ПЕРВАЯ (Читате..
ГЛАВА ПЕРВАЯ (Читатель приглашается к знакомству)
Тим Коулмен летел на своем верном аэроплане в Славонию. Дело, которым его величество король через премьер-министра просил заняться лучшего сыщика мира, касалось драгоценностей короны его четвероюродного брата, правившего этим небольшим, но - в силу географического положения - преуспевающим государством. Необычайно дерзкие похитители непонятным образом выкрали королевскую диадему, скипетр, державу и два-три стоуна прочих уникальных сокровищ.
Погода стала выразительнейшим образом портиться. Поднялся ветер, особенно пронизывающий на высоте, собрались густые тучи, беспросветная мгла окутала землю. Грозную тьму раскололи молнии, безумным хохотом раскатился гром. Разряды сотрясали несчастный аэроплан. Тим поморщился, видя, что до столицы придётся лететь в неблагоприятных условиях. Но когда одна особенно большая молния расплавила надёжно укреплённый пропеллер, он счёл за лучшее сесть на ближайшем подходящем участке. Весь обзор заслонял грандиозный замок, но ему удалось высмотреть просвет в группе строений. Среди проливного дождя, завывания ветра, блеска молний и раскатов грома он посадил аэроплан если и не в классическом стиле, то со спортивным шиком.
Спрыгнув на траву, он разглядел в неверном свете атмосферного электричества двух человек, спешивших к нему. Один, пониже, был одет в светлое, другой в тёмное; тёмная фигура держала зонтик над светлой. Запыхавшийся низенький с образцовым политесом обратился к нему по-французски, и Тим подивился, какого экзотического звучания набрала обыкновенная клубная фраза в устах иностранца:
- Господин Коулмен, полагаю?
Англичанин сдержанно поклонился.
- Я князь Бросковиц, премьер-министр и церемониймейстер двора его величества Никодимуса Третьего. Рад приветствовать вас в Славонии, и постараюсь приложить достойные к тому усилия, чтобы наш долгожданный гость вынес как можно более благоприятные впечатления о национальных традициях гостеприимства. Его величество велел перенести торжественный приём ради вас. Не исключено также, что будет сочтено возможным назначить аудиенцию. Однако я задерживаю вас под открытым небом, нарушая тем самым долг хозяина. Прошу, господин Коулмен, следовать за мной. Вы понимаете, что до высочайшего приёма гостите у меня лишь неофициально. Именно поэтому, а нисколько не по небрежности, непростительной в моём ранге, я и не надел подобающего костюма, а всего лишь в форме полка Секундантов дворцовой стражи...
Тим последовал за разговорчивым старичком через лужайку, а невыразительный тёмный силуэт достал откуда-то второй зонтик и распростёр над ним. Он хотел было вежливо отклонить любезность (в самом деле, что такое дождь, пусть и проливной, для закалённого всеми ветрами спортсмена и детектива), но фигура безмолвно дала ему понять, что следует оставаться в рамках церемониала.
Таким порядком они добрались до замка. В обширном холле их встретила небольшая кучка слуг, никак не более двадцати. Владелец отдал несколько кратких распоряжений на славонском диалекте, челядь разбежалась выполнять поручения. Человек в тёмном сложил оба зонтика, поставил их на специальную подставку, с серьёзным видом отвесил им поклон, затем глубоко кивнул спокойно ожидавшему церемониймейстеру и шаркнул ножкой перед Тимом. Проделав весь ритуал, он остановился на равном расстоянии от министра и сыщика и замер в выжидательной позе.
- Мой секретарь фон Баркштейн.
- Имею непреходящее удовольствие служить его сиятельству, - механически отозвался секретарь и после совсем маленькой паузы так же бесцветно добавил: - и господину Коулмену.
Тим сыщицким взглядом незаметно окинул своих визави, мгновенно запечатлев их облик в тренированной памяти. Свет от факелов и свечей, озарявших прихожую, был вполне удовлетворительный, только тени ложились чуточку резче и гротескней.
Князь был щуплый старичок, не столько седой, сколько мышастого цвета, с морщинистым, но румяным личиком, вечно цветущим любезной улыбкой. У него были такие же мышастые острые усики и бородка а-ля император Луи-Наполеон. Мундир сиял придворным великолепием, золотыми галунами и аксельбантами. Под аксельбантами перекинута через левое плечо белая атласная лента с двенадцатилучевой звездой. Обшлага скреплены брильянтовыми застёжками. На подагрических пальчиках сверкали и отбрасывали лучи великолепные камни. Пряжки на туфлях из светлого сафьяна, с верхом белого бархата, тоже были украшены какими-то камушками.
Высокому - ничуть не ниже самого Тима – секретарю было лет около тридцати. По чёрным слегка волнистым волосам уже расползалась седина. Узкое лицо, прямой тонкий нос, воинственно сжатые губы, твёрдый подбородок и слегка впалые щёки, тщательно выбритые. Он не носил ни усов, ни бороды, ни сколько-нибудь заметных бакенбард. Его костюм был непривычного покроя, с длинными полами, как у старомодного сюртука или совсем уж старинного камзола. Воротничок и манжеты - обычные, белые, накрахмаленные. Вместо галстука бордовая розетка какого-то ордена. На правом лацкане приколот золотой трилистник. Больше украшений не было заметно: на тонкой золотой цепочке от часов никаких брелоков, на длинных пальцах никаких колец.
- Фон Баркштейн, проводите нашего гостя в подобающие случаю апартаменты. С вашего разрешения, господин Коулмен, я буду иметь часть встретиться с вами за обедом. Мой секретарь позаботится о ваших нуждах.
С этими словами церемониймейстер отвесил поклон такого великолепия, что светло-лимонные фалды коснулись канареечной подкладкой мозаикового пола. Хотя - форма Секундантов дворцовой стражи кроится с длинными и широкими фалдами. Засим премьер-министр величаво удалился, оставив его заботам фон Баркштейна.
- По этой лестнице, мистер Коулмен, - пригласил молодой человек с чистым оксфордским произношением.
Секретарь князя как будто угадал невысказанный вопрос прекрасно владевшего собой детектива. Светя ему трёхсвечным канделябром и указывая путь, он между делом заметил:
- Я получил образование в Оксфорде, и у меня на всю жизнь остались приятнейшие воспоминания о вашей прекрасной стране. Вот в этот проход, пожалуйста...
- Наилучшее образование для государственного мужа, мистер фон Баркштейн.
- В Крайст-Чёрч, с лёгкой руки Бинго Кинсли (Тим едва удержался, чтобы не поднять бровь, услышав столь непринуждённое упоминание пэра Англии и верного кандидата на помощника министра иностранных дел) называли меня просто Баркштейн, без титула. Что касается ваших любезных слов, то моя позиция не государственная, а совершенно неофициальная. Вон в те двери, будьте добры...
- Однако в наши дни именно неофициальные люди делают политику, мистер Баркштейн.
- О, только в тех случаях, когда официальные занимаются приёмами. Вот ваши комнаты, прошу...
Тим оказался в приятной, хотя и несколько тускло освещённой анфиладе маленьких (не меньше, чем на два окна, и не больше, чем на пять) уютных комнат, обставленных со старомодной обстоятельностью. Стены были убраны штофными обоями различных цветов, но одного простого и строгого старинного орнамента (известного узкому кругу специалистов под названием "каро" или "шахматная доска"). Оконные и дверные проёмы, завешенные бархатными портьерами и кисейными драпри дополнительного к обоям цвета, добавляли красок в настоящий пир для глаз.
Меблированы комнаты были по-разному, но в целом составляли единый ансамбль. То разбросанные в художественном беспорядке, то расставленные в ригористичной симметрии, их заполняли столы, столики, стулья, шкафы, кровати, бюро, секретеры, кресла, диваны, козетки, пуфики, стояки, скамейки, лавки и полати - обычные предметы роскошной обстановки. Всё было из самых дорогих и редких материалов, из красного, чёрного, розового, железного, эбенового, сандалового дерева, а также секвойи, морёного дуба, маринованного ясеня, карельской берёзы, японской вишни, коры банана, скорлупы кокосового ореха и сердцевины саговой пальмы.
Мягкая мебель была обита парчой, атласом, тафтой, бархатом, плюшем, вельветом, штапелем, сатином, ситцем, бязью и коленкором разнообразных, но со вкусом подобранных цветов, некоторые сиденья и покрывала были вышиты шёлком или шерстью, а то и золотой или серебряной нитью, украшены брабантскими и алансонскими кружевами.
Открытые поверхности блистали полировкой, китайским лаком, мавританской росписью, резьбой, маркетри, инкрустацией. Не редки были дверцы или столешницы, выложенные перламутром, черепаховым панцирем, моржовой костью, мозаикой из полудрагоценных камней; на некоторых очень эффектно смотрелись накладные золотые фигуры. В местах, открытых взору, стояли и висели по стенам уникальные произведения различных искусств: живописи, скульптуры, гравюры и декоративно-прикладных видов. Там и сям были развешаны образцы старинного оружия: мечи, сабли, ятаганы, шашки, седельные пистолеты, мушкеты, арбалеты и пищали, которые богатством и великолепием отделки были под стать королевским палатам.
Полы устилали в несколько слоёв персидские, мальтийские, бухарские, багдадские, хоросанские ковры. С потолков, декорированных ненавязчивыми лепными узорами и расписанных превосходными фресками, свисали бронзовые и серебряные люстры с подвесками из горного хрусталя и вулканического стекла - обсидиана; вдоль стен по углам стояли многосвечные канделябры. Намётанный глаз великого сыщика уловил и множество необычных, а то и незнакомых предметов меблировки - вроде изящно оформленных поставцов, полных бутылок и бочонков, премило застеклённых небольших оранжерей, построек вроде собачьей конуры, стойла в конюшне или медвежьей клетки.
Тим с некоторым изумлением оборотился к фон Баркштейну.
- Вам отвели одну из гостевых анфилад, мистер Коулмен. Сотни лет здешних князей навещали соседи и знакомые, привыкшие к элементарному комфорту, а ещё более привыкшие получать всё, чего захотят, причём немедленно. Здесь не обязывают трудности маленьких хозяйств, и существует обычай потакать желаниям, капризам, безумствам занимающих эти комнаты. Я в своё время, помнится, был поражён тем, как живёт ваша английская аристократия, имея чуть ли не те же привычки и идиосинкразии, что и мелкие торговцы. Надеюсь, вы расположитесь с удобствами. Ко всем вашим нуждам будет самое внимательное отношение. Заккар!
При негромком, но властном восклицании, как видно, выражавшем стиль ближайшего помощника и доверенного лица премьер-министра, позолоченная дверь отворилась, и в комнату бесшумно вошёл мужчина средних лет, в синей с красным ливрее и напудренном парике. Он поклонился сначала гостю, потом фон Баркштейну и безмолвно застыл с ничего не выражающим лицом.
- Заккар будет исполнять обязанности вашего камердинера. Он свободно изъясняется на английском - вы ведь не говорите по-славонски? Выучку услужения он прошёл в замке, а это кое-что да значит. Он сумеет позаботиться о вас в любых обстоятельствах. Кроме того, если что-то понадобится, звоните, - фон Баркштейн указал небрежным жестом на шнурки, ленты от звонков и разных размеров колокольчики, размещённые во всех доступных местах.
- Благодарю. Но прежде всего я бы просил вас отдать распоряжение, чтобы укрыли от дождя мой аэроплан. Он совсем лёгкий, и передвинуть его...
Секретарь с доброжелательной улыбкой повёл узкой кистью.
- О, не беспокойтесь. Сколько я знаю, над ним уже построили навес. Вы утомились после путешествия, отдыхайте, вас никто не потревожит. Обед в замке в девять тридцать. Князь будет весьма рад, если вы окажете ему честь разделить скромную трапезу в семейном кругу. Стол будет накрыт не в парадной столовой, а в малой - вы уже имели случай заметить, как скрупулёзно его сиятельство соблюдает законы этикета. Заккар поможет вам переодеться к обеду и послужит проводником. Ваш слуга!
deicu спасибо! будучи незнакома с оригиналом, тем не менее, получила удовольствие от витиеватого и ироничного слога вашего произведения! прелестно и интригующе! Не общение - Версаль
deicu Спасибо - бесподобные описания всего, получила редкостное удовольствие - от романтической грозы со всеми положенными атрибутами, описаний внешности и манер героев, небольших комнат от двух, но не более пяти окон - до мебели и ковров в несколько слоев. Наслаждение!
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 11
Отправлено: 24.08.08 09:03. Заголовок: Что да, то да: автор..
Что да, то да: автор сильно полагается на описания. И слог, факт, витиеватый. Хорошая характеристика грозы, мне и в голову не пришло, что она романтическая, я только мужчин на работе доставала: может ли самолет с расплавленным пропеллером летать и садиться (не может ), а без того не вошла бы в тему.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 12
Отправлено: 24.08.08 09:05. Заголовок: ГЛАВА ПЕРВАЯ (продол..
ГЛАВА ПЕРВАЯ (продолжение)
Тим покачал головой.
- Господин чего-то пожелает, - безмерно почтительным, но совершенно бесцветным голосом незамедлительно отреагировал ливрейный слуга; его английский был сух и правилен, без каких-либо особенностей.
Будто ниоткуда на пуховом диване появились вышитые подушки, на столике орехового дерева в его изголовье запотевал от холодного молока хрустальный бокал, и лежал Брэдшо в сафьяновом переплёте с золотым тиснением, а невозмутимый Заккар повесил двойной халат алой шерсти на ближайший стояк и был готов принять куртку, из которой Тим только успел выпростать руку. Раздевшись, сыщик облачился в халат и прилёг, а лакей укутал его покрывалом из ткани дамассе, затканной пунцовыми розами, и беззвучно вышел, унося с собой лётный костюм спортсмена и детектива.
Тим лениво перелистывал знакомые страницы указателя Брэдшо, которые давно уже знал наизусть. Выразительный и сжатый стиль без словесных ухищрений утешал сердце и наполнял гордостью могучий ум. Великий сыщик не размышлял о предстоящем расследовании. Адепты этого в высшей степени сложного искусства современной эпохи сходятся на том, что сначала следует ознакомиться с местом преступления, восстановить как предшествующие, так и последующие события, опросить всех свидетелей - и свидетелей свидетелей, чтобы не оказаться жертвой ложных показаний, очертить круг подозреваемых и заинтересованных лиц. Закончить ещё тысячу подобных мелочей - и лишь затем начинать думать.
Чтобы случайно не начать строить бесплодные гипотезы, Тим приказал себе легко задремать. Железный организм повиновался стальной воле. Из дрёмы его вывел мелодичный звон, повторившийся восемь раз. Часы, казалось, не без умысла были поставлены так, чтобы на них первым делом упал взгляд. Типичный восемнадцатый век: золотой корпус заключён в фарфоровую оболочку - мальчик в голубом кафтанчике дразнит комнатную собачку - фарфор покоится на сборном основании из разных пород дерева.
Он потянулся и задел рукой красную широкую ленту, на которой в сложном симметричном узоре были плотно нашиты разноцветные бисерины. "Лента от звонка", - догадался он и дёрнул несильно.
Тут же в дверях возник Заккар и почтительно наклонил голову, ожидая приказаний. Тим успел только открыть рот.
- Господин пожелает вставать, - утвердительным тоном, каким могло бы изъясняться само изъявительное наклонение, заключил тот.
Он был уже в новой ливрее - белой с золотом, и напудренном парике другого фасона. Несмотря на тайное опасение, что, обращая внимание на нижестоящего, он отчётливо нарушает истинно феодальный кодекс приличий, детектив не мог не полюбопытствовать:
- Я вижу, вы переоделись, почему?
- Господин изволит принимать мои недостойные услуги в качестве прибочного служителя, и по обычаю во время обеда я должен находиться за стулом господина. От мажордома я получил инструкции, что накрывают в восточной семейной столовой. Обслуге положено быть в белом. Господин удовлетворён моим объяснением.
- Д-да. Заккар, у меня есть к вам одна просьба.
Тот низко поклонился.
- Господин желал сказать "приказ".
- Я желал сказать "просьба". Говорите как нормальные люди.
Что-то похожее на усмешку промелькнуло в глубоко сидящих карих глазах субъекта, и от "гусиных лапок" в уголках глаз, от бороздок на щеках, от уголков губ повеяло лукавым юмором.
- Конечно, сэр. Как вам угодно. Пора переодеваться, что вы желаете надеть?
- Ведь у вас тут к обеду надевают вечерний костюм? Надеюсь, что фрак не особенно помялся в чемодане.
- Ваш фрак вычищен и выглажен. Рубашки, носки и всё прочее приготовлено. Желаете принять ванну, сэр? Время ещё есть.
- М-м, пожалуй.
- Прошу сюда, сэр.
Ванная комната была выложена лазуритовой плиткой, с широченным углублением в полу из ласкающего глаз желтоватого мрамора.
- Я не успел осведомиться о ваших вкусах, сэр. Вы желаете воду девяносто восемь градусов [Фаренгейта (тридцать шесть и шесть десятых градуса Цельсия)], больше, меньше?
- Ровно, - не без ехидства ответил Тим, прикидывая, как тот не боится забрызгать свою шикарную ливрею.
Действительность оказалась проще. Заккар хлопнул в ладоши, и задняя стена, с плиткой и прочим, отодвинулась, в проёме показались несколько человек, которые широкой гибкой трубкой подсоединили большой металлический бак к отверстию в мраморной стенке. Моментально ванна наполнилась водой. Один из них, пока другие сворачивали шланг, окунул в воду термометр и предъявил для обозрения. Люди ушли вглубь, и стены вновь сомкнулись.
- Пожалуйста: девяносто восемь. Какой вы предпочитаете аромат: роза, фиалка, морская волна, свежескошенная полынь, сосновая хвоя, сок гевеи?..
- Забродивших яблок, как Шиллер, - проворчал Тим.
Удивления не последовало.
- Разумеется, сэр. Он сейчас будет в наличии. Позвольте вам помочь, сэр.
Но молодой человек уже скинул халат и осторожно погрузился в тепловатую воду. Он глубоко вздохнул от удовольствия и чуть не выскочил из ванны: в воздухе ощущался неповторимый аромат кислого сидра с гнильцой. Знаменитый сыщик привык держать себя в руках, сдержался и сейчас, только выдохнул так же мощно.
В воде он оставался недолго: беспокоил запах, так неосторожно вызванный им на свою же голову. Слуга, как только Тим разделся, пристойно удалился. Спортсмен и детектив предпочитал полотенца пожестче, но, заметив, что тот уже испарился, лишь невнятно пробормотал это вслух. Тем не менее, когда он поставил правую ногу на пробковый коврик, Заккар, угадав момент, появился в дверях, и поданное им полотенце прошлось по коже, будто пемза.
После ванны лакей накинул на Тима яблочно-зелёный махровый халат и с поклоном ожидал, когда тот пройдёт в апартаменты.
Механический процесс облачения в вечерний костюм в умелых руках Заккара пролетел, блеснув яркой кометой. Англичанин восхищённо решил, что тот достоин пальмы первенства среди безупречных камердинеров, которых держат или по которым вздыхают первостатейные денди. Рассматривая дело его рук - свой наряд - в зеркале, Тим подивился, насколько хорошо всё пригнано и прилажено, не забыта ни единая мелочь. Одежда поистине делала честь её обладателю. Фрак сидел, брюки ниспадали, манишка облегала - всё совершенно безукоризненно; галстук ни на йоту не отклонялся от линии, начерченной, казалось, самим Евклидом; манжеты будто пристыли к рукавам в единственно возможной дюймовой точке. Даже со светлыми рассыпающимися волосами Тима, поманипулировав загадочными склянками, щётками и расчёсками, Заккар успешно справился, и великий сыщик мог быть уверен, что не посрамит на званом обеде имени и образа английского джентльмена.
Под конец слуга с тщательностью химика отлил на ладонь несколько капель из дробно гранённого хрустального флакона, растёр, чтобы тепло рук оживило благородный запах с отдушкой юфти, и провёл по готовой причёске от висков к затылку.
- Туалет закончен, сэр, если у вас нет ещё каких-нибудь распоряжений.
- Да, по-моему, тоже - мы уже достаточно долго возились.
- Время подошло, не желаете ли отправиться в восточную столовую?
- Я не привык опаздывать, тем более в гостях.
- Прошу за мной, сэр...
Навстречу надвигались длинные коридоры, великолепные анфилады, блестящие залы и уютные комнатки. Наконец Заккар распахнул последнюю дверь, расписанную херувимами, играющими среди облаков, и пропустил Тима в ярко освещённую столовую.
Вы желаете воду девяносто восемь градусов Фаренгейта (тридцать шесть и шесть десятых градуса Цельсия), больше, меньше?
