Отправлено: 08.07.09 13:29. Заголовок: Хелга пишет: Да, ещ..
Хелга пишет:
цитата:
Да, еще вопрос к читателям: не смешались ли Стасы в последней части?
У меня было немного такого ощущения, но не уверена, что это было недостатком текста, возможно, это мои перехлестнувшиеся эмоции. Но после твоего вопроса перечитала еще несколько раз и вот что мне пришло в голову: Хелга пишет:
цитата:
Познакомьтесь, это… Станислав, мой знакомый… – говорю я, пытаясь вытащить свой локоть из цепких рук Стаса. – А это мой отец, Николай Николаевич….
Может быть здесь: "... пытаясь вытащить свой локоть из его цепких рук?! Хелга пишет:
цитата:
– Дина… – говорит Стас.
А здесь не просто: говорит Стас, а какие-то манипуляции с ее локтем: сжимает мой локоть, оттягивая мой локоть - ну ты понимаешь. Хелга пишет:
цитата:
– Да, – бормочу я. – Конечно встретимся… А сейчас… сейчас нам надо идти… Идем, Ста… Станислав. Стас смотрит на меня вопросительно. Он понял? – Может быть, мы пригласим твоего знакомого в гости? – спрашивает он. На этой высокой ноте я теряю самообладание, и это, видимо, настолько явственно отражается на моей физиономии, что Стас буквально оттаскивает меня за свою спину. – С удовольствием приду, – отвечает Стас, наблюдая за нашими маневрами. Интересно, куда мы со Стасом можем пригласить Стаса в гости?
А здесь Стаса номер два оставить с местоимением "он" - она же сейчас вдет внутренний диалог с ним. – Да, – бормочу я. – Конечно встретимся… А сейчас… сейчас нам надо идти… Идем, Ста… Станислав. Здесь Дина переключается на Стаса №2 - это понятно, она называет его Станиславом – как и выше. Он смотрит на меня вопросительно. Понял? – Может быть, мы пригласим твоего знакомого в гости? – спрашивает он. На этой высокой ноте я теряю самообладание, и это, видимо, настолько явственно отражается на моей физиономии, что он буквально оттаскивает меня за свою спину. – С удовольствием приду, – отвечает Стас, наблюдая за нашими маневрами. Интересно, куда мы со Стасом можем пригласить Стаса в гости? Здесь получилась у тебя очень интересная аналогия - со Стасом №2 она связана через локоть, который тот вцепился - физически. Стас №1 - это визуальный контакт, она не может от него оторваться - душевно. Вот по их сферам их и разделить. Ну это так...
Юлия Спасибо огромное за комментарии и предложения! Отлично, воспользуюсь!
Юлия пишет:
цитата:
здесь получилась у тебя очень интересная аналогия - со Стасом №2 она связана через локоть, который тот вцепился - физически. Стас №1 - это визуальный контакт, она не может от него оторваться - душевно. Вот по их сферам их и разделить.
Так рада, что ты поймала эту мысль! Именно так... сюда и отсюда все сходится и расходится... Но я ее плохо оформила.
Отправлено: 08.07.09 14:09. Заголовок: Хелга пишет: Но я е..
Хелга пишет:
цитата:
Но я ее плохо оформила.
НЕт, не плохо, может быть только немножко отточить для тугодумов типа меня А сама мысль мне так понравилась. что когда я ее уловила, то от нее (самой по себе - по мимо всего прочего) пребывала в блаженном растворении мыслей и чувств. Это очень очень...
Отправлено: 08.07.09 15:04. Заголовок: Юлия пишет: когда я..
Юлия пишет:
цитата:
когда я ее уловила, то от нее (самой по себе - по мимо всего прочего) пребывала в блаженном растворении мыслей и чувств
Какая ты молодец! А я вообще не поняла кто из Стасов когда имеется в виду. А почитав твои объяснения, поняла, что даже крупинки понимания были неверными. Может быть теперь и для меня смогут как-то разделиться Стас, держащий за локоть и Стас, к которому приковано ее внимание... Пойду попробую перечитать...
