apropos Хладнокровный и невозмутимый барон! Такой контраст с Сангленом. Думается мне, скоро его отпустят. Санглен, как всегда, суетится, но толку от его суеты мало. Юлия пишет:
цитата:
А что же Плакса?..
Наверное, в себя приходит... Может, думает, как это её угораздило, почтенную мать семейства, имеющую взрослого сына, в её-то годы... Мне тоже очень интересно, что же с ней? Авторы сделают подарок к Новому году?
apropos
Главвред
Сообщение: 38688
Отправлено: 30.12.17 19:01. Заголовок: bobby http://jpe.ru..
bobby bobby пишет:
цитата:
Хладнокровный и невозмутимый барон!
Это его и спасает в трудных ситуациях, головы не теряет. Ну, почти никогда не теряет, хотя иногда и такое случается, как мы теперь знаем. bobby пишет:
цитата:
Авторы сделают подарок к Новому году?
Авторы постараются, но, к сожалению, Плакса по сюжету немного позже, сейчас идут другие события. Так что о Плаксе какое-то время не будет известий.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31605
Отправлено: 30.12.17 20:17. Заголовок: bobby пишет: Может,..
bobby пишет:
цитата:
Может, думает, как это её угораздило, почтенную мать семейства, имеющую взрослого сына, в её-то годы...
Думает, ох, думает... Но пока, да, на сцене другая пара. Ведь пани Болеслава была похищена неизвестным...
Похищение пани Болеславы из ратуши, невольным свидетелем которого стала Плакса, осуществил Стась Кучинский. Он передал записку для пани, написанную рукой Пржанского и, когда недовольная Бася вышла из зала, увлек ее в экипаж. Пан Казимир ждал прекрасную предательницу в Антоколе, в уютном домике, скрытом в глубине большого сада. Он удобно расположился в столовой хозяйского дома за столом, обильно уставленном снедью. Возбуждение от ожидания скорой расправы над коварной Басей многократно усилили его и без того по обыкновению изрядный аппетит. – Мирек! – завопила Болеслава, едва переступив порог комнаты. – Куда меня привезли? Негодяй, мерзавец, как ты смел отправить за мной этого своего хама! Он за руку меня хватал. Посмотри, посмотри… – она швырнула на стул ридикюль, стащила рукав спенсера и продемонстрировала воображаемые следы пальцев Стася на предплечье. – Ничего, пани Болеслава, это не самое страшное, – сказал пан Казимир, вставая и подходя к ней. – Боюсь, вам придется вспоминать это насилие, как легкую прелюдию к тому, что вам предстоит! Наклонился, чтобы рассмотреть нанесенные повреждения, удовлетворенно хмыкнул, обнаружив легкое покраснение. – Что это за место? Куда ты меня привез? Что ты хочешь от меня, Казик? Неужели… поверить не могу, это тайное свидание? Явственное предчувствие бури помешало пани выдержать ядовитость тона – последние слова прозвучали позорно визгливо. – Да, дражайшая моя, я жаждал видеть вас, – вкрадчиво сказал пан Казимир, – изнемогал от нетерпения… – Что случилось, Казимир? Вы не больны ли? Дурно себя чувствуете? – Не болен ли я, спрашиваете вы, – зловещим шепотом произнес Пржанский. – Нет, душа моя, я здоров, как никогда, но имею сомнения по поводу вашего здравия… Вы здоровы, пани?! – Я… я… почему вы спрашиваете? Никогда вас прежде не интересовало мое здоровье. Даже когда в прошлом году я упала с лошади, повредила ног и хромала целую неделю, вы не только не навестили меня, но даже не прислали записку со словами сочувствия… – зачастила Болеслава. – К дьяволу сочувствие и вашу ногу! – рявкнул пан Казимир. – Расскажите лучше, любезнейшая моя, про рубашку! – Ка… какую рубашку? – побледнела пани Кульвец. – Белую мужскую сорочку с пятнами невесть чьей крови! Ту, что вы всучили какому-то негодяю! И заявили, что это улика! Что я – убийца! Если я таковым не был, то стану через несколько минут, если вы сей же момент не расскажите мне, зачем это сделали?! Пани Кульвец, побелев, как та сорочка, отступила в сторону с явным намерением спасаться бегством, но маневр сей был напрасен, поскольку Пржанский тотчас поймал ее и поставил прямо перед собой. – Итак… – прохрипел он в лицо Болеславы. – Казимир, Мирек… – Ну… – Ты