Ты извини, если я опять сую свой нос куда мне не положен
мариета , убила! Во-первых, ты совершенно права (на счет ошибок, конечно, а не на счет носа ), и большое тебе спасибо за то, что заметила эти ошибки, потому что я их уже не вижу. А во-вторых, внимательный читатель, высказывающий свое мнение на любую тему, - это лучший друг и помощник для любого автора. Спасибо тебе большое мариета пишет:
цитата:
Я мог бы и полюбила его, если не был замешен в политике.
Отправлено: 03.08.09 14:22. Заголовок: У Элизы появляются з..
У Элизы появляются здравые мысли: «Пропади оно пропадом это достоинство!»
Юлия пишет:
цитата:
Но оно должно быть более менее красивым, чтобы не выбивались строчки, соблюдался ритм
Пророчество выглядит так, как и должно выглядеть пророчество Юлия пишет:
цитата:
И поднимется ветер, тепло принеся южных стран. На скалистый алтарь принесет старый воин хранитель меча непорочное сердце белоснежной голубки своей, И вернется в страну снова солнечный радостный свет. Красота и любовь растопят людские сердца, Черный снег уничтожив весенним теплом.
Как-то все очень тревожно. Осмелюсь предположить, что «ветер» связан с Марком. Юлия пишет:
цитата:
Селиг всегда утверждал, что распознать реальные знаки пророчества можно только тогда, когда они появятся и отказывался объяснять Хофнару, что именно означают пророческие образы.
Вот это несколько обнадеживает. Все эти пророческие образы, пока они не проявятся, толковать можно по-разному.
Что это сегодня с вами, мои дорогие читатели?! Как же я проживу без ваших тапок, туфель-шпилек и прочей обуви?! Я уже сунула нос в твои тапки. Благоухают! Спасибо! Миллион алых роз! Можно, я нагло воспользуюсь твоим вариантом пророчества? Упоминание твоего имени в этой сказке я пронесу, как знамя, - лестное свидетельство твоего одобрения и поддержки (без которых где бы я была?)
apropos Я счастлива видеть тебя здесь! Буду еще счастливее, если ты и впредь не оставишь своим вниманием сию скромную обитель . И тапки твои приму с радостью и благодарностью
Пророчество выглядит так, как и должно выглядеть пророчество
Я рада, что у читателей по его прочтении не возник недоуменный вопрос: Что это?! Но оно колченогое совсем. *мечтательно* Вот если Хелга разрешит и можно будет воспользоваться ее вариантом... Marusia пишет:
цитата:
Все эти пророческие образы, пока они не проявятся, толковать можно по-разному.
Юлия Предпоследняя строчка твоего пророчества в Хелгином варианте преобретает несколько иной смысл. Если этот пророческий образ существенно на сюжет не повлияет... Ты сама написала, что высказываться можно на любую тему
Предпоследняя строчка твоего пророчества в Хелгином варианте преобретает несколько иной смысл. Если этот пророческий образ существенно на сюжет не повлияет...
Ты права: спасение и надежда на счастливую дальнейшую жизнь - все теперь связалось с жертвой, которую приносит хранитель меча. Ты это имела в виду? Мне кажется, что это даже больше отвечает моему замыслу. А ведь Хелга писала в слепую! Но я сейчас знаю то, что не знают другие. Давай вернемся к этому вопросу, когда это пророчество сложится из конкретных событий. Это действительно важно! Спасибо тебе! Ты, как всегда, зришь в корень!
Давай вернемся к этому вопросу, когда это пророчество сложится из конкретных событий. Это действительно важно!
Юлия
Сообщение: 877
Отправлено: 03.08.09 16:43. Заголовок: 37. Когда Хофнар под..
37. Когда Хофнар подошел к воротам старого обветшалого замка Хэдевиков, он увидел, что небольшая дверца отворена. Быстро нырнув внутрь, он неожиданно для себя столкнулся нос к носу с человеком, стоявшим прямо за створкой двери. Это был круглолицый парень, одетый в рабочую робу. Он держал в руках, одетых в огромные рукавицы, грязное ведро с остатками помоев. – Вы кто? – спросил он Хофнара мелодичным довольно высоким голосом, угрюмо выглядывая из-под надвинутой на самый лоб нелепой шапки, плотно обхватывающей его голову и спускающуюся к самому подбородку висячими ушами. – Что вам надо? – Я Хофнар, – ответил он на первый вопрос, не очень надеясь, что работник, выносящий помои мог знать, что значит это имя. – И мне нужна баронесса Хедевик. – Хофнар? – парень удивленно разглядывал его, затем скептически подняв бровь, проговорил: – Я отведу вас к баронессе, но если вы солгали, я вас убью, – просто произнес он, и Хофнар понял, что странный слуга баронессы не шутит. – Хорошо, – согласился он. – Пойдем. Недоверчиво косясь на нежданного визитера, юноша запер дверь и повел его через широкий двор к жилому строению, где располагались покои вдовствующей баронессы Хедевик. Муж баронессы, как и ее сын, погибли в той далекой войне, когда защищали трон короля. Невестка после известия о смерти мужа разрешилась мертвым ребенком и умерла от родовой горячки, оставив единственную дочь. Угрюмый слуга провел его в небольшой зал и, не говоря не слова, удалился. Хофнар огляделся. Зал, как видно, играл роль гостиной вдовствующей баронессы. Небольшие изящные кресла, столики для рукоделия, около уютно горящего камина, в углу на низком широком сундуке Хофнар увидел лютню, когда-то на ней замечательно играла его жена. Но баронесса, насколько он помнил, была чужда романтике музицирования. Умная, острая на язык, она предпочитала музыке хорошую беседу. «Видимо, на лютне играет внучка баронессы, – подумал Хофнар, представляя себе хрупкую девичью фигуру с крупным, но изящным музыкальным инструментом в руках. – Ей должно быть сейчас уже лет двадцать семь, если не больше». Хофнар почти ничего не слышал о дочери одного из своих лучших рыцарей с тех самых пор, как та осталась сиротой на попечении бабки. Его размышления были прерваны появлением хозяйки. – Добро пожаловать, ваше величество, – старая баронесса склонилась в низком реверансе. – Полно, баронесса, – Хофнар подошел к старой женщине и, провожая ее к креслу, с болью наблюдал за ее старчески неверными движениями. – Да, да, ваша милость, – с усмешкой кивнула она головой, встретившись со взглядом Хофнара, – совсем сдала я, а ведь норовистой кобылкой была когда-то. Сколько мы не виделись? Забыли вы нас, ваша милость, – потрепав по руке севшего на соседнее кресло Хофнара, попеняла ему баронесса. – Простите, баронесса, но мое внимание может принести только неприятности. – Так с чем пожаловал? – баронесса внимательно и с любовью рассматривала короля. – Постарел ты, ваше величество, шевелюру совсем растерял, – с сожалением проговорила старуха. – Ну, она и прежде не была слишком пышной, – попытался отшутиться Хофнар. – Заходи, заходи, милая, – вдруг обратилась к кому-то баронесса, глядя за спину гостя. Хофнар обернулся и увидел высокую, довольно крупную молодую женщину, с роскошными по-девичьи распущенными каштановыми волосами теплого с золотом оттенка. – Это моя внучка, ты ее видел, когда ей было тринадцать. Хорошая девушка, умная и верная, ей можно довериться, – шептала баронесса, склонившись к Хофнару. Хофнар, поднялся навстречу девушке. Подойдя поближе, она склонилась в изящном реверансе. – Доброе утро, милорд, – произнесла она низким мелодичным голосом угрюмого слуги с помойным ведром. Хофнар был