Хелга Это Шерлок Холмс какой-то Только не говорите, что в усадьбе у него был гримм на лице,а ? Как все закручено, а Анна то согласилась на казино, но теперь и не скажешь, что зря, там же Себастьян
Отправилась-таки Анна в казино. (О, спасибо за смайлик! ) Ну, не знаю, право. Отшить она этого подлеца могла и без подобных уступок. И вряд ли он будет слово держать. ДюймОлечка пишет:
цитата:
а Анна то согласилась на казино, но теперь и не скажешь, что зря, там же Себастьян
Его могла встретить, где угодно. Случайно, на улице. В кино. В аптеке.
Темноволосый мужчина оглянулся. Это был Джек Смит, то есть, Себастьян Андертон… Он смотрел на меня и, кажется, не узнавал, но не отводил взгляда. Потом встал и уступил мне место. Я села и поставила фишку в один фунт между четверкой и семеркой, чувствуя затылком напряженный взгляд. – Ставки сделаны, ставок больше нет… Колесо закрутилось, гипнотизируя собравшихся вокруг людей. Я не думала о ставке, я размышляла, узнал ли меня Джек, то есть, Себастьян. – Ты выиграла, выиграла, – склонившись ко мне взволнованно твердил Гурский. – Четыре-семь! – Поздравляю, – сказал Себастьян Андертон, разглядывая меня. В его глазах не было обычной насмешки, но некий интерес. Или так казалось в полумраке зала? – Ваш выигрыш, мадам, – крупье сдвинул ко мне несколько фишек. – Делай ставку на номер, ставь десять, – шепнул Гурский. Я поставила на чёрные – из упрямства. Проиграла. Лев Данилович пыхтел за спиной. «Делайте ставки, леди и джентльмены…». Поставила на 18… Круг завертелся, я оглянулась, чтобы взглянуть на Джека… то есть, Себастьяна, он сосредоточенно следил за вращением. Несколько мгновений, и рулетка замерла. Гурский за спиной издал рыкающий звук, сидящие за столом дружно ахнули, кто-то зааплодировал. – Ты выиграла, Анна! Ставка на номер… восемнадцать, о, боже! – Ваш выигрыш, мадам… – Играете впервые? – спросил Андертон. Хорошо, что он не узнаёт меня. Или притворяется, что не узнаёт? – Новичкам везёт… – подтвердил грузный мужчина, сидящий рядом. Я собрала фишки, которые с трудом уместились в руках, и встала. – Куда ты, Анечка? Сыграй ещё, сыграй… – засуетился Гурский. Единственным желанием было как можно скорей покинуть душный зал, сбежать от истекающего азартом Гурского и упорного взгляда Себастьяна Андертона. – Нет, достаточно, мне нехорошо… – Анна, прошу тебя… – умолял Лев Данилович. Я добралась до конторки кассира, преследуемая его бормотанием. – Анна, если сыграть ещё, мы сможем уехать… в Америку… – Я не собираюсь ехать в Америку, – сказала я, выкладывая фишки перед кассиром. – Ваш выигрыш триста семьдесят семь фунтов, мадам, – сказал кассир, вручая мне банкноты и монеты. – Спасибо, сэр… – ошарашенно ответила я, взяла деньги и сунула их в руки нависшего надо мной Гурского. – Вам должно хватить этого. – Анна! В его глазах снова вспыхнула та злоба, кажется, он уже не владел собой. Несколько купюр упали на пол из его дрожащих рук, посыпались монеты. Он кинулся собирать их, оттолкнув мужчину, который то ли хотел помочь, то ли поживиться. Тот ответил ударом. Я вжалась в стену, совершенно растерявшись. Откуда-то явилась, как сказочные братья из ларца, пара одинаковых парней, которые принялись разнимать дерущихся. «Идёмте, скорей», – услышала я голос Джека… то есть, Себастьяна. Он подхватил меня под локоть и повел вверх по лестнице, прочь из зала казино. Через несколько мгновений мы выскочили на улицу, где жар волнения тотчас остудил холодный моросящий дождь. – Пальто, я не взяла пальто! – Принесу, – ответил Себастьян, скрылся внутри паба «Драйверхуд» и вскоре вернулся, накинул пальто мне на плечи. – Кто тот господин, которому вы отдали весь выигрыш? – Знакомый… я должна была помочь ему. – Ему повезло… – хмыкнул он. Мы пошли по тротуару, блестящему от дождя. – Уже поздно, – сказала я, – мне нужно домой. – Где вы живете? Мне кажется, я вас знаю, но не могу вспомнить, где и когда мы встречались. Такси, эй такси! – закричал он, останавливая авто со значком. Андертон довез меня до дома миссис Реган. – Могу ли я надеяться на следующую встречу с вами, Анна? – спросил он, когда я распрощалась с ним. – Спасибо, но я не могу ответить вам. Возможно, на моём английском отказ прозвучал обнадеживающе, потому что он улыбнулся, поцеловал мне руку и ушёл.
