Отправлено: 26.07.09 17:02. Заголовок: 23. Хофнар вышел на ..
23. Хофнар вышел на улицу. Холод усилился, на улице снова была зима. Небо заволокло серой пеленой сплошных облаков. Ветер нес мелкий снег, заметая улицы. Прохожие зябко кутались и, прижимаясь к домам, спешили юркнуть в спасительную теплоту жилища. – Мерзнете? – обращаясь неизвестно к кому, злорадно поинтересовался Хофнар. – То ли еще будет, – зловеще пообещал он. Вдруг откуда не возьмись, маленькая птичка, закружившись в водоворотах холодного ветра, нырнула к нему на грудь. – Святой Один… – только и смог промолвить, оторопевший Хофнар, аккуратно, чтобы не придавить, укрывая птичку за пазухой. Птичка поворочалась у него на груди и притихла. Вернувшись в гостиницу, Хофнар сразу поднялся к себе, и, зайдя в комнату, приоткрыл руку. Немного помедлив, птичка выпорхнула и уселась на изголовье кровати. – Откуда это? – ахнул Мэни. – Издалека, – проговорил Хофнар и со значением посмотрел на слугу. – Она уже близко… – как эхо отозвался старик и уселся на стул. – Тем труднее ей должно быть… – вздохнул он. – Вам надо быть начеку, – покачал головой Мэни, чуть не плача от волнения, – не сегодня-завтра она появится здесь! – Черт бы драл этого фон Драхе, он может все испортить! – обозлился Хофнар, боясь даже помыслить о том, что скоро может произойти.
Ниже они ошиблись и отправившись по другой дороге, были вынуждены сделать большой крюк, на который у них ушло несколько дней.
Может быть, вместо "ниже" как-то "в начале подъема"?
цитата:
Сони с беспокойством наблюдала, как отношения между братьями накаляются. Она перевела взгляд на ехавшую рядом с ней Элизу. За эти несколько дней она не то чтобы постарела, а, скорее, повзрослела
зпт
цитата:
Изысканная аристократичная красота Элизы стала более утонченной, что больше соответствовало ее сдержанному и сильному характеру. Огорчало Сони, что подруга еще больше замкнулась, не позволяя приближаться к себе никому
Много получилось более и больше.
цитата:
а в углу за столом сидели, судя по одежде, двое солдат.
Зпт
цитата:
лучезарно улыбнулся хозяин и, запнувшись, смущаясь смущенно добавил:
Как вариант...
цитата:
Значит, этот чертов король может только все испортить!
Зпт после "король" лишняя.
цитата:
продолжал Мэни, не обращая на его замечание внимание
не обращая внимания на его замечание?
22 украсив их очень красивым костяным гребнем, по всей выступающей поверхности которого было вырезано тончайшее кружево загадочного узора
Но все его слова были бессильны разрушить стену, которую Элиза снова возвела вокруг себя.
Хелга Спасибо за добрые слова и тапки! Все твои замечания абсолютно верны.
цитата:
стала более утонченной, что больше соответствовало ее
Как ты думаешь, может быть, вместо этого двадцать четвертого "больше" использовать "вполне" или "в полной мере"? *с мольбой заглядывая в глаза* осталось только внести правки...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 14865
Отправлено: 26.07.09 18:40. Заголовок: Юлия пишет: может б..
Юлия пишет:
цитата:
может быть, вместо этого двадцать четвертого "больше" использовать "вполне" или "в полной мере"?
А если "очень соответствовало"?
Юлия
Сообщение: 840
Отправлено: 26.07.09 18:53. Заголовок: Хелга пишет: А если..
Хелга пишет:
цитата:
А если "очень соответствовало"
ТЫ знаешь, это была моя первая мысль, но я что-то засомневалась: то больше, то очень . Да, я вполне ( ) с тобой согласна - "очень" и Сони больше подходит, глазами которой мы на все это смотрим в данный момент. Спасибо тебе большое!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 14870
Отправлено: 26.07.09 19:14. Заголовок: мариета пишет: А во..
мариета пишет:
цитата:
А вот Елиза с ее консерватизмом местами даже раздражает. Отстала на 100 лет
А мне кажется, она не настолько консервативна, насколько горда и упряма характером, что мне очень в ней нравится. Принцесса же... Как антипод Сони.
Я даже рада, что она раздражает. Она ведь оказалась в такой ситуации, в какой вряд ли кто-нибудь на ее месте остался безупречен. Хотя стороны отклонений могут быть диаметрально разными, и все-таки они неизбежны. Хелга пишет:
цитата:
она не настолько консервативна, насколько горда и упряма характером,
Да, именно. Кроме того, у нее дурная наследственность. Маманька-то тоже не подарок
Marusia
Сообщение: 2190
Отправлено: 26.07.09 21:51. Заголовок: Хелга пишет: она не..
Хелга пишет:
цитата:
она не настолько консервативна, насколько горда и упряма характером, что мне очень в ней нравится. Принцесса же...
Ее поведение абсолютно точно соответствует ее характеру и создавшейся ситуации. Троица Хофнер - Мэни - фон Драхе вызвывает много подозрений. Я-то считала, что это Хофнар - король, тогда спрашивается: кто такой фон Драхе? Юлия, пророчество ведь еще не озвучивалось, я ничего не пропустила?
Отправлено: 27.07.09 16:07. Заголовок: Marusia Axel http:/..
MarusiaAxel Спасибо вам! Marusia пишет:
цитата:
пророчество ведь еще не озвучивалось, я ничего не пропустила
Нет, дорогая, пророчество еще впереди. Marusia пишет:
цитата:
Троица Хофнер - Мэни - фон Драхе вызывает много подозрений.
Marusia, я всегда в таком неимоверном восторге от твоих дедуктивных прозрений! Кажется, еще ни одному автору не удавалось тебя серьезно запутать. Marusia пишет:
Отправлено: 27.07.09 16:21. Заголовок: 24. Путь друзей лежа..
24. Путь друзей лежал на Стейнгард, там они предполагали начать поиски отца Сони, там же надеялись отыскать исчезнувшего Тима. Конюх почтовой станции сказал им, что, прежде чем уехать, тот расспрашивал о дороге в столицу. Ехать по обмерзлой горной дороге, неуклонно ведущей вверх, было трудно, а резкий пронизывающий ветер дул в лицо, стегая, как плетью, мелкой снежной крупой, словно пытался их выдворить за пределы северной страны. Шаул тоскливо оглянулся вокруг. – Ты слышишь меня? – вдруг дошел до него голос Марка. Марк, прикрывая глаза рукой, как козырьком, рассматривал дорогу. Шаул догадался, что вопрос принца был обращен к нему. – Прости, я не расслышал, – ответил он. – Я хотел узнать, не видишь ли ты каких-нибудь следов Тима, но уже понял, что ты их и не искал, – пояснил Марк. – Дорогая тяжелая, в темноте по такой погоде, ехать было очень трудно. К тому же он даже не отдохнул… Шаул почувствовал сильный укол совести: он совсем не думал сейчас о брате, хотя и был виновником его исчезновения. – Тим крепкий парень, он всегда был первым во всех соревнованиях и играх, – старался оправдаться Шаул. – И на лошади он научился ездить чуть не раньше меня. Я думаю, что он вполне способен справиться с такой дорогой. Если только не повстречает кого-нибудь на ней, – вздохнул он. – Ветер и снег уничтожили все следы, – покачал головой Марк. – Что будем делать? – друг вопросительно посмотрел на него. – Тим уже взрослый, – жестче, чем следовало, ответил Шаул. – Мы не можем вместе с Элизой и Сони сейчас искать его по всей округе. – Хорошо, – кивнул головой Марк и немного погодя, скосив на него смущенный взгляд, спросил: – Что-то случилось, Шаул? – Многое, – уклончиво ответил он. Говорить ему не хотелось, да он просто не в силах был подобрать слова, которые могли бы хоть в малой степени описать то, что он чувствовал. Вчера он был на верху блаженства, а сегодня в бездне отчаяния. И как ни стыдно было ему признаться, это отчаяние совсем не было связано с пропажей его родного брата. Все его мысли, если можно назвать мыслями то, что творилось в его голове, крутились вокруг событий прошедшей ночи. Ночью он был уверен в том, что наконец все разрешилось для них с Элизой. Что отчуждение, которое она воздвигла вокруг себя, было разрушено. Они понимали и любили другу друга, но самое главное – они доверились друг другу. И их близость была печатью на их отношениях. Но утром все оказалось иначе. Элиза решительно разорвала их помолвку, которую и помолвкой-то теперь уже глупо было называть. Она не подпускала его к себе, словно он мог причинить ей вред, она не доверяла ему. И если раньше она сомневалась в своем отдалении от него, не решалась говорить об этом, то теперь ее решение было сформулировано окончательно. Возможно, не будь он так настойчив вчера, не добейся он близости с нею, она бы так не отгородилась от него. Неужели именно то, что сделало его самым счастливым человеком, послужило причиной его несчастья! Она говорила о достоинстве. Он совсем не понял ее. Может быть, она имела в виду, что он оскорбил ее? Шаул был воспитан в семье со строгими взглядами, и знал о всех ограничениях, которые накладывали правила приличия на влюбленных. Но ведь все это – только правила! А вчера, когда они были вместе, они проживали жизнь, которую нельзя так просто втиснуть в эти рамки! Ну неужели было бы лучше, если бы он ушел тогда из ее комнаты, оставив ее одну?! Возможно, это и было так, но Шаул был уверен в обратном. Он оглянулся на свою возлюбленную. Она ехала рядом, задумавшись. Горькая складка на лбу, выдавала невеселые мысли Элизы. И это немного обнадежило Шаула. Он внимательно всматривался в каждую черточку ее лица. Она стала заметно старше за эти несколько дней. Глаза как будто немного углубились, под ними легли голубоватые тени, а вокруг появилась едва заметная сеточка морщин, губы, потерявшие детскую припухлость, обрели более твердые линии, хоть и оставались изумительно мягкими и нежными, скулы обострились, и излом бровей стал трагичнее, делая бледное лицо Элизы строже и печальнее. За эти несколько дней для нее прошли годы. Он смотрел на ее повзрослевшее лицо, и сердце его ныло от нежности и любовной тоски. Сейчас она словно вошла в пору своего полного расцвета. Ее зрелая душа как будто требовала более зрелых форм, лицо ее светилось умом и силой, которые были так странны в совсем юной девушке, какой Элиза была несколько дней назад. Она упрекнула его, что он будет тяготиться ею. Нет, он отказывался поверить в это. Ему казалось, что она стала еще более притягательна и любима им. Шаул подъехал к Элизе и взял ее за руку. Но она отшатнулась и вырвала пальцы. Ее синие глаза смотрели на него отстраненно и безнадежно. Она была недосягаема.
25. Пятеро ближайших советников канцлера, составляющих Малый совет, собирались в зале. Первым пришел лорд-администратор Рэптар, серый маленький человечек в пенсне, он сразу уселся в свое кресло за длинным столом и принялся что-то рассматривать в принесенных с собой папках. Затем в библиотеке появился статный щегольски одетый префект Лимас. Поприветствовав лорда-администратора кивком головы, он, молча, встал у окна. Сразу же после него, страдая отдышкой и обливаясь потом, вошел грузный краснолицый полковник Кейлер. – Доброе утро, господа, – поздоровался он с присутствующими, – эти лестницы сведут меня в могилу! – проворчал он. Через несколько минут в зал вошел шеф Красной роты Роспо, неприятный человек с водянистыми глазами навыкате и жабьим ртом, он и фигурой напоминал жабу – приземистый и широкий, на кривоватых крепких ногах. – Приветствую вас, господа! – обратился он к присутствующим. – Что приуныл, Лимас?! Никак опять проигрался? – выкатив на префекта свои жабьи глаза, хохотнул Роспо. – Ничего, пока доильник полон, гуляй рванина! – шеф уселся на кресло, закинув ноги на стол. – Вы бы убрали ноги со стола, господин Роспо, – неприязненно проговорил префект, – с минуты на минуту здесь появится господин великий канцлер. – Не боись, дорогуша, я все успею, – развязано ответил ему тот, развалившись на кресле. Последним вбежал судья Рэт, поправляя калотт, съехавший на ухо, и удерживая разлетающийся от быстрой ходьбы судейский мантель. – Я не опоздал? Слава богу! Доброе утро, господа, – поприветствовал он присутствующих, отдышавшись. – Его высочайшая милость Господин Достославный Понтифик Великий Канцлер и повелитель Норландии! – возгласил вошедший секрктарь собравшимся членом Малого совета. Вслед за возгласом в дверях показалась невысокая подтянутая фигура великого канцлера. – Добрый день, господа, – поздоровался он на ходу со своими советниками, энергичной походкой направляясь к своему креслу. Советники почтительно поклонились, стоя вокруг стола. – Присаживайтесь, – пригласил он их, расположившись на своем кресле. – Что ж приступим. Что у нас слышно нового, лорд-администратор? Маленький человечек поднялся и, поблескивая пенсне, начал монотонным голосом зачитывать сводки последних новостей. Они касались прогнозов предстоящих весенних заморозков и изменений структуры налогов с цехов согласно последним решениям Большого совета. Под конец лорд-администратор упомянул, как обычно, количество выехавших из страны граждан, а также въехавших в страну иностранцев за последнюю неделю. – Благодарю вас, господин Рэптар. – Как у нас обстоят дела в армии, господин полковник? – обратился канцлер к Кейлеру. – Все в порядке, господин канцлер… великий канцлер, – растерявшись, поправился старый вояка. – Разрешите, господин великий канцлер? – приподнялся со своего места Роспо. Канцлер кивнул ему. – Как же вы говорите, все в порядке, господин Кейлер? – театрально развел руками шеф Красной роты. – А дебош, устроенный вашими солдатами в гарнизоне Красной роты в селении Каменных столбов? А воровство и продажа амуниции? А пьянство? А грабеж на заставах?! – все больше распалялся Роспо. – Это события только прошедшей недели, господин великий канцлер. – Что это значит, господин полковник? – обратился канцлер ледяным тоном к покрасневшему пуще прежнего Кейлеру. – Господин великий… к-к-канцлер, – заикаясь, начал полковник. – Это, позвольте, господин Роспо, преувеличение! Есть небольшие огрехи, но все это больше провокации людей из Красной роты! Солдаты люди простые, а вы, – обратился он к ухмыляющемуся Роспо, – своими политическими уловками сбиваете их с толку, разжигаете страсти! – Хватит! – остановил его канцлер, ему до смерти надоела эта вражда Красной роты с небольшой армией наемников, которую он держал на границах Норландии. – А как же изнасилование в Троллевой пустоши? Там ваших солдат тоже провоцировали мои люди?! – ехидно поинтересовался Роспо. – Там… Да уж без ваших тоже не обошлось! Но главное, – неожиданно вскипел полковник, – что им просто нечем заняться! Война им нужна, господин канцлер! Ведь стоим здесь уже пятнадцать лет, а ведь капитан Роббер обещал солдатам поход до западных морей! Военному люду нужен кураж! – Молчать! – рявкнул канцлер, и полковник осел на свое кресло. – Ваше дело держать армию в узде и исполнять приказы! А думать за вас буду я! – кричал канцлер на вжавшегося в кресло полковника. На беду Кейлер вспомнил покойного Роббера. Канцлер завоевал Норландию, снабдив наемников Роббера магическим рунами, сделавшими их оружие непобедимым. А затем Роббер захотел присвоить себе все лавры и добычу вместе с троном, и канцлеру пришлось избавиться от него. Но неприязнь к покойнику не исчезла с годами, и военные успехи Роббера были словно кость в его горле. «Надо избавиться от этого дурака Кейлера. Роспо давно уже докладывал о его шашнях с Кольфинной», – подумал великий канцлер и продолжил заседание совета. – Что с восстановительными работами сгоревших районов? – обратился он к Лимасу. Тот поднялся со своего кресла и складно, хорошо поставленным голосом отрапортовал об успехах предприятия. – Деньги от продажи расчищенных площадей пойдут в казну, – закончил он. – Прекрасно, господин Лимас, – проговорил канцлер. – Позвольте, господин канцлер, – снова влез Роспо и, дождавшись кивка, продолжил, – по делам службы я недавно побывал в этих районах. Вы уверены, что расчищенные площадки, о которых вы докладывали, существуют, господин Лимас? – обратился он к префекту. – Безусловно, – с ненавистью смотря на ухмыляющегося шефа, ответил тот. – Оставьте, господа, – устало проговорил канцлер. То, что Лимас – вор, он знал не хуже красного шефа, но выслушивать сейчас их грызню он был не намерен. – Лучше скажите, господин Роспо, как обстоят дела у вас. – Завершено расследование финансовых и политических преступлений Райхе и его группы. В казну по одному этому делу уже поступило две тысячи золотых, – похвастался Роспо, умалчивая, сколько поступило в его собственный карман. – Ведется следствие относительно группы политических преступников, под прикрытием различных торговых предприятий, возможно, они связаны с финансовыми потоками группы Райхе. По предварительным подсчетам это дело может принести в казну значительный приток денег. – И что с этим Райхе? – спросил канцлер. – Упрямый тип, – ухмыльнулся Роспо, – он перешел в ведомство господина Рэта. Судья приподнялся с кресла и поклонился канцлеру. При нынешней власти в Норландии судебная и пинициарная системы были единым ведомством, возглавлял которое главный судья Норландии господин Рэт. – Я подготовил указ за вашей подписью, – Рэт почтительно подал бумагу канцлеру. – Оставьте его пока, он может нам еще пригодится, – канцлер вернул Рэту указ, постановляющий казнить Райхе. – А что с этими прибывшими иностранцами? – снова обратился он к Роспо. – Только хотел сообщить, – подобострастно улыбнулся канцлеру шеф Красной роты. – Все проверены, были у нас уже не раз в связи с коммерцией. Единственный из них, некий фон Драхе, у нас впервые, мы его проверяем. – Следите за ним, – приказал канцлер и поднялся. – На сегодня все, господа. Советники поднялись со своих кресел, провожая взглядами канцлера, когда дверь за ним затворилась, они, молча, разошлись.
Marusia Погоди минуту . У меня что-то все глючит: то интеренет, то компьютер, но я сейчас постараюсь справиться с ними обоими
Юлия
Сообщение: 850
Отправлено: 28.07.09 16:29. Заголовок: 26. Сони ехала в глу..
26. Сони ехала в глубокой задумчивости. При приближении Стейнгарда у нее становилось все тяжелее на сердце. Она уныло оглянулась вокруг. И эта холодная и неприветливая страна была ее родиной! Вздохнув, Сони пожала плечами. Ничего из того, что она видела вокруг, не напоминало ей о ее счастливом детстве. Двое жалких вояк и трусливый хозяин постоялого двора были карикатурой на героическое прошлое королевства, которое прежде рисовало ей ее воображение. Почему ее отец не смог победить этих горе солдат в нелепых красных мундирах?! Ей было неприятно сознаваться самой себе, но она мучительный страх перед встречей с отцом, в который могла разочароваться так же как и в его подданных и королевстве. «Это глупо, - ругала себя Сони. - Отец есть отец, и какой бы он ни был, это лучше, чем его отсутствие!». И все же она не могла отделаться от тягостного чувства стыдливого страха. Она была рассеяна, молчалива и не следила за дорогой. Вдруг лошадь под ней затанцевала, теряя равновесие, дернула поводья, пытаясь устоять, и упала, пронзительно заржав. Все произошло так быстро, что ушедшая с головой в свои переживания Сони, не успела ничего понять. Марк бросился ей на выручку. – Как ты? Болит что-нибудь? Сердце колотилось в груди, от пережитого, и Сони не могла понять ушибла ли она что-нибудь. Опершись на Марка, она попыталась подняться и почувствовала острую боль в ноге. Вероятно, соскользнув с падавшей лошади, она подвернула лодыжку. Сони поморщилась от боли. – Что с Лирой? – забеспокоилась она о своей любимице. Марк вздохнул, поднимая ее на руки. – Шаул, посмотри лошадь, – попросил он и уложил Сони на расстеленный другом плащ. Элиза участливо склонилась над ней. Марк освободил ногу от ботинка, высоко стягивающим ее лодыжку, и ощупал ногу. – Ай, – вскрикнула Сони. – Кажется, обошлось, – облегченно проговорил он. – Ты сможешь перетянуть ей ногу? – обратился он к Элизе. Та кивнула и занялась больной ногой. – Как это все не вовремя, – бормотала Сони, временами стискивая зубы от боли. – Болезни всегда не ко времени, – улыбнулась ей Элиза. – Какой у тебя красивый гребень, – чтобы отвлечься от боли, она внимательно разглядывала воткнутый в волосы подруги костяной гребешок тончайшей работы, когда та, склонившись, колдовала над ее ногой. – Старый ведь сломался. – Да, я помню… – тихо ответила Сони, смутившись от того, что напомнила подруге о злополучном визите к колдунье. – Боюсь, с Лирой тебе придется расстаться, – услышала она у себя над головой голос Марка. – Что с ней? – тихо спросила Сони. Марк, сев рядом с ней на корточки, погладил ее по голове, как ребенка. – Она сломала ногу, милая. Мы уже ничем не сможем ей помочь. – Это я виновата! – Сони нетерпеливо отпрянула от гладившей ее руки. – Ну, ну, милая, так случается иногда, – успокаивал ее Марк. – Нет! Если бы я лучше следила за дорогой, если бы смогла сразу сообразить, что с ней происходит, я могла бы помочь ей! – сердито возразила она. Сони злилась на себя и на их путешествие принесшие уже столько бед и разочарований! Ей хотелось плакать, ругаться и топать ногами. Все это она без сомнения сделала бы, если бы не больная нога и раздражение на Марка, которое она боялась выплеснуть. С недавних пор ее начала тяготить его неизменная опека, словно она была маленькой девочкой, с которой в жизни не случалось ничего страшнее, чем поломанная кукла. И сейчас это было особенно нестерпимо. Сони ощутила страстное желание сказать своему жениху, что-нибудь очень резкое, используя те дурные слова, которые не знают маленькие хорошенькие девочки, но которые были слишком хорошо знакомы Сони. Она встряхнула головой, стараясь справиться с охватившим ее раздражением. - Шаул, помоги мне попрощаться с Лирой, - строго сказала Сони, решительно игнорируя заботливо протянутую руку жениха. Приковыляв с помощью Шаула к упавшей лошади, Сони присела у ее головы. В глазах Лиры была боль и смирение. Взмахнув длинными пушистыми ресницами, лошадь моргнула, и из уголка глаза выкатилась крупная слеза. Это было невозможно видеть и Сони тоже залилась слезами. – Прости меня, – обнимала Сони ее за шею. – Милая моя! – Ну все, Сони, – Шаул наклонился к ней и, дав ей еще раз поцеловать Лиру, поднял ее. – Езжайте вперед и подождите меня за следующим холмом, – угрюмо распорядился Марк, не глядя на плачущую невесту.
Юлия
Сообщение: 851
Отправлено: 28.07.09 16:38. Заголовок: НУ а теперь пришло в..
НУ а теперь пришло время сосчитать королей 27. С самого утра хозяин не мог усидеть на месте. Он то и дело сбегал по ступеням вниз в общий зал, слоняясь у входных дверей, и снова поднимался на антресоли. Он злился и выходил из себя из-за любого пустяка. Мэни пропускал ворчание и крики хозяина, старясь его поменьше беспокоить, он и сам волновался и чуть не плакал от ожидания и страха. – Черт побрал бы этого фон Драхе! – Хофнар шумно ворвался в комнату, захлопнув с грохотом дверь, – Целый день сидит в общем зале, не сходя со своего места! – Значит и ему был знак! – Мэни прикрыл рот рукой, ожидая самого худшего. – Уже темнеет, а ее все нет! – хозяин принялся нервно вышагивать по комнате, сомкнув за спиной руки. – Может быть, это произойдет не сегодня? – робко предположил Мэни. – А птица?! – воскликнул тот, указывая рукой на спокойно чистящую себе перышки маленькую серую птичку. – Нет, это должно произойти именно сегодня! – Но уже так поздно! – Я пойду на улицу! Может быть, мне удастся перехватить ее там, – Хофнар бросился вон из комнаты. – Вы простудитесь, возьмите хотя бы плащ! – крикнул Мэни в след хозяину, но тот уже бежал по лестнице.