Восхитилась! вспомнила Козакова с его "Безымянной звездой", и Мону, принимавшую ванну с фиалками, тридцать шесть и шесть, ни на полградуса больше, ни на полградуса меньше ) Выбор ароматов развлек
deicu Ох, до чего же мне нравится! Каждую строчку смакую. deicu пишет:
цитата:
автор сильно полагается на описания
Ну, насколько я понимаю - и что мне ужасно нравится - она делает "собирательные" описания - все из разных произведений под одну крышу. Те же ковры, например, в несколько слоев и всякие разные - не случайны. Если взять взять, например, с десяток произведений, где упоминаются ковры - "персидские, мальтийские, бухарские" и т.д. - можно будет легко перечислить все названия и уложить упоминаемое количество в несколько слоев. То же касается мебели, люстр, оружия, ливрей лакеев и даже украденных драгоценностей. Гроза - это явно и совершенно типичное описание грозы из "романтических" произведений. Образ сыщика - просто великолепен - самые что ни на есть "типические" черты сыщиков. Например: deicu пишет:
цитата:
Железный организм повиновался стальной воле
Что за прелесть! deicu пишет:
цитата:
"Лента от звонка", - догадался он и дёрнул несильно
А это будто из анекдотов о Штирлице. Словом, я стала фанаткой копипастингов...
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 13
Отправлено: 25.08.08 07:39. Заголовок: У меня так разовьетс..
У меня так разовьется комплекс неполноценности. Я оказалась явно среди читателей куда более квалифицированных. Одна, не видя текста, тут же ничтоже сумняшеся заявляет, что сыщик должен быть на биплане, другая столь ярко описывает картину, как автор стаскивает из десятка произведений разные ковры, будто сама ей помогала.
apropos пишет:
цитата:
Гроза - это явно и совершенно типичное описание грозы из "романтических" произведений.
Навроде "it was a dark and stormy night" Бульвер-Литтона? (Знаменитая "самая плохая фраза", по сию пору устраиваются соревнования, кто ее переплюнет.)
apropos пишет:
цитата:
А это будто из анекдотов о Штирлице
В этом источнике позвольте выразить сомнение.
И целиком согласиа: копипастинг - интереснейший жанр.
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1404
Настроение: Тону в море информации
Отправлено: 25.08.08 15:07. Заголовок: deicu Спасибо за &#..
deicu Спасибо за "удовольствие от текста". Весьма изысканно, стильно и интригующе!
deicu пишет:
цитата:
Одна, не видя текста, тут же ничтоже сумняшеся заявляет, что сыщик должен быть на биплане,
Я рада, если и мне, в свой черед, удалось Вас хоть чуточку заинтриговать . Хотя, на самом деле, никакой интриги и загадки тут нет - просто Вы уже как-то рассказывали нам о своем фанфике и даже обмолвились о том, как он начинается.
apropos пишет:
цитата:
То же касается мебели, люстр, оружия, ливрей лакеев и даже украденных драгоценностей.
От любовно-подробного перечесления предметов мебели и обихода на меня лично почему-то повеяло Уайльдом, а от всего остального осталось лишь ощущение эдакого комплексного "дежа-вю" - что, очевидно, и входило в намерения автора согласно законам жанра. С нетерпением хочется узнать, что же было дальше...
Надо же - забыла... Теперь у меня пойдет в рост мания величия , раз каждое случайно оброненное слово врезается в память благодарных соотечественников...
Элайза пишет:
цитата:
От любовно-подробного перечесления предметов мебели и обихода на меня лично почему-то повеяло Уайльдом,
Стилизация под "бель-эпок", видимо.
Элайза пишет:
цитата:
С нетерпением хочется узнать, что же было дальше...
Как ни странно это звучит, но вторая глава...
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 15
Отправлено: 25.08.08 19:18. Заголовок: ГЛАВА ВТОРАЯ (Читате..
ГЛАВА ВТОРАЯ (Читатель приглашается на обед)
Комната была почти вся белая: лилейный атлас по стенам, чистый цвет лепного потолка, подчеркнутый тенями, светлое дерево, белоснежная скатерть, приборы - начищенное до блеска серебро и фарфор без рисунка толщиной с яичную скорлупу, хрустальные бокалы. Только зелёные листья калл да широкий золотой бордюр под самым потолком нарушали одноцветную гармонию.
Провожатый точно рассчитал время, и гость ступил на порог с последним перезвоном часов, отбивающих две четверти. Одновременно распахнулись еще две двери; слева от Тима в столовую вошли князь и его секретарь, справа - три женщины.
Мужчины были на сей раз во фраках, при обычных джентльменских белых галстуках. Наряд сиятельного церемониймейстера продолжала украшать двенадцатилучевая звезда, а лацкан секретаря - прежний золотой трилистник.
Князь поспешил к Тиму и, любезно улыбаясь, рассыпал беглую французскую речь.
- Я несказанно рад, что вы оказали нам честь присутствовать за скромным семейным обедом. Приношу вам благодарность за себя и за княгиню. Позвольте представить... Алиенора, это господин Коулмен, прибывший насчёт того печального события по поручению его величества английского короля. Княгиня Бросковиц, урождённая Потусски!.. Тимоти Коулмен, прославленный сыщик... Великая княжна Морислава оказала нам честь, прибыв с родственным визитом: она племянница моей жены!.. Мистер Коулмен... Баронесса фон Клотц, её компаньонка.
Тим постарался разглядеть дам по возможности незаметно.
Княгиня была, под стать мужу, миниатюрная старушка с приветливой улыбкой. Фиолетовое закрытое платье почти сплошь было заткано золотой нитью, витые браслеты держали у запястий длинные рукава, на уже увядших руках уместно смотрелись только два кольца, одно из них обручальное. На груди сияла брошь с крупными бриллиантами и монограммой "АБ". Особенно хорошо были убраны волосы, поднимающиеся пышным валиком ото лба. Благородная седина, не замазанная краской, подчёркивала врождённую естественность высокородной аристократки.
Великая княжна Морислава, судя по титулу, если Тим правильно разобрался, была дочь короля... нет, он как-то по-другому называется... Славонии. Девушка за двадцать лет, высокая для женщины. Вид ухоженный, фигура стильная, руки особенно холёные, холодное лицо с классически правильными чертами. Она смотрела на детектива светло-серыми глазами вежливо, но будто с неимоверной высоты. Сам он умел не выражать внешне ничего, кроме сдержанного восхищения, проходя обряд представления дамам. Княжна была одета в переливающееся серое лёгкое платье, украшенное серебристым кружевом. Из драгоценностей на ней был только жемчуг: скромное колье в одну нитку, круглая брошь, скалывающая дымчатую косынку на декольтированной груди, колечко, серёжки. Русые волосы были причёсаны как у гречанок, и тяжёлый узел скрепляли шпильки с жемчужными головками.
Баронесса, женщина средних лет, среднего роста, средней полноты, с нейтральным благовоспитанным обликом, была в туалете невыразительного палевого цвета, отвечающем всем приличиям. С её шеи на грудь спускался на фигурной золотой цепочке топазовый кулон в виде креста, перстни были янтарными. Золотистые - немножко слишком золотистые! - волосы, уложенные в виде башни, сзади придерживала кружевная вуаль.
Следующий шаг был за хозяйкой. С характерной для хорошо воспитанных людей простотой она ласково произнесла потускневшим, но довольно ещё мелодичным голосом:
- Будем очень рады принять расследователя и путешественника, чья всемирная слава докатилась и до нашего тихого уголка. Надеюсь, ему понравится наше традиционное славонское гостеприимство. Мистер Коулмен, позвольте мне быть вашей дамой.
И она непринуждённо приняла руку, которую Тим едва успел поднять.
Перед княгиней её церемонный супруг повёл к столу свою высокопоставленную родственницу, что оставило на долю секретаря златовласую баронессу.
Они расселись (Тим по левую руку от хозяйки), и трапеза началась. Англичанин отметил про себя, что здесь подают не по-парижски, когда всякий сам себе снимает выбранный кусочек с блюда, поднесённого слугой, и не по-лондонски, когда официант наполняет тарелки на сервировочном столике, часто по указке хозяина. За спинкой каждого стула безмолвно присутствовал служитель в белом с золотом ливрее (за его затылком - неизменный Заккар) и подавал еду с подносов, которые безустанно обновлялись. Парадные яства, стоящие на столе, распределял особый слуга.
Для Тима, бывавшего в наи-изысканнейших салонах, не составило труда догадаться, что сигналом для лакеев служит простейший код вилки и ножа. Ему, впрочем, как ни вкусны были деликатесы, приходилось всё чаще складывать прибор параллельно. Так же осторожничали фон Баркштейн и великая княжна. Молодёжь не может не заботиться о фигуре! Зато старшее поколение непременно отведывало понемногу от каждой перемены, обмениваясь замечаниями, которые свидетельствовали о глубоких изысканиях на кулинарном поприще.
В начале обеда одной из закусок подали икру. Княгиня Бросковиц объяснила гостю, что она от местных рыб, называемых "голубянки", засоленная и провяленная сразу особым способом, который является привилегией семейства Потусски.
- Я не раз слышала от господина фон Баркштейна, что он предпочитает икру голубянки настоящей русской чёрной икре.
- Той, которую можно достать здесь, или вообще где бы то ни было, безусловно. Кроме одного-единственного раза на Волге мне не довелось пробовать ничего хотя бы в малой мере сравнимого. Но в Санкт-Петербурге, не говоря уж о Париже, едят икру гораздо менее впечатляющую.
- Вы бывали в России? - вежливо поинтересовался Тим.
- Да, как-то пару раз; по делам, конечно.
- Восходящая звезда дипломатии, как положено, преуменьшает. Или преувеличивают те, кто превозносят успех его немаловажной и почётной миссии, - вмешалась Морислава, и её звонко-хрустальный голосок плохо сочетался с солидной интонацией реплики.
- Не стоит об этом, милая принцесса; а вот что мне особенно понравилось в русской кухне, так это блины, - мечтательно выговорил князь.
- Это, кажется, что-то вроде лепёшек - я не ошибаюсь? - с видом человека, который знает о блинах всё, вопросила баронесса.
Фон Баркштейн утвердительно кивнул.
И так порхающая беседа точилась дальше, не угасая, но и не разгораясь, в лучших традициях великосветских обедов.
Филе утки вызвало у князя поток реминисценций о Нормандии. Тиму особенно понравились нежные куропатки в горшочках, и ему пришлось выслушать краткую лекцию о традициях и сезонах охоты в Славонии. Когда подали гранаты под кровавым соусом, их яркое цветовое пятно, кричаще контрастирующее с белоснежным окружением, дало повод баронессе, точно светской мамаше, демонстрирующей таланты дочери, заговорить об увлечении великой княжны живописью. Княгине Бросковиц, кажется, особенно понравилось, что гость предпочёл привозным форели и мерлану карпа-великана под сытным хлебным соусом. Зато великая княжна с великим сыщиком чуть ли не в один голос отказались от крольчат; хотя двумя переменами позже она снизошла до рубца ягнёнка, поясняя, что это одно из лучших местных кушаний. Тим в свою очередь не смог устоять против перепёлок, жаренных попеременно на вертеле и сковороде. Куда более выдержанный фон Баркштейн с самой рыбной перемены не съел ничего, кроме тарелки салата и кусочка паштета из гусиной печёнки. Тим и сам его попробовал и готов был признать его превосходство над знаменитым страсбургским паштетом.
Когда пришёл черёд десерту, хозяйка лукаво улыбнулась, а взоры присутствующих обратились к детективу и неутомимому путешественнику: на стол водрузили английский пудинг. Чувствуя, что ему предстоит выразить аргументированное мнение об этом всемирно известном (а по словам насмешливых французов - единственном съедобном) национальном блюде, Тим принял приличествующий глубокомысленный вид. Не кривя душой, джентльмен признал его отменным и обратился к фон Баркштейну с просьбой поддержать его.
- В Оксфорде кормят плохо, да и нет смысла держать очень хорошую кухню, чтобы насыщать молодые и здоровые желудки. По-настоящему умеют готовить только в старинных провинциальных семействах, где рецепты сохраняются с прабабушкиных времён. Несомненно, повара в замке знают своё дело. Но увольте меня от необходимости высказывать приговор: мой любимый пудинг - рождественский, - спокойно отозвался секретарь придворного церемониймейстера, не теряя независимости под манерами лощёного дипломата.
- Превосходный пирог, только его нельзя есть часто, иначе он одержит победу над слабыми характерами. Но вы можете в полной безопасности наслаждаться нашим десертом, - обратила внимание Тима на новое блюдо великая княжна.
Он обнаружил, распробовав, что это всего лишь "сюрпризы" в одном из многочисленных вариантов. Ядро грецкого ореха в сливе, та - в абрикосе, он, в свою очередь, в очищенном персике, потом в груше, а промежутки между фруктами заполнены приятной на вкус субстанцией, похожей на густую смесь мелко дроблёных орехов и мёда.
- Сахар, - поясняла княгиня Бросковиц, - основа более поздних и, скажем так, заимствованных лакомств. Национальные, традиционные славонские сладости - все на меду, что не только вкуснее, но и здоровее.
- В детстве, - вступила в разговор баронесса (увы, лишь неудачно подчеркнув, что этот прекрасный период жизни от неё дальше, чем хотелось бы), - я обожала рогалики с текучей начинкой, из изюмного сиропа.
- Да, вы ведь из Виноградной долины, милая баронесса. Я как-то, помнится, был там на манёврах и тоже нашёл тамошние мягкие рогалики достойными своей славы. Хотя, должен признаться, как раз ребёнком, когда я получил бы от них наибольшее удовольствие, мне их попробовать не привелось. Мой отец был суровый традиционалист и считал, что сладкое портит детей, особенно мальчишек.
- Какое счастье, что мой отец так не думает, но в детстве, - и непосредственный смех Мориславы навёл на мысль, что для неё этот период ближе, чем ей представляется, - мне случалось оставаться без сладкого за шалости.
- Так восполните пробелы теперь, - шутливо предложила хозяйка.
- Тогда мне придётся одной уничтожить всё и обездолить других гостей. Кроме разве господина фон Баркштейна, который не ест десерта. Это оттого, что вас воспитали в традиционном духе? - по-своему, с высоты, обратилась великая княжна к секретарю.
Но тот был неколебим в своём достоинстве.
- Отчасти. Но главным образом потому, что я почти совсем лишился права на сладкое, поступая не по предписанным образцам.
deicu Не обед - обедище. Но как красиво и стильно. Перечисление блюд - это что-то. deicu пишет:
цитата:
порхающая беседа точилась дальше, не угасая, но и не разгораясь
Ох, как хорошо. Растекаюсь от удовольствия.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 16
Отправлено: 26.08.08 11:13. Заголовок: apropos пишет: Не о..
apropos пишет:
цитата:
Не обед - обедище.
Примета времени. В одном исследовании по эдвардианской эпохе (это как раз начало 20 века) в Англии историк так характеризует тамошний высший класс. "Они ели как можно больше, будто соревновались (They ate excessively and competitively)". Он описывает день приглашенного на уик-энд в поместье Лонглит. Там так: в 8-30 слуга приносит воду для бритья и медный поднос с чаем, тостами и печеньем. На завтрак спускаются в столовую, а там... Центральный стол на 23 прибора (с учетом хозяев), "на рядах маленьких спиртовок грелись ряды больших серебряных блюд" - это с горячим, "на столе справа были сгруппированы разные виды ветчины, языка, галантины, холодный рябчик, фазан, серая куропатка, белая куропатка, ... деликатная прессованая говядина... на другом столе слева стояли фрукты разного калибра, кувшины с холодной водой и лимонадом. На четвертом столе было собрано все для овсянки, на пятом кофе и чайники с индийским и китайским чаем". И дальше идет описание, как, собственно, завтракали. "Разделывались с овсянкой, расхаживая по комнате и заглядывая в окна, где шел дождь. Затем следовал хек, и омлет, и почки с перцем, и какое-то рыбное месиво в раковинах... Предлагали друг другу карри... Затем ломтик языка, и ветчина, и кусочек холодной куропатки. Потом лепешки с медом и джемом. Затем немножко дыни, персик-другой, малина...". А там уже 10-30, и поскольку воскресенье, они собираются в холле, чтобы идти в церковь. Ой, длинное описание получается. В общем, потом ленч, чай, обед. После обеда играют в бридж (времена уже не викторианские). "В полночь подавали острую запеченую курицу, и еще больше сэндвичей, и всякие виды алкогольных напитков и минеральных вод". В спальнях "на ночных столиках стояли бутылки Виши и Малвернской воды, закрытые блюда с сэндвичами. Мурлыкал чайник у камина". В общем, тенденция понятна.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 17
Отправлено: 26.08.08 11:14. Заголовок: ГЛАВА ВТОРАЯ (продол..
ГЛАВА ВТОРАЯ (продолжение)
Очередной официант внёс пирамиду фруктов на трёхэтажной серебряной подставке. Княжна выразила желание съесть винограда; баронесса поддержала её, сообщив, что заметила тот почти бесцветный прозрачный сорт, который поставляет для всех изысканных столов страны Виноградная долина. Тим решил, что обойдётся яблоком. Оно было румяное, сочное и упругое, но не такое ароматное, как осенние яблоки садов Девоншира. По мановению княжеской руки слуга ловкими взмахами оригинального зазубренного инструмента отхватывал ломтики арбуза, посыпал его имбирём и препровождал на тарелку его сиятельству.
Перед княгиней и фон Баркштейном стали блюдца с крупными, почти чёрными, настолько тёмно-бордовыми, вишнями.
- Это одна из достопримечательностей наших садов, "Поздняя бархатная", - объяснила хозяйка Тиму. - По правилам, её едят не так, но я, например, не рискую.
И действительно, княгиня только деликатно подбирала по вишенке и, всасывая мякоть, аккуратно ложечкой откладывала косточки в сторонку. Дипломат не убоялся сложности задачи. Фруктовым ножиком, даже без помощи другой руки, он быстро снимал мякоть с плодов на тарелку перед собой. Хотя ягоды были буквально налиты соком, его пурпурные пятна не коснулись ни белоснежной фрачной манишки, ни длинных пальцев чутких рук - так выверены были плавные движения.
Покончив со всей горкой, он полукивнул своему служителю. Лакей выгреб косточки одним махом и заправил готовый маседуан из блестящего соусника, замыкающего батарею на столе. Секретарь князя, поигрывая серебряной ложечкой, принялся со здоровым аппетитом уничтожать плоды своих трудов.
Заинтересованный сыщик нарушил общее восхищённое молчание.
- Необычайно элегантно! Глядя на вас, можно пожалеть, что фруктовые салаты нарезают в тиши кухонь, за их закрытыми дверями.
- В самом деле, - поддержала княгиня Бросковиц, - по современному этикету блюда положено подавать порциями. А прежде сам хозяин дома разделывал жаркое и угощал сотрапезников кусочками, кто какие любит. За столом - вот где проявлялась тщательная отработка манер у знати.
- Удивляться нечему: я специально брал уроки у экспертов, - фон Баркштейн указал взглядом на искусные руки, которые без остановки кроили фигурные ломтики арбуза.
- Комплименты напрасны, тётушка. Любой из ваших вышколенных слуг мог бы сделать "вишневый сугроб" с ещё большим аристократизмом.
Детективу показалось, что сидящие за столом были шокированы подобной откровенной отповедью, но фон Баркштейн не лишился речи.
- Сделать вам такой же, ваше высочество? - не то с долготерпеливым добродушием, не то с затаённым вызовом поднял он перчатку.
Хозяин дома и хранитель священных правил этикета вмешался и отдал распоряжение, кому следовало, но великая княжна, сделав гримаску, отказалась от ягод.
- Вы найдёте нас в белой гостиной, - поспешно сказала хозяйка, привставая, и дамы церемонно проплыли по паркету к предупредительно распахнутым дверям.
Тим не решался заключить, принято ли здесь разделяться после обеда, оставляя мужчин за бутылкой вина - ведь на континенте, в отличие от туманного Альбиона, такая традиция не прижилась - или это ещё один вежливый жест по отношению к иностранцу, как пудинг на десерт.
Приборы были собраны, тарелки убраны, цветы отставлены, скатерть свёрнута - всё в мгновение ока. Посредине полированной поверхности дерева стал забавный щелкунчик, будто из фантасмагории Гофмана, окружённый корзинками орехов: грецких, бразильских, лещины, миндаля, каштанов, арахиса, фисташков, кэшью. Лакеи вооружились многоразмерными серебряными щипцами.
- Итак, господа, кто чего желает выпить? - обратился радушный хозяин к собеседникам.
Тим решил укрепить свою репутацию островитянина и выразил предпочтение рюмке портвейна.
- Вы, фон Баркштейн, по-прежнему придерживаетесь арманьяка?
Тот слегка развёл руками и покорно склонил голову.
Первый раз за время обеда Тим услышал тихий голос Заккара у себя за спиной.
- Португальский? Эспланадо? Тобосо? Гарбанзо?
Молодой человек, наконец поняв, что от него требуется, кивнул, и в его стакане заиграл всеми оттенками рубина и малины густой гарбанский портвейн. Дипломат с благоговением знатока согревал в руках тёмный бокал. Князь, залихватски подкрутив ус, проглотил залпом рюмку какого-то бледно-зелёного напитка. ("Зубровка", - пронеслось в голове у очарованного экзотикой детектива и путешественника.)
- Вы возьмёте трубку или сигару? Я и мой секретарь относимся к разным школам. Или вы сторонник новомодной ереси - тогда сигареты: египетские, русские, турецкие?
- Не считайте нас варварами, что предлагают закурить, когда вы ещё не покончили с вином, - вставил словечко достойный выпускник Оксфорда. - Но надо же узнать, что придётся вам по вкусу.
