Отправлено: 29.10.09 10:53. Заголовок: Элайза, спасибо за в..
Элайза, спасибо за вашу работу, большое - пребольшое . (Я бы вставила букет лилий, но не умею вставлять картинки.) Именно благодяря вашему переводу я попала на сайт, а потом, когда искала продолжение, на форум. Спасибо еще и за это!
Мартышка На здоровье! Я очень рада, если мой труд по переводу востребован и вызывает интерес даже и за пределами данного форума. А наступившим в очередной раз на грабли спешу приложить свинцовую примочку и обещаю к следующему понедельнику непременно выложить продолжение Оффтоп: (меня тут просто болезнь слегка подкосила, как всегда не вовремя, так что я на несколько дней оказалась некомпьютеродееспособной, но надеюсь, что за эти выходные сумею исправиться и подогнать свои долги).
Надеялась закончить в этот раз 17-ю главу, но увы, опять не успеваю, так что пока только продолжение, окончание будет в следующий раз:
Фиаско с Харрисом, похоже, подстегнуло ее вернуться к своим рукописям. Джейн перевозила эти драгоценные связки бумаг с собой, с места на место, год за годом, и как физические объекты они должны были причинять ей немало неудобств и беспокойства. Их следовало беречь от воды, огня, утери, порчи и всех прочих опасностей, которыми чреваты кочевая жизнь и постоянные переезды. Связки бумаг легко могли пропасть в почтовой карете, в съемных комнатах, в гостиницах; вспомнить хотя бы тот эпизод в гостинице Дартфорда, когда ее багаж по ошибке положили в другую карету, пассажиры которой направлялись в Вест-Индию. Даже дома родственников и друзей не могли предоставить полностью безопасного убежища для рукописей: ведь там всегда могли найтись горничные, которым нужно чем-то развести огонь в камине, или дети, ищущие, из чего бы сделать бумажные кораблики. Известно, что рукописи отправились с ней Бат, сначала к Ли-Перротам, затем на Сидни Плейс. После они, скорее всего, сопровождали ее вдоль побережья Девона и Уэльса и возвращались с ней в Хэмпшир во время их частых визитов к друзьям и родственникам; поскольку сложно себе представить, чтобы она оставляла манускрипты в шкафу в пустом или сданном в аренду доме в Бате. И чем больше об этом задумываешься, тем сильнее удивляешься тому, что в итоге ничего не пропало. Следить за сохранностью рукописей было одной из существенных обязанностей в жизни Джейн, хотя в письмах она никогда об этом не упоминала.
И теперь она вернулась к рукописи «Нортенгерского аббатства» (все еще носившей название «Сьюзен») и переписала ее, попутно внося кое-какие изменения. На сей раз уже не мистер Остен, а Генри предложил ей свои услуги в качестве литературного агента, и попросил одного из своих деловых партнеров, адвоката по имени Уильям Сеймур, порекомендовать манускрипт лондонскому издателю Ричарду Кросби. Это было сделано в самом начале 1803 года. Кросби заплатил за рукопись 10 фунтов и пообещал не затягивать с публикацией. Он даже прорекламировал будущую книгу в брошюрке под названием «Литературные цветы», упомянув, что она «находится в печати»; но после этого никакого дальнейшего продвижения рукописи более не последовало. Это было еще хуже, чем прямой отказ Гэделла; ведь на этот раз Джейн изначально дали надежду, приняв рукопись и даже заплатив аванс.
Тем не менее, она начинает работу над новым романом, который получил название «Уотсоны». Первое, на что обращаешь внимание, когда знакомишься с сюжетом — что это история о группе молодых женщин (о четырех сестрах), незамужних и безденежных, которые отчаянно пытаются как-то улучшить свои жизненные условия до того, как умрет их тяжело больной отец, поскольку они понимают, что после его смерти им придется совсем туго. Пока что у них хотя бы есть место, где жить; но мистер Уотсон — священник, а это значит, что они потеряют возможность жить в пасторском доме, как только его не станет. Параллель с ситуацией Джейн и Кассандры здесь очевидна; а вскоре совпадение жизни с романом сделалось и вовсе пугающим. Джейн задумывала умертвить отца девушек, мистера Уотсона, по ходу истории — но вместо этого ей пришлось пережить смерть собственного отца, который скончался в январе 1805 года. После этого она бросила писать «Уотсонов» и больше никогда к этому роману не возвращалась.
Ее племянник-биограф предположил, что Джейн оставила этот роман, потому что осознала, что поместила свою героиню слишком низко на социальной лестнице. Но более правдоподобной причиной представляется та, что сюжетная линия этой истории слишком уж близко затронула личные струны в душе Джейн — ее страх за себя, за Кассандру и за их ближайшую подругу и компаньонку Марту Ллойд. Теперь, когда их надежды на замужество не оправдались, будущее для них выглядело столь же безрадостным и неопределенным, как и для сестер Уотсон. Для писательницы, которая всегда старалась тщательно избегать автобиографичности в своем творчестве, настолько очевидная параллель между художественным вымыслом и собственной жизнью могла оказаться критической.
Разговоры сестер Уотсон значительно жестче и мрачнее, чем что-либо, ею написанное. Элизабет Уотсон, старшая сестра, оправдывая неприкрытую охоту за мужьями младших девиц Уотсон, замечает: «Но ты ведь понимаешь, мы должны выйти замуж… отец не может нас обеспечить, а это очень скверно — стареть в бедности, вызывая лишь смех и презрение». Эмма, самая младшая из сестер, которая выросла вдали от семьи на попечении богатой тетки, протестует: «Преследовать мужчину, только чтобы избавиться от своего положения — подобная мысль меня шокирует; я не могу этого понять. Бедность — тяжкое зло, но для образованной и тонко чувствующей женщины это зло не должно, не может быть наихудшим. Я скорее сделаюсь учительницей в школе (а худшей участи я и представить себе не могу), нежели выйду замуж за мужчину, который мне не нравится.» Элизабет, несколько лучше осведомленная о жесткой реальности, отвечает: «Я лучше буду кем угодно, только не учительницей в школе… я была в школе, Эмма, и знаю, что за жизнь у учительниц; а ты никогда там не бывала».
Две средние сестры — унылые, сварливые особы, питающие совершенно нереалистические надежды на якобы особое внимание к ним мужчин, которые на самом деле не более, чем обычные знакомые; в выражении их лиц читается «напряжение и озабоченность». У сестер имеется единственный брат, Роберт, женатый на дочери стряпчего, у которой достаточно собственных средств, чтобы вести себя с золовками безжалостно и снисходительно. Миссис Уотсон уже умерла, а мистер Уотсон болен и практически не покидает собственной спальни. Эмме Уотсон сложно свыкнуться с этой безрадостной семейной обстановкой еще и потому, что ее воспитали вдали от дома и с мыслью о том, что ей предстоит унаследовать состояние своей богатой овдовевшей тетки. Но тетка попадает под чары ирландского офицера, охотника за деньгами, и незадолго до своей смерти второй раз выходит замуж, в результате чего Эмму отсылают обратно, «лишней обузой в семью», как деликатно выражается ее братец. «Клянусь Богом! Разве можно доверять женщинам деньги», — добавляет он в качестве упрека своей покойной тетушке.
