apropos, Хелга, Малаша, спасибо за ответы! Милые авторы, спасибо за разъяснения. apropos пишет:
цитата:
Это хорошо, что мнения разделились, есть что обсудить.
Спасибо, а то я долго не решалась вступить в дискуссию, в ней раньше были сторонницы Родионова, да почему-то перестали писать. Я их понимаю: когда соотношение 1 к 5, чувствуешь себя не очень-то. Однако: «Не в силе Бог, а в правде», а правда на стороне Родионова, хоть он и не герой-любовник.
О бароне Хелга пишет:
цитата:
Корысть у него всегда присутствует, хотя бы потому, что сделал это, как он считает, ради собственного спокойствия.
Спасибо за подтверждение, а я нашла его мотивы в тексте. По поводу дуэли, apropos пишет в ВИ-2 на странице 10:
цитата:
Но ежели дуэль будет с последствиями, али проболтается кто? – воскликнул пан Казимир. –Это же скандал! Вы окажетесь в весьма затруднительном положении. Незачем было соглашаться. – И пустить дело, кое вы заварили, на самотек? Тогда уж точно не обойтись без последствий. – Нас это никак не коснется, разве что пани Эпраксу… Она не переживет, коли что с ее сыном случится… – Именно. А мадам Щербинина, если вы помните, моя соседка, и в любом случае не даст мне покоя. Черт побери, как я смогу спокойно заниматься делами, ежели у меня под дверью расположится рыдающая дамочка?
О том, почему барон решил помочь в деле с шантажистом, apropos пишет в ВИ-3 на странице 2:
цитата:
Барон мрачно посмотрел на рыдающую соседку и стиснул челюсти. Ему опять придется решать дела этой бестолковой и истеричной дамочки, иначе она бог знает что может учудить.
Никакой любви, никакого сочувствия к бедной женщине, только ради себя любимого. А вот это обхождение с дамой повторяется в обоих случаях, apropos пишет:
цитата:
– Угомонитесь! – резко бросил он, плеснул конька в рюмку и поднес к ее губам. – Выпейте и замолчите. И, не дожидаясь, пока она соизволит отпить, нажал ей на подбородок и вылил в рот коньяк.
Грубо, у него одно раздражение, что приходится заниматься её делами.
Я не думала, что Щербинина из-за мужа может лишиться дворянского звания, думала, что по рождению всё равно считалась бы дворянкой. Да-а, какие жестокие законы однако. В свете этого она действительно только на честном слове барона. Всё ещё хуже, чем я думала. В этом романе авторы ничего не сообщают просто так, а читателям сообщили, что прочел Вестхоф, прежде чем сжечь бумаги. Я отметила для себя, что он знает и что он ничего не ответил Плаксе на её расспросы. Конечно, так спокойнее ему и бумаг нет. Однако... Кузякин ходит кругами и Щербинина боится. Моё мнение: человек, желающий добра даме, сообщил бы ей то, что он прочитал. Если барон бескорыстен, то он первый, как знающий дело, должен был посоветовать Евпраксии Львовне разобраться в документах покойного мужа. Может, там есть какое-то объяснение всему, или вообще всё в порядке. Однако он этого не сделал. Как хотите, предупрежден - значит вооружен, добрые люди предупреждают, тем более в таком деле. Пусть бумаг нет, Кузякин может продать устные сведения, а заинтересованные найдутся. Теперь всю жизнь дрожать и бояться? Всё равно рано или поздно ей придется этим заняться. Милые авторы, вы лучше меня знаете, как можно использовать имеющиеся сведения о покойном муже Евпраксии Львовны (даже без бумаг). Вы знаете дальнейшие события, а я нет, я не доверяю барону, соответственно предполагаю варианты. apropos пишет:
цитата:
Надежен, как скала, не говоря о том, что молод, красив и умен.
В самом начале романа Вы приводите описание его внешности, не очень-то красивой:
цитата:
Будете получать от меня указания и поступать сообразно, пан Казимир, – говорил один из них, по виду типичный немец с холодными бледно-голубыми глазами, большим шишковатым лбом и редкими белесыми волосами, не по моде гладко зачесанными назад.
По поводу спасения Щербининой от грабителя. Любой мужчина из её знакомых – родной сын, Сомов, Родионов, Летюхин, де Визе, пан Казимир – который мог проходить рядом с тем переулком, бросился бы спасать даму, это нормальный мужской поступок. Барон не знал, кого спасает, он спасал даму. apropos пишет:
цитата:
А что? Славное имя, на мой взгляд.
Да, имя библейское, только в свете всех событий барон – не Адам, а Змей-искуситель.
apropos
Главвред
Сообщение: 38802
Отправлено: 13.07.18 13:46. Заголовок: Таттиана пишет: Я не..
Таттиана пишет:
цитата:
Я не думала, что Щербинина из-за мужа может лишиться дворянского звания, думала, что по рождению всё равно считалась бы дворянкой. Да-а, какие жестокие законы однако.
Боюсь, я здесь, возможно, ошиблась - когда-то о таком читала, но теперь решила уточнить именно этот момент и выяснила, что сведения таки разнятся. В одних источниках пишут, что подобное упразднение в правах дворянки, вышедшей замуж за неровню, было отменено Екатериной II, в других - упоминается 1815 год. Так что Плакса у нас вроде бы остается дворянкой (если принять версию с Екатериной), но вот с Шурашей все куда печальнее (и Кузякин в разговоре с Плаксой о том не случайно перечисляет все его потери). Таттиана пишет:
цитата:
авторы ничего не сообщают просто так
У нас же идет развитие интриги, не будем же мы заранее ее раскрывать? Таттиана пишет:
цитата:
сообщил бы ей то, что он прочитал.
Она знает ровно столько же, Кузякин ей показывал все документы. Так что она и без барона может сама во всем разобраться. А привлекать адвокатов или кого еще - большой риск. Ведь если Кузякин говорит правду, то неприятностей не оберешься. Таттиана пишет:
цитата:
В самом начале романа Вы приводите описание его внешности, не очень-то красивой:
Ну, это уже на вкус и цвет. Я считаю его красивым, и Плакса, по-видимому, тоже. А, у нас есть его изображение. Таттиана пишет:
цитата:
Барон не знал, кого спасает, он спасал даму.
Но спас таки Плаксу. Таттиана пишет:
цитата:
Никакой любви, никакого сочувствия к бедной женщине, только ради себя любимого.
Ну так он и не влюблен, увлечен разве что. В какой-то степени. Таттиана пишет:
цитата:
я долго не решалась вступить в дискуссию, в ней раньше были сторонницы Родионова
Ну, мы тоже любим Родионова, он такой славный у нас получается (надеюсь).
Малаша
Сообщение: 184
Отправлено: 13.07.18 19:19. Заголовок: apropos На картинке ..
apropos На картинке он очень импозантный. Мне нравится. Это какой-то актер? Незнакомое лицо. Таттиана пишет:
цитата:
Грубо, у него одно раздражение, что приходится заниматься её делами.
Раздражен, конечно, она ему мешает и отвлекает от важных для него дел. Еще без остановки говорит и плачет. Нервы надо иметь железные, чтобы это выдержать. Подозреваю, он уже влюблен, пусть и не хочет этого признавать. apropos пишет:
цитата:
Так что Плакса у нас вроде бы остается дворянкой (если принять версию с Екатериной), но вот с Шурашей все куда печальнее (и Кузякин в разговоре с Плаксой о том не случайно перечисляет все его потери).
Плакса не столько за себя боится, сколько за сына. Ситуация ужасная для Шураши, если Кузякин не соврал о происхождении мужа. Шурашу могут лишить звания и осудить как преступника?
apropos
Главвред
Сообщение: 38805
Отправлено: 13.07.18 23:24. Заголовок: Малаша пишет: Это ка..
Малаша пишет:
цитата:
Это какой-то актер?
Честно говоря, понятия не имею. Это было так давно - подыскивала лицо для барона, гуглила картинки актеров, спортсменов, певцов, бог знает еще кого, увидела этого товарища и поняла: вот он, барон. Сделали картинку с одеждой под эпоху, исходник потерялся, и теперь не знаю, чье это изображение. Пыталась найти, но не получилось, увы. Малаша пишет:
цитата:
Шурашу могут лишить звания и осудить как преступника?
Ну, ему придется доказывать непреднамеренность так наз. подлога. Если докажет, что ни сном, ни духом, то не осудят, но дворянских привилегий все равно лишат.
Таттиана
Сообщение: 95
Отправлено: 14.07.18 14:16. Заголовок: apropos, спасибо за ..
apropos, спасибо за обстоятельный ответ, отдельное спасибо за портрет Вестхофа. Каждый может ошибиться, когда такое множество законов и поправок к ним. Я так и поняла из слов Кузякина, что сын не может наследовать за матерью имение. А имение Древково - это её приданое? Я почему-то решила так, исходя из того, что её родители были выше по положению, чем Щербинины, и простили молодежь за самовольный брак. apropos пишет:
цитата:
Так что она и без барона может сама во всем разобраться. А привлекать адвокатов или кого еще - большой риск.
Я только за это! Считаю, что может, просто думала, что имеется доверенное лицо. Ей давно пора заняться своими делами.
Портрет барона. Такой тип лица не редкий, но такой взгляд – один на …(не знаю, какую поставть цифру). Видимо, он репетирует его перед зеркалом. Отрицательный персонаж, примерно таким его и представляла, только крупнее и здоровее. За Родионова можно не бояться: этим взглядом его не проймешь, и полковник сможет, если что, дать ему отпор. Понимаю Бетси Веселовскую: жизнерадостный рыжий зеленоглазый поручик Сомов может увлечь её, а не этот лысеющий тип с взглядом исподлобья. А Плакса попалась, потому что постоянно смотрела ему в глаза, загипнотизировал. Надо же, такой молодой человек и такие непомерные амбиции! На его физиономии они все написаны. Для меня самая сильная сцена в этом романе - встреча барона с Нарбонном, как он сдал в томике Мольера расположение войск, всех генералов, а больше всего поразило, как он Царя сдал. Просчитал, что Наполеон сильнее, куда русским со всей Европой тягаться? И армии в разных местах стоят, и генералы не очень ... Император глупее барона, ему пани Кульвец подсунуть. Это как же барон посмел считать любимого внука Екатерины Великой (которого она готовила в императоры) хуже и глупее себя? Барон с той стороны Немана стоит и приближает войну, и будут разорять имения таких барынь, как Щербинина, и погибнут такие, как Шураша. И его, барона, несколько добрых дел не оправдывают его. Это как на преступника характеристику с места работы принести и рассказать, что у него есть жена и двое детей, и он их любит. Интересно, Вестхоф мечтает свои земельные владения расширить? То, что пани Кульвец так их всех подставила - это его, барона, достижение, поделом ему, что он засветился. А пани может и полюбить Александра Павловича, в него многие влюблялись.
apropos, я понимаю, что Вам нужно по замыслу романа приводить всё новые добрые дела барона, чтобы убедить читателей, что он хороший. На меня это не действует, потому что мои герои - не герои–любовники, а Петр Гринев и Саня Григорьев, мистер Дарси и мистер Найтли. Такие герои сами влюбляются, женятся, любят, их не надо к этому принуждать, и у них есть их любимое дело – служить Родине или заниматься имением, достойное мужчины дело. Полковник Родионов такой же, пока не влюбился, но у него всё впереди. Я боялась, когда он с Вестхофом в его квартиру пошел, считая, что они в разных весовых категориях, думала про барона: «И в темный лес ягненка уволок». Но Евпраксию он точно уволок в темный лес, из самостоятельной жизнерадостной женщины она превратилась в зависимую страдалицу, для которой поцелуй барона – величайшая милость и награда. (В фильме «Великолепный век» примерно так ожидают милостей султана его наложницы.) Она ли это? apropos пишет:
цитата:
Ну, мы тоже любим Родионова, он такой славный у нас получается (надеюсь).
apropos, я понимаю, что Вам нужно по замыслу романа приводить всё новые добрые дела барона, чтобы убедить читателей, что он хороший.
apropos, вот даже и не знаю, как ты теперь выкручиваться будешь. Таттиана, а Вы не думали, что все это всего лишь игра? Вы, по-моему, слишком серьезно все воспринимаете. И откуда Вам знать, что у авторов припасено? Может, барон благородно «уступит место» Родионову? Скажет: «Прости, милая, я тебя недостоин!» Или окажется двойным агентом, который в конце концов разоблачит Невидимку, чем черт не шутит? Зачем опережать события? Здесь же не героико-патриотический роман, а авантюрный, пусть и на исторической основе, тут все по воле авторов будет. Я, прямо, себя виноватой почувствовала – в соседней ветке Дона Жуана восхваляю изо всех сил.
apropos
Главвред
Сообщение: 38807
Отправлено: 14.07.18 21:46. Заголовок: Klo пишет: apropos, ..
Klo пишет:
цитата:
apropos, вот даже и не знаю, как ты теперь выкручиваться будешь
Ну, где наша не пропадала? Таттиана пишет:
цитата:
Это как же барон посмел считать любимого внука Екатерины Великой (которого она готовила в императоры) хуже и глупее себя?
А цари по умолчанию всегда самые-самые, в т.ч. самые умные? Кстати, барон его ни разу не называл глупым и т.п. Напротив, вполне лестные характеристики: умен, осторожен. Подозрителен еще - но это мнение не только барона, но многих современников и историков. Известный факт, так сказать. Таттиана пишет:
цитата:
лысеющий тип с взглядом исподлобья
Лысеющий - не поспоришь. А взгляд хорош, на мой взгляд, истинно-шпионский, внимательный и где-то даже проникновенный. Таттиана пишет:
цитата:
Вам нужно по замыслу романа приводить всё новые добрые дела барона, чтобы убедить читателей, что он хороший
Нет, ну зачем же? Мне кажется, он раскрывается по ходу романа со всех сторон. Кому-то какие-то черты его характера импонируют, кому-то - нет, но из песни слов не выкинешь. Таттиана пишет:
цитата:
из самостоятельной жизнерадостной женщины она превратилась в зависимую страдалицу
Она просто влюбилась. Klo пишет:
цитата:
Здесь же не героико-патриотический роман, а авантюрный
Именно так! Klo пишет:
цитата:
в соседней ветке Дона Жуана восхваляю изо всех сил
Настойчивым посетителем оказался юный Щербинин. Он сидел в кабинете Вестхофа перед полупустой рюмкой с коньяком, при виде барона вскочил и кинулся ему навстречу. – Мне надобно с вами переговорить, непременно! – взволнованно объявил он. Несколько обескураженный пылкостью молодого человека, барон в первое мгновение было подумал, что прапорщик каким-то образом узнал об affaire d'amour* (любовная связь) своей матери и явился требовать объяснений, но последующие восклицания визитера рассеяли его опасения. – Вы честный, благородный человек! – сообщил Щербинин, глядя на Вестхофа преданными глазами. – И настоящий друг мне... И маме-Плаксе тоже! У вас был этот офицер, я ждал на улице его ухода… – Благодарствую за комплимент, – сухо ответствовал барон. – Так что за дело у вас? Надеюсь, не очередная дуэль? Он опустился в кресло и кивком пригласил юношу сесть напротив. – Бог мой, нет! С дуэлями я покончил... Действительно, так глупо все тогда вышло, – сконфузился прапорщик, плюхнулся на диван и отпил коньяку. – Отменный у вас коньяк! Хотя я, признаться, предпочитаю старое, доброе шампанское вино, но глоток-другой напитка покрепче весьма… – Так что же вас привело ко мне? – не слишком вежливо перебил барон. – Я по поводу шантажиста… Хотел посоветоваться, – сообщил Щербинин. – Но прежде должен выразить вам свою бесконечную благодарность за спасение моей матушки от грабителя. Она рассказала, как вы пришли ей на помощь… – Полноте, дело прошлое, – отмахнулся Вестхоф. – Так что у вас за дело с шантажистом? – У меня нет с ним никаких дел, к счастью! Но он посмел… Представьте, этот наглец передал привет маме-Плаксе. Оказывается, он пытался выманить у нее денег… Что-то связанное с тяжбой из-за земельного участка. Она вам о том говорила? – Нет, по-видимому, мадам Щербинина справилась с этим без нашей помощи, - не моргнув и глазом, предположил Вестхоф. – Да, выставила его вон, – хохотнул Щербинин, явно гордясь смелостью своей матери. – Ну, ежели дело слажено… – барон повел плечами, словно подводя черту под разговором. – Вообще-то я по другому поводу, – выпалил прапорщик. – Представьте, этот тип явился сегодня к Сомову, главное, это я его к нему привел, представляете? Вестхоф пока ничего не мог представить, и Шураша подробнейшим образом описал, как встретил на улице шантажиста и самолично препроводил его к приятелю. – Но я тогда не знал, что это шантажист, – оправдывался он. – А весь ужас в том, что я тоже ходил к этой баронессе Дюран. – То есть, вы были знакомы с какой-то баронессой, шантажист о том узнал и теперь грозит вам разоблачением? – лениво уточнил барон, скрывая заинтересованность рассказом Щербинина. – Не мне, а Сомову, – пояснил прапорщик. – Оказывается, баронесса была шпионкой, и шантажист утверждает, что Сомов ей писал, а Сомов это отрицает. – Сомов отрицает… А шантажист как-то подтвердил свои слова? – спросил барон, памятуя о сожженном письме. – Нет, только угрожал и деньги вымогал. Сомов же клянется, что сроду не писал ей никаких писем. Он уверен, Кузякин перепутал его с кем-то другим. Ведь к баронессе многие ходили… Барон задумчиво откинулся на спинку кресла, припоминая плотного и высокого рыжеволосого поручика Сомова. Этот флегматичный и прямодушный офицер никак не походил на изощренного шпиона и убийцу. Да и тот, в проулке, был худощавее и ростом определенно пониже. – Многие ходили? – переспросил он нарочито рассеянно. – Вы с Сомовым… Кто еще? Ваши юные приятели? – Не только, – вспыхнул Щербинин. – У нее вечно ошивалось множество офицеров, самых разных… И штабных, и гвардейских… Я у нее всего-то пару раз был… – Что ж, она дурна собой, немолода? – Нет, молодая… Ну, примерно, как… пани Кульвец… Он запнулся, покраснел и сказал: – Знаете, я тут написал, позволите? – Что – позволю? – не сразу сообразил барон, еще не подозревая, что за испытание его ожидает. Прапорщик вскочил с дивана, встал в позу древнеримского полководца и, отчего-то завывая, продекламировал:
Пленили Вы мой взор красой своею И нежными словами слух пленили, Прекрасны Вы, как Афродита в пене, И пусть сие сравнение отважно, Ведь Вы зажгли как порох мое сердце, А после в прорубь ледяную Внезапным безразличьем опустили. Как я страдал, любил и ненавидел!
– Браво! – пробормотал Вестхоф. – Вам, правда, понравилось? Шураша опять сел на диван и, смущаясь, признался: – Знаете, вы единственный, кому я могу прочитать. И кто поймет, и не будет смеяться. – Нет, смеяться не буду, – пообещал барон и поспешил вернуть гостя к прежней теме беседы. – Вы говорите – хороша? – Кто? Пани Кульвец? – Баронесса. – Недурна, просто не в моем вкусе. Но у нее и без меня было поклонников. Наши все к ней приезжали, даже Ушаков. Ардаевский часто захаживал, и Борзина я с ней встретил как-то в театре. Щербинин стал увлеченно перечислять знакомых штабных офицеров, завсегдатаев гостиной баронессы Дюран. Барон выслушал список посетителей француженки и заметил: – Но отчего-то шантажист пришел именно к Сомову. Без письма, но в твердой уверенности, что ваш приятель к этому как-то причастен. – Говорит, что де видал его у баронессы, или кто-то видал. Словно, других не бывало. – И что Сомов, готов платить? – С чего вдруг?! – с возмущение вопросил юный Щербинин. – У него и денег нету таких, да и не уступать же шантажисту? Выгнал он его! И в красках описал сцену выпроваживания шантажиста из дома. – Тогда-то Сомов мне и рассказал, что сей тип вздумал деньги у него вымогать. – Следовательно, инцидент исчерпан, – заключил барон. – А ежели он опять явится? – Как я понимаю, у шантажиста претензии к Сомову, вам что за беспокойство? Пусть сам с ним и разбирается. – Как?! – вскричал Шураша, аж подпрыгнув на месте. – Во-первых, Сомов мой добрый друг. Во-вторых, это я привел к нему сего типа, несу ответственность. В-третьих… Я ведь тоже был знаком с этой Дюран, шантажист может и ко мне пристать… Словом, мы обсудили все с Сомовым, и я подумал, что непременно стоит посоветоваться с вами. Во-первых, вы достойный человек и наш друг. Во-вторых… Барон не желал слушать, что там будет в четвертых и пятых. – Вам стоит поступить точно так, как поступили ваша матушка и ваш приятель: выгнать шантажиста взашей. Поняв, что поживиться не удастся, он более не станет вам докучать. Отобедаете со мной? – спросил он и, позвонив в колокольчик, велел Леопольду подавать на стол. Щербинин покорно поплелся за хозяином в столовую, с аппетитом умял и рассольник, и фаршированных уток, и паштет, и копченую белугу, и пироги, и бараньи котлеты, и только после двойной порции десерта в виде лимонного мороженого нашел в себе силы покинуть наконец гостеприимный дом барона.
А я почувствовала себя очень и очень глупой. Ну да ладно, зато вы хоть посмеялись немного, поспорили со мной, это тоже очень неплохо, а, наверное, хорошо. Буду стараться - буду исправляться и следить за дальнейшими событиями этого увлекательного романа. apropos , Хелга .
зато вы хоть посмеялись немного, поспорили со мной, это тоже очень неплохо, а, наверное, хорошо.
Уверена, никто не смеялся, а что спорили - так это же здорово. Раз герои вызывают эмоции у читателей, значит получаются живыми. Следовательно, смею надеяться, труд авторов не напрасен. И порой мне действительно трудновато подыскать оправдание действиям, мыслям и словам барона.
Таттиана , если бы Вы почитали наши бесконечные дискуссии про Дона Жуана, которые продолжаются уже шесть лет, Вы бы поняли, что я смеюсь исключительно над собой. Кроме того, мне стало забавно, когда я представила Джейн Остин, публикующую ГиП на форуме. Ох, что бы она услышала про Дарси после сцены предложения… apropos Решила облегчить барону задачу? Шураша - просто находка для шпиона! apropos пишет:
цитата:
Щербинин покорно поплелся за хозяином в столовую, с аппетитом умял и рассольник, и фаршированных уток, и паштет, и копченую белугу, и пироги, и бараньи котлеты, и только после двойной порции десерта в виде лимонного мороженого нашел в себе силы покинуть наконец гостеприимный дом барона.
Кто же барону еще такие разносолы будет делать... Удивляюсь, как в них столько еды влезало.
цитата:
и рассольник, и фаршированных уток, и паштет, и копченую белугу, и пироги, и бараньи котлеты, и только после двойной порции десерта в виде лимонного мороженого
И как кухарка одна с такой прорвой блюд справляется?!
apropos, Klo, спасибо ! Вы в самом деле очень гостеприимны и любезны. По-правде говоря, я было решила покинуть этот замечательный форум, но думаю, вряд ли мне это удастся, потому что любопытство моё победило. Значит, вам снова предстоит меня слушать (читать). У меня ответы появились. apropos пишет:
цитата:
И порой мне действительно трудновато подыскать оправдание действиям, мыслям и словам барона.
Я не знаю авторский замысел и это лишь моё предположение, что раз он на стороне Наполеона, надо усиливать личную линию. Я предположила, только и всего. apropos пишет:
цитата:
А цари по умолчанию всегда самые-самые, в т.ч. самые умные?
Разумеется, разные. Александр I - один из моих героев, с 18 лет, когда увидела впервые его портрет в Зимнем Дворце (Ах, какой красивый и мужественный царь на коне!). Этот портрет и правдивый рассказ о царе, а также правдивый рассказ о Барклае де Толли были самыми сильными моими впечатлениями от Военной Галереи 1812 года и от всего дворца. В советской школе все цари были плохими, кроме Петра I. Но я всегда подозревала, что это не так, и была рада узнать правду и увидеть, какой красивый у нас царь (в учебнике, по-моему, даже не было его портрета), на коне, герой, настоящий герой! Я испытала гордость за страну и узнала, что противостояние было: Александр I - Наполеон, а не Кутузов - Наполеон, как нам вбивали в головы. apropos, Вы видите, как давно я сделала выбор. Потому моё внимание особо привлекла та встреча, превосходно Вами написанная . Соответственным было моё возмущение поступком и словами барона об Александре I. apropos пишет:
цитата:
Ну, это уже на вкус и цвет. Я считаю его красивым, и Плакса, по-видимому, тоже.
В Плаксе я не сомневаюсь, об этом Вы упоминали в тексте:
цитата:
Под его сардоническим взглядом Плакса смешалась. «Что за человек! И внимательный, и все манеры при нем, и красив, а все ему – проза.
apropos, Ваше мнение о его внешности я узнала только теперь, по тексту романа я не могу этого понять. Прочитав про шишковатый лоб и редеющие волосы (я представляла, что их ещё меньше, на портрете он ещё ничего, голова не просвечивает), решила, что автор дает описание отталкивающей внешности. Дальнейшие добавления к образу в виде постоянных ледяных взглядов только усиливали первоначальное впечатление. Мужчин с такой внешностью не так уж и мало, но они смотрят по-другому, и обычно добрая улыбка бывает при таких чертах лица , это ведь распространенный русский тип лица, а не только немецкий. Klo пишет:
цитата:
если бы Вы почитали наши бесконечные дискуссии про Дона Жуана, которые продолжаются уже шесть лет, Вы бы поняли, что я смеюсь исключительно над собой.
К моему большому счастью, наши мнения здесь не столкнутся, потому что у меня никакого мнения об этом персонаже нет. Читала давно в юности Пушкина, а больше не интересовалась, это не мой герой, мой - Евгений Онегин, сами понимаете, меня имя обязывает понимать его и сочувствовать ему. Klo пишет:
цитата:
Вы, по-моему, слишком серьезно все воспринимаете.
Каюсь, грешна, у каждого свои недостатки: шуток не понимаю, Остапа Бендера люблю, но на месте мадам Грицацуевой быть совсем не хочется. Klo пишет:
Я о таком не думала, и Плакса уже сделала свой выбор. Говоря, что Родионов пока не влюбился, я подразумеваю, что он встретит молодую девушку (за рамками романа, а может, и в самом романе). Честно говоря, мне хотелось бы увидеть полковника в процессе ухаживания, понимаю, что ему некогда ... Но почему нет? Klo пишет:
цитата:
Или окажется двойным агентом, который в конце концов разоблачит Невидимку, чем черт не шутит?
Klo, прежде чем выставить на всеобщее обозрение своё полное мнение о бароне (понимая, в какое положение ставлю себя при соотношении сил 1 к 5), я старательно искала признаки этой двойной игры в тексте романа, но не нашла, а прозорливостью не обладаю (да и не надо этого). В последних двух эпизодах слышу, что барону прямо настойчиво называют нужное имя. Даже подумала: может, он и в самом деле «туповат»? Гы! Нет, конечно, просто у него меньше информации, чем у читателей. Видите, я к нему справедлива, хотя мог бы и догадаться при его уме! apropos пишет:
цитата:
Она просто влюбилась.
Это видно, просто её любовь какая-то безрадостная, мучительная, а чего ждать от ледяного айсберга? Правда, она вся теперь пылает: «Вся душа моя пылает, вся душа моя горит!» (Это из песни).
Дамы-ы-ы! Дискуссия чудо как хороша! Разные мнения - это же жизнь, динамика, чувства!
Таттиана пишет:
цитата:
А пани может и полюбить Александра Павловича, в него многие влюблялись.
Способна ли пани Болеслава полюбить, вот вопрос. А Александр Павлович - достойный человек, с этим не поспоришь. Как и его племянник, Александр Николаевич (II) и внучатый племянник Александр III.
Таттиана пишет:
цитата:
В последних двух эпизодах слышу, что барону прямо настойчиво называют нужное имя. Даже подумала: может, он и в самом деле «туповат»?
Которое из имен?
Таттиана пишет:
цитата:
просто её любовь какая-то безрадостная, мучительная, а чего ждать от ледяного айсберга?
Но любовь - это не только радости, но и муки, и сомнения. Тем более, Евпраксия Львовна - не девочка с первой любовью, а взрослая женщина, для которой любовь стала шоком. Как-то так, думаю.
bobby пишет:
цитата:
И как кухарка одна с такой прорвой блюд справляется?!
Так целыми днями на кухне хлопочет. Думаю, Фекла и Корней на подхвате.
apropos пишет:
цитата:
Настойчивым посетителем оказался юный Щербинин. Он сидел в кабинете Вестхофа перед полупустой рюмкой с коньяком, при виде барона вскочил и кинулся ему навстречу.
Бедолага барон, чего не вытерпишь ради дела и дамы. Ну хоть кое-что узнал, да и поели от души.
Ох, что бы она услышала про Дарси после сцены предложения…
Гы... Подлец и негодяй, вот что услышала бы. Кстати, когда я впервые читала книгу (в юном возрасте), Дарси первой половины книги вызывал во мне примерно те же чувства, что у Элизабет. Так что...
bobby пишет:
цитата:
Ай да Шураша! Все выболтал!
Ну, ему нужно же с кем-то поделиться, посоветоваться. А тут такой замечательный старший товарищ. Klo пишет:
цитата:
Обед-то маменькин, небось!
bobby пишет:
цитата:
И как кухарка одна с такой прорвой блюд справляется?!
Не думаю, что весь маменькин. Кухарка приготовила пироги и уток, остальное можно было заказать в трактире с доставкой на дом. Обычное дело. Klo пишет:
цитата:
Решила облегчить барону задачу?
Ну, как не помочь бедолаге? [ Таттиана пишет:
цитата:
Александр I - один из моих героев
Признаться, в моих глазах он выглядит несколько по-другому - после чтения исторической и мемуарной литературы. Не героем уж точно. Таттиана пишет:
цитата:
решила, что автор дает описание отталкивающей внешности
Не, не идеальный красавец, конечно, но ничего так. Кому-то может показаться интересным (нам с Плаксой ), кому-то - отталкивающим. Таттиана пишет:
цитата:
понимая, в какое положение ставлю себя при соотношении сил 1 к 5)
Ну вот даже не знаю... Родионов, мне кажется, всем нравится. Обычно трудно поддерживать отрицательного героя, а Родионов весь из себя положительный. Вот за Кузякина только авторы могут заступиться - более некому. Родионов - другое дело. Хелга пишет:
цитата:
Но любовь - это не только радости, но и муки, и сомнения.
К тому же Плакса не поняла еще - любовь эта взаимная или... И что с этим теперь делать.
apropos, Хелга, Малаша, спасибо за ответы . Хелга пишет:
цитата:
Способна ли пани Болеслава полюбить, вот вопрос.
Вряд ли, она любит только собственную персону и свои успехи. apropos пишет:
цитата:
Вот за Кузякина только авторы могут заступиться - более некому.
По тексту романа чувствуется Ваше доброе к нему отношение. Сцена, в которой сначала Вестхоф, а потом Родионов отнимают всё его достояние, вызывает невольное сочувствие к шантажисту (хотя смешно, конечно). А какая красивая мечта у Кузякина о собственном доме с террасой на высоком берегу Волги. (Приходит сравнение с Остапом Бендером и его мечтой о Рио-де-Жанейро.) apropos пишет:
цитата:
Пленили Вы мой взор красой своею И нежными словами слух пленили, Прекрасны Вы, как Афродита в пене, И пусть сие сравнение отважно, Ведь Вы зажгли как порох мое сердце, А после в прорубь ледяную Внезапным безразличьем опустили. Как я страдал, любил и ненавидел!
Очень милые стихи написал Шураша и одновременно очень страстные. Думаю, если бы он набрался смелости отправить их пани Кульвец, она была бы очень польщенной. Ведь это её портрет, она была такой в образе Польши на балу: в полупрозрачной тунике жемчужно-розового цвета, которая поддерживалась только камеями, действительно подобная Афродите в пене. Да ещё прапорщик ловко подхватил её заколку, когда прекрасные локоны пани рассыпались прямо перед его взором. Парень страдает, понятно, что друзьям-ровесникам нельзя читать, засмеют, и без стихов подтрунивают над ним. apropos пишет:
цитата:
А тут такой замечательный старший товарищ.
Да, он делится с ним переживаниями, как Ленский делился с Онегиным. apropos пишет:
цитата:
Как я понимаю, у шантажиста претензии к Сомову, вам что за беспокойство? Пусть сам с ним и разбирается. – Как?! – вскричал Шураша, аж подпрыгнув на месте. – Во-первых, Сомов мой добрый друг. Во-вторых, это я привел к нему сего типа, несу ответственность. В-третьих…
Шураша - хороший парень, пусть и наивный, но друга не бросит, настоящий друг. Да-а, попал барон в семейство к людям, для которых главное - любовь и дружба, живые человеческие чувства. А обильная еда может сыграть с ним недобрую шутку: она отяжеляет, клонит в сон и останавливает мысли.
Подозрительно часто это имя всплывает. Авторы мутят воду?
Только факты, только факты. Мир тесен, как известно, мир штабных еще теснее. Все эти офицеры живут в Вильне, ходят в клубы и на приемы, поневоле часто попадаются на глаза. Таттиана Таттиана пишет:
цитата:
По тексту романа чувствуется Ваше доброе к нему отношение.
Не, ну он, конечно, мошенник и проходимец, но мы его любим, как любого, впрочем, персонажа романа. Наше детище. Таттиана пишет:
цитата:
Парень страдает, понятно, что друзьям-ровесникам нельзя читать, засмеют, и без стихов подтрунивают над ним.
А барон серьезно относится к его проблемам и переживаниям. Таттиана пишет:
цитата:
попал барон в семейство к людям, для которых главное - любовь и дружба, живые человеческие чувства.
Да, мы старались описать именно такую семью - открытую, дружелюбную, полную любви. Барону тяжко, конечно, приходится, он к тому не привык, потому его и раздражает эта открытость чувств.
Да-а, попал барон в семейство к людям, для которых главное - любовь и дружба, живые человеческие чувства.
И это очень важно!
Малаша пишет:
цитата:
Я бы тоже с удовольствием посмотрела на влюбленного Родионова
Задачу задаете, дорогие читатели.
Таттиана
Сообщение: 103
Отправлено: 27.07.18 23:45. Заголовок: apropos пишет: А ба..
apropos пишет:
цитата:
А барон серьезно относится к его проблемам и переживаниям.
Кто ему ещё принесет такой ворох новостей, нужных и ненужных? Ненужные барону стихи и сердечные переживания молодого прапорщика тоже могут стать важной информацией. Шураша с маменькой - два бесплатных внештатных особо ценных информатора, преданных Вестхофу сердцем. Пржанскому и пани Кульвец надо платить, а, меж тем, у пана уже давно предательская тайная мысль появилась (желание провала барону), пани вообще всех засветила... Ненадежные сотрудники! apropos пишет:
цитата:
Не, ну он, конечно, мошенник и проходимец, но мы его любим, как любого, впрочем, персонажа романа. Наше детище.
Блудного сына любят ещё больше, надеются на его исправление, таков Кузякин, как я понимаю. А вот барону досталось больше всех: только-только зажила шишка на лбу, как уже пуля просвистела рядом с его многострадальной головой, потом Родионов его обыскал в присутствии Кузякина (какое унижение), но этого было мало - и Вестхоф провел ночь в кутузке! Хелга пишет:
цитата:
Задачу задаете, дорогие читатели.
Я только помечтала. Мне Родионов интересен и в качестве сыщика, и просто как скромный герой, какие нередко встречаются в жизни: тихо делают свое дело, внешне не так заметны, им может какое-то время просто не везти, что-то может не получаться, но они упорно двигаются к своей цели. Таков полковник. Klo пишет:
цитата:
Таттиана, а Вы не думали, что все это всего лишь игра?
Я вижу пока, что авторы ведут игру с читателями, вынуждая каждого делать выбор, вставая на сторону барона Вестхофа или полковника Родионова. Я читала этот роман параллельно с его обсуждением и видела, что этот выбор сделал каждый читатель, кто-то написал об этом, кто-то нет, но понять всё равно можно.
Авторы, виновата, неверно написала в предыдущем сообщении:
цитата:
потом Родионов его обыскал в присутствии Кузякина
Конечно, сначала Кузякина вывел из комнаты Летюхин, а барона полковник допросил и обыскал один на один. Но это очень унизительно для барона, пусть он успел сжечь фрагмент письма, однако Родионов в этой сцене морально держит верх, я так понимаю.
Щербинин покорно поплелся за хозяином в столовую, с аппетитом умял и рассольник, и фаршированных уток, и паштет, и копченую белугу, и пироги, и бараньи котлеты, и только после двойной порции десерта в виде лимонного мороженого нашел в себе силы покинуть наконец гостеприимный дом барона.
Класс!
Авторы, дорогие! Вы до чего читателей довели - посты по десять страниц клепают бедные в исступлении голода читательского, вопросы в голову воспаленную лезут, переживания сердечную мышцу мочалят... ПРодолжения!... Молим
Ну дык главному шпиону и все шишки достаются. Таттиана пишет:
цитата:
авторы ведут игру с читателями
Само собой. Ведь так куда интереснее, нет?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31700
Отправлено: 13.08.18 11:16. Заголовок: Продолжаем... в тот ..
Продолжаем... в тот же насыщенный день, в Бакште...
****
– Полковник Родионов со срочным визитом, – сообщил дворецкий, входя в гостиную пани Болеславы. – Проси, – кивнула она и уселась на диван, приняв усталую позу и томно закатив глаза. Вошел, прихрамывая, офицер, в полевом мундире со свертком в руках. Коротко, по-армейски, кивнул, отрекомендовался. – Прошу прощения, пани Кульвец, за нежданный визит, но дело мое требует безотлагательности. – Располагайтесь, пан полковник. Что за дело привело вас ко мне? – вопросила Болеслава, взглядом оценивая полицейского – внешность простовата, но не дурен собой; явно не бонвиван, но взгляд цепкий. Ничего, и не с такими справлялась. Настроение у пани после чистилища у Пржанского было боевым: во-первых, наконец-то разрешилось мучившее ее дело с рубашкой, а во-вторых, злость на пана Казимира не прошла, а удвоилась. – Вижу, вы настоящий армеец, не то, что штабные офицеры, которые и не нюхали пороху, – бодро продолжила она, не давая Родионову открыть рта. – Преклоняюсь перед храбростию и отвагой русских офицеров. – Благодарствуйте, – сухо ответствовал полковник. – Но я пришел не для того, чтобы обмениваться любезностями, пани Кульвец. Двадцать пятого апреля у вас был посетитель, некто Кузякин, он шантажировал вас, а вы передали ему вот эту вещь, – полковник развернул сверток, вынул и продемонстрировал Болеславе окровавленную рубашку. – Ах, что это? Что такое вы мне показываете? – заахала она, прижимая ладони к декольте. – Мужская рубашка… испачкана… Неужели это кровь? – Мадам, господин Кузякин все нам рассказал, вам нет нужды притворяться, что вы никогда не видели эту рубашку. Пани Болеслава собралась было начать отпираться и заявить, что никогда не видела ни какого-то Кузякина, ни этой сорочки, но тотчас подумала, что Родионов может опросить слуг, а то и найти такие же сорочки в ее доме, поэтому вздохнула и кротко молвила: – Вы меня пугаете, полковник. – Согласен, такая вещь вполне способна напугать даму, – кивнул Родионов. – Но вам, полагаю, бояться не стоит, потому что именно вы, по утверждению упомянутого господина, отдали ему эту рубашку, как улику, изобличающую господина Пржанского, вашего знакомого. Пани заломила руки в трагическом жесте, а затем обессиленно уронила их. – Хотела бы я посмотреть в глаза этого негодяя… – Которого из негодяев? Вы имеете в виду господина Пржанского? – Нет, другого, того, о ком вы говорите, сикофанта, бессовестного жестокого человека, что наживается на людском горе! Как могли вы, храбрый офицер, поверить такому человеку?! Как? – в голосе Болеславы зазвучала столь трагическая нота, что ей бы позавидовали Екатерина Семенова и мадемуазель Жорж*, присутствуй они при разговоре. – Приходится верить фактам и уликам, – спокойно отвечал Родионов, – тем паче, сорочка помечена вышитой монограммой. Посмотрите сюда, пани Кульвец. Видите буквы: П.К. – Пржанский Казимир, не так ли? Успокойтесь и расскажите мне, как она к вам попала, и почему вы утверждали, что господин Пржанский убил офицера. – Нет, нет! – вскричала Болеслава. – Пан Казимир никого не убивал! Во всяком случае, какого-то офицера… – Какого-то офицера? – переспросил Родионов. – Он убил кого-то другого? – Ах, полковник, вы ловите меня на слове, это нечестно. Я вовсе не это хотела сказать. Вы совершенно запутали меня, а я несчастная женщина, брошенная мужем на произвол судьбы. Он отправил меня сюда в город, а сам блаженствует в Кульвах. Czego oczy nir widza, tego sercu nie zal!** Мужчины так жестоки! «Несчастная женщина» всхлипнула и потянулась за флаконом с нюхательной солью, стоящим на генуэзском комоде. Дотянуться, разумеется, не смогла, и Родионов, шагнув к ней, подал флакон. – Благодарю вас… Он оставил меня здесь, а я так нуждаюсь в утешении… в помощи… – продолжила она, изящно вдыхая успокоительный аромат. – И вдруг приходит этот негодяй, этот сикофант, говорит страшные вещи, я совершенно потеряла голову, все как в тумане, и, чтобы защититься от него, схватила сорочку мужа и отдала ему... я хотела, чтобы мой муж подумал обо мне, я так страдаю от его равнодушия… Я могла бы составить счастье достойному мужчине, но была выдана замуж за равнодушного ко мне шляхтича. Так хочется участия и поддержки… – голос Болеславы зазвучал глубоко и томно, увлажнившиеся глаза потемнели, блеснули и скрылись под густыми ресницами. – Отдали сорочку вашего мужа? Но на ней отчего-то оказались инициалы пана Казимира. – Ах, они совпадают, мужа зовут пан Пшемислав Кульвец. – Но обвинили пана Пржанского? Ваш поступок был весьма целенаправленным, мадам. Ведь у вас была какая-то цель, не правда ли? – Я думала о муже, но в последний момент... – Бася почувствовала, что сама начинает путаться в объяснениях, потому обессиленно вздохнула и простонала: – Я была в затмении, в гневе, в ярости! Я хотела досадить... – Пану Казимиру Пржанскому? Почему? – О, вы совсем не понимаете женщин, полковник! Он обидел меня, неуважением, непониманием, попал под горячую руку! Это личное, и мне неловко говорить об этом... Но это была шутка, пусть и очень жестокая, но шутка... И мне хотелось отделаться от гнусного шантажиста. Я не могла и представить, что он осмелится пустить эту рубашку в ход, ведь пан Казимир весьма суров в гневе, весьма... – Чья же кровь на этой сорочке? – Кровь? – Болеслава часто задышала, потянулась за веером. – Вы не поверите, но это курица... Да-да, пан полковник, просто курица. В затмении я схватила сорочку мужа, бросилась на кухню, а там кухарка разделывала курицу, я и испачкала рубашку куриной кровью. Оскорбленная женщина способна на поразительные поступки, не так ли? – Мадам, вы вымазываете сорочку кровью, отдаете ее шантажисту, называете имя владельца и после этого полагаете, что шантажист выкинет эту вещь в ближайшую канаву? Нет, мадам, вы рассчитывали на другое, не правда ли? Что господин Кузякин или начнет шантажировать пана Пржанского, или донесет на него в полицию. Он промолчал про третий вариант: Пржанский, вспыльчивый, несдержанный человек, убьет шантажиста. – Он донес в полицию, подумать только! – всплеснула руками Болеслава. – Но я уверяю вас: пан Казимир никого не убивал. Арестуйте меня, слабую глупую женщину, за то, что я совершила столь горькую ошибку! Вы когда-нибудь попадали в сети сикофанта, полковник? Конечно, нет, ведь вы же, вероятно, непогрешимы... – Вы могли ограничиться тем, чтобы просто заплатить шантажисту, и вы заплатили, но при этом дали ему улику против Пржанского и назвали имя недавно убитого штабс-капитана Митяева. Вы были знакомы с Митяевым? – С какой стати мне быть с ним знакомой? Повсюду обсуждали его гибель... кстати, его тело нашла мадам Щербинина, вы знаете.. вот я и упомянула его, этого Митяева. – Вы знакомы с госпожой Щербининой? Она вам рассказала о своей находке? – быстро спросил Родионов, отметив в голосе пани Кульвец новую нотку при упоминании этого имени. – Какая важность, знакома ли я с мадам Щербининой? Не настолько знакома, чтобы вести с нею беседы о ее приключениях. Вы ее тоже допрашивали? Если нет, то не мешало бы порасспросить: возможно, она знает более, чем кажется. Представьте, она соседствует с бароном Вестхофом? Живут в одном доме, подумать только... – Что она может знать? – заинтересовался Родионов. – Что-то о погибшем штабс-капитане? Или об этом шантажисте? – Отчего вы об этом у меня спрашиваете? Я с нею, как уже сказала, не приятельствую. Расспросите ее, она весьма словоохотлива. А вы считаете, что мадам Щербинину тоже шантажировали? – последний вопрос Болеслава задала, довольная вдруг возникшей мыслью. – Насколько мне известно, шантажировали вас, – ответил несколько оторопевший Родионов. – Вы отчего-то указываете на мадам Щербинину. Ежели вам что известно, говорите, а коли просто хотите перевести разговор и кинуть тень подозрения на указанную госпожу, то отвечайте на мои вопросы. – Нет, мне ничего такого неизвестно, – холодно сказала пани Болеслава. – Ни на кого я не хочу кинуть тень, я и так достаточно пострадала. Полковник продолжил, возвращаясь к главной теме: – Могу я попросить вас показать мне сорочки пана Кульвеца? – Сорочки мужа? Пожалуйста, сей же час будут здесь. И вы убедитесь! В чем убедится полицейский пани уточнять не стала, вызвала слугу и велела принести сорочки. Распоряжение было исполнено довольно быстро: через несколько минут в гостиной явился слуга со стопкой аккуратно сложенных сорочек. – Вот, извольте посмотреть, господин Родионов, – Болеслава эффектным жестом развернула верхнюю в стопке рубашку, демонстрируя вышитую монограмму П.К. Родионов признал знакомый ему вензель, один в один совпадающий с вышивкой на небезызвестной улике. Надо признать, что объяснениям пани Кульвец он поверил. Ревнивая женщина с пылким темпераментом вполне способна нагородить подобный ворох нелепиц, не отдавая себе отчета, к чему это может привести. «Не к Щербининой ли она приревновала пана Пржанского?» – подумал он, припомнив как нынче сей господин признался в интересе к той даме. Вопрос с сорочкой можно было считать разрешенным, но оставалось еще одно: фальшивые ассигнации. Поэтому, поблагодарив пани за возможность взглянуть на сорочки пана Кульвеца, и дождавшись, когда слуга удалится, полковник сказал: – Надеюсь, что столь же откровенно вы расскажете мне о тех деньгах, коими расплатились с господином Кузякиным. – Что же мне о них рассказать? – удивленно спросила Болеслава. – Фальшивые ассигнации вы вручили Кузякину тоже в затмении, мадам? – резко продолжил Родионов. – Что? Что такое вы говорите? Ка…кие фальшивые ассигнации? – Те самые, которые вы вручили ему вкупе с сорочкой. Пани прижала руку ко лбу. – Каков подлец, каков лайдак! Да, я расплатилась с ним, но мои ассигнации были настоящими! Он лжет, он подсунул вам… Приведите его, и пусть он попробует лгать здесь, мне, несчастной одинокой женщине! – голос пани зазвенел искренним негодованием. – Успокойтесь, пани Кульвец, успокойтесь. Стало быть, вы признаете, что заплатили ему, но отрицаете, что деньги были фальшивыми. – Разумеется! Откуда мне взять фальшивые? – простонала Болеслава. – Тем не менее ассигнации, врученные вами шантажисту, оказались поддельными, – отвечал Родионов. – О, матка Боска Ченстоховска! Думаете, меня обманули? Подсунули фальшивые деньги? Какой ужас! Пан Кульвец не знает, в какое положение он поставил меня. Я совершенно беспомощна. Болеслава хлопнула ладонью по шелковистой обивке дивана. – Неужели он мог такое сделать? Знать не знала, что они фальшивые! А вы уверены, что это именно те деньги? Или вы хотите любой ценой найти мне вину? Я ведь могу обратиться к своим покровителям, и вам придется раскаяться! – Мадам, – сказал Родионов, догадываясь, о каких покровителях идет речь, – я всего лишь исполняю свой долг. Что до покровителей, их реакция может оказаться весьма неожиданной для вас, коли они узнают, что вы распространяете фальшивые ассигнации. Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Итак, вы утверждаете, что получили эти деньги от мужа? Какова была сумма, когда они были вам переданы? С кем? – Я распространяю фальшивые деньги? Как вы можете? Вы не имеете права задавать мне такие вопросы! – взвилась Болеслава, хватаясь за флакон с нюхательной солью. – Да и разве я помню, когда и как это было? – Мадам, мне надобны обстоятельные ответы на сии вопросы, – терпеливо объяснил Родионов. – Дело весьма серьезно. – Я уже дала обстоятельные ответы, более ничего сказать не могу. Я была уверена, что мои деньги настоящие! А вы представьте, каково иметь дело с шантажистом! И как только им удается доставать все эти бумаги! Небось подкупают направо и налево, в мусоре роются, мерзавцы! На вашем месте я бы порасспросила у этого Кузявкина: кого еще он пытался подцепить на свой крючок! А? Какова мысль, полковник? Будь я мужчиной, я бы давно вытрясла из этого негодяя все его секреты! – Не беспокойтесь, мадам, все вытрясем, – пообещал Родионов. – Коли вы не хотите отвечать, нам придется связаться с вашим мужем, а здесь произвести обыск. Итак, мадам? Что вы предпочитаете? – Ах вот как? Обыск! Вы также изволите шантажировать меня? Перспектива объяснения с паном Кульвецом предстала перед пани Кульвец еще более опасной, чем та несчастная записка, с которой явился Кузякин. Инструкции пана Казимира не помогли, полицейский оказался на редкость упрямым. Родионов обвел взглядом стоящее у окна бюро, массивные ящики комода. Ему совсем не хотелось производить обыск, но пани Кульвец не оставляла ему выбора. – Где ключи от этих ящиков? - спросил он. – Ах, прекратите, не трогайте мои вещи, – простонала Болеслава. – Я признаюсь, только, прошу вас, не сообщайте мужу – он не переживет этого... Он скуп... а у меня столько расходов, костюмы, платья... я ведь воплощала Польшу на встрече государя, знаете ли. Расходы огромны, и мне пришлось продать некоторые драгоценности... вот откуда деньги. Но я настаиваю, что они были настоящими... Пани без сил откинулась на подушки, лежащие на кушетке. – На какую сумму, кому и где вы их продали, мадам? – спросил Родионов. – Адрес? – Я вовсе не обязана сообщать такие подробности! – взвизгнула Болеслава, вскакивая. – Вы не имеете права, вы... это мое личное дело, как вы можете... – Мадам, в ваших же интересах ответить на все мои вопросы, – сказал Родионов. – Вы же не хотите, чтобы я расспрашивал ваших слуг? Или предпочитаете обыск дома? – Какой вы, однако... natarczywy... упорный... настойчивый. Prawdziwy człowiek... настоящий мужчина, воин... Только я не понимаю, что вы желаете от меня... узнать. Хорошо, хорошо, я скажу вам, кому продала украшения. Могу ли я рассчитывать, что мой муж не узнает этого? Она помедлила, ожидая каких-то слов от полицейского, но он молчал, и Болеслава, вздыхая, перечислила несколько лавок ростовщиков, куда иногда действительно сдавала кое-какие драгоценности. – Вы довольны, пан полковник? – она бросила на Родионова один из своих многозначительных взглядов. – Пани Кульвец, вы же понимаете, что я проверю этих ростовщиков. И если вы мне солгали, вернусь к вам уже с частным приставом. – Как вы можете так думать обо мне? – обиженно спросила Болеслава. – Что ж, пани, – чуть усмехнувшись, сказал Родионов, – вижу, вы кругом невиновны, рубашку супруга вручили шантажисту в умопомрачении, а ваши ассигнации сами собой превратились в фальшивые. – Да, все именно так! Меня, несчастную женщину, определенно оклеветали, обманули, не поняли... – жалобно протянула Болеслава, – и обвиняют вместо того, чтобы помочь! – Вам действительно требуется помощь, но иного рода. – Какого же, господин Родионов? – Помощь того, кто объяснил бы вам, что все наши поступки имеют свои последствия, иногда очень тяжелые. С этими словами полковник упаковал злополучную сорочку и распрощался с пани. «Весьма странная история, как и все ее участники», – в очередной раз подумал он, покидая ее дом.