- Да-да. Если вы за трубку, моя коллекция в вашем распоряжении. Пенковую, глиняную, из тыквы-горлянки; кажется, у вас она зовётся "калабаш"? Хотя вы, англичане, предпочитаете из корня эрики? Важный вопрос: какой чубук, длинный, короткий? Мундштук, наверное, янтарный? О табаках разговор особый. Но коли дойдёт до сигар, консультируйтесь у фон Баркштейна - путь он расписывает свои манилы и гаваны.
- Я не курю.
И Тим, как не раз бывало, стал пояснять, что обязан соблюдать спортивный режим, согласно последним требованиям гигиенической науки, но церемониться с ним не надо, он нечувствителен к табачному дыму, даже если перед ним портвейн несравненных достоинств.
- Кстати, как вы там говорили, фон Баркштейн? Что женщины в наше время могут трактовать решительно обо всём, и только о вине...
Князь степенно затягивался из трубки с длиннющим чубуком, почти достающим до пола.
- А! Припоминаю. Действительно, как-то у герцога Чеширского на празднествах по случаю коронации один из гостей выразил мнение, что в обществе мужчина может обсуждать с женщиной исключительно лёгкие материи: литература, искусство, жизнь беднейших слоёв; но кто в своём уме, не станет с нею беседовать о достоинствах вин: это слишком серьёзно.
Фон Баркштейн отработанным движением вывернул сигару из бандероли, запечатанной горделивой коронкой.
- Вот-вот. Мне почему-то кажется, что персона незнатного происхождения.
- Американец. Миллионер, спекулянт на железных дорогах, океанских лайнерах и прочем.
- Что и требовалось доказать. Чувствуется незнание существа дела, - надменно заключил аристократ и обратился к гостю: - А ваше мнение, господин Коулмен?
- Я далёк от того, чтобы обобщать, - осторожно высказался Тим, - но мне, к великому моему восхищению, приходилось слышать от прекрасного пола весьма изощрённые замечания о благородных винах.
- Именно! - обрадовался князь. - Дамы в высшем обществе широко образованны и получают полное представление обо всей глубине и тонкости вопроса. Хотя они первые признают ограниченность своих познаний, но внутри своей области, о!.. Возьмите княгиню Бросковиц. Никто так досконально, как она, не разбирается в мускатах.
- Уверяю вас, мистер Коулмен, его сиятельство не преувеличивает ни в малейшей мере. По крайней мере однажды я сам был свидетелем, как хранитель погребов этого замка принял совет княгини; а сказать это означает немало сказать.
- Да, Алиенора рисковала. Пиотро бывает упрям и не любит, когда вмешиваются в его юрисдикцию. Его семья уже поколений восемь надзирает за погребами замка, и чего они не знают о вине, и знать не стоит.
- Наши английские дамы обычно гордятся тем, что как никто другой разбираются в чае.
- Английские дамы любят поговорить... - задумался фон Баркштейн.
- Но всё-таки мужчины - более понимающие ценители! Вы это хотели сказать? Знаю, знаю, вы питаете такое мнение. Ну что ж, продолжим разговор за чайным столиком в гостиной.
Теперь у меня пойдет в рост мания величия , раз каждое случайно оброненное слово врезается в память благодарных соотечественников...
Ну, во всяком случае, это куда более приятное и оправданное самоощущение, нежели комплекс неполноценности. Сознаюсь, впрочем, что у меня на самом деле страшный склероз , так что я помнила только то, что Вы уже как-то рассказывали о своем фанфике, а вот что именно, уже успела подзабыть - но, к счастью, на форуме есть весьма полезная функция поиска, которая и привела меня к искомому посту о биплане. Уф, ну вот, теперь все карты раскрыла.
Ох, до чего ж аппетитное чтение, во всех смыслах! Теперь, после необходимого раута предварительной светской беседы, должно быть, следует ожидать, что нашего безупречного сыщика наконец введут в курс дела? Предвкушаю закрутку интриги...
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 18
Отправлено: 27.08.08 13:17. Заголовок: ГЛАВА ТРЕТЬЯ (Читате..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ (Читатель приглашается к картам)
Решительный хозяин живо поднялся и направился к двери, которую немедленно распахнули двое лакеев. Секретарь князя пропустил Тима вперёд.
Столовая не сразу открывалась в гостиную, а вела в неширокий короткий коридорчик. Вдоль резных дубовых панелей горели разноцветные фонарики.
По оформлению комната была близнецом соседней: такие же светлые полукресла, обитые таким же белым аксамитом, ненавязчивый геометрический узор лепнины на потолке, широкий бордюр накладного золота по всем четырём стенам, крупные каллы и алебастровые вазы на кленовых столиках.
Дамы ещё не отпили чай, и хозяйка предложила всем вошедшим, не выделяя никого в особенности, присоединиться к ним.
- Благодарю, Алиенора, я откажусь; ну, а как молодые люди?
- "Божественный настой, напиток мудрецов", - процитировал англичанин. - Пожалуй - со сливками, без сахара.
- Не беспокойте себя, ваше сиятельство, я позвоню, - вызвалась баронесса.
- Зачем же? Я думаю, господину Коулмену будет приятнее получить чашку из рук хозяйки. У нас дома на таких маленьких вечерах моя достопочтенная матушка нередко разливала чай сама или позволяла нам, девочкам, делать это.
По окончании своей непретенциозной речи, высказанной совершенно безо всякой аффектации, княгиня протянула Тиму чашку, фарфоровые стенки которой вместо ослепительно белого приняли кремовый оттенок из-за крепкого настоя, хоть и осветлённого топлёными сливками.
- Вам, господин фон Баркштейн? Вы любите с лимоном, если я не ошибаюсь.
- Благодарю, ваше сиятельство. Я думал отказаться, но как можно отказать хозяйке, которая столь безупречно помнит вкусы своих гостей.
- Ну вот, это новость! Считать вас гостем я не стану. Вы так давно живёте в кругу нашей семьи, сопровождаете князя во всех поездках. Желала бы я быть так хорошо знакомой с графом Бросковиц-Потусски, как с вами.
- Княгиня, княгиня! Ваш сын исполняет свои обязанности и, как человек военный, не может часто отлучаться со службы ради домашнего очага, - в интересах истины заметил постоянно стоящий на страже церемониймейстер.
- Несомненно, ваше сиятельство, - безоговорочно стала на ту же сторону баронесса и поспешила подсластить пилюлю для княгини: - Должна сказать, ваше сиятельство, что граф великолепно смотрится во главе своего полка на параде или при смене караула. Форма лейб-гусарской гвардии очень ему к лицу.
- Рада слышать.
Великая княжна хранила равнодушное молчание.
- Да, какая жалость, что он предпочёл кавалерию Секундантам дворцовой стражи. Наша фамилия традиционно приписана именно к этому блестящему соединению, поскольку случилось так, что наш предок стоит у его основания. Он и его верные соратники в своё время предотвратили дворцовый заговор, в ознаменование чего и был сформирован полк. Вы видели меня в его форме, господин Коулмен; разумеется, я сохраняю в нём потомственную должность казначея.
- Но, ваше сиятельство, вероятно, граф воспринял наследственность и по другой линии. Будем справедливы, его семья отличалась и в кавалерии. Не кто иной, как князь Мауриций Потусски выиграл знаменитое сражение у Белых Террас, находясь во главе атакующего кавалерийского фланга. По крайней мере, так меня учили в детстве, - лукаво заметила баронесса, вызывая восхищение долгой памятью.
- Это так; но могу открыть, что в семейных анналах сохранилось предание о той исторической победе. Адъютантом князя Мауриция был тогда ещё совсем юный Анастазий Бросковиц. Он должен был передать начальнику срочное сообщение, но по дороге упал с лошади. В веках затерялось: был ли конь плохо осёдлан, или испугался пальбы и понёс, а молодому всаднику не хватило опыта его удержать - не знаю. Но факт остаётся фактом: генерал не получил сведений о том, что силы противника численно превосходят его армию, и - одержал победу. Видите, милая баронесса, кавалерия - дело непредсказуемое.
Князь изложил простодушный анекдот с неимоверным смаком. Все улыбнулись: княгиня Бросковиц с лёгкой укоризной, баронесса вежливо и фальшиво, великая княжна по-детски непосредственно, фон Баркштейн - снисходительно и без лишней сдержанности. Тиму не оставалось ничего другого, как блеснуть великолепными зубами. Впрочем, если не сам экскурс в военную историю, то интонации и мимика князя ему понравились. Хотя как иностранец он не мог принимать активного участия в исторических разысканиях, он не возражал против положения слушателя.
Когда последняя чашка была отставлена, хозяйка предложила перейти в салон. Мужчины поднялись, пропуская дам, и Тим негромко спросил у фон Баркштейна, удачно оказавшегося прямо перед ним:
- И что, салон тоже белый? - он выделил последнее слово не без иронии.
Фон Баркштейн полуобернулся и с некоторым недоумением, с каким дают очевидные ответы на простодушные вопросы, согласился:
- Разумеется.
Короткий переход из гостиной в точности повторял коридор из столовой, только сыщик обратил внимание на одну мелкую подробность: фонарики, которые теперь составляли радугу от красного к фиолетовому, тогда шли в обратном порядке, от холодных синих тонов к тёплым красным.
Зал всё же чуточку отличался от прочей монотонной вереницы. Безусловно, и секретарь князя был прав: тот же атлас, и бордюр, и потолок, и каллы, и мебель рококо - всё было идентично, но один угол обширной комнаты занимали музыкальные инструменты без футляров и чехлов, среди которых белым был один лишь рояль; а чёрные каббалистические значки нот на пюпитрах вносили отчётливый и приятный диссонанс в однообразную картину.
На раскиданных там и сям столиках кленового дерева лежали разноцветные доски и листы для игр, шашек, шахмат, триктрака, гусека и прочих; колоды карт, коробки домино, шпенёчки криббеджа, наборы для нард, рэндзю и гои-гои; сложенные в своих убежищах бочоночки для лото и бинго.
- Господин Коулмен, - поясняла княгиня, - в этой комнате мы собираемся по вечерам, когда пытаемся развлечь себя сами; мы, конечно, могли бы перейти и в другой салон, но там, уверяю вас, ничуть не лучше - те же скромные приспособления, чтобы убить время. Во что бы вы желали поиграть, мистер Коулмен?
- Увы, я почти полный профан едва ли не во всех салонных играх, хотя когда-то занимался шахматами.
- Я мог бы составить вам партию, - оживился фон Баркштейн.
- Нет, нет, нет, - возразила Морислава. - Знаем мы, что такое заядлые шахматисты. Дай им только волю, и они целый вечер просидят за своими клетками и слова не скажут. Может быть, лучше помузицировать?
- Её высочество виртуозно играет на рояле и других клавишных инструментах, - немедленно отозвалась баронесса, будто вовремя стукнул молоточек по фортепьянной струне.
- Ха-ха, вот вы и попались, милая принцесса; такое занятие тоже не особенно располагает к разговору, - озорно погрозил юной родственнице князь: от брильянтового перстня на хилом скрюченном пальчике разлетелись во все стороны разноцветные лучи.
- Ну что ж, постараемся придумать что-нибудь, не нарушающее приятную беседу, - подытожила хозяйка. - Фон Клотц, я как-то слышала от вас описание игры... подождите, как было её название... кажется, "биржа"... что-то с пшеницей и овсом... ещё там были бык и медведь... или лошадь? - нет, точно медведь, его полагалось поскорее сбывать с рук... да, и эта карта вечно изнашивалась первой, всё равно приходилось брать новую колоду... вы понимаете, о чём я?
- О, ваше сиятельство имеет в виду "спекуляцию". Действительно, презабавная, но с очень запутанными правилами, не говоря уж об уродливом названии. Да и играть в неё всё же лучше вчетвером, хотя можно и большим числом. А как насчёт "Папессы Иоанны"? Превосходная салонная карточная игра, и вот я как раз вижу фишки...
- Да она страшно устарела! - возмутилась великая княжна. - В это играли в начале того века. Господин Коулмен, нет ли чего-нибудь новенького в этом смысле в Лондоне?
Перламутрово-розовое лицо обратилось к Тиму, но светло-серые глаза глядели сквозь него - может быть, на Лондон.
- Ваше высочество, вы ждёте новаций от представителя народа, который любит только то, что традиционно, по единодушному утверждению, - отпарировал Тим. - Впрочем, сейчас в обществе широко распространилась игра "верю-не-верю". Число игроков не ограничивается, но чем их больше, тем больше надо карт. С одинаковыми рубашками, само собой.
- Давайте попробуем, - предложила хозяйка. - Сядем вокруг стола, а вы разъясните нам правила.
- Очень мило; превосходная мысль; совершенно с вами согласен; тогда начнём, - такой разноголосый хор ответил княгине.
Князь самолично дёрнул ленту от звонка - конечно, белую, на которой шёлком были вышиты розы в тон. В дверях, отворившихся немедленно и бесшумно, возник ливрейный лакей. Хозяин произнёс несколько слов на славонском, и тот, склонившись, как на пружинах, пропустил вперёд себя ещё пятерых слуг. Они передвинули в центр салона три круглых столика. Возле среднего расставили шесть бархатных стульев-кресел, на два другие водрузили рассеивающие мягкий свет алебастровые лампы и весьма поспешно удалились.
Пока устраивалось место для игры, фон Баркштейн успел шепнуть Тиму:
- Всё же приглашаю вас на партию в шахматы к себе.
- С удовольствием, когда?
- А хоть сегодня же вечером, но если вам удобнее, завтра около полудня.
Детектив усмехнулся: обед в княжеском замке кончался поздно; часовые стрелки подходили к двенадцати, а никто и не думал расходиться. Ему же, как всем спортсменам, необходимо соблюдать режим, даже если его бурная жизнь и не благоприятствует этому.
deicu Ах, какой вечер-продолжение! Вообще, бедолагам, там, наверное, до смерти скучно - в этих белых залах, с многослойными коврами, с одними и теми же разговорами и играми. Хотя отобедать так разок-другой я бы не откахалась (но лучше в "своей" компании, чтобы кусок в горле не ... хм... застревал). Спортсмен-детектив мне решительно импонирует.
Вообще, бедолагам, там, наверное, до смерти скучно
Хмм... Как интересно - что значит читают разные люди, разными глазами. Мне ни разу в голову не пришло, что им там было скучно. Но мужчины как-то все подчеркнуто при деле: у князя должностей не оберешься, тут казначей, там дипломат, секретаря совсем заездил, сына в гусары отправил. А княгиня, между прочим, комедии пишет (будет в 10 главе об этом). Хотя... Наверное, это идея - намекнуть хозяевам, как им будет весело, если они пригласят всю здешнюю компанию.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 21
Отправлено: 28.08.08 14:01. Заголовок: ГЛАВА ТРЕТЬЯ (продол..
ГЛАВА ТРЕТЬЯ (продолжение)
Все уселись, две колоды карт рубашкой вверх лежали перед княгиней, на Тима устремили взгляд несколько пар глаз.
- Карты тасуются, раздаются всем играющим поровну и целиком, сколько есть. Затем игроки пытаются передать их друг другу по нескольку штук. Предполагается, что они одного достоинства, о чём и объявляют: "четыре короля", "две десятки"... Сколько у нас колод? "Восемь тузов"... и так далее. Это либо правда, либо нет. Тот, кому передают, вправе по желанию добавить ещё карт, чтобы переправить их дальше, объявив, "ещё четыре короля". Но может также и сказать одно из двух: "верю" или "не верю", исключительно о последнем ходе. Если играющий поверил, и сосед сказал правду, то весь круг сбрасывается из игры. Когда игрок сказал "верю", а карты другие, не те, что были объявлены, он принимает всё целиком. То же происходит, если он не поверил честным словам. А вот если он со словами "не верю" угадал, то весь круг принимает неудачно солгавший сосед. Кто раньше всех сбросит карты, выигрывает.
- О! - выразил свой восторг князь. - Очень политичная игра. Следует её рекомендовать для будущих дипломатов, - и первый рассмеялся шутке, считая её, по своему добродушию, язвительной.
- Такая психологическая, - щегольнула модным словечком баронесса.
- Действительно, ново: в Вене о ней не слышно, - одобрила великая княжна.
Игра началась. От чего зависит результат, как добиться успеха? Ответ не в характере игры, а в характере игроков. Честно соблюдать правила и слегка их обходить. Положиться на расчёт и везение. Гнуть свою линию и колебаться по обстоятельствам. Проявлять хладнокровие и темперамент. Иметь невозмутимый вид и способности к лицедейству. В борьбе интересов настаивать на своём и использовать чужой. Не терять головы при победе и оптимизма при поражении.
Постепенно все освоились, разошлись, опробовали изобретённые трюки. Выяснилось, что княгиня играет стратегически безразлично, а князь не может разгадать более совершенную тактику баронессы, великая княжна предпочитает риск, а фон Баркштейн осмотрителен. Потихоньку карты обеих колод собирались в кучу, наконец, баронесса осталась с пустыми руками.
- Видимо, я быстрее сориентировалась, ваше сиятельство, - скромно отвечала она на поздравления побеждённого премьер-министра. - Просто будьте готовы, что вас обманывают.
- Да, вы очень ловко поймали дядюшку на четырёх девятках, которые на деле оказались бог весть чем! - развеселилась Морислава.
- Иногда мешает как раз недоверие: что бы вам принять за чистую монету шесть тузов, которые вам предлагали, - подала реплику справедливая княгиня. - Тогда выпало бы кончить вам самой.
- Ах, это верно, - сокрушалась ее племянница. - Но что делать, два туза у меня было, и казалось так невероятно, что все остальные в одних руках.
Игроки пересели, и после новой раздачи главная битва закипела между баронессой и фон Баркштейном. Они будто родились быть противниками. Молодой человек, зная свою грозную соперницу, сосредоточился на движениях лицевых мускулов и модуляциях голоса увёртливой дамы, и ей не удавалась почти ни одна ловушка. На это, казало, уходила вся его энергия, потому что в направлении великой княжны он только вяло перекидывал карты, вроде бы даже не стараясь её обмануть. Зато простодушный князь то и дело попадался в сети, расставленные ему Мориславой, и неудивительно, что на сей раз выиграла она.
И снова, как водится у благовоспитанных людей, в ход пошли вежливые реплики о проявленном искусстве.
- У господина фон Баркштейна взгляд проницательный, - оправдывалась баронесса. - То и дело, предлагая ему сомнительной ценности карту, я смотрела на него, как, бывало, сматривала на покойницу матушку, уверяя, что даже близко не подходила к варенью. И если бы она с той же твёрдостью говорила "не верю", худо бы мне тогда пришлось!
- Вам стоит сменить подход, баронесса; для разнообразия, например, взирать честными глазами, правдиво называя карту, и вас никто не разгадает, - посоветовал со сдержанной улыбкой секретарь князя.
После перемены мест счастье стало благоволить княгине. Уловок, которыми пытался разнообразить игру её супруг, для неё вовсе не существовало, его интонации она читала как открытую книгу. С другой стороны Тим, из вежливости гостя по отношению к хозяйке, опытного игрока - к начинающему, регулярно ошибался, когда соседка предлагала ему карты. Закончив, она казалась скорее смущённой, чем обрадованной.
- О! - отметил приятное событие галантный князь. - Право, нам нельзя вести дальше эту поистине неистощимую игру. Посмотрите-ка: выиграли все наши дамы. По-моему продолжать бороться за победу будет просто невежливо.
- Браво, ваше сиятельство. Вы поистине подаёте пример безупречно рыцарского поведения. И это не только моё мнение, хотя я всей душой к нему присоединяюсь, так говорят все фрейлины её величества, - польстила хозяину баронесса.
Почтенный старичок расцвёл.
- В годы нашей юности мужскими добродетелями считались храбрость перед лицом врага, на поле боя, и покорное смирение в присутствии прекрасного пола. Не так ли, Алиенора?
Княгиня, украсившись ласковой улыбкой, согласилась со своим сановным супругом, и после непродолжительного обмена незначащими любезностями общество рассталось.
Тим шёл обратно бесконечными переходами, следуя за белой фигурой своего служителя. Заккар был среднего роста - и среднего возраста - но худощав и прям; двигался он легко, уверенно и бесшумно ставя ноги. Шаг у него был широкий, походка как бы скользящая. С чем-то ассоциировался такой тип походки. Со скоростью, режущим звуком...
- Заккар, какими видами спорта вы занимались? - задал сыщик вопрос, ускорившись и идя вровень со своим проводником.
- Спортом, сэр? Прошу прощения, слугам не разрешается терять время попусту, - со всем возможным почтением ответил тот, но на спокойных губах сверкнула, как блёстка, усмешка, и чётче обозначились бороздки на щеках, какие со временем получаются из ямочек.
- Нет, Заккар, я профессионал, вам меня просто не убедить в том, что вы вели сидячую жизнь.
- Этого я не смею сказать, сэр. Работа скорее подвижная. Например, в молодости я был доезжачим, когда их сиятельства ещё занимались охотой.
- Не то. Коньки... вы бегали на коньках?
- В детстве, сэр.
Тим искоса, из-под ресниц, рассматривал спутника. (Удачно, что ресницы у него не светлые, как волосы и брови, а тёмные и густые, так приспособленные для скрытого взгляда.) Если он действительно начинает понимать этого уверенного в себе человека, то - можно поклясться - тот преуменьшает свои таланты не хуже истинного британца.
- В эту дверь, сэр.
Они оказались в гостевой анфиладе.
- Предполагаете готовиться ко сну, сэр, или будут другие какие-либо пожелания?
