Авторы, спасибо! Чуть отлегло, боялась, что барона тоже арестуют. Не подкачал, выкрутился и даму даже не подставил. Теперь предстоит проблема с паном Казимиром и Басей, но я верю в барона, он что-нибудь придумает. apropos пишет:
цитата:
Родионов не должен был увидеть эту запись
Почему? Родионов, насколько помню, не нашел письма убитого офицера, почерк сравнить не сможет. И в этой строчке ничего крамольного нет.
Иногда бывает так, что обстоятельства оказываются сильнее. Ну, посмотрим... Малаша пишет:
цитата:
Почему?
Запись симпатическими чернилами в любом случае его насторожит, он начнет расспрашивать Кузякина об этом письме, узнает, кто автор, и, таким образом, агент барона попадет под наблюдение, что чревато.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31552
Отправлено: 07.09.17 19:57. Заголовок: Продолжение следует...
Продолжение следует...
Распрощавшись с бароном, полковник Родионов отправил поджидавшего его полицейского тайно понаблюдать за домом Пржанского, дабы выяснить, не захочет ли Вестхоф ненароком предупредить своего случайного знакомого о грядущих тому неприятностях – следовало учесть все возможные варианты развития этих неожиданных событий, а сам, подхватив сверток с сорочкой, поехал на службу. Де Санглена не оказалось на месте, писать рапорт по происшествиям с Борзиным и Кузякиным не было времени, поскольку текущее дело требовало срочного исполнения. Полковник положил в ящик стола копию секретного документа, изъятую на квартире покойного, дабы не таскать с собой столь важную улику, туда же сунул записку к Вестхофу и поспешно направился в Бакшту, где жила пани Кульвец, чтобы задать ей ряд весьма насущных вопросов и, по возможности, получить на них внятные ответы. Увы, дамы не оказалось дома, а ее дворецкий не смог сообщить, в каком направлении она удалилась и скоро ли вернется. Решив наведаться к ней позже, полковник направил стопы расследования в сторону особняка пана Пржанского.
Пан Казимир пребывал в состоянии хоть и не глубокого, но удовлетворения, поскольку, несмотря неудачи, неприятности и единичные удачи последних дней, накануне весьма приятственно провел вечер: удачно сыграл в штоф, сняв банк, и выпил изрядную порцию доброго вина. Нынче он блаженствовал в любимом кресле в компании с любимой трубкой. – Посетитель, ваша милость, – прервал его уединение дворецкий. – Полковник Родионов, по неотложному делу. В гостиной ожидают. – Что за черт? – пробормотал Пржанский. Нехотя поднявшись из кресла, он прошел в гостиную, тревожно размышляя, что привело к нему представителя воинской полиции. – Господин Пржанский, прошу прощения за нежданный визит, но вызван он служебной надобностью, – сообщил офицер, ожидавший его в гостиной. – Располагайтесь, господин полковник. Что за надобность? Родионов располагаться не стал, а подошел к круглому столику с инкрустированной столешницей, положил на него сверток, что принес с собой, и обернулся к хозяину. – Знакомы ли вы, господин Пржанский, с некой госпожой Кульвец, проживающей в доме на Бакште? Если сие выражение применимо к плотно сложенному мужчине двух аршинов десяти вершков росту, с красным лицом и густыми усами, то можно сказать, что у Пржанского екнуло сердце. Что натворила Бася? Неужели в чем-то проштрафилась? – Знаком, разумеется, – подтвердил он. – Весьма примечательная дама, смею заметить, – добавил он нарочито игриво. – Не смею спорить, – сдержанно отвечал Родионов, постукивая пальцами по лежащему на столе свертку. – Другой вопрос по поводу штабс-капитана Митяева. Вы утверждали, что были знакомы с ним лишь шапочно... Произнося эти слова, он внимательно смотрел на Пржанского, видимо, ожидая какой-то реакции. Сердце пана Казимира екнуло во второй раз, и он ответил на вопрос резче, чем следовало. – Вы, полковник, шутить изволите? Это тот офицер, которого зарезали в том месяце? Я уже имел беседу о нем с паном Вейсом и вами, если помните, и все, что мог, рассказал. Да, не был знаком ни тогда, ни, тем более. теперь. – Но в деле возникли новые