Ну что, сидите?
Скамейка, налетай! (Вчера было десять лет нашей фирме, где я с основания - первый главбух, а муж мой - был первым директором. Уж что смогла после отмечаний...
)
********************
Маша перевернула последнюю страницу последней же папки, захлопнула обложку и, откинувшись на спинку кресла, потерла уставшие глаза. В них, как по команде, запрыгали белые и черные шарики. Платоновское дело обещало долгую и нудную кропотливую работу. За изучением бумаг Маша вроде бы и забыла о их хозяине, а тут вдруг неприятный осадок от встреч с ним наполнил рот горечью и заставил ее скривиться.
Маша тряхнула головой, отгоняя неприятные мысли, и начала набрасывать на листке план действий. «Ладно, первым пунктом пойдет Антимонопольная служба. Потом подключим Кошкина из областного УВД. Потом телега в прокуратуру, это уж сам бог велел. Ну, а по выемке…» Да уж, с выемкой дело обстояло не слишком-то здорово, даже и очень скверно. «Сикиверное ваше дело, - вспомнила она Солженицыновское. – Сикиверное».
- Маш, вас шеф вызывает, - просунулась в дверь Юля. – Планерка же, забыли?
- Уже пять, что ли? – спохватилась Маша. – Бегу!
У Громова уже стоял дым коромыслом. Он строго глянул на Машу, пробиравшуюся к своему персональному креслу слева от шефского стола, и продолжил экзекуцию.
Петров и Слободкин, сладкая парочка из отдела малого бизнеса, изнывали от убийственной язвительности начальника, поскольку ничего вразумительного сказать были не в состоянии. Когда щеки провинившихся дошли до точки кипения, Громов смилостивился и сердито отмахнулся от них, как от абсолютно бесполезных существ. Парочка стремительно и с облегчением плюхнулась на стулья за креслами у стола переговоров и постаралась прикинуться ветошью и не отсвечивать.
Громов же обратил свой моментально потеплевший взор на стажера. Элегантный, в очках с тонкой серебристой оправой, с неуловимой грацией английского лорда, двадцатипятилетний выпускник юридической академии, Кравцов был самым последним Громовским приобретением, и шеф возлагал на молодого человека громадные надежды, правда, не спеша посвящать в свои планы честолюбивого юриста, дабы «не испортить юношу славой», как он любил приговаривать в приватном трепе с Машей.
Кравцов невозмутимо кивал на все самые невероятные поручения Громова и выполнял все задания с внешней легкостью, но Маша, знала с какой дотошностью и рвением Олег все проверяет и перепроверяет, закапываясь порой в неимоверные глубины и выискивая самые незаметные закавыки и слабые места в делах, которые ему поручали и которые он не делил на важные и второстепенные - дотошность и рвение наличествовали всегда.
Сегодня же шеф недрогнувшей рукой взвалил на парня сложнейший процесс с земельными участками, выдрав его с корнем у законной владелицы Маши, но Олег и бровью не повел. Только изящно свесившись с ручки кресла в Машину сторону, прогудел своим удивительным басом:
- Марь Петровна, могу я воспользоваться вашими наметками и подборкой арбитражной практики?
Маша обреченно махнула рукой, наблюдая, как от нее уплывает весьма интересное и заманчивое дело, по которому она столько всего сделала и столько планировала сотворить. Ну что же, бог с ним, пусть дитя тешится теперь с ее наработками.
Следующим номером программы шли всякие мелочи, вроде участия в судебных слушаниях по незначительным вопросам. Потом шеф выслушал начальницу их учебного центра по поводу весенних семинаров, следом отчитался договорной отдел.
- Ладно, леди и жентельмены, идите уже с глаз, завтра жду вас на поле боя и без опозданий, - с нажимом сообщил Громов и выразительно посмотрел на Леночку Бармину из договороного, непревзойденную специалистку по опозданиям и «отмазываниям» от наказаний.
Леночка вздернула свои совершенные бровки и расплылась в обезоруживающей улыбке:
- Ну, Анто-он Сергее-еич! Ну, я же не…
- Ой, все, Бармина, домой, домой, я тебя уже сегодня не вынесу! - ворчливо отмахнулся от Леночки Громов и по-мюллеровски пророкотал. - А вас, Муромцева, я па-апра-ашу остаться!
Маша, выколупавшись из своего персонального кресла, с досадой плюхнулась обратно, с завистью посмотрев на выходящих из кабинета коллег, и нехотя перевела взгляд на своего начальника.
- Ну, что, Марья, что там у тебя с твоим клиентом?
- Что, уже наябедничал? – проворчала она в ответ.
Громов задрал брови на головокружительную высоту и язвительно поинтересовался:
- Ну, вообще-то нет. А что, есть на что ябедничать?
Маша молчала, выписывая пальцем кружочки на столе, а мысленно проклиная свой торопливый язык. Вот гад, он, оказывается, даже и не звонил Громову после того, как она вдоволь наточила коготки о его броню!
- Маш, – проникновенно начал шеф. – Ну, чего тебе неймется? Чего ты злишься? Простить не можешь, что он на тебя кофе пролил? Или еще чего? Кончай уже выпендриваться, а? Ему нужна помощь, и он мой давний знакомый, а ты тут строишь из себя леди Макбет.
- При чем тут леди Макбет-то? Ничего я не строю. И работаю я с его делом, нормально работаю, - пробурчала Маша, изучая свои ногти. Эх, пора Наташе звонить, маникюрчик подправить, совсем себя запустила, девушка.
- Ну, и чего наработала?
- Да все по схеме: Антимонопольная Служба, Прокуратура, УВД, выемка…
- Маш, это все хорошо, но ты знаешь, почему я Крутову именно тебя порекомендовал?
- Ну? – Маша с интересом уставилась на Антона, который сидел, заговорщически улыбаясь. Это было что-то новенькое и попахивало чем-то, отличным от обычной юридической рутины.
- Маш, ты у меня – лучшая! И ты должна сделать так, как ты это умеешь – красиво, чисто, ювелирно. Платон – хороший мужик и попал в передрягу. Так что, Маш, я на тебя надеюсь. Кстати, о поводу изъятых документов. Ты съезди к нему завтра прямо с утра, посмотри список бумаг, которые забрали. Переговори там с Платоном, что можно в первую очередь вытащить. А по компьютерам, - Громов потер лицо ладонями. – Сегодня я кое-кому позвоню, и если там нет осложнений вроде нелицензионного программного обеспечения, то, думаю, я все улажу.