Извините, если я выкладываю слишком большие куски. Просто это завязка, тут единый рассказ и не хочется разбивать.
Нет, все нормально. Действительно, эту часть трудно разрывать. Спасибо за продолжение! Очень порадовал инспектор Жаров, такой харизматичный полицейский получается. От Вашего переплетения реальности и фантазии просто таю. Здорово!
Хелга спасибо! Очень рада, что вам "Любовь" пришлась по вкусу
Luide
Сообщение: 33
Отправлено: 11.09.10 18:14. Заголовок: Не знаю, стоит ли пр..
Не знаю, стоит ли продолжать, но попробую.
Глава 3.
Что такое убийство? Для родственников жертвы это трагедия, которая подло отняла близких и родных, лишила кормильца и опоры. Для редких философов – подтверждение прискорбной бренности бытия. Для людей верующих – проявление неотвратимой судьбы и воли богов. Большинству же убийство представляется всего лишь злободневной новостью, которую следует поскорее донести до знакомых и обсудить, с наслаждением обсасывая все кровавые подробности и лицемерно закатывая глаза в притворном ужасе. Ведь их эта беда не коснулась, обошла стороной, забрала кого-то другого... Литографии и статьи в газетах, многочисленные сплетни и драматические сюжеты книг – все это питает банальная в общем-то вещь. Чья-то смерть... Отчего обыватели так любят страшные истории? Вероятно, желание пощекотать нервы таинственными загадками и блестящими расследованиями перевешивает естественный человеческий страх перед опасностью, являя детективные сюжеты как нечто острое и пряное, своеобразную приправу к серости жизни. Жизнь в провинции всколыхивается, будто темная стоячая вода в пруду от камня, брошенного сильной рукой. Словом, Бивхейм бурлил и кипел, переполненный впечатлениями, обсуждениями и опасениями. Таинственное происшествие вынуждало всех обитателей города опасаться за себя и своих близких, но в то же время давало повод для многочисленных и сладостных разговоров. За завтраком и на прогулке, в суете повседневных забот и во время ленивого послеполуденного отдыха – нет-нет, да и проскальзывала тема страшного происшествия в библиотеке. Трепетные барышни, обожающие остросюжетные романы, и почтенные матери семейств, тайком почитывающие все те же книженции о таинственных авантюрах и романтических страстях, - видели в этом захватывающее приключение. Отцы семейств были более здравомыслящи и с мрачным видом толковали за бокалом коньяку об ужасном падении нравов и о необходимости выписать из Альвхейма настоящих сыщиков. Словом, история эта сделалась предметом живейшего обсуждения. Говорили об этом решительно все: дамы и господа, слуги и лавочники, независимо от расы, возраста и пола. Сходились они лишь в одном: надобно во что бы то ни стало отыскать виновника и примерно наказать. Обязанность выявить преступника, конечно же, возлагалась на инспектора Жарова, который нисколько не сомневался, что суд коронера признает смерть Ларгуссона противоестественной, а потому уже сейчас прилагал все усилия для розыска убийцы. Он справедливо полагал, что поиски куда проще и действеннее начать по горячим следам, а потому кропотливо опрашивал окрестных жителей, разыскивая возможных свидетелей, а также переговорил с доктором и госпожой Дарлассон и велел констеблям допросить слуг. Словом, бравый инспектор сделал все, чтобы в полной мере выполнить свой долг. Ради этого он позабыл даже о прелестях очередной молоденькой горничной (девицы хорошенькой и многоопытной), которая, кстати говоря, была весьма недовольна столь явным пренебрежением... В своих тайных грезах инспектор Жаров уже воображал, как уличает преступника и делается тем самым местным героем. Эти сладостные мечты немало способствовали ревностному отношения полицейского к своему служебному долгу. Надо сказать, он нисколько не сомневался, на кого именно укажут очевидцы, а потому был до крайности удивлен и раздосадован результатами своих усилий. Кроме дракона, против которого свидетельствовали уже указанные ранее обстоятельства, обнаружилось еще двое подозреваемых. Дело принимало столь деликатное свойство, что инспектор не дерзнул самостоятельно давать ход выявленным сведениям и решил посоветоваться относительно дальнейших действий с мировым судьей. Соблазн единолично расследовать преступление и стяжать все лавры был силен, однако положение инспектора таково, что заставляло его относиться к местной аристократии со всем возможным пиететом. К тому же до сих пор на счету городской полиции числилось лишь раскрытие несложных местных происшествий, которые, по совести говоря, не требовали чрезмерных усилий, а потому местные сыщики никак не могли считаться многоопытными в расследовании опасных преступлений. До сих пор в Бивхейме вообще не ощущалось особой надобности в наличии полицейского приказа, который возглавлял инспектор Жаров. Впрочем, новичкам и дуракам, как известно, нередко везет. Руководствуясь этим нехитрым резоном, инспектор решил во что бы то ни стало сыскать преступника и сделать все от него зависящее, дабы никому не отдать ожидаемую славу поимки лиходея. После завтрака он приказал заложить коляску и отправился в Эйвинд. Земли данного имения с одной стороны примыкали к Чернов-парку, однако это поместье было несоизмеримо больше и богаче последнего. Обитель его владельца была обустроена со всем удобством и являла собой трехэтажный особняк с множеством больших окон (немалой стоимостью застекления которых справедливо гордился покойный отец нынешнего владельца) и уютной обстановкой. Это было внушительное здание, построенное в стиле северного возрождения, подчеркнуто симметричных и прямоугольных пропорций. Белоснежный камень, из которого сложен дом, еще больше оттенял строгость линий, хоть и несколько смягченную весенней порой кипенно-белой и розоватой пеной цветущих окрестных садов. Аллеи вокруг усадьбы были высажены будто под линейку, каждый кустик и всякое дерево педантично подстрижены, а на газонах, казалось, не росло ни единой лишней травинки. Хозяин имения весьма трепетно относился к порядку и аккуратности, а потому садовники со всем тщанием приводили парк в идеально ровное и ухоженное состояние и следили, чтобы ни одна лишняя веточка не нарушала симметрию. Пожалуй, даже столичные парки не могли похвастаться такой степенью опрятности. Ныне вместе с молодым господином Рельским проживали также матушка и три его незамужние сестры, известные своей взбалмошностью. Все усилия отца и брата не смогли вложить в их легкомысленные головки должной серьезности интересов и суждений. Однако недостатка во внимании джентльменов молодые леди не испытывали, залогом чему были красота и солидное приданое девиц. Кстати говоря, со старшей из них, Елизаветой, была дружна София Чернова. Господин Рельский, молодой человек лет тридцати, обладал немалым авторитетом среди жителей Бивхейма и окрестных имений. Он являл собой образец джентльмена и мог служить примером прекрасного обучения и воспитания, которые должным образом развили его острый ум и природную обходительность. Обычно молодому дворянину достаточно уметь хорошо танцевать и учтиво вести себя с дамами, да еще не быть слишком кичливым и злопамятным, чтобы его сочли достойным обладателем хороших манер. Однако господин Рельский действительно был великолепно образован и имел немалый жизненный опыт. Его покойный отец, как поговаривали, был весьма суров и полагал самым страшным грехом праздность. По настоянию старшего господина Рельского его единственный сын и наследник получил подобающую профессию, дабы приносить пользу обществу. Знание юридических тонкостей впоследствии весьма пригодилось Ярославу и в управлении собственным поместьем, и на поприще мирового судьи. У местного общества не вызывали сомнений ум, образованность и справедливость молодого джентльмена, и он снискал всеобщую любовь и уважение.