Хелга Прочла сразу несколько кусочков — на одном дыхании. Так душещипательно все закручивается... Дина, бедная, постоянно чувствует себя виноватой, униженной, непонятой... Да, с таким характером и такой самооценкой очень трудно живется, но вообще все очень знакомо и узнаваемо, спасибо.
В Стасах в последнем кусочке я тоже немного запуталась, признаться. Просто еще сцена такая, очень эмоциональная, прочитывается быстро, и тут эти два одинаковых имени вносят дополнительный сумбур, и читателю с приходится часть внимания и концентрации тратить на то, чтобы не перепутать Стасов, т.е. это немного отвлекает от того, что происходит, а происходит в данном случае нечто очень важное и отвлекаться не очень хочется. В результате проглатываешь текст целиком, а потом возвращаешься перечитать, чтобы убедиться в том, что ничего не перепутал в реакции Стасов. Если ты именно такую цель себе ставила, как автор - то ты ее добилась (со мной, во всяком случае — я два раза перечитала ), а если хочется, чтобы у читателя с первого же раза не возникало никаких сложностей с идентификацией означенных Стасов, то тогда стоит чуть-чуть подправить. Вот Юлия замечательный вариант предложила ( я бы только заменила первое "он" на "тот"):
цитата:
Тот смотрит на меня вопросительно. Понял? – Может быть, мы пригласим твоего знакомого в гости? – спрашивает он.
Можно еще как-нибудь уточнить (в качестве одного из возможных примеров бросаю свой вариант под кат), ну а можно и не уточнять — дело хозяйское.
Через несколько секунд до меня доходит, что рядом стоит еще один Стас, а позади – папа, Анна Павловна, Ксюха и Никола… и мне нужно продолжать процедуру знакомства. Над залом гремит голос какого-то чиновника, воспевающего российские традиции, которые бережно сохраняются и воспроизводятся руками простых тружеников. У меня вдруг начинает кружиться голова, Стас-младший не отпускает мой локоть, заокеанский Стас смотрит на меня, Джим Кармайкл говорит со страшным акцентом: – Мне очен приятен знакомиться с вам, Дина Никола-ев-на… – Познакомьтесь, это… Станислав, мой знакомый… – говорю я, пытаясь вытащить свой локоть из цепких рук Стаса. – А это мой отец, Николай Николаевич…. Я продолжаю представлять свое семейство, и какой-то дикий инстинкт заставляет оттягивать момент, когда мне придется знакомить его с Николой. Но момент этот неминуемо наступает… через минуту. Никола протягивает руку, сначала коллеге Джиму Кармайклу, затем Стасу. Приглушенный гул голосов, наполняющий зал-цех внезапно переходит в гром оваций – выступающий закончил свою речь. Я смотрю на Стаса-старшего и Николу, они стоят друг напротив друга, словно зеркальное отражение длиною в двадцать лет. Стас отпускает руку Николы и бросает на меня взгляд. Толпа вокруг начинает растекаться по разным направлениям, торжественная часть завершилась. – Дина… – говорит Стас, – Дина… Николаевна, надеюсь, мы с вами… с тобой, встретимся и поговорим… – он смотрит на Николу, затем на меня. Вопросительно. Или мне это кажется? Он понял? – Да, – бормочу я. – Конечно встретимся… А сейчас… сейчас нам надо идти… Идем, Ста… Станислав. Теперь и этот Стас смотрит на меня вопросительно. И он тоже... понял? – Может быть, мы пригласим твоего знакомого в гости? – спрашивает он. На этой высокой ноте я теряю самообладание, и это, видимо, настолько явственно отражается на моей физиономии, что Стас буквально оттаскивает меня к себе за спину. – С удовольствием приду, – отвечает другой Стас, наблюдая за нашими маневрами. Интересно, куда мы со Стасом можем пригласить Стаса в гости?
Отправлено: 09.07.09 16:26. Заголовок: Axel пишет: Почему-т..
Axel пишет:
цитата:
Почему-то Стас №1 перестал вызывать у меня симпатию.