ошеломлен, он с трудом узнавал в этой хоть и некрасивой, но приятной женщине, двигающейся с легкостью и изяществом, угловатого грубого слугу. Но ошибиться он не мог, голос был один и тот же. – Моя внучка Эльфрида, дочь Эдмунда и Эльзы, – представила внучку баронесса. Та снова присела в реверансе, король поклонился в ответ, с удивлением замечая, что не забыл за долгих пятнадцать лет хороших манер. – Так это вы грозились меня убить? – пытаясь выйти из неловкой ситуации, шутливо обратился к девице Хофнар. – Это не совсем так, – в тон королю ответила Эльфрида, – Убить я обещалась не вас, милорд, а человека, назвавшегося вами, – улыбнулась девушка, и лицо ее приобрело ту неправильную миловидность, которой могут иногда отличаться дурнушки. – Да полноте любезничать! Садись, ваше величество, да расскажи что нового, с чем пожаловал, – нетерпеливо прервала их беседу старая баронесса. – Вы уверенны, что в этой комнате, мы можем говорить свободно? – спросил Хофнар, опасливо оглядываясь по сторонам. – Можешь быть совершенно спокоен, – ответила ему баронесса. – У нас-то и слуг почти не осталось. Фриде приходится со всем справляться самой. Вот ты ее сегодня и застал в таком виде, – хохотнула старуха, лукаво поглядывая на свою нежно любимую внучку. – Она, вишь, свиней вздумала разводить! Принялась меня уговаривать, думала, я заартачусь. Говорит, иначе не проживем, бабушка! А я ей и отвечаю, если уж свиньи в королевский дворец пробрались, так что ж нам, баронессам, ими гнушаться?! Ха-ха-ха! – залилась баронесса дребезжащим старческим смехом. – Мне нужно поговорить с Селигом, баронесса, – начал Хофнар, когда стих смех. – Как он? – Плох совсем старик. Видать, не долго ему уже осталось, – вздохнула баронесса сокрушенно. – Ступай, ступай, ваше величество, Фрида тебя проводит, – махнула она рукой, устало откинувшись на спинку кресла. Эльфрида поднялась и плавно прошествовала впереди Хофнара. Она вывела его на узкую винтовую лестницу, ведущую в башню, где и располагалась маленькая комната блаженного Селига. Остановившись перед дверью, Эльфрида тихонько постучалась, и, услышав в ответ слабый старческий голос, вошла, приглашая с собой Хофнара. – Доброе утро, Селиг, – тепло обратилась она к старцу, лежащему на кровати. – Как ты сегодня себя чувствуешь? – Доброе утро, маленькая баронесса, – слабым надтреснутым голосом ответил ей Селиг и закашлялся. Эльфрида заботливо поправила подушки у него за спиной, усаживая его в более удобное положение, и подала глиняную кружку, стоящую на столике рядом с кроватью. Старик лишь прикоснулся губами к кружке и без сил откинулся на подушки. Пророк Селиг, совсем сдал. Хофнар был поражен переменами случившимися с блаженным Селигом за последние полгода, которые они не виделись. И надо же такому случиться, когда Сони появилась здесь! – Он совсем плох, милорд, – тихо сказала Эльфрида, обернувшись к Хофнару. – Ваше величество! – просипел Селиг. Дыхание старца участилось, глаза загорелись лихорадочным огнем, он схватил Эльфриду за руку, с трудом приподнимая голову. – Пришло время! – воскликнул несчастный с каким-то странным свистом, грудь его заходила ходуном, и он зашелся в кашле. Хофнар удивленно воззрился на пришедшего в волнение блаженного Селига, пока Эльфрида, пытаясь помочь ему справиться с приступом кашля, поила его. – Молоко иссякло, и тролли начнут мстить, – пошептал еле слышно Селиг, отстраняя кружку. – Они разрушат все, что осталось, и уничтожат всех. Нужно спешить, – сипел несчастный старик, силясь подняться. Король молчал, огорошенный новой бедой. – Не медлите, ваше величество, – выдохнул блаженный Селиг. – Но как мне остановить троллей? – Они послушаются хранителя меча. Явите меч, – произнес старик одними губами и закрыл глаза. Блаженный Селиг затих. Хофнар прикрыл глаза, пытаясь переварить услышанное. Все, что еще недавно казалось ему смертельной угрозой, теперь оказалось лишь незначительной прелюдией перед гораздо более страшной и неминуемой бедой. «Явите меч», – повторил он про себя слова Селига, устало потирая переносицу. Старик говорил с ним так, словно не было пятнадцати лет его поражения. Хофнар удрученно смотрел в унылый серый пейзаж, расстилающийся за окном замка. Он был раздавлен, слабая надежда встрепенувшаяся в его разуверившемся сердце при виде дочери, теперь была уничтожена. «Лучше бы она не появлялась в этом забытом Богом крае!». Прикосновение Эльфриды оторвало Хофнара от его размышлений. Селиг пытался что-то сказать, с трудом ловя воздух ртом, как выброшенная на берег рыба, и наконец произнес: – Ступайте смело... Бог не в силе, а в правде..., – и закрыл глаза. Хофнар обреченно вздохнул, слова старика не вдохновили его. Вот что означало пророчество: он должен принести свою дочь в жертву каменным чудовищам?! Все казалось бессмысленной жестокой игрой беспощадной слепой судьбы. «Девочка моя, как мне спасти тебя?», – Хофнар прикрыл глаза. Он вспомнил, как смеялась и ластилась к нему дочь, и сердце его сжалось от страшной боли. – Я так и не спросил его о Элизе, – взяв себя в руки, проговорил он. Эльфрида удивленно подняла на него глаза. – Колдунья отобрала молодость у спящей принцессы, – пояснил он ей свои слова, – я должен был узнать у него, как спасти девушку от ее заклятья. – Но он больше не сможет говорить, – тихо ответила она, поднимаясь с кровати Селига. Тот лежал совершенно неподвижно, его восковое лицо было мертвенно бледным. Хофнар кивнул и тоже поднялся. Он уже выходил из комнаты, когда Эльфрида окликнула его: – Милорд, он хочет еще что-то сказать вам. Хофнар вернулся, остановившись у кровати больного. Старик слабо шевелил губами, но Хофнар не услышал ни единого звука. Эльфрида присела на кровать к Селигу, склонившись к его лицу, прислушалась и, выпрямившись, повторила услышанную фразу: – Ее спасет любовь. – Что это значит? – непонимающе уставился на нее Хофнар. Девушка снова склонилась к старику. – Любовь, – повторила за стариком Эльфрида, пожимая плечами. – Больше он ничего не сказал. Вдруг блаженный Селиг приподнял голову и с ужасом уставился куда-то вверх. Король и Эльфрида с недоумением смотрели на потемневшие балки потолка, не понимая, что там могло так испугать несчастного. Но затем ужас в глазах старца сменился восторгом, глаза закатились, голова упала на подушки, губы приоткрылись, испустив последний вздох. – Он умер?! – воскликнула Эльфрида. Хофнар наклонился к старику, приложив ухо к его груди. Сердце блаженного Селига не билось. Король вздохнул и кивнул баронессе. Ее лицо передернулось болью и из глаз градом полились слезы. Хофнар стоял над ней в нерешительности. Не зная как выразить ей свое сочувствие, он положил руку на плечо Эльфриды, а она по-детски уткнулась головой ему в живот и зарыдала. Хофнар гладил ее по волосам, ловя себя на совершенно неуместном чувстве: ему было невыразимо приятна близость этой сильной молодой женщины. Доверчивость, с которой она прильнула к нему, ее тепло, легкое щекотание шелковистых курчавых волос на его ладони рождали в нем давно забытое ощущение собственной силы.
Юлия
Сообщение: 878
Отправлено: 03.08.09 16:58. Заголовок: 38. Возвращаясь от к..
