Отправлено: 08.05.24 16:40. Заголовок: Перед сном разглядыв..
Перед сном разглядывала себя в маленьком зеркале, что висело над крошечным камином. Румянец, вызванный поцелуем и взглядом домохозяйки растаял. Бледное лицо, длинные волосы, заколотые на затылке, усталые глаза. Грустное зрелище. Я не стала задавать вопросы зеркалу, потушила лампу и легла спать. Два дня шёл дождь. Себастьян появился следующим вечером, но я решительно отвергла его приглашение послушать джаз и потанцевать, сославшись на усталость и головную боль. Чтобы слушать джаз и танцевать, нужна одежда, настроение и вера хотя бы в настоящее. У меня не было ни того, ни другого, ни третьего.
На третий день проснулась утром от нежданных солнечных лучей, что текли через люк на крыше, пачкая пол светлыми движущимися пятнами. Выбравшись из постели, сполоснула лицо холодной водой из нового старинного кувшина и быстро оделась – ноябрьское солнце обманчиво ярко, но слабо согревало холодную комнату. Погода располагала к прогулке, прогулка – к размышлениям. Вышла из дома и направилась завтракать в кофейню. Взяла кофе и пирог с картофелем и устроилась за любимым столиком в углу, удачно оказавшимся свободным. – Прекрасное утро, мэм, не так ли? Позвольте присоединиться? – спросил невесть откуда взявшийся немолодой полноватый мужчина в котелке и дорогом пальто, ставя на стол чашку кофе и тарелку с сэндвичем. Все пять столиков были заняты, и мне пришлось кивнуть в знак согласия. Он пристроил свой котелок на рогатую вешалку, пригладил светлые редеющие волосы, сел напротив и беззастенчиво уставился на меня странно молодыми голубыми глазами. – Прекрасное утро, – повторил он, но я не стала отвечать, вовсе не собираясь обсуждать погоду с незнакомцем. – Понимаю, – кивнул он, – вам вовсе неинтересно, да и хлопотно поддерживать нашу английскую традиционную беседу. Мы же и не на светском приёме, не так ли? Словно прочитал мои мысли. Джентльмен… – Вы правильно меня поняли, – подтвердила я. – Вам нравится эта кофейня? Вы часто заходите сюда? – спросил он, принявшись за свой сэндвич. – Я завтракаю здесь… иногда. – Хорошее место и рядом с домом. Вы живете на этой улице? – Что вы хотите от меня? – опасливо поинтересовалась я. – Ничего, лишь случайно зашёл. Солнечное утро, редкое для ноября в Лондоне, запах кофе, красивая девушка… карие глаза и волосы цвета дюн на восходе… Где и когда я слышала это: волосы цвета дюн? – Но сегодня у вас не синие руки… – продолжил он. Я вздрогнула и чуть не уронила чашку, пролив кофе на стол. Хорсли, чистка плиты, жара, мистер Андертон и этот человек с ним… – Простите, мэм, что испугал вас. Не хотел, но не мог удержаться от эффектного появления – в моих жилах течёт кровь несостоявшегося актера. Позвольте представиться, – он жестом остановил меня, пытающуюся вскочить: – Проспер Андертон. Мы встречались с вами в Хорсли. Энтони Андертон – мой старший брат. Я молчала, уставившись на него в немом потрясении. – Не переживайте так, мэм. Позвольте заказать вам пирожное. Вы любите пирожные? – Нет, – отрезала я. – Я долго думал, как подойти к вам и подходить ли, подозревая, что знакомство со мной будет вам, мягко говоря, неприятно. Но я не могу оставить вас в покое, поскольку есть вещи, которые требуют этого знакомства. – Какие вещи? Я… я не убивала вашего родственника… – Уверен, что не убивали, пусть это не терзает вас. Пейте кофе и ешьте свой пирог, а потом мы прогуляемся – нынешняя погода располагает к прогулке. – Я не собираюсь гулять с вами! У меня дела, – возмутилась