Кстати: клуб "Литературные забавы"

Пытаюсь соответствовать. Немного.
__________________________

- Лиза, да все со мной хорошо! – Маша произнесла эту фразу наверное уже в десятый раз, только в разных вариациях, в продолжение их с сестрой короткого разговора. Но Лиза все еще продолжала недоумевать:
- Нет, но почему врач мне-то ничего не сказал по поводу этого пансионата? Может, нам все-таки приехать к тебе? Хотя Сережа сейчас в командировке, но вот дней через пять я смогу…
- Лиза, уймись! Не надо никуда приезжать. Я уже дней через десять и сама приеду. Платон Андреевич меня доставил со всем комфортом, какой только можно представить.
- Можно подумать, мы о тебе не смогли бы позаботиться! Да мы бы тебя так довезли! Куда твоему Платону! – не унималась Лиза.
- Сестренка, кончай, а? – Машина выдержка трещала по всем швам, грозя вот-вот взорваться. – В конце концов это он нашел для меня пансионат, устроил все. Давай тему закроем.
- Ладно-ладно, умолкаю. Степка между прочим уже соскучился, - проворчала Лиза. – Да и предки вчера звонили, интересовались, куда это мы все подевались. Ты позвони им сама, хорошо?
- Да, конечно, сейчас позвоню. Только избавлюсь от одной сердобольной особы, которая меня уже измучила своей заботой.
- Вот она, благодарность, - ахнула в трубку «особа». – Я можно сказать стою на страже ее приватности, забочусь о ее здоровье, а она мне такие вещи выдает! Ладно, я тебе этого не забуду! Ну все, позвоните родителям. И меня не забывай! Надо же, особа! – фыркнула Лиза напоследок и отключилась.

Маша опустила трубку на колени и откинулась в кресле, морщась от вранья, которое она соорудила для своей неуемной и сверхбдительной сестрички. Версия о том, что ее устроили в пансионат на пару недель, чтобы восстановиться после аварии, кажется, прокатила, Лиза во всяком случае ей поверила.
Комната, которую ей выделил Платон в своей безразмерной квартире, была светлой, уютной и просторной. Через приоткрытую балконную дверь легкий весенний ветерок шевелил тонкие занавески из органзы теплых, бежево-золотых оттенков, покрытые рисунком изящно изогнутых веточек сакуры, как она ее себе представляла, эту самую сакуру.
Она перевела взгляд на свою сумку, которую внес Платон и которая так и стояла неразобранной у двери, несколько контрастируя с умиротворенной обстановкой и напоминая о побегах, укрытиях и неприятностях.

Когда час назад они поднялись с Платоном в его квартиру, она вдруг у самой двери спохватилась: что за бред? Что она делает здесь, с этим чужим мужиком? Платон, словно почувствовав ее неловкость и вспыхнувшую от этого отчужденность, внимательно посмотрел ей в глаза, и она опять смешалась, как девчонка под взглядом строгого учителя. Платон осторожно подтолкнул ее внутрь и захлопнул двери. Маша прислушалась – в квартире стояла абсолютная тишина, только едва слышно шумел город, оставшийся ниже на десять этажей. Платон стянул с плеч куртку и, не глядя на нее, сообщил:
- Дома никого, так что сможешь спокойно как следует отдохнуть.
- А как же … А Влад, он…?
- Его нет. Позавчера Влад улетел с бабушкой в Европу на майские праздники. У них тур до 12 мая. Так что, как видишь, я все предусмотрел.
- То есть мы здесь будем одни? – вырвалось у нее.
Наверное, это прозвучало глупо и наивно, совсем не к лицу взрослой женщине, каковой она себя считала до всех этих странных событий. Платон, неожиданно развеселясь, хрюкнул и иронически вздернул брови:
- У, как все запущено! Можешь не волноваться, я не претендую на твою девичью честь. Мы, кажется, договорились, что все это делается в целях твоей безопасности. Других, хм…, целей у меня нет.
Маша густо покраснела и, отвернувшись, стала стаскивать свои туфли. Вдруг совсем рядом послышался легкий шорох, Маша, вздрогнув, выпрямилась и остолбенела: посредине коридора восседал неизвестно откуда взявшийся огромный рыжий котяра и таращил на них свои желтые глазищи.
Платон над ее головой опять хмыкнул:
- О, как это я про тебя забыл? Вот видишь, Маша, мы здесь будем не одни. Знакомься, это – Фил.
- Фил? – тупо переспросила она, продолжая разглядывать котяру, который в свою очередь, не мигая, смотрел на нее, потом басом сказал «Мяу!»
- Фил, в смысле Философ, - уточнил Платон.
- Почему – Философ? - машинально поинтересовалась она, будто ей до смерти было важно узнать происхождение имени диковинного животного.
- Философ, потому что – Платон, – терпеливо пояснил хозяин необыкновенного кота и, подождав, пока она выйдет из столбняка и освободится от курточки, повел ее в путешествие по своим королевским апартаментам. По пути он показал ей первый этаж, где располагались общие комнаты: гостиная, столовая, просторный холл, его кабинет. На втором этаже находились спальни – гостевые, детская и спальня его, Платона. Маша карабкалась по лестнице следом за своим опекуном, немного подавленная размахом «ангара», в котором парковался броненосец. Это сравнение тут же всплыло в мозгу, несколько позабытое до сего момента.
Кот за ними не пошел, по-видимому, Маша его совершенно не заинтересовала. Возле лестницы она оглянулась и увидела только роскошный рыжий хвост, мелькнувший в стороне гостиной.

