- Это госпожа Мирра, аромаг! – сообщила домоправительница, с вызовом глядя в глаза хозяину. Впрочем, судя по всему, он был всего лишь мужем хозяйки, а это совсем другое дело. Надо думать, прислуга не одобряла неравный брак госпожи, и вполне может быть, что именно он стал причиной исключения ее из общества. Люди сквозь пальцы смотрят на увлечения пожилых мужчин, однако весьма неодобрительно относятся к любовным историям женщин... - Очень приятно познакомиться, - рассеянно ответила я и подошла к постели. Колльв вздрогнул и сильнее сжал руку жены. В глаза бросилась ее худоба, пергаментная кожа и глубокие синяки под глазами. В себя она не приходила, а глаза двигались под веками, как бывает, когда кому-то снится беспокойный сон. Принюхаться не получалось: густой запах благовоний забивал все ароматы. Как будто немытое тело щедро полили духами... - Пожалуйста, откройте окно! – попросила я, присаживаясь на край постели. - Но госпожа велела никогда... – начала протестовать домоправительница. - Откройте окно! – не оборачиваясь, ровно повторила я. – Иначе я не смогу ей помочь. Она что-то пробурчала себе под нос, но выполнила приказ, пусть и с явной неохотой. Порыв прохладного свежего воздуха, пахнущего морской солью, разметал по комнате клубы душного аромата. Словно служанка смахнула пыль с мебели, и дышать сразу стало легче. - Будьте добры, уберите жаровню и принесите лапы сосны, пихты, можжевельника, туи, кипариса. – Продолжила командовать я, делая вид, что нисколько не сомневаюсь в послушании. - Или хотя бы блюдо с апельсинами. От Халлотты потянуло желчным недовольством, но она молча вышла. - Что случилось? – требовательно спросила я у Колльва, стараясь говорить без лишних эмоций. Молодые мужчины, которые женятся на богатых старухах (разумеется, ради денег) не пользуются моим уважением, однако сейчас выбирать не приходилось. При всей любви Халлотты она вряд ли способна мне помочь, скорее она станет смаковать неприглядные подробности семейной жизни хозяйки. - Я уже послал за доктором! – сообщил Колльв, явно также не испытывая ко мне особого доверия. М-да, для его неприязни было вполне достаточно того, что меня вызвала домоправительница. - Доктора пока нет, - терпеливо произнесла я, молясь про себя, чтобы его не было как можно дольше. – Сейчас помочь вашей жене могу только я. Поэтому будьте добры мне помочь! - Конечно, - он смешался, поняв, что чуть не отверг единственную доступную помощь. – В общем, сегодня у Бергрид День рождения. Сначала все было хорошо, а потом ей вдруг стало плохо. Рвота, бред... Он замолчал, будто перехватило горло, с нежностью погладил ладонь жены, поправил ее волосы, разметавшиеся по подушке. Должна признать, он неплохо изображал примерного мужа (видимо, сказывался немалый опыт притворства). - Что она ела? – Спросила я, трогая лоб больной. Странно, температура нормальная, отчего тогда бред? - Она велела испечь к завтраку торт – Бергрид сама его резала, а мы все его ели, потом я сварил ей горячий шоколад... - Лично вы? – кажется, вышло резко. - Да! – с вызовом ответил он. – Я решил порадовать Бергрид, специально нашел в журнале рецепт и приготовил. - Значит, вы готовили его впервые? – уточнила я. Подозрение проклюнулось и потянулось к свету, как росток весной. - Да! – Он вздернул подбородок и посмотрел на меня с неприкрытой яростью. – Вы хотите сказать, что это моя вина? Я пожала плечами и отвернулась к больной. - Мое мнение не так уж важно, - проговорила я рассеянно, - а вот полиция... - Полиция?! – неожиданно громко воскликнул он. – Причем тут полиция?! На последнем слове его голос дал петуха. Я смерила Колльва взглядом (жаль, что мое чувствительное обоняние притупилось от слишком сильных ароматов в комнате) и сухо ответила: - Отравление – это по части полиции. Его лицо мгновенно стало похоже на гипсовую маску. - Отравление, - повторил он, словно не понимая смысла этого слова. Я собиралась ответить, что пока неизвестно, идет ли речь о некачественных продуктах или о злом умысле, но нашу милую беседу прервала отворившаяся с грохотом дверь. Мы на редкость дружно обернулись. На пороге красовалась скульптурная группа «возмущенный доктор со товарищи». - Немедленно уходите! – рявкнул доктор Ильин, потрясая чемоданчиком. Похоже, он не прочь насадить меня на вертел и разжечь огонь – его поросячьи глазки полыхали лютой ненавистью. Любопытно, что он предпримет, если я не подчинюсь? Неужели вынет скальпель? Впрочем, нет – слишком много свидетелей. За его спиной виднелись медсестра, домоправительница и инспектор Сольбранд с констеблем. - Здравствуйте, господин доктор! – с холодной вежливостью произнесла я. – Надеюсь, вы в добром здравии? В ответ он фыркнул: - Не дождешься, хекса! Я подняла брови от этой неприкрытой нападки. В Хельхейме меня никогда не называли ведьмой, здесь в основном весьма уважительно относятся к аромагам. Ярость, похожая на колючий репейник, заворочалась в груди. - Вы забываетесь! – Я встала и гордо выпрямилась, добрым словом вспомнив уроки бабушки. – Извольте извиниться! Свидетели с любопытством взирали на спектакль. Борьба взглядов длилась долгую минуту, но доктор первым отвел взгляд, видимо, опомнившись. Хоть я и презренный аромаг, но все же жена полковника. В отношении Ильина к моей профессии я и раньше нисколько не сомневалась (впрочем, даже в родном Мидгарде до сих пор косо смотрят на женщин-врачей), однако столь яростного нападения не ожидала. - Доктор... – с мягкой укоризной проговорила Ингрид, тронув его за рукав, и послала мне извиняющуюся улыбку. - Извините, - буркнул он неохотно. – Но вы должны немедля уйти! Я хотела спорить, однако заметила, как инспектор за спиной доктора делает мне какие-то знаки, и неохотно пошла к выходу. - Какие лекарства она принимала? – требовательно спросил Ильин, видимо, спеша перехватить инициативу. - Только глазные капли, - охотно сообщила домоправительница. - Найдите мне пузырек! – велел он. - Конечно, доктор! – она почтительно поклонилась и почти бегом кинулась к неприметной дверце, источая пушистый аромат бергамота. - Госпожа Мирра, позвольте вас на минутку? – отвлек меня от желчных рассуждений инспектор. - Разумеется! – я с благодарностью воспользовалась поводом покинуть поле боя. Не устраивать же безобразный скандал, в самом деле! Надо думать, доктор твердо вознамерился извести вредную ароматерапию и меня, как ее олицетворение. Вызванная звонком служанка проводила нас в тихую гостиную. Бессильная ярость клокотала в груди. Кем себя возомнил этот доктор, что бросается такими словами?! - Голубушка, успокойтесь, - примиряющим тоном попросил инспектор. Улыбнулся, отчего у глаз собрались лукавые морщинки. – Неужто вы до сей поры не встречали надменных дураков? Выпейте лучше вина. - Боюсь, это не последняя наша стычка, - заметила я, успокаиваясь. Инспектор пожал плечами и поспешил сменить тему. - Наслышан о ваших приключениях у хель, голубушка. – Он заговорщицки понизил тон. – Как же, много наслышан! - О чем именно? – изобразить полнейшее непонимание удалось с