делаешь мне больно, у меня все руки будут в синяках! – простонала она. – Отпусти меня … Или нет, не отпускай, ты так прекрасен в гневе, о, Казимир! Пани Болеслава прижала ладони к щекам Пржанского, глядя ему в глаза. – Вы на самом деле сошли с ума, пани! Рассказывайте, иначе я…! – взревел пан Казимир. – Иначе что? Убьете меня? Что ж, убивайте, убивайте, может быть, мне будет сладостно умереть от вашей руки! – Болеслава гордо вскинула голову, ее глаза сверкали не менее ярко, чем глаза взбешенного Пржанского. – Холера ясна, Бася, я вам кто, гаер святочный? Хватит ломать комедию! Вы хоть понимаете, что могли подвести меня под суд? Смерти моей хотели? Как вам в голову пришло такое? Сами придумали или кто подсказал? – Не хотела, не хотела… сама придумала, Миречек, – задыхаясь, зачастила Болеслава. – Этот лайдак, Козявкин явился, денег требовал, угрожал… ну я и… – Решила мной прикрыться? Да вы хоть соображаете, чем это все может обернуться, дура вы этакая? – Ты не смеешь меня оскорблять! – заорала Болеслава и тотчас разрыдалась, рухнув Пржанскому на грудь, обильно орошая его сюртук слезами. – И чем же он вам угрожал? – За- апи-и-ской, одному князю, – раздалось сквозь рыдания. – Что мужу покажет… – И поделом, – заметил Пржанский с видом убежденного моралиста. – Дальше! – Я ему денег обещала дать… – И… – И… черт попутал, я в обиде на тебя была, вот и придумала с рубашкой… Хотела немного попугать. Ведь никто бы не поверил этому шантажисту! – А если бы поверили? Рубашка пана Кульвеца? Болеслава, оторвавшись от промокшей груди пана Казимира, кивнула. – А кровь чья? Тоже его? Уж не зарезали ли вы, часом, своего незадачливого муженька, пани? – Что ты, матка Боска Ченстоховска! – ахнула она. – Это курица… я на кухню сбегала, кухарка как раз птицу разделывала. – Курица? Пани Болеслава, да вы – Макбет во плоти! – Как вы узнали? – А как вы думаете, дражайшая? От офицера военной полиции, который явился ко мне сегодня. – Военной полиции? – ахнула Болеслава. – А вы как думали? Оклеветали меня, сунули улику проходимцу, обвинили в убийстве русского офицера, а теперь удивляетесь? Молите бога, чтобы он поверил, что все это чушь собачья, иначе я не посмотрю ни на ваши глазки, ни на ваше имя! Что вы ему наплели? Что рассказали? – Я? Кому? Я никому ничего не рассказывала, кроме этого подлого шантажиста! – Лжете! Сегодня к вам приходил полицейский чин! – Ко мне? Побойся бога, Мирек! Никто ко мне не приходил! Да меня и дома-то целый день не было: ездила к Осипу, потом обедала у пани Новицкой, а вечером поехала в театр. Какой еще полицейский чин? – Так вот, дражайшая моя, – сказал пан Казимир, – стало быть, к вам придут, обязательно придут. И не дай вам бог распустить свой бойкий язычок. Заварили эту кашу, теперь надо думать, как расхлебать ее с меньшими потерями. Отправить бы вас к пану Кульвецу, да нельзя. – Не беспокойтесь, дорогой, я найду, как разговаривать с полицейскими. – Найдете… вы уже нашли. Но это еще не все… Мало того, что вы всучили сикофанту эту чертову рубашку, так еще и расплатились фальшивыми ассигнациями! – Неужели я должна была отдать настоящие деньги этому мерзавцу? – искренне изумилась пани Болеслава. – Ты же не желаешь вернуть мне все, что причитается! Взявший было себя в руки, пан Казимир вновь вскипел, словно в остывшую воду плеснули раскаленного металла. – Так вот в чем истинная причина! Даже не надейтесь! – взревел Пржанский. – Ежели бы в вашу пустую голову не пришла идея с куриной кровью и рубашкой, то фальшивки сошли бы вам с рук, но вы сделали все, чтобы привлечь внимание полиции! Вы соображаете, что может произойти, если там всерьёз отнесутся к вашей, черт бы вас побрал, шутке, и станут разбираться, как к вам попали фальшивки? Убийство, шантаж, фальшивые деньги… И все это связано со мной! Здесь не просто каторгой пахнет, а чем похуже! Вас следовало бы четвертовать! – Так-таки и четвертовать? – простонала Бася. – Четвертовать, – кивнул пан Казимир. – Вот