Хм... Продолжение истории без названия.
Сиреневая «Газель» уютно подпрыгивает на усыпанных снегом кочках проселка, по бокам укатанной дороги простирается сосновый лес. Сосны своими верхушками упираются в небо, с которого частыми хлопьями сыпется густой, пушистый снег. Я сижу, прислонившись головой к изголовью сиденья, закрыв глаза, и кажется мне, что плыву – мягкое покачивание убаюкивает; словно обволакивающая паутина, наваливается дремота, голоса сливаются в стройный усыпляющий гул…
***
Никогда не любила вставать ни свет, ни заря – а сегодня пришлось. Вещи собрала позавчера, упаковала еще с вечера, полтора часа провела за телефонным обсуждением важнейшего вопроса «Что брать с собой? А вдруг будут приличные мужчины?» Отбиваясь от Юлькиных нападок, категорически заявила, что туфли и вечернее платье везти не собираюсь. На обсуждение вероятности встречи с достойными представителями противоположного пола ушло около получаса. Хорошо, что меня не слышал Володечка. Непременно бы поругались. А так поругались еще два дня назад, когда я окончательно объявила о том, что на Новый год еду в «Бобровую Хатку» с Юлькой.
Володечка не просто обиделся – пожалуй, даже разозлился. Долго увещевал меня, вспоминая все Юлькины мелкие (и не очень) прегрешения, объяснял, что мне не следует уезжать из дома с незамужней подругой со слишком вольными взглядами на отношения мужчин и женщин. Я резонно объясняла, что вольные взгляды подруги и мои – в корне отличаются, что я еду просто отдохнуть, что мы все равно ничего не планировали, а ему к восьми утра первого на работу, и что эгоистично и неправильно запрещать мне выехать на природу с относительным комфортом, к тому же практически бесплатно. На «бесплатно» Володечка среагировал неоднозначно - с одной стороны, его практичной натуре было выгодно не тратиться на путевку, с другой – то, что она оплачена женатым любовником подруги его подруги… В общем, слово за слово, дошло до железного аргумента «ты мне не муж, чтобы диктовать условия».
Это было ошибкой с моей стороны. Володечка не раз предлагал нам жить вместе – намекая, что это первый шаг к более серьезным отношениям, согласен был даже на любой вариант – он переезжает ко мне, или я переезжаю к нему. У нас с ним одинаковые квартиры – «однушки» , новые, просторные, с большим холлом и кухней. Володечка льстиво уверяет, что у меня уютнее, чем в его «берлоге старого холостяка». Насчет берлоги он явно преувеличивает. У него в квартире стерильно, как в операционной – стильная мебель, чистота, симметрия. В том он весь.
На мои слова о том, что он не муж и не вправе мне указывать. Володечка отреагировал, по обыкновению, нервно, заявил, что это не его вина, и ушел, хлопнув дверью. Я в сотый раз задалась вопросом – почему, собственно, я не желаю того, к чему стремятся сотни женщин…вновь не смогла изобрести внятного ответа и со злостью стала разбирать вещи.
Отобрав все самое необходимое, задумчиво оглянулась, и сняла с подставки для монитора оранжевую крысу.
Крысу я подарила себе на прошлый Новый год. Она мне сразу понравилась – вот взглянула на меня в сувениром магазинчике – ехидно так, по-свойски – и все, я не удержалась. Принесла домой, водрузила рядом с монитором, и нарекла банально – Лариской. Володечка тогда удивился вслух, по обыкновению, попенял на бесполезные траты, и подарил мне на Новый год две чайные пары – стильные, на металлической подставке, гармонично вписывающиеся в кухонный ландшафт. Ими я пользовалась, только когда у меня оставался Володечка.… А для себя и гостей разливала чай в старые, привычные.
Задумавшись о парадоксах сознания, решительно сунула Лариску на дно сумки. Ей будет скучно без меня в Новый год. А Володечка… будет дуться пару дней, потом успокоится – после того, как аргументировано докажет мне, что я была не права – и я соглашусь.
Что бы ни думал Володечка, право отдохнуть так, как мне хочется, у меня осталось. С этой мыслью я завела будильник, и мгновенно провалилась в сон.
***
Очнувшись от воспоминаний, выглядываю в окно - не видно ни сосен, ни дороги – все заволокло плотной белой мглой. Юлька увлеченно беседует с хозяином усадьбы – Александром Иванычем – он встретил нас на полустанке, погрузил в багажник вещи – мою спортивную, видавшую виды сумку и Юлькин кокетливый красный чемоданчик, объяснил, что мы уже последние гости – остальные приехали утром.
- Много гостей? – интересуется Юлька.
- Как обычно - полный комплект, - Иваныч улыбается, - у нас уже который Новый Год так – любит народ отдохнуть от городской суеты… Десять человек – с вами. Семья молодая, компания – две пары, чуть постарше, и два молодых человека – приехали раньше всех, и помогли мне двор и подъезд расчистить – видите, зарядило-то как!
