|
Хелга
|
| |
Сообщение: 23503
Фото: 
|
|
Отправлено: 18.08.10 14:34. Заголовок: Его ладони легли..
Его ладони легли на мои пылающие жаром плечи, и я невольно поежилась, но шагнула к нему, потому что ноги не повиновались командам мозгового центра. Или центр этот просто отключился и не подавал никаких команд. Как в научно-фантастическом фильме, когда в пульт управления космической станции врубается некий доисторический топор, превращая его в груду бесполезных железок, и корабль улетает в неизвестном направлении без руля и ветрил. Если такое сравнение здесь уместно. Может быть, оценит авторша? Почему-то молчит…
Я подчинялась ему, безвольно шагая в его объятия, тонкие лямочки совершенно прозрачной сорочки сползали с плеч, и мне казалось, что со всех сторон меня ощупывают чьи-то любопытные взгляды, но спрятаться было некуда, и путь был один, неотвратимый и неизбежный: к нему. Лицо его было смутно, я тщетно пыталась разглядеть его, но точно знала, что это он, тот, единственный, которого я желаю. Вот он приблизился настолько, что я смогла разглядеть его черные… или синие? глаза, а его губы… что-то гулко ударилось за спиной, руки, глаза, губы, прозрачная сорочка растаяли, исчезли, а я открыла глаза и тут же закрыла их в бесполезной попытке удержать, продолжить влекущий сон.
«Эротический!» – словно призрак, откуда-то возникла, склонившись надо мной, авторша.
«Какой, на фиг, эротический! У меня всё, всё болит…» – проворчала я, приподнимаясь, оглядываясь и в очередной раз пытаясь сориентироваться в обстановке: где я, когда и что со мной.
«Одно другому не мешает, а совсем наоборот…» – философски заключила авторша.
Я лежала на низкой кровати, укрытая каким-то тонким шерстяным одеялом. Надо мной простирался купол, словно я попала в мини-шапито, наверху в центре купола светлело отверстие, от него спускался столб рассеянного света, в котором было явственно видны плавающие в воздухе мириады пылинок. Круглые стены были завешаны коврами, узоры их терялись в неярком освещении. Когда я спустила ноги на пол, там тоже обнаружился ковер, мягкий и толстый. Запах шерсти, подслащенный чем-то не поддающимся описанию, наполнял помещение.
«Какое помещение? Это – юрта, дорогая!» – заявила авторша с уверенностью специалиста по культуре и быту кочевых народов.
Юрта? Действительно, юрта. Вчера или сегодня Данияр привез меня на так называемое жайлау, но я ничего не смогла рассмотреть: мне стало настолько плохо, что я даже не запомнила, как оказалась в этой юрте. Признаться, и сейчас у меня болела голова, горели плечи и руки, ужасно хотелось пить. Я встала, покрутилась по юрте в поисках выхода – найти его удалось не сразу, но в конце концов я отодвинула плотную ткань, вероятно, называемую кошмой, и выглянула на свет божий. Слепящее солнце ударило в глаза, пришлось зажмуриться, прежде чем глаза согласились на столь резкий переход от тени к свету. Передо мной расстилалась степь, уходящая куда-то в поднебесье, в дрожащую в нагретом воздухе безбрежность, которую слегка смягчало приземистое шапито белой юрты, стоящей неподалеку. У меня закружилась голова так, что пришлось присесть, прислонившись к войлочной стене восточного вигвама.
– Апа, сижге кльмектесен*, я помогу вам, – надо мной склонилась худенькая девушка-казашка, каким-то чудом возникшая из горячего марева.
– Ой, спасибо, со мной все в порядке, – простонала я, пытаясь подняться.
Да что же это такое со мной?
Девушка, откинув за спину упрямо падающие туго заплетенные черные косы, подхватила меня за плечи. Я невольно ойкнула.
– Кешир**, апа, простите, пожалуйста, вы так обгорели, нельзя в степи так гулять… – она улыбнулась и завела меня в юрту, поддерживая бережно, словно фарфоровую вазу династии Цин.
«Отлично, Лапина, сколько эпитетов! Обстановочка экзотическая, весьма располагает! Только не переусердствуй!» – авторша, протиснувшаяся вслед за нами, забегала по юрте, разглядывая предметы быта кочевых народов, в частности, телевизор ЖК с экраном дюймов на тридцать.
– Принесу кумыс, выпьете, легче станет, – сказала девушка, исчезая за кошмой.
