Отправлено: 03.06.08 16:42. Заголовок: Цена крови

Название: Цена крови
Жанр: полная неопределенность. Надеюсь, подскажут добрые люди.
Автор: Юлия

 Отправлено: 03.06.08 16:47. Заголовок: Каин сидел над телом..

Каин сидел над телом брата, не понимая, что произошло. И лишь спустя некоторое время он осознал, что ватная тишина, окутавшая его, разрывается пронзительным и неуемным телефонным звонком. Он машинально снял трубку.
- Каин? – спросил знакомый голос. – Где брат твой, Авель?
Напряжение всех последних недель и отчаяние последних минут, достигшие своей критической точки, вырвались злым хриплым воплем Каина:
- Что я сторож брату своему?!

«Сторож…» - отозвалось эхом в сердце у Каина только что им самим произнесенное слово. Когда он перестал быть сторожем младшему брату?..

Каин хорошо помнил ясный солнечный день, когда после томительных долгих часов ожидания в темном баре у Сариила они с отцом, наконец, вернулись домой.
Дом показался маленькому Каину каким-то иным, как бывает, когда возвращаешься после долгого отсутствия. Те же комнаты, та же самая мебель – но все выглядит чуть-чуть не так, как обычно. Чуть-чуть, неуловимо. Вещи холодно взирают из своих углов, к привычным домашним звукам и запахам примешивается нечто незнакомое. Все, к чему ты привык, что принадлежало тебе и было послушно, теперь отстраненно и неприветливо взирает на тебя, словно чужака. Как будто кто-то другой занял твое место, и ты, точно непрошеный гость, входишь в свой собственный дом.
Около постели матери возвышались две высокие тонкие фигуры: лекарь Рафаил, вытирая руки белым жестким полотенцем, внимательно слушал, покачивая головой в знак согласия, шептавшего ему что-то на ухо ректора Габриэля. Отец в нерешительности остановился на пороге комнаты, удерживая мальчика рядом. Заметив их, те двое перестали шептаться.
- Не смущайся, Адам, заходи, все прошло благополучно, - обратился к отцу Рафаил.
Отец нетвердой походкой подошел к кровати матери. Не решаясь присесть, он встал рядом на колени, и, уткнувшись лицом в ее плечо, глухо зарыдал. Испуганный Каин отступил назад и вжался в стену. Мать открыла глаза, посмотрела на отца невидящим взглядом, и отвернулась.
- Она еще очень слаба, – объяснил Габриэль.
- Ну, полно, полно, Адам, успокойся, все уже позади. Ты испугаешь детей. – Рафаил, обняв отца за плечо, помог подняться с колен. – Лучше посмотри на своего маленького сына.
Он повел растерянного человека за руку, и тот, словно ребенок, послушно последовал за ним. Каин только сейчас заметил в темном углу комнаты еще одну фигуру. Это был, судя по отличительным знакам, протектор, он стоял, мерно покачиваясь, и тихо напевая.
- Эгудиил, покажи нам малыша, – обратился к нему Рафаил.
Он развернулся, и Каин увидел у него в руках небольшой сверток. Эгудиил аккуратно откинул край покрывала, и показалась красная сморщенная рожица новорожденного.
- Что, Каин, соскучился по маме? – Мальчик от неожиданности вздрогнул, когда к нему обратился Габриэль. - Не бойся, малыш, подойди к ней.
Когда Каин подошел к матери, то едва узнал ее: отекшее измученное лицо, растрепанные прилипшие ко лбу волосы. Ему тоже захотелось заплакать, уткнувшись в мамино плечо, но он боялся шевельнуться: вдруг она откроет глаза и он увидит, что это не она, не его мама. А его мамы уже нет, и те страшные крики и стоны, что сотрясали дом накануне ночью, унесли ее с собой навсегда. Потому-то дом и стал таким незнакомым и чужим, что в нем ее уже не было.
Ева открыла глаза. Они были черные от боли. Она с трудом улыбнулась сыну.
- Иди, детка, посмотри на малыша. Ты теперь старший... – силы оставили ее.
Каин еще немного постоял около матери, ему стало спокойно, это была она, его мама. Он погладил ее руку и отошел, пристроившись в углу за креслом на полу. Оттуда ему хорошо было видно все, что происходило в комнате.
Эгудиил передал отцу младенца и, заботливо поправляя покрывало, тихо наставлял его:
- Нет, нет, не стискивай его так, спокойней. Вот, вот. Молодец. Ты сейчас Еву не трогай, дай ей отдохнуть, а если малыш заплачет, просто подкачай его. Когда она сможет, она его покормит.
Рафаил и Габриэль стояли чуть поодаль и снова о чем-то тихо сосредоточено беседовали, словно предыдущая ночь, полная боли и ужаса, еще не осталась позади, и самое страшное еще предстояло пережить. Рафаил в очередной раз покачал головой в ответ на слова собеседника и обратился к третьему товарищу:
- Пойдем, Эгудиил, надо оставить их одних. Пусть отдохнут. Мир этому дому.
- Мир вам, - эхом отозвались двое других, и все трое тихо вышли из комнаты, притворив за собою дверь.
Отец, неловко держа младенца на руках, рассеяно смотрел на его личико. Потом подошел к кровати, где спала Ева, осторожно положил на пустующую половину малыша, а сам устало опустился в кресло. Он долго виновато смотрел на обессилившую жену, а потом и сам, свесив на грудь голову, тихо засопел во сне. Бессонная ночь, волнения и даровое спиртное в баре у Сариила дали себя знать. В комнате стало совсем тихо, было слышно, как тикают часы где-то в доме. Все спали.
Каин подошел к кровати, где лежал его младший брат. Он с интересом смотрел на младенца. Тот смешно морщил носик, зевал, показывая розовый толстенький язычок, потягивался и сопел. Вдруг он открыл глазки, завертел головкой, и, не найдя того, что искал, приоткрыл ротик и жалобно запищал. Каин оглянулся на родителей, оба бледные измученные оставались во власти сна, безучастны к детскому зову. А младенец не переставал тихонько пищать, ища тепла и защиты. Тогда Каин лег рядом с ним, нежно прижав малыша к себе, и крохотная ручка, доверчиво устроилась на его руке. Так они и заснули. Два брата – щека к щеке, рука к руке…

Странно, что он вспомнил этот день до мельчайших подробностей. Он взглянул на Авеля. Младший брат лежал перед ним с чуть приподнятой рукой, как будто и сейчас он ждал, что брат обнимет его. Каин осторожно опустил протянутую руку и лег рядом.

 Отправлено: 03.06.08 17:05. Заголовок: О Каине и Авеле знаю..

О Каине и Авеле знаю в общих чертах. Для тех, кто как и я Библию знает плохо, даю ссылку об этих братьях, сыновьях Адама и Евы click here
Юлия! Интригующее начало. Жизнь - это, к сожалению или к счастью не только любовный роман, и познать совместными усилиями Книгу Бытия нам будет интересно.

 Отправлено: 03.06.08 17:35. Заголовок: Дорогая Marusia :sm4..

Дорогая Marusia !
Вы мой ангел-вдохновитель !
Это именно инерпретация всем известного сюжета о двух братьях. Я старалсь ничем не нарушить библейский рассказ, вложив внутрь него возможное объяснение случившегося.
В рассказе присутсвуют также несколько архангелов: Михаил, Габриэль, Сариил, Уриил и Эгудиил, а также альтернативная сторона - в моей интерпретации Ливъятан. Я специально использоавла разные транскрипции имен, чтобы не ограничивать сюжет конфессиональными рамками.

 Отправлено: 03.06.08 18:10. Заголовок: 2. После рождения Ав..