я, основательно перепугавшись. – Не бойтесь меня, – спокойно сказал Проспер Андертон, словно почувствовав моё состояние. – Я не желаю вам зла, мисс Анна, совсем наоборот. Здесь не совсем удобно говорить о том, что я хотел бы сказать вам. Есть расхотелось, но я упорно жевала пирог, не чувствуя вкуса. Что всем этим Андертонам нужно от меня? Вероятно, хотят сделать меня виновной, ведь злодей так и не найден? Так или иначе, но сидеть в кофейне бесконечно было невозможно, пришлось встать и выйти на улицу. У Проспера Андертона тоже имелось авто, но за руль сел он сам. «Куда он увезёт, в какое зловещее место?» – мелькнула здравая мысль, но любопытство, извечный враг, победило. Я забралась в машину, и мистер Андертон-младший поехал в самый центр, в парк Сент-Джеймс, где по зелёной траве среди почти голых деревьев гуляли толстые разноцветные утки, а от живописных прудом тянуло сырой прохладой. – Должен признаться, мисс, – начал после дорожного молчания Проспер Андертон, – что в последнее время за вами следил человек, нанятый мною, да и я сам. Я знаю, что по вечерам вы играете на рояле в театре «Альдорадо», а первую половину дня часто проводите в публичной библиотеке на улице Сент-Джеймс. Значит, наблюдательная миссис Реган вовсе не ошибалась, когда предупреждала о слежке. Я молча смотрела на собеседника, не зная, что сказать, но, разумеется, мне не удалось сохранить бесстрастное лицо. Он взмахнул руками, словно хотел стереть впечатление от своих признаний. – Мисс Анна, сейчас я всё объясню. Не принимайте мои слова так близко к сердцу. Толстый селезень, сияя синевой оперения, неторопливо переваливаясь, пересекал дорожку прямо перед нами. Пришлось остановиться, ожидая, когда птица доберется до газона. – Но должен предупредить, – продолжил мистер Андертон, – что объяснения могут шокировать вас. – Почему-то не сомневаюсь в этом, – заметила я. Он усмехнулся, вдруг напомнив Себастьяна с его усмешкой. – Начну с начала. Мой брат, Энтони, не был человеком, заслуживающим большого уважения, но он был моим братом, а его убийца так и не найден. Мало надежды, что его когда-либо обнаружат, и он понесёт наказание, то или иное… Поэтому я нанял частного детектива, который занялся этим делом. – Вероятно, это правильно, – согласилась я – ровный тон его голоса действовал успокаивающе, но стиль речи заставлял напрягаться, чтобы успеть понять его. Он кивнул и продолжил: – Вы не попадали в сферу слежки, поскольку ваша невиновность была доказана во время предварительного дознания, и не было причин сомневаться в этом. – Но всё же следили… Он окинул меня взглядом, словно подтвердил мою малость и хрупкость на мужском фоне. – Детектив следил за моим племянником Себастьяном, – сказал он после короткой паузы. – За Себастьяном? – изумленно выдохнула я. – Неужели вы его подозреваете? Это же его отец! И его не было в Хорсли! – Да, его никто не видел. Он не слишком жаловал своего отца, впрочем, у него были на то причины. – Но зачем вы мне рассказываете? – пробормотала я. – Ведь я могу сообщить Себастьяну, я же встречалась с ним на днях. Проспер Андертон снова усмехнулся. – Разумеется, можете. Мы начали следить за вами, когда оказалось, что вы встречаетесь с моим племянником. – И вы решили, что я с ним в сговоре? – Вы неплохо соображаете, мисс. Да, такая мысль возникла, но результаты наблюдения за вами свидетельствуют скорее против, чем в пользу этой мысли. Я хочу предупредить вас о возможной опасности, неважно, состоите вы в сговоре или нет. Ведь, вероятно, что