этими самыми руками. Он протянул к пани руки, раскрыв широкие ладони, она испуганно шарахнулась, но, тотчас выпрямившись, приняла гордый вид. – Только попробуй тронуть меня, неблагодарный! Синяки на моих руках очень не понравятся сам знаешь кому, а я не стану молчать! – Что-о?! Ты смеешь мне угрожать? Да я запру тебя здесь, и никто, даже сам-знаешь-кто не найдет и следа твоего! – заорал Пржанский, хватая и встряхивая пани, как куклу. Едва он отпустил ее, как она ударила его по щеке с неожиданной для хрупкой женщины силой. Пан Казимир зарычал и схватился за щеку. Болеслава бросилась к выходу, пытаясь спастись бегством. Он нагнал ее одним прыжком, развернул к себе. Она обхватила его за шею, прижалась к нему и, глядя в глаза, заговорила: – Мирек, прости меня, прости! Не в себе была, очень ты обидел меня! Потому что ты мне небезразличен, ведь если бы было не так, мне бы и в голову не пришло такое сделать! – Вот как? Небезразличен? Странные у вас способы, пани, показать свое небезразличие! Не ко времени, дражайшая, не сейчас! Пан Казимир с трудом, но оторвал ее от себя и усадил в кресло, а сам, тяжело дыша, закружил по комнате. Остановился у стола, плеснул коньяку в бокал, залпом осушил. – Дела ждут, дела! Кстати, ты не позабыла, что твои встречи с сам-знаешь-кем должны приносить пользу общему делу? – Негодяй! Какой же ты негодяй, Мирек! После того, что ты со мной сделал… – она протянула руки и продемонстрировала покрасневшие запястья, – ни слова не скажу! Пржанский прорычал что-то и добавил себе коньяку. – Налей мне вина, – прошелестела пани Болеслава. Он налил золотистого вина в бокал и протянул ей. – Хорошо, расскажу, но сначала поем, я ужасно голодна. Целый день ездила по гостям, вечером в театр. Кстати, беседовала с твоей пассией, – как ни в чем не бывало защебетала она, устроившись за столом и заполняя тарелку закусками. – Пани Щербинина, так ее зовут? Она оказалась по соседству в ложе. Забавная пани, но что ты в ней нашел, Мирек? – Какой еще пассией? – рявкнул Пржанский. – Ту, с которой вы, ясновельможный пан, целовались в Снипишках! – проворковала Болеслава, уплетая ветчину с аппетитом, неприличным для светской дамы, и запивая ее вином. – Уже соблазнили вдовушку или крепость еще не взята? – Не твое дело, Бася, – прорычал пан Казимир. – Не забывайся, дражайшая! – Значит, крепость еще держит оборону… Не знаю, чем она тебя привлекла? Наряды, как у павлинихи, глупа… Хотя, понимаю, миловидна и по фигуре есть на что взглянуть. Неужели, я хуже? Впрочем, ладно, твое дело… Пожалуй, я сыта, – пани поспешила закруглить свои размышления о Щербининой, увидев, как побагровел Пржанский. – Нас ждут дела, – продолжила она, доставая из ридикюля свиток бумаги. – Здесь я кое-что записала, из разговоров, но немного. Я же была так расстроена, так переживала… А сам-знаешь-кто очень скрытен. Едва заведу разговор о делах, он тотчас переводит на другое, на всякие… знаешь, о чем мужчины любят говорить. Но, намедни, на прогулке, когда я заговорила о том, как красят воинские победы мужчину, он вдруг живо поддержал разговор, сказал, что победу может обеспечить наступление – я записала, чтобы не забыть – что лучше защиты нападение или лучшая защита нападение, как-то так. – Хорошо, – молвил Пржанский. – Что еще? – И тебе этого мало, Мирек? Как же ты неблагодарен! Это слова самогО, а тебе этого мало? И кстати, мне нужны новые наряды, не могу же я встречаться с Ним в одном и том же платье? Пан Кульвец так прижимист, а я поиздержалась. Вы мне должны, пан Казимир, и немало! – Нет, прелестная, на этот раз нет, – мрачно произнес Пржанский. – Это будет ваша плата за предательство. Неплохая плата, согласен. И послушайте внимательно, что вы будете говорить полицейскому, который непременно к вам придет. Пан Казимир, не обращая внимания на возмущенное шипение Болеславы, приступил к инструктажу, а затем вызвал экипаж и отправил соратницу домой, все же выдав ей некоторое вознаграждение в звонкой монете.