Ох, лукавит этот Смит - не может он ее не помнить и не узнать. И откуда тогда знает ее имя, спрашивается? Такое ощущение, что она из огня в полымя попала. Хотя и "огонь" никак не уймется. Теперь он от нее точно не отстанет. От курицы, несущей золотые яйца.
Хелга пишет:
цитата:
– Ваш выигрыш триста семьдесят семь фунтов, мадам, – сказал кассир, вручая мне купюру.
А мне кажется, наоборот, не отстанет... Со страхом жду, что будет, когда он домой явится. Если его в полицию не упекут..
apropos пишет:
цитата:
И откуда тогда знает ее имя, спрашивается?
Там Гурский у кассы ее по имени звал. Наверное, все окружающие слышали, как ее зовут. То, что Себастьян Анну не узнал, не кажется невероятным. Полумрак помещения, макияж.. вряд ли он успел связать эту даму с посудомойкой из поместья...
Там Гурский у кассы ее по имени звал. Наверное, все окружающие слышали, как ее зовут. То, что Себастьян Анну не узнал, не кажется невероятным. Полумрак помещения, макияж.. вряд ли он успел связать эту даму с посудомойкой из поместья...
Да-да, и про имя и про неузнавание, на этом и основывалась.
Отправлено: 25.04.24 21:11. Заголовок: Немного продолжения...
Немного продолжения.
Взволнованная необычными событиями вечера я долго не могла заснуть, слушая как дождь отбивает музыкальный ритм по крыше и стеклам. А утром постучался Гурский, вошёл, помятый и опухший, с заплывшим глазом. – Лев Данилович, как же так? Зачем вы все это устроили вчера? Вы вернули долг? Все в порядке? Он всхрапнул, как усталый конь, схватил меня за плечи и прижал к себе. Я замерла, боясь пошевелиться. – Лев Данилович, вы обещали, мы с вами… у нас договор… – пробормотала я в воротник его рубашки. – Что, что я обещал? Глупости, всё это глупости! Договор… Что ты будешь делать одна в чужом городе? Стучать по клавишам в грязном театре? Мало было того, что ты чуть не попала в тюрьму, а могло быть и хуже! Мало? Неужели ты не наигралась в эти бабьи игры, в независимость? Курсистка! Он кричал прямо мне в ухо, держал так крепко, что я не могла вывернуться или оттолкнуть его. Меня замутило от его винно-одеколонного запаха. – Отпустите меня, – прошипела я в его шею. – Сейчас же отпустите. Вы мне… противны. Он расслабил объятия, я отшатнулась, наткнулась на столик, с которого с грохотом свалился кувшин для умывания и разбился, ударившись об пол. Мы оба замерли, затем бросились поднимать осколки, столкнувшись лбами. Стук в дверь ожидаемо последовал через несколько минут, потребовавшихся миссис Реган для подъёма в мансарду. – Что здесь происходит? – величественно вопросила она, входя и окидывая взглядом поле боя. – Разбит семейный кувшин? Мы с Гурским стояли перед нею, как нашалившие дети, держа в руках по половине кувшина. – Простите, миссис Реган… я склею… и оплачу, – пробормотала я. – Разумеется, оплатите. Мистер Гурски, что вы делаете в комнате молодой девушки? Мисс Анна, как вы позволяете такое? Я была о вас другого мнения. Я молчала, не зная, что сказать в своё оправдание. Взяла вторую половинку кувшина из рук Гурского и сложила осколки на столик, подняла с пола упавший лист бумаги – список раненых и погибших летчиков, который стала составлять, чтобы как-то упорядочить свои поиски. – Вам придется искать другое жильё, – подвела итог хозяйка. Я окинула взглядом комнатку, мысленно прощаясь. Гурский шагнул