убийца не случайно выбрал как раз тот момент, когда вы сражались с Энтони, в надежде, что вина будет возложена на вас. Но не сошлось – не хватило фута росту и мышечной силы, чтобы признать вас виновной. – Вы хотите сказать, что Себастьян опасен, если, конечно…? Но я не верю, что это он. – Это ваше право, мэм. – Все это… очень странно, ужасно… Слежка, сыщик… результаты наблюдения, – пробормотала я растерянно, содрогнувшись то ли от его слов, то ли от ноябрьской прохлады. – Замерзли, мисс? Вот я, старый болван, заморозил девушку! – Нет, мне не холодно. – Признаюсь, вы мне симпатичны, мисс Анна. Я запомнил вас ещё с той встречи в Хорсли и эти несколько дней наблюдал за вами, даже приходил в кинотеатр. Вы неплохо играете! Чудом не столкнулся там с племянником, – хохотнул он. – Я врач, занимаюсь такой редкой практикой, как психология. Вы русская, потерявшая родину, пытаетесь выжить на чужбине. Хорошо говорите на чужом языке. Ваши пристрастия кое-что говорят о вас… – Подумать только, сколько человек следили за мной, а я ничего не замечала! – Да, шпионки из вас не выйдет, – улыбнулся Проспер Андертон и вдруг добавил: – Позвольте спросить, что вы столь упорно ищете в газетах времён войны? Желание поведать о том, что не оставляло меня всё это время, было мучительным, и слова выплеснулись сами, словно их поток прорвал наспех сооружённую дамбу. – Что я ищу… ищу хоть какие-то сведения об одном человеке, лицо которого обезображено тяжёлым ранением. Я не знаю, кто он, не знаю его имени, лишь то, что он был пилотом. – Обезображено лицо? Ожогом? Взрывом? – спросил Проспер Андертон с неожиданно пылким интересом – Как обезображено? – Я видела его лишь раз, и не успела разглядеть, но раны ужасны, как будто у него почти нет кожи… – Но он жив? – Да, он жив. Во всяком случае, был жив более месяца назад. – Это очень интересно…, и вы не знаете, кто он… Где он живёт? – Этого я не могу сказать, не моя тайна. Он очень помог мне в трудное время. Он… скрывает своё увечье. Слишком разговорилась, одёрнула я себя. Нельзя перейти черту и снова вторгнуться в запретную область, нельзя раскрывать незнакомому человеку то, что Фредерик пытается скрыть от всех. Проспер Андертон некоторое время молчал, шагая по гравийной дорожке, словно забыл обо мне. Пара уток лениво топали вслед за нами, видимо, надеясь на угощение, но тщетно. Осеннее солнце грело изо всех оставшихся сил, воспользовавшись отсутствием облаков. Последние листья с тихим шуршанием падали на зелёную траву газона. Прошла дама с коляской, малыш весело гудел среди кружев и подушечек. – У меня есть, что сказать вам на эту тему, – вдруг заговорил Андертон. – Вы что-нибудь слышали о пилоте Генри Ламли, выжившем в горящем аэроплане? – Да, – кивнула я. – Прочитала о нём в газетах. – Ему была сделана сложная операция по пересадке кожи, закончившаяся, правда... неудачно. Не стану рассказывать подробности, да это и не моя сфера. Мой хороший друг, Гарольд Гиллис*, хирург, занимается такими операциями в Сидкапе** и с тех пор добился некоторых успехов. Хотя, эти операции весьма рискованны. Возможно, ваш инкогнито обращался к нему? Если нет, то, может, ему стоит попробовать?
*Летчик Генри Ламли и хирург Гарольд Гиллис - реальные люди. Гиллис один из первых хирургов, который занимался пластической хирургией (тогда термина такого не существовало, конечно) Генри Ламли - его пациент. (Нагло использую реальных людей) ** Сидкап - территория на юго-востоке Лондона, где находилась клиника, в которой работал Гарольд Гиллис.