Лакей стоял, слегка склонив голову, и выражал всей позой почтительную готовность исполнять приказания.
- Заккар, может, у вас найдётся какой-нибудь разговорник славонского? Если нет английского - французский, немецкий... На худой конец итальянский. Какой-то минимум языка знать необходимо. Кто предугадает, куда заведёт расследование... - сыщик многозначительно умолк.
- Конечно, сэр. Вы намереваетесь овладеть разговорным славонским языком. Угодно ли пройти курс обучения во сне?
- Что-то? - Тим поднял бровь, но признал с сожалением, что при его белёсых бровях не получится достаточно уничтожающе.
С важной сосредоточенностью камердинер помог Тиму снять принадлежности джентльменского костюма и облачиться в ночную рубашку. Кровать была постлана в дальней комнате, позволения на что лакей предварительно испросил. "Только не надо этих ваших перин, - предупредил Тим, - я не принцесса на горошине".
Как всегда, великий сыщик задремал, едва коснувшись головой подушки. Сквозь чуткий сон детектив слышал, как в комнату кто-то вошёл, узнал по шагам своего служителя и рассудил, что он, должно быть, намерен отнести и почистить платье. На ходу Заккар тихо бормотал; интересно, насколько по-разному ведёт себя человек наедине с собой и на людях. Шаги стихли, шёпот продолжался. Далее Тим ничего не отметил в памяти, потому что уснул. Как обычно, великому сыщику ничего не снилось.
Мне ни разу в голову не пришло, что им там было скучно
Ну, я бы не отказалась так пожить, признаться, хотя, боюсь, столь церемонные трапезы были бы для меня несколько утомительны (вероятно, я привыкла к другому темпу жизни ) deicu пишет:
цитата:
Честно соблюдать правила и слегка их обходить. Положиться на расчёт и везение. Гнуть свою линию и колебаться по обстоятельствам. Проявлять хладнокровие и темперамент. Иметь невозмутимый вид и способности к лицедейству. В борьбе интересов настаивать на своём и использовать чужой. Не терять головы при победе и оптимизма при поражении.
Ох, как мне понравилось! Такие умения и способности, да в жизни - весьма и весьма бы пригодились. Совет на все времена. Сколько удовольствия и пользы от чтения.
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1414
Настроение: Тону в море информации
Присоединяюсь. Ужжасно все нравится - и карточная игра (ностальгия прям - мы в детстве на даче постоянно в "веришь-не веришь" резались, только одной колодой ), и элегантно-утонченные княгини с баронессами, и этот невозмутимый камердинер с темным спортивным прошлым... Ну и сыщик, безусловно - пока выше всяких похвал! Фандорин нервно курит в углу. Что ж, ждем-с дальнейшего развития событий...
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 22
Отправлено: 29.08.08 12:34. Заголовок: ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ (Чит..
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ (Читатель приглашается за шахматы)
Утром Тим проснулся в отведённое режимом время, ровно в семь часов. Проснулся легко, что после насыщенного вчерашнего дня было бы удивительно, но не у тренированного спортсмена. Для бодрости он решил принять совершенно холодную ванну и, не откладывая, позвонил в бронзовый колокольчик у изголовья. Резная дверь отворилась, с поклоном вошёл Заккар.
- Желаю доброго утра.
- Доброе утро, - механически отозвался Тим и замер в изумлении: реплика Заккара была не по-английски, и всё равно понятна, и сам он отвечал на чужом языке.
Лакей слегка прикрыл глаза, видя его замешательство, но ни улыбкой, ни движением не подчеркнул неловкости момента.
- И это ваше обучение во сне?
Молчаливый кивок.
- Я слышал, как вы вчера ночью бурчали себе под нос.
- Разумеется, сэр. Самое основное - подобрать громкость звука, чтобы обучаемый не просыпался, но подсознательно всё слышал, - сухую тираду, достойную оксфордского профессора, Заккар произнёс на своём безупречном книжном английском.
- И я теперь могу говорить по-славонски? Что ещё, кроме "здрасьте"?
- Вы сами можете очертить границы своих возможностей, сэр. Я бы определил, что для элементарного разговора потребуется не менее десяти сеансов, а для понимания - пять-шесть. Полагаю, вы намерены вставать, сэр?
- Да. Распорядитесь, чтобы мне налили прохладную ванну через полчаса. Мне надо сделать упражнения.
- Слушаю, сэр. Я подготовил ваш костюм. Есть ли необходимость ещё в чём-либо? Может быть, сообщить в конюшню, чтобы подали лошадь для прогулки?
- Нет, не надо. Лучше всего бы, конечно, побоксировать... Груши тут у вас, наверное, не найдётся?
- Как же, в цоколе, там, где ринг. Вы предпочитаете бой с тенью или тренировку со спарринг-партнёром?
- Если такой найдется, буду рад.
Заккар вышел. Тим натянул спортивный костюм, а через несколько минут появился дюжий парень в коричневом полукафтане и с поклоном произнёс по-славонски, очень отчётливо, растягивая слова:
- Прошу господина пожаловать со мной.
Детектив бодрым шагом проследовал вниз по винтовым лестницам и горизонтальным коридорам; скоро они очутились в светлом обширном зале со сводчатыми потолками. Там поджидал Заккар, по-спортивному одетый и с двумя парами боксёрских перчаток.
- Вот это да! - вырвалось у Тима. - А вы-то скрывали свои умения.
- Что ж, сэр, я не более чем любитель, и даже не это - всего лишь приличный партнёр. Господин фон Баркштейн увлекся боксом в Англии и продолжает заниматься иногда.
Долговязый малый деловито и мрачно зашнуровал перчатки и уселся на лавке, где были разложены полотенца, безо всякого интереса глядя в их сторону.
Сначала Тим лёгкими, быстрыми ударами провёл разведку, но Заккар был начеку и готовым встречал каждый выпад. Тим усилил натиск, его противник хладнокровно и с молниеносной реакцией уходил в сторону. Тим разгорячился, и удары посыпались градом, хотя без видимого результата: даже классический апперкот, даже замашистый свинг. Великому сыщику оставалось только продемонстрировать коронный и совершенно неотразимый хук левой, но он его приберёг.
- Браво, Заккар! Если у вас и нападение такое, как защита, вы никому не уступите в своей весовой категории.
Тот, прямой и спокойный, нисколько не запыхавшийся, бросил увальню:
- Ну-ка, Илиу!
Слуга проворно стащил перчатки, предложил полотенца, подал халаты. Боксёры пошли.
Вода в ванне была приятно прохладна, только в ванной комнате витал слабый, но неизбежный аромат лежалых яблок. Детектив раскаялся в своей легкомысленной шутке. Выйдя, Тим смущённо попросил избавить его от запаха на будущее.
- Боюсь быть навязчивым, сэр, однако надеюсь получить распоряжение: желателен ли английский завтрак или континентальный, или, может быть, традиционный славонский?
- Разве что попробовать. Но заварите всё же чашку чая, на случай, если мой желудок ваших традиций не воспримет.
- Разумеется, сэр. Сюда, пожалуйста.
В соседней комнате был уже накрыт стол. На пяти блюдах лежали горкой маленькие золотисто-коричневые хлебцы. Заккар пояснил, что тесто с начинкой, их народное название "пирошки". Эффектно выделяясь на фоне белоснежной скатерти, стоял покрытый испариной кувшин из неровного стекла, как видно, ручной выделки, заполненный не очень прозрачной жидкостью ржаного цвета. По сообщению славонца, "куасс", род прохладительного напитка.
Тим заколебался на пороге.
- А если бы я выбрал английский завтрак или континентальный?
- Тогда бы я пригласил вас в ту дверь или в следующую, - сообщил Заккар, не то улыбнувшись, не то спрятав усмешку.
Великий сыщик не нашёлся, что ответить, и проследовал к столу. Экзотическое кушанье, которое он осторожно распробовал, его не разочаровало. О некоторых "пирошках" он мог судить, что они начинены мясом или рыбой, о содержимом других мог только догадываться. Лакей, стоя за спинкой стула, наполнял хрустальный стакан ароматным бодрящим напитком терпкого вкуса, совершенно непохожим на подслащённые или кисленькие фруктовые воды, которые пьют как прохладительное на родине детектива.
По совету славонца Тим не пользовался столовым прибором, а брал тестяные конверты руками через изящные узорчатые квадратики из рыхлой бумаги. Вытерев окончательно руки о салфетку, англичанин решительно высказал своё мнение:
- Оригинально и приятно на вкус, но больше подходит к чаю, вместо лепёшек. На будущее придется обходиться обыкновенной овсянкой или там яйцами с беконом.
Слуга поклоном дал понять, что сказанное принято к сведению. Однако Тим готов был присягнуть, что это не помешает ему каждое утро предусматривать разные варианты завтраков, просто так, на всякий случай.
Оставшееся до полудня и встречи с Баркштейном время спортсмен и детектив решил посвятить аэроплану. Под водительством Заккара он направился к лужайке, где белел свежеструганным деревом импровизированный ангар. Там он с неудовольствием обнаружил, что хотя поломок, собственно, нет, аэроплан в нелётном состоянии из-за расплавленного пропеллера. В порыве досады Тим хрипнул:
- Бесполезно. Мотор в порядке, пропеллер... всмятку.
В ответ он услышал озабоченный голос безупречного служителя:
- Его можно отремонтировать?
- Конечно. Но не здесь, а только на заводе. Аэродинамические требования... - начал он было, но умолк, осознав бесполезность инженерной лекции в данных обстоятельствах. (И в данной аудитории?)
- Разумеется, сэр. Прав ли я, полагая, что стальная модель на...
- ...приборной доске, - подсказал англичанин.
- ...панели управления - изображение именно этого аэроплана?
- Да, - согласился Тим. - Это эмблема принадлежности к клубу "Мотор", наша патентованная мнемоническая модель: жёлтым цветом показано управление при взлёте, синим - в воздухе, красным - при посадке. Знак, по которому узнаются собратья. А что?
- О, ничего, сэр, всего лишь для уточнения.
Великий сыщик не преминул бы зацепить ниточку любознательности, внезапно показавшуюся из плотного клубка мыслей его непроницаемого спутника, но времени не было. Подошла назначенная встреча с княжеским секретарём.
Партия в шахматы - неплохо само по себе, но детектив надеялся запастись у доверенного лица премьер-министра сведениями о славонском дворе, словом, разузнать обстановку, в какой ему предстоит работать. Дело весьма деликатное, как всемилостивейше подчеркнул его величество. Многоопытному расследователю не нужны были намёки: он и сам знал, что корону, не то что зазевавшегося курчонка, не может стащить первый попавшийся бродяга с улицы.
- Заккар, мы возвращаемся. Аэроплану придётся пока побыть здесь. Из столицы я закажу в Англию пропеллер, когда привезут - установим.
В роскошных гостевых апартаментах Тим оказался вплотную перед проблемой не из простых, хотя с нею часто встречаются люди в самых различных обстоятельствах: как одеться? Что надеть на себя, чтобы не отклониться от всепроникающих законов этикета, тем более суровых, что они не написаны нигде, не сказаны никем. И с другой стороны, как не перефрантиться? От великого до смешного один шаг, и так везде, где мерой человеческого гения служит чувство меры. Выбор, тяжёлый для многих, но не для проницательного ума великого сыщика. В мгновение ока Тим нашёл выход и сказал просто, без аффектации, но с достоинством:
- Заккар, одеваться!
Решение оказалось верным. Понятливый камердинер не задал вопроса, не выразил и тени удивления, а быстро и ловко подал ему костюм свободного покроя в крупную клетку, однобортный, неярких цветов; тот, который Тим надевал, отправляясь на стадион "Лордс" смотреть крикетные матчи, кроме, разумеется, столь ответственного события как игра Итона с Харроу.
- Вы проводите меня до комнаты мистера Баркштейна?
- Прошу за мной, сэр.
Последовало неизбежное кружение по анфиладам и коридорам. Наконец, перед очередной дверью, на вид ничем не отличавшейся от прочих, Заккар остановился. Там оказалось что-то вроде прихожей или холла, где сидели несколько слуг. При появлении детектива они встали, один из них прошествовал ко входу в покои и важно провозгласил по-славонски:
- Господин Коулмен!
Он же с поклонами проводил Тима за распахнутую дверь. Сыщик заметил, что Заккар не переступил порога. Тоже, наверное, какое-нибудь требование этикета. В этом замке помешались на нём...
Во всяком случае, Баркштейна помешательство не коснулось. Он шагнул навстречу Тиму, таким естественным жестом протянул ему руку, так приветливо улыбнулся, что его никак нельзя было обвинить в перекрахмаленности.
- Вы точны. (И в самом деле, часы начали неторопливо отбивать свой полдневный урок.) Как видите, поле для баталии уже расчищено.
Детектив с любопытством оглядел место обитания человека, который свою позицию называл неофициальной, но выдавал привычку властвовать каждым жестом. Мебель была в современном стиле, подчёркнуто функциональна. Судя по совершенству форм, она вышла из мастерских Ван дер Вельде: аккуратные столы, кресла текучих линий, шкафы, как видно, для бумаг. Никаких цветовых пятен, рассеивающих внимание, в обстановке не наблюдалось: только чёрный, белый и серый цвета. В противоположность загромождённым комнатам, что приютили Тима самого, кабинет секретаря казался просторным, солнечным: чистое пространство для полёта мысли, и больше ничего
deicu Очаровательно! Пирошки и куасс - просто покорили. Пожалуй, я уже начинаю привыкать к темпу жизни в замке - мне он нравится все больше и больше.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 23
Отправлено: 30.08.08 12:37. Заголовок: ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (про..
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ (продолжение)
Нетерпеливым жестом узкой руки в крахмальной манжете хозяин отпустил лакея. Оставшись одни, без слуг и старших, молодые люди, как водится в хорошем обществе, не стали особенно церемониться. Каждый сам себе подтащил первый попавшийся стул к столику, инкрустированному клетками, а изящные фигуры обычного европейского образца они быстро расхватали и составили на доску в полном согласии.
- Белыми играем по очереди, - предложил гость.
- Согласен, начинайте вы.
Фигуры, становившиеся в ряды под пальцами Тима, были из слоновой кости. Фон Баркштейн экономными, точными движениями размещал пешки и ладьи чёрного дерева. Из него же был и сам шахматный стол. Двигая первую пешку на утопленную в столешнице клетку из слоновой кости, Тим бросил реплику о сходстве материала.
- Это, конечно, намеренно, - откомментировал его визави, - из одного бивня.
- Откуда вы знаете?
- Проверял выполнение заказа по своей должности секретаря.
- А я-то думал, антиквариат. Но стиль старинный, эпохи Возрождения, правда?
- И да, и нет - не знаю, как тут выразиться поточнее. Это, безусловно, не оригинальная чертозианская мозаика, и даже не копия сохранившегося столика шестнадцатого века, скорее фантазия мастера, чем точная имитация. Но эту вещь делал художник и тонкий знаток, хотя бы поэтому она ценна сама по себе. Если вы интересуетесь историей интерьера, я вас познакомлю; его мастерская реставрирует мебель в замке.
- Я был уверен, что ваш кабинет обставлял Ван дер Вельде.
- И частично угадали.
Под отвлечённый диалог противники успели обменяться несколькими ходами. Тим чувствовал, что перед ним хороший шахматист: славонец играл точно, долго не задумываясь, подкрепляя настойчивое продвижение вперёд крепкими тылами. Поймать его на ошибке не удастся, вопрос в том, хватит ли у него воображения разгадать комбинацию, которые великий сыщик всегда предпочитал.
- Боюсь, что вашей кавалерии не удалась атака, - хладнокровно заявил фон Баркштейн, снимая с доски белого коня.
- Что может кавалерия против дипломатии! Однако я не теряю надежды, - невинно отозвался детектив.
- Да-а... - протянул партнёр через некоторое время. - Ход конём, которого нет. Оригинально. Это вы меня остроумно словили. Думаю, впрочем, главная опасность ждёт вас на фланге, - и властным коротким жестом послал в угол ферзя.
Фланги Тима были так себе, слабоваты, и всё же у него было кое-что в запасе... А фон Баркштейн наступал:
- Шах королю!
- Шах королю! - как эхо отозвался Тим, и противники рассмеялись.
- Великолепная позиция! Даже жалко такую разбивать.
- Что ж, пусть первая партия будет не закончена.
- Всё равно что не начата.
- Вы играете для победы?
- А вы - ради игры?
- В реальной жизни добиваться победы и моя профессия, и долг перед обществом, которое должно иметь гарантию от преступности. А в игре...
- Я тоже чаще играю на другой доске, там свои правила.
- Тогда будем меняться цветами.
Фон Баркштейн без дальних рассуждений размашистым жестом повалил фигуры.
- Вы часто бываете при дворе? - выбирая пешки, между прочим спросил великий сыщик.
- Можно сказать, кроме двора, почти нигде не бываю, - охотно отозвался секретарь церемониймейстера.
- Я всё хотел спросить, как правильно называть вашего монарха. Кажется мне, что не король, а как тогда?
- Ну, что вам даст наш славонский термин... - задумчиво проговорил фон Баркштейн, медленно поворачивая в пальцах белую фигурку со стилизованной короной на голове. - Тут много всего намешано: и электоральные права, и походы Наполеона, который, как вы помните, мечтал перекроить карту мира, и кое-что ему удалось. Для всех, что называется, технических целей и английское слово подходит вполне. Обращаются к нему "ваше величество" - это с латыни, как во всей Европе, к его детям - "ваше высочество".
- И много детей у него?
- Наследник престола Никодимус-Игнациус-Людовикус, двенадцати лет, от династического брака. Поначалу его величество был женат на своей подданной, но по требованию Государственного совета развёлся - её дети не могут наследовать королю. Я имею в виду мать вашей знакомой, великой княжны Мориславы, - и фон Баркштейн припечатал к столу ферзя слоновой кости.
- Она не единственный ребёнок?
- Нет, у неё есть брат, уже взрослый.
Собеседник Тима коротко вздохнул. Уголки тонких губ на смуглом лице поползли вниз, высокий лоб прорезали горизонтальные морщины, тяжёлые веки полузакрыли блестящие глаза.
- Понимаете сами, иметь всегда под боком претендента на престол...
- Ведь он незаконный, - робко предположил Тим.
- Отчего же? И законный, и титулованный, только не наследник.
- До последнего времени нельзя было сказать ничего определённого. Однако на той неделе, по достоверным сведениям, произошла его встреча - в строжайшей тайне - с руританским послом. Если их агенты действуют по указке своего правительства, готовиться надо к самому худшему, вплоть до попытки государственного переворота.
Великий сыщик мгновенным усилием связал в логическую цепь, казалось бы, далёкие друг от друга события.
Его собеседник немногим уступал ему быстротой мысли. Чёрные ресницы взметнулись вверх, широко открыв проницательные чёрные глаза.
- Да, - отрезал тот. - Именно поэтому мы скорейшим образом по секретным каналам связались с Форин-Оффис.
Непроизвольным движением брови Тим выразил недоумение, которое тут же улеглось. Кому, как не ему, знать, сколь обширны интересы Британии на континенте.
- Исторически сложилось так, что наша страна многим связана с Англией, и родство наших государей - характерный, но не самый яркий пример. Традиционная наша политика протекает, скажем так, в её русле. Руритания же вступала в различные союзы, которые отличала общая черта: они заключались против некоего государства, расположенного на островах на западе Европы.
Для знаменитого детектива многое прояснилось в том, каким образом высокопоставленные лица Соединённого Королевства просили его о скорейшем расследовании и желали полной победы.
Выговорившись, секретарь князя как будто повеселел, выждал, пока Тим поправит свои ладьи, и бросил белую пешку в атаку. И снова, стремительно нападая и по мере сил защищаясь, не тратя времени на длительные размышления, противники повели сражение. Тим не забывал о своём верном аэроплане.
- Я хотел обратиться к вам с просьбой, чтобы вы повлияли на его сиятельство. В моём аэроплане повреждён пропеллер, который требует замены. Пока выполнят заказ и привезут новый, пройдёт недели три, а если завод завален, как всегда, срочной работой, то и все пять. В теперешнем состоянии машина, увы, не в силах передвигаться самостоятельно, транспортировать подсобными средствами не имеет смысла, сами понимаете. Так пусть постоит пока здесь, - Тим послал собеседнику неотразимую улыбку.
Тот улыбнулся в ответ, спокойно-снисходительно.
- Разумеется, как пожелаете. Нет даже необходимости обращаться к его сиятельству. Он заранее выдал мне карт-бланш на всё, что создаст вам удобные условия. Если вы не возражаете, то, вероятно, и в дальнейшем моей обязанностью будет обеспечивать вам всяческую помощь, - дипломат слегка поклонился.
- Я совершенно уверен, что наше сотрудничество будет плодотворно, - вежливо возвратил поклон сыщик.
- Раз мы заговорили об этом, - продолжал секретарь князя, ни на минуту не прекращая вдумчивого анализа положения на доске, - то, может быть, у вас есть какие-нибудь пожелания?
- Боюсь, вы сочтёте меня экстравагантным или даже назойливым... - начал Тим.
- Я начал учить славонский, или, вернее, Заккар по какой-то своей методе начал учить меня славонскому. Он утверждает, что для овладения разговорным языком нужен ряд занятий...