2.
После рождения Авеля. Ева медленно приходила в себя. Тяжелые роды измотали ее физически, но страшнее всего была ужасная непреодолимая тоска, сжимавшая ее сердце. Она никого не хотела видеть: ни мужа, ни Каина, ни даже маленького новорожденного Авеля.
- Не трогайте меня. Только не трогайте меня, - заклинала она про себя, не в силах не только говорить, но даже видеть обращавшихся к ней.
Целый день она проводила в постели, в темной комнате с наглухо закрытыми ставнями. Солнечный свет доставлял ей невыносимую муку. Она хотела уснуть, надолго, уснуть без чувств и мыслей, без боли, без движения. Чтобы все затихло в ней, растворившись в тихом последнем вздохе.
Дверь тихо приоткрылась, и в комнату вошел Каин. Хрупкий маленький мальчик с трудом удерживал младшего брата. Обхватив ручонками теплый кулечек, он заботливо положил его прямо на живот матери.
- Ты только покорми, и я сразу заберу его, - прошептал Каин, не глядя в лицо матери, зная, что она не хочет, чтобы с ней разговаривали.
Он отошел, боясь вызвать у нее раздражение, и стал ждать, устроившись на корточках за креслом у ее кровати.
Ева смотрела на своих сыновей. На смышленого и не по годам серьезного Каина, на маленькую кроху Авеля. И ничего не чувствовала. «Может быть, я уже умерла», - безучастно подумала она. – Нет, это было бы слишком просто».
Он приподнялась на подушках и приложила сына к груди. Он жадно схватил ее и зачмокал. Даже его трогательная серьезная сосредоточенная рожица не вызывала в ней ни умиления ни жалости. А только растущее раздражение от его настойчивого мерного сосания. Она с трудом сдерживалась, чтобы не откинуть ребенка и не закричать:
- Оставь меня, не прикасайся!
Наконец, пытка кончилась. Ева с облегчением отняла ребенка от груди, наглухо запахнула рубашку и протянула заснувшего младенца Каину.
- Возьми его, сынок.
Каин вылез из своего укрытия, взял не руки брата, тот повернул рожицу к нему и уткнулся носом в грудь. Мальчик посмотрел на мать. Она, свернувшись калачиком, укрылась с головой.
- Пойдем малыш, я уложу тебя, и ты поспишь, – уговаривал брата мальчик, словно защищая Авеля от холодности и безучастности матери.
Дверь за детьми закрылась. Дышать под одеялом было трудно. Ева открыла лицо. «Почему все так? – недоумевала она. - Что произошло со мной?»
- У тебя были тяжелые переживания, ты потратила много сил, испытала много боли и потеряла благодать, – неожиданно Ева услышала ответ на свой вопрос.
« Габриэль!» - ужаснулась она.
- Ну чего тебе от меня надо?! – застонала она, зажмурила глаза и закрыла ладонями уши. – Убирайся вон!
Но она знала, что все ее уловки бессильны перед ректором: он не только сам слышал ее мысли, но и его слова, как бы она не пыталась заткнуть уши, эхом отзывались в ее голове. И зачем она только задала этот проклятый вопрос?! Теперь он не уйдет пока окончательно не измучит ее своими проповедями.
- Ева, так дольше продолжаться не может. Ты должна подняться и идти дальше. Тебе больно и тяжело, но есть возможность утешить боль. И ты знаешь как.
Она так и лежала, сжавшись, зажмурившись и закрыв руками уши, не в силах прекратить сопротивляться, хотя и сознавала всю тщету своих попыток.
- Тебе все просто! – отозвался ее мозг, на слова ректора. - Что ты знаешь о жизни человеческой?! Как ты можешь судить меня?
- Я не сужу никого, - спокойно ответил Габриэль, различая каждый нюанс болезненной энергии мысли женщины, - я просто пытаюсь тебе помочь.
- Мне не нужна твоя помощь! Убирайся! Не смей приставать ко мне.
- Ты можешь сердиться на меня, пожалуйста, только едва ли это тебе поможет. Есть куда более верный способ изменить положение вещей. – Ректор сделал паузу, Ева молчала. – Возьми себя в руки, отложи свои переживания и начинай жить.
- Ненавижу, - яростно прошептала Ева. – Я ненавижу тебя! – закричала она, развернувшись к Габриэлю. – Куда ты лезешь?! Что ты можешь вообще знать?! Ты даже человеком никогда не станешь, не то что женщиной! Чтобы судить меня!
Габриэль кивнул, словно услышал подтверждение своих мыслей, и опустился в кресло около кровати женщины.
- Тебя никто не судит, - начал архангел после небольшой паузы, - кроме тебя самой. И ты зря тратишь на это силы.
Ева села на кровати, повернувшись к своему мучителю.
- Послушай, что ты хочешь от меня?! Тебе нечем заняться? Я сама могу позаботиться о себе!
- Судя по настоящему положению вещей, у тебя это выходит не лучшим образом.
- Да, - горько усмехнулась Ева, - только ты-то здесь причем?!
- Если ты помнишь, у нас есть некоторое обязательства по отношению ко всем вам.
- Плевать мне на ваши дурацкие игры! Все уже произошло, - огрызнулась Ева.
- Зря ты так думаешь. Все только начинается.
- Да уж вы постарались!
Архангел замолчал. Он знал, что женщине надо выплеснуть свое отчаяние и обиду, но ее упрямое стремление обвинять в своих бедах всех и каждого, жалея одну себя, раздражало его.
- Тебе не кажется, Ева, что рождение детей налагает на тебя определенную долю ответственности за них?
- Не твоя забота!
- Ошибаешься, – вздохнул архангел. – Послушай, Ева, ты же понимаешь, что твое упорство вредит прежде всего тебе самой. Дай мне помочь тебе.
- Ты так уверен, что можешь мне помочь?
- Абсолютно.
- Где же ты был раньше? Что же довел до этого?
- Вы сами себя до этого довели.
- А-а, понятно! В этом и заключается твоя сверхъестественная помощь?!
- Не совсем.
Ева замолчала. Раздражение и желание уязвить надменного архангела уступило место опустошенности. Она вздохнула, усталыми движениями убрала волосы за спину, протерла ладонями лицо, обняла колени и безучастно спросила:
- Что ты можешь мне предложить?
- Обратись к Нему.
- И это все?! – снова взорвалась Ева, - Все, чем ты можешь мне помочь?! Лицемер! Он все знает Сам, и это Он обрек меня на все эти муки, когда вышвырнул нас! Когда мы оказались не такими, как Ему хотелось! Все уже сказано!
- Может быть, говорить и не надо? Достаточно помолчать?
- Вот и помолчи! Убирайся!
- Я уйду. – Габриэль поднялся с кресла. – Но ты подумай о том, что я тебе сказал. Вспомни, какой покой и радость приносит тебе пребывание с Ним. Слова сейчас мало помогут, тебе их не подобрать. А помолчать обо всем ты сумеешь.
Ева яростно бросила подушку в ответ. Подушка, не пролетев и метра, свалилась около кресла, в котором только что сидел ректор. Его уже в комнате не было. Тело женщины пронзила жгучая боль.

 Отправлено: 03.06.08 19:42. Заголовок: Юлия :sm47: библейс..

Юлия библейских сюжетов у нас, вроде, ещё не было! Как-то уже немножко страшновато стало: противоестесственные чувства. Хотя можно ли так о чувствах говорить? Для кого-то они противоестесственны, а для другого - самые что ни на есть естесственные! В общем, есть над чем задуматься!

 Отправлено: 04.06.08 05:26. Заголовок: Юлия :sm47: Спасибо..