Хелга Эти Андертоны просто окружают :) Ну может получится хотя какую-то информацию от них получить. Хотя вот интересно все же, что один Андертон хочет узнать кто убийца, а другой вроде как и нет
Хорошо уже, что появился еще способ узнать про ранение и способы так сказать лечения. не знала что пластику делают уже так давно. И вовсе кусочек не громадный, проглотила и хочется еще
Слежка таки действительно была. И сыщик настоящий. Тесен мир, и сплошные Андертоны вокруг. Сынок, кстати, незадолго до убийства шастал по лесу в округе и выдавал себя за простого кузнеца. Но это я так, вспомнила. Не слишком ли разоткровенничалась с ним Анна? Интересно про пластическую хирургию.
А мне они симпатичны. Ну был среди них один засранец - в семье не без урода, как говорится. А дядя и племянник весьма располагают к себе... меня, по крайней мере
apropos пишет:
цитата:
шастал по лесу в округе и выдавал себя за простого кузнеца
СТрашные преступления То, что он не щеголял своим положением при случайном знакомстве, которое ни к чему его не обязывало, по-моему, ничуть не подразумевает преступные намерения. Его инкогнито, вполне возможно, было не просто игрой, а имело некую практическую цель. Но ни оно само, ни его цель, судя по всему, не имели никакого отношения к Анне и никоим образом не задевало ее интересов.
apropos пишет:
цитата:
Не слишком ли разоткровенничалась с ним Анна?
Он же психолог, умеет разговорить человека. А Анне скрывать нечего - вполне естественная реакция. К тому же он активизировал ее чувства по отношению к Фредерику - я имею в виду ее порыв защитить его, сохранить его тайну.
ДюймОлечка пишет:
цитата:
И вовсе кусочек не громадный
ДА, слухи о размерах отрывка были явно преуцвеличены
Хорошо уже, что появился еще способ узнать про ранение и способы так сказать лечения. не знала что пластику делают уже так давно.
apropos пишет:
цитата:
Интересно про пластическую хирургию.
Тема очень интересная, но тяжелая - фотографии пациентов, изуродованных на первой мировой, жутковаты. Но это дало толчок развитию пластической хирургии.Первые шаги были сделаны именно тогда.
Юлия пишет:
цитата:
Но ни оно само, ни его цель, судя по всему, не имели никакого отношения к Анне и никоим образом не задевало ее интересов.
Да, тогда он просто волочился за понравившейся девушкой.
apropos пишет:
цитата:
Не слишком ли разоткровенничалась с ним Анна?
Прорвало то, что мучило. Инкогнито же не раскрыла.
Проспер Андертон некоторое время молчал, шагая по гравийной дорожке, словно забыл обо мне. Пара уток лениво топали вслед за нами, видимо, надеясь на угощение, но тщетно. Осеннее солнце грело изо всех оставшихся сил, воспользовавшись отсутствием облаков. Последние листья с тихим шуршанием падали на зелёную траву газона. Прошла дама с коляской, малыш весело гудел среди кружев и подушечек. – У меня есть, что сказать вам на эту тему, – вдруг заговорил Андертон. – Вы что-нибудь слышали о пилоте Генри Ламли, выжившем в горящем аэроплане? – Да, – кивнула я. – Прочитала о нём в газетах. – Ему была сделана сложная операция по пересадке кожи, закончившаяся, правда… неудачно. Не стану рассказывать подробности, да это и не моя сфера. Мой хороший друг, Гарольд Гиллис, хирург, занимается такими операциями в Сидкапе и с тех пор добился некоторых успехов. Хотя, эти операции весьма рискованны. Возможно, ваш инкогнито обращался к нему? Если нет, то, может, ему стоит попробовать? Я с трудом сдержалась, чтобы не вытащить из кармана жакета листок с выпиской из газеты, который так и носила с собой. Может быть, Гарольд Фредерик Невилл и побывал в той клинике? Откуда во мне росла и крепла уверенность, что сообщение о смерти раненого пилота ошибочно, и что