трудом. - Все, голубушка! Решительно все! – он лукаво подмигнул и погрозил мне пальцем, как строгий дядюшка расшалившейся племяннице. – Вы поосторожнее с Исмиром, голубушка. Неровен час, до господин Ингольва дойдут разговоры... Пахло от него виноградом: спелыми, нагретыми на солнце кистями, готовыми брызнуть под пальцами сладким соком. - Вы завербовали дракона в осведомители? Поздравляю! - Что вы, голубушка! – возразил он, все так же улыбаясь. – Он состоит в ИСА, но совсем в ином качестве... Похоже, господину Сольбранду очень нравилось меня поддразнивать. - В каком же? - Детектива, голубушка, - покровительственно похлопав меня по руке, сообщил он. – Из вольных... Надо думать, мой непроизвольный вздох доставил ему немалое удовольствие: в виноградный сок аромата будто щедро плеснули рома. - Выходит, он леденец?! – вырвалось у меня. Холодноватый мятный петушок на палочке... Ингойское сыскное агентство объединяло в себе всех, кто занимался сыском. Полиция отнюдь не собиралась выпускать из рук контроль над «вольными» детективами, которые предоставляли жителям города частные сыскные услуги, поэтому все детективы состояли в ИСА и работали по особой лицензии. Инспектор рассмеялся и снова подмигнул. - Именно, голубушка. Именно! Воспоминания накатили волной: я в одном полотенце под изучающим взглядом Исмира; он несет меня на руках сквозь пургу; согревает собственным телом... Надеюсь, эти моменты он в своем докладе опустил! Я почувствовала озноб. Если до мужа дойдет хотя бы отзвук слухов, то он учинит грандиозный скандал. Хотя между мной и Исмиром не произошло ничего предосудительного, в глазах знакомых наши отношения могут выглядеть совсем иначе. Не зря ведь говорят, что каждый заблуждается в меру своей распущенности! Приложив немного воображения, можно представить поездку к хель как свидание с любовником. А это даст Ингольву право пусть не на развод, но на раздельное проживание... И я больше никогда не увижу сына. Боги, милосердные мои боги, только не это! Несмотря горящий камине за спиной, к сердцу подбирался холод, мысли метались, а пальцы рассеянно гладили мягкий плюш обивки. - Могу я рассчитывать на вашу скромность? – ледяным тоном поинтересовалась я, гордо подняв голову. Таковы правила игры: независимо от истинных чувств и поступков на такие предположения следует высказать возмущение. Жена полковника вне подозрений... С инспектора разом слетело игривое веселье, словно пушистые семена одуванчика, подхваченные ветерком. - Голубушка, я вовсе не хотел вас смутить! – заверил он совершенно серьезно. – Вы одна из самых достойных женщин, которых я знаю. Но вам стоит поостеречься, голубушка, чтобы не навлечь на себя неприятности. Простите старика за вольность. - Благодарю вас, инспектор! – ответила я, чуть наклонив голову. От него пахло анисом – искренностью. Обмен любезностями прервал стук в дверь. Вошедшая домоправительница прямо пылала от негодования и всепобеждающей уверенности в своей правоте. - Доктор сказал, это глазные капли! – выпалила она. - М-да, - протянул инспектор, потирая переносицу. – Мужу надоело ждать наследства? Любопытно, заметил он хитринку в ее взгляде? - Позвольте задать вам несколько вопросов? – вмешалась я. - Конечно! – она величественно склонила увенчанную чепцом голову. Как будто фрегат качнул парусами. - Почему вы послали именно за мной? Ведь ни вы, ни ваша хозяйка никогда ко мне не обращались. - О, - несколько растерянно протянула она. – Понимаете, моя кузина рассказывала о вас. Она служит при госпоже Мундисе. Поэтому я знаю, как ловко вы раскрыли то дело с мышьяком... На последних словах она понизила голос чуть не до шепота. Я развеселилась. Такими темпами мне вскоре придется получать лицензию ИСА! Вообразив реакцию благоверного, развеселилась еще больше. - Хорошо, - кивнула я, пряча неуместное веселье. – Значит, вы полагаете, что вашу хозяйку умышленно отравили? - Именно так! – энергично подтвердила она. - Кто же? – подавшись вперед, спросил инспектор. - Муж, кто ж еще? – она скривилась, будто глотнула горькой полынной настойки. - Зачем ему это нужно? – я постаралась, чтобы в голосе прозвучала умеренная заинтересованность и некоторое сомнение – такая смесь всегда вызывает на откровение заядлых скептиков. - Ради денег, конечно же! – энергично всплеснула руками она. – А для чего он еще женился на госпоже? Тут мне нечего было сказать, ведь я также не сомневалась в его мотивах. - К тому же могу поклясться, что гувернантка маленькой барышни, дочки госпожи, беременная. От него, тут и вопросов нет! Вот он и дал госпоже глазных капель. Пузырек оказался почти пустым, а посыльный от аптекаря только позавчера принес полнехонький! Инспектор присвистнул. - Весьма... прозрачный мотив! – заметил он задумчиво. – И топорное исполнение. - Скажите, а чашку из-под шоколада уже вымыли? – вмешалась я, хмурясь. - Нет! – покачала головой домоправительница. - Очень топорное, - повторил инспектор. - Позвольте мне это проверить? – попросила я, встретившись с ним взглядом. От инспектора исходило явственное сомнение, будто горьковатый запах грейпфрута. - Вы хотите сделать анализ остатков шоколада? – уточнил он, рассеянно крутя пуговицу. Только взгляд выдавал интерес и напряженную работу мысли - острый, как осколки синего стекла, и еще мгновенный всплеск колкого аромата лимонной травы. - Я бы хотела еще раз осмотреть госпожу Бергрид, - я пожала плечами, - но сомневаюсь, что смогу это сделать, пока здесь доктор. Так что позвольте мне поговорить с доктором Торольвом. Полагаю, он окажет мне небольшую любезность и проверит состав напитка. - Пожалуй, так и сделаем, голубушка! – решился инспектор. - Я теперь вам и вправду лучше бы уехать домой. - В самом деле, - согласилась я, вставая. Бросила взгляд на часы на полке и чуть не всплеснула руками. – Уже время обеда, так что мне действительно пора. Ингольв обещал быть дома к обеду, а он не потерпит, если я не явлюсь. - Я провожу вас, - голос домоправительницы, о чьем присутствии я уже успела забыть, заставил меня вздрогнуть. – И прикажу шоферу вас отвезти. - Благодарю! – ответила я и принялась прощаться с инспектором. Захватив по дороге баночку с остатками шоколада, мы молча шли по дому. Гневный взгляд Халлотты не располагали к разговорам, а ее аромат напоминал крапиву – жгучий и яростный. - Вы с самого начала его возненавидели? – не удержавшись, уже на пороге спросила я, оборачиваясь. - Да! – выпалила она, даже не уточняя, о ком речь. – Он обманывал госпожу, притворялся любящим мужем, а сам завел шашни с Эрной за спиной хозяйки! К тому же... – она на мгновение брезгливо поджала губы. – Не знаю, что госпожа в нем нашла. Красавец писаный, конечно, но неряха редкостный! Если б она за ним не следила, как за ребенком, он бы так и ходил в грязных рубашках и мыться забывал. Противно! Она красноречиво передернулась, а я вежливо ее поблагодарила и отправилась восвояси. Домоправительница отнеслась к моему отъезду безразлично. Она уже не нуждалась в моей помощи: доктор и без меня пришел к выводу, о котором она мечтала...