Господин Рельский принял инспектора в кабинете. Этот ранний утренний час он посвятил делам, но при появлении инспектора Жарова управляющий откланялся и оставил их наедине, предвидя конфиденциальность предстоящего разговора. Инспектор неоднократно бывал в кабинете господина мирового судьи, однако не прекращал удивляться тем, с каким тщанием эту комнату обустроили в полном соответствии со вкусом хозяина. Надежная тяжеловесная мебель темных тонов, лишенная излишних украшений; однотонная светлая окраска стен; бежевые ковры – впрочем, прекрасного качества, - составляли сдержанный интерьер, наилучшим образом настраивающий на работу. На стенах – несколько морских пейзажей и полки с многочисленными книгами (хотя большая часть домашнего собрания находилась в библиотеке), на столе сложены стопки бумаг, аккуратные, невзирая на напряженную работу. Словом, отнюдь не обитель сибарита. Впрочем, никто не мог бы назвать господина Рельского светским бездельником – несколько отличных имений, доли в многочисленных предприятиях, бумажная фабрика и должность мирового судьи не давали ему предаваться скуке. Несложно догадаться, что с учетом изложенного этот молодой джентльмен в глазах дам обладал неоспоримой привлекательностью. Впрочем, нельзя сказать, чтобы внешность господина Рельского была лишена приятственности. Некоторая массивность телосложения с лихвой компенсировалась печатью благородного происхождения, которая лежала на его высоком челе, легко читалась в правильных чертах лица и обходительных манерах. К тому же этот славный во всех отношениях джентльмен обладал немалым умом и - что скрывать – значительным годовым доходом. Молодой господин приветливо ответил на поклон полицейского, предложил ему присаживаться и изложить дело, приведшее того в Эйвинд. Инспектор устроился в кресле, глубоко вздохнул и принялся излагать свои соображения. Заодно он приложил все усилия, чтобы убедить мирового судью, что местная полиция сама справится с означенным расследованием. В полном молчании выслушав повествование инспектора, господин Рельский некоторое время напряженно размышлял и машинально крутил на пальце массивную печатку, что выдавало его волнение. Новые сведения определенно не пришлись ему по вкусу и мысли его были весьма неприятного свойства. Но юридическая стезя научила господина Рельского трезво относиться к событиям, а его ясный аналитический ум вместо бесплодных сожалений уже искал возможные способы обратить обстоятельства в свою пользу. Инспектор почтительно молчал, не мешая его раздумьям. Наконец господин Рельский признал: - Боюсь, скрыть это совершенно невозможно, и следует все тщательно изучить. Но вы должны в полной мере понимать щекотливость ситуации. Инспектор согласно кивнул, но осторожно заметил: - Я все понимаю, однако боюсь, жители города не будут столь снисходительны... Господин Рельский встал, прошел к окну и остановился, будто любуясь открывающимся видом. Не оборачиваясь, он веско заметил: - В любом случае, я прошу вас быть как можно деликатнее и поскорее все прояснить. Я нахожу прискорбным, что подозрение пало именно на этих особ и полагаю, что надлежит очистить их доброе имя. - А что, если... – инспектор запнулся, не решаясь высказать крамольные мысли. - Это представляется совершенно невозможным! – отрезал господин Рельский и наконец повернулся к полицейскому. Его серые глаза были холодны и внимательны. – Полагаю, вы правы, нет надобности в найме малиновок. Ваш долг – найти истинного преступника. Он заметно выделил последнюю фразу, и инспектор послушно склонил голову, принимая этот завуалированный приказ. Конечно, инспектор Жаров желал бы получить полномочия на расследование без всяких изъятий, однако здраво оценивал ситуацию, а потому предвидел такой поворот событий. Полицейский прекрасно понял свою задачу – использовать все возможности, дабы обелить названных им лиц, даже вопреки обстоятельствам дела...
В те дни, когда не требовалось идти на работу, София любила прогуляться вокруг поместья, находя утренние променады приятными и полезными для здоровья. К тому же утром у молодой женщины разболелась голова. Она сочла свежий воздух лучшим лекарством от боли и больше часа гуляла по начинающим зеленеть полям и цветущим садам, в полной мере наслаждаясь весенним пробуждением природы. Местности вокруг Бивхейма на вкус Софии недоставало диковатой живописной красоты тех мест, откуда она была родом, однако в пологих холмах, преобладающих в округе, также имелась своя прелесть. Прогулка излечила молодую леди от утреннего сплина и недомогания и домой она вернулась в хорошем настроении. Окинув привычным взором дом и сад вокруг, София довольно улыбнулась. Чернов-парк – небольшое имение, расположенное в двух милях от Бивхейма, пусть и было невелико, однако прекрасно обустроено и ухожено. Чудесный парк сочетал прелесть диких зарослей и аккуратность подстриженных газонов, являя собой с апреля по октябрь дивное зрелище. Возле дома уже цвели яркие цветы, образчики некоторых из них господин Чернов привозил из своих странствий для любимой супруги. Сам дом насчитывал без малого двухвековую историю. Здесь из поколения в поколение обитали члены одной семьи, что придавало жилищу особенный уют. Уже более ста лет имение служило родовым гнездом Черновых, но в последнее время в поместье жила лишь вдова последнего представителя этого достойного рода. В окружении деревьев и цветов дом смотрелся очень живописно, недаром София полюбила его с первого взгляда. Обстоятельства заставили госпожу Чернову уволить большую часть прислуги, поскольку, как бы дешев ни был труд слуг, но вдове оказалось не по карману нанять полный штат. Ныне порядок в доме и в саду поддерживался руками двух верных слуг – супругов-домовых Стена и Леи, заботами которых удавалось избежать запустения в старом поместье. Благодаря их усилиям дом и сад содержались в относительном порядке. Малый рост домовых, едва доходивших до колен молодой хозяйки, не мешал им расторопно управляться с хозяйством. Супруги являлись частью дома уже много лет, а потому вообразить Чернов-парк без их молчаливой заботы было попросту невозможно. Едва София вошла в дом, домоправительница поспешила доложить ей: - Вас ожидает молодой джентльмен! – с неприкрытой радостью по этому поводу объявила верная Лея и, не сдержавшись, добавила шепотом: - Он не представился, но должна заметить, очень хорош! Только... - Хватит, Лея! – поморщившись, София решительно оборвала тираду о несомненных достоинствах гостя. Супруги питали искреннее желание повторно выдать хозяйку замуж, и не гнушались нарушать субординацию, чуть ли не ежечасно напоминая госпоже Черновой о целесообразности такого шага. С точки зрения домовых, именно таким путем следовало решить все проблемы имения и лично Софии. Горькие повести о протекающей крыше сарая, плодящихся мышах, прохудившемся постельном белье, и многозначительные намеки на пресловутое счастье с милым рядом за истекшие месяцы вдовства изрядно поднадоели молодой леди. Она более не желала слушать об этом! Домовые вообще относились к хозяйке скорее покровительственно, нежели с подобающей почтительностью, однако та предпочитала закрывать на это глаза. Вот и теперь лишь недовольно нахмурилась, но не стала распекать Лею. А ведь сколько раз София ей объясняла, что вряд ли имеет шансы на новое замужество, а гости (в том числе молодые джентльмены!) посещают Чернов-парк лишь по делу! Говоря по правде, рассчитывать снова составить хорошую партию госпоже Черновой вовсе не приходилось. В стране, где почти половина девушек достойного