Хофнар спустился общий зал. Там было полно народа, за столиками ужинали постояльцы, у стойки шумели разомлевшие любители крепких напитков. В углу на кресле сидел фон Драхе. Стараясь не привлечь его внимания, Хофнар вернулся в хозяйственную половину и выскользнул за дверь. Главный подъезд гостиницы выходил на улицу. А сбоку от здания располагался большой двор с хозяйственными постройками, в который заезжали чиновничьи казенные кареты и повозки с провизией из окольных деревень. Обычно приезжие заходили в гостиницу с главного входа, оставив свой транспорт и багаж во дворе гостиницы. Но внутрь можно было попасть и с черного хода, куда слуги вносили багаж постояльцев. Вот здесь около черного входа и расположился Хофнар. Сейчас во дворе гостиницы было пусто. Слуги, спасаясь от холода, всякую свободную минуту прятались внутри. Хофнар был доволен. Впервые он порадовался усилившемуся холоду, дававшему ему возможность первым встретить принцессу, и провести ее в здание незаметно для фон Драхе. Хофнар стал уже замерзать, когда во двор въехала карета. Двинувшийся к ней он, поспешил открыть перед путешественником дверцу, но оттуда вышел ничем непримечательный чиновник новой власти: – Займись моим багажом, любезный, – бросил тот Хофнару, не взглянув на него. – Тьфу, – плюнул с досады он и пнул карету. – Разъездились, улитки бесхребетные. Выбежавшие слуги, отстранив Хофнара, занялись багажом, а спустившийся с козел кучер распрягал лошадь. Подгоняемые холодным ветром они, быстро закончив свою работу, скрылись в здании гостиницы. Он снова остался один в опустевшем дворе. Хофнар перестал чувствовать руки, пожалев, что не послушался Мэни и надел что-нибудь потеплее его робы с капюшоном, в который он сейчас напрасно кутался. Он подскакивал и делал резкие движения одеревенелыми от холода руками, разогревая мышцы, когда услышал топот конских копыт. Прислушавшись, он поспешил навстречу. Во двор въехали четыре всадника на трех лошадях. Хофнар остановился, пристально вглядываясь в хрупкую фигурку девушки, которой сейчас помогал спуститься с лошади статный молодой человек. Девушка повернулась в сторону Хофнара и слабый свет фонаря осветил ее лицо. Из его груди вырвался какой-то странный булькающий звук. – Здравствуйте, помогите нам с лошадьми, пожалуйста, – обратился к нему один из спутников принцессы, выведя его из состояния столбняка. Хофнар рванулся к принцессе и, схватив ее за руку, потащил к черному ходу.
Сони вскрикнула от боли и, опешив, послушно посеменила, прихрамывая на больную ногу, за похитившим ее странным человеком, одетым в монашеский капюшон. – В чем дело? – преградил им дорогу Марк. Человек скинул капюшон и оглянулся на нее. – Кто это? – спросил он ее красивым низким баритоном, так не вязавшимся с его невыразительной внешностью. Сони посмотрела ему в глаза. Это было странно, но незнакомец совсем не пугал ее, скорее наоборот. – Это мой жених Марк, – спокойно ответила она. – Пойдем с нами, – кинул он Марку и, ловко обойдя опешившего принца, скрылся с ней за дверью черного хода. – Стойте, – тихо попросила Сони, когда они оказались перед крутой темной лестницей, – я не смогу так быстро подниматься, у меня повреждена нога. Человек ничего не говоря, вдруг легко подхватил ее на руки и поспешил наверх. Сони видела, что сзади за ними поднимались ее друзья.
Преодолев последний пролет лестницы, Хофнар вышел со своей ношей в небольшое освещенное помещение, которое предваряло узенький коридорчик, отделявший их с Мэни комнату от служебного входа. Хофнар оглянулся на поспешавших за ним спутников принцессы, когда дорогу ему преградила высокая фигура фон Драхе. – Добрый вечер, господа, – спокойно поздоровался он. – Вы, я вижу, все-таки дождались…, – обратился он к Хофнару, внимательно рассматривая девушку, которую он держал на руках. Хофнар поставил принцессу на ноги, и, заслонив ее собой, грубо спросил: – Что вам надо? Фон Драхе усмехнулся и ничего не ответил ему, с интересом оглядывая спутников Сони. – О! – вдруг вырвалось у него, – простите, ваше высочество, – фон Драхе почтительно и галантно склонился перед спутницей принцессы. Ошарашенный Хофнар впился взглядом в красивую даму, перед которой расшаркивался фон Драхе, потом снова посмотрел на принцессу, схватил ее за руку и поволок в комнату. – Стойте! – услышал он у себя за спиной голос рыцаря, которого она назвала своим женихом. – Да подождите же! – строго остановила она Хофнара и вырвала руку. Его злила их непонятливость и беспечность, но он постарался быть терпеливым и объяснил: – Ему нельзя доверять, пойдем отсюда. – Но это мои самые близкие друзья, что же вы мне предлагает их оставить здесь?! – возмутилась принцесса. – Ну возьми их с собой, – буркнул Хофнар, оглянувшись назад. Фон Драхе, не обращая внимания на эту перепалку, снова обратился к красивой даме: – Позвольте представиться, миледи, король Эрлих – он снова склонился перед ней в почтительном поклоне. – Король королевства Эрдэльф, – выпрямившись, пояснил он. – О черт, – тихо выругался Хофнар, удостоившись нескольких недоуменных взглядов присутствующих. – Очень приятно, – благородная дама ответила на поклон короля легким наклоном головы, ее приподнятые брови и недоверчивый взгляд, свидетельствовали о том, что встреча с королем для нее весьма неожиданна. – Но позвольте узнать, откуда вы знаете меня? Фон Драхе развел руками и обезоруживающе улыбнулся: – Я обязательно предоставлю вам самые исчерпывающие объяснения, миледи. Но вряд ли это возможно сделать прямо здесь. А сейчас, не сочтите это за дерзость, позвольте мне взять ваше, вас, – фон Драхе галантно склонил голову в знак почтения, – и ваших друзей, обустройство в этой гостинице на себя? – Нет, – взревел Хофнар, – оставьте нас! Я сам устрою их. Король Эрлих внимательно посмотрел на него сверху вниз. – Послушайте, господин Хофнар, – с расстановкой произнес он, – я понимаю, что у вас есть, видимо, какие-то предложения к этой молодой леди, что путешествует с принцессой… – Замолчите! – зашипел на него Хофнар, – не называйте никого! Это простые путешественники! Ясно?! Король задумался на мгновенье и кивнул в знак согласия головой: – Я полностью согласен с вами, господин Хофнар, не стоит распространяться… Господин Хофнар местный житель и лучше знаком со сложившейся здесь обстановкой, – пояснил он своей принцессе и ее спутникам, – Но не стоит так горячится, господин Хофнар, – снова обратился он к нему, и тон короля был тверд, как алмаз. – Вы не имеете ни средств, ни соответствующего положения, чтобы достойно устроить наших гостей. Вы не желали моего вмешательства, опасаясь властей?! Так теперь вы знаете, что я не имею к ним никакого отношения, – глядя в глаза Хофнару, властно закончил король. Хофнар задумался: – Черт с вами, идите устраивайте их! Только учти, – Хофнар подошел к королю и, схватив его за ворот, угрожающе прошипел, – учти, если с этой маленькой леди что-нибудь случится, свою распрекрасную принцессу ты не получишь! Король, снисходительно усмехнувшись этой эскападе Хофнара, скинул его руку со своей одежды и ответил: – Ваши уголовные привычки, не делают вам чести среди приличных людей, – и, поклонившись дамам, с достоинством удалился. – Что это такое было? – ошарашено спросил жених. – Не болтайте здесь языками! – шикнул на него Хофнар. – Пойдемте пока в мою комнату. Не отпуская руку принцессы, Хофнар буквально втащил бедную в комнату. – Мэни, займись ее ногой! – приказал он слуге. Мэни всплеснул руками, на его глазах блеснули слезы: – Принцесса, – только и смог произнести шепотом старик, и голос его прервался. Мгновение спустя он уже хлопотал вокруг нее, уложив ее на кровать. Ее друзья как могли расположились в маленькой комнатушке. Сам Хофнар не в силах оторваться от нее топтался рядом, мешая Мэни лечить ее ногу. – Так объясните нам кто вы, и что здесь происходит! – волнуясь, обратился к нему ее жених. – Если б я сам знал, – пробормотал Хофнар и спросил принцессу: – Ты уверена в этих людях? Подняв негодующе брови, она ответила: – Вообще-то я уверена в них гораздо больше, чем в вас. Хофнар усмехнулся словам девушки. – Ты знаешь кто ты? – Вполне, – внимательно глядя на него, ответила она, – но вот чего я совсем не знаю, так это кто вы? И чем я обязана такому вниманию? Хофнар вздохнул и устало опустился рядом с ней на кровать. Жених беспокойно заерзал на своем стуле. – Послушайте, вы будете говорить?! – вскочил он со своего места. – Где ты только нашла такого? – усмехнулся Хофнар и серьезно обратился к своим гостям. – Не доверяйте здесь никому, никому не называйте своих настоящих имен и не открывайте настоящей цели вашего приезда. Сейчас же, как только фон Драхе объявит внизу о вашем прибытии, власти узнают, что вы здесь. Вас не оставят в покое, поэтому вам нужна правдоподобная история. Это первое, что надо сделать. Поговорить мы сможем и завтра. – Когда мы останавливались на почтовой станции, мы представились как путешественники, – ответила принцесса. – Этому никто не поверит, – ответил ей Хофнар. – Во-первых, вы совсем не тянете на простых путешественников, во-вторых, в Норландии не открыт туристический сезон. – Вообще-то мы сказали, что недавно обручились и решили посмотреть свет, и нам поверили, – пожав плечами, ответила она. – Вам повезло, что вы нарвались на какого-то идиота, – сказал Хофнар, – надо придумать что-нибудь другое. – Подождите, – остановил его неугомонный жених, – Объясните нам кто вы и почему мы должны вам доверять! – Объяснимся, не горячись, – вздохнув, ответил ему Хофнар. – Прежде всего надо подумать о вашей безопасности. Хофнар посмотрел на благородную даму. – Фон Драхе назвал вас принцессой, – обратился он к ней, не утруждая себя этикетом, – Это, видимо, правда. Во всяком случае, любой кто увидит вас не усомниться в вашем высоком происхождении. Сыграйте взбалмошную богатую леди. Подробности чиновникам сообщать не следует, главное держаться с ними надменно, ни в грош их не ставить, показывая им, что вы птица не их полета. Рыцари – ваша охрана, а девушка – служанка, компаньонка или фрейлина. Согласны? – он обвел взглядом притихших друзей. – Да кто же вы, черт возьми, такой?! – взорвался жених. А принцесса, приподнявшись с подушек, взяла Хофнара за руку и подняла рукав, открыв его родимое пятно чуть выше запястья. – Отец, – тихо промолвила она и уткнулась в его плечо.
Фон Драхе развел руками и обезоруживающе улыбнулся: – Я обязательно предоставлю вам самые исчерпывающие объяснения, миледи. Но вряд ли это возможно сделать прямо здесь.
А в самом деле, что этому фон Драхе нужно от Элизы? Королевство?
Axel
читатель
Сообщение: 891
Отправлено: 28.07.09 19:29. Заголовок: Marusia пишет: А в ..
Marusia пишет:
цитата:
А в самом деле, что этому фон Драхе нужно от Элизы? Королевство?
Похоже, что да.
Юлия
Сообщение: 854
Отправлено: 29.07.09 00:05. Заголовок: Marusia Axel http:/..
MarusiaAxel Я прошу прощения за ужасные огрехи, которыми изобилуют два последних моих поста. Во всем виновата техника: она. подлая, не только не сохранила ни одного исправления, но и съела один пост.
Отправлено: 30.07.09 15:55. Заголовок: 27. – Король Эйрик?!..
27. – Король Эйрик?! – воскликнули разом оба молодых рыцаря. Дама ахнула, прикрыв рот рукой. – Тише, тише! – замахал на них руками Мэни. – Так и до беды недалеко! – Мэни прав, о моей персоне нельзя распространяться. Сейчас я просто Хофнар. Сони, прижавшись щекой к его плечу, улыбалась глядя на него, как в детстве, снизу вверх. – Папа, это мои друзья. Это принцесса Элиза… Хофнар не удосужился подняться, уж очень ему не хотелось тревожить, устроившуюся у него на плече дочь, да и отвык он от всех этих пируэтов. Он ограничился наклоном головы и улыбкой, но принцесса, кажется, была не в обиде. – Я поражена, что мы встретились так неожиданно, м-м… господин Хофнар, – улыбнулась она в ответ Он слегка склонил голову. – Это Шаул, – продолжала Сони, – он рыцарь из Бонка. Это он разбудил Элизу. – Что значит, разбудил? – с удивлением воззрился он на дочь. – Ох, – засмеялась Сони, – ты же не знаешь! Элиза – спящая принцесса, она проспала сто лет! – Надо же я всегда думал, что столетний сон – не более чем метафора, – с удивлением покачал он головой, протягивая руку молодому застенчивому юноше со странным именем. – Значит ты тоже принц? – Нет, – юноша встал и ответил на рукопожатие. – Я свободный гражданин города Бонка, мой отец простой библиотекарь. – Тоже неплохо, – улыбнулся Хофнар, ему понравился мальчик, разбудивший принцессу. – С Марком я тебя уже познакомила, он принц из Кольдонии. Марк подошел и протянул ему руку. – Так значит, они не взяли вас в плен и не убили? – приглушая голос, спросил рыцарь-библиотекарь с чудным именем. – Нет. – А как же вам это удалось?! – недоуменно спросил Марк. – Ведь судя по рассказу фей, они должны искать вас повсюду. – Они и ищут меня, именно поэтому никто не должен знать, кто я. – Ваши подданные настолько преданны вам, что никто из них, зная вас в лицо, не выдал вас властям? – удивленно проговорила Элиза. – Я бы не стал рисковать, испытывая на прочность преданность всех моих подданных, – усмехнулся Хофнар. – Но кто в старом сумасшедшем оборванце узнает разодетого в бархат и золото короля, которого и видел-то он всего несколько раз за всю свою жизнь? – Но у властей должен быть ваш портрет, ведь не могло не сохраниться ни одно из ваших изображений? – спросил Шаул. – Портрет у них, конечно, есть. Но сам посмотри на меня, я маленького роста, лысый, нос достает до подбородка – разве художник позволит такому чудовищу появиться на парадном портрете? Никогда. На всех своих портретах я статен, с благородной внешностью монарха: орлиный профиль, легкая улыбка, мудрый взгляд, а вместо лысины – корона на венценосной голове! – Ну а те, кто знал вас близко? – спросила Элиза. – Большинства из них уже нет в живых, ну а оставшиеся пока не воспользовались возможностью получить за меня сто тысяч золотых монет. – Сто тысяч?! – ахнула Сони. – Они щедро платят, – удивился Марк, – Но если они вас еще не поймали, они не могли добраться до сокровищницы норландских королей. – До сокровищницы не добрались, зато добрались до молока троллей. – Что, что? – переспросил Марк. – Нам феи ничего не рассказывали об этом, – тихо сказала ему Сони. – А что они вам рассказывали? – спросил Хофнар, больше для того, чтобы послушать дочь, чем для того чтобы узнать свою историю. Сони пересказал ему то, что услышала от фей. – Феи, – проворчал он. – Две старые клуши! Вечно понасочиняют сказок для простофиль, все в них так красиво и поучительно! – горячился Хофнар. – Жизнь со всеми этими магическими штучками совсем не похожа на сказку! Все гораздо прозаичней и печальней, – тише закончил он. Молодые люди растерянно переглянулись. – Так что там с этими троллями? – спросил замолчавшего Хофнара Марк. – Вы, действительно, имеете в виду этих огромных злобных тварей, которые превращаются в камень при свете дня? – Да, я имел в виду именно их, – вздохнув, ответил он. – Молоко каменных троллей – это очень ценное зелье, – задумчиво произнес Шаул. – Да, его используют и как лекарство, и как яд, и в магических заклинаниях. И у него много назначений, о которых человек только догадывается. – Я читал, что одна унция этого вещества стоит, если не ошибаюсь, сто золотых, - снова блеснул знаниями сын библиотеркаря. – Сто золотых?! – ахнула Сони – А если ты продашь его какому-нибудь магу или колдуну, то можешь поучить гораздо больше, – сообщил Хофнар. – Но это ведь запрещено! – воскликнул ученый друг Сони, близость библиотеки не прошла для него даром. – Мне попадался документ, который утверждал, что существует соглашение между всеми правителями, обладающих молоком троллей, о том, что продавать или отдавать в дар молоко троллей можно только с разрешения совета, устанавливающего цену за унцию и контролирующего, чтобы оно не попало в руки черных магов! – Да канцлеру плевать на соглашения! Ему нужны деньги! – пожал плечами Хофнар. – А Совет не стал ввязываться, когда Норландию захватили, не станет и сейчас! – Ничего не понимаю, – вмешался Марк. – Если у них есть такой источник дохода, зачем им тратить деньги на вашу поимку?! Какие драгоценности могут быть в этой вашей сокровищнице? – В сокровищнице норладских королей хранится волшебный меч. – Это он изображен на вашем гербе? – снова проявил свою эрудицию библиотекарь. – Да. – И в чем же заключается его волшебная сила? – спросил Марк. – Она делает непобедимым того, в чьих руках оказывается, – тихо проговорил Хофнар. – Так почему же вы не устояли против завоевателей, если в вашем распоряжении был это волшебный меч?! – воскликнул Марк. – Да потому, что я не использовал его, – недовольно ответил Хофнар. – Почему? – задала ему вопрос долго молчавшая Элиза. Хофнар бросил на нее сердитый взгляд. – Потому, сударыня, что короли Норландии являются лишь хранителями меча, – раздраженно ответил он, но, взяв себя в руки, объяснил: – Меч обладает огромной магической силой. Для человека непомерной. Первая же кровь, обагрившая клинок, пробудит эту силу, и тогда остановить его будет уже невозможно. Он будет требовать все больше и больше крови… – Какой ужасный меч?! – воскликнула Сони. – Меч – это всего лишь кусок железа и немного магии. Также ведет себя любое оружие в руках человека, просто в самом могущественном из них, эта сила во сто крат сильнее. – Боже мой, зачем же эльфы выковали этот меч?! – воскликнул Шаул. – Люди сами попросили их об этом. Человек всегда хотел быть самым могущественным. Ему кажется, что достаточно лишь воспользоваться оружием помощнее, и цель будет достигнута. Люди забыли, что оружие в их руках, в конце концов, всегда оборачивается против них самих. – Почему же королям Норландии было просто не уничтожить его? – спросил Марк. – Это невозможно. Сила, которой обладает этот меч, защищает его от любого врага. В комнату постучали. Хофнар встал и подошел к двери, прислушавшись, он открыл ее. На пороге стоял фон Драхе. – Прошу прощения, господа. Миледи, – он поклонился Элизе, – ваши комнаты готовы. Вы можете отдохнуть с дороги и переодеться. А потом я, дерзнув взять на себя обязанности хозяина, приглашаю вас на ужин. Его накроют в моих апартаментах. Так что милости прошу, – он галантно поклонился. – Спасибо, господин фон Драхе, – Элиза внимательно посмотрела на короля. – Так мы должны называть вас? – Да, простите, миледи, что я представился вам, не соблюдая всех тонкостей этикета Норландии, – улыбнулся король. – Фон Драхе, – назвал он себя и, подойдя к принцессе, взял ее за руку и прикоснулся к ней губами, – или просто Эрлих, если вам будет угодно, миледи, – тихо добавил он. – Благодарю вас, господин фон Драхе, мы с удовольствием примем ваше приглашение на ужин. Я правильно поняла: господин Хофнар тоже приглашен? – уточнила Элиза. – О, да! – ответил, улыбнувшись, король, не отрывая глаз от принцессы. – Милости прошу, господа, – пригласил он жестом присутствующих. – Миледи, – склонил он голову перед Элизой и Сони, – господа, – кивнул мужчинам и, повернувшись, вышел из комнаты.
Юлия
Сообщение: 862
Отправлено: 30.07.09 15:56. Заголовок: 28. Номер, который з..