Возможно, потому что первый за Дину не стал бороться, а второй... Дожить бы до продолжения Оффтоп: Прочла еще вчера с мобильника мужа Стасов не перепутала, но перечитать захотелось еще раз этот момент - правильно ли все поняла Хелга и миллион впридачу!
Ну что за читатель пошел: в обмороки падают, слова теряют, безобразие.
Это не читатель пошёл, это автор такое и ТАК пишет, что читатели в обмороки падают и слова теряют. Хелга тебе уже говорили, что ты изумительна? Так вот, не побоюсь этого повторить: ты изумительный автор!
Отправлено: 09.07.09 18:34. Заголовок: В общем, выкладываю ..
В общем, выкладываю всю часть с правками сюда еще раз... -----------------------------------------------
— Как ты здесь оказалась? — спросил Стас, наполняя бокалы прозрачным, чуть золотистым вином. — Отдыхаю в Приморске.. — Одна? — Нет, с мужем… и… — Ты вышла замуж? — спросил он после паузы. — Да… — Счастлива? — вопрос прозвучал резко, — Да… — ответила я. — Ну, тогда за встречу и за твое счастье! — он приподнял бокал, осушил его одним глотком. — За встречу… — пролепетала я. — Я уже говорил, что ты похорошела? — Говорил, спасибо за комплимент… — Это не комплимент… это правда… Он протянул руку и коснулся моих волос. Он выпил лишь бокал сухого вина, но глаза его показались мне пьяными, пьяными и манящими, затягивающими в себя, как водоворот. — А ты? Отдыхаешь? Как поживает твоя тетушка? — спросила я, стараясь направить разговор в официальное русло. — Тетушка умерла. Я здесь скорее по делам, чем на отдыхе, продаю ее квартиру. — Мне жаль… извини… Он промолчал, смотрел на меня, снова наполнил бокалы. Я не смогу вспомнить, о чем мы говорили дальше. Мы могли говорить о чем угодно: о перестройке, последнем фильме, вкусе шашлыка, погоде на завтра — тема не имела значения, потому что слова просто потеряли смысл, он касался моих рук, волос, потом провел кончиками пальцев по щеке, губам и проклятье моей женской природе, которая отчего-то, никого не спрося, выбрала для себя именно этого мужчину, того, с кем у меня ничего не получалось, кроме… ребенка. Он повел меня за собой по тенистым улочкам в дом, где снимал комнату, просторную пустую комнату, и я пошла за ним, словно лягушка в пасть к удаву.
У меня не было ни прошлого, ни настоящего, у меня не было имени… Не было ни моря, которое несколько минут назад гулко шевелилось где-то там, снаружи, за окнами пустой комнаты, ни солнечных бликов на стенах, отраженных стеклом открытого окна, ни звуков городка, доносящихся с улицы. Я стала частью мужчины, который обнимал меня, растворилась в нем, я стала бестелесной, покорившись слабому своему телу, потеряв волю и способность рассуждать. А он был нежен и груб, он то возносил меня на пронзающую высоту, то швырял вниз, до боли, до искусанных в кровь губ. Стас лежал, закрыв глаза, но не спал, потому что едва я шевельнулась, он повернулся ко мне, темные глаза глянули ясно, совсем не сонно. Сейчас я скажу ему, что у него есть сын… Как он отнесется к этому? Он не может не порадоваться. Но… Митя. Мысль о Мите пронзила меня холодной остротой. Митя… Мысль о нем убивала меня беспощадным укором в предательстве. Но сейчас я должна сказать Стасу, что у него есть сын… — Стас… — Дина… Мы начали одновременно, я замолчала, он закашлялся… — Что ты хотела сказать? — Нет, ничего, говори ты… — Но ты хотела… — Ты скажи, потом я…. — Дина… я уезжаю, через неделю… — Да, ты говорил, что скоро уезжаешь… — Нет, я не о том… я уезжаю… из страны, в Штаты, надолго, возможно, навсегда… Створка открытого окна качнулась, по потолку, ломаясь, веером побежали солнечные полосы, ветер натянул пузырем и бросил тонкую занавеску. — Прости меня… я не ожидал… всего этого… что встречу тебя... Он уезжает… уезжает навсегда — слова молотком стучали в голове. «Почему ты не сказал мне?» — я не озвучила вопрос, он неспрошенно застыл на губах. «Почему он должен был мне говорить об этом? Кто я ему? Случайно встреченная девушка, с которой он неплохо провел время, удачно встреченная женщина, которой он воспользовался, поскольку она не имеет ни капли самоуважения, ни толики гордости, ни щепотки чести, бросившись ему в объятия по первому зову, едва он коснулся ее… Разве это не импонирует мужчине, не тешит его самолюбие? Тем более, он уезжает, и милое приключение номер два его ни к чему опять же не обязывает. Что я наделала? Зачем, зачем я сделала это? Слова крутились в голове тупым хороводом, Стас что-то говорил, но я не слышала его, сосредоточившись на одном: одеться и бежать, бежать, пока не ушла последняя электричка…