положения, происхождения и воспитания всю жизнь оставалась в старых девах, шансы вдовы на новое замужество представлялись мизерными. Не желая более слушать разглагольствования домоправительницы, София торопливо направилась в малую гостиную, куда сообразительная Лея провела визитера. Это небольшое помещение, выходящее окнами в уютный сад, обычно использовалось для приема просителей, желающих погадать. Нежно-зеленый оттенок обоев и узор из роз создавал впечатление, будто комната являлась укромным уголком сада, что настраивало на мирный лад и помогало сладить с волнением, неизбежным при гадании. Прочая обстановка также была призвана окружить гостей всеми удобствами и настроить их на умиротворенный лад. В кресле у окна обнаружился молодой мужчина, который при виде хозяйки встал, как и подобает воспитанному джентльмену. Однако Софии отчего-то показалось, что это не просто проявление вежливости, присущей людям приличного круга. Толком рассмотрев визитера, София с некоторым замешательством обнаружила, что человеком он не являлся, равно как и не относился к привычным для нее гномам, гоблинам, дриадам или даже эльфам или оркам. Мужчина совершенно определенно был драконом, и осознание этого привело госпожу Чернову в немалое смущение, особенно в свете последних сведений о возможной причастности представителя этого народа к недавнему преступлению. Гость был облачен в экзотический нарял, будто только что вернулся из путешествия на восток: на голове тюрбан из узорчатой серебристой ткани, а на плечи поверх рубашки свободного кроя вместо редингота накинуто что-то вроде мехового палантина. Из-под тюрбана выбивались пряди необыкновенного альмандинового оттенка , а темные глаза искрились яростным и бесшабашным полымем, придавая неповторимое очарование грубоватым чертам лица. Это вовсе не было преувеличением – во взоре дракона действительно танцевали настоящие языки пламени, что не оставляло сомнений относительно принадлежности его к огненной стихии. В плавных движениях и пристальном взгляде неизвестного господина читалась неприкрытая угроза, отчего Софии инстинктивно захотелось отшатнуться, а то и поскорее выйти из комнаты. Но, будучи благовоспитанной дамой, София превозмогла это нелепое желание и обратилась к посетителю вполне благожелательно: - Добрый вечер. Меня зовут София Чернова, я хозяйка этого имения. Чем могу быть вам полезна? По правде говоря, этикет требовал, чтобы незнакомого человека непременно представлял кто-то, могущий отрекомендовать его должным образом. Только так можно выяснить, заслуживает ли новый знакомец уважения и поддержания знакомства, либо же не достоин внимания. Но в определенных обстоятельствах можно пренебречь требованиями приличий. В свою очередь, дракон окинул хозяйку дома неторопливым взглядом, глядя на нее решительно не так, как полагалось джентльмену. Если бы ее вдруг попросили пояснить, почему ей так представилось, София затруднилась бы с ответом, однако нисколько не сомневалась в правильности своего суждения. Дракон взирал на Софию внимательно и враждебно, во взгляде его не было ни вежливой заинтересованности, ни даже тени вполне понятного мужского интереса к хорошенькой женщине. А она была привлекательна и прекрасно об этом знала. Простое черное платье и накидка из бомбазина , покрытые крепом , лишенное отделки и каких бы то ни было украшений, кроме обручального кольца, траурная шляпка с вдовьим чепцом, - таков убор вдовы на все случаи жизни. Даже носовые платки ей положено иметь лишь черные. По правде говоря, такой наряд был женщине к лицу, оттеняя ее молодость и свежесть, подчеркивая молочный оттенок кожи и яркий силковый цвет глаз. Право, назвать ее красавицей было бы преувеличением, однако в целом облик молодой женщины пленял свежестью и яркостью. София Чернова вполне заслуживала считаться миловидной, хотя ее чертам недоставало чеканной правильности, присущей признанным красавицам. ________________________ 1. Мужчины в качестве верхней одежды носили: редингот (термин, полученынй из riding coat) - приталенный однобортный пиджак, длиной примерно до середины бедра, с отложным небольшим воротничком; каррик (двубортное пальто со множеством воротников-пелерин, упоминается даже с 32-мя); альмавива (просторная накидка без рукавов, надо было в нее красиво драпироваться). . 2. Альмандиновый - темно-вишневый 3. Бомбазин – ткань из смеси шерсти и шелка 4. Креп – шелковая ткань, образованная таким образом, чтоб лишить ее блеска 5. Силковый - голубой, васильковый
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 24012
Фото:
Отправлено: 12.09.10 21:28. Заголовок: Luide пишет: Ныне п..
Luide пишет:
цитата:
Ныне порядок в доме и в саду поддерживался руками двух верных слуг – супругов-домовых Стена и Леи,
Прелесть какая, представила эту парочку...
Luide пишет:
цитата:
Мужчина совершенно определенно был драконом,
Ох, аж мороз по коже...
ДюймОлечка
Сообщение: 463
Настроение: Солнце - это родитель веснушек
Luide Как все лихо заручивается, да еще драконы такие в гости наведались
Luide
Сообщение: 36
Отправлено: 14.09.10 05:39. Заголовок: Хелга я к домовым не..
Хелга я к домовым неравнодушна ДюймОлечка спасибо! Подолжим о драконах
- Меня зовут Шеранн, - коротко проронил он, по-прежнему пристально и недобро глядя на смутившуюся женщину. За этим не последовало подобающих заверений в приятности состоявшегося знакомства, а также дракон не предпринял ни малейшей попытки завязать любезную беседу. Неожиданная и неприкрытая неприязнь на какое-то время принудила ее замереть, будто птичку под взглядом змеи, однако учтивость победила. С трудом подавив желание вытереть о юбку внезапно вспотевшие ладони, София постаралась непринужденно улыбнуться и замять неловкую ситуацию, предложив: - Присаживайтесь. Позвольте, я прикажу подать чай, должно быть, вы устали и замерзли. Не дав дракону даже шанса возразить, она позвонила прислуге и велела услужливой Лее поскорее приготовить чайный стол. Приличествующие радушной хозяйке хлопоты несколько отвлекли Софию, однако она не могла не заметить, что за все время визитер не проронил ни слова, замкнувшись в угрюмом молчании и исподтишка за ней наблюдая. Софии казалось, что она даже спиной чувствует его взгляд, что заставляло ее чувствовать себя еще более неловко. Ей раньше не доводилось встречать драконов, а потому по некотором размышлении она решила не торопиться судить о нраве Шеранна, здраво полагая, что у его народа правила поведения могут быть совсем иными. Однако это не умаляло возникшей принужденности. Мужчина будто бы нисколько не тяготился повисшим молчанием, явно не собираясь брать на себя хлопоты по поддержанию разговора. Наконец Лея подала чай. - Прошу извинить за скудость угощения – я не ожидала гостей, - тоном радушной хозяйки обратилась к дракону молодая леди. – Вы желаете черный чай? Попробуйте, эту смесь я составила собственноручно. Или предпочтете ройбуш? Мне привозят отличный черничный ройбуш, поверьте, он очень бодрит. К немалой досаде Софии, гость не пожелал поддержать непринужденный разговор о чае. Она прекрасно разбиралась в свойствах и видах этого напитка, и вообще слыла знатоком всех тонкостей его приготовления и употребления, даже сама собирала чайные смеси. Увлечение сие весьма дорогостоящее, но некоторые особые обстоятельства, о которых речь пойдет далее, дозволяли молодой вдове этим заниматься. - Полагаюсь на ваш вкус, - буркнул Шеранн. Едва удержавшись, чтобы не передернуть раздраженно плечами, София разлила чай и предложила дракону угощаться. Усевшись на самый край кресла, и стараясь не сжимать судорожно