Отправлено: 16.04.12 10:09. Заголовок: Наконец шофер высади..
Наконец шофер высадил меня возле крыльца. Я взбежала по ступенькам и нетерпеливо заколотила в дверь, которая тут же распахнулась. Из дома пахнуло сдобным духом. Я глубоко вдохнула и прикрыла глаза, наслаждаясь. Настоящее чудо: немного муки, молоко, яйца и щепотка дрожжей в горячем нутре печи превращаются в хрустящие румяные буханки. Сейчас бы стакан молока и поджаристую хлебную корочку... Я сглотнула слюну и шагнула через порог. Сольвейг, обдав меня ароматом уксуса и подгоревшей карамели, а также насмешливым взглядом, ретировалась на кухню. Дверь она оставила приоткрытой, явно рассчитывая подслушивать происходящее в других комнатах. Господин Бранд всегда ставил во главу угла лояльность слуг лично к нему, закрывая глаза на многие прегрешения. Как жаль, что я вышла замуж такой юной, что побоялась затевать войну за власть в доме, не умела вести хозяйство на хельхеймский манер, а теперь пожинаю последствия... В гостиной обнаружились Ингольв и Петтер. В комнате, освещаемой лишь горящим камином и свечой на столе, царила полутьма. По стенам метались перепуганные тени, за окном уныло завывал ветер... - Здравствуй, дорогой, - улыбнулась я, исподтишка изучая хмурое лицо мужа. – Здравствуйте, Петтер! А где господин Бранд. Мальчишка молча поклонился, а Ингольв встал у камина, скрестив руки на груди. - Где ты была? – резко произнес он. - У госпожи Бергрид, - ответила я, стараясь, чтобы это прозвучало непринужденно. - Что ты там делала? – нахмурился Ингольв. С какой стати он учинил мне допрос?! Впрочем, спрашивать об этом я благоразумно не стала. - Ей стало дурно, послали за мной. Вошла Сольвейг, неся графин бренди и зачем-то хрустальную вазу. От нее несло жадным любопытством и злорадством, как гнилым луком. - Надо было отказаться! Вечно ты суешь нос в то, что тебя не касается! Сольвейг зачем-то водрузила пустую вазу на каминную полку и неохотно удалилась (подозреваю, чтобы подслушивать под дверью). На этот раз сдержаться было труднее. Отчитывать меня при посторонних – намеренно, чтобы унизить посильнее. Он всегда считал, что мои поступки вызваны вульгарным любопытством, решительно не понимая, как раздражает какофония запахов вокруг. Я ощущаю диссонанс в окружающих ароматах и умею его устранять. Это похоже на настройку музыкального инструмента, когда фальшь на посторонний слух неуловима, а ты ощущаешь ее так остро и явно, знаешь, какой колок подкрутить, чтобы устранить неправильность. И стискиваешь зубы, когда нет возможности это сделать. Хвала богам, чаще всего я могу вмешаться и устранить диссонанс. Почему же Ингольва это так бесило? Впрочем, ответ известен... - Дорогой, я ведь доктор и не могу... - Ты не доктор! – оборвал Ингольв и продолжил, с каждым словом все громче: – Из-за своих дурацких травок ты лезешь, куда не просят! В Ингойе есть нормальный врач, а ты только мешаешься у него под ногами! От него пахло лавром – всепобеждающей уверенностью, - и это было как пощечина. Зачем топтать мои чувства? - Да, я не доктор, - мой голос звучал тихо и сухо. – Потому что бросила колледж, чтобы выйти за тебя... «В чем теперь раскаиваюсь» не прозвучало, но казалось, несказанные слова звенели в воздухе. Лицо Ингольва странно передернулось, потом налилось кровью. - Ты... - Дорогой, - я прервала мужа милой улыбкой, уже жалея, что раздраконила его, позволила прорваться давней обиде. Все равно теперь уже ничего не изменить. – Давай не будем об этом, хорошо? Думаю, нам пора ужинать... Ингольв мотнул головой, будто отгоняя невидимую муху, и сжал губы. - Нет, - рявкнул он, видимо, всерьез настроившись на скандал. – Не перебивай меня! И не смей лезть, куда не просят! То ты с полицией якшаешься, то с хель водишься. Неужели ты не понимаешь, что моя жена должна быть выше таких историй?! Я с трудом сдержала смешок, вспомнив, что сегодня уже вспоминала о безукоризненной репутации жены полковника. Подошла к нему – без резких движений, будто к дикому зверю – положила ладони на его скрещенные руки. - Давай не будем ссориться, - попросила негромко, заглядывая в глаза мужа, полускрытые тяжелыми веками. Я старалась не думать, что эта сцена происходит на глазах у мальчишки (и наверняка на ушах у домоправительницы), только заметила краем глаза, как он покраснел. - Не увиливай! – несмотря на мою близость, Ингольв держался по-прежнему настороженно. Поцеловать его? Однако мелькнувшая в воображении сцена «мужчина отпихивает женщину, которая пристает к нему» заставила меня отказаться от этой идеи. Надо думать, со стороны это выглядело бы забавно, словно котенок, который упирается всеми лапами, когда его тыкают носом в лужу, вот только чувствовать себя той самой лужей не слишком приятно. - Послушай, мне надоело, что ты сломя голову мчишься к хель по одному щелчку пальцев. – Непреклонно продолжил он. – И скажи своим приятельницам, йотун тебя раздери, чтобы не присылали тебе цветов. Отец и так слег из-за тебя... - Каких цветов? – переспросила я, уже решительно ничего не понимая. - Вон тех! – Ингольв махнул рукой в сторону стола. Повинуясь молчаливому приказу, ординарец осторожно взял незамеченный мною букет и протянул его мне, заставив задохнуться от неожиданности. Ледяные