речь шла именно о нём, мистере Фредерике, Черном всаднике? Это было сродни сумасшествию. Вечные фантазии, вечные истории… Уа-та-уа и Чингачгук Большой Змей… Не нужно было говорить то, что я сказала доктору Просперу Андертону через несколько секунд, словно чёрт дёргал меня за язык. – Я бы хотела… если возможно… хотела бы побывать в этой клинике. Зачем мне это? Он остановился, остановилась и я, сделав по инерции пару шагов. Склонив голову на плечо, он смотрел молодыми голубыми глазами, щурился, молчал, затем спросил: – Вы уверены, мэм? Боюсь, что вам не понравится то, что вы там можете увидеть… Слабонервные дамы теряют сознание. – Я уже видела… кое-что… Тело отца в грубом мешке, исчезнувшее в ледяных водах Норвежского моря, холодные пустынные улицы Петрограда, патрули, мародеры в Мурманске… лицо мистера Фредерика. – Не углубляйтесь в тяжёлые воспоминания, не нужно. Посмотрите, какой сегодня прекрасный день, – он словно прочитал мои мысли. – Англичане всегда сводят разговоры к погоде? – спросила я. – Разве русские не обсуждают погоду? – Ещё как обсуждают… – Вот вы и улыбнулись, Анна. У вас очаровательная улыбка. Могу я называть вас просто Анна? – Почему бы и нет, – согласилась я. – А я просто Проспер. – Нет, мне неловко. – Тогда доктор Проспер. – Так будет лучше. – Вот и хорошо. Доктор Проспер взглянул на часы и заспешил. – У меня приём через полчаса. Я отвезу вас, Анна. Куда вы хотите? В библиотеку? – Нет, я больше не ищу… кажется, нашла. Отвезите меня туда, где взяли. Видимо, фраза прозвучала забавно, потому что доктор Проспер улыбнулся и с поклоном подхватил меня под руку. Он подвез меня к дому миссис Реган, повторив на прощание своё предостережение и пообещав, что проводит меня в Сидкап, как только предоставится возможность. В прихожей меня остановила домохозяйка. Я приготовилась, точнее, была готова, выслушать краткий выговор за недостойное поведение, но надеялась, что добрая женщина не откажет в жилье. – Зайдите ко мне, Анна. Я пошла за ней, как осужденный на плац, где будет объявлен приговор суда. В аккуратной комнате слабо пахло какой-то душистой травой или цветами. Источник аромата вскоре обнаружился – отреставрированный кувшин, поставленный на комод, был заполнен букетом из сухих цветов и трав. С фотографии на секретере на меня взглянул Ричард Реган. – Миссис Реган… – начала я, решив выбрать сицилианскую защиту – меня учил играть в шахматы отец, и я даже выиграла пару партий у гимназиста Пети Наумова. Или он поддавался? – Что вы хотели сказать, Анна? – спросила домохозяйка, поскольку после вступления я замолчала. Сицилианская защита не удалась. Она взяла со стула бумажный свёрток и подала его мне. – Что это? – удивилась и даже испугалась я. – Приходил мистер Гурски, не застал вас. Просил передать вам это. Что мог передать Лев Данилович? Шуршащий свёрток был лёгким и мягким. – Спасибо, миссис Реган, – сказала я. – Он ничего не передавал на словах? – Нет, ничего такого. Сказал, что вы все найдете там, внутри. – Спасибо, миссис Реган, – повторила я. – Пойду… к себе. Она остановила меня. – Сейчас время ланча. Я понимаю, что вам не терпится взглянуть, что в посылке, но, надеюсь, чашку чаю вы выпьете? – Спасибо, конечно, миссис Реган. В очередной раз несколько ошеломленная, я приняла приглашение и села за стол, затем вскочила, порываясь помочь, но хозяйка отклонила помощь, и сама величественно накрыла стол чайными приборами и закусками – на этот раз появился пирог с мясом – пастуший пирог, как она отрекомендовала его. После дежурных фраз о качестве закусок миссис Реган сказала: – Понимаю, вы ждёте выговора или чего хуже, Анна. Я дёрнулась, пытаясь выразить сама не знаю что. – Но я не стану