28. Номер, который занимал фон Дархе, состоял из гостиной и спальни, был обставлен дорогой изящной мебелью и не шел ни в какое сравнение с тесной комнатушкой Хофнара. Накрытый стол изобиловал яствами, в красивых подсвечниках горели свечи. Хозяин сам встречал своих гостей. – Добро пожаловать, господа. Располагайтесь и ухаживайте за дамами, – король галантно подал руку Элизе и повел ее к столу. Сони заметила, как ничего незначащая из-за присутствия слуг беседа за ужином раздражала Хофнара. Он ерзал на стуле, бросая раздраженные взгляды и едкие фразы, почти не притронулся к еде. Не дожидаясь конца трапезы, он встал из-за стола и сел в отдалении на какой-то сундук, стоящий в углу. Отец был не склонен к соблюдению приличий, как родители Элизы, но Сони он нравился гораздо больше. Он вел себя дерзко, но так непосредственно, что это не могло не вызывать улыбку. Отец не уходил из номера фон Драхе, видимо желая узнать, что хочет король. А может быть он боялся оставить их наедине с человеком, которого, как видно недолюбливал и не доверял. Наконец, ужин подошел к концу, прислуга была отослана, и все приглашенные свободно расположились в гостиной. – Господин фон Драхе, так объясните мне, как вы узнали меня, – обратилась к королю Элиза. Король Эрлих стоял перед ней, чуть склонив голову и улыбаясь, не отрывая от нее внимательных серых глаз. – Я весь – нетерпенье, миледи, – улыбнулся король, но начинать свой рассказ не торопился. – Не тяните резину, фон Драхе, выкладывайте свою историю, – нетерпеливо прикрикнул на него отец. – Что делать?! – картинно взмахнул руками фон Драхе. – Господин Хофнар никому не дает спуску! Вы и представить себе не можете, как он всем здесь задает жару! За что эти невежи бьют его и держат в арестантской! – Не валяйте дурака, фон Драхе, – разозлился Хофнар. – Простите, господин фон Драхе, если вы не желаете говорить, то я, пожалуй, откланяюсь, – Элиза приподнялась со своего места. Она умела быть поразительно величественной. – Нет, нет, миледи, – поспешил остановить он ее, – я просто смешался, простите меня. Конечно, мне было бы проще обращаться не к такой большой аудитории, – обводя руками гостей, проговорил он – Вас не должны смущать мои спутники, господин фон Драхе, все равно, что бы вы мне ни рассказали, я обязательно передала бы им, между нами нет секретов, – спокойно возразила ему Элиза. – Подчиняюсь вашей воле, склонил перед Элизой голову король. – Вас удивило, что я вас узнал, миледи? – начал он свой рассказ вопросом. – Но в этом нет ничего удивительного. Я вас здесь ждал. – Ждали меня? – приподняв брови, переспросила Элиза, делая ударение на втором слове. – Да, именно вас. Ведь это вы та самая загадочная и прекрасная принцесса, что проспала в течение ста лет. Не правда ли? Король Эрлих, державшийся с удивительным по истине королевским достоинством, всем своим видом демонстрировал беспредельное восхищение Элизой. Это было странно и не нравилось Сони. – Да, это я, – после небольшой паузы ответила подруга. – Так почему вы меня здесь ждали? – Вы не поверите, но так мне предсказал жрец Эрдельфа. – Вы не могли бы, перестать говорить загадками? – не вытерпел Марк. – Я постараюсь, молодой человек, – холодно ответил фон Драхе. Марку, видно, тоже не нравился король, а он неплохо разбирался в людях. Отец молчал, сидя на сундуке в углу комнаты, но взгляд его был внимателен, и казалось, что он понимает ситуацию лучше, чем они. Сони принялась еще пристальней изучать их нового знакомого. Король был немолод, но красив и прекрасно сложен. Он был чуть выше Марка и выглядел тоньше и изысканнее ее жениха. Взгляд его молодых серых глаз, так контрастирующих с седыми волосами, был проницателен и холоден. Сони была уверена, что его добродушие и словоохотливость – всего лишь маска. Король умен, расчетлив, решителен и привык добиваться своего. Вопрос – друг он им или враг. Поникнуть в голову изысканного господина она не могла. – Рискуя наскучить, я расскажу вам о себе, – тем временем заливался соловьем фон Драхе, – но без этого, пожалуй, я так и буду говорить загадками. Я правлю Эрдэльфским королевством уже много лет. Я взошел на трон молодым безусым юнцом, вот как это ваш друг, – он зачем-то отвлекся он, показывая на Шаула. – Как ни тяжело мне было, я смог выстоять в той суровой борьбе, что ведет любой правитель каждый день своей жизни. Я никогда не верил в чудеса и волшебство и всегда полагался на здравый смысл и труд. Мне много удалось достичь, королевство мое процветает, подданные мои – трудолюбивые, законопослушные и благополучные люди. Я трудился для этого день и ночь, иногда забывая поесть, и совсем позабыв о своей личной жизни. Подойдя к своему золотому веку, я так и остался старым бобылем, – усмехнулся он. И Сони заметила пронзительный взгляд брошенный им на ее подругу. Она решила огорошить его, чтобы хоть на мгновенье увидеть истинное лицо короля. – И теперь вы решили найти себе жену в лице Элизы? – недоброжелательно перебила его Сони. – Не совсем так, моя милая леди, – улыбнулся он ей, не на секунду не теряя самообладания. – Я бы никогда не осмелился даже помыслить подобного, – тихо проговорил он. И снова взгляд на Элизу – глубокий, многозначный. Шаул, видно, тоже заметил его, забеспокоился, поднялся и отошел от говорящих вглубь комнаты. – Но в моем благополучном королевстве произошла беда, – продолжал фон Драхе. – Не буду вдаваться в подробности происшествия, в результате которого погибла дочь одного очень знатного эльфа. Эльфы обвинили нас в этом несчастье. Мы издревле мирно соседствовали с этим народом, и вот в одночасье все изменилось. Эльфы начали умертвлять мой народ. – Боже мой! – поразилась Сони, неожиданному трагическому повороту событий. – Вы воюете с эльфами? – спросил Марк. – Нет, принц, мы с ними не можем воевать. Если эльфы захотят, вы никогда не увидите их. – Так что же, они убивают вас, а вы не можете себя даже защитить? – изумился тот. – Вы верно схватили суть, молодой человек, мы не можем себя защитить. Они поют песнь скорби, и сердца людей разрываются от боли. – Люди умирают от песни? – переспросила Сони. – Именно, – кивнул фон Драхе. – Ну и сколько они будут ее петь? – поинтересовался Марк. – Пока жива их скорбь, а она будет жить, пока жив хоть один человек из моего народа, – с горечью заключил фон Драхе. – А причем здесь Элиза, – вдруг спросил из своего угла Шаул. Фон Драхе внимательно поглядел на молодого человека, затянув паузу. – Когда отчаявшись спасти свой народ, умирающий в страшных мучениях, – наконец начал он, – не щадящих ни детей, ни женщин, ни стариков, я обратился к жрецам, ведающим тайны мирозданья. Долго они вопрошали звезды и небесные силы и наконец ответили мне, что для спасения невинных в священном союзе должны быть соединены два королевских рода, обладающих эльфийскими талисманами. Только два таких талисмана осталось у людей: гребень, принадлежащей роду спящей принцессы, и зеркало эрдэльфских королей. – То есть иными словами: вы должны жениться на Элизе?! – воскликнул Шаул. Король не обращая на него внимания, встал перед Элизй на колено. – Я жду вашего суда, миледи. Если мои слова оскорбили вас, моя жизнь и жизнь моих подданных будет искуплением за это. Поверьте, если бы ни детский плач, ни стон обезумевших от горя матерей, если бы ни моя беспомощность перед их неминуемой гибелью, я не смел бы и думать, о том, чтобы отправиться на ваши поиски. Скажите, научите меня, принцесса, что мне делать?! – с болью в голосе воскликнул король, склонившись к руке Элизы. Сони взглянула на подругу. Та если и была возмущена, то не подавала вида, и выглядела очень спокойной, даже отрешенной, словно все происходившее не относилось к ней, и она была лишь сторонним наблюдателем малопонятной ей сцены. Она смотрела на весьма эффектно распинающегося перед ней фон Драхе и молчала. Но Сони не собиралась молчать. – Вы опоздали! – воскликнула она, с недоумением глядя на подругу. – Элиза обручена! – Обручена? – изумленно отозвался король, ошарашено глядя на Сони. Было странно, что его жрецы, рассказавшие ему историю Элизы, послали его жениться на ней, не упомянув о таком малозначительном факте. Сони быстро глянула на Шаула, но тот молчал, хотя и выглядел прескверно. «Что с ними такое?!» – недоумевала она. – А как вы думали?! Не вы же ее разбудили! – кинула она в холеное лицо короля. – Элиза свободна, – произнес Шаул изменившимся голосом, при этом, словно противореча своим словам, решительно шагнул вперед. – Я ничего не могу вам ответить сейчас, король Эрлих, – после долгой паузы произнесла Элиза. – У меня есть очень важное дело, и я все равно не смогу уехать, пока оно требует моего участия. Но когда я закончу, я обещаю вам вернуться к нашему разговору. – Благодарю вас, принцесса, – король склонился к ее руке. Он хотел добавить еще что-то, но его перебил грохот, раздавшийся за его спиной. Потеряв сознание, Шаул упал, перевернув изящный маленький столик.
Юлия, спасибо! Становится все интереснее и интереснее! Оказывается, они оба короля Я про фон Дархе подозревала, а вот Хофнар никак не вел себя по-корольски (не уверена в слове) ... хотя, если задуматься , он же отец Сони, а значит должен похож на нее. Шаул меня изумляет, он, кажется, совсем сломался. Юля, а где пропал Тим?
Что-то я не поняла, у нас 2 главы № 27? Юлия пишет:
цитата:
27. С самого утра хозяин не мог усидеть на месте. Он то и дело сбегал по ступеням вниз в общий зал, слоняясь у входных дверей, и снова поднимался на антресоли.
Юлия пишет:
цитата:
27. – Король Эйрик?! – воскликнули разом оба молодых рыцаря. Дама ахнула, прикрыв рот рукой.
29. Мэни хлопотал над Шаулом, которого Марк с Хофнаром перенесли в его комнату. Сони, не желающая покидать друга, устроилась здесь же на широкой скамье у окна и шепталась с отцом. «Наверное, рассказывает ему обо всех злоключениях Шаула и Элизы», – подумал Марк, беспокойно вышагивая по комнате. Сам он не мог найти себе места от возмущения, охватившего его. Он и раньше замечал, что у Шаула с Элизой не все в порядке. Но то, что произошло за ужином было просто из ряда вон! Этот хлыщ фон Дархе ему сразу не понравился: эдакий пуп вселенной. Весь мир вертится вокруг него и для него! Ему, видишь ли, спящую принцессу подавай! Нужна тебе принцесса, шел бы да будил ее сам! Конечно, вряд ли Шаул был бы доволен этим, но так по крайней мере было честно. Элиза тоже хороша! Принцесса! Что она думает?! Так пренебрегать человеком, которому обязана жизнью! Вот женщины! Вычеркнула его из жизни, не моргнув глазом! Он-то ради нее проделал черт-те какой путь, рисковал жизнью, любил ее, как ненормальный! А она, не удостоив его даже взглядом, отвернулась к какому-то королевскому хлыщу! Да, возможно, Шаул тоже был не во всем прав, возможно он слишком поспешил! Но кто, скажите, остался бы безупречен в такой ситуации?! Марк был целиком и полностью на стороне друга. Единственно что ему было непонятно, почему тот позволил этим двум так себя вести. На его месте Марк, не дал бы и приблизиться королю к своей невесте, не то чтобы делать ей подобные предложения. Марк, конечно, понимал, что друг его мыслит иначе, но такое поведение даже для миролюбивого Шаула было слишком. Какого черта! Если бы он не лежал бы сейчас без чувств, Марк просто заставил бы его пойти и разобраться с этим фон Драхе. Наконец Шаул открыл глаза, но вид его не внушал оптимизма. – Ну как вы, господин? – обратился к нему Мэни, заботливо протирая ему виски. – Шаул миленький, тебе лучше? – подскочила к нему Сони. Тот молча посмотрел на нее, лишь слегка кивнув головой. – Оставьте его, ваша милость, – обратился к ней слуга, – ему сейчас не до вас. Идите, отдыхайте, а я посижу с ним. Но Сони не так-то легко было выпроводить. – Хочешь, я побуду с тобой? – спросила она, поглаживая Шаула по руке. – Нет, – услышал Марк осипший тихий голос друга. – Пойдем, Сони, – позвал он невесту. – Ему, действительно, может, лучше побыть одному. Тот лежал без движения, его глаза были пусты, а лицо бледно и неподвижно. – Боже мой, она, как гном, похитила его душу! – ахнула Сони. – Пойдемте, вы сейчас не сможете помочь, ему надо пережить это, – тихо произнес Хофнар, увлекая их с Сони за собой. – Идите спать, – велел он им. – Не нужно, чтобы вас видели со мной. А завтра утром я осторожно, чтобы никто не заметил, зайду к тебе, Марк, и мы обсудим ваши дальнейшие действия. – Я должна поговорить с Элизой, – решительно сказала Сони, – спокойной ночи, папа, – она доверчиво прильнула к груди отца. Марк ощутил неуместный укол ревности. Хотя Хофнар и был ее отцом, все-таки видеть, как она обнимает этого чудаковатого малознакомого человека, было неприятно. – Спокойной ночи, – пробурчал Хофнар, хмурясь. Но Марку было понятно, что тот просто пытается скрыть волнение. – Спокойной ночи, милый, – попрощалась она и с ним, нежно коснувшись губами его щеки. Марк хотел удерживать ее, но Сони была непреклонна. – Спокойной ночи, – повторила она, – мне надо поговорить с Элизой, – и решительно высвободив руку, ушла.
Хофнару и Марку король Эрлих не нравится, если не сказать больше, а они разбираются в людях
Они люди горячие... 30. – Не спать! – раздался зычный голос сержанта Кнута, и новобранцы встрепенулись, тараща сонные глаза. – Красная рота – это вам не с девицами в постели кувыркаться! – гаркнул сержант. – Служба требует от вас послушания и выносливости! Шевели подпорками, рядовой Ворт, – ткнул своей неизменной палкой в бок замешкавшегося новобранца. Сержант Кнут, отличавшийся неиссякаемой энергией и неуемной страстью к образным сравнениям, был первой и немаловажной ступенью в подготовке кадров в ведомстве, подвластному шефу Роспо. Муштруя только что завербованных курсантов, он выжимал из них все зачатки вольномыслия и непокорности, добиваясь от своих подопечных слепого следования приказам при полном отсутствии размышления над ними. Это были необходимые качества для многотысячной армии Красной роты, заполонивших всю Норландию от столицы до самого незначительного населенного пункта, призванной задушить в зародыше всякое проявление непокорности у жителей северного королевства. Для новобранцев Красной роты началась мучительная ночь учений, суливших пинки и побои каждому зазевавшемуся и грозивших завершиться лишь к рассвету, чтобы после короткого сна начаться сызнова. Курсанты трусили по двору рысцой под мокрым холодным снегом, когда шеф Роспо спустившись из своего кабинета, собирался покинуть здание. – Курс, стой! – скомандовал Кнут, завидев начальника. – Смирно! – Молодец, Кнут! – похвалил Роспо сержанта, натягивая перчатки на свои короткопалые широкие кисти. Внимательно оглядев жидкий строй озябших и сонных курсантов, Роспо наткнулся на смышленый взгляд молоденького солдата. «Что он здесь делает?», – мелькнула у него мысль. – Как звать? – спросил он мальчишку, тыкнув ему в грудь толстый палец. – Тим Ворт, – рявкнул тот. – Хорошо служит? – обратился он к Кнуту. Сержант, вытянувшись в струнку, громко отрапортовал: – Так точно, никак нет, господин шеф Красной роты! – Да не ори ты, говори нормально, – поморщился Роспо. – Пока трудно сказать, господин шеф Красной роты, он всего пару дней у нас. – Ну, ну, служи, Тим Ворт, – похлопал Роспо по плечу новобранца.
Любовь зла... 31. Сони постучалась в комнату Элизы, и, не дождавшись ответа, вошла. Она была настроено решительно. Элиза не должна была так отталкивать Шаула, а тем более соглашаться на брак с другим! Сони была очень привязана к Шаулу, с тех пор как он заступился за нее на шантальском рынке, где ее чуть не забили до смерти, ее горячая благодарность и удивление его поступком переросли в глубокую любовь. Он был для нее словно родной брат, причем младший, хотя фактически был немного старше нее. Она безоглядно принимала его сторону, чтобы не случилось. Конечно, у Шаула была куча недостатков: он был слишком впечатлительный, наивный, совершенно непрактичный, порой невероятно упрямый, а иногда да идиотизма щепетильный. Но именно поэтому Сони была готова его защищать от всякой напасти, даже от холодности его возлюбленной. Может быть, со стороны такая забота и могла показаться излишней, но сидеть сложа руки, когда дорогой ей человек лежит в беспамятстве, она не могла. Кода она вошла, увидела, что Элиза, не переодевшись и не распустив волос, сидит неподвижно на кровати. «Словно выточенная из холодного белого мрамора скульптура трагической героини давно ушедшего времени», – почему-то подумалось ей. Было очевидно, что принцесса тоже страдает, просто не может выразить это. Сони нравилась Элиза. Хотя они были абсолютно не похожи. Просто полная противоположность друг другу. Сони маленькая темноглазая и темноволосая, Элиза довольно высокая белокурая красавица с удивительно синими глазами. У Сони все чувства нараспашку – у Элизы все спрятано глубоко внутри. Сони ветреная хохотушка – Элиза рассудительна и постоянна. Сони хозяйственная хлопотунья, Элиза, несмотря на все дары фей, не терпела никаких домашних забот. Но несмотря на подобную несхожесть черт, они прекрасно ладили друг с другом. И несчастье, на которое колдунья обрекла Элизу и Шаула, Сони принимала очень близко к сердцу. Но сейчас она недоумевала, как сильная Элиза так легко сдалась, даже не попытавшись предпринять хоть что-нибудь для того, чтобы освободиться от колдовских чар? Шаул, который прошел полмира, чтобы спасти Элизу, отдает ее без борьбы неизвестно откуда взявшемуся королю?! Сама Сони была убеждена, что средство существует и ей было непонятно, почему те, кто заинтересован в его нахождение больше всего, смирились и покорно ждут окончательного крушения всех своих надежд. «Что происходит с ними?!» Она вспомнила, как Шаул с Элизой были счастливы всего десяток дней назад, и у нее защипало в носу и навернулись слезы. Элиза медленно повернула голову к ней. – Он пришел в себя, – сообщила Сони подруге, вытирая глаза. – Хорошо, – ответила та. – Элиза, что вы делаете? Почему вместо того, чтобы искать выход, вы мучаете друг друга? – спросила она. – Сони, у меня на это не осталось времени: через месяц, самое большее полтора, я стану старухой. Я уже почти на десяток лет его старше. Вся моя жизнь превратится в пытку: когда наступит предел? Когда он начнет тяготиться мною? Когда страсть сменится неприязнью к моему постаревшему телу? Я буду мучить его и себя, каждую минуту задаваясь вопросом: а в состоянии ли он еще испытывать ко мне любовь? Буду закрывать глаза на очевидное, чтобы не разбить сердце, и пугаться вымышленных химер его нелюбви! Сони! Пойми, все что у меня осталось, это достоинство. Я не хочу его потерять ради нас обоих. То что испытывала Элиза, было действительно ужасно. И все же Сони была убеждена, что нельзя отдавать свою жизнь колдунье на откуп. – Должен быть выход, Элиза, ты не должна сдаваться! Я спрошу у отца, может быть он подскажет что-нибудь, – вздохнула Сони. – Почему ты отталкиваешь Шаула, он же так любит тебя? – Он любит меня, – согласилась Элиза, – но сейчас, он хочет, чтобы я принадлежала ему. Он не в силах разжать рук… – А зачем ты обещалась этому королю? – Я обещала подумать, – поправила ее Элиза. – Сони, сколько мне осталось? Три месяца – и я исчерпаю весь свой запас. Так не лучше ли их отдать, чтоб не умирали невинные люди? Через месяц я совсем состарюсь, и король Эрлих сам решит, что ему дороже – жизнь его подданных или год собственной.
Юлия
Сообщение: 870
Отправлено: 02.08.09 21:28. Заголовок: В этой части есть не..
В этой части есть небольшой текст пророчества эпического характера. Очень прошу помочь мне его привести в удомоваримый вид! И заранее прошу прощение за свой вариант пророчества 32. В дверь постучали и Хофнар услышал тихий голос дочери: – Это я. Хофнар, быстро открыл дверь, затащив ее за руку в комнату, выглянул в коридор. Там все было тихо. – Что случилось? – Папа, мне нужна твоя помощь. Девушка скользнула в кровать и закуталась в ветхое одеяло. Хофнар усевшись рядом с ней, накинул ей на плечи накидку на меховой подкладке, предусмотрительно оставленную Мэни на подушке. Она хоть и была основательно потерта и побита молью, но грела еще неплохо. Сони устроившись под боком у него, продолжила рассказ, начатый в комнате Шаула, и поведала ему о злоключениях своих друзей. – Не знаю, – задумчиво ответил Хофнар, когда дочь закончила, попросив совета, – все это очень странно. Даже предположить не могу, каким образом человек может справиться со своим возрастом. – Но ведь это значит, что Элиза через три месяца просто умрет от старости! Нет, – упрямо возразила она. – Я не верю! Должен быть какой-то выход. И старушка фея говорила, что они могут справиться с этой напастью! – Я постараюсь кое с кем посоветоваться, – пообещал он, не будучи уверенным, что это что-нибудь даст. – Папочка, миленький, пожалуйста, помоги им! – Сони обняла отца и поцеловала его обросшую щетиной щеку. – Об этом рано говорить, – пробормотал смущенный дочерней лаской Хофнар. – Какое счастье, что я наконец-то нашла тебя! – ее взгляд так и лучился, и отцовское сердце таяло в лучиках ее глаз. – Мне и не верится, что мы не виделись пятнадцать лет! Именно таким я тебя и помню: добрым, умным и шершавым! – она засмеялась, нежно погладив его по небритой щеке. Хофнар нахмурился, пытаясь отогнать подступившие слезы. – Ну, полно, полно, – проворчал он, но взяв ее за руку, уткнулся лицом в ее ладонь, закрыв глаза. – Ты должна уехать, девочка, – тихо сказал он. – Этот твой принц, Марк, он хороший, надежный, поезжай с ним. А здесь… здесь я не смогу уберечь тебя. – Так поехали вместе, папа! Я ни за что не оставлю тебя! Даже не проси меня сейчас, когда я только нашла тебя! – воскликнула Сони, и из глаз ее потекли слезы. – Ну, девочка, не плачь, – неуклюже обнимая дочь, утешал ее Хофнар, – так нельзя! Ты уже взрослая, знаешь, что мы не всегда можем иметь то, что заслужили! В дверь тихо постучали. Сони с отцом притихли. – Прикройся, – прошептал он ей, накрывая ее с головой одеялом, и кинув на кровать еще какого-то тряпья, подошел к двери. – Кто там? – глухо спросил он. За дверью раздался голос жениха Сони: – Простите, господин Хофнар, это я, Марк. Хофнар щелкнул замком и отворил дверь. – Не спится? – спросил он у смущенного юноши. – Нет, – тихо ответил тот. – Боже, Марк, как ты нас на пугал! – воскликнула Сони, вылезая из-под одеяла. Марк ошарашено уставился на свою невесту. – А… что ты здесь делаешь? – Разговариваю с отцом, – ответила Сони. – А ты как думал? – Вам надо уехать, – вмешался Хофнар. – Что значит уехать? – не понял его Марк. – Сони здесь опасно оставаться. – Так поехали с нами! – воскликнул юноша. – Я не могу. Я благословляю вас с ней, – смутившись, проговорил он. – Ты будешь ей добрым мужем. Храни ее, как зеницу ока, потому что она всегда и везде будет в опасности, а защитить ее кроме тебя некому. – Но почему ты не хочешь поехать с нами?! – воскликнула Сони. – Без нас они все равно не найдут этот меч, так зачем нам здесь оставаться?! – Я король Норландии, милая, а король, он, как пес, должен всегда охранять дом. Он не может убежать от своего удела. – Но что тебе защищать? Дома-то уже нет, хозяева давно сменились! – воскликнула в слезах Сони. – Да нет, хозяева-то как раз остались прежними. – Хофнар обнял плачущую дочь за плечи, и она уткнулась лицом в его шею, – это волки набежали, милая, и рвут их на части, убивая, муча и заражая своей волчьей природой. И я должен защищать их, как могу, пока жив. А тебя я от этой участи хочу оградить. Хотя я и не знаю, возможно ли это, – задумчиво проговорил он. – Будь проклято это пророчество, – пробормотал он себе под нос. – Какое пророчество? – встрепенулась у него на груди Сони, подняв к нему встревоженное личико. Ее прервал тихий стук в дверь. Хофнар махнул молодым людям, чтобы они спрятались, и пошел к двери. У двери никого не было, но когда он выглянул из комнаты, увидел Шаула. Юноша был так бледен, что это было заметно даже в темноте коридора. – Простите, пожалуйста, господин Хофнар, я, только постучавшись, понял, что уже очень поздно. – А где Мэни? – спросил Хофнар, затягивая его за руку внутрь. – Он заснул, и я уложи его у себя. – Шаул! Как ты, милый? Иди сюда, – позвала юношу Сони, освобождая ему место на кровати. Хофнар заметил, как Марк, устроившийся на стуле, недовольно заерзал на нем, когда его дочь, усадив друга рядом с собой, заботливо укутывала его плечи накидкой. В комнате было действительно холодно. – Господин Хофнар, мне надо найти брата. Он… – начал было Шаул, но Хофнар перебил его. – Я знаю, Сони мне все рассказала. Я наведу справки, мы постараемся найти его. – Я боюсь, как бы он не влез в очередную историю. Он и так всегда был слишком порывистым, а сейчас, когда я обидел его, он обязательно захочет совершить какой-нибудь подвиг, – со вздохом проговорил он, но тут же встрепенулся: – Простите, я перебил вашу беседу. Вы что-то обсуждали? – Мы говорили о том, что Сони с Марком надо уехать, – ответил ему Хофнар. – Уехать? – удивился Шаул и оглянулся на друзей. – Но неужели ничего нельзя сделать с этими людьми? Ведь пока они у власти Сони будет везде в опасности! – Все правильно, – согласился Хофнар. – Они завоевали Норландию благодаря магии… – неохотно начал он тяжелую для себя тему, но его перебил тихий стук в дверь. – Это, наверное, Элиза, – прошептала Сони. Стук повторился, и Хофнар пошел к двери. На пороге действительно стояла Элиза. – Ну, все в сборе, – улыбнулся он, закрывая за принцессой дверь. – Простите меня, но, не найдя никого в их комнатах, я поняла, что все собрались у вас. Марк и Шаул поднялись при появлении Элизы. Принц предложил ей стул, а Шаул так и остался стоять, уставившись на свою бывшую невесту, но опомнившись, смешался и, отойдя в угол комнаты, прислонился к стене. – А о каком пророчестве ты говорил? – снова спросила Сони отца. – О чем оно? – Есть какое-то пророчество? – удивилась Элиза. – Есть, – неохотно ответил Хофнар, проклиная себя за длинный язык. – Так о чем оно, папа? – не унималась дочь. – Пропади пропадом эти пророчества! – вспылил Хофнар. – В этих пророчествах никогда ничего толком не поймешь. Все в стиле ваших подруг фей! Нормальному человеку никогда ни в чем не разобраться! Оно было написано за сотни лет до твоего рождения, непонятно кем, возможно, это вообще не имеет никакого значения! – неожиданно взорвался Хофнар. – В любом случае тебе надо отсюда уехать! И может быть прямо сейчас! – Папа, – Сони встала с кровати и, подойдя к нему, взяла его голову двумя руками, не давая ему отвести глаз. – Папа, что там написано? Хофнар молчал. – Папа, если пророчество существует, ты не сможешь меня уберечь, если будешь просто отрицать его! – Она еще долго смотрела ему в глаза, а потом, обняв, прошептала ему на ухо: – Давай попробуем разобраться, у нас нет иного выхода. Хофнар, закрыв глаза, обнимал дочь. – Я не могу, – наконец прошептал он. – Не проси меня. Уезжай, уезжай скорее! Чуть отстранившись от него, дочь посмотрела ему в глаза, а затем твердо произнесла: – Я не уеду, пока ты не покажешь нам пророчество. – Но потом ты уедешь, – упрямо повторил он. – Не знаю, – в тон ему заявила дочь, – но до этого я точно не уеду. Хофнар сдался. Оставив Сони, он поднял крышку сундука, стоявшего в углу, достал холщовый сверток и, раскрыв его, передал кусок пергамента дочери. – Вот оно, – устало произнес он и сел на скамью, служившую Мэни кроватью. Сони, с трудом разбирая витиевато выписанные слова старой рукописи, медленно прочла: – Придет время и задуют свет солнца лютые ветры, Черный снег покроет кровавую землю, И заснут смертным сном отважные войны, И людские сердца скует страшный холод забвенья. Но малютку, дитя королевской крови, Укроют от стужи и снега крыла Провидения, Унеся непорочный росток в теплые страны, Где поднимется юный цветок И распустит аромат лепестков нежных, И могучие силы обретет крепкий стебель и листьев расправит крылья. И услышит корней его зов, Что забыли зелени цвет и остались у скал ледяных, где ручей не пробьет себе путь под оковами льда. Тогда меч призовет, и хранитель воспрянет от сна, И согреется он своим чистым лучом у скалы. И поднимется ветер, тепло принеся южных стран. На скалистый алтарь принесет старый воин хранитель меча непорочное сердце белоснежной голубки своей, И вернется в страну снова солнечный радостный свет. Красота и любовь растопят людские сердца, Черный снег уничтожив весенним теплом. Сони закончила читать. Все молчали. – Но почему ты считаешь, что это про меня? – наконец нарушила молчание дочь. – Есть тут пророк у нас, блаженный Селиг, это он так считает. И имя твое, Инесса, значит непорочная, – тихо ответил Хофнар, не поднимая опущенной головы. – Папа, – Сони подошла к отцу и села рядом с ним, взяв его за руку, – здесь написано, что крыла Провиденья укроют от стужи и снега меня. – Пока я не принесу твое сердце на скалистый алтарь, – тихо ответил Хофнар, повернув голову к дочери. – Нет, милая, я не смогу этого сделать. – Но крыла Проведенья не будут хранить меня, если ты этого не сделаешь. – Не смей так говорить! – воскликнул Хофнар, теряя самообладание. – Я пятнадцать лет мирился с тем, что ты вдали от меня, что я не могу защитить тебя, накормить и согреть! Зная, что ты одна, беззащитна среди чужих людей! Я мирился с этим, каждый день проклиная свою судьбу, чтобы спасти тебя! – Но со мной была мама, – тихо возразила Сони. – Твоя мать умерла много лет назад! – крикнул Хофнар, почувствовав подступившие к горлу слезы. – Она прислала мне голубя, таков был условный знак! Ты была одна! Совсем одна! Ты в любой момент могла умереть от голода! Если бы не этот мальчишка, – Хофнар ткнул в сторону Шаула пальцем, – тебя бы забили до смерти! И если бы не твой Марк, вы бы вместе с ним засохли в поганой яме! – Но я не умерла от голода, меня не забили до смерти, и я не засохла в яме! И я сейчас стою здесь рядом с тобой, потому что ты смог отказаться от меня пятнадцать лет назад! Хофнар молчал. Он смотрел на свою повзрослевшую дочь. Он помнил ее совсем маленькой беззащитной хохотушкой. А теперь перед ним стояла сильная молодая женщина, полная решимости исполнить свое предназначение: «И могучие силы обретет крепкий стебель и листьев расправит крылья». – Значит, я так и не смог тебя уберечь, – тихо поговорил он. – Неправда, ты всегда это делал, и теперь, когда я буду рядом с тобой, тебе будет сделать это легче, – Сони обняла его и прижалась к его груди. – А почему ты ждал меня в гостинице? – подняла она к нему лицо. – «И согреется он своим чистым лучом у скалы», – процитировал Хофнар, гладя ее по голове. – Эта гостиница называется «У скалы». – Боже, как просто! – воскликнула Сони. – Так что мы будем делать? – прервал их Марк. – Не имею не малейшего понятия, – ответил Хофнар, не отпуская дочь из объятий.