aproposХелга Ух, как все закрутилось! Басю ничем не проймешь Беспокоюсь о бароне: и ситуация неприятная и непредсказуемая, да и соратники у него, прямо скажем... Ненадежные Не побежит ли Плакса "штурмовать" Санглена и спасать барона?
Хелга Бася и пан Казимир друг друга стоят. Он ее хорошо прищучил, но можно ли такой доверять. Предаст и не заметит, очень легкомысленная и недалекая особа. Кажется, она так и не поняла, чего натворила. Klo пишет:
цитата:
Не побежит ли Плакса "штурмовать" Санглена и спасать барона?
Плакса может.
Малаша
Сообщение: 164
Отправлено: 02.01.18 17:00. Заголовок: Чуть не забыла: всех..
Чуть не забыла: всех поздравляю с наступившим Новым годом!!!
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31608
Отправлено: 03.01.18 16:29. Заголовок: Klo пишет: Беспокою..
Klo пишет:
цитата:
Беспокоюсь о бароне: и ситуация неприятная и непредсказуемая, да и соратники у него, прямо скажем... Ненадежные
И правильно, о бароне нужно волноваться, он слишком самоуверен.
Малаша пишет:
цитата:
Кажется, она так и не поняла, чего натворила.
Понять-то поняла, наверно, но таким натурам все нипочем.
Если барону Вестхофу пришлось ночевать в месте, в коем он никак не предполагал очутиться, Кузякин также оказался в непредвиденном, но, надобно признать, куда более приятственном положении. После допроса Агафона Матвеевича отправили в арестантское помещение, тесное и душное, битком набитое весьма подозрительными типами. Не успел он посетовать на судьбу, как его увели в какую-то комнату, где произошло и вовсе неожиданное: полицейский чин вручил Кузякину его саквояж, попросив проверить, все ли изъятые деньги и вещи возвращены в полном порядке и объеме. Разумеется, в сию опись не входили фальшивые ассигнации, кое происхождение полиции еще предстояло расследовать, да окровавленная сорочка, принадлежащая, как известно, не задержанному, а совсем другому господину. После чего Агафон Матвеевич был благополучно выдворен из полиции и отпущен на все четыре стороны. Не в силах поверить сему счастливому обороту событий, Кузякин, как зачарованный, какое-то время стоял на улице и смотрел на парадную дверь Частного дома, но вскоре ринулся в первый же проулок, после чего долго плутал по виленским улочкам, унося ноги подале, пока в полиции не спохватились и не вернули его назад. «Верно, перепутали с кем, – повторял он про себя, мелкой рысью перебегая очередной перекресток. – Перепутали, а ну – возвертают?!». Но ведь отпустили именно его, и саквояж вернули, да еще сказали, что понапрасну, мол, задержали, вины никакой на нем, на Кузякине, нету, иначе говоря, не имеется у полиции оснований предъявлять ему какие-либо обвинения. Отдышавшись и поверив наконец в свою удачу, Агафон Матвеевич отправился на поиски комнаты, дабы переночевать, – вернуться в трактир, откуда его увела полиция, он так и не рискнул. Конечно, многое было потеряно из-за всего происшедшего, но стезя у него, у Кузякина, такая – без риску не обойтись. Зато неподалеку от города, в лесочке им была прикопана коробочка с тысячей рублей, что успел здесь получить. Дома же, в Петербурге, в тайнике лежали еще немалые деньги и кое-какие любопытные бумажки, владельцы которых будут весьма заинтересованы в их получении. «Не все так плохо», – подбадривал себя Кузякин, входя в номер на постоялом дворе – неказистый, но для одной ночи сойдет. Плотно поужинал и лег спать с твердым намерением назавтра покинуть сей негостеприимный край. Но с утра, особливо после сытного завтрака, его начали обуревать уже другие мысли. «Уехать всегда успею, – говорил он себе. – Полиции можно не опасаться – ведь меня отпустили подобру-поздорову… А намекнуть, поднажать на кого можно и без улик – глядишь, и поддастся кто, вознаградит за молчание...» Конечно, списка, якобы уничтоженного в огне, у него отродясь не было: Агафон Матвеевич на память знал все о своих жертвах. Что-то вынудило его солгать – наверное, подспудное желание самому воспользоваться известными фактами, хотя на тот момент у него не осталось не только уличающих документов, кои можно было разменять на деньги, но и собственной свободы. Теперь он оказался на воле и мог действовать по своему усмотрению, а разве кто откажется от попытки заполучить еще