Прошло минут пять, а может и больше – я успела прийти в себя и осмотреть обстановку юрты, в которой, кроме ковров и телевизора, находился круглый стол на коротких ножках, три кровати, тоже низкие, с горой подушек в живописно-цветастых наволочках на каждой и вполне древне-кочевого вида заставленный посудой сундук, обтянутый чем-то похожим на кожу,. Когда я под восторги авторши разглядывала изящный узор, вышитый на подушке, по форме напоминающий лабиринт, входная кошма откинулась и вошел…
«Данияр!! – завопила авторша, тотчас же забыв о культурных изысканиях. Понятное дело, никакой узор не сможет конкурировать с этими восточными глазами на загорелом лице, со славянскими скулами, с чуть пробивающейся щетиной на щеках и подбородке, с этими…
Из последних сил двинув авторшу в бок – она обиженно пискнула и замолчала – я встала и шагнула навстречу Даниле. Из-за его спины выглянула девушка с косами, улыбнулась, поставила на маленький стол тарелку, которую держала в руках, подхватила с кровати подушку с орнаментом и кинула ее на ковер возле стола, затем другую.
– Дастархан-да, угощайтесь, баурсаки, кымыз!
Данила поставил на стол большую чашу, заполненную белой жидкостью, протянул мне руку.
– Как себя чувствуешь? Сядешь за дастархан?
– Хорошо чувствую.. сяду, – решительно сказала я и вопросительно взглянула на подушки.
– Садитесь, прямо на подушку! – весело захлопотала девушка.
– Спасибо, – ответила я, устраиваясь на подушке перед низеньким столом. – Меня зовут Женя, со мной можно на ты.
– А меня – Жазира. Хорошо, будем на ты!
Жазира расставила на столе небольшие пиалы, разлила кумыс. Я осторожно взяла чашку из ее рук. Кобылье молоко, само собой, было белым, но чуть отливало синевой, какие-то крошечные черные комочки плавали по его поверхности. Запах не вызывал аппетита, скорее отталкивал. Я взглянула на Данилу. Видимо, взгляд получился вопросительно-жалобным, потому что он подбадривающее улыбнулся и ответил на мой безмолвный вопрос.
– Вкус может показаться странным, но выпей, тебе полезно после такого путешествия. А черные комочки – это жир. Пей, не бойся!
Опоить хотят. Вздохнув, я глотнула чуть тягучую пахучую жидкость. Кумыс оказался кисловато-соленым со странным привкусом, который трудно передать словами. Каким-то лошадиным… Как и запах.
«Звук нарастал, ломая стройную тишину степи, вот он уже рядом, вот он здесь, стук копыт низкорослых диких кобылиц, несущихся в бешеной скачке. Натуга мышц под блестящей бурой кожей, горящие черные глаза, сухая пыль, трава, вырванная ударами копыт… и нет их, остался лишь горячий ветер, да тушканчик, остолопом замерший на горке», – это авторша лихорадочно записывала свое эпохальное видение, вызванное употреблением перебродившего напитка кочевых народов.
– Бери баурсаки, горячие еще! – хлопотала Жазира, подвигая ко мне миску с аппетитными запеченными в масле шариками.
Я благодарила, пила, давясь, кумыс, ела тающие во рту пышные баурсаки, и мало-помалу на меня снисходило чуть пьяное спокойствие, и проходила головная боль.
– А какой сегодня день? – спросила я после третьей пиалы кумыса. – Вчера или завтра?
– Завтра, сейчас пол-двенадцатого, – ответил Данияр, кивнув в сторону часов, стоящих возле телевизора. – Ты как уснула вчера, так и спала, кажется, не просыпаясь.
– А ты, что проверял? – с подозрением спросила я, цыкнув на открывшую было рот авторшу.
– Я проверяла, – вмешалась Жазира. – Ты даже похрапывала. Вчера бабушка намазала тебе плечи сметаной, тебе легче сейчас?
– Да, спасибо! Легче. И бабушке твоей большое спасибо.
В юрту заглянул мужчина, поздоровался, позвал Жазиру. Девушка выпорхнула наружу, словно птичка на волю. А я осталась наедине с Данияром, слегка пьяная, обгоревшая и до краев наполненная вопросами без ответа.
* – я помогу вам (каз)
** – извините (каз)
Апа – вежливое обращение к женщине, старшей по возрасту.
|
<\/u><\/a> 
<\/u><\/a> 
И откуда Данила взялся - как в сказке, и как преследователи Женю нашли? Одни вопросы и ноль ответов. 
), - но от сгорания на солнце, теплового удара. обезвоживания и прочих опасностей, поджидающих героиню в степи - спас определенно. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