Я взбирался на кручу Забытой тропою, Разбивая колени, Природу кляня, И цеплялся за камни Усталой рукою, Неизвестно зачем, Никого не виня. Я стоял наверху, Задохнувшись от ветра, Что пощечиной жестко Хлестал по щекам. Я был счастлив тогда – Ведь распахнута клетка, Мир с ладоней моих, Водопадом стекал. Я шагнул в никуда, В тот пронзающий ветер, В безнадежье простора, В свободы запой, Но узнал, идиот, Безразмерна та клетка, Просто прутья пореже, Да стражник другой.
************
В его темных волосах, таких же спутанно-кудрявых, как в молодости, поблескивает седина, сетка морщин наметилась у глаз, он высок и грузноват. Он, кажется, окаменел и потерял дар речи, впрочем, то же самое можно сказать и обо мне. Импровизированная скульптурная группа «Встреча бывших…». Он, как представитель сильного пола, первым приходит в себя. – Дина? Неужели это ты? Звук его голоса возвращает мне способность двигаться и говорить, но лишь отчасти, потому что мое короткое «Да, как видишь, это я» звучит хрипло и, вероятно, вызывающе. Как он здесь оказался? Откуда? – Очень рад встрече, – говорит Стас. – Не ожидал… никак не ожидал… а я тут с… – он поворачивается к своему спутнику – плотно сбитому мужчине лет сорока, – Это Джим Кармайкл, мой коллега, американец… Моя… давняя знакомая, Дина… – Николаевна, – машинально говорю я, кивая Джиму Кармайклу. Через несколько секунд до меня доходит, что рядом стоит еще один Стас… второй, а позади – папа, Анна Павловна, Ксюха и Никола… и мне нужно продолжать процедуру знакомства. Над залом гремит голос какого-то чиновника, воспевающего российские традиции, которые бережно сохраняются и воспроизводятся руками простых тружеников. У меня вдруг начинает кружиться голова, Стас-второй не отпускает мой локоть, Стас… первый смотрит на меня, а Джим Кармайкл говорит со страшным акцентом: – Мне очен приятен знакомится с вам, Дина Никола-ев-на… – Познакомьтесь, это… Станислав… – говорю я, пытаясь вытащить свой локоть из цепких рук последнего. – А это мой отец, Николай Николаевич…. Я продолжаю представлять свое семейство, и какой-то дикий инстинкт заставляет оттягивать момент, когда мне придется знакомить Стаса с Николой. Но момент этот неминуемо наступает… через минуту. Никола протягивает руку, сначала коллеге Джиму Кармайклу, затем Стасу. Приглушенный гул голосов, наполняющий зал-цех, внезапно переходит в гром оваций – выступающий закончил свою речь. Я смотрю на Стаса и Николу, они стоят друг напротив друга, словно зеркальное отражение длиною в двадцать лет. Отпустив руку Николы, Стас бросает на меня взгляд. Толпа вокруг начинает растекаться по разным направлениям, торжественная часть завершилась. – Дина… – говорит Стас-второй, упрямо сжимая мой локоть. – Дина… Николаевна, надеюсь, мы с вами… с тобой, встретимся и поговорим… – Стас смотрит на сына, затем на меня. Вопросительно. Или мне это кажется? Он понял? – Да, – бормочу я. – Конечно, встретимся… А сейчас… сейчас нам надо идти… Идем, Ста… Станислав. Тот смотрит на меня вопросительно. Он тоже что-то понял? – Может быть, мы пригласим твоего знакомого в гости? – спрашивает он. На этой высокой ноте я теряю самообладание, и это, видимо, настолько явственно отражается на моей физиономии, что он буквально оттаскивает меня за свою спину. – С удовольствием приду, – отвечает другой Стас, наблюдая за нашими маневрами. Интересно, и куда мы со Стасом можем пригласить Стаса в гости?