Юлия Спасибо огромное! Это нечто новое в нашей лит.гостиной и оттого интерес великий! читать очень легко и интересно. Архангел весь такой правильный, речи его - как по книге, а она огрызается, боль из нее так и хлещет! Ну послеродовая депрессия стара как мир, да еще наложился такой дикий стресс после Изгнания. Так что ничего здесь нет противоестественного (на мой исключительно взгляд!) И присоединюсь к Леоне:Леона пишет:

цитата:

есть над чем задуматься!

 Отправлено: 04.06.08 07:58. Заголовок: Юлия :sm47: очень ..

Юлия
очень интересно и ярко написано!
Да, библейская интерпретация - невероятно сложная вещь, требует не просто знания первоисточника, но и особого его осмысления , очень личного.
У вас получается весьма и весьма незаурядно, спасибо.

 Отправлено: 04.06.08 11:01. Заголовок: Большое вам спасибо ..

Большое вам спасибо за серьезное чтение и понимание!

Продолжение.
3.
Адам подвязал последнюю виноградную ветку. «Ну все, на сегодня хватит». Он оглянулся на запад. Раскаленный шар солнца медленно скатывался с неба за горизонт, румяня верхушки деревьев и холмов. Приближающийся вечер вытягивал сиреневые тени и овевал уставшего человека прохладой морского ветра.
Домой возвращаться не хотелось. Он вспомнил измученное и потухшее лицо жены, вопрошающие глаза старшего сына, плач новорожденного. Чувство вины и безысходности мучили его. Он не мог распутать клубка, он не мог предложить им выхода из темного лабиринта, где они оказались волею судьбы.
Адам собрал инструменты, отер налипшую на лопату и кетмень землю пучком травы, подправил и смазал резак и аккуратно все сложил в большой деревянный ящик у входа в виноградник. Чуть-чуть помедлив, он развернулся от дома и быстро зашагал прочь в сторону моря.
Почти бегом добежав до берега, он скинул с себя одежду и с наслаждением вступил в прохладную мягкую воду. Море приняло человека с нежностью, любовно омыло уставшее тело, смыв усталость и боль. Оно баюкало и утешало его, словно нежная любящая мать своего младенца. Выбравшись из воды, Адам лег на берегу, с удовольствием вдыхая соленый воздух. «Как здесь хорошо! Надо было взять малышей с собой». Мысли Адама снова вернулись домой.
- Как здесь здорово! - Адам вздрогнул, он и не заметил, как рядом с ним расположился Ливъятан, виновник всех его бед.
- Ты что больше нигде места не нашел? – неприветливо спросил его Адам.
- Да что ты всегда так дико реагируешь?! Мы же с тобой товарищи по несчастью.
- Проваливай! Тоже мне товарищ!
- Бедняга! Совсем тебя дома заездили. С утра до вечера в поле, а приходишь домой - ни тебе заботы, ни тепла!
- Ты что ж это жалеть меня вздумал? Опять какую-нибудь пакость затеял?
- Да, ладно тебе! Кто старое помянет... Смотреть на тебя жалко. Осунулся, похудел. Дерганный весь какой-то. Устал ты, я же вижу. Вот еще малой родился, и все на тебе. Это же не ты должен с детьми-то нянчиться, не мужское это дело. У тебя ни сил на это нет, ни уменья. Что же ты делать-то собираешься?
- Не знаю, я совсем запутался. Не вижу я ни как Еве помочь, ни детям.
- А что ей помогать-то?! Помилуй! Это она тебе помогать должна! Это ты целыми днями без сна и отдыха трудишься для семьи. Ты что семижильный? А потом, что с ней за беда такая приключилась? Вон тебе, пожалуйста, – собака.
Он показал рукой на трусившую вдоль берега потрепанную суку, шкуру на облезлых ввалившихся боках оттягивали вниз соски полные молока, тяжело раскачиваясь в такт ее бега. Видно, где-то рядом были ее щенята.
- Она тоже только что родила. Но у нее же нет... Эй, маманька! - он обратился к собаке, та встрепенулась, повернула к нему морду и остановилась, - у тебя же нет такого лопуха мужа, как наш друг Адам, чтобы тебе валяться целыми днями в депрессии? Нет. Вот ты и нашла силы и о детях позаботиться и самой прокормиться. Да? Умница! Ну, беги, беги к своим деткам, они заждались тебя.
Собака побежала дальше, и он снова обратился к Адаму:
- Сам видишь: бодра и весела сука! Собака и та не бросает своих детей на произвол судьбы. А Ева, вишь ты, тяжело больна, у нее тяжелые роды! У всех тяжелые. Вот характер! И все же у нее виноваты! Ну скажи мне, что ты сделал ей плохого? Чем ты ей плохой муж? Что она от тебя хочет?
- Не знаю, - вздохнул Адам.
Он, действительно, не понимал, в чем именно сейчас провинился, но он не мог избавиться от этого чувства вины перед женой, и оно мучило человека еще больше из-за его неведения.
- Еще женщина называется! – продолжал возмущаться Ливъятан. – Настоящая женщина должна быть мягкой, всегда готовой поддержать мужа!
- Ты что, перину ему предлагаешь по сходной цене?
Собеседники оглянулись, рядом с ними стоял Уриил, его высокая худая фигура не отбрасывала тени, а лишь создавала легкий синеватый след на песке.
- Ой, гляньте-ка шутник какой! – гримасничая, всплеснул руками Ливъятан. – Ты где это острить выучился, сила бесплотная?
- Здравствуй, Уриил, - приветливо поздоровался Адам с претором.
- Здравствуй. Не слушал бы ты, Адам, его россказни. Ты же знаешь, цену всем его излияниям, - обратился Уриил к человеку.
- Да, он ничего такого и не говорил, - пожал тот плечами, - просто про мои семейные дела беседовали.
- Вот именно, – тут же вступил Ливъятан. - Нужно же человеку, чтобы хоть кто-нибудь к нему отнесся по-человечески, с пониманием и без нравоучений!
- Он, Адам, - продолжал Уриил, не обращая внимания на вскочившего на ноги, и пытающегося втиснуться между ними Ливъятана, - никогда ничего не говорит просто так. Сам посуди, зачем он сейчас между вами с Евой клин вбивал? Тебя жалел, а ее ругал? Это у него тактика такая – разделяй и властвуй.
- Ой, ну что ты несешь?! – Ливъятан отпихнул плечом говорившего. - Не слушай его, Адам. Мы с тобой просто по-приятельски покалякали. А ты что опять лезешь всех судить да рядить? – снова заорал он на Уриила. И опять обратился к человеку. - Вот кто клин-то между всеми вбивает, вот кто всех сорит! Это им выгодно, чтобы ты здесь один мыкался, да страдал. Чтобы потом слезно у них прощение вымаливал. Чтобы ты перед ними на коленях ползал.
Тут он весь согнулся и, просительно вытянув вперед руки, сделав жалостливую гримасу, залебезил, запричитал срывающимся скрипучим голоском:
- Пожалейте меня, мне здесь так плохо и одиноко, возьмите меня обратно! Я больше не буду!
- Пойдем домой, Адам. Хорошо здесь, да дома лучше. Пойдем, я тебе с детьми помогу.
Уриил помог человеку подняться с земли и, обняв того за плечи, повел в сторону дома.
Ливъятан с досады снова уселся на песок.
- Идиот! Вечно эти бестелесные твари путаются у меня под ногами! Но это мы еще посмотрим, чья возьмет. – Он помолчал и ухмыльнулся своим мыслям. – Этот слюнтяй будет у меня в руках, как воск. Он уже размяк, после одного моего слова!
И довольный собой улегся на теплый песок, положив руки под голову, он, не мигая, уставился на горящий пурпурным огнем расплавленный шар солнца, словно меряясь с ним силою.