* - известные актрисы того времени, соперницы на сцене. ** - С глаз долой из сердца вон!
Хелга Прижал-таки Родионов Басю- не помогли ей все её ужимки да ухищрения. На такого ничего не действует.
Малаша пишет:
цитата:
Я бы тоже с удовольствием посмотрела на влюбленного Родионова.
А я, честно говоря, не представляю Родионова влюбленным. Он такой... исправный служака, очень правильный, положительный, весь в службе. И будет со временем прекрасным семьянином... с женой, которую родители сосватают. Без всяких бурь и страстей...
И будет со временем прекрасным семьянином... с женой, которую родители сосватают. Без всяких бурь и страстей...
А вот это, кстати, не обязательно. Исправные служаки могут влюбиться в самый неподходящий момент и даже в самую неподходящую особу, и эта любовь может их так выбить из колеи... что только держись.
Исправные служаки могут влюбиться в самый неподходящий момент и даже в самую неподходящую особу, и эта любовь может их так выбить из колеи...
Не спорю, могут. Но пока мне Родионов представляется именно таким, у каждого читателя свой образ складывается... Может, у авторов свои виды на Родионова, и он в один прекрасный момент слетит с катушек из-за любви?.. Это было бы очень интересно.
apropos
Главвред
Сообщение: 38823
Отправлено: 13.08.18 21:27. Заголовок: bobby пишет: Но пок..
bobby пишет:
цитата:
Но пока мне Родионов представляется именно таким
Ну так он именно таким служакой сейчас и предстает перед нами. Наверное, просто еще не влюблен. И слишком занят.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31704
Отправлено: 13.08.18 21:49. Заголовок: apropos пишет: А во..
apropos пишет:
цитата:
А вот это, кстати, не обязательно. Исправные служаки могут влюбиться в самый неподходящий момент и даже в самую неподходящую особу, и эта любовь может их так выбить из колеи... что только держись.
Больше все-таки склоняюсь к варианту bobby - женится по "расчету" и будет хорошим мужем на всю оставшуюся жизнь.
Малаша
Сообщение: 186
Отправлено: 14.08.18 19:35. Заголовок: Трудно приходится Ро..
Трудно приходится Родионову, Басю сложно уличить, ее слово против слова шантажиста. С сорочкой смешно получилось, но опять не подкопаешься. Как и с фальшивками. Похоже, Бася выйдет сухой из воды. Хелга пишет:
цитата:
женится по "расчету" и будет хорошим мужем
Хорошим мужем точно будет. С расчетом не хотелось бы, Родионов заслуживает любовь. bobby пишет:
«Не к Щербининой ли она приревновала пана Пржанского?» – подумал он, припомнив как нынче сей господин признался в интересе к той даме.
До чего хорош Родионов, и какой деловой допрос! Всё же она запуталась: пыталась перевести стрелки на Щербинину, свалить фальшивки на мужа, которого, оказывается, боится.
Хелга Какой занятный разговор :) Бася - настоящая женщина, хитростью и всякими женскими штуками ускользает от неудобных вопросов :) Малаша пишет:
цитата:
С расчетом не хотелось бы, Родионов заслуживает любовь
Расчет не исключает возникновения чувств, все равно же выбирают в жены если не любимого, то хотя бы приятного человека.
Таттиана
Сообщение: 113
Отправлено: 15.08.18 19:52. Заголовок: Ещё вчера заметила, ..
Ещё вчера заметила, что пана Кульвеца переименовали, нашла в ВИ на 11 странице, apropos пишет:
цитата:
Она лихорадочно размышляла, что предъявить в качестве улики. Какую-то вещь? Сорочка! Мужнина сорочка с вышитыми инициалами и ведь как у Казимира – «П.К.» – Павел Кульвец.
А теперь он Пшемислав. Этот загадочный муж Болеславы как будто где-то рядом, постоянно всплывает в разговоре, и стопка дорогих чистых сорочек всегда наготове для ревнивого, скупого, старого мужа. Мне нравится, что предыдущий и новый эпизод своеобразно связаны: в предыдущем эпизоде пани Болеслава была в стихах Шураши и в его страданиях, а теперь предстала собственной персоной, «Афродита в пене», точно! Только на доблестного полковника эта пена не действует, «ну настоящий полковник»(с)! Авторы
Трудно приходится Родионову, Басю сложно уличить, ее слово против слова шантажиста.
Да, с такими дамами нелегко, но он держит свою линию.
Таттиана пишет:
цитата:
До чего хорош Родионов, и какой деловой допрос!
Спасибо, радует!
ДюймОлечка пишет:
цитата:
Бася - настоящая женщина, хитростью и всякими женскими штуками ускользает от неудобных вопросов :)
Но все равно ей не удается задурить Родионову голову этими штучками.
ДюймОлечка пишет:
цитата:
Расчет не исключает возникновения чувств, все равно же выбирают в жены если не любимого, то хотя бы приятного человека.
Да, и в те времена большинство браков, полагаю, происходили по расчету. Родители сговорились, дети согласились. А там уже как пойдет, или придет любовь, или уважение, или нелюбовь. Или привычка.
Таттиана пишет:
цитата:
А теперь он Пшемислав. Этот загадочный муж Болеславы как будто где-то рядом, постоянно всплывает в разговоре, и стопка дорогих чистых сорочек всегда наготове для ревнивого, скупого, старого мужа.
О, да, внимательный читатель! Мы этого загадочного пана переименовали по ходу дела, а исправить позабыли.
Таттиана пишет:
цитата:
Мне нравится, что предыдущий и новый эпизод своеобразно связаны: в предыдущем эпизоде пани Болеслава была в стихах Шураши и в его страданиях, а теперь предстала собственной персоной, «Афродита в пене», точно!
Разрушила романтический образ...
Таттиана
Сообщение: 117
Отправлено: 21.08.18 23:46. Заголовок: Хелга, спасибо за от..
Хелга, спасибо за ответ . Хелга пишет:
цитата:
Разрушила романтический образ...
Я бы сказала, Болеслава ярко продемонстрировала другую свою сторону: «Афродита в пене» улик, фальшивок, попыток перевалить ответственность на собственного мужа, на Щербинину (на кого угодно), пригрозить жалобой высокому покровителю. Хелга пишет:
цитата:
Но все равно ей не удается задурить Родионову голову этими штучками.
Образ Родионова вырисовывается более конкретно, оказывается, он в меру галантен с дамой и, видимо, имел опыт общения с подобными женщинами. Он даже умудрился сделать воспитательное внушение Басе, Хелга пишет:
цитата:
Вам действительно требуется помощь, но иного рода. – Какого же, господин Родионов? – Помощь того, кто объяснил бы вам, что все наши поступки имеют свои последствия, иногда очень тяжелые.
Забавно, они примерно одного возраста, надо думать.
Забавно, они примерно одного возраста, надо думать.
Но разная у них жизнь и взгляд на нее.
Таттиана пишет:
цитата:
Я бы сказала, Болеслава ярко продемонстрировала другую свою сторону: «Афродита в пене» улик, фальшивок, попыток перевалить ответственность на собственного мужа, на Щербинину (на кого угодно), пригрозить жалобой высокому покровителю.
Пена в худшем ее смысле...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31729
Отправлено: 25.09.18 11:42. Заголовок: У Плаксы вторая поло..
У Плаксы вторая половина дня прошла в письменных трудах. Наказала Пелагее, чтобы к ужину все было готово и с пылу-с-жару, но не подавать, пока не распорядится. Перечитывала записки, сокрушаясь, что надо бы переписать — то клякса, то чернила расплылись от слез,— да времени не оставалось: подбирала платье, чтобы выглядеть... Как она должна выглядеть перед ним? Скромно, но уверенно... Надеть жонкилевое, отделанное алой атласной лентой? Нет, слишком нарядно, — он ведь просто зайдет за записками и, может быть, отужинает. В конце концов остановилась на простом бирюзовом в розовую полоску, шитом своими руками по модному журналу прошлого года. Пока мыла волосы, сушила, расчесывала, почти час прошел. Побранила явившуюся с опозданием Феклушу. Та принялась укладывать барыне волосы, да не успела — пришел Корней с известием: — Барыня, к вам их сиятельство, господин барон. Ждут в гостиной. Плакса вскочила, шпильки разлетелись по полу, волосы рассыпались волной по плечам. — Корней, скажи, пусть подождет, я сейчас. Фекла, ступай, сама уложу волосы. Нет, погоди… нет, иди… Собрала волосы в пучок, заколола гребнем, и вышла в гостиную, словно в парную.
После весьма занимательной беседы с младшим Щербининым барон отправился к дому у Зеленого моста осмотреть место для связи с агентом, предложенное Пржанским. По пути не один раз проверился, нет ли за ним соглядатая. Пока бродил по заброшенному саду, пошел дождь, и барон изрядно вымок. Домой вернулся уже к вечеру, переоделся и отправился на второй этаж, к Щербининой. Евпраксия Львовна явилась в гостиную через несколько минут. Барон, в ожидании сидевший на стуле, поднялся навстречу. Она выглядела так, словно ее застали врасплох, – с растрепанными волосами, в платье немыслимой расцветки и устаревшего фасона. Впрочем, сияющие глаза, чудный румянец, заливший щеки, и теплая улыбка с лихвой компенсировали все недостатки ее туалета. Вестхофу захотелось сжать ее в объятиях и увести в спальню, но прежде следовало разобраться с делами, дабы более на них не отвлекаться. По крайней мере этим вечером, ход которого он заранее распланировал. Посему барон показал на бюро в углу, где в крайнем беспорядке валялись перья, а на бюваре топорщилась стопка измятой бумаги, и спросил: – Сделали записи? Она ринулась к бювару, схватила с него ворох исписанных листов и протянула ему, пробормотав: – Целый день писала… не успела набело. Присела на диван, сложив руки на коленях. Барон заметил ее смятение, и это его весьма позабавило. Он взял бумаги, устроился за столом и принялся за чтение записей. Почерк и стиль письма были под стать ее характеру: четкое написание округлых букв чередовалось с зигзагообразными иероглифами, строчки съезжали вниз, слова зачеркивались и переписывались, мысли опережали друг друга, и весь этот поток сознания то размывался слезами, то закапывался чернилами. Барон вздыхал, разбираясь в записках. Прогулки, магазины, приемы, визиты, обеды и ужины... Постоянно фигурирует Элен Веселовская с дочерьми... Последние дни часто упоминается Пржанский... Сын с приятелями... Барон ткнул пальцем в расписание четверга. – Что за приятель? – Поручик Корягин. Весьма приятный юноша, – заверила его Плакса. – О чем-нибудь говорили? – Шураша, то есть, Александр Захарович, рассказывал о службе, куда-то они ездили, то ли за картами, то ли с картами. Я с ним и парой слов не успела обмолвиться... Взяли пироги, что испекла Пелагея – Шураша очень любит, – да и умчались, как обычно, по делам службы. – Во вторник были на маневрах... полковник Борзин вас сопровождал. – Да, Федор Гаврилович... Ох, горе-то какое! Барон задумался: не связано ли нападение на Щербинину с Борзиным? Или с его гибелью? – О чем вы с ним говорили, кто там еще был? – Элен Веселовская с нами была, и дочери ее... Ни о чем толком не говорили. Вы ведь знаете, Федор Гаврилович не слишком разговорчивый, больше отмалчивался. Что было неудивительно: сложно вставить хоть слово в присутствии мадам Щербининой. Тем не менее барон заставил ее припомнить все подробности той поездки с Борзиным, впрочем, не получив никакой любопытной информации. Зато при внимательном изучении записей выявилась примечательная закономерность: Евпраксия Львовна неоднократно отправлялась в город в сопровождении лишь слуги, а то и одной служанки. По утрам вместе с кухаркой часто захаживала на рынок, днем любила пройтись по магазинам, где в уличной толчее ее могли подстерегать любые неожиданности. После вечерних приемов не раз возвращалась домой не в экипаже, а пешком, в компании все того же Корнея. Она благополучно прожила всю последнюю неделю, хотя возможностей на нее напасть имелось предостаточно. В четверг без происшествий вернулась поздней ночью с танцевального вечера, в пятницу с утра ездила в Снипишки с Пржанским и встретила там Борзина, вечером отправилась гулять, прихватив с собой слугу, и целый час провела в сквере у Замковой горы. А на следующий день ее попытались убить. Что-то произошло именно вчера, в субботу. – Расскажите-ка мне о вчерашнем визите к Веселовской, – сказал барон. – Кто там был, какие велись разговоры, о чем? – О вчерашнем? – переспросила Плакса. Она чувствовала себя нерадивой ученицей, отвечающей невыученный урок французу-гувернеру. – Обычный визит... Элен принимает много гостей, ей удалось снять дом, достаточно просторный. Я бы тоже хотела пригласить близких знакомых к себе, но, вы же видите, у меня совсем нет места. Вы бы были первым гостем на этом вечере... – зачастила Плакса. – Весьма польщен, мадам, но прошу ближе к делу. Кто там был? – Да, да, Никол... Николай Иванович... Были там, разумеется, Элен с дочерьми, княгиня Головкина с дочерью, офицеры – несколько штабных, один гвардейский – родственник княгини, граф Ардаевский, Шураша с приятелями – они приехали позже. Сашенька рассказал очень забавный анекдот о том, как несет службу вместе с поручиком Богуцким, все смеялись. Мой сын очень остроумный... Говорили о театре, я люблю театр, особенно оперу, но нечасто бываю, я ведь живу в деревне. Элен понравился тенор, а мне показалось, что он фальшивил и в верхних нотах был слабоват. – Не думаю, что на вас напали из-за того, что вы не оценили мастерство здешнего тенора, – пробормотал барон. – Какие темы, помимо театра, обсуждались? И потрудитесь вспомнить все реплики – не о погоде, конечно, или модах. Обсуждались ли какие-то сплетни, недавние события, допустим, о том убитом штабс-капитане... Упоминался ли в разговорах полковник Борзин? – Нет, о Федоре Гавриловиче ничего не говорили, да и штабс-капитана не поминали, разве что, я прослушала. Тенора не обсуждали, это же было позже, в театре. Кстати, у капитана Стоврича прекрасный баритон, вы же слышали, как он поет. Он на приеме спел пару романсов, очень неплохо... Я сделала ему комплимент, мне особенно понравился второй романс. Сашенька очень остроумно заметил, что на службе испачкал пальцы в чернилах, потому что ему сподручней держать саблю или пистолет, чем перо. А почему вас так интересует Федор Гаврилович? «Сначала тенор, теперь баритон», – обреченно подумал барон. Впрочем, он заранее предполагал насколько сложно будет добиться от взбалмошной соседки вразумительных и ясных ответов. – О чем еще шел разговор? Помимо обсуждения романсов, – спросил он, игнорируя вопрос о Борзине. Нет надобности делиться с нею своими подозрениями, к тому же весьма неопределенными. У Плаксы путались мысли – барон опять стал деловитым и холодным, словно время повернуло вспять, дотошно задавал вопросы, смотрел холодно и строго. Назвал бы Евой, взял бы за руку, ей было бы легче отвечать на его вопросы. Или труднее? – Обсуждали романсы, да... – вздохнув, сказала она. – Потом кто-то из офицеров начал читать стихи. Шураша мой сочиняет стихи, но робеет их декламировать. А мне кажется, хорошие стихи... Ежели бы вы услышали, то наверняка признали его умение. Но он не решится, конечно, вам почитать... – Решился, уже решился и не раз, – пробормотал барон, надеясь только, что от него не потребуется восхвалений слога и стиля образцов поэтического таланта прапорщика. – Читал? Ах, Шураша! – всплеснула руками Щербинина. – Вы удостоились… – она смешалась и торопливо продолжила: – А затем баронесса стала рассказывать, что ей некий пиит написал в альбом стихи и... Вы же не думаете, что все это имеет какое-то отношение ко вчерашнему? Произнеся последнее слово, она зарделась и так дернула платочек, который по привычке держала в руках, что тонкая ткань едва не расползлась пополам. – Пока не знаю, что может иметь отношение к нападению на вас, а что – нет, – ответил барон, начиная сомневаться в правильности избранной им тактики. Эта женщина не способна сосредоточиться и внятно изложить содержание ни своих, ни услышанных разговоров. – Бог с ними, со стихами, – сказал он и, подумав, решил испробовать другой подход. – Возьмите перо и начинайте составлять список всех мужчин, присутствовавших у графини, одновременно сообщая мне, о чем они говорили, помимо чтения стихов и исполнения романсов. Итак, первый, пишите, скажем: Ардаевский... Плакса, устроившись за бюро, обмакнула перо в чернильницу и вывела: Ардаевский. – Граф Ардаевский очень галантный мужчина. Федор Гаврилович собирался в театр, но не пришел... – она вздохнула, – не мог прийти. Граф сопроводил нас с Элен, Жюли и Бетси, это ее дочери. А позже, когда сообщил о несчастье, был так любезен, что предлагал проводить меня, но я отказалась, вот все и случилось... Она быстро посмотрела на барона, наткнулась на его ожидающий взгляд и торопливо добавила: – Он, Ардаевский, рассказал анекдот про сочинителя стихов, а более ничего такого не говорил. Все смеялись. Вам пересказать анекдот? – Не стоит, – отвечал барон. – Но отчего граф предложил проводить вас до дома? Вы сказали ему, что собираетесь уходить из театра? Когда это было, кто-то еще мог слышать, что вы отправляетесь домой? Расскажите подробно. – Анекдот очень забавный, хотя, возможно, вы его и слышали, граф рассказывает его не в первый раз, – упрямо повторила Плакса. – Я сказала Ардаевскому, что собираюсь уходить, потому что, узнав о несчастье, поняла, что не могу более в театре оставаться, и ему о том и сообщила. А разве вы бы остались, узнав о гибели друга? – она выдержала паузу, но не услышав ни да, ни нет, с очередным вздохом продолжила: – Граф предложил вызвать экипаж, но я отказалась, потому что мне было нехорошо, душно... хотелось подышать воздухом, вечер был теплый... да вы сами знаете... Может быть, пани Кульвец слышала наш разговор с графом? Она была там, я ведь вам рассказывала. – Даже если слышала, вряд ли стала бы подсылать к вам убийц, – резонно заметил барон. – А вот я в этом не уверена, – пробормотала Плакса. – Эта пани вполне могла подослать… – Вот как? И за что она вас так невзлюбила? – Видимо, есть за что, – вздохнула Евпраксия Львовна. – По правде говоря, я её тоже не слишком жалую. Ей всегда хочется оказаться там, где ей вовсе быть не следует. – Пани Кульвец весьма энергична, – дипломатично согласился барон. – Вот-вот, вы очень верно заметили: весьма энергична! – подхватила Плакса. – Более того, любопытна и назойлива... – Что вы говорите? – разыграл изумление барон и, желая пресечь сию тему, предложил продолжить составление списка. – Кто еще был у Элен? – задумчиво произнесла Плакса. – Стоврич, де Визе… О, когда Ардаевский преподнес свой анекдот... я все же коротко перескажу: некий пиит писал письма своей возлюбленной, а однажды перепутал письма и отправил ей письмо, которое писал своей матушке, а матушке отправил поэтическое, причем, весьма фривольное, послание, которое написал своей даме сердца. Вы понимаете соль, Николай Иванович? А де Визе сказал, что эпистолы ныне уже не те, что прежде. Записываю капитана Стоврича и капитана де Визе... – Пишите всех по очереди. И вспоминайте, что говорил каждый, свои реплики в ответ, уточняйте, что было в общем разговоре, что – наедине, – сказал барон, выказывая завидное терпение. Евпраксия Львовна обмакнула перо, занесла его над бумагой, чернила капнули на лист, она бросила перо и сказала: – Эпистолы уже не те, сказал де Визе, а мой Шураша принялся спорить, что сие не так. Бедный Сашенька, он такой пылкий, когда вступает в спор, кипятится, волнуется. Совсем мальчик! Вы дважды спасли его от напасти, Николай Иванович! Если бы не вы, не знаю, что и было бы… Она всхлипнула и замолчала.
Хелга Вот я так и думала, что наряжаемся мы более для себя, мужчины хоть и отметят, но не оценят Вот же ледовитый, мог бы как-нибудь и поддержать Еву, хотя тогда бы она точно ничего не вспомнила. Да и вообще, я точно не смогу пересказать свой вчерашний вечер - кто и что там говорил, а я считаю, обладаю хорошей памятью - так что Эпракса еще о-го-го, и ему можно сказать повезло :)
Хелга Наконец-то! У барона железная выдержка: такой словесный поток выдержать, не захлебнуться, да еще информацию попытаться получить... Но коварная ты - на самом интересном месте!
Кажется, впервые барон может быть доволен разговорчивостью Плаксы. Ну относительно, конечно. ДюймОлечка пишет:
цитата:
я точно не смогу пересказать свой вчерашний вечер - кто и что там говорил, а я считаю, обладаю хорошей памятью
Дык это в наше информационное время слишком много всего происходит и на слуху, можно утонуть в потоке. А тогда такой вечер - это ж на всю жизнь воспоминания. Klo пишет:
И чего этому барону нужно?! Столько информации на него выплеснули! Плакса вообще молодец. Удивляюсь, как это она, в таких растрепанных чувствах умудрилась так подробно все вспомнить и описать. Вот влюбилась она в барона, прямо так это видно. А тот сидит, ухмыляется.
apropos
Главвред
Сообщение: 38839
Отправлено: 01.10.18 20:03. Заголовок: bobby http://jpe.ru..
bobby
bobby пишет:
цитата:
Столько информации на него выплеснули!
Дык слишком много и не по делу. bobby пишет:
цитата:
А тот сидит, ухмыляется.
Для него кайф же наблюдать за ней, такой смятенной и влюбленной.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31741
Отправлено: 02.10.18 22:11. Заголовок: bobby пишет: Плакса..
bobby пишет:
цитата:
Плакса вообще молодец. Удивляюсь, как это она, в таких растрепанных чувствах умудрилась так подробно все вспомнить и описать.
Она хоть и болтушка, но вполне разумная болтушка.
bobby пишет:
цитата:
Вот влюбилась она в барона, прямо так это видно. А тот сидит, ухмыляется.
apropos пишет:
цитата:
Для него кайф же наблюдать за ней, такой смятенной и влюбленной.
Вообще, он жуткий негодяй!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31763
Отправлено: 16.10.18 10:31. Заголовок: – И что с этими эпис..
– И что с этими эпистолами? – подтолкнул ее воспоминания несколько заскучавший барон. – Кто победил в споре? – В споре? – переспросила Плакса, – ах, в споре! Да и спора особого, впрочем, не было. Шураша очень справедливо отметил, что письма, словно стрелы Амура, прекрасным прозаическим или поэтическим слогом либо связывают влюбленных, либо разделяют их. И его поддержал Богуцкий! – Богуцкий... Богуцкий... Не припоминаю сего господина. Тоже офицер? – уточнил барон, хотя прекрасно помнил имя прапорщика, что поднял оброненное некогда покойным Митяевым письмо и прочитал на нем адрес также ныне покойного посредника. – Офицер, разумеется, сослуживец моего Сашеньки. Очень милый молодой человек. Оказалось, что мы знакомы с его дядей, у него тоже имение под Новгородом. Впрочем, это к делу не относится, – ретировалась Плакса, увидев изогнувшуюся бровь барона. – Так вот, Богуцкий сказал, что Шураша прав... Сейчас я запишу... Она обмакнула перо, и, обойдя кляксу, вывела: прапорщик Богуцкий. – Затем Богуцкий добавил, что письма бывают хороши. Ах, да, тут Стоврич сказал, что письма, особенно поэтические, сплошной обман. И когда он это произнес, я вдруг вспомнила и возразила ему. Причем, не просто словом, но и насущным примером. Барон вздохнул – процесс казался бесконечным. – Верно, припомнили письма... Он хотел сказать «своего супруга», но вовремя прикусил язык, дабы не подтолкнуть собеседницу к очередным излияниям по поводу усопшего мужа. – Письма своих поклонников? – нашелся он. – Моих поклонников? Почему поклонников? Да, мне писали письма поклонники, один поклонник... вернее, записки, которыми мы обменивались с Захаром Ильичом, когда... но это было так давно, вы же знаете, я вам рассказывала свою историю. А после сосед по имению, но его письма – их было всего два – не отличались красотою слога. У него были серьезные намерения, но я их не приняла, может, и напрасно. А он так до сих пор и не женился… Но я привела пример любовного письма, написанного очень изящным слогом... Если бы вы прочитали то письмо! – Увы, не имел сей возможности. Итак, поговорили о любовных письмах и что же дальше? – Кстати, утверждают, что вы состоите в романтической переписке, причем, поэтической! Плакса вопросительно взглянула на барона. По правде говоря, она сильно сомневалась, что барон мог снизойти до написания любовных виршей, да еще и отправить подобное письмо какой-то даме, но кто знает, какие еще возможности скрываются за ледовитостью господина Вестхофа. Ей-то он стихов не писал и явно не собирается этого делать. – Так-таки утверждают? – барон остался невозмутим: подобные сплетни не явились для него неожиданными, пусть и не слишком желанными. Веселовские, конечно, поделились подробностями той встречи в книжной лавке. Женщины всегда ищут женщин. – Нет, не состою – ни в романтической переписке, ни, тем более, поэтической, – медленно продолжил он, видя, с каким волнением Щербинина ожидает его ответа. Она определенно ревновала, что было, пожалуй, единственным положительным итогом всей этой дурацкой истории с книжной лавкой. – Но вам было бы приятно получить такое послание от некой дамы? Поэтическое, например? – спросила Плакса. – Мадам, я стихов не пишу, и читать их не люблю, – ответил барон, сохраняя свой обычный ровный тон. – Отдавая дань вершинам мировой поэзии, должен признаться, не являюсь преданным почитателем сего жанра. Что до любовной переписки в стихах... Право, мадам, сие способны оценить лишь экзальтированные барышни, да едва оперившиеся юнцы. Впрочем, вам не кажется, что мы несколько удалились от темы наших обсуждений? – Но более мы ни о чем не говорили, – вздохнула Плакса. – Во всяком случае, не припомню. Далее отправились в театр, а о театре я вам уже все рассказала. Барон задал еще несколько вопросов и сдался, решив, что более ничего важного от Плаксы он не узнает, да и пылающие ее щеки и непослушная прядка, выпавшая из прически, не говоря о прочем, упорно уводили его мысли в иную, отнюдь не рациональную, сторону. Она, словно, почувствовав, спросила: — Вы отужинаете, Николай Иванович? – С удовольствием, мадам, – ответствовал барон и взглянул на часы на буфете. Они показывали почти половину восьмого. Самое время для трапезы. – Ах, сейчас распоряжусь! – Плакса вскочила, задев кипу своих записок, они живописным веером разлетелись по полу. – Какая я неловкая! – воскликнула она и бросилась собирать бумаги. Барон поднялся, с высоты своего роста наблюдая, как соседка подбирает бумаги с пола. Следовало ожидать, что она что-нибудь уронит, опрокинет или даже разобьет, и он не стал пытаться ей помочь – все равно, что гоняться за смерчем. – Позвольте сопроводить вас в столовую, – сказал он, когда она наконец водрузила стопку помятых листов на бюро, угомонилась и дернула шнур звонка.
Малаша
Сообщение: 187
Отправлено: 16.10.18 16:59. Заголовок: У барона железное те..
У барона железное терпение, в этом он как никто подходит Плаксе. Другой (тот же пан Казимир) уже, наверное, рвал и метал. Плакса в этой сцене ведет себя очень по-женски: путается, сбивается, съезжает в стороны с темы, ревнует. И не может скрыть свою влюбленность. Что-то будет во время ужина. Или после него?Хелга пишет:
цитата:
Барон задал еще несколько вопросов и сдался, решив, что более ничего важного от Плаксы он не узнает, да и пылающие ее щеки и непослушная прядка, выпавшая из прически, не говоря о прочем, упорно уводили его мысли в иную, отнюдь не рациональную, сторону.
Лед тронулся, господа присяжные. Спасибо авторам, надеюсь, продолжение не отложится надолго.
– Какая я неловкая! – воскликнула она и бросилась собирать бумаги. Барон поднялся, с высоты своего роста наблюдая, как соседка подбирает бумаги с пола. Следовало ожидать, что она что-нибудь уронит, опрокинет или даже разобьет, и он не стал пытаться ей помочь – все равно, что гоняться за смерчем.
Хелга, а вот я не знаю, кто Ваш мужчина, в смысле, кто Вам больше нравится: Родионов или Вестхоф? Последние сцены пишете Вы, и Родионов выигрывает, он галантен, передавал пани Кульвец нюхательные соли + не сбился во время допроса. А барон, увы! Не метнулся помогать даме. И у меня снова появилась мысль, что Евпраксия очень похожа на тайное оружие по выведению из строя барона. Вестхоф пришел за информацией, а пришлось оправдываться, что стихов не писал, в любовной переписке не состоял. Вообще он стал очень расслабленным, как будто забыл о работе. Молодец Эпракса, так его!
Лед не просто тронулся, он подтаивает, мне кажется.
Таттиана пишет:
цитата:
а вот я не знаю, кто Ваш мужчина, в смысле, кто Вам больше нравится: Родионов или Вестхоф? Последние сцены пишете Вы, и Родионов выигрывает, он галантен, передавал пани Кульвец нюхательные соли + не сбился во время допроса. А барон, увы! Не метнулся помогать даме.
Что-то пишу я, что-то вместе в этих последних сценах. Каждый персонаж поступает согласно своему образу и характеру. Родионов и Вестхоф разные, но в чем-то схожи - в упорстве и педантичности, думаю. А я всех их люблю - как можно писать и не любить?
apropos пишет:
цитата:
Рискну предположить, что ей более всех нравится пан Казимир.
Чудная сцена - живая, волнительная. Трепещущая Плакса и отвлекающийся барон (коготок-то увяз )... Оба чудесны... Барон хоть и пытается держать равновесие - качка-то танцует джигу, и начинает наш барон сбиваться с такта. А Плакса-то, Плакса - как же она невозможно мила... Не устоять барону... Читатель пребывает в волнениях и переживаниях - Класс!..
Одно главное, толстенное "НО" - мало!!! Читатель корчится в муках читательского голода...
Вот-вот не нужно гоняться за смерчем, лучше обнять его её
Да, смерч лучше держать в узде.
Юлия пишет:
цитата:
Барон хоть и пытается держать равновесие - качка-то танцует джигу, и начинает наш барон сбиваться с такта. А Плакса-то, Плакса - как же она невозможно мила... Не устоять барону...
Не устоять, но все равно упорствует в своих приоритетах.
Плакса подсунула руку под локоть барона, от прикосновения к нему по спине побежали мурашки и ослабли ноги, но она, собрав тающие силы и распрямив спину, засеменила рядом с ним, не попадая в ритм его широкого шага. В столовой раскрасневшаяся Феклуша металась с приборами вокруг покрытого стола. – Где Корней? Вино пусть несет! Феклуша, другие бокалы неси, те, что в большой корзине хранятся! – захлопотала Плакса. – Николай Иванович... – она отцепилась от руки барона и почувствовала себя лучше, – присаживайтесь вот сюда, на этот стул, здесь вам будет удобно! Вы любите судака? Sauce d la tartare? У Пелагеи свои секреты! А вино, какое вы любите вино? Здешние пьют эту... сливовицу, но по мне она слишком кисла... Вошла кухарка Пелагея в белоснежном фартуке с большим блюдом, заполнив собой и без того небольшое пространство столовой. Слишком много хлопочущих и воркующих женщин. Барон с некоторой тоской подумал о молчаливом, бесшумном и незаметном Леопольде, коротко вздохнул и уселся на предложенное место. – Лучше вино, белое... Рейнвейн или Мозельское... – сказал он, сомневаясь, что у хозяйки найдется что-то подобное. – Впрочем, все равно какое вино. – Белое! – ахнула Плакса. – Пелагея, у нас есть белое? Рейнвейн или Мозельское? – Мозельское? – переспросила кухарка. – Такого нету, а есть настойка на травах и этот, как его... – Херес, барыня, и записка от барина, сейчас доставили, – сообщил Корней, вошедший в столовую с плетеной корзиной в руках. – От Шураши? Что-то произошло? – забеспокоилась Плакса, разворачивая листок. – Уезжает, по делам службы, в Свен... Свен-ця-ны, отправлен по срочному делу, – сообщила она, прочитав записку. – Такой заботливый мальчик, никогда не забывает предупредить, знает, что буду волноваться. Когда уезжал в Кадетский корпус, так беспокоился, как маменька без него останется, без его поддержки. Мама Плакса, так он меня называет, сыночек мой ненаглядный... Она всхлипнула и засуетилась в поисках платочка. – Что поделать, сын ваш на службе, – сказал барон, подавая платок. – Настойку подавать прикажете? – спросила Пелагея. Феклуша устраивала на столе блюдо с расстегаем. – Подавайте же скорей! – воскликнула Плакса. – Николай Иванович, простите за суету, мы по-простому, по-домашнему... Настойки отведайте, ежели любите для аппетита... Конечно, это не коньяк, но весьма полезная для тела и души. Так мой дядюшка говаривал. А рецепт старинный, нашего семейства. В каждом семействе имеются свои секреты. В вашем наверняка тоже есть, рецепты да традиции, не так ли? – Никаких рецептов и традиций, – отрезал барон, впрочем, вполне миролюбиво, отказался от наливки и хереса, после чего обратился к слуге: – Корней, поди вниз и возьми у Леопольда пару бутылок Рейнвена, и... бургундского, тоже пару, – добавил он, резонно полагая, что одним рыбным блюдом ужин не ограничится. – Позвольте, я сам... – и перехватил у кухарки нож и вилку, с которыми она подступалась к судаку. «Ежели за столом некому прислуживать, кроме этих женщин, лучше я все сделаю сам». – А у нас есть и рецепты, и традиции, – продолжила Плакса, с удивлением и восхищением наблюдая, как барон управляется с рыбой. – Как у вас ловко получается, Николя. Вы все умеете делать, все у вас ладится. – Умею, – уверенно согласился барон. – В жизни ничто не помешает. – Да, как вы правы! Вот и я говорила и говорю Шураше, что следует уметь делать даже малое, невзирая ни на что. Ах, как он там, в этих Свенцянах, хорошо ли добрался, где заночует? А в трактирах, бывает, дурно готовят… Хоть бы заехал, я бы ему собрала в дорогу… Она загрустила, подперла щеку рукой, завздыхала. Барон аккуратно разложил рыбу по тарелкам, вернулся Корней с вином. Вестхоф дождался, когда опечаленная Щербинина отпустит слуг, откупорил одну из бутылок белого вина и наполнил бокалы. – Мадам, не нужно грустить, – сказал он, – надеюсь, мы обойдемся без пышных тостов, но не выпить за наше знакомство никак невозможно. Барон приподнял свой бокал в приветственном жесте, отпил вина – Рейнвейн оказался весьма недурным, как и следовало ожидать, – и смог наконец приступить к трапезе. Рыба источала божественный аромат и на вкус оказалась выше всяких похвал. Плакса с восторгом наблюдала, как барон хозяйничает за столом – как и должно мужчине брать бразды правления в свои руки.. Она даже не нашла слов, чтобы выразить этот восторг, приняла из его рук бокал, кивнула, выслушав тост, глотнула вина и принялась с удовольствием наблюдать, с каким аппетитом он ест. – Мы с вами знакомы уже ни одну неделю, а за знакомство подняли бокалы только сегодня, – наконец сказала она. – Или вы имели в виду... другое знакомство? – спросила, уже не в силах остановиться. – Мадам, я имел в виду лишь то, что сказал, – ответил барон, про себя с усмешкой отметив смущение соседки. «Она определенно не знает, как себя вести в... нашей ситуации», – подумал он, и это ему нравилось: он не любил самоуверенных женщин. – Кстати, – продолжил он, по привычке уходя от щекотливой темы, – ко мне днем таки заходил ваш сын. О шантажисте он упомянул лишь вскользь, полностью поверив в вашу версию. Более выспрашивал о нападении... Положить вам еще гарниру? И, не дожидаясь ответа, добавил ей на тарелку щедрую порцию рассыпчатого картофеля, не обделив, впрочем, и себя. – Шураша заходил к вам справляться о нападении? – растерянно переспросила Плакса. Глаза ее наполнились слезами, и она сама не понимала почему: то ли из-за неловкости от собственного вопроса, то ли оттого, что сын беспокоился о ней. Слеза капнула в тарелку, и Евпраксия обеспокоенно завертелась в поисках платочка. – И он поверил вам? – Думаю, что поверил, отчего нет? – кивнул барон. В столовой появилась Феклуша и с торжественным видом поставила на стол блюдо с золотистыми бифстейками в живописном окружении молодых побегов спаржи под сливочным соусом. Барон одобрительно хмыкнул. – Позвольте? Он взял бутылку бургундского и наполнил бокалы. – Ах, мне достаточно вина, Николай Иванович, благодарю вас! – воскликнула Плакса, когда горничная вышла. – Но раз вы наполнили бокалы, я скажу свой тост, хотя, мне редко когда приходилось это делать. Давайте выпьем за вас... – За нас! – галантно подправил барон. Разумеется, Плакса зарделась от сей поправки, и от волнения выпила больше половины бокала. – Вот вы говорите «за нас», – упрямо продолжила она, – но о вас я решительно ничего не знаю, кроме того, что вы – благородный человек. Но мне кажется, что.... теперь вы можете поделиться со мной... Не своими секретами, конечно, но к примеру... отчего вы до сих пор не женаты? Если, конечно, вы на самом деле не женаты? Барона несколько позабавила подобная ее напористость. – На самом деле не женат, мадам, как-то не случилось, – пробормотал он. – Соус к спарже весьма недурен, весьма. – Соус – один из секретов моей Пелагеи! Она добавляет... впрочем, это же секрет! – Плакса с улыбкой глянула на барона. – Женитьба, разумеется, дело серьезное! Как бы моему Шураше найти девушку скромную и разумную, пусть это будет даже невыгодная партия. Отчего же у вас не случилось, Николай Иванович? Не желали или не нашлось подходящей партии? Какую бы вам хотелось жену? – Вы верно подметили, мадам, что дело это серьезное. Куда спешить? – отвечал барон. Он хотел было добавить, что наиболее его привлекают молчаливые женщины, но передумал, усмехнулся про себя и отрезал кусок весьма соблазнительного расстегая. Плакса смешалась, пригубила вина, согласилась, что спешить не нужно, и развила мысль: – Но все же... годы идут, вам нужны сыновья, дочери... наследник. – Вероятно, нужны... дети, – согласился барон, придерживающийся, впрочем, противоположной точки зрения. Он не считал, что дети так уж безусловно необходимы, хотя вслух, разумеется, никогда не опровергал традиционную точку зрения. Попробовал пирог – превосходная начинка, и корочка прямо-таки тает во рту. Пелагея – надо отдать ей должное – мастерица своего дела. – Уверена, что у вас была романтическая история, которую вы скрываете от всех, не так ли? – огорошила его следующим вопросом Евпраксия Львовна. – Помилуйте, – отвечал барон, – зачем же скрывать то, чего не было? Мадам, я понимаю ваше желание приоткрыть мои роковые тайны. Верно, вы представляете некую историю в духе Вертера или какого еще романтического героя, но вынужден вас разочаровать... все куда прозаичнее. – Конечно, если вам трудно вспоминать, вы вовсе не должны рассказывать свою прозаичную историю, – сказала Плакса с интонацией «расскажите, умоляю вас». – Но вы же понимаете, как нас, женщин, трогают такие истории, мы живем ими. Верно, вы любили ее, а она вас нет? Хотя, сложно такое предположить... – Мадам, дабы доставить вам удовольствие, готов рассказать множество историй, – галантно откликнулся барон. Отменная еда привела его в благодушное настроение, перспективы, раскрывающиеся после ужина, настраивали на шутливый лад. – Чего изволите? Историю о том, как некие юные сердца из враждующих семейств воспылали страстию друг к другу, сочетались тайным браком и... Впрочем, верно, вы слышали о сей печальной повести? Или поведать вам менее горестную историю, где-то даже забавную? Двое влюбились друг в друга, близилась свадьба, но девушку оклеветали, а жених – болван! – поверил наговору и прямо перед алтарем обвинил ее в измене. Девица с горя умерла, точнее, притворилась мертвой по совету своих друзей, клеветники были обнаружены, а по заслугам наказанному жениху предложили жениться на кузине погибшей возлюбленной, и он – уже дважды болван! – на то согласился. Каково, а? Плакса уставилась на своего собеседника в полном изумлении, которое затем перешло в веселое негодование. – И все это произошло с вами? Вы сочетались тайным браком с кузиной погибшей возлюбленной? Но ведь вы говорите, что неженаты и не были! Вы, оказывается, шутник, Николай Иванович! Или что-то из ваших историй правда? – на всякий случай добавила она. – И не наливайте мне более вина, прошу вас! – Возможно, подобные истории, – или похожие на них – случались в жизни, – с некоторым сомнением сказал барон, – но, к счастью, не со мной. Меня не привлекают бурные страсти, мадам. Я даже не стараюсь их избегать – просто им не подвержен, потому они со мною и не происходят. Он даже не удивился, что она не признала столь знаменитые истории Шекспира, памятуя о поверхностном образовании дворянских девочек, состоящем, в основном, в изучении французского, танцев и занятий рукоделием. – Отчего-то я так и подумала, что такие истории не про вас. Но все же вы немножко скромничаете, Николай Иванович... Я где-то слышала похожие истории, либо читала в романах. Очень люблю читать романы, вы знаете. Но если вы утверждаете, что не подвержены страстям, стало быть, если женитесь, то по расчету? Плаксе казалось, что она, безудержно задавая эти вопросы, идет по канату, как циркачка, героиня одного из когда-то прочитанных романов. – Смотря, что подразумевать под расчетом, – уклончиво отвечал барон. – Добрый нрав, достойное происхождение, похвальные манеры, подобающее образование, внешняя привлекательность наконец – это расчет или все же необходимые качества для благополучной семейной жизни? Ежели женщина полюбит какого негодяя или распутника, а мужчина увлечется безнравственной или злобной особой, стоит ли им уступать велению сердца и вступать в брак, заранее обреченный на несчастья? – И все же вы – романтик, сколь бы не хотели казаться прагматичным человеком, – сказала Плакса. – И вы очень правы, когда говорите, что неразумно вступать в брак с негодяем, хотя я совсем не понимаю, как можно полюбить негодяя? Надо же, романтик! Барон не приметил логики в подобном умозаключении, но коли даме хочется считать его романтиком, пусть так и будет. «Назовите хоть груздем...» – усмехнулся он про себя, разубеждать ее не стал, а ответил только на последнюю реплику: – Негодяи не имеют обыкновения сразу таковыми объявляться. Они поначалу прикидываются благородными людьми, в которых не грех и влюбиться... Да что далеко ходить - уж верно слышали о Ловеласе? – Вы читали "Клариссу"? – изумилась Плакса. – Да, конечно, бедная Кларисса... но Ловелас горько раскаялся в своем преступлении, а изменить ничего уже не мог... Она помолчала, всхлипнула, отпила вина из бокала и, поставив его на стол возле своей тарелки, так и оставшейся наполненной, сказала: – Николай Иванович... то, что произошло вчера... это... я не понимаю... что вы о том думаете? «Mein Gott! Ей надобно его признание во всепоглощающем чувстве, каковое – по ее представлению – он к ней должен испытывать? Или она надеется на предложение руки и сердца, словно невинная барышня, впервые оказавшаяся наедине с мужчиной?» Барон незаметно вздохнул и мысленно чертыхнулся. Насколько проще с женщинами, которые знают правила игры и их придерживаются. Голова же мадам Щербининой настолько забита романтической чепухой, что она, видимо, и не представляет, что связь с мужчиной может обходиться без нежных признаний и клятв перед алтарем. Но она ждала ответа, и он сказал: – Мадам, думаю, вчера произошло то, к чему мы с вами неосознанно стремились все время нашего знакомства.