Если жизнь в семье Уотсонов изображена довольно мрачными, безотрадными красками, то и представители высшего света выглядят не лучше. Лорд Осборн, который восхищается Эммой на балу, принадлежит к числу людей, которые имеют обыкновение громко обсуждать женщину, которая находится достаточно близко, чтобы это услышать: «Почему бы вам не потанцевать с этой хорошенькой Эммой Уотсон… а я подойду и встану подле вас… и если вы увидите, что с ней не нужно слишком много разговаривать, то можете потом невзначай представить меня». И еще, «расскажете мне потом, как она выглядит при дневном свете». Решив поговорить с Эммой, он возвращается в бальную залу под предлогом, что ищет свои перчатки, даже не удосужившись спрятать ту пару, что держит в руках. Его друг, Том Масгрейв — тот тип самодовольного щенка, который мог бы появиться практически в том же виде в каком-нибудь феминистском романе 1990-х. Когда молодые леди прибывают в гостиницу, где должен состояться бал, Масгрейв, еще не одетый к вечеру, стоит в дверях своей спальни, чтобы посмотреть, как они проходят мимо. Он навязывает Эмме свое внимание и услуги, и ему доставляет удовольствие неожиданно объявиться у Уотсонов и хвалиться своими «грандиозными» успехами.
Эти и другие впечатления от провинциальной жизни, воспроизведенные ею по памяти в Бате, поражают нас своей меткой реалистичностью, как и вся остальная проза Остен. Мы видим бальную залу до начала танцев, холодную и пустую; напудренные волосы лакея в лучшем доме в округе, папильотки в волосах дочери семейства и два атласных платья ее матушки, «которые она чередовала всю зиму». Мы узнаем, что невозможно разговаривать, проезжая через городок в открытом экипаже, из-за шума и грохота, которым наполнены улицы. Мы видим, что тарелка жареной говядины составляет весь ужин для Элизабет и Эммы, когда они остаются дома вдвоем, и что молодые женщины прислуживают себе сами. Приглашение лорда понаблюдать за сборами на охоту («Все признают, что в мире нет более прекрасного зрелища, чем свора лисьих гончих, заливающихся лаем. Я уверен, вам доставит огромное наслаждение услышать, как они зайдутся перед началом гона»), сопровождающееся рекомендацией надеть полусапожки или приехать верхом, сделано молодой женщине, которая не может себе позволить ни того, ни другого.
Портрет общества в этом неоконченном романе выглядит достаточно безрадостным и пессимистичным, и хотя повествование движется в быстром темпе, Мэри Лашель, одна из самых опытных и проницательных исследователей остеновской стилистики, отмечает, что здесь она «похоже, борется с подавленностью и угнетенным состоянием духа; в ней чувствуется какая-то чопорность и тяжеловесность, которые угрожают ее стилю». Одна-единственная сцена кажется лучом света во всем этом фрагменте — когда Эмма решает пожалеть маленького Чарльза, десятилетнего мальчика, который отчаянно хочет первый раз потанцевать на балу, а его партнерша, пообещав ему этот танец, не исполнила своего обещания. Эмма предлагает ему потанцевать с ней, и его восторг и благодарность при виде столь хорошенькой партнерши, как и от того, что ему разрешили не спать так поздно, и его стремление рассказать ей о своей жизни — об уроках латыни, о первой лошадке, о первой охоте, о чучелах лисицы и барсука, которые он хотел бы показать ей у себя в замке — очень трогательны в своей реалистичности. Образ Чарльза — доказательство того, как внимательно Остен слушала, о чем говорят дети; и он, несомненно, самый привлекательный ребенок во всей ее прозе.
Не считая эпизода с маленьким Чарльзом, в целом «Уотсоны» рисуют достаточно безотрадную картину. Смерть — столь редкий гость на страницах остеновских романов, что невольно задаешься вопросом, как именно она описала бы последние мгновения жизни отца Эммы Уотсон, которого она, судя по воспоминаниям Кассандры о замысле этого романа, собиралась умертвить. Но прежде чем она добралась до описания этой смерти, ей пришлось столкнуться с целым рядом настоящих смертей своих близких. Так, в октябре 1801 года любимый и единственный сын Элайзы, Гастингс, истощенный все более частыми и сильными припадками, скончался в возрасте 15-ти лет. Пухленький светловолосый малыш, с которым семейство Остен с таким удовольствием возилось когда-то в Стивентоне, оказался поражен более серьезным заболеванием, чем их собственный сын и брат Джордж. Хотя Гастингс научился говорить — и Джейн даже поражалась тому, как витиевато он выражается, вспоминая, как тот упоминал о «своем неоценимом друге» — его физическое состояние с возрастом неуклонно ухудшалось, и бедняга страдал от «долгих и мучительных приступов боли». К тому времени, когда он умер, его мать уже смирилась с тем, что он никогда не смог бы жить нормальной жизнью, и теперь обратилась к надежде, что ее «дорогое дитя» сменило «самое плачевное существование на блаженное бессмертие». Она похоронила его в Хэмпстеде, рядом со своей матерью, добавив надпись на общем могильном камне: «А также в память о ее внуке Гастингсе, единственном сыне Жана Капо, графа де Февилида, и Элизабет, его супруги; родился 25 июня 1786 года, преставился 9 октября 1801 года»; Элайза предпочла не называть покойного сына титулом, на который претендовал его покойный отец.
Элайза Спасибо за понедельниковый кусочек. Как-то безрадостно все в этот промежуток жизни Джейн - мысли о смерти и бедности, увы, не способствуют вдохновению (((
Элайза Могу понять, почему Остин более не вернулась к этому роману - и почему стала писать более жизнеутверждающие вещи с благополучным концом. Ей хотелось, чтобы в ее книгах люди были более счастливы, чем это происходило с ними в жизни, она давала своим героям не просто шанс - возможность обрести счастье. Пусть в романах.))
сложно себе представить, чтобы она оставляла манускрипты в шкафу в пустом или сданном в аренду доме в Бате. И чем больше об этом задумываешься, тем сильнее удивляешься тому, что в итоге ничего не пропало.
Элайза Жаль, что Джейн не закончила "Уотсонов", но с другой стороны, наверное, и правда, ей было тяжело эту книгу писать. Любопытно, что в "Уотсонах", как в "Эмме" проскальзывает отношение к учительскому труду, как к рабству. Элайза пишет:
цитата:
Элизабет, несколько лучше осведомленная о жесткой реальности, отвечает: «Я лучше буду кем угодно, только не учительницей в школе… я была в школе, Эмма, и знаю, что за жизнь у учительниц; а ты никогда там не бывала».