 Отправлено: 04.06.08 13:21. Заголовок: Мысль. Неужели люди ..

Мысль. Неужели люди - всего лишь игрушка, предмет для забавы в руках высших сил? Неужели сами люди не властны над собой?

 Отправлено: 04.06.08 14:29. Заголовок: Неужели люди - всего..

цитата:

Неужели люди - всего лишь игрушка, предмет для забавы в руках высших сил? Неужели сами люди не властны над собой?

Мысль в ответ. Есть ли у людей свобода самим решать какую власть выбирать?

 Отправлено: 04.06.08 15:07. Заголовок: Давно не читала книг..

Давно не читала книг такого философского плана: о смысле жизни, о свободе выбора.
Юлия! Чтение вашего рассказа, конечно, требует определенного настроя. Но оно того стоит.
Несколько необычно. И как заметила Цапля:

цитата:

весьма и весьма незаурядно

 Отправлено: 04.06.08 16:52. Заголовок: 4. Каин лежал рядом ..

4.
Каин лежал рядом с братом, а мысли его медленно перекатывались по полю памяти. Он вспомнил, когда первый раз его пронзило чувство жгучей обиды на него.
Это было очень давно. Авель только родился, и мать была больна, не хотела никого видеть. Отец с утра до позднего вечера уходил в поле. С детьми постоянно находились либо Рафаил, либо Эгудиил с Уриилом. Заходили и Габриэль и даже Михаил. Но, несмотря на их постоянное присутствие, Каин ощущал себя ответственным за новорожденного брата. Он быстро научился пеленать его, не брезговал менять грязные пеленки. И сам относил его матери, когда малыш проголодается, чтобы та покормила его. Он первым подбегал, когда ребенок плакал, да и вообще редко отходил от колыбели.
И вот однажды, когда он принес матери Авеля, и как обычно положил малыша ей на живот, а сам уселся за креслом. Он увидел, что мать внимательно смотрит на Авеля, словно впервые увидела его. Прежде совершенно безучастная, сегодня она поправила пеленки, ослабила ленты чепчика, погладила по головке, и собралась уже приложить ребенка к груди, как от неожиданности охнула, и лицо ее осветила радостная нежная улыбка.
- Он улыбнулся мне, - тихо счастливо проговорила она. – Кушай, малыш.
Она осторожно и ласково приложила ребенка к груди.
Каин с каким-то странным смешанным чувством наблюдал, как мать любуется на Авеля, нежно поглаживая его, наклоняется к нему и целует в круглую щечку. Внезапно она вся преобразилась: из измученной, растрепанной и постаревшей женщины она превратилась снова в молодую и счастливую. Она снова любила своего сына, ласкала и радовалась ему. Но теперь это был не он, Каин, а новорожденный Авель.
Мать подняла счастливые глаза на спрятавшегося за креслом мальчика, улыбнулась ему, но тут же повернулась в сторону, как будто что-то вспомнила, взяла свободной рукой телефонную трубку и быстро набрала номер.
- Ева, - услышал Каин сквозь потрескивание аппарата знакомый голос.
В ответ мать залилась слезами, судорожно обнимая Авеля и целуя его. Она плакала, не стесняясь и не сдерживаясь, слезы лились из глаз потоком, она их не утирала и вообще не замечала, а из груди вместе со стонами и всхлипами, казалось, выливалась вся боль, страх и ненависть, что разрывали ее еще накануне.
Рыдающая в телефонную трубку мать и Авель у нее на руках были счастливы. Они больше не нуждались в Каине. Они даже не замечали его.