Барон все шутить изволят, Плаксе нелегко приходится. Но она его достает, конечно, своей болтливостью и желанием прояснить все детали их взаимоотношений, от чего барону все время приходится увиливать.
Барону несладко приходится. Приходится отвечать на вопросы. Юлия пишет:
цитата:
Однакож не устоял
Ох, не устоял...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31804
Отправлено: 29.11.18 22:14. Заголовок: Но она ждала ответа,..
Но она ждала ответа, и он сказал: – Мадам, думаю, вчера произошло то, к чему мы с вами неосознанно стремились все время нашего знакомства. Поднялся, подошел к ней и привлек к себе. – Ведь мы оба этого хотели? – прошептал, коснувшись губами маленького ушка, поцеловал в соблазнительный изгиб шеи, почувствовав знакомый уже запах лаванды, прижал крепче к себе и наконец прильнул к ее губам, нежным и отзывчивым. Она отвечала ему, сначала скованно, но постепенно расслабилась в его объятиях, возвращая ему поцелуи и прижимаясь к нему все теснее. Недолго думая, он подхватил ее на руки и внес в ту дверь, из которой она вышла — там была, как он и предполагал, спальня. Вытащил гребень и зарылся в рассыпавшиеся тяжелой волной волосы — они пахли медом и лавандой, пробежал пальцами по пуговкам на спине, ловко высвобождая их из петель, потянул вниз платье, за ним — сорочку. Она охала, но не противилась, пытаясь прикрыться руками, что выглядело трогательно и весьма соблазнительно. Барон быстро скинул с себя одежду и вновь подтвердил свое право на нее, на этот раз не столь поспешно, но с чувством, толком и расстановкой. Она не умела принимать ласки, не знала толк в наслаждении любовью, была пылка, но неумела, словно девственница, впервые оказавшаяся в постели с мужчиной. «У нее никого не было, — понял барон, — никого после мужа, мальчишки, который ничего не знал об искусстве любви». Впрочем, это даже льстило ему — он будет первым, тем, кто разбудит в ней страсть, разбудит в ней женщину.
Он застал ее врасплох, схватил, сгреб, лишил воли и разума, утащил в спальню. Как будто она только и ждала его поцелуев. А разве не ждала? Плакса честно призналась себе, что ждала и что ее скрытое от самой себя ожидание было более чем вознаграждено. Она не нашла подходящего слова, чтобы определить то, что творил с нею барон, но, наверно, именно о таком намекают в романах, когда пишут о райском блаженстве. Она зашевелилась, пытаясь развернуться к барону, который лежал, уткнувшись лицом в ее волосы, крепко прижав к себе. – Николай Иванович... – сказала, чувствуя, как увлажняются глаза. – Николя… – произнес он, – Вы можете называть меня Николя. – Николя? – переспросила она, подумав, что это будет совсем не просто. Плаксе нестерпимо хотелось поговорить о том, что происходит между ними, что он думает обо всем этом и о ней, но случилось немыслимое – она не могла начать разговор. В последний раз такое было с нею… впрочем, кажется, никогда и не бывало. – Вам... пришлись по вкусу... пирожные? – наконец спросила она , не в силах более молчать. – Пирожные? Какие пирожные? – пробормотал барон. – Миндальные, Пелагея чудесно их готовит... – Признаться, я так их и не попробовал, – зевнув, признался Вестхоф. – Ах, какая жалость! – выдохнула Плакса. – В следующий раз вам непременно нужно испробовать наши миндальные печенья, они просто чудо как хороши! – Вы выдаете мне кредит? – молвил барон. – Кредит? Почему кредит? – зачастила Плакса. – В каком смысле кредит? Вы всегда будете желанным гостем и никаких кредитов… Барон ответил молчанием, лишь еще крепче обняв ее. – Все так неожиданно, так удивительно, – продолжила Евпраксия Львовна. – Зачем вы сказали про кредит? Вы так меня смущаете… вы – загадочный... Барон глухо кашлянул. Плакса поерзала, словно пытаясь определить глубину своего смущения, подумала, что говорит ужасные глупости, а лежать в объятиях барона весьма приятно, и продолжила: – И ведь если подумать, секреты повсюду… А я прожила столько лет и никогда у меня не было никаких тайн, и вдруг в одночасье их оказалось сразу несколько! А вы, Николай Ива… Николя, знаете все мои секреты и не просто знаете… – Не стану спорить, некоторые ваши секреты в моих руках, – пробурчал барон. – Вот вы посмеялись надо мной на вопрос о романтической истории, а я уверена, что у каждого таковая бывает. Даже если человек и не подозревает об этом. Вы сказали, что никогда не состояли в романтической переписке. Значит, то поэтическое послание, которое, как утверждают, вы положили в книгу в книжной лавке на улице... я запамятовала, на какой улице, было вовсе не вашим? – озвучила Плакса волновавший ее вопрос. – Нет, не моим, – прошептал ей на ухо барон. – Стихов не пишу и не намерен. Плакса вздохнула и упрямо продолжила: – Но вы утверждаете, что цените поэзию, но я не могу поверить, что, ценя поэзию, вы столь хладнокровно относитесь к красиво написанным письмам. А что бы вы сказали о любовном письме, написанное очень изящным слогом, на французском языке. Барон вздохнул. Не было нужды объяснять, чем поэтических жанр отличается от эпистолярного. Коли мадам считает, что изящный слог письма ровен поэзии, пусть так и будет. – Стало быть, это вам пишут такие письма, – заметил он. – Письмо, которым вы хотите меня уязвить, написано было вовсе не мне, а какой-то Бабочке… – отвечала Плакса. – или Мотыльку? Разве меня можно назвать Мотыльком? – Учитывая, как вы порхаете ночами по улицам, можно назвать и Мотыльком, и Светлячком, и кем только не, – пробормотал барон, скрывая под ленивым тоном внезапно пробудившийся интерес. «Неужели то самое письмо? Где она могла его прочитать? Когда? Или это лишь совпадение, и речь идет совсем о другом?» – Мадам, коли письмо, как вы пытаетесь меня уверить, предназначалось другому лицу, каким образом оно попало в ваши руки и было вами прочитано? – спросил он. – Я вовсе не хотела его читать, – заерзав, принялась объяснять Плакса, – просто оно выпало, то ли из какой-то книги, то ли из бювара. Я подняла, оно раскрылось, и несколько строк попались мне на глаза, очень красивых строк. Конечно, читать чужие письма – грешное дело, но я его и не читала, а в разговоре лишь строку привела, как пример. Она вздохнула, помолчала и добавила: – Верно, оно давно лежало там, и тот, кто писал, уже и забыл о нем, так что я ничьих тайн не открыла. – Что-то многовато писем из книг выпадает, не находите? Неужель в той же книжной лавке? – усмехнулся барон, хотя ему было вовсе не до смеха. – И вы рассказали об этом Мотыльке у Веселовской? – Нет, не в книжной лавке, а здесь, в этой самой квартире, в гостиной – серьезно отвечала Плакса. – Там, на бюро лежали книги и бумаги, я их нечаянно уронила, все по полу разлетелось, я бросилась поднимать, и на письмо это случаем наткнулась. В нем строки были поэтические, вот я их на приеме и продекламировала, не точно, разумеется. И Мотылька упомянула, там было как-то так: Ваши прозрачные крылья порхают над моими снами, мой Мотылек... нет, у мотыльков непрозрачные крылья. О, да! Вспомнила! – она выскользнула из рук барона, вскочила на колени и тотчас смешалась, потому что открылась ему вся как есть, засуетилась, схватила одеяло, и опять смешалась, глядя на обнаженного барона. – Что вспомнили? – спросил он, с трудом переставляя желание на второе место после долга. – Вспомнила! Libellule! Стрекоза! Барону стоило усилий сохранить невозмутимое выражение лица. Он предполагал, на нее напали из-за того, что она ненароком услышала чей-то разговор, вскользь обороненную реплику, не предназначенную для посторонних, или случаем увидела нечто, чего нельзя было видеть. Но, оказывается, присущее мадам неуемное любопытство завело ее куда дальше, она сама оказалась источником собственных неприятностей, сначала прочитав то роковое письмо, а затем рассказав о том во всеуслышание. – Мадам, – сказал он, – видимо, вы совершили неосторожность, раскрыв публично чью-то тайну. – Какую тайну? – изумилась Плакса. – Вы хотите сказать, что эта строчка из письма составляет чью-то тайну? Это же просто любовное послание, красивые глупости... Она выжидательно посмотрела на барона, надеясь на объяснения, но он молчал, и она продолжила: – Когда я приехала к Шураше, вы же помните тот день, когда я так неосторожно уронила на вас из окна книгу и бутылку... Барон кивнул. – … приятели Шураши были так любезны, что предоставили мне эту квартиру. Я им очень благодарна, иначе бы мне пришлось искать квартиру, а это так не просто. И они съехали в тот же вечер, оставив кое-какие вещи. И, верно, эти книги принадлежали кому-то из них. Во всяком случае, их позже унесли. «Значит, письмо оставалось в квартире после ухода офицеров, но потом его кто-то забрал, поскольку в клубе Митяев появился уже с ним и через несколько часов был убит...» Барон заколебался, но решил не спрашивать, кто тем вечером заходил к Щербининой. Определенно, это был не автор сего послания, иначе оно не попало бы в руки штабс-капитана. Судя по всему, мадам ничего не знала об этой истории с письмом, и барон был явно не тем, кто возьмется ее просвещать. Впрочем, Евпраксия Львовна тут же сама рассказывала все, что могла. – Митяев! – вдруг вскричала она. – В тот вечер возвращался штабс-капитан, он что-то забыл... Ах, да, трубку! Он сказал, что забыл трубку. Думаете, это как-то связано? – Нет, – уверенно ответил барон, хотя придерживался совсем другого мнения, и, чтобы отвлечь внимание дамы от Митяева, а также прояснить ситуацию на вечере у Веселовской, спросил: – Вы процитировали эти строки в присутствии всех гостей графини? И никто не признался в своем авторстве сей красивой глупости? – Я не понимаю, Николай Иванович, что вы хотите этим сказать. Да, я процитировала перед всеми, кто участвовал в этом разговоре. Конечно, никто не признался. Вы думаете, что я раскрыла публично чью-то любовную связь? Но за это же не убивают… Плакса растерянно уставилась на барона. – Не убивают, конечно. Я просто полюбопытствовал, – сказал он. – Полюбопытствовали? Сначала говорите, что я раскрыла чью-то тайну, а теперь, что просто любопытствуете? Вы что-то скрываете, как есть, скрываете! – Ева, душа моя, как я могу что-то от вас скрыть? С этими словами барон прервал сию задушевную беседу не менее задушевным поцелуем…
Малаша
Сообщение: 191
Отправлено: 30.11.18 19:08. Заголовок: Вечер удался на слав..
Вечер удался на славу для всех, и для барона,и для Плаксы. Плакса наговорилась, хотя не получила ответа ни на один свой вопрос. Было у меня опасение, что у них не найдется тем для общего разговора, но Плакса спасла вечер своей болтливостью. Барон слушал и ел, и в накладе в итоге не остался. С письмом интересно получилось. Хелга пишет:
цитата:
– Ева, душа моя, как я могу что-то от вас скрыть?
Барон обманывает доверчивую Плаксу и даже не морщится.
Хелга Наконец-то продолжение и какая-то ясность! Надо, пожалуй, начало перечитать, как там все было... Хелга пишет:
цитата:
– Что вспомнили? – спросил он, с трудом переставляя желание на второе место после долга.
Ой, думаешь, он настолько страстный, да еще когда дело касается настолько серьезной темы? Стоп! А как письмо попало к шантажисту?! Оно же у нас именно там всплыло! Или я что-то забылаю...
Меня не привлекают бурные страсти, мадам. Я даже не стараюсь их избегать – просто им не подвержен, потому они со мною и не происходят.
Он уже увяз, но, видимо, не понимает. "Не стал гоняться за смерчем", когда она рассыпала бумаги, потому что боялся, что не удержится в тот момент. Тогда бы - пропадай обед! А он ещё держится в этом плане: сначала обед, потом миндальное пирожное, - всё по порядку. Хелга пишет:
цитата:
Вам... пришлись по вкусу... пирожные? – наконец спросила она , не в силах более молчать. – Пирожные? Какие пирожные? – пробормотал барон. – Миндальные, Пелагея чудесно их готовит... – Признаться, я так их и не попробовал, – зевнув, признался Вестхоф.
Не романтик, слишком прагматичен! Наш бы ответил:"Да, да, лучшее пирожное отведал только что".
Klo пишет:
цитата:
Стоп! А как письмо попало к шантажисту?! Оно же у нас именно там всплыло!
Как интересно! Я думала, что это разные письма. Теперь буду думать над этой версией. Спасибо!
Плакса- болтушка, но такая милая и непосредственная... Klo пишет:
цитата:
А как письмо попало к шантажисту?!
Таттиана пишет:
цитата:
Я думала, что это разные письма.
Разные, совсем разные. То письмо к Стрекозе (которое случайно прочитала Плакса)- зашифрованное послание от агента барону. С этим письмом объявился Митяев в клубе, а затем - той же ночью - был убит. Письмо пропало. У шантажиста было совсем другое письмо - к баронессе-шпионке от некоего офицера, которого сейчас пытается определить Кузякин, а вслед за ним и Родионов.
А женщина с простодушием пользуется его увлеченностью ею, которой он сам еще не знает. Так что они квиты, я так думаю
Абсолютно!
bobby
романтик, несмотря ни на что
Сообщение: 4406
Отправлено: 14.12.18 03:22. Заголовок: Хелга пишет: А женщ..
ДюймОлечка пишет:
цитата:
А женщина с простодушием пользуется его увлеченностью ею,
Вот уж не сказала бы, что пользуется. Пользоваться можно с расчетом, как барон, к примеру ( у него даже страсти подчинены рассудку), а она вся в смятении, как влюбленная девица, сама не понимающая, что с ней творится. Знак равенства здесь как-то не вписывается, для меня, во всяком случае.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31826
Отправлено: 14.12.18 20:13. Заголовок: bobby пишет: Вот уж..
bobby пишет:
цитата:
Вот уж не сказала бы, что пользуется. Пользоваться можно с расчетом, как барон, к примеру ( у него даже страсти подчинены рассудку), а она вся в смятении, как влюбленная девица, сама не понимающая, что с ней творится
Расчета нет, но в результате получается, что она неосознанно пользуется, как-то так мне думается.
apropos
Главвред
Сообщение: 38924
Отправлено: 15.12.18 20:49. Заголовок: bobby пишет: Пользо..
bobby пишет:
цитата:
Пользоваться можно с расчетом, как барон, к примеру ( у него даже страсти подчинены рассудку), а она вся в смятении, как влюбленная девица
Это так, но, с другой стороны, она постоянно (вообще все их семейство ) - чуть что, какая проблема - сразу к барону, в уверенности, что он все устроит, наладит, оградит и т.д. Расчета нет, конечно, но интуитивно она чувствует, что он поможет - и этим пользуется. И если ранее барону все приходилось делать бескорыстно, то теперь хоть что-то получил. Самую малость. Хелга пишет:
цитата:
в результате получается, что она неосознанно пользуется
Дык именно так и получается. Она же не обращается ни к подружке Веселовской, ни к Казику, ни к Борзину не обращалась, хотя, казалось бы - старый друг семьи. Нет, все к барону по всем поводам, не думая, кстати, обременит это его или нет.
С утра понедельника Родионов пришел на службу и сразу натолкнулся на де Санглена. – Вы, голубчик, продолжайте по тому делу Митяева, – как ни в чем не бывало заявил директор воинской полиции, словно и не было третьего дня меж ними известной стычки. – Я переговорил по вашему поводу с министром, сообщил ему, что вы неплохо справляетесь. Без особых результатов, к сожалению, но тут дело такое… запутанное, я бы сказал. Рапорты отныне посылайте самому министру, потому как берет он эти случаи под свой надзор. Но меня, разумеется, держите в курсе. На мелочи, сами понимаете, нет надобности мне отвлекаться, но коли какая пертурбация случится, извещайте… Де Санглен подхватил тисненую папку из рук подошедшего офицера и, говоря что-то по поводу срочного доклада, скрылся за дверями. – Все мечется, что кошка угорелая, – пробормотал себе под нос подошедший Летюхин. – С немцем этим, бароном, вчера успели повидаться? – Да, как узнал, что его отпустили, сразу к нему и пошел. Про Дюран он ничего не знает, среди бумаг шантажиста ее имени не приметил. Сомов письма тоже не видел, шантажист его не предъявлял. Похоже, барон действительно сжег все компрометирующие документы. – Но Сомовым Кузякин не ограничился. Мои люди проследили, вот… Летюхин протянул Родионову лист, на котором столбиком было записано несколько фамилий. – Офицеры, коих намедни шантажист обошел, – пояснил он. – Молодцом, Гордей Лукич, – сказал Родионов, уткнувшись в список. Он был на удивление обширен и пестрел знакомыми фамилиями офицеров, так или иначе оказавшихся в поле зрения военной полиции в связи с убийством Митяева. Трудоспособность и упорство господина Кузякина невольно вызывали уважение. – Похоже, наш герой действительно не знает точного имени автора письма и теперь, в надежде на удачу, обходит тех офицеров, что водили знакомство с француженкой. – Рисковое занятие, – заметил квартальный. – Не ровен час схлопочет не на шутку. – Сгоряча кто и побить может, – согласился Родионов. – Но среди них может оказаться и тот, кто уже не раз демонстрировал свою способность убивать. Потому надобно глаз с Кузякина не спускать, каждый шаг отслеживать. – Не беспокойтесь, Иван Павлович, все сделаем. А что с польской дамой, застали ее наконец? – Застал, – усмехнулся Родионов, – да толку мало вышло. Он описал свой разговор с пани Кульвец, не забыв упомянуть о куриной крови и намеках на высокого покровителя. – Ростовщиков нет смысла проверять, отопрутся, да и вряд ли кто из них рискнул бы расплачиваться столь крупными суммами фальшивок. – Тогда откуда пани могла взять эти ассигнации? – Вот это самое интересное, – признал Родионов. – То ли Кузякин ее оболгал, то ли пани темнит. Она вообще большая мастерица юлить, хитрить и прикидываться глупее, нежели является на самом деле. Хотя и умом не… гм… отличается. Кстати, пани высказала любопытное предположение, что госпожа Щербинина – та, что труп штабс-капитана Митяева нашла, – также является объектом шантажа. – Откуда ей это известно? Госпожа Щербинина с нею поделилась? – Не думаю, скорее она хотела перевести мое внимание с себя на Щербинину, и, возможно, еще от досады и ревности к пану Пржанскому. И что самое интересное, попала в самое яблочко. Пржанский, похоже, действительно ухаживает за Щербининой, а та на самом деле оказалась еще одной жертвой шантажиста. И Родионов рассказал, как в поисках барона Вестхофа наведался к его соседке, кого там застал и что узнал. – Невелика пригоршня, да много в ней щепотей, – присвистнул Летюхин. – И чтоб в одном доме сразу все жильцы попались в лапы этого Кузякина… Родионов кивнул. – Ежели даму шантажировали, и она обратилась за помощью к соседу… Хотя странно, почему именно к барону Вестхофу, а не к сыну или тому же Пржанскому. – Когда труп Митяева нашла, тоже – не к будочнику пошла, а к соседу, – припомнил Летюхин. И то, как на пустыре взял деньги у немца. По пустяковому поводу, но все же. Теперь неловко вспоминать, но кто ж знал тогда, что его самого отрядят в помощь воинской полиции, а барон Вестхоф окажется в поле зрения сыска? – Может, они давно знакомы? – тем временем продолжал Родионов. – Пожалуй, стоит расспросить мадам Щербинину, все-то ее знают и слишком часто она оказывается в гуще событий. – Вроде бы, не наш воз, не нам и везти, – Летюхин задумчиво подкрутил ус. – Но… грибов ищут – по лесу рыщут. – Верно говоришь, Гордей Лукич, – вздохнул Родионов. – И еще это нападение на Щербинину выглядит весьма странно. – Говорите, грабитель сумку не вырвал, а порезал? – Не просто порезал – там явственный след от сильного удара острием. К счастью мадам, сумка была туго набита всякой всячиной, где нож и застрял. И опять Вестхоф оказался поблизости и спугнул нападавшего. – Загадка, – пробормотал Летюхин. – Будто не грабили, а… – Словно ее пытались убить, – подхватил Родионов. – Сначала оглушили слугу, чтобы не мешал, а затем всадили нож в даму. И все это произошло на следующий день после гибели Борзина, с которым она водила дружбу. – К слову, по поводу Борзина, – сказал квартальный. – Намедни говорил с его сослуживцами. Выяснилось, накануне гибели – в четверг – полковник дежурил по штабу, там и ночевал. Во время дежурства офицеры обычно вместе коротают время в общей комнате. Но тем вечером Борзин отлучался, а вернувшись, выглядел подавленным. – Как я понимаю, он сам по себе был малоразговорчивым и не слишком общительным. Теперь, после его смерти, знакомым может казаться, что в последние дни он особенно замкнулся… Узнать бы, куда он ходил тогда, с кем встречался помимо дежурных офицеров. Из штаба он не выходил? Что делал после дежурства? Поехал домой? – Из штаба не выходил – я расспрашивал караульных. После дежурства – утром, прямо из штаба, поехал с поручением под Снипишки, и только потом домой. – Надобно узнать, куда еще в тот день заезжал, с кем встречался, – сказал Родионов. – А в тот трактир, что Пржанский упоминал, заглядывали? Летюхин кивнул и описал свое посещение «Поющего когута». Кузякин не соврал, была там потасовка в указанное им время. Видели и усатого шляхтича, что посидел чуток в компании с неким полным низеньким господином. Половой потому запомнил, что заказанное пиво выпито не было, а чаевые весьма щедры. Миколу Рыжего там знают – завсегдатай. В указанный день Микола действительно сцепился с каким-то парнем, драки, правда, так и не вышло – пободались чуток, после чего неизвестный быстро исчез. Ранее в трактире его не видали, а по описанию он весьма смахивает… – Помните, тот поляк, что по часовщикам ходил – высокий, жилистый, черноволосый с усами? – Ежели это он… Надо же! Вот это совпадение! – ахнул Родионов. – Неужель не случайно он там появился одновременно с Пржанским? Кстати, Пржанский всячески отрицает встречу с шантажистом в трактире. – Надобно проверить пана? Понаблюдать за его окружением? – Придется. Только осторожно. – Само собой. На том, распрощавшись с квартальным, Родионов отправился по адресам офицеров, которых накануне посетил Кузякин.
Малаша
Сообщение: 194
Отправлено: 25.12.18 18:36. Заголовок: Авторы http://yours..
Авторы Родионов все ближе подбирается к нашей парочке шпионов. Страшновато становится. Приглядеть за паном Казимиром, поговорить с Плаксой, а там опять придут арестовывать барона. apropos пишет:
цитата:
И то, как на пустыре взял деньги у немца.
Какие деньги взял? Не помню совсем, надо поискать. Сложная ситуация для Гордея (не помню отчества, Кузьмича?). Теперь он обязан барону?
Родионов все ближе подбирается к нашей парочке шпионов
Все к тому идет. Малаша пишет:
цитата:
Какие деньги взял?
Давно было. Когда Плакса нашла труп на пустыре, барон, чтобы квартальный их отпустил, сунул тому чуток деньжат. Признаться, мы тогда еще не предполагали, что Гордей наш Лукич вырастет до помощника Родионова. С другой стороны, дело обычное, как известно. Но вот он теперь от того переживает. Малаша пишет:
цитата:
Теперь он обязан барону?
Да нет - дело прошлое, сейчас другая ситуация совсем.
Грамотно подвели итоги происходящих событий наши сыщики, осталось сделать правильные выводы.
apropos пишет:
цитата:
Признаться, мы тогда еще не предполагали, что Гордей наш Лукич вырастет до помощника Родионова. С другой стороны, дело обычное, как известно. Но вот он теперь от того переживает
И хорошо, что не слишком положительный, несколько меркантилен.
На службе у барона уже все знали об его аресте, воспринимая сие происшествие скорее как забавный анекдот. – Говорят, вы два дня провели в кутузке*, – со смехом щегольнул новомодным словечком один из сослуживцев. – Попались в лапы тайной полиции? – подхватил другой. – Всего несколько часов, – ответил Вестхоф. – Они посчитали подозрительными наши дипломатические занятия. – Им все и вся кажется подозрительным, – заметил третий. Начальник барона разразился тирадой по поводу вопиющего самоуправства де Санглена и заявил, что намерен подать по сему инциденту рапорт высочайшему лицу. Вестхоф вовсе не намеревался стать поводом и центром возможного междуведомственного скандала, потому он заверил начальство, что не имеет никаких претензий к воинской полиции. – Дело благополучно разрешилось, де Санглен наверняка сожалеет о своем опрометчивом поступке, – сказал он и намекнул, что некоему лицу может не понравиться история с секретными бумагами министерства, кои попали в руки хоть и доверенных, но все же посторонних людей. – Гм… – задумчиво пробормотало начальство. – Возможно, действительно не стоит раздувать… Да и де Санглен определенно постарается замять свой промах… На том разговор был закончен, и барон вернулся к своим служебным занятиям. Днем, по дороге домой, он произвел рекогносцировку в конюшне Гута, а затем проверил тайник в проулке, где поутру оставил записку для Пржанского, сообщая о необходимости их встречи – и как можно быстрее. «В шесть вечера», – ответствовал пан Казимир, что вполне устраивало Вестхофа – к семи часам ему надобно было поспеть на званый ужин к некоему важному сановнику. Вернувшись домой подниматься к соседке не стал – не стоило приучать ее к каждодневным свиданиям. Он и так слишком много времени потратил на нее в последние дни. Посему барон отобедал и занялся делами, с некоторых пор находящимися в запустении. Схема передачи Невидимке конспиративного адреса им была продумана в мелочах, и теперь он приступил к ее реализации. «На Мещанской (несколько слов неразборчиво и перечеркнуто) дормез хорошего состояния», - написал он в записке, предназначенной для вложения в томик Тацита. Упоминание Мещанской улицы служило знаком опознавания – именно по этому адресу в Петербурге они с агентом обменивались почтой. На оставшемся на листке месте симпатическими чернилами он написал: «Конюшня Гута, третий денник по левой стороне, рыжий мерин, под яслями». В следующей записке симпатическими же чернилами сообщался адрес для связи у Зеленого моста. Рекомендованный Пржанским колодец бароном был забракован – сие сооружение находилось в глубине сада, и зашедший туда, мог почувствовать себя в ловушке. Накануне, во время своего посещения сего места и тщательно его изучив, Вестхоф выбрал для почты полуразвалившийся скворечник – он был прибит к старому дубу, что так удачно рос у самой калитки, и в него можно было положить корреспонденцию прямо с улицы, лишь просунув руку меж редких досок забора. Покончив с записками, барон стал разбирать свои бумаги, сваленные беспорядочной кучей во время обыска, одновременно в который раз анализируя информацию, обладателем которой стал за последние сутки, и обдумывая, что в связи с этим надобно предпринять. Наконец последняя стопка листов была уложена в бюро, составлено несколько служебных рапортов по текущим делам, после чего барон переоделся и отправился в книжную лавку, где произвел некоторые действия со знакомым томиком Тацита. Затем на конюшне, отослав по пустячному поручению дежурного конюха и угостив сухарем рыжего постояльца означенного денника, сунул приготовленный листок в выемку под яслями. Оттуда он пошел на конспиративную квартиру, где им была назначена встреча с Пржанским. Тот уже ждал Вестхофа, пребывая в несколько взвинченном состоянии. – Барон! – вскричал пан Казимир при виде Вестхофа. – Разумно ли нам сейчас встречаться – после всех этих событий и вашего ареста?! Конечно, у меня накопилось множество вопросов, на которые хотелось бы получить ответы, но… Вы уверены, что за вами не следят? – Уверен, – сказал барон, усаживаясь в кресло и жестом предлагая Пржанскому последовать его примеру. – У нас очень много дел, кои не терпят отлагательства, посему я был вынужден вызвать вас сюда. Дождавшись, когда пан Казимир занял место напротив, он продолжил: – Во-первых, надобно проследить за конюшней Гута. Кто зайдет в нее один и выйдет оттуда, скорее всего пешим. Офицер или статский. Второе место – дом у Зеленого моста. Выяснить, кто туда подойдет со стороны реки. Я поменял место тайника: вместо колодца – скворечник на дубе у калитки. Но следить крайне осторожно, дабы не спугнуть. Вы сможете сие организовать сразу после нашей встречи? Пржанский, уже устроивший засаду в саду у Зеленого моста, чуть было с гордостью не сообщил об этом, но вовремя сдержался. – Не слишком ли много засад? – спросил он. – Организовать я, разумеется, смогу, но это будет нелегко. Нужно несколько человек, дабы слежка была постоянной и незаметной. Вы же говорите о постоянном наблюдении, барон? – Временно постоянном, пан. До выяснения личности или адреса сего господина. Понимаю, дело непростое, но уверен, вы с ним справитесь. – Сей господин, как я догадываюсь, и есть тот душегуб? Я и сам желаю взглянуть на него, даже более того, проверить, насколько он будет храбр, если враг не подставит ему свою спину, а повернется к нему лицом. – Не забывайте, он является нашим ценнейшим агентом, – холодно сказал барон. – Вы можете подозревать его, но не утверждать с уверенностью, что именно от его руки погиб Митяев, и что ваш башмачник не упал спьяну с моста в воду. Оставьте свои эмоции, пан Казимир, и подумайте о нашем общем, куда более важном деле. Повторяю: слежка не должна быть обнаружена, иначе он скроется, и мы лишимся столь важного информатора. – О нашем общем деле?! – в запале воскликнул Пржанский. – По мне важнее отплатить мерзавцу, чем хранить его, как информатора. Уверен, что все убийства - его рук дело. Не мог башмачник просто так упасть в воду, спьяну, да вы и сами в это не верите… Пан Казимир помрачнел. – Можете не сомневаться, мои люди проделают все виртуозно. Не такие дела делывали. – Доставьте мне такое удовольствие, – предостерегающим тоном сказал барон.
------------------------ * Существует мнение, что в начале XIX века карцер стали называть «кутузкой» по фамилии обер-полицмейстера Петербурга (1810-1811 гг.) П. В. Голенищева-Кутузова.
Авторы, спасибо! Все знают об аресте барона. Бедный, бедный барон. Не поняла, зачем следить за агентом? Хочет его поймать, если раньше пан Казими не прибьет? Очень люблю их совместные сцены льда и пламени.
Вот уж действительно - кто кого мучит, это еще надо посмотреть. Плаксе делать нечего, вот и тоскует, а барон мало того, что занят службой и своими делами, так еще соседкины проблемы разгребает постоянно. Не будет же он с нею только сидеть.
bobby
романтик, несмотря ни на что
Сообщение: 4410
Отправлено: 20.01.19 21:55. Заголовок: apropos пишет: Вот ..
apropos пишет:
цитата:
Вот уж действительно - кто кого мучит, это еще надо посмотреть.
Что-то непохоже, чтобы он мучился... Так, небольшая интрижка...
apropos
Главвред
Сообщение: 38966
Отправлено: 20.01.19 22:03. Заголовок: bobby пишет: Что-то..
bobby пишет:
цитата:
Что-то непохоже, чтобы он мучился... Так, небольшая интрижка...
Интрижка - это одно, это между делом , а все эти истории с обнаруженным Плаксой трупом, дуэль Шураши, шантажист и прочее. Все за нее разгребает. Конечно, мучается. Бедолага.
Все за нее разгребает. Конечно, мучается. Бедолага.
Зато какой дополнительный источник информации...
apropos
Главвред
Сообщение: 38967
Отправлено: 20.01.19 22:14. Заголовок: bobby пишет: Зато ка..
bobby пишет:
цитата:
Зато какой дополнительный источник информации...
Ну, не так уж много он от нее узнал - и мог о том узнать в другом месте. Или вообще не узнать - меньше знаешь, крепче спишь. А вот Плаксе грех жаловаться - с соседом ей определенно повезло. Во всех смыслах.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31883
Отправлено: 21.01.19 19:59. Заголовок: apropos пишет: А во..
apropos пишет:
цитата:
А вот Плаксе грех жаловаться - с соседом ей определенно повезло. Во всех смыслах.
Отвлекся на минуточку от чудной соседки. Пора уж - шпионские страсти стынут apropos пишет:
цитата:
Интрижка - это одно, это между делом
Коварству авторам не занимать. Сердца читателей этакого не выдержат, да и Плакса не из тех, кто "между делом" Плакса - чудо, барон почти ее достоин. "Между делом"?! Никак
Плакса - чудо, барон почти ее достоин. "Между делом"?! Никак
Ну, пока так и получается между делом, а там - кто знает. Барон определенно рассматривает эту связь как интрижку, по-соседски так. Удобно и приятно. Чего же боле? - как говорится.