Очень прошу помочь мне его привести в удобоваримый вид!
А чем тебе твое не нравится?
Юлия
Сообщение: 871
Отправлено: 02.08.09 21:55. Заголовок: Я совсем не сильна н..
Я совсем не сильна ни в каком виде поэзии, даже оцениить его не могу. Но оно должно быть более менее красивым, чтобы не выбивались строчки, соблюдался ритм - но это совсем не мое А что ты о нем думаешь? (с ужасом задаю свой вопрос мэтру поэзии)
Юлия
Сообщение: 872
Отправлено: 02.08.09 21:55. Заголовок: 33. Когда под утро в..
33. Когда под утро все расходились по своим комнатам, Элиза задержалась у двери Шаула. – Как ты себя чувствуешь? – спросила она. – Все хорошо, спокойной ночи, – ответил он и поспешил войти в комнату. – Шаул, – остановила она его, – прости меня, я не должна была отвечать фон Драхе, не поговорив с тобой. – Ты ничего мне не должна, Элиза. Спокойной ночи, – снова попытался расстаться он. – Там в лесу, когда ты меня спас, я… – начала принцесса. – Ты мне ничего не должна, Элиза, – повысив голос, перебил ее Шаул. – Я поступил так, как считал нужным, и поступил бы так в любом случае, не рассчитывая на твою любовь, и тем более на брак с тобой. Доброго утра, принцесса, – поклонился ей юноша, и скрылся в своей комнате, непочтительно закрыв дверь пред ее носом. «Пропади оно пропадом это достоинство!» Она сделала шаг вперед и взялась за ручку, когда услышала в комнате голос Мэни. Элиза выдохнула, прикусив губу, и поспешила к себе.
34. Хофнар, проводив молодых людей, улегся на кровать, но сон не шел к нему. Как бы он не ругал себя за глупость, благодушие и неосмотрительность, он был счастлив впервые за много лет. Он блаженно улыбался, вспоминая слова и поступки своей дочери. Она была еще очень молода, наивна, ласкалась к нему, как ребенок. Но сколько силы оказалось в этом хрупком существе?! Сердце его наполнялось гордостью за Сони: она стала настоящей принцессой – доброй, самоотверженной и преданной – хотя и росла вдали от королевских замков. Дверь бесшумно отворилась, и в комнату вошел Мэни. – Не спите, ваша милость? – смущенно обратился он к хозяину. – Какой уж тут сон?! – вздохнул Хофнар и сел на кровати. – Бедный, бедный молодой господин, что приехал с принцессой, – Мэни сокрушенно покачал головой. – Такой обходительный и добрый. Я как задремал, он уложил меня на свою кровать, а сам так всю ночь глаз и не сомкнул, и сейчас все ходит по комнате, как по клетке, мается, – вздохнул сердобольный старик. Слова слуги, напомнили Хофнару о его обещании Сони. – Слушай, Мэни, – обратился он к слуге, поднимаясь с кровати. – Дай им немного поспать, потом ступай к Марку – смотри только, чтобы никто тебя не заметил! – и передай ему, что я пошел по нашему делу, а они пусть будут осторожны. Скажи им, чтобы ни с кем не разговаривали, и никуда не лезли. А сам поспрашивай надежных людей, не видел ли кто из них молодого паренька Тима. Это младший брат Шаула, убежал от них подвиги совершать, – пояснил Хофнар в ответ на молчаливый вопрос слуги, появившийся у него в глазах. – Хорошо, ваша милость, а вы куда же? – К баронессе Хедевик, – коротко ответил Хофнар и вышел из комнаты. С тех пор, как блаженный Селиг слег полгода назад, он постоянно находился в замке у баронессы. Она и раньше опекала пророка. Несмотря на свой скептицизм и постигшие ее потери, старая баронесса горячо верила в благую волю Провидения и в Селига, его пророка. Она, кажется, даже доверила ему воспитание внучки. Он что-то смутно припомнил из разговоров со стариком. Сам Хофнар сошелся с ним только после своего поражения. Блаженный Селиг стал и утешителем и помощником поверженного короля, и смог подвигнуть его на то, во что он толком и не верил. Сейчас ему позарез нужно было поговорить с пророком. Пророчество, возвещающее чудесное возвращение Сони, начало сбываться, и он опасался, стремительного развития событий. Селиг всегда утверждал, что распознать реальные знаки пророчества можно только тогда, когда они появятся и отказывался объяснять Хофнару, что именно означают пророческие образы. Пришло время растолковать все туманные поэтические намеки древнего пергамента: чего им следует ожидать и к чему быть готовым. А заодно можно будет узнать и о Элизе. Он вынырнул в промозглое серое утро, которое показалось ему неожиданно бодрящим и свежим. От стены соседнего дома отделилась незаметная фигура соглядатая, его постоянного спутника. Среди пустых улиц раннего утра будет нелегко уйти от хвоста, подумал Хофнар. Но сделать это было необходимо, привести шпика к баронессе было бы в любое время непростительной глупостью, а сейчас могло обернуться самыми печальными последствиями. Хофнар остановился и стал долго рыться в кармане, но ничего не найдя, повернулся к двери гостиницы. Тень у соседнего дома, снова слилась со стеной. Вся эта пантомима Хофнара была рассчитана на сонного шпиона, который, как он полагал, не станет задаваться лишними вопросами и останется поджидать его у главного входа. Пройдя через общий обеденный зал, Хофнар вышел к черному ходу через подсобные помещения прислуги, и оказался во дворе гостиницы. Ловко забравшись на невысокую крышу конюшни он, пригнувшись, перебрался на другую ее сторону, выходившую на параллельную улицу. Спрыгнув вниз, Хофнар быстро устремился по узким улочкам, направляясь к пролому в городской стене, через который можно было незаметно от солдат выбраться из города.
35. Канцлер поднялся рано, едва рассеялась ночная мгла, он был уже на ногах. Какой смысл лежать в постели без сна. Он привел себя в порядок самостоятельно, хотя за стеной всегда был к его услугам камердинер. Канцлер не подпускал к себе никого. Молчаливых слуг, он ненавидел больше, чем ищейку Роспо. Глаза слуг всегда все подмечают. Они видят тебя беспомощным и усталым, голым и больным, растерянным и испуганным. А канцлер старался ни перед кем никогда не обнаруживать свою слабость. Он прошел в свой кабинет и, сев за стол, начал просматривать разложенные на столе бумаги, начав со свежих отчетов информаторов Красной роты. Его взгляд зацепился за описание некой дамы, прибывшей в Стейнгард: «Глаза: синие; волосы: белокурые; рост: выше среднего; возраст: моложавая; особые приметы: очень красивая, держится с большим достоинством, даже величественно, должно быть, высокого происхождения». – Красивая, белокурая, моложавая, – бормотал себе под нос канцлер. Что они там себе думают?! – вдруг возмутился он, – моложавая?! Надо писать хотя бы примерный возраст! И подчеркнув строку, указывающую возраст, поставил рядом восклицательный знак. «Надо сказать Роспо, чтобы он находил для такой работы более толковых и образованных», – подумал он и снова сделал заметки на полях отчета. Просмотрев остальные бумаги, канцлер позвонил в колокольчик. Пришедший на его зов слуга принес на подносе традиционный завтрак канцлера: несколько высушенных ломтиков хлеба, маленький кусочек масла на блюдце и кружка холодной воды, подкрашенной вином. Канцлер, хотя и имел все возможности для роскоши, всегда придерживался аскетического образа жизни. Это оставляло его ум и тело работоспособными и не давало возможности его врагам и друзьям использовать его слабости. Но фривольную, даже распутную жизнь своих советников он не осуждал, и даже поощрял, закрывая глаза на попрание ими в угоду своим страстям элементарных законов. Они растрачивали казенные деньги, воровали, насильничали и растлевали, при полном бездействии с его стороны. Но это было не следствием его слабости, а продуманная тактика – всегда легче управлять и держать в повиновении виновных. Все рычаги – их алчность, похоть и страх – в твоем полном распоряжении. Канцлер завтракал за своим рабочим столом, не прекращая обдумывать проблемы, требующие его решения. Он вспомнил вчерашнюю выходку Кейлера и позвонил в колокольчик. На его зов в кабинет вошел секретарь, хрупкий невысокий человек в круглых очках, так не идущих к его вытянутому рыбьему лицу. – Вызовете ко мне шефа Роспо, – распорядился канцлер, даже не удостоив секретаря взглядом. – Слушаюсь, – тихо ответил тот и бесшумно удалился. Через несколько минут после того, как канцлер закончил завтрак, в дверь постучали, и на пороге появился Роспо. Его появление – единственного доверенного лица канцлера – не предварялось секретарем. Так повелось с тех самых пор, когда он с его помощью убрал Роббера. Канцлер не терпел Роспо и не имел оснований полностью доверять ему. Но, во-первых, такова была плата за его услуги, а во-вторых, это поддерживало стойкую ненависть других членов малого совета к шефу Красной роты, и делало невозможным опасный союз шефа с кем-нибудь из них, что было бы серьезной угрозой власти самого канцлера. Роспо с заискивающей сладенькой улыбочкой поклонился канцлеру. – Доброе утро, милорд, – приветствовал он своего начальника, зная затаенную слабость того к аристократическим титулам. – Здравствуйте, Роспо. Садитесь, – коротко ответил канцлер, для соблюдения дистанции всегда обращавшийся к своим подчиненным на «вы». Канцлер молчал пока Роспо усаживался на кресло, стоящее у письменного стола канцлера. Оно хоть и было массивным под стать столу и креслу хозяина кабинета, но по высоте им явно уступало. Таким образом, собеседник канцлера всегда оказывался ниже сидящего за столом главы государства. – Я слушаю вас, милорд, я весь во внимании, – проговорил Роспо, с нарочитым серьезным выражением заглядывая в глаза возвышающемуся над ним канцлеру. – Мне кажется, что полковник не справляется со своими обязанностями. Но мне бы не хотелось смещать с должности заслуженного представителя военных. Для поддержания духа его подчиненных желательно, чтобы он ушел как солдат, – канцлер закончил, не поясняя своей мысли, он даже не смотрел на Роспо, зная, что тот в точности уловил то, что от него требуется. – Тем более, – в тон начальнику продолжил красный шеф, – враги не дремлют. – Совершенно верно, – согласился канцлер. – Большое спасибо, Роспо. Я очень надеюсь на оперативность и конспиративность вашей деятельности. – Не беспокойтесь, милорд. Все будет выполнено безотлагательно и четко, – шеф поднялся и, поклонившись, направился к двери. – Да вот еще, Роспо, – остановил его канцлер, взглянув на лежащие пред ним бумаги. Тот развернулся, но садиться не стал, оставаясь около двери. – Я просматривал отчеты ваших информаторов. Роспо молчал, вопрошающе подняв брови. Канцлер пошуршал бумагами, и достав нужный отчет, зачитал. – Возраст: моложавая, – канцлер поднял взгляд на Роспо, – так пишет ваш человек. Это что новая форма, принятая у вас? Мне казалось, что здесь нужно указывать возраст, по крайней мере, приблизительно. – Простите, ваша милость, – развел руками Роспо, – это ошибка информатора. Я разберусь. – И постарайтесь набирать для такой работы более толковых людей, – порекомендовал канцлер, чуть менее холодным тоном. – Еще что-нибудь известно об этой иностранке? – Представляется праздно путешествующей. С ней ее камеристка и двое человек охраны. Я еще сам с ними не встречался, но информатор доложил, что дама эта намекает на свое высокое положение. Пока известно лишь, что она весьма красива и имеет средства. Остановилась они в гостинице «У скалы». Вокруг нее крутится иностранец фон Драхе. Как они связаны еще не установили. Возможно, просто клюнул на красотку. – Приставьте к ним людей. Вы свободны. – Непременно, – подобострастно улыбаясь и кланяясь канцлеру, Роспо покинул его кабинет. «Что она здесь делает?», – задался канцлер вопросом. Высокородная дама, в сопровождении трех слуг, двое из которых охрана? Какие уж тут праздные путешествия. Нет, здесь пахло совсем иным… Но что она ищет здесь? «Может быть, это – шанс?» – закралась мысль
мариета
Сообщение: 902
Отправлено: 03.08.09 09:10. Заголовок: А канцлер, оказывает..
А канцлер, оказывается, совсем не глупый, ведет правильный образ жизни... Я мог бы и полюбила его, если не был замешен в политике. Скрытый текст
Юля, я не претендирую на познания по русскому языку, но по-моему есть одна-две опечатки. Вот здесь:
цитата:
Молчаливых слуг, он ненавидел больше, чем ищейку Роспо
мне кажется, что первая запятая лишняя, и здесь: Юлия пишет:
цитата:
Остановилась они в гостинице «У скалы».
Нет согласованность между глагола и местоимения. Ты извини, если я опять сую свой нос куда мне не положено
Ты извини, если я опять сую свой нос куда мне не положен
мариета , убила! Во-первых, ты совершенно права (на счет ошибок, конечно, а не на счет носа ), и большое тебе спасибо за то, что заметила эти ошибки, потому что я их уже не вижу. А во-вторых, внимательный читатель, высказывающий свое мнение на любую тему, - это лучший друг и помощник для любого автора. Спасибо тебе большое мариета пишет:
цитата:
Я мог бы и полюбила его, если не был замешен в политике.
Отправлено: 03.08.09 14:22. Заголовок: У Элизы появляются з..
У Элизы появляются здравые мысли: «Пропади оно пропадом это достоинство!»
Юлия пишет:
цитата:
Но оно должно быть более менее красивым, чтобы не выбивались строчки, соблюдался ритм
Пророчество выглядит так, как и должно выглядеть пророчество Юлия пишет:
цитата:
И поднимется ветер, тепло принеся южных стран. На скалистый алтарь принесет старый воин хранитель меча непорочное сердце белоснежной голубки своей, И вернется в страну снова солнечный радостный свет. Красота и любовь растопят людские сердца, Черный снег уничтожив весенним теплом.
Как-то все очень тревожно. Осмелюсь предположить, что «ветер» связан с Марком. Юлия пишет:
цитата:
Селиг всегда утверждал, что распознать реальные знаки пророчества можно только тогда, когда они появятся и отказывался объяснять Хофнару, что именно означают пророческие образы.
Вот это несколько обнадеживает. Все эти пророческие образы, пока они не проявятся, толковать можно по-разному.
Что это сегодня с вами, мои дорогие читатели?! Как же я проживу без ваших тапок, туфель-шпилек и прочей обуви?! Я уже сунула нос в твои тапки. Благоухают! Спасибо! Миллион алых роз! Можно, я нагло воспользуюсь твоим вариантом пророчества? Упоминание твоего имени в этой сказке я пронесу, как знамя, - лестное свидетельство твоего одобрения и поддержки (без которых где бы я была?)
apropos Я счастлива видеть тебя здесь! Буду еще счастливее, если ты и впредь не оставишь своим вниманием сию скромную обитель . И тапки твои приму с радостью и благодарностью
Пророчество выглядит так, как и должно выглядеть пророчество
Я рада, что у читателей по его прочтении не возник недоуменный вопрос: Что это?! Но оно колченогое совсем. *мечтательно* Вот если Хелга разрешит и можно будет воспользоваться ее вариантом... Marusia пишет:
цитата:
Все эти пророческие образы, пока они не проявятся, толковать можно по-разному.
Юлия Предпоследняя строчка твоего пророчества в Хелгином варианте преобретает несколько иной смысл. Если этот пророческий образ существенно на сюжет не повлияет... Ты сама написала, что высказываться можно на любую тему
Предпоследняя строчка твоего пророчества в Хелгином варианте преобретает несколько иной смысл. Если этот пророческий образ существенно на сюжет не повлияет...
Ты права: спасение и надежда на счастливую дальнейшую жизнь - все теперь связалось с жертвой, которую приносит хранитель меча. Ты это имела в виду? Мне кажется, что это даже больше отвечает моему замыслу. А ведь Хелга писала в слепую! Но я сейчас знаю то, что не знают другие. Давай вернемся к этому вопросу, когда это пророчество сложится из конкретных событий. Это действительно важно! Спасибо тебе! Ты, как всегда, зришь в корень!
Давай вернемся к этому вопросу, когда это пророчество сложится из конкретных событий. Это действительно важно!
Юлия
Сообщение: 877
Отправлено: 03.08.09 16:43. Заголовок: 37. Когда Хофнар под..