38. Возвращаясь от канцлера, Роспо недовольно бубнил себе под нос: – Более толковых, – передразнил он канцлера. – Пойди сам найди среди них толковых! Кто хоть что-нибудь соображает уже на должностях, и всю свою сообразительность направляют на то, чтобы побольше урвать! Миновав большие ворота, Роспо оказался на широком дворе, где сержант муштровал своих подопечных. Увидев начальника, Кнут рявкнул: – Смирно, – и вытянувшись перед Роспо, отдал честь. Занятый мыслями, Роспо машинально пробежался глазами по выстроившимся перед ним навытяжку новобранцам и снова зацепился за живой смышленый взгляд вчерашнего солдата. «Рядовой Тим Ворт», – вспомнил шеф Красной роты его имя. И не отдавая никакой команды сержанту, прошествовал в задумчивости внутрь здания. У себя в кабинете Роспо, плеснув в изящный стакан серебряный чеканки из большой глиняной бутыли аквавит, уселся в свое кресло, закинув ноги на стол. Он залпом опрокинул в себя содержимое стакана, и она, обжигая пищевод, растеклась по телу приятным теплом. Убить этого старого дурака Кейлера не составляло труда, Роспо мог легко с этим справиться сам без посторонней помощи. Но у него созрел иной план. Он приподнялся, чтобы дернуть шнур колокольчика и тут же в дверях появился его адъютант, под стать начальнику, приземистый и широколицый. – Вызови ко мне солдата Тима Ворта, – приказал ему Роспо и, видя удивленно взлетевшие вверх брови подчиненного, пояснил: – Он там внизу у Кнута среди новобранцев. Через несколько минут адъютант вернулся и доложил о том, что Ворт прибыл. – Давай его сюда, – ответил ему Роспо, скинул ноги со стола и поднялся. В дверь заглянул мальчишка. – Проходи, не бойся, – приободрил он его. Тот шагнул в кабинет и встал по стойке смирно, как учил своих подопечных Кнут, но произнести необходимые слова забыл. «Или не захотел», - подумал шеф, отметив задиристый взгляд новобранца. Роспо подождал минуту и, усмехнувшись, сказал: – Я вижу, ты еще не освоился у нас. Скажи мне, солдат Тим Ворт, откуда ты к нам пожаловал? Тот, пожав плечами, ответил как само собой разумеющееся: – Из города Бонка. – Очень интересно, и чем же мы обязаны твоему появлению у нас? – склонив голову набок, вкрадчиво проговорил Роспо. – Скучно там очень. – Скучно… – повторил Роспо. – А у нас не скучно? – Пока нет. – Ага… И зачем же ты записался в Красную роту? – Я младший сын, наследства мне не светит, а в наемники – пушечным мясом – не хочу. У меня голова есть, могу с ее помощью добиться чего-нибудь, – ответил мальчишка. – Чего именно? – поднял бровь Роспо, внимательно смотря на юношу. «Что-то слишком гладко», – подумал он. – А вы не знаете? – не смущаясь, ответил тот вопросом на вопрос, – Того, же что и все: славы и денег. – Ну слава-то разная бывает, – прищурился Роспо, – тебе, что ж, все равно? – Сильному все равно, а слабым я быть не хочу, – заносчиво ответил мальчишка. – Не хочешь, значит, хорошо… – усмехнувшись, ответил Роспо, затем, подойдя вплотную к сопляку, он впился глазами в его лицо и заорал: – Что тебе здесь надо?! Тот отступил, вытаращив глаза. – Отвечай! – орал Роспо. – Мне просто интересно! – вдруг во все горло заорал Ворт. Такая реакция оказалась неожиданной для шефа. Мальчишка опешил, но не испугался, это было странно. Роспо коротко приказал: – Завтра пойдешь со мной. Тот согласно кивнул, а затем ответил: – Хорошо. – Надо отвечать: слушаюсь, – поправил его Роспо. – Завтра в шесть утра жди меня во дворе. И не одевай этой формы. А теперь свободен, – произнес он и отвернулся к окну. Он слышал, как за мальчишкой закрылась дверь. «Интересно, – повторил он его слова. – Ну завтра мы посмотрим, насколько тебе это интересно».
Юлия
Сообщение: 879
Отправлено: 04.08.09 19:44. Заголовок: 39. Спускаться на за..
39. Спускаться на завтрак в общий зал не было необходимости. Хозяйка гостиницы, с которой Сони легко нашла общий язык, накрыла для них в комнате Элизы. Но Шаул был неголоден. Его угнетало жгучее чувство стыда, накрывающее его с головой всякий раз при воспоминании о его вчерашнем падении. Собственно ни о чем другом он был думать не в состоянии. «И надо же такому приключиться в комнате этого фон Драхе!» – стискивал в бессильной ярости зубы Шаул, заливаясь краской. Каким жалким он теперь выглядел в глазах Элизы! Он видел это в ее глазах, когда вчера ночью она остановила его возле комнаты. Она уже не боялась уронить свое достоинство! Какая женщина будет серьезно воспринимать мужчину, который падает в обморок, словно испуганная девица?! Какой кошмар! И ведь никогда в жизни ничего подобного с ним не случалось! Сначала он хотел было совсем отказаться от завтрака, но когда представил какой переполох устроит Сони из-за его отказа, нехотя поплелся в комнату Элизы. Около двери стоял Марк, поджидая его. Шаул что-то буркнул в знак приветствия и зашел вслед за другом. Элиза, стоя, словно статуя, сдержано поприветствовала их, не сделав даже шага навстречу. Зато Сони чуть не бросилась обниматься и, радостно щебеча, порхала по комнате. За столом он постарался сесть так, чтобы не оказаться напротив Элизы. Жаль, что невозможно было выбрать место так, чтобы совсем не видеть ее. В каждом ее взгляде ему чудилось либо жалось, либо усмешка. И неприступный вид, который она напустила на себя, был очевидным свидетельством ее презрения. Когда они наконец расположились за столом, Марк сообщил им пожелание Хофнара, переданное Мэни. – Мы целый день должны провести в гостинице? – недовольно протянула Сони. – Я не знаю, когда он вернется, но до его прихода просил ничего не предпринимать, – пожав плечами ответил Марк. – Господин фон Драхе… – начала Элиза. – Действительно странно, почему от него так долго не было вестей, – ощетинился Шаул. – Он прислал записку, – сообщила Элиза, не глядя на него, – предлагает совершить совместную поездку к водопаду. – Почему к водопаду? – удивилась Сони. – Пишет, что это потрясающее зрелище, – Элиза вытащила записку и процитировала: – сочетает в себе редкие качества для Норландии: красоту и отсутствие соглядатаев. – Папе он не нравится. Зачем нам с ним встречаться? – спросила ее Сони. – Мне кажется, у нас есть две причины для этого: первая заключается в том, что, мы представились путешественниками. А они, насколько я понимаю, не сидят в гостиницах. А во-вторых, почему бы нам не попросить его о помощи? – Чтобы просить помощь, надо знать с чем мы имеем дело, – возразил ей Марк. – Пока мы ничего не успели обсудить с господином Хофнаром. Да и о фон Драхе мы знаем только то, что он нам сообщил. – Нельзя верить человеку, который впервые увидев женщину, клянется ей в вечной любви! – вспылил Шаул. «Господи! Ну неужели она не понимает, что этому фон Драхе надо просто решить свои проблемы. И ему абсолютно наплевать на нее!» – Ты тоже утверждал, что полюбил меня с первого взгляда, – не глядя на него, ответила Элиза. – Да, – Шаул вскочил из-за