немного деньжат, кои, как известно, лишними никогда не бывают? Тем более, в полиции вернули его собственные семь с половиной рублей – на них не разживешься, а припрятанную тысячу разменивать было жалко. Итак, он задержится в Вильне – всего-то на несколько дней, дабы кое с кем встретиться. Агафон Матвеевич прикинул, не поменять ли себе имя – в той коробочке, что в лесочке, лежали справленные на такой случай документики, но быстро от этой идеи отказался. В местной полиции его видели под нынешней фамилией, вдруг кто из них зайдет в гостиницу и обнаружит, что Кузякин стал Медведковым? Нехорошо, да-с. Агафон Матвеевич перебрал имена своих, как он называл, «кредиторов» в Вильне. Во-первых, девица, что позволила себе некоторые фривольности в общении с молодыми людьми. С барышень, конечно, много не возьмешь, у них своих денег обычно нету, но они получают некоторые суммы на булавки, колечко какое али сережки прибрать тоже не помешает... Хоть мороки много, а выгоды маловато, Агафон Матвеевич никогда не брезговал и мелочевкой. В хозяйстве, как говорится, все пригодится… Еще мамаша Щербинина – самый большой куш его вояжа. Документы она видела, денежки непременно выложит, а он сунет ей пакет с состряпанными на скорую руку бумагами, она и не догадается… Тут Кузякин вспомнил о немце, этом злодее, никак от нее пришел? Хотя нет, мамаша бы ни в жизнь не рассказала никому о шантаже, когда на волоске висит судьба ее сыночка. Наверное, его прислал тот бешеный поляк, хотел уничтожить улики против себя. Но бумаги все сожжены, а пану своих бы неприятностей избежать. Стало быть, не о чем Кузякину и беспокоиться… Составив план, Агафон Матвеевич пошел на Завальную улицу, где, как ранее он разузнал, проживало интересующее его семейство девицы Натали. Увы, в доме том таковых не оказалось - жильцы съехали неделю назад в связи со свадьбой своей дочери и навсегда покинули Вильну. Тогда Кузякин решил найти офицера, чье имя столь жаждал узнать полицейский чин. Надавить, припугнуть связью со шпионкой, пригрозить рассказать о том его начальству и запросить разумную сумму, учитывая его жалование и доходы папаши, о коих имелись кое-какие сведения. Правда, адрес его был Кузякину пока неведом, но разве трудно найти в этом городе, где сейчас находится Главный штаб, служащего в нем офицера? И направил свои стопы к зданию, где располагались, как он слышал, воинские канцелярии. Было воскресенье, на службе только дежурные, остальные отдыхают, в том числе гуляя по улицам сего славного городка. Вскоре он приметил молодого офицера в соответствующем мундире и подошел к нему. – Ваше благородие, – с поклоном сказал Кузякин, – волею случая здесь оказавшись, решил самолично засвидетельствовать почтение и передать привет от батюшки вашему, вероятно, сослуживцу – некоему Сомову Крестьяну Алексеевичу, адресом коего, к сожалению, не располагаю, но, возможно, вы могли бы подсказать мне... – Сомова? Конечно, могу подсказать, – радостно воскликнул молодой офицер, словно только и ждал, когда к нему подойдут с вопросами о Сомове. – Так вы от его батюшки? Он будет весьма счастлив... Я как раз к нему направляюсь, изволите пройти со мной? С этими словами молодой человек подхватил Кузякина под руку и, забрасывая его вопросами: откуда приехали, давно ли, как устроились в Вильне, каково самочувствие Сомова-старшего, – поволок несколько опешившего Агафона Матвеевича по улице, свернул в проулок, потом в другой и наконец стукнул в дверь какого-то дома. – Сомов! - крикнул он. – Сомов, я вам знакомца привел! Дверь распахнулась, на пороге появился рыжеволосый юноша в небрежно наброшенном на плечи мундире. – Щербинин, что кричите на всю улицу? Входите. А что за знакомец? И уставился круглыми зелеными глазами на Кузякина. – От вашего батюшки с приветом. Проездом тут, решил засвидетельствовать, так сказать, самолично... – Письмо привезли? – Сомов пропустил Кузякина в полутемную прихожую. – Никак нет, на словах кое-что надобно передать, – Агафон Матвеевич оглядел невзрачную обстановку: потертый диван, заваленный газетами, покосившийся столик, облупленную краску на дощатых стенах, щербатый пол. – Наедине…
Малаша
Сообщение: 165
Отправлено: 13.01.18 19:26. Заголовок: Так Сомов - убийца и..