37. Когда Хофнар подошел к воротам старого обветшалого замка Хэдевиков, он увидел, что небольшая дверца отворена. Быстро нырнув внутрь, он неожиданно для себя столкнулся нос к носу с человеком, стоявшим прямо за створкой двери. Это был круглолицый парень, одетый в рабочую робу. Он держал в руках, одетых в огромные рукавицы, грязное ведро с остатками помоев. – Вы кто? – спросил он Хофнара мелодичным довольно высоким голосом, угрюмо выглядывая из-под надвинутой на самый лоб нелепой шапки, плотно обхватывающей его голову и спускающуюся к самому подбородку висячими ушами. – Что вам надо? – Я Хофнар, – ответил он на первый вопрос, не очень надеясь, что работник, выносящий помои мог знать, что значит это имя. – И мне нужна баронесса Хедевик. – Хофнар? – парень удивленно разглядывал его, затем скептически подняв бровь, проговорил: – Я отведу вас к баронессе, но если вы солгали, я вас убью, – просто произнес он, и Хофнар понял, что странный слуга баронессы не шутит. – Хорошо, – согласился он. – Пойдем. Недоверчиво косясь на нежданного визитера, юноша запер дверь и повел его через широкий двор к жилому строению, где располагались покои вдовствующей баронессы Хедевик. Муж баронессы, как и ее сын, погибли в той далекой войне, когда защищали трон короля. Невестка после известия о смерти мужа разрешилась мертвым ребенком и умерла от родовой горячки, оставив единственную дочь. Угрюмый слуга провел его в небольшой зал и, не говоря не слова, удалился. Хофнар огляделся. Зал, как видно, играл роль гостиной вдовствующей баронессы. Небольшие изящные кресла, столики для рукоделия, около уютно горящего камина, в углу на низком широком сундуке Хофнар увидел лютню, когда-то на ней замечательно играла его жена. Но баронесса, насколько он помнил, была чужда романтике музицирования. Умная, острая на язык, она предпочитала музыке хорошую беседу. «Видимо, на лютне играет внучка баронессы, – подумал Хофнар, представляя себе хрупкую девичью фигуру с крупным, но изящным музыкальным инструментом в руках. – Ей должно быть сейчас уже лет двадцать семь, если не больше». Хофнар почти ничего не слышал о дочери одного из своих лучших рыцарей с тех самых пор, как та осталась сиротой на попечении бабки. Его размышления были прерваны появлением хозяйки. – Добро пожаловать, ваше величество, – старая баронесса склонилась в низком реверансе. – Полно, баронесса, – Хофнар подошел к старой женщине и, провожая ее к креслу, с болью наблюдал за ее старчески неверными движениями. – Да, да, ваша милость, – с усмешкой кивнула она головой, встретившись со взглядом Хофнара, – совсем сдала я, а ведь норовистой кобылкой была когда-то. Сколько мы не виделись? Забыли вы нас, ваша милость, – потрепав по руке севшего на соседнее кресло Хофнара, попеняла ему баронесса. – Простите, баронесса, но мое внимание может принести только неприятности. – Так с чем пожаловал? – баронесса внимательно и с любовью рассматривала короля. – Постарел ты, ваше величество, шевелюру совсем растерял, – с сожалением проговорила старуха. – Ну, она и прежде не была слишком пышной, – попытался отшутиться Хофнар. – Заходи, заходи, милая, – вдруг обратилась к кому-то баронесса, глядя за спину гостя. Хофнар обернулся и увидел высокую, довольно крупную молодую женщину, с роскошными по-девичьи распущенными каштановыми волосами теплого с золотом оттенка. – Это моя внучка, ты ее видел, когда ей было тринадцать. Хорошая девушка, умная и верная, ей можно довериться, – шептала баронесса, склонившись к Хофнару. Хофнар, поднялся навстречу девушке. Подойдя поближе, она склонилась в изящном реверансе. – Доброе утро, милорд, – произнесла она низким мелодичным голосом угрюмого слуги с помойным ведром. Хофнар был ошеломлен, он с трудом узнавал в этой хоть и некрасивой, но приятной женщине, двигающейся с легкостью и изяществом, угловатого грубого слугу. Но ошибиться он не мог, голос был один и тот же. – Моя внучка Эльфрида, дочь Эдмунда и Эльзы, – представила внучку баронесса. Та снова присела в реверансе, король поклонился в ответ, с удивлением замечая, что не забыл за долгих пятнадцать лет хороших манер. – Так это вы грозились меня убить? – пытаясь выйти из неловкой ситуации, шутливо обратился к девице Хофнар. – Это не совсем так, – в тон королю ответила Эльфрида, – Убить я обещалась не вас, милорд, а человека, назвавшегося вами, – улыбнулась девушка, и лицо ее приобрело ту неправильную миловидность, которой могут иногда отличаться дурнушки. – Да полноте любезничать! Садись, ваше величество, да расскажи что нового, с чем пожаловал, – нетерпеливо прервала их беседу старая баронесса. – Вы уверенны, что в этой комнате, мы можем говорить свободно? – спросил Хофнар, опасливо оглядываясь по сторонам. – Можешь быть совершенно спокоен, – ответила ему баронесса. – У нас-то и слуг почти не осталось. Фриде приходится со всем справляться самой. Вот ты ее сегодня и застал в таком виде, – хохотнула старуха, лукаво поглядывая на свою нежно любимую внучку. – Она, вишь, свиней вздумала разводить! Принялась меня уговаривать, думала, я заартачусь. Говорит, иначе не проживем, бабушка! А я ей и отвечаю, если уж свиньи в королевский дворец пробрались, так что ж нам, баронессам, ими гнушаться?! Ха-ха-ха! – залилась баронесса дребезжащим старческим смехом. – Мне нужно поговорить с Селигом, баронесса, – начал Хофнар, когда стих смех. – Как он? – Плох совсем старик. Видать, не долго ему уже осталось, – вздохнула баронесса сокрушенно. – Ступай, ступай, ваше величество, Фрида тебя проводит, – махнула она рукой, устало откинувшись на спинку кресла. Эльфрида поднялась и плавно прошествовала впереди Хофнара. Она вывела его на узкую винтовую лестницу, ведущую в башню, где и располагалась маленькая комната блаженного Селига. Остановившись перед дверью, Эльфрида тихонько постучалась, и, услышав в ответ слабый старческий голос, вошла, приглашая с собой Хофнара. – Доброе утро, Селиг, – тепло обратилась она к старцу, лежащему на кровати. – Как ты сегодня себя чувствуешь? – Доброе утро, маленькая баронесса, – слабым надтреснутым голосом ответил ей Селиг и закашлялся. Эльфрида заботливо поправила подушки у него за спиной, усаживая его в более удобное положение, и подала глиняную кружку, стоящую на столике рядом с кроватью. Старик лишь прикоснулся губами к кружке и без сил откинулся на подушки. Пророк Селиг, совсем сдал. Хофнар был поражен переменами случившимися с блаженным Селигом за последние полгода, которые они не виделись. И надо же такому случиться, когда Сони появилась здесь! – Он совсем плох, милорд, – тихо сказала Эльфрида, обернувшись к Хофнару. – Ваше величество! – просипел Селиг. Дыхание старца участилось, глаза загорелись лихорадочным огнем, он схватил Эльфриду за руку, с трудом приподнимая голову. – Пришло время! – воскликнул несчастный с каким-то странным свистом, грудь его заходила ходуном, и он зашелся в кашле. Хофнар удивленно воззрился на пришедшего в волнение блаженного Селига, пока Эльфрида, пытаясь помочь ему справиться с приступом кашля, поила его. – Молоко иссякло, и тролли начнут мстить, – пошептал еле слышно Селиг, отстраняя кружку. – Они разрушат все, что осталось, и уничтожат всех. Нужно спешить, – сипел несчастный старик, силясь подняться. Король молчал, огорошенный новой бедой. – Не медлите, ваше величество, – выдохнул блаженный Селиг. – Но как мне остановить троллей? – Они послушаются хранителя меча. Явите меч, – произнес старик одними губами и закрыл глаза. Блаженный Селиг затих. Хофнар прикрыл глаза, пытаясь переварить услышанное. Все, что еще недавно казалось ему смертельной угрозой, теперь оказалось лишь незначительной прелюдией перед гораздо более страшной и неминуемой бедой. «Явите меч», – повторил он про себя слова Селига, устало потирая переносицу. Старик говорил с ним так, словно не было пятнадцати лет его поражения. Хофнар удрученно смотрел в унылый серый пейзаж, расстилающийся за окном замка. Он был раздавлен, слабая надежда встрепенувшаяся в его разуверившемся сердце при виде дочери, теперь была уничтожена. «Лучше бы она не появлялась в этом забытом Богом крае!». Прикосновение Эльфриды оторвало Хофнара от его размышлений. Селиг пытался что-то сказать, с трудом ловя воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, и наконец произнес: – Ступайте смело... Бог не в силе, а в правде..., – и закрыл глаза. Хофнар обреченно вздохнул, слова старика не вдохновили его. Вот что означало пророчество: он должен принести свою дочь в жертву каменным чудовищам?! Все казалось бессмысленной жестокой игрой беспощадной слепой судьбы. «Девочка моя, как мне спасти тебя?», – Хофнар прикрыл глаза. Он вспомнил, как смеялась и ластилась к нему дочь, и сердце его сжалось от страшной боли. – Я так и не спросил его о Элизе, – взяв себя в руки, проговорил он. Эльфрида удивленно подняла на него глаза. – Колдунья отобрала молодость у спящей принцессы, – пояснил он ей свои слова, – я должен был узнать у него, как спасти девушку от ее заклятья. – Но он больше не сможет говорить, – тихо ответила она, поднимаясь с кровати Селига. Тот лежал совершенно неподвижно, его восковое лицо было мертвенно бледным. Хофнар кивнул и тоже поднялся. Он уже выходил из комнаты, когда Эльфрида окликнула его: – Милорд, он хочет еще что-то сказать вам. Хофнар вернулся, остановившись у кровати больного. Старик слабо шевелил губами, но Хофнар не услышал ни единого звука. Эльфрида присела на кровать к Селигу, склонившись к его лицу, прислушалась и, выпрямившись, повторила услышанную фразу: – Ее спасет любовь. – Что это значит? – непонимающе уставился на нее Хофнар. Девушка снова склонилась к старику. – Любовь, – повторила за стариком Эльфрида, пожимая плечами. – Больше он ничего не сказал. Вдруг блаженный Селиг приподнял голову и с ужасом уставился куда-то вверх. Король и Эльфрида с недоумением смотрели на потемневшие балки потолка, не понимая, что там могло так испугать несчастного. Но затем ужас в глазах старца сменился восторгом, глаза закатились, голова упала на подушки, губы приоткрылись, испустив последний вздох. – Он умер?! – воскликнула Эльфрида. Хофнар наклонился к старику, приложив ухо к его груди. Сердце блаженного Селига не билось. Король вздохнул и кивнул баронессе. Ее лицо передернулось болью и из глаз градом полились слезы. Хофнар стоял над ней в нерешительности. Не зная как выразить ей свое сочувствие, он положил руку на плечо Эльфриды, а она по-детски уткнулась головой ему в живот и зарыдала. Хофнар гладил ее по волосам, ловя себя на совершенно неуместном чувстве: ему было невыразимо приятна близость этой сильной молодой женщины. Доверчивость, с которой она прильнула к нему, ее тепло, легкое щекотание шелковистых курчавых волос на его ладони рождали в нем давно забытое ощущение собственной силы.
Юлия
Сообщение: 878
Отправлено: 03.08.09 16:58. Заголовок: 38. Возвращаясь от к..
38. Возвращаясь от канцлера, Роспо недовольно бубнил себе под нос: – Более толковых, – передразнил он канцлера. – Пойди сам найди среди них толковых! Кто хоть что-нибудь соображает уже на должностях, и всю свою сообразительность направляют на то, чтобы побольше урвать! Миновав большие ворота, Роспо оказался на широком дворе, где сержант муштровал своих подопечных. Увидев начальника, Кнут рявкнул: – Смирно, – и вытянувшись перед Роспо, отдал честь. Занятый мыслями, Роспо машинально пробежался глазами по выстроившимся перед ним навытяжку новобранцам и снова зацепился за живой смышленый взгляд вчерашнего солдата. «Рядовой Тим Ворт», – вспомнил шеф Красной роты его имя. И не отдавая никакой команды сержанту, прошествовал в задумчивости внутрь здания. У себя в кабинете Роспо, плеснув в изящный стакан серебряный чеканки из большой глиняной бутыли аквавит, уселся в свое кресло, закинув ноги на стол. Он залпом опрокинул в себя содержимое стакана, и она, обжигая пищевод, растеклась по телу приятным теплом. Убить этого старого дурака Кейлера не составляло труда, Роспо мог легко с этим справиться сам без посторонней помощи. Но у него созрел иной план. Он приподнялся, чтобы дернуть шнур колокольчика и тут же в дверях появился его адъютант, под стать начальнику, приземистый и широколицый. – Вызови ко мне солдата Тима Ворта, – приказал ему Роспо и, видя удивленно взлетевшие вверх брови подчиненного, пояснил: – Он там внизу у Кнута среди новобранцев. Через несколько минут адъютант вернулся и доложил о том, что Ворт прибыл. – Давай его сюда, – ответил ему Роспо, скинул ноги со стола и поднялся. В дверь заглянул мальчишка. – Проходи, не бойся, – приободрил он его. Тот шагнул в кабинет и встал по стойке смирно, как учил своих подопечных Кнут, но произнести необходимые слова забыл. «Или не захотел», - подумал шеф, отметив задиристый взгляд новобранца. Роспо подождал минуту и, усмехнувшись, сказал: – Я вижу, ты еще не освоился у нас. Скажи мне, солдат Тим Ворт, откуда ты к нам пожаловал? Тот, пожав плечами, ответил как само собой разумеющееся: – Из города Бонка. – Очень интересно, и чем же мы обязаны твоему появлению у нас? – склонив голову набок, вкрадчиво проговорил Роспо. – Скучно там очень. – Скучно… – повторил Роспо. – А у нас не скучно? – Пока нет. – Ага… И зачем же ты записался в Красную роту? – Я младший сын, наследства мне не светит, а в наемники – пушечным мясом – не хочу. У меня голова есть, могу с ее помощью добиться чего-нибудь, – ответил мальчишка. – Чего именно? – поднял бровь Роспо, внимательно смотря на юношу. «Что-то слишком гладко», – подумал он. – А вы не знаете? – не смущаясь, ответил тот вопросом на вопрос, – Того, же что и все: славы и денег. – Ну слава-то разная бывает, – прищурился Роспо, – тебе, что ж, все равно? – Сильному все равно, а слабым я быть не хочу, – заносчиво ответил мальчишка. – Не хочешь, значит, хорошо… – усмехнувшись, ответил Роспо, затем, подойдя вплотную к сопляку, он впился глазами в его лицо и заорал: – Что тебе здесь надо?! Тот отступил, вытаращив глаза. – Отвечай! – орал Роспо. – Мне просто интересно! – вдруг во все горло заорал Ворт. Такая реакция оказалась неожиданной для шефа. Мальчишка опешил, но не испугался, это было странно. Роспо коротко приказал: – Завтра пойдешь со мной. Тот согласно кивнул, а затем ответил: – Хорошо. – Надо отвечать: слушаюсь, – поправил его Роспо. – Завтра в шесть утра жди меня во дворе. И не одевай этой формы. А теперь свободен, – произнес он и отвернулся к окну. Он слышал, как за мальчишкой закрылась дверь. «Интересно, – повторил он его слова. – Ну завтра мы посмотрим, насколько тебе это интересно».
Юлия
Сообщение: 879
Отправлено: 04.08.09 19:44. Заголовок: 39. Спускаться на за..
39. Спускаться на завтрак в общий зал не было необходимости. Хозяйка гостиницы, с которой Сони легко нашла общий язык, накрыла для них в комнате Элизы. Но Шаул был неголоден. Его угнетало жгучее чувство стыда, накрывающее его с головой всякий раз при воспоминании о его вчерашнем падении. Собственно ни о чем другом он был думать не в состоянии. «И надо же такому приключиться в комнате этого фон Драхе!» – стискивал в бессильной ярости зубы Шаул, заливаясь краской. Каким жалким он теперь выглядел в глазах Элизы! Он видел это в ее глазах, когда вчера ночью она остановила его возле комнаты. Она уже не боялась уронить свое достоинство! Какая женщина будет серьезно воспринимать мужчину, который падает в обморок, словно испуганная девица?! Какой кошмар! И ведь никогда в жизни ничего подобного с ним не случалось! Сначала он хотел было совсем отказаться от завтрака, но когда представил какой переполох устроит Сони из-за его отказа, нехотя поплелся в комнату Элизы. Около двери стоял Марк, поджидая его. Шаул что-то буркнул в знак приветствия и зашел вслед за другом. Элиза, стоя, словно статуя, сдержано поприветствовала их, не сделав даже шага навстречу. Зато Сони чуть не бросилась обниматься и, радостно щебеча, порхала по комнате. За столом он постарался сесть так, чтобы не оказаться напротив Элизы. Жаль, что невозможно было выбрать место так, чтобы совсем не видеть ее. В каждом ее взгляде ему чудилось либо жалось, либо усмешка. И неприступный вид, который она напустила на себя, был очевидным свидетельством ее презрения. Когда они наконец расположились за столом, Марк сообщил им пожелание Хофнара, переданное Мэни. – Мы целый день должны провести в гостинице? – недовольно протянула Сони. – Я не знаю, когда он вернется, но до его прихода просил ничего не предпринимать, – пожав плечами ответил Марк. – Господин фон Драхе… – начала Элиза. – Действительно странно, почему от него так долго не было вестей, – ощетинился Шаул. – Он прислал записку, – сообщила Элиза, не глядя на него, – предлагает совершить совместную поездку к водопаду. – Почему к водопаду? – удивилась Сони. – Пишет, что это потрясающее зрелище, – Элиза вытащила записку и процитировала: – сочетает в себе редкие качества для Норландии: красоту и отсутствие соглядатаев. – Папе он не нравится. Зачем нам с ним встречаться? – спросила ее Сони. – Мне кажется, у нас есть две причины для этого: первая заключается в том, что, мы представились путешественниками. А они, насколько я понимаю, не сидят в гостиницах. А во-вторых, почему бы нам не попросить его о помощи? – Чтобы просить помощь, надо знать с чем мы имеем дело, – возразил ей Марк. – Пока мы ничего не успели обсудить с господином Хофнаром. Да и о фон Драхе мы знаем только то, что он нам сообщил. – Нельзя верить человеку, который впервые увидев женщину, клянется ей в вечной любви! – вспылил Шаул. «Господи! Ну неужели она не понимает, что этому фон Драхе надо просто решить свои проблемы. И ему абсолютно наплевать на нее!» – Ты тоже утверждал, что полюбил меня с первого взгляда, – не глядя на него, ответила Элиза. – Да, – Шаул вскочил из-за стола, – только мне ничего не нужно было от тебя! – Так почему бы не узнать, на что согласен господин фон Драхе, чтобы получить то, что ему от меня нужно? – пожала плечами Элиза. – Что?! – он не верил своим ушам. – Ты что выставляешь себя на торги, кто больше даст? – Помолчи, Шаул, – резко остановила его Сони. – Элиза, – обратилась она к подруге, – чтобы он не предложил тебе, приняв это, ты свяжешь себя обязательствами. – Какие обязательства могут напугать стодевятнадцатилетнюю старуху, Сони?! – холодно усмехнулась та. – Господи, как ты цинична! – воскликнул Шаул. – Ты уже все решила?! Элиза посмотрела на него каким-то пустым взглядом, словно он был мелкой собачонкой перебившей ее своим никчемным лаем. – Я делаю то, что знаю, по твоему же совету, Шаул, – бросила она в его сторону и повернулась к Сони. – Ты прекрасно знаешь, что у твоего отца нет союзников, неужели ты думаешь, что он отказался бы от помощи фон Драхе?! А солдаты Эрдельфа, как мне кажется, будут только рады умереть на поле боя, а не от песни эльфов. – Мы не можем вступать в переговоры с фон Драхе без ведома отца Сони, – возразил ей Марк. – Кроме того, я так же, как и Шаул, не доверяю ему. Все что он говорил, могло быть всего лишь удобной для него выдумкой. У нас нет никаких доказательств правдивости его слов. А что касается его любовных признаний, то прости меня Элиза, ни один порядочный мужчина не станет распространятся о них в первый же день знакомства с дамой. – Да и то, что он не знал о твоей помолвке, – с болью глядя на подругу, добавила Сони, – похоже на ложь. – И такому человеку, ты собираешься открыть тайну Сони и ее отца?! – оперевшись на стол и склонившись к Элизе, Шаул буквально впился в ее лицо взглядом. – Нет, – ничуть не смутившись, спокойно ответила она, – у меня и в мыслях не было раскрывать перед фон Драхе все наши секреты. Но почему бы не узнать на какую помощь он согласен? – подняв бровь спросила Элиза. – Вы как хотите, а я намерена согласиться на поездку к водопаду, – добавила она, поднимаясь из-за стола. – Если мы поедем, то все вместе, – поспешила ответить Сони. – Я думаю вреда от этой поездки не будет, – она извиняющее улыбнулась Шаулу. – Поезжайте, – ответил он. – Но меня увольте. Мне надо искать брата. – Тогда ты не будешь возражать, чтобы Сони воспользовалась твоей лошадью? – обратилась к нему Элиза. Боже, она ни в грош его не ставит! Быстро же они скатились от блаженств любви к упрекам и пренебрежению! Он больше не в силах был находиться рядом с ней. – Пожалуйста, – ответил он, и вышел из комнаты. Оказавшись в своей, он метался из угла в угол, пытаясь совладать с собой. Ему хотелось рыдать или убить кого-нибудь – ни того, ни другого он позволить себе не мог. Он подошел к окну, откуда был хорошо виден двор. Конюх уже вывел лошадей, и Марк подсаживал Сони. Фон Драхе, улыбаясь и что-то оживленно обсуждая с Элизой, легко подхватил ее и, как маленькую девочку, усадил в седло. Словно во сне, Шаул видел медленно разворачивающиеся события одного мгновения: как король решительно взял Элизу за талию, чуть прижав ее к себе, как ее руки легли на его плечи, а висок коснулся его щеки, и как он поднял ее, слегка уткнувшись в ее грудь лицом. Шаул отступил на шаг, чтобы не видеть этого, а когда, не удержавшись взглянул в окно опять, их уже там не было. Он попытался налить себе воды, но руки его ходили ходуном, и он больше расплескал, чем донес до рта. Мысли его путались, в сердце вскипали ненависть и жажда мести. Он ходил по комнате из угла в угол, сжимая от ярости кулаки. – Интересно, как он будет ее обнимать, через несколько дней?! – злорадствовал он. – Когда увидит, что перед ним жалкая старуха, с трясущимися руками и беззубым ртом! Внезапно он почувствовал, что задыхается. Рванув ворот, он открыл настежь окно. Холодный воздух охладил его лицо. Дышать стало легче. – Боже, – прошептал он, очнувшись, – что я несу?! Я же говорю об Элизе! Ему стало стыдно, и холодный пот покатился градом по спине, словно она услышала его слова. Закрыв окно, он опрометью выбежал из комнаты, ставшей немой свидетельницей его падения. Шаул шел по городу, проходил улицу за улицей, оправдывая себя тем, что он ищет брата, но он просто не мог остановиться. После приступов раскаяния, его снова накрывала волна ревности, когда на фоне благородных, полных самоотречения мыслей перед глазами вновь вставала утренняя сцена во дворе гостиницы. – Она не должна была позволять ему, – прошептал он, в изнеможении закрывая глаза. – Сударь, вам плохо? – услышал он голос у себя за спиной. Открыв глаза, он увидел немолодую даму, стоявшую в дверном проеме дома, мимо которого он проходил, ничего не замечая вокруг. Женщина сочувственно смотрела на него, словно на тяжелобольного. – Пойдемте со мной, – взяв за руку, она ввела его внутрь. Шаул послушно последовал за ней. Он наблюдал за всем словно со стороны, не имея сил вмешаться и изменить события. Они оказались внутри уютной таверны. Женщина провела его подальше от входа и любопытных глаз и усадила за стол. – Посидите здесь и придите в себя. Вы очень легко одеты, весна нынче холодная, – проговорила она, покачав головой, и запахнула расстегнутый ворот его куртки. – Сейчас вам принесут что-нибудь, и вы согреетесь. Еще раз с болью взглянув на него, она горестно вздохнула и отошла. Через несколько минут, подошедший к столику слуга действительно принес ему горячий душистый грог. Глотнув обжигающий напиток, Шаул почувствовал, как вместе с ощущением тепла возвращается боль и обида. Резко раскрывая ворот своей куртки, он выронил из петли изящную золотую запонку – подарок Элизы. Слетев вниз, запонка упала рядом с его сапогом. В бессильной ярости он пнул украшение, и оно, проделав небольшую дугу, упало около богатой драпировки, закатившись под нее. Шаул сидел неподвижно, мстительно уставившись на место, где пропала запонка. Но просидев так несколько минут, он поднялся и пошел отыскивать только что отвергнутый в гневе подарок любимой. Приподняв бархатную драпировку, Шаул оказался в небольшом, отгороженном от общего зала помещении, где стояли стол и две массивные скамьи, покрытые ковром, с высокими глухими спинками и широкими подлокотниками. Запонки не было видно, скорее всего, она закатилась за одну из скамей. Чуть сдвинув крайнюю, Шаул протиснулся в пространство между нею и стеной и нагнулся, разыскивая запонку. Она лежала в щели, образовавшейся между двумя половицами и плинтусом. Достать ее было нелегко, и Шаул уже покрылся потом, когда упрямая вещица, наконец, выскочила из паза. Но только он собирался подняться, как почувствовал толчок скамьи, на которую кто-то уселся с размаху. Шаул замер в нерешительности, не зная, как выпутаться из неловкой ситуации. – Возьми себя в руки, Лимас! – услышал он голос одного из вошедших. – Перестань дрожать! – Но ты же сам сказал, что они решили убить Кейлера! – воскликнул этот самый Лимас. – Ну и черт с ним! – Может быть, его надо предупредить? – Ты с ума сошел! – зарычал на него его собеседник. – Зачем им это понадобилось?! – истерично спросил его Лимас. – Великий канцлер не прощает верности капитану Робберу, – услышал Шаул еще один голос. – Но я позвал вас не для обсуждения комплексов канцлера. Последние несколько месяцев добыча молока троллей стремительно падает. Судя по всему через несколько дней оно закончится совсем. А это значит, что здесь делать больше нечего. Надо сматывать удочки. – Но на Малом совете вы, Рэптар, говорили совсем иначе… – начал было Лимас. – Вы болван, Лимас, мне жаль, что Рэт связался с вами,– устало перебил его тот. – Канцлеру с Роспо совсем не нужно знать о настоящем положении дел, если вы, конечно, не хотите, чтобы они позаботились о вас также как о бедняге Кейлере. – О, нет! Но что же делать?! У меня нет денег! – снова со слезами воскликнул Лимас. – Черт, Лимас! – выругался первый, – Куда ты дел деньги от строительства?! – Проиграл, – плаксиво ответил Лимас. – Идиот, – обругал его Рэптар. – Так возьмите деньги из казны! – Там ничего нет! Рэт, ты не можешь оставить меня! Рэптар, вы должны помочь мне! – Заткнись, Лимас! – прошипел Рэт. – Не хватало только, чтобы ищейки Роспо доложили ему о нашем разговоре! Что-нибудь придумаем, держи язык за зубами и не раскисай! У Роспо нюх, как у легавой! – Да, да, да, – дрожащим голосом соглашался с ним Лимас. – Что сказал ваш человек, Рэт, когда они покончат с Кейлером? – Роспо распоряжение получил сегодня рано утром. Я думаю, не позже завтрашнего дня полковник отойдет в мир иной. – Боже мой, они нас всех перебьют! – снова плаксиво воскликнул Лимас. – Не перебьют, если мы будем умнее, – возразил ему Рэптар. – А может, предупредить Кейлера, и воспользоваться его армией? – предложил Рэт. – Ерунда! Кейлер был тупица и трус! – Но он еще жив, – робко заметил Лимас. – Это не существенно, – бросил ему Рэптар и продолжил свою мысль: – Он развалил армию, украл, все что можно было. В армии нет ни одного нормального солдата. Если они не лежат в приступе белой горячки, значит сидят за разбой. Нет, надо смываться, – закончил он. – До встречи на Малом совете, господа, – усмехнулся Рэптар. – Выйдем по одному. Ненужно, чтобы нас видели вместе. Постепенно они все покинули помещение. Последним, тяжело вздыхая, ушел совсем раскисший Лимас. Шаул, предварительно выглянув из-за портьер и убедившись, что никого в этот утренний час в зале нет, осторожно выбрался из своего укрытия и, оставив монету на столе, вышел из зала. Оказавшись на улице, он поднял взгляд, над входом ветер мерно раскачивал вывеску заведения в виде головы кабана.