Элайза замечательно! Спасибо за очередное наслаждение. Хотя и опять горчащее. Но этот период жизни для Джейн был очень тяжел. И я тоже впервые задумалась о судьбе ее рукописей: сколько же перемещений, переездов, путешествий они пережили и КАК можно было не потеряться в этом движении- уму непостижимо! И что уж так печально рисуется жизнь учительницы того времени! Задумалась...
Элайза Трагичный в своей обыденности отрывок. *вздыхаю*
*в сторону* Еще раз радуюсь тому, что родилась не в то время. В начале XIX века можно было бы "погостить", но жить... Для женщины нашего века это проблематично.
И зная о том, какая её ожидает безрадостная судьба, она отказывает богатому жениху. Силе характера Джейн можно только позавидовать.
Страшно представить, какой в представлении Джейн была жизнь с не очень любимым мужчиной, если все остальные перспективы казались не столь пугающими. Сила ли это характера или недостатки воспитания, рисующие жизнь замужнюю как нечто ужасное-преужасное? Все больше проникаюсь образом Шарлотты Лукас.
Отправлено: 06.11.09 17:59. Заголовок: Весьма спорное утвер..
цитата:
Весьма спорное утверждение...
конечно, спорное.
Но мне жаль Остин, сколько неприятного она хлебнула. И этот брак мог бы ее уберечь от многих бед. и ее, и ее родных. А это, в конечном счете, гораздо важнее, чем переживание романтической страсти. очень много хорошего со всех сторон, в сумме перевесили бы одну романтическую любовь или, в ее отсутствие, преданность идеалам. Мне кажется, со временем, все бы устаканилось. Благополучие семьи дорогого стоит.
Сколько ей тогда было? 25? или больше? кажется, больше. дело еще в возрасте.
Не могу поверить, что я это все говорю. Я всегда была за любовь в браке.
Ох, бегу-бегу, девочки; простите Бога ради, сегодня что-то очень суматошный день выдался, только что до дому добралась. Рассчитывала сегодня закончить главу, но не сложилось пока. Ну, с другой стороны, еще не вечер, может, и успею, тем более, что там всего страничка с небольшим осталась. Но давайте, чтобы народ на грабли не наступал, я пока выложу то, что перевела в выходные — а попозже сегодня, если получится, тогда добавлю и окончание. Ну или в крайнем случае завтра вечером; словом, обещаю до следующей недели окончание не откладывать, чтобы в понедельник уже нАчать 18-ю главу.
Похоронив сына, Элайза на две недели уехала в Годмершем, одна; они с Генри часто проводили время по отдельности. Он оставил службу и сделался теперь наполовину банкиром, наполовину армейским поставщиком; у него были конторы в Кливленд Корт, в Сент-Джеймсе; он также открыл отделение своего банка в Элтоне, графство Хэмпшир. Через несколько месяцев после смерти своего пасынка Генри пишет Уоррену Гастингсу, обращаясь за финансовой помощью, и получает вежливый отказ. «Я испытываю чувство, похожее на ужас, от одной мысли, что мог показаться Вам способным на какую-либо подлость или жадность», — пытается объясниться Генри в следующем письме, но этот источник финансирования отныне закрылся для него окончательно. Еще один путь раздобыть средства появился с заключением Амьенского мира, когда снова появилась возможность поездок на Континент. Согласно семейному преданию Остенов, Генри и Элайза вместе отправились во Францию, чтобы попытаться вернуть наследство ее покойного первого мужа — или по крайней мере то, что было ее собственностью и собственностью ее матери; там они практически попали в ловушку, когда перемирие закончилось, и им удалось безопасно вернуться в Англию только благодаря почти безупречному французскому, на котором говорила Элайза. Французская же версия этого путешествия гласит, что английский «месье Остан» встретил в Гаскони неласковый прием. Брат и сестра Жана Капо де Февилида уже предъявили собственные права на пустошь Марэ и вступили во владение ею; но ни у кого из них не было достаточных средств, чтобы возобновить дренажные работы, и земля оставалась бесплодной — таким образом, все деньги, когда-то вложенные в нее, пропали впустую.
Еще одна смерть, которая поразила Джейн Остен еще серьезнее, случилась на ее двадцать девятый день рождения, когда ее старинная подруга миссис Лефрой погибла в результате несчастного случая. Она ехала в Овертон за покупками, верхом, в сопровождении слуги. По дороге, в деревне, ей случилось встретить Джеймса Остена, и она еще пожаловалась ему на глупость и лень своей лошади; но на обратном пути та же лошадь внезапно понесла. Слуге не удалось остановить животное и, пытаясь спрыгнуть с него на скаку, миссис Лефрой упала прямо на дорогу. Последствия падения были таковы, что мистер Лифорд, местный врач, оказался бессилен, и через несколько часов она скончалась. Джейн едва успела прийти в себя от этой новости, как заболел ее отец. У него «сдавило голову, началась лихорадка, тяжелейший озноб и ужасная слабость». Все произошло очень быстро, и «будучи в бессознательном состоянии, которое избавило его от всей муки расставания, он отошел почти во сне». Так Джейн описала смерть отца в своем письме брату Фрэнсису в январе 1805 года. Она очень тепло пишет об отце, о его «достойной и счастливой жизни», и что-то вроде беспристрастной тщательности сквозит в ее описании «неподвижного спокойствия его тела, которое выглядело таким умиротворенным! На лице его замерла та милая, благожелательная улыбка, которая всегда его отличала». «О потере такого Родителя надлежит скорбеть, иначе мы были бы просто бесчеловечны». И в самом деле; хотя это звучит, пожалуй, еще более отстраненно и беспристрастно. Если Джейн и воскрешала в памяти детские воспоминания об отце, те времена, когда играла в церковной ризнице, и он позволял ей писать на приходском реестре имена воображаемых мужей, она держала эти воспоминания, как и свою скорбь, глубоко в себе. Она была, как всегда, практична и рассудительна, и делала то, что считала нужным делать в такой ситуации — к примеру, отыскала карманный компас и ножницы, принадлежавшие их отцу, и отправила их Фрэнку; и можно быть уверенными, что в этот период она была более чем внимательна к своей матери, какими бы прохладными и суховатыми ни были их отношения.
Мистер Остен умер в доме на Грин Парк Билдингс Ист, в который они переехали за несколько недель до этого, поскольку истек срок их аренды на Сидни Плейс; и вот теперь им снова приходилось переезжать. Они сняли скромное жилье на Гей Стрит, 25, пока братья Остен решали, как им лучше всего поддержать «дорогое трио» своих женщин, оказавшихся теперь в крайне стесненных обстоятельствах. Церковь никак материально не поддерживала вдов и детей священников, о чем было прекрасно известно сестрам Уотсон. Бенефиций мистера Остена переходил к следующему священнику его прихода — в данном случае к его сыну Джеймсу — а его небольшая ежегодная рента закончилась. Щедрый Фрэнк тут же написал матери и сестрам, предлагая им сто фунтов в год, хотя сам он только недавно обручился с девушкой из Рамсгейта, у которой не было никакого приданого; но он был счастлив, что его хорошенькая девятнадцатилетняя Мэри Гибсон была обещана ему, и богат, поскольку его только что назначили капитанам флагманского судна «Канопус», отличного французского корабля с 80-тью орудиями на борту, захваченного в битве на Ниле. Кораблю предстояло преследовать французские суда через Атлантику.