чашку, София поинтересовалась: - Чему обязана вашим визитом? При этом на Шеранна она старалась не смотреть, делая вид, будто заинтересовалась птицами за окном, устроившими шумную потасовку. В обществе дракона женщина чувствовала себя до крайности неудобно. Он походил на опасного хищника, который лишь до поры делает вид, будто укрощен и покорен, а на самом деле терпеливо ожидает момента с тем, чтобы неожиданно броситься на зазевавшуюся жертву. Ей подумалось, что, будь у него в этом облике хвост, Шеранн непременно принялся бы им раздраженно помахивать и бить себя по бокам, выдавая злость, но София тут же выругала себя за детские страхи. Драконы – вовсе не герои страшных сказок, а представители небольшого обособленного народа, редко и неохотно вступавшего в связи с другими, а потому о них было мало сведений. Покойный отец Софии не раз с усмешкой говаривал, что таинственность и отсутствие достоверных данных – лучшая почва для великолепных легенд. Однако молодой женщине никак не удавалось совладать с неподобающим волнением, и все усилия она устремила на то, чтобы это скрыть, хотя понимала, что ее беспокойство вряд ли могло ускользнуть от пытливого взора. Шеранн отпил глоток чая, отчего-то поморщился, плавным движением отставил чашку и соизволил пояснить: - У меня к вам личное дело касательно недавнего пожара. Он сделал многозначительную паузу, и София с упавшим сердцем поняла, что ее догадки относительно личности загадочного посетителя были верны – к ней явился тот самый дракон, на которого бросило тень недавнее гадание. - Слушаю вас, - кивнула она, силясь казаться спокойной. Дракон встал, сделал шаг к ней и остановился вплотную к креслу Софии, таким образом, вынудив ее взглянуть на него. Сжатые кулаки, угрожающая поза (мужчина буквально нависал над нею), опасный блеск огненных глаз, - без всяких сомнений, он пребывал в ярости и едва владел собой. София невольно поежилась, обнаруживая тем самым свой страх. - Скажите, кто подговорил вас меня очернить? – голос Шеранна вдруг сделался вкрадчивым, почти ласковым, отчего женщина окончательно перепугалась. - Никто меня не подговаривал, - покачала головой София, сдерживая желание вжаться в кресло. «Сдержанность – вот первая добродетель истинной леди!» - повторила про себя София, пытаясь держаться с достоинством. Она и сама не смогла бы толком объяснить, почему находит дракона таким страшным. - Вы намереваетесь меня уверить, что самостоятельно решили опорочить драконов? – неприятно усмехаясь, недоверчиво переспросил Шеранн. – Ни за что не поверю, что такая идея сама пришла в вашу хорошенькую головку. Несправедливые и неожиданные обвинения в первый миг совершенно ее ошеломили. Совладав с удивлением, София гордо подняла подбородок, заставила себя взглянуть прямо в глаза дракона и отчеканила: - Не понимаю, о чем вы изволите говорить. Я лишь выполнила свой долг и известила власти о результатах ворожбы. Видимо, дракон был из тех, кто не приемлет противоборства, так что ее слова заставили его окончательно утратить самообладание. Шеранн легко, будто игрушку, схватил Софию за плечи и легко выдернул из кресла. От неожиданности и крепкой хватки она вскрикнула, выпустила из рук чашку и облила горячим чаем подол платья, но даже не ощутила этого. Дракон легко, будто игрушку, встряхнул Софию и посмотрел прямо в ее глаза, полные испуга и удивления. - Несомненно, вы замешаны в этой истории и покрываете истинного виновника. Но я заставлю вас сказать правду! - прошипел он яростно. Она посмотрела в столь близкие огненные глаза и думала, что в них есть нечто странно притягательное и завораживающее. Эта несвоевременная мысль оказала на Софию именно то воздействие, которого она тщилась добиться все это время. Страх ее развеялся в одно мгновение, сменившись яростью и острым желанием поскорее избавиться от общества несносного дракона. Молодая женщина внезапно осознала, сколь смехотворно эта сцена выглядела бы со стороны, найдись вдруг сторонний наблюдатель, и это окончательно ее отрезвило. Учинять скандал недостойно почтенной вдовы, однако при необходимости она не преминула бы обратиться к констеблю и поведать знакомым о грубости дракона. Вполне понятное негодование сдерживала лишь мысль о том, что в таком случае пришлось бы предать огласке нелепые обвинения в ее адрес. София прямо взглянула в глаза Шеранна и холодно ответствовала: - Я сказала правду и готова в том поклясться именем Одина. Осмелюсь заметить, господин Шеранн, что ваше поведение недостойно настоящего джентльмена и бросает тень на вас куда больше, нежели мое гадание. Прошу вас немедленно покинуть мой дом и никогда более здесь не появляться. Долгую минуту Шеранн смотрел на нее, после чего буквально швырнул молодую женщину в кресло и стремительно вышел, не удостоив ее даже словом. Вне себя от пережитого и осознав, что опасность миновала, София закрыла лицо руками и разрыдалась, давая выход нервному напряжению. _________________________ Один - верховное божество в скандинавской мифологии.
Luide
Сообщение: 37
Отправлено: 16.09.10 12:12. Заголовок: Глава 4. Шеранн не ..
Глава 4.
Шеранн не находил себе места в роскошном имении, арендованном им на время выполнения миссии. Гархейл оказался вполне уютным, и полностью подходил по всем параметрам: расположенный неподалеку от Бивхейма, однако в достаточном отдалении, чтобы в случае надобности можно было принять второй облик, не опасаясь причинить кому-то вред; просторный и светлый, в окружении прекрасного сада и парка, он вполне отвечал вкусу Шеранна; здесь можно устраивать приемы и достойно принимать визитеров. Безусловно, ему более пришлись бы по вкусу тишина и мрачноватое великолепие родных пещер, стены которых были отделаны драгоценными и поделочными камнями так, что непривычному взгляду попросту делалось больно от такой красоты. К тому же драконы не пренебрегали и удобствами, предпочитая вести комфортную и обеспеченную жизнь вдали от остальных народов. Однако Шеранн прекрасно понимал, сколь неосуществимо желание немедленно оказаться в родных горах. Ему оставалось лишь вздыхать, помня о том, что не по своему желанию он оказался здесь. Впрочем, дракон нисколько не сожалел о препорученном ему деле, скорее гордился оказанным ему доверием, вполне осознавая важность и щепетильность поручения дяди. Он прекрасно помнил его слова: «Запомни: Шейленн хочет войны, и мы должны его остановить. Клянусь Искрой, у нас попросту нет иного выхода, иначе Мидгард вскорости превратится в выжженную равнину или исчезнет, как Зеленая Земля. Никому другому я не могу довериться, и возлагаю на тебя все свои надежды. Я верю в тебя, мальчик!» Шеранн знал, что дядя говорит искренне, что подтверждала клятва Искрой. Не было ничего священнее дня огненных драконов, нежели Искра – первоисточник и основа всякого пламени, а потому ею клялись лишь в самых важных случаях. Да и упоминание о Зеленой Земле – прародине драконов, также свидетельствовало о важности дела. В отличие от иных рас, принужденных жить вместе после Рагнарёка, смешавшего воедино все девять миров, драконы испокон веков жили в срединном мире, в Мидгарде, обиталище людей. Однако при этом дела с людьми драконы практически не имели, обитая на далеком севере, на уединенном острове. Могущества детей стихии вполне доставало, чтобы сделать эту холодную землю вполне пригодной для жизни, даже более того, вполне обжитой и уютной, исполненной дикого очарования. Семьи Огня, Воды, Воздуха и Земли мирно обитали на острове, лишь Семья Льда держалась особняком, облюбовав самую северную часть Зеленой Земли, где