стола, – только мне ничего не нужно было от тебя! – Так почему бы не узнать, на что согласен господин фон Драхе, чтобы получить то, что ему от меня нужно? – пожала плечами Элиза. – Что?! – он не верил своим ушам. – Ты что выставляешь себя на торги, кто больше даст? – Помолчи, Шаул, – резко остановила его Сони. – Элиза, – обратилась она к подруге, – чтобы он не предложил тебе, приняв это, ты свяжешь себя обязательствами. – Какие обязательства могут напугать стодевятнадцатилетнюю старуху, Сони?! – холодно усмехнулась та. – Господи, как ты цинична! – воскликнул Шаул. – Ты уже все решила?! Элиза посмотрела на него каким-то пустым взглядом, словно он был мелкой собачонкой перебившей ее своим никчемным лаем. – Я делаю то, что знаю, по твоему же совету, Шаул, – бросила она в его сторону и повернулась к Сони. – Ты прекрасно знаешь, что у твоего отца нет союзников, неужели ты думаешь, что он отказался бы от помощи фон Драхе?! А солдаты Эрдельфа, как мне кажется, будут только рады умереть на поле боя, а не от песни эльфов. – Мы не можем вступать в переговоры с фон Драхе без ведома отца Сони, – возразил ей Марк. – Кроме того, я так же, как и Шаул, не доверяю ему. Все что он говорил, могло быть всего лишь удобной для него выдумкой. У нас нет никаких доказательств правдивости его слов. А что касается его любовных признаний, то прости меня Элиза, ни один порядочный мужчина не станет распространятся о них в первый же день знакомства с дамой. – Да и то, что он не знал о твоей помолвке, – с болью глядя на подругу, добавила Сони, – похоже на ложь. – И такому человеку, ты собираешься открыть тайну Сони и ее отца?! – оперевшись на стол и склонившись к Элизе, Шаул буквально впился в ее лицо взглядом. – Нет, – ничуть не смутившись, спокойно ответила она, – у меня и в мыслях не было раскрывать перед фон Драхе все наши секреты. Но почему бы не узнать на какую помощь он согласен? – подняв бровь спросила Элиза. – Вы как хотите, а я намерена согласиться на поездку к водопаду, – добавила она, поднимаясь из-за стола. – Если мы поедем, то все вместе, – поспешила ответить Сони. – Я думаю вреда от этой поездки не будет, – она извиняющее улыбнулась Шаулу. – Поезжайте, – ответил он. – Но меня увольте. Мне надо искать брата. – Тогда ты не будешь возражать, чтобы Сони воспользовалась твоей лошадью? – обратилась к нему Элиза. Боже, она ни в грош его не ставит! Быстро же они скатились от блаженств любви к упрекам и пренебрежению! Он больше не в силах был находиться рядом с ней. – Пожалуйста, – ответил он, и вышел из комнаты. Оказавшись в своей, он метался из угла в угол, пытаясь совладать с собой. Ему хотелось рыдать или убить кого-нибудь – ни того, ни другого он позволить себе не мог. Он подошел к окну, откуда был хорошо виден двор. Конюх уже вывел лошадей, и Марк подсаживал Сони. Фон Драхе, улыбаясь и что-то оживленно обсуждая с Элизой, легко подхватил ее и, как маленькую девочку, усадил в седло. Словно во сне, Шаул видел медленно разворачивающиеся события одного мгновения: как король решительно взял Элизу за талию, чуть прижав ее к себе, как ее руки легли на его плечи, а висок коснулся его щеки, и как он поднял ее, слегка уткнувшись в ее грудь лицом. Шаул отступил на шаг, чтобы не видеть этого, а когда, не удержавшись взглянул в окно опять, их уже там не было. Он попытался налить себе воды, но руки его ходили ходуном, и он больше расплескал, чем донес до рта. Мысли его путались, в сердце вскипали ненависть и жажда мести. Он ходил по комнате из угла в угол, сжимая от ярости кулаки. – Интересно, как он будет ее обнимать, через несколько дней?! – злорадствовал он. – Когда увидит, что перед ним жалкая старуха, с трясущимися руками и беззубым ртом! Внезапно он почувствовал, что задыхается. Рванув ворот, он открыл настежь окно. Холодный воздух охладил его лицо. Дышать стало легче. – Боже, – прошептал он, очнувшись, – что я несу?! Я же говорю об Элизе! Ему стало стыдно, и холодный пот покатился градом по спине, словно она услышала его слова. Закрыв окно, он опрометью выбежал из комнаты, ставшей немой свидетельницей его падения. Шаул шел по городу, проходил улицу за улицей, оправдывая себя тем, что он ищет брата, но он просто не мог остановиться. После приступов раскаяния, его снова накрывала волна ревности, когда на фоне благородных, полных самоотречения мыслей перед глазами вновь вставала утренняя сцена во дворе гостиницы. – Она не должна была позволять ему, – прошептал он, в изнеможении закрывая глаза. – Сударь, вам плохо? – услышал он голос у себя за спиной. Открыв глаза, он увидел немолодую даму, стоявшую в дверном проеме дома, мимо которого он проходил, ничего не замечая вокруг. Женщина сочувственно смотрела на него, словно на тяжелобольного. – Пойдемте со мной, – взяв за руку, она ввела его внутрь. Шаул послушно последовал за ней. Он наблюдал за всем словно со стороны, не имея сил вмешаться и изменить события. Они оказались внутри уютной таверны. Женщина провела его подальше от входа и любопытных глаз и усадила за стол. – Посидите здесь и придите в себя. Вы очень легко одеты, весна нынче холодная, – проговорила она, покачав головой, и запахнула расстегнутый ворот его куртки. – Сейчас вам принесут что-нибудь, и вы согреетесь. Еще раз с болью взглянув на него, она горестно вздохнула и отошла. Через несколько минут, подошедший к столику слуга действительно принес ему горячий душистый грог. Глотнув обжигающий напиток, Шаул почувствовал, как вместе с ощущением тепла возвращается боль и обида. Резко раскрывая ворот своей куртки, он выронил из петли изящную золотую запонку – подарок Элизы. Слетев вниз, запонка упала рядом с его сапогом. В бессильной ярости он пнул украшение, и оно, проделав небольшую дугу, упало около богатой драпировки, закатившись под нее. Шаул сидел неподвижно, мстительно уставившись на место, где пропала запонка. Но просидев так несколько минут, он поднялся и пошел отыскивать только что отвергнутый в гневе подарок любимой. Приподняв бархатную драпировку, Шаул оказался в небольшом, отгороженном от общего зала помещении, где стояли стол и две массивные скамьи, покрытые ковром, с высокими глухими спинками и широкими подлокотниками. Запонки не было видно, скорее всего, она закатилась за одну из скамей. Чуть сдвинув крайнюю, Шаул протиснулся в пространство между нею и стеной и нагнулся, разыскивая запонку. Она лежала в щели, образовавшейся между двумя половицами и плинтусом. Достать ее было нелегко, и Шаул уже покрылся потом, когда упрямая вещица, наконец, выскочила из паза. Но только он собирался подняться, как почувствовал толчок скамьи, на которую кто-то уселся с размаху. Шаул замер в нерешительности, не зная, как выпутаться из неловкой ситуации. – Возьми себя в руки, Лимас! – услышал он голос одного из вошедших. – Перестань дрожать! – Но ты же сам сказал, что они решили убить Кейлера! – воскликнул