Миссис Остен согласилась принять от Фрэнка только половину этой суммы. Джеймс и Генри предложили изначально более скромную сумму, по 50 фунтов каждый. Генри пишет, что его доходы в настоящее время «очень ненадежны», и упоминает Фрэнка, который рассчитывал получить за командование «Канопусом» 500 фунтов в год. Генри и Джеймс приехали в Бат, чтобы навестить и поддержать мать, и Джеймс преположил, что она должно быть, будет счастлива проводить летние месяцы «в деревне, со своими родственниками», а зимние — «в комфортабельном жилище в Бате». При этом он ни словом не упомянул о своих сестрах; ему, видимо, и в голову не пришло, что им, возможно, хотелось бы, да и пошло бы на пользу иметь постоянное жилье. Чарльз в это время находился далеко, патрулируя воды Атлантики, где американские суда пытались наладить торговлю с Францией; он ничего не мог сейчас сделать для семьи. Ожидалось, что Эдвард выделит от своих щедрот еще 100 фунтов в год. У миссис Остен и у Кассандры были собственные небольшие капиталы, достаточные, чтобы в сумме давать еще примерно 200 фунтов в год. У Джейн не было ничего.
Читаю и опять радуюсь, что живу несколько позже. Все-таки для нас смерть является гораздо реже столь неожиданной, сколь она была для человека начала девятнадцатого века. Вот уже действительно в любой час можно было ожидать кончины кого угодно. Повествование становится все более и более грустным. Все эти денежные затруднения ... унизительно, конечно И совершенно ничего нельзя было поправить.
Элайза Спасибо, дорогая! Ох, как-то все безнадежно. Все-таки насколько нам проще - мы сами способны заработать себе на хлеб с маслом (и прочее, прочее, прочее) и не зависим от мужчин... Пусть даже самых лучших из них.
Элайза Спасибо за продолжение. Увы, не скажу ничего иного - печальная участь умной женщины, не имеющей ничего своего, в сложные для умных женщин времена.
Отправлено: 10.11.09 23:21. Заголовок: Да, жизнь вообще ужа..
Да, жизнь вообще ужасно несправедливая штука. Очень обидно за Джейн, согласна. Впрочем, у нее хотя бы были братья, которые могли о ней худо-бедно позаботиться, а то пришлось бы ей, как Джейн Фэйрфакс, податься в гувернантки... Эх, и хотелось бы вас чем-нибудь порадовать, но пока не получается что-то, минор все равно пока преобладает. Но светлая полоса еще будет, обещаю.
Окончание 17-й главы.
Ненадежность финансовой ситуации Генри, на которую он сетует, заставляет задаться вопросом, что же случилось с капиталом его жены. Во всяком случае, от него оставалось еще достаточно, чтобы обеспечивать их дорогую жизнь в Лондоне, где у них был собственный дом на Аппер Беркли Стрит, за Портман Сквер; кроме того, они держали экипаж и французского повара со звучным именем мсье Алаван. К тому же Генри нужны были конторы, расположенные в центре – сначала он открыл их в Сент-Джеймсе, позже — в Олбани. Генри мог себе позволить частые визиты в Годмершем. Он как раз был там, когда пришло известие о смерти мистера Остена; и он снова вернулся туда на три недели в мае и июне, потом еще раз ненадолго наведался в августе, а конце года приехал на целый месяц, что, видимо, подразумевает не слишком сильную занятость в банковских конторах. Без сомнения, он полагал, что успешность его деятельности зависит в большей степени от личных связей с богатыми людьми, готовыми платить высокие процентные ставки по заемам, нежели от тщательной ежедневной бухгалтерии. До известной степени он был прав; но в то же время банковское дело было сопряжено с высокой степенью риска.
Няня Гастингса, мадам Бижон, была слишком привязана к семье, чтобы оставить свою службу у них после смерти ребенка. Ее собственная дочь, Мари Маргерит, 7 июня 1805 года вышла замуж; венчание состоялось в католической церкви на Кинг Стрит, Портман Сквер, недалеко от дома Генри и Элайзы. Генри находился в это время в Годмершеме, но Элайза, должно быть, дала свое благословение. Жених был французом по имени Пьер Фрэйт, или Фрэйте, ди Перигор, что предполагает, что он служил солдатом в области Перигор на юго-западе Франции; в то время у солдат французской армии было распространено использовать в качестве фамилии не родовое имя, а название местности, из которой они были родом. Ему было тридцать пять, а невесте — тридцать; то есть, она была ровесницей Джейн Остен. После венчания все упоминания о женихе исчезают, а мадам Перигор, как она всегда себя называла, осталась вместе с матерью. Детей у нее не было, и она продолжала служить в доме у Генри и Элайзы.
В том же июне Джейн покинула Бат и отправилась в Годмершем вместе с матерью и сестрой. По дороге они заехали в Стивентон, чтобы захватить с собой Анну. Мэри только что родила своего второго ребенка, Кэролайн, и, естественно, была очень занята; это поколение детей уже не отдавали нянькам, и Кэролайн не отнимали от груди до 9 месяцев. Анна, дочь Джеймса от первого брака, была очень дружна со своей кузиной Фанни, дочерью Эдварда, и в Кенте они прекрасно проводили время вместе; читали любовные романы, сидя на подобающей «готической» скамеечке в годмершемском парке, запасшись корзинками с хлебом и сыром. Из дневника Фанни мы также узнаем, что бабушка и тетки играли с ними в школу и принимали участие в театральных представлениях. Во время этого визита в Годмершем Джейн подружилась с гувернанткой детей Эдварда, Энн Шарп, которая и сама, судя по всему, была неплохой актрисой.
Среда, 26 июня. Тети и бабушка играли с нами в школу. Тетя К. была гувернанткой миссис Тичум, тетя Джейн — учительницей мисс Пофам, тетя Гарриет — служанкой Салли, мисс Шарп — учителем танцев, аптекарем и сержантом, бабушка — кухаркой Бетти Джонс, а мама — банщицей. Они все оделись соответственно и мы провели день просто замечательно. А после десерта мы разыгрывали пьесу под названием «Вознагражденная добродетель». Анна была герцогиней Сент-Олбанской, я была прекрасной Сереной, а Фанни Кейдж — пастушкой Флорой. Вечером мы пили горячее молоко с ромом.