мимо хозяйки, коротко кивнув ей: «Мадам», и вышел. Миссис Реган подошла к столику, осмотрела половинки кувшина, взяла листок со списком, просмотрела его. – Что это, мисс? – Это… выписка из газет… – Вы кого-то ищите в газетах? – Да, ищу следы знакомого мне человека. – Он воевал? Был ранен? Погиб? – Он был ранен, но я не знаю точно, воевал ли он или это случилось не на войне. Он был лётчик, летал на аэроплане… Он жив, но я ничего о нем не знаю, кроме того, что он сильно пострадал. – Главное, что он жив, – миссис Реган произнесла эти слова иным тоном, без своего обычного холодного пафоса. Она положила список, пошла к двери. Выходя, оглянулась и сказала: – Не нужно собирать вещи, Анна. Но возвращаться не следует так поздно. Идите завтракать. Кувшин склеите вы, а заплатит мистер Гурски. Ему придется искать другое жилье.
Отправлено: 26.04.24 19:32. Заголовок: Хелга, нет, нет, не ..
Хелга, нет, нет, не слишком. В самую меру. Несмотря на некоторую сухость и установленные ею самой правила, она проницательна и разбирается в людях. Во всяком случае, такой она видится мне.
Отправлено: 01.05.24 11:27. Заголовок: Гурский покинул дом ..
Гурский покинул дом миссис Реган, не попрощавшись со мной. Я не видела, как он уходил, и узнала об отъезде лишь через пару дней, ощутив приступ жалости к нему и горечь своего одиночества – всё-таки он был единственным человеком, связывающим меня с семьей и утраченной родиной. Бедный нелепый человек, лишившийся своего неизменного фанфаронства. Когда-то он нравился мне… там в России. Озаботившись делом реставрации разбитого семейного кувшина миссис Реган, я приостановила посещения читального зала библиотеки. Не решившись узнать у самой хозяйки о местах, где занимаются восстановлением керамики, я принялась расспрашивать знакомых, обретённых в Лондоне знакомых – Джона, официанта в кафе, мистера Стентона и кассира в кинотеатре… Небольшое житейское дело, словно в мирные времена. Никто из них не смог подсказать подходящего мастера, но, гуляя по улицам Сохо, я набрела на крошечный магазин, заполненный всякой всячиной, в том числе и керамической. Пожилой круглолицый продавец сначала посоветовал выбросить осколки и приобрести новый кувшин в его магазине, но, выслушав мой сбивчивый наполовину выдуманный рассказ, предложил реставрационные услуги. На следующий день я принесла ему половинки и осколки, а еще через пару дней получила восстановленный с удивительной тщательностью кувшин, заплатив за работу два шиллинга. Вечером, вернувшись с последнего киносеанса, постучала в квартиру хозяйки, прижимая к груди её семейную реликвию. – Проходите в комнату, Анна, и поставьте кувшин вон туда, на стул. Боюсь, вы снова ничего не ели, – сказала миссис Реган, во второй раз пропуская в свою обитель. Небольшая комната была плотно заставлена мебелью прошлого, а, возможно, и позапрошлого века. В центре – круглый стол под скатертью, на столе – керамическая ваза, наполненная разноцветными астрами. На стене, между посудным шкафом и секретером большая картина – портрет в полный рост мужчины в охотничьем костюме, с ружьём и сеттером, преданно глядящим на хозяина. На полке секретера в резной рамке –фотография молодого человека в военной форме. Я поставила кувшин на указанное хозяйкой место. Она вошла, неся поднос с чайной посудой и закусками. – О, миссис