этот самый Лимас. – Ну и черт с ним! – Может быть, его надо предупредить? – Ты с ума сошел! – зарычал на него его собеседник. – Зачем им это понадобилось?! – истерично спросил его Лимас. – Великий канцлер не прощает верности капитану Робберу, – услышал Шаул еще один голос. – Но я позвал вас не для обсуждения комплексов канцлера. Последние несколько месяцев добыча молока троллей стремительно падает. Судя по всему через несколько дней оно закончится совсем. А это значит, что здесь делать больше нечего. Надо сматывать удочки. – Но на Малом совете вы, Рэптар, говорили совсем иначе… – начал было Лимас. – Вы болван, Лимас, мне жаль, что Рэт связался с вами,– устало перебил его тот. – Канцлеру с Роспо совсем не нужно знать о настоящем положении дел, если вы, конечно, не хотите, чтобы они позаботились о вас также как о бедняге Кейлере. – О, нет! Но что же делать?! У меня нет денег! – снова со слезами воскликнул Лимас. – Черт, Лимас! – выругался первый, – Куда ты дел деньги от строительства?! – Проиграл, – плаксиво ответил Лимас. – Идиот, – обругал его Рэптар. – Так возьмите деньги из казны! – Там ничего нет! Рэт, ты не можешь оставить меня! Рэптар, вы должны помочь мне! – Заткнись, Лимас! – прошипел Рэт. – Не хватало только, чтобы ищейки Роспо доложили ему о нашем разговоре! Что-нибудь придумаем, держи язык за зубами и не раскисай! У Роспо нюх, как у легавой! – Да, да, да, – дрожащим голосом соглашался с ним Лимас. – Что сказал ваш человек, Рэт, когда они покончат с Кейлером? – Роспо распоряжение получил сегодня рано утром. Я думаю, не позже завтрашнего дня полковник отойдет в мир иной. – Боже мой, они нас всех перебьют! – снова плаксиво воскликнул Лимас. – Не перебьют, если мы будем умнее, – возразил ему Рэптар. – А может, предупредить Кейлера, и воспользоваться его армией? – предложил Рэт. – Ерунда! Кейлер был тупица и трус! – Но он еще жив, – робко заметил Лимас. – Это не существенно, – бросил ему Рэптар и продолжил свою мысль: – Он развалил армию, украл, все что можно было. В армии нет ни одного нормального солдата. Если они не лежат в приступе белой горячки, значит сидят за разбой. Нет, надо смываться, – закончил он. – До встречи на Малом совете, господа, – усмехнулся Рэптар. – Выйдем по одному. Ненужно, чтобы нас видели вместе. Постепенно они все покинули помещение. Последним, тяжело вздыхая, ушел совсем раскисший Лимас. Шаул, предварительно выглянув из-за портьер и убедившись, что никого в этот утренний час в зале нет, осторожно выбрался из своего укрытия и, оставив монету на столе, вышел из зала. Оказавшись на улице, он поднял взгляд, над входом ветер мерно раскачивал вывеску заведения в виде головы кабана.
Юлия
Сообщение: 880
Отправлено: 04.08.09 20:37. Заголовок: 40. Распрощавшись с ..
40. Распрощавшись с Роспо и просидев над бумагами несколько часов подряд, канцлер поднялся, сделав несколько резких движений руками, чтобы размять мышцы, и вышел из кабинета. – Прикажите оседлать моего коня, – бросил он секретарю и прошел в свои покои. Канцлер взял себе за правило ежедневные верховые прогулки. И сейчас ему не сиделось в душном кабинете, его мысли все время возвращались к высокородной белокурой красавице. Быстрая езда, решил канцлер, изгонит из головы ненужные мысли и вернет его в прежнее спокойное расположение духа. Спустившись во двор пружинистой походкой, он легко вскочил на своего скакуна и в сопровождении уже ожидавших его двух телохранителей покинул дворец. Миновав город, канцлер припустил своего коня галопом, его сопровождающие, хорошо зная эту привычку, не отставали от него, соблюдая небольшую дистанцию. Проскакав изрядное расстояние, он перевел коня на спокойный аллюр. Он с удовольствием вдыхал холодный воздух, его голова остыла, а сердце ровно и четко отстукивало положенные ему удары. Канцлер выехал к водопаду. Он, хоть и не был любителем красот природы, но вид величественных скал, с которых, упрямо пробивая лед, обрушивалась сверху мощный поток воды, поднимая внизу клубящийся фонтан брызг, вызывал у него удовольствие. Он чувствовал силу этого места, и оно притягивало его. Придержав коня, канцлер залюбовался величественным видом, как вдруг у самой воды чуть ниже, чем находился сам канцлер, он увидел четырех человек. Двое из них, молодые девушка и юноша, стаяли в почтительном отдалении от высокого господина с длинными седыми волосами и высокой белокурой женщины. Седовласый господин все время вежливо склонялся к ней, чтобы расслышать ее слова в шуме водопада, и улыбался, любуясь своей собеседницей. Женщину канцлер видел со спины, стройная фигура, гордая посадка головы, плавные, исполненные достоинства движения. Но вот она повернулась к своим молодым спутникам, и он увидел ее тонкий, словно вырезанный из мрамора, профиль, изящную длинную шею и высокую грудь. – Красавица, – прошептал пораженный канцлер. Сердце глухо забилось в груди, и что-то странное стало происходить с ним: кровь вспенилась и, заведя бешеный ритм сердца, бросилась в голову. С трудом оторвав глаза от пленительной дамы, канцлер пришпорил коня.
мариета
Сообщение: 906
Отправлено: 04.08.09 20:48. Заголовок: Бедный Шаул! Совсем ..
Бедный Шаул, совсем сойдет с ума! А Елиза опять упрямится - молча страдает, и все таки отталкивает его! Мне что-то в ее характере не нравится - такая скрытая она, может это гордость, но мне не нравится
Проскакав изрядное расстояние, он перевел коня на спокойный аллюр. Он с удовольствием вдыхал холодный воздух, его голова остыла, а сердце ровно и четко отстукивало положенные ему удары. Канцлер выехал к водопаду. Он, хоть и не был любителем красот природы, но вид величественных скал, с которых, упрямо пробивая лед, обрушивалась сверху мощный поток воды, поднимая внизу клубящийся фонтан брызг, вызывал у него удовольствие. Он чувствовал силу этого места, и оно притягивало его
У нас не позволено так часто употреблять одно и то же местоимение. Нельзя ли местами избежать его? Ты извини, я опять... Еще меня смутило слово «таверна» - как-то современно звучит, и для меня оно ассоциируется с югом - Италия, Греция. Мне кажется, что в северных странах используют другие слова, нет? И вообще не подходит ли для сказки что-то более устаревшее, типа трактир?
Елиза опять упрямится - молча страдает, и все таки отталкивает его
Элиза попыталась сделать шаг накануне, но он же сам закрыл у нее перед носом дверь. мариета пишет:
цитата:
не позволено так часто употреблять одно и то же местоимение. Нельзя ли местами избежать его
Ты права, обязательно посмотрю. мариета пишет:
цитата:
меня смутило слово «таверна» - как-то современно звучит, и для меня оно ассоциируется с югом - Италия, Греция. Мне кажется, что в северных странах используют другие слова
Ты права: слово-то итальянское, хотя и "древнеримское". Мне оно показалось более "положительным", чем трактир, а никакого аналога северного я не нашла.