этого делать, – продолжила она, жестом остановив мои телодвижения. – Вы, Анна, молодая женщина, и вам нужно устраивать свою судьбу, а в вашем положении это более чем трудно. Она замолчала, видимо, собираясь с мыслями. Молчала и я. – У моего сына была девушка, он хотел жениться, но я сделала всё, чтобы не допустить этого – меня не устраивала ни она, ни её семья. Теперь у меня нет никого. Я ничего не могу изменить, и ничем не могу помочь вам, Анна. Лишь сказать, что следует бороться за свою любовь. – Миссис Реган, – в волнении пробормотала я, – понимаю… понимаю вас. Но я… никого не люблю. – А тот молодой человек, что ждал вас? – Он… нет, он совсем не тот, он просто нравился мне, а теперь… не знаю. Она вздохнула, наполнила тонкие изящные чашки. – Есть человек, перед которым я в долгу… – вырвалось у меня. Сегодня день откровений? Иоанна Богослова? – В долгу? Нет, Анна, это совсем не то. Долг и любовь не ходят за руку. – Не только, не только в долгу, – сумбурно начала я и… рассказала ей почти всю историю своих отношений с мистером Фредериком. – И вы не знаете, кто он на самом деле? – терпеливо выслушав, спросила миссис Реган. – Нет, не знаю. Он хранит все в тайне и отправил меня, потому что я увидела его лицо. – Но вы хотите найти его и встретиться с ним? Вопрос, который висел над головой с той минуты, когда Арлен Эшли увозил меня из замка. Я не могла ответить на него. А сейчас ответила, возможно, потому что его задал другой человек. – Да, я хочу… – Продолжайте поиски. – Один человек обещал проводить в клинику, где лечат такие раны, в Сидкап. – Да, в газетах писали об этом, – кивнула она. – Идите туда и ищите, Анна. Она поднялась из-за стола, снова став величественной и непроницаемой. – Мне пора, у меня много дел. – Спасибо вам, миссис Реган. – Меня зовут Айрис, – сказала она, собирая чашки на поднос. Я поднялась в комнату под крышей, в смятении и сомнениях из-за своей откровенности. Развернула желтоватую оберточную бумагу и увидела шёлк, серый с розовым отливом. Платье! Гурский прислал мне платье, которое я надевала в казино, и которое он забрал перед отъездом… На пол выпал листок бумаги. Это была записка от Гурского.
Анна, прости меня за все и не поминай лихом. Мне удалось купить билет на пароход на рейс Саутгемптон - Нью-Йорк. Больше мы не увидимся. Прощай. Я люблю тебя. Благодарен за все.
Лев
P.S. Платье я выкупил, оно твоё.
«Танцы и джаз», – подумала я, раскладывая платье на кровати.
Чет Анна со всеми разоткровенничалась. И Гурский - ужели исправился? Не, ну Гурский с глаз долой - всем легче, уже не сможет приставать. И платье пригодится. Хозяйке, кажется, можно довериться. Славная женщина, одинокая и несчастная. С Проспером сложнее, хотя тоже, может, неплохой человек. Главное - Фредерик. С ним-то как разобраться.
Хелга Неожиданное место стало занимать хозяйка квартиры, прямо наставница для Анны. Ну по крайней мере неравнодушный человек.
И хорошо, что Гурский уехал, а платье оставил. В красивом платье нужно ходить в красивые месте и встречаться с интересными людьми. Очень надеемся на эти встречи :)
Проспер внушает доверие. И Анне повезло встретить в лице хозяйки неравнодушного, заботящегося о ней человека. И если что, крыша над головой у нее всегда будет. Что очень важно для нее, одной в чужой стране. А Гурский понял, наверно, что здесь ему ничего не обломится Как это еще он умудрился набрать денег на билет и на платье?
Ага, и так хорошо раскрылась, такая славная тетка! bobby пишет:
цитата:
крыша над головой у нее всегда будет
Вот да, хозяйка так славно прониклась к своей квартирантке, они уже подружились - насколько это возможно. И Анне есть кому выговориться, и хозяйке - о ком позаботиться.