– Доставьте мне такое удовольствие, – предостерегающим тоном сказал барон. – Еще этот шантажист... Кузякин. Его отпустили из полиции, он им не надобен, но может сгодиться нам. Он сейчас где-то в Вильне, и хорошо бы его найти. И отследить его перемещения. – Этот-то вам зачем? – брезгливо сморщился пан Казимир. – Я бы просто избавился от него и концы в воду. Вестхоф поджал губы – импульсивность поляка начинала его утомлять. По поводу Кузякина у барона были свои соображения: шантажист, похоже, не знал точно, кто писал баронессе Дюран, но у него наверняка есть о нем какое-то представление. И он знает – или предполагает, что знает, – где его искать. И случаем может на него выйти. – Неизвестно, как скоро наш информатор появится у тайника, а дело не терпит. У шантажиста было... – он чуть не сказал «письмо», но удержался: Пржанскому незачем было знать, что барон не случайно встретился с Кузякиным. – ...есть информация о некоем офицере, состоявшем в переписке с французским агентом – баронессой Дюран, недавно покинувшей Россию. Я случаем узнал это от известного вам Родионова. Возможно, наш агент и есть тот самый офицер. Кузякин же, по-видимому, предполагает его найти, дабы выудить из него деньги. Представьте, что может случиться с этим шантажистом, ежели удача или злой рок приведет его к интересующему нас лицу? – Что вы говорите? Этот маленький негодяй столь отважен и нагл? Мало его учили? Коли он попадет по нужному адресу, я не дам за его жизнь и ломаного гроша... – Вот именно. Нас в данном случае заботит не сам Кузякин, но тот человек, на которого он может нас вывести. Ежели мы сумеем раньше, через тайник, опознать агента, похождения шантажиста для нас уже не будут иметь значения. В противном случае мы скорее выйдем на него благодаря Кузякину. Нельзя подозревать всех офицеров, к которым обратится шантажист – только того, кто начнет преследовать нашего ушлого визитера. – Преследовать и убивать! – воскликнул Пржанский, потирая руки. – Не скрою, если так, мне нравится такая работа – схватить и того и другого на месте преступления! – Бога ради, не надо никого хватать! Умерьте свой пыл! – процедил барон, уже начиная сомневаться, что идея обратиться к Пржанскому себя оправдывает. – И уразумейте наконец, наш агент должен быть живым, здоровым и ни в коем случае не подозревающим, что он раскрыт. Он сделал весомую паузу и предостерег: – Вы за это отвечаете лично, пан Казимир. Лично. И не только передо мной. – Я выразился фигурально, – буркнул Пржанский. – Не принимайте все столь буквально, по... «По-немецки», хотел сказать он, но вновь сдержался, что с каждым разом давалось ему все труднее. Впрочем, следующий вопрос он не смог не задать: – Кстати, барон, отчего вы вдруг решили выследить своего такого ценного агента? И что вы намерены делать, когда ловушка захлопнется? – Ужель сами не догадываетесь, пан? – барон вздернул бровь. – Поначалу выясните, кто это, а я уж решу, что и как. – Догадываюсь, исходя из ваших усердных требований, чтобы волосок не упал с головы мерзавца. Будете шантажировать его в своих целях? Черт, как все запуталось из-за этого вашего агента. Мы все пропадем из-за него. Говорю вам – проще убрать его. Вас не пугает арест? Родионов идет по пятам... – Зачем мне его шантажировать? – барон с недоумением посмотрел на Пржанского. – Надобно знать, кто он, чтобы предотвратить новые происшествия, ежели, конечно, он к ним причастен. Вам, пан, лишь бы кому свернуть шею. Может, у вас в штабе есть другой человек, способный добывать столь же ценные сведения, каковые мы получали от этого агента? Да и попались вы на глаза Родионова не из-за нашего информатора, а из-за своей сподвижницы, что так ловко навела на вас вместе с шантажистом и воинскую полицию. – Пани Кульвец весьма... энергичная особа, – пробормотал уязвленный Пржанский, – но и пользы она принесла немало нашему делу. Я принял меры и, уверен, более она не позволит себе столь опрометчивых шагов. Да и встреча с полицейским ее немало напугала. – Но она уже – уверен – взята на заметку полицией. И вы тоже, пан, из-за всей этой истории, – заметил барон. – Я так понимаю, Родионов уже нанес ей визит? Что она сказала ему по поводу Митяева и фальшивых купюр? – Объяснила, что совершила эту глупость в порыве обиды и гнева, по-женски. Пани Болеслава это умеет, объяснять и убеждать, уж поверьте. С фальшивками сложней, но мало ли кто мог подсунуть наивной даме фальшивые деньги? Тем более, таковых ходит немерено. У пани Болеславы очень влиятельный покровитель, вы знаете, – сказал пан Казимир и подумал: «Бежать, нужно бежать! Или еще нет?» – Влиятельный покровитель весьма мнителен, – напомнил Вестхоф. – Ежели ему намекнут, что нынешний предмет его восхищения в подозревается в шпионаже, он может отреагировать иначе, нежели вы рассчитываете. Ей следует действовать крайне осторожно. – Понимаю я, – поморщился пан Казимир. Ему страстно захотелось выпить. – Пересохло в горле, я бы глотнул коньяку. Не желаете ли? Не дожидаясь ответа, он достал из буфета бутылку и рюмки, плеснул коньяку – себе почти полную, протянул барону вторую, выпил в два глотка содержимое, крякнув от удовольствия. – Чертовски хороший коньяк, бодрит и горячит кровь, не правда ли? – Бодрит, – чуть отпив, согласился барон. – Женщины... – продолжил пан Казимир. – Если б можно было обойтись, к делу бы не допускал. Хотя... gdzie diabeł nie może, tam babę pośle (Где дьявол не может, там баба справится) – Словом, нам всем надобно соблюдать предельную бдительность, – подытожил барон. – Родионов весьма умен, многое подмечает. Помните о возможных соглядатаях, просчитывайте все свои ходы. И найдите мне этого человека. – Найду, найду, никуда не денется! А у вас есть какие-то определенные подозрения на кого-то из русских офицеров? Кстати, есть ли новости о гибели полковника Борзина? – Определенных – нет, и новостей по гибели Борзина нет, но есть кое-что занятное: при обыске на его квартире была найдена копия весьма секретного материала, причем написанная рукой нашего агента. – Насчет бумаг весьма любопытно, но, черт побери, как удалось установить, что документ написан им? Полиции известен его почерк? Стало быть, его личность нетрудно будет установить! – Это удалось установить мне. В полиции мне показали издали эту бумагу, но я успел приметить некоторые, так скажем, характерные признаки письма нашего агента. Сами полицейские, точнее воинская полиция, о том не знают. И теперь подозревают Борзина, что он был информатором французской разведки. – А что, если это действительно так? Полковник не выдержал угрызений совести, загубив столько душ, и застрелился? Не выдержали нервы, не смог более скрываться? Или кто-то раскрыл его и угрожал? Тот, до кого он не мог дотянуться своим кинжалом или ударом? – Все возможно, и это скоро выяснится, – сказал барон. – Коли полковник Борзин и есть наш агент, некому будет воспользоваться столь любезно предоставленным вами тайником у Зеленого моста. – В таком случае план с ценным информатором можно забыть и закрыть это дело. Но вы не слишком уверены, что полковник тот человек, который нам нужен, не так ли? – Не слишком, – признал барон. – Я видел записку Борзина и знаю почерк своего информатора. Конечно, он пишет измененным почерком, но некоторые особенности письма трудно изменить. Потому, на мой взгляд, копия секретного документа, обнаруженного в квартире полковника, написана другой рукой, не Борзина. Хотя полной уверенности, как вы понимаете, быть не может. – Да, загадка... – протянул пан Казимир. Немец был ему неприятен, но, тем не менее, уважения достоин. – Так вас увезли в воинскую полицию из-за этой бумаги, что нашли у Борзина? Или было еще что-то? – спросил он. – Именно из-за бумаги. Как вы понимаете, они не могли ею не заинтересоваться, тут еще эта записка, адресованная мне погибшим… Но я смог ответить на все их вопросы, тем им и пришлось довольствоваться. – Не сомневаюсь, – пробормотал Пржанский, наполнил свою опустевшую рюмку и отпил половину. – А чего от вас вчера опять хотел Родионов, позвольте узнать? Барон прикинул, как ответить на сей вопрос без излишних деталей. – Родионов интересовался баронессой Дюран – не был ли я знаком с нею в Петербурге, – наконец сказал он. – Сия француженка, о которой он услышал от шантажиста, весьма его заинтересовала, как и круг ее знакомств. Увы, мы не были знакомы, посему я ничем не смог помочь полковнику в его розысках. – Хотел бы я познакомиться с этой баронессой. Кстати, меня несколько обеспокоило нападение на госпожу Щербинину, – Пржанский наконец смог затронуть весьма интересующую его тему. – Вы, барон, явно знаете подробности. Не изволите ли поделиться? Я задействую свои связи, попытаюсь узнать: если кто из местных, не сносить ему головы, а если из заезжих – найдем, как поквитаться. Пани Эпракса – женщина исключительных качеств, знаете ли... – Я тоже, признаться, обеспокоен этим нападением, – сказал барон, спокойно пропуская мимо ушей выказанное Пржанским восхищение мадам Щербининой – поляк опоздал со своими за ней ухаживаниями. Важнее было решить, стоит ли поделиться с паном Казимиром теми сведениями, что он получил от соседки. Впрочем, этот обезумевший от крови агент – их общая головная боль, и при случае для его обуздания может понадобиться помощь. Возможно. – Вы правы, пан, наверное стоит проверить в преступных кругах, – согласился он. – Это избавило бы меня от лишних хлопот... Дело в том, что, как выяснилось, сия дама имела неосторожность не только прочитать то письмо... Ну, помните, для мадам Стрекозы, из-за которого, как можно предполагать, и был убит Митяев. И не только прочитать, но и процитировать из него строчки в гостях, при всем народе. Это было во второй половине дня в субботу, а поздним вечером того же дня на нее напали. Эти события могут и не быть связаны, но... – Вот как? – вскричал Пржанский. – Стало быть, вы думаете, что на пани Эпраксу напал ваш душегуб? Что он чуть не убил ее?! – взревел он и стукнул кулаком по подлокотнику кресла. – И вы изволите так спокойно говорить об этом? Рассуждать о ценном информаторе! Да если бы я сразу знал, я бы этого мерзавца....пся крев... В этом месте пану Казимиру пришлось оборвать обличительную речь, поскольку в текущий момент он не мог добраться до указанного мерзавца. Он опять плеснул коньяку в рюмку и выпил одним глотком. – Я ничего не думаю, – ледяным тоном, дабы чуть охладить кипящую реакцию Пржанского, сказал барон. – Я могу разве предполагать, и без всякой уверенности. Посему надобно проверить все варианты - от грабителей до... И не помышлять о самоуправстве, пан. – Я сказал, что проверю, значит, я сделаю это! Следует охранять госпожу Щербинину от возможных посягательств! Если ваши предположения верны, она в страшной опасности. Или вы хотите ее гибели? Удар кинжалом, каково! И как она отважно оборонялась! Вы не рассказали мне, барон, как все произошло? – Она не оборонялась, у нее не было такой возможности. Нападавший просто всадил в нее нож. По счастливому для мадам случаю, она успела прикрыться своим ридикюлем, весьма плотно набитым всяким хламом, где нож и застрял, – барон пожал плечами, игнорируя выпад Пржанского против него самого. – По счастливой случайности... – процедил Пржанский. – В таком случае, я сам возьмусь охранять ее. Да, и мальчишка что-то говорил о шантаже, упомянув все того же Козявкина. Неужели у него нашлось что-то на госпожу Щербинину? – Не беспокойтесь, – сказал барон, все более сомневаясь в правильности своего решения раскрыть – не все – но часть карт Пржанскому. Впрочем, болтливая мадам Щербинина, как и ее сын внесли в сие дело и свою немалую лепту. – Мадам живет по соседству, мне легче за ней приглядеть. Кузякину – даже если у него что и есть против Щербининой, а я в том сомневаюсь, – сейчас не до того. Тем более, ваши люди за ним будут наблюдать, как я понимаю. – Да, вы неплохо устроились, барон. Прекрасная вдовушка и по соседству... А как она умудрилась прочитать то письмо? Как его нашла? Оно у нее? – Нет, оно пропало еще тем вечером, когда был убит Митяев. И прочитала она письмо там же, на квартире, где сейчас живет. Ежели помните, прежде ее занимал прапорщик Щербинин с товарищами. – Так оно осталось от прежних жильцов? – На сей вопрос нет однозначного ответа. К ним беспрестанно заходили приятели, и тем вечером, когда мадам приехала, у сына в доме была толпа гостей. Кто-то оставил письмо в книге, она его случаем и прочитала. – Понятно, – пробормотал Пржанский, про себя думая, как бы ему расквитаться с душегубом. Вслух же сказал: – А шантажисту я все равно сверну шею, как бы то ни было. Чтоб неповадно было... Вестхоф вздохнул и в свою очередь отпил коньяку. – О чем вы вчера беседовали с Родионовым? – спросил он у Пржанского, чтобы переменить тему. – С Родионовым? – переспросил пан Казимир, чуть угомонившись. – Хм... ничего особенного. Он задал несколько вопросов… И, видя, что барон ждет, придумал на ходу: – Вместе ли мы с вами пришли к пани Эпраксе, огорчена ли она гибелью полковника... – Странно. С чего вдруг полковника интересует сия мадам? – насторожился барон. – И ее отношение к смерти Борзина, о чем она, кстати, сама Родионову и поведала. Пан Казимир смутился, сообразив, что ляпнул что-то не то. – Мне показалось, он этим как раз не слишком интересовался, спросил как-то походя… Более спрашивал об этом шантажисте, не встречался ли я с ним… – А вы встречались? – Нет, конечно! Зачем мне? – возмутился Пржанский, упорно продолжая стоять на своей версии. Вестхоф бросил на него задумчивый взгляд, но ничего не сказал, допил коньяк и откланялся, присовокупив на прощание, что ждет результатов по слежке, и удалился.
Да куда благее (или как это сказать - ?)- убивца отыскать. Сейчас они как раз решают очень благородные задачи. Klo пишет:
цитата:
Все упорядочилось немного: письма, агенты...
Ага, вот и хорошо. bobby пишет:
цитата:
У меня, наоборот, путаница...
Не, ну это нормально, мы сами порой путаемся. Можешь задавать наводящие вопросы - поможем, чем сможем. Klo пишет:
цитата:
Шпионы очень хороши, пусть хотя бы смоются вовремя, а?
Сами за них переживаем, признаться.
apropos
Главвред
Сообщение: 38999
Отправлено: 07.02.19 09:22. Заголовок: Вскоре барон уже сид..
Вскоре барон уже сидел за столом на ужине у сановника и наслаждался отменным вкусом телячьей котлеты с гарниром из тушеной капусты. Перемены блюд оказались вполне похвальны, а сосед по столу – некий высокопоставленный офицер – весьма полезен. Можно было сказать, что вечер удался, если бы не несколько «но». Во-первых, среди приглашенных дам барон с неудовольствием обнаружил небезызвестную графиню Веселовскую. Она весь ужин кидала на него многозначительные взгляды, перешептываясь с соседними матронами. Дочери были с нею, но их внимание, к счастью, более привлекали молодые гвардейские офицеры, кои в определенном количестве также почтили своим присутствием сей дом. Во-вторых, в числе гостей барон не без удивления приметил полковника Родионова, который никак не походил на человека, ведущего светский образ жизни. Во всяком случае, до этого вечера барон не встречал его ни на одном из здешних приемов. Весь ужин полковник, казалось, был поглощен едой и более слушал, нежели говорил, но краем глаза барон замечал, что Родионов таки поглядывает на него, что несколько портило удовольствие, каковое можно было получить от хорошей пищи и разговорчивого визави. К тому же барон не мог не задавать себе вопрос: зачем здесь Родионов и не по служебной ли надобности? Впрочем, это вскоре разрешилось благодаря очередному неблагоприятному обстоятельству этого вечера. После ужина из столовой были убраны столы, на хорах появились музыканты, а хозяин дома объявил танцы. Публика в основном с удовлетворением, а некоторые молодые особы с энтузиазмом восприняли предложенную программу. Барон, напротив, стал помышлять о том, как незаметно ретироваться, но не успел. – Барон, как я… мы счастливы встретить вас здесь! Несносная графиня со своим выводком была тут как тут. – Не менее счастлив, мадам, – пробормотал барон, пытаясь найти путь к отступлению. – Мадемуазель… Он поклонился Веселовской и ее дочерям и попятился. Но не тут-то было. С хоров полилась музыка, а графиня, просияв, воскликнула: – Вальс, вы слышите?! И правильно – польский столь длинен и скучен для молодежи, а при домашних танцах не обязательно соблюдать регламент… И Бетси, она превосходно танцует вальс! Я не постояла ни на каких расходах, у девочек был настоящий учитель танцев, итальянец… И подтолкнула к нему Бетси. Барону ничего не оставалось, как предложить ей свою руку и сделать первые па. Вскоре он и навязанная ему партнерша вальсировали в ряде прочих гостей. Она что-то тараторила, а барон с невольным восхищением вспоминал решительное выражение лица ее матери, столь быстро и ловко нашедшей кавалера для своей дочери. «Таким способом графиня скоро пристроит замуж обеих дочерей», – подумал барон и решил впредь быть крайне осторожным в общении с Веселовскими. Женить его не получится, но она может попытаться создать для него компрометирующую ситуацию, из которой у благородного человека бывает только один выход – к алтарю. Впрочем, в своей жизни барон уже сталкивался с подобного рода ловушками и всегда благополучно их избегал. «Кто предупрежден, тот вооружен», – усмехнулся он и наконец прислушался к словам Бетси. – …поутру прислал мне букет цветов – чудесных золотистых роз, – говорила она. – Маман ему ответила, конечно, что не стоило беспокоиться. Хотя платье все равно жаль, оно было моим любимым, а нынче безнадежно испорчено. Вот не думала, что виконт столь неуклюж! – Отчего ж он неуклюж? – из вежливости спросил барон. – Вы меня не слушали? – без тени обиды, впрочем, откликнулась Бетси. – Виконт де Визе. Я рассказывала, как на вечере, в субботу, он пролил на мое голубое платье чай. К счастью, не слишком горячий. – В субботу? Перед театром? Я слышал, у вас был прием, – Вестхоф мгновенно вспомнил о вечере, столь досконально разобранном накануне. Мадам Щербинина не упоминала об этом инциденте. – Был прием, – кивнула Бетси. – И, кстати, вы тоже были в списке гостей. Я помню, потому что мы с сестрой помогали маман рассылать приглашения. Но вы не пришли. – Не пришел, не смог, к моему великому сожалению, – без всякого сожаления ответствовал барон. – Верно потому, что тогда были в тюрьме? – Я? В тюрьме? – следовало бы поразиться тому, как быстро распространяются слухи, но барон был светским человеком и хорошо знал общество. – Я не был в тюрьме, мадемуазель. Ни тогда, ни потом. – Не хотите – не рассказывайте. Но все о том знают, – Бетси повела плечиком и, следуя за рукой барона, обернулась вокруг своей оси. Вполне изящно. Она действительно недурно танцевала. – Так виконт пролил на вас чай, – вернулся он к заинтересовавшей его теме. – За ужином? – Нет, мы пили чай раньше, когда начался прием. А что? – Просто любопытно, что могло так отвлечь виконта, забывшего о чашке с чаем в своей руке. Верно, говорил вам комплименты? – Вот глупости, – хихикнула Бетси и чуть смутилась. – Он вообще молчал. Мы слушали… Говорили о стихах и письмах. Любовных. Она вспыхнула и спросила: – Это вы написали те стихи, что были в книге, в лавке? – Нет. – Впрочем, я так и думала, что не вы, – во взгляде ее мелькнуло нечто, похожее на сочувствие. – Верно, вы не любите писать стихи. – Не люблю, – подтвердил барон. – Так де Визе слушал разговор и пролил чай? Она вздохнула. – Да, пролил, а потом прислал розы, чтобы загладить вину. Кстати, вы можете – ежели вас так интересует виконт – узнать о сем моменте у вашей соседки. Мадам Щербинина как раз рассказывала о каком-то поэтическом письме – и сидела прямо напротив капитана. Первый тур вальса закончился. Барон повел Бетси к матери, где его поджидал новый сюрприз в лице полковника Родионова. Тот стоял рядом с графиней и очевидно подвергался весьма изощренному допросу. Младшей дочери рядом не наблюдалось: видимо, ее тоже успешно пристроили танцевать. – Вы чудесно вальсируете, барон! – обратилась графиня к Вестхофу, лучезарно улыбаясь. – А я как раз пеняла полковнику, что он так редко появляется в обществе! Вы знакомы? – Знакомы, – признал барон. – Как странно, ведь господин Родионов не частый гость светских салонов… Впрочем, у мужчин гораздо больше возможностей познакомиться друг с другом, – говорила Веселовская, намекая на закрытые для дам клубы и собрания. Попутно представив новому знакомому свою старшую дочь, она продолжила: – Так отчего вы не любите бывать в обществе, полковник? – Боюсь, дело в моей службе. Совсем нет времени на развлечения, – ответил Родионов. – Полноте! Все служат, но находят время… И что, скажите, делать бедным дамам, когда б все мужчины только на службе и сидели? Вечера, балы – все без мужчин! Каково?! – она рассмеялась. – И сегодня вы таки смогли выбраться! – Случаем, мадам, – сказал Родионов и, видя, что графиня ждет объяснения, добавил: – Заехал к хозяину сего дома с поручением, и он пригласил меня на ужин. Некогда служил с его сыном. – Вот видите! – закивала Веселовская. – И коль славно получилось, обрели столько новых знакомств! А поглядите на барона: он успевает и делами служебными заниматься, и везде появляться. И даже тюрьма его не сломила! – Тюрьма? Полковник определенно удивился, чем несказанно образовал графиню. – Представьте! Мы сами были шокированы, узнав, что последние дни бедняжка барон провел в заточении. Верно, там невыносимые условия, в тюрьме? – обратилась она к Вестхофу. – Возможно, – сказал барон, обмениваясь невольным взглядом с Родионовым. – Мне трудно судить, поскольку я не имел несчастья оценить условия заточения. Я не был в тюрьме, ваше сиятельство. – Так это лишь слухи?! – графиня явно была разочарована. – Увы, – барон поклонился и только собрался покинуть милую компанию, как Веселовская воскликнула: – А стихи, ведь это ваши стихи, признайтесь, милый барон, что мы нашли в той книге… Запамятовала автора… – Тацита, – подсказала Бетси. – Точно, его самого. В книжной лавке. Не поверите, полковник, такие чудесные стихи сочиняет барон! Словно какой Дмитриев! Помните его прелестное – «Все ли милая пастушка, все ли бабочкой порхать?» – нараспев процитировала она строчки известной песни известного поэта. – Боюсь, вы ошиблись, мадам, – сказал Вестхоф. – Маман, господин барон не пишет стихов, - пришла ему на помощь Бетси. – Этот лист просто кто-то забыл в книге. – Оставили в книге? – вдруг заинтересовался Родионов. – В книжной лавке? – Люди бывают так рассеяны, – сказала Веселовская, сожалея, что все столь интригующие события оказались всего лишь слухами и недоразумениями. – Помнится, я тоже как-то забыла в книге, что брала почитать, меню на званый вечер. А мы с кухаркой его целый день составляли. Пришлось заново… – Простите, увидел знакомого, – несколько невежливо перебил воспоминания графини барон, поклонился и тут же затерялся в толпе, весьма надеясь на то, что Родионову не придет в голову заглянуть в книжную лавку и перелистать там томик Тацита, что стоит на второй сверху полке последнего шкапа по левой стороне.
apropos Ох, эти вездесущие дамы! Никакого спасения нет... apropos пишет:
цитата:
барон, поклонился и тут же затерялся в толпе, весьма надеясь на то, что Родионову не придет в голову заглянуть в книжную лавку и перелистать там томик Тацита, что стоит на второй сверху полке последнего шкапа по левой стороне.
Отправлено: 08.02.19 18:29. Заголовок: Klo http://jpe.ru/g..
Klo Klo пишет:
цитата:
Ага, как же! Всенепременно...
Гы. Ну, Родионов тоже не лыком шит, как известно. Хелга Хелга пишет:
цитата:
Родионова загрузили...
Ну вот, впервые появился в свете, а тут такое, оказывается.
Малаша
Сообщение: 201
Отправлено: 17.02.19 13:40. Заголовок: Очень люблю разговор..
Очень люблю разговоры барона с паном Казимиром! Всегда эмоциональные (со стороны Казика) и рациональные, холодные речи барона. Невидимке обрезают пути отхода и загоняют в капкан. Интересно, что барон станет делать с агентом. Он не разрешает Казику его трогать, но сам-то явно собирается что-то предпринять. Еще Родионов на ужине посматривает в сторону барона. Опять подозревает? Веселовская почти как миссис Беннет, дочек пытается пристроить. Бетси даже жалко. Но она внесла свою лепту в розыски барона. Дамы оказываются разносчиками ценной информации. С этим чаем все выглядит очень странно. А Плакса, вроде, о чае не упоминала? Klo пишет:
Барон надеялся зря. Родионову как раз это и пришло в голову – что надобно заглянуть в сего Тацита, так, на всякий случай. Что именно подвигло его к этой мысли, он не смог бы точно сформулировать. То ли упоминание о бабочке – аналогии таинственной Стрекозы – в процитированных строчках совсем другого поэта, то ли простое любопытство, коим обычно он не отличался. Но этот лист со стихами, от которого отрекался барон, его весьма заинтриговал. – Что, хороши ли были те стихи, забытые в книге? – Весьма! Девочки даже выучили их наизусть. Как там было, Бетси? Юная графиня с удовольствием продекламировала известные строчки. Обычные стихи, довольно изящные, верно написанные в ожидании встречи с некоей дамой или барышней. – Так говорите, в книжной лавке? Что на Немецкой улице? – В ней самой, – подтвердила Веселовская, прислушиваясь к музыке следующего танца. – О, экосез! Вы, должно быть, не танцуете, полковник? – спросила она, намекая на его хромоту. – К сожалению… – Маман, пойдемте к буфету, мне хочется пить, – сказала Бетси. – Я вас провожу, ежели позволите, – Родионов воспользовался случаем завершить разговор, откланялся назойливой графине и повел ее дочь к столу на другом конце залы, где разливали напитки. Он действительно оказался здесь случайно: в главном штабе, куда зашел в поисках одного из офицеров, встретил старого приятели, прибывшего из второй армии. За разговором выяснилось, что у того есть письмо от сослуживца – их общего знакомого – к отцу, находящемуся в Вильне. Приятель спешил разделаться с делами, и Родионов взялся передать письмо – ему было по дороге. Таким образом он попал к сановнику и был приглашен им на ужин, который оказался званым, с множеством гостей. Полковник чувствовал себя не в своей тарелке – он редко бывал на подобных пышных мероприятиях. Удачно, как ему казалось, избавившись от одной женщины, он оказался в компании с другой, и теперь не знал, как себя вести с этой юной особой. Впрочем, Бетси не нужно было развлекать – она сама легко находила темы для разговора. – Как вам барон Вестхоф? Вы хорошо его знаете? – спросила она, едва они отошли. – Не слишком, встречались несколько раз. – У маман на него виды… Ну, вы понимаете… – Эээ… – смутившись, протянул Родионов. – Вы имеете в виду… А ваш отец… Она вдова? – Ах нет же! – прыснула Бетси, догадавшись, он чем он подумал. – Отец, к счастью, жив и здоров. Виды в смысле не для себя, а для меня. – О, вот как? – Она считает его подходящим женихом, – с сомнением сказала Бетси. – А вам он нравится? Родионов сомневался, что им следует это обсуждать. Но девушке явно хотелось поговорить, потому она, нисколько не робея, продолжила: – Я даже не знаю… Внешне он вполне неплох, у него титул и состояние, но мне кажется, он меня совсем не замечает… «Зато, похоже, мадам Щербинина не может пожаловаться на отсутствие к ней интереса со стороны барона Вестхофа», – подумал Родионов, впрочем, не слишком уверенно. Если их что и связывало, отчего сия дама могла обратиться к нему со своими проблемами, со стороны барона это никак не проявлялось. Полковник видел их вместе всего раз, в компании других людей, и Вестхоф выглядел как всегда – сдержанным и холодным. Зато сама Щербинина весьма близко к сердцу принимает дела своего соседа. Родионов не забыл, как она напустилась на него из-за ареста барона. И пани Кульвец, по всему, довольно ревниво относится к тому, что они проживают в одном доме. А теперь оказывается, его прочат в мужья этой барышне. Родионов внимательнее посмотрел на Бетси – хорошенькая барышня, белокурая и голубоглазая. У нее, верно, много поклонников среди молодых офицеров, веселых и беззаботных. Трудно было представить, как бесстрастный барон ухаживает за столь живой, непосредственной и говорливой девушкой. «Верно, мадам Щербинина в молодости была такой же», – вдруг усмехнулся он про себя. – … прислал мне цветы, розы, – тем временем говорила Бетси. – Барон? – удивился Родионов. – Да нет же, виконт де Визе! Бетси допила лимонад из запотевшего стакана, поставила его на поднос и рассказала полковнику про чай, разлитый на ее платье. – Кстати, барон почему-то тоже заинтересовался этой историей, – сказала она, хотя для Родионова сей эпизод никак не показался занятным. – Отчего же? – полюбопытствовал он. – Не знаю, но он выспрашивал в подробностях. Я посоветовала ему расспросить о том госпожу Щербинину – она находилась рядом и все видела. – Вот как? А когда это было? Этот вечер? – В субботу, перед театром. «А после театра на мадам Щербинину напали. Весьма любопытно», – подумал Родионов, впрочем не представляя, как эти события могут быть связаны между собой. – Расскажите о себе, – услышал он. – Был в армии, воевал, сейчас служу в воинской полиции, – сказал полковник. – У вас есть жена, невеста? – Нет. – О, – услышал он. – Отчего же вы тогда не бываете в обществе? Как же вам познакомиться с какой-нибудь девушкой? – Я пока не… Нет времени, – сказал Родионов, чувствуя себя неловко. Не сказать, что он не думал о женитьбе, но как-то все было не до того. Верно, он просто еще не познакомился с той девушкой, которую хотел бы видеть рядом с собой, всегда. – Мне, конечно, нравится светская жизнь, особенно балы – я так люблю танцевать, но, если честно, это все так утомительно. Все эти разговоры, приемы, толпы людей вокруг, поиски жениха, когда приходится всем улыбаться. И бояться, что тебя не заметят или не пригласят танцевать. Очень скучаю по своей собаке. Интересно, если я выйду замуж, мне позволят взять с собой собаку? – говорила Бетси. – Хочется домой, там так покойно, не то, что в Вильне. Вы любите верховую езду? Я – очень. И еще я люблю вышивать… Она вздохнула. Родионов посмотрел на юную графиню, которую привезли сюда, чтобы выдать замуж. «Верно за первого, кто попросит ее руки, и она будет рада… Или нет?» - вдруг с сочувствием подумал он. Она подняла голову, их взгляды встретились. У нее оказались чудные глаза – ясные, чистого лазоревого цвета. Они казались смешливыми, но ему почудилась маской ее наигранная веселость, за которой скрывалось нечто другое. Беззащитность? – Я вас заболтала? – спросила она. Точнее не спросила, а уточнила, словно сама признавала сию истину. Родионов покачал головой. – Ну что вы, вовсе нет. Бетси улыбнулась, помолчала, потом хотела что-то сказать, но не успела. – Графиня, я попросил у вашей матушки дозволения на танец с вами! К ним подошел какой-то гвардейский офицер. – Вы позволите? – обратился он к Родионову. – Да, да, разумеется, – пробормотал полковник и поклонился Бетси. Та присела, после чего приняла руку своего кавалера и направилась с ним на середину залы. Родионов пошел было к выходу, но отчего-то оглянулся. И увидел, как она оглянулась на него.
Продолжение. В понедельник Евпраксия Львовна с головой погрузилась в кипучую деятельность: составляла меню, придумывала соус к жаркому, на почве чего имела долгий спор с Пелагеей, посетила рынок и погуляла в парке под присмотром бесшабашного Корнея и неутомимого Леопольда. Потом заехала к Веселовской, где с трудом сдержалась, чтобы не прервать сетования подруги по поводу возможного замужества дочерей ужасным признанием. Гремучая смесь радости и страдания не давали ей сидеть на месте, хотя, как ни странно, вернули здоровый крепкий сон, почти без сновидений. Весь день она не видела барона – с утра тот отправился на службу, а вечером вернулся поздно, не зашел – из соображений приличия, решила для себя Евпраксия, поплакав по этому поводу на сон грядущий. На следующий день, с утра, проснувшись, подумала, что барон… Николай Иванович… Николя мог бы и проявить какие-то знаки внимания, хоть бы записку передать, но вспомнила его заверения, что никаких любовных либо поэтических посланий он писать не намерен, да и не будет. Разве можно ожидать от ледовитого теплых слов? Хотя, разве он ледовитый? Ни за что сама к нему не спущусь более… В таких раздумиях Евпраксия Львовна провела все утро, а днем Корней принес записку. – Кто передал? – взволнованно спросила Плакса, разворачивая плотный лист. «Неужели написал? Не выдержал характер?» – Мальчишка, что крендели продает, – отвечал слуга. – Странно… – молвила Плакса и, уставившись на ровные, аккуратно выведенные строки, схватилась за грудь. У нее перехватило дыхание.
«Милостивая государыня!
Нынче истек недельный срок нашей договоренности. Извольте быть в среду в два часа пополудни у пруда, что в Бернардинском саду, для оговоренного обмену.
Ваш покорный слуга К.»
– К... Какой еще К! – вскричала она, когда дыхание вернулось. – Ужели опять он?! Вот и верь обещаниям! Плакса, мгновенно забыв обещание не спускаться в квартиру на первом этаже, ринулась из комнаты и вниз по лестнице, но у двери замерла, прислушиваясь. Вернулась к себе, так и не постучав, послала Корнея узнать, дома ли барон, тот вернулся с докладом, что его благородие изволят быть на службе, что и требовалось доказать. Измаялась, ожидая и боясь, что он снова вернется к ночи. Минуты тянулись медленно, словно капли загустевшего меда. Задремала, и была разбужена Феклушей, сообщившей, что сосед дома. Дверь на требовательный стук Евпраксии Львовны открыл Леопольд. – Барин дома? Доложи! – обойдя Леопольда, она ворвалась в гостиную, где было пусто, затем в столовую, где барон в домашнем сюртуке пил кофей. – Как же так, Николай Иванович, вы же сказали, что беспокоиться не о чем! – воскликнула Плакса. – Что случилось, мадам? – барон поднялся с места, с удивлением, но не без доли удовольствия глядя на ворвавшуюся к нему соседку – заплаканную, растрепанную, нелепо одетую и... прелестную. – Сядьте и расскажите толком... Плакса бросилась к барону, схватила его за рукав, отпустила, пытаясь сдержать готовые хлынуть слезы, и протянула ему записку. – Я думала, это вы, а это... это снова он, этот шантажист, этот негодяй! Вы заверили меня, что он не опасен, что документы уничтожены, а оказывается, нет! Вы... Она не смогла продолжать, поскольку слезы таки хлынули, заструились по щекам, горло сдавило рыданием. Барон прочитал записку, сунул ее в карман, затем притянул к себе Щербинину, поцеловал в лоб, успокаивающе похлопал по спине и усадил на стул, резонно предполагая, что в его объятиях она пуще расклеится и не сможет осмысленно воспринимать его слова. – Бумаги я сжег, их нет, – сказал он, когда всхлипы соседки чуть поутихли. – Шантажист не ведает, что вы о том знаете, и обманом пытается заполучить от вас деньги. – Как же так? Если бы у него не было ничего, разве стал бы он продолжать? – сквозь слезы спросила Плакса. – Раз докучает, стало быть, есть у него что-то... Как вы можете быть уверены, что все бумаги сожгли? Вы их читали? Может, какой лист выпал или был у него спрятан где? Или копии снял и припрятал на всякий случай!? – потрясенная этой догадкой, она вскочила со стула и бросилась к барону. Он перехватил ее за локти, вновь усадил и заявил самым веским тоном: – Уверен, что все сжег, листы не выпадали. Копии, даже если они имелись, не представляют никакой угрозы. И уже про себя подумал, что те бумаги, тщательно припрятанные за подкладкой саквояжа, явно не были копиями, о чем свидетельствовало непритворное отчаяние шантажиста, когда его драгоценные документы были брошены в печь. К потере копий он отнесся бы куда спокойнее. И у него не нашлось ничего, дабы предъявить Сомову, кроме голословных утверждений. – Вы так всегда уверены, Николай... Николя... И этот шантажист, он тоже очень уверенный, хотя, по нему такого и не скажешь. На вид – совершенный недотепа, и такой учтивый, как патока с горчицей. Плакса всхлипнула, вздохнула, поерзала на стуле, подумала, отчего барон не желает обнять ее, а напротив – упорно усаживает на стул. Подумала и спросила его об этом. – Ежели я обниму вас, разговор на том и закончится, не так ли? – усмехнулся барон, отдавая дань непосредственности своей любовницы. Впрочем, ее желание совпадало с его собственным. Он потянул Щербинину к себе, прижал и нашел ее губы – дрожащие и мокрые от слез. – Отчего же закончится? – спросила Плакса, когда наконец смогла заговорить. – Вовсе не закончится. Сейчас расскажу вам, что я чувствую, когда вы меня обнимаете... Хотя я сама не понимаю, со мною ведь такого никогда не бывало, я и не думала, что такое может случиться. А с вами мне и надежно, и страшно. Ведь все это неправильно, я ведь осуждала, а теперь вот и сама попалась... А Шураша, что если он узнает обо мне, о нас?.. А еще хуже, ежели шантажист... Она перевела дыхание и уткнулась носом в отворот сюртука барона, орошая его слезами. – Напрасно, напрасно вы отняли у меня пистолет! Барон не счел нужным отвечать на сей речитатив, впрочем, не мешая Щербининой выговориться: ее болтовню он воспринимал уже как нечто само собой разумеющееся. Когда она наконец замолчала, он сказал: – Завтра я сам встречусь с шантажистом, а нынче... Вечером вы куда-нибудь собираетесь? – Вечером? Собираюсь? – изумилась вопросу Плакса, даже слезы высохли. Рассеянно пригладила влажный лацкан баронова сюртука. – Как же вы встретитесь с ним, с этим негодяем? Что скажете? Я никуда не собираюсь вечером, разве вы не видите, что мне не до визитов и прогулок! – У меня есть билеты на музыкальный вечер, – сказал барон, игнорируя бесчисленные вопросы мадам. – Не составите ли мне компанию? Вам будет полезно немного отвлечься от переживаний и развеяться. Не след все время сидеть дома. Вестхофу не столько хотелось устроить совместный с любовницей выход – он скорее предпочел бы уединиться с нею в спальне, но ему надобно было повидать кое-кого из приглашенных на сей вечер, да и не следовало оставлять Щербинину без присмотра. Оказавшись в одиночестве, она опять навоображает себе немыслимые грядущие несчастия, изойдется в рыданиях, а то и придумает очередную авантюру на свою и его голову, как с тем пистолетом. Плакса несколько мгновений смотрела на барона, потеряв дар речи. «Как он может, в такой момент – и на музыкальный вечер!? Мы пойдем вместе? И все догадаются, что у нас... Но что же мне надеть? Терракотовое с шалью? Или малиновое?» – Право, не знаю, – наконец произнесла она, прижав ладони к пылающим то ли от слез, то ли от смущения щекам, – как же так? Шураша... шантажист, а мы на вечер? Я очень люблю музыку, когда-то, в девичестве, пела на домашних вечерах, меня хвалили, у меня было сопрано, я и сейчас, бывает, пою, дома... Боже, о чем я говорю! – Тогда решено, – сказал барон. – Будьте готовы к половине восьмого, я за вами зайду. Она попыталась что-то сказать, но он закрыл ей рот поцелуем, а затем увлек в свою спальню, где, как он рассчитывал, на ближайшее время она забудет и о шантажисте, и о сыне, и о погибшем друге мужа, и о прочих своих как реальных, так и надуманных неурядицах. Спустя какое-то время Вестхоф проводил Щербинину до лестницы и еще раз напомнил, чтобы ввечеру она ждала его к намеченному часу.
apropos Ах ты ж, батюшки-светы! Шантажист объявился! Не ведает, бедолага, с кем связался! Барон хорош, повезло Плаксе с ним, вот повезло, что ни говорите
apropos
Главвред
Сообщение: 39071
Отправлено: 12.03.19 20:56. Заголовок: Klo http://jpe.ru/g..
Klo Klo пишет:
цитата:
Барон хорош
Ой, хорош! Klo пишет:
цитата:
повезло Плаксе с ним, вот повезло, что ни говорите
Да, вот мне тоже кажется, что такого встретить - это крупное везение. При всех его отдельных недостатках - абсолютно надежный, и все сам, сам.
Ну, могут же у него быть отдельные недостатки? Понятно, что женщине хочется большего проявления чувств с его стороны (ежели они есть) - или хотя бы внешних знаков привязанности. Но и в таком виде он представляется мне вполне... м-м... интересным и где-то даже притягательным. И, кажется, Плакса не может пожаловаться на его холодность в определенных ситуациях.
Шантажист что-то обнаглел. А что он в обмен-то собирался предложить, если бумаг у него нет?
Барон хорош! Только неспроста он собирается в свет с Плаксой выйти, что-то тут подозрительно...
apropos
Главвред
Сообщение: 39084
Отправлено: 14.03.19 19:59. Заголовок: bobby http://jpe.ru..
bobby
bobby пишет:
цитата:
А что он в обмен-то собирался предложить, если бумаг у него нет?
Да кто его знает? Он по офицерам ходил без письма - и что-то, видимо, вытягивает на одной словесной угрозе. Угроза, что все расскажет - тоже действенная для того, кто боится огласки. bobby пишет:
цитата:
Барон хорош!
bobby пишет:
цитата:
Только неспроста он собирается в свет с Плаксой выйти, что-то тут подозрительно...
Может, просто развлечься хочет в компании дамы? Ничто человеческое...
Остаток дня Плакса провела в очередных метаниях в мыслях и перед зеркалом. Уверенность барона во всем, что бы он ни делал, обескураживала ее, наглость шантажиста пугала, платья не желали нравиться, а волосы — укладываться. В конце концов она отказалась от столь любимого яркого, словно стесняясь самой себя. Когда барон пунктуально явился за нею к назначенному часу, Плакса вышла к нему чопорной дамой — волосы уложены в римском стиле, терракотовое платье отделано кружевом. «Mein Gott», — подумал барон, окидывая взглядом наряд своей спутницы — устаревшего фасона ржаво-рыжее платье, утопающее в широких кружевах весьма неподходящего сизого оттенка. То, что творилось на голове у дамы, с трудом можно было назвать прической. На ее локте под видом ридикюля висел очередной объемистый мешок, расшитый мухоморами. Впрочем, при ближайшем рассмотрении мухоморы оказались божьими коровками. Вестхоф хмыкнул, подавил в себе желание не медля отвезти Щербинину к модистке, подставил ей руку, о которую она с готовностью оперлась, и повел вниз, к ожидающему у подъезда экипажу. Следовало что-нибудь сказать, и барон выдавил из себя нечто вроде комплимента: — Вы выглядите... хм... неподражаемо... — Благодарю вас, — чинно ответила Плакса, не заметив иронии в комплименте. Помолчала, прислушиваясь к своим ощущениям. Неужели все это происходит с нею: она едет на музыкальный вечер в обществе своего любовника! Словно в романе... Что будут думать о ней, о них с бароном, что говорить? Лишь, когда устроилась в экипаже, прервала молчание. — Куда же мы едем? К N* или в иное место? Вы так мне и не сказали. Вы такой скрытный, Николя... Говорят, у N* прекрасные приемы с музыкой и пением, но я там не бывала. Впрочем, вы знаете, где я бывала и что делала, ведь я почти роман для вас написала о своем времяпрепровождении. Неужели вы так и считаете, что мне грозит опасность? А если злоумышленник явится туда, куда мы с вами едем? Глаза Евпраксии Львовны привычно увлажнились. — Ежели он и явится, мы этого не узнаем, — ответил барон. — На людях вам ничего не грозит. И замолчал, не желая бесконечно обсуждать эту тему. Евпраксия же Львовна молчать более не могла, хотя и понимала, что не добьется более подробных ответов на животрепещущие вопросы. Немного повздыхав на тему неведомого злодея, высказав несколько явно неправдоподобных версий покушения, она закончила свой монолог восторженным рассказом о знаменитом теноре, у которого был бенефис в Новгороде на прошлое Рождество. Экипаж остановился на Доминиканской улице возле дома, весело сияющего освещенными окнами. — Значит, все-таки N! — воскликнула Плакса, выходя из экипажа с помощью твердой руки барона. Они вошли в просторную залу, встреченные заинтересованными взглядами. Представление еще не началось, и гости в его ожидании собирались кружками по возрасту и интересам: в эркере на диванах расположились дамы, в противном углу залы стояли девицы в обществе юных офицеров, в центре что-то обсуждали важного вида сановники, группами фланировали штабные, перекидываясь приветствиями и фразами. Барон решил отвести Щербинину к дамам, а самому присоединиться к знакомым чиновникам. — Смотрите, ваша приятельница графиня Веселовская, — сказал он, — верно, вы захотите с ней пообщаться. И повел было свою спутницу к эркеру, но на их пути неожиданно возник Ардаевский. — Барон, — воскликнул граф, — мадам! Как радостно встретить вас здесь! И, поклонившись, обратился к Плаксе: — Евпраксия Львовна, все ли у вас благополучно? Признаться, я несколько беспокоился — третьего дня вы были столь расстроены... — Мы слышали, известие о гибели полковника Борзина оказалось для вас ударом, — подхватил одновременно подошедший де Визе. Вместе с ним к спонтанно образовавшемуся кружку присоединились и другие офицеры. — К сожалению, вашего сына отправили в Свенцяны, и он не смог послужить вам опорой после сего печального случая, — сказал капитан Стоврич. Стоящий рядом с ним Корягин добавил свои сожаления по поводу так некстати случившейся командировки прапорщика. — Ах, как вы все добры, господа! — воскликнула Плакса, несколько смущенная таким вниманием к своей особе. Прежде она и не ведала такого смущения. — Не могу сказать, что все благополучно, ведь какое ужасное несчастье случилось с полковником Борзиным, а он, вы знаете, был другом моего мужа. Да, сын мой занят на службе, и не след отвлекать его этими невзгодами, но мне оказали поддержку и после печального известия, и когда на меня напал грабитель... — она взглянула на непроницаемое лицо барона, и мысль, что она сказала то, чего говорить не следует, ударила ее жаркой волной. Барон молча прислушивался к разговору, наблюдая за лицами присутствующих офицеров, их реакцией на появление живой и невредимой Щербининой. Тот, кто напал на нее, верно, был уверен, что достиг своей цели — точный удар кинжалом пронзил бы ее сердце, не попадись на его пути набитый хламом ридикюль. Убийца наверняка ждал слухов о гибели матери прапорщика Щербинина, но их не было, а ее сына, который уж точно сообщил бы своим товарищам о несчастном событии, именно в эти дни не оказалось в городе. Посему явление мадам Щербининой должно было произвести определенное впечатление на того, кто так желал ее смерти, если, разумеется, он находился в этом зале. Ее обмолвка о нападении грабителя пришлась даже кстати, поскольку позволила собеседникам проявить искренний или особый интерес к происшедшему. — Грабитель?! — удивленно воскликнул Корягин. — Но позвольте, — пробормотал пораженный Ардаевский. — Когда это произошло? — Вас ограбили? — ахнул де Визе. — Мадам, надеюсь, вы сами не пострадали? — с беспокойством спросил Стоврич. Барон молчал, никаких знаков опасности не подавал, и Плакса, взбодрившись, сообщила озабоченной публике: — Это было чрезвычайное приключение, сколько страху я натерпелась! Как вы были правы, граф, когда предлагали проводить меня в тот вечер после спектакля! Ничего бы такого не случилось! «Ничего бы не случилось, если бы проводил», — тотчас подумала она, бросив быстрый взгляд в сторону барона, который усердно снимал невидимую пылинку с рукава сюртука. — Грабитель напал в переулке, у него был огромный кинжал, и только чудо спасло меня, ни единой царапины... — Плакса задохнулась от охвативших ее эмоций и замолчала. — Это произошло после театра? — взволнованно спросил Ардаевский. — Да, надобно было вас проводить. Какое счастье, что грабитель вас не ранил. — В Вильне стало небезопасно, — заметил де Визе. — Надеюсь, вы известили полицию о происшедшем? Конечно, украденные вещи они вряд ли найдут, но, возможно, будочники перестанут спать на своих постах и наконец начнут следить за порядком. — Представьте себе, меня спас мой ридикюль! — живо объяснила Плакса, более не смотря в сторону барона. — Мужчины не одобряют дамских сумочек, но они, сумочки, бывают весьма и весьма полезны. А я, знаете, люблю вышивать их своими руками, вот эту вышивку я сделала сама. Она продемонстрировала обществу ридикюль, расшитый божьими коровками. — Но ничего не украли, потому что грабитель тотчас убежал, потому что... а полиции уже известно об этом случае. — Ридикюль? — удивился Сторвич, с интересом разглядывая указанную вещь. — Вы хотите сказать, что ударили грабителя сумкой и тем напугали его? — Вовсе нет! — воскликнула Плакса. — Я держала ридикюль в руках, и он, представьте, послужил мне щитом! Кинжал застрял в нем, не достигнув цели... — в очередной раз представив, какую цель мог достичь нож, она тяжко вздохнула и всхлипнула. Тем временем, компания, собравшаяся вокруг, обрастала новыми заинтересованными слушателями.
Отправлено: 20.03.19 16:42. Заголовок: Какая красота! И инт..
Какая красота! И интриги, и романы, и уловки, и дам и джентльменов
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31994
Отправлено: 20.03.19 21:14. Заголовок: Klo http://jpe.ru/gi..
Klo пишет:
цитата:
Что-то будет, ох что-то будет...
Так музыкальный же вечер... музыку будут слушать.
ДюймОлечка пишет:
цитата:
И интриги, и романы, и уловки, и дам и джентльменов
Светская беседа...
Klo
Сообщение: 1946
Отправлено: 20.03.19 21:31. Заголовок: Хелга пишет: Так муз..
Хелга пишет:
цитата:
Так музыкальный же вечер... музыку будут слушать.
А сольная партия - у Плаксы?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31996
Отправлено: 20.03.19 21:40. Заголовок: Klo пишет: А сольна..
Klo пишет:
цитата:
А сольная партия - у Плаксы?
Сопрано...
apropos
Главвред
Сообщение: 39095
Отправлено: 20.03.19 22:46. Заголовок: Klo пишет: А сольна..
Klo пишет:
цитата:
А сольная партия - у Плаксы?
Ага, она и хор. А барон - дирижером.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32012
Отправлено: 11.04.19 14:00. Заголовок: Продолжаем... Тем в..
Продолжаем...