Юлия
Сообщение: 880
Отправлено: 04.08.09 20:37. Заголовок: 40. Распрощавшись с ..
40. Распрощавшись с Роспо и просидев над бумагами несколько часов подряд, канцлер поднялся, сделав несколько резких движений руками, чтобы размять мышцы, и вышел из кабинета. – Прикажите оседлать моего коня, – бросил он секретарю и прошел в свои покои. Канцлер взял себе за правило ежедневные верховые прогулки. И сейчас ему не сиделось в душном кабинете, его мысли все время возвращались к высокородной белокурой красавице. Быстрая езда, решил канцлер, изгонит из головы ненужные мысли и вернет его в прежнее спокойное расположение духа. Спустившись во двор пружинистой походкой, он легко вскочил на своего скакуна и в сопровождении уже ожидавших его двух телохранителей покинул дворец. Миновав город, канцлер припустил своего коня галопом, его сопровождающие, хорошо зная эту привычку, не отставали от него, соблюдая небольшую дистанцию. Проскакав изрядное расстояние, он перевел коня на спокойный аллюр. Он с удовольствием вдыхал холодный воздух, его голова остыла, а сердце ровно и четко отстукивало положенные ему удары. Канцлер выехал к водопаду. Он, хоть и не был любителем красот природы, но вид величественных скал, с которых, упрямо пробивая лед, обрушивалась сверху мощный поток воды, поднимая внизу клубящийся фонтан брызг, вызывал у него удовольствие. Он чувствовал силу этого места, и оно притягивало его. Придержав коня, канцлер залюбовался величественным видом, как вдруг у самой воды чуть ниже, чем находился сам канцлер, он увидел четырех человек. Двое из них, молодые девушка и юноша, стаяли в почтительном отдалении от высокого господина с длинными седыми волосами и высокой белокурой женщины. Седовласый господин все время вежливо склонялся к ней, чтобы расслышать ее слова в шуме водопада, и улыбался, любуясь своей собеседницей. Женщину канцлер видел со спины, стройная фигура, гордая посадка головы, плавные, исполненные достоинства движения. Но вот она повернулась к своим молодым спутникам, и он увидел ее тонкий, словно вырезанный из мрамора, профиль, изящную длинную шею и высокую грудь. – Красавица, – прошептал пораженный канцлер. Сердце глухо забилось в груди, и что-то странное стало происходить с ним: кровь вспенилась и, заведя бешеный ритм сердца, бросилась в голову. С трудом оторвав глаза от пленительной дамы, канцлер пришпорил коня.
мариета
Сообщение: 906
Отправлено: 04.08.09 20:48. Заголовок: Бедный Шаул! Совсем ..
Бедный Шаул, совсем сойдет с ума! А Елиза опять упрямится - молча страдает, и все таки отталкивает его! Мне что-то в ее характере не нравится - такая скрытая она, может это гордость, но мне не нравится
Проскакав изрядное расстояние, он перевел коня на спокойный аллюр. Он с удовольствием вдыхал холодный воздух, его голова остыла, а сердце ровно и четко отстукивало положенные ему удары. Канцлер выехал к водопаду. Он, хоть и не был любителем красот природы, но вид величественных скал, с которых, упрямо пробивая лед, обрушивалась сверху мощный поток воды, поднимая внизу клубящийся фонтан брызг, вызывал у него удовольствие. Он чувствовал силу этого места, и оно притягивало его
У нас не позволено так часто употреблять одно и то же местоимение. Нельзя ли местами избежать его? Ты извини, я опять... Еще меня смутило слово «таверна» - как-то современно звучит, и для меня оно ассоциируется с югом - Италия, Греция. Мне кажется, что в северных странах используют другие слова, нет? И вообще не подходит ли для сказки что-то более устаревшее, типа трактир?
Елиза опять упрямится - молча страдает, и все таки отталкивает его
Элиза попыталась сделать шаг накануне, но он же сам закрыл у нее перед носом дверь. мариета пишет:
цитата:
не позволено так часто употреблять одно и то же местоимение. Нельзя ли местами избежать его
Ты права, обязательно посмотрю. мариета пишет:
цитата:
меня смутило слово «таверна» - как-то современно звучит, и для меня оно ассоциируется с югом - Италия, Греция. Мне кажется, что в северных странах используют другие слова
Ты права: слово-то итальянское, хотя и "древнеримское". Мне оно показалось более "положительным", чем трактир, а никакого аналога северного я не нашла.
Пожалуйста 41. Путь к водопаду был неблизким, но надо отдать должное фон Драхе, он был интересным спутником, сумевшим сократить дорогу. Развлекая Элизу, он увлекательно рассказывал о том, что успел узнать за время своего пребывания в северном государстве, и сочинял занятные небылицы обо всем, что было ему неизвестно. На своем породистом черном скакуне фон Драхе держался легко, грациозно, и вместе с тем величественно. Глядя на него было понятно, почему многие короли и вельможи стремятся увековечить себя в бронзе или на холсте верхом. Только ни одно из виденных Элизой изображений не могло сравниться с посадкой короля Эрлиха, державшегося в седле так, словно он и конь были единым целым. Тонкий иссиня-черный скакун улавливал любое желание своего хозяина, еще до того, как тот успевал предпринять сколько-нибудь заметное действие – тронуть ногой его бок стременем или притянуть повод. При свете дня близорукая Элиза наконец смогла хорошо рассмотреть короля. Он был красив мужественной немного резковатой красотой. Его отливающий металлом взгляд умел быть и твердым и проникновенным. Слушая его непринужденную остроумную речь, она чувствовала, что попадает под обаяние этого человека, несмотря на предостережения друзей и собственное здравомыслие. Налюбовавшись величественным зрелищем водопада издалека, они спустились ниже, оказавшись почти у самого подножия скалы, с которой срывалась в головокружительном падении сверкающая серебром струя, чтобы разбившись на миллиарды мельчайших капель, клубящихся внизу жемчужным туманом, вновь обрести себя, превратившись в бурлящий поток, неумолимо влекомый вперед уже по новому руслу. – Прекрасное зрелище, – проговорил фон Драхе, наклоняясь к Элизе, чтобы она расслышал его слова. – Удивительное, – согласилась она. – Упорное движение к своей цели вознаграждается многим силами, – произнес король. – А мне он напомнил давно известную истину: побеждает тот, кто не боится гибели. Король внимательно смотрел ей в глаза. Он улыбался, взгляд его был мягким, но проницательным и глубоким. «Слишком проницательным», – Элиза отвернулась, она почувствовала себя неуютно, словно только что открылась королю больше, чем намеревалась. – Скажите, – обратилась она к нему, – вы знакомы с историей Норландии? – В общих чертах, – ответил тот. – И что вы думаете о том, что здесь произошло пятнадцать лет назад? – Это жизнь, – пожав плечами, ответил фон Драхе. – Любой из нас мог бы оказаться на месте короля Эйрика. Люди воюют: кто-то побеждает, кто-то проигрывает! Королю оказывается не сладко, если он не смог стать победителем, но что здесь можно изменить? – Прогнать самозванцев, – решительно ответила ему Элиза, сосредоточенно следя за реакцией своего собеседника. – А кто этим займется?! – удивился тот. – Король пропал, скорее всего, бежал или погиб! А кому еще надо брать на себя эту заботу?! Нет, я не думаю, что бы это было возможно. – А если бы нашелся король? – предложила Элиза. – Король? – удивленно поднял брови фон Драхе. – Вы бы могли оказать ему помощь? Он внимательно смотрел на нее, и она чувствовала себя абсолютно беззащитной под его взглядом. – Вы для этого прибыли сюда? Элиза медлила с ответом, пытаясь, не отводя глаз, совладать с собой: – Да, – наконец, ответила она. – Почему это для вас так важно? – Потому что это важно дорогому для меня человеку, – твердо ответила она, выдерживая проницательный взгляд короля. – Неужели мальчик, разбудивший вас, наследник королей Норландии?! – фон Драхе недоверчиво отстранился. – А если это так, вы не станете помогать? – с вызовом спросила она. У нее не было намерения открывать ему тайну Сони и ее отца. Король кивнул: – Вы в праве упрекнуть меня, – тихо произнес он. – Простите, если мой тон оказался слишком резким. Признаюсь, я выбит из колеи. Ситуация совсем непривычная для меня – обычно я не смешиваю политику с л… личными чувствами, – чуть запнулся он и обезоруживающе улыбнулся: – Я сейчас рискую показаться вам полным болваном. Но заверяю вас, это не совсем так, хотя у вас и есть все основания заподозрить меня в неразумии. Я сделаю все, о чем вы попросите, – глухо произнес он, взяв ее за руку, – но вы должны доверять мне. Я не смогу вам помочь, если не буду знать, что вы хотите. – Вы можете предоставить армию? – спросила она, не отнимая руки. – Я с радостью предоставлю в полное ваше распоряжение самого себя и все мое королевство! Но я несу ответственность за этих людей, и должен точно знать ваши позиции и план действий, – король улыбался, но взгляд его был тверд. – Вы правы, я поговорю со своими друзьями, и уверена, они согласятся посвятить вас в свою тайну, – ответила Элиза и решительно отняла руку. – А теперь пойдемте. Фон Драхе почтительно подставил ей локоть и повел туда, где их ждали Сони и Марк. Элиза испытывала противоречивые чувства. Король увлекал ее. Ей импонировали его ум, обаяние, непринужденная легкость изысканных манер, за которыми чувствовались сила и глубина его натуры. Но что скрывалось в этой глубине она не знала, и это пугало ее.
42. Хофнар спускался по узкой нехоженой тропинке, лавируя между валунами и глыбами, покрывавшими этот крутой каменный склон, на верхушке которого словно птичье гнездо примостился замок Хедевиков, его остроконечные башенки смутно виднелись в седой снежной мороке. «В одной из них, – подумал Хофнар, – только что скончался блаженный Селиг». Чудак-пророк был легендарной фигурой и обрел добрую славу. Люди верили ему, искали его совета и благословения, до сих пор можно было слышать, как кто-нибудь с уважением произносит его имя, как последний аргумент в споре, понятный и значимый для всех. Теперь он мертв, и нет никого, кто мог бы его заменить. Хофнар едва удержался на ногах, когда одна из мелких галек, горной тропы, выскочила из-под его ноги и, покатившись, сорвалась в пропасть, увлекая за собой другие в камнепад, отозвавшийся долгим эхом. «Проклятье», – выругался Хофнар, стараясь двигаться осторожней. Умирая, Селиг сильно озаботил его. Король совершенно не представлял себе, как можно избавить королевство от еще одной напасти. Когда кончится молоко троллей? И есть ли у него еще время, чтобы предотвратить войну с ними? «Селиг – пророк, он пророчествует, у него тысяча дней, как один день…», – раздраженно думал Хофнар, злясь из-за собственного бессилия. Как достать меч?! Да есть ли у него хоть ничтожный шанс сделать это?! Вести своих людей снова против магии эльфийских рун было безумием, печальный результат которого был заранее предрешен. «Бог не в силе, – вспомнил он слова блаженного Селига, – тогда где же Он?..» Хофнар вдруг почувствовал злобу на всех и вся: на предсказания и предсказателей, на магию и магов, на врагов и друзей. Подходя к гостинице, он досадливо плюнул в сторону ожидавшего его там шпиона и нырнул в дверь. Внутри, внимательно оглядев зал, он бегом поднялся по лестнице на антресоль и зашел к себе. Мэни хлопотал по хозяйству. – Ну, что, ваша милость, как сходили? – развернулся он к хозяину, с полотенцем в руках. – Принес послание блаженного Селига, – ответил тот, усаживаясь на кровать. – Как он? – взволновался слуга, не только почитавший дар прозорливца, но и нежно любивший его. – Он умер, – со вздохом проговорил Хофнар, участливо похлопывая по плечу прослезившегося Мэни. – Как же… Как же мы без него?.. – запричитал старик, вытирая полотенцем лицо. – Придется обходиться самим, – ответил Хофнар. – Ну, будет, будет, Мэни, – увещал он слугу, – где бы Селиг сейчас не находился, там ему гораздо лучше, чем здесь… – Так что же сказал блаженный Селиг? – спросил Мэни, внимательно уставившись на хозяина заплаканными покрасневшими глазами. Хофнар рассказал старику о своем визите к баронессе, стараясь припомнить все подробности речи умирающего старца. Надо признаться, что слуга короля, учившийся когда-то в молодости у блаженного Селига, гораздо лучше ориентировался во всех тонкостях магических формул и предсказаний. Хофнар же недолюбливал всю эту премудрость, слишком уж дорого она стоила ему и тем, кого он любил. – Значит, молодая баронесса – ученица Селига? – совершенно невпопад спросил Мэни, когда Хофнар закончил свой рассказ. Король вдруг вспомнил, как по-мужски баронесса пожала ему руку на прощанье. Пожатие ее было довольно сильным, но в то же время мягким и очень доверительным, что бывает только между очень близкими людьми. Король ощутил тепло руки молодой баронессы у себя на ладони, и ему вдруг стало жарко. – Ты что, Мэни?! – взорвался он. – Причем тут, к дьяволу, эта баронесса?! Блаженный Селиг предсказал войну с троллями! Ты понимаешь, что это значит?! Здесь не останется камня на камне, будет уничтожено все, никто не сможет избежать смерти! – бушевал король. – Но есть же волшебный Янус, – назвал по имени магический меч, оторопевший от вспышки хозяина Мэни. – Есть! – взревел Хофнар. – У кого?! Кто может им воспользоваться?! Мэни горестно вздохнул. – Вы, – робко произнес он, видимо, предвидя бурную реакцию хозяина, и добавил чуть более назидательно: – Блаженный Селиг сказал, что вы должны это сделать, значит, это возможно. – Блаженный Селиг, мог просто выжить из ума, и забыть, что я лет этак пятнадцать как не имею возможности войти в тронный зал! – огрызнулся Хофнар. – Как, Мэни?! – воскликнул он, сменив раздражение на отчаяние. – Как мне достать меч, чтобы на нем не было крови?! Хофнара перебил стук в дверь, и Мэни, тяжело вздохнув, пошел открывать. На пороге стоял Шаул. – А где все остальные? – спросил его Хофнар. – Поехали с фон Драхе к водопаду. – Зачем? – изумился Хофнар, экстравагантному поступку молодых людей. – У Элизы появился план вовлечь кроля в нашу кампанию. Хофнар не стал комментировать влюбленному юноше взбалмошный поступок его подруги. – Ну а ты что? – Я не поехал с ними, – смущенно ответил Шаул. – Я был в городе и нечаянно подслушал очень странный разговор неких Лимана, Рэта и Рэптара. Мне кажется это важно, – добавил юноша и передал Хофнару и Мэни содержание беседы. – Идиоты! – зло обругал Хофнар трех членов малого совета и, озабоченно потирая подбородок, проговорил: – Значит, осталось всего несколько дней… – Несколько дней на что? – поинтересовался Шаул. Хофнар открыл было рот, чтобы объяснить ему, но тут в дверь тихо постучали. – Мэни, проверь кто это, и если это дети, посмотри, нет ли кого в коридоре, – дал инструкцию слуге Хофнар, усаживая Шаула, так чтобы его не было видно в проем двери. Дверь приоткрылась, и он услышал голос дочери. – Не беспокойся, Мэни, господин фон Драхе, позаботился о том, чтобы около комнат никого не было. В комнату стремительно вошла Сони, а за ней показались Элиза и Марк. – Шаул, милый, ты здесь! – воскликнула девушка, – Мы так переживали за тебя. Как ты себя чувствуешь? – Спасибо, Сони, – смущенно ответил Шаул. – Все нормально. Он поднялся со своего стула, когда появились девушки, и, уступив его Сони, сам отошел к стене. – Мы разговаривали с Фон Драхе, – с порога сообщила Элиза. – Он готов предоставить военную помощь при условии, чтобы мы посвятили его в наши планы. – Зря старались, – проговорил Хофнар. – Почему?! – воскликнули наперебой молодые люди. – Потому что молоко троллей на исходе. И осталось всего несколько дней до того, как оно закончится и разъяренные тролли набросятся на Норландию, чтобы не оставить тут камня на камни и в живых ни одного человека. – Но неужели нет никакой возможности остановить троллей?! – воскликнул Марк – Есть, – с расстановкой ответил Хофнар, – им надо показать магический меч, и они послушаются хранителя. – Так в чем же дело?! Надо просто достать его из тайника? – развел руками принц. – И совсем это не просто! Тайник находится во дворце! – Я могу взять его оттуда, – сказала Сони. – Ты с ума сошла! – воскликнул Марк. Хофнар горько усмехнулся: он не сомневался в реакции своей дочери. Он смотрел на спорящих молодых людей и проклинал свое призвание. «Наивный Марк думает, что в нашем положении можно избежать опасности», – думал Хофнар пока молодые люди отчаянно спорили. – Разве у нас есть другой выход? – удивленно уставилась на друзей Сони. – Взять меч из тайника может либо отец, либо я. Он появиться в замке не может, его никто туда не пустит, значит, это должна сделать я. – А почему ты считаешь, что они пустят тебя? В качестве кого ты намерена попасть во дворец? – Шаул поднялся и зашагал по комнате. – И потом, если ты, допустим, сможешь добраться незаметно до тайника, как ты вынесешь из дворца, полного стражи, меч? Они же тот час заметят его и отберут! Вот если в нашем распоряжении была бы армия, мы бы могли напасть на дворцовую стражу и ворваться во дворец. – Но, во-первых, у нас нет армии, во-вторых, незаметно провести в город даже небольшой отряд нет никакой возможности, к тому же взять приступом защищенный замок в короткий срок вообще невозможно! – возразил ему Марк. – Я могла бы напроситься во дворец на прием к канцлеру, – предположила Элиза, – а Сони взять в качестве своей фрейлины. – Вы там будете под строжайшим контролем! – раздраженно возразил ей Шаул. – Я уж не говорю о вашей истории! Какую причину вашего визита вы намерены предъявить?! – Можно попытаться списать все на женское любопытство, польстить канцлеру, он же живой человек, – спокойно ответила принцесса. – Да, конечно, пустить в ход женское очарование, – ядовито ответил Шаул, – Мужчины в таких случаях лишаются разума и перестают задавать вопросы. – Ну, что ты горячишься?! – обратилась к нему Сони. – Женское очарование может сослужить нам очень неплохую службу, и это никоем образом не задевает вас с Марком! Воспользоваться слабостью врага – это тактический ход, а не супружеская измена. – Я бы предпочел разбираться с врагом и его слабостями сам! – нахмурился Марк. – Ну и глупо! Если бы ты разбирался с теми двумя солдатами, что встретили нас на постоялом дворе, мы бы вряд ли доехали сюда! – возразила ему Сони. – Глупости! Разобраться с этими недотепами я бы спокойно мог и один, кроме того мне всегда бы помогли Шаул и Тим! – Ты бы устроил там резню, из которой неизвестно как надо было бы нам выбираться! А я с ними разобралась за пять минут! Без каких-либо печальных последствий! Пока Марк, задохнувшись от возмущения, подбирал новый аргумент, Хофнар поспешил вмешаться в спор, грозивший закончиться скандалом. – Помолчи, Сони! – прикрикнул он на дочь, усадив ее подальше от разгоряченного жениха. – Успокойтесь и послушайте меня. Попасть во дворец – задача простая. Почему ты, решила, что меня туда не впустят? – обратился он к Сони. – Мы с канцлером старые знакомые, договоримся как-нибудь. Шаул прав: трудность состоит в том, чтобы меч не достался канцлеру и его людям. – У меня есть гребень, который мне подарили эльфы в день рождения, я могла бы воспользоваться им, для того, чтобы защитить нас. – Но почему ты не воспользовалась им, когда колдунья обманула тебя?! – воскликнула Сони. – Им можно воспользоваться только в минуту смертельной опасности. А смерть никому из нас тогда не грозила, – тихо ответила Элиза. – Гребень эльфов – это хорошо. Но есть две трудности. Во-первых, канцлер хорошо знает магию эльфов и может пользоваться эльфийскими рунами, сильнейшим магическим средством. Есть вероятность того, что он сможет как-то противостоять твоему гребню. А во-вторых, уже очень много лет эльфы и люди договорились не вмешиваться в жизнь друг друга, и эльфы, насколько я знаю, исполняют этот договор безукоснительно. Станут ли они нарушать его, защищая вас от канцлера и его людей неизвестно. – Боже, как все сложно, – сокрушенно покачала головой Сони. – А ты, милая, – обратился он к дочери, – не хранитель. Я даже не знаю, сможешь ли ты достать меч из тайника. Назначение хранителя всегда передавалось по мужской линии. И никогда в истории королей Норландии не было ситуации, сложившейся сейчас: у меня нет ни сына, ни брата, ни племянника – никого, кому бы я мог передать свое предназначение. К тому же ты едва ли сможешь удержать его в руках. Это большой двуручный меч, длина его клинка вместе с рукоятью почти с тебя ростом, дорогая, – он ласково потрепал дочь по щеке, и, вздохнув, добавил: – Нет, милая, ты не пойдешь туда, это исключено. Во дворец пойду я, вот только, как мне вынести оттуда меч?.. – А где именно во дворце находится тайник? – нарушила Элиза затянувшуюся паузу. – В тронном зале, – очнулся от своих мыслей Хофнар. – В тронном зале, на виду у всех? – удивился Марк. – И они за пятнадцать лет не смогли его обнаружить? – Да они его видели сотни раз, просто им не приходило в голову, что это и есть тайник. – Что же он из себя представляет? – Витраж одного из окон в тронном зале изображает рыцаря, склонившегося перед тремя девами – Верой, Надеждой и Любовью, – и посвятившего им свой меч. Этот меч и есть тот самый волшебный меч. Если хранитель дотронется до рукоятки меча, то в его руках окажется вполне осязаемый меч, выкованный сотни лет тому назад. – Витраж и есть тот самый тайник?! – воскликнул Марк, а все остальные не менее пораженные подобным открытием, уставились на Хофнара, раскрывши рот. – Кричать-то зачем? – вздохнул король. – Но если ты воспользуешься мечем, чтобы защитить себя, меч завладеет тобой и начнет убивать всех на право и налево? – нахмурив брови, спросила Сони. – Да. – Но Рэптар, говорил, что армия разложена, быть может, с дворцовой стражей справиться не так трудно? – предположил Шаул. – Дворец охраняют личная гвардия Канцлера, собранная из опытных, хорошо подготовленных наемников, эти ребята лучшие из лучших, что у них есть, – вздохнул Хофнар. – Но неужели нет никакого средства остановить меч? – спросила Элиза. – Есть, – вдруг из угла раздался робкий голос Мэни. Все оглянулись на незаметного прежде слугу. – Нет, Мэни, – тихо, но властно произнес Хофнар. – Мэни, ты должен нам сказать! – воскликнула Сони. – Папа! – обернулась она к отцу. – Ты не можешь скрывать от нас правду! Я твоя дочь! – Именно поэтому, ты и не должна это знать, милая, – уговаривал Хофнар. – Поверь, это не средство, и мы не сможем воспользоваться им, я никогда не сделаю этого. Сони отвернулась от отца и подошла вплотную к Мэни: – Я должна знать, Мэни, – сказала она ему, – ты же сам знаешь это, скажи мне. – Нет! – прогремел Хофнар и ринулся к слуге, но Сони преградила ему дорогу, упершись ему грудь кулачками, она произнесла, глядя ему в глаза: – Ты не должен бояться, ты должен быть сильным, папа! – Чтобы остановить меч, король-хранитель должен принести в жертву свое дитя! – раздался взволнованный срывающийся голос старика. Все замерли в оцепенении. – Так вот почему ты не воспользовался им пятнадцать лет назад! – Сони первая нарушила тяжелую тишину, накрывшую комнату. – Я и сейчас не воспользуюсь им, – тихо ответил Хофнар. Он подошел к окну и, опершись на старую рассохнувшуюся раму, сквозь щели которой жалобно завывая пробирался холод, смотрел на погружающийся в темноту город. В розоватом отсвете пасмурного зимнего неба дома безучастно таращились на него темными глазницами окон. Он почувствовал себя старым, ненужным и одиноким. Снежинки, словно маленькие белые мушки, медленно кружась, покрывали город снежным саваном. Было тихо и пусто. – Значит надо найти другой способ, чтобы вытащить вас из дворца, – громко произнес Марк, раскалывая ледяную корку тишины, сковавшую всех. Хофнар медленно развернулся. Лицо его было серым и постаревшим, суровая складка, разрезавшая высокий лоб, опустившиеся уголки рта, ссутулившиеся спина – весь его облик говорил о невероятной усталости. – Я отправлюсь на рассвете к баронессе Хедевик, – стряхивая с себя задумчивость, произнес Хофнар, – чтобы она помогла мне собрать моих людей. – А люди фон Драхе? – спросила Элиза. – У нас нет в запасе времени, но поговорить с ним, пожалуй, можно, – кивнул он принцессе. – Не предпринимайте завтра ничего до моего возвращения, поберегите себя. А теперь идите ужинать, кажется, у вас было приглашение фон Драхе, – добавил он, выпроваживая своих гостей. Друзья многозначительно переглянулись, и Хофнар понял, что любовные перипетии набирают силу. «Ну в этом пусть уж они разбираются сами», – усмехнулся он про себя. Элиза первой гордо выплыла из его коморки, за ней Марк, не отпуская руку Сони, вел ее словно маленькую девочку. Завершал шествие бледный осунувшийся Шаул. Но Хофнар, положив руку на плечо принца, забрал свою дочь из-под его опеки. Когда все вышли, он, усадив ее на стул, сам устроился на низенькой молитвенной скамеечке Мэни и, взяв ее руки в свои, тихо сказал: – Девочка моя, я не могу тебе давать советы, всю жизнь я находился вдали от тебя. – Ты не должен мне ничего объяснять, папа. Я все понимаю… – перебила отца Сони. – Я не об этом, милая. Я знаю: где-где, а здесь ты все схватываешь на лету… – он улыбался, глядя на свою удивительную дочь, – Я хотел предупредить тебя. Ты умная и добрая девочка, Сони, но поверь, сегодня ты была неправа. Ненужно было так разговаривать с Марком. Нельзя указывать мужчине на его слабость, нельзя оставлять его в дураках при всем честном народе. Я не спорю, что женская хитрость порой весьма удобная вещь, но она и опасна. Ты еще слишком молода, чтобы знать об этом. Потому послушай отца, жалей своего Марка, дай ему быть сильным, твоим защитником. От этого выиграете вы оба. – Спасибо тебе, папочка, – его ласковая дочь, нежно прильнула к его щетинистой щеке. – Ты, конечно, прав, я зря так накинулась на Марка, просто мне показались такими несправедливыми их с Шаулом упреки! – Девочка моя, справедливость – совсем не всегда лучший советник. Не спорю, достоинство нужно отстаивать, но делать это можно по-разному. А с Марком все-таки руководствуйся не справедливостью, а любовью. – Папка, – Сони обняла отца за шею, – как мне всегда не хватало тебя, – прошептала она ему на ухо.