Хелга Сразу прошу прощения за паранойю (свою) – под катом. Скрытый текст
Я еще несколько раз перечитала исправленный последний отрывок ("встреча с двумя Стасами"). Стасы разделились, но мне показалось, что сама сцена потеряла стремительность, получилась более размеренной. А ведь Дина это не рассказывает после, когда чувства улеглись. Она вся в смятении и сама толком не может ничего понять. Она словно несется с горки - лишь бы удержаться на ногах. И некоторый сумбур - это результат ее состояния, он передавал это ощущение стремительно несущихся событий и чувств героини, с которыми она не может ничего поделать. Так мне показалось… Автору в копилку параноидальных советов
Юлия Спасибо за такое внимание и комментарии! Для меня это очень важно...
Юлия пишет:
цитата:
Стасы разделились, но мне показалось, что сама сцена потеряла стремительность, получилась более размеренной. А ведь Дина это не рассказывает после, когда чувства улеглись.
Да, я согласна, сцена потеряла динамизм, но, видимо, придется с этим смириться, чтобы не мучить возможных читателей путаницей. По-разному ее перекраивала, но золотую середину трудно найти. Оставлю пока так, вернусь позже, если буду редактировать текст.
Отправлено: 13.07.09 21:45. Заголовок: Южный вечер накрывал..
Южный вечер накрывал землю густой синевой, подкравшись незаметно, словно вор. Серая Волга, в которую, не взирая на протесты, усадил меня Стас, летела по шоссе, догоняя устремленную вперед ленту электрички. Вот мы поравнялись с нею, пронеслись вдоль вагонов, достигли электровоза, дальше… теплый воздух ветром движения резко дохнул в приспущенное окно. — Я закурю? — спросил Стас. Я повернулась к нему, он вопросительно посмотрел на меня, достал из бардачка сигареты. — Кури, конечно… — сказала я. — Ты не хочешь? — А давай! — бросила я, обрадовавшись возможности дополнительно подчеркнуть свое легкомыслие и разнузданность, которые старательно разыгрывала перед ним с той минуты, как услышала, что он уезжает… навсегда… через неделю. Он подал мне пачку Кента. — Достань и мне… Я вытащила две сигареты, стараясь сдержать дрожь в руках. Отдала одну ему. Стас ловко закурил, протянул мне зажигалку, синеватое пламя тонко вытянулось и задрожало в полумраке салона, грозя погаснуть. Я не могла попасть в пламя кончиком сигареты, и, бросив взгляд на Стаса, увидела, что он усмехается. Я втянула в себя горький дым, закашлялась, слезы выступили на глазах. — Давно не курила… — я попыталась изобразить бесшабашность. — А курила ли вообще? — Нет, не курила… но надо же когда-то начинать… — призналась я. — Гм-м… наверное, но лучше не надо… Дорога втянулась в тоннель, за окном замелькали штрихи огней освещения, где-то позади загудела электричка. Мы замолчали. Когда машина вынырнула из тоннеля, Стас протянул мне записную книжку. — Запиши свой адрес… — Зачем? Все же и так прекрасно, мы встретились… все ясно и понятно… — Что тебе ясно? — спросил он, глядя вперед на дорогу. — Мне, например, многое в жизни не ясно… «пусть я в ответе, но не в убытке: есть многодонная жизнь вне закона...»