Гурский устраивает свои дела. Судя по тому, что нам известно, сейчас Анна для него - скорее обуза. Позволить себе отношения с ней он не может. Возможно, если б знал о 200-х фунтах, рассудил иначе... А платье... Мы не знаем, как с ним все обернулось, самому Гурскому оно без надобности. Широкий жест на прощанье - вполне подходит такому любителю красивых фраз, он, должно быть, в соответствующих обстоятельствах еще тот позер.
apropos пишет:
цитата:
Чет Анна со всеми разоткровенничалась.
Зависит от характера и пережитых обстоятельств. Но в общем и целом, человек - существо социальное, и общение ему не только свойственно. но и необходимо. Анне нечего скрывать. Вполне понятно, что переживания требуют выхода. В ответ на участие и искренний интерес, естественно поделиться ими.
Хелга пишет:
цитата:
Такой человек необходим. В сказках такие, он или она, всегда есть
И не только в сказках... К счастью, и в жизни такие люди есть, даже в самых тяжелых случаях атомизированного общества. В тяжелых обстоятельствах люди выживают не за счет других, а благодаря друг другу... Нас по понятным причинам завораживает сюжет "Повелителя мух" в стиле гоббсовской войны всех против всех, если над ними нет полицейского с дубинкой. Но в ситуациях, когда люди оказываются в жестоких обстоятельствах, выживают те, кто помогал друг другу. Такие реальные истории известны...
Отправлено: 23.05.24 18:07. Заголовок: Я не ожидала, что до..
Я не ожидала, что доктор Проспер появится снова и скоро, несмотря на обещания, но он приехал однажды утром, спустя несколько дней после первой встречи. Я спустилась в холл, где он беседовал о погоде с миссис Реган. Над Лондоном с утра навис туман, поэтому разговор получался довольно насыщенным. – Сегодня у меня работа в госпитале королевы Марии. Вы не передумали побывать там, Анна? Поедете со мной? – спросил Проспер Андертон после взаимных приветствий. – Нет, не передумала, – решительно ответила я – отступать было некуда, неловко и неправильно. – Но успею ли вернуться к трем часам пополудни, у меня работа в кинотеатре? – Успеем, мэм, не переживайте. До Сидкапа каких-то одиннадцать миль, домчим за двадцать минут, максимум – за тридцать, если не рассеется туман. Пока я веду приём, вы осмотритесь там… если захотите, – ответил доктор Проспер. Я поднялась в комнату, оделась потеплее, охваченная давно забытым чувством волнения от предстоящей поездки, путешествия в новые, неизведанные края. Спустилась в холл. Миссис Реган что-то записывала в своём талмуде, взглянула на меня полувопросительным взглядом. – Я еду в госпиталь королевы Марии, в Сидкап с доктором Андертоном, – сказала я, словно должна была отчитаться перед нею. Она кивнула, кажется, одобрительно. Улица дышала холодной влагой. Туман, не торопясь, рассеивался, оставляя влажные следы на стёклах и мостовой. – Молодой красивой леди более свойственно желание посетить спектакль в Ковент-Гардене или развлечься в мюзик-холле, – заявил доктор Проспер, выводя автомобиль на середину дороги. – Я вовсе не против театра и мюзик-холла, сэр. Более того, смотрю кино почти каждый день и не по одному разу. – Да, не учёл этого, – усмехнулся он. – Но зачем вы заехали за мной и везете в больницу? Пригласили бы в театр. Он уставился на меня, в глазах засияли насмешливые искорки. – Всенепременно, мэм! Я чувствовала, что краснею оттого, что принялась неуместно флиртовать, и замолчала, до конца пути ограничиваясь кивками и односложными «да» и «нет». Госпиталь королевы Марии расположился в старинном якобинском особняке Фрогнал-хаус, существующем с шестнадцатого века, как объяснил доктор Проспер. – Несколько лет назад дом и поместье были проданы владельцем правительству для строительства больницы, – рассказывал он, когда мы ехали по аллее большого