Тем временем, компания, собравшаяся вокруг, обрастала новыми заинтересованными слушателями. — В городе творится бог знает что, — сказал подошедший Сомов. — И шагу не ступить — то убийства, то грабежи, то... — он запнулся и замолчал. — И не говорите! — прогудел Ардаевский. — Еще и воинская полиция донимает! Вы знаете, господа, каково мне пришлось. Слава богу, отделался недолгим арестом, все разрешилось, но было весьма неприятно. — Вы ведь также не избежали ареста, барон? — заметил де Визе, обращаясь к Вестхофу. — Вас коснулось подозрение в убийстве штабс-капитана или какие-то иные причины? — Иные, — сухо ответил барон. Но все уставились на него, явно ожидая более развернутого ответа, и барону пришлось сообщить присутствующим, что дело было связано с полковником Борзиным. — Мы с ним несколько раз встречались в обществе, потому воинская полиция вдруг решила, что я смогу пролить какой-то свет на несчастный случай, с ним происшедший. Мой арест — это, скорее, из области слухов. Меня просто пригласили на беседу, весьма бесплодную, надо заметить, поскольку я его плохо знал и не смог объяснить полиции, отчего он столь неловко обратился со своим пистолетом. О записке Вестхоф благоразумно умолчал. — Это вовсе не похоже на Федора Гавриловича — неумело обращаться с оружием! — пылко воскликнула Плакса. — Мне не верится, что он не справился с пистолетом! — Дамам это должно быть особенно хорошо известно, — ухмыльнулся Ардаевский. — Милейшая госпожа Щербинина, и на старуху бывает проруха, как говорится. Бывает, опыт и подводит. Вот, к примеру, расскажу историю: несколько лет назад служил я в ** полку и был у нас капитан N, лет сорок ему тогда было, боевой офицер, не одно сражение прошел, и пули его не брали. Ни одного ранения, представьте себе. А как-то раз зашел к знакомой вдове, чаю попить, а у нее коллекция оружия имелась, от покойного мужа оставшаяся. И решил наш капитан поближе рассмотреть один экземпляр, не припомню уже, что за пистолет то был, да и неважно. Главное, что он оказался заряжен и пухх... подробностей избегаю, принимая во внимание присутствие дамы! — У вас, граф, на каждый случай найдется анекдот, — заметил капитан Стоврич. — Мне кажется, вы недооцениваете женщин, — укоризненно сказала Евпраксия Львовна. — Мы бываем достаточно храбры, если того требуют обстоятельства. — Известное дело, — с готовностью согласился Ардаевский. — Подчас под нежной внешностью и чувствительными манерами скрываются удивительные по твердости и решимости черты характера, и я не раз встречал таких женщин, смею вас уверить. Офицеры наперебой принялись вспоминать известных им особ, в разных обстоятельствах проявивших поразительное присутствие духа. Одна отличилась на охоте, другая — во время пожара, третья — обратила в бегство незадачливого воришку, ночью пробравшегося в дом. — Меня в свое время потрясла история баронессы Дюран... Помните сию даму? — сказал Корягин. — Сколько мужества было ею проявлено при побеге из Франции от злодейств Бонапарте! Потом она внезапно покинула Петербург. Кто знает, что с нею сталось? — Баронесса Дюран? Да, сей даме досталось приключений, — произнес де Визе, нарушив наступившее вдруг молчание. — Приходилось принимать на веру истории мадам Дюран, — сухо заметил Ардаевский, — в коих многими не раз замечались весьма существенные расхождения. — Вы хотите сказать, баронесса всех обманывала? — воскликнул Корягин. — Ни в коем случае, — усмехнулся граф. — Просто не стоит забывать о сиренах, чьи голоса, как известно, столь же чарующи, сколь и коварны. — Но баронесса была невероятно мила и любезна, — не унимался простодушный прапорщик. — И столь же любопытна, — добавил кто-то из офицеров. — Меня весьма удивляло, отчего сия дама весьма интересовалась — и желала знать в подробностях — состав и численность нашей кавалерии. Не напрасно ее выслали из Петербурга. — Неужели она была шпионка? — воскликнула Евпраксия Львовна. — Сие точно неизвестно, — сказал Ардаевский, — но интересы мадам баронессы простирались слишком далеко за пределы светского салона. И касались исключительно армейских вопросов. После того, как под видом сборов статистических известий о России, сия дама выдала мне целый опросник — лист с парой десятков вопросов о составе и количестве нашей армии, присовокупив, что мне, как штабному офицеру будет нетрудно собрать для того сведения в канцелярии моего шефа, надобно было быть наивным, чтоб не увидеть в этих вопросах политической цели. — И что вы сделали? — спросил де Визе. — Вернул лист баронессе и намекнул, что сие занятие может обернуться для нее слишком опасными последствиями. Она побледнела, ударилась в слезы, попыталась уверить меня, что выполняет лишь просьбу какого-то своего родственника, но я ушел, не дослушав, а через несколько дней узнал, что она в спешке покинула Россию и вернулась во Францию. После очередной паузы, все заговорили в один голос. — Подумать только, граф! — воскликнул да Визе. — Список, она предъявила целый список? — изумился Корягин. — Какое бесстыдство! — ахнула Евпраксия Львовна. — И какое бесстрашие! Как же она не побоялась так поступить? — Верно, рассчитывала на наше простодушие или была уверена в собственных чарах, — ответил Ардаевский. — Да, именно так, целый список. И, возможно, не мне одному. Во всяком случае, неслучайно ею вновь заинтересовалась воинская полиция. Нынче как раз ко мне наведался небезызвестный вам, господа, полковник Родионов и задавал вопросы по поводу моего знакомства с баронессой... Граф многозначительно замолчал. Барон, который с интересом вслушивался в разговор, отметил, как переглянулись меж собой офицеры. Похоже, полицейский офицер наведался не только к Ардаевскому, но и к некоторым из присутствующих. — Полковник Родионов весьма и весьма усердный служака, — заметил де Визе. — Неужто он пытается связать нынешние события с деятельностью баронессы? — Да, в усердии полковнику не откажешь, — согласился Стоврич. — Ко мне тоже приходил этот полицейский, с теми же вопросами, — добавил один из офицеров. — А вы же пользовались благосклонностью баронессы, капитан. — Что вы такое говорите, прапорщик! Побойтесь бога, едва знаком… — усмехнулся Стоврич. — И опросников, подобных описанному графом, баронесса мне никогда не давала. — А как же прогулки, вас ведь часто видели с нею? — спросил другой. — Часто? — переспросил Стоврич. — Был любезен, как с любой другой дамой. А не наскучил ли госпоже Щербининой этот разговор? Евпраксия Львовна пылко возразила, что разговор этот ей совсем не наскучил: — Ныне тучи сгущаются, столько опасностей вокруг! — Вы так поэтично мыслите, мадам! — воскликнул Ардаевский.
сия дама выдала мне целый опросник — лист с парой десятков вопросов о составе и количестве нашей армии,
Какая глупая шпионка! Хелга пишет:
цитата:
— А как же прогулки, вас ведь часто видели с нею? — спросил другой. — Часто? — переспросил Стоврич. — Был любезен, как с любой другой дамой. А не наскучил ли госпоже Щербининой этот разговор?
Хелга Хм, мужчины как соберутся вместе, как объединят информацию, их потом не остановить
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32017
Отправлено: 12.04.19 14:53. Заголовок: Klo пишет: Какая гл..
Klo пишет:
цитата:
Какая глупая шпионка!
Вероятно, считала, что ее женские чары сильнее всего?
Klo пишет:
цитата:
Стоврич пытается перевести разговор?
ДюймОлечка пишет:
цитата:
Хм, мужчины как соберутся вместе, как объединят информацию, их потом не остановить
Самый разумный из болтунов мужчин.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32018
Отправлено: 12.04.19 14:55. Заголовок: — О, я вижу графиню ..
— О, я вижу графиню Веселовскую, вашу приятельницу, — сказал барон, воспользовавшись моментом. — Верно, вы хотите с нею поздороваться? И, не дожидаясь ответа Щербининой, поклонился присутствующим и увел свою спутницу в эркер, где и оставил в кругу знакомых дам, а сам отправился поприветствовать некоторых своих знакомых, коих заметил среди гостей этого вечера. Веселовская проводила барона долгим взглядом. — Вы пришли вместе? — спросила она с ревнивой ноткой в голосе. — Ах, Элен, барон любезно сопроводил меня. Ведь мы же соседи, вы знаете... — отвечала Плакса, тщетно надеясь не краснеть. — Он так галантен, хотя с ним очень трудно общаться, он очень замкнут и... суров. А где же ваши дочери? — Здесь они, голубушки, беседуют с подругами. А барон — истинный мужчина, не то что светские болтуны, — сказала Веселовская и похлопала по соседнему месту на диване рядом с собой. — Присаживайтесь. Рада, что вы выбрались в общество, Евпраксия. Что дома сидеть? А мы вчера были на званом ужине — чудесный вечер с танцами. И он тоже был. Танцевал с Бетси. Вальс, — заговорщическим шепотом добавила она. — Что вы говорите, Элен? На званом ужине и с танцами? Надеюсь, Бетси довольна? Знаю, барон изрядно хорошо танцует, имела счастие вальсировать с ним на балу, на том, где был государь. Бетси тоже прекрасно танцует... — взволнованно зачастила Плакса. — Бетси весьма ловка в танцах, — подтвердила довольная графиня. — Они с бароном прекрасно смотрелись. Словно созданы друг для друга. И знаете, я заметила, какие взгляды он на нее бросал. Куда только подевалась его пресловутая холодность! Мне даже Натали Воронова — помните ее? — так и сказала: итак, говорит, Элен, считайте, ваша старшая пристроена. Только узнать бы про его имение. Самой неловко прежде спрашивать. Он вам по-соседски ничего не рассказывал — где находится, каков доход? Плаксе вдруг сделалось душно, подступили слезы. Она порылась в ридикюле, ничего не нашла и, вздохнув, сказала: — Что ж, видимо, барон Вестхоф хорошая партия для Бетси... такой видный мужчина. Про доход я ничего не могу сказать, Элен, мне ведь тоже неловко его расспрашивать. Но Бетси утверждает, что он ей вовсе не нравится. — Она просто стесняется. Он ей нравится — я знаю, чувствую, она лишь делает вид, что ей никто не нужен, да и замуж вовсе не хочется. На самом деле, мы сами когда-то были юными девушками, — она хихикнула. — Стыдились своих чувств и желаний. Помню, когда граф начал за мной ухаживать... — Ваше сиятельство, мадам, — раздался над ними голос барона. — Гостей приглашают в музыкальный салон. Вы позволите? С поклоном он протянул руку Плаксе. Веселовская изумленно посмотрела им вслед и направилась к дочерям. Барон провел свою спутницу к расставленным рядами стульям. — Концерт обещает быть весьма занятным, — сказал он, изучая программу вечера. — Арии из опер Мегюля, Керубини, Глюка и Моцарта, сонаты Гайдна и серенады Скарлатти. Что ж, послушаем. — Какая интересная программа! — восхитилась Плакса. — Серенады Скарлатти? Керубино из «Севильского цирюльника»? — Керубино из «Свадьбы Фигаро», — машинально поправил ее барон. — А Луиджи Керубини — итальянский композитор. Его оперы ставятся и у нас — в Петербурге и, кажется, в Москве. Оперу «Два дня, или Водовоз» не слушали? — Из «Свадьбы Фигаро»? Как я могла перепутать, это непростительно! — пробормотала Плакса. — «Два дня и водовоз», говорите? Нет, увы, не слушала. Ведь я живу в провинции, в Петербурге бываю не часто. Ах, уже начинают! Квартет музыкантов исполнил несколько сонат Гайдна, затем появились певцы. Вначале они разыграли сцену из оперы Мегюля «Подложный плод, или Опасно подслушивать под дверью», затем прозвучали арии из «Свадьбы Фигаро» и «Дон Жуана», после чего объявили о дуэте Дон Жуана и Церлины. — У баса весьма недурственные нижние ноты, — с одобрением заметил барон в ожидании дуэта. — Интересно, каково будет сопрано? —Да, бас очень красив, — согласилась Плакса. — Это прекрасный дуэт. Однажды, на вечере в Новгороде произошел такой казус — певец то ли забыл слова, то ли голос потерял, и сопрано пропела и его, и свою партию. О чем они поют? Верно о любви? — Не совсем, — усмехнулся барон. — Дон Жуан хочет ее соблазнить, зовет в сад, в уединенное место. Она колеблется, боится, что он ее обманет. Он же уверяет, что не лукавит и честен с нею. — Вот как? — прошептала Плакса. — Она боится, а он лукавит? — Именно так, — подтвердил барон. — Дон Жуан — известный обольститель и развратник — с женщинами обходится без церемоний. И что примечательно, они весьма легко поддаются на его уловки. — Как это похоже... — пробормотала Плакса. — На что? — спросил барон, он обладал острым слухом. — Похоже... вы же сами можете догадаться... У мужчин такие возможности, они делают, что им захочется. Вальсируют с юными девицами, едва выпадает случай или... уходят на войну и там погибают. Плакса горестно вздохнула и уставилась на появившуюся на импровизированной сцене пару певцов. — Разумеется, мир создан мужчинами для мужчин, — усмехнулся барон. За дуэтом последовали прочие номера концерта, музыкальный вечер удался. — Вам понравился концерт? — спросил барон, провожая Евпраксию Львовну к экипажу. — Сопрано слабовата, на мой взгляд. Едва дотягивала до верхних нот. Тенор получше, но не сильно впечатлил. — Прекрасный концерт, прекрасная музыка. Сопрано не хватило верхних нот, вы верно подметили, но голос у нее приятный. Бетси Веселовская тоже неплохо поет, хотя, голосок у нее слабоватый. Вы, верно, слушали ее пение? — Нет, не слышал. Что вы вдруг о ней вспомнили? — удивился барон. — Неужели вам не предоставилась такая возможность? Зато танцевали с нею и увлеченно беседовали. Она очень милая барышня, не так ли? — упрямо продолжила Плакса — образ вальсирующей пары барон-Бетси весь вечер не давал ей покоя. — Милая, — согласился барон и, дабы успокоить свою спутницу, а также облегчить жизнь себе, добавил: — Но не в моем вкусе. — Какие же дамы в вашем вкусе? — последовал вопрос. — Такие, как вы, дорогая, — ответил барон, впрочем, не покривив душой. С некоторых пор голубоглазым блондинкам он стал предпочитать шатенок с глазами цвета сочных вишен. — Ах, Николай Иванович, вы всегда найдете, что ответить! — воскликнула Плакса. — А тенор, напротив, мне понравился. И бас был выше всяких похвал. Смешно, как получилось: бас был выше... Правда, смешно? Плакса рассмеялась, потому что, как ей казалось, удачно пошутила, и потому что рядом был барон, и потому что вечер был хорош, и звезды усыпали небеса, и легкий ветерок шевелил листву и ласкал щеки, и потому что она была женщина, и она была влюблена.
Вообще-то ДЖ - партия для баритона, и его пели, в основном легкими светлыми голосами. Это сейчас все, кому не лень, Донами Жуанами стали [взломанный сайт]
Хелга Какая Плакса милая ревнивица, и неожиданно барон ее успокоил, а вот и возможность для барона заняться обучением Плаксы в оперном деле - продолжить знакомство в мирное время и мирном месте :)
Кстати говоря, самая настоящая шпионка - история из мемуаров. Некая дама именно так себя и вела - дала опросник своему ухажеру под видом сбора сведений для статистических исследований.
самая настоящая шпионка - история из мемуаров. Некая дама именно так себя и вела - дала опросник своему ухажеру под видом сбора сведений для статистических исследований.
О ужас! И чем это закончилось? Или ухажер настолько потерял голову. что принял за чистую монету?
Как все мило! А барон знаток музыки, оказывается... Плакса только соглашается с его мнением... Евпраксия стала в Вильне известной особой - прям все мужчины вокруг нее.
apropos
Главвред
Сообщение: 39115
Отправлено: 14.04.19 21:50. Заголовок: Klo пишет: И чем эт..
Klo пишет:
цитата:
И чем это закончилось? Или ухажер настолько потерял голову. что принял за чистую монету?
Сначала потерял голову, потом понял и вынудил ее покинуть страну. Мол, или уедешь - или придется доложить, куда следует. Она уехала. bobby bobby пишет:
цитата:
Евпраксия стала в Вильне известной особой - прям все мужчины вокруг нее.
Дык столько событий вокруг нее - ходячее информационное агентство.
apropos
Главвред
Сообщение: 39121
Отправлено: 28.04.19 10:39. Заголовок: На следующий день ок..
На следующий день около двух часов барон подошел к Бернардинскому саду, чтобы заранее проследить за приходом шантажиста и, по возможности, застать его врасплох. Обогнув пруд и какие-то грядки, он завернул за высокие кусты, краем глаза высматривая человека Пржанского – утром он получил записку от пана Казимира, что шантажист им найден, – и наткнулся на Кузякина. Тот при виде барона попятился и только собрался дать деру, как был ухвачен за ворот плаща. – Ну-с, милейший… Вестхоф подтянул к себе съежившегося от страха шантажиста. – Принялись за старое? – спросил он. – Недостаточно было встречи со мной, а потом и с полицией? Оставьте в покое мадам Щербинину – я говорю это в последний раз. Иначе пеняйте на себя. Я вас предупредил. Барон выпустил Кузякина, оттолкнул его от себя, развернулся и пошел прочь, по дороге приметив неясный силуэт какого-то человека за стволом широкого дуба, а затем и второго – у монастырской стены. «Пржанский послал двоих?» – удивился барон, но это было уже не его дело. Он покинул сад и зашагал по направлению к Немецкой улице.
Кузякин одновременно был и напуган встречей с немцем, и весьма раздосадован. Приезд в Вильну обернулся не предполагаемым успехом, а полным крахом. Почти полным – кое-чем он, по счастию, успел поживиться, но потерял столь выгодное дельце, может, самое удачливое, самое денежное за всю его жизнь. «Все из-за этого чорта, – думал он, горестно плетясь по городу. – Уничтожил все мои бумаги, в полицию сдал, опять угрожает... И мадама эта Щербинина тоже хороша! Нет, чтобы полюбовно, как между своими, наши дела решить, – немцем прикрылась, напустила на меня супостата..." – Полегче, господин хороший! Кузякин услышал сей возглас прямо над своим ухом. Оказывается, в рассеянности, поглощенный невеселыми думами, он случаем толкнул какого-то прохожего. – Прошу прощения! – стал извиняться Агафон Матвеевич. – Покорно сожалею... У офицера, которого он толкнул, было знакомое лицо. Кузякина попытался припомнить, где видел его – в последние дни он обошел множество офицеров, еще не хватало столкнуться с кем из них на улице. И тут его осенило. – Неужель прапорщик Щербинин, сынок госпожи Щербининой? Надо же, как встретились! Сама судьба нас, видимо, свела! – воскликнул он и, пользуясь столь удачным случаем, дабы возместить хоть как свои неприятности, со злорадством поинтересовался: – А маменька ваша не рассказывала, каким образом мы с нею познакомились?
Шураша накануне поздним вечером вернулся в Вильну и теперь спешил по служебной надобности с поручением князя Волконского. Шел и по дороге слагал поэму, строчки поначалу ложились красиво, да вдруг застопорились. «И слава доблести крылатой отомщена была булатом... Отомщена, нет, не то... завоевана... нет не складно... За...» И в тот момент, когда нужное слово почти возникло, вставая в строфу, какой-то прохожий не только толкнул его, так еще и извинившись, завел беседу и забросал вопросами. Прапорщик с изумлением узнал в человеке, сбившем его с поэтического лада, шантажиста, того, которого сам же недавно свел с Сомовым. – Оставьте в покое мою матушку! – сердясь, воскликнул Щербинин. – Кто вы есть такой, что преследуете меня? – Я-то знаю, кто я такой, – сказал Кузякин, решив пренебречь любезностями – не до них. – Но знаете ли вы, кем являетесь? Евпраксия Львовна случаем не поделилась с вами сим пикантным обстоятельством? Щербинин хотел было идти дальше, не вступая в разговор с презренным шантажистом, но последние слова заставили его остановиться и задать встречный вопрос. – Каким-таким пикантным обстоятельством? Что за ересь вы несете? – Ага, значит, не поделилась, – ухмыльнулся Агафон Матвеевич. – И насчет документиков ничего не говорила? По которым вы, милостивый государь, таковым вовсе не являетесь, поскольку происхождения смутного, из низов-с. И хихикнул. – Что ты сказал?! – закричал прапорщик. – Негодяй! Какие документы? Как смеешь? Я дворянин! – Увы, увы! – Кузякин аж зажмурился от удовольствия, каковое вдруг испытал при отмщении за все свои виленские невзгоды. – Я маменьке вашей все документики показал, по которым вы, сударь, как и ваш батюшка, не являетесь дворянами, причислив себя к сему сословию незаконно. Крестьянский сын - вот вы кто. – Я? Крестьянский сын? Да как смеешь?.. Шураша схватил за грудки негодяя и как следует встряхнул его. – Да я убью тебя, мерзавец! Отчего-то Кузякин совсем не испугался пылкости молодого офицера – в отличие от невозмутимого немца, чей один только взгляд прошибал Агафона Матвеевича холодным ознобом. – Да можете кого угодно поубивать, – сказал он, едва освободившись от хватки Щербинина. – Факт вашего темного происхождения не изменится. И представьте, что будет, когда о том узнают ваши товарищи и ваше начальство? А я уж непременно им сообщу и документики представлю. Я предлагал вашей маменьке решить сей вопрос по-тихому, без ненужных треволнений и последствий. Теперь пожинайте. Что посеешь, как говориться... – Постой-постой! Товарищам сообщишь... Ты бредишь, любезный! Что за документы? О чем? Подлая подделка! Мой отец... Да что я тут рассказываю? – Ваш отец – не дворянин, и на то есть неопровержимые доказательства, – отвечал Агафон Матвеевич. Разумеется, он не намеревался ходить по товарищам сего прапорщика, и даже не знал, кто у него в начальниках – без бумаг, подтверждающих его слова, с ним никто и разговаривать не будет, неровен час еще и в кутузку опять сдадут. Нет, на такой риск Кузякин никогда бы не решился. Он лишь желал сбить спесь с немца и отомстить Щербининой, что лишила Агафона Матвеевича заслуженного вознаграждения. А как лучше сие сделать, чем не пугнуть ее сыночка? – Поспрашивайте у матушки, да выясните, каким образом ваш дедушка Илья Федотович оказался вдруг записан дворянином, хотя рожден был в семье простого солдата, из крестьян. Но при том имел дядю, коему действительно некогда пожаловали дворянскую грамоту. Дяде, но не отцу. Запустив напоследок сию стрелу в ошарашенного собеседника, Кузякин ретировался, дабы ненароком не быть побитым разгоряченным офицером вдвое его моложе и наверняка настолько же сильнее. Опешивший и оттого замерший на месте, Щербинин не сразу бросился за ним вдогонку, а бросившись, упустил. Негодяй свернул за угол и был таков.
Евпраксия Львовна мирно пила чай, перебирая в памяти подробности последнего свидания с бароном. Потому вздрогнула и чуть не уронила чашку, что держала в руках, когда в прихожей вдруг что-то загремело, хлопнула дверь, раздались голоса, и в комнату влетела Феклуша, словно внесенная ураганом, а следом за нею сын Александр. – Шураша! – ахнула Плакса, несколько смущенно, словно он мог прочитать мысли, только что ее занимавшие. – Ты вернулся в город? Как раз к чаю! – Не до чаю, мама-Плакса! – вскричал Шураша. – Фекла, ты поди, поди! Еле дождавшись, когда за Феклушей закрылась дверь, обратился к матери: – Что вы говорили мне о шантаже? Из-за леса? Вы меня обманули! Я встретил этого мерзкого шантажиста, и он мне сказал... – голос его оборвался, и он прохрипел: – Это правда? Плакса попыталась задрожавшими руками поставить на блюдце чашку, но промахнулась, чашка упала набок, и чай золотистой лужицей разлился по скатерти. Она бросилась спасать чашку, еще раз выронила, и та покатилась по столу, зацепившись ручкой у самого краю. – Что правда? – спросила она. – Что он тебе сказал? – Он сказал, – просипел Шураша, откашлялся и продолжил уже обычным голосом. – Он сказал, что мой дед не был дворянином, и потому ни мой отец, ни я – не... Это правда? – Негодяй! – вскричала Плакса. – Ах, почему, почему он не дал мне его убить? Я бы пристрелила его, и он бы более не посмел докучать нам! Она всхлипнула, поставила на место непослушную чашку и добавила: – Нет, это неправда! Илья Федотович Щербинин был дворянин, хоть и небогат! – Он говорит, что отец его был солдат из крестьян, а дворянскую грамоту получил его дядя. Дядя дедушки, а не его отец. И грозился, что пойдет ко мне на службу и все расскажет. Но если это неправда... Он сказал, что у него есть документы... А у нас? У нас есть документы, что мой отец и дед – дворяне? – Нет у него никаких документов, – не очень уверенно отвечала Плакса. – Как ты можешь сомневаться? Зачем ты веришь какому-то проходимцу? Она пустилась в объяснения, от волнения путаясь и все больше пугаясь от ужасных мыслей, что зло неотвратимо разрушает жизнь сына, а она не в силах ему помочь. И даже барон не в силах... Шураша молчал, смотрел на нее, и что-то менялось в его лице, словно это зло уже бросило свою тень на юные черты. – Ты не должен поддаваться дурным мыслям, – говорила она. Молчание сына пугало ее. – Что же ты молчишь? Ты не веришь мне? Какое-то движение и звуки в передней или ей послышалось? Ах, нет, и правда, кто-то пришел. Вошла Феклуша, с опаской глянула на молодого барина и чинно сказала: – Господин барон, с визитом. Евпраксия Львовна не удержалась от слез.
Невозможно было не заметить как слезы в глазах мадам Щербининой, так и бледное лицо взъерошенного прапорщика. Очевидно происходили какие-то семейные пересуды, и барону ни коим образом не хотелось быть в них замешанным. Посему, после обмена приветствиями, он сказал, что зашел лишь на минуту засвидетельствовать свое почтение, поклонился и сделал шаг назад. – Николай Иванович! – воскликнула Евпраксия Львовна, – прошу вас, задержитесь! Дело неотложной важности! Все раскрылось, Александр все узнал от негодяя! Вестхоф нахмурился. Он был уверен, что шантажист достаточно напуган, чтобы убраться из Вильны и забыть даже имя Щербининых. Но этот пройдоха каким-то образом нашел прапорщика и, видимо, изложил ему свою версию событий из жизни известных Федотов. Едва барон собрался уточнить, чего, собственно, добивался шантажист от юного Щербинина, как тот ахнул и подскочил к матери: – Мама-Плакса! Как?! Господин барон... Он знает о... обо мне? Вы ему рассказали? Как вы могли?! – Это вышло случайно... ты не должен осуждать меня... – пробормотала Плакса. – Да, я рассказала! – добавила она решительней. – Рассказала, потому что... потому что господин барон всегда мне... нам, то есть, готов мне помочь в сложной ситуации! Ведь это так, Николай Иванович? – Разумеется, – любезно откликнулся барон, хотя про себя подумал, что «готов» не совсем верное слово, сюда более подходит – вынужден. – Что сказал вам этот Кузякин и чего от вас хотел? – обратился он к прапорщику. – Он сказал, что мой дед родом из крестьянской семьи, а дворянская грамота была пожалована его дяде! Он утверждает, что я не дворянин, и что теперь он сообщит об этом всем, и я...мне... У него имеются документы, так он сказал... Шураша шмыгнул носом и, казалось, готов был разрыдаться по примеру маменьки. – У него нет документов, – сказал барон. – Он никак не сможет вам навредить, даже если захочет. А он не захочет. Ваша мать не заплатила ему, потому он решил поквитаться с нею через вас, рассчитывая, что вы поверите в его россказни. Это пустое, вам совершенно нечего опасаться. – Почему вы так уверены? Вы что-то знаете о нем, вы встречались с ним? – вскричал Шураша. – Знаю, встречался, – отвечал барон. – Ваша мать поделилась со мною своими проблемами, связанными с появлением шантажиста, и я занялся... этим делом. Все в итоге разрешилось, но у шантажиста появилась идея, как я уже сказал, через вас отомстить мадам Щербининой. И частично его план сработал. Вам стоит более доверять своей матери, прапорщик. – Мама-Плакса, что вам пришлось пережить! Но отчего вы не обратились ко мне? Почему не сказали? – Но как я могла, Шураша? Я не хотела, чтобы ты узнал о лживых происках этого проходимца! Ты на службе, у тебя важные дела, я не могла, не должна была... – О, Николай Иванович! Какой вы благородный человек! Бескорыстный, благородный! Как мне отблагодарить вас за заботы? – продолжал прапорщик, не дослушав мать. Он чуть не кинулся с объятиями к барону, но остановился, смутившись, и засыпал его вопросами. – Как же все произошло? Как вы его нашли? Почему вы знаете, что у него нет документов? Где он живет? Это правда, что я... ? – Нет, неправда, - ответил барон, несколько покривив душой. Он видел документы, но не смог бы с уверенностью сказать, являлись они подлинными или поддельными. Впрочем, теперь это уже не имело значения. – Все бумаги шантажиста я сжег, – сказал он. – Ему теперь нечем кусаться и угрожать. – Сожгли? Как вам это удалось? Вы должны все рассказать мне, без утайки! Вы читали документы, они были подлинные? Матушка, вы тоже должны рассказать мне все-все! – Просто отобрал все бумаги, что были у шантажиста, и сжег при нем же, в печке, – пожал плечами барон.. – Шураша, Николай Иванович все объяснил, ты докучаешь ему. Он принял участие, оказал неоценимую помощь. Если он говорит, что документы сожжены, следовательно, так оно и есть, – заговорила Плакса. – Мы с тобой обсудим все позже. Но как же избавиться от наглых притязаний этого шантажиста? – обратилась она к барону. – Не обращать на них внимания. Он сам угомонится, коли увидит, что угрозы не имеют того эффекта, на который он рассчитывает. Не вступайте с ним в разговоры, не выказывайте испуг или гнев. Впрочем, думаю, он более не появится. Как вы его встретили? Он пришел к вам на квартиру? – спросил барон у прапорщика. - Нет, он встретил меня на улице. Случайно... или сделал вид, что случайно? Возможно, он следил за мной? Барон не верил в случайности, но признавал, что обстоятельства порой могут сложиться самым невероятным образом. Выяснив у прапорщика, что тот столкнулся с шантажистом после двух часов, и зная, что до того Кузякин находился в Бернардинском саду, он сказал: – Он не следил за вами, и уж точно не стал бы затевать такой разговор прилюдно. Похоже, этот разговор и вовсе бы не состоялся, не попадись вы ему на глаза. Вестхоф вытащил часы и щелкнул крышкой. – Боюсь, мне пора идти. Дела. Хотя, как вы считаете, мадам, у меня нет важных дел, и я обычно ничем не занят, сегодня не тот случай. Разрешите откланяться. – Разве я так считаю? Отчего вы так решили? - удивленно спросила Плакса. – Вы очень занятой человек, у вас такая важная служба! Но при этом вы все успеваете и весьма успешно... Она запнулась, покраснела, и спешно закончила: – …помогаете нам в тяжелых обстоятельствах. Барон распрощался с Щербиниными и скрылся за дверью.
Шураша - вообще мой любимец, а здесь он и вовсе невозможно трогателен... И Плакса... А чет барон-то пожаловали так вдруг "Это откуда к нам такого красивого занятого дяденьку замело?.." Как всегда кстати
Klo пишет:
цитата:
А барон мне несколько легкомысленным показался
Расслабился с делами-то амурными. Так и загреметь недолго…
Хелга пишет:
цитата:
Подумает после
Пора бы уж. Конечно, ему засветиться с шантажистом не страшно. Даже наоборот – вот, мол, весь в делах мадам Щербининой, какой уж там шпионаж да домогательства застрелившегося полковника. Но отчего такая странная мысль, что Пржанский послал двух? А не трех или десяток?.. У Пржанскиого их целый полк и ходят строем?.. Ему бы просто отметить странный факт - взять на заметку. хоть это и не задевает его интересов, а все ж лучше быть в курсе
Авторы, пружина закручена, а уж у читателей шеи в штопор - следить за всеми нитями. Смилуйтесь - ускорьте темп
Но отчего такая странная мысль, что Пржанский послал двух? А не трех или десяток?.. У Пржанскиого их целый полк и ходят строем?.. Ему бы просто отметить странный факт - взять на заметку. хоть это и не задевает его интересов, а все ж лучше быть в курсе
Самоуверенность иногда подводит. Верно, да, должен взять на заметку.
Шураша - вообще мой любимец, а здесь он и вовсе невозможно трогателен.
Не, ну мальчик такое узнал о себе - это же крах всего, что у него есть в жизни. Поневоле разволнуешься. Кузякин, конечно, подлянку знатную устроил. Юлия пишет:
цитата:
А чет барон-то пожаловали так вдруг
Заглянул к любовнице на огонек. Ему же еще нужно было отсчитаться о встрече с шантажистом, да тот его опередил. Юлия пишет:
цитата:
Но отчего такая странная мысль, что Пржанский послал двух?
Это авторский ляп скорее. Чет не додумали. Юлия пишет:
цитата:
Авторы, пружина закручена, а уж у читателей шеи в штопор - следить за всеми нитями
Вот-вот пружина начнет раскручиваться, еще немного терпения. Хелга Хелга пишет:
Накануне Родионов допоздна засиделся на службе, разбираясь с грудами накопившихся за последнее время бумаг. И сегодня спозаранку был уже в канцелярии, в который раз изучая – кого-то вычеркивая, кем-то дополняя – списки передвижений офицеров и их алиби на момент происшествий. Учитывалось не только убийство штабс-капитана Митяева, но и башмачника, найденного в реке, и часовщика из Новых Трок, а теперь еще и подозрительная гибель полковника Борзина, в убийстве которого Родионов, по размышлении, все более утверждался. Также новые сведения, добытые местными полицейскими, указывали на то, что часовщик, вероятнее всего, пал от руки убийцы Митяева. Как стало известно, у часовщика был приходящий ученик – юноша из соседнего городка, который и припомнил о заказе на цепочку и ключ к часам, сделанный за пару дней до убийства. В связи с этим у Родионова прибавилось работы – надо было изучить передвижения интересующих его лиц в районе Новых Трок и за предшествующие происшествию дни, а затем возле каждого проставить дату, время и местонахождение при каждом известном случае. К середине дня кропотливая работа полковника наконец была вознаграждена: на новом листе он смог написать имена всего четырех офицеров – из десятков, попавших в поле зрения полиции после гибели штабс-капитана. Эти четверо не имели четкого алиби на время всех убийств, находились вблизи мест преступления и имели возможность подобраться к секретным документам Главного штаба армии. Родионов удовлетворенно вздохнул и откинулся на спинку стула. С четверкой подозреваемых, конечно, легче разобраться, хотя вычислить того единственного – шпиона и убийцу, будет не так просто, как могло бы показаться на первый взгляд. – Соглядатай прислал сообщение, – в комнате появился Летюхин и подошел к столу полковника. – Вот новый список офицеров, что обходит Кузякин. И еще примечательный момент: в два часа пополудни он зашел в сад Бернардинцев, где встретился… Угадаете с кем? – Боюсь, не угадаю, – Родионов взял список, протягиваемый ему квартальным – к счастью, там было всего несколько фамилий, и вздохнул. Последние дни вслед за Кузякиным он методично опрашивал офицеров, коих тот навещал. Если среди них и был автор письма, определить его пока не представлялось возможным и, казалось, не представится. Одни вовсе отрицали близкое общение с баронессой – де шапочное знакомство, не более. Другие признавали, что не раз бывали у нее, но в переписке с нею не состояли. Граф Ардаевский рассказал весьма занятную историю об опроснике, который баронесса пыталась ему всучить, и то, как он пригрозил ей разоблачением. После наводящих вопросов опрашиваемые офицеры нехотя подтверждали, что мадам баронесса действительно интересовалась состоянием русской армии, но всячески отрицали свою причастность к снабжению сей дамы интересующими ее сведениями. Среди них был один из той четверки, что вычислил Родионов, но ни доказательств, ни улик пока против него не имелось. – Барон Вестхоф, вот кто, – сказал Летюхин. – Обменялись буквально парой слов, после чего разошлись. – Вестхоф?! – удивился полковник и покачал головой. – Весьма, весьма любопытно! Барона не было в его четверке – у него имелись алиби, да и в Троки он не ездил, но… – Тихо озеро, а чертей полно, – сказал Летюхин. – Ежели он для Щербининой старается – одно, а коли она не при чем, то велми подозрительно. Как тут о французе том, Нарбонне не вспомнить? – От барона мы вряд ли что узнаем, – Родионов потер лоб. – Надобно поговорить с Щербининой. – Вы еще третьего дня собирались, – заметил Летюхин. – Собирался, да, – признал Родионов. – Но все руки не дошли – то по офицерам ходил, коих Кузякин навестил, то… Ну да, в понедельник ввечеру, вместо того чтобы переговорить с парой оставшихся из списка предполагаемых авторов письма, остался на ужин у сановника, и там любезничал… Нет, не то слово – общался с юной графиней Бетси Веселовской. «Имя у нее красивое – Елисавета, и глаза чудные», – подумал он, который раз за эти дни вспоминая, как она оглянулась в ответ на его взгляд, и спохватился: «Но именно от нее я узнал о случае на вечере у Веселовский, а от ее матери – о том листке со стихами в книге… Или я ищу в темном подвале кошку, которой там отродясь не бывало?» Тогда, покинув ужин, он отправился не домой, а в книжную лавку на Немецкой. Было поздно, двери заперты, но Родионов разбудил хозяина, тот открыл лавку и препроводил полковника к заветному Тациту. В книге, правда, не оказалось ни стихов, ни записок. – Соглядатай доложил, что опосля сада Кузякин на улице заговорил с неким офицером и чуть с ним не подрался, – тем временем рассказывал Летюхин. – Сам ведомый говорил тихо, а вот офицер кричал и за грудки его хватал, называя негодяем. Грызлись, что собаки за кость. – Что за офицер? Не узнали? – насторожился Родионов. – Узнали. В чине штабного прапорщика, по описанию – Александр Щербинин, – сказал Летюхин. – Чай пора к маменьке наведаться. – Да, сейчас пойду, а пока вот, – Родионов протянул Гордею Лукичу свой заветный, с вычисленными именами лист. – Ого! И все сходится? – Пока – да. Но точности, как ты понимаешь, нет, как и улик. Кстати, я переговорил с нашим директором об этой баронессе французской, – сказал Родионов и вкратце описал квартальному свою беседу с де Сангленом, и тот припомнил сей случай. Сам он служил тогда в тайной полиции Петербурга, но по другой части, потому подробностей не знает. Слышал только, что зимой к ним поступило анонимное послание, указывающее на баронессу, как шпионку. Свидетельств ее деятельности не было, она сразу согласилась покинуть Россию, в чем полиция и помогла ей в считанные дни. Связей ее так и не выявили, знакомых у нее было множество, ежели кто и поддался на ее уловки, сие неизвестно. – Как обычно, – заметил Летюхин. – До времени все с рук сходит, да как ни крои, швы наружу выйдут. – Ничего, Гордей Лукич, вывезем. – Кабы на добра коня не спотычка, цены б ему не было, – пробормотал Летюхин. – Еще по поводу того поляка, Пржанского. Так весь на виду, ничего подозрительного. Вот только третьего дня – то ли упустили, то ли сам ушел, потеряли его на несколько часов, пока он к дому своему не вернулся. Что делал, где был – неведомо. На том и разошлись. Летюхин принялся за составление отчета, Родионов же, по дороге отобедав в трактире, направился на знакомую ему Рудницкую улицу.
apropos Наконец-то! Вот и Родионов... А вот и барона приметили... И сейчас Родионов ка-ак с Шурашей поговорит, а тот ему ка-ак выложит все, что знал и не знал А тут и маменька добавит... Ой, что будет!
Давай дальше, не томи!
apropos
Главвред
Сообщение: 39133
Отправлено: 25.05.19 22:26. Заголовок: Klo http://jpe.ru/g..
Klo
Klo пишет:
цитата:
Вот и Родионов... А вот и барона приметили...
Ну должен же был барон когда-нибудь попасться. Родионов молодцом, копает и копает. И Шураше не скрыться. А с маменькой там вообще проще легкого, болтушку такую еще поискать. Скоро будет продолжение.
Авторам Очень нравится, что Родионову встретилась Бетси. Неожиданный поворот, очень трепетный. Родионов явно не остался к ней равнодушен, и Бетси оглянулась. Они похожи: молчаливые и занятые делами мужчины, а женщины милые болтушки. Шурашу жалко. Кузякин наговорил ему гадостей, мальчик переживает. Надежда только на барона, а он опять попадает под подозрения. Интересно, как авторы это все раскрутят. Сейчас еще Плакса добавит свои пять копеек.
Ну вот, решили попробовать нашего холостяка пристроить. а как получится - посмотрим. Малаша пишет:
цитата:
Сейчас еще Плакса добавит свои пять копеек.
Ой, добавит. По обычаю.