Дорогая Юлия, спасибо за неизменное удовольствие от чтения Ваших книг! Какие у Вас замечательные сюжеты и разнообразные герои! И как хочется скорее узнать, что будет дальше. Крошечное предложение: в начале главы 41 дважды говорится о "черном скакуне"; может быть, один раз для разнообразия назвать его "вороным"?
Немо Спасибо Вам большое за такие теплые слова! А так же за скакуна: надо его обуздать Глядишь, с такими замечательными внимательными читателями, будут изловлены и все мои ляпы! Спасибо!
Очень меня интригует молодая баронесса и ее роль в предстоящих событиях
Автор только заикнулся, а Marusia уже узрела всю интригу! Marusia, ты не перестаешь меня восхищать!
Юлия
Сообщение: 886
Отправлено: 07.08.09 21:26. Заголовок: 43. Шаул и Марк сиде..
43. Шаул и Марк сидели в обеденном зале, они ужинали одни. Элиза приняла, несмотря на все возражения друзей, предложение фон Драхе и ужинала с ним, а Сони осталась с отцом, предпочтя стряпню Мэни. Они оба с Марком нервничали, стараясь скрыть друг от друга свою обиду и недовольство. Марк не получив возможность объясниться с Сони после их недавнего спора, а Шаул… У него вообще все складывалось самым отвратительным образом. После утреннего приступа ревности теперь он был готов все забыть и простить Элизе, только бы растопить лед ее холодного отчуждения. «Ей нужно время, – твердил он себе. – Пусть не невеста, не жена, но ведь она сама сказала – друг. Друзья так не изводят друг друга, они могут поговорить по душам, побыть вместе…». – Ты не должен оставлять все это без ответа, – продолжал втолковывать ему Марк, настаивая на необходимости серьезного объяснения с фон Драхе. Шаул в пол-уха слушал доводы принца, не в силах проникнуть во всю их премудрость. По словам Марка выходило, что главная проблема в бесцеремонном напоре фон Драхе, но Шаул-то знал, что дело в Элизе. Она не хотела быть с ним. И именно это необходимо было изменить. Он объяснит ей, попросит прощения, пообещает быть только другом. Они давно закончили ужинать, но еще долго сидели за столом, выжидая. – Я думаю, что даже с учетом всех возможных этикетов они уже должны были завершить, – поднимаясь заключил Марк. – Я бы на твоем месте не откладывал разговор. Шаул кивнул. Ему не терпелось поговорить с Элизой, а не с фон Драхе. Но спорить он сейчас не хотел, и поспешил наверх, опережая Марка. Он стоял перед комнатой принцессы, его лихорадило, сердце выделывало такие кульбиты, что казалось, еще секунда и удержать его в груди будет невозможно. Он постучал и приоткрыл дверь. Элиза и фон Драхе стояли лицом к лицу, почти касаясь друг друга, и одновременно повернули головы, когда он вошел. Шаул застыл на пороге. – А вот и ваш друг, миледи, – проговорил король с легкой улыбкой. – А мы как раз собирались обсудить детали, непосредственно относящиеся к вашим интересам. Проходите, – широким жестом он пригласил его в комнату Элизы. Шаул почувствовал себя так, словно фон Драхе отвесил ему пощечину. Он не отрываясь смотрел на Элизу, которая, не шелохнувшись, продолжала все также стоять, молча взирая на него. Это было более чем унизительно. Он смотрел в ее спокойное, чуть удивленное лицо, понимая, каким жалким он должно быть выглядел, ворвавшись в ее комнату, когда она менее всего ожидала и хотела его видеть. Видимо, принцесса уже вполне определилась со своим выбором. Шаул не мог больше внести ее бесстрастного вида. «Ну хоть какие-то чувства у тебя должны быть! – он почувствовал как злость закипает в нем. – Черт тебя дери, Элиза! Ты хочешь, чтобы я исчез?! Прости, ничего не выйдет! Я не оставлю тебя с ним!» – И какие же именно из моих интересов потребовали вашего присутствия в комнате принцессы в такой час?! – переводя взгляд с бесстрастного лица Элизы на короля, спросил Шаул, захлопнув за собой дверь. – Политические, друг мой, пока политические, – ответил тот с едва уловимой усмешкой. Они смеются над ним?! Шаул снова перевел взгляд на Элизу, но та продолжала стоять ничуть не изменив ни выражения лица, ни позы. – Принцесса дала мне понять, что вам нужна моя помощь, и я хотел бы оговорить условия, – пояснил король, вальяжно облокотясь о каминную полку. Он явно чувствовал себя хозяином положения. «Провались ты пропадом со своей помощью!» Шаул хотел послать короля как можно дальше, но как укор ему представились отчаянные лица Хофнара и Сони, которой грозила смерть. И он сдался. – Если вы думаете, что, помогая, вы получаете какие-то особые права на руку принцессы, то знайте, что об этом не идет речь! – с трудом сдерживая себя, чтобы не заорать, произнес Шаул. – Какую бы помощь вы не пообещаете и не предоставите это не может быть условием вашего предложения! – А вам не кажется, милейший, что не плохо было бы дать даме возможность самой отвечать на любые предложения, включая мое?! – холодно поинтересовался король. – Принцесса вольна поступать так, как она считает нужным, но это никоим образом не должно быть связано с вашим решением помочь ее друзьям, – сделав шаг ему навстречу ответил Шаул. И вдруг он почувствовал, как нелепы его попытки защитить Элизу. От чего собственно он ее защищал? От короля, с которым Элиза чувствовала себя намного непринужденней, чем с ним?! От равного брака?! Он жалок! – На том и оставим этот вопрос, – властно проговорил фон Драхе. – А теперь будь те добры обрисовать ваше положение и основания вашего притязания на трон Норландии. «Вот это да?!» – Шаул опешил, услышав слова короля. Элиза представила его наследником норландского престола?! Действительно, это звучит гораздо более благородно, чем сын городского библиотекаря. Он был унижен, раздавлен и выставлен на всеобщее осмеяние. Он никогда не стыдился собственного происхождения, которое она сейчас бросила ему его в лицо, как нечто постыдное. Эх, Элиза, Элиза! – он горько усмехнулся, глядя на смущение промелькнувшее на ее лице. – Боюсь, что это моя вина, – развела она руками. – Я ненамеренно ввела вас в заблуждение, господин фон Драхе, и должна извиниться за это. Король удивленно оглянулся на нее. И злость Шаула, обида и негодование обернулись против его успешного соперника. Он вплотную подошел к фон Драхе, внутри него все клокотало от ярости к этому напыщенному высокородному хлыщу. – Если у вас действительно есть желание помочь, я провожу вас к тому, кто действительно имеет право на трон, – проговорил он и, схватив короля за рукав, поволок его к выходу. – Благодарю вас, любезный, я вполне способен передвигаться без посторонней помощи, – с нескрываемым раздражением тот отдернул локоть. – Доброй ночи, ваше высочество, – попытался он галантно поклониться Элизе, но Шалу буквально выставил его в коридор и потащил наверх к мансарде Хофнара. – В чем дело?! – пытался вырваться от него фон Драхе. – Куда вы ведете меня?! Король был гораздо выше и сильнее Шаула, и ему бы не составило труда справиться с ним. Но почему-то тот не воспользовался своим преимуществом. Возможно, любопытство оказалось сильнее. Но сам Шаул знал, что доставит его туда, чего бы ему это не стоило. Он наконец впихнул фон Драхе в комнату. – Хофнар? – удивленно воскликнул тот, увидев хозяина. – Король Эйрик благородный, – сквозь зубы представил Шаул растерявшемуся фон Драхе короля.
Юлия
Сообщение: 887
Отправлено: 07.08.09 21:27. Заголовок: 44. Канцлер стоял у ..
44. Канцлер стоял у окна своего кабинета и смотрел, как сгущаются по-зимнему синие сумерки. В свете окна были видны пляшущие снежинки. Ни дать не взять – зима! Он вернулся к столу, и рассеяно перебирал бумаги, не имея сил сосредоточить внимание на документах. Работалось канцлеру сегодня плохо. То и дело перед глазами возникала картина у водопада и красивая женская фигура на фоне бушующей воды. Женщина поворачивала голову, и сердце канцлера предательски падало, обдавая все тело жаркой волной незнакомых до селе чувств. Поначалу он гнал от себя эти воспоминания, но постепенно желание еще раз почувствовать волнующее переживание победило доводы разума, и он то и дело вызывал в памяти красивый женский образ. Что-то странное творилось с ним, он погружался в какое-то необычное марево, явственно ощущая у себя на губах нежную кожу своей избранницы. – Она нужна мне, – прошептал он и вышел из кабинета. Всю ночь канцлер метался в постели. Ему снились сладостные объятия красавицы, которые все время внезапно оборачивались обманом. То женщина вдруг расплывалась в отвратительной ухмылке, оказываясь жабой Роспо, то повисала у него на руках грузной фигурой Кейлера. С красным лицом и открытым ртом, он удивленно смотрел на канцлера остекленевшими глазами, а из груди у него торчал кинжал. То бесследно исчезала из его объятий, а он ловил руками лишь воздух. И он снова и снова бросался на ее поиски, как безумный бежал за ней, путаясь в узких кривых переулках города, теряясь во мраке подземелья и в лабиринте дворцовых залов, а она то появлялась, маня его, то вновь исчезала. Он проснулся на рассвете измученный от неутоленной страсти, которая снедала его. Когда, сев на кровати, он пришел в себя, стряхнув последние остатки сна, он уже знал, что он сделает сегодня.
45. Как и велел ему Роспо, Тим появился во дворе Красной роты, когда бой курантов на городской ратуше начал отбивать шесть часов утра. Вокруг было тихо. Сержант Кнут закончил ночные мучения новобранцев два часа назад, и теперь огромный вымощенный двор, со всех сторон закрытый зданиями с узкими темными щелями окон, казался вымершим. Тонкий снежный покров заглушал шаги, и они не отдавались, как обычно, гулким эхом. Роспо еще не показался, и Тим в который раз безуспешно пытался угадать, зачем он вызвал его сегодня. То, что это был не ординарный случай, он понял, когда услышал недоуменный возглас сержанта на слова секретаря, передавшему ему приказ начальника о том, что рядовой Тим Ворт освобождается от своих обязанностей и переходит в личное распоряжение шефа. Но зачем он понадобился этой старой лисе, Тим не знал. Роспо имел отталкивающую внешность, но, несомненно, обладал изворотливым и хитрым умом, это читалось в неприятном прищуре его обычно выпученных глаз, который появлялся у него всякий раз, когда он задумывался. Тим не сомневался, что ничего хорошего шеф ему не предложит.
Прежде чем спуститься во двор Роспо задержался у окна, чтобы понаблюдать за мальчишкой. Тот стоял зябко поеживаясь, одет был не в мешковатую униформу, а в свое платье, основательно изменившее его внешность в лучшую строну. Одежда юноши подтвердила догадки Роспо о его происхождении, да и кинжал в недорогих, но изящных ножнах на поясе выдавал претензии на благородное звание. «Замашки у этого рядового явно не крестьянские», – подумал Роспо. На широком лице шефа промелькнуло самодовольная улыбка, которая сменилась холодным неприветливым выражением лица, когда, спустившись бегом по лестнице, он оказался внизу рядом с подчиненным. – Пойдем, – не поздоровавшись, скомандовал Роспо. Они прошли в конюшню. – Возьми того каурого, – указал он мальчишке на стоявшего в последнем ряду молодого жеребца, а сам уселся на красивую серую коблу. Они молча выехали со двора и в седой полутьме утренних сумерек покинули город. Роспо краем глаза следивший за Вортом заметил, как мальчишка уверенно держится в седле. Такой грациозной посадки сам он так и не смог добиться, хотя верхом провел совсем немало времени. Зависть уколола сердце Роспо, но удовольствие распоряжаться жизнью этого стройного красавчика смягчила укол. Мальчишка был хорош, а в них он знал толк. Ему очень хотелось приблизить Ворта к себе. Роспо сально ухмыльнулся. К тому же мальчишка явно получил образование, что не так-то часто встречалось в среде его подчиненных, был не глуп и сделан из другого теста, чем все они, включая самого шефа. Аристократическая посадка в седле, как раньше красота Тима, подкупила Роспо. Но он так до конца еще не решил, как ему следует распорядиться этой неожиданной жемчужиной в обычном навозе команды сержанта Кнута. Его смущала открытость Ворта, он не знал, что под ней скрывается, но нутром чувствовал, что мальчишка непрост. В конце концов, он решил посмотреть, как этот новобранец поведет себя в случае с Кейлером, и, исходя из этого, решить его судьбу. «Либо в расход, либо оставить при себе», – рассуждал Роспо, когда они, углубившись в лес, подъехали к условному месту. Здесь у ручья, протекающего между серыми скалами и огромными черными валунами, покрытыми белыми шапками заледеневшего снега, обычно появлялся в предрассветные часы Кейлер. Ходил анекдот, что старика приворожила русалка. Но кому как не Роспо было известно, откуда и куда направляется верхом полковник, покидая свою постель задолго до рассвета. Снизив скорость, Роспо подъехал к обрыву, внизу протекал бурный ручей. Подозвав жестом Тима, он указал на фигуру всадника внизу у воды. – Узнаешь, кто это? – тихо спросил он его. Тот пригляделся, рассматривая грузную фигуру. – Полковник?! – брови мальчишки удивленно взлетели вверх. Роспо усмехнулся. – Молодец, – похвалил он его. И резко изменив тон, приказал: – А теперь убей его! – прищурив глаза, Роспо внимательно следил за реакцией Ворта. – Да с какой стати?! – ошеломленно тот уставился на него. – Потому что я тебе приказываю, – холодно ответил он, буравя мальчишку взглядом. – Вы испытываете меня или, действительно, хотите разделаться с ним?! – не отводя глаз, спросил тот. Роспо усмехнулся. – Его надо убрать, и сделать это должен ты. – А потом вы убьете меня, свалив на чужестранца убийство героя?! – криво усмехнувшись, процедил сквозь зубы мальчишка. – Недурная мысль, – усмехнулся Роспо и, не говоря больше слова, спустился к ручью. Ворт последовал за ним. – Доброе утро, господин полковник! – крикнул Роспо, заглушая шум воды. Кейлер растерянно обернувшись, развернул коня навстречу шефу. – Что случилось? – крикнул он в ответ. – Да ничего, – смеясь, ответил Роспо, – просто прогуливались рядом. И с этими словами он вырвал кинжал из ножен Ворта и метнул в Кейлера. Получив удар в шею, полковник открыл рот, растерянно глядя на него, и завалился назад. Старик удержался в седле, застряв сапогами в стременах. Он продолжал биться в агонии, испуская изо рта кровавую пену, когда пришпоренная лошадь перешла на галоп и быстро скрылась вместе со своим всадником из виду. – Ну вот, теперь твой кинжал найдут в горле бедняги полковника, – сказал Роспо побледневшему, как полотно, мальчишке. – Вы просто дьявол! – прохрипел пораженный Ворт, уставившись на него потемневшими глазами. – И что вы теперь намерены делать?! – Я пока не решил, – довольный произведенным эффектом ответил Роспо, – но думаю, взамен кинжала я что-нибудь подберу тебе.
46. Канцлер, закончив завтрак, вызвал к себе секретаря. – Будьте любезны организовать доставку во дворец недавно прибывшей в Стейнгард дамы. – Когда изволите доставить вам посетительницу? – бесстрастно спросил секретарь, уставившись на него своим белесыми рыбьим взглядом. – Немедленно! – рявкнул на него канцлер. Секретарь быстро удалился. Канцлер отошел к окну и уставился на серый пейзаж за окном. Его самого насторожила эта внезапная вспышка гнева. Он не узнавал себя со вчерашнего дня. Он начал терять контроль над собой. «Она должна принадлежать мне на любых условиях», – тихо произнес он.