- Ни слова более, - энергично остановил объяснения фон Баркштейн. - Считайте, что он поступил в ваше распоряжение на всё время пребывания в стране, а если угодно или есть необходимость, то и за её пределами.
- Благодарю вас, хотя, - детектив немножко обиделся, - не думаю, что до такой степени нуждаюсь в "прибочном служителе". Кажется, Заккар именно так определил свои обязанности.
- Да, это наш обычный термин. Довольны ли вы им?
- Невероятное совершенство. Представьте себе, сегодня, едва успев спросить меня о завтраке, он его уже подал, и случайно я выяснил, что было приготовлено три различных - на выбор.
Высказав не то порицание, не то панегирик лакею, приставленному к нему любезным хозяином замка, Тим и сам не знал, какой ждёт реакции, но не мог предположить, что полностью собьёт собеседника с толку. Сначала тот просто поднял брови, потом сосредоточенно нахмурился, будто прогоняя в памяти сказанное - не упущено ли чего, затем вроде решился принять всё за шутку и деревянным голосом произнёс "ха, ха", и наконец, обрёл в рассуждениях твёрдую почву и глянул на англичанина вполне осмысленно.
- Прошу меня простить, я было не понял. Ну, а как же ещё? Ведь он не мог знать заранее, что вам захочется.
Тим вспомнил старую добрую поговорку о Риме, его местных жителях и гостях города, и не стал развивать затронутую тему. Вместо этого другие заботы требовали его внимания. Информация, полученная великим сыщиком, была если не исчерпывающей, то достаточной для начала боевых действий.
deicu О, какая игра и какая пикировка союзников-противников. Достойны друг друга (хотя весьма обрадовалась, что наш доблестный сыщик дважды немножко "уел" секретаря - в шахматы и с завтраком, хотя еще неизвестно, к чему это. Хм... Вижу, наш Тим начинает боевые действия. Галерка замерла в ожидании.
Элайза
людовед и душелюб (с)
Сообщение: 1419
Настроение: Тону в море информации
deicu "Какой занятный язык!" (это я про славонский).
Круг подозреваемых ширится... или сужается? Примкнула к галерке в нетерпеливом ожидании.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 24
Отправлено: 31.08.08 08:25. Заголовок: apropos пишет: наш ..
apropos пишет:
цитата:
наш доблестный сыщик дважды немножко "уел" секретаря - в шахматы и с завтраком
Хмм... Я бы сказала, скорее Баркштейн "уел" Тима: у нас делается вот так, и в чужой монастырь...
apropos пишет:
цитата:
наш Тим начинает боевые действия
Опять же, особенности национального расследования... Я нарочно поместила содержание в самое начало, можно ориентироваться. До разгадки будут еще навороты.
Элайза пишет:
цитата:
Примкнула к галерке в нетерпеливом ожидании.
О-о... Как сказал доктор Джонсон о Ричардсоне: if you read <his novels> for the story, your impatience would be so much fretted that you would hang yourself.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 25
Отправлено: 31.08.08 08:28. Заголовок: ГЛАВА ПЯТАЯ (Читател..
ГЛАВА ПЯТАЯ (Читатель приглашается в столицу)
- Прекрасно, - заявил детектив, стремительно поднимаясь из-за стола. - Благодарю вас, однако мне пора, с каждой секундой остывает след похитителей. Подумать только, какие неопровержимые улики оставляют иногда за собой преступники - для глаза профессионала, конечно. И представьте, сколько превосходных отпечатков уничтожают профаны только потому, что для них они не значат ничего. Нет-нет, вперёд!
Дипломат, который вежливо встал тоже, сообщил:
- Соответствующие распоряжения уже отданы. Заккар проводит вас к карете.
Выглянувшему на звонок лакею секретарь отчеканил несколько славонских фраз, где имя "Заккар" подсказало иностранцу их содержание. Слуга, расточая улыбки и поклоны, показывал гостю путь до самых его апартаментов.
Внутри Тима встретили упакованные чемоданы и Заккар, стоявший в почтительном ожидании над разложенным дорожным одеянием. Исходя из посылки, что безупречный служитель ничего не делает зря, великий сыщик дедуктивно рассудил:
- Светлый костюм не подойдёт. У вас пыльные дороги.
Камердинер спокойно, монотонно пояснил:
- Пыль прибило последним дождём. Однако въезд мировой знаменитости в столицу должен быть обставлен надлежащим образом. У нас не уважают тех, кто отклоняется от обычаев, и все ожидают их соблюдения, иначе выходит себе дороже.
Прославленный детектив кивнул:
- И я замечаю, как сильны у вас традиции...
А сам не без гордости вспомнил о своей великой родине, любовно охватывающей маленький остров и ещё несколько территорий на карте мира, где тоже предпочитают придерживаться раз навсегда принятых установлений.
Дорожный наряд облёк стройную фигуру спортсмена, всё, что осталось забрать, было свёрнуто по правилам науки и захлопнуто крышками, выросшие как из-под земли силачи подхватили багаж и погнали рысью. Заккар, незаметно направляя Тима, вывел его к мраморному крыльцу, сверкавшему, как кубик рафинада, посреди бокового фасада замка.
Возле него стоял изящный и, как скоро убедился сыщик, удобный крытый экипаж, выполненный в простом функциональном стиле, вместо разукрашенной завитушками кареты, какую рисовал себе Тим возле старинного замка с уходящей в глубь веков историей. В запряжке четвёрка вороных коней, на козлах кучер в красно-синей княжеской ливрее, и такая же – на прибочном служителе.
К Тиму подошёл фон Баркштейн.
- Желаю вам приятной поездки. Известный путешественник, вроде вас, найдёт её весьма короткой. Его сиятельство предполагает невдолге лично выехать в столицу. В таком случае не исключено, что аудиенцию вы сможете получить уже завтра, а сегодня вечером ваш покорный слуга нанесёт вам визит.
Они вежливо раскланялись, и вдогонку великому сыщику, занявшему место в экипаже, секретарь князя сообщил:
- Я думаю, вы оцените предусмотрительность его сиятельства, который распорядился временно отменить церемонию наведения порядка в хранилище драгоценностей короны. Даже для церемониймейстера это не так просто, князю пришлось обращаться к его величеству.
Детектив удовлетворённо согласился, что да, компетентный поступок, учтиво кивнул на прощанье. Заккар вскочил на козлы рядом с кучером, тот лихо щёлкнул бичом, и экспедиция отправилась.
Природные ресурсы Славонии общеизвестны, её прекрасная окружающая среда и зелёные ландшафты улыбаются восхищённым зрителям с художественных полотен на международных и национальных выставках. Филателисты, специализирующиеся по флоре и фауне, буквально охотятся за славонскими марками. Истинные охотники мечтают о тамошних угодьях.
Благодатная природа расстилалась по обеим сторонам дороги, вдоль которой неслась карета четвернёй. Но великий сыщик не имел времен любоваться пейзажем. Он переваривал полученную информацию. Знатоки не удивляются, что этот многотрудный процесс похож на обычное переваривание пищи. Как известно, и от того, и от другого клонит в сон, а вот во сне включается великий аппарат мышления - подсознание. Справедливо прославленный детектив мог подключать своё подсознание к расследованию, когда хотел. На взгляд непросвещённой персоны он просто дремал.
Открыл Тим глаза, только когда лошади стали у шлагбаума городской заставы. Усатый здоровяк выглянул из будки, выкрикнул что-то не особенно любезное, получил краткий ответ, отчеканенный голосом Заккара, и поспешно поднял шлагбаум. Карета затряслась по брусчатой мостовой.
На первый взгляд столица Славонии была похожа на тысячи провинциальных чистеньких городков. Двухэтажные каменные дома со старомодными маленькими окошками в нарядном кружеве алебастра, старые деревья и разросшиеся кустарники, скромные вывески. По мере приближения к центру здания становились всё великолепнее, если и не прибавляли в росте, кусты были подстрижены в незабвенной версальской манере. Довольно долго они ехали мимо ажурной чугунной ограды, за которой тянулись в струнку аллеи и просматривались усыпанные белым песком дорожки городского парка. Оттуда доносились приглушённые звуки духового оркестра.
Внезапно англичанину пришла в голову идея. Он постучал в переднюю стенку, и за растворённой дверью резко ставшего экипажа показалось обеспокоенное лицо Заккара.
- Что случилось, сэр?
- Я думаю, лучше будет прежде всего показаться в нашем посольстве.
Лакей безмолвно поклонился, не оставалось сомнений в том, что он оценил правоту знаменитого детектива и признанного патриота.
Выезд пустился дальше и завернул на площадь, посреди которой конная фигура в костюме середины XVIII века пожирала застывшим взором дородную крылатую Победу, стоявшую несколько поодаль внутри неработающего фонтана. Над угловым зданием развевался Юнион Джек.
После неизбежной задержки, знакомой каждому, кто проходил по дипломатическим каналам, навстречу великому сыщику вышел сам посол в сопровождении молодого помощника. Сэр Питер Стейли, грузный седой джентльмен, чьё цветущее лицо в обрамлении чиновных бакенбард узнаваемо на всём протяжении европейского континента, тяжёлым басом, без улыбки, но приветливо поздоровался с детективом и пригласил его пройти в кабинет. Атташе, рыжеватый, с длинным шотландским лицом, проследовал туда же.
Посол без дальних рассуждений начал:
- Мистер Коулмен, цель вашего пребывания в Славонии мне известна, и я от всей души желаю вам успеха. Вы поймёте смысл распоряжений, которые Форин-Оффис не замедлил нам отправить тотчас после нашего сообщения о печальном происшествии. Ваше присутствие в стране может быть рассматриваемо только как визит частного лица, которое в своих действиях не обязано никому предоставлять отчёта. За нами, лицами официальными, увы, следит слишком много глаз. Вы, с вашей известной предусмотрительностью, несомненно, ограничите визиты в посольство. Однако неявно мы готовы вам всячески помогать, и - с соблюдением мер предосторожности - аппарат посольства к вашим услугам. Надеюсь, вы прониклись сознанием важности своей миссии. Желательно, чтобы вы в полной мере представляли себе подводные камни на вашем пути.
Пожилой человек сделал значительную паузу и кивнул молодому, сидевшему с отсутствующим видом у окна. Тот живо обернулся к Тиму, раскрыл папку, которую до сих пор рассеянно вертел в руках, и высоким голосом без модуляций начал проговаривать:
- По поручению его превосходительства я подготовил материалы, которые дают понятие о борьбе интересов в высоких кругах Славонии и связанных с этим дипломатических интригах, информацией о чём вам необходимо располагать для успешной ориентации в мотивах действий затронутых лиц. Информация, как едва ли стоит подчёркивать, носит доверительный характер и совершенно секретна.
И в том же духе продолжал до тех пор, пока Тим не уяснил, что ничего нового вдобавок к объяснениям фон Баркштейна ему не услышать.
Закончив чтение, шотландец закрыл свою папку и снова, как будто потеряв интерес к происходящему, уставился в окно.
Сэр Питер озабоченно нахмурил брови, посуровел и взял слово:
- Примите совет старого человека, который не первый год живёт на континенте, не останавливайтесь в гостинице. К сожалению моему должен заметить, что их персонал любопытен и сам по себе, и за некоторое денежное вспомоществование, - и сэр Питер горестно вздохнул об испорченности континентального характера.
Молодой атташе снова вынырнул из летаргии.
- Позвольте напомнить, ваше превосходительство, что как раз сейчас в посольстве свободны комнаты шифровальщиков, так хорошо оборудованные в смысле секретности.
Дипломат вспылил:
- Когда я говорил, Хардер, чем вы слушали? Мистер Коулмен понимает, что мы не можем официально предоставить ему помещение!
И тоном ниже обратился к Тиму:
- Нет, не слушайте Хардера, он хороший специалист, но мало ещё натаскан в политике, не то что я, старая лиса. Рекомендую вам остановиться непосредственно во дворце. Это обширная постройка конца восемнадцатого века, и двор, взятый целиком, едва занимает пятую её часть.
Великий сыщик заметил краем глаза, что секретарь посольства, ничуть не задетый выговором, иронически улыбнулся и покрутил головой. Он быстро понял, почему, из дальнейших объяснений посла:
- Дворцовые апартаменты не содержатся в том порядке, который следовало бы видеть в жилище такого ранга, но... - в голосе представителя Британии за рубежом зазвенели нельсоновские нотки. - Англия ждёт этого от вас!
Дальнейшая беседа вращалась вокруг достоинств климата и погоды, темы, отработанной поколениями англичан. Тем временем Хардер подготовил ноту или записку, которую его начальник завизировал витиеватым росчерком старой школы. Вручая бумагу Тиму, посол встал и весомо заключил глубоким басом:
- Рад, что смог вам помочь.
Что в переводе с дипломатического языка на обыкновенный означает: "Я вас больше не задерживаю".
Удостоверившись у посла, что с дипломатической почтой немедленно отправят сообщение о его прибытии и заказ в авиамастерские, Тим раскланялся и удалился, провожаемый до дверей апатичным чиновником.
Ну, ...врагу не сдается наш гордый (с) Тим. Это как на чей взгляд - мне понравился Тим в сцене с шахматами и упоминании о завтраке. Горжусь. deicu пишет:
цитата:
Как сказал доктор Джонсон о Ричардсоне: if you read <his novels> for the story, your impatience would be so much fretted that you would hang yourself.
Не забывайте об англокалеках, пожалуйста. deicu deicu пишет:
цитата:
Справедливо прославленный детектив мог подключать своё подсознание к расследованию, когда хотел. На взгляд непросвещённой персоны он просто дремал.
Обожаю "признанного патриота" и великого сыщика-спортсмена. Каждая строчка - прочитывается с необыкновенным удовольствием. Прелесть эти упоминания об английских порядках, традициях и "испорченностях континентального характера". Как всегда - с нетерпением ожидаю продолжения.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 27
Отправлено: 31.08.08 09:05. Заголовок: apropos пишет: Не з..
apropos пишет:
цитата:
Не забывайте об англокалеках, пожалуйста.
*стеснительно отводит глазки в сторону* Об авторе "Памелы" и "Клариссы" доктор Джонсон сказал: "Если вы станете читать его романы ради сюжета, они так растравят ваше нетерпение, что вы пойдете и повеситесь".
apropos пишет:
цитата:
Обожаю "признанного патриота" и великого сыщика-спортсмена
Я тоже думаю, что Тим - славный парень. Впрочем, и другие там вполне себе ничего, и когда я давала читать роман знакомым, всегда спрашивала: "А кто вам больше всего понравился из мальчиков?"
apropos
Главвред
Сообщение: 9844
Отправлено: 31.08.08 09:12. Заголовок: deicu пишет: они та..
deicu пишет:
цитата:
они так растравят ваше нетерпение, что вы пойдете и повеситесь".
Спасибо! Ох, прелесть какая! (До чего же я люблю эту английскую ироничность...) deicu пишет:
цитата:
понравился из мальчиков
*твердо* Тим безраздельно царит в моем сердце.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 29
Отправлено: 01.09.08 06:38. Заголовок: apropos пишет: Тим ..
apropos пишет:
цитата:
Тим безраздельно царит в моем сердце.
О-о, Вы еще не всех видели...
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 30
Отправлено: 01.09.08 06:39. Заголовок: ГЛАВА ПЯТАЯ (продолж..
ГЛАВА ПЯТАЯ (продолжение)
Детектив прямиком направился к экипажу, незаметно пристроившемуся за углом.
- Заккар, в посольстве настаивают, чтобы я остановился во дворцовом комплексе, и дали рекомендацию туда.
Слуга почтительно принял документ из рук великого сыщика, пробежал по каллиграфическим строчкам глазами, пренебрежительно улыбнулся, сунул записку в карман и вполголоса бросил:
- Ну, это мы можем и без них. Прошу садиться, сэр. Есть ещё поручения или ехать прямо ко дворцу?
Тим согласился направиться во дворец немедленно.
Лошади понеслись по широкому бульвару, в конце которого выделялся комплекс зданий, приводящий на память архитектурный ансамбль Сан-Суси: резиденция всемилостивейшего монарха Славонии.
Через каких-нибудь полчаса, пройдя благодаря незаменимому Заккару разнообразные посты, будки, часовых, шлагбаумы, препоны и рогатки, карета остановилась у одноэтажного каменного флигеля с застеклёнными окнами-дверями, выходящими на мраморное крыльцо в несколько ступенек.
- Мы на месте. Я выбрал это помещение, так как оно на равном расстоянии от главного здания и бокового выхода; однако, если желательно будет его переменить, упомяните мне об этом. Пусть вас не беспокоит, что там внутри. Ещё до ночи наведут порядок. Если желаете пройтись по парку, наденьте вот это.
Лакей вынул из кармана золотой трилистник.
- Его сиятельство распорядились, чтобы вы имели всюду свободный доступ. Это знак для часовых и служителей. С ним нельзя войти только в личные апартаменты их величеств и высочеств, а также помещения, охраняемые полицейской властью, - закончил он все с той же обаятельной мгновенной улыбкой.
Тим кивнул, обрадованный предусмотрительностью князя, а вернее, как он подозревал, его секретаря, и немедленно приколол эмблему к лацкану, как видел у фон Баркштейна.
Войдя внутрь, путешественник увидел ряд перетекающих друг в друга комнат, обставленных позолоченной когда-то мебелью. Общее впечатление было бы весёлым, если б не пушистая пыль, лежащая густым слоем на всех предметах и на полу, и не затуманенные высокие окна, сквозь которые кое-как пробивались солнечные лучи. Фрески на стенах, представляющие историю Юпитера и Семелы, местами потрескались и заметно потускнели.
Заккар остался в павильоне руководить наведением порядка, Тим вышел исследовать окрестности. Для великого сыщика это не было увеселительной прогулкой; он изучал и откладывал в цепкой памяти точное взаимное расположение зданий, выходов и переходов, размещение наблюдательных постов, всё время прокручивая в мозгу единственный вопрос: как могли похитители незамеченными выбраться с добычей?
Британский посол оказался прав, дворцовый комплекс в самом деле был обширный и - добавил Тим от себя - довольно запутанный, поэтому детектив только к вечеру вернулся в скромную обитель выпить позднюю чашку чая.
Стол был сервирован в дальней комнате, где порядок уже более или менее возобладал над хаосом. Через стены слышались неравномерные стуки, ходьба: Заккар, как и обещал, привёл в действие ресурсы.
На десерт Тима ждал сюрприз. Фон Баркштейн, верный слову, нанёс ему визит. Вслед за церемонным объявлением слуги он ступил за порог размеренной походкой, облачённый в элегантный фрак с белым жилетом. Перламутровая белизна крахмального воротничка подчёркивала смуглую бледность его аскетического лица.
Джентльмен поспешил извиниться за непрезентабельный вид своего пристанища, на который лощёный дипломат, казалось, вовсе не обратил внимания. Хозяин предложил садиться и сам храбро опустился в кресло - оно робко пожаловалось на такое обращение, но устояло. Гость, смахнув шёлковым носовым платком призрачную пыль со стула, неуверенно расположившегося на изогнутых резных ножках, присел, аккуратно закинул ногу на ногу, вежливо приподнял уголки губ, глядя Тиму в лицо, и с изысканной обходительностью спросил:
- Не желаете ли побывать в опере?
И добавил вполголоса, пока улыбка медленно гасла:
- Я покажу вам набор фигур, что принимают участие в игре.
Не говоря уж о том, что само предложение было для великого сыщика тем же, чем запах куропатки для пойнтера, не вспоминая даже, что Тим был знатоком и ценителем вокального искусства, одна только мысль, что ему не придётся проводить вечер в унылой обстановке, зияющей потёртым великолепием, заставила его разом вскочить с места.
- Отлично! - с энтузиазмом воскликнул он. - Я принимаю ваше предложение. Не будете ли вы любезны немного подождать, пока я приведу себя в порядок?
- Охотно, - согласился фон Баркштейн. - С вашего разрешения, я выйду наружу: выкурю пока сигару, - пояснил он.
- Сделайте одолжение, оставайтесь тут.
Дипломат повёл слегка рукою в сторону.
- Ни в коем случае, раз вы сами не курите.
Гость и хозяин разошлись. Тим - в соседнюю комнату, где, как всегда услужливый, Заккар уже выложил фрак, а фон Баркштейн - вниз по мраморным ступеням, откусывая на ходу ровными здоровыми зубами кончик гаваны.
Пока Тим одевался, секретарь премьер-министра то и дело попадал в поле его зрения, медленно расхаживая вдоль крыльца, вдыхая ароматный дым, хмуря брови и полуприкрыв веки; то вдруг резко останавливаясь, то вынимая сигару изо рта и отстранённо её рассматривая; то внезапно отчаянно морщась, будто выдержанные листья благородного растения отдавали невыносимой горечью. Что рассматривали чёрные глаза, скользя невидящим взглядом по строю деревьев, или устремляясь вдаль к огонькам, разгорающимся во всё более густых сумерках? Отчего длинные пальцы сжимались в кулаки, а в следующий миг безвольно повисали?
Сыщик мог любопытствовать сколько угодно, но человек, прошедший светскую выучку, не даст никакому физиономисту прочесть его мысли. При появлении Тима он обернулся с самым беззаботным видом, мурлыча весёлую песенку.
- Ну вот, я и готов, - оживлённо объявил детектив, чувствуя радость школьника, отпущенного с уроков.
Фон Баркштейн отсалютовал ему сигарой, затем отшвырнул её во влажную траву.