Осторожный стук в дверь вырвал ее из оцепенения, она, встрепенувшись, села ровно и, неловко сложив руки на коленях, как школьница, хриплым от волнения голосом пробасила: «Да!»
Платон заглянул в комнату и поинтересовался:
- Не помешал?
Маша мотнула головой и пожала плечами:
- Нет, вы…
- Маш, - поморщившись, перебил Платон. – Может, закончим с политесом? Чего все «вы» да «вы»! Ну какие «вы» после нашего с тобой… приключения. Знаешь, что? Давай-ка чего-нибудь съедим, а то я голодный, ужас просто! Пошли?
Маша от снедавшей ее неловкости стала с усердием отказываться, Платон же, не слушая ее, махнул рукой, приглашая следовать за ним, пришлось выползать из кресла и плестись за Платоном. В столовой стояла прохлада, солнце гуляло где-то на другой стороне дома. Маша опустилась на стул возле здоровенного стола с мраморным толстенным основанием и тихонько вздохнула. Стул в общем-то тоже мало походил на ее кухонные табуретки. Это был скорее не стул, а такой мини-трон с подлокотниками и мягкими спинкой и сиденьем. Да уж, и как же это она позабыла о бесконечной любви Крутова ко всему гигантскому, большому и величественному? Домик мог бы быть и поменьше. И кот. Да и этот стол… Интересно, как его затащили сюда? Одна столешница, наверняка, весит целую тонну, не меньше. Эх, где ты моя маленькая уютная квартирка, тоскливо подумалось ей.

Она подняла глаза и уставилась в широкую спину Платона, который орудовал возле плиты, укладывая на гигантскую сковородку толстенные ломти розового мяса. Мясо немедленно встопорщилось и сердито зашипело, плюясь вовсе стороны кипящим маслом, но Платон довольно ловко управлялся с ним, прижимая лопаткой к сковороде. И Маша немедленно прониклась к нему огромным уважением, позабыв о некоторых мелких недостатках, связанных с увлечением немелкими вещами. В ее окружении мужчины как-то не очень дружили с кастрюлями. Кухня всегда оставалась классическим женским делом.
«Так, прекращай сейчас же умиляться им по малейшему поводу! Ах, ах, он еще и кулинар. Хватит сидеть и глазеть на него овечьим взором!» Маша могла сколько угодно мысленно шпынять самое себя, это мало помогало.