В августе в Годмершеме поставили пьесу «Избалованное дитя», один из хитов тогдашней лондонской сцены; спектакль, где миссис Джордан год за годом блистала в роли «малютки Пикля», того самого избалованного мальчишки из названия. Возможно, эта роль также досталась мисс Шарп, учитывая ее склонность выбирать себе мужские роли. Постановка сопровождалась танцами и весельем. В один из вечеров Джейн и Элизабет посетили бал в Кентербери, где Генри договорился с ними встретиться. Фанни в своем дневнике ничего не пишет о передвижениях военных частей в Кенте, вызванных очередной угрозой вторжения, но ее отец и его друзья-землевладельцы беспокоились по этому поводу, опасаясь, что солдаты потревожат дичь в их владениях; случай, когда приходилось выбирать из двух зол — либо безопасность перед угрозой возможного вторжения французов, либо недостача фазанов. К счастью, выбирать им не пришлось. Это была последняя военная угроза для англичан, поскольку в конце августа Наполеон свернул свой лагерь в Булони и сосредоточил внимание на другом направлении.
Эдвард взял Фанни с собой в Лондон, где они остановились у Генри и Элайзы; Фанни посетила там театральный вечер и на ужине в Олбани встретила самого лорда Чарльза Спенсера. Затем она вернулась в Кент, и все семейство, включая миссис Остен, Джейн и Кассандру, вывезли в Уортинг. Словом, жизнь в Годмершеме кипела бурная, жизнерадостная и роскошная.
«Семь лет, я полагаю, достаточный срок, чтобы сменились и все поры на коже, и все чувства в душе», — пишет Джейн Кассандре в этом году, оглядываясь на те бури и драмы, которые им довелось пережить за этот срок. Ей не нужно было пояснять, что за эти семь лет она потеряла и дом, и отца. Ей также не нужно было упоминать, что теперь у нее практически не оставалось шансов когда-либо выйти замуж, и что она почти потеряла надежду когда-либо опубликоваться. Не нужно было говорить и о том, что у нее не было ни гроша, что она полностью зависела от своих братьев и вынуждена была довольствоваться любым жильем, которое они могли ей предоставить. О таких вещах не пишут; о них по возможности не позволяют себе даже задумываться.
Отправлено: 10.11.09 23:44. Заголовок: Элайза, спасибо! а ..
Элайза, спасибо!
а кто-нибудь в курсе, кто владеет авторскими правами на публикацию и экранизацию произведений Джейн Остин? остались какие-то родственники? они, наверное, кучу денег загребают. А ведь подумать, как их прабабушка Джейн бедствовала! Вот если б она сейчас жила, она бы была богаче Джоан Роулинг, 100%!
Сообщение: 42
Настроение: Я здесь, и это лучшее средство от депрессии.
Отправлено: 11.11.09 16:51. Заголовок: Элайза пишет: О так..
Элайза пишет:
цитата:
О таких вещах не пишут; о них по возможности не позволяют себе даже задумываться.
Да, действительно, чтобы не поселиться в доме для умалишенных, лучше не думать. Элайза пишет:
цитата:
беспокоились по этому поводу, опасаясь, что солдаты потревожат дичь в их владениях; случай, когда приходилось выбирать из двух зол — либо безопасность перед угрозой возможного вторжения французов, либо недостача фазанов
Мои дорогие читательницы, спасибо всем за отклики. Хочу предупредить, что в воскресенье с утра я уезжаю на неделю, и хотя беру с собой мини-ноут, т.е. возможность переводить у меня там будет, относительно возможности выхода в интернет пока ясности нет. Так что если я вдруг не появлюсь на следующей неделе — значит, вопрос с интернетом решить не удалось. Но это только на неделю, потом я снова "вернусь в строй", обещаю.
Tatiana, Цапля, Хелга Спасибо большое, девочки. Поездка и впрямь была удачной, только вот с выходом в сеть, как я и предвидела, возникли некоторые сложности. Так что приношу свои извинения за пропущенный понедельник и приступаю к следующей главе:
Глава 18
Братская любовь
«Все мы не можем ожидать личной удачи для каждого из нас. Удача одного члена семьи – уже удача для всех остальных”. Эти слова вложены в уста Эммы Уотсон, которая пытается найти хоть что-то позитивное в той сложнжой и печальной ситуации, в которой они оказались; Джейн Остен, возможно, пыталась убедить и себя в правдивости этих слов или, по крайней мере, попытаться ужиться с этой мыслью. Семья действительно может быть мощной системой поддержки, когда более удачливые ее члены распространяют плоды своей удачи на остальных, но в сложные времена семья становится скорее обузой, ловушкой, из которой хочется ускользнуть. Эмма Уотсон , во всяком случае, переживает именно такой опыт. Как и сама Джейн в годы, последовавшие за смертью ее отца. Какая бы личная удача ни выпадала ее братьям, на нее это практически не распространялось, как показывает взгляд на их материальные обстоятельства.
Начнем с Джеймса, старшего брата. Он унаследовал приход отца в Стивентоне и наслаждался вполне комфортной жизнью в стивентонском пасторате со своей женой Мэри и тремя детьми: Анной, дочерью от первого брака, смышленой, чувствительной и несчастной от ощущения, что отец и мачеха ею пренебрегают, крепеньким малышом Джеймсом-Эдвардом и малышкой Кэролайн. Больше детей у них не будет. Время Джеймса было отдано церковным обязанностям, охоте – он купил своему сыну пони и с ранних лет начал приучать его к этому занятию – и светской жизни в относительно тихом и узком кругу, которая сводилась главным образом к регулярным обедам у Шютов в их поместье Вайн. Он также посвящал много времени и сил стихотворчеству. Среди его стихов были как шутливые и легкомысленные вирши, предназначенные в первую очередь для развлечения ближайших родственников (к примеру, очень забавный стишок про кота Тайгера, стащившего кусок мяса, предназачавшегося Джеймсу на обед), так и весьма объемные, пространные, серьезные и меланхолические опусы; правда, со времен издания своего журнала он так ничего и не напечатал. Джеймс был, несомненно, одарен, но не смог направить свою одаренность в эффективное русло. Жена его вела дом, смотрела за садом, коровником и птичником; она правила собственным маленьким экипажем и была в хороших отношениях со всеми соседями. Один или два раза в год они выбирались в театр в Бэзингстоке или посещали тамошний бал; ничего более амбициозного они себе не позволяли. Они всегда готовы были оказать гостеприимство Кассандре и Джейн; но несмотря на это, в отношениях между старшим братом и младшей сестрой чувствовалась определенная натянутость.
Джордж, самый обделенный член семьи, страдавший от неизлечимого недуга, носящего стабильный характер, по-прежнему жил на попечении крестьянской семьи в деревушке Монк Шерборн; возраст его приближался к сорока, и он проживал вместе со своим дядей Томасом, которому скоро уже должно было исполниться шестьдесят. Джеймс, находившийся так близко от них, был, несомненно, уполномочен семьей присматривать за тем, чтобы за немощными родственниками осуществлялся должный уход, да и миссис Остен могла, гостя у Джеймса, навещать своего второго сына и брата. Узнавал ли Джордж свою мать? Если он был болен церебральным параличом, то вполне мог узнавать и ее, и остальных членов своей семьи. Для них же, хотя они явно делали все, чтобы за ним хорошо присматривали, Джордж оставался фигурой неназываемой и неупоминаемой; еще одно глухое умолчание в жизни Джейн.