сохранились льды, не тающие даже в разгар жаркого лета... Змей Ёрмунгард, бывший драконам дальним родственником, не пускал к их обители мореплавателей, торговый и лихой люд, обвивал заповедный остров непроходимым кольцом . К несчастью, именно за помощь и защиту родича пришлось поплатиться Земле Драконов во время Рагнарёка: змей, как и предначертано, сразился с Тором и погиб в этом самоубийственном поединке. Это повлекло множество землетрясений, извержений вулканов и прочих катастроф, сладить с которыми не смогли даже драконы, и в итоге Зеленая Земля исчезла, сметенная хвостом Ёрмунгарда, оставив после себя лишь небольшой осколок, а драконьи горы оказались посреди владений людей. Последняя битва уничтожила прежнее мироустройство, и вместо миров, связанных воедино лишь ветвями Мирового Древа, теперь существовал единый мир, населенный прежними обитателями девяти миров. Катастрофа перемешала земли, сотворила на месте прежнего мира лоскутное одеяло из разных кусочков. Иные же осколки прежнего мира канули в небытие, исчезли неведомо куда, а остальные чья-то неведомая рука мелко нарезала и перемешала, будто овощи в рагу. Драконьи земли вдруг очутились в самом сердце Мидгарда, то же стряслось с владениями эльфов, гномов и прочих. Теперь мир был един, и всем расам отныне предстояло жить вместе... Конечно, слияние миров не прошло безболезненно, и последовало время потрясений и множества войн. Слава богам, борьба за ресурсы и за власть уже закончилась, и установилось относительно спокойствие. Шеранн встряхнул головой, отгоняя неуместные мысли. Со времен Рагнарёка миновало уже триста лет, и ему не довелось собственными глазами увидеть Зеленую Землю, канувшую в бездну почти за двести лет до его рождения. Родина Шеранна – Вилийские горы близ столицы Мидгарда, и иной отчизны он не знал, однако драконы трепетно хранили память о своем острове. Да и что такое прошедшие три века, если принять во внимание длительность жизни детей стихии? Дракон невидяще смотрел на великолепные портьеры, обрамлявшие окна, на драгоценные картины и дорогие ковры. Его мысли занимало отнюдь не убранство комнаты. Достижение цели, ради которой он приехал в Бивхейм, оказалось под угрозой, и притом единственно из-за абсурдных обвинений гадалки. Положение драконов в общество было двояким и весьма зыбким. В мире сложилось несколько сильных государств, и в настоящее время крупных войн между ними не было - так, мелкие локальные конфликты. Нельзя сказать, чтобы хоть одна из рас была довольна таким смешением - всем хотелось бы жить в отдельных мирах, но выбора попросту не было, так что пришлось приспосабливаться к существующему положению вещей. Некоторые, правда, даже теперь все еще надеются на возвращение старых порядков и отказываются признавать, что мир необратимо изменился, но таких меньшинство. Люди ко всему привыкают, и, как оказалось, нелюди тоже. Впрочем, мир оставался пока совсем хрупким – лишь около двадцати лет миновало с той поры, когда отгремела последняя крупная война между Муспельхеймом и Мидгардом и пусть до Бивхейма не дошли военные действия, однако отголоски докатывались и сюда. Но договор между владетелями этих стран был подписан и последовали годы мира, прерываемые лишь мелкими пограничными стычками, которые, однако, вполне способны были перерасти в новую военную кампанию. Драконы же всегда стояли поодаль, не часто пересекаясь с другими народами. В силу определенных причин их не задевали, однако влиться на равных в новый мир для них было почти несбыточно. И вот теперь, когда появилась реальная возможность изменить это невеселое положение дел, вдруг все пошло наперекосяк – сначала у самих драконов, а теперь и в землях людей. Шеранн задумчиво вертел подвеску со знаком огня – старинную вещицу, ныне бывшую знаком особых полномочий. До сих пор ему не приходилось ею пользоваться открыто, да и в сложившихся обстоятельствах этого делать не стоило. Вещица, совершенно непримечательная на первый взгляд, однако более пристальное изучение вызвало бы восторг у любого. Там, в глубине металла, кажущегося на первый взгляд совершенно холодным и мертвым, в действительности обитало пламя, и лишь воля дракона сдерживала огонь, способный в несколько минут превратить украшение в лужицу расплавленной меди. Иногда пламя будто вырывалось на поверхность, расцвечивая выгравированный символ желто-оранжевыми и пурпурными бликами. Высокая честь и великое доверие, оказанные ему, заставляли Шеранна нервничать, поскольку со слов дяди он прекрасно понимал, сколь ответственная миссия на него возложена, гордился ею и в глубине души боялся не оправдать возложенных надежд. Вот и сегодня он ошибся, неверно понял характер этой человеческой девицы, и счел, что лучше всего будет припугнуть несговорчивую гадалку. Без всяких сомнений, она каким-то образом тесно связана с теми, кто затеял эту грязную провокацию, и дракон намеревался любым путем – угрозами, давлением, даже силой вырвать у нее потребные сведения. Потому он не стал усмирять свой вспыльчивый нрав, позволил себе вспыхнуть, поддался гневу, рассчитывая насмерть перепугать госпожу Чернову. Госпожу! Дракон невесело усмехнулся. Столь почтительное обращение к людям было ему не по вкусу, однако Шеранна учили не показывать свое истинное отношение к происходящему и вести себя так, как подобает в обществе, в котором оказался. К тому же он не впервые выполнял деликатные поручения дяди (бывшего, кстати говоря, Защитником в Семье огненных драконов), кроме того, ему приходилось бывать в землях людей и по своим делам, потому дракон без всяких проблем мог изобразить уважение к людям и вести себя так, как подобает по их варварским понятиям о приличиях. Однако это не смогло привить ему уважения к напыщенным и зачастую совершенно бесталанным людям, всего лишь мошкам, чья жизнь длится только краткие мгновения... Однако – нельзя не признать этого – это весьма деятельные мошки, сумевшие даже после Рагнарёка выжить, расплодиться, и более того, прибрать к своим рукам немалую часть драгоценных земель. Потому с ними приходилось считаться, как бы ни были они не по вкусу гордому вольному племени драконов... Шеранн понимал, что совершил ошибку, решившись с наскока атаковать Софию (именовать ее даже про себя уважительно – госпожой Черновой, ему было нестерпимо). Но все же надобно любыми путями вытрясти из нее сведения, которые ему потребны. Самый легкий путь не оправдал ожиданий, что ж, тогда следует пробовать иные способы, дабы получить желаемое. Дракон позвонил, вызывая слугу. Явившийся мальчишка взирал на него с явным ужасом, и явно желал поскорее удрать от страшного господина. Шеранн поморщился – того и гляди слуги примутся разбегаться из-за глупых россказней – и велел разузнать о времени отправки почты, после чего раскрыл бюро и принялся за письмо... _____________________ 1. В скандинавской мифологии стихий не четыре, а пять: огонь, вода, земля, воздух и лед. 2. Ёрмунгард - в скандинавской мифологии – огромный змей, который опоясал всю землю и вцепился в собственный хвост. 3. Тор –в скандинавской мифологии бог грома, бурь и плодородия. Ему предначертано во время Рагнарёк сразиться с Мировым Змеем (они убьют друг друга). 4. Рагнарёк, конец мира и последняя битва. 5. Муспельхейм – в скандинавской мифологии – мир огня, расположенный на юге. 6. Мидгард – в скандинавской мифологии – срединный мир, вотчина людей.
Luide
Сообщение: 38
Отправлено: 16.09.10 12:14. Заголовок: Выкладываю сразу бол..
Выкладываю сразу большой кусочек, поскольку в ближайшую неделю-две у меня не будет доступа в интернет.