Иваныч машет рукой в непробиваемую мглу – «Газель» уже еле ползет, словно верблюд в белой снежной пустыне. Включенные фары выхватывают только плотный рой снежинок, автомобиль движется почти наощупь, буксуя на подъеме.
«Не хватало еще застрять посреди леса», - невольно заползает в голову мыслишка, и , словно подслушав, «Газель» начинает надрывно завывать на очередном подъеме, проваливаясь в глубокий снег.
Иваныч тихо бормочет что-то себе под нос, жмет на газ. Автомобиль взвизгивает, не трогаясь с места, и проседает еще глубже.
- Нормально, - восклицает Юлька.
- Приехали, - бурчит Иваныч. – Я как знал, с утра метель обещали, хорошо, вы последние.
- И что нам делать? – возмущается подруга, демонстративно кутаясь в белую шубку.
- Тут полтораста метров пешком, - заявляет Иваныч. – Дойдете?
- Дойдем, - решительно заявляю я. – Вам позвать кого на помощь?
- Ребяток позовите, хорошие мальчики, Юра и Макс, пусть помогут, топор захватят, Глафира покажет. Глафира – это жена моя, - поясняет он, чертыхаясь, вываливается из кабины в никуда.
Мы с Юлькой вертимся, поправляя шапочки и натягивая варежки.
- Вещи оставьте, не унесете, - заглядывает Иваныч в салон, - замело.
Мы выпадаем из теплого салона в снежную круговерть, словно в иной мир.
- Куда идти-то? – растерянно кричу я. - Не видно ничего!..
- А вот прямо между сосен и идите, - заглушаемый ветром, голос хозяина звучит , словно из подземелья.
Юлька тихо матерится. Я сжимаю зубы, дергаю ее за руку, и мы ползком, утопая по колено в снегу, движемся в указанную Иванычем сторону.
Мне кажется, что мы идем как минимум часа полтора. Я иду, упорно наклонив голову, чувствуя себя полярником-первопроходцем, Юлька, взвывая от злости, тянется сзади. Наконец, словно по мановению волшебной палочки, в снежной мгле вырастают очертания дома, пробиваются мигающие огоньки новогодней иллюминации.
- Пришли, не плачь, - кричу я Юльке, выплевывая снег.
Мы проходим открытые ворота и доползаем до крыльца. Юлька приваливается к стене, изображая из себя умирающую, я тщетно пытаюсь обнаружить какое-нибудь сигнальное устройство, и тут дверь внезапно распахивается, выдыхая тепло.
Высокая женщина в короткой дубленке и тапочках на босу ногу испуганно всматривается в наши припорошенные снегом лица, и вскрикивает:
- Вы? Кто?
- Мы гости. – устало объясняю я. - Нас Александр Иванович не довез - застрял в ста метрах отсюда. Вы – Глафира?
- Я, - машет рукой женщина, - вот незадача. Сейчас оденусь, подсоблю.
- Александр Иванович просил топор взять и мальчиков. – добавляю я.
- Да вы проходите, - спохватывается Глафира, затаскивая непривычно молчаливую Юльку в дом. Я вхожу следом, закрывая дверь.
Юлька отряхивается, рассматривая просторную прихожую:
- Боже, как хорошо! – восклицает она.
- Глафира исчезает и появляется откуда-то вновь, неся упакованные в полиэтиленовую пленку меховые тапочки.
- Вы раздеваетесь, проходите, сейчас чайку горячего организую.
- Цивилизация, - блаженно жмурится Юлька, скидывает шубку и сапожки, оглядываясь в поисках зеркала.
- Случилось что, Глафира Семеновна? – в прихожую заглядывает высокий светловолосый парень.
- Да вот, Юрочка, Иваныч гостей вез, застряли тут, рядышком.
- Поможем! – восклицает скандинавский бог, с интересом разглядывая нас с Юлькой. – Сейчас оденемся. Макс! Ты нам нужен! Дамы, позвольте представиться – Юрий. Рады приветствовать вас в нашей скромной обители. Располагайтесь, присоединяйтесь, чувствуйте себя как дома…
Юлька несколько секунд рассматривает Юрия. Как же называется этот взгляд?.. Так смотрят руководящие работники, незамужние женщины, менеджеры по персоналу? Так , кажется? Оценив клиента как перспективного, Юлька немедленно включает самую обаятельную из возможных улыбок:
- Юля. Очень приятно. Идите же, спасайте хозяина! - Юлька кокетничает и искрится , словно и не умирала пять минут назад на заснеженном крыльце.
- Марина, - коротко представляюсь я.
- Очень взаимно, девочки! – расцветает улыбкой Юрий. – Максим, да где же ты?!
- Уже, – в прихожую заглядывает второй «мальчик», сопровождаемый Глафирой, в полной таежной экипировке и топором в руке. Он поднимает на меня глаза, и я замираю.
(продолжение будет)