розы - самые дорогие цветы в мире (во многом потому, что их выращивают только хель и драконы). Лепестки, сплетенные из невесомых снежинок, сияли прохладным льдистым цветом. В действительности они больше напоминали астры, только с шипами. Смуглые пальцы Петтера составляли разительный контраст с белоснежными стеблями, усиливая ощущение нереальной, хрупкой красоты. Но эта непрочность обманчива: они сохраняют свою прелесть всю зиму, и только когда богиня зимы Скади удаляется в чертоги мужа, розы тают... Но кто мог прислать это чудо?! Оно ведь стоит целое состояние! - Здесь есть карточка, - нарушил завороженную тишину Петтер, взглянув прямо на меня, и в его темных глазах мне вдруг почудилось предостережение. - Благодарю! – ответила я, принимая цветы. «С благодарностью за все», - гласила записка. Лаконичная руна иса красовалась вместо подписи... В футарке две «и», но если ингуз - это Ингольв, то иса ... Потупившись, я прижала цветы к груди, пытаясь скрыть дрожь в руках - вовсе не от избытка нежности, а от желания сдавить пальцами шею Исмира. Как он посмел так меня подставить?! - Лучше бы они что-нибудь полезное в хозяйстве прислали! – вторгся в мои смятенные мысли недовольный голос мужа. Что-то резануло меня в этой фразе. Постойте, почему он сказал «они»?! Я подняла голову и словно напоролась на пристальный взгляд Петтера, будто на острие рапиры. Мгновение – и мальчишка отвел глаза. Неужели он ни словом не обмолвился об Исмире? - Ты ведь знаешь хель, они никого не слушают, - я забросила пробный камень, чувствуя, как колотится сердце. Ингольв скривился, будто разжевал лимон, к острому хрену – недовольству – от которого першило в носу, добавилась кисловатая горечь лимонной цедры. - Вечно эти хель... – пробормотал он недовольно. Я на мгновение опустила веки, пряча нахлынувшее облегчение. Значит, у Ингольва не возникло даже подозрений – руны иса и хагалаз издавна считаются символами Хельхейма вообще и хель в частности. Пожалуй, лучше уйти от разговора. Надо бы проведать господина Бранда, не нравятся мне его головные боли. Только Ингольву лучше об этом не говорить - он верит только в классическую медицину (то есть начертать руны и молиться, чтобы больной выздоровел). - Дорогой, - улыбаясь, проворковала я. – Извини, мне нужно переодеться к ужину. Встав на цыпочки, поцеловала мужа в щеку, не мешкая, направилась к выходу. - А розы? – окликнул он. - Пусть стоят здесь. – Не оборачиваясь, откликнулась я. – Не люблю цветы, которые не пахнут... Ступени лестницы тихо поскрипывали под ногами, дубовые перила (роскошь по здешним меркам) почти шелковистые на ощупь. За многие годы запах полироли - лимонное масло и пчелиный воск - впитался в дерево, как вода в песок. Приятная кислинка, чуть подслащенная медом, дразнила нос... Пожалуй, я люблю фактуру лишь немногим меньше ароматов. Гладкие окатыши на морском берегу, живое тепло дерева, воздушная легкость взбитых сливок, скользкая маслянистость стручков ванили, шероховатость льняного полотна, колкие сосновые иголки... Разве можно довольствоваться зрением и слухом, когда другие чувства открывают такой пир ощущений?! Только лучше не выпячивать свое отличие... По коридору второго этажа гулял сквозняк. Казалось, он негромко ругался, запинаясь о пыльные листья растений у окна, и нетерпеливо отталкивал их с пути. И запах – вкусный, дразнящий - похожий на лавровый лист. Я нахмурилась, подозревая, что обоняние меня подводит. Кухня внизу, на первом этаже, к тому же оттуда редко тянуло специями (Сольвейг относилась к ним весьма пренебрежительно). Терпкий жарковато-перечный аромат несказанно интриговал, и, прикрыв глаза, я попыталась уловить его источник. Надо думать, инспектор Сольбранд непременно сострил бы что-то насчет рыжей лисицы на охоте. Слепо выставив вперед руку, я шла по коридору, повинуясь властной волне запаха. Надеюсь, слуги не застанут меня за этим неподобающим занятием! Впрочем, мой авторитет в их глазах ронять уже попросту некуда. Я почувствовала, как рука коснулась дерева, которое послушно поддалось толчку. Распахнула глаза и ошарашено уставилась на приоткрытую дверь в спальню свекра. Поверить, что господин Бранд пользовался эфирными маслами... Куда вероятнее, что из-за усталости и нервной встряски нюх меня подводит. Пожалуй, свекра лучше навестить попозже, а пока стоит заглянуть в мою комнату за нужными снадобьями. Я остановилась на пороге спальни, любуясь обстановкой. Уютное тепло деревянной обшивки, разномастные подушки и изящное покрывало на постели... Последнее почти скрылось под грудой нарядов, наваленных поверх него. Надо думать, Уннер ответственно отнеслась к поручению привести мою одежду в порядок, но в данный куда-то отлучилась. Подозреваю, что «куда-то» означало на первый этаж, поближе к милому ее сердцу Петтеру. Я слегка пожала плечами, недоумевая, что она нашла в этом нескладном мальчишке. Разумеется, он умен, храбр и благороден, но девицы в возрасте Уннер больше обращают внимание на смоляные кудри и жаркие взгляды! Я усмехнулась, поймав себя на ворчливых интонациях. Как старуха, осуждающая легкомысленную молодежь! Годы заставляли горбить плечи, отравляли медовую сладость любви пресловутой ложкой дегтя - горьким привкусом опыта.