Пожалуйста 41. Путь к водопаду был неблизким, но надо отдать должное фон Драхе, он был интересным спутником, сумевшим сократить дорогу. Развлекая Элизу, он увлекательно рассказывал о том, что успел узнать за время своего пребывания в северном государстве, и сочинял занятные небылицы обо всем, что было ему неизвестно. На своем породистом черном скакуне фон Драхе держался легко, грациозно, и вместе с тем величественно. Глядя на него было понятно, почему многие короли и вельможи стремятся увековечить себя в бронзе или на холсте верхом. Только ни одно из виденных Элизой изображений не могло сравниться с посадкой короля Эрлиха, державшегося в седле так, словно он и конь были единым целым. Тонкий иссиня-черный скакун улавливал любое желание своего хозяина, еще до того, как тот успевал предпринять сколько-нибудь заметное действие – тронуть ногой его бок стременем или притянуть повод. При свете дня близорукая Элиза наконец смогла хорошо рассмотреть короля. Он был красив мужественной немного резковатой красотой. Его отливающий металлом взгляд умел быть и твердым и проникновенным. Слушая его непринужденную остроумную речь, она чувствовала, что попадает под обаяние этого человека, несмотря на предостережения друзей и собственное здравомыслие. Налюбовавшись величественным зрелищем водопада издалека, они спустились ниже, оказавшись почти у самого подножия скалы, с которой срывалась в головокружительном падении сверкающая серебром струя, чтобы разбившись на миллиарды мельчайших капель, клубящихся внизу жемчужным туманом, вновь обрести себя, превратившись в бурлящий поток, неумолимо влекомый вперед уже по новому руслу. – Прекрасное зрелище, – проговорил фон Драхе, наклоняясь к Элизе, чтобы она расслышал его слова. – Удивительное, – согласилась она. – Упорное движение к своей цели вознаграждается многим силами, – произнес король. – А мне он напомнил давно известную истину: побеждает тот, кто не боится гибели. Король внимательно смотрел ей в глаза. Он улыбался, взгляд его был мягким, но проницательным и глубоким. «Слишком проницательным», – Элиза отвернулась, она почувствовала себя неуютно, словно только что открылась королю больше, чем намеревалась. – Скажите, – обратилась она к нему, – вы знакомы с историей Норландии? – В общих чертах, – ответил тот. – И что вы думаете о том, что здесь произошло пятнадцать лет назад? – Это жизнь, – пожав плечами, ответил фон Драхе. – Любой из нас мог бы оказаться на месте короля Эйрика. Люди воюют: кто-то побеждает, кто-то проигрывает! Королю оказывается не сладко, если он не смог стать победителем, но что здесь можно изменить? – Прогнать самозванцев, – решительно ответила ему Элиза, сосредоточенно следя за реакцией своего собеседника. – А кто этим займется?! – удивился тот. – Король пропал, скорее всего, бежал или погиб! А кому еще надо брать на себя эту заботу?! Нет, я не думаю, что бы это было возможно. – А если бы нашелся король? – предложила Элиза. – Король? – удивленно поднял брови фон Драхе. – Вы бы могли оказать ему помощь? Он внимательно смотрел на нее, и она чувствовала себя абсолютно беззащитной под его взглядом. – Вы для этого прибыли сюда? Элиза медлила с ответом, пытаясь, не отводя глаз, совладать с собой: – Да, – наконец, ответила она. – Почему это для вас так важно? – Потому что это важно дорогому для меня человеку, – твердо ответила она, выдерживая проницательный взгляд короля. – Неужели мальчик, разбудивший вас, наследник королей Норландии?! – фон Драхе недоверчиво отстранился. – А если это так, вы не станете помогать? – с вызовом спросила она. У нее не было намерения открывать ему тайну Сони и ее отца. Король кивнул: – Вы в праве упрекнуть меня, – тихо произнес он. – Простите, если мой тон оказался слишком резким. Признаюсь, я выбит из колеи. Ситуация совсем непривычная для меня – обычно я не смешиваю политику с л… личными чувствами, – чуть запнулся он и обезоруживающе улыбнулся: – Я сейчас рискую показаться вам полным болваном. Но заверяю вас, это не совсем так, хотя у вас и есть все основания заподозрить меня в неразумии. Я сделаю все, о чем вы попросите, – глухо произнес он, взяв ее за руку, – но вы должны доверять мне. Я не смогу вам помочь, если не буду знать, что вы хотите. – Вы можете предоставить армию? – спросила она, не отнимая руки. – Я с радостью предоставлю в полное ваше распоряжение самого себя и все мое королевство! Но я несу ответственность за этих людей, и должен точно знать ваши позиции и план действий, – король улыбался, но взгляд его был тверд. – Вы правы, я поговорю со своими друзьями, и уверена, они согласятся посвятить вас в свою тайну, – ответила Элиза и решительно отняла руку. – А теперь пойдемте. Фон Драхе почтительно подставил ей локоть и повел туда, где их ждали Сони и Марк. Элиза испытывала противоречивые чувства. Король увлекал ее. Ей импонировали его ум, обаяние, непринужденная легкость изысканных манер, за которыми чувствовались сила и глубина его натуры. Но что скрывалось в этой глубине она не знала, и это пугало ее.
42. Хофнар спускался по узкой нехоженой тропинке, лавируя между валунами и глыбами, покрывавшими этот крутой каменный склон, на верхушке которого словно птичье гнездо примостился замок Хедевиков, его остроконечные башенки смутно виднелись в седой снежной мороке. «В одной из них, – подумал Хофнар, – только что скончался блаженный Селиг». Чудак-пророк был легендарной фигурой и обрел добрую славу. Люди верили ему, искали его совета и благословения, до сих пор можно было слышать, как кто-нибудь с уважением произносит его имя, как последний аргумент в споре, понятный и значимый для всех. Теперь он мертв, и нет никого, кто мог бы его заменить. Хофнар едва удержался на ногах, когда одна из мелких галек, горной тропы, выскочила из-под его ноги и, покатившись, сорвалась в пропасть, увлекая за собой другие в камнепад, отозвавшийся долгим эхом. «Проклятье», – выругался Хофнар, стараясь двигаться осторожней. Умирая, Селиг сильно озаботил его. Король совершенно не представлял себе, как можно избавить королевство от еще одной напасти. Когда кончится молоко троллей? И есть ли у него еще время, чтобы предотвратить войну с ними? «Селиг – пророк, он пророчествует, у него тысяча дней, как один день…», – раздраженно думал Хофнар, злясь из-за собственного бессилия. Как достать меч?! Да есть ли у него хоть ничтожный шанс сделать это?! Вести своих людей снова против магии эльфийских рун было безумием, печальный результат которого был заранее предрешен. «Бог не в силе, – вспомнил он слова блаженного Селига, – тогда где же Он?..» Хофнар вдруг почувствовал злобу на всех и вся: на предсказания и предсказателей, на магию и магов, на врагов и друзей. Подходя к гостинице, он досадливо плюнул в сторону ожидавшего его там шпиона и нырнул в дверь. Внутри, внимательно оглядев зал, он бегом поднялся по лестнице на антресоль и зашел к себе. Мэни хлопотал по хозяйству. – Ну, что, ваша милость, как сходили? – развернулся он к хозяину, с полотенцем в руках. – Принес послание блаженного Селига, – ответил тот, усаживаясь на кровать. – Как он? – взволновался слуга, не только почитавший дар прозорливца, но и нежно любивший его. – Он умер, – со вздохом проговорил Хофнар, участливо похлопывая по плечу прослезившегося Мэни. – Как же… Как же мы без него?.. – запричитал старик, вытирая полотенцем лицо. – Придется обходиться самим, – ответил Хофнар. – Ну, будет, будет, Мэни, – увещал он слугу, – где бы Селиг сейчас не находился, там ему гораздо лучше, чем здесь… – Так что же сказал блаженный