обстоятельства. «К чему он ведет? Что случилось? Что он такое принес?» – думал Пржанский, стараясь не смотреть на сверток под пальцами полицейского. – Какие еще, к дьяволу, обстоятельства? – рыкнул он. – А вот такие, – спокойно ответил полковник и, аккуратно развернув сверток, извлек и представил взору Пржанского белую мужскую сорочку, покрытую бурыми, похожими на кровь, пятнами. – Что это? – изумленно вопросил пан Казимир, у которого, без преувеличения, глаза полезли на лоб. – Что это такое вы мне тут показываете? – Сие мужская сорочка, испачканная кровью, – объявил Родионов. – Сорочка эта принадлежит вам, господин Пржанский, о чем свидетельствуют вышитые вот здесь – полковник развернул ткань и продемонстрировал пану Казимиру монограмму из сплетенных букв ПК. – По словам упомянутой мною госпожи Кульвец, кровь эта имеет непосредственное отношение к убийству штабс-капитана Митяева, коего, как она, утверждает, убили именно вы. – Что-о-о?! – завопил пан Казимир, сердце которого екать на сей раз не стало, а бешено забилось в такт гневу своего владельца. – Я вам кто, гаер святочный? Какие буквы? Ба… пани Кульвец утверждает?! Да ежели бы я хотел кого зарезать, то сделал бы это, не замарав сорочки, пся крев! Откуда это у нее? Что она вам наплела? Зачем? Что за бред? Родионов терпеливо ждал, пока пан Казимир выскажется, затем, уловив паузу в его пылкой, пересыпанной проклятиями речи, сказал: – Помилуйте, господин Пржанский. Давайте теперь присядем, и вы расскажете все, что знаете. Пан Казимир присаживаться не собирался, а напротив, принялся мерять шагами гостиную. – Я – шляхтич, – сказал он, остановившись наконец перед Родионовым. – И не позволю оскорблять себя нелепейшими подозрениями да еще со слов какой-то сумасбродной пани. Во-первых, какого дьявола мне убивать этого офицера? И во-вторых, неужели вы думаете, что я ношу такое? – Пржанский с омерзением ткнул пальцем в сорочку, затем вгляделся в вышитую монограмму и заорал: – Петр, Петр, сюда! Родионов свернул рубашку и положил на стол. – Возможно, у вас имелись причины убить этого офицера? Связанные с госпожой Кульвец, например. – Что за чушь, – пробормотал Пржанский и обратился к вошедшему дворецкому: – Петр, принеси мои сорочки! – Сорочки, ясновельможный пан? Сколько? И какие? – обеспокоенно поинтересовался Петр. – Все! – рявкнул пан Казимир. – Все? – с этим вопросом на устах и на челе Петр попятился к двери и скрылся за нею. – Так были у вас причины… – начал было Родионов. – Никаких причин! – перебил его Пржанский. – Не могу даже предположить, что заставило эту глупую бабу оклеветать меня столь гнусным способом! Не желаете ли выпить, полковник? – Благодарствую, я на службе, – отказался Родионов. – Меня удивляет то же самое, что и вас – отчего госпожа Кульвец отдала эту рубашку, обвинив вас в убийстве. – Этого я знать никак не могу! Она, вероятно, как-то объяснила вам свои мотивы? – Я хотел бы услышать ваши объяснения. Тем временем отворилась дверь, и в гостиной появилось два лакея, несущие в руках по стопке аккуратно сложенных сорочек. Пржанский нетерпеливо бросился к идущему впереди, выхватил из середины стопки одну сорочку, отчего верхние разлетелись по полу, и лакей бросился поднимать их, чуть не уронив все остальные. – Оставь! Пошел, пошли прочь! – замахал руками пан Казимир, выгоняя слуг. – Смотрите сюда, господин полковник! Вот моя монограмма – КП. Видите? Сравните, что здесь общего с той, вашей? И, кстати, насколько я знаю, ваш офицер был убит одним ударом кинжала, который остался в теле, так откуда же могли взяться брызги крови, да еще столь обильно запачкавшие сорочку? – Вам не откажешь в здравом смысле, несмотря на вашу горячность, – заметил Родионов, сверяя монограммы. – Похоже, сорочка, действительно, вам не принадлежит. Тем не менее, думаю, нам есть что обсудить. – Не понимаю, что нам обсуждать, – мрачно возразил пан Казимир. – Господин Пржанский, не хотите ли вы узнать, каким образом ко мне попала эта рубашка? – невозмутимо продолжил полковник. – Насколько