47. Элиза поднялась с кровати, было еще очень рано, и за окном серели холодные утренние сумерки. Вчера она заснула на неразобранной кровати прямо в платье. Элиза стала медленно раздеваться, путаясь в складках и шнуровках. Обычно Сони помогала ей, но сейчас будить подругу было неудобно. Элиза со вздохом вспомнила скандал, который устроила ее мать, узнав, что дочь собирается путешествовать без прислуги. До этого Элиза и сама сомневалась в том, что это возможно, но после разговора с матерью настояла на этом решении. За время их путешествия ей не раз пришлось пожалеть об отсутствии горничной, но верная себе, она готова была терпеть любые неудобства, чтобы доказать, что способна сам позаботиться о себе. Элиза приободрилась и довольно ловко разобралась с утренним туалетом. Огонь в камине едва теплился, в комнате было прохладно, и, подумав, Элиза достала из сундука теплое сюрко, отделанное по вороту, проймам рукавов и подолу мехом. «Ну что ж, – повертелась она перед зеркалом, поглаживая мягкий шелковистый мех, – вот я и одета». Она подошла ближе к зеркалу и принялась внимательно изучать свое лицо. Уже несколько дней подряд она не находила на нем новых признаков подступающей старости. С той самой памятной ночи. Как это было ни странно, воспоминание о ней не вызывали у Элизы стыда, как это, видимо, должно было происходить с благородной благовоспитанной девой. Скорее наоборот, перебирая в памяти подробности той ночи, она испытывает волнующее удовольствие. Элиза представила реакцию своей матери, если бы та узнала о ее поступке, и невольно улыбнулось. Пожалуй, их ночь с Шаулом странным образом вызывала у нее даже некоторое чувство гордости. Элиза посмотрелась в зеркало. Румянец от фривольных непозволительных воспоминаний, блестящий взгляд, улыбка, не желающая исчезать с лица, как ни старалась она придать ему серьезность, – она определенно выглядела сейчас лучше, чем до того, как нарушила правила приличия. Она вспомнила смущенного Марка, заставшего Шаула утром в ее кровати, и снова не смогла сдержать усмешки. Свернув волосы в узел, Элиза надела на него сетку и протянула руку к красивому костяному гребню, чтобы закрепить прическу. Этот гребень – подарок эльфов – был причудливо украшен резьбой с загадочными знаками эльфийских рун. Впервые она надела его на следующее утро. Может быть, этот гребень обладал такой удивительной силой? Ведь эльфы никогда не стареют. А, может быть, близость с Шаулом, оказала на не такое действие. Ведь она определенно чувствовала себя изменившейся, не такой как прежде. И это чувство не притуплялось с течением времени. И именно оно стало причиной ее увлечения фон Драхе. Элиза нахмурилась, это уже не вызывало у нее былого азарта. Новая, изменившаяся Элиза познала неизъяснимое наслаждение властью над мужчинами, о которой раньше и не догадывалась. Она вдруг поняла насколько захватывающе переживать, как любое твое движение, взгляд, мысль заставляет тех послушно поддаться, словно повинуясь натянутому поводку. Это было очень странно, но чрезвычайно увлекательно. Друзья зря ее предостерегали против коварства короля Эрлиха. Элиза должна была себе признаться, что ей нравилась игра, в которую тот вовлек ее. Она не сразу осознала это, но отбивая очередную подачу, почувствовала, как интрига пьянит и будоражит кровь. Но с каждым новым витком игры король становился все более опасным соперником. Его мягкость и податливость были не более чем умелым трюком, а забавная игра ни что иное как охота, в которой ей отводилась роль дичи. Элиза поняла это вчера. Она ужинала с фон Драхе одна без своих друзей, оставшихся солидарными с Шаулом, отклонившим приглашение короля. По началу она тоже отказалась, но рассердившись на обидные слова Шаула, вдруг почувствовала азарт: ей захотелось продолжить игру короля, повысив ставки и ужесточив правила. Она осталась с фон Драхе наедине. Ей казалось, что она выиграла этот тур, когда под конец отправив королю сложный пас, оставила его за собственной дверью, словно потеряла всякий интерес к занимавшей их обоих игре. Но он шагнул внутрь, и она поняла, что зашла слишком далеко. Она не могла соперничать с опытным, мастерски просчитывающим все ходы игроком. – Ты удивительная, – щекотнув губами ее ухо, прошептал он и, едва касаясь, провел пальцами по спине. Внутри у нее все перевернулось, упав куда-то вниз, затем бросилось к лицу, обдав его жаром. Растекшись по всему телу, жар свернулся пульсирующим сгустком внизу живота. Она оказалась так близко от него, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы увидеть его лицо. Но то, что она увидела в его глазах смутило ее. Это был взгляд победителя, хищника вкусившего крови. Нет, она не жертва! Она не хотела подчиняться ему! – Вы забываетесь, господин фон Драхе, – медленно отчеканила Элиза, отступив на шаг. Возбуждение схлынуло и вместо него осталась пустота. Тут раздался стук в дверь и на пороге появился Шаул. Ей стало гадко и горько. Хотелось броситься к нему, чтобы избавиться от тошнотворного вкуса предательства, растекающегося по ее нёбу, но она натолкнулась на его разочарованный брезгливый вид. Он даже отшатнулся от отвращения. Элиза не могла сойти с места, не могла шевельнуться, она словно окаменела под его презрительным взглядом. До нее откуда-то издалека доносились слова мужчин, и она с трудом понимала их смысл. – А теперь будьте добры обрисовать ваше положение и основания вашего притязания на трон Норландии, – услышала она надменный голос короля, и Шаул снова обжег ее взглядом, едким, желчным. Он усмехнулся и отвел глаза. Он презирал ее! За что?! Да, вышло глупо, но в этом не было ее вины, она не хотела его унизить! Она что-то пролепетала в свое оправдания, но он уже не обращал на нее никакого внимания, он подскочил к королю с перекошенным лицом и, прохрипев ему что-то в лицо, поволок из комнаты. Он был на полголовы ниже фон Драхе и уже в плечах. Но король, казалось, оторопел от его напора и подчинился. Дверь за ними захлопнулась, и Элиза осталась одна. В тишине было слышно, как за окном тихо завывал ветер, убаюкивая ночной город. – Как смел он так поступить со мной! – волна горячей обиды на Шаула захлестнула ее, и она разрыдалась. Она бросилась на кровать, в исступлении выплакивая отчаяние и горечь. Слезы принесли ей некоторое облегчение и она заснула…
– Шаул, Шаул, – произнесла Элиза со вздохом, проводя гребнем по волосам. Все было так сложно. Он порой безумно раздражал ее, а иногда она до слез тосковала о нем. Она сама гнала его, но сердилась на то, что он подчиняется ей. Ее обижала его глупая ревность, и бесило то, что он не предъявляет своих прав на нее. Элиза злилась на себя и совершенно не могла понять, что же она сама хочет. Она запуталась, свернув с прямого пути, и теперь плутает по неверным и смутным тропам, окончательно теряя правильное направление. Но где она свернула, в чем просчиталась, Элиза понять не могла. Ей нужен был совет, но Марк и Сони не подходили на роль советчиков: уж слишком они любили Шаула, чтобы быть объективными. Как-то у нее появился порыв спросить совета у Хофнара, но она так и не решилась подойти к нему. Да и как можно рассказать все человеку, которого знаешь-то всего несколько дней?! Ей вдруг захотелось выбраться из гостиницы на воздух, подальше от всех этих размышлений и чувств. Соорудив на голове нечто вроде тюрбана из красивой шелковой шали, она упрятала в него на всякий случай от любопытных глаз эльфийский гребень. Надела плащ и, не говоря никому не слова, покинула гостиницу.
Каждую главу читаешь с замиранием сердца. Пожалей страждущих, не тяни с продолжением
Всегда - пожалуйста 48. Кольфинна задумчиво поглаживала хрустальный шар, а тот словно урчащий котенок, довольный лаской, переливался голубыми и сиреневатыми бликами, подставляя под сухую руку хозяйки свои отполированные бока. – Она перестала стареть, – пробормотала колдунья себе под нос и снова заглянула в мерцающую синевой глубину шара. Принцесса должна была состариться мгновенно. По расчетам Кольфинны, уже через пару, от силы, три месяца, исчерпав весь свой срок, она отойдет в мир иной. Появление крестницы очень сильно встревожило колдунью. Она не знала, каковы цели Элизы в Норландии, но почувствовала угрозу своему и так довольно шаткому положению. Потому она, не задумываясь, и разрушила заклинание фей, сохраняющее молодость Элизы. К тому же Кольфинну сильно задело, что какой-то мальчишка без роду и племени с легкостью разрушил чары, которые она с таким искусством наложила на негодницу двенадцать десятков лет назад. Она тога была в силе. И не каким-то проходимцам сомнительного происхождения осквернять ее прошлое! Теперь уже она была не сильна в подобных заклятиях. Но и того, что она сделала, будет вполне достаточно, чтобы справиться с гордячкой-принцессой. Нет женщины, что не боится состариться, потеряв красоту и привлекательность. Теперь Элизе будет не до ее целей. Гордость принцессы – вот на что поставила Кольфинна – не подведет, она лишит ее единственного способа остановить старение. Как бы Элиза не была уверенна в своей любви к жениху – ах какая драматическая сцена прощания с бездыханным возлюбленным была разыграна! – она не потерпит его жалости и откажется от него. Конечно, была опасность, что мальчишка воспротивится, проявит мужество и одержит вверх над ее гордыней. Но Кольфинна отмела такую мысль, лишь взглянув на него. – И что только она в нем нашла?! Слишком нежный и хрупкий для мужчины, да и роста в нем чуть больше полруты. Этакий красавчик паж! И наверняка романтичный до идиотизма. Такой будет вздыхать и плакать, сочиняя день и ночь сентиментальные баллады. Кольфинна задумалась, припомнив лицо Шаула, походившее на один старинный портрет, который она видела когда-то, и как будто жалость вдруг шевельнулось в ее пустом сердце. – Ну и пусть его! – сердито одернула сама себя колдунья. – Таким только того и надо, чтобы пострадать вдосталь! И почему он только смог разбудить ее?! Ведь он не принц! Нет, определенно все шло наперекосяк! Все одно к одному! И надо же этой спящей кукле, напичканной дарами, как праздничная утка – яблоками, появиться здесь именно в тот момент, когда паршивец Гойо вздумал переиграть ее! Уже несколько месяцев она не получает обещанного молока троллей. И все это время Гойо скрывается от нее с помощью ворованной эльфийской магии! Чтобы быть в курсе дел, которые творит в столице этот самозванец, ей пришлось приворожить старого обрюзгшего вояку Кейлера, которого того и гляди схватит апоплексический удар! Она с отвращением представила грузную фигуру полковника, его отекшее раскрасневшееся лицо с ноздреватой кожей и блеклыми маленькими глазками, поседевшие волосы, уныло спускающиеся на засаленный бархатный воротник тонкими жирными прядями. Он пробирается к ней ночами, хвалясь своим умением обводить вокруг пальца шпионов. Она вынуждена выслушивать пьяные заверения Кейлера в вечной преданности и страсти, терпеть прикосновение его потных от волнения рук и скверный кисловатый запах его дыхания. – Брр! – передернулась от отвращения Кольфинна. – И все из-за этого негодяя Гойо! Великий канцлер! – передразнила она подобострастный тон его подпевал. – Тьфу! Жалкий сморчок, обыкновенный убийца и вор! Кольфина поднялась из-за стола и беспокойно прошлась по комнате. – Что он задумал?! Почему так дерзко нарушает их договор? Неужели он нашел тайник с магическим мечем?! Но он все равно не сможет достать его оттуда без хранителя! Может быть, нашлась пропавшая дочь Эйрика? Уж не потому ли здесь появилась Элиза? Сама спящая красавица не может иметь отношение к хранителям, они никогда не были в родстве, да и все последние сто лет она благополучно проспала в своем замке. А та девчонка, что путешествует с Элизой? Как ее звали? Такое нелепое имя… Что-то на «с»… – С-с-с-о-со, – пробовала расшевелить память Кольфинна, – Со-со… Сони! Что за имя?! Уж не пропавшая ли Инесса объявилась в наших краях? Колдунья обратилась к шару в поисках спутницы Элизы. Но он не смог найти девушку, что-то скрывало ее от Всевидящего ока. Кольфинна улыбнулась. – Добро пожаловать, принцесса! Вот бы нам еще найти твоего отца! И дело было бы в шляпе. Произнося последнюю фразу, Кольфина прекрасно понимала, что сильно преувеличила значение своей догадки. Хранители были защищены могущественной магией меча. И расправиться с ними было совсем не так просто. Именно поэтому пятнадцать лет назад для своей мести Кольфинна выбрала столь изощренный способ, связавшись с двумя проходимцами Роббером и Гойо. Нервным движением кисти колдунья откинула со лба темную густую прядь и, вздохнув, закрыла глаза. Жгущие обидой и унижением воспоминания не давали ей покоя уже многие годы. Только страшная месть могла утолить снедающий ее огонь. Удивительно, как легкое увлечение даже симпатия может перерасти в такую ненависть! Подумать только, ведь она действительно тогда чуть не влюбилась в короля-хранителя! Эйрик Благородный… Звучит величественно и красиво! Впервые она увидела его, отправившись на большой многодневный праздник, который король устроил в честь своей дочери. Что за причина была тому, она уже и не помнит: что-то вроде первого шага или отнятия от груди. Ей всегда раздражала людская сентиментальность… Она отправилась на этот бал, конечно, не для того чтобы поприветствовать какую-то сопливую двухлетнюю девчонку. Ей нужно было молоко троллей. Уже много лет, с тех пор как добычей молока стал заниматься блаженный Селиг, она не могла получить ценнейшего сырья. Проклятый пророк все опутал своими защитными рунами, так что ей и подступиться к источнику было невозможно. И тогда она решила действовать через короля. Молодой и, как она слышала, беспечный, он был легкой добычей для ее чар. Отправившись во дворец она надела лучшую свою личину. Высокая стройная красавица с сияющей белизной кожей, тонким и правильными, словно ледяные грани, чертами лица и горящими обещанием страсти черными глазами. Во дворце собралась все знать королевства. Там было немало юных красавиц и блистающих зрелой красой дам. Но никто из них не мог соперничать с Кольфинной. А блеклая миловидность молодой королевы вообще не шла ни в какое сравнение с чарующей прелестью колдуньи. Молодые красавцы, мужественные войны и убеленные сединой старцы – все были у ее ног. Но Кольфинна отвечала на их влюбленные взоры и пламенные речи лишь загадочной улыбкой, ее целью был Эйрик Благородный. Король оказался невысоким, хотя и хорошо сложенным, молодым человеком. Огромные залысины, обещающие в скором времени оставить его голову совсем без волос, и длинный нос, грозивший к старости сомкнуться с нижней губой, вкупе с пренебрежением к роскошной одежде и драгоценностям не оставляли королю шансов прозываться Эйриком Великолепным. Но смелость и грация, которые он демонстрировал на турнирах, темные умные смеющиеся глаза и глубокий голос, имеющий пленительные бархатные нотки, придавали ему такой шарм, который редко встретишь в безукоризненно красивых мужчинах. И незаметно для себя Кольфина сама попалась в сети, которые расставляла королю. Она была уверена, что некрасивый насмешник король уже у нее в руках и, выбрав подходящий момент, когда они словно невзначай оказались вдвоем во внутренних покоях замка, запустила коготок. – Ваше величество, – проворковала Кольфинна, подойдя совсем близко, она не отрывала влекущего взгляда от его глаз. – У вашего величества есть то, что может доставить мне несравненное удовольствие… Она медлила, выдерживая необходимую паузу, в совершенстве владея искусством соблазна. Но в этот раз продолжительность паузы отсчитывало ее собственное сердце, выстукивая какой-то невероятный ритм. Поглаживая рукав короля, она поднялась вверх к плечу и скользнула к груди. Перебирая пальчиками серебряные пуговицы жакета короля, она спустилась к широкому поясу, придвинувшись почти вплотную к Эйрику. – Мне очень нужно молоко троллей, совсем немного… Самую малость, – с придыханием прошептала Кольфинна, теряя нить разговора. Брови короля взметнулись вверх и насмешливая улыбка искривила губы. Он взял ее за руку: – Я весьма польщен, миледи, тем вниманием, которым вы удостоили мой скромный наряд, но вынужден вас разочаровать. Во-первых, я не решаю деловые вопросы у себя в спальне, а во-вторых, я не люблю магию и не связываюсь с тем, кто ей служит, – произнес он и отодвинул ее от себя. Удар был таким сильным, что она чуть не выскочила из своей личины. Едва удерживая грозивший рассыпаться в прах образ, не чувствуя под сбой ног, она, как последняя дура, уставилась на короля не в силах произнести ни слова. Эйрик, чуть склонив голову на бок, тоже некоторое время внимательно смотрел на нее, а затем предложил руку. – Я провожу вас, мадам, – услышала она его слова и только тогда машинально оперлась на него. Они вышли в пустующую галерею, что соседствовала с внутренними помещениями, затем прошли через залы и комнаты, где еще продолжали праздновать другие гости. Не замечая ничего вокруг, она послушно следовала за ним, видя только выбоины и трещины в каменных плитах пола. Его теплая ладонь накрыла ее похолодевшие пальцы, и ей вдруг впервые захотелось заплакать. Она закрыла глаза и сжала зубы, когда услышал его тихий мягкий голос около самого своего уха: – Мне очень жаль, мадам, но мы с вами оба понимаем, что нам сейчас надо расстаться. Я надеюсь, что вы не будете в обиде за меня, и мы останемся с вами добрыми соседями. – Подайте экипаж госпожи Кольфинны, – произнес он громко в сторону. Звук закрывающейся дверцы кареты вывел ее из оцепенения, в котором она находилась, Кольфинна почувствовала себя униженной, втоптанной в грязь, и злость, вырвавшись из глубин ее колдовской души, как расплавленная лава, растеклась по ее сердцу, сжигая на своем пути все остальные чувства. Она подняла глаза и увидела Эйрика, он все еще стоял на ступенях дворца, к нему смешно переваливаясь и путаясь в складках нарядного платья, спешила его маленькая дочь. – Будьте вы прокляты, – выкрикнула Кольфинна, и губы стали нашептывать слова самого страшного смертельного заклинания. Последний звук сорвался с ее губ и тяжелое проклятие, словно каменное ядро, полетело, рассекая со свистом воздух, к ненавистным ей людям. Но магия волшебного Януса оказалась сильнее. Натолкнувшись на невидимую стену, проклятие вернулась к Кольфинне и, разбив окно ее кареты, с ужасающей силой ударило в грудь. Прекрасная личина зазвенела и рассыпалась водопадом осколков, а на груди растекался малиновый с синевой след от удара, превратившийся со временем в уродливый лиловый шрам. Задыхаясь от боли, Кольфинна медленно погружалась в густое кровавое марево забытья.
Несколько месяцев она находилась в глубоком бредовом беспамятстве, в котором события и лица переплетались в страшном бессмысленном коловороте. Лишь изредка приходя в себя она видела перед собой, как сквозь пелену, сморщенное лицо старой Греты, не понимая, что более реально – ее бред или служанка. Чаша весов, измеряющих меру ее жизни, не раз склонялись к небытию. Но все же она выжила. Возвратившееся к ней проклятие изранило не только ее тело. Ее магическим способностям был нанесен сокрушительный удар. Магия давалась ей теперь значительно труднее, теперь она уже не могла обойтись собственными силами без молока троллей. Когда она поняла, что утратила колдовскую силу, она возненавидела короля еще сильнее. Она жаждала мести. Ни о чем другом она теперь и думать не могла. Перечитав все магические книги и свитки, которые смогла найти, она узнала о магическом мече все, что было когда-либо известно о нем. И хотя побороть магию волшебного Януса было невозможно, Кольфинна, замирая от восхищения, узнала о жертве, которую должен принести король-хранитель, чтобы остановить волшебный меч. Это была лучшая месть, какую только можно было придумать. Ей осталось только найти способ заставить короля воспользоваться своим правом хранителя. Тогда-то на ее пороге и появился молодой Гойо. Изможденный, в запылившейся одежде, без лошади, в стоптанных сапогах. Он был похож на неуклюжего кривоногого волчонка. Его можно было бы пожалеть, если бы не холодный взгляд исподлобья, его близко посаженных серых с крупными желтыми крапинами глаз. Сразу было ясно, что этот малыш не ведает ни жалости, ни стыда. Ему нужна была власть, и он готов был получить ее любым способом. Это вполне устраивало Кольфинну, она впустила его. Он рассказал ей свою историю, не скрывая ее неприглядности. Даже о том, как обошелся с одной из дочерей эльфов, не постыдился признаться. Романтическая дурочка сама влюбилась в волчонка, бросив к его ногам свою честь и секреты своего народа. А он оставил ее умирать, когда разрешившись мертвым ребенком, она была уже бесполезна ему: проклятая своими сородичами она потеряла не только бессмертие, но и магические способности эльфов. «Бедная глупенькая Эдельвен! – думала Кольфинна, слушая исповедь волчонка. – Мужчинам из человеческого рода верить нельзя. Их надо использовать, иначе они используют тебя. А потом без сожаления выкинут из своей жизни, как старый ненужный ботинок». – Я не стыжусь своих поступков и не хвалюсь ими, – заявил он, окончив рассказ. – Просто так надо было. Теперь вы знаете обо мне все. Мне нужна ваша помощь. И я могу вам за нее хорошо заплатить. – Мне нравится твоя откровенность, Гойо, – улыбаясь проговорила Кольфинна, нарочно опуская лживую приставку «де», которую волчонок себе наверняка присвоил. – Де Гойо, – тут же поправил он ее, стрельнув злобным взглядом. – Ах вот как? Значит все-таки Де Гойо? – переспросила она делая ударение на приставке. «Ты стыдишься своего происхождения?! Чудесно», – довольно улыбнулась Кольфинна, нащупав слабое место своего гостя. – Род, к которому я принадлежу, – ответил тот после едва заметной паузы, буравя ее своими желтоватыми глазками, – знатный и древний. – Я так и подумала, – кивнула Кольфинна. – Так кому ты хочешь отомстить? – Это глупо. Бровь Кольфинны взметнулась вверх. – Глупо тратить силы на месть, отвлекаясь от цели, – наконец соизволил пояснить свои слова волчонок. – Я хочу получить волшебный меч и занять трон Норландии. – Конечно, – кивнула Кольфинна. – Что уж мелочиться?! А что ты знаешь об этом мече? – Он делает непобедимым того, кто владеет им. – Верно. Так ты хочешь победить того, кто непобедим? – У меня есть все необходимое, для того чтобы завладеть мечом, но для того, чтобы победить Эйрика мне нужно ваше колдовство. – Какое именно? – Я скажу только, если вы согласитесь. – А что ты можешь мне предложить? – Молоко троллей. – У тебя есть молоко троллей? – Сейчас нет. Но когда я буду королем Норландии, вы получите свою долю. – Три четверти всей добычи. – Половина. Я не дам вам больше. Кольфинна молчала. Этот маленький волчонок, кажется, вполне уверен в успехе. Что же за магические руны он смог стащить у эльфов? Быть может, это и ее шанс? – Почему бы тебе не воспользоваться твоими магическими рунами, что ты украл? – продолжила торговаться Кольфина, не желая уступать ему. – Так вы не хотите отомстить Эйрику Благородному? – парировал Гойо, не сводя с нее своего отталкивающего желтого взгляда. Кольфинна, признаться, с трудом выдержала удар: «Неужели все королевство уже судачит об этом?!» – Для этого мне не нужен ты, – презрительно бросила она. В комнате повисла напряженная тишина. Никто не хотел сдаваться. Волчонок был умен и упрям. «Пожалуй, на него можно поставить», – подумала колдунья, обуздав свои чувства. – Почему ты не хочешь использовать свои руны? – более миролюбиво спросила Кольфинна, после долгой паузы. Ей необходимо было узнать, что в арсенале волчонка. – Их недостаточно. – Что именно у тебя есть? – Мы заключили договор? – Половина всего молока троллей и северная провинция Норландии с Драконьим фьордом. – С западной частью Драконьего фьорда, – сощурившись, ответил Гойо. «Малыш хорошо подготовлен!» Мало кому было известно о Драконьем Фьорде, месте обитания троллей, где еще никогда не добывали молока. – Хорошо, – согласилась Кольфинна.
Его план оказался совсем неплох. Кольфинна не сказала Гойо о том, что магия меча намного сильнее силы краденых рун. Ей было совершенно не жалко волчонка и того отвратительного наемника Роббера, что тот привел к ней. Она даже испытывала некоторое удовольствие, представляя, как Эйрик расправится с ними. Она будет отомщена, когда волшебный Янус отсечет голову маленькой принцессы. Кольфинна никак не могла предположить, что Эйрик не воспользуется мечем даже под угрозой потери королевства и собственной жизни.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 20
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
) 
) с тобой согласна - "очень" и Сони больше подходит, глазами которой мы на все это смотрим в данный момент. 
Ее поведение абсолютно точно соответствует ее характеру и создавшейся ситуации. 
Спасибо за продолжение! 
Я про фон Дархе подозревала, а вот Хофнар никак не вел себя по-корольски (не уверена в слове) ... хотя, если задуматься , он же отец Сони, а значит должен похож на нее. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