* Он замолчал, я смотрела вперед на дорогу, которая текла перед лобовым стеклом узким, освещенным фарами треугольником, теряясь в темноте. Мимо шумно пронеслось что-то большое, похожее на автобус. «Митя там с ума, наверное, сходит… Николу хоть уложил?» — думала я. Комок, слепленный из вины, беспокойства и тоски расставания тупой болью застрял внутри, мешая нормально дышать. Я думала о Мите, ждала, что же скажет Стас, ждала, что он спросит, почему я не позвонила ему тогда, четыре года назад, но он так и не спросил, и я решила, что это, наверное, правильно. Неважно, позвонила ли я или нет. Тем более, мне бы пришлось объяснять причину, а причина была глупой и девичьей. Да и не нужен ему был мой звонок. Волга мягко влетела на окраинную улицу Приморска. — Куда тебя отвезти? — спросил Стас. Куда? Только не к дому… Как я объясню Мите? Приехала на такси? Как я вообще все это объясню ему? — Отвези меня на вокзал… — пробормотала я. — То есть… высади где-нибудь… рядом. Мне показалось, что это лучший выход. Электричку мы обогнали, и если Митя вдруг встречает меня, я могу как-нибудь изобразить, что приехала на ней. А если не встречает, то дом, где мы снимали комнату, находится недалеко от вокзала. Гадкое ощущение от своих планов обмануть Митю душило меня. Комок внутри начал стремительно разрастаться, кажется, намереваясь заполнить все внутренности. — На вокзал, так на вокзал… Но ты запиши свой адрес… пожалуйста, — сказал Стас. — Я не стану забрасывать тебя письмами, но мне нужно знать, где ты живешь… Что-то изменилось в тоне его голоса на последних словах или мне показалось? — Но я замужем, Стас… — сказала я — Я понял это… Я накарябала на чистой странице адрес. Он остановил машину в тенистой улице, выходящей к вокзалу. Я повернулась к дверце, спеша выбраться наружу, словно на свободу из клетки. Ручка не поддавалась, Стас потянулся через меня, но вместо того, чтобы открыть дверь, вдруг резко прижал меня к себе, и следующие несколько секунд или минут были наполнены только им, а комок, застрявший в груди, размяк и начал таять от его близости, и, растаяв, излился слезами, которые он собирал губами, шепча: — Ундина… ты моя… ундина… Загудела, загрохотала электричка, прибывшая на станцию. Не помню, как я смогла выйти из машины. Прохладный вечерний воздух и густой душный аромат каких-то цветов ударил в лицо, Стас вышел следом, снова обнял меня. — Отпусти, прошу тебя… — говорила я, не пытаясь вырваться из его рук. — Мне нужно идти… Он отпустил, прислонился к капоту, смотрел на меня, достал сигареты. — Прощай, Стас… — сказала я и пошла прочь. Несколько шагов, и я вышла из тени деревьев прямо к зданию вокзала. Подмигивая тремя красными огнями, последний вагон электрички уплывал в темноту, фонари высвечивали круги на уже опустевшем перроне. Я должна сказать ему, что у него есть сын… Я рванула назад, к Стасу, но вдруг услышала за спиной: «Дина! Где ты была?!» Я обернулась. Недокуренная сигарета, брошенная Митей, прочертила в воздухе короткую светящуюся линию. Он подошел ко мне, остановился. «Я совсем растрепана», — мелькнуло в голове, и я попыталась пригладить волосы. — Где ты была, я тебя спрашиваю? Чуть с ума не сошел… третью электричку встречаю… — Митя… прости, Митя, я… я… изменила тебе, — словно со стороны услышала я свой голос.
Лапою ночь коснется Лица и губ, Кошкою подкрадется Я буду груб. Исцарапано небо Ранами звезд, И молоком сочится Млечный мост. Под чернотой укрывшись В ночь скользну, Чтобы как пес, забывшись, Взвыть на луну. И вброд путем Млечным Уйду с тобой Стану на миг беспечным, Самим собой.