я понял, ее передала мадам? – Ошибаетесь, но допускаете такую возможность, – отвечал Родионов. – Допускаю, а что я могу предположить? С этой бабы станется… – прорычал Пржанский и замолчал, вдруг озаренный мыслью о шантажисте. Улика! Так вот какова улика… Сверток в синей бумаге! Пришедшая догадка хлестнула холодной волной по разгоряченному лицу. Но при чем тут Бася? – С этой бабы станется, – повторил Пржанский. – Проклятье… Что вы хотели сказать? – Дело в том, – спокойно произнес полковник, все так же внимательно глядя на пана Казимира, – что рубашка попала ко мне не от госпожи Кульвец, а из рук некого Кузякина. Знаете такого? – Какого еще Кузякина? Впервые слышу. Что за лайдак такой? – Кузякин Агафон Матвеевич, приезжий, неопределенных занятий. Ему-то и передала сию улику госпожа Кульвец в оплату за услугу личного характера. Пржанский сжал кулак и оглянулся в поисках предмета, прочность которого можно было бы испробовать ударом, но не нашел, сильно дернул себя за ус, скривившись от боли. Немыслимо… Неужели Бася смогла пойти на такое предательство? Она сошла с ума, она опасна в своей безграничной жадности и мстительности. И отчего она связала его, Пржанского, с Митяевым? Узнала, что тот был завербован? Если так, ему конец... Все эти мысли кавалькадой пролетели в голове несчастного шляхтича, пока он понял, что пауза затянулось, и Родионов молча и внимательно смотрит на него. – Уверяю вас, полковник, что сие имя слышу от вас впервые, как и известие о подобных знакомствах пани… гм… Кульвец, – почти спокойно сказал он, но тотчас же, не сдержавшись, заорал: – Если эта… из глупой ревности плетет какие-то интриги, причем здесь я?! – Успокойтесь, господин Пржанский. Я всего лишь выясняю обстоятельства. Коли возникла улика, я должен ее проверить, не так ли? – отвечал Родионов. – Напрасно потеряете время, следуя бабьим побасенкам. – И все же, почему госпожа Кульвец, из ревности или по каким иным причинам, связала эту сорочку с убийством капитана Митяева, с которым вы были незнакомы? – Она же вам наверняка объяснила, так какого черта вы спрашиваете это у меня? Я в сотый раз повторяю – я не умею читать мысли глупых ревнивых баб! Вы злоупотребляете моим терпением, полковник! – Стало быть, мотивы пани Кульвец вы объясняете ревностью, а господина Кузякина вы не знаете, – подвел итого Родионов. – Разумеется, нет, – сказал отчасти взявший себя в руки Пржанский. – И он не связывался с вами по поводу этой сорочки, а вы с ним не встречались? – уточнил Родионов. – Было письмо, – нехотя признал Пржанский, – с намеком на какую-то улику и требованием денег, но я его сразу порвал и выкинул. – То есть, оно вас не заинтересовало и не обеспокоило? – С чего мне вдруг беспокоиться по поводу каких-то идиотских требований? – вновь закипел пан Казимир. – Вы были уверены, что оснований для шантажа нет? – Да какие здесь могут быть основания? – Ну что ж, я вас понял, – почти весело заявил Родионов. – Премного благодарен за участие. Неопределенно хмыкнув, он откланялся, оставив пана Казимира в гостиной среди вороха белоснежных сорочек, разбросанных по полу. Пару минут тот стоял, тупо разглядывая беспорядок и методично твердя ругательства, привести которые на этих страницах авторы не осмелятся, дабы не оскорбить читательские уши. Затем достал из палисандрового буфета графин с коньяком и плеснул в стакан изрядную порцию. Опасность стояла совсем близко, дышала в лицо, но он не мог четко уразуметь, откуда растут ее ноги и куда тянутся руки. Впрочем, ноги и руки пана Казимира совершенно отчетливо знали, что делать сию минуту – мчаться галопом в Бакшту, чтобы дотянуться до обезумевшей интриганки Болеславы. Пан Казимир отшвырнул опустошенный бокал, который покатился по столу, отвечая тревожным звоном, прошагал через гостиную, топча рубашки и на ходу призывая дворецкого Петра. Он облачился в свежую сорочку, с отвращением вспомнив ту, что только что демонстрировал ему полицейский, завязал шейный платок и выскочил из гардеробной, на ходу надевая сюртук.