сада, приближаясь к двухэтажному дому из красного кирпича. – Здесь доктор Гиллис и занимается лицевой хирургией. Мы вошли в пустой гулкий холл, от которого налево и направо уходили коридоры, а широкая, видимо, когда-то парадная, лестница вела на второй этаж. – Доктор Андертон, добрый день, сэр, – дородная матрона в белом халате улыбалась из-за конторки. – Молодая леди…? – Добрый день, мисс Флетчер. Это мисс Анна Смит, со мной, к доктору Гиллису, – сообщил Андертон. Я старательно заулыбалась, надеясь, что страх и волнение не слишком отражаются на лице. – Доктор, кажется… – начала Флетчер и добавила, оглянувшись: – вот и он… По лестнице энергично спустился и подошёл черноглазый человек в белом халате и шапочке. – Мисс Смит хотела узнать о неком человеке, которому вы, возможно, делали операцию, – сказал Андертон после очередной порции приветствий и знакомств. – Да, я помню, – кивнул доктор. – Идёмте, мисс. У меня есть несколько минут. На одной из стен кабинета доктора Гиллиса была закреплена доска, заполненная фотографиями лиц, смотреть на которые было жутковато. Я замерла, не в силах оторвать глаз, по спине пробежали мурашки. – Страшновато? – спросил доктор. – Видите, какими лица были и какими стали? – Да, – промямлила я, кивнув. – О ком вы хотели узнать? Через нашу больницу с семнадцатого года прошли тысячи человек со всевозможными ранениями. Я процитировала выписку из газеты, которую запомнила наизусть. – В газете написано, что он умер, но мне почему-то кажется, это ошибка… – Умер? Ерунда! – воскликнул доктор, блеснув черными глазами. – Фредерик Невилл, королевский лётный корпус… ожог кожи лица, правая челюсть, глаз… Последовал поток медицинских терминов, которые я пропустила мимо ушей, потому что возликовала, мысленно повторяя: это он, он… – Вы оперировали его! Когда? – Он жив, все, что могу сказать. Возможно, он расскажет вам сам. – Мне достаточно знать… – кивнула я. – Могу предложить пойти сейчас со мной, я делаю обход. – Если можно, да. – Что ж, идёмте, мисс Смит. Трудно описать то, что я увидела в палатах. Глаза темными пятнами среди белизны бинтов, шрамы и ожоги, лишившие лица их живой мимики и красоты… Доктор Гиллис остановился перед дверью четвертой по счёту палаты. – Думаю, на сегодня хватит, юная леди. Но вы неплохо держались. Я кивнула, сдаваясь. Доктор помолчал, прищурив чёрные глаза, и вдруг сказал: – Проспер говорил, вы неплохо играете на фортепьяно. – Играю, но не слишком хорошо, – удивленно пробормотала я. – Но какое это имеет значение? – У нас есть рояль, а с музыкантами как-то не складывается, немногие хотят работать у нас. Доктор Андертон считает, что музыка оказывает благотворное влияние, и я с ним согласен. Если вас не очень это страшит, предлагаю работу: небольшие музыкальные концерты для наших пациентов. Оплата, конечно, скромная, но обеды за счёт госпиталя. – Но я живу в Лондоне… «Хотя, разве я там живу?» – спросила себя. – Жилье найдется, – заверил доктор. – Подумайте, мисс Смит. Андертон ручается за вас. – Можно ли попробовать ваш рояль? – спросила я, внутренне уже согласившись. Он кивнул, улыбнувшись. – Разумеется. Сестра Флетчер все покажет вам.
Новая работа - это хорошо, но как она оставит нашу любимую хозяйку? Мистер Фредерик все ближе и ближе, что приятно. Хотя ума не приложу, как их встретить. Но вообще тяжело ей будет каждый день видеть столько боли - это ж как на психику действует. Врачи уже привыкшие, а ей несладко будет.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 75
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
В сказках такие, он или она, всегда есть. 
Будет продолжение, но пока думаю, потому что момент важный для сюжета. Ну мне так кажется, что важный. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