Инспектору Жарову было жарко, сколь бы неуместным не был такой каламбур. Вытирая пот со лба кружевным платком (украшенным по последнему слову моды вышитыми васильками), он пытался убедить госпожу Дварию Ларгуссон, старшую дочь покойного господина Ларгуссона, что ей не следует предвзято обвинять столь почтенную особу в произошедшем злодеянии. Однако гномка была непреклонна, а еще не родился человек, способный переубедить карлика, ежели тот вполне уверен в своей правоте. Ничего не добившись, инспектор вынужден был убраться восвояси, решив доложить о своих затруднениях господину мировому судье, с тем, чтобы тот сам попытался повлиять на упрямую госпожу Ларгуссон, твердо убежденную в своем намерении предать гласности некие щекотливые факты из личной жизни покойного... Госпожа Двария Ларгуссон относилась к тем особам, в присутствии которых бедный инспектор с трудом подбирал слова, краснел и невольно вспоминал своего учителя манер и словесности, который все норовил стукнуть ученика указкой по пальцам за малейшую вольность в поведении или за неправильный ответ. Взгляд поверх стекол роговых очков, неброское бистровое платье и сухие руки, перебирающие четки с изображениями рун – словом, облик молодой гномки оставлял ей мало надежд на удачное замужество, и выдавал в ней опытную гувернантку. У нее имелись твердые взгляды абсолютно на все, и поколебать мнение данной несгибаемой особы было решительно невозможно. После часовой беседы окончательно оставив надежду повлиять на госпожу Ларгуссон, обессилевший инспектор Жаров отправился ко второй свидетельнице, обладающей, по ее заверениям, совершенно достоверными сведениями о преступной особе. Имение господ Шоровых соседствовало с одной стороны с Чернов-парком, а с другой примыкало к Эйвинду. Инспектора приняла госпожа Шорова, которая извинилась за отсутствие супруга. Впрочем, инспектора Жарова сюда привело дело, касающееся сугубо госпожи Жоровой, к тому же он предпочел бы обсудить его наедине, поэтому оное известие пришлось ему по вкусу. Он почтительно поприветствовал хозяйку дома - даму средних лет, которая рано увяла, но все еще воображала себя красавицей. Ее супруг, в юности, как говорят, не чаявший в ней души, с годами обнаружил, что недурная внешность была единственным достоинством жены, а вот склочный нрав не делал ей чести. К тому же почтенная дама вдруг сделалась очень ревнивой и устраивала мужу сцены по всякому поводу. Надо сказать, господин Шоров был лет на пятнадцать старше супруги, а потому действительных поводов для ревности не имелось. Словом, эту даму можно охарактеризовать как особу вздорную, всю жизнь которой составляли муж, дети и сплетни. Эффектное, но неподобающее возрасту розовое платье смотрелось нелепо на несколько оплывшей фигуре, что не мешало ей вышагивать с воистину царственным видом. В желтой гостиной, куда провели инспектора, он первым делом обратил внимание на поясной портрет хозяина дома, которым последний явно весьма гордился. Гость слабо разбирался в живописи, потому не мог оценить художественную ценность полотна, и даже не подозревал, кисти какого автора принадлежит сей шедевр, однако не оставалось сомнений, что обошелся он в немалую сумму, да еще был обрамлен в роскошную раму - резную и украшенную золотом с жемчугами. Инспектор Жаров скептически взглянул на это свидетельство непомерной заносчивости хозяина дома, поскольку прекрасно знал, что в обществе владельцы поместья известны своею привычкой к роскоши не по средствам, что не лучшим образом сказывалось на их репутации. Господин Шоров, отставной военный, по обыкновению проводил лето вместе с семьей в имении, но большую часть года обитал в столице. Назначенный ему пенсион вкупе с доходами от аренды земель позволяли вести светский образ жизни, однако годовой доход его был явно недостаточен, чтобы жить на широкую ногу. Яркий блеск и мишура непреодолимо влекли бывшего лейтенанта, и бивхеймские сплетники все гадали, когда же он разорится окончательно, однако до сих пор ему неведомо как удавалось удержаться на плаву. Госпожа Шорова встретила полицейского со всем возможным радушием, более того, держала себя столь свободно и доверительно, будто считала его ближайшим конфидентом. Инспектору пришлось выслушать о выдающихся успехах всех пятерых дочерей гостеприимной хозяйки, а в особенности – единственного сына и наследника. С величайшим трудом гостю удалось перевести разговор на интересующую его тему, но казалось, что госпожа Шорова лишь краем уха слушала инспектора, рассеянно улыбалась и вообще всячески демонстрировала отсутствие всякого увлечения его речами. Несколько сбитый с толку господин Жаров все же не собирался сдаваться, и, в конце концов был вынужден напрямик высказать свое пожелание (точнее сказать, желание мирового судьи, сослаться на которого доблестный инспектор, конечно же, не преминул), однако и это, казалось, не произвело должного впечатления на хозяйку. Она лишь как-то отвлеченно улыбнулась и поинтересовалась, будто бы вовсе безотносительно к предмету разговора: - Знаете ли, милый инспектор... - от столь явной фамильярности полицейский невольно передернулся, но госпожа Шорова сделала вид, что не заметила на реакции на свои слова и продолжила, как ни в чем не бывало, - Кузен моего дражайшего супруга служит в Государственной цензурной палате, в самой столице! Так вот, он всегда в курсе всех тамошних сплетен, более того, обладает достаточным влиянием, чтобы выяснить самые тайные обстоятельства и проверить их достоверность. Дорогой родственник нередко делится со мною любопытнейшими обстоятельствами... Не так давно он поведал мне о некой госпоже Одинцовой... Вы понимаете меня, инспектор? Она с явной насмешкой взглянула на совершенно раздавленного гостя. - Несомненно... – с трудом выдавил инспектор Жаров, вытирая разом взмокший лоб. - Так вот, полагаю, что вы, мой дорогой друг, - продолжила госпожа Шарова добивать деморализованного противника, - не пожелали бы, чтобы эти обстоятельства стали известны обществу Бивхейма. Но если вы станете мне мешать, то я, в свою очередь, обещаю вам широко распространить эту историю среди своих знакомых. - Вы мне угрожаете?! – переспросил инспектор. -Что вы! – хозяйка притворилась совершенно шокированной этим предположением. – Я всего лишь вас предупреждаю, любезный. Иначе я перестану считать вас другом, что повлечет изложенные мною последствия... А теперь вынуждена проститься с вами – меня ждут письма. Вежливо откланявшись, потерянный инспектор побрел к выходу. Он не мог решиться, как поступить. Неприкрытая угроза госпожи Шоровой с одной стороны, и возможное неудовольствие господина Рельского с другой... Что выбрать? _____________ 1. Бистровый – густой коричневый, бурый.
apropos, liliandrus, Хелга спасибо, я очень рада, что вам нравится Думаю, продолжение будет в выходные, когда я немного "причешу" текст.
Luide
Сообщение: 42
Отправлено: 26.09.10 08:25. Заголовок: А теперь немного ска..
А теперь немного скандинавской магии И еще у меня вопрос, нужно ли давать отсылки к реальным историческим фактам и обстоятельствам? Или эти исторические пояснения о нашем мире лишние?
После визита дракона госпожа Чернова еще долго не могла успокоиться, вновь и вновь переживая эту некрасивую сцену. Она не находила себе места, то бесцельно бродя по комнате, то принимаясь за рукоделье, то пытаясь приступить к письмам. Отвлекая хозяйку от невеселых размышлений, в комнату постучала Лея. - Что случилось? – спросила София, радуясь возможности отвлечься, и отложила в сторону вышивание, к которому, впрочем, практически не прикасалась последнюю четверть часа. - Госпожа, простите, что я осмелилась побеспокоить вас, - присела в реверансе миниатюрная Лея, - но прошу вас принять господина Варгуларс. Он небогатый торговец тканями, и умоляет вас о помощи. У них давно было так заведено – люди и нелюди одного с Софией круга обращались напрямую к ней, а остальных приводили домовые. - Конечно, проси, - согласилась гадалка. На одутловатом лице вошедшего пожилого гоблина читались искреннее горе и отчаянная решимость. Более всего он походил на некогда вальяжного и холеного кота, которого вдруг выгнала хозяйка, отчего бывший красавец сделался беспомощным и неряшливым. Не решаясь заговорить, гоблин опустил глаза, принялся смущенно мять в руках шляпу. - Госпожа, - выдавил он, почтительно кланяясь, - Меня зовут Зарлей Варгуларс, и я умоляю вас, помогите! - Что случилось? - встревожилась София. Голос гоблина отчетливо дрожал, будто тот с трудом сдерживал рыдания. Столь глубокое горе, демонстрируемое посетителем, никак не могло быть вызвано обычными для гадания вопросами. Вероятно, стряслось что-то действительно нешуточное. - Моя