Пан Казимир бесподобен в гневе. Фонтан эмоций и темперамента. Очень нравится Родионов, сдержанный и внимательный. Интересно, какие выводы он сделает из объяснений пана Казимира. С сорочкой видна подстава, но каким образом гибель Митяева оказалась замешана в эту историю и почему, вопрос. Очень интересно, как выкрутится Бася, если Пржанский не убьет ее к тому времени. Спасибо, очень увлекательная интрига, поскорее хочется узнать, что же дальше.
Они сейчас с Казиком будут соревноваться- кто кого первым убьет.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31559
Отправлено: 28.09.17 22:32. Заголовок: – У дома пана Пржанс..
– У дома пана Пржанского, как вы и предполагали, оказался соглядатай, – докладывал Леопольд барону. – Без четверти три туда прибыл господин Родионов, пробыл чуть более получаса, по выходе отозвал соглядатая и уехал. Вскоре к подъезду подали экипаж, я воспользовался случаем и передал ваше сообщение господину Пржанскому. Он будет в шесть часов. Барон кивнул. Значит, пану Казимиру удалось доказать свою непричастность к каким бы то ни было убийствам? – За нашей квартирой следят? – Никак нет, ваша милость. Нарочно кругом два раза прошел, никого. Казалось, Родионов должен был отрядить слежку и за ним, но наблюдательный Леопольд наверняка бы ее заметил. Следовательно, полковник или не счел свои подозрения весомыми, или посчитал, что она бесполезна. Ну что ж, тем проще. Вестхоф пообедал, а затем отправился на встречу с Пржанским, на всякий случай предприняв по пути превентивные меры, дабы не привести за собой шпиона, ежели тот вдруг появился. Когда он прибыл, Пржанского еще не было, и барону пришлось с четверть часа ждать его появления, мысленно проклиная расхлябанность поляков. – Что за спешка? – спросил пан Казимир, наконец входя в комнату. Барон помолчал, уставившись на Пржанского ледяными глазами, затем спросил: – И как вы оправдались перед полковником Родионовым? Пан Казимир поперхнулся слюной, закашлялся. – Что это за вопрос такой, извольте объяснить? И отчего вы позволяете себе задавать вопросы без объяснения оных? Ваше положение не более устойчиво, чем мое, барон! Z jednego barana nigdy siedem skor nie dra*, скажу я вам! Кто таков, этот Родионов? – в заключение добавил он и сник, словно лопнувший пузырь. Выдержка не изменила Вестхофу, немигающий взгляд его остался бесстрастным, разве тон голоса похолодел на несколько градусов. – Ежели вам требуются объяснения, извольте... Окровавленная сорочка с вашими инициалами, – барон приподнял руку со сжатыми пальцами, медленно выпрямил один. – Роль пани Кульвец в сей истории, ее утверждение, что вы убили Митяева, – второй и третий пальцы взметнулись вверх. – Достаточно? Или полковник Родионов, сотрудник воинской полиции, нанес вам сегодня исключительно светский визит вежливости? Пан Казимир, обогнув комнату и свернув по пути стул, рухнул на другой, еще не потерявший равновесие. Проклятый германец каким-то образом умудрялся узнать все, в чем Пржанскому вовсе не хотелось отчитываться. Стать жертвой глупой ревнивой бабы, да еще и объяснять, как и почему! Пан Казимир с трудом сдержался, чтобы вновь не вскочить и не забегать по невеликой размером комнате. – Вы говорили с этим Родионовым? – начал он мрачно. – И он вам поведал обо всем? Так чего же еще вы от меня хотите, барон? Все это происки... Пржанский замолчал, отчего-то почувствовав, что недостойно сваливать всю вину на распроклятую Басю, пусть она и виновна в содеянном. Он натянул вожжи, приостанавливая ринувшийся было в галоп язык. – Все это глупейшее недоразумение, и я все объяснил полковнику... Родионову. Рубашка мне не принадлежит, и я здесь совершенно не при чем. – Не при чем, говорите? Пани знает о том, что Митяев был вами завербован? Может ли это выдать полиции? – Не знает, ничего она не знает! – вскричал Пржанский. – Я не посвящаю пани в свои дела! – Отчего же она утверждает, что вы его убили? – Понятия не имею! – Следовательно, сие