************
Скрипнула дверь, по полу мягко зашлепали лапы, и Черный, коротко мяукнув, легкой тенью запрыгнул на мою кровать, побродил вокруг и по мне, выбирая местечко поудобнее, наконец устроился под боком, поурчал и умолк. Я смотрю в темный потолок, даже не пытаясь закрыть глаза и уснуть, потому что уснуть все равно невозможно. — Счастливчик ты, Черный, — шепчу я, трогая шелковистую теплую шерсть. Черный недовольно ворочается, урчит. — Ну знаешь, — говорю я, — раз явился, будь добр считаться с хозяйкой. Знаю, выгнали тебя, не нужен ты там сейчас… а мне очень даже нужен. Если бы я могла вот так, как ты, свернуться у кого-нибудь под боком, и меня погладили бы по шерстке… «Будь объективной, — одернула я себя, — предложение свернуться под боком поступило, просто принять его уже невозможно…» Прокрутившись в тщетных попытках поймать сонную волну, окончательно разобидев Черного, которому так и не предоставила покоя и тепла, я выбираюсь из-под одеяла, надеваю халат и, сунув ноги в тапочки, отправляюсь в кабинет психологической разгрузки, проще говоря, на кухню. Черный сердито мяукает мне вслед. Кабинет оказывается занятым, там горит свет, а за столом сидят Никола с Ксюхой и пьют чай. Оба весьма удивлены моим появлением. — Мутер? Ты что, не спишь? — Ой, Дина Николаевна, а мы тут вот, чай пьем… — Что за ночные бдения? — невпопад интересуюсь я. — Не спится что-то… — отвечает Никола. И им тоже не спится… Семейная бессонница какая-то. Позвонить что ли отцу для полной картины, спросить спит ли он? — В вашем возрасте… — начинаю я и замолкаю, понимая неуместность этих заезженных слов. — Что-то случилось? Глупо спрашивать, не произошло ли что-то, заведомо зная, что нечто произошло. Сегодня на выставке Стас беседовал с Николой, о чем-то расспрашивал, они смеялись чему-то, а я стояла в стороне, и ничего не могла сделать. Не могла заставить себя подойти к ним, да и другой Стас упорно следовал за мной, что-то говорил, что-то предлагал, не отпускал мою руку, словно удерживал, не пускал меня туда, где разговаривали мой сын и его отец. — Мам… я тебе чаю налил… Слова Николы доносятся до меня как из тумана, я даже встряхиваю головой, чтобы очнуться. — Да, спасибо, Никола… — Пойду спать… — Ксюха поднимается из-за стола, и я вижу, как ее ладонь ложится на Колькину руку. — Спокойной ночи, — машинально беру чашку и делаю глоток. Чай обжигает, я ставлю кружку на стол и смотрю на Николу. Почему мне кажется, что на кухне сгустился воздух? Может быть, не закрыта газовая горелка? Поворачиваюсь, чтобы проверить. Нет, все в порядке, краны ровным рядком белеют на плите. — Мама… хочу спросить… кто он такой, Станислав Антонович? Откуда ты его знаешь? Я знала, что это случится… знала и боялась. Я молчу, глотаю чай. — Мутер? — Это твой отец, Никола, — говорю я, поставив чашку на стол. За спиной слышится сердитое урчание явившегося на кухню Черного. _______________________________________ * Строка из стихотворения О. Мандельштама. Римских ночей полновесные слитки, Юношу Гете манившее лоно,— Пусть я в ответе, но не в убытке: Есть многодонная жизнь вне закона.
Хелга... Однако... Дина - рисковая женщина. Нет, правда... Два отрывка, и в конце каждого вот такое признание... Сейчас сижу и думаю - хорошо это или плохо... Вот так уметь сказать правду... *задумалась*
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 344
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Именно так... сюда и отсюда все сходится и расходится... Но я ее плохо оформила.
А почитав твои объяснения, поняла, что даже крупинки понимания были неверными. 
Возможно, потому что первый за Дину не стал бороться, а второй... Дожить бы до продолжения 
- сделаем символом нашего форума! 
То есть может он и требовал правки, но не такой кардинальной 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