Словно для того, чтобы уравновесить незавидную участь бедного Джорджа, третий сын, Эдвард, наслаждался всеми благами фортуны. Ему принадлежал не только Годмершем со всеми его землями и угодьями, но еще и достаточно большие поместья в Хэмпшире. Чоутон Хаус, рядом с Алтоном, сдавался арендаторам, а Стивентон Мэнор все еще снимали Дигвиды. Семья его жены также владела рядом прекрасных домов и поместий в Кенте; к тому же, он мог ожидать дальнейшего преумножения своего состояния после смерти своей благодетельницы и приемной матери, миссис Найт. Детьми он тоже был богат: в 1806 году у них с супругой Элизабет уже было девятеро, пять сыновей и четыре дочки. Старшие сыновья учились в школе-интернате в Элтхеме, готовясь к поступлению в Винчестер, а девочки учились дома, с гувернантками. Мисс Шарп, подруга Джейн, в 1806 уволилась из Годмершема, сославшись на слабое здоровье; правда, она тут же устроилась на другую работу. Эдвард мог себе позволить вывозить свое семейство отдыхать на побережье, а также в Лондон, где они останавливались в отеле на Жермин Стрит, ужинали в компании Генри, Элайзы и их великосветских приятелей и ходили по театрам. Эдвард не отличался развитым воображением и творческой жилкой, его не интересовали ни книги, ни отвлеченные идеи, но он неплохо разбирался в делах и по натуре был добрым, простым и открытым человеком. Он любил свою семью и семью жены, развлекал их всех от души, с удовольствием планировал для них всяческие поездки и увеселения. Но его сестры вполне могли задаваться вопросом, так ли уж много от личной удачи Эдварда перепадало на их долю, раз на момент смерти их отца у него не возникло даже мысли о том, что его матери и сестрам не помешало бы предоставить какое-то постоянное жилье, несмотря на то, что в его распоряжении имелось достаточно домов. Зато у Элизабет все чаще возникали мысли о том, что Кассандра должна приезжать и помогать ей с детьми, поэтому визиты последней в Годмершем заметно участились. Возможно, поездки Кассандры в Годмершем дали ей возможность заодно и постепенно внушить Эдварду идею о предоставлении им дома; но если даже и так, то времени для этого внушения потребовалось достаточно много.
Что касается Генри, то он ни в каких внушениях по поводу своей жизни и поведения не нуждался. Амбициозный оптимист, он, должно быть, завидовал Эдварду, которому все в жизни было преподнесено на блюдечке, в то время как Генри приходилось самому пробивать себе дорогу в жизни и рассчитывать исключительно на свои мозги и энергию. Он, пожалуй, самый эксцентричный из сыновей Остенов, нечто среднее между ними, и в определенном смысле не менее склонный к приключениям и рискованным авантюрам, чем его младшие братья-моряки. И он единственный из них, если не считать Джорджа, остался бездетным. По семейному преданию, он был любимцем Джейн, как и их отца, который одалживал или просто давал ему денег больше, чем кому-либо из своих сыновей; и Джейн не раз отмечает в письмах, насколько Генри мил и очарователен, что он всегда умеет развлечь и как ей приятно проводить время в его компании. В то же время в ее тоне, когда она пишет о нем, сквозит что-то снисходительное, словно она любит его так, как любят милого, но ненадежного мальчишку, на которого невозможно всерьез положиться. Я уже предположила, что в образе Уикхема, возможно, есть какая-то толика Генри; я также подозреваю, что Джейн придала часть его остроумия Генри Тилни, а Генри Крофорд позаимствовал у него талант к чтению пьес и непринужденную, флиртующую манеру общения. Способность Крофорда увлечься невинной добродетелью и в то же время сохранить вкус к опасным играм тоже, возможно, черта, которой он обязан именно Генри. В чем Генри и Джейн были похожи, так это в том, что они оба видели предоставленные им возможности и старались ими пользоваться; только для Джейн это были возможности, предоставленные воображением, а для Генри это были возможности, которые таила сама жизнь. Помолвка, продвижение в карьере, дружба с высокопоставленными и влиятельными людьми, возможный покровитель, новое банковское дело, даже простая увеселительная поездка – все это могло увлечь его, захватить, заставить действовать, зажечь энтузиазмом.
В 1806 году он был полон оптимизма по поводу своей банкирской карьеры и расширял свою деятельность; позже он возьмет себе в компаньоны брата своего друга по милицейскому полку, Джеймса Тилсона, с которым Джейн тоже была хорошо знакома. Они с Элайзой переехали в Бромптон, тогда находившийся на окраине Лондона, где продолжали свое полу-совместное существование. Он встретил новый 1807 год в Годмершеме без нее, принимая деятельное участие в домашних театральных постановках и других празднованиях, и июль, сезон скачек, также провел в Кенте, опять «холостяком», в то время как Элайза оставалась в Лондоне, среди своих книг и музыки. Дневники Фанни ясно свидетельствуют о том, каким очаровательным находили Генри и она сама, и ее мать: общительный, любезный, всегда готовый развлечь, он был идеальным и всегда желанным гостем в их доме.
К тому же он был, без сомнения, очень умен; и все же над образом Генри витает легкий знак вопроса. Письма Джейн заставляют предположить, что мисс Пирсон, с которой он был помолвлен до того, как женился на Элайзе, была на него обижена и осталась недовольна тем, как он с ней обошелся, несмотря на его уверения в том, что это она его бросила; возможно, он в чем-то сам дал ей для этого повод. В Генри чувствуется человек, который стремится ни в чем не упустить своей выгоды, любой ценой завоевать расположение влиятельных людей; это видно и по кругу его знакомств, и по его богатым друзьям – не говоря уж о богатой жене – и по его льстивым письмам. Все эти амбиции и оптимизм должны были проявить себя в том несколько лихорадочном, показушном обществе, в котором задавал тон принц Уэльский и в которое Генри сумел проникнуть благодаря своим сослуживцам по полку, выходцам из аристократических семейств со связями. Со своим умом, очарованием, вкусом и устремлениями он был истинным сыном своего времени и явно не видел причин, по которым ему не стоило бы выгадать для себя максимальные преимущества и удовольствия, если выпадала такая возможность. Я ни на секунду не поверю, что он оставил карьеру священника потому, что Элайза выразила предпочтение, чтобы ее супруг был светским человеком; он оставил сан потому, что сам увидел лучшие для себя возможности на другом поприще.
Элайза Спасибо за понедельниковое продолжение и с возвращением!
Странная ситуация с братьями. Пусть не все, но хотя бы один из них мог сделать то, что должен - и сестры не нуждались хотя бы в самом необходимом для того, чтобы не чувствовать себя стесненными и продолжать жить в привычном укладе... Но увы. Как я понимаю, все будет, но не сразу.