надо выяснить у нее… – процедил барон. – Выясню непременно… – Если пани устроила подобный фортель с сорочкой, явно подводя вас под арест, уверены ли вы, что она не способна выдать вас и в другом? – продолжил Вестхоф. Пан Казимир остановился и гордо выпрямился. – Пани Кульвец, – торжественно объявил он, – многие годы преданно служит делу Речи Посполитой. И немалую долю внесла, доставляя важные сведения, каковые пришлось бы добывать более сложными путями, а иные и вовсе оказались недоступны. Возможно, успех, которого пани достигла в последние дни, и вы, барон, прекрасно знаете, о чем я говорю, и тревожная обстановка, в которой приходится действовать пани, вскружили ей голову и сказались на ее самочувствии. И я готов отправить пани Кульвец на заслуженный ею отдых, но будет весьма жаль, если мы потеряем достигнутое ею положение. Кстати, барон, как вы узнали, что Родионов был у меня пополудни? – О преданности и служении пани уже наслышан. Но боюсь, может оказаться так, что не вы ее отправите, а полицейские сопроводят, под белы рученьки, – барон метнул на пана Казимира обжигающий взгляд. – Знаю, потому как отправил к вам слугу, предупредить о вероятном визите Родионова, но полковник его опередил. Рассказывайте, что там с сорочкой. И с пани Кульвец. Что вы поведали Родионову? – Как я уже сказал, – медленно начал Пржанский под холодным взглядом барона, – пани Кульвец, будучи женщиной, возможно, и не очень надежна, но никогда не подводила, иначе я давно бы отказался от ее услуг. К сожалению, порой она весьма вспыльчива, гневлива и ревнива. Но, барон, ужели, в нашем нелегком деле можно представить женщину, лишенную сих свойств и могущую добиться успеха? Барон издал неопределенный звук, который мог означать как согласие, так и отказ. – Вот видите, я и говорю: такова она, пани Кульвец. И сей шантажист явился к ней в весьма неподходящий час, – продолжил пан Казимир, на ходу придумывая историю. – Вы можете возразить, что час для явления оного никогда не бывает подходящим, и будете абсолютно правы. Но тот час был наихудшим из возможных. В неурочный час, ночью, нагрянул муж пани, весьма ревнивый шляхтич старого образца. Меж ними случилась ссора, в которой пан Кульвец схватился за нож и, к счастью, не нанеся никоего ущерба своей супруге, порезался и окропил кровию свою сорочку, которую снял, бросил и поспешил прочь. Сикофант же, явившись на следующий день, дабы шантажировать несчастную пани, случайно заметил эту сорочку, которую пани Кульвец, будучи в сильной аффектации, запамятовала убрать, и похитил ее. Кстати, барон, а вы-то каким образом стакнулись с Родионовым, и почему он поделился с вами сей историей? – Я должен был встретиться с одним знакомым на постоялом дворе, – сказал барон, ответно перевирая факты. – Меня направили в номер, где оказался совсем другой, незнакомый мне человек. Пока мы с ним проясняли сие недоразумение, вызванное ошибкой полового, неожиданно появился Родионов, постоялец сей оказался шантажистом, и мне пришлось стать невольным свидетелем разыгравшейся там сцены. Как вы догадываетесь, удовольствия мне это не доставило, лишь добавило проблем, хотя, надобно признать, представление оказалось весьма занятным... Особливо, когда из упомянутого шантажиста, как из рога изобилия, посыпались имена известных мне людей, к тому же обвиняемых в весьма неприглядных и чреватых последствиями поступках. Барон сделал вескую паузу, затем продолжил: – Ваш рассказ весьма занимателен, пан, но им никак не объясняется, каким образом сей шантажист связал монограмму на сорочке именно с вами, хотя я могу назвать не менее, а то и более десятка лиц с подобными инициалами, проживающих нынче в Вильне. И отчего ваша, как вы уверяете меня, надежная пани, всучила неизвестно кому несколько тысяч фальшивых ассигнаций, заодно обвинив вас в убийстве штабс-капитана Митяева и подставив все наше дело? – Почему я должен... – начал было пан Казимир, справедливо