5.
Бар Сариила находился на кривой тенистой улочке в подвале. Вниз семь ступеней из темного почти черного дерева.
В баре было сумрачно и прохладно. Адам сидел у барной стойки на высоком табурете и чертил по ней влагой запотевшего стакана. Рядом никого не было. Посетители в этот час редко заглядывали сюда. И Сариил возился в подсобке, не обращая внимания на одинокого гостя.
Адам почувствовал, что он очень устал. Устал не от работы, даже не от нужды, которая все время подгоняла его и заставляла трудиться. Он устал душой, которая, как и тело, все время вынуждена была действовать, надрываясь от натуги. Но в отличие от тела первая не могла отдохнуть. Человек ощущал, как в этом водовороте обрушившихся на него событий и чувств он, Адам, теряет ориентиры и смысл. Все его усилия наладить хоть относительный порядок и покой в его семейной жизни оказывались тщетными. Он был главой семьи, отцом и мужем, он чувствовал ответственность за своих домочадцев, он изо всех сил старался справляться с этой задачей. Но чем упорнее он пытался играть роль сильного и решительного отца семейства, тем меньше она ему удавалась. По сути, он был совершенно неспособен даже отчасти влиять на события и направлять своих родных. В доме вместо мира и взаимопонимания царили отчуждение и холод.
Но ведь не всегда было так. Они с Евой любили и когда-то хорошо ладили друг с другом.
- Ева. – Тихо произнес имя жены Адам, вздохнул и допил стакан одним глотком. - Да, она удивительная.
Ева обладала веселым и задиристым нравом, острым языком, и чуть хрипловатым, но удивительно приятным голосом. А как она танцевала! Здесь все зависело от ее настроения, но если оно не поводило, танец завораживал всех. В ритмичных движениях молодого гибкого тела оживала вся гамма чувств: от отчаяния до сладкой истомы - все вмещал в себя танец, то яростный, как штормящее море, то тихий, как легкий шепоток ласкающего весеннего ветерка.
Ева не была красавицей со строгими чертами лица, статной фигурой и плавной походкой. В ней бурлила и прорывалась на волю жизнь, необузданная и неправильная. И она, как и жизнь, притягивала и завоевывала каждого, кто узнавал ее. Никто не мог оставаться к ней равнодушным. И ей радовались, ее превозносили до небес, но и ее же проклинали и ненавидели. Такова жизнь.
- Да, Ева, несомненно, обладает обаянием и шармом. – Согласился Сариил.
Адам поднял глаза на хозяина бара, тот натирал стаканы. Адам ненавидел эту привычку архангелов слышать человеческие мысли. Он всегда ощущал себя нелепо обнаженным в таких ситуациях.
- Ладно, ладно, не буду мешать, - Сариил снова отправился в подсобку, и бамбуковые занавески, отгораживающие вход в нее, издали мелодичное постукивание.
Адам снова погрузился в свои мысли. У Евы были длинные вьющиеся рыжеватые волосы. Раньше она собирала их только во время купания, и они как львиная грива вызывающе алели вокруг ее головы, разметанные ветром. Слегка раскосые темные глаза на веснушчатом круглом лице, в центре которого красовался дерзко вздернутый курносый носик, а под ним - пухлые розовые губы, как будто нарисованные прозрачной, слегка размытой акварелью, нетерпящей резких контуров.
Адам почувствовал, как защемило и заныло сердце. Вот так всегда бывало с ним, когда он с нежностью думал о жене. Он любил ее, даже не любил, он просто не существовал без нее. Особенно в разлуке, на расстоянии он постоянно чувствовал жизненно-необходимую, словно пуповину, нить, связывающую их. И все же эта связь все чаще оказывалась удушающей петлей, что намертво обмотала его шею.
До сих пор он не мог понять и разобраться, что произошло с ними тогда. Еще там у Него. Адам понимал, что все, с чем он сейчас не в силах справиться, вся эта смесь бессмыслицы и боли, что как снежная лавина со временем лишь наращивала мощь, разрушая его жизнь, все это имело начало в той, казалось бы, незначительной размолвке, которая произошла между ними в те памятные дни.
Тогда он впервые почувствовал, что их связь с Евой ограничивает его. Ему хотелось полной, ничем не ограниченной свободы, что словно крылья за спиной дают человеку полную власть над всем сущим. Только в этой абсолютной свободе он мог стать таким же, как Он. И Адаму безудержно захотелось ею обладать. Он чувствовал, как кровь стучит в висках, как напряжены все мускулы и нервы. Ему сейчас же необходимо было это испытать, испить эту свободу. Он был весь нетерпение.
А любовь Евы, их общая любовь, она словно удерживала в нежных объятиях, и тихо чуть различимо шептала:
- Нет, нет. Не смотри туда. Там просто пропасть, там ничего нет. Ты просто упадешь и разобьешься. Тебе не нужны эти крылья. Я дам тебе свои. Они поднимут тебя гораздо выше и понесут тебя гораздо дальше.
Адам хорошо помнил, как они с Евой шли вдоль берега. Ступни приятно погружались в мягкий влажный и прохладный песок. Ева поддевала ногой и вытаскивала красивые ракушки. Она была весела и радостно демонстрировала Адаму свои находки.
- Ты только взгляни на эту красавицу! Адам, да внутри нее просто настоящая картина! Посмотри: вот море, а в него садится солнце, все окрашивая в золотисто-розовые тона.
- Да, я вижу, – рассеяно отвечал Адам.
Он был занят своими мыслями, и не хотел, чтобы его отвлекали. Он помолчал и решился.
- Ева, давай попробуем немного побыть врозь. Посмотрим, на что мы способны друг без друга. Мне кажется, что мы должны попытаться разобраться в себе. Ну что мы, как связанные, все время вместе?! Как будто боимся потеряться!
- Мне казалось, так нам легче постигать то, что имеем. Разве не так?
«Это тебе легче», - подумал про себя Адам, но Еве этого не сказал.
- Просто мы никогда не пробовали делать то же самое по отдельности. Тебе не кажется, что стоит попробовать?
Ева молчала. Адам видел, что она недовольна и даже обижена. Но он был не готов на долгие уговоры или отказ. Ему позарез необходимо было сейчас же освободиться от нее.
- Ну, если ты не хочешь, я сам...
- Нет, почему же. Пожалуйста, давай попробуем, – вдруг неожиданно согласилась женщина.
- Отлично, любимая, это ненадолго. - Он почувствовал в голосе любимой непривычную холодность и отстраненность. Но не стал задумываться над этим, ведь он получил, что хотел, и ему не терпелось осуществить задуманное.
Адам чмокнул Еву в щеку и побежал прочь.
Еще тогда, где-то в глубине сердца он знал, что лукавит. И в том, что не говорит ей всей правды, пытаясь решить свои проблемы без нее, он виноват перед нею. Но тогда он еще не знал насколько. Не знал Адам и того, что это имеет отношение к Нему.
Потом, когда ничего не получилось с крыльями, и Адам, пристыженный и виноватый, возвратился к Еве, он зачем-то, чтобы загладить свою вину, съел этот дурацкий плод, будь он не ладен. Все завертелось и закружилось с какой-то ошеломляющей быстротой. Тогда он впервые почувствовал, что не владеет ситуацией, и словно бежит с горки, не в силах остановиться. Да только тогда он понял, что абсолютно все в их жизни связано с Ним.
И он ужасно разозлился на них. И на Него и на Еву. Ведь человек хотел только свободы, он хотел того, без чего и не мог бы существовать, таким же Сам Он его и создал. И что же?! Везде сплошные заборы и ограничения! Человек, словно подопытный кролик, его контролируют и обязывают исполнять нелепые невыбранные им законы! Он был ужасно зол. Он ненавидел их обоих. И Еву и Его. Особенно Его. Ох, как хотелось достать Его, сделать Ему больно, уязвить!
Адам вздохнул и вылил в рот последнюю каплю, оставшуюся на дне стакана.
- Сариил, будь добр, повтори... – Адам послал стакан по стойке к архангелу.
Сейчас злость почти прошла. Но когда Адам чувствовал, что земля уходит из-под ног, когда бессилие снова укладывало его на обе лопатки, злоба возрождалась с новой силой, и Адам с ожесточением обвинял жену во всех их злоключениях. Он всегда винил ее одну, винил яростно, именно потому, что прекрасно знал, хоть никогда никому и не признавался в том, что на самом деле он сам, прежде всего он сам был их причиной.

 Отправлено: 05.06.08 11:13. Заголовок: Очень понравилось оп..

Очень понравилось описание Евы и отношений Адама и Евы глазами Адама. Несовсем поняла параллели с временным уходом Адама перед поеданием запретного плода, сказывается плохое знание Библии.
Читать очень интересно. И тут нужно читать и перечитывать.
Юлия!

 Отправлено: 05.06.08 12:51. Заголовок: Marusia :sm47: Mar..

Marusia
Marusia пишет:

цитата:

Несовсем поняла параллели с временным уходом Адама перед поеданием запретного плода

Помните, когда змей соблазнял Еву, она была одна, Адама с ней не было. ТАк где же он был?
Можно предположить, что в раю людей друг с другом и Богом разделяли не физические расстояния, а их нежелание быть вместе.
Когда Адам согрешил, Бог тоже не видит его. Следовательно, речь идет не о физических реалиях, а духовных.
Вот я и предположила, что же могло заставить Адама и Еву захотеть разделиться, расстаться, еще до грехопадения.

 Отправлено: 05.06.08 12:54. Заголовок: 6. Каин повернулся, ..