Прошлась по комнате, собирая пузырьки (дурная привычка бросать их где попало неискоренима!). А куда подевался базилик? Без него не обойтись - нет лучшего средства от мигреней и «тупой» боли, когда кажется, будто на затылке лежит тяжелый булыжник. Пришлось буквально перерыть всю комнату, отыскивая куда-то закатившееся масло. Не идти же в «Уртехюс»! Я с досадой дернула за сонетку, вызывая Уннер... И тут же вспомнила, куда мог подеваться базилик: он ведь хорош для блеска и шелковистости волос, поэтому я часто кладу его в маски! И точно: искомое нашлось в ванной комнате, среди разнокалиберных бутылочек. Довольно улыбнувшись (попался, голубчик!), я потянулась за ним... и нечаянно смахнула рукавом на пол несколько банок. Слава обманщику Локи, все обошлось: они упали на ковер, который смягчил удар. Вместо месива косметики и стеклянных осколков – всего лишь открытая бутылочка с бальзамом для волос. Я опустилась на колени и с некоторым удивлением обнаружила, что из нее пролилась единственная капля. Пахло маслом бея – терпко и вкусно, похоже на тонкий аромат лаврового масла... Странно, ведь емкость должна быть полной – я всего лишь неделю назад сварила новую порцию бальзама! Подняла с пола почти пустую бутылочку, принюхалась... и замерла, ошарашенная невозможной догадкой. Очень кстати за моей спиной распахнулась дверь. - Госпожа Мирра, вы меня звали? – встревожено спросила Уннер с порога. - Да! – ответила я, поднимаясь, и отряхнула юбку. Судя по цветущим розами щечкам горничной, мой звонок оторвал ее от чего-то явно предосудительного. – Ты говорила, что видела господина Бранда выходящим из моей комнаты. Как он при этом выглядел? - Как выглядел? – растерянно захлопала ресницами она. Я кивнула, не отрывая взгляда от смутившейся Уннер, которая нервно провела ладонями по бокам, поправила волосы. - Ну... Как обычно по утрам, в халате. Видно, только из ванной, потому что волосы и борода мокрые. – И нехотя призналась: - Еще ругался, что я окно открыла, сквозняк... Она явно опасалась, что я стану распекать ее за пренебрежение обязанностями: проветривать положено перед рассветом, чтобы не мешать господам. Впрочем, в Хельхейме слугам все равно живется намного привольнее, чем в моем родном Мидгарде, где царит строжайшая иерархия. Я промолчала, задумчиво крутя в руках пузырек. Гладкое прохладное стекло, казалось, ластилось к пальцам, подставляя то крутой бочок, то изгиб горлышка... - Хорошо, можешь идти! – рассеянно велела я горничной. Она на радостях рванула к выходу и уже почти улизнула, когда я спохватилась: - Да, и наведи здесь порядок. И кивнула на постель, сейчас напоминающую сундук на пиратском корабле – развалы разноцветных тканей, бус и кружев, небрежно брошенных вперемешку. - Конечно, госпожа, - Уннер сделала небрежный книксен и сбежала, пока ей не придумали еще какое-нибудь занятие... Свекор возлежал в постели с мокрым полотенцем на лбу. Компрометирующий запах лавра (точнее, масла бея – их немудрено перепутать) был столь силен, что кружилась голова. Я решительно отдернула шторы и настежь распахнула окно. В спальню хлынул яркий свет и прохладный воздух. - Что ты делаешь? – возмутился господин Бранд, не открывая глаз, и страдальчески поморщился. – Поди прочь! Надо думать, он принял меня за служанку. - Не ругайтесь, - предельно ласково попросила я. – Сейчас вам станет легче. Ах, как он взвился! И тут же со стоном рухнул обратно на подушки. - Уйди! – почти простонал он. – Дай спокойно умереть! - Ну что вы? – подпустить в голос нежной укоризны. – Не волнуйтесь, сейчас быстро поставим вас на ноги. - Отравить хочешь, да? – устало спросил господин Бранд, патетическим жестом прижимая ладонь к глазам. - Само собой! – весело подтвердила я, привычно не реагируя на колкость, и всмотрелась в пациента. Выглядел он плохо: багровое одутловатое лицо, всклокоченная шевелюра, дрожащие руки... - Не вздумай только здесь свои травки разводить! – проворчал он, не делая попыток подняться. - Почему же? Ведь подобное лечится подобным! – процитировала я известный тезис (по правде говоря, весьма спорный). Пока свекор переваривал намек, я прикрыла окно и принялась звенеть пузырьками. Прохладная лаванда, чуть-чуть экзотической сладости иланг-иланга, сладкий мандарин... - Ну вот, скоро вам станет легче – эта смесь снижает давление. Он ничего не ответил, молча хватая воздух, словно выброшенная на берег рыба. - А бей провоцирует гипертонические кризы, - негромко, как бы сама себе, сообщила я. – Хотя его часто используют для волос в качестве средства от их выпадения и для ускорения роста... - Зачем ты мне это говоришь? - он передвинул компресс со лба на глаза (видимо, спасаясь таким образом от необходимости на меня смотреть). - Просто так, - я пожала плечами, забыв, что он меня не видит. И добавила лукаво: - Я размышляла вслух. Пожалуй, в следующий раз стоит сделать маску для волос с мускатным шалфеем – он также хорош для снижения давления. Но не буду больше вас отвлекать. Надеюсь, скоро вам станет лучше! Разумеется, на благодарность не стоило рассчитывать. Закрыв за собой дверь, я остановилась в коридоре, в красках вообразив эту сцену. Господин Бранд крадется в мою ванную, чтобы позаимствовать немного бальзама для своей бороды (благо, тот в расписной бутылочке, по которой не сложно понять назначение), потом на цыпочках возвращается к себе... И расхохоталась, зажимая рукой рот, чтобы не потревожить больного.
Ваша Мирра довела меня до того, что сегодня зашла в аптеку и, вместо того, чтобы купить какое-то лекарство, за которым пришла, набрала пузырьков с ароматическими маслами. От ваших описаний и ароматов голова кругом. А Исмир, каков мерзавец, ни о чем не задумывается! И очень порадовалась за свекра, так ему и надо, гегемону!
Отправлено: 18.04.12 07:38. Заголовок: Анита Скрипач не нуж..
Анита,Скрипач не нужен спасибо! Хелга История свекра взята из жизни. Я рада, что вы приобщились к ароматерапии. Только лучше покупать эфирные масла не в аптеке, а в интернет-магазинах, там качество масел лучше. К примеру, в тех, которые указаны в заголовке темы - Академия Чудес и Арома-Вита. Или Аромарти, Аромашка, Аромазон... Не сочтите за рекламу.
И еще кусочек. Мало событий, много запахов...