возмущаясь менторским тоном барона, ставившим его в положение нашкодившего школяра, но осекся, когда до него дошел смысл сказанной сим тоном фразы. Красноречиво охарактеризовав сущность натуры прекрасной пани Кульвец и пообещав разобраться с интриганкой, сдавив ее нежную белую шею, – жаль, что не услышал барон, поскольку пан Казимир не произнес всего этого вслух – Пржанский поднялся с жалобно скрипнувшего стул и, взяв его за спинку, вдавил в пол. – Шантажист! Сикофант! В нем все дело! Он взял за горло слабую женщину, а она в панике, не осознавая, что творит, вручила ему фальшивые ассигнации. Желаете узнать, откуда у нее ассигнации? Сие дела наши насущные, и вы о том ведаете, барон, не хуже меня. О фальшивых ассигнациях вам сообщил Родионов? – Я их видел собственными глазами – они были найдены у шантажиста при обыске, – процедил барон. – Вы уверены, что пани Кульвец не выдаст вас... в очередном приступе паники? Или уже выдала. Родионов упоминал о фальшивках? Стул жалобно скрипел под руками Пржанского. – Нет, даже не обмолвился. Он не говорил с ней. После его визита, я поехал к пани Кульвец, дабы выяснить подробности, но ее не оказалось дома. Расспросил дворецкого. По его словам, полицейский заезжал, но тоже не застал пани... Им нельзя встречаться! Она наверняка попытается его обаять, что чревато… Или разыграть полное неведение, – пробормотал он. – Хотя, я понимаю мотивы ее поступка – чем же расплачиваться с негодяем, как не фальшивками? – В любом случае, вам нельзя возвращаться домой, прежде чем не найдете вашу пани, – барон пожал плечами. – Наличие фальшивых денег можно объяснить неведением, но в худшем случае это грозит провалом. Разумеется, самому немцу не грозило ни разоблачение, ни шантажист, ни мстительные бабы. Он самоуверенно считал себя безупречным и верил в свою фортуну. Пан Казимир подумал об этом с горьким сарказмом и опасным желанием когда-нибудь увидеть Вестхофа оступившимся. Он ни на миг не поверил нелепому объяснению о перепутанных комнатах. Барон Вестхоф случайно зашел не туда? Если только будучи сильно пьян, либо в горячке. Но Бася, Бася, она обезумела! – Мало того, этот шантажист, оказывается, заходил к Нарбонну. Собственно, из-за этого за ним и следила воинская полиция, и потому к нему пожаловал полковник Родионов. Правда, сей тип уверял, что не знает никакого Нарбонна, если и заходил в тот трактир, то по ошибке. – Этого еще не хватало,– пробормотал совсем сникший Пржанский. – Может, нам всем пора собирать пожитки и за рогатку? Вестхоф поднялся со стула. – За рогатку, говорите… Кстати, сегодня ночью погиб полковник Борзин... То ли несчастный случай при чистке оружия, то ли самоубийство. Хотя, судя по некоторым репликам Родионова, они не отвергают версию с убийством... Впрочем, не будем терять времени. – Полковник Борзин? – воскликнул Пржанский. – Это тот долговязый молчаливый офицер? Буквально вчера я видел его… и он расспрашивал о вас. Надеюсь, меня не подозревают и в этом преступлении? – Видели вчера полковника? – барон, направившийся было к дверям, остановился. – И что же, при каких обстоятельствах? По какой такой причине Борзин расспрашивал вас обо мне? – Черт вас побери, барон… – пробормотал пан Казимир, понимая, что сказанного не воротишь. – Полковник расспрашивал не меня, а даму, которую я... сопровождал! – Что за даму? Вопрос прозвучал почти равнодушно, но Пржанский отчего-то почувствовал себя еще хуже, чем несколько минут назад, когда унизительно оправдывался за вопиющий поступок пани Кульвец. Мысленно отправив германца на раскаленную сковороду, вокруг которой пляшут черти, вслух он соообщил, что вовсе не намерен открывать имя указанной дамы, потому что она никакого отношения к делу не имеет. – Не имеет, говорите? – барон смотрел куда-то мимо Пржанского, но того обдало холодом. – Неужели вы думаете, что я каким-то образом собираюсь дискредитировать эту неизвестную даму? Рассказывайте, Пржанский. – Только во имя