- Тогда вперёд. Времени у нас достаточно, вы ничего не имеете против, если мы пойдём в театр пешком?
Закалённый спортсмен улыбнулся:
- Буду рад. Я насиделся за день в экипаже.
О своей обширной прогулке по дворцовому парку великий сыщик из скромности не упомянул.
Шагая неспешно по чисто замощённым улицам, пересекая круги света от газовых фонарей, они приблизились к Большому королевскому оперному театру Славонии, массивному зданию с дорическим портиком и барельефами муз на фронтоне. К нему со всех сторон тянулись блестящие экипажи или подъезжали верхом офицеры в расшитых мундирах. Светские дамы, государственные мужи, молодые девушки при гувернантках, старухи при моськах - все стремились на огонёк.
Как сказал классик: "Однако человек, как он, Изящный, холостой, любезный - Не может не таить в душе Какого-нибудь увлеченья". (Лопе де Вега. Собака на сене. Пер. М.Лозинского)
И кто мы такие, чтобы с классиком спорить?
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 32
Отправлено: 02.09.08 08:49. Заголовок: ГЛАВА ШЕСТАЯ (Читате..
ГЛАВА ШЕСТАЯ (Читатель приглашается в оперу)
Интерьер театра не выделялся ничем особенным: мрамор, паркет, ковровые дорожки. Сцена была закрыта занавесом малинового бархата, тот же бархат охватывал два яруса лож, дополнительно обрамляя красивыми складками центральную, королевскую. Партер блистал мундирами, дамы в бельэтаже кутались в меха и наводили лорнеты на знакомых. Фон Баркштейн прошёл к своему бенуару стремительно, едва успевая раскланиваться со встречными, никому не представляя Тима, и как только усадил его, приник к биноклю.
В зале усилился шум, зрители начали вставать с кресел, поворачиваясь к королевской ложе, а малиновые складки ужались, открывая взору монарха с домочадцами. Секретарь церемониймейстера с достоинством выпрямился, англичанин поднялся со всеми.
Хотя места было достаточно, чтобы группа могла вытянуться вдоль бархатного барьера, королевское семейство расположилось вглубь. Садились строго по очереди: первым делом супружеская чета, за ними высохшая старушка и несколько дам элегантного возраста, после всех знакомая Тиму княжна с неотлучной баронессой и бесцветный молодой человек. Только затем опустились в кресла прочие зрители.
Фон Баркштейн с видом натуралиста, систематизирующего коллекцию редких бабочек, перечислил для сыщика:
- Его величество, её величество королева Амалия. Вдовствующая королева-мать. Сёстры его величества, великие княжны. Княжна Морислава и князь Викторий-Аврелиус.
Детектив пристально рассмотрел царствующий дом, насколько позволяли приличия.
Монарх коротко хлопнул, затем раздалось ещё несколько одиночных хлопков по иерархии, а там уже зааплодировал зрительный зал. Дирижёр взмахнул палочкой, под звуки увертюры суматоха постепенно улеглась, все устроились поудобнее и приготовились внимать волшебным звукам музыки.
Занавес открылся. На сцене с помощью искусно расположенных раздвижных кулис и задников была воздвигнута сельская околица. Трое поселян - два пастуха и пастушка - немедленно начали речитатив. Скорее по интонации и ритму фраз, чем по словам, Тим определил, что пели по-славонски. Он обернулся к соседу, всё ещё обозревавшему ложи в бинокль, и негромко спросил:
- Это ваша национальная опера?
Фон Баркштейн отнял бинокль от глаз, слегка подался к Тиму и, как всегда, спокойно и исчерпывающе пояснил:
- Переложение венской оперы на наши нравы. Потом будет сцена во дворце, там станут петь по-немецки.
Кого вы ищете? - в упор задал вопрос великий сыщик.
- Руританского посла.
Трио вскоре получило подкрепление: отовсюду посыпался народ, и с подмостков мощно и слаженно грянул хор поселян.
- О чём они? - поинтересовался англичанин.
- "Как прекрасна жизнь в цветущем крае под отеческим управлением заботливого правительства", - переложил его собеседник слова незнакомого языка в британскую канцелярскую скороговорку.
Окончив, хористы расступились, образовав живописные шпалеры, и обратили лица к декорации задника. Зрители не то чтобы оживились, но расправились, готовясь к приятной неожиданности. Всякий оперный завсегдатай с закрытыми глазами предсказал бы, что сейчас взойдёт на сцену примадонна.
Фон Баркштейн вздрогнул.
- А, вот он! - выдохнул он напряжённым шёпотом.
В зале волной поднялись аплодисменты, и Тим, любуясь на молодую даму в богато вышитом костюме поселянки, не сразу сообразил, что его сосед говорит в другом роде. Тем не менее великий сыщик молниеносно сделал логическое умозаключение: речь идёт о руританском после, камне преткновения славонской дипломатии.
Он занимал ложу наискосок: не очень удобная позиция для наблюдения. Но импозантная, хоть и грузнеющая, фигура старого светского льва сразу обращала на себя внимание. Значительное лицо с высоким лбом оживляла привлекательная улыбка, лукавые морщинки склонялись от приветливо сощуренных глаз; взгляд был цепкий и пронизывающий. "Запоминающаяся внешность", - пробормотал про себя детектив, склонный ценить печать оригинальности.
- Ну что ж, если он появился в театре, - с мрачной решимостью отчеканил секретарь премьер-министра, - значит, по крайней мере в данный момент он не устраивает заговора, и мы можем спокойно наслаждаться искусством.
И - в первый раз с самого появления - фон Баркштейн навёл бинокль на сцену. Лоб его разгладился, на губах заиграла беззаботная улыбка, поза стала заученно-элегантной - словом, рядом с заезжим лондонцем сидел его изысканный гид, типичный представитель золотой молодёжи.
Бархатное меццо-сопрано взяло первую ноту, и Тим оторвал изучающий взор от своего объекта и посмотрел на сцену.
Примадонна столичного славонского театра представляла поселянку на удивление правдоподобно. На ней был национальный наряд, украшенный превосходной ручной вышивкой; юбка несколько длиннее, чем у статисток, и вместо их шерстяных трёхцветных чулок её ноги как струёй обливали ажурные белые. Но туфли на каблуках ничем не отличались от обуви пастушек, шею так же охватывало простенькое ожерелье из речного жемчуга, на руках посверкивали браслеты. Одна белокурая коса падала на грудь, другая скрывалась за плечом. На голове красовался венок из полевых цветов искусной работы, перевитый голубыми лентами и жемчужными нитями.
Роль она вела в устаревшей манере, видимо, следуя актёрским традициям маленькой страны: лицо с правильными чертами было бесстрастно, поза статична, хотя без напряжения. И грим был подчёркнуто театральный: рисовая белизна кожи и пунцовый кармин губ; трудно было определить, каково под ним истинное лицо певицы.
Ария закончилась под гром аплодисментов. Тим вежливо похлопал, косясь на фон Баркштейна, который с энтузиазмом ударял ладонью о ладонь, будто ничто в мире, кроме сладостных звуков, его не интересовало.
Тем временем пейзане разошлись, остались только трое, которые, судя по их пламенным жестам, немедленно начали признаваться примадонне в любви, но та каждому по очереди отвечала односложно низким фа диез, что, вероятно, означало отказ. Воздыхатели в расстройстве подались за кулисы, а девушка, оставшись одна, вышла к рампе и в краткой ариетте познакомила зрителей со своими чувствами. Из беглого перевода Тим составил впечатление, что героиня пылает страстью к благородному разбойнику.
Слушателям дали выразить восторг, и снова на сцену ворвался хор поселян, который на другую мелодию, но так же складно, как в начале, сказал своё веское слово. На этом первый акт закончился.
- Прогуляемся по фойе, - предложил фон Баркштейн Тиму.
Там неторопливо вышагивали, стояли в изящных аттитюдах и благовоспитанно поддерживали разговор посетители оперы. Под определением фон Баркштейна, "мистер Коулмен, мой знакомый из Лондона", и Тим включился в светский круговорот. Беседа шла на английском и французском, вызубренной скороговоркой сыпались вежливые вопросы гостю о дороге и впечатлениях или любезные пожелания приятного времяпрепровождения. А после второго действия, которое то вертелось во дворце, то развивалось в пещере разбойников, столичные меломаны с названиями темпов, ладов и тонов на устах и вовсе приняли иностранца в свой круг, так что на его слух этот любительский речитатив анданте ничем не отличался от антракта в Ковент-Гарден.
Третий акт был опять массовым. Появились военные в полном гусарском облачении, разве что без лошадей, и под рокот барабанов выступили в поход. Пели по-немецки с добавлением в ключевых местах "Вив Наполеон" под воинственные звуки охотничьих рожков. Можно было догадаться, что редкая толпа театральных статистов изображает старую императорскую гвардию.
Солдаты ушли в левую кулису, справа в живописном беспорядке высыпали поселяне, и снова грянуло многоголосье, будто зарокотал величественный орган, когда гусары-пехотинцы внезапно рассыпным строем возвратились назад. Два хора вступили в мелодичную перебранку, потом все удалились, кроме квартета, который вышел вперёд и исполнил минорное трио, а четвёртый лишний пристроился на подмостках, эффектно опираясь на локоть, видимо, для того, чтобы издавать в конце каждой музыкальной фразы протяжную певучую ноту. Когда номер кончился, под общие аплодисменты лежащий поник головой. Затем, чтобы не причинять затруднений коллегам, он своим ходом вместе с ними отправился за кулисы, а сцену снова заняли бравые вояки и с тем же припевом "Вив Наполеон" стали восхвалять солдатское ремесло. После громозвучного троекратного рефрена занавес опустился.
В ложу, где обретались молодые люди, вошёл всамделишный гусарский офицер с затянутой шарфом военной талией, в расшитом мундире, зеркальных сапогах с высокими голенищами на точёных каблуках, в руке на отлёте кивер с золотыми кистями.
- П'ивет, фон Ба'кштейн, - уронил он и щёлкнул каблуками, обратившись к Тиму: - Весьма 'ад случаю.
Секретарь князя по всем правилам произвёл представление. Сыщик узнал, что перед ним - граф Бросковиц-Потусски, тот самый единственный отпрыск князя, что предпочёл кавалерию блестящему соединению секундантов.
Воитель настроен был явно не победно. Он для чего-то вынул из кивера белые лайковые перчатки, повертел их в руках, бросил размашистым жестом назад и проникновенным тоном заговорил со спутником Тима:
- Думаю, господину Коулмену будет любопытно взглянуть вблизи на нашу я'кую звезду. Как вы полагаете, можем мы уст'оить для нашего гостя такой сю'п'из?
- Как, граф, и вы примкнули к партии поклонников? - задал вопрос дипломат и, не ожидая ответа, другой: - В самом деле, мистер Коулмен, хотите познакомиться с примадонной?
Тот пожал плечами: делайте что хотите, я в вашей власти.
- Вы будете сове'шенно оча'ованы.
- Пойдёмте, пока не кончился антракт, если и вправду намерены её навестить, - твёрдо предложил фон Баркштейн, прерывая готовую излиться с уст графа пылкую речь.
Путь за кулисы в любом театре проторён многими поколениями пытливых зрителей, для которых мало созерцать волшебную сцену с почтительного расстояния и невтерпёж исследовать её с изнанки. Кулисы без посторонней помощи рассортировывают театралов, и по тому, где толчётся пришелец, актерский люд узнаёт собирателя автографов, будущего трагика, робкого воздыхателя или счастливого поклонника питомиц Мельпомены. Почётное место в описи занимают светские завсегдатаи, которые и театр-то посещают потому только, что "так принято". Что не исключает среди этой капризной категории первого любовника домашних спектаклей или удачливого исполнителя того же амплуа на жизненной сцене.
Как всегда вежливый, великий сыщик решил выяснить у своих спутников имя дамы, которой он шёл нанести визит. Оно не было выставлено на афишах по той простой причине, что в Большом королевском оперном театре афиш не водилось: все и так знали наперечёт и спектакли, и актёров - не хуже, чем самый подробный формулярный список.
Восторженный граф с места в карьер ринулся в многословное объяснение, путаясь и глотая свой влажный "р". Имя певицы - мадемуазель Эржебет Авемари. Мать - венгерская графиня, а отец, итальянец, простой музыкант. Они венчались тайно, в полночь при свечах, в монастыре... Мать умерла, дав жизнь прелестной малютке... У дочери необыкновенно рано обнаружился талант... После турне по заграницам она была с триумфом зачислена в штат придворной оперы...
- Мне 'ассказывали жизнь мадемуазель Авема'и: это настоящий 'оман, - с увлечением повествовал гусар.
- Граф, закончить его вы не успеете, мы уже пришли.
apropos
Главвред
Сообщение: 9922
Отправлено: 02.09.08 20:50. Заголовок: deicu пишет: кто мы..
deicu пишет:
цитата:
кто мы такие, чтобы с классиком спорить?
Никогда! deicu Что за прелесть это посещение оперы! Не представляла, что столько удовольствия может доставить описание оперного действа (если бы либретто так писались!) Цитировать хочется много, но удержусь:
цитата:
- "Как прекрасна жизнь в цветущем крае под отеческим управлением заботливого правительства", - переложил его собеседник слова незнакомого языка в британскую канцелярскую скороговорку.
Не встречала более шикарного описания отказа:
цитата:
та каждому по очереди отвечала односложно низким фа диез, что, вероятно, означало отказ.
Отпрыск князя - неимоверно очарователен, как и его влажный "р", но сердце мое безраздельно отдано Тиму. Чертовски хорош:
цитата:
великий сыщик молниеносно сделал логическое умозаключение: речь идёт о руританском после
А секретарь выглядит крайне подозрительно все же.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 33
Отправлено: 03.09.08 09:03. Заголовок: ГЛАВА ШЕСТАЯ (продол..
ГЛАВА ШЕСТАЯ (продолжение)
В отличие от фасада театра, сторона со служебного входа традиционно не блистала роскошью. Комната с белёными стенами, газовые светильники без абажуров, так что язычки пламени подрагивали от сквозняка; трёхстворчатое высокое трюмо, дачный умывальник, несколько разнокалиберных стульев, ширма с линялыми вышитыми цаплями - вот была гримёрная актрисы.
На подзеркальном столике лежала непременная заячья лапка рядом с недопитой чашкой кофе, банки с румянами и белилами, карандаши для бровей, кисточки, щёточки и прочие мелочи туалета; на боковой стене повисла гроздь платьев, где королевский роброн выглядывал из-под античного пеплоса, а воздушный бальный наряд приоткрывал нищенские лохмотья. Прямо посреди комнаты на полу торчал грубо сколоченный ящик, полный аксессуаров и уборов на все случаи, на нём валялась забытая пара перчаток, ещё сохраняющих форму руки, и на всём - нежная пыль рисовой пудры.
Сама артистка, в халате с драконами, накинутом поверх костюма поселянки, подкалывала узел тёмно-каштановых волос, её белокурые косы висели на спинке стула. Вошедших она приветствовала дружелюбным кивком, не разжимая губ, державших, по дамскому обыкновению, шпильки. Зато визитёры, чьи приподнятые голоса слышны были далеко на подходе, открыли залповый огонь:
- А-а, наконец и Ота!
- Ну как же без него!
- Я-то уж начинал бояться, что он охладел... то есть, к театру, я хотел сказать.
- Причём, обратите внимание, господа, он так уверен в своих чарах, что приводит всё новых поклонников.
- Мистер Коулмен уже показал, что разбирается в пении, а теперь мы видим, что и в певицах.
- И вы туда же, полковник? И вас проняла волшебная сила искусства?
Покончив с причёской, мадемуазель Авемари привычным жестом вдела голову в парик и повернулась, горделиво вскинув подбородок.
Тим заметил, что хотя на веках артистки лежали голубые тени, гармонирующие с общим тоном наряда, глаза у южанки карие. Познакомившись с мистером Коулменом и выслушав с надлежащей скромностью дежурный комплимент, переведённый фон Баркштейном, она предложила перейти на французский и - с южной живостью, но и самым строгим благонравием - принялась выпытывать, какую музыку он любит, каких певцов слышал. Посетовала, что не знает английского языка, хотя говорит, вернее, поёт на многих.
- Но раз английская опера не завоевала мировую сцену...
Знатоки обрадовались и стали разбирать по косточкам Пёрселла. Бедный военный мыкался, не зная как вставить слово. Тим соглашался с дамой, что современный мир космополитичен, в нем требуется быть полиглотом; упомянул кстати неординарные уроки у Заккара.
- Заккар?.. - вопросительно обратилась она к секретарю князя.
- Тот, мадемуазель, - услужливо кивнул молодой человек.
- Можете передать ему, что у Альбеты всё в порядке, - сообщила певица Тиму.
Тим не усмотрел в просьбе ничего необычного и обещал. Видимо, какая-то родственница Заккара, судя по всему, рекомендованная фон Баркштейном, попала в горничные к знаменитой актрисе.
Громко, но мелодично прозвучал первый звонок, шум разговора невольно стих. Боевой офицер решил воспользоваться паузой для манёвра и ринулся в атаку под знаменем комплимента:
- Вы п'ек'асно выглядите сегодня...
- Почему именно сегодня? - мгновенно последовал вопрос.
Гусар обрадовался случаю показать лицом своё красноречие.
- Эти п'евосходные белоку'ые косы... - и набрал побольше воздуха в грудь, но продолжить не успел.
- Вот кавалеристы! Всё достоинство видят в масти, - бросила певица кругу поклонников.
Под их единодушный смех незадачливый оратор смешался.
- Теперь ясно, полковник, что вас сюда привело, а то мы чуть не подумали: вам опера нравится сильнее маршей!
- Ничего, скоро парад по случаю дня тезоименитства, граф поскачет впереди, и уж конечно на белом коне, вот тогда вы прикусите языки.
- Вам идёт быть блондинкой, - лояльно поддержал княжеского сына фон Баркштейн.
- Не более чем сценическая условность. Раз я пою славонку, должна быть светленькой. С такой логикой можно далеко зайти. Например: из всех здесь присутствующих самый коренной житель - мистер Коулмен.
- Я? - весело удивился Тим.
- Ваши волосы много светлее, чем у графа, а уж его ли семья не древняя здесь.
- Нет, Бросковиц на уровне, пепельный такой: выглядит, как и должен уроженец страны на полпути между белокурой Скандинавией и темноволосой Италией.
- Ота у нас иностранец; признавайся, разъезжала по югам твоя прабабка?
- Для такого красавца она должна была до Африки добраться, не меньше!
Примадонна выскользнула в дверь навстречу второму звонку, и посетители волей-неволей покинули приют красоты.
После того, как неутомимый разбойник практически в одиночку прогнал завоевателей, обладатель утробного баса возложил орден на его могучую грудь и виртуозно напел официальное прощение. Спектакль завершился грандиозной свадьбой.
Фон Баркштейн не отпустил Тима сразу после представления, объясняя, что раз они наносили визит певице, теперь обязаны дождаться и проводить её с крыльца. Сыщик никуда и не торопился, а театральный разъезд, освещённый фонарями, как софитами, был эффектным зрелищем.
Среди салютующей стражи, пылающих факелов и грома барабанов монарх мирно сел в карету, его августейшая супруга величественно поднялась по ступенькам, поддерживаемая неким чиновным лицом в орденах и лентах. Дверца захлопнулась, и они укатили в окружении верхового эскорта. Королеву-мать сопроводили в экипаж две пожилые гофмейстерины; её дочери вышли вместе, ласково раскланиваясь с публикой, которая валила валом.
Гувернантки укутывали своих подопечных от вечерней прохлады и зорко отводили их в сторону, если вдруг рядом оказывался молодцеватый гусар. Старухи с охами и вздохами взбирались в кареты, принимая своих мосек у лакеев из рук. Светские дамы пронзали взглядами шляпки друг друга и с небесными улыбками прощались до завтра, не забывая проверить, на месте ли их собольи палантины и их зевающие мужья.
Со своего удобного наблюдательного поста детектив прослеживал прихотливое продвижение княжны Мориславы. Она не спешила: то заговаривала с почтенным старичком, то шла рядом со старушкой, рассеянно поглаживая её левретку, то расточала комплименты нарядам придворных красавиц. Её брат и компаньонка уныло тащились в арьергарде.
Офицеры салютовали, а франты взмахнули шапокляками, когда из артистического выхода проследовала примадонна. Одарив зрителей улыбкой и реверансом, она почти уже села в поджидавшее ландо, как неожиданно граф Бросковиц-Потусски преподнёс ей пышный букет пунцовых роз. Его и без того спотыкающуюся речь подпортил отъезд великой княжны, который тоже требовал торжественных проводов. Артистка грациозно поблагодарила и царственным жестом рассыпала цветы в толпу. Прощание вышло не менее впечатляющим, чем с барабанами.
Детектив почти не удивился, когда заметил неподалёку Заккара с фонарём, а тот пояснил невозмутимо:
- Сейчас смеркается рано, а после дождя дороги ещё влажные. Освещение будет не лишним, сэр.
Тим стоически принял недоверчивое проявление заботы и, распрощавшись с меломанами, пошёл к себе. По дороге он, как всегда обязательный, передал Заккару вести об Альбете.
- Вы видели мою племянницу? - живо отозвался тот.
- Нет, это мадемуазель Авемари разрешила сообщить, что у Альбеты всё в порядке.