Мадам оказалась дома и тотчас его приняла. Родионов сразу отметил про себя и ее заплаканные глаза, и удрученный вид, и вынужденную улыбку. – Ежели я не вовремя, прошу простить, – сказал он, впрочем, не собираясь отступать. – Но мне надобно с вами переговорить по поводу ряда моментов. Буду весьма признателен, коли вы окажете такую любезность и ответите на мои вопросы... – Присаживайтесь, полковник, – сказала Евпраксия Львовна. – Отвечу на ваши вопросы, хотя, право, не знаю, чем могу помочь в ваших расследованиях... теряюсь в догадках, – вздохнув, добавила она. – Разве еще раз рассказать о нападении, но я, кажется, более ничего добавить не могу. Она снова вздохнула и, сложив руки на коленях, приняла позу «я вся внимание». – Нападение меня тоже интересует, – сказал Родионов. – Но прежде хотелось бы узнать, что вас связывает с господином Кузякиным, шантажистом. – С кем? – спросила Евпраксия Львовна, чувствуя, что ее недоумение звучит весьма фальшиво, но упрямо продолжив недоумевать: – Ничто меня с каким-то шантажистом не связывает... Как, вы сказали, его зовут? – Кузякин, что через сына вашего передал вам приветы, – сказал Родионов. Щербинина явно пыталась скрыть свое знакомство с упомянутым господином, и он понимал ее нежелание о том говорить. Но ему надобно было знать, потому он как можно мягче сказал: – Коли я начну его расспрашивать, он не только все расскажет, но и – дабы себя обелить – может представить факты в самом извращенном свете… – Именно, что в извращенном! – воскликнула Евпраксия Львовна. – Как можно верить каким-то подлым шантажистам? Я никогда бы не стала иметь дело с подобными людьми! Не хотите ли чаю? – Благодарствуйте, но вынужден отказаться, спешу, – ответствовал Родионов. – Мадам, ситуация весьма серьезна. Мне надобно знать – не дело, которое привело к вам Кузякина, сие ваша тайна, с вами и останется, а сам факт его к вам обращения. И участие в сей истории соседа вашего, барона Вестхофа. – Напрасно отказываетесь, моя кухарка изумительно готовит. У нас сегодня пироги с ревенем, – пробормотала Плакса, в отчаянии думая, как ей поступить. «Почему, почему он спрашивает об этом? Неужели знает о причине шантажа? Когда же это закончится! Или уже никогда? И что он знает о бароне?» – лихорадочно думала она. Она могла бы желать ареста негодяя, кабы не страшилась, что он расскажет в полиции о тех, пусть и сожженных, документах. – Участие барона Вестхофа в этой истории? Какое может быть участие, коли истории никакой не было и быть не могло! – вырвалось у нее. – Хорошо, мадам, но тогда я буду вынужден переговорить о том с господином Кузякиным, – сказал Родионов. – Учитывая его словоохотливость, он наверняка поведает мне много любопытного. Ему не хотелось давить на нее и запугивать, но она не оставляла для него другого выбора. – Расскажите о субботнем вечере у графини Веселовской. Вы помните, как виконт де Визе пролил чай на платье графини Бетси? – Какой чай, зачем на платье? Ах, тогда, в субботу! Но почему вы спрашиваете? И не нужно с господином Кузякиным! Не нужно, он ничего важного для вас не скажет! – зачастила Плакса. – Я ничего о нем не знаю, видела его один только раз! – Таки видели? Когда, мадам? Что он от вас хотел? Как вы с ним решили свои дела? – Господи боже мой, зачем же вам нужно это знать?! – всхлипнула Плакса. – Вы хотите арестовать его? Я видела его... Он приходил неделю назад, или чуть больше. Но более я с ним дел не имела, поверьте мне! Он ужасный, отвратительный человек! А виконт пролил чай на платье юной графини по неосторожности, – добавила она, наивно пытаясь закончить разговор о шантажисте. – Как вы узнали? Это важно, пролитый чай? – Давайте сначала разберемся с шантажистом, – предложил Родионов. Он понимал – она боится, что он узнает ее тайну, верно, какое-то письмо от любовника или что-то в таком роде, хотя Щербинина производила впечатление женщины, не могущей иметь никаких тайн. – Меня интересует только результат вашей встречи. Вы ему заплатили? – Нет-нет, не заплатила! – признала Плакса. – Все разрешилось... У него нет тех бумаг, которыми он меня стращал, то есть, не оказалось... Они были фальшивыми, а его запугивания – глупыми... – Откуда вы знаете, что тех бумаг нету? – спросил Родионов, памятуя о бароне Вестхофе возле печки с обгорелым листом в руке. – Потому что их сожгли! – вырвалось у Плаксы. Она тотчас ахнула и всхлипнула. – Следовательно, по вашей просьбе барон Вестхоф отправился за шантажистом и сжег все его бумаги, – констатировал Родионов, не сомневаясь в ответе, даже если дама начнет все отрицать. – А зачем он встречался с ним сегодня? – Зачем же вы расспрашиваете, коли все знаете?! – удивилась Евпраксия Львовна. – А сегодня... Я… Но вы ведь знаете, что шантажист снова напомнил о себе, и, видимо, господин барон решил поговорить с ним... Слезы полились по ее щекам, и она заметалась в поисках платка. – Действительно, – пробормотал Родионов, несколько смущенный слезами дамы. – С шантажистом теперь все понятно. Давайте поговорим о вечере у графини Веселовской. – И все хотят знать о том вечере! – воскликнула Плакса. – Удивительно насыщенный событиями вечер... – А кто еще хотел знать о том вечере? – заинтересовался полковник. – Но меня же пытались ограбить именно в тот вечер! Поэтому приходится о нем рассказывать, хоть воспоминания и... тяжелы. Она замолчала, но и полицейский молчал, явно ожидая более подробного ответа, поэтому, вздохнув, продолжила: – Разумеется, я поделилась с бароном Вестхофом, а как же иначе? Ведь именно он спас меня! – Итак, вы видели, как виконт де Визе пролил чай, – сказал Родионов, возвращая ее к субботним событиям. – Не заметили, что тому способствовало? Вряд ли офицер может столь небрежно обращаться с чашкой чая в своих руках. – Это получилось случайно, думаю. Да и Бетси Веселовская не слишком сокрушалась из-за платья, но виконт очень переживал и даже потом прислал ей цветы с извинениями. Элен рассказывала... Мы беседовали о поэзии, об эпистолярном жанре, именно тогда де Визе и сплоховал. Тогда еще кто-то пошутил, что виконт, видимо, вспомнил о своей поэтической переписке и разволновался... Странно, барон тоже спрашивал о пролитом чае. Он расспросил ее об этом инциденте вчера днем, в спальне, после того, как они… Плакса густо покраснела и поочередно приложила к щекам платочек, что сжимала в руке. – Не припомните, чей именно рассказ так его взволновал? – тем временем уточнил Родионов. – Взволновал барона? Что вы, он вовсе не умеет волноваться! – воскликнула Плакса. – Невозможно увидеть его взволно... Ах, вы спрашиваете о виконте? Родионов кивнул. – Разумеется, я не могу точно вспомнить, кто что говорил. Пожалуй, это случилось, когда стала рассказывать о письме… Хотя… Теперь я думаю, что виконт и не столь виноват, как могло показаться, – она наморщила лоб, в очередной раз пытаясь воспроизвести картину того случая. – Кажется, его кто-то случайно толкнул… – Кто, мадам? – Не помню… Он стоял с чашкой, а возле него находились еще офицеры. Да, тот белокурый гвардейский поручик, не помню его фамилии. Еще какой-то штабной офицер, граф Ардаевский, кажется, прапорщик Корягин и капитан Стоврич – они стояли рядом, и меж ними было какое-то движение... В тот момент чай и пролился. Как раз, когда я цитировала эти злосчастные строки из письма Стрекозы. – Письма Стрекозы? Что за письмо... Стрекозы? – Родионов подался вперед. – Да, письмо от Стрекозы, Libellule – так оно было подписано. Я прочитала его абсолютно случайно, подумав, что оно уже сто лет лежало в той книге. – В какой книге? Где она была? Когда вы нашли письмо? – Не пойму, почему все так им интересуются, хотя это всего лишь любовное послание. Я нашла его, вернее оно выпало из книги, здесь, в этой гостиной, в день, то есть, в вечер приезда в Вильну. Приятели Александра оставили свои вещи, книги... Они знаете ли, жили здесь, а когда я приехала, любезно предоставили мне эту квартиру. Потом они пришли и забрали и вещи, и книги и это письмо, конечно. Вот и все. Ах, тогда, кстати, заходил и Митяев, тот, погибший!.. Конечно, мне не следовало цитировать строки из письма, адресованного другому человеку, но ведь я не хотела ничего дурного, просто вдруг вспомнила. Хотя, мне до сих пор неловко... «И почему мне постоянно приходится рассказывать об этом письме? – подумала она. – Неужели из-за него на меня напал этот разбойник? Неужели Николя прав? Зачем я только прочитала его?!». А Родионов меж тем принялся методично выпытывать у нее все подробности обнаружения письма, его внешний вид и содержание. Плакса, как могла, путаясь и всхлипывая, передала ему все, что знала или могла вспомнить об этом злощастном письме. – Не понимаю, зачем вам, полицейскому офицеру, какие-то любовные послания? – наконец сказала она. – И этот пролитый чай. – А кто еще интересовался письмом? Вы сказали – всех интересует, – пропустив ее вопросы, Родионов напомнил ею же сказанные слова. – Барон спрашивал, – призналась она и покраснела, вспомнив обстоятельства, при которых произошел этот разговор. – Я же вам говорила, что после нападения, он расспрашивал меня о том вечере во всех подробностях. Не знаю, и зачем. – Барон, значит, – пробормотал Родионов, весьма заинтригованный сим обстоятельством. – И что было дальше – на том вечере? – После пролитого чая разговор как-то оборвался. Все захлопотали подле Бетси, потом она побежала переодеваться, офицеры разошлись, кто куда, а мы отужинали и засобирались в театр. – Кто из гостей знал, что вы собираетесь в театр? – Все знали, кто был у графини. Она, разумеется, всем сообщила, да и многие из гостей тоже были потом в театре. – А с полковником Борзиным вы давно знакомы, как я понял? – С молодости, уже почти два десятка лет, – ответила Плакса. – Он был другом моего погибшего мужа, Захара Ильича, лучшим другом, и все эти годы поддерживал нас с сыном. Я скорблю о его гибели. А что полиция? Выяснили, как и почему все произошло? Как получилось, что пистолет выстрелил? Я никак не поверю, что он сам такое мог сотворить. – При чистке такое, к сожалению, порой случается даже с самыми опытными стрелками, – уклончиво ответил Родионов. – С бароном Вестхофом вы также давно знакомы? – С бароном Вестхофом? – переспросила Плакса – ей было так приятно повторять это имя. – Нет, совсем недавно, только оказавшись соседями здесь, в этом доме. – Но при необходимости вы обращаетесь к нему за помощью, несмотря на столь короткое знакомство? – уточнил Родионов. Плакса вздохнула, зачем-то улыбнулась и сказала: – Так получилось, что мне пришлось обратиться к барону за помощью, когда я обнаружила того штабс-капитана, вы, разумеется, знаете, о чем я говорю. И позже, господин барон всегда был галантен и любезен, и готов протянуть руку помощи... Ведь это характеризует его с лучшей стороны, не так ли? – Разумеется, – пробормотал Родионов, поблагодарил мадам за беседу и откланялся.
Тем более, с такой, искренней и непосредственной. Да, это был очень неосторожный шаг и опрометчивый поступок!
apropos
Главвред
Сообщение: 39144
Отправлено: 07.06.19 12:29. Заголовок: Хелга пишет: Да, это..
Хелга пишет:
цитата:
Да, это был очень неосторожный шаг и опрометчивый поступок!
Дык вынудили же. Он не хотел даже знакомство заводить, но от такой непосредственности и напористости куда деться? А теперь вся семейка Щербининых у него на шее.
Пан Казимир устроился в задней, приспособленной для особых посетителей, комнате своего любимого трактира, потягивая сливовицу в ожидании Стася — визиты подручного в дом были прекращены. Обнаруженная на днях слежка, из-за чего пришлось соблюдать особую осторожность при встречах, визиты полицейского, поступки пани Кульвец, которым не находилось никакого разумного объяснения, зато они являлись причиной и визитов, и слежки — от всего этого пана Казимира не покидало чувство, что его обложили, как медведя в берлоге. Лишь необходимость разобраться с делами и сохранить лицо, в частности, перед наглым и бесстрашным немцем, не позволяла ему собраться и уехать из ставшего столь опасным Вильно. Поймать агента-убийцу Пржанский считал для себя делом чести. Он не сомневался, что все убийства или якобы несчастные случаи, произошедшие за эти дни, его рук дело, потому и дал ему рабочее прозвище — Мордерца, душегуб. Пост в беседке в саду был установлен, Кучинский предупрежден о важности дела и необходимости постоянного наблюдения на тайником у калитки. Найти толстого шантажиста оказалось делом нетрудным — Стась дал поручение шайке мальчишек с подробным описанием объекта поисков и на следующий день Пржанский знал, где живет и чем занимается господин Кузякин. Согревали лишь мысли о несравненной пани Эпраксе, хотя, все попытки добиться благосклонности прекрасной вдовушки, разбивались о невидимую стену. Пан Казимир поручил Кучинскому выяснить среди виленского сброда, кто мог напасть на госпожу Щербинину, и Стась, задействовав свои связи, явился с докладом, что никто в местных низах и слыхом не слыхивал о таком нападении, разве что пошалил кто-то заезжий . Оставалось верить сведениям Кучинского и продолжать гадать, кто и почему напал на пани Эпраксу. Если на самом деле Мордерца, необходимо было защитить даму, и Пржанский, несмотря на запрет барона, тайно посадил своего человека следить за домом на Рудницкой улице и за передвижениями вдовушки. Бесшумно отворилась дверь, в комнату проскользнул Стась, скинул картуз, хлопнулся на стул, налил себе вина и залпом выпил. — Что такое, что случилось? — грозно спросил пан Казимир, удивляясь возбуждению обычно вальяжно-спокойного Кучинского. — Случилось, ясновельможный пан, такое случилось, что зараз и не расскажешь… — Давай, говори, не тяни, чертов сын, — поторопил его Пржанский. — Да не знаю, с чего и начать, — пробормотал Кучинский. — Ты, Стась, нынче совсем не в себе! — Да в себе я, хозяин. Приходил сегодня Мордерца к тайнику. — Ах ты черт! Вот и случилось! Давай, говори! Кто он? Где живет? Пан Казимир довольно потер ладони и наполнил стаканы — себе и подручному. — Живет он в доме вдовы Ковальской в Лукишках. Там квартируют три офицера. Хитрая бестия носит плащ с капюшоном, лица не разглядеть, но мне все же удалось. — Вот как, стало быть. Негодяй! Теперь уж он получит за все свои проделки сполна. — Но это еще не все, пан! — Не все? Что еще? Он заметил слежку? — Нет, думаю, не заметил. — Тогда что? Говори! — Полдня я сидел в засаде, в той старой беседке, — начал Стась, — промок, замерз весь, жрать охота… — Ты уже выпил, ужин на столе, ешь и рассказывай! — рявкнул пан Казимир. Стась наполнил тарелку, и принялся с жадностью есть. Пан Казимир, пыхтя от нетерпения, добавил себе сливовицы и поторопил подручного с рассказом. — Так вот, сижу я в засаде, стемнело уже, а тут к калитке подходит человек, среднего росту, в плащ укутан, — продолжил Кучинский, уплетая жареного цыпленка. — Постоял у того дуба, и ходу. Я, само собой, — за ним. На Якрецкой он свернул в арку, что во двор ведет, и укрылся. — Укрылся в арке? — нетерпеливо переспросил пан Казимир. — Да, — Стась икнул и хлебнул из стакана. — Там напротив трактир… — Знаю, — рыкнул Пржанский, — «Черный кабан». — Так вот, затем этот Мордерца вышел из укрытия, подошел к окну трактира, осторожно так, оглядываясь, и заглянул в него. Потом вдруг отшатнулся и бегом обратно. Я сначала не понял, что это с ним, а потом-то все разъяснилось. Такое началось, что даже мне не по себе… — Что? Что разъяснилось, что началось, черт тебя побери? — Так вот, из трактира вышел, кто бы вы думали… — Кто? — Ваш сикофант, тот самый, за которым Войтек с утра следовал… — Этот мерзавец Козюкин? И он что там делал? — спросил пан Казимир, от волнения подцепив на вилку изрядный кусок буженины. — Кузякин, — поправил его Стась. — Видать, ужинал, что ему еще делать в трактире. Или встречался с кем, не знаю. — А Войтек где в это время был? — Видать, в трактире и сидел, тоже ужинал. Не то что я, голодом. — Дальше что? — прорычал пан Казимир. — Дальше из «Кабана» вышел еще один, пошел в том же направлении. Я подумал, просто посетитель, а оказалось… Стась подцепил на вилку ломоть буженины и подхватил румяную лепешку. — Что оказалось? — поторопил его Пржанский. — Я стою, жду, когда Мордерца выйдет из укрытия, аж всполошился, не утек ли куда со двора. И вот он выходит, оглядывается… и вдруг догоняет этого второго, что из «Кабана» вышел, бесшумно так нагоняет, словно дьявол в ночи, и бьет его по голове, не разглядел чем, но сработано умело. Этот наземь рухнул, как куль с мукой, а Мордерца заспешил прочь. Тут и Войтек вышел, я ему знак подал, чтобы глянул на упавшего, а сам — вперед. Ох, и знатная буженина… а там что, под крышкой, бигос? — Бигос, черт побери! — сказал пан Казимир, сдергивая крышку с сотейника, из которого хлынул резкий, смачный аромат тушеного мяса с капустой в пряных травах. — Эх! Благодать… — Стась наполнил тарелку и продолжил: — Так вот, иду следом за этими двумя… Кузякин сворачивает в проулок, что ведет к дому, где он квартирует — домой, видать, шел, Мордерца — за ним, я на углу приостановился, и только хотел свернуть, как слышу: удар, всхлип и что-то рухнуло наземь. Пся крев, думаю, что за дела? К стене прижался, выглядываю из-за угла: на земле человек лежит, толстый, явно сикофант, а Мордерца улепетывает, уже в конце проулка мелькает. Что делать, я за ним. — Что? Матка Боска Ченстоховска! Этот лайдак двоих за вечер уложил? Вот это дела… Стало быть, сикофант до него добрался, — Пржанский хлопнул в ладоши и добавил себе сливовицы. — Что ж, таскал волк, потащили и волка. Что этот, Кузякин, жив, нет? Да неважно. А дальше ты его,стало быть, до дома проводил и личность определил? — Дальше, да, известное дело, проводил до дома. Когда Мордерца в ворота заходил, свет фонаря его осветил, я его личину хорошо запомнил. — Ты сегодня на славу потрудился, Стась, доедай и иди, а мне нужно подумать. И Войтека найди, узнай, что там с этими, убиенными. Кто жив, кто нет… И кто таков посетитель? — С Войтеком я уже виделся, он говорит: посетитель очухался, своим ходом ушел, а к сикофанту не подходил, остерегся. Еще сказал, что этот Кузякин днем с Простаком встречался, в Бернардинском саду, а потом сцепился на улице с молодым офицером. Вознаградив подручного и отпустив его, пан Казимир срочно покинул трактир, чтобы назначить встречу с упомянутым Простаком.
Хелга Ну ничего себе, как события развиваются :) Так смачно и вкусно описаны блюда, аж есть захотелось
Малаша
Сообщение: 211
Отправлено: 09.07.19 16:55. Заголовок: Слежки и погони, и н..
Слежки и погони, и нападения один за другим. Как-то стало жаль Кузякина, хотя сам виноват, полез в самое пекло. Пан Казимир молодец, нашел агента, теперь барон узнает, а там и Родионов подбирается со своей стороны. Интересно, кто первым выйдет на Невидимку и что будет дальше. И кто он, главное. Авторам спасибо!
Какое динамичное продолжение! Пан Казимир свое расследование ведет...
Хелга пишет:
цитата:
А не догадались еще?
Пока что-то нет, нить расследования немного упущена, надо снова все перечитывать...
Малаша
Сообщение: 215
Отправлено: 13.07.19 18:08. Заголовок: Хелга пишет: В этом..
Хелга пишет:
цитата:
В этом то и соль. А не догадались еще?
На примете несколько имен, но не уверена точно, кто именно. Когда до него доберется Родионов, то арестует (если агент не сбежит вовремя), а как барон будет улаживать ситуацию пока трудно представить. Если сам не попадется в руки полиции.
Когда до него доберется Родионов, то арестует (если агент не сбежит вовремя), а как барон будет улаживать ситуацию пока трудно представить. Если сам не попадется в руки полиции.
Да, и важно, кто первый доберется.
apropos
Главвред
Сообщение: 39152
Отправлено: 29.07.19 18:16. Заголовок: Поутру, когда Вестхо..
Поутру, когда Вестхоф пересекал Немецкую улицу, его окликнули. – Господин барон! Он оглянулся и увидел полковника Родионова. – На службу? – спросил тот и, получив утвердительный кивок, сказал: – Позволите присоединиться? Хотел задать вам несколько вопросов, ежели позволите. – Задавайте. Родионов пошел рядом. – Накануне вы встречались с Кузякиным в Бернардинском саду. Позвольте полюбопытствовать, что у вас за дела были с ним? Барон хмыкнул. Похоже, одним из соглядатаев в саду был человек из полиции. Что ж, от Родионова можно было этого ожидать. – Случаем, полковник, случаем, – ответствовал он. – Зашел полюбопытствовать, что за сады такие, о которых много слышал. И увидел там господина Кузякина. Он свернул в переулок, идущий от Немецкой улицы. Родионов пошел за ним. – И решили с ним поздороваться? – Не совсем так, – барон почувствовал иронию в голосе полковника. – Я удивился, что шантажист еще в Вильне. По моим представлениям, ему следовало давно – сразу после того, как его отпустили из полиции, покинуть сей город. Что, собственно, я и порекомендовал ему сделать, встретив в монашеском саду. – Отчего же? – не унимался Родионов. – Его бумаги вы уничтожили, Кузякин уже не представлял для вас никакой угрозы. – Я вам говорил, что не люблю шантажистов. И мне не доставила никакого удовольствия мысль о том, что он теперь то и дело будет попадаться мне на гла… Его слова прервал истошный женский крик. За ним последовали еще вскрики, загомонили люди. Барон и Родионов, переглянувшись, поспешили на шум в соседний проулок, где подле узкого прохода между домами собиралась толпа праздных зевак. – Полиция, пропустите! – Родионов стал протискиваться меж людей, барон следовал за ним. Вскоре их взору открылась следующая картина: на приступке у стены сидела всхлипывающая баба, подле два мужика разглядывали какой-то тюк, лежащий на земле. – Убили, убили! – причитала баба, промакивая слезы концом своего платка. – Позвольте! Родионов махнул мужикам, чтобы те отошли, и склонился над тем, что издали выглядело тюком, а вблизи оказалось телом человека. Человек этот лежал, скрючившись, на боку, лица его не было видно под задравшейся кверху пелериной плаща. Когда полковник перевернул его на спину, стала видна торчащая из живота рукоять кинжала и потеки засохшей крови на лбу и щеке. Все присутствующие ахнули, бабы заголосили, а барон и Родионов, никак тому не удивившись, узнали в убитом известного им шантажиста. Впрочем, об убийстве говорить было рано. Как только Кузякина перевернули на спину, он застонал и открыл глаза. Родионов отправил мальчишек из толпы – одного за будочником, второго – за лекарем, а сам наклонился к раненому. – Что с вами случилось? – спросил он. Кузякин прохрипел что-то нечленораздельное. – Дайте воды, – бросил полковник толпе. Вскоре ему передали кружку с водой, которую он поднес к губам потерпевшего. Тот с чмоканьем стал пить воду, большая часть которой проливалась мимо рта, потом сдавленным голосом просипел: – Прапор… Щерби… Немец… немец этот… Он с ужасом посмотрел на барона, стоявшего рядом с Родионовым, закатил глаза и вновь потерял сознание. – Любопытно, – пробормотал полковник и покосился на барона. Тот молча пожал плечами, не собираясь комментировать слова раненого. Тут прибежал будочник, следом подтянулись полицейские и лекарь. Кузякин со всеми осторожностями был положен на пригнанную откуда-то телегу и увезен. Полицейские стали опрашивать свидетелей, обнаруживших раненого, а Родионов наконец обратился к барону. – Отчего Кузякин, как вы думаете, назвал вас? – Не меня, а какого-то немца, – сказал барон. – Мало ли в округе немцев? – Но при этом он смотрел именно на вас. – Приметил знакомое лицо? – предположил барон. – Надеюсь, вы не думаете, что по ночам я развлекаюсь, нападая с кинжалом на шантажистов? Впрочем, мне легко доказать, что вечером я был в клубе у Миллера – меня там видело множество людей. Там же, кстати, присутствовал и упомянутый прапорщик Щербинин. Он ушел примерно в два ночи, в компании своих приятелей. У меня шла карта, и я закончил игру только к четырем утра. На соглядатая полиции, что следил за шантажистом, напали около десяти часов вечера – о том Родионов узнал сегодня утром в канцелярии. Некто оглушил полицейского ударом по голове, дабы – как теперь стало понятно – без помех и свидетелей убить Кузякина. Ежели барон был в клубе, то можно было с уверенностью предположить, что шантажист таки нашел того офицера, кто состоял в тайных сношениях с баронессой Дюран, и тем спровоцировал нападение. – Боюсь, мне придется проверить ваше алиби, господин барон, но, уверяю вас, сделаю это скорее по обязанности, нежели из подозрений. – Не сомневаюсь, – усмехнулся Вестхоф и только собрался распрощаться с полковником, как был остановлен неожиданным вопросом. – Отчего вас столь заинтересовало письмо, строки из которого были процитированы мадам Щербининой на приеме у графини Веселовской? Барон взглянул на полковника – тот покойно ожидал ответа, пожал плечами и предположил: – Верно, вы побеседовали с дражайшей Евпраксией Львовной? Впрочем, благодаря бдительному Леопольду, Вестхоф знал, что накануне полковник посетил его соседку, но еще не был посвящен в детали состоявшейся беседы. Родионов кивнул. – Что ж, – сказал барон, – признаться, я не слишком верил в версию с попыткой ограбления. Вы видели ее ридикюль… Обычные уличные грабители не набрасываются с кинжалами на своих жертв. Разумеется, я забеспокоился и решил узнать, кто еще – помимо вора – мог замыслить худое. Потому расспросил госпожу Щербинину, где она была в часы, предшествующие происшествию, кого видела и о чем говорила. – И к какому выводу пришли? – Что она случаем прикоснулась к тайне, связанной с убийством штабс-капитана Митяева и этим письмом… Она рассказала вам о нем? – спросил он, уже не сомневаясь, что соседка разболтала все, что только знала. – Рассказала. Но что вы знаете об этом письме? И откуда? – в свою очередь поинтересовался Родионов. – Помилуйте! – усмехнулся барон. – Да кто ж о нем не знает? По слухам, незадолго до гибели штабс-капитана Митяева, его видели с письмом, адресованным загадочной мадам Стрекозе. Да спросите любого – и вам расскажут сию историю во всех подробностях. Сам я об этом письме узнал из разговоров, уже после того, как тело штабс-капитана было обнаружено на пустыре. – Кстати, госпожа Щербинина, утверждает, что познакомилась с вами недавно, по приезде в Вильну. Но вы принимаете столь деятельное в ней участие… – Полковник, – насмешливо протянул Вестхоф. – Когда б подле вас поселилась столь очаровательная женщина, ужель вы отказались поддержать ее в трудную минуту? Родионов был вынужден признать, что ответы барона выглядят весьма убедительно, и на том с ним и распрощался. Вестхоф ушел, а к месту происшествия тем временем подоспел квартальный Летюхин. Полковник рассказал ему, как они с бароном обнаружили Кузякина, коротко передал свой вчерашний разговор с мадам Щербининой и нынешний с Вестхофом. – По всему, барон действительно занимался делами своей соседки, – сказал Родионов. – А самого его никто не шантажировал. – Нам же пел другую песнь, – заметил Летюхин. – Отыгрывался, как лиса хвостом. – Ему пришлось на то пойти, дабы не подставить под удар даму, которая обратилась к нему за помощью и оказалась под его защитой. Весьма достойный поступок. А госпожа Щербинина – из-за своего любопытства и разговорчивости – похоже, привлекла к себе внимание нашего убийцы. – Соглядатай наш, что за Кузякиным наблюдал, пришел в себя, но не знает, кто на него напал. Говорит, сзади неожиданно ударили, а более ничего не помнит, – сказал Летюхин. – Что теперь собираетесь делать? – Надобно переговорить с Щербининым. Что там у него за ссора вышла с шантажистом. Причину я примерно представляю, но не след забывать, что Кузякин назвал его, как вероятного убийцу. А потом выяснить, где находились наши подозреваемые во время нападения на полицейского и покушения на шантажиста. Оставив Летюхина, Родионов зашел в лечебницу, дабы узнать о состоянии пострадавшего Кузякина. – Без сознания, но, может, и оклемается, – сказал тамошний медик. – На голове только кожа рассечена, а кость цела. Нож внутренностей не задел, потому как живот у вашего раненого упитанный, лезвие под углом в бок пошло и в жировых отложениях застряло. Так что раны не так серьезны, главное, чтобы горячка не началась. Горячка, скажу я вам, дело опасное и непредсказуемое, заранее не угадаешь, чем обернется-то. На том полковник покинул лечебницу и отправился на поиски прапорщика Щербинина, коего услали с каким-то поручением, и появился он в Главной квартире уже после полудня. Прапорщик пытался всячески уйти от ответа на вопросы Родионова, но в конце концов признал, что действительно повздорил с шантажистом, но с того момента его более не видел, а с вечера до поздней ночи находился в клубе и тому есть не один свидетель.
apropos Ага! Пожалела Кузякина! Или это в практических целях: чтобы навел тень на плетень, бросив подозрения на Шурашу с бароном? Барон - молодец, вышел из трудной ситуации без потерь, лица не уронил.
Когда б подле вас поселилась столь очаровательная женщина, ужель вы отказались поддержать ее в трудную минуту?
Ах, барон, "дамский угодник"!
apropos пишет:
цитата:
– Ему пришлось на то пойти, дабы не подставить под удар даму, которая обратилась к нему за помощью и оказалась под его защитой. Весьма достойный поступок. А госпожа Щербинина – из-за своего любопытства и разговорчивости – похоже, привлекла к себе внимание нашего убийцы.
Родионов так проникся бароновыми байками, что волей-неволей встает на его защиту.
Не, на сразу признаюсь - грешна, пожалела. Ну и практических целей никто не отменял. Хелга пишет:
цитата:
Родионов так проникся бароновыми байками, что волей-неволей встает на его защиту.
Но барон выглядит так благородно, что Родинову и сказать более нечего. ДюймОлечка пишет:
цитата:
Ну надеюсь, теперь то Кузякин поостынет шантажом заниматься...
Кто его знает? Он и в полиции перепугался вроде как, а потом опять за старое. Горбатого только могила, и то не всегда...
Малаша
Сообщение: 218
Отправлено: 01.08.19 14:02. Заголовок: Кузякина точно пожал..
Кузякина точно пожалели. Очень хорошо поговорили барон и Родионов. Родионов проникся благородством барона, а барон такой ловкий, у него на все всегда есть ответы.
Он старается. Иногда - везет, как с алиби на этот раз, иногда приходиться выкручиваться, тогда труднее, конечно.
Юлия
Сообщение: 2082
Отправлено: 05.08.19 18:24. Заголовок: Авторы http://jpe.ru..
Авторы
Действо развивается... Вкусно и захватывающе. Опасности подстерегают героев повсюду.
Кузякин неистребим apropos пишет:
цитата:
Прапор… Щерби… Немец… немец этот…
Каков однако ж гад. Сразу двоих... Натуральная напраслина. Не в натуре нашего Шураши нападать исподтишка. Ну а уж коли за дело взялся бы барон - всяко подлеца водой не отпоили б... А если напраслина, зачем она понадобилась премудрому нашему Кузякину?.. Неужто молодец не так простосердечен, каким показался?..
Малаша пишет:
цитата:
барон такой ловкий, у него на все всегда есть ответы
И не только ответы... А натурально - дамы apropos пишет:
цитата:
Ему пришлось на то пойти, дабы не подставить под удар даму, которая обратилась к нему за помощью и оказалась под его защитой. Весьма достойный поступок.
Родионов очень романтичен. Домысливать за подозреваемых в таком романтическом ключе для сыщика опрометчиво.
Малаша пишет:
цитата:
Интересно, кто первым выйдет на Невидимку
Невидимка - колобок какой-то. И от бабушки ушел, и от дедушки... Ладно, от полиции, но от своего брата шпиона?.. Что он один там один без дела мечется - режет кого ни попадя, а как же радистка Кэт? Что шпион без рации? Наверное, я что-то упустила...
Хелга пишет:
цитата:
А не догадались еще?
Есть, конечно, версия... Но мозг тухлый не удерживает в памяти - по тексту, небось, полно всякого напрятано... Klo пишет:
цитата:
Казимир - молодец
Эх, болит сердце у меня за пана нашего. Надеюсь, авторы пожалеют такого очаровательного дяденьку...
А если напраслина, зачем она понадобилась премудрому нашему Кузякину?
Он мог не видеть, кто на него напал - ударили по голове сзади - и все. А назвал возможных злодеев - в его глазах. Они же последние, с кем он общался, а барон вообще - давний враг. Юлия пишет:
цитата:
Родионов очень романтичен.
Это плохо, коли такой получается. Будем думать. С другой стороны - он не домысливает, в общем, а сопоставляет известные факты - и делает вывод. Юлия пишет:
цитата:
Ладно, от полиции, но от своего брата шпиона?
Дык он же "своего брата" не знает, никому не был представлен. Уходит от всех. Юлия пишет:
Освободившись пораньше со службы, барон отправился проверять тайник в проулке, не без оснований предполагая, что у Пржанского есть известия по интересующему их делу. И точно: в тайнике лежала записка, извещавшая о встрече в час пополудни. Барон щелкнул крышкой часов — стрелки показывали, что до назначенного времени осталось всего ничего, и, не успевая зайти домой, отправился на свидание с паном Казимиром. Тот уже ждал его, приняв не одну рюмку коньяку — судя по цвету лица и наполовину опустевшему графину. — Итак, — усаживаясь в кресло, сказал барон. — Как я вижу, вы нашли его. — Как вы проницательны, ба-арон, — протянул пан Казимир, действительно, находясь в весьма благостном состоянии духа и тела. — Пейте и торжествуйте, драгоценнейший вы мой соратник. Он махнул рукой и попал прямо по графину, который опрокинулся, выплеснув на стол остатки напитка, вернул графин в вертикальное положение, горестно взглянул на лужицу на столе и отправился к буфету доставать другую порцию выпивки. Не нашел, выругался и грузно опустился на кресло. — Да, барон, друг вы мой любезный, узнали! Можете забирать своего душегуба, тепленького и живехонького, ни один волос не упал с его драгоценной головы. Хотя, за вчерашний вечер он покалечил целых две, да не за вечер, а за четверть часа... — Две? — удивился барон. — И кто второй? Ваш человек? — Если вы имеете в виду, что первым был шантажист Козякин, хотя, на самом деле, он был вторым, то первым был полицейский соглядатай. Мои люди все живы и здоровы, к счастию... — И то славно, — сказал барон. — Так что с агентом? — Что, черт побери, с агентом! Вчера он явился к тайнику, и мой человек проследил за ним до самого его дома. По пути, как я уже сказал, этот агент уложил двоих. Мордерца... душегуб живет в доме вдовы Ковальской в Лукишках. Там проживают три офицера, я не знаю их по именам. Он темноволос, среднего роста, худощавый, двигается, как пантера. Так описал его мой человек. — Отлично! — удовлетворенный барон откинулся в кресле. Напряжение, с каким он ожидал результаты слежки, спало. Он, конечно, выяснит имена проживающих в том доме, но уже сейчас точно знал, о ком идет речь. — Вы поняли, кто это? — спросил Пржанский. — Как его имя? — Да, понял, но должен прежде уточнить. Вы славно потрудились. пан Казимир, что непременно будет мною отмечено в очередном рапорте. — Да, я потрудился… и не забудьте сообщить мне кто это. Рапорт — это, разумеется, славно, но, может, последует и вознаграждение? Не мне лично, а моим людям, чтобы служили преданней... Эх, холера ясна, не сходить ли нам с вами в хорошее заведенье, не отпраздновать ли успех... Понимаю, увы, нельзя, — развел он руками. — Непременно замолвлю слово о вознаграждении, — кивнул барон — ему было нетрудно это сделать, и ни к чему не обязывало. — Успех придется отпраздновать как-нибудь в другой раз. И при других обстоятельствах. Продолжайте собирать сведения о Западной армии — я слышал, в Свенцяны и Быстрицу подошли новые полки из резерва. О том барон узнал на ужине в понедельник от словоохотливого соседа по столу. — В Свенцяны и Быстрицу, говорите? Узнаем все, что возможно, само собой, — махнул рукой Пржанский. — Хотя, становится весьма опасно. Барон не считал, что опасно, о чем и сообщил Пржанскому. — У полиции на нас ничего нет, — сказал он. — И не будет, коли соблюдать известную осторожность. — Вечная осторожность… Эх, барон, с вами ни поговорить, ни выпить, ни... а что, не раскинуть ли нам партию у Миллера? — Почему нет? Непременно сыграем, пан, непременно, но при более спокойных обстоятельствах. Барон сделал паузу и огорошил поляка вопросом: — Зачем вы приставили человека к моему дому? — Я? К вашему дому? — рявкнул пан Казимир. — Да, я поставил человека, но не ради вас, разумеется, а ради пани Щербининой. Ведь ей могла угрожать опасность, и я решил, что лишняя охрана не помешает. — И доставили мне лишнего беспокойства, — заметил барон, — поскольку я не знал — это ваш человек или полиции. «Ничего, тебе полезно побеспокоиться, господин барон!» — со злобным удовлетворением подумал пан Казимир, а вслух сказал: — Что ж, в нашем деле не избежать беспокойства, а если касается безопасности пани, тем более. — Надеюсь, в ближайшее время ваше за нее беспокойство станет излишним, — сказал барон и посмотрел на часы. Пора было заканчивать эту встречу, впереди было много дел. — Следовательно, вы уверены, что нападавшим был ваш агент? — воскликнул пан Казимир. — Если бы не ваши стратегические планы касательно этого душегуба, я бы придушил его собственными руками! Пржанский продемонстрировал свои руки, размер и крепость которых вполне подтверждали возможность исполнения его столь страстного желания. — Кстати, какие все-таки виды вы имеете на Мордерца? — Виды? — переспросил барон, пропустив первое пылкое заявление Пржанского. — Виды весьма очевидны — использовать его умение раздобывать секретные сведения. Мы не можем лишиться столь ценного агента, как, впрочем, я вам уже говорил. — Да, разумеется, говорили, а как же! — пробормотал Пржанский. — Не подумайте, барон, что я столь чувствителен, и смерти в лицо смотрел, и сам убивал, но даже Стась, мой верный помощник, правая рука, головорез и разбойник, и тот был потрясен ловкостию, с которой этот офицер расправлялся со своими жертвами. Стало быть, можно подвести итоги: штабс-капитан, Возняк, шантажист... Полковник Борзин, полагаю, тоже его жертва? Плюс полицейский соглядатай и пани Щербинина, чудом оставшиеся в живых! Неплохо для пары недель... Любопытно узнать, каков он на поле боя? — Верно, столь же ловок? — с некоторым сомнением произнес барон. Воевать лицом к лицу с противником — это не атаковать внезапно, со спины, ничего не подозревающую, не ожидающую нападения жертву. — Хотя вряд ли он воевал — штабной, — продолжил он, не скрывая того пренебрежения, кое военные, даже бывшие, испытывали к штабным. — Кстати, Кузякин пока жив. Во всяком случае, сегодня утром, когда его нашли, был без сознания, но дышал. — Кузякин жив? — изумленно спросил пан Казимир. — Вот ведь, ничто не берет сикофанта! Это же меняет все дело, вам не кажется, барон? Он может рассказать, кто на него напал, и офицерик ваш попал, как кур в ощип. Если шантажист видел нападавшего, вашему ценному агенту конец. На что вы рассчитываете, барон? Пржанский нервно хихикнул и принялся открывать дверцы буфета, в надежде найти припрятанную выпивку. — Может, конечно, но, судя по всему, нападавшего он не заметил, поскольку очнувшись, назвал в качестве предполагаемого убийцы прапорщика Щербинина и меня. — Что-о? И вы столь спокойно об этом говорите? — выдохнул пан Казимир, резко отворачиваясь от буфета. — С чего беспокоиться? — поинтересовался барон. — У меня оказалось превосходное алиби, которым Родионов вполне удовлетворился. — Черт побери! — произнес пан Казимир, грохнув дверцами буфета. Внутри что-то звякнуло, громыхнуло, и нижние дверцы распахнулись, выпустив наружу бутылку. Она, булькнув, покатилась по полу, прокрутилась, и уставилась горлышком в сторону барона. — Черт побери! — повторил Пржанский. — У вас алиби! И полицейский удовлетворился! Он поднял бутылку, довольно хмыкнул и, раскупорив, разлил по бокалам напиток. — Отличный коньяк. — У Щербинина тоже алиби, — сказал барон, взял бокал и с явным удовольствием сделал глоток. — Как раз этой ночью я находился в клубе Миллера и видел там прапорщика в компании друзей. Неплохой коньяк! — Не напрасно я приглашаю вас к Миллеру, — сказал Пржанский, с неменьшим удовольствием делая глоток. — Клуб Миллера — поставщик алиби! Вы успеваете повсюду, как я погляжу. Он чуть было не упрекнул барона в том, что тот, среди прочих дел, успевает сопроводить свою прекрасную соседку по приемам, но спохватился и промолчал, лишь про себя в очередной раз мрачно отметив этот факт. — Кузякин, стало быть, получил свое за излишнее усердие. — вместо этого сказал он. — Ежели выживет, получит хороший урок, — равнодушным тоном отозвался барон. Вдохнул запах коньяка и сделал еще глоток. — А драчливый офицер, что схватился с Кузякиным, вероятно, прапорщик Щербинин, — задумчиво произнес пан Казимир, смакуя коньяк. — Возможно, — пожал плечами барон. — Хотя это может быть кто угодно — шантажист последовательно искал неприятностей на свою голову. — Да-а, — протянул Пржанский, — так или иначе, но все получают по заслугам, каждый по-своему. Что ж, давайте выпьем за успех нашего безнадежного дела! Он вновь наполнил бокалы и поднял свой.
Нет, он хороший. Только эта фраза показалась чет слишком - не хватило мне скепсиса здорового. Но Родионов, кажется, сам увлекся - вот ему и видятся все рыцарями...
apropos пишет:
цитата:
Дык он же "своего брата" не знает, никому не был представлен. Уходит от всех.
Вот здесь я упустила... Почему он сам не ищет связи? Перепугался разоблачения и решил прикинуться ветошью? Уже расхотелось передавать ценные сведения?
Хелга Прекрасная парочка Хелга пишет:
цитата:
— Черт побери! — произнес пан Казимир, грохнув дверцами буфета. Внутри что-то звякнуло, громыхнуло, и нижние дверцы распахнулись, выпустив наружу бутылку. Она, булькнув, покатилась по полу, прокрутилась, и уставилась горлышком в сторону барона.
Какая занимательная сцена... Кажется, что так же, как чудесный буфет - с секретом
Хороши ж черти шпионы, как ни нескромно это звучит.
Хороши! Хелга пишет:
цитата:
Сильно запрятали?
Вчера начала освежать с самого начала, потому что имена штабных даже и припомнить не могла . Полностью не успела, "под подозрением" один, но и второй, к тому моменту, как барона выпустили из каталажки, "не обелился", по-моему.
apropos
Главвред
Сообщение: 39175
Отправлено: 15.08.19 20:43. Заголовок: Klo пишет: Вчера нач..
Klo пишет:
цитата:
Вчера начала освежать с самого начала
Честно говоря, догадаться трудно, потому как у нас плохо получилось с "ружьями", частично - забыли, частично - проворонили. Так бывает, когда сам знаешь, то кажется, что и всем понятно. Потом, при редактуре, восполним, а пока, думаю, проще дождаться - приближаемся все ближе, простите за тавтологию. Хелга пишет:
Он искал и нашел (через графа Нарбонна), потому и пошел к дому у Зеленого моста, где для него дупло приготовили
Вот это я упустила. Спасибо, а то я распереживалась... То есть он действует... И это не может не радовать читателя Klo пишет:
цитата:
Вчера начала освежать с самого начала
Очень верное решение. Вот бы время найти...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32071
Отправлено: 23.08.19 18:08. Заголовок: Klo пишет: Вчера на..
Klo пишет:
цитата:
Вчера начала освежать с самого начала, потому что имена штабных даже и припомнить не могла . Полностью не успела, "под подозрением" один, но и второй, к тому моменту, как барона выпустили из каталажки, "не обелился", по-моему.
Юлия пишет:
цитата:
Очень верное решение.
Это мужественное решение! В прошлом месяце исполнилось четыре года с тех пор как наша эпопея началась.
Четверг выдался пасмурным, кухарка Пелагея наобещала послеобеденного дождя, а ко сну Евпраксии Львовны — соловьи в стае ворон и пироги с ревенем — скорую встречу с приятным человеком и пустые хлопоты в будущем. Перспектива встречи порадовала, хлопоты и так были нескончаемы, и Плакса, перебрав с утра мысли и гардероб, решила, что просто необходимо сшить новое платье, желательно по последней моде. В полдень, взяв с собой Феклушу, таясь от Леопольда, она отправилась к рекомендованной знакомыми дамами портнихе. Визит продлился довольно долго — пока были перелистаны журналы, обсужден фасон, пересмотрены образцы тканей, прошло более часа. Плаксе хотелось платье из померанцевого сатина, портниха же предлагала сомон или шампань, уверяя, что эти оттенки лучше подойдут к карим глазам и темным волосам. В конце концов Евпраксия остановилась на юфтевом поплине, пышных рукавах и украшенном кружевом лифе. Выйдя от портнихи в радужном настроении, она, не слушая стенаний Феклуши по поводу предсказанного кухаркой дождя, решила прогуляться по парку, до которого было рукой подать. Она шла по мостовой, представляя как явится перед бароном в новом платье, как они пойдут вместе на прием или на вечер, или просто на прогулку. Тут же одергивала себя, вспоминая о невзгодах, о которых не хотелось вспоминать. Проезжающий мимо экипаж вдруг остановился рядом с ними, и Элен Веселовская, выглянув из него, воскликнула: — Евпраксия, ma chérie, добрый день! Куда вы направляетесь? Пешком! — Добрый день! Была у портнихи, решила немного прогуляться по парку, — отвечала Плакса. — Куда едете вы, Элен? Не хотите ли присоединиться? — Ах, нет, сейчас дождь будет, боюсь простудиться, ma chérie! — Maman, я тоже хочу прогуляться с Евпраксией Львовной! — раздался из глубины экипажа голос Бетси. — Хочешь промокнуть вместе с нею? — запротестовала Веселовская. — Отпустите Бетси, Элен, — поддержала юную графиню Плакса, — мы пройдемся по парку, а если пойдет дождь, укроемся в беседке. После недолгих переговоров Веселовская все же отпустила дочь на прогулку. — Вы заказали новое платье? — спросила Бетси, когда они вышли на аллею, окаймленную пышными дубами. — Вы шьете у пани Марии? У нее столько чудесных модных журналов, и она кажется искусной портнихой. А что ваше новое платье? Какое оно? — Очень сдержанное, — отвечала Плакса, — из юфтевого поплина с пышным рукавом и кружевами. — Ах, кажется, я видела такое в журнале! — закивала Бетси. — Мне бы хотелось платье по последней парижской моде… Бежевое или палевое, ведь нынче не в моде яркие цвета. — Я не слишком сведуща в последней парижской моде, — призналась Евпраксия Львовна, — но люблю, когда ярко. Ведь цветы на лугу либо на клумбе — ах, какие у нас в Древково луга! — они всегда яркие, желтые, красные, голубые, и все это прекрасно сочетается с зеленым! Как вышивка на моем ридикюле! Ах, а где же он? — заволновалась она, не обнаружив в руках сумки. — Я оставила его у портнихи! Фекла, ступай, забери. Да зайди по пути в кондитерскую, купи пирожных. Горничная, вздохнув, заспешила по дорожке парка. — Вы прекрасно вышиваете, Евпраксия Львовна! — воскликнула Бетси. — И я люблю гулять по лугам, хотя maman мне никогда не разрешает, когда мы бываем в деревне, она предпочитает сидеть дома или бывать в гостях. А я и то и другое люблю! И цветы тоже… Мне прислал прекрасный букет виконт де Визе… вы знаете эту историю. А вот барон Вестхоф, которого maman все прочит мне в мужья, никогда бы не прислал цветы… Так мне кажется. —Не прислал бы... — машинально согласилась Плакса и быстро добавила: — И мне так кажется… — Недавно мы были на званом ужине, — продолжила Бетси, — сначала было скучно, но потом в столовой убрали столы и устроили танцы… Ах, я так люблю танцевать! Я танцевала с бароном и, кажется, ему совсем не понравилось. А потом я познакомилась с одним полковником. Жаль, что он не танцует... — Отчего же? — спросила Плакса. — Он хромает…
От конспиративной квартиры Вестхоф решил отправиться домой, отобедать и заодно продумать, как не спугнуть Невидимку и заставить его принять те условия, которые барон намеревался ему поставить. Вестхоф шел по боковой дорожке прилегающего к улице парка — сей маневр позволял существенно сократить путь. Когда он пересекал центральную аллею, то приметил на ней двух прогуливающихся женщин. Ему не было бы до них никакого дела, но платье одной из них имело весьма примечательную и оттого знакомую барону расцветку — синее в ранжовых полосках. Сей наряд невозможно было забыть, как и спутать с кем-то его обладательницу. Барон чертыхнулся, развернулся и нагнал женщин. — Как поживаете, сударыни? — сказал он, приподнимая шляпу и кланяясь своей соседке и ее спутнице, юной графине Бетси Веселовской. Обе дамы зарумянились, причину румянца дамы в синем барон мог вычислить безошибочно, второй — лишь предполагать. — Ах, барон, это вы! — воскликнула с фальшивой легкостию Щербинина. — Неужели вы вышли прогуляться по парку? — Здравствуйте, господин барон, — сказала Бетси. — Я не вышел прогуляться, а шел мимо, — отвечал барон. — Но отчего я не вижу вашего сопровождения, дамы? Пешком? Одни? И уставился на соседку, вздернув левую бровь. Лицо его приняло сардоническое выражение. — Я... мы... мы вовсе не одни, — зачастила Плакса. — Графиня Веселовская пришлет экипаж. Правда, Бетси? — Да, маман, обещала, — подтвердила Бетси, удивленно глядя то на свою спутницу, то на барона. — И Феклуша была с нами, но я позабыла у портнихи ридикюль и послала ее за ним! — добавила Евпраксия Львовна. — И как долго вы намерены гулять по такой погоде? Позволите мне составить вам компанию, — сказал барон, не сводя сердитого взгляда с соседки. Но едва он вознамерился предложить дамам опереться на его руки, как Бетси вдруг ахнула и уставилась куда-то за плечо барона. Он оглянулся и увидел полковника Родионова. Тот определенно направлялся в их сторону. — Какими судьбами, господин полковник? — с некоторым неудовольствием поинтересовался Вестхоф, едва Родионов подошел к ним. — Появились новые вопросы? — Нет, нет, — отвечал полковник, кланяясь дамам. — Шел мимо и случаем увидел... Не помешаю? — Полковник Родионов, какая встреча, — выдохнула Плакса. Недавняя беседа с полицейским еще была свежа в ее памяти, и встреча с ним вовсе не входила в план прогулки. Но он хромал, а Бетси только что упомянула свое знакомство с не танцующим по причине хромоты офицером. Евпраксия Львовна вопросительно взглянула на юную графиню и чуть было не спросила, не он ли это, но просиявшие глаза девушки ответили сами за себя. — Здравствуйте, полковник, — тем временем с явным удовольствием сказала Бетси. Барон подставил свой локоть Щербининой, она взяла его под руку и пошла рядом, определенно предпочитая находиться в обществе сердитого барона, нежели отвечать на новые вопросы полковника Родионова.