Реган, не стоило так беспокоиться. Мне неловко, – запричитала я, спеша на помощь. – Я не слишком обеспокоена. Предпочитаю пить чай в комнате, а не на кухне, – отрезала она. – Думаю, в своей стране вы предпочитали делать так же. – Да, у нас в квартире была столовая, а на даче мы накрывали стол на веранде, в хорошую погоду. – На… дача? – В загородном доме, – уточнила я. Она кивнула, приглашая садиться, разлила чай, добавив в чашки молока. – Вы хорошо говорите по-английски. Где вы обучались? – У меня была замечательная гувернантка, которая говорила со мной только по-английски. И я прочитала много книг. – Кувшин сделан хорошо, – снова кивнув, продолжила миссис Реган. – Куда вы обращались? Я рассказала про маленький магазин. Она кивнула в знак того, что знает это место. Некоторое время мы молчали, исчерпав традиционные темы для беседы. Очень хотелось спросить, почему она привечает меня при всех моих промахах и нарушениях правил, но я не решалась. Вместо этого вопроса задала другой, как посчитала, нейтральный: – Кто изображён на этой картине? – Один из дальних родственников, портрет прошлого века. – А молодой человек на фотографии? – Это мой сын, Ричард, – ответила миссис Реган, помолчала и добавила: – Он погиб на Сомме, в шестнадцатом году. Я опять совершила непростительный промах. – Простите, миссис Реган, я не знала… – Теперь знаете, Анна. Она наполнила чашки. – Угощайтесь сэндвичами. Вы ничего не едите, Анна. Я послушно взяла сэндвич, чувствуя себя ещё более неловко. – Вы мне нравитесь, Анна, – вдруг сказала хозяйка, – и я хочу предупредить вас. – О чём, миссис Реган? – напряглась я. – Вы не замечали, что за вами следят? – Нет, не замечала, – удивленно пробормотала я. – Что не удивительно. Вы всегда так спешите… – Кто, кто следит? – Я заметила несколько дней назад, подойдя к окну. Один и тот же человек прогуливается по тротуару, а затем, когда вы выходите, идёт следом за вами, стараясь остаться незамеченным. Это была самая длинная и самая душевная речь, которую миссис Реган произнесла, обращаясь ко мне. – Я ничего об этом не знаю. Вероятно, его нанял Лев Данилович? – откровенно высказала я первое пришедшее в голову предположение. – Нет. Гурски сам следил за вами. Я спросила его. – Миссис Реган… – выдохнула я, растеряв все слова. – Вы можете упрекнуть меня, Анна, но я посчитала необходимым предупредить вас, – она вернулась к своему обычному холодному тону. – Нет, что вы, миссис Реган, разве я могу вас упрекнуть… – с жаром заговорила я. – Вы допили свой чай? Доели сэндвич? Есть необходимо, Анна. Я поняла, что аудиенция окончена, и поднялась, благодаря за чай и предупреждение. – Не забывайте, Анна: никаких музыкантов и поздних возвращений, – холодно напомнила миссис Реган на прощанье.
Хозяйка продолжает опекать Анну. Наш человек. Зачем следят - непонятно. Ну, Гурский, наверняка, хочет продолжить знакомство, хотя он знает, где она живет и где работает. Следить - смысла, вроде как, нет. Фредерик послал кого присмотреть? Тоже не вписывается. Пресловутый Смит? Тоже непонятно, зачем ему. Странности продолжаются.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 318
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
(О, спасибо за смайлик! 
) 
Слишком закрутила? Вроде, так, слабенько. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