Уннер уныло перекладывала мои платья - с таким лицом, будто злая мачеха посадила ее на всю ночь перебирать чечевицу. Притом, в отличие от сказочной героини, бала ей не видать даже в случае успешного выполнения задания. - Помоги мне освежиться и переодеться! – велела я, и она подскочила с видом освобожденной из заточения узницы (хотя в данном случае ненавистное шитье всего лишь откладывалось). - Госпожа, давайте, я вам ресницы подведу... И вот эту брошь надо прикрепить на жакет... Ой, шляпку надо почистить... Она суетилась вокруг меня, всей душой предаваясь священному искусству наведения красоты. В этом Уннер действительно понимала толк, успешно применяя весь диапазон дамских уловок. Пока она колдовала над моими волосами, заплетая непослушные вьющиеся пряди в корону, я изучала ее сосредоточенное лицо. Влюбленность красит женщину, а в сочетании с косметикой и тщательно подобранным нарядом... Держись, Петтер! Я усмехнулась, чувствуя веселье с легким привкусом грусти – как чуть подкисшее молоко. Всем будет лучше, если мальчишка сменит объект своих пылких чувств, но печаль ложилась на плечи шелковым палантином... Я встряхнула головой, вызвав понятное недовольство Уннер, и попросила: - Будь добра, подай мне чемоданчик с маслами. - Конечно! В детстве я верила, что аромагия спасет от всякой напасти, что она способна исцелить любые раны – как телесные, так и душевные. Разумеется, это не совсем так - ей подвластно многое, однако это все же не волшебная палочка, чтобы одним мановением руки искоренять застарелую боль и пришивать конечности... Впрочем, от тоски действительно помогает. Я капнула немного масла на пористый камешек и поднесла к носу. Вспомнилось, как мы с братьями убегали в сосновый бор за ягодами. Там высоченные сосны вздымаются свечками, а под ногами шелестит опавшая хвоя, и лес просматривается чуть ли не от края до края, потому что ветви - где-то там, высоко, упрямо тянут вверх пахучие иголки. Там остро, свежо и смолянисто пахнет хвоей и сосновой живицей из сборников. Сосны ревнивы - даже кусты здесь практически не растут, зато чернике раздолье... Вот уже рот и пальцы перепачканы темно-фиолетовым сладким соком, а ты стоишь, запрокинув голову, и смотришь в небо, и тихо дышишь... Колючие иголки и шершавая кора. Ровный стук сердца и смолянистый аромат горящего хвороста... Даже в горах не бывает такого пронзительно-чистого воздуха и такого ликующего солнца! Сосна - это спокойная радость.... Я пила запах, как ключевую воду в жаркий полдень, жалея только, что моему сыну незнаком благоговейный восторг, обуревающий душу от спокойного величия леса... - Госпожа, просыпайтесь! – тихонько сказала Уннер, дотронувшись к плечу. - Я не сплю, - возразила я, открывая глаза. Отражение в зеркале казалось статуэткой из солнечного камня, сияющей искристо-золотым блеском. И искренне похвалила: – Ты волшебница! - Спасибо! – она улыбнулась, с гордостью истинного мастера обозревая свое творение. Пахло от нее довольством – горьким шоколадом – с чуть горелыми и карамельными нотками... Чувствуя себя Фрейей, сходящей к смертным, я спускалась по лестнице. Похоже, Ингольв и Петтер тоже сочли меня земным воплощением богини любви, по крайней мере, разом замолчали и воззрились на этакое чудо. Я слегка улыбнулась, донельзя довольная произведенным эффектом. Сливочно-чувственное благоухание магнолии поплыло по комнате, дразня нос, словно перышком. - Хм... Неплохо выглядишь, - откашлявшись, наградил меня несколько тяжеловесным комплиментом Ингольв. Петтер промолчал, но взгляд отвел с заметным трудом. Каюсь, мне было приятно его молчаливое восхищение, хотя совесть, словно кобра, подняла голову и раздула капюшон, готовясь ужалить. - Спасибо, дорогой! – прощебетала я и, встав на цыпочки, чмокнула мужа в щеку. Небольшой сеанс ароматерапии смыл с моей души тусклый налет обиды и боли. К тому же птицы слетаются к гейзеру, а не к леднику , поэтому я предпочитаю получать желаемое нежностью, а не скандалом. Ингольв дернулся, явно остро желая превратить целомудренный поцелуй в полноценную ласку, но сдержался. - Как... хм, отец? – спросил он, галантно предлагая мне руку. - Думаю, ему уже значительно лучше, - я положила ладонь на его локоть и улыбнулась. – Правда, сомневаюсь, что он спустится к обеду. Судя по терпкому аромату имбиря – решимость и обаяние - в настоящий момент Ингольва это не слишком волновало. - Тогда не будем ждать! – он погладил чувствительную кожу запястья, заставив меня прерывисто вздохнуть, и довольно усмехнулся... Мы все вместе двинулись на обед. Надо думать, Петтеру понравилось столоваться у нас, а Ингольв относился к нему с грубоватой нежностью и почти каждый день приводил с собой. К Валериану он слишком взыскателен, зато готов быть отцом своим солдатам. Застарелая боль шевельнулась в груди. Мои дети оказались слишком слабыми здоровьем для этого сурового края, к тому же способности Валериана к аромагии делали его в глазах Ингольва чудаковатым неженкой. Вспомнилось, какую сцену закатил Ингольв, обнаружив, что я потихоньку обучаю сына пользоваться даром. Именно после этого его отправили в кадетский корпус... Впрочем, сейчас лучше не думать о проигранных битвах, а внимать забавной истории, которую в лицах рассказывал Ингольв. Он по-детски любит быть в центре внимания, поэтому с годами я научилась без труда изображать интерес. Едва мы уселись за стол, как на пороге, вытирая руки о передник, появилась как всегда недовольная Сольвейг. - К вам дракон Исмир. Звать? Ингольв и Петтер синхронно поморщились, а я уронила вилку, которая упала на тарелку с похоронным звоном. Только этого мне не хватало! _________________ «Птицы слетаются к гейзеру, а не к леднику» - хельская поговорка, примерно соответствующая нашему «мухи слетаются на мед, а не на уксус».
P.S. Как лучше выкладывать: небольшими кусочками, но часто, или сразу значительный объем, но реже?
Отправлено: 18.04.12 10:08. Заголовок: Luide пишет: Как л..
Luide пишет:
цитата:
Как лучше выкладывать: небольшими кусочками, но часто, или сразу значительный объем, но реже?
Если позволите - небольшими кусочками и часто (чем чаще, тем лучше). Удовольствие желательно пить маленькими глоточками, смакуя каждую каплю... М-м-м...
Вошедший через минуту Исмир напоминал айсберг, поблескивающий в лучах солнца. - Приветствую, - склонил светловолосую голову он. Ингольв встретил его весьма сердечно. Если бы не недавняя сцена, то и в голову не пришло бы сомневаться в его симпатии к дракону. - Пообедаете с нами? – самым дружеским тоном предложил он. - Боюсь, это невозможно. У нас не найдется эстрагона, - негромко вмешалась я, кладя ладонь на руку мужа. Злость из-за его недавней выходки заставляла меня держаться весьма нелюбезно. - Зачем нам этот... эстрагон? – на породистом лице Ингольва было написано искреннее недоумение. - Легенда гласит, что драконы питаются этим растением, которое также носит название «драконьи язычки» или тархун! – менторским тоном пояснила я. Исмир хмыкнул и безмятежно сообщил: - Я согласен довольствоваться бифштексом. Разумеется, если вы не возражаете против моего общества... Муж метнул на меня гневный взгляд. Пришлось идти на попятный. - Что вы, я буду несказанно рада! – надеюсь, ирония прозвучала не слишком откровенно. Дракон усмехнулся, но отказываться не стал. Не доверяя мне развлекать гостя, Ингольв тут же занял его сугубо мужским разговором. Зато после столь неласкового приема мужу в голову не придет заподозрить меня и Исмира в более нежных отношениях. Оказалось, что я недооценила свекра: он все же спустился к обеду. Выглядел он значительно лучше, хотя еще иногда морщился от громких звуков. Они оживленно болтали, а мы с Петтером уныло ковыряли вилками в тарелках. Но когда беседа перешла с охоты на перспективы чемпионата по катанию на санках (хельхеймский национальный вид спорта), мальчишка тоже оживился. Жаль, меня нисколько не интересовал спор о преимуществах разных видов полозьев и приемах управления. Вспомнилось, как я впервые увидела, как взрослые мужчины наперегонки мчатся с горки... Я усмехнулась про себя, окончательно перестав следить за ходом беседы. - ... Самайн! – вывел меня из размышлений голос Ингольва. - Что? – встрепенулась я. Кажется, вышло чересчур громко: мужчины дружно