- Ну, ей знать лучше всех, - сговорчиво согласился Заккар.
Великий сыщик с удовлетворением отметил про себя, что его умозаключение, как всегда, оказалось безошибочным.
Их было остановил бдительный часовой, но волшебный трилистник сделал своё дело, и они без дальнейших осложнений добрались до павильона. Тот был уже приведён в приличный вид, блистая если не новизной - ремонт ему не помешал бы - то чистотой и уютом.
- Я не позволил рабочим больших изменений, не зная, как вы относитесь к запаху краски, сэр, - суховато, как обычно, пояснил служитель.
- Плохо, - признал Коулмен, и тема была закрыта.
Отходя ко сну, Тим заранее ждал сеанса обучения и сознательно балансировал на грани засыпания, резонно полагая, что это наилучшее состояние для необычного, но эффективного метода, примененного славонцем.
Marusia
Сообщение: 983
Отправлено: 03.09.08 11:16. Заголовок: Я только начала чита..
Я только начала читать "Королевские дела". Так что, мои комментарии несколько запоздали, но уж как получилось
цитата:
Я ни от каких заимствований не отрекаюсь, даже от тех, в которых неповинна, и беру своё добро там, где его нахожу. Ну вот, вы, конечно, узнали автора афоризма.
Я беру свое добро там, где его нахожу
цитата:
С французского: Je prends топ Ыеп oiije le trouve: Как сообщает в своей книге «Жизнь Мольера» (1705) французский писатель Ж. Гримарэ, эти слова произнес французский драматург Жан Батист Мольер в ответ на обвинения его в плагиате. Поводом для этого послужила прозвучавшая в мольеровской комедии «Плутни Скапена» (1671) фраза из комедии другого автора — из пьесы «Осмеянный педант» (действ. 2, явл. 4) Сирано де Бержерака (1619—1665). Но если у этого автора она осталась незамеченной публикой, то благодаря пьесе Мольера она стала крылатой, и не только во французском языке. Эта фраза ныне известна в форме: какой черт занес меня на эту галеру! Ж. Гримарэ утверждает, что автор именно Мольер, который в свое время произнес эту фразу в присутствии Сирано де Бержерака, а последний, злоупотребив доверием собрата по перу, использовал ее в своей пьесе. Поэтому, по мнению Ж. Гримарэ, Мольер имел полное право на придуманную им же реплику, и у него были все основания для комментария: Я беру свое добро там, где его нахожу. http://bibliotekar.ru/encSlov/26/1.htm
Чудесные описания как внешности персонажей (старичок мышастого цвета), так и обычных предметов роскошной обстановки , так сказать «элементарного комфорта» гостевых анфилад для соседей и знакомых
Уверяю вас, мистер Коулмен, его сиятельство не преувеличивает ни в малейшей мере. По крайней мере однажды я сам был свидетелем, кок хранитель погребов этого замка принял совет княгини; а сказать это означает немало сказать.
Глава 3
цитата:
Они передвинула в центр салона три круглых столика.
Глава 4 (продолжение)
цитата:
В теперешнем состоянии машина, увы, не в силах передвигаться самостоятельно, транспорт подсобными средствами не имеет смысла, сами понимаете.
Возможно, транспортировать подсобными средствами. Глава 5
цитата:
Его сиятельство предполагает невдолге лично выехать в столицу.
По-русски, мы бы сказали, вскорости.
цитата:
Благодатная природа расстилалась по обеим сторонам дороги, вдоль которой неслась карета четвернёй. Но великий сыщик не имел времен любоваться пейзажем.
Глава 6
цитата:
Фон Баркштейн прошёл к своему бенуару стремительно, едва успевая раскланиваться со встречными, никому не представляя Тима, и только усадил его, как приник к биноклю.
Может быть, лучше так: и, как только усадил его, приник к биноклю.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 5456
Настроение: сыро, холодно, надо работать...
Отправлено: 03.09.08 17:47. Заголовок: deicu Как хорошо чи..
deicu Как хорошо читать большими кусками... Вспоминала Ваши слова, что роман требует неспешности. Такая увлекательно-описательная неспешность, затягивает, как в омут. Жаль только, что я невежда...
deicu Примадонна - на то и прима, чтобы так легко провести диалог с очередным поклонником и вовремя ответить на все его комплименты, как и уметь поддержать беседу. Тим продолжает оставаться любимцем, хотя как-то не уверена насчет горничной. Ну, посмотрим. Хелга пишет:
цитата:
Жаль только, что я невежда...
Ты и я - одного поля... то ли ягода, то ли цветок...
Вот это да! А я-то в простоте душевной считала себя педантом. Какой у меня внимательный корректор! Конечно же, все исправлю, за исключением "невдолге" - слово было выбрано сознательно. В "Корпусе русского языка" - а именно им фигуряют переводчики в бесконечных стилистических спорах - добрых две страницы примеров.
И ответная пинетка . У Вас (или Вашего источника) что-то со сканером. Мольеровский афоризм по их орфографии: "Je prends mon bien ou je le trouve". (Эх! Пусть кто-нибудь умный подскажет мне, как расставлять акценты, не могу "ou" правильно написать.) То, что у Сирано фраза осталась незамеченной, а у Мольера запомнилась публике, неудивительно: в "Скапене" повторяется "que diable allait-il faire dans cette galere?" (опять аксан!) шесть или семь раз, если мне не изменяет память.
Хелга пишет:
цитата:
Вспоминала Ваши слова, что роман требует неспешности
Хмм... Пушкинские, что "роман требует болтовни"? Хорошо, что не уже прозвучавшее мнение доктора Джонсона!
apropos пишет:
цитата:
Тим продолжает оставаться любимцем, хотя как-то не уверена насчет горничной.
Это Вы в смысле, что боитесь - его у Вас отобьют?
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 35
Отправлено: 04.09.08 07:22. Заголовок: ГЛАВА СЕДЬМАЯ (Читат..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ (Читатель приглашается на церемонию)
Нет лучше средства от бессонницы, чем чистая совесть и толика умственных занятий. Тим проснулся - ровно в семь - освежённым и бодрым, сделал гимнастику и поболтал по-славонски в меру сил со своим камердинером. В окружении старомодной роскоши Тима вовсе не удивило, что ванна была изукрашена лепниной, а вот воду в неё носили вручную. Но полёживать в тёплой и постепенно остывающей воде было от того не менее приятно.
Не желая причинять лишних неудобств Заккару заботой о своей персоне, когда у него и так немало хлопот из-за переселения в великолепную, но старомодную и некомфортабельную обитель, он попросил только чашку кофе с булочкой и обнаружил, что Заккар держит марку в любых обстоятельствах. Кофе был настоящий арабский, приятно горячий для свежего утра, рогалик мягкий и душистый, с хрустящей румяной корочкой, масло холодное, но пластичное. Сервирован завтрак был в светлой столовой в виду розовых кустов, на изящном столике рококо, покрытом белоснежной крахмальной скатертью, в посуде голубого фарфора с синими незабудками, обвивающими тарелки и чашки венком по краю.
Внезапно у дверей павильона прогремел стук копыт, и подтянутый усач в синем мундире с серебряными галунами, на вороном коне, протянул, свесившись с седла, вышедшему на крыльцо служителю пакет с пятью внушительными сургучными печатями и без единого слова умчался назад.
Там оказалось приглашение мистеру Коулмену на утренний приём к его величеству всемилостивейшему монарху Славонии Никодимусу Третьему, подписанное церемониймейстером двора. Туда же была вложена краткая записка, в которой фон Баркштейн сообщал, что встретит его ровно в девять тридцать у китайского входа в королевские апартаменты.
Заккар невозмутимо пояснил, что на самом деле приём начинается раньше, наверное, его сиятельство счёл нужным избавить мистера Коулмена от длинной утомительной церемонии. Китайский вход - это боковые двери для доверенных особ. А те, кому выпадает идти парадными, подвергаются особому ритуалу допуска в покои его величества.
Когда лакей был, наконец, удовлетворён видом англичанина, поверенного его заботам, что вышло не сразу - хоть костюм и сидел превосходно, причёска требовала труда - пора было отправляться.
За окном-дверью глухо пробил дробью стук копыт. Тим повернул голову: пара серых коней в яблоках-пежинах возникла у пологого крыльца, готовая рвануть с места низкий открытый экипаж по первому знаку кучера в голубой ливрее. Тот замер, слегка наклонившись вперёд, расставив локти, как будто остановленный щелчком фотографического аппарата.
Заккар, провожая Тима, заботливо напутствовал:
- Будьте внимательны, сэр, садитесь сразу. Обернуться кучеру неприлично, и дворцовые автомедоны гонят вперёд, как только почувствуют колебание рессор.
Бывалый спортсмен только улыбнулся в ответ, легко запрыгнул на место, и понёсся с ветерком по шуршащей гравием дорожке парка. Не задавший никаких вопросов кучер мчал как на пожар, видимо, пребывая в уверенности, что никто не пересечёт дорогу. Экипаж скользнул по крутой дуге мимо обширного пространства, забитого золочёными каретами, где столпились между лошадьми всех мастей лакеи в ярких ливреях, и всё новые и новые запряжки подъезжали к высокому гранитному крыльцу, уставленному яшмовыми вазами. Перед каждым входящим караульные скрещивали палаши, пока его не представляли всеми титулами.
Кучер лихо подкатил к восточному фасаду трёхэтажного мраморного палаццо с купольной надстройкой, оставив за углом очередников у парадного крыльца. Он остановил вымуштрованных лошадей одним движением руки и замер в неподвижности. Тим соскочил с подножки на пустынные ступени, в то же мгновение гладкоструганные дубовые двери растворились, и навстречу великому сыщику шагнул секретарь премьер-министра и церемониймейстера двора.
- Рад приветствовать господина Коулмена при дворе всемилостивейшего монарха Славонии Никодимуса Третьего, - чопорно возгласил он и знаком указал следовать за собой.
Проход был заполнен цветной полутьмой и вёл, как могло показаться глазу не столь намётанному, как взор знаменитого детектива, к многоцветному витражу. Однако эрудиция расследователя самых сложных и запутанных дел не подвела Тима: это просвечивала освещённая сзади высокая шёлковая ширма. Как видно, над оформлением интерьеров дворца трудился добросовестный архитектор, который не ограничился тем, что стилизовал украшения под элементы восточного декора, а как в истинном китайском жилище, поставил за дверью ширму. Старинные поверья Поднебесной империи утверждают, что чёрт ходит прямо, и предписывают загораживаться от него.
Великий сыщик перенёс внимание на инструкции, излагаемые официальной безличной персоной:
- По указанию его сиятельства, церемониймейстера двора, князя Бросковица, в том зале вам будет дана приватная аудиенция, на которой государь выскажет вам свои пожелания. После чего, господин Коулмен, вы будете допущены к церемонии официального пробуждения, после каковой ваше прибытие в Славонию и ваша миссия будут формально считаться признанными.
Вскоре к ним присоединились два лакея с разными халатами: атласным и с меховой опушкой. Вослед явились ещё двое служителей - с туфлями. Затем, отбивая шаг, в комнату промаршировал гренадер мощного сложения в синем мундире с серебряными галунами, неся в вытянутой руке обнажённую саблю. В дверном проёме показался здоровяк в лимонно-жёлтом, но не вошёл, а занял позицию "на караул". Издалека послышались барабаны, и наконец появился сам церемониймейстер двора в сопровождении четырёх человек. Щуплый старичок приостановился на пороге и слабым голосом промолвил: "Его величество!"
Настал великий момент. Всемилостивейший монарх Славонии, Никодимус Третий, вступил в апартаменты. Он был в простом полотняном костюме с двумя-тремя орденами и тёмно-бирюзовой лентой через плечо. Его окружала небольшая свита придворных при шпагах, в парадных одеяниях, на их лицах было выписано понимание момента и естественная гордость избранных. Августейшая особа на первый взгляд не поражала величием: залысый блондин, склонный к полноте. Но на его челе лежала печать высокого положения, в которое провидению было угодно его поместить.
Окинув быстрым взглядом шеренгу лакеев, он милостиво кивнул и повернулся спиной к тому, что держал халат с меховой опушкой. Одеяние было наброшено со всей возможной быстротой и ловкостью, король даже не приостановился. Когда он воссел на услужливо подвинутый стул, другой слуга аккуратно заменил ему шлёпанцы на туфли, также отороченные мехом. Лакеи быстро и бесшумно исчезли, а придворным монарх поведал, что будет ждать их на выходе. Он говорил негромко, как человек, хорошо воспитанный в понятиях старой школы.
Свита, по общему обычаю дворцовых прихлебателей, для которых королевский намёк - непреложный закон, не замедлила удалиться, соблюдая должный декорум. Когда последняя перетянутая лентой спина скрылась за дверью, гренадер с палашом чётко промаршировал к ней, на счёт "два-три" захлопнул и стал возле на часах.
В комнате остались, кроме великого сыщика и самого короля, только премьер-министр, его секретарь и какой-то тихий человечек с запасом бумаги. Князь Бросковиц занял место возле своего властителя, фон Баркштейн - за спиной Тима, а человечек отошёл к конторке под окном, раскрыл принесённую с собой чернильницу и замер в ожидании.
Премьер-министр в виде приветствия любезно улыбнулся и, приняв надлежащий серьёзный вид, открыл аудиенцию:
- Его величество желает выразить свою благодарность по поводу того, с какой похвальной быстротой вы откликнулись на просьбу его величества и Государственного совета, согласившись помочь нам в национальном бедствии. Вы можете быть уверены, что ваши таланты получили полное признание в нашей маленькой, но независимой стране. При быстро и успешном - в чём его величество нисколько не сомневается - окончании расследования мы сумеем выразить вам достойную благодарность.
Король приподнял левую руку, князь понимающе кивнул.
- Всем официальным лицам вменено в обязанность оказывать вам всемерную помощь и содействие. О ваших пожеланиях сообщайте немедленно господину фон Баркштейну, на его ответственности будет контроль над их выполнением.
Монарх кашлянул, князь почтительно замолчал.
- Не оставляйте ни одного камня неперевёрнутым, господин Коулмен, - слабым голосом по-славонски сказал он.
Фон Баркштейн с предусмотрительно выбранной позиции переводил без малейшей задержки.
- Славония покажет... при вашем успехе... бессомненно... свою признательность...
На челе церемониймейстера проявилось беспокойство, он нагнулся к монаршему уху и заговорил. Тим расслышал всю фразу, но понял только глагол "опоздать".
- О боже, князь, неужели ритуалы так важны, когда нас постигла трагедия!
Тот внушительно выпрямился:
- Ваше величество, именно в такой момент вам следует показать твёрдость духа. Все традиции древнего славонского государства должны соблюдаться до йоты. На вас покоятся глаза всей Европы, всего мира.
Властитель Славонии с тяжёлым вздохом встал:
- Между нами, господин Коулмен, я единственный человек, который не имеет ничего для себя при моём дворе. Страна купается в лучах моей славы; придворные, военачальники, академики - все получают из моих рук награды, титулы, ордена, привилегии. Человек, удостоенный ласкового слова или улыбки, хвастается потом неделями перед знакомыми... А я? Что я получаю от своего положения? Ничего. Я стою в величественной позе, пока не валюсь с ног от усталости, я должен улыбаться и хмуриться не так, как мне хочется, а как того желают политики Государственного совета. Я держу на голове корону, пока голова не начнёт раскалываться...
И несчастный монарх, вспомнив, что лишён своего мучительного украшения, испустил глубокий вздох и удалился в сопровождении церемониймейстера и архивариуса.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 5470
Настроение: а в общем-то, все не так и плохо...
deicu Церемония произвела неизгладимое впечатление, особенно сам грустный, по горло заваленный обязанностями и традициями монарх, котору не чуждо ничто человеческое. Пожалуй, после Тима он станет моим любимцем в этой плеяде истинных джентльменов. Секретарь хорошо переводит. Чувствуется, что старается.
Кофе был настоящий арабский, приятно горячий для свежего утра, рогалик мягкий и душистый, с хрустящей румяной корочкой, масло холодное, но пластичное. Сервирован завтрак был в светлой столовой в виду розовых кустов, на изящном столике рококо, покрытом белоснежной крахмальной скатертью, в посуде голубого фарфора с синими незабудками, обвивающими тарелки и чашки венком по краю.
Пойти что-ли позавтракать. Жаль, у меня отсутствуют розовые кусты, в виду чего удовольствие от завтрака будет неполным
Могу высказать гипотезу. Когда в доме много комнат, их называют то по цвету, то по декору: красная, голубая, китайская... Когда в доме много дверей (а там, надо полагать, много ), то вместо какого-нибудь "третья слева западная дверь" - тоже как-нибудь назвать для удобства упоминания.
apropos пишет:
цитата:
грустный, по горло заваленный обязанностями и традициями монарх
Вот как раз его прочувствованный монолог и позаимствован у Шоу - в одной одноактной комедии его произносит Екатерина Великая, российская императрица.
Marusia пишет:
цитата:
в виду чего удовольствие от завтрака будет неполным
Лично меня от этого текста завидки берут, особенно когда принимаюсь готовить-убирать.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 37
Отправлено: 05.09.08 09:02. Заголовок: ГЛАВА СЕДЬМАЯ (продо..
ГЛАВА СЕДЬМАЯ (продолжение)
Очень скоро резко заверещал звонок, слышимый, по оценке англичанина, как и тот, что собирает членов парламента на голосование, во всех помещениях здания и окрест.
Секретарь князя увлёк сыщика в парадную залу, которая уже была полна народу, и толпа быстро становилась всё гуще. В зале не было никакой мебели, кроме громадного парчового балдахина, алого с золотом, у дальней стены. Люди стояли в вежливом молчании, благовоспитанно переминаясь с ноги на ногу на натёртом до зеркального блеска паркете.
После другой трели, помелодичнее, двое придворных - по виду высокого ранга, в расшитых мундирах и при орденах - церемонно раздвинули полог. На кровати, за которой виднелась дверь, не укрывшаяся от наблюдательного взгляда великого сыщика, сидел государь. Король торжественно потянулся и величественно зевнул. Немедленно прозвучало обрадованное: "Его величество изволили проснуться!"
Присутствующие синхронно поклонились и слаженно проскандировали:
- С добрым утром, ваше величество!
Никодимус Третий поднялся с постели, запахнувшись в халат на меху и медленно стал расхаживать по комнате, здороваясь то с тем, то с этим, тому посылая улыбку, этому кивок.
Тим стоял сравнительно близко к выходу, с самого начала оттеснённый туда опытными искателями фортуны, и когда умолк поздравляющий хор, услышал мерное гудение как будто большой толпы с той стороны закрытой двери. Высокий худой старик в широком фиолетовом кафтане, вышитом замысловатым узором в одну серебряную нитку, постучал по ней толстой суковатой палкой с массивным набалдашником. Немедленно оттуда затрубил зычный голос:
- Его величество выходит!
Поднялся шум и тут же улёгся, а воображение нарисовало Тиму, как придворные привычно устанавливаются в шпалеры. Могучая кучка также собралась в ударный кулак, готовая следовать аз своим повелителем, разобравшись по парам и тройкам. Впереди концентрировались заслуженные старцы, блистающие орденами, а более скромные персонажи, вроде великого сыщика, теснились позади. Как только жезлоносец стукнул третий раз, дверь распахнулась, и торжественное шествие двинулось.
Придворные в парадных мундирах и живописных костюмах, бывших в моде задолго до французской революции, низко склонялись по правую руку от короля, выпрямляясь немедленно, как только он проходил мимо, и дальнейшим действующим лицам только фамильярно кивали, или лениво кланялись, или даже дружески пожимали руку.
Слева короля встретила шеренга пышно разодетых придворных дам, которые низко приседали на обширные юбки, каких больше нигде не встретишь. Забавно было наблюдать, как по очереди покачивались их высокие причёски. На взгляд детектива, несообразности этих причёсок, как и абсурда всей церемонии, никто из завсегдатаев не замечал. Статс-дамы медленно распрямлялись и обмахивались веерами, бросая то величественные, то кокетливые взгляды на процессию.
Король прошёл всю длину великолепного зала, а последняя пара уже показалась в дверях, когда шествующий во главе мажордом стукнул об пол своей палкой, и по его знаку раздалось:
- Её величество и их высочества, члены королевской семьи!
Законная спутница жизни монарха, высокая худощавая женщина с орлиным носом, несла на своих плечах как мантию платье пурпурного королевского цвета. За ней тянулся наследник престола, бледный мальчик в алом бархатном костюмчике с белой лентой через плечо, на которой болтались три разноцветных ордена. Великие княжны окружали свою почтенную матушку. Они тоже были удостоены звёзд и лент, их бриллианты сверкали при каждом шаге.
Под конец шли двое взрослых молодых людей: княжна Морислава и её брат, высокий светловолосый юноша с полоской усов на верхней губе. Они подчёркнуто отличались от всей придворной камарильи. Княжна была в эффектном, но не вычурном платье нового стиля, украшенном кружевами и драпировкой из тонкой дымчатой ткани, на голове - просто сколотый пучок волос. Молодой человек, не имевший столь стильной наружности и вообще более простоватого вида, выделялся вернее всех: среди ослепляющей драгоценностями группы он не был украшен самомалейшим камушком.
Придворные не стали больше выстраиваться в ряд, но все повернулись к процессии. Военные стояли, вытянувшись во фрунт, штатские - склонившись в поклоне, а дамы - в глубоком реверансе.