дела… – сдался пан Казимир. – Госпожа Щербинина… я сопровождал ее на прогулке в Снипишки. Полковник проезжал мимо и спросил у пани, когда вас можно застать дома, а затем распрощался и уехал. – Вот как? В котором часу это было? – Ближе к полудню. Барон помолчал, затем исподлобья взглянул на Пржанского. – Во имя дела, как вы изволили выражаться, поспешите найти пани Кульвец и… оставьте в покое госпожу Щербинину. И какого черта вы снабдили ее пистолетом? Теперь вы, надеюсь, понимаете, что вооружить даму – это все равно что... Впрочем, неважно. Кстати, вы нашли место и человека для связи с агентом, как я вас просил? – С агентом? – поморщился пан Казимир, про себя подумав, что не до агентов сейчас, когда земля горит под ногами. – Есть такое место, но если этот душегуб… – Так что за место? – холодно перебил его барон. – Надежное? – Надежней не бывает. Возле Зеленого моста живет некая пани Квасницкая, у нее небольшой домик с запущенным садом. Задняя калитка выходит к реке, там очень тихое место. В саду есть старый засыпанный колодец, его можно использовать как тайник. – Вы считаете, это надежно? – Вполне. Разве есть особый выбор? – ехидно парировал пан Казимир. – Хозяйка почтенных лет, глуха и слепа. В доме, кроме нее, – старик-слуга, её ровесник, да девка-горничная. – Ну что ж, выбора действительно нет, – согласился барон. Выслушав инструкции Пржанского, Вестхоф направился к выходу. Пан Казимир, обуреваемый лавиной разнородных чувств, покинул квартиру спустя полчаса.
Пан Казимир неподражаем. Мне его всегда жалко, когда ему приходится вертеться ужом на сковороде под холодным взглядом нашего ледовитого и бесчувственного барона.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 31560
Отправлено: 28.09.17 22:53. Заголовок: apropos пишет: Мне ..
apropos пишет:
цитата:
Мне его всегда жалко, когда ему приходится вертеться ужом на сковороде под холодным взглядом нашего ледовитого и бесчувственного барона.
Жил спокойно, шпионил потихоньку и вот, кончилась спокойная жизнь.
apropos
Главвред
Сообщение: 38655
Отправлено: 28.09.17 23:03. Заголовок: Хелга пишет: Жил сп..
Хелга пишет:
цитата:
Жил спокойно, шпионил потихоньку и вот, кончилась спокойная жизнь.
Причем, у них у обоих кончилась спокойная жизнь - одному барона-мучителя прислали, второму соседку беспокойную подселили. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Причем, у них у обоих кончилась спокойная жизнь - одному барона-мучителя прислали, второму соседку беспокойную подселили. Не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
Ждала встречу барона с паном Казимиром и предполагала что-то похожее, но куда моей фантазии до умения наших авторов. Превосходная сцена! Детали, реплики, взгляды, жесты - выше всех похвал. С сорочкой разобрались, остается загадочная Бася. Мужчины настроены очень решительно. Пан Казимир, конечно, попытался ее защитить, но даже он сдался перед градом Басиных проколов. О чем она думала, когда это все устраивала? Надеялась, что он ничего не узнает? Барон великолепен в своей ледовитости, хотя Плаксу с пистолетом определенно раздражаясь припомнил.
Что-то не похоже на нашего пана. С таким-то характером и родом деятельности - покой ему только снился Но нынче барон свалился на его буйну головушку и всякий раз умудряется отчитать как мальчишку - обидно, и главное - не пойми чем крыть... Бедный, бедный пан...
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 35
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Очень нравится Родионов, сдержанный и внимательный. Интересно, какие выводы он сделает из объяснений пана Казимира. С сорочкой видна подстава, но каким образом гибель Митяева оказалась замешана в эту историю и почему, вопрос. Очень интересно, как выкрутится Бася, если Пржанский не убьет ее к тому времени. 
Барон великолепен в своей ледовитости, хотя Плаксу с пистолетом определенно раздражаясь припомнил. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