6.
Каин повернулся, сменив неудобную позу. Теперь он лежал на спине. Глаза его смотрели в небо. Пустое голубое небо, впитавшее солнечный свет, как губка воду. Этот свет слепил глаза, вызывая резкую боль и слезы. Каин почувствовал себя обманутым. Не в какой-то мелочи, в каком-то ожидании, он ощутил себя обманутым вообще. Вся его жизнь, все его существо оказались обманом. Словно большое шоу со множеством участников, с веселой музыкой, забавным сюжетом и хитроумными пассажами. Но вот в зале включили верхний свет, и магия исчезла. Зрители увидели выцветшие декорации, запыленные поношенные костюмы из других пьес. А герой и все его надежды и успехи, минуту назад казавшиеся такими реальными и значимыми, исчезли. И никому до этого нет дела. Пусто.
Каин вспомнил пасмурный осенний день из детства. Родителей не было дома, и они так хорошо и весело с Авелем проводил время. Они играли в игру, которую придумал Авель - как будто они остались у Него, там, где все иначе. Каин не очень-то любил эти выдумки Авеля, но в тот день игра сильно захватила его, у него появилось множество самых разных идей, и Авель был от них в восторге, они увлеченно воплощали их, перевернув дом вверх дном. Они были в самом разгаре игры, когда неожиданно появился отец. Он был сумрачен и зол.
Увидев, во что дети превратили комнату, он пришел в ярость. Надо было побыстрей убираться с его глаз, но Авель зачем-то решил рассказать отцу об их игре. Когда отец услышал о Нем, то словно с цепи сорвался. В голову ему бросилась кровь, он кричал, как сумасшедший, бранясь на детей и жену. Вдруг он схватил Авеля и, одним махом вытащив из штанов ремень, начал стегать испуганного мальчика со всей силы. Авель и Каин закричали, но отец не слышал их, он словно обезумел, и стегал и стегал ребенка. Наконец, Каин повис на руке отца и с криком вцепился в нее зубами. Отец дернулся, сбросив сына, на секунду остановился, с удивлением и ужасом оглядывая ремень в одной руке и плачущего Авеля в другой, разжал руки, выпустив и ремень и сына, и убежал из дома, хлопнув входной дверью.
Авель, не переставая, плакал. А Каин стоял, бессильно свесив руки. Он ненавидел отца. Как он мог, как он смел, поднять руку на такого наивного, бесхитростного, доверчивого ребенка?! Как это подло! Как гадко! Он ненавидел отца, всем сердцем ненавидел этого большого, недалекого человека, обыкновенного неудачника.
Каин поднял Авеля, который от боли и обиды захлебывался слезами, судорожно глотая воздух, и повел наверх к ним в комнату. Ему было жаль малыша до такой степени, что Каин бы все отдал, чтобы отец избил его, а не брата. Он долго еще успокаивал и утешал Авеля. И тот заснул, когда в комнату вошел отец. На Каина пахнуло знакомым кислым запахом. Отец пришел от Сариила. Слегка покачиваясь, он подошел к кровати младшего сына и устало опустился на нее. Он гладил мальчика по голове, что-то бормотал себе под нос, порывисто дыша и слегка раскачиваясь. Сонный Авель зашевелился и обнял своими ручками склонившегося к нему отца. Тот громко всхлипнул и уткнулся лицом в детскую макушку. Потом встал, утер лицо рукавом и вышел из комнаты, едва вписавшись в дверной пролет. Он вышел из комнаты, не пожелав Каину спокойной ночи и даже не взглянув на него, словно того и не было вовсе.
Каин еще долго сидел на своей кровати. Сон не шел к нему. Нет, он не был зол или расстроен. Он снова ощутил себя непричастным их любви. Он как будто оказался за порогом в темном холоде улицы и мог лишь заглянуть в светящееся окно. Там отец и мать с Авелем, счастливые от своей любви, согретые ею и утешенные, защищенные от всего, таящегося во тьме за стенами дома. Его не было с ними, а они этого не замечали. Он был отчаянно одинок, а они не звали его войти к ним.

 Отправлено: 05.06.08 13:03. Заголовок: 7. Вымыв порог и сту..

7.
Вымыв порог и ступени, Ева бросила тряпку в ведро, вытерла тыльной стороной запястья пот со лба и убрала упавшие на лицо волосы, устало выгнула спину, чтобы хоть немного ослабить ноющую в пояснице боль. «Как я устала», - тихо пробормотала себе самой женщина. Уже давно она списывала на усталость свою раздражительность, разочарование и бессилие. «Я просто устала», - уговаривала она саму себя, не в силах справиться с чувством безысходности и жгучей обиды, так часто накатывающие на нее.
Ева взяла ведро и, выплеснув воду из него в канаву около забора, вернулась в дом. В доме было сумрачно из-за затворенных ставень и прохладно, после уборки пахло влажным деревом. И тихо: детей не было. Каин в винограднике подрезал ветки, а Авель в поле с отцом, не столько помогает, сколько возится с щенятами, вечно крутившимися вокруг него.
Ева скинула башмаки и пошла по невысохшему еще полу босиком. Скоро надо будет снова браться за домашние дела, один за другим вернуться домой дети и Адам. Все снова закрутится в бесконечном круге, дом наполниться суетой и шумом. Но сейчас можно немного посидеть в тишине и сумраке пустого дома. Ева была рада редко выпадавшей ей возможности побыть одной и немного передохнуть. Она налила в большую кружку прохладного чая и села на кресло с удовольствием закинув гудящие ноги на подлокотник соседнего. Откинула голову и на минуту закрыла глаза. Вот так тихо посидеть, чтобы затихла боль в пояснице и ногах, чтобы никто не дергал. Ни о чем не думать.
До ее слуха донеслась тихая мелодия. «Это Уриил», - улыбнулась Ева. Он всегда был трогательно внимателен к ней, и даже теперь спустя столько времени, когда у нее выдаются такие вот редкие минуты затишья, он всегда находит возможность немного порадовать ее. Звук постепенно усиливался, и она с удовольствием погрузилась в накатывающиеся волны музыки. Она с жадностью жаждущего сердца упивалась заполняющими все ее существо звуками.
Она не просто любила музыку, музыка словно была некой ее частью, без которой просто немыслима она сама, ее способность чувствовать и мыслить имели музыкальную форму. Каждый: и муж, и дети, и архангелы, которые были постоянно рядом, да и просто соседи и случайные прохожие, с которыми ей доводилось сталкиваться – каждый рождал в Еве свою музыкальную тему, которая развивалась и варьировалась в зависимости от происходящих событий и настроения.
Нежно переливались серебряными колокольчиками мелодии сыновей, когда они были еще маленькими, с их взрослением менялись их мелодии. Все больше они расходились, приобретая противоположные характеры и звучание. Неясные смутные чувства рождал глухой рокот мелодии Каина: напряженная, не тихая и негромкая, казалось, она еще только копит энергию, чтобы разлиться чем-то многозвучным, мощным. И это пугало Еву: там явно недоставало радости и простоты. Вот чего было в избытке в незатейливой мелодии младшего сына – все тона светлые и радостные. Он и сам был такой – открытый и веселый, с ним всегда было просто, неважно сердился ты или радовался. Но его мелодия тоже тревожила и смущала материнское сердце: как будто чего-то там нехватало, или было в избытке? Она не знала.
Ее любовь к Адаму – о, здесь был целый океан звуков от отдельных голосов до многоголосной симфонии, они нежно пели и горько рыдали, неистовствали и утихали, радовались и грустили, любили и ненавидели, презирали и превозносили – все, что только могла вместить измученная женская душа. Эта музыка затихала в ней только тогда, когда ни мыслей, ни чувств у женщины не оставалось.
А сейчас звучал Уриил. Милый, добрый Уриил, он почему-то всегда был особенно нежен к ней и единственный, кто всегда умел быть достаточно чутким и тактичным. Они ни разу не осудил ее ни за один из ее поступков, и она знала, что он на самом деле не осуждает ее и не смеется над ней. И только он всегда наполнял ее существо мелодией ясной и спокойной и в то же время глубокой и многозвучной.
Почему так никогда не бывает с Адамом? Ну разве что только в самом начале, еще там, у Него. Но уже тогда все пошло наперекосяк после того, как Адам ушел от нее. Она еще накануне почувствовала какую-то тревожную трель, сначала она была где-то на периферии, но потом все больше и больше вплеталась в основную мелодию и вдруг сама стала главной партией, а все остальное лишь аккомпанировало ей. И вот Адам заговорил с ней, и тревожная трель разрешилась диссонирующим аккордом. Она отступила, чтобы ощутить разрешение в консонанс. Но этого не произошло, раздался тихий, но резкий рвущийся звук. Уже тогда она поняла, что поступает неверно, что если сейчас же что-нибудь не предпринять диссонанс в их мелодии будет звучать постоянно. Она тогда уже знала, что надо срочно действовать, используя все силы, которые Он дал им, чтобы вернуть гармонию. Но она почему-то не захотела, она именно не захотела, как не захотел Адам. Она развернулась и пошла прочь.
Все, что было дальше, было лишь последствием того нежелания. Этот болван Ливъятан, он всегда хотел быть таким значительным, все контролировать, дергать за веревочки. Не очень-то он ее обманул. Она сама уже хотела делать вопреки, получить удовольствие от свободы. А этот мошенник просто попался под руку с тем проклятым плодом, который оказался совсем не таким замечательным, как казался.
А потом появился Адам. Как он потом кричал, как ненавидел ее! До сих пор ненавидит и клянет, а взял-то плод, только потому, что знал, что виноват сам. Что это все его свобода, за которой он погнался, бросив ее одну. Сейчас она почти не обижается на него за эти обвинения, - что толку! – они оба знают лучше всех остальных, что и когда произошло. Но тогда, она очень разозлилась на него, особенно за то, что он отрекся от нее перед Ним. Такая подлость, такое предательство! Собственно это продолжается и поныне, но теперь это ее не трогает, или почти не трогает.
Она ушла тогда, не обернувшись на тех двух, что еще о чем-то спорили. Адам бушевал и кипятился, обвиняя и Его и ее. А Он отвечал спокойно и даже как будто с сожалением, словно не в Его власти изменить все, что произошло. Какой фарс! Они оба упивались своими чувствами: один - отчаяния, Другой – справедливости. Они решали в своих спорах ее судьбу, а о ней самой даже не вспомнили, даже не взглянули на нее, словно ее и не было там, или она предмет обстановки! Ей нестерпимо захотелось убежать от них обоих подальше. Они оба стали ей одинаково ненавистны.
Потом она, конечно, поняла, что никуда ей от них не деться, что оба они – совершенно неотъемлемая часть ее самой. Что без них даже дышать невозможно. Хоть и с ними задыхаешься порой от боли и отчаяния.