Платон тем временем закончил свои кулинарные манипуляции и выложил готовые кусищи дымящегося мяса с умопомрачительной корочкой и фантастическим ароматом на два овальных блюда, каждое размером с небольшой стадион. Следом за блюдом перед Машей возникла чаша из стекла, наполненная яркими овощами, крупно поструганными, облитыми маслом и усыпанными зеленью. Зелень была не аккуратненько порезана, а эдак небрежно покромсана крупными клочками. Когда Платон успел еще и нарубить овощи, Маша как-то упустила из виду. Слюнки немедленно вскипели в самых отдаленных уголках ее рта, желудок встрепенулся и радостно хрюкнул. Маша, стремясь поскорее утихомирить свое горластое нутро, судорожно затолкала первый кусок в рот и даже глаза прикрыла, так было вкусно. Когда глаза открылись, она наткнулась на довольную улыбку Платона, который наблюдал за ее реакцией.
- Ничего?
Маша с набитым ртом кивнула и снова склонилась к своему микро-стадиону. Удовлетворенный ее видом, шеф-повар тоже набросился на свою порцию, как вдруг их обед был неожиданно прерван.

Возле ее правой ноги снова раздалось утробное «Мяу», и Фил, поднявшись на задние лапы, бухнул передние на ее бедро, придавив своим немалым весом Машу к стулу. Маша вопросительно уставилась сначала на кота, потом перевела взгляд на Платона. Тот, орудуя в своей тарелке ножом и вилкой, сообщил:
- Сейчас клянчить будет, проходимец.
- А ему можно что-нибудь дать?
Платон отправил в рот очередной кусок отбивной и пожал плечами:
- Не знаю, не знаю. Мы в ответе за тех, кого приручили.
Маша снова посмотрела в желтые котовьи глазищи и строго сказала:
- Со стола просить нехорошо.
Кот плюхнулся на все четыре лапы и выжидательно посмотрел на нее, причем ей показалось, что он изогнул бровь. «Просто одно лицо с хозяином!» - мелькнула забавная мысль. Маша вздохнула, отрезала кусок мяса, слезла со своего трона и потащила добычу кота в его миску, которую углядела слева от стола. Фил нехотя проследовал за ней, наблюдая за ее действиями, потом снова мяукнул, и только после этого аккуратно и неторопливо сжевал то, что выклянчил.
Маша вернулась за стол, а Платон заметил:
- Ну вот, кажется, тебя признали за свою. А ты боялась.
- Я не боялась,- буркнула Маша, запихивая в рот кусок ярко-желтого перца.
- Не ври, боялась, - убежденно заявил Платон. – И зря, между прочим. Никто здесь тебя уж точно не обидит. Так что давай договоримся: ты у себя дома. Делай, что хочешь, отдыхай, приходи в себя, я постараюсь тебе не мешать. Что касается Фила, сама с ним договаривайся. Чаю хочешь? – неожиданно перепрыгнул он на другой предмет, пока Маша выслушивала его «руководящие указания».
- Да. Нет! – сбилась она. – Воды можно? Минеральной.
- Воды-ы? – с сомнением протянул Платон и полез в свой необъятный холодильник, из недр которого возвестил через секунду. – Можно!

После обеда Маша, немного приободрившись, отогнала Платона от мойки и вымыла посуду. Платон хмыкнул и после того, как тарелки улеглись на рифленую сушилку на раковине, заметил, что для этих целей есть посудомоечная машина.
«Для трех тарелок?» съехидничала Маша, но Платон, не поняв сарказма, утвердительно кивнул и позвал ее в гостиную к телевизору. Там они минут пятнадцать посидели на роскошном диване «платоновских» размеров и посмотрели какие-то новости, обмениваясь малозначащими репликами. Потом Платон, который все это время о чем-то сосредоточенно думал, энергично поднялся и сообщил, что ему нужно отлучиться. Маша от неожиданности в первый момент даже огорчилась, что он уходит, но во второй даже обрадовалась. От еды ее разморило, и она уже пару минут размышляла, как бы это половчее смыться в свою комнату (о, господи, она уже стала «моей», давно ли?) и немного полежать.

Фил развалился в самом центре стильного светло-бежевого ковра и даже ухом не повел на сообщение Платона, только толстый пушистый хвост взметнулся и бухнулся опять, словно кот помаячил прощальным вежливым жестом вслед своему хозяину.