Элайза Спасибо тебе. Очень интересные рассуждения о характерах братьев. В жизни все так намешено и так сложно. Но почему-то непонимание возникает порой по самым простым вопросам. Представляю себе, как тяжело годами ожидать помощи в насущных вещах от тех, на кого в праве положиться, когда они просто не дают себе труда задуматься о том, что необходимо их участие. Грустно, что это пришлось пережить Джейн, Кассандре и их матери, в то время как виновники их страданий были милыми и любящими братьями и сыновьями.
Отправлено: 23.11.09 23:30. Заголовок: Цапля пишет: Как я ..
Цапля пишет:
цитата:
Как я понимаю, все будет, но не сразу.
Да, именно так. Ну, тут вообще возможна масса нюансов, о которых мы можем только догадываться; к примеру, невестка могла быть против и исподволь под какими-нибудь благовидными предлогами "отводила" мужа от этой идеи, даже если она у него сразу и промелькнула (замечательная сценка в начале "ЧиЧ" уж не в последней ли редакции появилась?.. Жаль, что этого не узнать наверняка, одни догадки.) Или, действительно, Эдварду это просто до поры до времени не приходило в голову, и никто из братьев не решился ему на это намекнуть, или тоже не сообразил. Сложно сказать - но хорошо хоть, что в конце концов он все-таки сделал то, что должен был, хоть и с довольно большим опозданием.
Юлия пишет:
цитата:
Представляю себе, как тяжело годами ожидать помощи в насущных вещах от тех, на кого в праве положиться, когда они просто не дают себе труда задуматься о том, что необходимо их участие. Грустно, что это пришлось пережить Джейн, Кассандре и их матери, в то время как виновники их страданий были милыми и любящими братьями и сыновьями.
Вот-вот, ты, как всегда, очень точно все сформулировала, спасибо!
Элайза замечательный подарок! Спасибо. Читала и думала, что Джейн ничего не обронила из наблюдений за, пусть несколько ограниченным, своим семейным кругом, все пошло в горнило авторского труда. И печально, что все так складывалось в реальной жизни.
Элайза C возвращением и спасибо! *задумалась* Насколько же различалась судьба (или удача) членов семьи Остенов... Вот уж воистину: кому щи жидкие, а кому жемчуг мелок.
Элайза, как хорошо, что ты вернулась, да еще и с подарком! Незавидная судьба у незамуженных женщин была. Этот эпизод, как мне кажется, спроектировался чуть ли не в каждом ее романе, не только в ЧиЧ. Элайза пишет:
цитата:
Эти слова вложены в уста Эммы Уотсон, которая пытается найти...
*реплика в сторону админа* В который раз убеждаюсь, что эти незаконченые произведения очень не хватают на нашем сайте
Элайза Ну, мужчинам при патриархате всегда жилось лучше во всех отношениях. Хм. Ну, а женщины - вечно зависимы от их прихотей или забывчивости, и вообще толстокожести.((( мариета пишет:
цитата:
*реплика в сторону админа*
Хм. Виновата.(( Ну, что есть - то и есть. И все благодаря, кстати, Элайзе и deicu.
Отправлено: 25.11.09 14:12. Заголовок: Teffi пишет: а кто-..
Teffi пишет:
цитата:
а кто-нибудь в курсе, кто владеет авторскими правами на публикацию и экранизацию произведений Джейн Остин? остались какие-то родственники? они, наверное, кучу денег загребают.
Простите, сразу не заметила вопрос. Родственники, конечно, остались (при таком-то количестве братьев с детьми! ) — кстати, актриса Анна Чэнселлор, которая в экранизации ГиП-95 сыграла мисс Бингли, как раз приходится Джейн Остен дальней родственницей — но вот правами они уже никакими не обладают, по идее, во всяком случае, насколько я понимаю. Международный закон об авторском праве сохраняет за наследниками права на доходы от публикаций и прочее только в течение 50-ти то ли 70-ти лет после смерти автора - цифру толком не помню, тем более что она вроде бы недавно менялась, но в любом случае, с Джейн Остен все эти сроки уже давным-давно вышли и ее творчество теперь "в открытом доступе", за явным истечением срока давности. Хотя, возможно, в Великобритании и действуют какие-то особые законы на этот счет (у них все не как у людей ), но я, по крайней мере, ничего об этом не слышала.
Отправлено: 08.12.09 00:11. Заголовок: Юлия Не, не стрясло..
Юлия Не, не стряслось, спасибо, дорогая, я очень тронута. Меня просто злой реал жестко взял за горло и пока не отпускает — навалилось работы сразу по нескольким фронтам, и вся, как назло, срочная, так что я просто и банально зашиваюсь, увы. И времени на переводы "для души" пока выкроить не удается, к сожалению. Тем более, что там в следующем отрывке есть стишок, который мне все же хотелось бы попытаться перевести не подстрочником, но это дело и подавно требует хоть какого-то времени и вдохновения, которых мне сейчас, в этом взмыленном состоянии, взять просто неоткуда. И так как я уже боюсь что-либо обещать на ближайшее время, на всякий случай беру тайм-аут до Нового года — ну, то есть, до каникул; на каникулах-то я уж в любом случае время найду. Если вдруг получится раньше — то выложу раньше, разумеется, невзирая на дни недели. Ну, а если не получится, тогда, значица, уже в начале января. Только не бейте сильно.
Главное, появляйся хоть изредка, чтобы мы не волновались!
Честно говоря, появляться не хотелось прежде всего во избежание наступания уважаемых читателей на некое известное сельскохозяйственное орудие, то бишь вот этого:
Галина пишет:
цитата:
Честно говоря, прибежала читать.
По себе знаю, насколько неприятно получать граблями в лобешник, поэтому стараюсь тут лишний раз с пустыми руками не отсвечивать. Но если вы и правда волнуетесь из-за моего долгого отсутствия (чем я действительно очень тронута ), буду тогда периодически появляться в каких-то других темках, как только выпадет свободная минутка. Еще раз всем спасибо за долготерпение и снисхождение к моим бедным нервам черепашьим темпам. Надеюсь, что уж в следующем году мы эту книжку точно домучаем. Осталось не так уж и много, каких-то семь с половиной глав...
Отправлено: 08.12.09 04:51. Заголовок: Элайза пишет: если ..
Элайза пишет:
цитата:
если вы и правда волнуетесь из-за моего долгого отсутствия
- Правда? - спрашиваем мы газету "Правда". - Правда! - отвечает нам она. Появляйся, дорогая наша!!! Без тебя чего-то не хватает. Хотя реал - сурьезный парень. Без дураков. И студенты хвостатые опять же, ага. Но мы тут, ежли что...
буду тогда периодически появляться в каких-то других темках, как только выпадет свободная минутка
Тем более, что наши авторы иногда таки балуют нас небольшими, но вкуснейшими кусочками, которые помогают ненадолго отключиться от реала и вдохнуть полной грудью. Я давно подсела на такие вдохновляющие пятиминутки: сунула нос в темки, вдохнула любимый воздух и обратно в реал, но уже с другим настроем.