 Отправлено: 05.06.08 14:17. Заголовок: Юлия :sm47: Прочита..

Юлия Прочитала с огромным интересом и - мне очень и очень понравилось.
Во-первых, у вас чудесный литературный слог.
Во-вторых, весьма оригинальная трактовка известной библейской истории. Истории зарождения - по сей день странных и путаных - взаимоотношений мужчины и женщины.
В-третьих, просто получила большое удовольствие от чтения.

 Отправлено: 05.06.08 15:30. Заголовок: 8. Каин поднялся на ..

8.
Каин поднялся на локте, краем глаза заметив большую облезлую собаку, что подошла к ним и уселась у самой головы Авеля.
- Пошла прочь! Пошла! Пошла! – Пытался отогнать животное Каин, но бесполезно. Она лишь подняла морду, внимательно и, как ему показалось, с тоскливым презрением посмотрела на него, и принялась лизать лицо брата.
- Не трогай его! Пошла! Иди отсюда!
Каину было невыносимо видеть, как она, не обращая никакого внимания на его крики и жесты, старательно вылизывала Авеля, словно своего маленького щенка.
- Какая мерзость! – Каин с отвращением отвернулся и перестал гнать собаку.
- Авель, верно бы, не возражал, – подумал он.
Тот целовался и обнимался со всеми бродячими псами, называя этих грязных тощих тварей милыми. У Каина эта привязанность брата вызывала нестерпимое омерзение. Он не в силах был сдерживаться и часто кричал на Авеля. Но в ответ слышал лишь благодушные заверения:
- Ну, не сердись, Каин, посмотри какие они забавные. Да они не на много грязнее нас. Погляди на этого бедолагу. Как он потешно пытается нам понравиться. Они такие ласковые и преданные.
А уж если какая-нибудь тварь поранилась или заболела, то Авель мог часами возиться с нею, и тогда любые уговоры, упреки и крики были бессильны. Дай ему волю, он из их дома устроил бы лазарет для больных животных, а сам бы ютился в сарае. Но к счастью, в этом с Каином были едины оба родителя. И их дом остался свободен от нашествия подопечных Авеля. Во всех же остальных местах брат был с ними неразлучен. Здоровые и больные, звери и птицы – они все время были рядом с ним.
- Авель, оставь их в покое, когда-нибудь ты сам заразишься от них какой-нибудь дрянью и заразишь весь дом, - не унимались родные.
Но тот в ответ лишь улыбался.
Вот и сейчас, собака лизала его щеку, и Каину показалось, что брат снова улыбнулся. У Авеля была какая-то удивительная улыбка, обладающая непостижимым притягательным очарованием. Ничем другим он как будто и не отличался: ни красотой, ни умом, ни какими-то особенными способностями, разве что умел врачевать всех больных тварей. Всего лишь добродушный мальчик с милой улыбкой. Но было в этой улыбке нечто такое, чего ни у кого из окружающих Каин никогда не встречал.
Мать говорила, что ему улыбаются ангелы. Ангелы… Каин никогда не понимал, как ангелы могут улыбаться и умеют ли они это делать вообще. Каину они не улыбались никогда.

 Отправлено: 05.06.08 16:59. Заголовок: 9. Ева встала из-за ..