Так Сомов - убийца и шпион?! Еще и приятель Шураши. Но Кузякин-то каким образом оказался на воле? Авторы, что ж такое делается? Родионова отстранили, Кузякина выпустили. Другой сбежал бы сразу, куда подальше, а этот за старое. И Шурашу с Кузякиным свели. Ведь Щербинин - это Шураша наш?
apropos
Главвред
Сообщение: 38692
Отправлено: 13.01.18 21:29. Заголовок: Малаша пишет: Ведь ..
Малаша пишет:
цитата:
Ведь Щербинин - это Шураша наш?
Ну да, фамилие его такая. Малаша пишет:
цитата:
что ж такое делается? Родионова отстранили, Кузякина выпустили.
apropos Все интереснее и интереснее. И запутаннее... Может, Кузякина отпустили, чтобы за ним последить? Было бы неплохо... А то счас он как ляпнет Шураше что-нибудь относительно его родословной... Боюсь представить, что тогда будет
apropos
Главвред
Сообщение: 38693
Отправлено: 13.01.18 23:11. Заголовок: bobby http://jpe.ru..
bobby
bobby пишет:
цитата:
Все интереснее и интереснее.
Очень на то надеемся. bobby пишет:
цитата:
Может, Кузякина отпустили, чтобы за ним последить?
Кто знает? Впрочем, читатели узнают, конечно. В свое время. bobby пишет:
цитата:
А то счас он как ляпнет Шураше что-нибудь относительно его родословной...
Кузякин, душка, конечно, может ляпнуть. Хотя прежде, по идее, ему бы денежки получить с мамаши. А то что за тайна, которую все знают?
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31611
Отправлено: 14.01.18 17:01. Заголовок: apropos пишет: Но у..
apropos Здоровья всем, а авторам - в особенности
Ох уж этот Кузякин... Доиграется Агафон наш Матвеевич, ох доиграется...
А как же там наш барон да Плакса?.. Сердце о ней, бедной, изнылось...
Klo пишет:
цитата:
Не побежит ли Плакса "штурмовать" Санглена и спасать барона?
А по дороге еще порвет в клочки Агафона Матвеевича
bobby пишет:
цитата:
А то счас он как ляпнет Шураше что-нибудь относительно его родословной...
Агафон-то наш Матвеевич - психолОг, знаток душ человеческих, он так просто ляпать, да еще и Шураше не станет - все с расчетом человек делает... А у Шураши на лбу написано - юноша неосмотрительный и горячий. Заколет к чертовой матери и никакого тебе дохода, один расход...
bobby пишет:
цитата:
Может, Кузякина отпустили, чтобы за ним последить
Мутная история... Наверняка с подвохом... Чтоб так просто да так скоро отпустить - не в российской то традиции
Барона арестовали, Кузякина отпустили- авторы закрутили...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 38
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Такой контраст с Сангленом. Думается мне, скоро его отпустят. Санглен, как всегда, суетится, но толку от его суеты мало. 
Но пока, да, на сцене другая пара. Ведь пани Болеслава была похищена неизвестным...
Но Кузякин-то каким образом оказался на воле? Авторы, что ж такое делается? Родионова отстранили, Кузякина выпустили. Другой сбежал бы сразу, куда подальше, а этот за старое. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