единственная дочка умирает, и никто не может помочь, вся надежда на вас, госпожа! – взмолился господин Варгуларс со слезами на глазах. – Господин Ферроссон сказал, что ничего нельзя поделать. Господин Ферроссон, почтенный аптекарь, пользовавший от всевозможных болезней жителей Бивхейма, имел немалый опыт в лекарском деле, а потому его суждениям София вполне доверяла. К тому же во врачевании она понимала совсем мало. Госпожа Чернова обладала добрым сердцем и чрезмерно живым воображением, что делало ее весьма снисходительной к чужим проступкам и даже, пожалуй, чрезмерно сострадательной. Она легко представляла себя на стороне виновного или обиженного, однако тщательно скрывала эту свою слабость, небезосновательно опасаясь злоупотреблений ее мягкосердечием. - Боюсь, я ничем не могу помочь. – Печально покачала головой София, испытывая искреннее сожаление о судьбе бедной девочки. - Госпожа Чернова, заклинаю вас, хотя бы попробуйте! – гоблин тяжело опустился на колени, умоляюще взирая на Софию. – Ферлай так плохо! Аптекарь сказал, она не протянет больше суток... Он опустил голову, молчаливо оплакивая судьбу дочери. Ведомая состраданием, София заверила его, что сделает все возможное, чтобы помочь юной Ферлай, однако находится в растерянности, не ведая, чем может помочь. - Вы ведь гадалка, может быть, руны расскажут, как вылечить мою девочку. В глазах несчастного отца светилась такая отчаянная надежда, что София не нашла сил ему отказать, хотя сильно сомневалась в успехе этого предприятия. Но ничего не предпринять, даже не попытавшись помочь горю, она была не в силах. Окрыленный надеждой, господин Варгуларс бросился к наемному экипажу, ожидавшему у крыльца, суетливо предлагая Софии всяческую помощь. От непрерывного потока слов у молодой женщины разболелась голова, и в конце концов она вынуждена была попросить почтенного гоблина немного помолчать и дать ей сосредоточиться. Небольшой домик гоблина был аккуратным и уютным, хотя и не блистал богатством. Тревожась о судьбе дочери, господин Варгуларс немедля провел Софию в комнату дочери, в волнении забыв даже предложить гостье чая. Юная гоблинша оказалась очень миловидной и сейчас как никогда походила на молоденькую эльфийку. Известно, что в ранней юности гоблинши бывают очень хороши собой, но к несчастью, в скором времени теряют все свое очарование. Уже к тридцати годам черты красавиц этого народа необратимо грубеют и делаются неприглядными, а кожа из смугло-оливковой становится неприятного болотного оттенка. Но пока Ферлай блистала самым расцветом юности. К тому же болезнь придала ее чертам особую тонкость и одухотворенность, а бледность необычайно ей шла, делая девушку до чрезвычайности сходной с эльфийкой, портреты которых так часто красовались в модных журналах. У постели девушки, вопреки всем предписаниям приличий, сидел молодой человек, взиравший на нее со столь неприкрытым обожанием и отчаянием, что не оставалось никаких сомнений, что он не приходился родственником барышне Варгуларс. Скорее безутешный влюбленный, которому даже строгое отцовское сердце сочувствовало в его горе. - Госпожа Чернова, позвольте вам представить мою дочь, Ферлай Варгуларс, и ее жениха, Рейлара Маутерса. Юноша вскочил и учтиво поклонился, а девушка вымученно улыбнулась и слабым голосом сказала, что очень рада знакомству. Молодой гоблин был хорош собой и одет весьма богато и по последней моде. По всей вероятности, союз с юной Ферлай, отец которой был просто лавочником, стал бы для него мезальянсом и сделался бы предметом осуждения со стороны гоблинов его круга, однако обожание, читаемое во всей его фигуре, в нежном взгляде, в готовности услужить невесте и твердом намерении составить ее счастье. Господин Маутерс явно был осведомлен о том, кто такая София, а потому мгновенно воспылал чаянием на счастливый исход дела. София сделалось неловко от нескрываемой боли и надежды в глазах отца и жениха, поскольку она весьма скептически оценивала свои возможности в области врачевания. Следовало уповать на удачу, ведь Ферлай умирала, притом у ее отца не оставалось ни времени, ни средств, чтобы найти знающих врачевателей и эрилей. Вероятно, деньги с радостью дал бы жених, но даже он не в силах заставить бедняжку дожить до прихода помощи. Присев возле больной, гадалка попросила господина Маутерса распорядиться, чтобы для нее принесли стол, поскольку в комнате оказался лишь небольшой туалетный столик, уставленный пузырьками с притираниями и лечебными настоями. Кроме того, требовалось больше света, а потому нужно принести свечи, масляную лампу либо хотя бы тростниковые светильники . Молодой гоблин немедля выразил готовность обеспечить все требуемое и лично проследить за приготовлениями. - Какие симптомы болезни? – поинтересовалась София, с искренним интересом и состраданием взирая на бледную девушку, лежащую в постели. На правах хозяина дома, рассказывать принялся господин Варгуларс: - На следующий день после помолвки Ферлай почувствовала такую сильную слабость, что не смогла встать с постели. Я немедля пригласил господина аптекаря, но тот не смог сказать, отчего моей девочке так плохо. У нее нет ни лихорадки, ни болей, но Ферлай быстро угасает. Ее силы будто куда-то утекают. София нахмурилась, остро осознав, что ей наверняка недостанет знаний справиться с этой хворью. Но тем временем в комнату доставили все необходимое, и она приступила к гаданию, решительно выбросив из головы все грустные мысли. Первым делом гадалка задала вопрос о причинах странной болезни Ферлай. Выпавшая перевернутая руна перт заставила ее глубоко погрузиться в размышления. «Ответ следует искать в прошлом, вероятно, дело в каких-то необдуманных и не слишком удачных оккультных опытах», - задумчиво, еле слышно произнесла трактовку София. Господин Варгуларс и господин Маутерс, стоявшие чуть поодаль, не расслышали этих тихих слов, а вот Ферлай вдруг залилась краской и потупилась. - Господин Варгуларс, - обратилась София к взволнованному гоблину, - скажите, применяли ли вы какие-то магические средства для лечения дочери? - Господин аптекарь сказал, что он не сведущ в магии, - покачал головой безутешный отец, и София согласно кивнула. Известно, что среди гномов очень мало знающих руны, эта способность чаще всего дается людям, будто компенсируя тем самым их недолгий век. - Но когда стало понятно, как плохо Ферлай, я нарисовал руну беркана, - неожиданно тихо закончил гоблин, а потом воскликнул. – Но это добрая руна, госпожа Чернова! Она не могла причинить зла. Ничего не ответив, София отвернулась и продолжила гадание. Действительно, беркана исключительно благоприятная руна, которая охотно приносит исцеление, придает сил и понуждает организм больного к исцелению, так что дело определенно в другом. Следовало выяснить, наложили ли на несчастную девочку нид или повредили ей как-то иначе. Возможно, дело тут в ревности или зависти к ее счастью. Впрочем, у гадалки имелось еще подозрение, что все не так просто. Руна манназ также легла перевернутой, неоспоримо подтвердив, что ни о чьей злой воле речь не идет. На этот раз София не стала произносить вслух толкование, а обратилась к присутствующим: - Господа, вы позволите мне поговорить с Ферлай наедине? Господин Варгуларс колебался недолго, после чего поклонился и вышел из комнаты, потянув за собою и бледного суженого дочери.
_____________________________ 1. Эриль – маг слова, знаток рун. 2. Свечи, в особенности восковые, были очень дороги, поэтому их экономили. Дешевле были масляные лампы и жировые свечи, а вообще почти бесплатны – «тростниковые свечи». Сначала нужно собрать камыш с плотной сердцевиной, он растет по канавам во влажных местах; хорошо высушить, а потом пропитать жиром – обычно использовался растаявший жир, капающий с мяса на вертеле во время жарки (его собирали в подставленную посуду, хранили, применяли в хозяйстве по мере надобности). Затем этот своеобразный фитиль продевали в металлический держатель вроде трубки длиной сантиметров 70. Такой камышины хватало примерно на час освещения, только приходилось постоянно поддергивать вверх выступающую из наконечника часть по мере сгорания (скажем, раз в 10 минут). Свет был весьма относительный, копоти было много. Не следует, однако, думать, будто зажиточные люди не были знакомы с таким "освещением для бедных". Даже в богатых особняках их могли использовать для слуг, и применяли в тавернах и гостиницах. 3. Нид – в северной традиции – проклятие.
давать отсылки к реальным историческим фактам и обстоятельствам? Или эти исторические пояснения о нашем мире лишние?
На мой взгляд - надо давать, т.к. без них многое может быть непонятно. Вообще комментарии и пояснения - дело хорошее и полезное.
