Немножко продолжения.
Когда Натали – она была старше Бов на два года - вышла замуж, то забрала кузину с собой – ей хотелось, чтобы рядом с ней на новом месте было хоть одно знакомое лицо. И вот уже много лет Бов жила с семьей Натали в порядком запущенном имении во Владимирской губернии, где все общество сводилось к неизменному кругу соседей, обитавших в округе, не считая редких поездок Барсуковых на месяц-другой к родственникам в Юрьев-Подольский да Владимир. Нынешнее посещение Москвы было для них самым примечательным событием за последние годы, а для Бов и вовсе исключительным. После того, как Ленн и Мару выдадут замуж, ее отправят обратно в деревню, где она будет присматривать за младшими сыновьями Натали, а когда они вырастут и поступят на службу, то Бов останется при кузине или, возможно, кто-то из девочек затем захочет, чтобы она занималась уже их детьми. Так что это первое путешествие Бов, скорее всего, было и последним, и она собиралась насладиться им, пока еще была относительно молода и не превратилась в старуху, которой уже ничего не нужно и неинтересно.
«Ну, молодой меня уже не назовешь, - подумала Бов, входя с улицы в теплые сени. – Тридцать пять лет – солидный возраст, хотя почему-то я совсем не ощущаю в себе эти годы. Наверное, лет через десять – когда у меня появятся морщины и седые волосы – я наконец пойму, что уже отживаю свой век… Или в душе по-прежнему буду чувствовать себя молодой, полной сил женщиной, как это происходит со мной сейчас?..»
- Бов! – окликнула ее Натали. – Не стой, как истукан! Раздевайся и скажи, чтоб подавали чай.
- Что купили?! – из комнат вылетели Ленн и Мара – хорошенькие и смешливые, очень похожие друг на друга девушки. Они закрутились вокруг Бов, наперебой рассказывая ей о том, как им было весело в гостях у Нетты Бояриновой – их новой московской знакомой, дома у которой они провели сегодняшний день.
- Мы музицировали, а потом играли в слова, - сообщила Ленн, одновременно распаковывая большую коробку с тканями.
- Там было несколько офицеров, - порозовев, добавила Мара и вытащила на свет отрез бежевой кисеи. – Ой, это мне на платье!
- Вам обеим, - сказала Бов. Она уже скинула салоп и теперь пыталась развязать ленты своей шляпки замерзшими пальцами.
- Девочки, оставьте в покое коробку, - Натали взглядом утихомирила дочерей, приказала лакеям отнести покупки в комнату барышень и пригласила дам следовать за ней.
Вскоре все расположились вокруг чайного стола. Бов разливала чай, барышни шептались и за обе щеки уминали пирог с вишней, а Кудимова продолжала знакомить своих приезжих приятельниц с последними московскими светскими сплетнями.
- Конечно, в Петербурге общество более изысканное, - говорила она, - но и здесь вашим барышням можно сделать неплохую партию. Вот, например, ротмистр Бердышев, молодой Антипьев – говорят, ему дадут штабс-капитана… потом барон Вальтер – тоже штабс-капитан… Коллежский асессор Колбин – служит в архиве дипломатического корпуса…
- Не хотим архивного! – хором воскликнули Ленн и Мара.
- Почестей, может, и меньше, чем в армии, зато покойнее, - возразила Натали. – Всегда при доме и семье будет.
Девицы хмыкнули и переглянулись.
- Мундир, он-то красивее, - ответила Кудимова. – Да и статнее смотрится. А как ушлют куда или убьют?
Ленн и Мара об этом явно не собирались задумываться, потому лишь пожали плечами и вновь зашептались, а дамы, обменявшись понимающими улыбками, продолжили обсуждение возможных женихов для девушек, а затем перешли на подбор подходящей партии для Софи, у которой за плечами были двадцать восемь лет, подрастающий сын и небольшая пенсия от мужа.
- Нужно искать положительного, с чином и в летах, - со знанием дела говорила Кудимова. Ее единственная дочь давно была замужем и жила с семьей в Твери, сама она обитала в Москве с мужем – подполковником в отставке, и с немалой охотой взялась ввести в общество Барсуковых, приходившихся ей дальними родственниками.
- Уж очень старого не хочется, - вспыхнув, заявила Софи. – Лет сорока – не больше. В крайнем случае, как этот Торкунов… Жаль только, что женат… Может, он разведется с женой-то - вы говорили, они давно разъехались.
Бов, которая вполуха слушала этот разговор, насторожилась, даже заволновалось, хотя ее совершенно не касалось – живет Торкунов с женой, или нет.
- Разъехаться – разъехались, а разводиться навряд ли будут. А что? И ей удобно: вон, сказывают, последние ее дети не от мужа вовсе, а фамилию его носят и все прилично. Ему и вовсе хорошо: при жене, а свободный, да и родственники у Марии Алексеевны вес немалый имеют, его карьере способствуют. Разведись он, еще в немилость попадет… Нет, у них все так и останется, думаю. А вам, дорогая, - Кудимова похлопала Софи по руке, - если только повезет - тогда кто помоложе достанется. Вдов да одиноких женщин много, мужчин, как всегда, наперечет. Холостые да вдовые любую себе выбрать могут, потому разборчивыми становятся, помоложе, да побогаче себе кого подыскивая. Вон, недавно – до поста свадьбу сыграли. Ему – пятьдесят, весь из себя невзрачный, да никудышный, зато генерал и с состоянием, а невесте – девятнадцать всего. Молоденькая, хорошенькая, но – бесприданница. И рада радешенька, что хоть кто взял. Так что, ежели кто на вас посмотрит – уже хорошо, а ухаживать начнет – сразу принимать, не отказываться.
Софи поморщилась, но спорить не стала. В свое время она с трудом нашла себе мужа - и в Москву ее два раза вывозили, и потом то по родственникам, то по гостям с ней ездили, пока не сосватали ей Семичева – армейского поручика, без особых связей и состояния. Бов тогда уже жила у Натали, но помнила рассказы, какие трудности с замужеством были у Софи, хотя она не была ни уродлива – вполне приятна на лицо, и фигурой Бог не обидел, и воспитание получила надлежащее.
- А что с маскарадом? – поинтересовалась Мара.- Билеты вы достали?
- Достали, достали, - улыбнулась Натали. – Скажите спасибо Вере Афанасьевне – чтоб мы без вас делали, ума не приложу, - обратилась она к Кудимовой.
Девушки завизжали от радости, захлопали и бросились горячо благодарить «нашу душечку Веру Афанасьевну», предвкушая бал-маскарад в Благородном собрании, который должен был состояться 31 декабря.
- Народу будет тьма, - сказала Кудимова. – И московские собираются, и все приезжие. Только держись… Смотрите, чтоб наряды были на уровне – а как иначе привлечь внимание молодых людей?
- Я буду богиней Авророй! – воскликнула Ленн.
- А я - в испанском костюме, - похвасталась Мара и с беспокойством обратилась к Бов:
- Бов, голубушка, ты успеешь мне раскрасить веер?
- Конечно, успею, - заверила ее Бов.
Она уже неделю занималась маскарадными костюмами барышень – для Ленн шилась белоснежная туника, украшенная плющом и золотыми звездами, а Мара захотела пойти на маскарад в испанском платье из красного газа с мантильей и непременно испанским веером – на белой каркасной ткани по ее задумке должны были быть расписаны красные и черные цветы.
- Пора ехать переодеваться, - Кудимова наконец поднялась. – Встретимся вечером - в театре.