9.
Ева встала из-за стола и стала собирать посуду. Каин поднялся с нею и пошел за водой.
- Хороший он все-таки мальчик, - с благодарностью подумала Ева о сыне.
Адам и Авель оставались за столом. Отец устало вытянул ноги и, заложив руки за голову, откинулся назад, с любовью смотря на младшего сына, возившегося с маленьким щенком.
- Авель! – с раздражением крикнула Ева, - Опять собака за столом! Сколько раз я просила, что бы этого не было!
Авель улыбнулся и отодвинулся от стола, подсев поближе к отцу. Они потешались над смешным кутенком, посмеиваясь и переговариваясь друг с другом, не обращая внимания, на мать, обиженно гремящую посудой.
Ева прошла на кухню. Ей предстояло провести там еще немало времени, прежде чем она освободится, у нее не было возможности вот так просто посидеть, развалившись, после ужина. Нет, она не жаловалась, это было обыкновением ее каждого дня. Но сегодня, может быть, потому что она себя неважно чувствовала, ее особенно задело равнодушие, с каким муж и сын отнеслись к ней. Как будто она лишь неодушевленный предмет, созданный для их удобства. Она не требовала, чтобы они вместо нее пошли мыть посуду, но они могли, по крайней мере, поблагодарить ее за еду, хотя бы словом или взглядом посочувствовать тому, что ей еще предстоит работа, в то время, когда все остальные могут уже отдыхать. Ведь провожает же она их каждое утро на работу, жалеет их и желает им успешного дня. Хотя, оставаясь дома, она совсем не бездельничает, но этим она показывает, что уважает их труд, их заботу о ней. Неужели у них не может найтись для нее простого участливого взгляда: мол, и они знают, как ей нелегко, как она устает, как старается, чтобы и им было хорошо и комфортно.
- Ах, пропади все пропадом! – массивная крышка от котла свалилась с грохотом с кухонного стола и ударила Еву по ноге. – Ненавижу эти дурацкие крышки!
- Все готово, мама.
Каин уже все подготовил для того, чтобы она могла мыть посуду.
- Спасибо, сынок. Иди, отдыхай.
Ева посмотрела на сына. Он на минуту задержался, глядя на нее, затем развернулся и ушел.
Женщина тяжело вздохнула. Она любила Каина. Он всегда помогал ей, уже с самого юного возраста на него можно было положиться, он всегда был такой ответственный и исполнительный. А сколько он придумал всяких приспособлений, чтобы облегчить ее труд! Никогда он не отлынивал от родительских просьб. И был лучшим старшим братом для маленького Авеля, во многом разделяя с ней заботу о нем. Он был умным и рассудительным, когда касалось домашних забот, часто помогал родителям разрешать их материальные проблемы так, как им самим и в голову не пришло бы. Лучшего сына просто не могло быть.
Но этот взгляд! Что он означал?! Она никогда не могла этого понять. Словно сын все время ждет от нее чего-то. Ни ее ласка, ни доброе слово никогда не меняли этого взгляда. Ей чудилось в этом что-то совсем иное, отличное от обыкновенной потребности материнского участия. Все чаще ей казалось, что он смотрит так, потому что знает о ней что-то страшное и темное, какую-то ужасную тайну, и ждет, когда она сама признается ему во всем. Глупость это, конечно. Никакой тайны у Евы не было, и рассказывать старшему сыну ей было не о чем. Она как-то попыталась поговорить с ним, но он ужасно смутился и убежал, и уже более никогда не допускал ни малейшей возможности возобновления разговора. Да и сама Ева не слишком стремилась к этому, страшась и недоумевая.
Что он ждет от нее? Что она ему еще не отдала? Чем старше становился Каин, тем тяжелее ей было выносить этот тяжелый странный взгляд. И она все чаще чувствовала себя не по себе, оставаясь с ним один на один. И глядя друг другу в глаза, мать и сын все дальше и дальше отдалялись друг от друга.
- Хо-хо, красотка, ты что-то зеленовата. Уж не заболела ли от трудов праведных?
Ева вздрогнула. Вот всегда этот паршивец Ливъятан появляется неожиданно, заставая ее врасплох.
- Что тебе тут надобно?! Я что тебе не говорила, чтобы ты к нам в дом носа не показывал?!
-Ох-ты ах-ты! Какие мы сердитые нынче! Видать забыла как мы с тобой – Ливъятан подмигнул Еве, скорчив отвратительную похотливую мину, - в райских кущах... Ух! Меня до сих пор забирает!
- Закрой свой поганый рот! Что ты несешь: «мы с тобой». – Ева передразнила его гаденький тон. – Не было ничего у нас с тобой и не будет никогда. Размечтался, нечисть бесплотная!
- Каких Он вас слепил примитивных, кошмар! Что мне ваша потная возня с придыханием и стонами! Ты же ничего не смыслишь, дура стоеросовая, в истинном наслаждении абсолютного обладания, когда каждая жилка, каждая струнка твоего предмета, - Ливъятан прикрыл глаза, закинув голову и жестикулируя словно играет на виолончели, - трепещет, поет по твоей воле, полностью отдаваясь в твою власть. – Ливъятан открыл глаза и с неприязнью посмотрел на Еву. – Вот что значит обладать, курица ты старая! Думаешь еще кто-нибудь на тебя позарится, кроме твоего пьянчуги-мужа? Да и он-то небось не очень-то усердствует! Ха-ха! – Ливъятан засмеялся своим отвратительным дребезжащим смехом.
- Проваливай отсюда, гаденыш, чтобы духа твоего в моем доме не было! – Ева замахнулась на непрошенного гостя мокрой тряпкой.
- Ох, как развоевалась! Что ты орешь-то! В моем доме, - передразнил ее Ливъятан. – Есть здесь хозяин помимо тебя. Ты вообще ноль без палочки, алкаш и тот хоть что-то значит! Но я, впрочем, и не до него, я к молодым господам.
- Убирайся, скотина такая! И не смей прикасаться к моим детям!
- Они уже большие мальчики без мамашиных нравоучений разберутся, в каком кругу им общение поддерживать. Я сейчас как раз в очень хорошей форме. После той отвратительной интрижки с тобой меня от женского пола воротит. Я теперь на молоденьких мальчиков переключился. Ох, как это будоражит!
- Ах ты, гадина! Адам! – громко крикнула мужа Ева, - Адам, иди скорее, помоги мне выгнать нечисть из дому!
В глубине дома послышался звук быстро приближающихся шагов.
- Какие же вы пошлые, ребята... – со вздохом произнес Ливъятан и ретировался, не открывая двери. Больше ему здесь делать нечего, когда они сообща, у него не очень-то получается. Ну ничего, он и так неплохо поработал.
В кухню вошел Адам.
- Что случилось? Где он?
- Да смылся, как только я тебя позвала, знает, паршивец, что против нас он ничто. Ты бы слышал, что он нес здесь! Молоко все прокисло от его мерзостей! К нашим мальчикам решил подкатить!
Адама передернуло.
- Вот тварь! – сказал он со злостью, - Ну ты подумай, он ведь теперь их в покое не оставит, пока не напакостит. Ну что же за скотина такая! А ты, - переключился Адам на жену, - тоже хороша! Что ты разговариваешь с ним! Тебя прямо, хлебом ни корми, дай только покрутить с кем-нибудь! Уж накрутилась! Угомонись!
- Да что ты несешь! Обалдел совсем!
- А что ты с ним байки травишь?!
- Какие байки?!
- Да иди ты! – Адам с горечью махнул рукой и повернулся, чтобы выйти из кухни.
- Нет уж, постой! – крикнула Ева, голос ее звенел от возмущения. – Как ты смеешь меня упрекать в общении с ним? А сам с кем каждый день напиваешься у Сариила?! Если через кого он наших мальчиков достанет, так это через тебя, алкоголик! Да за его дармовую выпивку ты готов руки ему целовать. Сидит там слезы с ним льет, на жизнь жалуется, меня клянет! С кем?!
Ева бушевала, обида и злость клокотали в ней.
- Тряпка, дрянь! – кричала она на мужа в исступлении. – Он тебя одним словом подденет ты уже у него весь с потрохами вот где, - Ева потрясла перед носом у Адама сжатым кулаком. – У тебя же такая жена дрянная, всю жизнь тебе испортила! А ты-то сам хорош?! Посмотрите на него! Да ты в пьяном угаре не заметишь, как детей ему продашь за рюмку хмеля!
Хлоп! Адам дал жене звонкую пощечину. Она остановилась, задохнувшись от гнева, с отвращением и гадливостью посмотрела на мужа. Вдруг плюнула ему в лицо и, оставив ошарашенного Адама, вышла хлопнув дверью.
Она вошла в спальню и бросилась на кровать. Обида и злость, вместе с растущим чувством вины переполняли сердце. Сквозь рыдания Ева услышала, как хлопнула входная дверь. Это, конечно, Адам ушел к Сариилу. Злость уходила, оставались горечь и жалость к самой себе. Жестокие несправедливые упреки мужа, злобные насмешки Ливъятана вызывали нестерпимую боль в сердце и потоки слез. Осталось одно желание выплакать свое сердце до дна, чтобы оно больше никогда ничего не чувствовало. Обессилив, Ева заснула.
Через некоторое время ее разбудила какая-то возня на кровати. Это неуклюже укладывался спать вернувшийся из бара Адам, он был абсолютно пьян и беспрерывно что-то бубнил себе под нос. Наконец, он улегся и тут же заснул тяжелым пьяным сном.
Ева поднялась на локте и посмотрела на спящего мужа. На лице у него было выражение недоумения и обиды, как у маленького ребенка, которого напрасно обидели. Это тронуло Еву, ей стало нестерпимо жаль его. С нежностью, щемящей сердце, она рассматривала морщинки удивления на лбу, по-детски трогательно надутые губы. Нежно, чтобы не разбудить, поцеловала закрытые глаза и виски, вдыхая родной любимый запах, перебиваемый резким запахом алкоголя. Казалось, что она может все простить этому стареющему, уставшему, обиженному человеку, и готова отдать всю свою жизнь, чтобы сделать его хоть немного счастливым, стереть эту горькую складку на лбу, зажечь радостью потухшие глаза. Быть с ним рядом, держать его за руку, чтобы не случилось. Никогда не расставаться, жить для него, любить его, слиться с ним в одно существо навечно. В сердце женщины звучала разрывающая сердце неизъяснимой печалью глубокая и нежная мелодия скрипки.

 Отправлено: 05.06.08 18:01. Заголовок: apropos :sm47: ap..

apropos

apropos пишет:

цитата:

Истории зарождения - по сей день странных и путаных - взаимоотношений мужчины и женщины

Как видно, здесь собака-то и порылась...