обернулись, обдав меня смесью недовольства, удивления и насмешки. - Завтра Самайн! – объяснил Петтер. Ингольв метнул на него такой взгляд, будто намеревался тут же разжаловать в рядовые, а я судорожно сжала нож. Мысли метались, как лошади в охваченной огнем конюшне. Боги, милосердные мои боги, как я могла забыть?! Ведь всего два года прошло... Разумеется, за приключениями последних дней мне было не до изучения календаря, но все же такая забывчивость непростительна! - Мы приглашены к мэру. – В голосе мужа звучал вызов, а пахло от него маслом чайного дерева – пряности и бензин – уверенностью. - Нет! – резко произнесла я, откладывая приборы, и встала. – Об это не может быть и речи! Ингольв так сжал челюсти, что на скулах заиграли желваки. - Это не обсуждается! И хватит выделываться! - Выделываться... – повторила я медленно. В этот момент мне стало наплевать, что семейная сцена происходит в присутствии посторонних. Хотелось вцепиться ногтями в лицо мужа, закричать, устроить безобразную сцену... Должно быть, я сильно побледнела. Ингольв, сжав тонкие губы, с вызовом смотрел на меня. Очевидно, что умолять его бессмысленно. Все, кроме его лица, виделось мне сейчас как сквозь дымку: хмурая морщинка между бровей и добела стиснутые пальцы Петтера; голубые льдинки глаз Ингольва; лицо свекра, у которого будто болели зубы; жадное любопытство подглядывающей в щелку Сольвейг... - Я никуда не пойду! – удалось выдавить сквозь стиснутые зубы. И гостям: – Извините, мне нехорошо. Развернуться и, из последних сил сдерживая слезы, направиться к выходу. Пальцы мужа вцепились в мое запястье, рванули назад. - Пойдешь. Даже если мне придется волочь тебя за волосы! – в глазах Ингольва плескалась ярость, а лицо налилось краснотой. - Посмотрим! – гордо поднять подбородок, сощурить глаза... – Пожалуйста, отпусти меня! Судя по всему, Ингольву отчаянно хотелось меня ударить, а я не собиралась уступать. Муж вправе бить жену, так что даже свидетели не сдержат недовольство Ингольва. Поединок взглядов прервал обманчиво мягкий голос Исмира: - Простите, полковник, у меня к вам просьба. - Что? – непонимающе спросил тот, с трудом выныривая из омута гнева. - Вы не могли бы отпустить сегодня госпожу Мирру со мной? Нам требуется помощь в одном деликатном расследовании... Ингольв скривился, но отказать не посмел. - Ладно, - буркнул он. – Только при условии, что с вами поедет мой ординарец. Исмир усмехнулся, поняв, что Петтера ко мне приставляют в качестве дуэньи. Замужним дамам позволительно гулять, общаться с мужчинами и даже выходить в свет в одиночестве. Поэтому явное намерение Ингольва не оставлять меня тет-а-тет с Исмиром выглядело довольно нелепо. - Несомненно, я буду рад помощи сержанта! От иронии в голосе дракона Ингольв стиснул зубы, потом через силу улыбнулся. - Вы поедете сейчас? – его голос звучал, как воронье карканье. От запахов разных, но одинаково сильных чувств у меня кружилась голова. Отчаянно хотелось поскорее выбраться на улицу, на волю из душного плена злости и обиды. - Если вы не возражаете, то да. – Кивнул Исмир. – Полагаю, Петтер - хороший водитель? - Конечно! – судя по голосу (я старалась на него не смотреть) Ингольв слегка повеселел, ведь дракон помог ему сохранить лицо. – А чем именно вам поможет Мирра? Исмир сузил глаза, однако ответил спокойно: - Видите ли, при обыске в доме госпожи Бергрид обнаружили вот это... Он извлек из кармана пузырек темного стекла с надписью: «Осторожно: яд!» и засушенный букетик, перевязанный переплетенными белой и черной лентами. - Красная рута! – не сдержавшись, воскликнула я. - Что? – Исмир бросил на меня острый взгляд. - Красная рута! – нетерпеливо повторила я. – Ее используют для приворотов. Прикрепляют к ней вещи, принадлежащие желаемой паре – вот, видите, ленты - и подбрасывают объекту. - Это противозаконно? – посуровев, поинтересовался Исмир. - Нет! – покачала головой я. Хотела добавить, что это всего лишь народное поверье, не имеющее реальной силы, но промолчала. От движения меня замутило, отчаянно захотелось глотнуть свежего воздуха. - Пойдемте! – попросила, борясь с собой. Шагнула и обнаружила, что перед глазами все плывет. Исмир молча взял меня под руку, а за второй локоть меня поддержал Петтер. Наше трио двинулось к двери. - Мы с тобой еще поговорим, Мирра! – с угрозой бросил в спину Ингольв. - Конечно, дорогой! – устало сказала я и мгновение зажмурилась... На улице накрапывал дождь, иллюстрируя справедливость поговорок об изменчивости столичной погоды. Пахнущие свежим огурцом капли падали на мое поднятое к небу лицо, милосердно скрывая слезы. Мужчины усадили меня в автомобиль. - Выпейте! – Петтер почти насильно вложил в мою руку небольшую фляжку. Я бездумно глотнула и закашлялась, обнаружив, что пью коньяк (впрочем, следующие глотки пошли лучше). Петтер тронул машину с места. Мы ехали в полном молчании, и я, постепенно успокаиваясь, смотрела в окно. Мокрые дорожки на стеклах прибивали к земле боль и обиду, будто пыль. Но беспросветное отчаяние тучей накрыло душу. - Господин Исмир, не поблагодарила вас за цветы... - Заговорила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. - Не стоит благодарности! – довольно улыбаясь, ответил он. Пахло от него малиной – сочными ягодами прямо на колючих ветках. - Разумеется, не стоит! – сухо подтвердила я. – Вы поставили меня в крайне неловкое положение. Улыбка исчезла с его лица так быстро, словно морозные узоры со стекла, на которое плеснули кипятком. Теперь от Исмира тянуло холодком мяты. - Чем же? – в тон мне поинтересовался он. Петтер дернулся, но промолчал. Только так стиснул руки на руле, что выступили вены. - Вы полагаете, Ингольву нравится, когда мне присылают букеты посторонние мужчины? Пожалуй, не стоило затевать спор, просто я была на взводе. Хотелось хоть на кого-то выплеснуть боль и горечь, а Исмир имел самое непосредственное отношение к нынешней ситуации. - Он так ревнив или так не любит драконов? – неожиданно миролюбиво спросил он, приподняв одну бровь. - И то, и другое! – не подумав, быстро ответила я, и осеклась. Не стоило сообщать о неприязни Ингольва к правящим расам. Как бы то ни было, следует проявлять лояльность к мужу. - Так вот оно что... – проговорил Исмир медленно, на глазах мрачнея. – Он из-за этого... Он осекся и отвел взгляд. - Да! – ответила я, хотя вопрос так и не прозвучал.
Как накалились страсти, так и ждала, что произойдет что-то катастрофическое. Потому немного удивило такое быстрое согласие Ингольва:
Luide пишет:
цитата:
- Вы не могли бы отпустить сегодня госпожу Мирру со мной? Нам требуется помощь в одном деликатном расследовании... Ингольв скривился, но отказать не посмел.
Отправлено: 21.04.12 21:06. Заголовок: Вошедший через минут..
цитата:
Вошедший через минуту Исмир напоминал айсберг, поблескивающий в лучах солнца. - Приветствую, - склонил светловолосую голову он. Ингольв встретил его весьма сердечно. Если бы не недавняя сцена, то и в голову не пришло бы сомневаться в его симпатии к дракону. - Пообедаете с нами? – самым дружеским тоном предложил он. - Боюсь, это невозможно. У нас не найдется эстрагона, - негромко вмешалась я, кладя ладонь на руку мужа. Злость из-за его недавней выходки заставляла меня держаться весьма нелюбезно.