Хелга И чего это Родионова нелегкая в парк принесла? Плакса - прелесть просто. И одевается просто и со вкусом: Хелга пишет:
цитата:
А что ваше новое платье? Какое оно? — Очень сдержанное, — отвечала Плакса, — из юфтевого поплина с пышным рукавом и кружевами.
Klo
Сообщение: 2029
Отправлено: 07.09.19 09:24. Заголовок: apropos пишет: И чег..
apropos пишет:
цитата:
И чего это Родионова нелегкая в парк принесла?
Это чтобы Бетси не скучно было, и она барону с Плаксой не мешала
apropos
Главвред
Сообщение: 39193
Отправлено: 22.09.19 13:59. Заголовок: Родионов в свою очер..
Родионов в свою очередь предложил руку Бетси. – Весьма рад нашей встрече, графиня, – сказал он и несколько стушевался, поймав на себе взгляд ее блестящих глаз. – Я тоже рада, – сказала Бетси, подсовывая руку в тонкой бежевой перчатке под локоть полковника. Они медленно двинулись по дорожке вслед за Вестхофом и Щербининой. Полковник случаем проходил через парк, когда приметил барона, беседующего с двумя дамами. Одной была мадам Щербинина, в другой – молодой барышне в голубом одеянии – полковник признал Бетси Веселовскую. Девушка заметила его и улыбнулась, отчего Родионов неожиданно для самого себя свернул с намеченного пути, подошел поздороваться и внезапно оказался спутником юной графини, что, признаться, доставило ему немалое удовольствие. – Погода несколько... Вам не холодно? – спросил он, окидывая взглядом ее, как ему показалось, несколько легкую одежду для пасмурного дня. – Прохладно, но шаль хорошо согревает. А дождя, возможно, и не будет, как вы думаете? – Боюсь, дождь как раз вполне вероятен... – начал было говорить Родионов, и тут, в подтверждение его слов, крупные капли застучали по листве, и через мгновение бурный весенний ливень водопадом обрушился с небес. – Ну вот, пожалуйте! – пробормотал полковник и быстро увлек свою спутницу в ближайшую беседку, по счастию оказавшуюся буквально в паре шагов. Краем глаза он заметил, как барон заводит Щербинину в соседнюю беседку. – Как вы? – с беспокойством спросил полковник юную графиню. – Не сильно промокли? – Совсем чуть-чуть, – улыбаясь, сказала Бетси, стряхивая капли с шали и поправляя шляпку. Она подошла к балюстраде и замерла, глядя на потоки воды. – Какой ливень! А вы любите дождь? Я очень люблю. Могу сидеть у окна и смотреть, смотреть... Как же мы доберемся до экипажа? Маман будет беспокоиться. – Такой ливень быстро проходит, – успокоил ее Родионов. – Не думаю, что нам придется здесь надолго задержаться. А про себя подумал, что был бы рад побыть подольше рядом с этой девушкой. Он подошел к ней и посмотрел на струи дождя, заливающие кусты и дорожки парка. – Пожалуй, я тоже люблю дождь, но только ежели нахожусь дома. В дороге, знаете ли, такая погода не слишком приятна. Не то, что в уютной комнате, особливо подле печки, промозглым вечером. Говорят, что можно вечно смотреть, как течет вода, горит огонь и... «...любоваться женщиной, которая нравится», – вдруг понял он, глядя на тонкий профиль юной графини и намокшую прядку волос, что выбилась из-под шляпки и прилипла к ее виску. Бетси быстро взглянула на Родионова. – А вы, оказывается, романтик! Вот никогда бы не подумала, что военные могут так рассуждать. Да, когда дождь или метель, так хорошо в теплой комнате, возле печки. Дрова трещат, кошка греет колени, тикают часы... – Право, в чем же здесь романтизм? – удивился Родионов. – Поверьте, военные весьма ценят минуты уюта и покоя, кои редко им выпадают. Кстати, о часах вы верно заметили, их мерное тиканье успокаивает. Хотя, часы в кабинете моего отца, напольные, знаете, такие резные, в виде башни… Они отбивали каждый час таким громким ревом и хрипом, что мертвый бы проснулся. – И правда, бывает, что часы очень громогласны, – согласилась Бетси. – Как военные трубы. У нас в детской стояли очень забавные часы, с фигурками солдат, да и ныне они там стоят, мы с сестрой загадывали себе фигурки и так играли. – Такие фигурные часы бывают весьма занятны и разнообразны, – подхватил Родионов. – С изображением всадников, зверей, древних богов… – Да, да! С амурами или, например, с пастушком и пастушкой. Он играет на флейте, а она – на арфе... Целая поэма. Флейта поет, а арфа молчит... – Арфа молчит... Отчего молчит? — спросил он. – Молчит, потому что у нее порваны струны, – ответила Бетси. – Вернее сказать, сломаны. Так сказал про такие часы с пастушками один офицер, очень поэтично у него получилось. – Часы, пастушок и пастушка, сломанная арфа, – пробормотал Родионов, вдруг вспомнив, как Летюхин, описывая лавку часовщика в Новых Троках, упомянул о бронзовых часах, кои привлекли его внимание. Пастушок играл на флейте, а арфа в руках второй фигурки была сломана. «Красно, да полиняло, умно, да поветшало», – сказал тогда Летюхин. Похожие часы с одинаковым повреждением… Какова вероятность сего совпадения? Родионов непроизвольно подался к девушке. – Весьма даровитый пиит, этот офицер. Не помните, кто именно? Бетси удивилась и назвала имя – по очередному совпадению – одного из четверых подозреваемых. Родионов едва смог поверить в такую удачу, отчего чуть не пропустил очередной вопрос девушки. – А вы, случайно, не пишете стихи? – Нет, не пишу, – он покачал головой. – Боюсь, я не одарен никакими талантами. Так вы говорите, обсуждали эти часы на субботнем приеме у графини? – Нет, не на субботнем, а раньше. Не скажу точно, когда это было. Недавно, на этой неделе или на той. Да и зачем? Вы ведь не бываете на приемах, а отчего? – Не бываю, – признал Родионов. – Не получается из-за службы, да и, признаться, нет привычки к светской жизни. О чем, возможно, теперь буду весьма сожалеть. – Почему же будете сожалеть? Какие у вас нынче возникли причины? – спросила Бетси, повернувшись к Родионову и в упор глядя на него. Родионов на мгновенье смешался. Не мог же он признаться, что встретил девушку, которая столь пришлась ему по душе. Из-за которой он так и стоит в этой беседке, укрываясь от дождя, вместо того, чтобы немедля заняться убийцей, чье имя, похоже, ему наконец стало известно. Благодаря все той же девушке. – Потому что... тогда гораздо раньше познакомился бы с вами, – все же сказал он, встречаясь с ней взглядом. Бетси вспыхнула, смешалась, отвела глаза и снова быстро взглянула на полковника. Ей уже говорили такие слова, но ни разу эта простая фраза настолько не волновала ее. – И я рада, что познакомилась с вами, – отважно ответила она. – Очень рада. Ее слова согрели его и дали надежду. Надежду на что? Глупо было думать, что он влюблен в нее. Ведь они виделись всего два раза, и он ничего о ней не знает, кроме того, что она мила и непосредственна, и нравится ему. – Боюсь, я не столь блестящий кавалер, – пробормотал Родионов. – Верно, вы привыкли к совсем другим мужчинам. Я – обычный служака, к тому же был ранен и не могу танцевать. Но, возможно, вы не будете против, ежели я как-нибудь нанесу вам визит? И не покажусь слишком скучным... Он замолчал, чувствуя себя идиотом. – Не буду против, а совсем наоборот, – отвечала Бетси. – Завтра маман устраивает вечер с шарадами, приходите обязательно... Ежели служба вам позволит... Ах, кажется, ливень стихает. Она протянула руку, ловя на ладонь дождевые капли. – Благодарствуйте, графиня, – ответил Родионов. – Я постараюсь. На вечер с шарадами, он, разумеется, не пойдет. Где он и где шарады? Но, возможно, как-нибудь в другой раз, без шарад, он навестит юную графиню. Или встретит ее случаем, как сегодня. Дождь действительно закончился, и из-за края тучи, уплывающей за реку, даже блеснул солнечный луч. Из соседней беседки вышли барон с Щербининой, и полковник подал руку своей спутнице. – Нам пора, – сказал он, сожалея, что ливень так быстро прошел.
apropos Отлично! Родионов барону не уступает: и личными делами занимается, и попутно полезную информацию получает. Оба уже поняли, с кем имеют дело Скрытый текст
(мне кажется, эпизод в театре указывает на него, но я не уверена, что не пропустила что-то еще)
, так что посмотрим, в какой точке все сойдутся, и что из этого выйдет.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32097
Отправлено: 22.09.19 15:32. Заголовок: Klo http://jpe.ru/gi..
Klo пишет:
цитата:
Родионов барону не уступает: и личными делами занимается, и попутно полезную информацию получает.
Он у нас такой, резвый!
apropos
Главвред
Сообщение: 39195
Отправлено: 22.09.19 21:43. Заголовок: Klo http://jpe.ru/g..
Klo Klo пишет:
цитата:
Родионов барону не уступает
Не, ну куда Родионову до барона? Klo пишет:
цитата:
эпизод в театре указывает на него
В театре? Хелга Хелга пишет:
цитата:
Он у нас такой, резвый!
Везде поспел?
Klo
Сообщение: 2042
Отправлено: 22.09.19 21:56. Заголовок: apropos пишет: В теа..
apropos пишет:
цитата:
В театре?
Ну здрасьте! Там она только одному человеку сказала, что пойдет домой пешком! Разве нет?
apropos
Главвред
Сообщение: 39197
Отправлено: 23.09.19 14:12. Заголовок: Klo пишет: Там она ..
Klo пишет:
цитата:
Там она только одному человеку сказала, что пойдет домой пешком! Разве нет?
Одному только сказала, да, но за ней могли и другие наблюдать, нет?
Одному только сказала, да, но за ней могли и другие наблюдать, нет?
Я не исключила такую возможность и внимательно перечитала эту сцену. Если кто-то там и был - авторы не сочли нужным нам на это даже намекнуть Впрочем, пойду гляну еще раз
apropos
Главвред
Сообщение: 39199
Отправлено: 23.09.19 21:35. Заголовок: Klo пишет: Если кто-..
Klo пишет:
цитата:
Если кто-то там и был - авторы не сочли нужным нам на это даже намекнуть
Честно скажу - авторы (сами недавно это заметили) перестарались в маскировке главгада, поэтому его очень трудно, почти невозможно вычислить. Правда, есть одна весьма характерная зацепка, явно указующая на ГГ, но, учитывая, как медленно и долго пишется текст и соответственно читается, ее легко упустить. Klo пишет:
цитата:
Если кто-то там и был - авторы не сочли нужным нам на это даже намекнуть
Не намекнули, потому что там никого не было, кроме тех, кто был. Но за Плаксой ведь могли следить и караулить ее снаружи, поджидая благоприятный момент, вне зависимости от того, пешком она намылилась домой или нет.
Когда хлынул ливень, и полковник бросился укрывать свою юную спутницу в ближайшей беседке, барон, разумеется, поступил также, но двинулся к беседке на противоположной стороне аллеи. — Пожалуй, вы оказались правы насчет дождя, Николя, — молвила, запыхавшись от бега, Евпраксия Львовна, когда они взбежали по ступенькам, ведущим в беседку. — Где же Фекла? Никогда ее не дождешься! Небось, вымокла вся! А Пелагея с утра твердила, что будет дождь, и, как всегда, оказалась права! Шляпка ее сбилась набок, старательно уложенные в завитки локоны повисли мокрыми прядями, щеки были влажны, то ли от капель дождя, то ли от вечных слез. Барон, дождавшись паузы в ее речи, сказал: — Итак, отчего вы без сопровождения, мадам? Он не был намерен заминать сей вопрос. — Я вас просил — и вы дали слово, что не будете выходить без слуг. И что же я случаем вижу? Вы одна, в пустынном парке! — Отчего же одна? С графиней Бетси Веселовской и экипаж Элен неподалеку. И Феклуша сейчас должна вернуться. Правда, я еще наказала ей зайти в кондитерскую, видимо, она там и задержалась, пережидая дождь. А парк вовсе не пустынный, по аллее прогуливались дамы с офицером, и еще один господин... да вон он, смотрите, бежит под дождем! Плакса указала на вымокшего насквозь мужчину, который добежав до беседки, в которой укрылись Родионов с графиней, ринулся вдруг прочь и, пометавшись, скрылся за кустами сирени. — Экипаж неподалеку, Феклуша, дамы с офицером... Вы неисправимы, — барон вздохнул, провожая глазами скрывшегося в кустах — верно, человека Пржанского. Приходилось признать правоту пана Казимира, решившего присмотреть за Щербининой. — Что от вас хотел полковник? — спросил он. — Какой полковник? Ах, этот… Родионов? Он же уединился в беседке с юной графиней. Плакса попыталась сквозь потоки воды разглядеть, что происходит в беседке напротив. — Посмотрите, Николя, кажется, они очень мило беседуют. А я немного промокла, ах, мои локоны! Что хотел Родионов? Вы уже знаете, что он нанес мне визит? Отчего вы не заходите? Ничего особенного Родионов не хотел, задавал какие-то вопросы, про шантажиста, а про нападение он и вовсе не спрашивал. Он ведет какое-то расследование? — Видимо, — отвечал барон, найдя обтекаемый ответ на ворох бессвязных постулатов и вопросов соседки, и так и не получив внятного отклика на свои слова. Она выболтала все, что знала, и теперь боялась в этом признаться, потому так старательно говорила обо всем, только не о своей беседе с полковником воинской полиции. Впрочем, теперь это уже не могло представлять опасности для самого барона. Он достал свой платок, промокнул мокрый кончик ее носа и лоб, после чего взял за руку и поцеловал узкую полоску кожи между перчаткой и краем рукава. — Вы чудесно выглядите! — сказал он, и то была истинная правда. Она выглядела прехорошенькой, несмотря на разлохматившиеся волосы и сползшую набок шляпку. Эта ласка и слова совершенно лишили Плаксу сил, слезы хлынули из глаз, сливаясь с дождевыми каплями. — Вы тоже очень красивы, Николя, — прошептала она, глядя на него сияющими вишневыми глазами. Барон поймал ее руку и прижал к своим губам. Он бы поцеловал ее, не будь поблизости так много свидетелей. И время, увы, и место для нежностей не слишком годились. Он хотел было сказать, что зайдет к ней вечером, но вовремя остановился: неизвестно, как пройдет сегодня встреча с Невидимкой, откладывать которую определенно не стоило. — Какие у вас планы на ближайшие дни? — спросил он, впрочем, не собираясь ее сопровождать куда бы то ни было, просто хотел знать, когда она будет дома, и он сможет нанести ей визит. — Планы? Какие же у меня могут быть планы? — молвила Плакса, с трудом собираясь с мыслями. — Гулять вы мне запрещаете, сами все время на службе. К портнихе нужно будет наведаться на примерку, платье новое заказала, очень красивый фасон. Впрочем, это вам неинтересно. Элен Веселовская завтра устраивает вечер шарад, вас, верно, тоже пригласит. Пойдете? — Новое платье? Любопытно, — содрогнулся барон. — А насчет вечера у графини, боюсь, ничего не получится. «Принимать участие в шарадах? Увольте», — подумал он. На фасон платья он бы взглянул. Наверняка это будет нечто невообразимое. Меж тем дождь закончился — так же внезапно, как и начался. — Нам пора, — барон протянул руку Щербининой, заметив, как из беседки напротив выходят Родионов с графиней Бетси. Полковник определенно был заинтересован своей невольной спутницей, да и та, похоже, не осталась равнодушной к его обществу. Как оказалось, ничто человеческое было не чуждо и сотрудникам грозной воинской полиции. Впрочем, едва подведя Бетси к ее спутникам, Родионов сразу откланялся и ушел, тут подоспела и запыхавшаяся промокшая горничная с ридикюлем и пирожными. Барон проводил своих спутниц к вскоре прибывшему экипажу графини Веселовской, помог им в него подняться и тоже откланялся. Когда карета тронулась, обе дамы какое-то время несвойственно для себя молчали. Каждая думала о своем...
Авторам! Плакса опять попалась барону в неподходящем месте и без сопровождения. Очень милая сцена с Родионовым и Бетси. Он выглядит трогательным и романтичным. Влюбился, хотя сам этого еще не до конца понимает. Бетси ему явно отдает предпочтение. Родионов с бароном смешно отозвались о шарадах. Оба так серьезны, обоим не до игр с дамами. Шпиона тоже угадать не могу. Несколько имен крутятся, но кто именно на самом деле трудно угадать.
Плакса опять попалась барону в неподходящем месте и без сопровождения.
Она его вечно удивляет. Малаша пишет:
цитата:
Очень милая сцена с Родионовым и Бетси.
Ну вот решили разбавить служебные скучные дела небольшой долей романтики. Родионову пора жениться. Klo пишет:
цитата:
Просто по аналогии с предыдущим эпизодом в парке (с Кузякиным) - "Неужели Пржанский послал двоих?"
Ну, полиции, по идее, нет смысла следить за Плаксой, а то, что Пржанский отрядил, - барон знает.
apropos
Главвред
Сообщение: 39228
Отправлено: 25.10.19 22:19. Заголовок: Небольшое, но кровав..
Небольшое, но кровавое продолжение. Когда Родионов покинул компанию в парке, сославшись на неотложные дела, это вовсе не было надуманным предлогом. Ему следовало продумать дальнейший ход своих действий теперь, когда он узнал нужное ему имя. Сложность заключалась в том, что у него не было хоть каких улик, уличающих убийцу, и ни одной нити, связующей этого офицера с французской разведкой, кроме знакомства с пресловутой баронессой Дюран. «Домыслы, одни домыслы и предположения», – не мог не признать Родионов, направляясь в Главный штаб, дабы обсудить возникшую ситуацию с Барклаем де Толли, прежде чем предпринимать самому какие действия. Министра он не застал – тот находился на очередном совещании у государя. Полковник зашел в канцелярию военной полиции, чтобы поделиться новыми известиями с Летюхиным, но и того не оказалось на месте. Тогда он отправился домой, чтобы пораньше лечь спать – последние несколько дней ему никак не удавалось толком выспаться. По дороге решил ненадолго заглянуть в клуб Миллера, дабы уточнить время, в какое накануне покинули сие заведение барон Вестхоф и прапорщик Щербинин. Пустая формальность, поскольку Родионов уже убедился в их алиби. – Полковник, как вы кстати! – так неожиданно приветствовал его сам владелец клуба. – Я уж хотел за вами посылать, а вы тут как тут! – Что-то случилось? – насторожился Родионов, зная по опыту, с какой обычно неохотой привечают представителей воинской полиции. – Не то, чтобы случилось, – ответствовал господин Миллер, – но, думаю, вы будете довольны. Помните, вы расспрашивали о письме, что было у убиенного штабс-капитана? Для мадам Стрекозы? Так мы его нашли. – Нашли? Письмо?! – поразился Родионов, давно смирившийся с фактом его пропажи. – Но как? Каким образом? – Представьте, – отвечал герр Миллер, весьма довольный тем, что смог произвести впечатление на полковника. – С утра мы затеяли обширную уборку – примерно раз в месяц здесь вычищается вся мебель, ковры, потому как посетители то прольют ненароком что на диваны, то… – Расскажите о письме, это то самое? – прервал его рассказ Родионов. – Покажите мне его. Где нашли? – В курительной, – Миллер вытащил из кармана смятый сложенный лист и протянул его полковнику. – Все, как говорили: на адресе улица Мясников для мадам Стрекозы. Представьте, горничная нашла под чехлом валика дивана. Митяев, верно, сунул его туда и забыл. Надо заметить, чего только у нас не забывают: и трубки, и табакерки, перчатки и записки, ключи… Один раз даже сапог кто-то забыл, – со смешком добавил он. Но Родионов его уже не слушал. Он схватил письмо – адрес, цвет бумаги, все, как в рассказе Богуцкого, который единственный видел сей листок в руках Митяева, – развернул его и впился глазами в четкий изящный почерк, живописующий на французском языке страсть автора к таинственной мадам Стрекозе. «Ужели я так ошибался, когда посчитал сие письмо ключом к разгадке гибели Митяева? Верно, желание обнаружить шпиона сыграло со мною злую шутку, и я принял обычное любовное излияние за шифрованное сообщение особой важности, – горестно думал Родионов, в сгущающихся сумерках неторопливо шагая к своей квартире по пустеющим улицам. – Верно, Митяев был убит из-за пустой ссоры, смерть башмачника – совпадение, просто несчастный случай. Часовщик – случайная жертва, а Кузякин и вовсе мог попасться под руку кого угодно – слишком многих он разозлил. Только Борзин как-то связан со шпионажем, но далек от этой истории с Митяевым… И Борзина убили, определенно убили…» Мысли Родионова перебил вдруг раздавшийся где-то позади крик, но он не успел обернуться: сбоку него мелькнула тень, и все вокруг внезапно завертелось, земля отчего-то оказалась совсем близко, и последнее, что он увидел – прежде, чем провалился в бездонную темноту, – склонившееся над ним лицо барона Вестхофа.
Жалко Родионова! Надеюсь, у него не серьезное ранение. Непонятно, каким образом барон мог спасти Родионова, в эпизоде об этом ничего не говорится. Конечно, барон не нападал на него, но как он появился там и что сделал - вопрос. Очень рада, что нашлось письмо, хотя теперь буду переживать, что барон опять окажется под подозрением. Письмо ведь зашифровано?
Непонятно, каким образом барон мог спасти Родионова, в эпизоде об этом ничего не говорится. Конечно, барон не нападал на него, но как он появился там и что сделал - вопрос.
Если я правильно понимаю - это то самое письмо, из-за которого убили Митяева, и пытались убить Плаксу, которая его прочла. Невидимка как-то прознал, что письмо нашлось, и попытался избавиться от Родионова, но поскольку барон как раз сам намеревался разобраться с Невидимкой - вот он и спас Родионова.
apropos
Главвред
Сообщение: 39236
Отправлено: 28.10.19 14:37. Заголовок: Klo пишет: Если я пр..
Klo пишет:
цитата:
Если я правильно понимаю - это то самое письмо, из-за которого убили Митяева, и пытались убить Плаксу, которая его прочла.
Да, да! То самое! Klo пишет:
цитата:
барон как раз сам намеревался разобраться с Невидимкой - вот он и спас Родионова.
Следил за ним? Впрочем, скоро все разъяснится - уже в следующем эпизоде.
Впрочем, скоро все разъяснится - уже в следующем эпизоде.
Жду с нетерпением!
apropos
Главвред
Сообщение: 39252
Отправлено: 09.11.19 20:42. Заголовок: Klo пишет: Жду с не..
Klo пишет:
цитата:
Жду с нетерпением!
Ну вот и он.
Волею случая барон действительно оказался в этот момент возле Родионова – чуть ранее он вышел из бокового проулка и приметил идущего по другой стороне улицы полковника. Вестхоф было замедлил шаг, дабы избежать очередной встречи с представителем воинской полиции, третьей за этот день, когда из сумеречной черноты подворотни неожиданно выскочил какой-то человек и метнулся к Родионову. Барон с предупреждающим криком бросился вперед. Злоумышленник, едва успев ударить свою жертву по голове, стремглав растворился во мраке. Вестхоф добежал до лежащего на дороге Родионова, убедился, что тот жив, хотя и без сознания. Вокруг них стали собираться немногочисленные в этот час зеваки, одного из которых – какого-то подвыпившего мужика – барон отправил за будочником. Следом за будочником появились полицейские, затем пригнали телегу, на ней и доставили раненого домой – один из полицейских признал Родионова и знал, где тот живет. Прибывший вскоре лекарь перевязал кровоточащую рану на затылке полковника и сообщил присутствующим: – Трещины в кости вроде как нету, но удар уж больно сильный, определенно сотрясен мозг. В себя должен вскорости прийти, но голова будет сильно болеть, и лучше ему не вставать, а лежать с недельку так, дабы не растрястись, и трижды в день принимать микстуру. Барон, так и сопровождавший Родионова, к тому времени уже ответил на расспросы полицейских о нападении и, убедившись, что за раненым обеспечен должный уход, наконец смог удалиться. Несмотря на позднее время, отправился он не домой, а туда, куда, собственно, и направлялся до всей этой истории с Родионовым. Войдя в нужный подъезд и поднявшись на второй этаж, коротко стукнул в дверь. Изнутри послышался шорох, затем настала тишина. Барон постучал еще, понастойчивей. Наконец дверь открылась. – Барон Вестхоф?! Что за надобность привела вас ко мне? – с удивлением спросил капитан Стоврич. Он стоял в дверях, определенно не собираясь приглашать войти нежданного гостя, и добавил: – Простите, я спешу, опаздываю на встречу… Ежели у вас какая необходимость… – Необходимость, – сказал Вестхоф и шагнул вперед, тесня хозяина в дверях. Тот был вынужден отступить перед внушительной фигурой гостя. Барон вошел в квартиру и закрыл за собой дверь. Он помнил эту комнату по встрече со Стовричем перед дуэлью Щербинина, когда они, будучи секундантами, обговаривали условия поединка. И тогда здесь было не прибрано, теперь же тесная гостиная и вовсе превратилась в захламленный чулан. Повсюду валялась одежда, обувь, книги, у стены стояли раскрытые сундуки, на столе – две наполовину заполненные седельные сумки. – Прошу, – барон показал Стовричу на диван, а сам сел на стул, поставив его так, что перекрыл выход из комнаты. – Вы довольно бесцеремонны, – заметил капитан, но пререкаться на стал. Опустившись на диван, он поинтересовался: – Так что за срочное дело? – Вы должны простить мне некоторую вольность, но я только что от Родионова, полковника воинской полиции, – сказал барон. – Представьте, на него было совершенно покушение. – Покушение? Ай-яй-яй, – покачал головой Стоврич. – Преступники вовсю распоясались. Надеюсь, с полковником не случилось ничего страшного? – Отделался небольшой ссадиной на голове. Хотя, в любом случае, весьма неразумно нападать на офицеров. – Весьма неразумно, – согласился Стоврич. – Так чем обязан, господин барон? – Предлагаю сначала познакомиться, – сказал Вестхоф и, в ответ на недоуменный взгляд своего собеседника, пояснил: – Я – тот, с кем вы обменивались посланиями на Мещанской улице в Петербурге, через башмачника на Мясников, а теперь с помощью дупла дерева у дома на Зеленом мосту. Глаза Стоврича расширились и словно помертвели. Барон, предпочитающий действовать наверняка, продолжил: – Ранее я не намеревался обнаруживать себя и напрямую встречаться с вами, но некоторые события вынуждают меня сделать это. Дабы отбросить все возможные сомнения по поводу нашей связи, я назову имя, на которое вы отправляли свои сообщения в Петербурге, а вы – посредника на Мещанской улице. Итак? Стоврич, настороженно застывший, медленно кивнул головой. – Вы писали господину Сыромятникову, – сказал барон. – Передавал через вдову Окуневу, – произнес Стоврич и заметно расслабился. – Теперь мы можем быть уверены друг в друге, – подвел итог Вестхоф. – Вы получили мое последнее сообщение? Об укреплениях Риги? – Сегодня забрал. Весьма ценные сведения, должен признать. Впрочем, вся информация, от вас поступающая, крайне важна и на редкость оперативна. Я уже ходатайствовал перед руководством, дабы вознаграждение за ваши труды было увеличено соразмерно усилиям и отваге. – Благодарю, – сказал Стоврич. – Признаться, доставать секретные сведения не так просто, поэтому особенно приятно, что мои успехи в том оценены по достоинству. – Не сомневайтесь, – заверил его барон. – Но что вдруг вас привело ко мне? Нужно что-то конкретное? Боюсь, теперь не будет возможности… Собственно, воинская полиция дышит мне в затылок, и, похоже, у меня не остается другого варианта, кроме как… Он замялся. Барон посмотрел на седельные сумки. – Хотите скрыться? Каким образом? – По случаю я был командирован в местечко Шанцы, возле Ковно, для рекогносцировки границы, и приглядел пару лазеек… – Намерены там перебраться через Неман? – догадался Вестхоф, что, впрочем, было нетрудно. – Весьма некстати для нашего дела. И с чего вы взяли, что попали под подозрение? Насколько мне известно, воинская полиция обнаружила секретные документы у полковника Борзина, а он так удачно для нас оказался мертв… Барон испытующе посмотрел на своего агента. Тот заерзал под его взглядом, сглотнул и пробормотал: – Ситуация несколько усложнилась… И замолчал. – Разумеется, трудно не усложнить ситуацию, устроив подобное побоище в Вильне, – губы барона насмешливо искривились, поскольку при его словах Стоврич побледнел и как-то весь съежился. Глаза его забегали по сторонам. – Я ничего не устраивал, – наконец сказал он. – То есть, не вы убили штабс-капитана Митяева? Полноте! – хмыкнул барон. – У меня не было выхода! – вскинулся Стоврич. – Он утащил мое письмо, и я был вынужден действовать. – Можно было забрать письмо и не убивая, лишь оглушив, – пожал плечами Вестхоф. – Убийство офицера привлекло внимание воинской полиции… И на том вы не остановились. Посредник на Мясников ведь тоже ваших рук дело? – Башмачник был опасен… Что мне было делать? – От него полиция ничего бы не добилась. Он не знал ни отправителя, ни получателя. Убив башмачника, вы привлекли к письму ненужное внимание, хотя все легко было бы списано на обычную любовную переписку. Конечно, было ошибкой указывать адрес, но... – Я не мог сам передавать письма, адрес был для мальчишек, коих нанимал, чтобы не перепутали, – начал оправдываться Стоврич. – Ладно, бог с ним, с посредником, – поморщился барон, – хотя мой агент, предоставивший сей канал для связи, весьма разозлен гибелью своего человека. Полковник Борзин – тоже ведь ваших рук дело? – Да, – признал Стоврич. – Он дежурил в штабе и застал меня в самый… неподходящий момент. Я обещал ему все объяснить, мы договорились встретиться у него дома, и ничего не оставалось… Он развел руками. – Вы весьма ловко подбросили ему копию секретного документа, – сказал барон, – но тем не сбили с толку Родионова. Судя по всему, он не поверил ни в самоубийство Борзина, ни в несчастный случай, а затем вышел на шантажиста и узнал о баронессе Дюран. – Чертов шантажист! Он уже на том свете! – Отнюдь. – Выжил? – удивился Стоврич. – Возможно, выживет. Но не о нем речь. Вы убили часовщика? – Мне нужен был ключ к часам. Я специально заказал его в Новых Троках – не в Вильне, но все равно это было опасно. К тому же надобно было уничтожить книгу записей часовщика. Барон только повел бровью. Пан Казимир был уверен, что смерть одного из виленских часовщиков – дело рук убийцы Митяева, но, оказывается, был убит другой – в Троках. – Вы сошли с ума, пытаясь убить тех, кто случаем встал – или лишь показался – на вашем пути, – сказал он. – Нападение на госпожу Щербинину… – Она могла разоблачить меня. Я забыл вынуть письмо из книги, которую тогда принес Щербинину. Мало того, что она его нашла и прочитала, так еще принялась всем цитировать… Стоврич что-то еще говорил о Щербининой, о Митяеве, который в тот вечер забыл трубку на квартире, вернулся за ней и, видимо, увидев письмо, прихватил его с собою. Барон вполуха слушал его жалкие оправдания, с отвращением глядя на сидящего перед ним человека. – Ну и что? – наконец оборвал он Стоврича. – Мадам Щербинина понятия не имеет, из какой книги выпало письмо, чье оно, как и о секретах, с ним связанных. Вы же только усугубляете свое и наше положение. Скажите на милость, зачем вы пытались убить сегодня Родионова? Стоврич сглотнул – Он нашел то письмо. – Позвольте, разве вы не забрали его у Митяева? – удивился барон. Новость была неожиданна и крайне неприятна. – Письма у него не было, я решил, что оно где-то потерялось, а сегодня… Сегодня его нашли в клубе и отдали Родионову. – Это плохо, - сказал барон. – Но не смертельно. Как вы о том узнали? – Прислуга клуба сплетничала. Я зашел к ним днем, пообедать, узнал новости. Миллер собирался отправить письмо в воинскую полицию. Я стал караулить неподалеку от клуба, надеясь перехватить посыльного, а тут сам Родионов вдруг к ним явился. И я пошел за ним, хотел только отобрать письмо… – Заодно и убить? Стоврич нервно сцепил и разжал руки. – Он меня подозревает. Выпытывал про шантажиста и баронессу, про поездку в сторону Новых Трок… Он определенно о чем-то догадывается, а теперь у него письмо с копией секретной записки князя Волконского, к которой никто не имел доступа кроме меня и адъютантов… – Уму непостижимо! Догадывается! – процедил вконец разъяренный Вестхоф. – Этот догадывается, тот подозревает, третий цитирует, четвертый шантажирует… Так вы перебьете половину города и Главного штаба, и если и будете арестованы, то только из-за собственной глупости и неоправданных убийств. Он жестом остановил пытающегося возразить Стоврича. – Родионов скорее всего не обнаружит тайнопись, а даже если и обнаружит, то под подозрение попадете не только вы с адъютантами, а каждый офицер, имеющий доступ в Главный штаб. Любой мог снять копию с упомянутой записки. Вы – лишь один из многих, и Родионову никогда не уличить вас, тем более копия эта была снята уж более месяца назад. Сейчас никто не вспомнит даже о собственных передвижениях в те дни. Вестхоф, сделал многозначительную паузу, после чего медленно и четко проговорил: – Об отъезде забудьте. Вы останетесь здесь, дабы выполнять порученное вам задание. Нападения должны прекратиться. Предупреждаю вас. Еще одно убийство – и вам придется бояться уже не воинской полиции, а меня. Я вас уничтожу, – веско добавил он. – Вы?! – с изумлением воскликнул Стоврич, наткнулся на тяжелый взгляд барона и побледнел пуще прежнего. На его лбу и висках выступили крупные капли пота. «Трус, – брезгливо подумал барон. – Трус и паникер, впадающий в истерику от надуманных страхов. Способный разве вонзить нож в спину, но не встретить опасность лицом к лицу». – Запомните мои слова, повторять я их не буду, – методично и зловеще продолжал он. – Меня врасплох вы не застигнете – я уже знаю все ваши методы. Скрыться не получится: в России вам будет некуда деться от воинской полиции, как и в Европе – от тамошних секретных служб. Я составил рапорты с подробным описанием всех ваших геройств. При очередной вашей выходке они незамедлительно будут переправлены мною – или моими людьми – в нужные руки. Здесь узнают, что вы – убийца и шпион, во Франции – что вы разрушили важную агентурную работу. Там вас тоже не пощадят, уверяю, уж я постараюсь. Кроме того, убитый вами башмачник был старым другом и сослуживцем моего местного агента, и он отчаянно жаждет расправиться с вами. Я пока его сдерживаю, но ведь могу и отпустить вожжи, не так ли? И встал, резко и громко двинув стулом. Стоврич вздрогнул. – Продолжайте доставлять сведения. И сидите тихо, – с этими словами барон повернулся и вышел, с тихим щелчком притворив за собою дверь.
apropos Наконец-то! У меня "после отсева" как раз и оставались Стоврич с Ардаевским, но я остановилась на втором после разговора в театре и, как вижу, напрасно. Но какой же Стоврич, оказывается, гадкий, подлый и трусливый!
apropos
Главвред
Сообщение: 39254
Отправлено: 09.11.19 22:22. Заголовок: Klo http://jpe.ru/g..
Klo Klo пишет:
цитата:
У меня "после отсева" как раз и оставались Стоврич с Ардаевским, но я остановилась на втором после разговора в театре и, как вижу, напрасно.
Не, ну мы так и подводили, чтобы было немного подозреваемых в итоге, но только Стоврич писал стихи. Не считая Шураши, но речь явно не о нем. Klo пишет:
цитата:
Но какой же Стоврич, оказывается, гадкий, подлый и трусливый!
Только такой и станет нападать со спины. И на женщин.
А он писал? Не помню этого Вот романсы пел - это да!
apropos
Главвред
Сообщение: 39256
Отправлено: 09.11.19 22:30. Заголовок: Klo пишет: А он пис..
Klo пишет:
цитата:
А он писал? Не помню этого
Ну, упоминалось, что он сам пишет стихи к романсам. Записка в Таците тоже была написана стихами. Но я же говорила, что мы так старались замаскировать агента, что перестарались. Будем исправлять при редактуре, видимо.
Klo
Сообщение: 2099
Отправлено: 09.11.19 22:34. Заголовок: apropos пишет: мы та..
apropos пишет:
цитата:
мы так старались замаскировать агента, что перестарались.
Нет, я люблю этот эффект неожиданности! И вообще, главный и самый животрепешуший вопрос: что же будет с бароном и Плаксой?
apropos
Главвред
Сообщение: 39258
Отправлено: 09.11.19 23:02. Заголовок: Klo пишет: Нет, я л..
Klo пишет:
цитата:
Нет, я люблю этот эффект неожиданности!
Значит, угодили. Klo пишет:
цитата:
главный и самый животрепешуший вопрос: что же будет с бароном и Плаксой?
О, ну мы их еще помучим, как водится. И Плакса прольет еще немало слез.
О, ну мы их еще помучим, как водится. И Плакса прольет еще немало слез.
Жестокие! Главное, чтобы все закончилось хорошо! И я по-прежнему жду разгадки происхождения Плаксы.
apropos
Главвред
Сообщение: 39262
Отправлено: 09.11.19 23:08. Заголовок: Klo пишет: Жестокие..
Klo пишет:
цитата:
Жестокие!
Не, ну авторы должны же как-то поиздеваться над героями - чтобы интереснее читалось. Не до такой степени, конечно, как в недавней приснопамятной экранизации - до таких звезд не добраться, - но хоть немного. Klo пишет:
цитата:
И я по-прежнему жду разгадки происхождения Плаксы.
А там была какая-то загадка?
Klo
Сообщение: 2105
Отправлено: 09.11.19 23:11. Заголовок: apropos пишет: А там..
apropos пишет:
цитата:
А там была какая-то загадка?
Ну Вы, автор, даете! В самом начале, когда барон спросил, как это удалось Шурашу так удачно пристроить, она начала говорить о себе, да авторы ее "перебили". Я так терпеливо жду, когда же все разъяснится!
apropos пишет:
цитата:
Не до такой степени, конечно, как в недавней приснопамятной экранизации - до таких звезд не добраться, - но хоть немного.
Да уж, не смотрите экранизаций по сценарию Дэвиса - он вас плохому научит!
apropos
Главвред
Сообщение: 39264
Отправлено: 09.11.19 23:12. Заголовок: Klo пишет: она инач..
Klo пишет:
цитата:
она иначала говорить о себе, да авторы ее "перебили". Я так терпеливо жду, когда же все разъяснится!
Ура! Уговорила! Надо подумать, о чем еще попросить
apropos
Главвред
Сообщение: 39265
Отправлено: 09.11.19 23:14. Заголовок: Klo пишет: Надо под..
Klo пишет:
цитата:
Надо подумать, о чем еще попросить
Да, пока не поздно, лови момент. А то эта история близится к завершению.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32134
Отправлено: 10.11.19 20:56. Заголовок: Klo пишет: У меня &..
Klo пишет:
цитата:
У меня "после отсева" как раз и оставались Стоврич с Ардаевским, но я остановилась на втором после разговора в театре и, как вижу, напрасно.
Ардаевского мы подставили читателю, а Створича сильно замаскировали, да.
Klo пишет:
цитата:
В самом начале, когда барон спросил, как это удалось Шурашу так удачно пристроить, она начала говорить о себе, да авторы ее "перебили". Я так терпеливо жду, когда же все разъяснится!
Внимательный читатель!
Klo пишет:
цитата:
Да уж, не смотрите экранизаций по сценарию Дэвиса - он вас плохому научит!
Так вот кто это! Я уже нить давно потеряла Надо будет перечитать... Ну и агент! Умом явно не блещет, раз думает, что убрав всех, с кем столкнулся при подозрительных обстоятельствах, себя обезопасит. Klo пишет:
цитата:
Ну Вы, автор, даете! В самом начале, когда барон спросил, как это удалось Шурашу так удачно пристроить, она начала говорить о себе, да авторы ее "перебили". Я так терпеливо жду, когда же все разъяснится!
Я, наверное, невнимательный читатель, точно надо перечитывать...
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32138
Отправлено: 10.11.19 22:49. Заголовок: Klo пишет: Не подве..
Klo пишет:
цитата:
Не подведите!
Ох, сложная задача!
bobby пишет:
цитата:
Умом явно не блещет, раз думает, что убрав всех, с кем столкнулся при подозрительных обстоятельствах, себя обезопасит.
Страх лишает разума и сил.
apropos
Главвред
Сообщение: 39268
Отправлено: 11.11.19 08:55. Заголовок: Klo пишет: как у на..
Klo пишет:
цитата:
как у надменного всеведущего барона отвалится челюсть
Боюсь, барон таки сможет с свобою совладать, он у нас что-то вроде айсберга, как мне помнится. bobby bobby пишет:
цитата:
Я уже нить давно потеряла
Еще бы! Мы сами порой ее теряем.
Klo
Сообщение: 2112
Отправлено: 11.11.19 09:31. Заголовок: apropos пишет: Да, ..
apropos пишет:
цитата:
Да, пока не поздно, лови момент. А то эта история близится к завершению
Придумала: хочу, чтобы Кузякин признался, что документ о Шурашином темном происхождении фальшивый!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32139
Отправлено: 11.11.19 12:28. Заголовок: Klo пишет: Придумал..
Klo пишет:
цитата:
Придумала: хочу, чтобы Кузякин признался, что документ о Шурашином темном происхождении фальшивый!
Замечательное желание!
apropos
Главвред
Сообщение: 39271
Отправлено: 11.11.19 19:20. Заголовок: Klo пишет: хочу, чт..
Klo пишет:
цитата:
хочу, чтобы Кузякин признался
Как он может признаться? Он же ранетый!
Klo
Сообщение: 2115
Отправлено: 11.11.19 20:13. Заголовок: apropos пишет: Как о..
apropos пишет:
цитата:
Как он может признаться? Он же ранетый!
Значит, у него есть время подумать о своем поведении!
Авторам спасибо! Совсем не думала на этого офицера. Подозревала Ардаевского, француза. Но действительно, стихи же. Шпион выглядит очень жалким, барон его подавляет во всем. Теперь я о бароне очень беспокоюсь: агент теперь знает, кто еще шпион (барон), Родионов вычислил убийцу. Если Сттоврича арестуют, он же барона может выдать. И что тогда делать? Зря барон к нему пришел и открылся. Лучше бы письмо что ли ему написал: мол, еще убьете кого, и вам крышка. А так очень опасно. Никогда не думала, что из-за шпиона буду так переживать. Авторы, что вы с нами делаете?