Селиг? – спросил Мэни, внимательно уставившись на хозяина заплаканными покрасневшими глазами. Хофнар рассказал старику о своем визите к баронессе, стараясь припомнить все подробности речи умирающего старца. Надо признаться, что слуга короля, учившийся когда-то в молодости у блаженного Селига, гораздо лучше ориентировался во всех тонкостях магических формул и предсказаний. Хофнар же недолюбливал всю эту премудрость, слишком уж дорого она стоила ему и тем, кого он любил. – Значит, молодая баронесса – ученица Селига? – совершенно невпопад спросил Мэни, когда Хофнар закончил свой рассказ. Король вдруг вспомнил, как по-мужски баронесса пожала ему руку на прощанье. Пожатие ее было довольно сильным, но в то же время мягким и очень доверительным, что бывает только между очень близкими людьми. Король ощутил тепло руки молодой баронессы у себя на ладони, и ему вдруг стало жарко. – Ты что, Мэни?! – взорвался он. – Причем тут, к дьяволу, эта баронесса?! Блаженный Селиг предсказал войну с троллями! Ты понимаешь, что это значит?! Здесь не останется камня на камне, будет уничтожено все, никто не сможет избежать смерти! – бушевал король. – Но есть же волшебный Янус, – назвал по имени магический меч, оторопевший от вспышки хозяина Мэни. – Есть! – взревел Хофнар. – У кого?! Кто может им воспользоваться?! Мэни горестно вздохнул. – Вы, – робко произнес он, видимо, предвидя бурную реакцию хозяина, и добавил чуть более назидательно: – Блаженный Селиг сказал, что вы должны это сделать, значит, это возможно. – Блаженный Селиг, мог просто выжить из ума, и забыть, что я лет этак пятнадцать как не имею возможности войти в тронный зал! – огрызнулся Хофнар. – Как, Мэни?! – воскликнул он, сменив раздражение на отчаяние. – Как мне достать меч, чтобы на нем не было крови?! Хофнара перебил стук в дверь, и Мэни, тяжело вздохнув, пошел открывать. На пороге стоял Шаул. – А где все остальные? – спросил его Хофнар. – Поехали с фон Драхе к водопаду. – Зачем? – изумился Хофнар, экстравагантному поступку молодых людей. – У Элизы появился план вовлечь кроля в нашу кампанию. Хофнар не стал комментировать влюбленному юноше взбалмошный поступок его подруги. – Ну а ты что? – Я не поехал с ними, – смущенно ответил Шаул. – Я был в городе и нечаянно подслушал очень странный разговор неких Лимана, Рэта и Рэптара. Мне кажется это важно, – добавил юноша и передал Хофнару и Мэни содержание беседы. – Идиоты! – зло обругал Хофнар трех членов малого совета и, озабоченно потирая подбородок, проговорил: – Значит, осталось всего несколько дней… – Несколько дней на что? – поинтересовался Шаул. Хофнар открыл было рот, чтобы объяснить ему, но тут в дверь тихо постучали. – Мэни, проверь кто это, и если это дети, посмотри, нет ли кого в коридоре, – дал инструкцию слуге Хофнар, усаживая Шаула, так чтобы его не было видно в проем двери. Дверь приоткрылась, и он услышал голос дочери. – Не беспокойся, Мэни, господин фон Драхе, позаботился о том, чтобы около комнат никого не было. В комнату стремительно вошла Сони, а за ней показались Элиза и Марк. – Шаул, милый, ты здесь! – воскликнула девушка, – Мы так переживали за тебя. Как ты себя чувствуешь? – Спасибо, Сони, – смущенно ответил Шаул. – Все нормально. Он поднялся со своего стула, когда появились девушки, и, уступив его Сони, сам отошел к стене. – Мы разговаривали с Фон Драхе, – с порога сообщила Элиза. – Он готов предоставить военную помощь при условии, чтобы мы посвятили его в наши планы. – Зря старались, – проговорил Хофнар. – Почему?! – воскликнули наперебой молодые люди. – Потому что молоко троллей на исходе. И осталось всего несколько дней до того, как оно закончится и разъяренные тролли набросятся на Норландию, чтобы не оставить тут камня на камни и в живых ни одного человека. – Но неужели нет никакой возможности остановить троллей?! – воскликнул Марк – Есть, – с расстановкой ответил Хофнар, – им надо показать магический меч, и они послушаются хранителя. – Так в чем же дело?! Надо просто достать его из тайника? – развел руками принц. – И совсем это не просто! Тайник находится во дворце! – Я могу взять его оттуда, – сказала Сони. – Ты с ума сошла! – воскликнул Марк. Хофнар горько усмехнулся: он не сомневался в реакции своей дочери. Он смотрел на спорящих молодых людей и проклинал свое призвание. «Наивный Марк думает, что в нашем положении можно избежать опасности», – думал Хофнар пока молодые люди отчаянно спорили. – Разве у нас есть другой выход? – удивленно уставилась на друзей Сони. – Взять меч из тайника может либо отец, либо я. Он появиться в замке не может, его никто туда не пустит, значит, это должна сделать я. – А почему ты считаешь, что они пустят тебя? В качестве кого ты намерена попасть во дворец? – Шаул поднялся и зашагал по комнате. – И потом, если ты, допустим, сможешь добраться незаметно до тайника, как ты вынесешь из дворца, полного стражи, меч? Они же тот час заметят его и отберут! Вот если в нашем распоряжении была бы армия, мы бы могли напасть на дворцовую стражу и ворваться во дворец. – Но, во-первых, у нас нет армии, во-вторых, незаметно провести в город даже небольшой отряд нет никакой возможности, к тому же взять приступом защищенный замок в короткий срок вообще невозможно! – возразил ему Марк. – Я могла бы напроситься во дворец на прием к канцлеру, – предположила Элиза, – а Сони взять в качестве своей фрейлины. – Вы там будете под строжайшим контролем! – раздраженно возразил ей Шаул. – Я уж не говорю о вашей истории! Какую причину вашего визита вы намерены предъявить?! – Можно попытаться списать все на женское любопытство, польстить канцлеру, он же живой человек, – спокойно ответила принцесса. – Да, конечно, пустить в ход женское очарование, – ядовито ответил Шаул, – Мужчины в таких случаях лишаются разума и перестают задавать вопросы. – Ну, что ты горячишься?! – обратилась к нему Сони. – Женское очарование может сослужить нам очень неплохую службу, и это никоем образом не задевает вас с Марком! Воспользоваться слабостью врага – это тактический ход, а не супружеская измена. – Я бы предпочел разбираться с врагом и его слабостями сам! – нахмурился Марк. – Ну и глупо! Если бы ты разбирался с теми двумя солдатами, что встретили нас на постоялом дворе, мы бы вряд ли доехали сюда! – возразила ему Сони. – Глупости! Разобраться с этими недотепами я бы спокойно мог и один, кроме того мне всегда бы помогли Шаул и Тим! – Ты бы устроил там резню, из которой неизвестно как надо было бы нам выбираться! А я с ними разобралась за пять минут! Без каких-либо печальных последствий! Пока Марк, задохнувшись от возмущения, подбирал новый аргумент, Хофнар поспешил вмешаться в спор, грозивший закончиться скандалом. – Помолчи, Сони! – прикрикнул он на дочь, усадив ее подальше от разгоряченного жениха. – Успокойтесь и послушайте меня. Попасть во дворец – задача простая. Почему ты, решила, что меня туда не впустят? – обратился он к Сони. – Мы с канцлером старые знакомые, договоримся как-нибудь. Шаул прав: трудность состоит в том, чтобы меч не достался канцлеру и его людям. – У меня есть гребень, который мне подарили эльфы в день рождения, я могла бы воспользоваться им, для того, чтобы защитить нас. – Но почему ты не воспользовалась им, когда колдунья обманула тебя?! – воскликнула Сони. – Им можно воспользоваться только в минуту смертельной опасности. А смерть никому из нас тогда не грозила, – тихо ответила Элиза. – Гребень эльфов – это хорошо. Но есть две трудности. Во-первых, канцлер хорошо знает магию эльфов и может пользоваться эльфийскими