Боюсь, я запуталась в мужчинах… Судя по всему, выходка была драконья, но из текста получается злость на мужа?
цитата:
Пожалуй, не стоило затевать спор, просто я была на взводе. Хотелось хоть на кого-то выплеснуть боль и горечь, а Исмир имел самое непосредственное отношение к нынешней ситуации.
Разъяснится дальше? Ведь мне показалось, что ситуация вызвана отказом героини ехать к мэру по случаю Самайна. И дракон не имеет к ней отношение. Или имеет?
Хелга спасибо! Я немножко подправила эту сцену, только здесь исправить не могу. Настроение Ингольва не менялось, просто он мог грубить Мирре, но не Исмиру (ведь драконы и хель - настоящие хозяева Хельхейма). То есть Ингольв продолжал злиться, однако вынужден был смирить свой нрав. Как-то так...
Klo спасибо, исправила. Подразумевалось, что муж настаивал на поездке к мэру в отместку за букет от хель (который в действительности от дракона). Точнее, там много чего было, но букет оказался превосходным поводом... Я дальше в тексте разъяснила, если все равно непонятно - пишите.
Совсем немножко. Обещаю, дальше героиня подлечит нервы и будет вести себя достойно.
Кому, как не мне, знать мстительный характер мужа? Несомненно, устроенная только что моральная порка – расплата за букет, полученный якобы от хель. Впрочем, тут еще сыграли роль и мое вмешательство в дела полиции, и дружба с северными народами... Так что не стоит во всем обвинять дракона. Его необдуманный поступок спровоцировал взрыв дурного нрава Ингольва, но он послужил поводом, а не причиной. Я с силой зажмурилась, заставляя себя успокоиться. Как жаль, что саквояж с маслами остался дома! Во время поспешного бегства я совсем о нем забыла. - Простите меня, господин Исмир! – не открывая глаз, произнесла тихо. – Вы не виноваты. - Это вы простите меня! – голос дракона был мягок, как свежевыпавший снег. – Я не ведал, что ваш супруг столь ревнив... и злопамятен. К глазам подступили вновь закипающие слезы. Определенно, в последнее время я слишком остро на все реагирую! А ведь в нашем доме можно выжить, только обладая железными нервами. Решено: с завтрашнего дня начну принимать что-нибудь успокоительное. Пожалуй, ромашка, нард и мирра – именно то, что требуется для избавления от меланхолии. И нужно постараться не обращать внимания на выходки домашних - в конце концов, от моих переживаний страдаю только я сама! Только почему-то сложно относиться со здоровым цинизмом к собственной боли... Ох, я ведь совсем забыла! В кармане жакета должен быть пузырек со сбором, который я приберегаю для чрезмерно впечатлительных клиентов. Сейчас он будет весьма кстати. Искомое нашлось быстро, только ведь лекарство нужно чем-то запить... - Петтер, пожалуйста, дайте мне фляжку! Он без возражений (золото, а не юноша!) протянул мне требуемое. - И еще, не могли бы вы заехать в кондитерскую? - немного поколебавшись, попросила я. Петтер кивнул и тут же развернул машину. Теперь отвинтить крышечку, щедро плеснуть лекарства – настойка пустырника, валериана, зверобой и мята – и разбавить коньяком. Милосердные мои боги, какими глазами смотрели на меня Петтер и Исмир! Видимо, сочли начинающей алкоголичкой... Впрочем, мне было наплевать. Просто опустила веки, отгораживаясь от их жалости. Зато уже через несколько минут сжатая пружина внутри стала разжиматься, и острая боль в грудине постепенно угасала, сменяясь приятными волнами расслабленности. Минуты текли спокойно и тихо, даря желанную передышку. Наконец автомобиль остановился и Петтер осторожно коснулся моего плеча. - Госпожа Мирра, просыпайтесь! – в его голосе звучали сочувствие и забота. Я улыбнулась, не открывая глаз. От мальчишки исходило теплое благоухание ванили и крепкая горечь кофе – такие желанные в этом царстве льда, безразличных людей и химических ароматов. Всего лишь небольшая слабость - на несколько мгновений позволить себе наслаждаться чистыми, по-юношески сильными чувствами. Словно пьешь горячее вино со специями и медом – маленькими глотками, наслаждаясь каждой пряно-сладкой каплей. - Спасибо, Петтер! – и с трудом подняла непослушные тяжелые веки. Сама не знаю, благодарила ли я за мелкую услугу или за тихую нежность... Подняла руку, поправляя выбившуюся из-под шляпки непослушную рыжую прядь... и увидела, как застыл устремленный на меня взгляд Петтера. Рукав платья соскользнул, открывая уже обозначившиеся на нежной коже синяки. Я впопыхах забыла надеть перчатки, и теперь уродливые пятна были видны во всей красе. - Господин полковник не должен так поступать! – тихо, но яростно вырвалось у мальчишки. Ветивер звучал глухим басом – землистый и чуточку дымный. Очень мужской аромат - воплощение спокойной уверенности и готовности защищать... - Он в своем праве, - так же негромко ответила я, машинально потирая запястье. Острый стыд крапивой ужалил душу, взбаламутив ровную гладь чувств. Муж так безобразно обращался со мной, тем более при посторонних... А я вынуждена была терпеть. От чувства собственного бессилия во рту сделалось горько. Собственно, а что тут можно поделать? Разве что по-детски подсыпать слабительного в суп, но это мелко и недостойно. Общество склонно винить в побоях женщину - спровоцировала, не сумела утихомирить, заслужила... Петтер молчал, сжимая кулаки, а Исмир сидел с отстраненным видом, скрестив руки на груди, только глаза потемнели до оттенка штормового моря. Я сама распахнула дверцу и выбралась наружу... Визит в кондитерскую, как обычно, оказал на меня самое благоприятное действие. Печеные яблоки с корицей, рассыпчатые слойки с солоноватыми нитями сыра, невзрачные кружочки овсяного печенья и воздушные облака безе с орехами - разве все это изобилие может кого-нибудь оставить равнодушным?! А пропитанные вишневым коньяком бисквиты, прослоенные кисло-сладким густым вареньем? А покрытые шоколадным кремом пирожные, украшенные взбитыми сливками? В автомобиль я вернулась, сияя улыбкой и осторожно прижимая к груди объемистый сверток. Как бы ни была сурова жизнь, всегда можно отыскать мелкие приятности – как изюм в сдобной булке...
Хелга спасибо. Я перечитала на свежую голову последние два кусочка... Мне они не нравятся. Кажется, я значительно отступила от характера героини. Исправлюсь.
Все даты в формате GMT
3 час. Хитов сегодня: 373
Права: смайлы да, картинки да, шрифты нет, голосования нет
аватары да, автозамена ссылок вкл, премодерация откл, правка нет
Очередной кусочек-это счастье!!! 
Кажется, она попала в довольно опасное положение. 
- участник сейчас на форуме
- участник вне форума