Члены царствующего семейства приветствовали государя, король взял королеву под руку, и неутомимый мажордом снова застучал своим придворным инструментом.
- Господа придворные имеют честь пожелать друг другу доброго утра!
Каждый в такт раскланялся на все четыре стороны. Дамы приседали, шурша платьями и веерами. Монарх с отеческой улыбкой следил за ритуалом.
На пути у старика с палкой оставалась ещё одна преграда, и он размеренно постучал. Когда широченные двери распахнулись, Тим не удивился, узнав, что ведут они наружу. Там раздавалось пение сигнальной трубы и дробь барабанов.
На вымощенном гладкими каменными плитами дворе стояло кавалерийское соединение: лошади выстроились морда к морде, лоснясь вороной шерстью, всадники в синих мундирах застыли как изваяния в своих сёдлах, выложенных серебряными пластинками. Пели блестящие трубы в руках у широкогрудых фланговых, которые не то от натуги, не то от восторга, не то чтобы их лучше было видно, высоко поднимались на стременах, вызывающе направляя звуки под небеса. Трещали барабаны, отделанные начищенной медью и золотыми кистями, под умелыми палочками спешившихся мастеров.
Из-за верхового строя вылетел на вздыбившемся коне гусар с обнажённой саблей, полыхнувшей на полуденном солнце, и в три конских прыжка одолел расстояние до крыльца. Там он резко осадил норовистое благородное животное, так что оно снова поднялось на дыбы, и гаркнул:
- Палаши во-он!
Эскадрон ощетинился саблями. Барабаны умолкли, трубы захлебнулись. Сыщик узнал графа Бросковица-Потусски, который выделялся великолепием мундира, статной, хотя и невысокой фигурой, будто влитой в седло, и победной улыбкой из-под усов, позволительной бравому военному, только что исполнившему неординарный вольтижёрский трюк.
Полковник отдал рапорт, выбрав адресатом наследника престола. Мальчик глубоко вдохнул, даже приподнявшись на носочках, полузакрыл глаза и слабым тонким голоском выпалил ответ без пауз и интонаций, как школяр тарабанит свой урок, вызубренный наизусть, но не понятый.
Полковник обернулся к строю своих подчинённых и громовым голосом объявил:
- Палаши в но-ожны!
Нестерпимый блеск над всадниками угас, а Тим не мог не подумать: к счастью, в командах нет трудной для графа буквы, не то они потеряли бы в эффекте.
Монарх хранил на лице благодушную улыбку, его супруга - отшлифованное терпение августейшей особы, мальчик осторожно переминался с ноги на ногу и с мученическим видом ждал продолжения, дамы величественно оглядывались, князь Викторий-Аврелиус откровенно скучал. Княжна Морислава даже не поднимала глаз от мрамора крыльца.
Снова вмешалась в ход событий личность в фиолетовом кафтане, простучав громозвучной палкой о крыльцо. Голос его помощника раскатился по двору:
- Их величества и их высочества благоволят проследовать в свои апартаменты!
Королевская фамилия послушно направилась в соседнее строение. Эскорт пропустил за ними малое число, вероятно, особо приближённых, а прочих отсёк, выстроившись по шестеро в ряд. Во главе ехал, подбоченившись и покручивая ус, граф Бросковиц-Потусски, провожаемый не одним взглядом.
У самого крыльца княжна Морислава вдруг споткнулась о подол длинного лёгкого платья, которое волновал ветер. В мгновение ока граф спешился, предложил великой княжне ладонь, на которую она нервно оперлась рукою, помог ей взойти на ступеньку, и снова взметнулся в седло, сжимая поводья. Амалия метнула неодобрительный взгляд на нарушительницу протокола; прочие дамы, чьи юбки безопасно растопыривал каркас, взобрались без происшествий.
Как только за владетельной семьёй закрылись двери их дома, гусары рассыпались и умчались, а придворные вернулись в парадный зал, уже безо всякой помпы, весело и непринуждённо переговариваясь. Часто отзывалось "маскарад", кажется, все спешили осведомиться друг у друга, кто будет на сегодняшнем маскараде, не то будет ли сегодня маскарад - Тим ещё не так хорошо разбирал славонское наречие.
К фон Баркштейну и его подопечному прибился кто-то из вчерашних оперных знакомцев, завязался разговор о театре, но был вскоре прерван, когда в залу вернулся премьер-министр и церемониймейстер двора. Сопровождавший его богатырь в голубом атласном одеянии внятно прочёл по свитку, шуршащему как настоящий пергамент, объявление о том, что сегодня во дворце имеет быть маскарад, приглашения на который заинтересованные особы получат немедленно в конторе мажордома его величества. Придворные ринулись к двери, а князь подошёл к своему секретарю, оставшемуся при детективе.
- Ну вот, господин Коулмен, теперь я могу поздравить вас с прибытием в Славонию, а также принять вас официально согласно с требованиями национального гостеприимства. Сегодня... Сегодня вы, конечно, захотите побывать на маскараде. Там будет вся столица! И многие окрестности! Фон Баркштейн, позаботьтесь о билетах для нашего гостя. Хотя, видит бог, это будет невесёлое празднество... Я позволю себе выразить надежду, что изо всех частных раутов первым вы посетите наш. Прошу вас, назначьте день сами, господин Коулмен, я не смею распоряжаться вашим поистине драгоценным для страны временем.
Старичок горестно закатил глаза и с поклоном - должным образом отвеченным - удалился.
apropos
Главвред
Сообщение: 9957
Отправлено: 05.09.08 09:55. Заголовок: deicu пишет: как ра..
deicu пишет:
цитата:
как раз его прочувствованный монолог и позаимствован у Шоу
Но я - по невежеству - этого понять не смогла (хотя и чувствуется рука профессионала - как и Шоу, так и самого автора ) deicu Спасибо за продолжение! Жизнь двора и августейшего семейства и впрямь - "маскарад" - вне зависимости от времени суток и количества приглашенных на утренние приветствия или вечерние развлечения. Почетный караул (или как там обозвать эскадрон) - хорош до невозможности. Особенно живо представила эти
цитата:
- Палаши во-он!
Ну, и граф не подвел ожиданий - ни наших, ни принцессы. Молодец, одним словом.
deicu Первые впечатления о членах королевской семьи и лиц, особо приближенных ко двору, у Тима и у нас уже сложились, пора приниматься за дело. Грядет 8 глава "... к розыску Надеюсь, ждать осталось недолго.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 5487
Настроение: а в общем-то, все не так и плохо...
пора приниматься за дело. Грядет 8 глава "... к розыску
А я что-то так увлеклась этими роскошными мозаиками описаний, что розыск где-то там, за пределами остается...
deicu пишет:
цитата:
Когда в доме много дверей (а там, надо полагать, много ), то вместо какого-нибудь "третья слева западная дверь" - тоже как-нибудь назвать для удобства упоминания.
Хм-м.. а я пыталась найти скрытый смысл.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 39
Отправлено: 06.09.08 08:26. Заголовок: ГЛАВА ВОСЬМАЯ (Читат..
ГЛАВА ВОСЬМАЯ (Читатель приглашается к розыску)
Наконец настал долгожданный момент, и после завершения утомительной и бесполезной придворной церемонии непревзойдённый мастер сыска мог отправляться в хранилище драгоценностей короны. Фон Баркштейн вызвался проводить его немедленно. При подходе к святая святых дворца всё учащались часовые, но всесильный трилистник позволял молодым людям проницать посты, не задерживаясь.
По дороге великий сыщик, чтобы не терять времени, задавал спутнику необходимые вопросы.
- Сколько входов у хранилища?
- Один.
- А у комнаты, в которую он выходит?
- Два: в хранилище и в тронный зал.
- За ними кто-нибудь наблюдает?
- Да, гвардейцы, приставленные к державным драгоценностям. Их прямая обязанность - не спускать глаз ни на минуту с королевских регалий, пока они не возвратятся на место.
- А внутри?
- Правом заходить в палату облечены только те, кому дарована привилегия наводить там порядок.
- Так, - великий сыщик мысленно отметил, кого следует допросить.
- Всё это люди самые доверенные, - по собственному почину высказался секретарь премьер-министра, - они совершенно вне подозрений.
Ответом ему было снисходительное разъяснение, смягчённое умудрённой улыбкой.
- Для расследователя не существует людей, находящихся вне подозрения, пока их непричастность не доказана неопровержимо, да и в этом случае не всегда. Однако далее: какие в хранилище окна?
- Нет ни единого.
- В промежуточной комнате окна есть?
- Несколько. Все забраны прочной решёткой и находятся под самым потолком, да ещё так узки, что... - и собеседник Тима только махнул рукой.
- Что?.. - уточнил любивший всё ставить на свои места знаменитый детектив.
- Что человек в них не пролезет, - не без сарказма закончил дипломат.
Великий сыщик с мягкой укоризной покачал головой.
- Мой дорогой мистер Баркштейн, я знаю, что вы подумали о наивности моего вопроса, но - не обижайтесь - вы дилетант. Пусть не протиснется человек, но вещь-то пройдёт, даже если дорого стоит.
Фон Баркштейн стал как вкопанный, поражённый небанальным ходом рассуждений детектива.
- В самом деле, - с видимым облегчением признал он свою неправоту. - Обещаю не мешать ходу расследования никакими любительскими советами.
Они пересекли двусветный тронный зал и оказались в пункте назначения. При виде секретаря церемониймейстера дюжина гвардейцев, в суровом молчании сидевших под стенами на грубых скамьях, с грохотом вскочили на ноги.
Тим даже чуть отпрянул назад.
- Какие ж тут следы искать? - с досадой пробормотал он.
Обладавший тонким слухом дипломат попытался защитить распоряжение своего непосредственного начальства.
- Были приняты меры, чтобы никто не входил, и всё осталось, как было.
- Только не здесь. От стада буйволов и то не было бы большего беспорядка. Это усложняет дело. Мне надо подумать.
И великий сыщик молча стал расхаживать по натёртому паркету великолепной залы, легко и резко, будто в танго, поворачивая на изломах своего прихотливого маршрута.
- Ладно, - подвёл Тим итог размышлениям. - Начнём с другого конца. Мне потребуется провести опрос свидетелей. К ним давайте причислим всех, кто имеет доступ в хранилище или мог случайно там оказаться, - он нетерпеливым жестом преградил уста готовому возразить собеседнику и продолжал: - знаю, о чём вы, но постарайтесь предусмотреть все реальные возможности. Чем шире мы расставим сети, тем меньше вероятность того, что преступник или его сообщники от нас ускользнут. Хотя для их величеств и высочеств пока, да, пока сделаем исключение. Прошу вас переводить или найти другого синхронного переводчика. И, наконец, мне понадобится технический помощник, чтобы снимать мерки обуви.
- Простите, а последнее - зачем?
- А как вы сами думаете? - подбодрил Тим партнёра.
- Даже представить не могу. Когда-то один из славонских государей нашёл себе жену похожим способом, но что это даст для поиска драгоценностей?
- Всё очень просто. Чтобы отличить отпечатки ног честных людей и этих ревностных стражей от следов постороннего. Кстати, мне понадобятся и мерки королевской семьи.
- Надо взять у статс-обувщика, - немедленно наметил путь исполнительный секретарь.
- Пошлите за ним. А наш помощник...
- Можно вызвать Заккара, - предложил фон Баркштейн.
- Прекрасная мысль, - одобрил Тим. - Он тщательно работает, ему можно доверить измерения. Привычная мне таблица довольно сложна. Как бы из перевода не возникли искажения.
- Наверное, потребуется и человек для ведения протокола, - не удержался дипломат. - У нас есть отличные стенографисты.
- Незачем. У нас ведь не судебное разбирательство, где важны дословные показания. Мне нужен только ключ к разгадке, что действительно потребуется, я сам запишу.
- Как вам удобнее вести запись: за конторкой или за столом? И на какой бумаге? - любезно осведомился славонец, соблюдая национальный кодекс гостеприимства.
- Не беспокойте себя, я делаю заметки на манжетах, - бросил англичанин, последователь традиций своей страны.
Секретарь премьер-министра с честью выполнил возложенное на него поручение обеспечить детективу рабочие условия. Всё требуемое тут же объявилось. Заккар, вежливо сопровождая Тима к отведённой комнате, выслушивал на ходу пояснения, по каким именно точкам проводить линии. Привезли в коляске парой степенного мастера в очках, более похожего на профессора, чем на сапожника. С ним был полный набор колодок, каждая - в особом атласном чехле. У двух противоположных дверей стали, расправив плечи, внушительные часовые: впускать и выпускать свидетелей по списку фон Баркштейна и прекращать разговоры.
Когда изматывающая процедура снятия показаний, в конце концов, завершилась, секретарь премьер-министра отпустил часовых еле слышным голосом, Заккар разогнулся с видимым усилием, и только прославленный детектив был бодр, как ищейка, бегущая по следу. Тим поспешил утешить своих помощников:
- Как говорится, господь бог не предусмотрел сыщицкого дела, создавая человека. Будь у нас возможность складываться, на манер телескопа, или глаза на коленях, было бы куда проще.
- Или горло с оловянным покрытием, - хрипло подхватил эрудированный Баркштейн.
- Телеологический взгляд на мир оставляет желать лучшего, - поставил на обсуждении точку Заккар.
- Рекомендую вам отдохнуть, - улыбнулся Тим. - Мне теперь осматривать место происшествия, а это долгая история. Столько скуки в нашем деле, признаться честно. Половину жизни у детектива занимает одно и то же: поднять какой-нибудь пыльный предмет, ничего не найти и поставить на место.
Из кармана он вынул непременные принадлежности всякого сыщика, то есть большую лупу, рулетку и электрический фонарик, и твёрдыми шагами переступил порог хранилища драгоценностей славонской короны.
Комната была обширная, действительно без единого окна, как тайник в лабиринте. В луче света, выхватывающем то алый балдахин на золочёных ножках, то расшитое звёздами покрывало, то гладкие поверхности навощённых полок драгоценного дерева, она приобретала зловещее сходство с торжественной усыпальницей.
Детектив ловко пробирался в загромождённом помещении, не задевая массивных напольных канделябров. Он бесшумно передвигался по комнате, останавливаясь, опускаясь на колени, даже ложась на пол. Фонарик поворачивался под разными углами, рулетка то вытягивалась, то сжималась, лупа давала мгновенный блик и снова замирала в неподвижности над какой-то неуловимой подробностью. Удерживая лупу правой рукой, Тим левой делал беглые пометки на манжете. То и дело он аккуратно поднимал щепотку серой пыли и укладывал её в особый конверт.
Наконец великий сыщик уверился, что ни на полу, ни на стенах, ни на многочисленной мебели не осталось ничего, укрытого от его тренированного взгляда. Осмотр прошёл необычайно быстро, если учесть его тщательность, но тянулся невыносимо медленно, если принять во внимание волнение заинтересованных зрителей.
- Всё, - подвёл итог Тим. - Теперь можно стирать следы.
Прежде всего следы были стёрты с костюма самого сыщика щёткой услужливого Заккара.
Отправили посыльного объявить о наведении порядка. Ответственные лица не заставили себя ждать. Когда зажгли свечи, комната потеряла всякую таинственность и стала напоминать облагороженную гардеробную, полную предметами облачения для большого королевского выхода. Среди них особенно выделялась великолепием необъятная алая мантия, подбитая горностаем. Она и занимала подобающее центральное место на специальном стояке литого серебра.
Пока собирались облечённые доверием персоны, детектив спокойно присел на низенькую скамеечку в помещении гвардейцев, положил рядом стопку конвертов, неторопливо вынул пачку рисовой бумаги из внутреннего кармана, твёрдо взял в руки карандашик в золотой оправе и занялся сведением баланса.
Секретарь князя, обеспокоенный скудостью освещения, падающего из-под потолка, предложил ему пройти в кабинет, где господин Коулмен будет окружён всеми удобствами, но Тим вежливо отказался: прихотливый сыщик, который не в состоянии работать в любых условиях, просто дилетант; освещение же вполне достаточное.
- Ну вот, хотя бы, - и Тим протянул собеседнику карандаш. - Тут довольно мелкая гравировка. Вам она ничего не напоминает?
Фон Баркштейн пригляделся и вздрогнул, как будто через золотую палочку пропустили электрический разряд.
- Да это же герб... - воскликнул он и был остановлен красноречивым жестом.
- Герб одной августейшей фамилии, которой мне посчастливилось оказать маленькую услугу, - скромно сказал великий сыщик. - Не время об этом, приступим к работе.
И, то и дело сравнивая свежие заметки на правой манжете с прежними записями на левой, он быстро стал набрасывать понятные ему одному строчки на нежной рисовой бумаге. Потом, после новой справки на манжетах, тут же их вычёркивал. Стопа бумаги таяла на глазах, пометки громоздились под его рукой, иероглифические знаки наползали друг на друга...
За стеной под торжественные восклицания шла красочная церемония, но все свободные от неё были заворожены творческой лабораторией сыскного мастерства, с восторгом ужаса ожидая, как решится запутанное дело.
- А теперь мы получим ответ этой чисто логической задачки, - с удовлетворением заявил знаменитый детектив и посмотрел последний лист бумаги на просвет.
Результат был так невероятен, что на какое-то горькое мгновение им завладела мысль, будто его ждёт поражение. Его, того самого Тима Коулмена, который по одной запятой, изображённой красными чернилами, разгадал шифр, сломавший лучшие головы Форин-Оффис. Того самого Тима Коулмена, который раскрыл нашумевшую аферу с догом, зашитым контрабандистами в шкуру сенбернара. Самого Тима Коулмена, который выследил Вольфа Циллера, талантливого, хоть и преступного, ученика лучших актёров Европы, по неуловимому движению правого уха. Тима Коулмена, который заставлял трепетать криминальный мир. И вот - он заканчивает расследование с нулевым итогом. Если его логические умозаключения правильны (а как они могут быть неверны у человека, дедуктивным путём вычислившего, когда именно ужасный гангстер Чарли Одноглазый после очередного кровавого побоища отправится промочить горло в бар Лысого Джо, и заблаговременно пославшего об этом каблограмму шерифу города Чикаго), то королевские регалии не покидали палаты. Однако если их всё же нет - неужели на мировую арену вышел преступник не менее гениальный, чем покойный (после схватки с великим сыщиком) приват-доцент Шлиффенмейер?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 5497
Настроение: а в общем-то, все не так и плохо...
Отправлено: 06.09.08 10:49. Заголовок: deicu пишет: Того с..
deicu пишет:
цитата:
Того самого Тима Коулмена, который раскрыл нашумевшую аферу с догом, зашитым контрабандистами в шкуру сенбернара.
Прелесть какая! Глава уже читанная, но теперь, в общем сюжете, по-другому звучит...
deicu Насчет дога в шкуре сенбернара - это нечто! Тим-то каков, с манжетами и умозаключениями (точно, мы читали в детективной темке) - но сейчас - очередное удовольствие.
Да, верно. Насколько я помню, там топик захлебнулся от того, что много предложили загадок, а отгадывать мало кто взялся. Во всяком случае, не знаю, определился ли кто, где Тим нашел сокровища?
Marusia
Сообщение: 1008
Отправлено: 06.09.08 14:53. Заголовок: А мне понравилось во..
А мне понравилось вот это:
цитата:
Самого Тима Коулмена, который выследил Вольфа Циллера, талантливого, хоть и преступного, ученика лучших актёров Европы, по неуловимому движению правого уха.
Это же какая наблюдательность у нашего Тима! А про записи на манжетах я определенно где-то читала, но вот где?
apropos
Главвред
Сообщение: 10001
Отправлено: 06.09.08 20:56. Заголовок: Marusia пишет: про ..
Marusia пишет:
цитата:
про записи на манжетах я определенно где-то читала
Ну, начиная от Паниковского с манжетами, правда, до того грязными, что Бендер намекал: мол, если вам захочется на них что-то записать, то это нужно будет делать мелом, - до английских джентльменов в разных литературных источниках (правда, путного ничего с ходу не припомню - но факт известный). А читать ты могла у нас в детективной темке - там deicu приводила фрагмент из этой главы.
deicu
начетчик и цитатчик (c)
Сообщение: 42
Отправлено: 07.09.08 08:10. Заголовок: Marusia пишет: про ..
Marusia пишет:
цитата:
про записи на манжетах я определенно где-то читала,
В принципе, это общее место - apropos права - и является простым отражением в литературе сложившейся бытовой привычки. Крахмальные манжеты преставляют собой твердую (кое-где упоминается даже "гремящую") поверхность, вдобавок гладкую (крахмал припекается утюгом), на которой и в самом деле без проблем можно писать карандашом или пером. Что и делали.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 26
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Начало мне уже нравится, даже очень. Страшно заинтригована, признаться. 
), поскольку в боевиках и приключенческой литературе увы, полный профан есьмь; с детективами дело обстоит, правда, получше, но ненамного; тем не менее, это отнюдь не помешает мне читать сей опус с огромным интересом, тем более что вступление мне уже нравится. 
С нетерпением жду появления невозмутимого сыщика на биплане и всего, что с ним дальше приключится. 
Впрочем, и другие там вполне себе ничего, и когда я давала читать роман знакомым, всегда спрашивала: "А кто вам больше всего понравился из мальчиков?" 
Надеюсь, ждать осталось недолго. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