рунами, сильнейшим магическим средством. Есть вероятность того, что он сможет как-то противостоять твоему гребню. А во-вторых, уже очень много лет эльфы и люди договорились не вмешиваться в жизнь друг друга, и эльфы, насколько я знаю, исполняют этот договор безукоснительно. Станут ли они нарушать его, защищая вас от канцлера и его людей неизвестно. – Боже, как все сложно, – сокрушенно покачала головой Сони. – А ты, милая, – обратился он к дочери, – не хранитель. Я даже не знаю, сможешь ли ты достать меч из тайника. Назначение хранителя всегда передавалось по мужской линии. И никогда в истории королей Норландии не было ситуации, сложившейся сейчас: у меня нет ни сына, ни брата, ни племянника – никого, кому бы я мог передать свое предназначение. К тому же ты едва ли сможешь удержать его в руках. Это большой двуручный меч, длина его клинка вместе с рукоятью почти с тебя ростом, дорогая, – он ласково потрепал дочь по щеке, и, вздохнув, добавил: – Нет, милая, ты не пойдешь туда, это исключено. Во дворец пойду я, вот только, как мне вынести оттуда меч?.. – А где именно во дворце находится тайник? – нарушила Элиза затянувшуюся паузу. – В тронном зале, – очнулся от своих мыслей Хофнар. – В тронном зале, на виду у всех? – удивился Марк. – И они за пятнадцать лет не смогли его обнаружить? – Да они его видели сотни раз, просто им не приходило в голову, что это и есть тайник. – Что же он из себя представляет? – Витраж одного из окон в тронном зале изображает рыцаря, склонившегося перед тремя девами – Верой, Надеждой и Любовью, – и посвятившего им свой меч. Этот меч и есть тот самый волшебный меч. Если хранитель дотронется до рукоятки меча, то в его руках окажется вполне осязаемый меч, выкованный сотни лет тому назад. – Витраж и есть тот самый тайник?! – воскликнул Марк, а все остальные не менее пораженные подобным открытием, уставились на Хофнара, раскрывши рот. – Кричать-то зачем? – вздохнул король. – Но если ты воспользуешься мечем, чтобы защитить себя, меч завладеет тобой и начнет убивать всех на право и налево? – нахмурив брови, спросила Сони. – Да. – Но Рэптар, говорил, что армия разложена, быть может, с дворцовой стражей справиться не так трудно? – предположил Шаул. – Дворец охраняют личная гвардия Канцлера, собранная из опытных, хорошо подготовленных наемников, эти ребята лучшие из лучших, что у них есть, – вздохнул Хофнар. – Но неужели нет никакого средства остановить меч? – спросила Элиза. – Есть, – вдруг из угла раздался робкий голос Мэни. Все оглянулись на незаметного прежде слугу. – Нет, Мэни, – тихо, но властно произнес Хофнар. – Мэни, ты должен нам сказать! – воскликнула Сони. – Папа! – обернулась она к отцу. – Ты не можешь скрывать от нас правду! Я твоя дочь! – Именно поэтому, ты и не должна это знать, милая, – уговаривал Хофнар. – Поверь, это не средство, и мы не сможем воспользоваться им, я никогда не сделаю этого. Сони отвернулась от отца и подошла вплотную к Мэни: – Я должна знать, Мэни, – сказала она ему, – ты же сам знаешь это, скажи мне. – Нет! – прогремел Хофнар и ринулся к слуге, но Сони преградила ему дорогу, упершись ему грудь кулачками, она произнесла, глядя ему в глаза: – Ты не должен бояться, ты должен быть сильным, папа! – Чтобы остановить меч, король-хранитель должен принести в жертву свое дитя! – раздался взволнованный срывающийся голос старика. Все замерли в оцепенении. – Так вот почему ты не воспользовался им пятнадцать лет назад! – Сони первая нарушила тяжелую тишину, накрывшую комнату. – Я и сейчас не воспользуюсь им, – тихо ответил Хофнар. Он подошел к окну и, опершись на старую рассохнувшуюся раму, сквозь щели которой жалобно завывая пробирался холод, смотрел на погружающийся в темноту город. В розоватом отсвете пасмурного зимнего неба дома безучастно таращились на него темными глазницами окон. Он почувствовал себя старым, ненужным и одиноким. Снежинки, словно маленькие белые мушки, медленно кружась, покрывали город снежным саваном. Было тихо и пусто. – Значит надо найти другой способ, чтобы вытащить вас из дворца, – громко произнес Марк, раскалывая ледяную корку тишины, сковавшую всех. Хофнар медленно развернулся. Лицо его было серым и постаревшим, суровая складка, разрезавшая высокий лоб, опустившиеся уголки рта, ссутулившиеся спина – весь его облик говорил о невероятной усталости. – Я отправлюсь на рассвете к баронессе Хедевик, – стряхивая с себя задумчивость, произнес Хофнар, – чтобы она помогла мне собрать моих людей. – А люди фон Драхе? – спросила Элиза. – У нас нет в запасе времени, но поговорить с ним, пожалуй, можно, – кивнул он принцессе. – Не предпринимайте завтра ничего до моего возвращения, поберегите себя. А теперь идите ужинать, кажется, у вас было приглашение фон Драхе, – добавил он, выпроваживая своих гостей. Друзья многозначительно переглянулись, и Хофнар понял, что любовные перипетии набирают силу. «Ну в этом пусть уж они разбираются сами», – усмехнулся он про себя. Элиза первой гордо выплыла из его коморки, за ней Марк, не отпуская руку Сони, вел ее словно маленькую девочку. Завершал шествие бледный осунувшийся Шаул. Но Хофнар, положив руку на плечо принца, забрал свою дочь из-под его опеки. Когда все вышли, он, усадив ее на стул, сам устроился на низенькой молитвенной скамеечке Мэни и, взяв ее руки в свои, тихо сказал: – Девочка моя, я не могу тебе давать советы, всю жизнь я находился вдали от тебя. – Ты не должен мне ничего объяснять, папа. Я все понимаю… – перебила отца Сони. – Я не об этом, милая. Я знаю: где-где, а здесь ты все схватываешь на лету… – он улыбался, глядя на свою удивительную дочь, – Я хотел предупредить тебя. Ты умная и добрая девочка, Сони, но поверь, сегодня ты была неправа. Ненужно было так разговаривать с Марком. Нельзя указывать мужчине на его слабость, нельзя оставлять его в дураках при всем честном народе. Я не спорю, что женская хитрость порой весьма удобная вещь, но она и опасна. Ты еще слишком молода, чтобы знать об этом. Потому послушай отца, жалей своего Марка, дай ему быть сильным, твоим защитником. От этого выиграете вы оба. – Спасибо тебе, папочка, – его ласковая дочь, нежно прильнула к его щетинистой щеке. – Ты, конечно, прав, я зря так накинулась на Марка, просто мне показались такими несправедливыми их с Шаулом упреки! – Девочка моя, справедливость – совсем не всегда лучший советник. Не спорю, достоинство нужно отстаивать, но делать это можно по-разному. А с Марком все-таки руководствуйся не справедливостью, а любовью. – Папка, – Сони обняла отца за шею, – как мне всегда не хватало тебя, – прошептала она ему на ухо.
Дорогая Юлия, спасибо за неизменное удовольствие от чтения Ваших книг! Какие у Вас замечательные сюжеты и разнообразные герои! И как хочется скорее узнать, что будет дальше. Крошечное предложение: в начале главы 41 дважды говорится о "черном скакуне"; может быть, один раз для разнообразия назвать его "вороным"?
Немо Спасибо Вам большое за такие теплые слова! А так же за скакуна: надо его обуздать Глядишь, с такими замечательными внимательными читателями, будут изловлены и все мои ляпы! Спасибо!
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 320
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
) 
), и большое тебе спасибо за то, что заметила эти ошибки, потому что я их уже не вижу. А во-вторых, внимательный читатель, высказывающий свое мнение на любую тему, - это лучший друг и помощник для любого автора. 
Миллион алых роз! 
. И тапки твои приму с радостью и благодарностью 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