Отправлено: 09.12.09 14:34. Заголовок: Юлия пишет: Я давно..
Юлия пишет:
цитата:
Я давно подсела на такие вдохновляющие пятиминутки: сунула нос в темки, вдохнула любимый воздух и обратно в реал, но уже с другим настроем.
У меня так не получается, к сожалению. В смысле, пятиминутки никак не получается — пока сунула нос, пока прочитала, пока высказалась, проходит не пять минут, а гораздо больше (вообще форумное общение — настоящая черная дыра в плане времени, у меня стойкое ощущение, что на форумах время летит раза в три быстрее, чем в реале ), так что не успеешь оглянуться, как уже полдня прошло, а воз дел и ныне там. Так что я искренне завидую тем, у кого получается на пять-десять минут сюда заглядывать.
Мартышка пишет:
цитата:
Да Вас добрая половина форума на руках носит готова,
Отправлено: 05.02.10 12:51. Заголовок: Не хотела заминирова..
Не хотела заминировать тему граблями, но она ужасно запустела...Хотя, я конечно понимаю, что нельзя схватить автора за горло, но так, для затравки... Элайза, солнышко, ты жива?
А про эгоизм можно и так закончить:..., ведь излечить его - дело безнадежное. Что-то забыла, чьи слова, вертятся в голове...; и у переводчика не помню, как.
Отправлено: 17.12.15 00:29. Заголовок: И опять прошел год -..
И опять прошел год - а года летят, наши годы, как птицы...(с) И снова не буду оригинальна, а поздравлю всех, кто все еще любит Джейн Остин, просто роликом из любимого фильма. Джейн Остин - 240, любимой экранизации любимого романа - 20.
"But there certainly are not so many men of large fortune in the world as there are pretty women to deserve them"
"Но, право, на свете куда меньше мужчин с большим состоянием, нежели хорошеньких женщин, которые их достойны"
Прелесть какая! Она теперь вместо Дарвина, получается. И в отличной компании - наряду с Черчиллем, Смитом и т.д. Славно, что с цитатами банкноты. Как причудливо иногда складывается - даже в самых смелых мечтах Остин уж точно никак не могла себе вообразить ни подобной - в веках - оглушительной славы, ни увековечивания ее скромной персоны подобным образом. Рядом с профилем королевы.
Отправлено: 16.12.18 12:17. Заголовок: Не буду оригинальной..
Не буду оригинальной, несколько цитат Остен к ее Дню рождения
Why not seize pleasure at once? How often is happiness destroyed by preparation, foolish preparation!
Почему бы не хватать радость в момент радости? Как часто счастье разрушается подготовкой, глупой подготовкой к нему!
Emma
It isn't what we say or think that defines us, but what we do.
Нас определяет не то, что мы говорим или думаем, а то, что мы делаем.
Sense and Sensibility
There is nothing I would not do for those who are really my friends. I have no notion of loving people by halves, it is not my nature.
Не существует того, что бы я не сделала для настоящих друзей. Я не умею любить наполовину, это вне моей природы.
Northanger Abbey
The person, be it gentleman or lady, who has not pleasure in a good novel must be intolerably stupid.
Человек, будь то джентльмен или леди, который не получает удовольствия от хорошего романа, должно быть, непростительно глуп.
Northanger Abbey
Time will explain.
Время все объяснит.
Persuasion
I declare after all there is no enjoyment like reading! How much sooner one tires of any thing than of a book! -- When I have a house of my own, I shall be miserable if I have not an excellent library.
Я утверждаю, что не существует удовольствия равного чтению! Как скоро мы устаем от любого дела, но не от книги! Когда у меня будет собственный дом, я буду чувствовать себя обездоленной, если не заимею хорошую библиотеку.
Pride and Prejudice
Vanity and pride are different things, though the words are often used synonymously. A person may be proud without being vain. Pride relates more to our opinion of ourselves, vanity to what we would have others think of us.
Тщеславие и гордость разные понятия, хотя эти слова часто используют как синонимы. Человек может быть гордым, не будучи тщеславным. Гордость более относится к нашему мнению о самих себе, тщеславие — к тому, что другие думают о нас.
Pride and Prejudice
What dreadful hot weather we have! It keeps one in a continual state of inelegance.
Как ужасна эта жаркая погода! Она заставляет постоянно находиться в состоянии неизящества.
JANE AUSTEN, letter, Sep. 18, 1796
A woman, especially if she have the misfortune of knowing anything, should conceal it as well as she can.
Женщина, особенно, если она имеет несчастье знать что-нибудь, должна скрывать это, насколько возможно.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 78
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
. (Я бы вставила букет лилий, но не умею вставлять картинки.) Именно благодяря вашему переводу я попала на сайт, а потом, когда искала продолжение, на форум. Спасибо еще и за это! 
Я очень рада, если мой труд по переводу востребован и вызывает интерес даже и за пределами данного форума. 
и обещаю к следующему понедельнику непременно выложить продолжение Оффтоп: (меня тут просто болезнь слегка подкосила, как всегда не вовремя, так что я на несколько дней оказалась некомпьютеродееспособной, но надеюсь, что за эти выходные сумею исправиться и подогнать свои долги).
простите Бога ради, сегодня что-то очень суматошный день выдался, только что до дому добралась. Рассчитывала сегодня закончить главу, но не сложилось пока. Ну, с другой стороны, еще не вечер, 
) — кстати, актриса Анна Чэнселлор, которая в экранизации ГиП-95 сыграла мисс Бингли, как раз приходится Джейн Остен дальней родственницей 
— но вот правами они уже никакими не обладают, по идее, во всяком случае, насколько я понимаю. Международный закон об авторском праве сохраняет за наследниками права на доходы от публикаций и прочее только в течение 50-ти то ли 70-ти лет после смерти автора - цифру толком не помню, тем более что она вроде бы недавно менялась, но в любом случае, с Джейн Остен все эти сроки уже давным-давно вышли и ее творчество теперь "в открытом доступе", за явным истечением срока давности. Хотя, возможно, в Великобритании и действуют какие-то особые законы на этот счет (у них все не как у людей 
И времени на переводы "для души" пока выкроить не удается, к сожалению. Тем более, что там в следующем отрывке есть стишок, который мне все же хотелось бы попытаться перевести не подстрочником, но это дело и подавно требует хоть какого-то времени и вдохновения, которых мне сейчас, в этом взмыленном состоянии, взять просто неоткуда. 
И так как я уже боюсь что-либо обещать на ближайшее время, на всякий случай беру тайм-аут до Нового года — ну, то есть, до каникул; на каникулах-то я уж в любом случае время найду. 
), буду тогда периодически появляться в каких-то других темках, как только выпадет свободная минутка. 
), так что не успеешь оглянуться, как уже полдня прошло, а воз дел и ныне там. 
Так что я искренне завидую тем, у кого получается на пять-десять минут сюда заглядывать. 
<\/u><\/a>
<\/u><\/a> 
Точнее не скажешь!
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