Теперь я о бароне очень беспокоюсь: агент теперь знает, кто еще шпион (барон), Родионов вычислил убийцу. Если Сттоврича арестуют, он же барона может выдать. И что тогда делать? Зря барон к нему пришел и открылся. Лучше бы письмо что ли ему написал: мол, еще убьете кого, и вам крышка. А так очень опасно.
Конечно, для барона ситуация непростая, но он весьма рисковым делом занимается - без риска никак. Если Стоврича арестуют, барон может сбежать.
Родионов проснулся посреди ночи и в первые мгновения не мог понять, где он и что с ним. Голова раскалывалась от боли, ужасно хотелось пить. Он попытался встать, но не смог даже пошевелиться. Решил позвать денщика, но вместо слов издал лишь хриплый стон. Но его услышали: кто-то пошевелился подле кровати, и Родионов увидел возле себя своего денщика Петра Егорова. – Очнулись, ваше благородие? – отчего-то радостно прогрохотал Петр над его ухом, у пересохших губ вдруг оказалась кружка, и Родионов с наслаждением напился пусть и непривычно горькой, но столь желанной воды. Когда он опять проснулся, в комнате было уже совсем светло, и вместо денщика в кресле у кровати сидел Летюхин. – Пить? – сразу спросил квартальный и, не дожидаясь ответа, опять напоил его все той же горькой водой. – Что со мной? – с трудом спросил Родионов слабым голосом. Голова еще болела, пусть и не так сильно, как ночью. И он по-прежнему не мог толком и пошевельнуться. – Не помните? – встревожился Летюхин. – На вас напали вчера вечером. По голове будь здоров вдарили. – А, – неуверенно сказал Родионов. – Кажется, я шел по улице... И вдруг вспомнил. – Кажется, там был барон Вестхоф? – чуть помешкав, спросил он. – Был, был, это он вызвал будочника и домой вас привез. – Видел, кто напал? – Говорит, заметил, как кто-то на вас набросился, закричал и тем спугнул. Свидетели подтверждают, – пожал плечами Летюхин. – Думаю, это наш неуловимый убийца хотел до вас добраться. – Видимо, – сказал Родионов. Он попытался припомнить, как все произошло, но не вспомнил, голова только пуще прежнего разболелась. – Почему вода такая горькая? – поинтересовался он. – Говорят, больному все горько, но у вас это микстура такая, лекарь привез. Сказывал, у вас сотрясение, потому надобно пить микстуру и не вставать с кровати. Родионов так и так не мог вставать, поэтому лежал и слушал Летюхина, который рассказывал, как ему сообщили про нападение, и что он здесь с утра, а теперь отправил денщика в трактир за бульоном, потому как лекарь посоветовал поить больного не только микстурой. Сказал, что нынче заезжал барон Вестхоф, справлялся о самочувствии, еще заглядывало несколько знакомых, прослышавших о нападении, а де Санглен прямо в неистовство пришел, как узнал, что теперь нападают не только на штабных, но и на офицеров воинской полиции... Слушал и заснул, так и не дождавшись бульона, и выпил его только после своего очередного пробуждения, уже ночью, и опять проспал весь день. – Ну вот, вам уж получше, – заметил Летюхин, забежавший вечером в субботу. – На лицо уж не такие бледные, и ворочаетесь, гляжу. – Получше, – согласился Родионов. – Лежать только устал, а сидеть еще не могу, голова сразу кругом. – На живом все заживет, – уверил Летюхин. – Еще пару-тройку дней, и будете как новенький. Родионов наконец смог рассказать о том, что нашлось то пропавшее письмо. Он вспомнил о нем днем, когда в очередной раз проснулся и крайне тогда встревожился, не пропало ли оно вновь, заставил денщика проверить карманы мундира, где таки нашлось это злополучное письмо, после чего оно было перепрятано в надежное место. – Обычное любовное послание, – сказал Родионов. – А чего тогда башмачника убили? - Бог знает, может, действительно, случайное совпадение? Кстати, я теперь, пожалуй, знаю, кто наш убийца. И рассказал Летюхину о том, каким образом смог это узнать. – Только трогать его сейчас нельзя, и виду не показывать, даже следить за ним опасно – вдруг заметит и скроется. Прежде надобно мне переговорить с военным министром. Решим, что и как делать. Улик-то у нас нету. – Не беспокойтесь, Иван Павлович, все сделаю, как надо. Удивительно, что те сломанные часы так подсобили. – Удивительно, – признал Родионов и не мог не вспомнить о графине Бетси, что невольно помогла ему. «Что за прелестная, милая девушка, – подумал он с нежностью. – Когда еще ее увижу? Ах, так хотелось бы опять с нею встретиться... Интересно, она вспоминает обо мне?». Ночью она таки приснилась ему в весьма странном сне – будто они вдвоем сидят у теплой печки, на улице идет дождь, стучит в оконное стекло. Она держит в руках поломанную арфу, пытаясь сыграть на ней, но едва дотрагивается до струн, они рвутся с жалобным стоном и стуком, стуком... Стук его поутру и разбудил. Сначала прибыл лекарь с очередной порцией микстуры, затем забежал Летюхин, после него – де Санглен, весьма обескураженный последними событиями. – И скажете на милость, как я могу обо всем этом доложить нашему государю? Офицер ранен, злодей не пойман и опять, кстати, этот Вестхоф тут как тут... – Не докладывайте, – предложил ему Родионов, который порядком устал от бегающего по комнате начальника. – Как сие возможно?! – воспротивился было де Санглен, но лицо его приняло задумчивое выражение. – Впрочем, пожалуй... Ежели вы споткнулись и ударились головой при падении...Нога же у вас больная после ранения... – Вот именно, – сказал Родионов. – Я поправлюсь и сам разберусь, что и как было. – Пожалуй, придется мне с вами согласиться, – оживился директор. – Докладывать, по сути, нечего, а ежели будут результаты какие, с ними проще и рапорт составить. А что с тем письмом мадам Стрекозе? Говорят, оно нашлось? Родионов только поразился, с какой скоростью распространяются слухи. Пришлось показывать письмо де Санглену, который лично желал убедиться, что сие послание заключает в себе только любовные признания. Повертев лист в руках, директор вернул его Родионову, на том распрощался и убежал. Когда через четверть часа Родионов опять услышал стук в дверь, то невольно поморщился, хотя, надо было признать, посетители скрашивали унылое течение его болезни. – Кого там нелегкая? – спросил он вошедшего в комнату денщика. Тот, словно не слыша вопроса, с ошеломленным видом бросился к кровати, поправил одеяло, взбил подушку, подтащил к кровати второй стул, одновременно обтирая сиденье рукавом, после чего сгреб грязную посуду со стола и наконец торжественным шепотом сообщил: – Господин барон пожаловать изволили! И не одни! После чего с поклонами распахнул дверь перед визитерами.
Кстати, я теперь, пожалуй, знаю, кто наш убийца. И рассказал Летюхину о том, каким образом смог это узнать.
Молодец Родионов! Хотя я понятия не имею, как он вычислил. apropos пишет:
цитата:
– Господин барон пожаловать изволили! И не одни! После чего с поклонами распахнул дверь перед визитерами.
Ой, а кто ж это с бароном-то пожаловал?
Малаша
Сообщение: 229
Отправлено: 24.11.19 17:11. Заголовок: Как жалко Родионова!..
Как жалко Родионова! Одно радует, что он выздоравливает, а рана оказалась не очень тяжелой. Klo пишет:
цитата:
Хотя я понятия не имею, как он вычислил.
А я помню! В парке с Бетси. Она ему рассказала про сломанные часы и имя назвала. Только имя не было названо авторами, его потом уже в сцене с бароном называют. Стоврич же. Klo пишет:
цитата:
Ой, а кто ж это с бароном-то пожаловал?
Если посмотреть на реакцию денщинка, не иначе как сам министр. Сначала замахнулась в мыслях на царя, потом поняла, что царь вряд ли знает Родионова, да и Санглен же не доложил о нем. Авторы, спасибо!
Ага, правильно, Бетси ему рассказала про сломанные часы:
цитата:
– Часы, пастушок и пастушка, сломанная арфа, – пробормотал Родионов, вдруг вспомнив, как Летюхин, описывая лавку часовщика в Новых Троках, упомянул о бронзовых часах, кои привлекли его внимание. Пастушок играл на флейте, а арфа в руках второй фигурки была сломана. «Красно, да полиняло, умно, да поветшало», – сказал тогда Летюхин. Похожие часы с одинаковым повреждением… Какова вероятность сего совпадения? Родионов непроизвольно подался к девушке. – Весьма даровитый пиит, этот офицер. Не помните, кто именно? Бетси удивилась и назвала имя – по очередному совпадению – одного из четверых подозреваемых. Родионов едва смог поверить в такую удачу, отчего чуть не пропустил очередной вопрос девушки.
Малаша пишет:
цитата:
Сначала замахнулась в мыслях на царя
Не, ну вряд ли царь. Но явно какая-то важная персона.
Да, скоро конец всей этой истории. ДюймОлечка пишет:
цитата:
Наверное, упомянутый барон с дамой вот и денщик засуетился, да?
Все может быть - барон, он такой, вечно что учудит.
Klo
Сообщение: 2146
Отправлено: 26.11.19 06:14. Заголовок: Малаша пишет: А я по..
Малаша пишет:
цитата:
А я помню! В парке с Бетси. Она ему рассказала про сломанные часы и имя назвала. Только имя не было названо авторами, его потом уже в сцене с бароном называют. Стоврич же.
apropos пишет:
цитата:
Ага, правильно, Бетси ему рассказала про сломанные часы:
Ну надо же! Совсем про это забыла! ДюймОлечка пишет:
цитата:
Наверное, упомянутый барон с дамой вот и денщик засуетился, да?
Я тоже про даму подумала, даже сразу про двоих
apropos
Главвред
Сообщение: 39308
Отправлено: 26.11.19 21:56. Заголовок: Klo пишет: Совсем п..
Графиня Бетси Веселовская вошла в комнату и остановилась в смущении, оглядывая скромную обстановку. Денщик, несший поднос с посудой, поклонился и скрылся за дверью. Пахло каким-то снадобьем и неуютом. «Зачем я пришла сюда?» — мелькнула трусливая мысль. Барон тем временем уже приветствовал полковника, лежащего на постели и пытающегося приподняться. Бетси шагнула к нему, увидела бледное изумленное его лицо и смущенную улыбку, и страхи отступили. — Здравствуйте... я... мы пришли навестить вас и справиться о здоровье... — сказала она. — Барон любезно согласился проводить меня. Я от него узнала, что вы нездоровы. Как это случилось? Как вы себя чувствуете? — Благодарствуйте, — отвечал потрясенный Родионов. Он ожидал увидеть кого угодно, но только не юную графиню, от мыслей о которой никак не мог избавиться. Это было невозможно и по всем светским меркам недопустимо, но она была здесь... Родионов покосился на дверь, предполагая увидеть старшую Веселовскую или хотя бы служанку, но дверь уж была закрыта. Он перевел взгляд на невозмутимого как всегда барона. Тот, видимо, понял беспокойство полковника, потому как пожал плечами и сказал: — Лизавета Петровна весьма разволновалась, узнав о вашем ранении, потому я решился сопроводить ее сюда, дабы она самолично убедилась, что вы уже идете на поправку. После чего усадил Бетси на стул подле кровати, а сам отошел к окну, где устроился на стоящей там лавке, вытащил из кармана газету и погрузился в чтение. — Вам не следовало... Но, признаться, я весьма рад вас видеть и крайне тронут вашей заботой, — сказал Родионов и невольно провел рукой по небритому подбородку. Разумеется, не следовало, юная графиня вовсе не ожидала от самой себя такого поступка. С полчаса назад Веселовские, прогуливаясь по Бернардинскому саду, встретили барона Вестхофа, и Елена Осиповна посетовала, что тот не посетил их вечер с шарадами, а Бетси добавила, что и приглашенный ею полковник Родионов также не явился. Барон объяснил свое отсутствие неотложными делами и сообщил о недомогании полковника. Бетси, разволновавшись и повинуясь неосознанному порыву, украдкой шепнула барону, что непременно должна навестить больного, и он просто обязан ей в этом помочь. Хитрый план был составлен мгновенно. — Признаюсь, моя матушка вовсе не знает, что я здесь, потому что думает, что барон сопровождает меня в книжную лавку, — молвила она, улыбаясь, — Вы после мне расскажете, что с вами произошло? Хотя, возможно, нет, если это тайна... Вам очень больно? Она протянула руку и осторожно коснулась бинта на голове полковника. — Нет, не тайна, и уже почти не больно, — сказал Родионов, чуть не задохнувшись от нежности. Он перехватил ее руку, поцеловал и сжал тонкие пальчики девушки. — Простите, что не смог посетить ваш вечер... с шарадами. Но я непременно нанесу вам визит, когда поправлюсь, ежели вы не возражаете. Бетси смутилась, вытащила пальцы из его руки, бросила взгляд на барона, который, казалось, был так увлечен чтением, что ничего вокруг не замечал. — Жаль, но разве вам было до шарад? Эти шарады, ничего особенного, знаете ли... — зачастила она, ухватившись за безопасную тему. — Хотя, виконт де Визе показал себя прекрасным составителем шарад. Например, как бы вы отгадали такую загадку? Мой первый слог под туфелькой найдете, второй — для сна и отдыха в почете, а вместе — миг для сказок и чудес, когда загадочен и град, и лес. Хотя, забудьте, у вас же болит голова... Мне следовало принести вам что-нибудь вкусное... Она замолчала, настигнутая чувством вины. — Полночь? — пробормотал Родионов, с сожалением выпуская руку девушки. — Мне ничего не надобно, благодарю вас, у меня все есть. Ежели я и желал чего-то... Так хотел увидеть вас вновь, и это сбылось. Лучший подарок, что вы могли сделать для меня. Теперь выздоровление мое пойдет куда быстрее. Столь откровенные признания полковника совершенно смутили юную графиню. Щеки зарделись румянцем, сердце зачастило, словно она только что станцевала пару туров вальса. — Да-да, полночь! — кивнула она, выбирая из речи Родионова самое безопасное. — Вы так быстро отгадали! Я попробую сочинить для вас еще шарад, хотя и не очень ловка в этом. — Случайно угадал, — сказал Родионов. — Я тоже не силен в загадках, но ежели вам будет угодно, то с удовольствием... попытаюсь отгадать... Он заметил смущение девушки и обругал себя за излишнюю откровенность. «Словно впервые влюбившийся зеленый юнец», — с досадой подумал он. Неожиданно на помощь пришел Вестхоф. Он поднялся и подошел к ним, на ходу складывая газету и засовывая ее в карман. — Ну-с, теперь вы убедились, графиня, что наш раненый идет на поправку? День-другой, и он уж будет на ногах. И барон с поклоном подал руку девушке. — Теперь нам пора удалиться, дабы господин Родионов мог отдохнуть, а нам надобно успеть посетить книжную лавку. — Книжную лавку? — переспросил полковник и тотчас вспомнил про уловку, о которой говорила графиня. — Ах, да, барон же сопровождает вас... — Да, пора, — сказала Бетси, чувствуя и облегчение, что неловкий визит можно завершить, и огорчение, что он завершается. Она поднялась, поправила шляпку. — Выздоравливайте, пожалуйста... — смешалась, не желая называть его по фамилии или званию. — Иван Павлович, — подсказал Вестхоф.
Барон теперь еще и в роли сводника выступает. Ужели замыслил Родионова сосватать?
На все руки мастер. И академик, и герой, и мореплаватель, и плотник...
apropos
Главвред
Сообщение: 39313
Отправлено: 28.11.19 21:52. Заголовок: Хелга пишет: И акад..
Хелга пишет:
цитата:
И академик, и герой, и мореплаватель, и плотник...
Ты его, часом, ни с кем не путаешь? Он пока только в шпионах отличился. И в любовниках, как я понимаю (Плакса вроде как довольна). Теперь вот влюбленных решил свести, добрый потому как. В глубине души.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32204
Отправлено: 28.11.19 21:57. Заголовок: apropos пишет: Ты е..
apropos пишет:
цитата:
Ты его, часом, ни с кем не путаешь? Он пока только в шпионах отличился. И в любовниках, как я понимаю (Плакса вроде как довольна). Теперь вот влюбленных решил свести, добрый потому как. В глубине души.
Не, ну, это фигура речи, универсальная цитата. А парень добрый, слов нет. И как ему удается шпионом работать? Ему бы в разведчики пойти...
Бетси, разволновавшись и повинуясь неосознанному порыву, украдкой шепнула барону, что непременно должна навестить больного, и он просто обязан ей в этом помочь.
Ничего себе, как Бетси враз барону доверилась! Я подозревала, что это Бетси, но думала, что с ними Плакса тоже увязалась, сердобольная наша! Барон все прекраснее и прекраснее
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32207
Отправлено: 30.11.19 14:49. Заголовок: Klo пишет: Ничего с..
Klo пишет:
цитата:
Ничего себе, как Бетси враз барону доверилась!
Он вызывает доверие у женщин...
Klo
Сообщение: 2152
Отправлено: 30.11.19 18:49. Заголовок: Хелга пишет: Он вызы..
Хелга пишет:
цитата:
Он вызывает доверие у женщин...
Будем справедливы - он этого достоин!
apropos
Главвред
Сообщение: 39314
Отправлено: 02.12.19 15:02. Заголовок: Хелга пишет: Он вызы..
Хелга пишет:
цитата:
Он вызывает доверие у женщин...
Как ни странно. Такой холодный, равнодушный, ни улыбки от него не дождешься, ни комплимента... Klo пишет:
Пржанский, плотно поужинав и собрав донесение из разрозненных сведений о пополнении, прибывшем на днях в Свенцяны и Быстрицу, испытывал очередное приобретение — двуствольный пистолет. Вещь радовала глаз и руку — рама украшена гравированными картушами, рукоять из дерева — орнаментом с серебряной проволокой. Пальнув из обоих стволов, пан Казимир слегка унял раздражение, которое не покидало его последние дни. Он сделал все, что мог, организовал встречу барона с французским посланником, собрал немало ценных сведений и в конце концов выследил агента-душегуба Мордецу, а в качестве вознаграждения получил лишь поучения и распоряжения надменного немца да ничем не подтвержденные обещания. Пржанский перезарядил пистолет и намеревался пальнуть еще раз, но вошел маршалек Петр и сообщил о приезде «весьма взволнованной» пани Кульвец. Чертыхнувшись, Пржанский отложил пистолет, облачился в домашний сюртук и пошел в гостиную. Пани Болеслава ворвалась в комнату словно унесенный ветром розовый куст — яркий, благоухающий, готовый уколоть любого своими шипами. Рухнула в кресло, потребовала лимонаду или шампанского. — Что случилось? Я же просил не являться ко мне без надобности! — раздраженно воскликнул пан Казимир. — Неужели трудно придерживаться этого правила после того, что вы натворили? По какой-такой причине вы намереваетесь пить у меня шампанское? — Вы ужасно жестоки и грубы, пан Казимир! — воскликнула Болеслава. — Мне необходимо участие, простое участие… неужели ты не можешь хоть иногда пожалеть меня, Мирек? — Вы желаете шампанского или жалости, дражайшая?— вопросил пан Казимир, свирепея. — Объяснитесь, пани! — И того, и другого, Мирек! Я изнемогаю от жестокостей жизни! Чертыхнувшись в очередной раз, Пржанский отправил маршалека за шампанским и лимонадом. Пани Болеслава, вздыхая, сняла шляпку, сбросила с плеч шелковую шаль и рухнула на диван. Петр, вскоре явившийся с подносом, уставленным напитками, разлил вино. Гостья осушила два бокала, запив шампанское лимонадом, икнула и вновь обвинила пана Казимира в бездушии. — Пся крев, пани! — взревел он. — Если вы сей же миг не объясните, чем я вызвал такую вашу немилость, я просто-напросто придушу вас! — Только так ты и можешь поступать со слабой женщиной! — ответно возопила Болеслава и разрыдалась. Это была истерика, и даже пылкий пан Казимир понял это. Случилось что-то серьезное, такое, о чем отважная Бася не решается рассказать. — К вам вновь приходил тот полицейский, Родионов? — спросил он, сменив гнев на милость. — Спрашивал о фальшивках или рубашке? — Нет, никто не приходил и не спрашивал, — мотнула головой Бася. — В Вильно приехал пан Кульвец? — продолжил Пржанский. — Нет, не приехал. — Вас бросил... любовник? — осторожно предположил пан Казимир. —Что вы такое говорите… — Болеслава снова икнула и схватила бокал с лимонадом. — Рассказывайте, дорогая, что произошло, — сказал Пржанский, усаживаясь на стул напротив. — Все шло так хорошо, его величество взял меня в свою инспекторную… как это сказать, инспекторскую, поездку вдоль границы, показал место, откуда русские будут нападать. — Это же замечательно, дорогая! Принесу карту, покажите это место. — Да, разумеется. Но случилось ужасное… — Что такое? — вскинулся Пржанский. —Ах, Мирек… — всхлипнула Бася. — Сегодня я собиралась на конную прогулку, его величество пригласил меня накануне, говорил, что я — искусная наездница, что прогулка для него не прогулка, если меня нет рядом... — она глотнула лимонаду и задышала, словно только что спустилась с седла. — Прекрасно и что же в том ужасного? — нетерпеливо спросил пан Казимир. — Представь, я собираюсь на прогулку, надеваю свою малиновую амазонку, но не успеваю выйти из дома, как является офицер и сообщает, только представь себе, Мирек! Сообщает, что пан Кульвец очень болен, страдает от подагры, и мне следует отправиться ухаживать за своим мужем… — Вот как... — пробормотал Пржанский. Послание не оставляло никаких сомнений — Бася отправлена в отставку. Это было серьезно — рухнул старательно выстроенный план, который уже начал давать результаты. Хорошо, если она просто надоела императору. Хуже, если совершила ошибку и была разоблачена. — Я не знаю… не знаю, чем вызвала его немилость, я не сказала ничего, что могло бы насторожить его, не сделала ничего такого… — частила Болеслава. —Подумайте, вспомните, дражайшая… Возможно, вы были слишком настойчивы или болтливы? — Нет же, нет… разве что заметила его близорукость, но это был скорее комплимент… Он посмеивался, когда я говорила что-то о войне или французах. Говорил про хорошенькую женскую головку, в которой не умещаются такие мысли. Ты же все знаешь, я рассказывала… — И он был прав, пся крев! — рявкнул Пржанский. — Полагаю, драгоценная моя, путь вам указан и единственное, что остается — следовать ему. Пан Кульвец нуждается в вашей заботе. Но прежде я принесу карту, а вы постараетесь вспомнить все, что могли взболтнуть его величеству. Пока пани вздыхала, допивала шампанское и разбиралась с картой, Пржанский послал за Стасем, дабы тот проверил, не следит ли кто за Болеславой, а затем удостоверился, что она благополучно уехала к себе в Кульвы. Проводив Болеславу с наставлением тщательно ухаживать за страдающим от подагры мужем и сидеть в имении тихо, никуда не высовываясь, пан Казимир отправился к Миллеру, где в нагрузку к провалу великой любовной интриги узнал об обнаружении письма Стрекозе и ранении полицейского.
На следующий день он оставил в тайнике записку для барона, а сам оседлал Рудого и пустил его галопом в сторону Верков. Отмахав туда и обратно шесть верст, отведав медовухи у местной красотки, Пржанский решил, что стоит нанести очередной визит пани Эпраксе. Возможно, на этот раз она будет благосклонней к нему и в какой-то степени утолит его смятение. Велел запрячь экипаж и отправился с визитом. Горничная проводила пана Казимира в гостиную, где Щербинина встретила шляхтича с обычным своим радушием, хоть и с легкой рассеянностью. — Дражайшая и прекраснейшая пани Эпракса! — возопил Пржанский, наклоняясь к ручке Щербининой. — Всегда счастлив лицезреть вас во всей прелести вашей несравненной красоты! — Вы, как всегда, преувеличиваете, пан Казимир, — смущенно отвечала Плакса, вытаскивая руку из горячей ладони поляка. — Вижу, вы скучаете, а погода так располагает к прогулке! Не окажете ли мне честь присоединиться ко мне в моем экипаже. Отвезу вас, куда пожелаете, в самые красивые места — хоть в Закрет, хоть в Верки… — Вы очень любезны, пан Казимир, но я вовсе не скучаю, у меня много забот. — Какие заботы могут быть у столь прелестной женщины? — изобразил удивление Пржанский. — Очень много забот, знаете ли… — подтвердила Евпраксия Львовна, устремив взор на экран с начатой вышивкой, — вот вышивку нужно закончить, в подарок, не успеваю ко времени. — Но прогулка не продлится вечно, хоть я и желал бы этого всей душой, а воспоминания о другой поездке с вами до сих пор согревают мне душу. Вы вернетесь и закончите свою вышивку. Вы так искусны в вышивании… — Вовсе не искусна, — покраснев, возразила Плакса. — Вы мне льстите, пан Казимир. — Не льщу, ни единым словом не льщу, — заливался соловьем Пржанский — Истинная правда все мои слова. Вы — удивительная женщина, пани Эпракса! И вышиваете, и стреляете, и танцуете, и голос ваш ласкает слух… — И это неправда, — вновь возразила Евпраксия Львовна, — петь я и вовсе не умею. Право же, Казимир Чеславович, мне очень жаль, но я не могу составить вам компанию. И дело даже не в вышивке. Чаем не успею вас угостить, разве что одну чашку с пирогом. Пелагея напекла отменных пирогов с ревенем. Меня ждут у Веселовских, я обещала быть ко времени, у них обед, а затем вечер с шарадами. На скорое угощение нелюбитель чаю Пржанский коварно согласился, уповая на то, что за чаепитием все-таки сумеет уговорить пани Эпраксу поехать с ним на прогулку, но надежды его так и не оправдались. Щербинина засобиралась, и гость с сожалением и разочарованием откланялся, а выйдя из квартиры и спустившись на первый этаж, поддался неудержимому порыву и стукнул в дверь, за которой квартировал Вестхоф.
— Нет же, нет… разве что заметила его близорукость, но это был скорее комплимент… Он посмеивался, когда я говорила что-то о войне или французах. Говорил про хорошенькую женскую головку, в которой не умещаются такие мысли. Ты же все знаешь, я рассказывала…
Зная Басю, наверное, можно представить ее речи о войне! bobby пишет:
цитата:
Что-то не везет Казимиру!
Хелга пишет:
цитата:
Да, что-то мы его не ценим, но так получается по сюжету.
Прямо-таки парочка Холмс-Уотсон или Пуаро-Гастингс. Не собираетесь ли вы сделать из него козла отпущения? Кто-то из шпионов должен же пострадать? Не барон же с Плаксой! Скрытый текст
Или вы насмотрелись новейших сериалов и последуете дурному примеру? [взломанный сайт]
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32295
Отправлено: 03.01.20 18:46. Заголовок: Klo пишет: Прямо-та..
Klo пишет:
цитата:
Прямо-таки парочка Холмс-Уотсон или Пуаро-Гастингс.
Шлейф тянется, ага.
Klo пишет:
цитата:
Не собираетесь ли вы сделать из него козла отпущения? Кто-то из шпионов должен же пострадать? Не барон же с Плаксой!
Но кто-то должен все же...
apropos
Главвред
Сообщение: 39397
Отправлено: 05.01.20 21:30. Заголовок: Klo пишет: Или вы н..
Klo пишет:
цитата:
Или вы насмотрелись новейших сериалов и последуете дурному примеру?
Не, ну куда нам? Фантазии не хватит - даже дотянуться.
Последние дни для барона выдались весьма насыщенными, наполненными бесчисленными встречами, разговорами, двумя зваными обедами и тремя приемами, на которых непременно надо было быть, не говоря о внезапной загруженности на службе, вызванной прибытием вороха депеш из-за границы, кои следовало спешно разобрать, обработать и составить по ним обстоятельные рапорты. На шарады к Веселовским в пятницу он, конечно, не пошел, едва выкроил полчаса, дабы проведать Родионова, и только днем в субботу смог высвободить пару часов для личных дел. Под надуманным предлогом пригласив к себе в квартиру соседку, он без долгих разговоров увлек ее в спальню, где наконец на какое-то время смог отвлечься от всех своих забот и проблем. Затем до поздней ночи пробыл на приеме, а поутру уже вынужден был – несмотря на воскресный день – спешить на службу, дабы заняться переводом весьма важного сообщения из Англии. По дороге домой он наткнулся на компанию знакомых, среди которых были Веселовские, после чего ему пришлось сопроводить графиню Бетси к Родионову. Не то, что он не мог отказаться, но его развлекла мысль о покровительстве влюбленным, одним из которых оказался офицер воинской полиции.
В понедельник объявился Пржанский, жаждущий встречи с бароном, и можно было только подивиться, как это поляку хватило терпения целых три дня дожидаться подробностей о последних событиях. После службы Вестхоф поспешил домой, дабы успеть отобедать, встретиться затем с паном Казимиром и не опоздать на прием, на котором ему важно было сегодня появиться. Но едва он вошел в квартиру, как Леопольд доложил о прибытии некоего гостя. – Пан Казимир? – удивился Вестхоф, когда поляк появился на пороге гостиной. – Ужели я что-то не так понял из вашей записки? – Вы все правильно поняли, барон! – отвечал Пржанский. – Я был с визитом у вашей соседки и решил заодно зайти к вам, уж коли оказался поблизости. Дела не требуют отлагательства, и у меня есть, что сообщить, и у вас, полагаю, тоже. Барону не понравилось, что Пржанский опять крутится возле Щербининой, впрочем, назойливые ухаживания пана не раз были ею отвергнуты, пусть пан Казимир этого так и не понял. – В таком случае присаживайтесь, – барон показал гостю на кресло, достал из буфета графин с коньяком, пару рюмок и сел напротив гостя. – Итак, что же такое безотлагательное у вас произошло? – спросил он, разливая коньяк. Пржанский с наслаждением опрокинул рюмку, оценив качество напитка, и медленно проговорил, с трудом сдерживая желание встряхнуть хладнокровного барона за грудки: – Расскажу, но прошу утолить мое любопытство по некоторым, касающимся и меня, обстоятельствам. В частности, хотелось бы услышать, что вы знаете о судьбе того загадочного письма, которое, как я вчера узнал, обнаружено у Миллера. И как это связано с тем полицейским, Родионовым? И, главное, с Мордеца? Вы постоянно утверждаете, что опасности нет, но опасность ходит по кругу... Впрочем, я устал волноваться... – Письмо попало к Родионову, – ответил барон, ничуть не удивившись, что слухи о находке столь быстро распространились. – Герр Миллер самолично передал его полковнику. Наш агент, о том прослышав, попытался письмо отобрать, но неудачно. По его несчастью, я был неподалеку, и мне пришлось вмешаться, дабы уберечь господина полковника от известной вам участи. Остается только надеяться, что Родионов не обнаружит тайнопись, тем паче, он едва живой после нападения. К тому же влюблен. – И вы так спокойно сообщаете, что письмо вашего агента находится у полицейского? Где он живет? В кого он влюблен? Как это меняет дело, что он влюблен? Письмо надо выкрасть! Я отправлю своего человека! – побагровев от изумления, воскликнул Пржанский. – Вы с ума сошли, пан! – одернул барон разбушевавшегося поляка. – Хотите направить своего человека прямо в лапы полиции? Забыли, что Родионов не просто штабной офицер, а служащий воинской полиции? Его квартира теперь охраняется самым тщательным образом: у дверей сидит полицейский, на улице дежурит соглядатай, а у постели раненого полковника неотлучно находится его денщик. Каким образом ваш человек сможет даже подойти к квартире, не говоря, чтобы оттуда что-то украсть? К тому же нам неизвестно, где сейчас находится письмо – у самого Родионова, или он уже передал его своим сослуживцам или начальству? Вестхоф обреченно вздохнул и отпил коньяку, подумав, что за общение, не говоря о совместной работе с подобного рода вспыльчивыми и несдержанными агентами, ему следует вытребовать себе дополнительное – и весомое – вознаграждение. В виде компенсации. – А то, что он влюблен, нам только на руку. Потому как известно, что влюбленные становятся рассеянными и небрежными, ведь их внимание сосредотачивается на объекте своей сердечной привязанности. – Мой человек способен на многое. А если письмо уже в полиции, отчего вы уверены, там не догадаются, что это может быть шифровка? Na dwoje babka wróżyła: albo umrze, albo będzie żyła...psia krew!* – от злости пан Казимир перешел на родной язык. – Вы думаете, что военная полиция глупее вас? Нужно было искать письмо, черт побери! Он плеснул себе коньяку и залпом осушил очередную порцию. – W końcu, raz kozie śmierć...** Откуда вы знаете, барон, что полковник влюблен? Вы что, с ним na przyjaznej stopie... на дружеской ноге? А Мордеца? Душегуб не пострадал? – Я не уверен, что в полиции не обнаружат тайнопись, лишь предполагаю, – пожал плечами барон. – У вас, пан, слишком много вопросов, на которые, впрочем, я таки могу дать ответы. Во-первых, я более опасаюсь рассудительного и педантичного Родионова, нежели амбициозного и недалекого де Санглена. Во-вторых, местные полицейские никогда не сталкивались с тайными посланиями – сие не в их компетенции. Какие происшествия обычно случаются в провинции? Срезанный кошелек, пьяная драка, взлом убогой лавки с пыльными товарами... Что еще? Украденный гусь, пропавший кот? Он усмехнулся. – Но даже если и обнаружится тайнопись – она только укажет, что в штабе есть французский агент. Но как его найдут? Посредник давно мертв, других зацепок нет. Уж более месяца прошло со дня убийства Митяева, а воз и ныне там. Барон сделал глоток коньяку и продолжил: – Родионов увлечен некой девицей, причем сильно. Она, похоже, также не осталась безучастной. Я сие заметил и при случаях ненароком помогал ему сблизиться с предметом его воздыханий, что весьма отвлекает нашего полковника от служебных дел. Что до «душегуба»... С ним все в порядке. Теперь будет тихо сидеть и строчить нам донесения. Я ему пригрозил вашим гневом, и он весьма тем обеспокоен. Вестхоф был уверен, что Пржанский примет сие за комплимент. – Гм, вполне уместно было пригрозить, ибо я высчитывать бить или не бить не стану, – проворчал пан Казимир. – С вами как на пороховой бочке, барон. Покрутил в руке бокал, вернул его на стол. – Не предложите ли пообедать, барон? Не ел с утра. Имею сообщить кое-что важное. – Разумеется, пан, – сказал Вестхоф и дернул за шнур звонка. Пока Леопольд накрывал на стол, барон, подозревая, что на голодный желудок пану трудно делиться своими – явно не успешными – новостями, завел разговор о назначенном на 12 июня бале в загородном доме графа Беннигсена. – На обед туда нам с вами вряд ли удастся попасть, но принять участие в танцах и полюбоваться фейерверком – вполне. Война побоку – ныне у всех только развлечения на уме, – сказал барон и пригласил гостя проследовать в столовую, где расторопный Леопольд разливал по тарелкам наваристую уху. Отведав ухи, расстегаев, студня, печеного осетра, гуся в подливе из греческих орехов, бараньего бока и страсбургского пирога, барон промокнул рот салфеткой и пригласил насытившегося Пржанского в гостиную, где уж стояли фарфоровые чашки с дымящемся кофе. – Итак, что вы намеревались мне сообщить? – спросил барон, усевшись в кресло и делая глоток отменного горячего напитка. Пан Казимир устроился в кресле напротив, расстегнул сюртук, с наслаждением втянул аромат кофе и отпил глоток. – Черт побери, барон, вы знаете толк в хорошей еде! Плотный обед и жизнь уже не кажется катящейся под откос. Что я имею вам сообщить? Как говорится, есть две новости – хорошая и плохая. Начну с первой. Известно место, с которого русская армия начнет наступление. Сведения из первых уст, выше быть не может. – Из первых уст? – бровь барона дрогнула и поползла наверх. – И что же говорят сии уста? - Не ерничайте, барон, – рыкнул пан Казимир. – Ужели не понимаете, чьи это уста? Местечко это называется ***, помечено у меня на карте. Сведения получены от пани Болеславы, после пограничной прогулки сей пани с самим... – Хм... Вы уверены, что сиим словам можно верить? Разумеется, я имею в виду не слова вашей подручной, а того, кто их произнес. При его извечной подозрительности и хитрости – так открыться даме, с которою знаком всего ничего, к тому же польке? – Само собой, следует делать поправку, – согласился пан Казимир. – В нашем деле сомнение присутствует повсюду. А что делать? Кстати, вот сведения по Свенцанам и Быстрице, – он достал из кармана измятый лист бумаги и положил на стол. Барон кивнул, изучая листок, потом аккуратно сложил его и сунул за обшлаг мундира. – И что за вторая новость? Пржанский вздохнул, заглянул в чашку, где собралась кофейная гуща. – Вторая новость вплотную связана с первой. Пани отправлена в отставку. Сегодня она уехала в имение к мужу. – О как! – пробормотал барон. – Каким образом и когда это произошло? И почему – она не догадывается? И, кстати, как скоро после указания места на границе, где намечено наступление? – На неделе показал, три-четыре дня назад, а вчера пани сообщили, что ей следует покинуть Вильно и отправиться в свое имение ухаживать за заболевшим мужем, – мрачно объяснил Пржанский. – Но, возможно, он сделал это из опасения, что показал ей слишком много. Барон задумался. – Сомневаюсь, – сказал он. – Еще пару месяцев назад, месяц... Но теперь время упущено, силы неравны. Нет, Александр не будет наступать, это блеф. И он никогда не покажет – и не скажет – ничего лишнего, во всем весьма и весьма осторожен. С детства приученный к дворцовым интригам, Александр превосходит своих учителей. – Что дает вам такую уверенность? По всем признакам и сведениям он готовится к войне, причем, к наступательной, – возразил Пржанский. – Посмотрим, – барон решил не спорить – пусть пан думает, как хочет, сие не принципиально. – Александр раскусил игру вашей пани, посмеялся над нею, после чего от себя отослал. По счастию, он весьма обходителен с дамами, потому пани Болеслава отделалась лишь высылкой из города. – Что ж, возможно, игра не удалась, – плотный обед и хорошая выпивка примирили Пржанского с необходимостью соглашаться с бароном. – За нею никто не следил, когда вы встречались? – Надеюсь, что никто не следил. Во всяком случае, мой человек, сопровождавший ее со вчерашнего дня, никого не заметил. Я ж говорю – raz kozie śmierć... Вестхоф опять взялся за порядком опустошенный графин и разлил по рюмкам остатки коньяку, вдруг подумав, что еще никогда они с Пржанским не находились друг с другом в столь мирной, почти дружественной обстановке. То ли на них воздействовал плотный обед, то ли коньяк, а может и потому, что пан, обескураженный неудачей своей протеже, не горячился, не предъявлял претензий и никак не выказывал свой ершистый польский гонор. – В конце концов, мы сделали немало, чтобы приблизить час возрождения Речи Посполитой, – сказал пан Казимир и, подцепив кусок сладкого пирога, с наслаждением откусил немалую его долю. – Впрочем, этот вопрос не слишком интересует вас, барон, и это вполне понятно. Что творится на белом свете... Бася укатила к мужу, которого она терпеть не может, душегуб гуляет на свободе, а ведь каков парень - красавец, разве поверишь, что столько душ загубил понапрасну... Полицейский полковник влюблен... Я, знаете ли, тоже неравнодушен к одной особе, хороша пани, аж дух захватывает. Да что там говорить, барон. Вы же тоже к женскому полу весьма расположены, признайтесь! – Как всякий мужчина, – ответил Вестхоф на последнюю реплику Пржанского. – Разве что умею сдерживать желания, коли они могут нарушить ход моих дел или им помешать. – Ох, барон, не устаете ли вы сдерживать свои желания? Не скучно ли жить, постоянно сдерживаясь? Кроме дел, на свете столько всего – не охватить! Женщины, вино, скачка, охота, да что там говорить... К слову о вашей сдержанности - вы обещали мне имя душегуба, но я сам выяснил его. Не беспокойтесь – все сделано аккуратно, ничего с вашим драгоценным убийцей не произошло. Барон не понравилась инициатива Пржанского, но он ничего не сказал по этому поводу, учитывая как горячность пана, так и его упрямство. Скажи ему «белое», он начнет – из духа противоречия – доказывать, что сие «черное». И вполне дружелюбно заметил: – Я вовсе не сдерживаю свои желания. Просто у нас с вами они расходятся: то, что привлекает вас, милостивый государь, мне не столь интересно. И наоборот. – Не скажите, барон, – ухмыльнулся Пржанский. – Вы не прочь хорошо и вкусно поесть, иначе не держали бы такого искусного повара! Кто вам готовит? Ваш маршалек? И коньяк у вас всегда отменный. Да и дело вы себе выбрали неспокойное, стало быть, рисковать любите, чтоб кровь кипела. И неужто вас не привлекает пани Эпракса, ваша соседка? Барон кинул на Пржанского изучающий взгляд, подозревая, что пан не просто так расспрашивает его о соседке. «И что она успела ему порассказать?» – подумал он и сказал: – Нет, мой слуга не готовит. Берет еду из трактира – недалече есть с весьма недурственной кухней. И мадам Щербинина – она привезла с собою, надобно признать, превосходную повариху, – по-соседски делится с нами приготовленными блюдами. То пироги пришлет, то суп али жаркое, или еще что... Она весьма мила... и щедра... по отношению к своим друзьям, коими мы с нею стали с незапамятных времен, как вам известно. Он усмехнулся и допил свой коньяк. – Мила, ох, как мила... – кивнул пан Казимир, мечтательно закатив глаза. – Но как вам удается оставаться просто другом такой очаровательной женщины? Хотя, могу понять, пани весьма сдержанна и умеет держать оборону. Однажды мне удалось ее слегка поколебать, но на том все и кончилось... пока, во всяком случае. Давайте выпьем, барон, за прекрасных панн, которые как украшают, так и разрушают наши жизни. О, все выпито! – хохотнул он, поднимая пустой графин. «Это с вами, пан, мадам Щербинина столь сдержанна, но не со мною», – насмешливо подумал барон и позвонил, дабы Леопольд принес бутылку рейнского. – С большей охотою я бы выпил за наше дело, а не за разрушительниц вашего покоя, – сказал он, поднимая свой вновь наполненный бокал. – Вы лукавите, барон! А я выпью за дам! – воскликнул Пржанский, поднимая свой. Барон предоставил каждому пить за то, что хочет душа. – Так ваша прекрасная дама, то бишь пани... Болеслава отбыла из Вильны к мужу, и вы лишились верной соратницы. Впрочем, оно, может, так и лучше. Тем паче вот-вот могут начаться военные действия... А вы сами предусмотрели пути отступления? – Пани Болеслава не моя прекрасная дама, но пути к отступлению я, разумеется, предусмотрел, – сказал пан Казимир, рассматривая на свет бокал. – Но не вы ли, барон, на днях уверяли, что ничто нам не грозит? Впрочем, можете не отвечать на этот вопрос, все и так ясно. Наша совместная деятельность подходит к завершению, и мне хотелось бы, чтобы наше с вами прощание не было омрачено... Пожалуй, я откланяюсь, устал, знаете ли. Берегите душегуба, барон. Пржанский опорожнил бокал и поднялся, застегивая сюртук. Вестхоф, проводив гостя, переоделся в парадный мундир, подумал было зайти к соседке, поприветствовать ее, но взгляд на часы показал, что времени на то уже не осталось. Потому барон надел шляпу, накинул на себя плащ и отправился на прием. -----------------------
* Надвое бабушка ворожила: либо умрет, либо еще поживет. ** В конце концов, один раз умирать.
Авторам! Бася оплошала и пана Казимира подвела. Жалко его даже. Плакса на него внимания не обращает, барон наезжает, теперь и Бася подвела. Бедный Казимир! И барон, как оказывается, не просто так Родионова навещал, а выведывал подступы к квартире и к письму. Даже влюбленных на пользу себе обернул. Очень надеюсь, что шпионов не арестуют и они успеют сбежать. Klo пишет:
цитата:
Кто-то из шпионов должен же пострадать? Не барон же с Плаксой!
Не знаю, что думать. Вроде бы Плакса не должна пострадать, и барон должен как-то уйти от Родионова. Но если за всех пану Казимиру придется отдуваться, нехорошо как-то.
Не везет парню. Но он же Невидимку выследил зато. И организовал встречу с Нарбонном. И вон сведения важные достает. Бася только подвела - ну, на то она и женщина. И так сделала все, что в ее силах. А Плакса могла бы и понежнее с паном обращаться. Он вон какой пылкий и горячий, в отличие от расчетливого и ледяного барона. Хелга пишет:
цитата:
Он же ничего просто так не делает.
Такой он. Немец, одним словом.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 32304
Отправлено: 08.01.20 20:10. Заголовок: apropos пишет: А Пл..
apropos пишет:
цитата:
А Плакса могла бы и понежнее с паном обращаться. Он вон какой пылкий и горячий, в отличие от расчетливого и ледяного барона.
Именно, что могла бы. Хотя, с другой стороны, зачем морочить пану голову?
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 96
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Милые авторы, спасибо за разъяснения. 
! 
Удивляюсь, как в них столько еды влезало. 
Дискуссия чудо как хороша! 
На такого ничего не действует. 
Заслуги должным образом не оценены, Бася провалила задание, да и пани Эпракса не оправдала надежд. 
Очень надеюсь, что шпионов не арестуют и они успеют сбежать. Klo пишет: 
Это точно!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