Хелга
девушка с клюшкой
Сообщение: 24122
Фото:
Отправлено: 26.09.10 21:33. Заголовок: Luide Спасибо за п..
Luide
Спасибо за продолжение!
apropos пишет:
цитата:
надо давать, т.к. без них многое может быть непонятно. Вообще комментарии и пояснения - дело хорошее и полезное.
Плюс один. Комментарии определенно нужны.
Luide
Сообщение: 43
Отправлено: 27.09.10 09:15. Заголовок: Спасибо, что находит..
Спасибо, что находите время читать мой опус Значит, комментарии оставляем :)
Уверившись, что дверь за ними закрылась, София повернулась к девушке и обратилась к ней: - А теперь, моя милая, рассказывайте, что именно вы сделали? - О чем вы? – неубедительно возразила Ферлай, не глядя на нее. – Я ничего не делала. - Манназ перевернутая означает внутреннюю вину. Как правило, она свидетельствует, что в имеющейся проблеме виновен сам гадающий, – пояснила София, пристально разглядывая перепуганную девушку. Не оставалось никаких сомнений, что гоблинша действительно что-то натворила, за что сейчас вынуждена расплачиваться. Но та молчала, комкая в пальцах одеяло и не решаясь ни протестовать, ни признать свою причастность. - Послушайте, я не смогу вам помочь, если вы не расскажете мне все без утайки. Вы на смертном одре, и только честность сможет вас спасти. – София мягко, но настойчиво пыталась достучаться до разума девушки, убеждая признаться во всем. Ферлай вдруг залилась слезами и, всхлипывая, принялась сбивчиво рассказывать. Оказалось, что юная глупышка потеряла голову от нежных чувств к молодому Рейлару Маутерсу. Опрометчивая симпатия к богатому господину, бесспорно, не бывшему ей ровней, заставила ее решиться на крайние меры. По ее словам, до того возлюбленный выказывал расположение к девушке, однако не столь пылкое, как ей бы того хотелось. В отчаянии гоблинша решила приворожить господина Маутерса, воспользовавшись с этой целью руной наутиз. На полноценный мансег знаний и силы у нее не достало, однако и амулета оказалось довольно. Уже на следующий день после совершения волшбы юноша явился с тем, чтобы сделать предложение, а еще спустя день Ферлай вдруг слегла. Ей не достало решимости во всем сознаться, даже когда девушка поняла, что умирает. Вероятная потеря жениха и позор за содеянное для нее оказались страшнее гибели. - Рун не должен резать тот, кто в них не смыслит. В непонятных знаках всякий может сбиться , - произнесла София, осуждающе, но вместе с тем с пониманием глядя на юную гоблиншу. Она задумалась о том, как часто любовь толкает на неразумные поступки, когда все запреты и предупреждения кажутся влюбленным надуманными и пустыми. Одним из таких неосторожных действий и было применение руны наутиз - воплощения «огня желания», которая в одном из своих аспектов являясь очень эффективной в любовной магии, выполняя роль своего рода приворотного зелья. Однако она требует определенной сдержанности в эмоциях и поступках, при работе с нею необходима твердая воля и значительный опыт, поскольку наутиз является очень сильной и способна разрушить все, ради чего маг обращался к этой руне. К тому же она редко встречается в составных талисманах и заклятиях, поскольку до предела усиливает их действие, тем самым получая чрезмерный результат и обессиливая эриля. Одним словом, в сочетании с руной беркана действие первоначального заклятия стало еще сильнее, с удвоенной скоростью поглощая все силы девушки. - Госпожа Чернова, помогите мне, прошу вас, - просительно сложила руки Ферлай. – Я знаю, что поступила дурно, но я люблю его! Сейчас девушка выглядела настолько трогательной и полной страсти, что у Софии защемило сердце. Ей вдруг подумалось, что она сама никогда так сильно не любила, чтобы потерять голову. Привязанность к мужу по большей части проистекала из уважения и дружбы, общности будущего и взаимной привязанности, нежели из страстных чувств. Все свои пылкие порывы молодая женщина привыкла сдерживать, как подобает замужней даме и жене офицера. Воспитание она получила достаточно строгое, пусть семья и не могла нанять гувернантку. Однако родители души не чаяли в младшей дочке, проявлявшей к тому же немалые способности, и потому пристально следили за ее развитием и воспитанием. София невольно заинтересовалась, каково это – так отчаянно боготворить другого, чтобы рискнуть собственной жизнью ради взаимности. Вероятно, она попросту не способна к столь сильным чувствам, впрочем, нельзя сказать, чтобы София сильно об этом сожалела. Кто-то взирает на мир сквозь розовые очки, другой же смотрит скептически и находит недостатки во всех и вся. Одним дано божественно рисовать или покорять своим пением сердца, а для других обязательные уроки искусства представляют собой лишь постоянное мучение. Некоторые способны любить всем сердцем, другим же это по-видимому не дано, и удел последних – с любопытством наблюдать за страстями других, довольствуясь разумной, а оттого скучной симпатией. С другой стороны, здравая привязанность не погубит честь и душу. Примером тлетворного влияния любви можно счесть историю Ферлай, которая ради взаимности и удачного брака решилась на приворот, вместе с тем прекрасно сознавая запретность такого поступка и всю его опасность. Не лучше ли тогда вовсе не испытывать столь сильных эмоций и стремлений? Оторвавшись от размышлений о природе чувств, София строго велела Ферлай признаться жениху во всем и немедленно уничтожить приворот. Девушка в ответ залилась слезами, но вынуждена согласиться с доводами Софии, которая немедля послала за господами. В присутствии гадалки Ферлай повторно поведала свою историю, чистосердечно признавшись во всем содеянном. Отец и жених (или, скорее, бывший жених) были донельзя удивлены ее рассказом, хотя господин Маутерс, казалось, совершенно растерялся, не зная, как поступить с этим признанием. Он по-прежнему испытывал нежные чувства к Ферлай, но теперь не мог поручиться, не были ли они результатом волшбы. К тому же вполне понятное возмущение поступком девушки не позволяло забыть о ее безответственности. София посоветовала ему начертать руну наутиз (как ведомо, она способна удалять нежелательные влияния, ослабить или свести на нет чужую волшбу) и всегда носить ее с собой, а также показаться сведущему эрилю. Господин Маутерс счел ее совет разумным и уместным, так что принял его с благодарностью. Злосчастный амулет тотчас сожгли, и полчаса спустя Ферлай стало значительно лучше. Прибывший аптекарь, осмотрев девушку, заключил, что ее жизни более ничто не угрожало. После чего господин Маутерс поспешно попрощался и уехал, не выказывая намерения вскоре вернуться, что вызвало горькие слезы Ферлай. Но тут уж ничего не поделаешь – следует учиться отвечать за свои поступки, и нелепо ожидать, что силком привязанный влюбленный выкажет радость от открывшихся обстоятельств. К тому же молодой гоблин клятвенно пообещал сохранить в тайне эту неприятную историю, что было весьма благородно с его стороны. Сделавшись достоянием гласности, обстоятельства дела могли погубить девушку в глазах общества и даже стать предметом судебного разбирательства. Заботясь о жизни Ферлай и о восстановлении справедливости, София совсем упустила из виду возможные последствия чистосердечного признания юной гоблинши. По счастью, все сложилось как нельзя лучше. Господин Варгуларс пребывал в совершеннейшем расстройстве, не зная, то ли радоваться выздоровлению дочери, то ли ужасаться ее поступку. Впрочем, радость пока явно преобладала, заставляя отца суетиться в попытках выразить свою признательность. Откровенно говоря, Софию эта история утомила, но зато хоть на время отвлекла от тревожных дум... ________________________ 1. Мансег – в северной традиции – приворот, магическое действие с целью вызвать любовь и привязанность. 2. София цитирует строки из древнескандинавской «Саги об Эгиле».
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 69
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Очень порадовал инспектор Жаров, такой харизматичный полицейский получается. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
